**2637. «Спартак». Москва

[Олег Лыткин]

http://www.rusteam.permian.ru/news_2..._12_26_06.html

Тридцатого декабря свой 53-й день рождения отметит Геннадий Владимирович Морозов. В восьмидесятые годы он считался одним из сильнейших мастеров персональной опеки. Когда-то Константин Бесков дал исчерпывающую характеристику спартаковскому воспитаннику: «Если Гена в кого вцепится, то уже не отпустит».

Геннадий МорозовВсе без исключения нападающие советской высшей лиги да и форварды зарубежных клубов очень не любили играть против Геннадия Морозова. И облегченно вздыхали, когда этого темноволосого футболиста не оказывалось в стартовом составе «Спартака». Нет, Морозов не был грубым или чрезмерно жестким, просто играть против него было сущим наказанием.

Если Геннадию поручали действовать против кого-то персонально, то свою работу он выполнял качественно и старательно. Приклеивался к своему подшефному с цепкостью клеща — куда нападающий, туда и он. Морозов обладал приличной стартовой скоростью, от него было чрезвычайно сложно убежать. Интуиция помогала первым оказываться у мяча и прерывать острые передачи. Он безукоризненно выполнял подкаты, мастерски отбирал мяч и, не будучи слишком высоким (метр семьдесят семь сантиметров), обладал отменной прыгучестью и частенько выигрывал верховые дуэли у куда более рослых оппонентов.

Конечно, Морозов вовсе не был ангелом, и соперникам от него доставалось. Но, повторю, грубым игроком он не считался и травм соперникам не наносил. Примечательно, что за всю карьеру Геннадий Владимирович не получил ни одной красной карточки, а вот ему доставалось прилично. Рецидив тяжелой травмы вынудил Морозова завершить карьеру уже в 27 лет.

Защитник — профессия у мальчишек не самая популярная, но Гена с самого детства решил, что выберет именно это амплуа. Нравилась ему эта работа. Не было сомнений и в выборе клуба. «Спартак» и только «Спартак», ведь в семье Морозовых все болели за «красно-белых». Вот только с видом спорта были сложности, ведь Геннадию больше нравился хоккей. Однако друзья поехали записываться в футбольную школу «Спартака», Гена с братом-близнецом Юрой отправились за компанию и были зачислены.

Братья Морозовы занимались у олимпийского чемпиона Анатолия Ильина, потом попали в группу Владимира Сучкова. Там же учились их ровесники Сергей Родионов и Борис Поздняков. Юрию Морозову не удалось пробиться основу «Спартака», его карьера ограничилась дублем и несколькими коллективами второй лиги. А Геннадия, равно как и Сергея с Борисом, ждала слава одного из лидеров «красно-белых».

Еще в семьдесят девятом Константин Бесков стал привлекать всех трех 17-летних юношей к тренировкам с основным составом. Сергей дебютировал уже в золотом сезоне, Борис и Геннадий стали выходить на поле в восьмидесятом. Морозов играл на позиции крайнего защитника — персональщиком он стал несколько позже.

Вскоре после Олимпиады-80 болельщики «Спартака» впервые увидели симпатичного черноволосого юношу, который не затерялся в составе чемпионов. Более того, Геннадий отличился в своем втором матче, когда поразил ворота «Локомотива». Забегая вперед, сообщу, что забивал Морозов нечасто. Четыре раза он отличился в составе «Спартака», а пятый гол забил «Спартаку» в бытность игроком московского «Динамо».

Морозов владел очень приличным ударом, однако нечасто пускал это оружие в дело — работа в обороне требовала полной отдачи. И все же редкие его удары были крайне неприятны для вратарей. Уже под занавес карьеры Геннадий исполнял штрафные. К примеру, в золотом матче чемпионата-89 именно он собирался пробить по воротам Виктора Чанова и лишь в последний момент уступил мяч Валерию Шмарову. Впрочем, своим ложным замахом Морозов ввел в заблуждение вратаря киевлян, посему может считаться одним из соавторов золотого гола.

В двух первых сезонах Геннадий Морозов не имел постоянного места на поле. Он чаще затыкал дыры в обороне «Спартака», выходя то слева, то справа. Константин Иванович не сразу разглядел в молодом игроке центрального защитника. Главное, что разглядел и, начиная с 1983 года, Морозов стал действовать в центре обороны. Чаще всего ему поручали опекать самого опасного нападающего чужой команды, и Геннадий, выступавший под непривычным для защитника восьмым номером, быстро превратился в одного из сильнейших персональщиков страны.

Он довольно долго ходил в кандидатах в сборную, но из заветного списка его фамилия всякий раз исчезала. Дебют Морозова в главной команде страны состоялся в августе 85-го в товарищеском матче с румынами. Эдуарду Малофееву понравилось, как сыграл спартаковец, и в осенних матчах сборной Морозов играл постоянно. А ведь в этих встречах решалась судьба путевки на чемпионат мира в Мексику. Примечательно, что с Морозовым в составе сборная СССР не пропустила ни одного мяча. В решающем матче с датчанами Геннадий «съел» Пребена Элкьяэра, который попил столько кровушки в первой встрече.

Валерий Лобановский, сменивший Малофеева у руля сборной незадолго до ЧМ-1986, убрал из состава многих футболистов, игравших при прежнем наставнике. Однако Геннадия это не коснулось, в Мексику он поехал, хотя и не оправился до конца от травмы. Там он сыграл в одной встрече — со сборной Канады. Жаль, конечно, что только в одной, в решающем матче с бельгийцами он, наверняка, не был бы лишним.

Летом восемьдесят шестого Морозов серьезно повредил колено, ему потребовалась операция. А там и повестка в армию подоспела. «Спартак» не мог продлить бронь одному из ведущих своих игроков, и тому пришлось на два года стать динамовцем. В бело-голубой форме Геннадия видеть было несколько непривычно, но свою службу в чужом клубе он нес честно, играл на совесть. В том числе и против родного «Спартака». В мае восемьдесят седьмого Геннадий дальним ударом огорчил «красно-белых», и ту встречу будущий чемпион с трудом свел к ничьей.

Осенью восемьдесят восьмого в «Спартаке» намечались большие перемены. Константин Бесков собирался создавать новую команду, и одна из ведущих ролей в ней отводилась Морозову, чей срок службы подходил к концу. Геннадий пообещал Константину Ивановичу вернуться, и обещание свое выполнил. Только Бескова в «Спартаке» уже не было. Его заменил Олег Романцев, с которым Морозов нередко выходил вместе на поле.

Олег Иванович вернул в команду многих бывших спартаковцев. Все они славно потрудились в восемьдесят девятом. Геннадий провел один из лучших своих сезонов и завоевал такую долгожданную золотую медаль. Вот только сезону-89 суждено было стать последним. Рецидив старой травмы вынудил Геннадия повесить бутсы на гвоздь уже в 27 лет. К сожалению, один из сильнейших защитников позднего СССР был вынужден уйти, явно не доиграв до своего максимума. И не выиграв всего, что он мог бы выиграть.

В девяностые Геннадий Владимирович пробовал свои силы в мини-футбола. Мастерство никуда не делось, но из-за колена приходилось действовать предельно аккуратно. Немного поиграв с другими спартаковскими ветеранами за «Саргон», Морозов решил не рисковать и перешел на тренерскую работу. Он работал в структуре родного «Спартака», одно время возглавлял спартаковскую академию, а так же тренировал разные коллективы первого и второго дивизиона.

«ФутболРевю», 25.12.2015

[Георгий Настенко]

http://www.rusteam.permian.ru/players/mostovoi_3.html

Александр Мостовой стал чемпионом СССР в 1987 году в составе московского «Спартака», когда этой командой руководил Константин Иванович Бесков. Было ему в ту пору всего 19 лет. Спустя два года «Спартак» уже при Олеге Ивановиче Романцеве с участием Мостового снова становится чемпионом. Потом были Португалия, Франция, Испания... В беседе Александр, как всегда, оживлен, очень доброжелателен, хотя нельзя не заметить, что вся шумиха, поднятая вокруг него после Евро-2004, немало огорчает 36-летнего игрока до сих пор.

Александр Мостовой- Традиционный первый вопрос: с чего начинался ваш путь в футбол?

- Я родился и вырос в поселке Останкинский, недалеко от подмосковного города Дмитров. В футбол стал играть лет с семи, с тех пор как пошел в школу. Спортивной секции в поселке не было, нас тренировал отец одного из одноклассников. Мой отец, кстати, тоже хорошо играл в футбол. Во всяком случае, в молодости он был одним из ведущих местных футболистов. Кто знает, как сложилась бы его судьба, если бы он вырос в столице или каком-либо крупном городе. Как-то команда нашего поселка сыграла вничью - 3:3, по-моему, со спартаковским дублем. Мой отец забил два гола в том матче и вообще неплохо себя показал. Представители «Спартака» завели разговор с останкинским спортивным руководством о его переходе, а те слукавили, прибавив к возрасту моего отца лет пять или шесть. Спартаковцы поэтому посчитали его неперспективным, а останкинцы сохранили его как футболиста для своей команды. Эту историю я услышал много лет спустя от самого Николая Петровича Старостина, который участвовал в тех переговорах.

- В спортивную школу вас уже отец определил?

- Это произошло не без его участия. Я много выступал на детских турнирах: «Кожаный мяч», юношеское первенство Подмосковья. В своей команде, несомненно, я выделялся, был лучшим, много забивал, и на меня обратил внимание кто-то из детских тренеров ЦСКА. И определили меня в футбольную школу армейцев, что на улице Песчаной. Но там амплуа мне поменяли. В команде были свои центрфорварды - ребята не по годам крупные, могучие. Меня оттянули чуть назад. На этой позиции техникой и видением поля я мог компенсировать свое тщедушное телосложение. Так что лет с 13 я играю центральным полузащитником.

- Но в «Спартаке» вы, помнится, играли на фланге, показывая слаломный дриблинг. А в 1990 году в списке «33 лучших» футболистов СССР были названы под №1 среди левых нападающих…

- Было дело. С самого детства я любил демонстрировать дриблинг. Другое дело - в какой мере это необходимо и допустимо для интересов команды. Когда Бесков меня восемнадцатилетним взял в «Спартак», он поставил меня на левый фланг. И на этой позиции довольно часто лучшим решением было обвести на скорости одного защитника, а то и двух, и каких-то успехов на этом месте я добился. Играя же в центре и выполняя функции диспетчера, я не мог уже позволить себе долго таскать мяч, потому как лучшим решением было быстро отдать пас партнеру. Это характерно для моей игры и в составе сборной России, и в «Сельте». Но в такой же манере я действовал еще в спортшколе ЦСКА. Играть в центре, «под нападающими», всегда было моим любимым амплуа в футболе.

- Отчего же после окончания футбольной школы вы попали не в ЦСКА, а в «Красную Пресню», своеобразный филиал «Спартака»?

- В 1985 году, когда я как раз оканчивал школу, ЦСКА выбыл из высшей лиги в первую, и там ликвидировали дубль. А за основной состав в средней линии играли ребята на два-три года старше меня, входившие в юниорскую сборную СССР, - Татарчук, Иванаускас, Колесников, другие известные мастера. У меня в такой сильной компании не было шансов попасть в основной состав. В год выпуска меня и других наиболее перспективных учеников привлекали тренироваться с расширенным составом ЦСКА, но никому из тренеров армейцев я не приглянулся. Так что по окончании спортшколы я даже не знал, куда мне приткнуться. На всякий случай поступил учиться в радиотехникум. Тренеру спортшколы ЦСКА Евгению Николаеву, работавшему со мной в последний год, удалось договориться, чтобы меня взяли на просмотр в команду третьего тогда дивизиона «Красную Пресню». Я благодарен многим наставникам школы ЦСКА - можно долго перечислять фамилии. Из известных отмечу Бубукина, Ольшанского и Гринина - того самого Алексея Гринина из легендарной «команды лейтенантов». Не могу умолчать о большом вкладе в мое становление и наставников молодежной сборной СССР Владимира Радионова и Леонида Пахомова, с которыми мне пришлось поработать несколькими годами позже.

- Каким образом вы перешли из «Красной Пресни» от Романцева к Бескову в «Спартак»?

- Начнем с того, что с самого начала в «Красной Пресне» мне повезло. Официальное положение о розыгрыше обязывало тогда команды третьего дивизиона иметь на поле как минимум одного футболиста не старше 18 лет. Так что при наличии большого числа квалифицированных, хороших игроков в команде Романцев был вынужден постоянно ставить меня в состав. Он мне помог, кстати, не только в плане роста футбольного мастерства, но вместе с Валерием Владимировичем Жиляевым много занимался решением моих бытовых вопросов. В те времена все приходилось «выбивать» и «доставать». Жиляев до сих пор своей деятельностью приносит много пользы «Спартаку», и футболисты многих поколений называют его своим «вторым отцом».

Ездить на тренировки и игры из Подмосковья мне было очень тяжело, так что я большей частью жил на базе «Красной Пресни» в Серебряном Бору. А спустя полгода после моего появления в команде Олега Ивановича Романцева меня стали привлекать к играм дубля «Спартака». Впервые я сыграл на выезде против харьковской команды, причем «с листа». И пошло, поехало… После игры за дубль говорили: «Молодец, все нормально», и я опять возвращался к Романцеву, у которого и тренировался.

Александр Мостовой- С высоты прошедших лет какие особенности в работе тренеров Романцева и Бескова могли бы сейчас отметить?

- То, что я попал в «Красную Пресню», а потом - в дубль и основной состав «Спартака», я воспринимал как большое счастье, свалившееся на меня. Бесков и Романцев на своих местах делали работу, как надо ее делать, так же как и тренеры спартаковского дубля Шубин и Новиков. Различия между ними в методах работы больше обусловливались уровнем команд: «Спартак» боролся за чемпионство и еврокубки, а «Красная Пресня» выполняла другие задачи. Я много слышал о суровости Бескова, но за два с половиной года моего пребывания под его началом он ни разу меня не ругал, не повышал голоса да и вообще не был особо строг. А вот беседовал «по душам» достаточно часто, его интересовали мои дела, в том числе и далекие от футбольных. Приняв «Спартак» после Бескова, какие-то изменения в тренировочный процесс Романцев внес, но игра осталась той, которая радовала миллионы болельщиков. Впрочем, и Бесков, и Романцев каждый сам по себе в своей методике тоже не стояли на месте, оба постоянно придумывали что-то новое, и это приносило пользу футболу.

- С кем из игроков «Спартака» у вас тогда были самые близкие отношения?

- С Игорем Шалимовым. Мы с ним почти ровесники. Он раньше меня попал в основной состав. Мы с ним часто играли друг против друга еще в детском футболе. В своей спартаковской юношеской команде он всегда выделялся на поле, был явно лучшим. И сейчас мы с ним часто перезваниваемся, вот, пребывая в Москве, я вместе с ним ходил на стадион смотреть нынешний «Спартак»…

- …И как вам показалась нынешняя команда?

- Без комментариев. С Романцевым сейчас в Москве я тоже не раз общался, но это носило не рабочий, а дружеский характер. Соответственно, мы с Олегом Ивановичем не обсуждали ни мои, ни его перспективы в работе.

- Что предшествовало вашему переходу из «Спартака» в европейский клуб?

- С 1987 года я оказался на виду у болельщиков и специалистов футбола, когда вместе со «Спартаком» выиграл чемпионат СССР. Дебютируя в еврокубках, в первой же игре забил два гола дрезденскому «Динамо». Возможно, с того времени я попал в поле зрения европейских специалистов, причем преимущественно немецких. На сборы в межсезонье мы часто ездили в Германию, выступали в турнирах по мини-футболу. А здесь я действовал еще более удачно, чем в большом футболе. И тогда уже ко мне подходили представители немецких клубов и предлагали подписать контракт напрямую: какие в то время у нас могли быть агенты? Но о каком контракте с западным клубом я мог говорить в 1987 году? «Да расстреляют меня за подобное!». Это только спустя год наших стали выпускать на Запад, и то с цензом, не моложе 28 лет - Дасаева, Заварова... Во время выступления за молодежную сборную СССР в 1989 - 1990 годах, когда мы громили всех соперников подряд, с молодыми советскими футболистами, в том числе и со мной, еще настойчивее стали общаться представители европейских клубов. Приходили они прямо в номера гостиниц, где мы жили, порой специально приезжали в Москву.

- И все же почему из «Спартака» вы перешли не в немецкую команду, а в «Бенфику»?

- Вел я переговоры активно с немецкими клубами. Даже с Романцевым на этот счет были достаточно глубокие разногласия. Он, понятно, не очень доволен был перспективой моего ухода из «Спартака». После завершения сезона 1991 года я поехал заключать контракт с леверкузенским «Байером». Подписывать подобное соглашение - это ведь дело не одного дня, а достаточно длительное - многие пункты в процессе составления документа могут детально прорабатываться, изменяться. В это время я неделю тренировался с «Байером», потом руководители клуба уговаривали ехать с ними на восстановительный тренировочный сбор в Америку, чтобы лучше познакомиться с будущей командой. У нас было межсезонье, в Германии - перерыв в середине чемпионата. Я все же не решился подписать предварительное соглашение и отбыл в Москву. А поскольку все это время я держал связь с Кульковым и Юраном, которые уже полгода выступали за «Бенфику», меня обрадовало предложение руководителей лиссабонского клуба заключить контракт со мной. Ведь «Бенфика» тогда «гремела», как сейчас «Реал», и для меня дополнительным аргументом в ее пользу было наличие двух наших ребят в составе этой звездной команды.

Отношения футболистов с тренером и руководством в «Спартаке» всегда были достаточно демократичные. Ехал я в Европу за тем, чтобы расширить свой футбольный кругозор, за новыми впечатлениями, за тем, чтобы почувствовать себя настоящим профессионалом, да, что скрывать, и за деньгами. Были бы тогда заработки в «Спартаке» такие, как сейчас, вряд ли я уехал бы играть за границу. Уровень мастерства тренеров и партнеров, взаимоотношения с ними - все это меня в «Спартаке» устраивало.

Сейчас я считаю свой переход в «Бенфику» большой ошибкой. С одной стороны, в плане быта и заработка я был хорошо обеспечен, пожаловаться не на что. И тренировки проходили интересно.

Когда я подписывал контракт с «Бенфикой», абсолютно не подозревал о многих деталях профессионального футбола. Даже Кульков и Юран на тот момент еще не освоили этих тонкостей. Грубо говоря, два с половиной года в «Бенфике» в моей профессиональной карьере стали потерянными для футбола. В то время существовало положение о трех иностранцах, которым разрешалось одновременно выходить на поле. А в «Бенфике» их был десяток. Три шведа, нас трое, россиян, бразильцы. Мне при подписании контракта по формуле «0,5 года плюс 4» представители «Бенфики» говорили: «Первые полгода присмотришься, адаптируешься. Потом заиграешь». А вышло как раз наоборот. Первые полгода при шведе Эрикссоне только и поиграл. Потом пришел хорват Ивич…

- И что?

- Он принялся тасовать состав, как бог на душу положит, без всякой системы. До тех пор мы уверенно лидировали в первенстве Португалии, а при Ивиче опустились. С той поры лиссабонский клуб португальский чемпионат не выигрывал. Потом Ивича зачем-то взяли в «Порту», он и «Порту» опустил. В «Бенфике» же Ивича сменил португалец Тони, который сначала ставил меня в основу, а потом «задвинул». Ему было из чего выбирать: великолепные европейские легионеры, играющие за сборные своих стран, бразильцы Мозер, Исайаш да еще португальские звезды - Паоло Соуза, Руй Кошта, Жоао Пинту. На моем материальном благополучии все это никак не отражалось, но сидеть на скамейке во время решающих матчей команды - это не по мне. И после двух лет пребывания в «Бенфике» главным моим желанием стало быстрее перейти в другую команду. Пусть клуб менее именитый, пусть материальные условия чем-то хуже. Но главное для меня было - постоянно играть. И здесь я столкнулся с юридическими трудностями. Контракт-то был подписан на четыре с половиной года, а минуло лишь два, но в конце концов выход был найден.

Игровую практику там я имел, кстати, неплохую. В матчах еврокубков и Кубка Португалии я играл не реже и даже более успешно, чем в чемпионате страны. Плюс многочисленные товарищеские матчи в составе «Бенфики».

- Почему из Португалии попали во Францию, и именно в клуб «Кан»?

- Мне тогда было все равно куда, лишь бы нормально играть, постоянно выходить на поле. И тут подвернулось предложение от этого клуба. В день моего приезда в город устроили товарищеский матч, где проверили меня и еще двух или трех легионеров. Я умудрился забить четыре мяча. Это было в среду, а в субботу меня уже в матче чемпионата Франции выпустили на замену. В следующем туре мы принимали «Мартиг», который, как и мы, боролся за сохранение места в высшем дивизионе. Тогда началась вторая половина чемпионата Франции, и победа над конкурентом давала нам как бы «двойные» очки. Мы обыграли «Мартиг» со счетом 4:1, и я в том матче забил два мяча. В итоге - закрепился в основном составе. И это при том, что за «Кан» выступали известные в Европе мастера: вратарь Дютрюэль, а также Нума, Коэ. В бытовом плане первое время во Франции мне было тяжелей: не знал языка, лишился общения с друзьями-земляками Кульковым и Юраном, так что вдвойне чувствовал себя одиноким. И потом футбол в этой стране тогда был еще не столь популярен, как потом, после выигрыша французами чемпионатов мира и Европы. Но счастье от того, что я постоянно выхожу на поле, что на меня надеются и от меня ждут результата, перевешивало бытовые и прочие неудобства. С моим приходом команда стала лучше выступать, мне удалось забить победный гол гремевшему тогда «Марселю».

- Отчего же вас из «Кана» отпустили в «Страсбур»?

- С командой из Страсбура заключил контракт тренер «Кана» швейцарец Жандюпо. Он решил взять меня с собой, убедив в том, что моя карьера там пойдет на подъем. «Страсбур» был крепким середняком высшей лиги, а город куда более крупный и респектабельный, чем Кан. Сам процесс перехода, всех процедур с подписанием нового контракта длился довольно-таки долго. Лишь только он был подписан, Жандюпо без предупреждения заявил меня на игру. Потом во втором тайме при счете 1:1 неожиданно выпустил меня на поле. А на тот момент я ни разу еще не тренировался вместе с другими игроками «Страсбура». Но игра «с листа» получилась удачной. Мы выиграли 3:1.

В Страсбуре я и познакомился со своей женой Стефани - она была студенткой местного университета. Вскоре она прервала учебу - сын Саша родился еще в Страсбуре. Уже в Испании, спустя три года появилась на свет Эмма.

- А почему вы решили уйти из «Страсбура»?

- Хозяева клуба нарушали договоренности о размере зарплаты. Вроде бы не отказывались от своих обещаний, но затягивали их выполнение. Я начал вести переговоры с немецкими клубами. Неоднократно вроде бы достигали соглашения, но «Страсбур» в последний момент непомерно повышал размер компенсации за меня. Наконец мои «хозяева» сдались, но предложили неизвестный мне ранее клуб «Сельту» из неизвестного мне города Виго. Оставалась неделя дозаявок, и я рискнул. Город Виго пусть и небольшой, но там один из крупнейших в Европе портов. Так что деньги у клуба водились, хотя он был не в лучшем состоянии. И я первое время слыл чуть ли не главным «смутьяном» - постоянно напоминал руководству клуба: «Что же вы деньги тратите на покупку игроков, а не налаживаете инфраструктуру?». На тот момент поля, база, раздевалки в «Сельте» были хуже, чем у большинства российских клубов высшей лиги, а может быть, и первой.

- Врагов себе этим не нажили?

- Первое время многих раздражал. Но потом смирились и даже признали справедливость моих требований.

- Чьей, кстати, идеей было объединить в этом клубе усилия бывших спартаковцев - Мостового и Карпина?

- Нынешнего тренера «Депортиво» Ируреты. Я в «Сельте» появился на год раньше Карпина. Ирурета хорошо знал Валеру по его выступлениям за «Реал-Сосьедад», и, конечно, ему было известно, что мы вместе выступали за «Спартак» и за сборную России. Так что он планировал наиграть «русскую» связку.

- Каким образом в «Сельте» вас выбрали капитаном?

- Мою кандидатуру предложил тренер Виктор Фернандес. Я к тому времени был одним из старожилов «Сельты», так что никто из футболистов не возражал, хотя голосования не проводили.

- Сложилось впечатление, что порой «Сельта» успешнее играла в еврокубках, чем в чемпионате страны…

- Ничего удивительного в этом нет. В Испании судьи достаточно часто «душат» провинциальные команды в пользу клубов-грандов. В этом плане особенно тяжело нам было в первые годы моего пребывания в Виго. Когда же пришли успехи, судьи немного улучшили отношение к нам.

- И все же, впервые выйдя в Лигу чемпионов и успешно сыграв на первом этапе, «Сельта» потом сезон провалила…

- В самом деле, до того момента семь лет мы шли в основном вверх, по поступательной, успешно играли в розыгрышах Кубка УЕФА. Я сам не знаю, что потом произошло. Финансовая ситуация в клубе ухудшилась - это факт.

- Очень многих читателей волнует: в какой команде мы сможем вас увидеть в ближайшее время?

- Все находится на стадии переговоров, и потому называть условия, предлагаемые мне тем или иным клубом, или хотя бы упоминать страну, в чемпионате которой буду или не буду играть, с моей стороны, было бы некорректно.

Год назад у меня была устная договоренность о возможном переходе в клуб одной из арабских стран. Но когда «Сельта» попала в Лигу чемпионов, было решено, что я еще на сезон останусь в команде. Сейчас по ряду причин «Сельта» уже не может ставить себе такие же высокие цели, как тогда, и мое пребывание в городе Виго уже лишено прежней мотивации. Я не скрывал этого в разговорах с испанскими журналистами, но за подобные слова во враги меня никто не зачислил.

- Кстати, к настоящему моменту уже какие-то шаги по вашему примирению с руководством сборной предприняты?

Александр Мостовой- К сожалению, пока нет. Впрочем, ни с Дасаевым, ни с Бородюком, ни с кем-либо из футболистов я не ссорился. Многое из того, что читаю о себе в российской прессе, мягко говоря, преувеличено. Очень переживаю по поводу нашего конфликта с Ярцевым.

Я ведь и не задавался целью делать заявления в духе «почему я выступил в Португалии хуже, чем ожидал, и в какой степени в этом виноват тренер сборной». Да, я был в момент разговора с корреспондентами удручен поражением нашей команды. Вопросы мне задавали на разные темы, на разных языках, все - в условиях цейтнота. Возможно, я был недостаточно «обтекаем» в ответах. Я уважаю труд журналистов. И, если от меня хотят услышать «да» или «нет», я не могу лавировать между берегов, а тем более - посылать собеседника куда подальше. Мне неизвестно в точности, как перевели Георгию Александровичу мои высказывания и в каком контексте. Я пытался поговорить с ним спокойно, выслушать все его претензии, во всем разобраться вместе. Но разговор у нас не получился. Тот же Бекхэм высказывался о работе тренеров «Реала» куда более определенно и критично, но руководство клуба копий ломать не стало, а в прессе подобного скандала не случилось. Все, кто прочел мои высказывания, в недоумении: а с чего, собственно, возник такой шум? И отчего он до сих пор не стихает? И я удивлен: в России нет, что ли, более острых проблем?

- Но обвинения в непатриотичности в ваш адрес высказывают те, кто, видимо, плохо вас знает. Ведь еще год назад тренер «Сельты» настойчиво рекомендовал вам отказаться от выступлений за сборную.

- Скажу больше, и тренер, и президент клуба ежегодно заводили со мной и с Валерой Карпиным разговор на эту тему. Запретить выступать за сборную они, конечно, не имеют полномочий. Но если бы мы сами отказались, то условия контракта с клубом получили бы более выгодные. Руководство «Сельты» понять можно: ведь с международных матчей возвращались в Виго мы зачастую уставшими и с травмами.

- Как ваша семья воспринимает российскую действительность?

- Ни жена, ни дети в России еще ни разу не были. Для детей - восьмилетнего Саши и пятилетней Эммы - родным языком стал испанский. По-русски и по-французски они понимают достаточно много слов, но при разговоре «перескакивают» на испанский. Российскую действительность они больше воспринимают из моих рассказов.

- Если сейчас доведется выступать за российский клуб, жену и детей привезете сюда?

- Вряд ли. У них в Испании жизнь, быт налажены. А переезд в Россию принес бы много неудобств. Жена по-русски не говорит.

- Вы видите себя в будущем в качестве тренера? Соответствует ли эта работа складу вашего характера?

- Существенных противоречий в этом плане не вижу. Но для того, чтобы решить, смогу ли я этой профессии в дальнейшем посвятить свою жизнь, надо сначала повариться в этой кухне. Что я и сделаю по окончании карьеры футболиста. Но пока рано об этом говорить. Я еще сам поиграю…



Еженедельник «Футбол» №35, 2004

[Александр Кочетков]

http://www.rusteam.permian.ru/players/mostovoi_2.html

Великий французский футболист Мишель Платини в своей книге "Жизнь как матч" делит всех игроков атаки на три категории.

Александр МостовойК первой он относит форвардов-бомбардиров, каким был Герд Мюллер. Вторую категорию составляют полузащитники, обладающие ярко выраженными способностями организаторов игры, - как, например, многолетний партнер самого Платини по сборной Франции восьмидесятых годов Ален Жиресс. В третью, элитную категорию, по мнению автора, попадают футболисты, которые одинаково хорошо умеют начинать атаки и завершать их. Такие игроки - футбольная аристократия. Пеле, Кройф, Марадона, Зико - из этой категории. И, конечно, сам Платини тоже. Мишель дает таким футболистам весьма оригинальное определение: "человек-оркестр".

Если бы Платини сейчас спросили, к какой категории он отнес бы полузащитника испанской "Сельты" и сборной России Александра Мостового, то мы наверняка бы услышали: конечно, к третьей, элитной.

Интересно, что по-настоящему раскрылся за границей Александр Мостовой именно на родине Плитини - во Франции, во время выступлений за "Кан" и "Страсбур". Французский журналисты, восхищенные футболом в исполнении Александра, часто сравнивали его с великим Мишелем. Действительно, у них много общего: они одного роста, одинакового, отнюдь не богатырского телосложения. А главное, конечно, что у них схожая манера игры: Мостовой, как и Платини, великолепно исполняет штрафные, умеет выдать точный последний пас, обладает нестандартным дриблингом и много забивает.

Во Франции Мостовой провел три сезона, но ему хватило и одного, чтобы заявить о себе в полный голос. Французский чемпионат, однако, был не первым иностранным первенством, в котором он принимал участие. В декабре 1991 года Александр подписал контракт с лиссабонской "Бенфикой", в которой и провел два неполных сезона. Именно эти сезоны были самыми неудачными в его футбольной карьере.

Мало кто знает, но в том же 1991 году Мостовой практически подписал контракт с леверкузенским "Байером". Александр побывал в Германии и договорился об условиях будущего соглашения с руководством клуба. Однако в Москве его нашел Василий Кульков, который уже полгода играл в лиссабонской "Бенфике" вместе с Сергеем Юраном. Партнер Мостового по "Красной Пресне" и "Спартаку" предложил своему другу прилететь к нему в гости в Португалию. Выяснилось, что Мостовым заинтересовалось руководство "Бенфики". После нескольких дней тренировок с командой он получил предложение от руководства клуба подписать контракт. Присутствие в "Бенфике" старых знакомых и громкое имя клуба сыграли главную роль в решении Александра.

Выбирая между немецким и португальским клубами, он остановился на последнем, о чем потом откровенно сожалел. Сначала Мостовой полгода ждал, пока его заявят для участия в чемпионате страны. А когда его включили все-таки в заявку, из "Бенфики" ушел шведский специалист Свет-Ёран Эрикссон (ныне тренер римского "Лацио"), который приглашал Александра в команду. Его место занял известный тренер Томислав Ивич. Он был в первую очередь тем, что с одной командой не смог проработать более трех месяцев. Кульков и Мостовой не вписывались в его схему игры и вынуждены были большую часть времени проводить на скамейке запасных. Наш полузащитник стал всерьез подумывать о смене клуба, и даже увольнение Ивича не изменило его планов. Но контракт с "Бенфикой" у Мостового был подписан на целых четыре года.

Александр МостовойВыход из положения все-таки нашелся. Руководство французского "Кана" неожиданно для нашего игрока обратилось к руководству "Бенфики" с просьбой отдать им Мостового в аренду до конца сезона. "Кан" шел на предпоследнем месте и нуждался в "джокере" - футболисте, которого приглашают в ходе сезона для усиления клуба. Ставка на Мостового, сделанная "Каном", полностью оправдалась. В первом же матче он забил гол, а команда впервые в сезоне одержала победу. Благодаря Александру "Кан" покинул зону вылета и закончил сезон в середине турнирной таблицы. По окончании чемпионата тренер "Кана" Жанделю получил выгодное предложение от другого французского клуба, "Страсбурга", и уговорил Мостового перейти вместе с ним.

Новая команда оказалась чуть посильнее предыдущей. Стоит отметить, что за нее выступал известный Франк Созе (победитель Лиги чемпионов в составе "Олимпика"). Два сезона Мостовой отыграл в "Страсбурге" просто блестяще, и его постоянно включали во всевозможные символические сборные по итогам чемпионата. Поступали и заманчивые предложения от сильных французских, испанских и немецких команд. Однако президент "Страсбурга" решил любой ценой оставить Мостового в своей команде и стал вести двойную игру. Он обещал Александру, что готов за соответствующую сумму отпустить его в любую команду. Но когда представители клубов, заинтересованных в приобретении Мостового, обращались к президенту "Страсбурга" с конкретными предложениями, он запрашивал за Александра астрономические суммы. Когда же до окончания периода заявок игроков оставалось всего неделя, на Мостового и президента его клуба вышли представители скромной испанской "Сельты". И, именно им неожиданно удалось договориться с обоими.

До прихода нашего футболиста "Сельта" представляла собой клуб уровня "Кана". Команда, главным образом, решала задачу выживания в высшей испанской лиге. После прихода Мостового все изменилось. С "Сельтой" сразу стали считаться даже гранды испанского футбола "Реал" и "Барселона". В команду поверили болельщики, а спонсоры стали вкладывать в нее деньги. Вслед за Мостовым в "Сельте" появились и другие известные игроки: израильтянин Ревиво, бразилец Мазиньо, француз Макелеле и наш Карпин. С приходом этих футболистов "Сельта" заиграла в зрелищный, комбинационный футбол. Главную же роль в команде играли и играют все-таки наши соотечественники. Не удивительно, что "Сельту" в Испании, да и в Европе, сейчас называют "русской". У наших футболистов есть много предложений и от более известных и титулованных клубов. Однако Мостового в Виго почти все устраивает: и условия контракта (который может быть пересмотрен лишь в сторону увеличения его суммы), и отношение к нашим футболистам со стороны болельщиков и журналистов, и тот футбол, в который играет "Сельта". Цели у команды как никогда высоки. Это, как минимум, место, дающее право выступать в Лиге чемпионов, а как максимум - победа в чемпионате Испании. Сам Мостовой, правда, считает, что за чемпионство "Сельте" бороться пока рано. А вот место в Лиге чемпионов, на его взгляд, команде получить вполне по силам.

В сборной России дела Мостового обстоят не так радужно. Еще год назад нашу сборную нельзя было даже представить себе без полузащитника "Сельты". В играх с украинцами и французами Мостовой был лучшим в команде. Он поучаствовал во всех четырех голах, забитых сборной Бышовца в отборочном цикле. Перед ответным матчем с чемпионами мира на "Стад де Франс" Мостовой считался главной надеждой России. Однако уже в середине первого тайма получил травму и был заменен. В результате Александру пришлось пропустить игру с Исландией за сборную и решающие игры за свой клуб в чемпионате Испании. Без Мостового "Сельта" не смогла добыть путевку в Лигу чемпионов. Сам же Александр попал на операционный стол.

Не секрет, что хозяева зарубежных клубов не приветствуют участия своих игроков в матчах за национальные сборные. После того как Александр в самый неподходящий для "Сельты" момент получил травму в матче за сборную, руководители клуба обратились к нему с настоятельной просьбой не выступать больше за российскую команду. Однако наш полузащитник заявил руководству "Сельты", что никогда не отказывался и не откажется от выступлений за сборную России. А вот тренеры нашей сборной перед решающей игрой со сборной Украины отказались от услуг Мостового, не пригласив его на сбор команды. Наверное, Александр тяжело переживал в душе это событие. Но, несмотря ни на что, за сборную в будущем играть не отказался.

В чем же причина успеха Мостового? Ведь многим нашим талантливым футболистам не хватает одного лишь мастерства, чтобы раскрыться в зарубежном клубе. На мой взгляд, причин четыре. Во-первых, Мостовой очень легко и быстро изучал языки тех стран, в которых играл. Александр хорошо владеет португальским, французским, испанским. Французский язык вообще стал для него родным, ведь жена у Александра - француженка.

Во-вторых, Мостовой уверен, что футболист всегда должен доказывать свое мастерство игрой, но никогда - словами. Поэтому он не ссорится с тренерами, не конфликтует с партнерами по команде. Он просто хорошо делает свое дело на поле.

В-третьих, даже после неудачного опыта с "Бенфикой" он не перестал верить в свои силы, в то, что рано или поздно его звездный час наступит.

И в-четвертых, Мостовой - звезда только на футбольном поле, а за его пределами это открытый, коммуникабельный парень, который всегда сдержанно отзывается о своих футбольных достоинствах. Разговоры о звездной болезни Мостового бессмысленны.

В будущем году у него заканчивается контракт с "Сельтой". Несмотря на то, что в нынешнем году Александру исполнится тридцать два, он не собирается завершать свою карьеру, в отличие от того же Платини (Мишель закончил играть именно в 32 года). Поэтому есть все основания надеяться, что Александр Мостовой еще долго будет радовать болельщиков "Сельты" и сборной России своей игрой.

[Юрий Голышак, Александр Кружков]

http://www.rusteam.permian.ru/news_2..._10_17_01.html
Интересно - счастлив ли он? Великий по дарованию игрок, разменявший божий дар на футбол европейских окраин. Знаменитость, чье сорокалетие Москва не заметила. Разведенный молодой человек, живущий на две страны.

Александр Мостовой

Он возвращается в Россию, ходит на футбол - но приглашения поработать на Родине не получает. Хоть пожать руку Мостовому за честь для каждого в VIP-ложе.

Месяц-другой спустя он уезжает. И никто не знает точно, куда - то ли в Виго, то ли в Марбелью. Вести тихую жизнь обычного европейского миллионера. Кататься по побережью на Mini-Cooper и улыбаться так, будто именно об этой жизни и мечталось.

Будто никакая это не пенсия. Только пауза. Затишье. А самое интересное - впереди. Может, он и прав.

Вчера Александр Мостовой снова улетел в Испанию...

МОГ ОКАЗАТЬСЯ В "РОСТОВЕ"

- Что за дела привели в Москву?

- Сейчас живу между Испанией и Россией. Месяц здесь, три месяца там. С Испанией связывают только дети, Саша и Эмма. Сыну одиннадцать лет, дочке - восемь. С их матерью я в разводе, но с детьми общаюсь. Они, как и я, живут в Марбелье. Больше за границей ничего не держит. Никакого бизнеса у меня там нет.

- А в Москве у вас, кажется, ресторан?

- Да. Но много времени он не отнимает. Я бы хотел остаться в футболе. Это мое, родное. То, в чем разбираюсь лучше всего.

- Что же мешает найти футбольную работу по душе?

- Так не зовут никуда!

- Разве вас не приглашали в "Спартак" на должность спортивного директора?

- Это все слухи, не верьте. Никто из руководства клуба мне не звонил. Из "Спартака" я давно ни с кем не общался, кроме начальника команды Жиляева. С ним-то еще по "Красной Пресне" знаком.

- Прошлогодние переговоры с "Ростовом" - из той же оперы?

- А вот это правда. В "Ростов" мы собирались идти своей командой - Шалимов, Писарев и я. Шаля стал бы главным тренером, а мы с Кольком должны были определиться. Один был бы помощником, другой - спортивным директором.

- Почему не получилось?

- По-моему, ростовскому начальству мы показались слишком правильными. Сразу предупредили, что хотим работать честно, без всяких подковерных игр. Наверное, в первой лиге нужны люди более хитрые, умеющие решать любые вопросы.

- Как нынче строится ваш день?

- Живу в свое удовольствие. Иногда хоть до часу дня могу проспать. Потом с друзьями играю в теннис, футбол, хоккей. В Москве за последние десять лет ни разу не был в кино - а сейчас хожу с радостью. Теперь я редко с вечера могу сказать, как пройдет следующий день.

- Это можно назвать счастьем?

- Я постоянно задаю себе этот вопрос! Кто знает, в чем оно, счастье? Когда-то я просыпался в шесть утра и в двадцатиградусный мороз бежал с бутербродом в кармане на автобус - чтоб успеть на тренировку. Два часа пилил в один конец. Но был счастлив. Потому что мечтал стать футболистом и другой жизни не представлял... Мой нынешний период трудно охарактеризовать одним словом. Конечно, здорово, что могу себе позволить ни от кого не зависеть. Что не должен ходить на службу и просиживать там каждый день штаны с девяти до шести. С другой стороны, хочется какой-то определенности. Все-таки сорок лет. Многие из тех, с кем я играл, уже при деле.

- Часто говорят, что выглядите моложе своих лет?

- Девушки - часто. До смешного доходит. "Как ты на футболиста Мостового похож!" - слышу от некоторых. Отвечаю: "Так я и есть Мостовой". - "Не-е, он старый. А ты слишком молодо выглядишь..." Наверное, гены хорошие. Маме тоже ее возраст никто не дает. Порой встречаю своих ровесников - страх и тихий ужас. Как-то подошел мужик: "Саня, помнишь, в школе ЦСКА вместе тренировались? Правда, я на пару лет моложе". Но выглядел лет на десять старше меня. Я себя так никогда не запущу. Душой-то молод. Если б не проблемы со спиной...

- А что у вас со спиной?

- Межпозвоночная грыжа. Еще в "Пресне" во время матча неудачно упал. С тех пор мучаюсь. Из-за грыжи все время приходилось играть на уколах.

- Мы об этом никогда не слышали.

- Я не афишировал. Хотя прихватить могло в любой момент. Помню случай. Приехали с "Сельтой" в Мадрид на матч с "Реалом". Утром в номер звонит массажист - будит на завтрак. Я кладу трубку, поворачиваюсь к Карпину, с которым на выезде всегда жил в одном номере, - и вдруг заклинило спину. От боли потемнело в глазах. Даже повернуться не в состоянии. Кричу Карпу: "Зови врача". Тот примчался, три укола новокаина сделал, причем не в задницу, а прямо в спину. Отпустило маленько. И вечером я вышел на игру. Такой матч нельзя было пропускать. Сыграли 1:1, а я гол забил.

Похожая история в том же Мадриде приключилась в 91-м. У "Спартака" был ответный четвертьфинал Кубка чемпионов. Перед игрой так разболелась спина, что ходить не мог. Доктор Васильков всего обколол, но о выходе на поле не было и речи. Ребята и без меня справились. Вынесли "Реал" - 3:1.

- Неужели за столько лет не смогли вылечиться?

- Делал томографию позвоночника. Врачи сказали, что операция ничего не гарантирует: "С этой травмой тебе придется жить. Либо поменьше нагружай спину, либо терпи". Я и терплю. Вчера побегал по корту с ракеткой - сегодня с утра таблетку выпил. А недавно так с друзьями погонял в футбол, что после этого два дня из квартиры выползти был не в силах. Спина дико болела.

ОДЕССКИЕ ТАБЛЕТКИ И РУБАШКА ОТ ВЕРСАЧЕ

- Однажды вы сказали: "Никогда не буду проводить прощальный матч, потому что видел, как это делается, - неприятно..." Что за матч имели в виду?

- Был в "Сельте" сербский нападающий Гудель. Когда у него закончился контракт, ему предложили остаться в клубе. Вскоре что-то изменилось, и серба из команды попросили. Позже там со многими так поступали. Люди отдали "Сельте" по десять лет, а о них на прощание вытирали ноги. Гудель, расставшись с Виго, еще полтора сезона играл в "Компостеле". А потом руководство "Сельты" неожиданно объявило, что устраивает для него прощальный матч. Я поразился: откуда такая забота?

- Откуда?

- Просто клуб задолжал Руделю приличную сумму. Вот и нашли компромисс: "Сельта" организует ему проводы из футбола, отдает все сборы от этой игры - и они в расчете. Гудель согласился. Но обставлена игра было настолько некрасиво... Мало кто умеет сделать все тонко и тактично. Вот у Аленичева прощальный матч удался на славу! Блестящая организация, полный стадион, в соперниках - ветераны "Реала".

Мне, кстати, в Виго год назад тоже предлагали устроить прощальный матч. Отказался. Такой, как у Гуделя, я не хочу. А провести все, как у Аленичева, там нереально. К тому же всему свое время. В Виго у болельщиков сегодня другие кумиры.

- "Сельта" с вами расплатилась по контракту?

- Нет. Уже четвертый год жду. Недавно бывший президент клуба пригласил на обед. Извинялся за задержку. Но что с него возьмешь? К "Сельте" он больше отношения не имеет.

- Помните, когда самому себе сказали: все, заканчиваю играть?

- Такого момента, как ни странно, не было. 2004 год - пожалуй, самый тяжелый в карьере. Скандал в сборной на чемпионате Европы, уход из "Сельты", которая вылетела из примеры, развод... И полная неопределенность - то ли остаться в Испании, то ли вернуться в Россию.

- А дома варианты были?

- Звали в "Динамо" и "Москву". Юру Белоуса знаю давным-давно. Он сразу сказал: "Для тебя в команде дверь открыта в любую минуту". И условия были неплохие. Но ни в "Москву", ни в "Динамо" я не рвался. До последнего ждал приглашения от "Спартака". Хоть нигде не говорил об этом.

- Почему не дождались?

- Наверное, побаивались со мной связываться. Не всякий тренер отважится взять в команду опытного и авторитетного игрока. В итоге отправился в "Алавес". Правда, через пару месяцев понял: второй дивизион не для меня. Потом еще года два периодически раздавались звонки от менеджеров. Хочешь поиграть в Америке? Или в Эмиратах? Или в Японии? А я сидел и думал: вот еще, в 37 лет одному тащиться на край света...

- Денег бы заработали.

- Мне, слава богу, хватает. Жизнь и так коротка - стоит ли ее усложнять? Обрекать себя на лишние трудности? Сильно сомневаюсь, что сезон в Японии сделал бы меня счастливее. Многое пришлось бы резко поменять. Да и местный футбол мне не очень интересен.

- В "Алавесе" вас судьба свела с веселым владельцем клуба Дмитрием Питерманом. Каким поступком он особенно поразил?

- Более забавных персонажей в футболе не встречал. Над ним вся Испания угорала. Питермана это совершенно не смущало. Наоборот, радовался, что о нем говорят. Умышленно создал такой имидж. Когда был президентом "Расинга", спокойно перед игрой выходил к центральному кругу в рубашке от Версаче. Расшитой золотом так, что глаз резало на солнце. Подкидывал мяч и показывал, как команда должна разминаться. В "Алавесе" тоже чудил будь здоров. Питерман хотел быть в одном лице президентом клуба, главным тренером, селекционером, врачом и массажистом. Его интересовала любая мелочь. Как-то доктор раздал витамины. Следом в раздевалку зашел Питерман: "Что за таблетки? Нет, ребята, их принимать не надо. Выбрасываем. Лучше вот эти". И вытащил из кармана упаковку таблеток. С надписью на украинском.

- А что врач?

- Схватился за голову. Он о таких и не слышал. Пришлось игрокам жмуриться и глотать. Президент приказал!

Питерман в разгар тренировки мог закричать: "Стоп". Все замирали, смотрели на него. Он тыкал пальцем: "Ты и ты будете бегать от ворот до ворот. Сто раз". Повернется к другим игрокам: "А вы включаете магнитофон и под музыку делаете растяжку". Цирк! Однажды вышли на тренировку. Вскоре появился Питерман: "Мне здесь не нравится. Побежали на другое поле". Перебрались туда. Через пару минут услышали: "Тут слишком ветрено. Возвращаемся обратно". И понеслись назад.

Самое удивительное, что в тот год "Алавес" все же сумел пробиться в примеру. Питерман потом звонил, благодарил. Сказал, что в успехе команды и моя заслуга есть. При всех его чудачествах и закидонах, Питерман человек слова.

- Куда он пропал?

- Говорят, где-то в Америке. От футбола отошел.

ГОРЛУКОВИЧ И МЭР САН-ФРАНЦИСКО

- Ваша дружба с Карпиным - миф?

- Мы много лет провели в одной команде, у нас хорошие отношения - не более того. Карп сам скажет, что его близкий друг Витек Онопко. Или Юрка Никифоров. А у меня - Колек Писарев и Шаля. С ними в 13 лет в сборной Москвы начинал... Знаете, пока ты играешь, пока на виду, вокруг тебя полно людей. Все набиваются в друзья, стараются побыть рядом. Когда заканчиваешь - тут же забывают. Сейчас некоторые из этих "друзей", завидев меня, отворачиваются. Они занимают большие посты, у них уже иной круг общения.

- Это обижает?

- Да нет. Мне с этими товарищами детей не крестить. Может, для кого-то подобный жизненный расклад становится ударом. Но у меня перед глазами этих примеров всегда было немало, и я был готов к такому повороту.

- Как удалось склеить дружбу с Шалимовым? Вы ведь после знаменитого "письма четырнадцати" год не разговаривали...

- Даже больше. Помирились, хотя прежней близости нет. Раньше не проходило дня, чтоб с Шалимовым не увиделись или не созвонились. Были как братья. Сегодня общаемся пореже. Я был один из немногих, кто твердил ему до последнего дня: "Шаля, не стоит затевать эту историю с письмом. Все равно ничего не добьемся. Я подпишу бумагу - потому что твой друг. Но поверь - пустая это затея. Все решат без нас". И оказался прав. Поссорились же из-за того, что я поехал на чемпионат мира в Америку. А Шалимов решил, что я его предал.

- Один из игроков рассказывал, что драки в той сборной на чемпионате мира случались чуть ли не каждый день.

- Это была не команда, а карнавал. Тем игрокам, что были в фаворе у Садырина, позволялось все. Другие чувствовали себя изгоями. Отсюда бесконечные стычки, конфликты. Неохота ворошить грязное белье. Давайте лучше расскажу, как мы летели в Америку.

- Как?

- Нам выдали костюмы в цветах российского флага. Белые брюки, красные пиджаки, синие рубашки. В самолете заставили переодеться. Смотрелись мы чудовищно. У трапа встречала толпа журналистов, мэр Сан-Франциско и куча почетных гостей. Завели нашу делегацию в здание аэропорта, мэр толкнул пламенную речь. Когда закончил выступать, возникла секундная пауза. Мы не знали, как реагировать. И тут поднялся Горлукович в этом несуразном наряде. Вдобавок галстук у него был повязан на лбу, как бандана. Он вообще парень заводной, а в самолете еще успел принять на грудь. Так вот встал Серега, слегка покачиваясь. Раздвинул толпу, вышел вперед и начал громко аплодировать, выкрикивая: "Браво! Браво!" Мы от смеха чуть со стульев не повалились. Мэр беспомощно озирался по сторонам. Был в полной прострации.

"О-О, МОСТО! БРАВИССИМО!"

- Юрану на первых порах в "Бенфике" прямо в раздевалке пришлось подраться с бразильцем Мозером, который швырнул в него мокрую футболку. А вы как себя "ставили" в новой команде?

- В любом клубе новичок через это проходит. Я всегда умел за себя постоять. Мог оттолкнуть, высказать что-то в ответ, но до мордобоя не доходило. У Сереги - с его-то вспыльчивостью и грубоватым характером - напряженные ситуации возникали регулярно. В Лиссабоне этому способствовала мрачная обстановка в команде. Хуже коллектива, чем в той "Бенфике", я не видел. Португальцы, бразильцы, шведы, русские - все держались сами по себе. К нам поначалу относились без особой симпатии. Мы вырвались из-за железного занавеса, и воспринимали нас как людей из третьего мира. Каждый день приходилось выживать. Делали это по-разному. Серега - с помощью кулаков, мы с Васей Кульковым - иначе.

- Когда-то в "Страсбург" вы играли с Лебефом, средним игроком. Ушли из команды одновременно. Он в "Челси", вы - в "Сельту". Лебеф в Англии выиграл множество трофеев. Ваша испанская карьера обошлась без них...

- Не соглашусь, что Лебеф - средний игрок. Во французском чемпионате в середине 90-х он считался крепким защитником, был капитаном "Страсбура". В том сезоне наша команда произвела небольшой фурорчик во Франции. Посыпались предложения. Лебеф говорил, что надо уходить, но об интересе "Челси" не упоминал. Он молодец, угадал с командой. Обо мне этого не скажешь. Конечно, я сделал ошибку, подписав контракт с "Сельтой". Деньги платили хорошие, вот только выиграть что-то с такой маленькой командой было сложно. Да и два года в "Бенфике" - потерянное время. Я там почти не играл.

- Почему?

- Логику хорвата Ивича, который тренировал "Бенфику", понять было невозможно. Играем товарищеский матч. Я и отдаю, и забиваю. Ивич на бровке заливается соловьем: "О-о, Мосто! Какой игрок! Брависсимо!" В ладоши хлопает, подзывает к себе: "Я восхищен. В воскресенье будешь в составе". Через полчаса в раздевалке вывешивают список игроков, которые готовятся к ближайшему матчу. Моей фамилии нет. Такое повторялось несколько раз. Потом не выдержал, отправился к Ивичу. Но ничего не добился. Он вообще очень странный тренер.

- В чем это проявлялось?

- Да во всем! В разговорах, манере одеваться, поведении. Клоунская внешность. Маленького росточка, нескладный. Абсолютно далекий от футбола - сам никогда на серьезном уровне не играл. Постоянно путал футболистов. Ошибся один в передаче, а он другому выговаривает. С Юраном у него были интересные отношения. Ивич называл его Юрка. Сначала наорет на него. А через пять минут подбежит и поцелует.

- Чем же объясняется такая востребованность Ивича? Он много известных клубов тренировал.

- Для меня это загадка. Помню, когда Ивича убрали из "Бенфики", в команде шутили: "Лишь бы его взяли в "Порту". И спустя два месяца Ивич действительно возглавил этот клуб. Он тогда шел на первом месте, но с приходом хорвата посыпался. "Бенфика" обогнала "Порту" и стала чемпионом. После чего Ивича уволили.

- Самое нелепое его упражнение?

- Это как раз не показатель. Нелепых упражнений в футболе навалом. Однако и от них может быть какая-то польза. К примеру, играем шесть на шесть, имитируя футбол без мяча. Тренер кричит: "Мяч полетел налево". И все бегут туда. А он смотрит, кто как двигается. Вам это покажется глупостью. Мне - тем более. Но если игрок в тактическом плане слабоват, это упражнение ему поможет. Иной раз думаешь на поле: "Елки-палки, почему он туда рванул? Сделай два шага в сторону - мячик сам к тебе на ногу упадет". А некоторые элементарных вещей не понимают... Или взять Ирурету. Классный тренер, при нем "Депортиво" и чемпионом был, и Кубок Испании выигрывал. А по тренировкам - это просто кошмар.

- То есть?

- Мы могли по полчаса отрабатывать такое упражнение - шесть игроков от центра поля приближаются к воротам, передавая друг другу мяч. Потом от углового флажка один навешивает в штрафную. Мы впятером летим на этот мяч и расстреливаем в упор нашего вратаря, беднягу Дютрюэля. "Вы меня только не убейте", - умолял он. Детям это еще пригодится - они по мячу попадают через раз. А нам-то для чего?

- Ирурета, говорят, очень суеверный?

- Точно. Он педантичный, у него отличная память, так что предматчевые ритуалы соблюдал свято. Ничего не упускал из виду. Если в прошлом туре выиграли, перед следующей игрой Ирурета старался делать все то же самое. Так же одеться, пообедать в том же ресторане. Уж не знаю, примета это или нет, но в каждом матче он проводил три замены. Мы даже знали, кого и примерно на какой минуте он поменяет. Меня обычно с поля убирал вторым. Сначала Ирурета менял форварда, затем атакующего полузащитника, ну а дальше - в зависимости от счета. В "Сельте" не только Ирурета был помешан на приметах. Бразилец Мазиньо перед выходом на поле падал в углу раздевалки на колени и молился. Израильтянин Ревиво всегда читал Тору.

- Кто в раздевалке "Сельты" был главным объектом для шуток?

- Массажист Тита. Ему было уже под семьдесят. Забавный старикан, но в силу возраста не всегда понимал, что делает. У ребят, например, в раздевалке воровал газеты. Засунет их в карман - и бежать, думая, что его никто не видит. Потом идешь к нему: "Тита, зачем мою газету стырил?" А он делает изумленные глаза: "Что ты, Мосто, я ни при чем..."

Тита ездил на самой старой машине в Виго - по-моему, еще довоенного года выпуска. На базу приезжал первым и почему-то всегда ставил свой драндулет на том месте, где должно парковаться начальство. Из-за этого ему постоянно попадало. Однажды перед тренировкой ребята решили подшутить. Стащили у него ключи от машины, вывезли ее на поле и оставили в центральном круге. Выбегаем из раздевалки на тренировку - у всех шок. Посреди газона стоит автомобиль. Тут как раз Тита подходит. Видели бы его лицо в ту минуту! Я думал, старик досрочно богу душу отдаст...

- У вас испанский паспорт?

- Португальский. Разницы нет. Главное, как гражданин ЕС могу передвигаться по Европе без визы.

ШРАМ НА ПАМЯТЬ О БАКУ

- Врач "Страсбура" говорил: "После каждой игры ноги Алекса в синяках - потому что никогда не пользуется защитными бинтами". Почему не пользовались?

- У меня нога в подъеме большая. С тейпом или повязкой хуже чувствовал мяч. Попробовал пару раз и решил, что лучше потерплю боль. Хотя голеностопы все время опухали - били-то по ним нещадно. Спасали уколы и массаж.

- Много на ваших ногах шрамов?

- Серьезных - парочка. В 1987 году играли, кажется, в Баку. Я забил первый гол, и этот эпизод вошел в фильм "Невозможный Бесков". Недавно наткнулся на него по спутниковому каналу, посмотрел с удовольствием. И вспомнил, как в том матче мне железным шипом пропороли ногу. Прихожу в перерыве в раздевалку, снимаю гетры - а в ноге дыра, и кровища хлещет. Но на второй тайм все равно вышел. Рана потом сама собой затянулась. А шрам остался.

- В советском футболе самый жуткий шрам был у Сергея Дмитриева. Немецкие врачи говорили, что такой можно нанести только тупым скальпелем. Самый жуткий шрам, который видели вы?

- Я видел, как ломают ногу - это, поверьте, гораздо страшнее. "Сельта" принимала "Депортиво". Был у них правый защитник Мануэль Пабло. Талантливый парень, в сборной Испании играл. В середине поля в безобидной ситуации он далековато отпустил мяч. Джованелла побежал на него и сделал подкат. Мануэль Пабло по инерции сунул вперед ногу. Они столкнулись. Я стоял в пяти метрах от них. Услышал хруст, крик защитника "Депортиво". И увидел его стопу, которая безжизненно повисла. Я чуть сознание не потерял. Джованелла был не виноват. Просто несчастный случай. После этого Мануэль Пабло два года восстанавливался и на прежний уровень уже не вернулся.

- "Бекхэм - посредственный игрок. Карпин выше его на голову". Помните, чьи слова?

- Мои. Так и есть. Мы с "Сельтой" этот "Реал" вместе с Бекхэмом возили как хотели. И в Виго, и в Мадриде. Карп тогда был в потрясающей форме. А у Бекхэма поначалу не пошло. Вот он-то как раз средний игрок. Разве сравнишь его с Фигу? Если человек умеет бить штрафные, это еще не повод называть его звездой. Или Зидан. Бывало, слышал: "Ты посмотри, как он мяч остановил!" - "Ребята, - отвечаю, - Черенков это уже делал в "Спартаке" двадцать лет назад".

- Большое впечатление произвел Федор при личной встрече?

- Огромное! Я сам был техничным игроком, в этом смысле удивить меня сложно. Но Черенков с мячом действительно творил чудеса. Сейчас такое можно увидеть разве что в рекламных роликах с участием Роналдинью или Анри. Но там-то все смонтировано. А Федор делал это на моих глазах. Он мог послать мяч на тридцать метров именно в ту точку, где ты через несколько секунд окажешься. Тебе оставалось лишь подставить ногу - и мяч в воротах.

НА БЕРЕГУ АРЫКА

- Самый хулиганский поступок вашей юности?

- Их было много. Я рос сорванцом, дрался часто. Жили мы под Москвой, в Лобне, и ночью с друзьями залезали в чужие сады за яблоками или малиной.

- Собак на вас спускали?

- Один раз. Пес даже за ногу цапнул. К счастью, не сильно. Я отдыхал в пионерлагере. По соседству находился закрытый пансионат для партийных чиновников. Какие там были сады! Мы с пацанами не удержались, перелезли через забор. Сторож заметил нас и спустил овчарку. Еле ноги унесли.

- Валерий Жиляев рассказывал, как в "Пресне" вы чуть не поколотили знаменитого судью Жука за "левый" пенальти.

- Это была финальная пулька за выход в первую лигу. Играли где-то на юге. Тот матч с азербайджанским "Кяпазом" стал для меня одним из лучших в жизни. Я, семнадцатилетний мальчишка, волтузил всю команду. Меня косили по ногам, сбивали в штрафной - свисток Жука молчал. Когда в очередной раз срубили, какой-то бородач из "Кяпаза" сказал: "Эй, молодой, успокойся. Все равно проиграете". Я сперва не понял, о чем речь. Во втором тайме при счете 0:0 форвард "Кяпаза" побежал за мячом. До штрафной оставалось метра три. Внезапно он, как в бассейн, прыгнул в нее "рыбкой" - прямо на нашего защитника. Жук назначил пенальти.

И тут у меня произошел нервный срыв. Я начал орать на судью, ребята от него еле оттащили. Получил красную карточку и отправился в гостиницу, которая была рядом со стадионом. Переоделся и побрел куда-то, не разбирая дороги. Меня потом всей командой искали, включая Романцева с Жиляевым. Надо было ехать в аэропорт. Олег Иваныч меня и нашел за гостиницей на берегу какого-то арыка. Я сидел и рыдал. Это был первый случай, когда столкнулся с таким беспределом.

- Позже с тем арбитром виделись?

- Конечно. Я Жука при новой встрече в лоб спросил: "За что вы нас тогда "убили"?" Он лишь посмеялся в ответ. Жук нас в Ереване и со "Спартаком" похоронил. Снова липовый пеналь поставил. Игрок "Арарата" действовал по той же схеме. Пробросил мяч и прыгнул, как сейчас помню, на Бубнова. Его после матча Бесков спрашивает: "Александр, ты же опытный защитник! Как мог?" - "А что я сделаю, если он сам на меня кинулся?" - оправдывался Бубнов.

- Какой последний матч из собственной карьеры пересматривали?

- У меня есть друг, он долго работал видеооператором в сборной. Смонтировал диск с записями моих голов. Узнав об этом, дети попросили посмотреть. Эмма мало что понимала, а Саша смеялся. Над формой, над прическами. "Папа, ну кто так теперь играет?"

- Дети были в Москве?

- Ни разу. Они и по-русски плохо говорят. Родной язык для них испанский. Но в Москву мечтают когда-нибудь приехать зимой - чтоб увидеть снег. Сын звонил в начале октября: "Всю Москву, наверное, уже замело?" А у нас в это время бабье лето, двадцать градусов. Как-то поехали на курорт Сьерра-Невада покататься на лыжах - я с детьми и Писарев. Там Саша с Эммой впервые очутились при минусовой температуре. В Марбелье-то ее даже зимой не бывает. А тут легкий морозец, снежок на солнце сверкает. Выходят они из машины, оглядываются испуганно по сторонам, зуб на зуб не попадает. Спрашивают: "Это и есть снег?" - "Да". Взяли его в руки и смотрели завороженно, как он тает. Так забавно...

- Сын, кажется, футболом занимается?

- Да, а дочка теннисом. Спортсменам часто задают вопрос: хотите, чтобы дети пошли по вашим стопам? Те обычно отвечают: "Нет". Дескать, слишком тяжелый труд и все такое. А вот я буду только рад, если Саша и Эмма свяжут свою жизнь с большим спортом. И добьются того, что не смог сделать их отец.

Я не до конца реализовал свой талант. Конечно, в чем-то сам виноват. Но и время было непростое. Слишком много потрясений выпало на наше поколение - спортивных, политических. Жаль, что со сборной так ничего и не выиграли. Да и у моих клубов, кроме "Спартака", больших достижений не было.

- Ваша жизнь недостойна отдельной книги?

- Не знаю. Но книжку написал. Скоро выйдет, ждите.

«Спорт-Экспресс», 17.10.2008

[Еженедельник «Футбол-Хоккей»]

[Андрей Галунов]

http://www.rusteam.permian.ru/news_2..._07_02_13.html

Александр Мостовой

На прошлой неделе в московском агентстве ИТАР-ТАСС состоялась презентация книги бывшего полузащитника сборной России по футболу Александра Мостового «По прозвищу Царь», написанная им в соавторстве с журналистом «Чемпионата.ру» Денисом Целых, в которой один из самым успешных российских игроков конца прошлого - начала нынешнего веков рассказал о своем многолетнем пути в футболе, по сути оборвавшемся в 2004 году после конфликта между ним и главным тренером сборной России Георгием Ярцевым на чемпионате Европы. Книга только еще поступает в продажу, но, как признается сам Мостовой, в ней рассказано далеко не обо всем, что происходило с ним за время игровой карьеры.

- Недавно, открыв Интернет, с удивлением обнаружил, что вы, Александр, родились под Питером, в Ломоносове...

- Да, это правда.

- Как же тогда получилось, что вашим футбольным приоритетом стал не питерский «Зенит», а сначала «Красная Пресня», а затем московский «Спартак»?

- Всё очень просто. У меня мама в Ломоносове родилась, бабушка... Когда отец там служил срочную, они с мамой и познакомились. Ну а после того, как мне исполнилось пять лет, наша семья переехала в Подмосковье.

- Почему вы решили назвать свою книгу - «По прозвищу Царь»? Кто первый вас так окрестил?

- Честно говоря, мы с соавтором долго думали над тем, как ее назвать. Было несколько вариантов. Однако затем остановились на том прозвище, которое мне дали болельщики и журналисты в Испании. Это случилось, наверное, по ходу моего второго сезона в «Сельте», когда наша команда стала показывать хорошую игру и давать результат.

- Между тем более устоявшимся вашим прозвищем, которым оперировали друзья и знакомые, в том числе партнеры по сборной России, было другое - Мост...

- Да, конечно - Мост, а в Испании - Мосто. С другой стороны, многие журналисты постоянно звонили мне и спрашивали: «Царь, как дела»? Наверное, в последний момент мы и решили остановить свой выбор на этом названии - «По прозвищу Царь».

- Кем вы себя больше ощущаете: представителем нового поколения отечественных футболистов по аналогии с устоявшимся словосочетанием начала девяностых годов «новые русские» или же все-таки одним из последних могикан советской футбольной школы?

- Конечно, советской... Я ведь родился и вырос, сформировался как футболист еще в СССР. Скажу больше: я отношусь к той категории отечественных футболистов, кто не сыграл в чемпионатах России вообще ни одного матча. Так получилось, что я уехал за границу именно в тот момент, когда союзное государство перестало существовать.

- Получается, что ваша футбольная карьера развивалась на смене эпох. Может быть, поэтому все получилось не так гладко, как бы этого хотелось?

- Безусловно. Футболисты моего поколения во многом оказались заложниками того времени, когда в стране происходили непонятные перемены, было неясно, к чему затеянная в конце восьмидесятых годов перестройка приведет. Хотя при этом многие ребята добились не только больших успехов, но и признания болельщиков, что не каждому дано. Правда, далеко не всем из нас удалось выиграть какие-то титулы, но заявить о себе в серьезных клубах смогли.

- В сезонах 1990-1991 годов вы во всю молотили за «Спартак», забив в последнем чемпионате СССР 13 мячей в 27 матчах. Годом раньше, когда вам уже стукнуло 21, стали чемпионом Европы в составе молодежной сборной. Вызывались и в главную национальную команду, сыграв за нее 15 матчей, в которых трижды поразили ворота соперников. Тем не менее на чемпионат мира 1990 года и на чемпионат Европы 1992-го вас в то время не взяли. Невозможно было пробиться в состав?

- В 1990 году я не смог пробиться по одной простой причине. Сборная СССР в то время состояла почти из одних киевлян с примкнувшими к ним спартаковцами Хидиятуллиным и Родионовым. Из молодых, правда, Валерий Лобановский взял Игоря Шалимова, который больше подходил под модель игры киевского «Динамо». Ну а перед чемпионатом Европы 1992 года у меня произошло совершенно непонятное воспаление на ноге, и буквально за четыре дня до отлета на турнир была сделана небольшая операция, после чего Анатолий Бышовец решил меня не брать. Хотя перед этим я находился в основной обойме игроков. И врачи до последнего тянули с хирургическим вмешательством, полагая, что все может быть само собой рассосется. Но в итоге пришлось пропустить Евро.

- В 1992 году вы как раз перешли в «Бенфику». И сразу получили травму. Видимо, поэтому с самого начала ваша заграничная карьера немного не заладилась?

- Да, наверное. Если бы не различные травмы и несчастные случаи, я бы сыграл намного больше матчей в своей карьере и забил больше голов.

- В 1994 году подготовка к очередному чемпионату мира омрачилась скандалом - написанием коллективного письма футболистов, под которым вы тоже поставили свою подпись. Как с позиции сегодняшнего времени оцениваете тот поступок?

- Я остаюсь при своем мнении. Мы ведь просили тогда только одного - хорошего отношения к себе, чтобы нас воспринимали как футболистов, имеющих такие же права, как и у наших коллег в других странах. А нас за это потом еще лет пять критиковали. Обзывали рвачами, лже-патриотами и так далее. Словом, мы, повторяю, были заложниками тех перемен, которые происходили в стране. И этот отпечаток, видимо, отразился на всей карьере.

В АМЕРИКЕ МЫ БЫЛИ ТУРИСТАМИ

- Александр, давайте вернемся в 1994 год, когда незадолго до старта чемпионата мира появилось так называемое «письмо 14-ти», призывающее к отставке тренерского штаба сборной, под которым стояла и ваша подпись. Что заставило лично вас сначала ее поставить, а потом пойти на попятную и поехать вместе с командой в Америку?

- Как известно, идея такого письма витала в воздухе еще задолго до поездки на чемпионат мира, а после заключительного отборочного матча в Греции она превратилась в реальность. При этом изначально я был против подобного демарша, поскольку понимал, что добиться каких-то изменений в сложившейся системе отношений между игроками, тренерским штабом и руководством невозможно, хотя они напрашивались. Говорил об этом и своему в то время лучшему другу Игорю Шалимову - главному инициатору письма. «Шаля», я, мол, с тобой, но ты пойми, что у нас ничего не получится. Всё бесполезно. Поэтому шел с ним из солидарности.

Хотя находился в непростой ситуации. Без какого-то определенного футбольного будущего. Собирался уходить из «Бенфики», но не знал куда - не было вариантов. Участие в составе сборной на чемпионате мира давало хотя бы какую-то возможность себя проявить и засветиться. Поэтому, когда до поездки в США оставались считанные дни, на вопрос о том, готов ли я изменить свое решение, ответил согласием, если такая заинтересованность во мне со стороны тренерского штаба сборной присутствует. Хотя при этом и понимал, что шансов сыграть под руководством Садырина у меня мало, поскольку он - армеец и будет делать ставку на своих футболистов. С другой стороны, поехать в Америку в 1994 году - это была мечта любого человека, не говоря уже о футболистах. Тем более на чемпионат мира. В итоге, когда мне позвонили из сборной и спросили, еду я или нет, то ответил, что можете на меня рассчитывать. Некоторые ребята, правда, пошли до конца, но у них в то время все хорошо складывалось в своих клубных командах. В отличие, опять же, от моего положения... Вот такая ситуация получилась.

- Некоторые люди из мира футбола утверждают, что за вашими спинами стояли конкретные заинтересованные в разжигании этого скандала лица, которые хотели использовать игроков в качестве тарана для достижения своих целей?

- Конечно. В любой ситуации кто-то за кем-то стоит. И мы выступали в качестве наконечников копья. Но сейчас после стольких прошедших лет, наверное, уже нет смысла ворошить старое. Тем более что многим и так хорошо известна вся подноготная этой истории. Но даже здесь заложниками ситуации оказались игроки. Ведь по идее мы всё правильно делали. Хотели, чтобы к футболистам относились так, как это происходит в нашей стране сейчас, как в других европейских сборных.

- Стало быть, можно предположить, что, несмотря на приглашение в сборную на чемпионат мира, особого доверия к вам со стороны тренеров не было?

- Да, я был практически уверен, что играть не буду. Потом мы неоднократно смеялись по поводу этого чемпионата, поскольку создавалось ощущение, что на него поехала не футбольная команда, а группа туристов посмотреть на сытую Америку.

- В первом матче группового турнира вы тогда уступили бразильцам. Затем проиграли шведам, ведя по ходу поединка в счете, однако в начале второго тайма был удален Горлукович, и скандинавы забили два гола. Удаление сломало?

- Не поверите, но у меня от этого чемпионата остались только воспоминания о том, как мы проводили там быт, свободное время. Как, повторяю, туристы. Просыпались - делали что хотели. На тренера, по большому счету, мало кто обращал внимание. Контроля - никакого. На тренировках происходило все что угодно. После матчей каждый был предоставлен самому себе и отрывался по полной программе. Короче, анархия. Сами же игры - праздник футбола - совершенно не запомнились.

- Тем не менее, даже при этой анархии в последнем уже ничего не решающем матче сборная России ухитрилась обыграть Камерун со счетом 6:1. К слову сказать, четыре года назад на чемпионате мира камерунцы тоже пропустили от сборной СССР четыре «сухих» мяча...

- Ну и что. Это совпадение. Не более того. Припоминаю, что у камерунцев на том чемпионате были большие проблемы с финансированием, и матч с нами они вообще не хотели играть, поскольку им не выплатили какие-то премиальные. И только после вмешательства президента страны, попросившего свою сборную не покидать чемпионат досрочно, африканцы вышли на поле. Ну а нашу команду в том поединке просто прорвало. Всё залетало.

В АНГЛИИ И ЯПОНИИ НЕ "ВЫСТРЕЛИЛИ"

- С чемпионатом мира 1994 года всё понятно. На нем наши футболисты, по вашим словам, были туристами. Ну а что же случилось два года спустя, когда на ЧЕ-96, который состоялся в Англии, приехала сборная, возглавляемая Олегом Романцевым?

- Во мне по сей день огромной занозой сидит этот турнир, поскольку сборная России образца 1996 года за время моей в ней карьеры была самой сильной. Хотя я застал еще и сборные СССР, СНГ, несколько российских... Но та команда, по моим футбольным представлениям, - самая, самая... Что с ней случилось? По итогам отборочного турнира мы были лучшими по всем показателям среди европейских команд. Забивали по три-четыре мяча соперникам. А финнам вообще шесть закатили. Однако непосредственно на чемпионате Европы в одной группе с нами оказались Германия, Италия и Чехия. Для тех, кто забыл, напомню, что немцы и чехи играли в финале этого турнира, а итальянцы были финалистами ЧМ-94 и вместе с нами не вышли из группы. Причем в матче со сборной Чехии мы вели со счетом 3:2, но в итоге все закончилось ничьей. А в поединке с итальянцами полностью переигрывали их в первом тайме, создавали хорошие моменты во втором, но в итоге уступили 1:2. То же самое и в игре с немцами. При счете 0:0 у меня была отличная возможность вывести нашу команду вперед, однако я ее не реализовал. Потом удаление Юрки Ковтуна и очередное поражение. Словом, этот чемпионат должен был пройти под знаком сборной России, но увы... И так на протяжении всей моей футбольной карьеры.

- Следующим турниром, в финальной части которого после пропусков чемпионата мира и европейского первенства приняла участие сборная России, стал мундиаль 2002 года. Вы находились в составе команды, но при этом не вышли на поле, что вызвало множество пересудов. Хотя причиной, как потом окончательно выяснилось, была банальная травма, полученная накануне поездки в Японию в одном из последних контрольных матчей...

- Да. На второй минуте матча против сборной Югославии, который состоялся в рамках международного турнира в Москве накануне чемпионата мира, я порвал мышцу задней поверхности бедра. Побежал за уходящим в аут мячом, удар и всё... Боль. Ушел в раздевалку. На глазах слезы. Понимаю, что для меня чемпионат мира закончен, не начавшись. Наш доктор Васильков всеми возможными способами успокаивал, накладывал лед, но я понимал, что это всё - на восстановление уйдет как минимум месяц, поскольку подобные травмы в моей практике уже случались. Хотя в тот момент я без ложной скромности был самым сильным игроком нашей сборной. Всё хорошо складывалось у меня и на клубном уровне, в Европе как футболиста уважали и боялись. Японцы, с которыми мы играли в одной группе, вообще, в течение двух месяцев буквально не давали прохода, в том числе и непосредственно на чемпионате мира. Словом, вместо того чтобы «выстрелить» на этом мундиале, стать одной из его знаковых фигур, я был вынужден наблюдать за происходящим со стороны.

- Стало быть, выйти на поле минут на 10-15 хотя бы в матче против бельгийцев было нереально?

- К процессу моего скорейшего восстановления была подключена не только вся имевшаяся в распоряжении сборной медицина, но и магия. Что только не делали. Живого места от уколов на спине и ниже пояса у меня, во всяком случае, не осталось. Хотели во что бы то ни стало заживить мышцу. Но боли не прекращались. И в матчах против японцев и тунисцев я ничем не мог помочь команде. К поединку же с бельгийцами, в котором нас устраивала ничья, такая возможность вроде бы появилась. В том матче мы «горели» со счетом 0:1 после первого тайма, и в перерыве я начал разминаться. Однако боль не пропадала. Словом, выкладываться по полной я не мог. Думаю, что это понимали и наш доктор, и Олег Иванович Романцев. В итоге на поле я так и не появился, а наша сборная в конечном итоге уступила бельгийцам и сошла с дистанции. Зато потом спустя всего лишь неделю после прилета в Москву я как-то ненароком дернул ногу и обнаружил, что у меня ничего не болит. Представляете! Как мне и говорили - такие травмы лечит только время: пять недель, чтобы ты не колол.

КОНФЛИКТ С ЯРЦЕВЫМ ОСТАЛСЯ В ПРОШЛОМ

- Последним вашим турниром в составе сборной России стал чемпионат Европы 2004 года, который проходил в Португалии. Он ознаменовался конфликтом, возникшим между двумя эмоциональными людьми: между одним из лидеров команды и главным тренером Георгием Ярцевым, после чего Александр Мостовой навсегда покинул расположение сборной. Если отыграть назад, можно ли было избежать этого скандала?

- Скорее всего, что тогда встретились не два эмоциональных человека, а один, которого, что называется, «зазвездило». Но его можно было понять. Когда ты в одночасье превращаешься из «никого» во «всё» и тебя принимают в самых высоких инстанциях, то начинается головокружение от успехов. Тем более что шансов попасть на этот чемпионат у нас было немного после неудачного старта в отборочном цикле. Однако пришел новый тренер и совершил чуть ли не подвиг - заскочил на подножку уходящего в Португалию поезда, обыграв в стыковых матчах Уэльс. В такой ситуации не каждому дано сохранить холодный рассудок, чтобы не закружилась голова. Как итог, поймал «звездную болезнь» - и пошло, поехало...

- Вообще-то подобная «детская болезнь» чаще встречается у людей более младшего возраста, у тех же молодых футболистов, впервые купивших себе шикарную иномарку...

- Нет. Это не зависит от возраста. Можно поймать «звездочку» и в 40, и в 50 лет. Есть множество примеров, когда человек, много лет бывший с тобой в приятельских отношениях, после назначения на какую-то серьезную должность через месяц вдруг перестает здороваться, проходя мимо.

Хотя я ведь ничего такого сверхординарного не совершил. Сказал после матча только то, что думаю о нашей игре. Как это обычно делаю. Просто в сборной в то время была очень взвинченная обстановка, все бегали как по лезвию ножа. Сначала шел определенный накат на ветеранов - не взяли Онопко, сказали, что он уже не может играть на высоком уровне. Хотя Виктор готовился к этому чемпионату и еще полтора месяца назад с капитанской повязкой выводил сборную России на поле в товарищеском матче против норвежцев. С другой стороны, когда Ярцева назначили главным тренером, то он первым делом позвонил всем ветеранам и позвал их в сборную. Ну да ладно - что было, то было. Мы с ним какое-то время не общались и не виделись, но когда встретились на прощальном матче Аленичева (Саныч был капитаном нашей команды), то обнялись, хорошо поговорили и теперь общаемся постоянно: всё осталось в прошлом.

- Для вас такое развитие событий на чемпионате Европы 2004 года было более обидным и неожиданным, чем на чемпионате мира в 2002-м?

- Нет. Самым болезненным для меня стал чемпионат мира в Японии, поскольку в 1992 году, когда из-за воспалившейся мозоли не поехал «на Европу», я был еще молодым. На мундиаль 1994 года наложилась история с письмом. В 1996-м - возникла другая ситуация. Ну а в 2004-м я понимал, что моя карьера в сборной вышла на финишную прямую и осталось провести последние матчи. Поэтому когда мне сказали покинуть расположение команды, то быстро собрал вещи и уехал. И примерно в течение месяца не давал никаких комментариев по поводу случившегося, хотя мне каждый день по сто раз звонили из разных стран, спрашивали, что произошло. Правда, из-за возникшего конфликта мне пришлось раньше закончить с футболом. Мог бы еще года два поиграть.

ХИДДИНКА ТОЖЕ УВОЛЬНЯЛИ

- Можете ли вы сказать, почему начиная с 1990 года до 2008-го при разных тренерах вершиной успеха нашей сборной было только попадание в финальную часть чемпионатов мира и Европы? При этом она ни разу не смогла выйти из группы?

- Не знаю. У меня нет объяснения. Так бывает. Судьба... Сборная России по хоккею тоже на протяжении 15 лет не могла выиграть чемпионат мира. Хотя в хоккей, по большому счету, играют всего шесть стран и турниры проводятся каждый год. Зато теперь два года подряд наши хоккеисты побеждают в финале канадцев. Наверное, мы оказались такими несчастливыми, хотя работали в худших, чем нынешнее поколение футболистов, условиях, но хотели добиться успеха и «грызли» эту землю не меньше, чем они. Поэтому будет неправильным говорить о том, что команда моего поколения была слабее нынешней. По статистике почти все ребята, игравшие в те времена за сборную, были не на последних ролях в европейских клубах, выходили в их основе. Но, повторяю, не сложилось.

- Выходит, причина в том, что не было в сборной постоянного тренера?

- Да, не было. Отсутствовала и твердая поддержка со стороны руководства, постоянно возникали какие-то интриги. Перед каждым турниром начинались проблемы с деньгами, без которых в нашей жизни никуда не денешься. Как бы не говорили, что не в них счастье. С приходом же везучего Хиддинка и необыкновенного фарта, позволившего попасть на чемпионат Европы 2008 года, в сборной созданы совсем другие условия, о которых футболисты моего поколения и работавшие с нами тренеры могли только мечтать.

- Реально ли было еще в вашу бытность профессиональным футболистом пригласить в нашу сборную иностранного тренера?

- Думаю, да. Тем более что практически все ребята играли за рубежом. Однако тогда эта идея еще не овладела массами. Не велась, как сейчас, соответствующая пропаганда. Да и денег таких, какие дает Роман Аркадьевич Абрамович, не было. Думаю, что и Хиддинк тогда бы стоил дешевле, поскольку еще несколько лет назад его мало кто воспринимал в качестве сильного тренера. Я же помню, как в свое время его убирали сначала из «Валенсии», а затем из мадридского «Реала».

ЧТО ТАКОЕ СЧАСТЬЕ?

- В вашей книге «По прозвищу Царь» футбольная жизнь Александра Мостового переплетается с личной...

- Так в спорте по-другому, наверное, и не бывает. Это как бы моя автобиография. И в ней всё написано честно и откровенно. Хотя, возможно, кто-то на меня и обидится за сказанное.

- До какого предела вы впускаете читателей в свою личную жизнь?

- Не до конца, потому что если написать всё, то одной такой книги не хватит. С моим соавтором мы пришли к выводу, что этого не стоит делать. Рынок печатной продукции и так перегружен.

- Известно, что в данный момент вы в одиночку воспитываете сына и дочь. Это запретная тема?

- Нет, я это делаю не один. Просто после разводов жизнь всегда становится не такой, какой она должна быть. Приходится сталкиваться с кучей трудностей и проблем. Все по-разному их воспринимают, и каждый сам принимает решение. Наверное, поэтому я и не хочу так глубоко затрагивать свою личную жизнь.

- Получается, что выбор спутницы жизни для любого футболиста - это огромная проблема?

- Конечно. Речь ведь идет о выборе человека. Когда ты играешь и на виду, то проблем, как правило, не возникает, даже если ты по каким-то причинам расходишься со своей избранницей. Вокруг очень много поклонниц, которые по свистку будут рядом. Другое дело, когда ты заканчиваешь с футболом. И начинаются поиски нового применения своим силам. Я знаю многих ребят, прошедших через подобное, потерявших жен и подруг, которые начинают уходить. Поэтому хорошая жена - это как минимум процентов 50 успеха на футбольном поле.

- Вы в данный момент женаты?

- Нет.

- Счастливы?

- Думаю, тоже, наверное, нет. Хотя, кто знает, что такое счастье? Как дать ему определение?

- Как долго еще собираетесь жить на две страны?

- Наверное, всю оставшуюся жизнь. Это зависит от работы, от близких людей... Мои дети - испанцы. Они вообще еще ни разу не были в России. Хотя по-русски немного говорят.

- Увидят ли читатели продолжение «Царя»?

- Пока не знаю. По-моему, я уже все рассказал, что хотел. Другое дело, что эта книга еще может выйти в Испании, где я провел значительную часть своей футбольной карьеры.

- Помнится, что в Виго вам собирались воздвигнуть памятник? Поставили?

- Нет. Есть только фотография, где я стою на фоне маленькой скульптуры, сделанной для того, чтобы всем показывать. Однако до монумента дело так и не дошло. Ну да ладно, не будем о грустном. Видно, судьба такая. Жизнь продолжается.

«Спорт уик-энд», 02, 12.07.2009

[Sports.Ru]

https://www.sports.ru/football/2872758.html
27 октября 2001, 13:51



''Московский "Спартак" в девятый раз стал чемпионом России. В "Лужниках" москвичи переиграли "Зенит" и стали недосягаемы для питерцев. Подвел гостей из голкипера Вячеслав Малафеев, пропустивший решающий гол от Василия Баранова в ближний угол. Более того, под вопросом для представителей северной столицы стало и второе место. После выигрыша московского "Локомотива" в Волгограде железнодорожники по потерянным очкам опережают "Зенит". Проиграл дома "Черноморец" и отправился в первый дивизион. Моряков уже ничто не спасет.
''СПАРТАК Москва ЗЕНИТ Санкт-Петербург 3:1 (2:1).

Голы: Аршавин 3 (0:1), Титов 25 (1:1), Баранов 27 (2:1), Парфенов 53-пен (3:1).

Предупреждены: Аршавин (З) 3, Кержаков (З) 13, Кеб (С) 44, Овсепян (З) 52, Ковтун (С) 54, Левицкий (С) 85.

Судья: Ю. Чеботарев (Краснодар) 8,6.
27 октября, Москва. 20000 зрителей.