*826. На страже интересов России

[Р.И. Хасбулатов]

— За две жестокие войны, которые Россия вела против чеченского народа, отчуждение между двумя народами велико и продолжает увеличиваться. От любви до ненависти — один шаг. А вот обратно — шагать и шагать. Сколько лет?
То есть отчуждение сегодня надо воспринимать как данность, от которой никуда не уйти. Чечня, по моему глубокому убеждению, уже никогда не будет такой, как другие субъекты России. Между Чечней и Россией — смерть двухсот тысяч невинно убитых граждан, разрушенные города, десятки тысяч сирот, искалеченные души. Великое унижение народа. Можно, конечно, в кабинетах придумывать всякие варианты Конституции. Но Основной закон сегодня — Отчуждение.

[Акрам Муртазаев]

— Война в Чечне, если не лукавить, безусловно, носит характер не антитеррористический, а антисепаратистский. Поэтому образ врага размыт и реально приобрел этнические черты. Тезис «вне состава России» даже не рассматривается, поскольку существует весьма веский аргумент: стоит «отпустить» Чечню — убегут все. При всей своей сомнительности и убогости (что это за Федерация, побег из которой — мечта) этот аргумент используется весьма эффективно.

[Р.И. Хасбулатов]

— Да, все без исключения политические версии на отношения Чечня—Россия строятся на этой мифологизированной аксиоме: стоит дать свободу Грозному — и Россия рассыпется. Но это ложная посылка, особенно в современных условиях. Ни одна из республик не встала и, видимо, не встанет на путь вооруженной борьбы за независимость. И это надо признать разумным шагом — великое счастье, что на этом неправедном пути они не потеряли двухсот тысяч своих граждан и свои города.
Чечня вопреки воле ее народа оказалась втянутой в войну, которая словно перенесла эту землю в другое измерение: изменился не только ландшафт, но и мышление, шкала моральных ценностей всего народа. От мала до велика. Так что Чечня — не пример для подражания. Чечня — скорее, предупреждение.
Для тех, кто хочет независимости, более преемлем путь Татарстана, Башкирии. Они, не потеряв ни одного своего гражданина, добились гораздо большего, чем Чечня. По сути, они почти независимы от Центра. Но умеют ладить и улаживать возникающие разногласия. В Чечне все пошло по другому пути, и сделать ее «в составе России» уже невозможно.

[Акрам Муртазаев]

— Если уход республики не вызывает обвального бегства, тогда в чем вопрос? Грубо говоря, зачем России Чечня? Ведь даже для победы на следующих выборах Путину не нужна эта земля, на которой можно разыграть военный спектакль.

[Р.И. Хасбулатов]

— Сегодня можно уверенно утверждать, что Чеченская Республика потеряла свое былое геостратегическое и экономическое значение для России. Так что «в составе» или «не в составе» уже никакого значения для государственных интересов РФ не имеет. (При условии, конечно, что в Кремле не преобладают экстремистские силы, имеющие откровенно агрессивные цели.)

[Акрам Муртазаев]

— И главный фактор в том, что между чеченским и русским народами образовалась дикая, именно дикая брешь. Национальная политика Центра вообще беспомощна, точнее, ее нет. Ее занял универсальный тезис: человек кавказской национальности — это враг. Результат войны и в том, что возникла сильнейшая подозрительность между русскими и нерусскими, черными и белыми, христианами и мусульманами.

[Р.И. Хасбулатов]

— Да. Я бы так сказал: люди стали «принюхиваться» друг к другу (я имею в виду в этническом плане).
Так вот, Чечня перестала быть интернациональной, превратилась в мононациональное государство. И отношение населения к Центру откровенно враждебно.
Русскоязычное население, как известно, частично изгнано в период дудаевско-масхадовского правления, часть уничтожена «точечными» бомбардировками, часть просто бежала в ходе второй войны.