*4196. ЦСКА. Москва

[Юрий Голышак, Александр Кружков]

https://cska.in/football/news/text/1...azbitoy-guboy/

Мы сидели с капитаном ЦСКА-91 на берегу пруда. Разговаривать с таким человеком легко и приятно. Даже когда под боком голосят спартаковские болельщики в ожидании матча с "Локомотивом" - разбавляя гомоном и вялым мордобоем томность летнего вечера.

У Дмитрия Кузнецова, игравшего на чемпионатах мира и Европы, рассказов хватило бы еще на целую ночь. Но холодало.

* * *

- Вы настолько моложавы - могли бы играть до сих пор.

- Не смог бы, футбол уж очень быстрый стал. С выносливостью у меня проблем нет, да травм многовато. Летом за ветеранов играю пять раз в неделю. Как зовут на День металлурга или шахтера - высылаем прайс-лист.

- Все в команде получают поровну?

- Конечно. Если далеко ехать - каждому от 500 долларов. Если Подмосковье - 10 тысяч рублей за матч. Вчера вот в Шатуре играли. Или в Коврове? А сегодня - уже в Домодедове.

- Вы же и за "Артист" играете?

- Я там играющий тренер. Хорошая команда. Сколько выездов за полтора года - ни с кем не договаривались. Обычно ветераны едут играть - и заканчивается все 5:5 или 6:6. А у нас все по-честному.

- Что вас огорчает в сегодняшней жизни?

- Неустроенность. Не могу найти работу. Были две попытки - но больно уж странные люди на пути встречались. Первак, например. До сих пор не пойму, за что меня выгнал. Я был вторым тренером в челябинском "Спартаке", зато с лицензией - вместо Гены Морозова ходил на пресс-конференции, подписывал протоколы. Может, просто деньги у Первака закончились. Он ведь откуда их брал?

- Откуда?

- Первак тогда был еще и гендиректором московского "Спартака". Перекладывал из одного кармана в другой. Мне платил 3 тысячи долларов. Подъемные так и остались должны.

- Подали б на КДК.

- Так все неофициально было оформлено, чтоб от налогов уйти. Кстати, во многих испанских клубах это обычная практика.

- Последнее ваше место работы - "Нижний Новгород", где провели всего два месяца.

- Игорь Егоров, судья, зазвал. Зарплату я попросил такую же, как в Челябинске, - три тысячи долларов. А около команды один фээсбэшник крутился, вот он воду мутил постоянно. Говорит: "Почему мы должны тебе столько платить? Знаешь, сколько я получаю?" Меня это не волнует, отвечаю. Я же не спрашиваю, откуда у тебя "мерседес". И вот однажды сидим на Тишинской площади в ресторане, обмываем "Золотую мантию" Егорова. Договорились завтра на вокзале встретиться, отправлялись в Кисловодск на сбор. Не успел до дома доехать, часа не прошло - звонок с мобильного Егорова, но говорил тот фээсбэшник: "А ты у нас уже не работаешь. Убрали мы тебя".

- Что Егоров?

- Егорова вскоре видел - как будто ничего между нами не было. Зато потом из Нижнего пришли новости, что я пьяница и наркоман.

- Вот так фокус.

- У Валерия Шанцева есть водитель - страшный болельщик ЦСКА. Рассказал: "Когда тебя убрали, Шанцев мне говорит - что за тренера взяли? Алкоголик, наркоман. Мне все доложили…" - "Валерий Павлинович, да Кузнецов не пьет!"

- Ни разу в жизни не напивались?

- Если сильно - может, пару раз в год. Наиграешься в футбол, с ребятами сядешь - и две бутылки пива тебя "убирают". А когда Валерка Брошин умер, пил - но не брало. Когда Миша Еремин погиб, то же самое было. В Архангельском пошли на реку, расселись на пригорке. Все по одному. Кто водку взял, кто - шампанское. И не пьянели.

- Тренерский опыт у вас небольшой, но противоречивый.

- Да, всякого повидал. В Челябинске подписали Димку Скоблякова. Первый его матч, в перерыве влетает в раздевалку Первак: "Где этот... Как его? Которого купили?" Отыскал его - и давай орать. Насилу выпроводили. Димка после матча сказал: "Я в этой команде играть не хочу". Первак - крайне невоспитанный человек. Особенно когда выпьет. Во время матча названивал Морозову и давал указания по составу.

- В вашей команде играл Торбинский. Видели, что у парня большое будущее?

- У Димки огромные проблемы с коленями - нет двух менисков, дважды крестообразные связки рвал. А челябинское искусственное поле - форменный бетон. Еще и вздувшееся. Торбинский после каждой игры просил два дня отдыха. Дали ему щадящий режим: "Чувствуешь, что можешь - тренируйся. Нет - лечись". Умоляли Федотова не увозить Димку, но не послушал. Сказал: "Беру его двенадцатым. Будет у меня первым запасным". Пооббился бы в Челябинске - сейчас бы еще лучше играл.

- Галямин когда-то торговал бульонными кубиками Gallina Blanca. Вы к походу в бизнес не готовы?

- Галямин бросился в авантюру - а его подставили. Украли фургон, а на Диму списали. У Корнеева был ресторан в Барселоне, "Красная площадь". Быстро прогорел, никто не ходил. Я пытался испанское вино в России продавать. Когда играл в "Алавесе", у нашего президента были винные погреба. Лучше этой "Риохи" в Испании ничего нет. Бутылка там стоит доллар - но у нас пришлось бы немыслимую цену выставлять. Заглохла идея. Позже думал открыть в Москве представительство Armani - в Барселоне дружил с директором магазина, где одевались Ромарио и Стоичков. Нас было четверо, от каждого требовалось вложить миллион долларов.

- У вас был миллион?

- Около того. Но управляющий сказал, что хочет получать прибыль с первого дня. А нам пришлось бы по миллиону отбивать черти сколько. Решили не ввязываться.

* * *

- Помните свой последний профессиональный матч?

- В Астрахани - с "Черноморцем". Я даже гол забил, правда, записали его на Мамедова. Готов был еще пару лет отыграть, но убивало отношение молодых. Необязательные, ленивые, могли на тренировку прийти поддатыми, - а на тебя, ветерана, потом и укажут: что происходит? Их бы рублем наказать - но деньги команде не платили.

- Многие вам остались должны?

- Ох! Начиная с тульского "Арсенала" - и заканчивая Челябинском. В Туле сунули какой-то странный лист прямо перед игрой: "Срочно подписывай, иначе на поле не имеешь права выходить". Я и не взглянул, что они там накалякали. Зарплату за полгода получил один раз.

- Вы - человек откровенный. Бывало, что жалели о сказанном?

- У меня от этого все беды - правду говорю в лицо. Хоть некоторым говорить надо: самому близкому товарищу недавно сказал, что он подонок, и общаться с ним больше не собираюсь. Когда у меня все в порядке было - он рядом. Даже "мерседес" ему подарил. А как плохо стало, попросил об одной вещи - он телефон отключил. Поменял номер.

- Когда-то вы "мерседесы" дарили. На чем сейчас сами ездите?

- На отцовском Hyundai Accent. Нормальная машина.

- Есть человек, с которым дружба сошла на нет - и вам очень жалко?

- Юрка Савичев. В одном дворе на Ленинском проспекте выросли. Учились в одной школе, из-за него в "Торпедо" хотел перейти, а теперь не общаемся. Самое интересное, не ссорились. Когда он приезжал из Германии, с другими людьми общался. Я звоню - трубку не снимает. Через Колю, брата, передаю - давайте посидим старой компанией? Ни ответа ни привета.

- И семья у вас распалась.

- Зато новая сложилась. Развелся в 2002-м, год назад снова женился. Бывшей супруге оставил квартиру в Барселоне, а московскую, на Рублевке, поделили.

- Из-за чего развелись?

- Много причин. Возвращаться из Испании со мной не захотела. Когда я уехал в ЦСКА, отдала сына в интернат под Валенсией. Мы 16 лет вместе прожили, а потом еще четыре - в одной квартире. Уже разведенными, в Москве. Не лучшее время.

- Можно было и запить.

- Я не тот человек. Можете написать - я никогда не похмеляюсь. Проще перетерпеть, и через три часа станет хорошо. Главное, свежий воздух, прохладный душ и чаек.

Много браков у нашего поколения распалось. Хоть есть крепкие семьи - как у Малюкова, Татарчука… Масалитин, например, развелся. Живет в Белгороде. Берет в Москве одежду - там продает. Фокин приезжал в Москву, говорит: "Как же мечтаю сюда вернуться". Работает сборщиком на заводе "Фольксваген".

- Сын чем занимается?

- Устроился в турагентство. Ему надоело в России, хочет жить в Испании.

- В той самой квартире?

- Ту самую они продали, купили похуже. А на вырученные деньги жили. Поступили так же, как владелец "Эспаньола" Хосе Мануэл Лара - тот снес старинный стадион в центре города, построил на окраине. Выручил солидную сумму на разнице. Уникальный был дед, приехал когда-то в Барселону нищим. Создал самое крупное издательство в Испании - "Планета книг". Приходил в раздевалку, на боку пистолет. Если с "Барселоной" играем, доставал его: "Проиграете - всех перестреляю". Но когда вернулись в примеру, прямо в раздевалке по два миллиона песет раздал. Около 30 тысяч долларов каждому. Открывал дипломат, оттуда доставал пачки.

- Еще с одним президентом, Евгением Гинером, у вас отношения не сложились.

- Да у нас прекрасные отношения! Просто однажды он предложил в ЦСКА поработать детским тренером, зарплата - 500 долларов. Отказался, конечно. Гинер сказал: "Я два раза не приглашаю". Но вскоре позвал снова - куда хочу, хоть в селекционный отдел, хоть в школу.

- Что смутило?

- Я тогда рвался взрослым тренером поработать. А сейчас те, кто ребятишек в армейской школе тренирует, получают две тысячи евро.

- Согласились бы?

- Да. Только Гинер уже не зовет.

- Если б все вернуть лет на пятнадцать назад, - какой собственный поступок точно повторять не стали бы?

- Не ходил бы в казино.

- Играли, как Соломатин?

- Не так, конечно. Вы мне льстите. Но нравилось это дело, а родители ужасно переживали. Даже не разговаривали со мной. Однажды сутки там просидел - между прочим, отличный способ сбросить вес. Уходите на два дня в казино. Возвращаетесь - минус пять килограммов. Нервы, не ешь ничего. А сегодня - никакого интереса. Само собой прошло.

- Да и ходить некуда.

- Не смешите. В Москве есть места.

- Что можете сказать людям, которые подсели на казино или автоматы?

- В один день они потеряют все - друзей, любимых. Испортят отношения со всем миром, могут дойти до петли. Женька Кузнецов в Швеции на ставках спустил все. Вася Кульков в Португалии тоже на казино подсел. Боря Деркач в Венгрии так проигрался, что вынужден был ствол в руки взять. Поучаствовал в вооруженном разбое и получил 11 лет тюрьмы.

- Ничего себе история.

- А в 80-е, когда ЦСКА тренировал Морозов, Деркача к нам из Киева привезли. Он поддать любил. Отпустили на два дня - вернулся через неделю. Морозов тут же собрание устроил: "Ну, Боря, где был?" - "На свадьбе у друга задержался". - "И о чем ты думал?" - "Как там команда, ребята без меня…" - "Пошел вон!" Боря в дверях успел ситуацию испортить окончательно: "Я ж не пью, у меня давление маленькое. У Валерия Васильевича спросите, вы же дружите с ним!" Мы все полегли.

- Морозова боялись?

- На разборах сидели по углам - лишь бы на тебя глазами не наткнулся. Как-то Мох в игре с "Динамо" мяч потерял, Морозов вскочил - и к бровке: "Мох! Мох!" Тот не выдержал, обернулся: "Да пошел ты на …" Морозов от неожиданности на лавку присел - а потом в раздевалке говорит: "Ребята, я все понял. Если меня Мох посылает, я вам вообще не нужен".

- В чем слабое место этого тренера?

- Очень был закрытый человек. Мы больше с Бубукиным общались, его помощником, чем с Морозовым.

- Бубукинские приколы помнятся?

- А вам газеты хватит - все описать?

- Хотя бы один.

- Морозов уехал в сборную на три недели, готовиться к чемпионату мира. Бубукину оставил конспекты. И вот мы бегали по этим бумажкам. Хохмачей у нас много - сделали пять отрезков, говорим: "Надо б, Борисыч, за хорошую работу премию" - "Правильно!" Берет конспект - и снизу отрывает кусок. Уже легче. Дальше бегаем, кричим: "Борисыч!" - "Понял". Снова отрывает.

- И как играли?

- Морозов вернулся - мы сразу три матча слили. У него глаза на лоб: "Ты что тут с ними сделал?!" Кто-то голос подал, сдал Бубукина: "Да он конспекты отрывал…" Борисыч мог любую ситуацию разрулить.

- Например?

- У Татарчука день рождения, так они с Брошиным приехали на базу пьянющие. Татарчука выгнали с тренировки, а Броха этого даже не увидел. Оглядывается: "Где Малыш?" - "Проснись. Его отчислили". - "Ах, раз Малыша отчислили - то и я уйду". Три дня потом искали, играть некем было - Бубукин обзванивал приятелей. Привез на матч. Но отыграли как надо.

* * *

- Были люди в ваше время.

- У нас компания была - закачаешься. После игр любили у Татарчука собираться на берегу, в Строгино. Не поверите - 60 человек! Все жен и друзей привозили - и сидели с полудня до двух ночи!

- Собирались все до единого?

- Корнеева не было. Он сам недавно в интервью рассказал - больше с артистами общался. Наши разговоры ему не слишком были интересны. Ребята его недолюбливали, но я Корнеева всегда защищал. Как начинали на него гнать, отвечал: "Что-то вы молчали, когда он забивал".

- На свадьбе Корнеева команда была?

- Два человека - я и Брошин. Через час уехал. Справляли на Якиманке, в первом коммерческом кафе. Нас с Корнеевым интересный момент объединил. Предпоследняя игра 88-го года, с "Гурией" в манеже. Если грузины выигрывают - могут выкарабкаться в высшую. Они привезли "бабок" на команду, а наши товарищи раздали всем, кроме меня и Корнеева. Когда делили, кто-то брякнул: "А этим не надо, все равно не возьмут". Так мы "Гурию" 5:2 хлопнули - Корнеев хет-трик сделал!

- Что в перерыве было?

- По лестнице спускаемся, сзади чудак к Игорю: "Але! Деньги взял, а забиваешь?" - "Какие деньги? Сейчас еще забью…" После отправили Колотовкина деньги возвращать. Очень неудобно было.

- У ЦСКА на Кавказе в те годы приключений хватало.

- Да уж. В 89-м приехали в Кутаиси. Вечером накануне матча заявляются в гостиницу грузины: "Обстановка взрывная. Вон, посмотрите, уже флаг свой, а не СССР. Надо, чтоб вы отдали игру" - "Еще чего!" Договорились на ничью. Они обещали за это три с половиной тысячи рублей. Пора на поле выходить, а денег никто не несет. Решили играть. Я гол забил, 1:0 ведем. Судья из Симферополя левый пенальти поставил, Еремин вытащил! В перерыве Садырин пошел в судейскую, вернулся с разбитой губой.

- Это кто ж удружил?

- Друг его, Реваз Дзодзуашвили, главный тренер кутаисского "Торпедо". Они вместе ВШТ заканчивали. Дзодзуашвили еще к раздевалке нашей подошел, из-за двери кричит: "Деньги взяли?" И тут до нас дошло. Отвечаем: "Ты у своих спроси, привезли нам деньги или нет". Били нас во втором тайме жутко, все ноги исхлестали. Судья только свистнет - ему кулаком в живот. Вдруг видим - мимо нас Еремин бежит. "Ты куда?" - "Посмотри назад..."

- Что было?

- Целая трибуна грузин припустила на поле. Мы - к раздевалке. Если б я упал - конец бы пришел. Затоптали бы. В раздевалке сбросили майки: "Играть не будем, вызывайте ОМОН". Мы-то представители министерства обороны, прилетели на военном самолете. Через 20 минут явились инспектор с Дзодзуашвили, какой-то грузинский министр - умоляли закончить матч. Вышли, дали им гол забить. Напоследок сказали: "Увидите, что с вами в Москве будет".

- Отомстили?

- 8:1 порвали. В Ереване еще был случай. Перед матчем меня отзывает защитник "Арарата" Сукиасян: "Отдайте игру, нам нужно" - "А нам не нужно?" На 86-й минуте сам же Сукиасян мимо мяча махнул - Олег Сергеев убежал и забил гол. Так нашу раздевалку камнями забросали. К милиции обращаемся, а в ответ: "Это мой сосед, как ему потом в глаза буду смотреть?!"

- Самое нелепое предложение отдать игру?

- В Ярославле в 89-м вышли на нас с таким предложением, пообещав взамен автомобильные шины. Тогда они были диким дефицитом. Но мы лишь посмеялись и обыграли "Шинник" - 3:1. Правда, на обратном пути стало уже не до смеха.

- Что стряслось?

- Администратор Виктор Кардивар, который форму и мячи привез на клубном "рафике", сказал после матча: "Кому неохота на автобусе возвращаться в Москву, могут поехать со мной". В машину набились Ерема, Масалитин, Татарчук, Броха, Фока и я. Взяли два ящика холодного шампанского. Один приговорили, и тут наш "рафик" улетел в кювет. Сидевший за рулем солдат-срочник не вписался в поворот. Меня швырнуло в проход, а сверху, как груши, посыпались остальные. Грохот, скрежет, мат-перемат… Наконец остановились. Тишина. И голос Кардивара: "Все живы?" Из "рафика", завалившего набок, вылезали как из танка. Не поверите - машина всмятку, а у нас ни царапины! Оглянулись по сторонам и оцепенели - кувыркались мы возле кладбища.

- А потом?

- Через пару минут смотрим - наш автобус катит. Как же орал Садырин! А мы зашли в салон, держа за пазухой две бутылки шампанского - все, что уцелело. Выпили за второе рождение.

- Повезло.

- Не первый раз, кстати говоря. Когда в 84-м отправились на игру в Ташкент, в наш самолет вскоре после взлета попала шаровая молния. От удара он резко пошел вниз, повалил дым. Это был военный борт, кроме игроков и тренеров ЦСКА - никого. Я обернулся - у всех белые лица, кто-то пригнулся, обхватив голову руками. Садились на одном двигателе. Быстро дали другой самолет. Никто не хотел лететь, но выбора не было.

- Когда-то вас и Харина обвиняли в том, что продали игру владикавказскому "Спартаку".

- Кроме нас еще и Димку Быстрова. А обвинял президент ЦСКА Мурашко. Мы проиграли, я гол с пенальти забил. Как раз вернулся из "Эспаньола", играл здорово. Мурашко сначала говорил, что я за 25 тысяч продал, потом - за 50, в конце дошел до ста. Я ответил: "Вам делать нечего? Остановились бы на одной сумме, давили бы на нее". После Мурашко извинялся. Звонил мне пару лет назад: "Дим, давай заработаем денег" - "С вами, Виктор Яковлевич, можно только потерять".

- Время спустя узнали тайну матча против "Ромы" в 1991-м?

- Конечно. Президента "Ромы" посадили, а на следствии он рассказал - "игру с ЦСКА купил, отдал деньги судьям".

* * *

- Смерть Брошина стала для вас ударом?

- Не то слово. Мы дружили. Жили рядом, вместе на ветеранские матчи ездили. Беды ничто не предвещало. Но получилось как у Садырина - Пал Федорыч сломал ногу, и сразу вылез рак предстательной железы. А Валера прикусил язык, образовался нарост. Очень много курил и пил кофе. Начал я замечать, что пиво берет только теплое. Говорил - горло болит. Когда пошел сдавать анализы, врачи подозревали туберкулез. Оказалось - рак горла. Брошин таял на глазах, сильно похудел. За помощью я обратился к Гинеру. У него друг - академик, специализируется на онкологических больных. Тот сказал: "Ни в Швейцарию, ни в Германию везти не надо. Операцию лучше делать здесь". Но Валеру разрезали - и зашили. Пошли метастазы, ему уже нельзя было помочь. Последние месяцы он не мог говорить. Через жену передавал, чтоб к нему не приезжали. Не хотел, чтобы видели в таком состоянии. Его кот выбросился с балкона. Я читал, таким образом животное берет часть больной энергии хозяина на себя и ценой собственной жизни продлевает ему жизнь…

- Из чемпионского состава ЦСКА ушли многие.

- Кто-то - болел. Витю Янушевского нашли повешенным в Германии, но я в самоубийство не верю. Не такой человек был, чтоб вешаться. Массажист Игорь Посох утонул. Хороший, добрый парень. С ним много забавных историй связано. Обычно именно Игоря ребята в Архангельском за выпивкой посылали. Там рядом с базой было два ресторана. Как-то ушел, час, другой проходит - его нет. Народ всполошился. Кинулись искать - и увидели массажиста на заборе. Он капюшоном зацепился за штырь и повис. Но водку из рук не выпустил.

- К какому разговору с Садыриным особенно часто возвращаетесь памятью?

- У нас был конфликт перед чемпионатом мира-94. Он же меня на отборочные матчи почти не вызывал. Потом ему жена Татьяна Яковлевна сказала: "Помирись". Садырин прилетел в Барселону просматривать сборников. Мы поужинали в ресторане, поговорили и все утрясли.

- А ругались из-за чего?

- Отношения испортились после того, как Мурашко обвинил меня в сдаче матча. Садырину что-то "напели", он, видимо, поверил. У меня в "Торпедо-ЗИЛе" был похожий случай. В клубе работал бывший судья Эрзиманов. Увидев меня после проигранного матча "Алании", спросил с усмешкой: "Скажи честно - сколько тебе дали?" Я ему за это чуть рожу не набил. Тогда в "ЗИЛе" вообще странные вещи творились. Шустиков, например, в том матче пьяным играл. По нему еще в раздевалке все было ясно. Говорю Никонову с Ширинбековым: "Вы кого на поле выпускаете? Не видите, человек в каком состоянии?" А они отмахнулись: "Иди, играй". Зато перед кубковым матчем с ЦСКА Никонов на собрании огорошил: "Братцы, нам давно не платят премиальные и зарплату. Давайте отдадим игру?" Что в итоге они там решили, не знаю - но тот матч мы действительно проиграли.

Тот, кто хоть раз продал игру, сразу попадает на крючок. В следующий раз все равно обратятся к нему. Если откажется - будут шантажировать. Мол, не возьмешь, тогда все узнают, как ты в прошлый раз отличился. Так было в тульском "Арсенале".

- То есть?

- Я только-только подписал контракт. Нам играть с нижегородским "Локомотивом", который сражался с "Соколом" за выход в высшую лигу. Местные бандюки, опекавшие "Арсенал", вызвали на разговор. Протянули лист бумаги, где было шесть фамилий. "Они сдавали в Чите, получив по 5 тысяч долларов, и в Нижнем. А сейчас уже дома пообещали бесплатно отдать игру "Локомотиву"". Спрашиваю: "От меня-то чего хотите? Я сдавать не собираюсь". - "Тогда вы с Мамедовым не должны играть. Травму придумайте". Нет, говорю, мы будем играть, и сдавать никто из ребят не станет.

- Чем закончилось?

- Хлопнули Нижний - 2:0. Еще интересный матч был в том сезоне у "Арсенала" в Нальчике. Помните, арбитру Николаю Иванову нос там сломали мобильником?

- Конечно.

- Судейство было кошмарным. Уже на 16-й минуте оставил нас вдесятером. Хозяева долго вели 1:0, но минут за пятнадцать до конца мы ухитрились сравнять счет. Что тут началось! На беговую дорожку выскочили болельщики. Орали Иванову: "Ставь пенальти!" А боковому просто отвешивали пинка и кричали: "Не поднимай флажок!" Как мы отбились, ума не приложу. По пути в раздевалку один из местных джигитов и засадил арбитру телефоном по носу. А Иванов потом в судейской сказал нашим руководителям, что игроки "Арсенала" сдавали матч. Что за бред, думаю? Какая сдача, если в меньшинстве отстояли ничью? Потом, правда, выяснилось, что действительно один негодяй в Нальчике продал игру. Точнее, пытался продать, но не получилось. Спустя неделю он из команды исчез. Убежал к себе обратно на Украину, хотя сезон был в разгаре.

- С тульскими бразильцами ладили?

- По-разному. Вы представьте: идет тренировка, бразильцев - девять человек, а нас, россиян, семеро. Когда играли в "дыр-дыр", мы нередко бразильцев побеждали. Набьем им пяток голов и начинаем издеваться, мячик между ногами пробрасывать. Заканчивалось все мордобоем. А Кучеревский с Аджемом нарадоваться не могли: "Какие бойцы! Какая славная команда! " Карлосу я подарил футболку Бебето, с которым поменялся на чемпионате мира. Так парень заплакал. Я вообще все свои футболки раздарил. Даже чемпионскую. Вот ее хотел бы вернуть.

* * *

- Что за тренировки были у Овчинникова в Нижнем Новгороде?

- Два упражнения больше нигде не встречал. Первое такое - стоим в парах в десяти метрах друг от друга. Один катит мяч, другой, убрав руки за спину, должен упасть и остановить его животом. Упражнение номер два. Каждый игрок стоит на лицевой линии с мячом. Толкаешь его вперед, делаешь рывок, с двух ног прыгаешь в мяч, который отлетает вперед, вскакиваешь, дальше бежишь и опять прыжок в мяч. И так - от ворот до ворот. Ужас.

Зато Овчинников, если что-то обещал, делал. Играем в Волгограде. Первый тайм - 1:1. Борман недоволен: "Хоть одну игру можете выиграть?" Кто-то из ребят подает голос: "Сколько, Викторыч?" - "Да вам сколько ни дай - все равно толку нет". - "Так сколько?!" Он задумался, потом говорит: "Четыре".

- Четыре тысячи долларов?

- Да, каждому. И мы выиграли - 3:2! После матча заходит в раздевалку: "Вы что, хотели меня по миру пустить? Я ж сначала "десять" чуть не ляпнул". Но уже в следующем сезоне, когда Нижний стоял на вылет, он платил 17 тысяч долларов за победу.

- Арсен Найденов, увидев Саенко-старшего на конференции ПФЛ, спросил: "Из Воронежа? Почему не в шлеме?" Вы в Воронеже примерить шлем успели?

- Бог миловал. Шлемы ждали команду на кипрском сборе, куда "Воронеж" отправился без мячей. Точнее, взяли мячи - но регбийные. Саенко-старший на полном серьезе обещал, что игроки будут залезать на деревья и прыгать, чтоб побороть страх высоты. А шлем позволит смелее идти в верховую борьбу. Но я на Кипр не поехал. Хватило недели в Воронеже.

- Как вообще туда занесло?

- Витька Лосев пригласил. Его утвердили главным тренером. А Саенко-старшего в консультанты навязали. Он раньше женскую "Энергию" тренировал. Его сын Эдуард Саенко стал президентом "Воронежа". Оба Саенко тренировок наших не пропускали, и я с первого дня понял - люди своеобразные.

Играем на разминке в ручной мяч. Отец и сын Саенко посмотрели на это пару минут и как закричат: "Стоп! Где вы видели, чтоб в гандболе мяч вперед пасовали? Только назад!" Ему объясняют: "Мы ж не гандболисты. У нас всю жизнь так играют - пасуют руками, а забивают головой". Эдуард Саенко отвечает: "Только не у меня!" Лосев бросил свисток: "Вот и тренируйте сами". Уехал в Москву. И Эдуард сам себя назначил главным. Перед тренировкой массирую бедро, он подходит: "Не-е, Дима, это делается вот так. Что, потянуло?" "Ага, - отвечаю, - домой..."

- Был в вашей жизни и саратовский "Сокол".

- Корешков собрал классную команду. В первой лиге обыгрывали всех. В "вышке" тоже здорово успели попылить. После 10-го тура шли на первом месте! Но сам же Корешков все разрушил. Начались проблемы с приобретения Орбу и Веретенникова.

- Что так?

- Веретенников до этого год в Бельгии не играл. Приехал мертвый. Сам говорил: "Я вообще не готов". Но Корешков его упрямо ставил. Постепенно начал убирать тех, кто тащил команду в первом круге. "Сокол" повалился. Тут уж я не выдержал: "Иваныч, дальше так играть нельзя". В ответ раздалось: "А-а-а, на мое место метишь?" С тех пор до конца чемпионата я даже в запас не попадал.

- Руководители вам попадались самобытные. А игроки неприятные встречались?

- Самый неприятный - Васька Рац. Грубовато играл, сзади постоянно по ногам втыкал. Один раз столкнулись, мяч в сторону улетел, судья отвернулся - а я лежа Рацу от души пинка дал.

* * *

- Вы рассказывали, что от шотландцев на чемпионате Европы в 1992-м разило перегаром. Михайличенко возражает - брехня. Кому верить?

- Я что, запаха алкоголя не разбираю? У некоторых шотландцев выхлоп был сумасшедший. Чемпионат для них закончился, вот ребята и расслабились. А Михайличенко, Кузнецов и четыре игрока "Рейнджерс" перед матчем стояли в центральном круге и о чем-то долго разговаривали. Затем вернулись в раздевалку. Сказали: "Все нормально". Мы подумали - наверное, договорились, что шотландцы нам помогут. Выходим - и получаем 0:2 к 17-й минуте.

- Правда, что за турнир наши заработали больше, чем сборная Дании, ставшая чемпионом?

- Так и есть. В Москву я приехал с пакетом, набитым разноцветными шведскими кронами - зелеными, фиолетовыми, бордовыми. Они и на деньги-то не похожи. Там, в Швеции перед отлетом нам выплатили половину - около 30 тысяч долларов…

- Горлукович с Хариным на ЧМ-94 подрались на ваших глазах?

- Да не было драки, ребята! Я с Димкой жил в одном номере. Просто Горлукович, когда летели из Австрии в Америку, упился в хлам. Да так, что поднял стюардессу на руки и понес к выходу со словами: "Она будет жить со мной на сборах".

- Барышня обрадовалась?

- Нет. Тем более что это была англичанка. Мы летели British Airways. Стюардесса так верещала, что ее коллеги готовы были вызвать полицию. Мы с Хариным еле-еле у Горлуковича девчонку отобрали. В аэропорту нашу делегацию встречали журналисты и мэр Сан-Франциско, который толкнул речь. Горлука кое-как проводили в последний ряд, чтоб не отсвечивал. Но посередь речи Серега внезапно вскочил. Начал неистово аплодировать, приговаривая: "Ну ты красавец!" Вот тогда Садырин заметил, что Горлукович не в кондиции.

- Как отреагировал?

- Решил его первым же рейсом отправить домой. Но команда вступилась: "Федорыч, лучше оштрафуйте". Пьянка обошлась Горлуковичу в четыре тысячи долларов.

- В какой момент поняли, что сборной на чемпионате мира ничего не светит?

- Когда вернулись отказники. Между спартаковцами и остальными отношения были напряженные. Кроме поля да столовой мы не виделись. Коллектива не было. Футбола - тоже. Многие вели себя с Садыриным по-хамски. На первый матч с Бразилией Садырин ставит Юрана, приходит обиженный Саленко: "Я уезжаю". Со шведами выпускают его в основе, к Садырину уже Юран идет: "Я уезжаю…"

- В субботу вам 45. Самый памятный в вашей жизни день рождения?

- В 96-м, когда играл в "Алавесе". После товарищеского матча всю команду пригласил домой. Сделал канапе из черной икры - испанцы под водку смели моментально. В ту ночь мы обошли столько заведений, что я со счета сбился. Помню, в "Амадеусе" мне вручили бюст Моцарта. В какой-то бар Иван Кампо, игравший еще в "Алавесе", зашел и с порога прокричал: "У русского сегодня день рождения! Все пьют водку!" Был у нас защитник Оскар. Вот он в ту ночь надрался так, что на ногах не стоял. Повезли домой. А в его квартиру попасть можно было прямо из лифта. Туда мы обмякшее тело Оскара аккуратно погрузили, нажали нужный этаж и позвонили его жене: "Принимайте". А сами убежали. Оскар два дня на тренировках не появлялся. Когда наконец пришел, сказал: "Русский, твой день рождения не забуду никогда".

- Водка - не для испанцев.

- Точно. Был повод в этом убедиться в том же "Алавесе". Окончание сезона отмечается шумно. А меня наутро ждал экзамен по вождению. С учетом большого стажа от теории освободили, оставалась лишь практика. И вот на банкете вся команда оторвалась по полной программе. Идем ночью с двумя игроками "Алавеса" Пабло Гомешом и Сирано. Они спрашивают: "Что в России пьют?" - "Водку". - "Может, попробуем?" - "Давайте". Зашли в бар, взяли по рюмке. Я еще томатный сок заказал, а они - "фанту". Выпиваем - и эти двое сразу бегут в туалет... Потом укоряли: почему не предупредил, что водку газировкой запивать не стоит?

- Права-то получили?

- Домой вернулся в полдевятого утра. Принял душ, переоделся - и в путь. Экзамен на заднем сиденье принимала синьора. Я темные очки нацепил, жвачку в рот засунул, хоть понимаю - не спасает. Главное, думаю, на тетку не дышать. Собрался, идеально проехал 200 метров, получил права. И пошел отсыпаться.

- С Кампо дружили?

- Да, Ваня - веселый малый. У Оскара был красный кабриолет, так Ванька залезал к нему на багажник - и катался по городу, распевая песни. Но на поле от его добродушия не оставалось и следа. На тренировках мяч с мясом вырывал. Я не удивился, что потом он заиграл в "Реале" и сборной Испании.

- С кем-то из испанцев нынче поддерживаете отношения?

- Со спортивным директором "Эспаньола" Урбано Ортегой. Звонил в начале августа, расспрашивал о Йиранеке и Дюрице. Я отсоветовал. "Эспаньол" ищет замену Парехе - но разве сравнишь его с чехом или словаком? Оба - без скорости, особенно Йиранек.

- Какой матч с собственным участием смотрели последний раз?

- Летом знакомые болельщики в ресторане устроили ретротрансляции матчей ЦСКА. Каждую неделю показывали игру на большом экране и приглашали комментировать кого-то из команды. Меня позвали на финал Кубка 1991-го ЦСКА - "Торпедо". Я впервые увидел его в записи. Честно говоря, приятно удивлен.

- Чем?

- Обе команды выдали классный матч - играли умно и быстро. Смотрел и получал удовольствие. Сейчас-то какой футбол? Скорость есть, мысли никакой. Потом показали, как мы радовались победе, как Еремин усадил Корнеева на плечи и побежал с ним круг почета. "Битлз" исполнял Yesterday - и на глаза наворачивались слезы. Казалось, это действительно было вчера…

[ФУТБОЛИСТЫ МИРА]

http://www.footballplayers.ru/players/Nyrkov_Yuri.html


Юрий Нырков / Yuri Nyrkov (Юрий Александрович Нырков/Yuriy Aleksandrovich Nyrkov)

СССРСССР - Защитник.

РоссияРоссия.

Родился 29 июня 1924 года.

Умер 20 декабря 2005 года.

Легендарный генерал из «Команды лейтенантов». В послевоенные годы в чемпионате СССР блистала армейская команда. Она вошла в историю советского футбола как «Команда лейтенантов». Была расформирована после неудачного выступления сборной СССР на Олимпиаде 1952 года. Один из защитников этой команды – ветеран войны Юрий Нырков стал первым в истории футболистом, ставшим кадровым военным и получившим звание генерала. В начале 90-х годов Юрий Нырков был председателем Федерации футбола РСФСР и руководителем Комитета ветеранов футбола РФС. С середины 90-х - президент Фонда ветеранов армейского футбола. Умер в 2005 году.
Yuri Nyrkov
© Сборная России по футболу

СТАТЬИ:

Футбол остался без генерала ( Российская газета) (2005-12-20)

Осень генерала (Юрий Голышак) (2000-07-10)

КОМАНДНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

ЦДКА Москва, СССР:

Чемпион СССР 1948, 1950, 1951 годов
Обладатель Кубка СССР 1948, 1951 годов



ЛИЧНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

Символические сборные:

Входит в список 11 лучших футболистов чемпионата СССР 1948, 1951 годов (Список 11 лучших 1948 - 1959 гг)

ТОЛЬКО ЦИФРЫ:
В составе сборной сыграл 3 матча.

(1952)


СЕЗОН КЛУБ МАТЧИ ГОЛЫ
1948 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 12 0
1949 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 5 0
1950 ЦСКА(ЦДКА) (Москва, СССР) 24 0
1951 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 27 0
1952 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 0+3 0
Команда г. Калинина (Тверь(Калинин), СССР) 3 0
1953 МВО (Москва, СССР) 0+6 0
1954 ЦСКА(ЦДСА) (Москва, СССР) 23 0
ИТОГО в D-1 103 0

В 1952 году команда ЦДСА была расформирована.
В 1953 году команда МВО была расформирована.

ССЫЛКИ:

Прочитать про игрока на сайте Wikipedia

Прочитать про игрока на сайте Википедия
Прочитать про игрока на сайте Сборной России по футболу

[Джаудат Абдуллин]

https://sport.business-gazeta.ru/article/85901
21.06.2014


Сегодня футболистам казанского «Рубина» был представлен Дмитрий Кузнецов — новый член тренерского штаба Рината Билялетдинова. Известный в прошлом футболист, выступавший сразу за три национальные сборные — СССР, СНГ и России, в мартовском интервью «БИЗНЕС Online» показал себя человеком общительным и откровенным. Он с удовольствием вспоминал свои первые шаги в футболе, победу в последнем чемпионате СССР, которую одержал под руководством экс-наставника «Рубина» Павла Садырина, выступление в испанской примере и работу тренером в мини-футбольном проекте Михаила Прохорова.

«САВИЧЕВЫХ РАЗЛИЧАЛ ЛЕГКО. НАСТОЛЬКО РАЗНЫЙ БЫЛ ХАРАКТЕР У БЛИЗНЕЦОВ»


34673.JPG

Дмитрий Кузнецов на первой тренировке в казанской команде


— Дмитрий, вы в Казани не в первый раз. Я до этого видел вас в составе команды воинов-интернационалистов «В-Интер», выступавшей на традиционном «Кубке Дружбы».

— Да, я несколько раз выступал за команду «В-Интер», сформированную Русланом Султановичем Аушевым. Началось это еще с турниров, проводившихся в Дагомысе и Сочи по инициативе Юрия Белоуса, бывшего президента ФК «Москва». Но на этих турнирах к нам, команде «В-Интер», было определенное предвзятое отношение, а потому была осуществлена идея о проведении подобных соревнований в Казани, и мы здесь играем с 2008 года с перерывом на Универсиаду. А мы с вами соперничали?

— Как-то в четвертьфинале сборная журналистов проиграла вашей команде — 5:7, но большей частью вы боретесь за первое место и «Золотой Кубок», а мы нацелены на завоевание «Серебряного Кубка». Так что наше интервью, увы, пройдет без воспоминаний о предыдущем соперничестве. Начнем его с ваших первых шагов в футболе, которые пришлись на обучение в ФШМ — футбольной школе молодежи.

— Если быть еще более точным, то я воспитанник футбольной школы «Союз». Мы располагались на стадионе «Лужники». В северном его ядре был спортклуб «Союз», а в другом ядре — справа — ФШМ. Тех, кто хорошо играл за клуб «Союз», переводили в школу ФШМ. Соответственно, тех, кто плохо играл в ФШМ, отправляли в клуб «Союз».

— И кто, помимо вас, входил в выпуск того года?

— Братья Савичевы, которые потом стали звездами московского «Торпедо».

— Вам легко было различать близнецов — Николая и Юрия?

— Легко. Во-первых, это мои одноклассники, и у меня было время узнать их характеры. А они настолько разные, что различать близнецов не составляло труда. Мы с 11 лет вместе играли в футбол, стали семикратными (!) чемпионами Москвы, после окончания школы год поиграли во второй лиге за ФШМ, а потом вынуждены были разбежаться. Там была такая тема, что наш тренер возил и предлагал нас по дублям московских команд. В результате, они перебрались в «Торпедо», поступили во ВТУЗ — высшее техническое учебное заведение, где была военная кафедра, а я перешел в ЦСКА решать вопросы с армией.

— Вернемся к тому, как вы различали братьев-близнецов?

— Они только визуально были похожи и трудноразличимы для тех, кто видел Савичевых по телевизору. Но, повторюсь, по характеру они были абсолютно несхожи. И жизнь у них сложилась по-разному, один — олимпийский чемпион, другой — нет. Коля работает в «Торпедо», а Юра живет в Гамбурге. Всё разное. Кстати, я тоже должен был попасть на Олимпиаду, провел практически весь отборочный турнир, но по определенным причинам в окончательный состав Анатолия Бышовца не попал. Поехали другие, сборная стала олимпийским чемпионом, и, как говорится, победителей не судят.

— Мы забежали немного вперед. А я хотел бы вспомнить про тот момент, когда вы попали в ЦСКА.

— Меня пригласили в дубль, правда, я в нем не задержался, сыграв всего две игры, а потом в 18 лет попал в основной состав.

— Но счастье длилось недолго, потому что вскоре армейский клуб вылетел в первую лигу.

— Да, в конце сезона мы вылетели. Я в том чемпионате сыграл 21 матч из 30, под руководством Юрия Морозова. А уж в первой лиге нам предстояла кардинальная чистка. Столько народу прошло через команду, что мы подчас даже не знали, как зовут партнеров.

«ПОИГРАЛ В ЛАНЧХУТИ — ЗАРАБОТАЛ НА ЖИЗНЬ»

— Ну, эти времена совпали с тем, что армейский клуб стал базовым для молодежной сборной СССР. И в ЦСКА потянулись Андрей Пятницкий из Узбекистана, Вальдас Иванаускас из Литвы, Владимир Татарчук с Украины, Сергей Савченко из Молдавии, «военнообязанные футболисты» со всей страны.

— Как раз Юрий Андреевич ввел эту практику. Впоследствии на этой базе мы и заиграли, когда талантливые ровесники все вместе выросли в плане спортивного мастерства. С годами у нас появилась сыгранность, взаимопонимание.

— В первой лиге вам пришлось провести два сезона. В 1986 году вы вернулись в высшую лигу, вместе с «Гурией» из Ланчхути. При том, что по ходу чемпионата рижская «Даугава» опережала своего ближайшего преследователя на девять очков при двухочковой системе набора очков.

— Если честно, то рижане сами не особо стремились к повышению в классе. Мы с ними хорошо общались, и они признавались, что не видели себя в высшей лиге. Говорил, что по первой лиге мы выигрываем по 30 матчей из 42, нас все знают, уважают, на руках носят. А в высшей лиге начались бы неизбежные поражения. Состав пришлось бы серьезно менять… Вот и решили рижане сбросить обороты к концу футбольного чемпионата.

— В результате в высшую лигу вышла «Гурия» из Ланчхути — местечка, которого даже полноценным городом нельзя было назвать. Девять тысяч жителей вокруг железнодорожной станции. Там хоть стадион-то был?

— Да, очень даже неплохой стадион там построили, поле было прекрасное. Правда, играть на нем было практически невозможно. Во всяком случае, с надеждой на очки. Гостевые команды «прибивали» безбожно. Один раз ЦСКА засудили, когда на нашем игроке был фол, а судья поставил пенальти в нашу сторону. В результате — 1:2, а видеопросмотр матча показал 21(!) судейскую ошибку. Зато платили грузины своим футболистам немыслимые для Союза деньги. Раз в десять больше, чем в среднем в других клубах, а потому за год игры в Ланчхути можно было создать себе очень неплохую финансовую «подушку». Кого-то это привлекало, а кому-то главным было содержание футбола, возможность выступления в хороших командах.

— В середине 80-х годов Советский Союз стал хозяином сразу двух чемпионатов — Европы и мира среди юниорских команд. Вы выступали на них?

— Да, в 1984 году на «Европе», когда наша сборная проиграла в финале по пенальти Венгрии. На следующий год, на «мире», когда мы играли за третье место с Нигерией, а финал разыграли Бразилия с Нигерией, меня уже в составе не было.

— Я потом отслеживал судьбы участников тех юниорских соревнований, и с удивлением обнаружил, что в командах-фаворитах впоследствии звезд не обнаружилось, а суперзвездой с той «Европы», на которой и вы выступали, стал Христо Стоичков, «затерявшийся» в составе сборной Болгарии.

— Согласен. Частенько бывает, что человек выстреливает в раннем возрасте, а дальше останавливается в развитии. Поэтому я не советовал бы родителям заранее радоваться или переживать по поводу выступлений их детей. Пик формы приходится на 22 — 23 года, и именно с этого времени, в среднем, надо отслеживать рост футболиста. Как пример, в составе нашей команды были Олег Кужлев, Роландас Бубляускас, Арманд Зейберлиньш, Сергей Савченко, от которых многого ждали, но в результате их карьеры не сложились.

Вот ты сказал, что на том чемпионате играл Стоичков, но я совершенно его не запомнил. Потому, что на виду были другие, венгры, поляки, ирландцы, с их лидером Муни. Который потом практически исчез из виду. С другой стороны, Володя Татарчук, от которого также многого ждали, на мой взгляд, в полной мере реализовал свой потенциал. По-моему, в нашем чемпионском составе он был более значимой величиной, чем Игорь Корнеев, как считали многие.

— Возвращаясь к Олимпиаде, которую вы смотрели со стороны. За счет чего мы победили тогда?

— У нас великолепно работала средняя линия, в которой выделялись Леша Михайличенко и Игорь Добровольский. Добровольский в олимпийском сезоне был, по-моему, на пике своей карьеры. Плюс перед финалом бразильцы нас откровенно недооценили. У них же в составе звезды были и того времени, и еще более засверкавшие впоследствии Таффарел, Ромарио, Бебето.

— А как нас можно было недооценивать? Советские сборные по юниорам, юношам и молодежки постоянно были в числе фаворитов своих турниров. А та Олимпиада, как раз, и была приближена к подобным соревнованиям.

— Ну, это да. О том, чтобы не выйти из группы на юниорско-молодежных соревнованиях даже разговоров не было. Планы всегда были не ниже участия в финале. Но бразильцам, видимо, это было невдомек. Наши олимпийцы заметили, что южноамериканцы перед игрой ходят, смеются, что наших дополнительно мотивировало.

В этом плане молодежке нашего возраста, где я играл, немного не повезло. Мы конкурировали в группе с французами, у которых в тот год выросло очень талантливое поколение: Франк Созе, Франк Сильвестр, Стефан Пай, а лидером был Эрик Кантона, который и «похоронил» нас своим голом метров с пятидесяти.

«СОЮЗ РАЗВАЛИВАЛСЯ, А ВСЕ ГОТОВИЛИСЬ ИГРАТЬ В СЛЕДУЮЩЕМ ЧЕМПИОНАТЕ СССР»

— Мы, «слово за слово», приближаемся к победе ЦСКА в чемпионате СССР, а во-вторых, к развалу Союза. Как вы встретили два этих события?

— Одно с радостью, а другое даже и не понял. Разговоры о развале Союза не шли. Причем, настолько это было неожиданно, что никто не был в курсе. Правда, тура за два до окончания чемпионата, начали поговаривать, что следующий год мы уже не будем играть, но никто этому не придавал значения. Вспоминаю, что перед последним туром чемпионата мы ехали на Украину в ранге чемпионов, а харьковчане боролись за то, чтобы остаться в высшей лиге с ташкентским «Пахтакором». И к нам обратились за помощью из Харькова, даже не задумываясь, что они в следующем году будут играть уже в своем национальном чемпионате.

Что касается победы в самом чемпионате, то она была долгожданной. Мы к ней долго шли, хотя, кое у кого она была второй. У нашего тренера Павла Садырина, у Валерия Брошина и Сергея Дмитриева, которые одержали победу, будучи в стане ленинградского «Зенита», Виктора Янушевского, выигрывавшего с минским «Динамо». Увы, все, помимо, Дмитриева, покойные. Команда у нас была играющая, забивающая, средняя линия была такая, что все могли бы играть в сборной страны.

— А за счет чего вы добились этой победы? На успехи «Арарата», киевского, тбилисского и минского «Динамо» работали целые республики. «Спартак» побеждал за счет великолепного чутья Константина Бескова на раскрытие таланта невостребованных игроков. А чем взял ЦСКА?

— Команду собрал Юрий Морозов, за что ему надо отдать должное. Он собрал перспективных футболистов, которые, к моменту нашего чемпионства, сыгрывались на протяжении шести лет. Мы усиливались точечно, когда к нам приходили люди, которые были близки по духу, моментально вливались в коллектив. Плюс Морозов, который нам много дал, был тираном в нашем коллективе, а Садырин нас раскрепостил. С ним можно было пошутить, посмеяться, а на поле мы имели возможность безбоязненно творить. И мы с удовольствием это делали, при том, что еще практически все футболисты команды в то время вышли на пик своей формы.

— Оба названных вами наставника представляли ленинградскую тренерскую школу. Как получилось, что они так органично влились в стан армейского клуба?

— Мне кажется, что это совпадение. Юрий Морозов — умнейший человек, кандидат педагогических наук, поработал с Лобановским, и он дал нам очень много в футбольном плане. Садырин — яркий представитель тренерской школы, не делал ничего нового, а применил тот опыт, который помог ему выиграть чемпионство в 1984 году с «Зенитом». Тем более, что на поле были проводники его идей, знакомые с ними еще по Питеру — Брошин, Дмитриев, Сергей Колотовкин.

«САДЫРИН ПО МАНЕРЕ НАПОМИНАЛ ИНОСТРАННЫХ ТРЕНЕРОВ. ТАКОЙ ЖЕ ОТКРЫТЫЙ»

— Я делал большое интервью с Садыриным 15 лет назад, когда он возглавлял «Рубин». Он рассказывал, как игроки «Зенита» практически весь последующий 1985 год «отмечали» свое чемпионство. Один, Брошин, доотмечался аж до двухлетней дисквалификации. И, имея такой негативный опыт, мне казалось, что до следующего чемпионства Садырин дойдет только с кнутом, отбросив «пряники».

— Ничего подобного. Что касается Брошина, то он на поле запомнился трудягой. В жизни был абсолютно спокойным человеком, от которого лишнего слова не услышишь. Да, российская беда с злоупотреблением алкоголя не обошла его стороной, отчего он и ушел так рано из жизни. Но на футбольной карьере это практически не сказывалось, когда он выходил на поле, то отрабатывал на все сто.

Садырин же был похож по манере своего поведения на европейских тренеров, с работой которых мы познакомились в последние годы. Он не обижался на подколки со стороны футболистов, которые могли пошутить над ним в быту. Но мы прекрасно осознавали рамки общения, и когда дело касалось работы, он был человеком, которого мы слушались беспрекословно. Субординацию мы соблюдали, и вовсе не потому, что играли за армейский клуб. А легкость в общении давало нам ощущение человечности, и заставляла биться за человека с удвоенной силой.

— Из армейского клуба вы ушли в «Эспаньол». Как получилось, что в одной испанской команде оказалось не просто четыре советских футболиста, а целый квартет из одной команды ЦСКА.

— На тот момент, когда нас приглашали, «Эспаньол» шел на последнем месте в примере. Мы же в конце 1992 года поехали на международный турнир, где играли «Реал», польская «Легия», еще кто-то. «Реалу» мы попали, а перед матчем за третье место к нам подошел футбольный агент из Испании, который впоследствии и занимался нашим оформлением в испанских клубах, и пообещал денег за то, что мы обыграем поляков с разницей в два мяча. Видимо, он поспорил с кем-то на нас. С того момента испанцы и положили глаз на наших игроков.

Что касается денег, то мы полякам набили трешку. Агент нам дал по сто баксов, я говорит, с вами на два мяча договаривался, за третий гол платить не буду. Забили бы два, я бы вам деньжат накинул.

После того турнира, у нас состоялось чемпионское чествование, и под Новый год Галямин, Корнеев и Мох успели заключить контракт с «Эспаньолом». Что касается меня, то я 15 декабря ногу сломал, играя во дворе. Встретил новый, 1992 год, а уже пятого января играл товарищеский матч в составе сборной СНГ в Майами, и седьмого января в Детройте. Прошло всего 20 дней, после перелома пятой плюсневой кости, но меня там укололи лекарством, который считался допинговым препаратом, и перелом быстро сросся.

После сборной я вернулся в Москву, а меня вызвали в клуб, и сказали: «Едешь в Барселону, будешь играть за „Эспаньол“. Я говорю: „Вы что, там уже трое наших“!». Мне отвечают: «Корнеев успел сломаться, а тебя тренер „Эспаньола“ Хавьер Клементе выделил среди остальных, просмотрев видеозапись». Я приехал в Испанию, прохожу медкомиссию, они в шоке: «У тебя же перелом». Я говорю: «В курсе. Я уже два матча за сборную отыграл». Испанцы вообще в ауте: «Тебе кололи что-нибудь?» Да, говорю, называю препарат. Испанцы чуть ли «не вешаются» — кого взяли — это же допинг…

«А ТАМ УЖЕ НИКАКИХ ДОПИНГ-ПРОБ»

В испанском чемпионате было правило, что после каждого матча из команд брали по два человека на допинг-контроль. Кого надо было взять на освидетельствование, решалось по жребию в перерыве встречи. «Короче», — объяснили мне в «Эспаньоле», — будешь играть, но с таким условием. Если жребий падет на тебя, то ты выбираешь момент во втором тайме, валишься с криком, как будто тебя убили, и мы увозим тебя на «Скорой помощи» в больницу. А там уже никаких допинг-проб". Представляете, какие там схемы были.

Заключили контракт с «Эспаньолом» на полгода, поставили и передо мной условие. Если вылетаем — получаешь одни деньги, остаемся в примере — получаешь в два раза больше. В итоге, я все 14 матчей отыграл. Причем, в первой же игре с «Атлетико» из Мадрида, а это Бернд Шустер, Паоло Футре, Маноло, я, опорный полузащитник, в дебюте им гол забил. На следующий день мне звонок: — «Зайди в клуб». Захожу, и мой контракт переподписывают на три года. А потом и всю эту троицу из ЦСКА тоже на три года. Получилось так, что через меня весь наш квартет продлил свои контракты в «Эспаньоле». Мы, кстати, отработали авансы, «Эспаньол» напрямую остался в примере. Потом мне Клементе говорил, что будь я испанцем он бы меня в сборную взял. Клементе, спустя некоторое время, возглавил сборную Испании, лет шесть, по-моему, с ней проработал.

— Я, кстати, делал пять лет назад интервью с еще одним нашим «испанцем» Валерием Карпиным. Спросил у него: «Почему наши футболисты выбирают Испанию и Израиль»? С последней страной все понятно, там «на четверть бывший наш народ». Но Испания?

— Что касается нашего квартета, то отвечу словами другой песни — мы выбираем, нас выбирают. Так вот, нас выбрали. А уже потом мы оценили всю прелесть жизни в Испании. Это благоприятная для жизни страна. Никто тебя не грузит никакими проблемами. Море, горы, одна тренировка в день, а потом ты предоставлен сам себе. Как хочешь, так и готовься к игре, главное, чтобы был в форме. Народ доброжелательный, эмоциональный, когда выходишь на поле, то там не меньше 40 — 50 тысяч на трибунах… Да у тебя сами ноги несут, хочется играть в футбол, такие эмоции! Поэтому, там люди цеплялись за контракты до последнего, готовы были играть в любом дивизионе.

— Вы там играли за четыре клуба?

— Да, «Эспаньол», «Алавес», «Лерида», «Осасуна». Мог бы и еще за один сыграть, но мне тогдашний наставник «Эспаньола» Антонио Камачо удружил. В Испании приняли правило, что, если ты провел в первом круге пять матчей за одну команду, то во втором круге не имеешь права выступать за другую дружину. В предыдущем сезоне я получил приз «Лучшего легионера». А в следующем Камачо начал избавляться от русских, которых просто терпеть не мог. Потихоньку расстался с тремя, а потом дошла очередь и до меня. Поначалу он оставил меня, я сыграл на чемпионате мира 1994 года, провел пять игр в первом круге, а потом Камачо посадил меня на скамейку. А уйти уже куда-то я не мог.

Но всё равно лучшие воспоминания от выступлений на Пиренеях, у меня остались от «Эспаньола». Там еще есть мои друзья, с одним из них Элоем мы играли четыре сезона. В Барселоне Кузнецова помнят. Когда приезжал два раза, народ на трибунах, когда объявляли фамилию, вставали и приветствовал меня аплодисментами. А здесь, даже в ЦСКА не могут вспомнить о наличии такого футболиста как Дмитрий Кузнецов. Я для них не «в обойме», после того, как проработал полтора года в родном клубе, а из-за одного человека пришлось уйти.

— Концовка карьеры у вас проходила на родине.

— Да, «Сокол» из Саратова, нижегородский «Локомотив», и чуть-чуть поиграл в «Торпедо». С «Соколом» мы легко вышли в высшую лигу, впервые в истории этого клуба. Команда у нас была сумасшедшая, настолько сильная и сплоченная, что мы первый круг следующего чемпионата уже высшей лиги закончили в лидерах. Но там наш наставник Александр Корешков все сделал для того, чтобы команда опустилась в таблице. Посадил на лавку тех, кто делал результат, пригласил Олега Веретенникова, Геннадия Орбу, которые, к тому моменту, не играли из-за травм, или еще по каким-то причинам.

«Я НЕ ПИЛ, НЕ КУРИЛ. ПОДСКАЗЫВАЛ ПАРТНЕРАМ НА ПОЛЕ. ГЛАВНЫЙ ТРЕНЕР РЕШИЛ, ЧТО МЕЧУ НА ЕГО МЕСТО»

Корешков на меня «погнал», что хочу «снять» с главного. С чего он это все удумал? Может, приснилось? На тот момент я находился в хорошей спортивной форме в свои 35, не пил, не курил. Меня на поле все слушались, потому что после Испании я обогатился какими-то наработками технико-тактическими, которыми делился с ребятами на тренировках, подсказывал, и молодые ребята росли прямо на глазах …

— Ну, точно метили на место главного…

— Хорошая шутка. Но мне пришлось уйти из Саратова. Это реалии российского футбола, с которыми я ознакомился еще в Нижнем Новгороде, где поиграл за местный «Локомотив». Ох, я там намучился у Валерия Овчинникова, всем известного Бормана. Набегался я у него на всю жизнь. Но при всем неоднозначном отношении к Овчинникову, Викторыч — человек душевный. Он переживает всей душой за команду, всё делает ради нее. Состав у нас был шикарный, который я практически весь могу перечислить по позициям.

— Про Бормана всякие разговоры ходят. Даже не о его работе с судьями, которую он охарактеризовал словами «Давал, даю и буду давать». Я о его установках, которые заключались в коротком призыве — «Ваши премиальные…»

— Да-да, помню, «Зарыты в чужой штрафной». Но подчас у нас игровые разборы длились по пять часов, все уже засыпали на них. Еще скажу, что Викторыч — человек слова. Помню, после перерыва в матче с «Ротором», сидим в раздевалке, Овчинников заходит и говорит, — «Да, вам сколько не давай, все равно не выиграете». Мы ему — «Викторыч, ты дай. Сколько дашь?» — «Хорошо, выиграете, с меня по семь тысяч баксов каждому». Мы и «хлопнули» «Ротор» — 3:2. После игры Овчинников заходит, спрашивает: «Вы что, хотели меня нищим сделать? Я же чуть по 15 „штук“ вам не пообещал, все равно, думаю, не выиграют… Я теперь аккуратнее буду с вами. Вы деньги очень любите».

Возвращаясь к «Соколу», мне очень жалко, что там команда развалилась. Она могла бы существовать очень долго и успешно. А в результате я ушел, «Сокол» проиграл восемь матчей подряд, но остался в «вышке», а на следующий сезон вылетел из нее. И о футбольных победах в Саратове забыли.

— Мне рассказывал известный журналист Андрей Афиногентов — уроженец Саратова, что в этом городе практически нет финансовых рычагов, благодаря которым можно было бы содержать спортивные команды. Основная масса хозяев серьезных предприятий и фирм, либо в Москве, либо вовсе за границей. А без денег — жизнь плохая, не годится никуда.

— Согласен, хотя Роман Пипия, хозяин «Зерно Поволжья», очень серьезно помогал нашей команде. Большую помощь мы ощущали от тогдашнего губернатора Саратовской области Дмитрия Аяцкова. Как только их поддержка прекратилась, команда «повалилась».

— По окончании игровой карьеры в футболе, вы начали тренерскую в мини-футболе. Так?

— Да, я пришел в команду «Норильский никель», где работали Миша Русяев, Царствие ему небесное, Андрей Митин, который сейчас с юниорской сборной России работает 1995 года, и Юра Перескоков. Мы все вместе стали чемпионами России, а на следующий год уступили в финале московскому «Динамо». До финала президент клуба Михаил Прохоров дал распоряжение расформировать команду, но это поражение сыграло нам добрую службу. Руководство клуба позвонило Прохорову, рассказало с фактами, что нас «убили» в финале, и Михаил Дмитриевич приказал на следующий сезон вернуть чемпионство. Пообещал дать любые деньги на трансферы, усилить команду, чтобы мы снова стали первыми.

— И… — как говорит Валерий Карпин.

-… Из московского «Динамо» взяли Сашку Мосаутова, бывшего свободным агентом, а купить никого не купили. Это вообще был цирк! А потом превратился в шапито. После первого круга мы шли на первом месте с тем составом, который имели, и… нас уволили. Мы смеялись! После нашей работы «Никель» ни разу не поднимался выше седьмого места в чемпионате.

«ЧТО БАНДИТЫ, ЧТО ФЭЭСБЭШНИКИ — ВСЁ ОДНО… В ФУТБОЛЕ ДОЛЖНЫ РАБОТАТЬ ПРОФЕССИОНАЛЫ»

— Спартаковцы со времен Бескова привыкли играть в мини-футбол, когда он официально не культивировался в Советском Союзе. А как к этому виду спорта относились воспитанники армейского клуба?

— Совсем другая игра. Другие люди, половина имеет проблемы со здоровьем, из-за которых им просто запретили бы играть в большой футбол. У кого-то проблемы с коленями, у кого-то с «крестами», кто-то гипертоник, ему сегодня играть, а он два дня восстанавливаться должен после перелета. Ужас! Бразильцы, которые играют у нас за сумасшедшие деньги, при этом манипулируют президентами клубов, по сути, своими хозяевами. Такого быть не должно в принципе. Они приехали в чужую страну, и должны подстраиваться под нашу систему игры, под наши принципы работы, и это мы должны ими управлять. А они из нас веревки вьют… Я дал себе зарок, что никогда не буду работать в мини-футболе. А попал в… Челябинск! К Перваку!

— Смешно. У вас достойный «набор» футбольных руководителей. И Овчинников, и Прохоров, и Первак Юрий Михайлович.

— Вот тебе смешно. А у меня, после обстоятельного знакомства с кое-кем из них, впечатление о тренерской работе, не только в мини, вообще, в футболе, упало до нуля. Когда тебе прямо во время матча звонят на лавку, и приказывают, кого надо поменять… Причем, приказы исходят от человека, который никогда не играл в футбол. Это аут. А на той тренерской скамейке, сидели я, и Гена Морозов, бывший игрок «Спартака» — два бывших игрока сборной СССР.

Или другая история. Мы с Морозовым сидим в гостинице, назавтра у нас игра. Начальник команды находится в Москве, проводит дозаявку. И тут выясняется, что в каждой команде должно быть не более пяти арендованных футболистов. А у нас таких более десятка, в то время, как на контракте всего восемь человек. А завтра игра с «КАМАЗом». Гена на меня посмотрел, говорит:"Готовься. Придется тебе завтра выходить". Хорошо у нас из всех арендованных была пятерка из московского «Спартака»: тот же Дима Торбинский, Анри Хагуш, которые тут у вас в «Рубине» поиграли, Лешонок, Солосин, Костин. Звоним начальнику команды, говорим: «Иди в московский „Спартак“, мы договорились, тебе дадут документы, что Челябинск их купил». Кое-как выкрутились, потом, как стартанули в чемпионате — в итоге заняли восьмое место. При том, что там были свои отношения, привычные для вторых лиг чемпионата СССР, а теперь и чемпионата России, к которым мы не привыкли. Нам одна команда предложила расписать «три на три». В гостях проиграть, дома победить. Мы не согласились. Выигрывали весь матч, пока на последней минуте нам «пендаль» не поставили. А потом и дома с ними — 1:1 сыграли. Тогда я понял, что по логике был не прав, три очка же больше двух, что мы получили за две ничьи. Но зато у меня совесть осталась чистой.

Потом я попал в «Нижний Новгород», в одноименный клуб. Там командой руководили уже бывшие эфэсбэшники.

— И с кем легче было работать. С теми, кто сидел (Первак отбыл три с половиной года за изнасилование, — ред.) или с теми, кто сажал?

— Ни с теми, ни с другими. Работать лучше всего с футбольными людьми, которые в тебя верят и понимают, что результат «здесь и сейчас» в футболе невозможен. Мое представление о футболе таково, что, руководство должно делать все для того, чтобы команда существовала, получала зарплату, питалась, и так далее, а потом уже можно спрашивать о результате. Нельзя дать его, скажем так, за три месяца, которые ты только пришел на работу. Это новый коллектив, до которого ты должен донести свою концепцию работы, свои принципы, чтобы у них была налажена синхронность действий. Потому, что у тебя в составе один пришел из одной команды, уровнем повыше, другой из второй команды, уровнем пониже, нужно время, чтобы они начали действовать, как единый механизм. А когда тебя назначили, и через месяц начинают спрашивать в таком тоне, что «вы козлы, ничего не умеете». Что это за отношение такое? Они не «козлы», они люди, которые не специально проигрывают, чтобы остаться без премиальных, и выслушивать всё это. Я понимаю, что, если есть информация, что команда сдала игру, тогда наказывай всех, начиная с тренера.

К примеру, у нас в «Норильском никеле» работал переводчик с португальского, который ничего не понимал в футболе. Он не мог донести до бразильцев футбольные термины, и у нас не было взаимопонимания. Люди ничего не понимают в футболе, а лезут работать, еще хуже руководить — почему? Я же не лезу командовать в их области деятельности, в которых ничего не смыслю. Почему мы пускаем в футбол проходимцев? Не должно быть такого в жизни. Или по дружбе приходят, причем, я не говорю только о руководителях.

[Вusiness-gazeta.ru]

https://cska.in/football/news/text/3...-chempionami-/

Дмитрий Кузнецов был почетным гостем мини-футбольного турнира, организованного компанией «Корпоративный спорт». Известный в прошлом футболист, выступавший сразу за три национальные сборные — СССР, СНГ и России, в эксклюзивном интервью «БИЗНЕС Online» показал себя человеком общительным и откровенным. Кузнецов с удовольствием вспоминал свои первые шаги в футболе, победу в последнем чемпионате СССР, которую одержал под руководством экс-наставника «Рубина» Павла Садырина, выступление в испанской Примере, и работу тренером в мини-футбольном проекте Михаила Прохорова.
«САВИЧЕВЫХ РАЗЛИЧАЛ ЛЕГКО. НАСТОЛЬКО РАЗНЫЙ БЫЛ ХАРАКТЕР У БЛИЗНЕЦОВ»

— Дмитрий, вы в Казани не в первый раз. Я до этого видел вас в составе команды воинов-интернационалистов «В-Интер», выступавшей на традиционном «Кубке Дружбы».

— Да, я несколько раз выступал за команду «В-Интер», сформированную Русланом Султановичем Аушевым. Началось это еще с турниров, проводившихся в Дагомысе и Сочи по инициативе Юрия Белоуса, бывшего президента ФК «Москва».

Но на этих турнирах к нам, команде «В-Интер», было определенное предвзятое отношение, а потому была осуществлена идея о проведении подобных соревнований в Казани, и мы здесь играем с 2008 года с перерывом на Универсиаду. А мы с вами соперничали?

— Как-то в четвертьфинале сборная журналистов проиграла вашей команде — 5:7, но большей частью вы боретесь за первое место и «Золотой Кубок», а мы нацелены на завоевание «Серебряного Кубка». Так что наше интервью, увы, пройдет без воспоминаний о предыдущем соперничестве. Начнем его с ваших первых шагов в футболе, которые пришлись на обучение в ФШМ, футбольной школе молодежи.

— Если быть еще более точным, то я воспитанник футбольной школы «Союз». Мы располагались на стадионе «Лужники». В Северном его ядре был спортклуб «Союз», а в другом ядре, справа, ФШМ. Тех, кто хорошо играл за клуб «Союз», переводили в школу ФШМ. Соответственно, тех, кто плохо играл в ФШМ, отправляли в клуб «Союз».

— И кто, помимо вас, входил в выпуск того года?

— Братья Савичевы, которые потом стали звездами московского «Торпедо».

— Вам легко было различать близнецов — Николая и Юрия Савичевых?

— Легко. Во-первых, это мои одноклассники, и у меня было время узнать их характеры. А они настолько разные, что различать близнецов не составляло труда. Мы с 11 лет вместе играли в футбол, стали семикратными (!) чемпионами Москвы, после окончания школы год поиграли во второй лиге за ФШМ, а потом вынуждены были разбежаться. Там была такая тема, что наш тренер возил и предлагал нас по дублям московских команд. В результате, они перебрались в «Торпедо», поступили во ВТУЗ, Высшее техническое учебное заведение, где была военная кафедра, а я перешел в ЦСКА, решать вопросы с армией.

— Вернемся к тому, как вы различали братьев-близнецов?

— Они только визуально были похожи, и трудноразличимы для тех, кто видел Савичевых по телевизору. Но, повторюсь, по характеру они были абсолютно не схожи. И жизнь у них сложилась по-разному, один — олимпийский чемпион, другой — нет, Коля работает в «Торпедо», а Юра живет в Гамбурге. Все разное. Кстати, я тоже должен был попасть на Олимпиаду, провел практически весь отборочный турнир, но по определенным причинам в окончательный состав Анатолия Бышовца не попал. Поехали другие, сборная стала олимпийским чемпионом, и, как говорится, победителей не судят.

— Мы забежали немного вперед. А я хотел бы вспомнить про тот момент, когда вы попали в ЦСКА.

— Меня пригласили в дубль, правда, я в нем не задержался, сыграв всего две игры, а потом в 18 лет попал в основной состав.

— Но счастье длилось недолго, потому, что вскоре армейский клуб вылетел в первую лигу.

— Да, в конце сезона мы вылетели. Я в том чемпионате сыграл 21 матч из 30, под руководством Юрия Морозова. А уж в первой лиге нам предстояла кардинальная чистка. Столько народу прошло через команду, что мы подчас даже не знали, как зовут партнеров.
Кузнецов с фанатом родного клуба
«ПОИГРАЛ В ЛАНЧХУТИ — ЗАРАБОТАЛ НА ЖИЗНЬ»

— Ну, эти времена совпали с тем, что армейский клуб стал базовым для молодежной сборной СССР. И в ЦСКА потянулись Андрей Пятницкий из Узбекистана, Вальдас Иванаускас из Литвы, Владимир Татарчук с Украины, Сергей Савченко из Молдавии, «военнообязанные футболисты» со всей страны.

— Как раз Юрий Андреевич ввел эту практику. Впоследствии на этой базе мы и заиграли, когда талантливые ровесники все вместе выросли в плане спортивного мастерства. С годами у нас появилась сыгранность, взаимопонимание.

— В первой лиге вам пришлось провести два сезона. В 1986 году вы вернулись в высшую лигу, совместно с «Гурией» из Ланчхути. При том, что по ходу чемпионата рижская «Даугава» опережала своего ближайшего преследователя на девять очков при двухочковой системе набора очков.

— Если честно, то рижане сами не особо стремились к повышению в классе. Мы с ними хорошо общались, и они признавались, что не видели себя в высшей лиге. Говорил, что по первой лиге мы выигрываем по 30 матчей из 42, нас все знают, уважают, на руках носят. А в высшей лиге начались бы неизбежные поражения. Состав пришлось бы серьезно менять… Вот и решили рижане сбросить обороты к концу футбольного чемпионата.

— В результате в высшую лигу вышла «Гурия» из Ланчхути, местечка, которого даже полноценным городом нельзя было назвать. Девять тысяч жителей вокруг железнодорожной станции. Там хоть стадион-то был?

— Да, очень даже неплохой стадион там построили, поле было прекрасное. Правда, играть на нем было практически невозможно. Во всяком случае, с надеждой на очки. Гостевые команды «прибивали» безбожно. Один раз ЦСКА засудили, когда на нашем игроке был фол, а судья поставил пенальти в нашу сторону. В результате — 1:2, а видеопросмотр матча показал 21 (!) судейскую ошибку. Зато платили грузины своим футболистам немыслимые для Союза деньги. Раз в десять больше, чем в среднем по другим клубам, а потому за год игры в Ланчхути можно было создать себе очень неплохую финансовую «подушку». Кого-то это привлекало, а кому-то главным было содержание футбола, возможность выступления в хороших командах.

— В середине 80-х годов Советский Союз стал хозяином сразу двух чемпионатов — Европы и мира среди юниорских команд. Вы выступали на них?

— Да, в 1984 году на «Европе», когда наша сборная проиграла в финале по пенальти Венгрии. На следующий год, на «мире», когда мы играли за третье место с Нигерией, а финал разыграли Бразилия с Нигерией, меня уже в составе не было.

— Я потом отслеживал судьбы участников тех юниорских соревнований, и с удивлением обнаружил, что в командах-фаворитах впоследствии звезд не обнаружилось, а суперзвездой с той «Европы», на которой и вы выступали, стал Христо Стоичков, «затерявшийся» в составе сборной Болгарии.

— Согласен. Частенько бывает, что человек выстреливает в раннем возрасте, а дальше останавливается в развитии. Поэтому я не советовал бы родителям заранее радоваться или переживать по поводу выступлений их детей. Пик формы приходится на 22−23 года, и именно с этого времени, в среднем, надо отслеживать рост футболиста. Как пример, в составе нашей команды были Олег Кужлев, Роландас Бубляускас, Арманд Зейберлиньш, Сергей Савченко, от которых многого ждали, но в результате их карьеры не сложились.

Вот ты сказал, что на том чемпионате играл Стоичков, но я совершенно его не запомнил. Потому, что на виду были другие, венгры, поляки, ирландцы, с их лидером Муни. Который потом практически исчез из виду. С другой стороны, Володя Татарчук, от которого также многого ждали, на мой взгляд, в полной мере реализовал свой потенциал. По-моему, в нашем чемпионском составе он был более значимой величиной, чем Игорь Корнеев, как считали многие.

— Возвращаясь к Олимпиаде, которую вы смотрели со стороны. За счет чего мы победили тогда?

— У нас великолепно работала средняя линия, в которой выделялись Леша Михайличенко и Игорь Добровольский. Добровольский в олимпийском сезоне был, по-моему, на пике своей карьеры. Плюс перед финалом бразильцы нас откровенно недооценили. У них же в составе звезды были и того времени, и еще более засверкавшие впоследствии Таффарел, Ромарио, Бебето.

— А как нас можно было недооценивать? Советские сборные по юниорам, юношам и молодежки постоянно были в числе фаворитов своих турниров. А та Олимпиада, как раз, и была приближена к подобным соревнованиям.

— Ну, это да. О том, чтобы не выйти из группы на юниорско-молодежных соревнованиях даже разговоров не было. Планы всегда были не ниже участия в финале. Но бразильцам, видимо, это было невдомек. Наши олимпийцы заметили, что южноамериканцы перед игрой ходят, смеются, что наших дополнительно мотивировало.

В этом плане молодежке нашего возраста, где я играл, немного не повезло. Мы конкурировали в группе с французами, у которых в тот год выросло очень талантливое поколение: Франк Созе, Франк Сильвестр, Стефан Пай, а лидером был Эрик Кантона, который и «похоронил» нас своим голом метров с пятидесяти.
Дмитрий Кузнецов на казанском турнире
«СОЮЗ РАЗВАЛИВАЛСЯ, А ВСЕ ГОТОВИЛИСЬ ИГРАТЬ В СЛЕДУЮЩЕМ ЧЕМПИОНАТЕ СССР»

— Мы, «слово за слово», приближаемся к победе ЦСКА в чемпионате СССР, а во-вторых, к развалу Союза. Как вы встретили два этих события?

— Одно с радостью, а другое даже и не понял. Разговоры о развале Союза не шли. Причем, настолько это было неожиданно, что никто не был в курсе. Правда, тура за два до окончания чемпионата, начали поговаривать, что следующий год мы уже не будем играть, но никто этому не придавал значения. Вспоминаю, что перед последним туром чемпионата мы ехали на Украину в ранге чемпионов, а харьковчане боролись за то, чтобы остаться в высшей лиге с ташкентским «Пахтакором». И к нам обратились за помощью из Харькова, даже не задумываясь, что они в следующем году будут играть уже в своем национальном чемпионате.

Что касается победы в самом чемпионате, то она была долгожданной. Мы к ней долго шли, хотя, кое у кого она была второй. У нашего тренера Павла Садырина, у Валерия Брошина и Сергея Дмитриева, которые одержали победу, будучи в стане ленинградского «Зенита», Виктора Янушевского, выигрывавшего с минским «Динамо». Увы, все, помимо, Дмитриева, покойные. Команда у нас была играющая, забивающая, средняя линия была такая, что все могли бы играть в сборной страны.

— А за счет чего вы добились этой победы? На успехи «Арарата», киевского, тбилисского и минского «Динамо» работали целые республики. «Спартак» побеждал за счет великолепного чутья Константина Бескова на раскрытие талант невостребованных игроков. А чем взял ЦСКА?

— Команду собрал Юрий Морозов, за что ему надо отдать должное. Он собрал перспективных футболистов, которая, к моменту нашего чемпионства, сыгрывалась на протяжении шести лет. Мы усиливались точечно, когда к нам приходили люди, которые были близки по духу, моментально вливались в коллектив. Плюс Морозов, который нам много дал, был тираном в нашем коллективе, а Садырин нас раскрепостил. С ним можно было пошутить, посмеяться, а на поле мы имели возможность безбоязненно творить. И мы с удовольствием это делали, при том, что еще практически все футболисты команды в то время вышли на пик своей формы.

— Оба названных вами наставника представляли ленинградскую тренерскую школу. Как получилось, что они так органично влились в стан армейского клуба?

— Мне кажется, что это совпадение. Юрий Морозов — умнейший человек, кандидат педагогических наук, поработал с Лобановским, и он дал нам очень много в футбольном плане. Садырин — яркий представитель тренерской школы, не делал ничего нового, а применил тот опыт, который помог ему выиграть чемпионство в 1984 году с «Зенитом». Тем более, что на поле были проводники его идей, знакомые с ними еще по Питеру — Брошин, Дмитриев, Сергей Колотовкин.
«САДЫРИН, ПО МАНЕРЕ, НАПОМИНАЛ ИНОСТРАННЫХ ТРЕНЕРОВ, ТАКОЙ ЖЕ ОТКРЫТЫЙ»

— Я делал большое интервью с Садыриным 15 лет назад, когда он возглавлял «Рубин». Он рассказывал, как игроки «Зенита» практически весь последующий 1985 год «отмечали» свое чемпионство. Один, Брошин, доотмечался аж до двухлетней дисквалификации. И, имея такой негативный опыт, мне казалось, что до следующего чемпионства Садырин дойдет только с кнутом, отбросив «пряники».

— Ничего подобного. Что касается Брошина, то он на поле запомнился трудягой. В жизни был абсолютно спокойным человеком, от которого лишнего слова не услышишь. Да, российская беда с злоупотреблением алкоголя не обошла его стороной, отчего он и ушел так рано из жизни. Но на футбольной карьере это практически не сказывалось, когда он выходил на поле, то отрабатывал на все сто.

Садырин же был похож по манере своего поведения на европейских тренеров, с работой которых мы познакомились в последние годы. Он не обижался на подколки со стороны футболистов, которые могли пошутить над ним в быту. Но мы прекрасно осознавали рамки общения, и когда дело касалось работы, он был человеком, которого мы слушались беспрекословно. Субординацию мы соблюдали, и вовсе не потому, что играли за армейский клуб. А легкость в общении давало нам ощущение человечности, и заставляла биться за человека с удвоенной силой.

— Из армейского клуба вы ушли в «Эспаньол». Как получилось, что в одной испанской команде оказалось не просто четыре советских футболиста, а целый квартет из одной команды ЦСКА.

— На тот момент, когда нас приглашали, «Эспаньол» шел на последнем месте в Примере. Мы же в конце 1992-го года поехали на международный турнир, где играли «Реал», польская «Легия», еще кто-то. «Реалу» мы попали, а перед матчем за третье место к нам подошел футбольный агент из Испании, который впоследствии и занимался нашим оформлением в испанских клубах, и пообещал денег за то, что мы обыграем поляков с разницей в два мяча. Видимо, он поспорил с кем-то на нас. С того момента испанцы и положили глаз на наших игроков.

Что касается денег, то мы полякам набили трешку. Агент нам дал по сто баксов, я говорит, с вами на два мяча договаривался, за третий гол платить не буду. Забили бы два, я бы вам деньжат накинул.

После того турнира, у нас состоялось чемпионское чествование, и под Новый год Галямин, Корнеев и Мох успели заключить контракт с «Эспаньолом». Что касается меня, то я 15 декабря ногу сломал, играя во дворе. Встретил новый, 1992 год, а уже пятого января играл товарищеский матч в составе сборной СНГ в Майами, и седьмого января в Детройте. Прошло всего 20 дней, после перелома пятой плюсневой кости, но меня там укололи лекарством, который считался допинговым препаратом, и перелом быстро сросся.

После сборной я вернулся в Москву, а меня вызвали в клуб, и сказали — «едешь в Барселону, будешь играть за «Эспаньол». Я говорю, — «Вы что, там уже трое наших»!" Мне отвечают — «Корнеев успел сломаться, а тебя тренер «Эспаньола» Хавьер Клементе выделил среди остальных, просмотрев видеозапись. Я приехал в Испанию, прохожу медкомиссию, они в шоке: — «У тебя же перелом». Я говорю — «В курсе. Я уже два матча за сборную отыграл». Испанцы вообще в ауте: - «Тебе кололи что-нибудь?» Да, говорю, называю препарат. Испанцы чуть ли «не вешаются» — кого взяли — это же допинг…
«ИСПАНЦЫ НАУЧИЛИ. ЧТОБЫ НЕ ПОПАСТЬСЯ НА ДОПИНГЕ, НАДО УПАСТЬ НА ПОЛЕ, ИЗОБРАЗИТЬ ПРЕДСМЕРТНЫЕ МУКИ, ЧТОБЫ ТЕБЯ УВЕЗЛИ НА «СКОРОЙ»

В испанском чемпионате было правило, что, после каждого матча из команд брали по два человека на допинг-контроль. Кого надо было взять на освидетельствование, решалось по жребию в перерыве встречи. — «Короче», — объяснили мне в «Эспаньоле», — «будешь играть, но с таким условием. Если жребий падет на тебя, то ты выбираешь момент во втором тайме, валишься с криком, как будто тебя убили, и мы увозим тебя на «Скорой помощи» с поля в больницу. А там уже никаких допинг-проб». Представляете, какие там схемы были.

Заключили контракт с «Эспаньолом» на полгода, поставили и передо мной условие. Если вылетаем — получаешь одни деньги, остаемся в Примере — получаешь в два раза больше. В итоге, я все 14 матчей отыграл. Причем, в первой же игре с «Атлетико» из Мадрида, а это Бернд Шустер, Паоло Футре, Маноло, я, опорный полузащитник, в дебюте им гол забил. На следующий день мне звонок: — «Зайди в клуб». Захожу, и мой контракт переподписывают на три года. А потом и всю эту троицу из ЦСКА тоже на три года. Получилось так, что через меня весь наш квартет нпродлил свои контракты в «Эспаньоле». Мы, кстати, отработали авансы, «Эспаньол» напрямую остался в Примере. Потом мне Клементе говорил, что, будь я испанцем, н бы меня в сборную взял. Клементе, спустя некоторое время, возглавил сборную Испании, лет шесть, по-моему, с ней проработал.

— Я, кстати, делал пять лет назад интервью с еще одним нашим «испанцем» Валерием Карпиным. Спросил у него, — «Почему наши футболисты выбирают Испанию и Израиль»? С последней страной все понятно, там «на четверть бывший наш народ». Но Испания?

— Что касается нашего квартета, то отвечу словами другой песни — мы выбираем, нас выбирают. Так вот, нас выбрали. А уже потом мы оценили всю прелесть жизни в Испании. Это благоприятная для жизни страна. Никто тебя не грузит никакими проблемами. Море, горы, одна тренировка в день, а потом ты предоставлен сам себе. Как хочешь, так и готовься к игре, главное, чтобы был в форме. Народ доброжелательный, эмоциональный, когда выходишь на поле, то там не меньше 40−50 тысяч на трибунах… Да у тебя сами ноги несут, хочется играть в футбол, такие эмоции! Поэтому, там люди цеплялись за контракты до последнего, готовы были играть в любом дивизионе.

— Вы там играли за четыре клуба?

— Да, «Эспаньол», «Алавес», «Лерида», «Осасуна». Мог бы и еще за один сыграть, но мне тогдашний наставник «Эспаньола» Антонио Камачо удружил. В Испании приняли правило, что, если ты провел в первом круге пять матчей за одну команду, то во втором круге не имеешь права выступать за другую дружину. В предыдущем сезоне я получил приз «Лучшего легионера». А в следующем Камачо начал избавляться от русских, которых просто терпеть не мог. Потихоньку расстался с тремя, а потом дошла очередь и до меня. Поначалу он оставил меня, я сыграл на чемпионате мира 1994 года, провел пять игр в первом круге, а потом Камачо посадил меня на скамейку. А уйти уже куда-то я не мог.

Но, все равно, лучшие воспоминания от выступлений на Пиренеях, у меня остались от «Эспаньола». Там еще есть мои друзья, с одним из них, Элоем, мы играли четыре сезона. В Барселоне Кузнецова помнят, когда приезжал два раза, народ на трибунах, когда объявляли фамилию, вставали и приветствовал меня аплодисментами. А здесь, даже в ЦСКА не могут вспомнить о наличии такого футболиста, как Дмитрий Кузнецов. Я для них не «в обойме», после того, как проработал полтора года в родном клубе, а из-за одного человека пришлось уйти.

— Концовка карьеры у вас проходила на родине.

— Да, «Сокол» из Саратова, нижегородский «Локомотив», и чуть-чуть поиграл в «Торпедо». С «Соколом» мы легко вышли в высшую лигу, впервые в истории этого клуба. Команда у нас была сумасшедшая, настолько сильная и сплоченная, что мы первый круг следующего чемпионата уже высшей лиги закончили в лидерах. Но там наш наставник Александр Корешков все сделал для того, чтобы команда опустилась в таблице. Посадил на лавку тех, кто делал результат, пригласил Олега Веретенникова, Геннадия Орбу, которые, к тому моменту, не играли из-за травм, или еще по каким-то причинам.
Общение «по душам»
«Я НЕ ПИЛ, НЕ КУРИЛ. ПОДСКАЗЫВАЛ ПАРТНЕРАМ НА ПОЛЕ. ГЛАВНЫЙ ТРЕНЕР РЕШИЛ, ЧТО МЕЧУ НА ЕГО МЕСТО»

Корешков на меня «погнал», что хочу «снять» с главного. С чего он это все удумал? Может, приснилось? На тот момент я находился в хорошей спортивной форме в свои 35, не пил, не курил. Меня на поле все слушались, потому, что, после Испании я обогатился какими-то наработками технико-тактическими, которыми делился с ребятами на тренировках, подсказывал, и молодые ребята росли прямо на глазах …

— Ну, точно метили на место главного…

— Хорошая шутка. Но мне пришлось уйти из Саратова. Это реалии российского футбола, с которыми я ознакомился еще в Нижнем Новгороде, где поиграл за местный «Локомотив». Ох, я там намучился у Валерия Овчинникова, всем известного Бормана. Набегался я у него на всю жизнь. Но при всем неоднозначном отношении к Овчинникову, Викторыч — человек душевный. Он переживает всей душой за команду, все делает ради нее. Состав у нас был шикарный, который я практически весь могу перечислить по позициям.

— Про Бормана всякие разговоры ходят. Даже не о его работе с судьями, которую он охарактеризовал словами «Давал, даю и буду давать». Я о его установках, которые заключались в коротком призыве — «Ваши премиальные…»

— Да-да, помню, «Зарыты в чужой штрафной». Но подчас у нас игровые разборы длились по пять часов, все уже засыпали на них. Еще скажу, что Викторыч — человек слова. Помню, после перерыва в матче с «Ротором», сидим в раздевалке, Овчинников заходит и говорит, — «Да, вам сколько не давай, все равно не выиграете». Мы ему — «Викторыч, ты дай. Сколько дашь?» — «Хорошо, выиграете, с меня по семь тысяч баксов каждому». Мы и «хлопнули» «Ротор» — 3:2. После игры Овчинников заходит, спрашивает, — «Вы что, хотели меня нищим сделать? Я же чуть по 15 «штук» вам не пообещал, все равно, думаю, не выиграют…"Я теперь аккуратней буду с вами. Вы деньги очень любите».

Возвращаясь к «Соколу», мне очень жалко, что там команда развалилась. Она могла бы существовать очень долго и успешно. А, в результате, я ушел, «Сокол» проиграл восемь матчей подряд, но остался в «вышке», а на следующий сезон вылетел из нее. И о футбольных победах в Саратове забыли.

— Мне рассказывал известный журналист Андрей Афиногентов, уроженец Саратова, что в этом городе практически нет финансовых рычагов, благодаря которым можно было бы содержать спортивные команды. Основная масса хозяев серьезных предприятий и фирм, либо в Москве, либо вовсе за границей. А без денег — жизнь плохая, не годится никуда.

— Согласен, хотя Роман Пипия, хозяин «Зерно Поволжья», очень серьезно помогал нашей команде. Большую помощь мы ощущали от тогдашнего губернатора Саратовской области Дмитрия Аяцкова. Как только их поддержка прекратилась, команда «повалилась».

— По окончании игровой карьеры в футболе, вы начали тренерскую в мини-футболе. Так?

— Да, я пришел в команду «Норильский никель», где работали Миша Русяев, Царствие ему небесное, Андрей Митин, который сейчас с юниорской сборной России работает 1995 года, и Юра Перескоков. Мы все вместе стали чемпионами России, а на следующий год уступили в финале московскому «Динамо».

До финала президент клуба Михаил Прохоров дал распоряжение расформировать команду, но, это поражение сыграло нам добрую службу. Руководство клуба позвонило Прохорову, рассказало с фактами, что нас «убили» в финале, и Михаил Дмитриевич приказал на следующий сезон вернуть чемпионство. Пообещал дать любые деньги на трансферы, усилить команду, чтобы мы снова стали первыми.

— И… — как говорит Валерий Карпин.

-… Из московского «Динамо» взяли Сашку Мосаутова, бывшего свободным агентом, а купить никого не купили. Это вообще был цирк! А потом превратился в шапито. После первого круга мы шли на первом месте с тем составом, который имели, и… нас уволили. Мы смеялись! После нашей работы «Никель» ни разу не поднимался выше седьмого места в чемпионате.
«ЧТО БАНДИТЫ, ЧТО ФСБШНИКИ — ВСЕ ОДНО… В ФУТБОЛЕ ДОЛЖНЫ РАБОТАТЬ ПРОФЕССИОНАЛЫ»

— Спартаковцы, со времен Бескова, привыкли играть в мини-футбол, еще, когда он официально не культивировался в Советском Союзе. А как к этому виду спорта относились воспитанники армейского клуба?

— Совсем другая игра. Другие люди, половина имеет проблемы со здоровьем, из-за которых им просто запретили бы играть в большой футбол. У кого-то проблемы с коленями, у кого-то с «крестами», кто-то гипертоник, ему сегодня играть, а он два дня восстанавливаться должен, после перелета. Ужас! Бразильцы, которые играют у нас за сумасшедшие деньги, при этом манипулируют президентами клубов, по сути, своими хозяевами. Такого быть не должно в принципе. Они приехали в чужую страну, и должны подстраиваться под нашу систем у игры, под наши принципы работы, и это мы должны ими управлять. А они из нас веревки вьют… Ядал себе зарок, что никогда не буду работать в мини-футболе. А попал в… Челябинск! К Перваку!

— Смешно. У вас достойный «набор» футбольных руководителей. И Овчинников, и Прохоров, и Первак, Юрий Михайлович.

— Вот тебе смешно. А у меня, после обстоятельного знакомства с кое-кем из них, впечатление о тренерской работе, не только в мини, вообще, в футболе, упало до нуля. Когда тебе прямо во время матча звонят на лавку, и приказывают, кого надо поменять… Причем, приказы исходят от человека, который никогда не играл в футбол. Это аут. А на той тренерской скамейке, сидели я, и Гена Морозов, бывший игрок «Спартака», два бывших игрока сборной СССР.

Или другая история. Мы с Морозовым сидим в гостинице, на завтра у нас игра. Начальник команды находится в Москве, проводит дозаявку. И тут выясняется, что в каждой команде должно быть не более пяти арендованный футболистов. А у нас таких более десятка, в то время, как на контракте всего восемь человек. А завтра игра с «КАМАЗОМ». Гена на меня посмотрел, говорит, — «Готовься. Придется тебе завтра выходить». Хорошо, у нас из всех арендованных, была пятерка из московского «Спартака», тот же Дима Торбинский, Анри Хагуш, который тут у вас в «Рубине» поиграли, Лешонок, Солосин, Костин. Звоним начальнику команды, говорим, — «Иди в московский «Спартак», мы договорились, тебе дадут документы, что Челябинск их купил». Кое-как выкрутились, потом, как стартанули в чемпионате, в итоге заняли восьмое место. При том, что там были свои отношения, привычные для вторых лиг чемпионата СССР, а теперь и чемпионата России, к которым мы не привыкли. Нам одна команда предложила расписать «три на три», в гостях проиграть, дома победить. Мы не согласились. Выигрывали весь матч, пока на последней минуте нам «пендаль» не поставили. А потом и дома с ними — 1:1 сыграли. Тогда я понял, что по логике был не прав, три очка же больше двух, что мы получили за две ничьи. Но, зато у меня совесть осталась чистой.

Потом я попал в «Нижний Новгород», в одноименный клуб. Там командой руководили уже бывшие ФСБэшники.
У кромки поля

— И с кем легче было работать. С теми, кто сидел (Первак отбыл три с половиной года за изнасилование — Прим. Ред.) или с теми, кто сажал?

— Ни с теми, ни с другими. Работать лучше всего с футбольными людьми, которые в тебя верят и понимают, что результат «здесь и сейчас» в футболе невозможен. Мое представление о футболе таково, что, руководство должно делать все для того, чтобы команда существовала, получала зарплату, питалась, и так далее, а потом уже можно спрашивать о результате. Нельзя дать его, скажем так, за три месяца, которые ты только пришел на работу. Это новый коллектив, до которого ты должен донести свою концепцию работы, свои принципы, чтобы у них была налажена синхронность действий. Потому, что у тебя в составе один пришел из одной команды, уровнем повыше, другой из второй команды, уровнем пониже, нужно время, чтобы они начали действовать, как единый механизм. А когда тебя назначили, и через месяц начинают спрашивать в таком тоне, что «Вы козлы, ничего не умеете». Что это за отношение такое? Они не «козлы», они люди, которые не специально проигрывают, чтобы остаться без премиальных, и выслушивать все это. Я понимаю, что, если есть информация, что команда сдала игру, тогда наказывай всех, начиная с тренера.

К примеру, у нас в «Норильском никеле» работал переводчик с португальского, который ничего не понимал в футболе. Он не мог донести до бразильцев футбольные термины, и у нас не было взаимопонимания. Люди ничего не понимают в футболе, а лезут работать, еще хуже руководить — почему? Я же не лезу командовать в их области деятельности, в которых ничего не смыслю. Почему мы пускаем в футбол проходимцев? Не должно быть такого в жизни. Или по дружбе приходят, причем, я не говорю только о руководителях.

[Денис Романцов]

https://cska.in/football/news/text/3...h-iz-milliona/

Разговор в Казани с капитаном золотого ЦСКА-1991, который теперь побеждает ЦСКА в качестве тренера «Рубина».

Фото: РИА Новости/Владимир Родионов

Приглушая звук телевизора в своем номере на третьем этаже базы «Рубина», Дмитрий Кузнецов показывает взглядом на учебник испанского.

— В свободное время свой испанский совершенствую. Практикую в команде с Карлосом Эдуардо и Сесаром Навасом. Карлос последние три недели работает просто на износ. Пересмотрел свое отношение к тренировкам. В обороне отрабатывает. Умница. Он нам очень поможет. С ЦСКА вот вышел, ни одной потери, все грамотно.

— До этого вы работали селекционером ЦСКА.

— Полтора года. Я в основном работал по Москве и Московской области, но в Москве тяжело кого-то найти, потому что есть устная договоренность — не воровать друг у друга игроков. А еще несколько лет назад сделали правило, что ты не можешь два раза за один год сменить команду — перешел, например, из «Торпедо» в ЦСКА и до конца года не можешь сменить команду. А то раньше бегали — туда-сюда, не поймешь, кто где играет.

— Работа селекционера близка вам была?

— Я пришел к Евгению Ленноровичу, он мне: «Дим, давай я поговорю с Бабаевым — он работодатель». Получилось, что полгода я просто так работал. Представляешь, мне в ЦСКА дали испытательный срок. Это говорит об отношении. Потом заявили: «Рабочих мест нет, иди туда». Это просто неуважение, если разобраться. Получается, Онопко, который за «Спартак» играл, может работать в ЦСКА, а я — нет. Виктор — нормальный человек, я его хорошо знаю, но позиция клуба непонятна.

— У вас со Слуцким было какое-то общение?

— Только несколько раз поговорили, когда ЦСКА проигрывал в начале позапрошлого сезона: «Викторыч, тяжело». — «Ну, терпите-терпите. Такая работа, что нужно вылезать из трудных ситуаций». В конце того сезона они первый раз при нем чемпионами стали.

— Вы сами поздно начали серьезно заниматься футболом — лет в одиннадцать. Почему?

— Я с семи лет играл во дворе со взрослыми мужиками, которые были намного старше меня. Это помогло — меня били, я толкался. А в одиннадцать лет записался в секцию в «Лужниках» — с братьями Савичевыми, с ними и учился в одном классе, и жил рядом. Втроем с ними гоняли, зашел мужик какой-то на площадку: «Ребят, не хотите попробовать». Мы попробовали и семь раз стали чемпионами Москвы. Потом в семнадцать лет играли за ФШМ во второй лиге — мужики из Калуги, Рязани, Брянска лупили нас нещадно.

— С Билялетдиновым тоже в «Лужниках» пересеклись?

— Да, в клубе «Союз». Он на девять лет старше. Потом он проходил практику от института и был у нас с Савичевыми вожатым в лагере. Получается, тридцать пять лет его знаю.

(Кузнецова прерывает звонок).

— Знаешь, кто звонит? Вот. (На экране телефона высвечивается: Ловчев Е. С..) Але, Серафимыч, привет. Спасибо, спасибо… Давай, обнял.

Говорит, игра с ЦСКА понравилась. Азарт в глазах увидел. Носятся. Мастерства, конечно, еще нужно. Приятно слушать.

— С чего начиналась ваша карьера в ЦСКА?

— После ФШМ ездили по дублям. По пять-шесть человек стали показывать командам — были три дня в «Спартаке», в «Торпедо», дубль «Динамо» вообще 3:0 обыграли. Наш тренер говорил Голодцу: «Адамас Соломонович, бери любого — отдаю». Он: «У меня свои». В итоге Савичевы попали в «Торпедо», я в ЦСКА, еще двое ребят, акселераты Королев и Романов, попали в «Спартак» — в шестнадцать лет уже в дубле там играли. Потом мы с ними в ЦСКА встретились. А когда тренер дубля ЦСКА Ольшанский взял меня в команду, меня отправили на курс молодого бойца в Полоцк, в Белоруссии. Служил там месяц. Гена Гришин, торпедовский, со мной был. Потом сыграл за дубль всего две игры, и меня Юрий Андреевич Морозов взял в основу.

— Состав ЦСКА сильно перетряхивался?

— По шестьдесят человек проходило за сезон — я даже не знал, как кого зовут. Брали людей, которые не хотели играть. Например, Вальдас Иванаускас, литовец, точно не хотел. Славик Медвидь говорил: «Отслужу и уеду в Ужгород». Морозов сделал ставку на молодых и набрал игроков с юношеской сборной Игнатьева и Мосягина. Так мы и оббивались 6−7 лет, прежде чем стали чемпионами.

— Шмаров рассказывал, что его в ЦСКА заставляли снег разгребать около военной части.

— Было. Морозов не любил прогульщиков и тех, кто режим нарушал. Брошин и Татарчук на губе сидели. Куда-то их засылали работать. Романова в Читу отправили служить. Военные методы. Меня-то родители воспитали: «Можно выпить, когда есть свободное время». А в ЦСКА были люди, которые выпивали и шли на тренировку. Некоторые обижались, некоторые боялись — кому захочется на губе сидеть, с ужасным питанием.

— Садырин сделал послабление?

— Он собрал нас в манеже и произнес: «Никого насильно держать не буду. Кто мне верит — останьтесь на год, потом всех отпущу». Ушло человека три только. И поперло. Первую лигу проскочили, как на поезде, даже соперников не заметили, в вышке сразу вторыми стали, а на следующий год чемпионами. Той золотой командой собирались уже трижды — на десять лет чемпионства, пятнадцать и двадцать. Мне как капитану команду приходилось мучиться — программки делать, со спонсорами договариваться, форму искать. Приглашали брата Мишки Еремина — вратаря нашего, который разбился в девяносто первом.

— Еремина из «Спартака» вернул Садырин?

— Да. За год Миша прибавил так, что его стали в сборную вызывать — говорили, второй Дасаев растет. Он здоровый был, но добродушный. Работал бешено — но попробуй с нами не поработай, мы после тренировки никого не отпускали. Били Мишке по пять серий пенальти — он весь в мыле, в поту, но прыгал. После победы в финале Кубка-1991 налили шампанского в раздевалке. Говорю: «Сейчас собираемся и едем в ресторан. Бухаем там, потом готовимся». Это было 23 июня, а 27-го — уже игра чемпионата с «Шахтером». А у Еремы 19-го день рождения был, он говорит: «Я на завтра „Космос“ заказал — и день рождения, и Кубок отметим». Решили праздновать на следующий день, а сразу после финала Кубка никто никуда не поехал. В шесть утра звонок — Мишка разбился. Представляешь?

На базу приехали. У нас там рядом река. Сели на берегу, на травке, между деревьями. Три человека там, два там, четыре там — все сидят и бухают. Шампанское, водку. Просто шок у людей. Приходим: «Отменяйте игру. В таком состоянии невозможно играть». Игру не отменили — мы проиграли «Шахтеру» 3:4. Ерема еще лежал — но мы знали, что там дело времени, у него только сердце работало, все остальное отключилось. Ерема умер — едем в Днепропетровск. Кучеревский в гостиницу приехал: «Все понимаем, давайте вничью сыграем». Молодежь поставили.

Собрались: «Ребят, ну чего. Давайте в память о Ереме выиграем». И пошло дело. Сначала, правда, «Спартаку» проиграли, еще Гутеев стоял — Мостовой со штрафного в девятку как дал. Начали вратаря искать. Повезло, что Димка Харин свободный был — он влился так, будто всю жизнь с нами играл. С ним и стали чемпионами.

— Отец Еремина говорил, что ЦСКА тогда летал на военных самолетах.

— На чем мы только не летали. Из Ташкента как-то добирались на грузовом самолете. Вокруг арбузы, дыни, апельсины, и мы — между ящиками. Был самолет с дверью для парашютистов. В первой лиге играли через два дня на третий. Нам давали военный самолет — мы прилетали в часть, жили там, ели в солдатской столовой, играли матч и летели дальше. Владикавказ, Кутаиси, Батуми. С чкаловского военного аэродрома летали без виз в Венгрию, Восточную Германию. Но там были сборы, на коммерческие турниры летали в Америку — мы там фурор произвели.

— Интересно.

— Играли в мини-футбол на хоккейном стадионе в Детройте — искусственное поле, ворота гандбольные, шестнадцать тысяч человек. На первую игру нас пустили на сборную Америки по мини-футболу. Мы их как хлопнули — у тех шок: как это — «Красная армия» обыграла сборную лиги. Организаторы поняли, что бабки можно заработать: разделили нас на две команды, по десять человек, и отправили в турне. Как «Ласковый май». Я чуть не сдох там: у соперников по 20 человек, все время меняются, а нас десять всего, даже тренеры играли. Сыграли семь игр, четыре тайма по пятнадцать минут — темп невозможно было выдержать. Начали проигрывать, но потом две наши команды соединили и мы опять три раза их хлопнули. По десять — пятнадцать мячей забили: «Ребят, тренируйтесь дальше».

— Еще я слышал про громкое итальянское турне.

— В Кубке Кубков отвозили «Рому» с Хесслером, Феллером, Джаннини — нам гол второй не засчитали, поднялся скандал. Остались в Италии — у нас там нарисовалось две игры коммерческих. По тринадцать мячей забивали: итальянцы подходили в перерыве и просили: «Можно вам один гол забить?» Дали кому-то забить, так этот чудак потом бежал с майкой через все поле — орал от счастья. В магазин в Италии приехали. Хозяин, посмотрев, как мы играем, спрашивает: «Сборники есть?». — «Есть, четверо». — «По три вещи — бесплатно. Остальным — 50 процентов скидка».

— Сейчас, конечно, сложно представить, что после матча еврокубка ЦСКА останется где-то играть коммерческие матчи.

— Потом в 1991-м награждение было в Центре международной торговли на Краснопресненской набережной. А в пять утра, после концерта, мы улетели на Сицилию — турнир там был с «Миланом» и «Ювентусом». Там такое шоу сделали — играем 45 минут, в перерыве зрители вратарям пенальти бьют, потом поет кто-то, танцует. На пресс-конференции сидят Барези, Мальдини, Донадони и мы. Спрашивают:

— Сколько вы получаете?

— 200 или 300 долларов.

— В час?

— В месяц, епт.

Те как заржали:

— Да ладно вам.

Правда, плюс игроков ЦСКА был в том, что мы имели доступ к военторгам. Ты мог спокойно идти и покупать продукты, которых не было в магазине. Телевизоры фирменные, дубленки, шапки меховые, дезодоранты — их только в «Березках» продавали. Дают три ковра — и в команде жребий тянут, кому они достанутся. То же самое с мебелью — румынской и югославской. Потом перепродавали. В 1989 году вышли в высшую лигу — все получили по «девятке». Ну как получили, за свои деньги — дали открытку, чтоб в очереди не стоять. Ты едешь получаешь и перепродаешь. В основном, кавказцам. Там свои клиенты были. Разговоры примерно такие с ними получались:

— Чего нужно?

— «Волгу».

— Забирай.

— Черную!

— Черных нет. Белая. Бери давай.

Платили двойную цену.

— А официально как-то за чемпионство наградили?

— Банк дал медальку стоимостью десять тысяч рублей. Проходит несколько дней и они превращаются почти в ноль. И все.

— Форму военную когда надевали?

— Один раз, когда после чемпионства пошли на прием к Язову. Ржали там, конечно — своей-то формы не было, принесли чужую, она не подходит, у кого носки черные, у кого белые. У Корнеева волосы до плеч, ему их скрутили, шапку сверху надели. Язов не поймет: «Кто такие? Кого привели?»

— Люди из Минобороны часто вмешивались в дела команды?

— До меня история была. При Базилевиче «Спартаку» проиграли, и игроков отправили на полигон под танки нырять. Вагиз Хидиятуллин тогда в ЦСКА как раз был.

— Правда, что, кроме «Эспаньола», вас еще английские клубы звали.

— Когда Советский Союз распадался, начали агенты ездить: «Подпиши со мной, я тебе подарки пришлю». Итальянцы, в основном. Я им: «Ребят, я ж не маленький». Еще забыл историю рассказать — в Италии играли с командой из серии В с молодым Раванелли в составе. Они шли на первом месте и уже выходили в серию А. Предложили сыграть — ну, мы им четыре и набили. После игры подходят: «Можно у вас шесть человек забрать?» Шестерых сразу в серию А, представляешь? Садырин: «Да вы чего, издеваетесь? Мы сами хотим выиграть чемпионат».

А из английских клубов обращался «Эвертон». Три агента меня туда отправляло. Говорил: «Ребят, как я поеду — я вас не знаю почти никого». Потом из «Блэкберна» пришло предложение, но условия не подошли. В «Верону» — тоже отказался. Закончился 1991 год и я ногу ломаю. Стрессовый перелом пятой плюсневой — от усталости уже. Сижу дома после турне со сборной по Америке, отдыхаю — мне звонок: «Зайди в клуб». Корнеев, Галямин и Мох в декабре 1991-го уехали в «Эспаньол» — вместе летели на Сицилию, мы играть, а они контракт подписывать. И вот захожу в январе в клуб и слышу: «Корней сломался — надо тебе в «Эспаньол» ехать. Клементе, тренер их, посмотрел кассету и сказал: «Вот этого мне привезите быстро». Отвечаю: «Я не поеду. Не хочу». Дали два дня на обдумывание. Вернулся домой — ко мне опять агенты пристали. «Ну ладно, давайте». Подписал контракт с «Эспаньолом».

Приехал посмотреть на игру в Овьедо. 0:1. Команда моя на последнем месте из двадцати двух. Схватился за голову: «Куда я попал!». Выхожу против «Атлетико» — у них Шустер, Футре, Маноло. Вышел — и стою как под мостом: мяч только над головой летает. Говорю в раздевалке: «Я чего приехал-то? Дайте мне мяч хоть. Опустите его на землю». Клементе скомандовал: «Дайте ему мяч». Вышли на второй тайм. Оп-оп-оп — я гол забиваю. Представляешь, в первой игре.

— Неплохо.

— А помнишь, я говорил, что у меня перелом был? Мне в диспансере ЦСКА сделали два укола, чтоб быстрее срасталось. 16 декабря сломал ногу — 5 января играл за сборную. В Барселоне снимки сделали:

— У тебя ж перелом. Не заросло еще.

— А я уже за сборную так играл.

— Да ладно.

В итоге договорились с «Эспаньолом» так — если выхожу на поле, получаю одни деньги, остаемся в вышке — в два раза больше. И вот после первой игры, когда я забил, зашел в клуб и мне, игроку с переломанной ногой, дали контракт на три года.

Мы дома всех прифигачили и остались в примере, даже стыковые играть не пришлось.

— Одним из тех, кто стремился стать вашим агентом, был хоккеист Владимир Петров. Как так получилось?

— А я откуда знаю. Он меня в «Эвертон» и пытался засунуть. Он и еще два каких-то парня. Потом Геннадий Логофет: «Подпиши с «Вероной». Я отказался.

— То, что в Барселоне уже были Галямин, Корнеев и Мох, помогало или нет?

— Обучение языка затянулось надолго, а так-то помогало, конечно.

— В каких условиях жили?

— Два месяца — в гостинице с переводчиком. Переводчиком был муж Маши Шукшиной — Леха Касаткин. Они развелись потом. Позже мне дали квартиру и машину. В десять утра тренировка, жарко же — чтоб до двенадцати закончить. А потом — сам себе предоставлен. Я ехал на пляж рядом с аэропортом. Садился или у бассейна, или у моря под зонтиком — я загорать не люблю, краснею сразу. Так и отдыхал. Потом друг появился, Энрике, болельщик «Эспаньола». Он владел магазином школьных принадлежностей и канцтоваров. Зашел к нему как-то за газетой, он смотрит: «О, новый игрок наш». Подружились. До сих пор, когда езжу в Барселону, живу у него — гостиница не нужна.

— А сначала, говорите, не хотели в Испанию.

— Ага. В Испании на тренировки брал только шампунь, одеколон и расческу. Все остальное тебе постирали и принесли. Даже бутсы мои хотели почистить. Я им: «Вы чего, травите? Это мой инструмент, я сам буду чистить». Спортивные фирмы предлагали контракты на бутсы — я в первый год четыре попробовал. Остановился на Mizuno. Классные. До сих пор играю в них.

— Работа с Бышовцем в сборной запомнилась? Индивидуальные беседы с ним, например.

— Беседы он вел в основном с теми, кого хотел переманить в «Динамо». А я армейский, у меня звезды — как я перейду? А на Евро я первый матч сыграл с Германией, вроде нормально — 1:1, на следующую игру Бышовец поставил не меня, а Алейникова. На второй тайм меня выпустил. С шотландцами, на третью игру опять не поставил — и опять в перерыве выпустил.

— Это заслуга Бышовца, что наша сборная, не выйдя из группы, получила больше денег, чем Дания, ставшая чемпионом?

— Анатолий Федорович умел пробивать премиальные. Но это были деньги за выход на чемпионат Европы, а не за игры там. Мы же, когда вышли, ничего не получили. То, что перечислила ФИФА, получили только в Швеции, на Евро — помню, вез домой огромный пакет цветных денег. Дали половину, а вторую часть обещали через три месяца — Колосков гарантийное письмо писал. А без этого мы отказывались уезжать.

— У Садырина такой деловой хватки, как у Бышовца, не было?

— В ЦСКА было Министерство обороны, которое все решало, а в сборной — сами знаете: письмо четырнадцати. Люди его подписали, а потом жалели, что не поехали на чемпионат мира из-за ерунды какой-то. На чемпионате мира обстановка плохая была. И из-за отказников вернувшихся, и со спартачами некоторыми не могли общий язык найти.

— А вам самому нравилось с Садыриным работать?

— Он неконфликтный. Когда нужно, крикнет, а в основном — спокойный. В ЦСКА все время кричал: «Чего, козлы, когда играть будете?» Но по-доброму — все понимали правильно.

— Почему вы из «Эспаньола» через полгода вернулись в ЦСКА?

— Да там деньги украли за мой трансфер. В Москве. Приехал с Евро, мне в ЦСКА говорят: «Будешь здесь, пока за тебя все деньги не получим. Из миллиона только двести тысяч до нас дошло». Восемьсот пропали. Я им: «Я-то при чем здесь? Не я ж их украл». Через три года меня в суд возили. Я уже в «Алавесе» играл, а судьи меня спрашивали: «Где деньги?» Говорил: «Ищите, кто контракт с клубом подписывал». Оказалось, кто-то из наших агентов махнул восемьсот тысяч. А тогда я сидел в ЦСКА три месяца.

— Тогда это называлось: Кузнецов приехал в отпуске помочь команде.

— Да, вот именно. Лучше б я не помогал. За шесть или семь игр забил семь голов, а Мурашко, начальник команды, обвинил меня в сдаче игры. Это вообще был цирк. Началось с того, что я не полетел в Находку. Я ж когда только приехал в ЦСКА — зарплаты нет, премиальных нет, страховки нет. Говорю им:

— Ребят, вы мне хоть чего-нибудь дайте.

— У тебя с «Эспаньолом» контракт.

— А если я сломаюсь? У меня на три года с ними контракт.

— Вот пусть они тебе и платят.

— Я сломаюсь-то у вас. За что они мне будут платить? Они меня выкинут и все.

И не полетел в Находку. Руководство мне:

— Предатель!

— Это я-то предатель?!

Потом проиграли «Алании» 2:4, я забил пенальти, а меня обвинили в сдаче игры. И я предатель после этого.

— Ребят, если я сдал, приведите людей, кто мне деньги дал.

— Мы и так все знаем, ты сдал.

Причем сумма менялась каждый день. Удваивалась, утраивалась.

— Вы хоть договоритесь между собой. Я по-вашему уже миллионер — чего мне дальше в футбол играть.

— Почему потом ушли из «Эспаньола»?

— Появился закон — если сыграл пять игр в первом круге, не можешь перейти в другой клуб лиги. Я вообще одурел — меня на пять игр поставили и больше не выпускали. Даже в запас не сажали. Говорю: «Ну, хорошо». Звали в «Серветт», в «Торино», где Абеди Пеле играл, но у меня ребенок в школу пошел — куда уезжать. Поехал в «Лериду», в сегунду — 150 км от Барселоны.

— Почему владелец «Эспаньола» Лара ходил с пистолетом?

— Он старый уже, выживший из ума был. Пистолет брал на игры с «Барселоной» — так ее ненавидел, что орал: «Я их застрелю всех». А так, платил нормально. Когда мы вернули «Эспаньол» в примеру, он принес три дипломата и наличными отдал деньги — чтоб не декларировать.

— Каким Хосе Антонио Камачо запомнился?

— Тренер хороший, а человек непорядочный. Перед ЧМ-94 сказал всем русским, что не рассчитывает на них, и оставляет только меня. А меня же в сегунде лучшим иностранцем признали. Возюкал там людей только так — после каждой игры в сборную тура попадал. Возвращаюсь с чемпионата мира — а Камачо со мной даже не разговаривает. Тренировки-то его мне нравились — много для себя почерпнул.

— А Хавьер Клементе, с которым начинали в Испании?

— Это лучший тренер в моей карьере. Правда, в Испании его не очень любили. Всем правду в лицо говорил. У него были либо сторонники, либо противники. Клементе мне говорил: «Если б ты испанец был, я б тебя в сборную взял». Он же после «Эспаньола» Испанию стал тренировать. Я у него бегал, как сумасшедший, даже не уставал.

— Между Клементе и Камачо тоже какой-то интересный персонаж был.

— Новоа — это самый плохой тренер в моей жизни. Человек ничего не понимал, привез с собой человек пять и в состав их всех поставил. С ним и вылетели. У меня травма была, дернул заднюю поверхность бедра, но он меня заставлял тренироваться. А я бегать не мог. Так Новоа пришел в клуб и сказал, что я — саботажник. Я поехал в клинику в Сарагосе. Привожу Новоа снимки, он смотрит и обниматься лезет. Я ему: «Руки убери свои». А потом на тренировки видит фотографов и подходит ко мне, чтоб на камеру обняться — я отстранился.

— В «Осасуне» вы пересеклись с Рафаэлем Бенитесом.

— Он отработал только предсезонку и шесть игр. Взял много молодых, ребят по восемнадцать лет (Пабло Орбаиса, например), давал им жилетки с весом, чтоб прыгали каждый день. Я одуревал — мне ж тридцать три. Был, как Гекдениз сейчас в «Рубине». Говорил: «Мне-то это все не надо. Дайте отдохнуть лучше». А он всех под одну гребенку. Но он с детьми ничего не добился и его убрали.

— Как прикалывались в испанских командах?

— В «Эспаньоле» гетрами кидались все время. После игр скатывали их и в голову швыряли — больновато было. Бутсы гвоздями к полу прибивали, шнурки связывали. Как только я приехал, еще не знал языка, мы летели из Овьедо, сажусь, Диас надо мной чего-то пошутил, все посмеялись — ну, а я, выходя из самолета, забрал его пиджак со всеми документами. И ушел. Стоим внизу у автобуса, чтоб ехать в терминал. Задержка. Спрашиваю: «В чем дело?» — «Да пиджак украли у Диаса». — «Вот он». Он выбегает: «Русский, сука, я тебя убью!» Так с ним и подружились. Он сказал: «Я тебя больше не трогаю, потому что ты меня тоже подколол».

В «Осасуне» ребята любили на Хэллоуин маски надевать. Меня тоже заставляли. Говорю: «Не буду я надевать. В кого мне одеваться — в Горбачева? В Ельцина?»

— В «Рубине» сейчас как шутите?

— Люблю ввернуть фразы из фильмов, которые под ситуацию подходят. Но половина из наших игроков не понимают этого — «Бриллиантовая рука», «Приключения Шурика». Муллину говорю: «Посмотри фильмы, чтоб тренеров понимать. «Иван Васильевич меняет профессию» хотя бы. Этуш — это что-то». Хотя каждые фильмы под свою эпоху, конечно, — наши-то игроки уже в другом тысячелетии живут.

— На природу игроков возите?

— В предсезонке за границей не было времени. Трехразовые тренировки. У нас-то в ЦСКА сборы были в Кудепсте, в Сочи — там что хочешь: шашлыки тебе сделают, шурпу, вино домашнее. А сейчас все получают хорошо — им это не интересно. У нас в ЦСКА было так — после игры собирались в Строгино на водоеме у Володьки Татарчука. Все с женами. Каждая семья должна привезти или ящик пива, или ящик шампанского, или ящик вина. Ну и водка, естественно, всегда была. По 70 человек собиралось. Поэтому и были такими сплоченными — раз пили все вместе, то и подвести друг друга не могли.

Общение — один из факторов успеха. На сборах «Рубина» сейчас, в Италии, походили в горах, устроили общий ужин. Сидят за ужином кто с кем хочет — я ж не могу запретить Девичу сидеть с Ливаей. А в «Эспаньоле» у меня было так: столик на четверых, на нем бутылка вина — даже в день игры. Все вместе заходят, вместе выходят — пока последний не поест, никто не встает.

— Когда возвращались в ЦСКА в 1997-м, ехали именно к Садырину?

— Предлагали в Испании остаться, но Федорыч позвонил: «Димон, давай». В руководстве ЦСКА чечены были — очень интересные люди. Ничего святого в них не было. Садырина в открытую плавили. В первом круге 1998 года на предпоследнем месте шли: люди пенальти не забивали, еще чего-то. Никто не работал, ничего не делал. Пришел Долматов — и выиграли тем же составом четырнадцать игр. Так же не бывает.

Долматов мне говорил: «Тебя не хочет руководство». А руководство: «Тебя не хочет Долматов». Долматов чеченам сказал: «Кузнецов не подходит по тактическим соображениям, потому что он в линию не может играть». А я в Испании шесть лет играл в линию!

Поехал в тульский «Арсенал» — получил там за четыре месяца ноль копеек.

— Как так?

— Бразильцы все получали, я — ничего. Мы могли спокойно выйти в высшую лигу еще в 1998-м, команда хорошая была, но наверху в Туле сказали: «Не нужно вам выходить».

Андрадина

— Из толпы бразильцев кто выделялся?

— На уровень высшей лиги тянули Андрадина, Даниэл и Карлос, который в «Торпедо» играл. Они двигали команду. Андрадина забивал, причем большую часть матчей играл в сороконожках — в бутсах не любил играть. Даниэл даже на бразильца не был похож: забивал, на жопе катился, отрабатывал туда-сюда. Карлос по флангу носился как сумасшедший. Остальные — так, на подмену.

— Общались с ними?

— Они даже на сборах не жили, сидели по домам сами по себе — им так стирали, гладили, готовили, платили за телефон. А я вообще ни одной зарплаты не получил.

— Как в Нижнем Новгороде оказались?

— Команда очень хорошая собралась. Марек Холли, Володя Татарчук, Аваков, Дзамихов, Быстров. У Овчинникова была простая тактика: подавайте мяч повыше и посильней вперед. Я говорю: «Ребят, зачем нам так играть. У нас в центре я, Татарчук, можем отдать, придержать». Овчинников сидел, удивлялся: «Это что, моя команда так играет?» В Нижнем тоже могли задержать деньги, но Овчинников свои обещания всегда выполнял. Все отдавал.

— Хотя однажды пообещал какие-то бешенные премиальные, потому что был уверен, что не выиграете.

— В Волгограде это было после первого тайма. Говорил: «Сколько вам не давай, все равно не выиграете». Мы вышли и победили 3:2. Овчинников нам после игры: «Вы чего меня по миру хотите пустить?» Мы: «Почему?» — «Да я вообще хотел вам по двадцатке пообещать — все равно не верил, что выиграете».

— Какие премиальные в других наших командах были?

— Когда играли с ЦСКА в первой лиге, мы получали сто долларов дома за победу. Сразу в раздевалке. Сто пятьдесят — на выезде. Поэтому всех и разорвали. В высшей лиге, когда вторыми стали, получали по двести долларов, по четыреста иногда. А когда чемпионами стали, получали не больше пятисот за матч. Самый запоминающийся момент — в Киеве играем. 1987 год. На второй минуте Брошин забивает, на четвертой Татарчук. «Динамо» нас потом в штрафную загнало, но 2:1 мы в итоге выиграли. После игры киевляне подходят: «Вам чего за нас, по тысяче, что ли, дали?» Говорю: «Какой там. По сорок семь рублей».

— Где вам в России платили стабильнее всего?

— В Саратове. Я с губернатором Аяцковым в очень хороших отношениях был. Подошел ко мне: «Дима, если что надо — говори». У президента клуба Романа Пипия была компания «Зерно-Поволжье», так что платили вовремя — поэтому команда и играла. Помню, приехал первый раз в Саратов, меня тащат на какой-то митинг. Там говорю болельщикам: «Ребят, я вам обещаю, что мы выйдем в высшую лигу». Мне кричат: «Да нам много кто обещал». — «Ребят, я кое в чем разбираюсь. Просто по игрокам вижу, что выйдем». Вышли в высшую лигу, шли там на первом месте, но Корешков начал дурить — поменял людей, привез Орбу, Веретенникова, который два года до этого не играл. На меня начал гнать: «Ты меня снять хочешь». Я с ним разругался, не играл, они проиграли восемь, что ли, игр подряд. Я ушел, и они вылетели на следующий год.

— Вы потом вернулись к Овчинникову в «Волгарь-Газпром». Впечатляюще?

— В 35 градусов жары разминались в болониевых костюмах. Все время одно и то же — по кругу бегаешь, легкоатлетические упражнения. Самые невыносимые тренировки в моей жизни. У Бормана по пять часов разбор игры шел. Если навалит кто-то полную кучу (ошибется, в смысле) — Бормана как понесет, не остановишь. Все сидели, засыпали.

— После тридцати нагрузки Овичнникова как переносили?

— Спокойно. Похвастаюсь, я лучше всех тест Купера бежал в Советском Союзе. У меня такая выносливость — мне легко бегать. А мне говорили: «Ты чего, дурак? Нам же норматив из-за тебя поднимут». Я в ЦСКА так делал — играл за основу на сборах в Кудепсте, а потом ехал в Леселидзе на игру дубля, если им народу не хватало. Морозов на меня так смотрел: «Ты что, больной? Нагрузки же сумасшедшие». А я нормально себя чувствовал.

— Вас звали в «Торпедо» в конце восьмидесятых, но на Восточную улицу вы попали только в начале нулевых.

— Отец работал в профсоюзах. Козьмича Иванова хорошо знал. По работе пересекались, дружили. Жили в десяти минутах друг от друга. Козьмич отцу говорит: «Давай Димку к нам. Они с Савичевыми играли всю жизнь — теперь в Европе шороху наведут». Я приехал, подписался — и тут мне в ЦСКА звание дали. А я хотел свалить уже, представляешь?

А в «Торпедо-ЗиЛ» потом пошел, потому что хотелось в Москве пожить. Устал ездить, надоело. Но там не платили вообще ничего. Очень тяжело. Много молодых вокруг было — надеюсь, научились у меня чему-то.

— Юрий Первак врывался в раздевалку челябинского «Спартака», который вы тренировали, и грозил расправой игрокам, звонил тренерам по ходу игр, требуя замен, а хоть что-нибудь хорошее о нем можете рассказать?

— Не знаю, как так получилось, но именно Первак первым доверил мне тренерскую работу. Главным был Геннадий Морозов, но ему лицензии не хватало. Морозов меня и позвал с одобрения Первака. Потом я, конечно, пожалел, что туда пошел, но для начала тренерской карьеры это было хорошо. Иногда приходили какие-то идеи, которые давали результат. Играли как-то с Воронежем на искусственном поле в Челябинске и дождь шел. Горим 2:1. Мне в голову стукнуло: надо выпустить Дениса Чуркина, он высокий и головой здорово играет. Он вышел и на последних минутах мы забили два мяча.

— В Челябинске же много арендованных было?

— Было. До сих пор помню. Сидим — завтра игра с «Камазом». Определяем состав — а к нам пришли Торбинский, Хагуш, Гацкан, Солосин, Костин Мишка, все спартаковские. Последний день заявки. Вдруг звонит Гальперин, начальник команды: «А вы знаете, что заявлять можно только пять арендованных?» А у нас же кроме спартаковцев и других арендованных полно. Мы за голову беремся: у нас в составе только девять человек остается. Морозов мне: «Ну чего, готовься, будешь завтра играть». — «Ты чего — травишь? Не буду я играть». Позвонили Гальперину: «Быстро в «Спартак». Оформляй документы, как будто мы их купили». Хорошо, «Спартак» навстречу пошел.

— Торбинский тоже был среди тех, кого купил челябинский «Спартак»?

— Да. Но ему тяжело было на искусственном поле. После игр мы давали ему два дня отдыха. Коленей не было вообще.

— В «Рубине» вам сейчас комфортно?

— До этого я тренировал в системе «Газпрома», а здесь хоть интересно — ребята молодые слушают. Я тоже в свое время учился. У Клементе, у Бенитеса, у Камачо. У Морозова — как прессинг делать, как оборону вскрывать. А у Садырина — как раскрепоститься и поверить в себя.

Фото: РИА Новости/Владимир Родионов, Максим Богодвид, Игорь Уткин, Владимир Родионов, Владимир Родионов, tula-football.ru

[ФУТБОЛИСТЫ МИРА]

http://www.footballplayers.ru/player..._Vladimir.html


Владимир Пономарев / Vladimir Ponomarev (Владимир Алексеевич Пономарёв/Vladimir Alekseevich Ponomaryov)

СССРСССР - Защитник.

Родился 18 февраля 1940 года.

Из форварда в защитника Владимир Пономарев переквалифицировался в 22 года. А играть из-за травмы закончил в 29. Тем не менее этого хватило, чтобы бронзовый призер ЧМ-66 вошел в историю как один из лучших крайних защитников советского футбола. Один из ключевых игроков ЦСКА 60-х годов.
Vladimir Ponomarev
© Сборная России по футболу

СТАТЬИ:

Три заповеди (Александр Кружков) (2003-06-19)

КОМАНДНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

В составе сборной:

4-е место на чемпионате мира 1966 года



ЛИЧНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

Символические сборные:

Входит в список 11 лучших футболистов чемпионата СССР 1964, 1965, 1966 годов (Список 11 лучших 1960 - 1969 гг)

ТОЛЬКО ЦИФРЫ:
В составе сборной сыграл 25 матчей.

Первый матч: 11.10.1964 с Австрией 0:1
Последний матч: 06.08.1969 с Швецией 0:1
За олимпийскую сборную СССР сыграл 3 матча.


СЕЗОН КЛУБ МАТЧИ ГОЛЫ
1958-60 «Динамо» (Москва, СССР) ? ?
1961-62 «Волга» (Калинин, СССР) ? ?
1963 ЦСКА (Москва, СССР) 20 0
1964 ЦСКА (Москва, СССР) 32 0
1965 ЦСКА (Москва, СССР) 22 0
1966 ЦСКА (Москва, СССР) 8 0
1967 ЦСКА (Москва, СССР) 4 0
1968 ЦСКА (Москва, СССР) 16 1
1969 ЦСКА (Москва, СССР) 11 0
ИТОГО в D-1 113 1




ПЕРИОД КЛУБ СТРАНА
1991 - 1993
«Зенит» Челябинск
СССР/Россия

ССЫЛКИ:

Прочитать про игрока на сайте Wikipedia

Прочитать про игрока на сайте Википедия

Прочитать про игрока на сайте Сборной России по футболу

[Геннадий Ларчиков]

https://cska.in/football/blogs/topic...il-kolesnikov/

— Михаил, вы рано закончили играть. И, в отличие от одноклубников, сразу завязали с футболом и неожиданно ушли в ГИБДД.

— До службы в ГИБДД я недолго поработал администратором в хоккейном клубе МВД, но понял, что из спорта надо уходить, тем более подвернулся случай сменить армейскую форму на милицейскую.

— И долго вы служили?

— Десять лет. Четыре года назад ушел на пенсию.

— Ну и как, хватает на жизнь?

— Нет, конечно.

— Удивительно. Острословы в таких случаях шутят, что гаишникам впору заниматься благотворительностью.

— Намек понял. О финансовых злоупотреблениях в милиции действительно говорят много, но это такие же пустые разговоры, как и слухи о договорняках в футболе. Ведь дальше этого не идет. Никто не пойман за руку. Никто и не наказан.

— Но ведь не бывает дыма без огня. В правоохранительных органах, согласитесь, такое случалось.

— Возможно, и попадаются нечистоплотные милиционеры, но ко мне и моим сослуживцам это не относится.

— Вернемся к футболу. С бывшими одноклубниками общаетесь?

— Конечно. Перед Новым годом мы собирались по случаю очередной, уже двадцатой, годовщины выигрыша хрустально-золотого дубля. А перед этим почтили память Павла Федоровича Садырина — десятилетие со дня смерти.

— А как обстоят дела на семейном фронте?

— Отлично. У меня шестеро детей и один внук. Правда, не все от одной женщины. С первой женой у нас два сына. Старший. Игорь, работает в системе РЖД. а Алексей пошел по моим стопам -служит в ГИБДД. У второй жены, Ольги, от первого брака две дочери и сын. Наш общий ребенок. 11-летний Витя, занимается в футбольной академии «Строгино».


Советский Спорт — Футбол", № 3 2012 Г.

[ФУТБОЛИСТЫ МИРА]

http://www.footballplayers.ru/player...ikov_Yuri.html


Юрий Пшеничников / Yuri Pshenichnikov (Юрий Павлович Пшеничников/Yuriy Pavlovich Pshenichnikov)

СССРСССР - Вратарь, тренер.

РоссияРоссия.

Родился 2 июня 1940 года.

Вратарь сборной СССР конца 60-х годов. Блестяще выступал в ташкентском «Пахтакоре» откуда был приглашен в ЦСКА. В первом же сезоне за армейский клуб Пшеничников показал настолько высококлассную игру, что был признан лучшим вратарем СССР.
Yuri Pshenichnikov
© Сборная России по футболу

СТАТЬИ:

Как дела? (Татьяна Пономаренко) (2004-07-29)

КОМАНДНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

Чемпион СССР 1970 года



ЛИЧНЫЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

Лучший вратарь СССР (приз журнала «Огонек») 1968 года.
Провел 110 матчей без пропущенных голов.



ТРЕНЕРСКИЕ ДОСТИЖЕНИЯ:

Чемпион Лаоса 1981, 1982 годов.
Обладатель Кубка Лаоса 1980 года.

ТОЛЬКО ЦИФРЫ:
В составе сборной сыграл 19 матчей, пропустил -21 голов.

(в т. ч. 4 матча (пропущено 6 мячей), - за олимпийскую сборную СССР).
Первый матч: 18.09.1966 с Югославией 2:1
Последний матч: 28.10.1970 с Югославией 4:0


СЕЗОН КЛУБ МАТЧИ ГОЛЫ
1960 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) 9 ?
1961 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) 30 ?
1962 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) 32 ?
1963 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) 23 -41
1964 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) (D-2) (D-2)
1965 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) 24 ?
1966 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) 32 -30
1967 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) 27 -28
1968 ЦСКА (Москва, СССР) 25 -14
1969 ЦСКА (Москва, СССР) 19 -9
1970 ЦСКА (Москва, СССР) 15 -8
1971 ЦСКА (Москва, СССР) 7 -13
1972 «Пахтакор» (Ташкент, СССР) (D-2)21 (D-2)
ИТОГО в D-1 243 0





Тренер «Контхаб», Лаос (1978-1983).
Директор СДЮШОР ЦСКА, Москва (1984 - 1988).
Тренер «Конфсаб», Мадагаскар (1989).
Главный тренер СКА Ростов-на-Дону (1990).
Тренер в клубе «Пресня» Москва (1991).
Начальник команды «Пресня» Москва (1992).
Тренер в клубе «Асмарал» Москва (1993).
Тренер в ЦСКА Москва (1999 - 2001).
Тренер в СДЮШОР «Торпедо - ЗИЛ» Москва (2002-2003).
Тренер в СДЮШОР «Динамо» Москва (2005-...).

ССЫЛКИ:

Прочитать про игрока на сайте Wikipedia

Прочитать про игрока на сайте Википедия
Прочитать про игрока на сайте Сборной России по футболу