8900. Соответчик века

[Яков Кротов]

https://web.archive.org/web/20000930.../mat/pa2.shtml

Прошло девять лет с того 9 сентября, когда убили священника Александра Меня

МНОГИХ убивали за эти годы, а посмертная судьба ощутимо разная. У кого-то из погибших были единомышленники-патриоты. Но это не помогает, и погибшего за единство России потихоньку забывают. Даже для своих он остается лишь плакатиком среди прочих. У кого-то были друзья – высокопоставленные придворные, над гробом клявшиеся найти убийц «кристально честного чиновника» и действительно пытавшиеся привести в действие «силовые ведомства». И это не помогло, клявшиеся давно уже озабочены лишь собственным состоянием. У кого-то были коллеги журналисты, искренне пытавшиеся поддержать культ умершего при помощи самых могучих информационных орудий. Но нет, невеликое это могущество, нынче и друзьям неловко вспоминать те надгробные дифирамбы.

С Менем все иначе, и дело не только в том, что поток изданий и переизданий его книг с каждым годом нарастает – в том числе на Западе. Большинство людей никаких его книг не читали, а имя – помнят. Когда недавно в «Новом времени» один из читателей в письме остужал антинатовскую истерию, он не случайно написал: «Александра Меня, что – НАТО убил?» Почетнее этого только «мусор выносить кто будет – Пушкин?»

Выбор человека-символа всегда немножко иррационален, но все-таки не вовсе иррационален. Быть просто невинно убиенным недостаточно. Мы знаем содержательную разницу между Пушкиным и Лермонтовым. Схожее различие между Менем и прочими жертвами последнего десятилетия. Недостаточно ума, доброты, даже веры – при прочих равных мы предпочитаем тех, кто с нами, а не в стороне от нас, сбоку или во главе колонны, а таких, к сожалению, большинство среди активных людей. Так и тянет забежать вперед или, плюнув, отойти от всех колонн. А самая колонистая из всех колонн, конечно, Церковь. Она и сама себя называет колонной, на которой покоится Истина (а что же еще означает «Столп и утверждение Истины»?). К счастью для Церкви, в ней были и есть не только столпники, которые вещают с колонн, но и нормальные люди, способные говорить по-человечески. Вот только что Фонд имени Александра Меня издал новую книжку, еще не успевшую попасть на прилавки: «Отец Александр Мень отвечает на вопросы». Анастасия Андреева выбрала из фонограмм наиболее интересные фрагменты диалога Меня со слушателями его лекций 1988–1990-х годов.

Христиан часто упрекают в антиинтеллектуализме. Чего стоит один апостол Павел со своим знаменитым противопоставлением Бога – «мудрецам» и «совопросникам века сего» (1 Кор. 1, 20). Эти слова хороши в латинском переводе: «мудрец» – «сапиенс», «совопросник» – «конквизитор». Последний термин помогает понять Павла. Не то беда, что интеллектуал задает вопросы – да ради Бога! Беда, что он задает их как инквизитор, заранее зная ответ, во-первых, и возлагая всю ответственность на того, кого спрашивает, во-вторых. Интеллектуал-атеист спрашивает, есть ли Бог, заранее зная, что Бога нет и что Его попы придумали. Это ничуть не лучше ханжеского вопрошания о том, есть ли нравственность без Бога, когда заранее знают, что нет и что это гуманисты-подлецы разрушают основы общества, клевеща попутно на Церковь. Нужны не просто вопросы, не просто ответы – нужны ответчики, люди, которые берут на себя ответственность даже за то, за что юридически отвечать не должны.

Вот эта ответственность в ответах Александра Меня есть.

«Материальное – необходимое средство для духовного. ... Наше счастье прежде всего зависит от того, что внутри нас, а потом уже от того, что вокруг нас».

«Судьба – это то, что нам дано в качестве обстоятельств».

«Мы не сталкивались непосредственно с питекантропами и неандертальцами, за исключением, может быть, некоторых особо энергичных наших современников».

«Подлинному человеку свойственна проблема выбора, личного решения – в этом его величие. Масса же несется в одну сторону, как антилопы-гну, вспугнутые львом. Они не разбирают дороги. О, как легко такие массы загнать куда угодно! И счастье, если загонщик окажется более или менее гуманным, но, как правило, в истории эти загонщики гуманными не были».

«Смысл жизни заключается в том, чтобы человек, созданный по образу и подобию Божию, приближался к своему Первообразу».

«Что значит: «Бог умирает»? Значит, наш Творец переживает то, что Ему несвойственно: опыт падшего мира, опыт безобразный. Это Его единственный ответ на то, что происходит в нашем мире: в него войти и быть с нами».

«Я знаю французов и немцев, которые, пожив у нас, уезжая, плакали, потому что теряли друзей, которых они приобрели здесь, и знали, что там таких же они не восстановят себе. Потому что у нас, несмотря на все наши трудности и недостатки, есть что-то человечное и человеческое. Странно, но это так».

«Идет духовная эволюция, а всякая эволюция есть борьба, борьба за существование, но только уже за духовное существование. И мы ее ведем внутри себя... Это и есть ответ на вопрос о взаимодействии добра и зла в мире. Добро – это то, что прекрасно, что созидает, движет вперед, наполняет. Это жизнь. А зло есть смерть, то, что тормозит развитие, дегуманизирует человека, то, что делает его уже не человеком».

«Кто уже имеет в себе слабый огонек духовности, ему еще прибавится, а кто живет, как трава, кто попрал в себе человечность, у того отнимут и последнее».

«Грех есть сопротивление человека той воле Творца, которая ему открыта либо через Писание, либо через заповеди церковные, либо через голос совести».

«Как христианин должен бороться со злом?» – «Начиная с самого себя».

«Гордость – радость чужому успеху, гордыня – своему».

«Не надо бояться, что все мы станем такие всепрощающие и добренькие, это пустые слова. Человек гораздо легче бывает мстительным, злопамятным и злым. Поэтому если Христос напоминает нам о необходимости уметь прощать, Он знает, что делает».

«Вытравлять Сталина из себя».

«Насчет перестройки я скажу ясно и четко. Мы подходим ко всему этому как потребители и часто ропщем, что вот началась перестройка, того нет, этого нет, а мы привыкли верить глупым обещаниям, что вот сейчас возьмут и из воздуха сделают для нас колбасу. Все это ерунда... Придется ждать, может быть, не одно поколение».

На вопрос о «прихватизаторах» – что делать с теми, кто ворует нашу энергию? «Воруют, друзья мои, то, что плохо лежит. Кто разбазаривает свою энергию неразумно, у того и подбирают».

На вопрос о верующих деятелях советской науки – «Те, кто находился у кормила научного корабля, в историю науки войти не должны. Едва ли они были верующими, но едва ли они на самом деле принадлежали науке. Они принадлежали совсем другой истории – трагической истории разгрома науки...»

«Все живые, экспериментирующие силы внутри Церкви беспощадно уничтожались в течение нескольких поколений. Если епископ проявлял дух свободы, независимости, экспериментаторства, – его сразу отправляли в провинцию или на покой, то есть на пенсию. Поэтому сохранились, выжили и размножились самые правые, самые консервативные. Их любили чиновники, их любил КГБ. ...В 60-х годах среди духовенства были люди свободные, передовые. Их оттеснили. Консервативные силы сейчас господствуют. Это реакция на разрушение национальных ценностей. Раз не устраивают коммунисты – сразу давай монархию; раз не устраивает партийный аппарат, – давайте восстановим Церковь в том виде, как она была до революции. Хотя забываем, что именно потому, что она была такой, произошла катастрофа. Это никого уже не интересует. ...Это все очень разочаровывает людей, уставших от идеологического гнета. Они искали среди христиан открытой позиции, а встречают новый вариант закрытого общества».

«Смеялся ли Христос? В Евангелии это не написано, но я уверен, что Он улыбался много раз. Большинство Его притч, по характеру своему, рассказаны так, что и слушатели улыбались, и Он».