*353. Октябрь 1993 года

[Сергей Пархоменко-кук]

http://www.echo.msk.ru/programs/sut/.../#element-text

Но, конечно, основным сюжетом сегодняшней своей программы я хотел сделать не это, а, конечно, я хотел продолжить тот разговор, который произошел здесь, в частности, на протяжении предыдущего часа, когда здесь, в студии, был Сергей Александрович Филатов. Конечно, это неизбежно вот в эти дни 20-летия событий сентября и октября 93-го года, разговоров этих будет все больше и больше. У меня фактически нет другого выхода. Моя следующая программа придется ровно на 4 октября. К этому моменту уже столько будет всего сказано и так будет эта тема уже разобрана и размята, сказал бы я, что, может быть, мне уже и не стоит 4-го к ней обращаться. Поэтому я сейчас все-таки скажу какие-то вещи, которые кажутся мне важными.

Тем более, что я вижу, что вот при помощи смсок у меня спрашивают, изменилось ли за 20 лет мое мнение о событиях, которые произошли в сентябре-октябре 93-го. Я на это отвечу вот что: знаете, а у меня нет на этот счет никакого мнения, у меня есть на этот счет знание, и я опираюсь здесь не на какие-то там свои предположения, а на то, что я видел своими собственными глазами, слышал своими собственными ушами, в чем я непосредственно участвовал в то время как журналист, как репортер большой ежедневной газеты и одновременно репортер крупного мирового агентства. Я работал тогда на агентство «France-Presse», а также на газету «Сегодня».

И я был в гуще событий, я очень много писал об этом, я очень много знал об этом и очень со многими участниками этих событий разговаривал непосредственно и наблюдал их, что называется, в деле. И, собственно, самые острые дни конца сентября – начала октября 93-го года я провел внутри Белого дома. А самый страшный день, 3-4 октября 93-го года, я провел в Кремле, по большей части, между прочим, в приемной того самого Сергея Александровича Филатова. Его, правда, не было в кабинете, он более-менее все время сидел у Путина, а я вот был у него в приемной. Не потому, что я там скрывался, а потому, что там был работающий телефон, и можно было с этого телефона работать и передавать разные свои наблюдения о том, что происходило в этот момент в Кремле. Я потом написал большую статью об этом, о том, как этот день и эту ночь прожили, собственно, в Кремле, в Администрации Президента Российской Федерации, в ближайшем окружении Бориса Ельцина. Писал о том, что там была большая растерянность, писал о том, что события развивались во многом без контроля оттуда, что во многом они развивались, так сказать, стихийно, что там довольно в значительной мере ориентировались о том, что происходит в стране и в городе, по телеканалу «CNN», который был включен фактически во всех кабинетах. И, конечно, впечатление это производило довольно тяжелое.

И моя статья была тогда запрещена цензурой. Вот многие уже забыли про это, что в первые дни после 3-4 октября был создан такой цензурный комитет во главе с тогдашним вице-премьером Владимиром Филипповичем Шумейко. Он впоследствии был довольно долгое время главой Совета Федерации, но вот в то время он был вице-премьером. Комитет этот просуществовал буквально три или четыре дня. За это время он успел запретить несколько статей. Вот мою статью в газете «Сегодня», он запретил вот этот самый репортаж о том, что происходило в Кремле, и статья эта вышла спустя несколько дней все равно в газете «Сегодня». А вот в тот день, когда она должна была быть напечатана, там появилось белое такое пятно на месте моей статьи. И еще, что очень интересно и что очень, по-моему, важно и характерно, еще была запрещена маленькая заметочка, которую несколько газет собирались опубликовать. Вот и газета «Сегодня», газета «Известия», «Независимая газета», я помню, «Общая газета», в то время существовавшая еще. Многие помнят, что такое «Общая газета».

Так вот, еще одно было небольшое белое пятнышко на первой странице – на этом месте должно было быть опубликовано такое обращение к президенту Ельцину, подписанное огромным количеством журналистов, причем известных, популярных, очень влиятельных в то время журналистов – я, кстати, тоже подписывал это обращение – с просьбой не трогать коммунистические газеты, не закрывать газеты, которые продемонстрировали свою, не побоюсь этого слова, звериную сущность во время этого путча. Ну, там, в частности, руководимую Прохановым газету «День». Это он сейчас такой сидит пьяненький здесь вот у нас в студии и куражится над Мариной Королевой, а в тот момент он выглядел, так сказать, гораздо более помятым, потому что дела его были плохи. Ну, вот журналисты, я в том числе, попросили его не трогать, как-то пожалеть его, оставить его в покое, как-то пускай делает свои кошачьи делишки дальше. Мы как-нибудь с ним сами разберемся. Вот смысл текста был такой, что давайте мы как-то в честной конкуренции эти бессовестные издания победим и, так сказать, прогоним с рынка. А, вы, пожалуйста, не трогайте их, не лезьте, не репрессируйте, не запрещайте. Мало кто про это помнит. А между тем, это было, и, между тем, это очень важный такой был знак тогдашней ситуации.

Вот многие помнят письмо известное под названием «Раздавите гадину», подписанное большим количеством разных деятелей культуры, актеров, писателей. Действительно, оно было написано в минуту отчаяния и в минуту очень большой опасности, в тот момент, когда город, в сущности, был захвачен бандой каких-то подонков, приехавших в Москву повеселиться. Про это я скажу чуть позже. А вот этого, этой истории про журналистов, которые не хотели репрессий против своих коллег, даже продемонстрировавших свою абсолютную какую-то бессовестную и продажную трусливую сущность в эти тяжелые для страны и для столицы дни, вот этого почему-то никто не помнит. А зря, помнить про это нужно.

Так вот, я хотел бы сказать, что я слишком много тогда видел своими глазами разных событий, чтобы сегодня говорить о каких-то мнениях, каких-то впечатлениях, ощущениях, каких-то интерпретациях и так далее. И когда у меня спрашивают, что я думаю о расстреле парламента, я всегда отвечаю на это встречным вопросом: назовите мне одно имя депутата российского парламента, который пострадал в результате этого расстрела. Ну, мне как-то всегда казалось, что если есть расстрел, если произошел расстрел, то должны где-то быть расстрелянные. Где вот эти расстрелянные парламентарии? Их можно вот по именам? Можно вот как-то золотыми буквами выбить их имена на черном траурном мраморе? Где они все?

Я знаю о том, что там нескольким депутатам тогдашнего российского Верховного Совета в тот момент, когда их в мокрых штанах вынимали из этого Белого дома, набили морду сильно. Это я знаю, это было, это правда. И сожалею я только об одном: что меня там рядом не оказалось, я бы с удовольствием поучаствовал в этом набивании им рожи. А вот раненных среди них я не видел, и их нет. Убитых среди них нет тем более.

Поэтому не нужно никогда больше рассказывать мне, видевшему это все своими глазами, про расстрел парламента, никакого расстрела парламента не было. Была вынужденная попытка освободить здание, где ранее помещался парламент, от разного рода сброда, который туда набился за последние несколько дней до, собственно, вот этой вот печальной развязки. И это был сюжет, о котором я писал тогда по своим собственным наблюдениям, проведя много времени в Белом доме и наблюдая это все своими глазами. Что контроль был утерян, что люди, которые считаются вождями этого путча, Хасбулатов, Руцкой, Макашов и целый ряд других людей, они на самом деле ничего не контролировали. Они сидели тихо, как мыши, по своим кабинетам и боялись оттуда высунуться даже в коридор. Потому что по коридору ходили пьяные твари с оружием, заряженным оружием, снятым с предохранителя оружием, держа палец на спусковом крючке, и могли стрельнуть в любую секунду. И это, в общем, было довольно страшно, особенно по ночам. Потому что на кого ты наткнешься и насколько сильно этот человек нажрался, который выходит тебе навстречу с автоматом в руках, этого ты никогда предвидеть не можешь.

Этот сброд явился в Москву из самых разных уголков нашей многострадальной родины: из Абхазии, из Приднестровья… Были там ветераны сербской войны, были люди, прошедшие через всякие кавказские конфликты и на этом, в общем, во многом утратившие разум. Они все собрались в Москву, потому что им показалось, что пришло время как-то повеселиться, покуражиться. Ну, они и куражились.

И люди видели это своими глазами. Видели избиение полиции, видели бегство полиции, видели рейд в Останкино на грузовиках, видели взятие здания мэрии, которое было через улицу от Белого дома, видели пресс-конференции Руцкого и, скажем, его помощника. Был такой человек, очень популярный в то время среди прессы, он до сих пор жив-здоров. Его звали Андрей Федоров, он был помощником Руцкого, который, там, собирал журналистов и говорил им доверительно, конфиденциально, что, ну, поскольку вы знаете же, что у нас есть некоторое количество переносных зенитно-ракетных комплексов, а напротив, вот через улицу, в гостинице «Мир»… гостиница «Мир» - это такое здание за спиной у здания СЭВ, нынешнего здания мэрии. Напротив гостиницы «Мир» сидит штаб, который планирует, значит, всякие операции против нас, сидящих в Белом доме. И мы знаем, на каком этаже они сидят, в каких комнатах они сидят, мы знаем, где окна этих комнат. Ну, вот мы дождемся сейчас, пока у них там начнется собрание, да и… Дальше он употреблял глагол такой особенный, такой очень сочный, выразительный. Да и... по этим окнам из этих вот наших зенитно-ракетных комплексов. Ну, и как-то потом этих всех участников штаба… будут ложками как-то мясо их выгребать из этих помещений.

Ну, вот много такого было. Кончилось это все знаменитым разговором Руцкого по телефону с Валерием Дмитриевичем Зорькиным, тогдашним, а теперь опять нынешним председателем Конституционного суда. Вы помните эту знаменитую сцену, когда он сидел и говорил, что «Валера, **тыть, - это цитата, - ты ж верующий…» Так это ровно было сказано, я тут… знаете, из песни этой слов не выкинешь. Валера, ты ж верующий, там, и так далее, спасай, помогай. Потом он же обращался, там, к каким-то загадочным летчикам, чтобы они бомбили Кремль, и всякое такое прочее.

Я это все видел, и не надо рассказывать мне про расстрел парламента. Не было никакого расстрела парламента, было освобождение здания парламента и прилегающих к нему незначительных территорий.

Помню я еще другую сцену. Дело в том, что я жил в то время неподалеку, я жил ровно вот на углу Садового кольца и Нового Арбата, как раз над тем местом, где в 91-м году в тоннеле – москвичи знают хорошо это место – погибли несколько молодых людей нелепо под колесами БМП. И из окна моего очень хорошо было видно Садовое кольцо, открывалась такая длинная широкая перспектива вот на эту часть Садового кольца, которая в этом месте называлась улицей Чайковского (теперь это Новинский бульвар), и на Смоленскую площадь. И я видел буквально, собственно, за два дня до этого… какого это? 1 октября, да, происходило? Когда была построена большая баррикада, сложены были старые какие-то автопокрышки, автопокрышки эти горели, и возле этих автопокрышек убивали милиционеров. И я помню своего сына Петю, которому было в этот момент, соответственно, 11 лет, и вот он стоял у этого окна, смотрел на это. И в какой-то момент он закричал: «Они его сейчас убьют!» И я его оттаскивал от этого окна, для того чтобы он не видел, как они его сейчас убьют. Они его и убили, этого милиционера. Какими-то железными арматуринами долбили его, долбили, и убили. Вот.

Так что, это я видел. И стрельбу болванками по верхним этажам Белого дома, где заведомо никого не было, я тоже видел. И вынимаемых за шиворот из подвалов Белого дома Хасбулатова с Руцким я тоже видел. Много чего я тогда видел. И я все это помню. Понимаете, штука заключается в этом. Я об этом не думаю, а я это знаю. Вот понимаете разницу? И когда мне приходится писать об этом где-нибудь в интернете, то достаточно часто меня спрашивают: а где ваши?.. пришлите ссылочку, пожалуйста, - говорят мне. А я им на это отвечаю: я сам ваша ссылочка, потому что я видел это сам, я знаю это сам. Спросите у меня. А когда вам придется на кого-то ссылаться, на меня и ссылайтесь.

Это была первая половина программы Сергея Пархоменко «Суть событий», а через 3-4 минуты, после новостей, мы с вами продолжим отчасти этот же самый разговор. Спасибо.

НОВОСТИ

С. ПАРХОМЕНКО: 21 час и 35 минут в Москве, это вторая половина программы «Суть событий», я Сергей Пархоменко. Номер для смс - +7-985-970-45-45, +7-985-970-45-45, Сайт www.echo.msk.ru – заходите, там есть видеотрансляция, там есть возможность посылать мне сообщения, там есть возможность голосовать в кардиограмме прямого эфира – там есть много всяких прекрасных возможностей. В общем, вас там ждут, на этом самом сайте.

Я заговорил о 93-м годе, и, конечно, смски полились рекой. В общем, меня, конечно, они очень радуют. Я, откровенно говоря, не ожидал, что будет такой перевес людей, которые поддерживают меня в том, что я говорю. Но, тем не менее, вот смотрите, буду читать вам подряд. Смска №1193: «Сегодня я подписываюсь под каждым вашим словом. Нелли». Смска №1194 – чуть позже я отвечу на нее несколько подробнее. Смска №1200 (где промежуточные – не знаю): «Я тогда состоял в «Демвыборе России», сейчас я простой провинциальный мужик. Уверен: Ельцин болванками остановил бойню. Александр, Смоленская область». Следующая: «Вы сказали, вы были в Кремле, а Филатов был у Путина. Это в октябре 93-го? Это оговорка? По кому?» Да по Фрейду, по Фрейду оговорка (смеется). Разумеется, он был не у Путина, а у Ельцина. Ну, знаете, поскольку я, когда произносил это, думал по-прежнему про подписанный сегодня вот этот треклятый закон о конфискации российской науки, вот и оговорился. Нет, ну, у Ельцина, конечно же, конечно же.

Следующая. Да, опять пишут, оговорка, в кабинете у Путина, события 93-го года… У Ельцина, разумеется. «А убитых ментами и прочей наемной мразью людей тоже не было?» Не видел. Вот не видел, и все. Видел, как были и убивали милиционеров. Это видел. Убитых ментами и прочей наемной мразью – не видел. Есть доказательства? Предъявите.

Дальше признание в любви от Натальи. Спасибо большое, Наталья, вы мне тоже очень нравитесь. Я, правда, с вами не знаком.

«Были погибшие среди людей на улице и в кольце. Мой дядя Дмитрий Фадеев погиб», – пишет Даниил. Да, были такие люди, и довольно много. Значительное количество людей поразительным образом… это абсолютно была не объяснимая ни с какой точки зрения… такой странный эффект, когда люди пошли смотреть. Я для себя это объясняю тем, что люди предыдущие несколько дней очень боялись, и они пошли смотреть на освобождение, они пошли смотреть на то, как их избавляют от этой страшной смертельной угрозы, под давлением которой они прожили последние несколько дней. Там было довольно много людей, пришедших, например, с колясками, с детьми, или пришедших, например, с собаками, из чего я заключаю, что это люди, которые жили вокруг. Ну, не поедет с коляской человек через весь город, правда? Что это люди вот из окрестных кварталов. Они, конечно, насмотрелись за предыдущие несколько дней. Вот я так объясняю этот массовый выход. Среди них было немало раненых, среди них были и убитые, потому что реально происходила перестрелка, стреляли изнутри, стреляли внутрь Белого дома.

Я еще раз подчеркиваю, что история про стрельбу танками по окнам, она хорошо известна. Известно, чем стреляли, известно, куда стреляли. Стреляли как бы не по случайным окнам, а по тем, о которых было точно известно, что там никого нет. Поэтому по верхним этажам, хотя прекрасно знали, что люди, которых надо было выбивать из Белого дома, сидели, наоборот, на первом этаже, втором этаже и в подвале. Известно было, где они, потому что в Белом доме достаточно было людей, которые могли передать изнутри, где кто находится. И немало было, так сказать, сочувствующих там тем, кто организовывал это выкуривание. Так что, знали все, с точностью до каждого конкретного человека.

«Назовите фамилию хотя бы одного бойца, погибшего в 41-м под Москвой. Не сможете». Ну, сейчас наизусть не смогу, потому что из моих родственников никто не погиб в 41-м под Москвой, мои родственники погибали, или были ранены, или, там, контужены – у меня много есть в моей семье людей, прошедших через войну – в других местах. В 41-м под Москвой ни один из моих родственников не погиб. Но желающие могут найти эти списки, найти их, например, благодаря «Мемориалу», крупнейшей российской некоммерческой и неправительственной организации, которая занимается, в частности, созданием вот этого вот военного мартиролога и сбором людей, погибших во время репрессий и во время Отечественной войны. Это та самая организация, которую путинское государство – тут уж я не оговариваюсь, не ельцинское государство, а путинское государство – пытается сейчас закрыть и пытается как-то без них обойтись и как-то, по возможности, саботировать и парализовать их работу.

«Я видел, - пишет мне Александр, - как стреляли из этих комплексов по соседнему зданию. Я приехал тогда из Смоленской области». Ну, вот а я не видел. Мне, честно говоря, казалось, что эти комплексы так и не были использованы.

«Спасибо, Сергей, я тоже это все, хоть и по ящику, видел и помню. Юра из Санкт-Петербурга». «И я помню, господин Пархоменко, помню так же, как и вы. Света». Ну, вот и так далее. Вот, собственно, подряд.

Я пропустил одну смску, это была смска вот какая. Сейчас, я ее найду, найду снова. Вот она. Я вам сказал, что я к ней вернусь. Иван из Москвы мне пишет: «Я горжусь, что назло уральскому алкоголику и верующим в него лохам голосовал «Нет-нет-да-нет» в референдуме 93-го года». Ну, мне совсем не нравится это злорадство Ивана, и я совсем не поддерживаю его позицию, и не одобряю слова, которые он здесь произносит, но отчасти благодарен ему за то, что он… у него как-то память какая-то все-таки есть. Это человек не безмозглый и не беспамятный, а наоборот, человек, хорошо удерживающий события этого 20-летия.

Да, очень смешно бывает. Хотя что там смешного? На самом деле очень трагично видеть и слышать людей сегодня, которые говорят: вот 21 сентября президент Ельцин внезапно, без объявления войны отменил российскую Конституцию, нарушил свою присягу, упразднил парламент и совершил государственный переворот. Друзья мои, чего ж тут внезапного и без объявления войны-то, когда на протяжении года перед этим происходил напряженнейший, сложнейший и ожесточеннейший политический кризис? Смысл которого заключался в том, что парламент и Съезд народных депутатов во главе с Хасбулатовым последовательно обманывал своего политического соперника, день за днем, и делал это демонстративно, открыто, нагло, весело и громко. Смысл был очень простой. Поскольку для того, чтобы происходил какой-то политический диалог, и в стране происходили какие-то политические события, необходима законодательная база… ну, ничто в государстве на политическом уровне не происходит беззаконно, все должно опираться на какую-нибудь букву, на какой-нибудь текст, на какие-нибудь писаные правила.

Так вот, выясняется, что когда в этом противостоянии одна из сторон имеет право непрерывно эти правила переписывать по ходу дела… Ну, вот представьте себе игру шахматы, где одна из сторон имеет право говорить: так, а сейчас конь ходит не буквой Г, а буквой П. А слон ходит не по диагонали, а перепрыгивает через три клетки налево и назад. А пешки имеют право делать по два хода подряд. А короля, при желании, можно снять с доски, спрятать в карман, а на следующий ход поставить обратно на произвольное поле. И вот и играй с ним в шахматы после этого, когда он непрерывно, на каждом ходу что-нибудь выдумывает.

Вот так была устроена российская политика волею руководителей тогдашнего российского Верховного Совета и российского Съезда народных депутатов. Они совершенно измордовали Конституцию, абсолютно ее истрепали и превратили ее в набор какой-то жеваной бумаги тысячами поправок. Они вытворяли абсолютно, что хотели и бесконечно нарушали свои обязательства. И действительно, было много предложений в то время из Кремля, им там пытались пожертвовать правительство, и в какой-то момент его пожертвовали, или отдельных лиц из правительства. В какой-то момент был объявлен референдум, в этом референдуме были те самые вопросы, которые Верховный Совет хотел. И в этом референдуме, результат этого референдума оказался совершенно в пользу президента Ельцина.

Я напомню, что там было четыре вопроса, это, да, знаменитый тот самый референдум «Да-да-нет-да».

Слушайте, тем временем, у меня спрашивают: «Это от болванок горел Белый дом?» Да, от болванок горел Белый дом. Давайте вы выстрелите в кого-нибудь, или, точнее, во что-нибудь, в какое-нибудь сооружение выстрелите металлической болванкой из танкового орудия – увидите, как оно горит. Да, а от чего же еще? Она же раскаляется в ходе этого выстрела. Она же не холодная туда прилетает, товарищ.

Да, так вот, референдум «Да-да-нет-да» в апреле 93-го года. Никто про него не помнит, кроме «Да-да-нет-да», ничего от него не осталось. А между тем, там были содержательные вопросы заданы. А вопросы такие. Доверяете ли вы Президенту Российской Федерации? 58,7% сказали: да, доверяем. Одобряете ли вы социально-экономическую политику президента и правительства? 53% ответили: да, одобряем. Хотите ли вы досрочных – ну, я неточно формулирую вопрос, но смысл был совершенно такой – досрочных выборов Президента Российской Федерации? Меньше половины сказали, что да, хотим, 49,5%. Хотите ли вы досрочных выборов депутатов? 67,2%, больше двух третей сказали «да». И? И что после этого референдума произошло? А ничего не произошло еще полгода. Еще полгода трепания и прожевывания Конституции.

Так что, если вы хотите разговаривать не про стрельбу, а про политику, если вы хотите разговаривать про указы, вот про это все… а многие из вас, я вижу, хотят разговаривать. Да, Дмитрий, да, Дмитрий из Москвы, пожар тоже от болванок начался. Вы плохо учили в школе физику. Вернитесь к учебнику физики за, я думаю, 6-7 класс, почитайте, что там написано. И узнаете, почему кусок железа, выстрелянный из танковой пушки, когда куда-нибудь прилетает, там это зажигает, особенно если там есть, например, работающая электропроводка, что тоже сыграло свою роль. Да, Дмитрий, от болванок случился пожар. А от чего же еще?

Вот. Так что, никто более-менее не помнит про этот референдум, а надо бы про него помнить. И помнить про огромное количество разных других попыток решить этот конфликт миром. Никто не помнит, например, о той страшной роли, которую сыграл во всей этой истории Валерий Дмитриевич Зорькин, человек, который был после этого с позором изгнан из Конституционного суда, с поста председателя Конституционного суда. А потом спустя несколько лет сумел обратно добиться своего избрания на пост председателя Конституционного суда. Какую страшную он сыграл роль, приняв тогда одну из сторон и попытавшись, так сказать, взять штурвал на себя, решив, что он и есть тот мессия, который сейчас как-то нас тут всех спасет и немножечко поуправляет Россией. Наговоривший тогда страшных, совершенно невыносимых для юриста слов. Человек крайне лицемерный, крайне коварный и, как тогда было абсолютно очевидно всем, кто вблизи наблюдал эту ситуацию, бессовестный. Мало кто про это помнит. Как-то ему это все простили, спустили, решили, что этого никогда не было, и вообще можно как-то этим пренебречь.

И вот тут я прихожу к одной важной истории. А давайте сравним политические нравы, которые существовали тогда, и те, которые сегодня.

Я не могу все-таки, тут у меня такое происходит на экране передо мной, я иногда вынужден на это отвлекаться. Александр спрашивает: «А где сейчас Хасбулатов, Руцкой, Макашов?» Да хорошо с ними все, с Хасбулатовым, Руцким, Макашовым. Они живы, здоровы, довольны, внуки их уважают, некоторых и правнуки. На улице их не бьют, когда вот они выходят, идут спокойно по тротуару, и никто не лезет им морду бить. Странно, правда? А, тем не менее, это так. Вот я, видимо, их всех увижу 30-го числа. В понедельник произойдет такой предпоказ одного документального фильма, который снят на эту тему. Очень противоречивые какие-то мнения об этом фильме. Ну, я пока судить не буду. Не видел, посмотрю сам. Вот говорят, что они там все будут. Вот повидаюсь со старыми знакомыми. Может быть, будет случай, обменяюсь с ними словами о том, что я думаю о том, что они сделали 20 лет тому назад.

Так вот, сравним те нравы между… политические нравы между теми временами и этими. Те, которые царили тогда, и те, которые царят теперь. Вот вскоре, практически сразу после событий сентября-октября 93-го года, когда вытащили насмерть перепуганных вождей этого движения, которые на самом деле никакими вождями уже не были, которые действительно совершенно утратили всякий руль, всякие возможности управлять этим, всякое влияние на развитие событий, а просто сидели и тихо сначала дожидались своей участи, а потом, кричали «Валера, ёптыть, ты ж верующий» на разные лады… Так вот, они были арестованы и над ними готовили большой политический процесс. В прямом смысле политический, потому что речь идет о крупнейшем политическом преступлении, об организации мятежа, причем в прямом смысле этого слова. Ни в каком-то там фигуральном, а вот это прямо реальный мятеж. Захвачена власть в городе, приостановлено действие органов власти, изгнаны, так сказать, служители правопорядка, происходят погромы. Мы это видели, там, на грузовиках въезжали в витрины того же самого здания мэрии, есть съемки этого всего. Поджоги. Мы это видели, вот я уже рассказывал, как я смотрел вместе с сыном из окна своего дома. Грабежи. Ездят по городу с оружием, пьют, бьют, бесятся. Настоящий такой мятеж, вот прямо без глупостей, что называется.

И вот над людьми, которые это организовали, частью намеренно организовали, частью допустили в результате, так сказать, своей какой-то глупости, бессовестности, готовится суд. И это политический процесс, несомненно. Проходит 20 лет, и в том же городе фактически по обвинению в том же, в мятеже, в поджогах, погромах, массовых беспорядках, нападениях на органы власти и так далее, готовится другой суд, другой политический процесс. Это процесс по делу 6 мая, который нам всем еще предстоит. По этому процессу значительное количество людей уже год с лишним, некоторые больше года, сидят в тюрьме и ждут своей участи. И, по всей видимости, их ждут, или, по меньшей мере, некоторых из них ждут настоящие большие тюремные сроки, настоящие большие приговоры за организацию массовых беспорядков, то есть, погромов, поджогов, избиений представителей власти при исполнении служебных обязанностей и так далее. Вот по одному и тому же обвинению два судебных процесса: в 93-м году и в 2013-м.

Как мы с вами знаем, первый процесс закончился, не начавшись. Он закончился амнистией, которая произошла в феврале 94-го года, все эти люди вышли на свободу. Более того, эти люди даже не были поражены, так сказать, в своих политических правах, они совершенно как ни в чем не бывало продолжали участвовать в политике, создавали какие-то политические объединения. Один из них был губернатором одного из российских регионов на протяжении многих лет – я говорю про Руцкого. Некоторые из них – я, например, говорю про Хасбулатова – преподают в государственных вузах, учат студентов тому, чего умеют, и тому, что знают. Все для них кончилось хорошо. Их простили, им сказали: идите, вы нам не страшны, мы вас не боимся, гуляйте. Вот.

А другой политический процесс, над людьми, которых обвиняют в этом же самом, он продолжается сегодня. Давайте сравним две эпохи. Давайте сравним два политических порядка. Давайте сравним двух президентов. Давайте сравним два парламента: тот, который весной 94-го года принимал решение об этой амнистии, и нынешний, который создает все более и более комфортные условия для суда, который готовит политический процесс по делу 6 мая. Давайте сравним два законодательства. Давайте сравним две судебных системы. Давайте сравним две прессы. Одну, которая писала об этих событиях тогда, которая, между прочим, поддерживала эту амнистию, которая защищала этих людей, говорила о том, что, да, для общественного климата, для политического развития России, для реформы, для движения вперед важно перевернуть эту страницу, забыть это, отпустить этих идиотов. Важнее не отомстить им, а двинуться дальше. И другую прессу, подхалимскую, услужливую, только и ждущую какого-нибудь приказания, только и ждущую, пока подпустят к ручке или, там, к плечику или еще какому-нибудь другому месту. Давайте сравним начало и конец этой политической эпохи, 93-й и 2013-й год, на примере двух этих политических процессов. Интересно, правда? Интересные можно сделать выводы. «Не забыли ли вы?..» - спрашивает у меня Дмитрий. Дмитрий из Москвы спрашивает меня, не забыл ли я, что В.В. (это имеется в виду Владимир Владимирович Путин) – «подарочек от вашего Ельцина». Да нет, не забыл. Да, и это, пожалуй, крупнейшая, грубейшая ошибка президента Ельцина, хотя ошибок в его карьере было немало. Я считаю, там, что чеченская война, пожалуй, сравнима с этой ошибкой. Хотя, пожалуй, вот этот выбор преемника покруче будет, посерьезнее.

Так вот, да, я это помню. Да, я считаю, что в том, что происходит сегодня, есть и вина Ельцина. Но в том, что совершенно обезумевшие от безнаказанности и просто от водки толпы людей в 93-м году не пошли грабежом от дома к дому и таки не захватили власть сначала в городе, а потом в стране, есть заслуга Ельцина. И я считаю, что, собственно, и то, и другое должно остаться в нашей истории, что все это уместилось в одном человеке: его решение, его ответственность за то, чтобы спасти город и страну в 93-м году, и его бессилие и его безответственность в 99-м. Да, это части одной политической карьеры, это части одного политического процесса, это части, если хотите, развития или деградации, назовите это как хотите, одной политической личности. Начинал так, точнее, на пике вот выглядел так, а закончил сяк. Потому что живые люди, потому что живая история, потому что очень многофакторный процесс, потому что очень много разных обстоятельств и разных людей в этой ситуации действует.

Много на самом деле споров о том, какова в реальности была роль Ельцина в 93-м году. Ну, вот, собственно, то, что я видел своими глазами в ночь с 3 на 4 октября, как раз говорит о том, что в какой-то момент инициатива ушла из его рук. Но я абсолютно убежден, что люди, которые в тот момент действовали… ну, в частности, значительную роль, несомненно, - об этом говорят все свидетели и участники событий, - значительную роль сыграл Виктор Степанович Черномырдин, тогдашний глава российского правительства. Значительную роль сыграл, как ни относись к нему, Павел Грачев, тогдашний министр обороны.

Так вот, я абсолютно убежден, что эти люди не стали бы брать на себя эту ответственность, если бы они не знали, что есть президент, который с ними ее, по меньшей мере, разделяет. А, может быть, и освобождает их от этой ответственности, принимая ее на себя.

Я не знаю, были ли там писаные документы. Я не знаю, прежде чем танки вошли в Москву, построились на мосту Кутузовском и начали стрелять по этим верхним окнам, я не знаю, получил ли Грачев бумагу от Ельцина – есть противоречивые сведения на этот счет. И сам Грачев, которого уже нет в живых, много раз говорил и то, и сё, и так, и сяк, одним – одно, другим – другое. Я не знаю. Но я знаю, что он чувствовал себя прикрытым Ельциным. А не был бы прикрыт, не сделал бы этого. Вот.

Так что, давайте с вами сравним две ответственности, сравним две мстительности, сравним две мудрости, сравним два политических масштаба. Сравним на примере двух этих процессов. Одного мятежа и другого мятежа. Одних мятежников и других мятежников. Одних амнистированных и других, про амнистию которых как-то только что-то такое врут на валдаях, а на самом деле играются, куражатся с этой амнистией и с этим процессом. Интересная, правда, параллель? Я бы хотел, чтобы вы задумались над этим. У вас есть на это суббота и воскресенье, когда можно про это глубоко и серьезно подумать.

А нам с вами предстоит еще, конечно, целая неделя этих разговоров, по меньшей мере неделя. А потом все опять постепенно затихнет и забудется. Так устроена политика в России, потому что так устроены вы, дорогие друзья, и так устроены ваши головы и ваша память.

Это была программа «Суть событий», я Сергей Пархоменко. До будущей недели, всего хорошего, до свидания.

[Александр Скобов]

http://grani.ru/blogs/free/entries/219494.html
28.09.2013

Расстрел парламента

Сергей Пархоменко нарисовал исключительно яркую, эмоционально сильную картину того, как по коридорам Белого дома слонялись пьяные твари со снятым с предохранителя оружием. Всякий сброд головорезов из завсегдатаев локальных войн (в Абхазии, Приднестровье, Югославии и т.д.), явившихся в Москву в расчете на то, что там можно будет повеселиться. А номинальные руководители Верховного Совета ничего не контролировали, сидели тихо, как мыши, по своим кабинетам и боялись из них нос высунуть.

Пархоменко упрекает тех, кто говорит о расстреле парламента, в том, что они забывают об этом и еще о многих других вещах, которые и создают «исторический контекст». Речь, однако, идет не столько о плохой, сколько об избирательной памяти. Вот и Пархоменко с удовольствием вспоминает о своих нереализовавшихся вожделениях поучаствовать в набивании рож депутатам, которых вынимали из подвала Белого дома с мокрыми штанами. Я же хочу напомнить несколько чисто медицинских фактов, которые тоже создавали этот самый исторический контекст. Возможно, они не доставят Сергею Пархоменко такого удовольствия, но все же вот эти факты.

Статья 6 закона «О Президенте РСФСР» гласила:

«Полномочия Президента РСФСР не могут быть использованы для изменения национально-государственного устройства РСФСР, роспуска либо приостановления деятельности любых законно избранных органов государственной власти».

Эта статья была воспроизведена в статье 121-6 российской Конституции. 9 декабря 1992 года VII Съезд народных депутатов постановил дополнить статью 121-6 словами: «в противном случае они (полномочия президента. - А.С.) прекращаются немедленно». Правда, уже через три дня Съезд постановил отложить вступление в силу этого дополнения до намеченного на весну референдума по проекту новой конституции. Но к весне проект готов не был, и открывшийся 12 марта 1993 года VIII Съезд народных депутатов отменил постановление об отсрочке. То есть дополнение вступило в силу.

Из этих медицинских фактов железобетонно следует, что не было никакого мятежа Верховного Совета. Были попытки сопротивления государственному перевороту, организованному бывшим президентом. До подписания указа 1400 бывшим. В 1991 году попытка переворота провалилась, и участники сопротивления этой попытке были признаны героями. В 1993 году переворот удался, а сопротивлявшихся ему объявили путчистами.

Игра в наперстки со словами и понятиями – это вообще любимое развлечение в постсоветской России. Отрицающие факт расстрела парламента требуют назвать им хоть одно имя расстрелянного члена парламента. Им непонятно, что расстрел здания парламента – это не просто расстрел здания? И несколько имен я могу назвать навскидку. Во-первых, Парламент как общественный институт. Полномочия его депутатов были прекращены не законом, а именно стрельбой из танков по зданию парламента. Во-вторых, Правовое государство. И наконец, жена императора Константина. То бишь Конституция.

Так вот о законе и Конституции. Верховный Совет имел конституционное право сопротивляться попытке переворота. В том числе и с применением силы. С использованием всех средств, оказавшихся под рукой. В том числе и завсегдатаев горячих точек. Да, то, что применение силы защитниками Верховного Совета было законно, вовсе не означает, что оно было правильно. Вполне возможно, что целесообразнее было сохранять моральное преимущество обороняющейся стороны и не переходить к наступательным действиям (атаки на мэрию и телецентр). Защитники Верховного Совета не смогли выдержать эту линию, что свидетельствует в пользу картины их полной неуправляемости, нарисованной Сергеем Пархоменко. Но если вы не хотите, чтобы по коридорам высшего органа государственной власти шлялись неуправляемые отморозки с оружием, не издавайте указов, растаптывающих Конституцию. Неуправляемые отморозки с оружием появляются там и тогда, где и когда рушится легитимность власти.

Всегда найдутся те, кто будет всегда оправдывать действия Ельцина. Доказывать их вынужденность. Говорить, что иначе все было бы намного хуже. Рисовать красочные картины, демонстрирующие, какие «плохие парни» примкнули к защитникам Верховного Совета. Мне отвратительны люди, оправдывающие переворот Пиночета. Но они, во всяком случае, не пытаются отрицать, что переворот был переворотом. И не называют путчистами оказавшую сопротивление перевороту личную охрану президента Альенде. Если бы сторонники Ельцина сказали «да, мы совершили государственный переворот и считаем это исторически оправданным», с ними хотя бы можно было бы спорить об этой «исторической оправданности». Но пока они называют переворот «законным подавлением путча», все их прочие слова будут восприниматься как ложь и манипуляция. Оскорбляющая и унижающая оппонента ложь и манипуляция. Можно вести диалог с заклятыми врагами. Его нельзя вести с жуликами.

А ведь диалог между теми, кто оказался по разные стороны баррикад осенью 93-го, жизненно необходим. Клеймо поддержки переворота 93-го года для либерального крыла оппозиции – это то же самое, что «проклятие 30-х» для коммунистов. Кстати, бурный ренессанс сталинизма приходится именно на период после 93-го года. Именно тогда оправдывать Сталина стало в России модным.

«Клеймо 93-го» – это клеймо создателей авторитарной системы, породившей путинщину. Может показаться, что Сергей Пархоменко убедительно парирует этот упрек, предлагая сравнить политические нравы того и нашего времени. Сравнить судьбу лидеров Верховного Совета и узников Болотной. Да, нравы были мягче, и в начале 94-го года власть была еще способна на примирительные жесты вроде амнистии. Еще была способна на предложения «перевернуть страницу и двигаться вперед». Правда, в судебном процессе она сама была не заинтересована по весьма прозаической причине. Еще неизвестно, как бы этот процесс повернулся. В любом случае, вопрос об антиконституционности ельцинского переворота встал бы на процессе во всей своей красе.

Впрочем, не это главное. Относительно мягкие политические нравы начала 94-го года были наследием периода до октября 93-го. Но переворот изменил, переломил вектор развития. И когда Сергей Пархоменко говорит: «давайте сравним начало и конец этой политической эпохи, 93-й и 2013-й год», это проговорка по Фрейду. Смрадный 2013-й – закономерный итог пути, начатого в 93-м. И не надо про ошибку Ельцина с войной в Чечне. Ее сделал возможным разгон Верховного Совета. Ведь первую попытку начать эту войну остановил тот самый Верховный Совет. И не надо про ошибку Ельцина с выбором преемника. Не было у Ельцина другого выбора. Не было потому, что и переворот 93-го, и «операция ''Преемник''» были двумя звеньями реализации одного и того же «проекта». Проекта «авторитарной модернизации», с энтузиазмом поддержанного всеми теми, кого «достало возиться с совковым быдлом». И не расставшись с этим багажом, невозможно победить путинизм.

[Геродот]

[Геродот]

[Владимир Милов]

http://gaidar.center/articles/kontrrevolution.htm
5 октября 2015

Пару лет назад, в 20-летнюю годовщину октябрьских событий 1993-го, я написал примирительный текст о событиях того времени. Объяснил, почему многим из нас при Ельцине стало реально лучше, и почему мы не хотели возвращаться в совок и не поддерживали сторонников Верховного Совета. Объяснил, что, положа руку на сердце, там и «поддерживать»-то было нечего: при всех претензиях к Ельцину, альтернатива была хуже абсолютно по всем параметрам. Признал, что были ошибки и что обеим сторонам нужно пытаться не приватизировать историческую правду и не продолжать истошный вой о «расстрелянном парламенте», а вместо этого перевернуть страницу, совместно признать свои ошибки и двинуться дальше.

Но было это примерно за полгода до свержения Януковича в Украине и появления «Новороссии», и тогда никто и предположить не мог, чем оно все обернется в дальнейшем.

Теперь, когда «Новороссия» уже случилась, и ее сторонники (а это те же люди, которые противостояли Ельцину в 1993-м и все эти 20 лет выли о «расстрелянном парламенте») показали свое настоящее лицо — лицо апологетов диктатуры, войны, уничтожения оппонентов — можно высказаться более прямо. Бессмысленно апеллировать к упырям с идеями о национальном примирении — не в коня корм, а горбатого, как говорится… ну дальше вы знаете.

Так вот, хватит уже исторических мифов, опутавших наше общество в последние годы. Миф о «расстрелянном парламенте» - вне сомнения, один из ключевых. Сторонники этой теории практически изобрели для России альтернативную историю, которой не было — что вот был такой свободный и демократический парламент, а Ельцин его в 93-м расстрелял, и с тех пор начался путь России к путинской диктатуре.

Это все такая ненаучная фантастика, которая сравнима разве что с рассуждениями о том, что «американцы на самом деле не были на Луне, и это все голливудская постановка». (Шутки шутками, а один из известных публичных борцов с Ельциным образца 1993 года по фамилии Мухин реально пишет книжки о том, что американцы-таки не были на Луне.) В реальности история России в 90-е и начало 2000-х была совершенно другой. И красной нитью этой истории были постоянные попытки авторитарной реставрации, отбить которые удалось благодаря единственному человеку — как раз тому самому «узурпатору Ельцину».

Авторитарная реставрация после перестройки — не уникальное свойство России, такие реставрации так или иначе пережили все республики бывшего СССР, кроме тех, кого быстро приняли в НАТО и Евросоюз. Слабое общество, не привыкшее пользоваться институтами демократии, vs хищная мафиозно-номенклатурная элита, стремившаяся завладеть властью и ресурсами — без «морковки» вступления в EC диспозиция в этой борьбе была слишком неравна. Перманентная борьба с авторитарной реставрацией разной степени успешности и стала сутью политической жизни постсоветских стран.

В России попыток реставрации авторитарного режима предпринималось в 90-е не менее четырех, и каждый раз все они проваливались исключительно благодаря фигуре Бориса Ельцина. Когда Ельцин ушел с политической арены, пятая попытка оказалась успешной.

Первая волна восстановления авторитаризма началась еще в 1989—1991 годах, когда Горбачев понял, что его перестройка зашла слишком далеко, и попробовал закрыть форточки. У нас принято считать августовский путч 1991 года некоей случайной выходкой группы безумных старцев, однако на самом деле почва для него готовилась давно, и готовилась в том числе с участием самого Горбачева. Еще в декабре 1989 года на пленуме ЦК КПСС Горбачев обозначил новый курс на сворачивание демократических свобод, презрительно высказавшись о «так называемых демократах» и заявив следующее: «Мы не должны позволить, чтобы демократия и гласность, призванные раскрепостить людей, усилить их безопасность, использовались в противоположных целях — для разъединения народа, для его запугивания и одурманивания. Демократия должна быть защищена от спекуляций такого рода». Думаю, вы без труда узнаете в этой постановке вопроса «демократия vs. порядок и безопасность» риторику нынешних российских правителей.

Это были не просто слова: в 1990-м последовали прямые шаги по сворачиванию свобод и движению к диктатуре. 14 ноября 1990 года Горбачев назначает председателем Гостелерадио СССР известного ретрограда Леонида Кравченко, который убирает из эфира ряд острых «перестроечных» программ — «Авторское телевидение» убирают с первой программы с наибольшим охватом зрителей, «Взгляду» предлагают «уточнить концепцию программы» и на время убирают из эфира, в программах «Время» и ТСН водят должности надзирателей-цензоров — «выпускающих редакторов», фильтровавших негативную информацию о власти. В 1990-м из Политбюро поочередно выдавливают сторонников перестройки Александра Яковлева и Эдуарда Шеварднадзе.

Шеварднадзе объявил о своей отставке с трибуны IV Съезда народных депутатов СССР 20 декабря 1990 года, прямо предупредив об «угрозе надвигающейся диктатуры». На этом же Съезде по предложению Горбачева вице-президентом СССР был назначен Янаев, который через 8 месяцев возглавит ГКЧП. 26 декабря глава Гостелерадио Леонид Кравченко запрещает выход в эфир предновогоднего выпуска «Взгляд», чтобы не допустить разговора об отставке Шеварднадзе и угрозе диктатуры — программа уходит из эфира советского телевидения теперь уже насовсем.<В период с 11 по 13 января 1991 года происходят известные столкновения в Вильнюсе, где советские войска безуспешно попытались свергнуть руководство Литвы, добивавшееся независимости — фактически репетиция августовских событий 1991 года в Москве. В эти же дни премьер-министром СССР назначается печально известный Валентин Павлов, тоже будущий член ГКЧП, который проводит грабительскую денежную реформу и резкое повышение цен, обесценивая накопленные сбережения населения. Тот самый Павлов 17 июня 1991 года, еще за 2 месяца до ГКЧП, приезжает на заседание Верховного Совета СССР и требует от депутатов дать правительству «особые полномочия», а фактически — ввести в стране диктатуру. Автор этих строк смотрел это заседание в прямом эфире, тогда в воздухе реально запахло путчем. Сам путч случился в августе 1991-го, но сложно говорить, что Горбачев не понимал, к чему шло дело все предыдущие месяцы — более того, он сам активно предпринимал действия, способствовавшие укреплению позиций будущих путчистов. Выдавливал из власти сторонников перестройки, зажимал свободу слова на ТВ, продавливал на властные посты будущих мятежников Янаева, Павлова и прочих. Теперь, внимание, вопрос: кто противостоял всему этому и в итоге единственный выступил против, сумев сломать хребет поднимающейся диктатуре? Ответ: Ельцин. Вторая крупномасштабная попытка авторитарной реставрации случилась в России в 1992-1993 годах усилиями коалиции консервативных сил, сплотившихся вокруг вице-президента Руцкого и председателя Верховного Совета РСФСР Хасбулатова. Несомненный исторический успех этих людей — в том, что по прошествии двух десятилетий они смогли навязать обществу версию о «расстрелянном Ельциным парламенте», которая, в общем и целом, принята обществом на веру. Т.е. мы имеем дело с такими благородными парламентариями, которые хотели построить в стране демократическую парламентскую республику, а пришел гад-диктатор Ельцин и все эти ростки демократии растоптал. Все это, конечно же, чушь. Достаточно почитать газеты противников Ельцина образца 1992-1993 года, чтобы понять, что «демократия» для них уже тогда было словом ругательным, и установить они собирались вовсе не демократический парламентаризм, а откровенный диктаторский режим военного типа. В открытую обсуждались массовые репрессии против Ельцина и его сторонников. У нас много лет полоскали Ахеджакову за то что она там где-то выступила и потребовала «раздавить гадину», но газетенки сторонников Верховного Совета в 93-м требовали расправ над реформаторами буквально в каждой строчке, кровожадная агрессия лилась оттуда рекой. Почитайте их боевые листки того времени — «Советскую Россию», «День», «Лимонку», да в общем Проханов с Лимоновым все то же самое и сегодня говорят — после расцвета «Новороссии» они показали себя во всей красе. Демократией в их мечтах и не пахнет, понятие «свобода» для них означает свободу захватить власть и больше ни с кем ей не делиться. Но они и в 93-м были такими же, и нам было это тогда хорошо понятно. Румянцевский проект Конституции, поддерживавшийся сторонниками Верховного Совета, предполагал уничтожить разделение властей и подменить его всевластием Съезда Народных Депутатов — хурала из тысячи человек, собиравшегося раз в несколько месяцев, которым было бы крайне легко манипулировать (как это и делал Хасбулатов — достаточно вспомнить лишь, как в ходе регулярных «ротаций» Съезд выдавливал из состава постоянно действующего Верховного Совета сторонников Ельцина, усиливая там консервативное большинство, и принимал антиельцинские решения с голоса, под агрессивные выкрики доминировавшего консервативного большинства). Вариант, аналогичный нынешнему конституционному «суперпрезидентству», только гораздо жестче — сейчас президент по Конституции имеет все же ограниченные права, а там планировалось разделение властей ликвидировать полностью. Противники Ельцина полностью проигнорировали требование 67% россиян на апрельском референдуме 1993 года о перевыборах депутатов Съезда и Верховного Совета, они отчаянно не хотели идти ни на какие перевыборы. О какой «демократии» и «парламентаризме» тут можно говорить? Вопрос: кто противостоял всему этому? Ответ: Ельцин. Можно долго критиковать Ельцина за его действия в период того кризиса, однако сразу после его окончания он провел парламентские выборы, где его сторонники потерпели поражение, и не смог восстановить контроль над парламентом в течение всех оставшихся лет своего президентства. Через несколько месяцев Ельцин не стал препятствовать решению новоизбранного парламента об освобождении тех, кто поднял против него мятеж осенью 1993 года, и все они вышли на свободу, многие из них стали при Ельцине депутатами и даже губернаторами. После столкновений октября 1993 года Ельцин закрыл ряд мятежных газет, однако буквально на следующий день они открылись под другими названиями («День» превратился в «Завтра» и т. д.) и продолжали агитировать против демократии и за диктатуру, параллельно умилительным образом проливая слезы по «разогнанному парламенту». В декабре 1993-го благодаря всему этому в Думе было сформировано большинство противников Ельцина, продержавшееся там до конца его президентства. «Диктатор», нечего сказать. Выборы президента 1996 года, как бы ни пытались сейчас фальсификаторы истории представить дело наоборот, также были банальным соревнованием «плохая демократия vs. восстановление добротного совка». Хотя позже получила распространение версия (и это тоже колоссальный успех антидемократической пропаганды в России), что якобы Геннадий Зюганов был «нормальным социал-демократом» и представлял из себя не больше угрозы, чем бывшие восточноевропейские коммунисты, перекрасившиеся в социал-демократические цвета и поголовно вернувшиеся к власти в середине 90-х, все это совершенно разбивается о реальность: достаточно почитать антиельцинскую прессу того времени. Там, как и в 1996 году, не стеснялись в выражениях о том, что следует сделать с Ельциным и «дерьмократами», по сути речь шла о планах по реставрации советской государственности и советских методов управления, а также массовых репрессиях против Ельцина и его сторонников. Коммунисты в Думе приняли постановление (слава Богу, де-юре ничего не значившее) о ничтожности для России Беловежских соглашений, в марте 1996-го его с помпой опубликовала коммунистическая пресса. Намерения способствовать восстановлению СССР в его границах не скрывал и Зюганов, это было в его предвыборной программе. Это сейчас несведущий молодняк читает тексты Кашина и готов поверить в «демократию во главе с Зюгановым», а тогда, в феврале 96-го, только что закончилась длившаяся несколько лет осада Сараево, в которой погибли почти 15 тысяч человек. Мы прекрасно понимали, что это вполне могло бы случиться и в СССР, и были благодарны Ельцину за то, что такого не случилось и развод советских республик произошел мирно, в отличие от Югославии. Сейчас, на примере Донбасса, вы можете убедиться, что все это не пустые фантазии, и что аналог югославских войн на пространстве бывшего СССР — печальная реальность. А тогда все «горячие головы», которые ездили воевать в Югославию и носились с оружием по Москве в октябре 93-го, были за Зюганова.

Это сейчас нечистые на руку комментаторы пытаются представить лозунги ельцинской кампании типа «Не дай Бог» или «Купи еды в последний раз» политтехнологическим обманом. А тогда люди еще помнили СССР с пустыми полками и тотальным контролем над обществом, и перспектива возвращения этих времен вовсе не казалась нереальной. Тем более что Зюганов и его сторонники открыто говорили о советских временах и советской экономике как о модели, которую они хотят воссоздать. Позже политтехнологи, чтобы приподнять свой собственный вес в истории, придумали «городскую легенду», что якобы в 1996 году Ельцину «нарисовали» победу на выборах, но нам тогда не нужно было ничего рисовать — нам не нравился Ельцин, но обратно в совок мы не хотели еще больше (о тех выборах читайте подробно Кирилла Родионова и автора этих строк.

Сослагательного наклонения история, конечно, не знает, однако с избранием Ельцина на второй срок мы получили:

Свободную прессу, которая постоянно критиковала президента и правительство, и даже федеральные телеканалы открыто поливали Ельцина помоями;
Едва не удавшуюся попытку импичмента президента в парламенте;
Коалиционное правительство Примакова с участием коммунистов в 1998 году;
Свободные выборы в парламент в декабре 1999 года, которые продлили жизнь нашей хилой демократической системе хотя бы еще на несколько лет и не позволили Путину установить диктатуру с самого начала.

Ужасен «диктатор Ельцин», конечно. Стоит только поплакать о том, что к власти не пришел «цивилизованный социал-демократ» Зюганов, который как минимум с большой вероятностью развязал бы на территории бывшего СССР конфликты по образцу югославских. Не верите? Да послушайте его сегодняшнего, когда он вперед Путина требует признать «ДНР» и «ЛНР».

Четвертая попытка авторитарной реставрации угрожала России в 1999-м, когда Ельцину противостоял блок региональных губернаторов во главе с Лужковым, Рахимовым и Шаймиевым. Чтобы понять всю «демократичность» этих политических лидеров, достаточно взглянуть на те политические системы, которые они выстроили у себя в регионах — с полностью уничтоженным местным самоуправлением, отсутствием хоть какой бы то ни было политической конкуренции, раздавленными свободными СМИ. Уже тогда, в 99-м! Лужков, например, выстроил в Москве авторитарную систему управления с уничтоженной местной прессой и местными выборами задолго до того, как это сделал Путин в России. Ах да, у блока «Отечество — Вся Россия» был и четвертый сопредседатель — бывший питерский губернатор Владимир Яковлев, известный «демократ» и «поборник гражданских свобод». Жители Петербурга пусть расскажут про его модель управляемой мафиозной «демократии».

Вот это всё на полном серьезе в 1999-м выступало противовесом Ельцину — татарско-башкирско-лужковская модель. Понятно, что если она бы победила, то демократические институты были бы свернуты в стране гораздо быстрее. Кстати, после победы Путина все эти «борцы с Ельциным» быстро слились с Путиным в экстазе, так как были они про одно и то же.

Кто противостоял всему этому…

Конечно, Борис Ельцин в конце своего правления был давно уже «не торт». Он сильно деградировал после событий 1993-го года, явно тяжело их лично переживал. Будучи интуитивным сторонником рынка, он сам ничего в рынке не понимал, и оттого метался между поддержкой реальных реформаторов и вороватых и бессмысленных «крепких хозяйственников». Борьба с угрозой реставрации диктатуры вырастила в нем некий мессианский комплекс — или я, или никто, политика, к сожалению, стала чрезмерно Ельцин-центричной. Под конец он сильно попал под влияние всяких проходимцев, находивших у него «болевые точки» и продавливавших нужные им решения и в политической, и в экономической сфере. Понятно, что он ошибся с «преемником» (хотя, возвращаясь к разговору о примаковско-лужковском блоке, в тот момент было трудно найти лидера, лишенного соблазна поиграть в восстановление диктатуры — даже бывший босс Путина Собчак незадолго до своей смерти заговорил о «порядке как новой национальной идее»).

Однако Ельцин никогда не давил прессу, терпел всю критику в свой адрес, никогда не уничтожал своих политических врагов и даже давал им становиться депутатами и губернаторами, все годы своего правления вынужден был работать с парламентом, контролируемым оппозицией. Даже после ухода Ельцин оставил нам относительно свободную политическую систему, которая продолжала жить — до 2004-го (когда было сформировано «конституционное большинство» «Единой России» в парламенте, формально уничтожившее институты свободы) у нас можно было услышать острую критику руководства страны по ТВ, был свободный парламент, где велись острые дискуссии и решения давались непросто, и так далее. Во многом это мы виноваты, что не смогли тогда, на ранней стадии, верно диагностировать проблему и исправить ситуацию, пока не было поздно. Но Ельцин, уходя, оставил систему, которая все еще позволяла России дышать и просуществовала несколько лет.

В общем, реальная история России последних двадцати с лишним лет — это вовсе не история «расстрелянного в 93-м парламента, который привел к путинской диктатуре», а история постоянных попыток реванша диктатуры, которым много лет противостоял только один лидер — Борис Ельцин. Как только он ушел, реванш диктатуры случился, хотя ельцинская модель все же продержалась несколько лет.

Так что в годовщину 93-го, учитывая раскрывшиеся «личики» сторонников Верховного Совета, а ныне «Новороссии», можно сказать только одно — спасибо Деду за победу. А про «расстрелянный парламент» давайте уже заткнитесь — езжайте в свою «Новороссию» и стройте себе «парламентскую демократию» там.

https://youtu.be/gEVtzOSDzwA

[Красная линия]

[Правда.ру]

http://www.pravda.ru/politics/author...6-korzhakov-0/
Отдел политики "Правды.Ру"
04 окт 2013 в 13:05

Политика » Власть » Кремль

О событиях октября 1993 года, кто и какие решения тогда принимал "Правде.Ру" рассказал бывший начальник охраны президента Бориса Ельцина Александр Коржаков (также интервью выйдет в разделе "Видео")

О том, было ли предположение, что конфликт между президентом и Верховным советом закончится стрельбой

- Если только та сторона предполагала. Но наша сторона как-то чувствовала, где-то переживала, что такое может быть. Потому что до этого были выступления и Анпилова, и Баркашова - что-то там угрожали. Всякие были вопросы, но что до такого дойдет - не было.

За несколько дней до этих событий Барсуков обсуждал с Грачевым этот вопрос, даже поругался с ним. "Давай проведем штабное учение, потому что если что-то будет..."

Я занимался чисто охраной президента, большой политикой только иногда. Когда люди сами приходили. Из Тулы приезжали, с Алтая, из Кемерово. Отовсюду, куда не плюй. Всегда ехали ко мне. Все решили, что я самый близкий, помогу, решу. Кому-то что-то решал.

А когда меня спрашивают про указ 1400, я говорю: "Ребят, я вообще никогда на таких совещаниях не был". Приглашали - я шел. А так...Вообще оно (совещание) было. Мы с Барсуковым сидели, кофеек пили, а они обсуждали этот указ. Кто они? Это глава администрации президента, министр обороны, министр внутренних дел, министр безопасности. Вот они обсуждали, как это будет. Плюс юристы. Видимо, там и Шахрай был. Илюшин был, естественно, первый помощник. Вроде шума не было. Все нормально. Все одобрили.

Только когда вернулись в Кремль, ко мне подбежал Филатов, второй человек в стране по идее, по должности, глава администрации президента. Он прибежал ко мне, рыдая, слезы ручьем текли, стал биться головой об стол.

Спрашиваю его: "Что с тобой? с ума сошел?" Отвечает: "Саша, спасай Россию, беги к Ельцину, скажи, чтоб отменил указ, потому что будет гражданская война".

"Ты там был, ты ему говорил?"

"Нет, не говорил. Я же не мог сказать".

"А я ж могу? А какое я отношение имею к этим указам? Никакого отношения к этим указам не имею. Я просто начальник охраны его. Все, иди сам и говори".

Понятное дело, когда информация дошла до мятежников будущих, от кого она шла. От того, кто готовит все указы. То было секретное совещание.

А чем указ плохой-то? Ну указ, где написано, что так и так, что всех обязательно трудоустроят, обязательно, чтоб жилье обязательно, чтоб проблем не было. Дальше принять Конституцию, организовать выборы в Думу. Нормально же? Те выборы (в Думу) были, наверное, самыми демократичными.

Как было принято решение о вводе войск

- Решение это как бы на всякий случай планировалось, почему и Барсуков поругался с Грачевым за несколько дней до этих событий. Давай, (говорит), просто проведем штабные учения, хоть на карте. Кто где будет находиться.

Почему тогда обвинили сторону президента, что была дезорганизация большая? Да, действительно такое было. И Паша (Грачев) был в этом виноват. Извините, когда в (телецентре) "Останкино" бился один только отряд Сергея Лысюка против бандитов оголтелых.

Читайте также: "Октябрь 1993-го начался в декабре 1991-го"

(Потом) рассказывал сказки, что депутаты пришли, и стали просить пустить их выступить. Этого не было. Сказки рассказывали в Белом доме.

Шли пьяные рожи, которые до этого взяли мэрию. А там, извините, чиновники московские были богатенькие, там чуть ли не в каждом кабинете было по бару. Нагрузились хорошо. Получили команду от Руцкого "Вперед, на мэрию!". Он же не стал говорить "Вперед, на Кремль!"... (Отправил туда), где не защищается ничего.

Идет несколько автобусов, из всех окон торчат стволы, автоматы, гранатометы, винтовки - кто-то будет останавливать это? Это после того, что в три часа, не просто ментов, а омоновцев раздолбали всех, разогнали. Они со щитами, в касках, убегали сломя голову оттуда. Сдали и Белый дом. Все сдали. Паника прошла по всем.

Почему я благодарен Сереге (Лысюку) , правильно ему Ельцин дал Героя России. Это они отстаивали "Останкино". Когда я сидел на пультом за президентом и получал информацию, что войска стоят, не идут.

Вся власть, которая сейчас у нас в стране, во главе с Владимиром Владимировичем Путиным, должна быть благодарна Ельцину за то, что он и его окружение спасло Россию. Потому что, если бы победил Хасбулатов... Был бы Путин у власти? Я думаю, был бы Рамзан Кадыров.

Сейчас ругают Ельцина и его окружение за то что, жестоко... А что жестоко? Окружение Ельцина не давало команды убивать. Даже когда дали команду взять Белый дом, был он целью - ни одного снаряда.

О требования расстрелять защитников Белого дома

- Я? Как я мог требовать? Я что, командовал операцией?

Об отношении к Александру Руцкому и Руслану Хасбулатову

- Да я Руцкого не видел сто лет. Он ко мне относится очень мирно. Когда он был губернатором, он приглашал меня в гости в Курскую губернию.

Конечно, он морально очень сильно побит. Если б он на допросах, еще где-то просто говорил, (что) "ребят, я, честно говоря, просто контуженный, все эти события меня так взбередили, что я пошел на это". Вот это самое лучшее оправдание.

И пусть он заткнется - погибло 150 человек! А он не ответил ни за одного! Ни за одного!

А команду дал он, подзуженный Хасбулатовым. Сейчас Хазбулатов говорит, если бы не было такого дурака Руцкого, я бы сумел Ельцина обыграть. Это он сейчас говорит, прошло 20 лет, Ельцина нет. Ельцин ответить не может ему.

Они Руцкого подставили, конечно. Они его заставили - вперед! Мы же нашли потом списки, кого повесить на фонарях, на липах у Белого дома. Я, по-моему, там тоже есть в третьем десятке, моя фамилия была тоже.Меня-то за что? Я честно выполнял свой долг, охранял всенародно избранного президента.

Про "Альфу", "Вымпел" и Конституцию

- Случилось так, что кто-то пустил "Витязю" и группе А феньку, что они пойдут на штурм Белого дома, только если это будет решение Конституционного суда.

Господи, откуда они это узнали? У нас Конституции на тот момент не было. Ее придумали ради копии демократических стран. У нас Конституция тряпка. Оборванная, переделанная портянка, советская еще в 1977 году принятая. А уже другое время. То есть мы должны быстрее Конституцию поменять, сделать современную демократическую, как положено. А они (Верховный совет - прим.) только испортили процесс.

После этих событий Конституцию сделали для одного человка. Фактически Конституция написана для президента, для исполнительной власти. Мы это видим по нашему парламенту. Имея право по Конституции сделать амнистию и никого не спрашивать - он (парламент) даже здесь боится. Спрашивает разрешения сверху: "Как нам, делать или не делать, выпускать или не выпускать?" Конституцию менять нужно срочно! Если Путин не хочет прийти к этим же событиям.

Хотя, конечно, он сейчас больше готов. Тогда на Смоленской площали были настоящие массовые беспорядки. Побили милицию, пожгли машины. Настоящие! Потом пошли на мэрию и Белый дом. Никто наказание не получил. Сейчас за что получили наказание активисты Болотной?

А здесь Хасбулатов и Руцкой через три месяца вышли героями. Замечательно! А этот Хасбулатов сказки рассказывает, что погибло три тысячи человек. Ты чего, в Лефортово насчитал три тысячи? 150 человек - посчитано официально. Все, кого хоронили - данные по кладбищам, по моргам. 140 человек в "Останкино" и 10 - у Белого дома.

Почему я со многими депутатами, которые были на той стороне, со многими в хороших отношениях до сих пор? Потому что понимаю, что и мы могли глупости натворить. Демократия молодая, еще никто не знал, что делать. И они также. Но каждый из нас хотел добра России. Каждый по своему. Кто как воспитан - кто воспитан председателем колхоза или совхоза, кто военным служил, кто шахтер был - каждый по разному пути видел, а демократия молодая, она всегда такая.

Об амнистии участникам тех событий

- А кто объявил (амнистию)? Дума! Я считаю - они поступили как поступили. Но кто-то должен был ответить. Сначала должен был быть суд. Потом уже амнистия - (но) кому? Я считаю, ГКЧПистов в 1991 году - они же никого не убили - можно было раньше выпустить.

А вот этих ребят - подумать. Хасбулатова и Руцкого я бы, честно говоря, отдал под суд. Макашов, генерал-полковник, где он был? В "Останкино" или здесь? Я думаю, он был в "Останкино". Просто потом он не говорил. Я вообще не слышу, что он говорит. Остальные все нормальные ребята.

Кто первый пустил кровь? Переговоры велись, все верно - самый худой мир лучше хорошей войны. Поэтому Ельцина нельзя упрекать. Ни его, ни его окружение. Шаги делались. А кровь пустил первый Хасбулатов. Они послали (людей) в "Останкино". Сейчас Руцкой начнет врать, что первые начали ельцинские на Ленинградскомм проспекте. Там военное учреждение, забыл как называется, какую-то старуху застрелили. А причем здесь Ельцин? Это провокацию устроили.

https://youtu.be/YKdShucrYbk

[Завтра]

К очередной годовщине событий 1993 года. Интервью старшего следователя по уголовным делам Генпрокуратуры РФ Леонида Прошкина.

"ЗАВТРА". Леонид Георгиевич, что, на ваш взгляд, привело к противостоянию Верховного Совета РФ и президента Б. Ельцина осенью 1993 года?

Леонид ПРОШКИН. Причин было много, но, самое смешное, и сейчас в элитном доме на Рублёвке, на одной лестничной площадке, живут господа (не называю их фамилии), один из которых в 1993 году был в Белом Доме, а другой призывал расстрелять Верховный Совет. Тем не менее, после завершения октябрьских событий они занялись общим бизнесом и состояли в одной партии.

"ЗАВТРА". Вы хотите сказать, что это были одного поля ягоды, только с разных сторон? Но ведь Ельцин, издав сначала 21 сентября указ № 1400, а затем приказав стрелять по Белому Дому из танков, нарушил тогда Конституцию, Основной Закон страны? Не будем забывать, что первая кровь была пролита войсками МВД РФ, чьё руководство присягнуло президенту Ельцину и стало зверствовать на улицах Москвы, а не только против тех, кто пришёл на защиту Белого Дома, разве не так?

Леонид ПРОШКИН. Всё это так, но там было столько непродуманных и необъяснимых действий с обеих сторон, что у меня сложилось ощущение: людей и в Белом Доме, и в Кремле дёргали за ниточки из совсем других — правда, недалеко расположенных — зданий. Назовём их "третьей силой". И то, что при расстреле Верховного Совета России не погиб ни один депутат, — это, конечно, счастливая случайность. Под пули попали, в основном, молодые ребята и пенсионеры. Я допрашивал мать одного молодого парня, погибшего при защите в 1993 году Белого Дома. Она во время допроса плакала и говорила, что два года назад в 1991 году она его сама привела защищать Белый Дом от ГКЧП, он тогда остался жив. В 1993 году его уже не надо было вести, он сам туда пошёл. И не вернулся. Но мы расследовали сами события, а не их политические мотивы.

"ЗАВТРА". У телецентра Останкино первый выстрел был произведён с БТРа внутренних войск РФ или всё же из гранатомёта тех, кто пришел с колонной генерала Макашова?

Леонид ПРОШКИН. Когда снимали на РТР передачу, посвящённую октябрьским событиям 1993 года, которую вёл Владимир Соловьёв, мы из-за этого же вопроса до её начала, при чаепитии с экс-министром внутренних дел РФ А.С. Куликовым весьма сильно, чуть не до драки, поспорили. То, что защитники Белого Дома во главе с Альбертом Михайловичем Макашовым поехали к Останкино, было их бесспорной ошибкой. К микрофонам и камерам ТВ их бы никто не допустил. Тем более что микрофоны и экраны ТВ Останкино могут быть отключены при необходимости совсем в другом месте. Защитники Белого Дома могли бы войти в телецентр Останкино, но их выступления не было бы, его никто не увидел бы. Более того, когда их колонна ехала к телецентру, если бы кому-то нужно было, чтобы она туда не доехала, то её бы просто к Останкино не пропустили.

"ЗАВТРА". Из МВД или из ФСБ РФ могли дать команду о пропуске к телецентру колонны оппонентов президента России?

Леонид ПРОШКИН. Этого я утверждать не могу. Но ни Павел Грачёв, министр обороны, тогда, как утверждают злые языки, выпивавший с Ельциным, ни министр внутренних дел Виктор Ерин, ни другие силовики из президентской команды приказа остановить колонну с Макашовым при её проезде к Останкино не давали. В итоге эту колонну не только не задержали, но и не пытались задержать.

"ЗАВТРА". А первый выстрел в Останкино кем был сделан: ОМОНом из телецентра по сторонникам Верховного Совета или из гранатомёта "макашовцами"?

Леонид ПРОШКИН. Выстрел из гранатомёта был, но он пошёл в сторону и попал в землю. И он был сделан уже после того, как началась стрельба из здания телецентра. А то, что называют выстрелом из гранатомёта по телецентру, таковым не являлось. Внутри здания — там, где засели бойцы спецподразделения "Витязь", — взорвалось спецсредство, имевшееся у бойцов этого подразделения, только что вернувшихся с Кавказа. Мы провели по этому поводу комплексную криминалистическую экспертизу, в качестве экспертов были привлечены разработчики этого гранатомёта, производители, специалисты из управления вооружений Генерального штаба Минобороны и из Института спецтехники МВД РФ. Эксперты разных ведомств дали единое заключение, что рядовой подразделения "Витязь" Ситников, которому посмертно присвоили звание Героя России, погиб именно от взрыва этого спецсредства.

"ЗАВТРА". Мог ли руководству МВД РФ поступить приказ от Ельцина стрелять по колонне под командой Макашова?

Леонид ПРОШКИН. Без приказа "с самого верха" стрельбы, естественно, не было бы. Но вот приказа в письменном виде о расстреле Белого Дома лично я не видел. Если бы нашей группе дали возможность это дело расследовать так, как положено, то надо было бы привлекать к ответственности и тех, кто был со стороны президента РФ, и тех, кто был в Белом Доме. Согласно одной из моих версий, хотя другие версии тоже были, и за тех, и за других в тот момент думали, как я уже сказал, люди, сидевшие по соседству с Кремлём и Домом Советов.

"ЗАВТРА". "Третья сила"? Есть версия, что в те дни у Белого Дома были использованы снайперы, стрелявшие в спину как омоновцам, так и сторонникам Верховного Совета, чтобы вызвать у них ненависть друг к другу. Причём снайперы были доставлены из Израиля офицерами спецслужб РФ, подержавшими Б. Ельцина.

Леонид ПРОШКИН. Снайперы были, я согласен. Но факт их переброски в Москву из Израиля и то, что они были из "Бейтара", отрицал в разговоре со мной даже Альберт Михайлович Макашов, которого часто обвиняют в яром антисемитизме.

"ЗАВТРА". Тогда откуда они могли взяться?

Леонид ПРОШКИН. Могли быть и из российских спецслужб, но скорее всего, для этих целей использовали наёмников, которых нельзя напрямую идентифицировать с "третьей силой". К тому времени у нас в стране было множество людей, прошедших приднестровский, грузино-абхазский, азербайджано-армянский и иные конфликты. Та же Чечня потом не на пустом месте появилась… В 1993 году они могли за деньги или по каким-то иным мотивам выполнить такое задание. Что-то подобное потом произошло и в Киеве, во время событий на Майдане: там была разыграна очень похожая, почти один в один, схема по захвату власти.
Относительно событий октября 1993 года можно говорить очень много. Когда я, основываясь на материалах проведённого расследования, пришёл к выводу, что есть основания для привлечения к ответственности и тех, кто руководил обороной Белого Дома, и тех, кто командовал его блокадой и расстрелом, Борис Ельцин потребовал меня уволить. Но Михаил Борисович Катышев, да и другие руководители Генпрокуратуры это указание тогда не исполнили. А расследование быстро прекратили, объявив всем амнистию. Дело это расследовало человек двести. После амнистии в следственной группе осталось 18 человек и огромные кипы материалов. Поэтому мы занялись только пострадавшими и потерпевшими в ходе тех событий.

"ЗАВТРА". А кого, по-вашему, поддержал народ в октябре 1993 года?

Леонид ПРОШКИН. Народ не был доволен ни Ельциным, ни Верховным Советом РФ. Все видели, что в стране происходит делёж государственной собственности и власти. Поэтому и народных выступлений в 1993 году, кроме Москвы, нигде не было.
А в Москве была полная неразбериха — возможно, специально организованная. 4 октября дело дошло до многочисленных боестолкновений между подразделениями Министерства обороны и Внутренних войск МВД, выступавшими на стороне Ельцина. В результате были убиты двое и ранено несколько военнослужащих Министерства обороны.

"ЗАВТРА". А со стороны Белого Дома был ответный огонь? Ведь А.Руцкой, в своё время, давая мне интервью, утверждал, что защитники Белого Дома не стреляли по армейским частям, которые утром 4 октября 1993 года пошли на штурм Верховного Совета РФ…

Леонид ПРОШКИН. Стреляли. И оттуда тоже стреляли. Не бывает так, чтобы висящее на стене ружьё в спектакле не выстрелило. Стреляли, но не было ни одного погибшего от пули, выпущенной из оружия, изъятого в Белом Доме. А вот оружие Внутренних войск, да и армейское тоже, нам отстреливать не разрешили. Командование дивизии имени Дзержинского МВД РФ во время юбилейных торжеств своего подразделения на учебном полигоне, который посетил Б.Н. Ельцин, написало ему жалобу на следственную группу. И нам запретили отстреливать их оружие.

Вообще, Ельцин был категорически против амнистии. Он считал, что во всём виновата та сторона, руководители которой были задержаны 4 октября в Белом Доме, а потом и арестованы. Но тут и он оказался бессилен. Генеральный прокурор Алексей Иванович Казанник — тот самый, который "уступил" в своё время Ельцину свой депутатский мандат, — согласился на амнистию, но отказался подписывать документы на конкретных амнистированных лиц. Ему пришлось уволиться, и за него все документы по амнистии подписывал Владимир Иванович Кравцов, который был тогда заместителем генерального прокурора РФ. И тоже был отправлен в отставку — уже Ельциным, который, как я сказал, был против этой амнистии. Вопросов по октябрьским событиям 1993 года остаётся много, но я могу сказать, что расследованы они хорошо, так что будущие историки смогут на них опереться, когда придёт время.

https://varjag2007su.livejournal.com/1572011.html - цинк
http://zavtra.ru/blogs/leonid_proshk...pravdi_pridyot - первоисточник

[Новомосковск]

В этот день в 1993 году в Москве противостояние сторонников президента Ельцина и Верховного Совета переходит в фазу открытого вооружённого противостояния. Сторонники ВС РФ прорывают кольцо блокады вокруг Белого дома, захватывают здание мэрии и требуют предоставления прямого эфира у телецентра в Останкино.

[Ирина Макеева]

24 года назад (3-4 октября 1993 года) противостояние Верховного Совета РСФСР, во главе с Русланом Хасбулатовым, и Президента Бориса Ельцина перешло в вооруженное столкновение.

События октября 1993 года стали кульминацией внутриполитического кризиса в России, который начался в 1992 году. Он был вызван противостоянием двух политических сил: с одной стороны — сторонники Президента России Бориса Ельцина, которые выступали за принятие новой Конституции, усиление президентской власти и либеральные экономические реформы; с другой — руководство Верховный Совет РСФСР, ряд народных депутатов и вице-президент России Александр Руцкой, которые хотели сохранить всю полноту власти у Съезда и были против проведения радикальных экономических реформ.

21 сентября 1993 года президент России Борис Ельцин подписал указ, согласно которому Верховный Совет и Съезд народных депутатов распускались, а на декабрь 1993 года назначались выборы в первую Государственную Думу. На следующий день на экстренной сессии Верховного Совета было принято постановление о прекращении полномочий Ельцина, а исполнение обязанностей главы государства были возложены на вице-президента Александра Руцкого.

Сторонники Верховного Совета сформировали отряды самообороны Белого дома, а также стали проводить акции протеста и возводить баррикады в центре Москвы. Борис Ельцин и председатель Правительства Виктор Черномырдин потребовали от Хасбулатова и Руцкого до 4 октября вывести из Белого дома людей и сдать оружие. В здании были отключены телефонная связь и электричество.

3 октября протестующие по приказу Александра Руцкого захватили здание московской мэрии и предприняли попытку взять штурмом телецентр Останкино. Вечером того же дня президент России Борис Ельцин ввел в Москве чрезвычайное положение. В город были введены части и подразделения Таманской и Кантемировской дивизий, 27-й отдельной мотострелковой бригады и нескольких парашютно-десантных полков, дивизии внутренних войск им. Дзержинского.

4 октября правительственные войска окружили Белый дом, здание начали обстреливать из танковых орудий. К вечеру того же дня сопротивление оппозиции было сломлено. Руководители обороны Белого дома (Александр Руцкой, Руслан Хасбулатов и другие) были арестованы. В 1994 году они были амнистированы.

По разным данным, в ходе октябрьский событий 1993 года погибли от 140 до 160 человек, ранения получили от 380 до 1000 человек.

Политическими итогами этого одного из острейших политических кризисов в современной истории России стало принятие 12 декабря 1993 года новой Конституции, усиление президентской власти и образование нового двухпалатного парламента — Федерального Собрания РФ.