*184. Как нам обустроить Россию

[Лев Трапезников]

Солженицын предлагает постепенно реформировать государственный аппарат управления, но он еще не знает в точности, с чего можно было бы эти реформы начать, потому — он очень осторожен в высказываниях по данному поводу. Но, Солженицын убежден в том, что просто необходимо расширять права местных властей, так как реформу по реконструкции власти необходимо начинать с низов.

Также, в данной главе Солженицыным отмечается, что не сразу наша страна выберет политическую систему управления, она может к ней идти достаточно долго, глупо копируя опыт Западной Европы.

Эта глава называется «Все ли дело в государственном строе». Почему именно так называется эта часть труда Солженицына? Все дело в том, что сам Солженицын был честным и порядочным человеком, и как всякий порядочный человек, он ставил (не знаю уж, хорошо это или плохо) человеческие качества — доброту, честность, справедливость, порядочность и другие качества, выше всяких политических систем. Но, об этом он расскажет сам:

«государственное устройство - второстепеннее самого воздуха человеческих отношений. При людском благородстве - допустим любой добропорядочный строй, при людском озлоблении и шкурничестве - невыносима и самая разливистая демократия. Если в самих людях нет справедливости и честности - то это проявится при любом строе. Политическая жизнь - совсем не главный вид жизни человека, политика - совсем не желанное занятие для большинства. Чем размашистей идет в стране политическая жизнь - тем более утрачивается душевная. Политика не должна поглощать духовные силы и творческий досуг народа. Кроме ПРАВ человек нуждается отстоять и душу, освободить ее для жизни ума и чувств».

Вот так, «нужно отстоять душу , освободить ее для жизни ума и чувств» - я, перелистывая материал Солженицына «Как нам обустроить Россию», ожидал , что могу найти что — то новое, что мог пропустить ранее — проекты, мысли об устройстве местной власти, или земских учреждений, однако — мне открылся совершенно новый Солженицын. Это не просто Солженицын — писатель, или Солженицын — оппозиционер, нет — это Солженицын — гуманист, Великий гуманист и великий человек, хотящий всем своим существом спокойствия и процветания для своего народа. Кто — то сказал из комментаторов моих статей, что - к сожалению, Александр Исаевич уже не с нами, и я — также, разделяю грусть и скорбь тех, кто понимает то, что потеряла русская нация в лице Солженицына. Его труды будут для нас маяком в нашем опасном и не легком пути!

К главе «А сами — то мы — каковы?»

Солженицын пишет: -

« Если в нации иссякли духовные силы - никакое наилучшее государственное устройство и никакое промышленное развитие не спасет ее от смерти, с гнилым дуплом дерево не стоит. Среди всех возможных свобод - на первое место все равно выйдет свобода бессовестности: ее-то не запретишь, не предусмотришь никакими законами. ЧИСТАЯ атмосфера общества, увы, не может быть создана юридическими законами. Разрушение наших душ за три четверти столетия - вот что самое страшное».

Вот здесь сного Солженицын возвращается к той мысли, которая уже промелькнула выше — есть ли у русской нации еще силы? Есть ли еще у нации достойные люди, готовые выйти в первые ряды в минуты опасности для русского народа?

Я позволю себе ответить на поставленный вопрос. Время показало, что есть люди в русском обществе, готовые ценой своей жизни и своей свободы бороться за благополучие нации. Так, сотни русских добровольцев поехали на Донбасс защищать русских Юго — Востока Украины от украинских карателей, это они и сейчас, при сложной политической ситуации на Донбассе, не сложили своего русского оружия, не покинули восставшие русские регионы, и готовы дальше претерпевать тяжести и лишения военной обстоновки, готовы и дальше рисковать своей жизнью ради Великой Русской идеи. Мы помним националиста Жучковского — члена Национально — Демократической партии, мы знаем Родионова — лидера Славянского объединения Возраждения, которые находятся сейчас в рядах русского ополчения Донбасса. А сколько еще их — не известных русских героев — из Санкт — Петербурга и Москвы, Дона и Кубани, Сибири и Срелней полосы страны, с маленькой Вологды или Мурома? Много, всех не перечислишь — но, мы найдем их, и имена их впишем золотыми буквами в историю Русского сопротивления!!!

Так вот, если нация готова сражаться за свою свободу, значит нация готова и творить. Есть еще силы у русских людей.
А вот и еще интереснейшие мысли, выражаемые Александром Солженицыным, он отмечает в своем труде:

« Страшно то, что развращенный правящий класс -- многомиллионная партийно-государственная номенклатура -- ведь не способна добровольно отказаться ни от какой из захваченных привилегий. Десятилетиями она бессовестно жила за счет народа - и хотела б и дальше так. А из бывших палачей и гонителей -- кто хоть потеснен с должностей? с незаслуженного пенсионного достатка? До смерти кохали мы Молотова, еще и теперь Кагановича, и сколько неназванных. В Германии — всех таких, и куда мельче, судили - у нас, напротив, ОНИ же сегодня грозят судами, а иным -- сегодня! -- ставят памятники, как злодею-чекисту Берзину. Да где уж нам наказывать государственных преступников? да не дождаться от них и самого малого раскаяния. Да хоть бы они прошли через публичный моральный суд».

На мой взгляд, очень интересные мысли выражает Солженицын, а главное — очень сегодня актуальные. Ведь сегодня — в 2015 году, сного КПРФ пытается обелить образ убийцы Сталина, сного необольшевики требуют памятников для своего мертвого вождя, и опять в российском обществе идут разговоры об установлении памятника карателю Дзерджинскому на Лубянской площади. Да - неужели общество так и не смогло понять, что убивать людей нельзя, нельзя их сажать в тюрьмы без суда и следствия, нельзя «шить белыми нитками» уголовные дела на политических оппонентов, и нельзя превращать трагические убийства, организованные большевиками в годы советской диктатуры в героический миф. Почему нельзя? Да, потому, что это сного приведет рано или поздно к массовым убийствам ни в чем ни повинных граждан нашей страны — это же так просто!

Александр Солженицын вопрошает: -

«Да удивляться ли и взрыву уголовной преступности - среди тех, кому всю их молодую жизнь были закрыты честные пути?»

И здесь же он продолжает свою мысль: - «У прежних русских купцов было КУПЕЧЕСКОЕ слово (сделки заключались без письменных контрактов), христианские представления, исторически известная размашная благотворительность - дождемся ли мы такого от акул, взращенных в мутном советском подводьи?»

Солженицын в своих вышеуказанных мыслях задается вопросом морали, а то есть — когда же настанет тот день на нашей русской земле, когда русский люд будет руководствоваться внутренним чувством честности и совестливости? Ведь эти времена должны придти, иначе мы все, и наши дети, превратимся в общество хамов. Великая нация потому и Великая, как я считаю, что в ней имеются высокие нравственные и моральные устои, и именно к высокой морали мы — русские, и обязаны стремиться. В высокоморальном обществе, думаю, не будет места политическим проституткам, а значит — и ситуация в стране изменится.

Александр Солженицын пишет и о Русской Православной Церкви. Он выражает мысль о том, что в трудный час для отечества народ мог бы подбодриться благодетельными возможностями РПЦ, однако — он же и с удручением отмечает то, что изменения в политической жизни страны мало коснулись церковной иеархии. Солженицын пишет:

« И во дни всеобщей нищеты надо же отказаться от признаков богатства, которыми соблазняет власть. Только тогда Церковь поможет нам в общественном оздоровлении, когда найдет в себе силы полностью освободиться от ига государства и восстановить ту живую связь с общенародным чувством, какая так ярко светилась даже и в разгаре Семнадцатого года при выборах митрополитов Тихона и Вениамина, при созыве Церковного Собора. Явить бы и теперь, по завету Христа, пример бесстрашия - и не только к государству, но и к обществу, и к жгучим бедам дня, и к себе самой. Воскресительные движения и тут, как во всей остальной жизни, ожидаются - и уже начались - СНИЗУ, от рядового священства, от сплоченных приходов, от самоотверженных прихожан».

2015 год — РПЦ погрязла в стяжательстве, патриарх носит часы за сотни тысяч американских долларов, а в храмах занимаются священнослужители бизнесом. С народом ли с русским РПЦ? Со своей ли русской православной паствой РПЦ? А почему РПЦ молчит тогда, когда в тюрьмы идут русские православные люди, требующие политических прав для русского народа? Еще вчера Солженицын говорил о том, что церковь занимается бизнесом, и молчит, когда православный люд стонет под тоталитарным советским прессингом, а сегодня — В 2015 году РПЦ служит уже другим правителям, получая от них деньги для своих нужд. А где же был голос церкви в защиту Русского народа, когда русских истребляли в Чечне? Где громкие заявления патриарха всня Руси, когда русских бомбят каратели на Донбассе?

Ни чего не изменилось в РПЦ со времен Солженицына — видимо, для РПЦ деньги и благосклонность властей важнее проблем православных русских людей. Однако — я не буду предаваться унынию, и буду ждать того, когда святые отцы опомняться, и открыто встанут на сторону Русского Движения страны, выражающего интересы православного большинства нашей Отчизны! (Должна же быть у них какая — то совесть!?!)

К главе «Самоограничение»

В данной главе Александр Солженицын поднимает вопрос о правах гражданина. Так, он пишет:

«Права человека - это очень хорошо, но как бы нам САМИМ следить, чтобы наши права не поширялись за счет прав других? Общество необузданных прав не может устоять в испытаниях. Если мы не хотим над собой насильственной власти - каждый должен обуздывать и сам себя. Никакие конституции, законы и голосования сами по себе не сбалансируют общества, ибо людям свойственно настойчиво преследовать свои интересы. Большинство, если имеет власть расширяться и хватать - то именно так и делает. Это и губило все правящие классы и группы истории.

Устойчивое общество может быть достигнуто не на равенстве сопротивлений - но на сознательном самоограничении: на том, что мы всегда обязаны уступать нравственной справедливости. Только при самоограничении сможет дальше существовать все умножающееся и уплотняющееся человечество. И ни к чему было все долгое развитие его, если не проникнуться духом самоограничения: свобода хватать и насыщаться есть и у животных. Человеческая же свобода включает добровольное самоограничение в пользу других. Наши обязательства всегда должны превышать предоставленную нам свободу».

Здесь, мысль Александра Солженицына более чем ясна - «свобода — это самоконтроль: контроль за своими действиями, которые не дают нарушать права других членов общества. Да, если мы хотим свободного общества, мы должны научиться уважать мнение другого человека, уважать его политичекие взгляды, если только эти взгляды не призывают к кровавым репрессиям.

Да, свобода всегда подразумевает уважение к правам других людей, и выполнение своих обязанностей перед обществом. Так, например — вы пропускаете автомобиль на красный свет, уважая права водителя, а он пропускает вас тогда, когда светофор показывает зеленый. Мы самоограничиваем себя в своем стремлении перейти улицу побыстрее, если же мы не будем уважать права водителя, то создадим аварийную ситуацию на дороге, которая может привести к жертвам. Все просто — уважайте права других, самоограничивая себя в своих стремлениях, и исполняйте свои обязанности по отношению к обществу, ведь пропустить автомобиль, когда на светофоре горит красный свет — это ваша обязанность.

Свобода — это не хаос, который несет своеволие, свобода — это контроль за собой, строгое выполнение своих общественных обязанностей, и уважение к правам других участников общественных отношений.

Интересно отметить, что Солженицын говорит о том, что нам сами бы нужно было бы смотреть за тем, чтобы наши права не расширялись за счет других. Все верно, человек всегда имеет сверхпреимущества только за счет кого — то другого — и это опасно, а когда сверхправа имеет целая политическая группа в стране, то это ведет к верной диктатуре.

Солженицын заканчивает свою мысль о правах гражданина так: - « Только бы удалось - освоить нам дух самоограничения и, главное, уметь передать его своим детям. Больше-то всего самоограничение и нужно для самого человека, для равновесия и невозмутимости его души».

К главе «О государственной форме»

Данную главу Александр Солженицын начинает высказываниями известных философов:

«Освальд Шпенглер верно указывал, что в разных культурах даже сам СМЫСЛ государства разный и нет определившихся "лучших" государственных форм, которые следовало бы заимствовать из одной великой культуры в другую. А Монтескье: что каждому пространственному размеру государства соответствует определенная форма правления и нельзя безнаказанно переносить форму, не сообразуясь с размерами страны».

Здесь, я соглашусь с Освальдом Шпенглером, и Монтескье, и вот почему — дело все в том, что геополитическое положение той или иной страны, культура народа, его историческое наследие, традиции, и даже характер народа — все это формирует, как ни странно, саму форму государственного управления и территориальное устройство государства. Например, Япония, будучи националистическим государством, имеет унитарную форму территориального устройства, и является конституционной монархией, где монарх гарантирует курс Японии на сохранение и развитие идеи национального развития.

А вот США, которое «выдумало» себе гражданскую нацию, которая является ни чем иным, как обманом — красивым фантомом, является федерацией. В свое время, элиты штатов вынуждены были договариваться между собой, а затем и с федеральным центром, таким образом создав САШ, или США на договорных началах.

Такие договорные начала могли породить только федерацию, и сильный законодательный орган, где представлены сенаторы от штатов. США не может быть унитарным государством, его история — это история колонизации Америки Францией и Англией, это история борьбы штатов за свою независимость с английской короной. Штаты исторически формировались как земли, которые принадлежали или французам, или англичанам. Мало того, в штаты завозились чернокожие рабы, которые приобрели численный перевес по отношению к белым во многих штатах. То есть, то - что возможно в Японии, сохраняющей свою национальную идентичность, то - не возможно в США, с ее разнонациональным и разнорасовым составом населения.

Писатель Солженицын по поводу формы государственного управления пишет следующее:

« Для ДАННОГО народа, с его географией, с его прожитой историей, традициями, психологическим обликом - установить такой строй, который вел бы его не к вырождению, а к расцвету. Государственная структура должна непременно учитывать традиции народа».

Писатель А.Солженицын отмечает, что о будущем он может высказываться только достаточно предположительно. Он говорит о том, что стране придется пройти определенный путь последовательных «приблежений» и проб, пока установится окончательная форма государственного устройства. Хотя, Солженицын выражает уверенность именно в том, что мы не попадем в капкан анархии или тоталитаризма, а выберем демократию.

И здесь же, заканчивая свои рассуждения, автор отмечает:

- « Но, выбирая демократию - надо отчетливо понимать, что именно мы выбираем и за какую цену. И выбираем как средство, а не как цель. Современный философ Карл Поппер сказал: демократию мы выбираем не потому, что она изобилует добродетелями, а только чтоб избежать тирании. Выбираем - с сознанием ее недостатков и поиском, как их преодолевать».

Я посмею добавить к словам Солженицына только то, что демократия не является лучшей формой государственного управления, однако - демократия дает нам всем выбор — мы можем выбирать пути развития общества, чего лишает нас совершенно тоталитаризм и авторитаризм.

К главе «Что есть демократия и что не есть»

В данной главе Солженицын приводит мысли известных философов, которые трактуют понятие демократии со своей точки зрения. Рассмотрим.

Так, «Алексис Токвиль считал понятия демократии и свободы - противоположными, А.Токвиль был пламенный сторонник свободы, но отнюдь не демократии, а Дж. С. Милль видел в неограниченной демократии опасность "тирании большинства", а для личности нет разницы, подчинилась ли она одиночному тирану или множественному, Г.Федотов писал, что демократию исказил атеистический материализм 19 века, «обезглавивший» человечество. Австрийский государственный деятель 20 века Иозеф Шумпетер называл демократию суррогатом веры для интеллектуала, лишенного религии, и предупреждал, что нельзя рассматривать демократию вне страны и времени применения».

Приведены также, здесь и слова русского философа Левицкого, который предлагал различать такие первичные, по мнению Левицкого, признаки демократии, как: 1). свобода личности; 2). правовое государство; и вторичные признаки демократии, по мнению Левицкого — необязательные, как: 1). парламентский строй; 2). всеобщее избирательное право. При этом, Левицкий полагал, что два последние принципа совершенно не обязательны для демократического общества.

Здесь, я выскажу в отношении взглядов философа Левицкого свое мнение. Дело все в том, что правовое государство и свобода личности не «вырастают» на пустом месте, эти понятия выходят из общественных организаций, которые в свою очередь, порождают парламентаризм и всеобщее избирательное право.

Философ Левицкий делает непростительную ошибку в своих рассуждениях, он «приветствует» правовое государство, но не понимает, что правовое государство может состояться только при наличии демократических институтов — всеобщего избирательного права и свободного парламента.

Свобода личности и само правовое государство не возможно при тоталитарном строе, отрицающем демократические институты — свободные выборы и сильный парламент. Именно поэтому, правовое государство устанавливается так: «общественные организации и политические партии формируют свободный и сильный парламент, который, в свою очередь, устанавливает процедуру свободных выборов, вводя во властные кабинеты представителей самого народа — из всего этого складывается ситуация, когда граждане реально принимают участие в деятельности государства. Складывается система, которую мы называем гражданским обществом, а именно гражданское общество, обладающее рычагами воздействия на исполнительную власть через общественный и депутатский контроль, порождает правовое государство (Мысли и проекты А.Солженицына в его произведении (Лев Трапезников).

Александр Солженицын по поводу демократии говорит дословно следующее:

«Уважение к человеческой личности - более широкий принцип, чем демократия, и вот оно должно быть выдержано непременно. Но уважать человеческую личность не обязательно в форме только парламентаризма».

Я выражу свое мнение по вышесказанному Александром Исаевичем, и дополню его. Я не спорю с Солженицыным в том плане, что уважать личность человека нужно, однако — необходимо смотреть всегда глубже, ставя вопрос так - «а кто будет гарантировать уважение к личности?»

Правильно — демократические институты, которые будут отлаженно работать в виде общественных и правозащитных организаций, политических партий и союзов, которые, в свою очередь, и составят парламент страны. Значит, общественные и государственные демократические структуры и должны гарантировать личности уважение и неприкосновенность, иначе, любое уважение к правам человека (личности) в обществе будут попрано. Из чего я делаю логичное заключение — парламентаризм и права человека (уважение к личности) на столько взаимосвязаны друг с другом, что существовать эти понятия раздельно просто не могут

Замечу, что на сегодняшний день, а сегодня 2015 год, наша страна только начинает свое движение к истинному парламентаризму. В стране созданы политические партии, находящиеся под контролем действующей власти в стране, а истинный же парламентаризм подразумевает наличие независимых политических партий.

Оппозиция сегодня не имеет того веса, какой она могла бы иметь в гражданском обществе, при развитых демократических институтах. Наша сегодняшняя, так называемая, «демократия» списана с государственно - политических систем Западноевропейских государств, это не удавшаяся пародия на парламентаризм.

Парламентаризм, в полном смысле этого слова, в стране отсутствует, так как парламентаризм подразумевает в себе не только наличие парламента как такового, но и начличие более значимых моментов в общественном и государственном устройстве страны.

Так, парламентаризм включает в себя — наличие свободных общественных организаций, свободных правозащитных организаций и свободной от давления государства адвакатуры, а также, наличие в обществе независимых политических партий, которые взаимодействуют с общественными структурами и с отдельными гражданами страны, выражая их мнение в государственном парламенте. Парламент, в данном случае, является той площадкой, на которой граждане, по средствам общественных организаций и политических партий, взаимодействуют с верховной властью, и контролируют ее по вопросам общественной и государственной значимости. Это мое мнение.

Далее, А.Солженицын продолжает:

«У нас сегодня слово "демократия" - самое модное. Как его не склоняют, как им не звенят, гремят (и спекулируют). Но не ощутимо, чтобы мы хорошо задумались над точным смыслом его. После горького опыта Семнадцатого года, когда мы с размаху хлюпнулись в то, что считали демократией - наш видный кадетский лидер В. А. Маклаков признал, и всем нам напомнил: "Для демократии нужна известная политическая дисциплина народа". А у нас ее и в Семнадцатом не было - и нынче как бы того не меньше».

К главе «Всеобщее — равное — прямое — тайное»

Здесь, писатель А.Солженицын, затрагивая тему демократического волеизъявления народа, приводит в пример размышления писателя Достоевского. Выглядит это так:

« Достоевский считал всеобщее-равное голосование "самым нелепым изобретением 19 века". Во всяком случае, оно - не закон Ньютона, и в свойствах его разрешительно и усумниться. "Всеобщее и равное" - при крайнем неравенстве личностей, их способностей, их вклада в общественную жизнь, разном возрасте, разном жизненном опыте, разной степени укорененности в этой местности и в этой стране? То есть - торжество бессодержательного количества над содержательным качеством. И еще, такие выборы ("общегражданские") предполагают НЕСТРУКТУРНОСТЬ нации: что она есть не живой организм, а механическая совокупность рассыпанных единиц. "Тайное" - тоже не украшение, оно облегчает душевную непрямоту или отвечает, увы, нуждам боязни. Но на Земле и сегодня есть места, где голосуют открыто. "Прямое" (то есть депутаты любой высоты избираются прямо от нижних избирательных урн) особенно спорно в такой огромной стране, как наша. Оно обрекает избирателей НЕ ЗНАТЬ своих депутатов - и преимущество получают более ловкие на язык или имеющие сильную закулисную поддержку».

Да, много сказано писателями верного, да — избиратели, порой, не знают своих кандидатов, а люди по своему качеству, конечно, разные — верно. Верно и то, что не многие способны прямо выразить свое мнение по тому или иному вопросу, и здесь спасает именно тайное голосование.

Однако — другой системы управления, которая бы более выражала мнение простых граждан — человечество еще не выработало. При всем несовершенстве демократической формы управления, демократия является самым совершенным способом волеизъявления широких людских масс по важным общественным и государственным вопросам.

Если же мы отринем демократические институты, то что у нас останется? Мы сного скатимся в тоталитарное общество, или в общество анархии и хаоса, или — может быть, станем подданными жестокого вождя — диктатора. А ведь диктатура крепнет только тогда, когда общество само отказывается от демократических преобразований, когда общество перестает бороться за право своего голоса, когда оно начинает само скучать по жесткой руке вождя. Так вот, если вы хотите быть свободными, считаю я, вы обязаны требовать для себя свободы, устанавливая свой общественный контроль над государственными институтами, вовлекая в свою общественную деятельность окружающих вас людей.
К главе «Способы голосования»
Мысли Александра Исаевича в данной главе я подаю более обширно, и это стоит того. Здесь Александр Исаевич рассуждает о способах голосования, и дает свою оценку каждой обозначенной им форме волеизъявления народа. Так, он пишет:

- «Цель всеобщего голосования - выявить Волю Народа: ту истинную Волю, которая будет все направлять лучшим образом для народа. Существует ли такая единая Воля и какова она? - никто не знает. Но замечательно, что при разной системе подсчета голосов мы узнаем эту волю по - разному и даже противоположно. Большинству у нас сейчас не кажется важным, как именно устроена система голосования, а между тем она влияет существенно».

Данное высказывание Солженицына актуально и сегодня как ни когда. Сегодня люди даже не задумываются о способах голосования, граждане хорошо знают, что мы дожили до того «светлого» момента в жизни общества, когда за граждан страны вот уже 15 лет все решает только одна партия - «Единая Россия». Все то, с чем Александр Солженицын боролся всю свою жизнь — а боролся он с диктатурой и советскостью, мы можем сейчас наблюдать практически - «Единая Россия» всеми силами стремиться стать новой КПСС, а КПСС свободные выборы не нужны.

Далее, Солженицын продолжает свою мысль:

- «Состязуются в мире по крайней мере три системы подсчета: пропорциональная, мажоритарная и абсолютного большинства. Пропорциональная система почти не проводится иначе, как ПО СПИСКАМ (разумеется, партийным): в каждом округе (на несколько депутатских мест сразу, так партиям удобнее агитировать и контролировать) от каждой партии предлагается список кандидатов, И отдельный кандидат уже тем лишен личной ответственности перед избирателями, а только - перед партией; избиратели же лишены выбрать сами определенного представителя, кому доверяют, а выбирают только партию. Различают две под-системы: "связанных списков", когда избиратель не может переставлять порядок желательности в списке, партия сама отберет, такой способ особенно применяется при малой грамотности населения; и под-система "свободных списков", где избиратель может отдать предпочтение кандидатам внутри списка или даже предложить свой список, что, и правда, очень затрудняет технику подсчета. Есть третий вариант, когда округа делятся на под-округа, лишь с одним именем в каждом, но все равно затем окружная комиссия производит подсчет по партиям и, по пропорции, предоставляет места именно партиям, а не лицам. Во всех случаях выбор ЛИЦ достается в основном партиям».

Рассмотрим третий вариант, указанный здесь Солженицыным - «когда округа делятся на под-округа, лишь с одним именем в каждом, но все равно затем окружная комиссия производит подсчет по партиям и, по пропорции, предоставляет места именно партиям, а не лицам».

Этот вариант, как отмечает сам А.Солженицын, одобрял известный революционер и первый руководитель СССР В.И.Ульянов — Ленин. Именно В.И.Ульянов (партийная кличка — Ленин) назвал указанную систему выборов «одним из самых передовых способов выбирать», когда выбираются «не отдельные лица, а партийные представители».

Здесь, Солженицын отмечает, что пропорциональные выборы по спискам чрезмерно усиливают власть партийных инстанций, которые и составляют списки кандидатов, и дают перевес большим и организованным партиям.

Политическим партиям это выгодно, так как они всегда могут иметь кандидатов по дальним округам, где эти кандидаты не проживают, и обеспечить таким образом их избрание, допустим - на депутатские должности в региональные законодательные органы власти.

Нужно отметить, что при пропорциональной системе малые партии могут получить голос в законодательном органе власти, однако — при такой системе выборов создается множество парламентских фракций, которые не проводят единой политической линии, и поэтому, вынуждены бывают пассовать перед партиями — гигантами. Все это толкает малые партии на учреждение коалиций между собой, или заключение сделок с крупными фракциями парламента, что вынуждает малочисленные фракции поступаться своими принципами и своей программой.

Говоря о мажоритарной системе выборов, А.Солженицын далее отмечает следующее:

« При этой системе партия (или блок), едва опередившая других, получает подавляющее число мест, а едва позади - полный проигрыш: даже получив 49% голосов - бывает можно совсем не получить парламентских мест. А при неточном распределении избирательных округов может случиться и так, что мажоритарная система дает победу меньшинству. Так было, например, во Франции в 1893, 1898, 1902: некоторые победившие депутаты получили меньше голосов, чем побежденные; в двух последних случаях совсем не были представлены в палате депутатов -- 53% избирателей. Зато при этой системе создается устойчивое правительство. Вводимая теперь у нас система выборов по абсолютному большинству (для чего возможен 2-й тур) также выталкивает мелкие партии, но дает возможность торговать голосами между 1-м и 2-м турами. При системе двух партий, как в Соединенных Штатах, независимые кандидаты ничего не решают, избиратель несет свой голос одной из двух партий (обе - с сильным партийным аппаратом и богатейшей поддержкой). Не сразу, не всегда в одну избирательную кампанию, но при этой системе общественное недовольство находит выход, однако негативный: только бы сменить вот эту, правящую, партию - без гарантии, что сделают сменщики Итак, всего лишь от способа подсчета голосов может ошеломительно измениться и состав правительства иего программа, выражающая, разумеется, Волю Народа.»

Солженицын замечает то, что подсчет голосов избирателей еще не выражает всей истины, он говорит о том, что выборы все сводят к простому арифметическому поглощению меньшинства большинством. Солженицын предупреждает, что меньшинство не менее важно в общественной и государственной жизни страны, он призывает к разумному подходу в вопросе выбора власти, или решении значимых общественных вопросов.

Я же, считаю, что так или иначе, но мы обязаны создать в стране устойчивую систему выборов — честных выборов. О вопросе способа голосования я уже писал в более ранних статьях — я считаю, что депутатский состав должен формироваться по партийным спискам, а сама партия обязана отвечать за своих кандидатов. Кроме того, граждане должны иметь право в упрощенном порядке отзывать депутата любого уровня, если он не удовлетворяет запросы граждан, из представляемого им округа.

Да, совершенно верно — меньшинство во многих случаях бывает более прогрессивно чем большинство, и это уже доказано исторической практикой. Рассмотрим этот вопрос в классическом варианте, например — идет референдум по особо значимому государственному вопросу, и от решения этого вопроса, допустим, зависит сама жизнь всех лиц, принимающих участие в референдуме. Далее, допустим, что за один вариант решения вопроса проголосовало 45% населения страны, а за другой вариант проголосовало 55% населения данной страны. Побеждает большинство? Пусть не квалифицированное большинство, но — большинство — 50 + 1 голос.

Так вот, 45% проголосовавших — это, практически, половина страны, а перевес в 5% другой половины страны, получается, решил полностью участь целых 45% населения. Вот на таком примере можно задуматься о том, является ли всегда демократия положительным моментом в жизни общества. Однако — это уже вопрос реторический, и мы в него вдаваться здесь не будем.

Вернемся к Солженицыну. Интересные мысли выражает Александр Исаевич по поводу избирательной кампании, так, он пишет, что телевидение хоть и выявляет внешность кандидата на тот или иной государственный пост, его манеру одеваться, держаться в обществе, однако — мы не можем знать о профессиональных, или государственных способностях кандидата.

Писатель отмечает, что во всякой избирательной кампании происходит вульгаризация государственной мысли, он пишет:

« Для благоуспешной власти нужны талант и творчество - легко ли избрать их всеобщим голосованием на широких пространствах? Сама по себе - такая система (система выборов) не понуждает политических деятелей действовать выше своих политических интересов, и даже наоборот: кто будет исходить из нравственных принципов - легко может проиграть».

К главе «Народное представительство»

«А уж пройдя избрание - кандидат становится НАРОДНЫМ представителем» - так начинается данная глава.

Здесь, А.Солженицын ведет рассуждения по поводу народных избранников, отмечая то, что еще Афинская демократия отвергала всякое «представительство», и считала «представительную» демократию одной из разновидностей олигархии.

Я отмечаю, что такое мнение в Древней Греции было оправданным. Древние Афины могли себе позволить прямую демократию в виду своего свободного малочисленного населения, но прямая демократия затруднительна, и даже не возможна там, где существуют многочисленные сообщества людей.

Интересный факт приводит Солженицын в этой главе, который показывает, что представители не всегда выражают волю их избравшего народа. Так, он пишет:

«французские Генеральные Штаты в 1789, едва собравшись, провели закон, что отныне каждый депутат есть лишь часть этого коллективного собрания, КОТОРОЕ И ЕСТЬ ВОЛЯ НАРОДА. Тем самым каждый депутат отсекался от своих избирателей и от личной ответственности перед ними».

Писатель А.Солженицын отмечает, что первые 4 Государственные Думы в Российской Империи мало выражали интересы русского народа, по большей части они представляли только узкие слои нескольких городов империи.

Так, депутат Государственной Думы В.Маклаков говорил о том, что «воля народа и при демократии фикция: за нее всего лишь принимается решение большинства парламента».

Более того, Солженицын идет дальше, и он выражает такую мысль, что народные избранники — депутаты не могут подняться выше своих личных будущих выборных интересов, выше партийных комбинаций, и служить непосредственно интересам Родины в ущерб себе или своей партии.

Мнение Солженицына в вышеуказанных мыслях, по — моему мнению, слишком предвзято к народным избранникам, Солженицын в своих размышлениях ищет эталон — неуловимый фантом справедливости и честности. Но, фантом является только фантомом — иллюзией, которая не имеет ни чего общего с реальным положением вещей.

Так, допустим, что политическая партия, лидеры и рядовые члены которой истинно выражают интересы граждан, все равно — так или иначе, вынуждены будут лавировать в политических «битвах», чтобы получить для себя более выгодное положение в политической нише, которая и позволит данной партии более лучше удовлетворить интересы своих избирателей. Политический мир не прост - «хорошим» партиям и достойным честным политикам приходится лавировать в этой стихии, строить конструкции, позволяющие победить, или переиграть своих политических противников, ведь без победы над своими «отрицательными» оппонентами не возможно деятельно помогать гражданам, или принимать нужные и своевременные законы. «На войне как на войне»