*3908. Что готовится под соусом "прямой демократии"

[Федор Крашенинников]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=57DC114F860FE

А выбор - один. Карикатура И.Смирнова, источник - caricatura.ru

16-09-2016 (19:17)

В думе и сидели, и будут сидеть твердокаменные лоялисты

! Орфография и стилистика автора сохранены

Продолжаю излагать свои личные взгляды на ситуацию с выборами.
Для любителей агитировать и призывать уточняю: никого ни к чему не призываю и не агитирую и вы меня тоже не агитируйте.
Разберем такой тезис: "Дело как раз не в том, кто там сидит в Думе, а в том, сколько % набрала ЕР. Сама эта цифра воспринимается как рейтинг одобрения системы".

Мне в нем все кажется нелепым.
Во-первых, дело как раз в том, кто сидит в думе и только в этом. А в думе и сидели, и будут сидеть твердокаменные лоялисты.
Во-вторых, весьма забавен тезис о равенстве рейтинга ЕР рейтингу системы. Система на то и система, что объединяет в себе ряд компонентов. Система путинской власти - это широкая коалиция запутинских партий, в которую входят ЕР, СР, ЛДПР и КПРФ. Как они делят проценты внутри путинского рейтинга - совершенно не важно для работы системы.
В-третьих, не стоит приписывать электорату СР, ЛДПР и КПРФ своих мнений: за них голосуют люди, у которых претензии к местной и даже федеральной власти, но вовсе не к Путину.

Вывод: после 2011 года система так отрегулирована, что рейтинг ЕР как таковой мало что значит. Значим только общий рейтинг одобрения одного человека - Путина. А с этим в новой думе все будет отлично.

* * *

Выборы и академик Сахаров

Вот еще смешное:
"А.Д Сахаров начала кампанию по выборам на Съезд народных депутатов СССР осенью 1988 года, когда еще не была завершена война в Афганистане, когда еще была оккупирована Прибалтика и под советским контролем оставалась почти вся Восточная Европа. Он шел на непрямые выборы через АН СССР, которые многие считали неправильными и нечестными. Шел, чтобы с трибуны съезда Советов выступать против советской системы, за демократические, либеральные реформы".
Во-первых, Горбачев лично приказал выпустить Сахарова из ссылки. Без этого он не смог бы ни в чем участвовать.
Во-вторых, к 1989 году Горбачев уже объявил курс на демократизацию, гласность и перестройку. В рамках этой политики власть сознательно не мешала тому же Сахарову идти через Академию наук. Потому что на предыдущих выборах, в 1984 году, у Сахарова не было бы ни единого шанса - ни через Академию, ни через Консерваторию.
Вот и все.
Как раз аналогия с академиком Сахаровым и объясняет, что происходит: пока есть люди, которым власть чисто по техническим условиям отказывает в праве участвовать в выборах - о чем вообще говорить?
Перестройка началась сверху и если бы не воля Горбачева, Сахаров бы так и помер в Горьком, ссыльным диссидентом.

[Федор Крашенинников]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=57DF8FDFE09C3
19-09-2016 (10:26)
Все надо начинать с нуля, а этих всех даже близко не подпускать

! Орфография и стилистика автора сохранены

Особенно бесят вчерашние агитаторы за Яблоко/Парнас, которые теперь бегают по всему интернету на весь свет обиженные. Конечно же, в том что ваши избранники набрали на этих "честных выборах" свои жалкие проценты, виноваты не они сами и не их агитаторы, а такие как я.
Ну да, приди на выборы я и те несколько сот (или даже тысяч) человек, которых я, возможно, убедил этого не делать - триумф парнаяблока был бы неизбежным, угу.
Правда же такова, что Явлинского, Касьянова и всех прочих "звезд" московской тусовки, которые вообразили себе, что они настолько популярны, что могут переиграть власть на ее поле по ее правилам, надо гнать сса*ыми тряпками.
Это позор, что лидеры т.н. "демократических" партий после такого разгрома не только не уходят в отставку, взяв на себя ответственность за провал, но еще и имеют наглость рассуждать о президентских выборах.
В первую очередь бесит Явлинский, который в очередной раз доказал, что он никакой не перспективный политик, а выживший из ума самовлюбленный павлин, который вообще никак не контактирует с реальность. С ним Яблоко набрало даже меньше, чем с Митрохиным - и он еще в президенты собрался!
Про "великую" Баронову и весь эпический поход "Открытой России" на выборы даже говорить нечего: это какая-то блажь далеких от реальности людей и больше ничего.
Короче, в сад, всех в сад.
Все надо начинать с нуля, а этих всех, обос***шихся, даже близко не подпускать.

[Федор Крашенинников]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...zvilka-viborov
Статья опубликована в № 4165 от 21.09.2016 под заголовком: Политический дневник: Конец цикла

Национальный консенсус или добивание побежденных
21.09.2016

Начавшийся осенью 2011 года цикл российской политической истории завершился. Турбулентность, возникшая в обществе после пресловутой рокировки, достигла пика во время массовых уличных протестов зимы 2011–2012 гг. Власть была не готова к подобному развитию событий, и неожиданно массовые протесты довели некоторых ее представителей до натуральной истерики. Впрочем, оппозиция была готова к такому развитию событий еще меньше, что и доказало быстрое затухание протеста и дальнейший развал наметившейся было оппозиционной коалиции.

Последовавшие почти пять лет политической реакции создали ситуацию, в которой политической оппозиции на новых выборах не было оставлено ни одного шанса на какой-либо успех. Именно реакционной политикой власти объясняется и низкая явка: снижение количества пришедших на участки граждан красноречивее любых слов – еще в 2011 г. несколько миллионов надеялись на выборы, а за прошедшие годы, судя по всему, перестали.

Выборы обнажили новые проблемы. Так, рассуждения о коварстве и злокозненности фантазийных «оппозиционеров-белоленточников» утратили всякий смысл: никаких людей с белыми лентами на улицах уже четыре года как нет, а разгромленные на выборах оппозиционеры имеют слишком жалкий вид, чтоб ими можно было напугать озабоченное ростом цен и падением доходов население.

Потерпела крах и сочиненная весной 2012 г. теория «путинского большинства»: выборы показали, что его очевидным образом не существует. Если в России и есть какое-то большинство, то оно главным образом апатично. Рассчитывать на то, что в критический момент эти люди выйдут на улицы поддерживать президента, так же наивно, как ожидать их на оппозиционных митингах.

Круг замкнулся – на прошедших выборах власть отомстила своим оппонентам за тревоги и волнения 2011–2012 годов и добилась своего: выборы прошли спокойно, новая, совершенно лояльная Дума избрана, а оппозиция не просто побеждена, но разгромлена, унижена и деморализована. Таково реальное положение дел, и оппозиционной части нашего общества необходимо признаться себе, что и этот раунд проигран, причем проигран не только из-за коварства власти и «безответственности» избирателей.

С тех рубежей, на которые оппозиция отброшена после думских выборов, ей крайне сложно заставить власть и общество услышать свои предложения. Тем не менее и власти необходимо признать: не согласные с курсом президента никуда не делись, но при этом они вовсе не собирались организовывать никаких массовых беспорядков, как пророчествовали расплодившиеся в годы реакции «борцы с Майданом». А значит, надо искать варианты для восстановления нормальной коммуникации со всеми сегментами общества, включая и не согласных с курсом президента граждан: экономическое положение страны тяжелое и продолжает ухудшаться, а выходить из тупика рано или поздно все равно придется совместными усилиями всей страны.

Ради той самой стабильности, о которой так много говорится, на фоне нарастающих социально-экономических проблем власти необходимо прекратить наконец постыдное натравливание одной части вполне мирных и благонамеренных граждан России на другую и начать поиск путей для нового национального согласия, возвращения общественной жизни в стране в спокойное русло.

Казалось бы, на фоне достижения властью всех поставленных перед собой целей именно консолидация общества и должна стать главным содержанием нового политического цикла. Но, к сожалению, надежд на такое развитие событий почти нет: за последние годы сформировался целый класс, который делает карьеры и деньги на генерировании внешней и внутренней агрессии, на углублении раскола в обществе, на травле «оппозиционеров», провокациях, «фабриках ботов» и т. д. А хуже всего то, что подобная политика, похоже, импонирует лично президенту.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург

[Федор Крашенинников]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...523-sochinenie
Статья опубликована в № 4185 от 19.10.2016 под заголовком: Политический дневник: Сочинение России

Как изобрести прошлое, которое очень пригодилось бы в настоящем
19.10.2016

Главная особенность всех сооружаемых в последнее время в России памятников – это их бросающийся в глаза псевдоимперский и псевдоклассический вид. Представляется, что здесь мы имеем дело не только с особенностями эстетических предпочтений заказчиков всего этого скороспелого монументализма, но и с попыткой создать видимость того, что все это не случайные новоделы, а как бы детали исторического ландшафта, которые если и не стояли на своих местах всегда, то по чистой случайности. Отсюда, кстати, и псевдостаринный стиль церковных новостроек – чтобы видимостью старины и традиционности замаскировать очевидный факт: церковь в России не возрождается, а насаждается – и очень часто на ровном месте.

Но даже если сами заказчики этой кампании думают, что восстанавливают «Россию, которую мы потеряли», получается все равно нечто совсем иное – лубочная, противоречивая и несуразная «традиционная Россия в том виде, в котором бы она прямо сейчас очень пригодилась».

С новыми памятниками эта логика выходит на новый уровень. Только представим себе, как полезен был бы монумент князю Владимиру в центре Москвы в начале всей украинской эпопеи! Идеальное место для митингов, пикетов, маршей, готовая эмблема для любого «антимайданного» движения, лучший фон для произнесения речей о предательстве и засевшей в Киеве «фашистской хунте». Но кто же знал заранее, что он может так пригодиться?

Как выясняется, никто. Ни в императорской, ни в советской, ни в постсоветской России 1991–2014 гг. такого памятника в Москве никогда не было и ничего не известно о том, что он планировался или хотя бы обсуждался.

Или памятник Ивану Грозному – он тоже должен был бы быть в той России, которую нафантазировали себе в прошлом наши идеологи. Но в настоящей России его, как мы знаем, тоже не было и тоже не планировалось – потому что в настоящей России имя и дело Ивана Грозного не вызывало никакого восторга ни при Романовых, ни при советской власти. И даже то, что Сталин относился к нему трепетно, не стало поводом для увековечивания: Сталин предпочитал увековечивать себя.

Из той же оперы без особой помпы установленный недалеко от Владимира памятник патриарху Гермогену. Баснословная история, что такой памятник якобы собирались установить перед революцией, весьма странный повод поставить этот памятник именно у Кремля и именно в 2013 г. В дореволюционной России XVIII–XX вв. никаких патриархов не было, де-факто церковь управлялась гражданской администрацией – вполне естественно, что ни одного памятника ни одному патриарху ни в Москве, ни тем более в Петербурге не стояло и не могло стоять. Но в той версии истории, которую конструируют на наших глазах, патриарх – это издревле крайне важное и влиятельное лицо в России. Поэтому рядом с Кремлем, конечно же, должен стоять памятник какому-нибудь патриарху – не столько конкретному Гермогену, сколько самой должности.
Всеобщее помешательство на «истории»

Сооружение задним числом псевдоисторических декораций для современных политических манифестаций российской власти становится постоянным новостным фоном – то Гермоген, то Иван Грозный, то Владимир Киевский, то бесконечные храмы. К сожалению, нет никаких оснований надеяться, что это вдруг закончится. Ведь у России столько новых «исконных друзей и союзников», никак не увековеченных прежде, что скульпторам-конъюнктурщикам работы хватит надолго.

Поэтому не стоит удивляться, если где-то рядом с патриархом и киевским князем вдруг срочно появится еще один монумент, связанный, например, с Сирией, и придворные историки будут рассказывать со всех экранов, что, условно говоря, святой Иоанн Дамаскин издревле почитался на Руси, еще со времен святого князя Владимира, и во времена святого патриарха Гермогена тоже почитался, а потому и памятник ему вполне уместен рядом с Кремлем, да и не только уместен, но и прямо необходим, вот и проект уже готов.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург

[Федор Крашенинников]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/c...65088-problemi
Статья опубликована в № 4204 от 16.11.2016 под заголовком: Политический дневник: Проблемы самоочищения

О чем говорит показательное задержание Алексея Улюкаева
16.11.2016

Ночное задержание Алексея Улюкаева для системных политических деятелей и крупных чиновников – событие ничуть не менее страшное, чем убийство Бориса Немцова для соратников и единомышленников последнего. В обоих случаях произошло немыслимое, то, к чему никто не был готов: одно дело – критиковать, пугать и даже шельмовать, совсем другое – убивать или арестовывать. К критике и ругани в свой адрес министры экономического блока давно привыкли, а вот ночное задержание – это выход ситуации на совершенно иной уровень. Осталось только понять, что это за уровень такой, кто еще может попасть под раздачу и к чему все это приведет.

Многим наблюдателям сразу пришел в голову 1937 год, но все-таки это слишком притянутая за уши параллель. Аресты высокопоставленных деятелей тогда тонули в мясорубке тотального террора, который так или иначе затронул миллионы вполне обычных людей. Как бы мы ни пугали себя, но никакого массового террора в нашей стране, к счастью, нет.

Но некоторые аналогии со сталинскими репрессиями все-таки можно провести. Прежде всего надо отметить, что в очередной раз в нашей политической практике тяжелые обвинения и демонстративные репрессии против высокопоставленных чиновников становятся козырем для власти и решают сразу несколько важных для нее проблем.

Логика уменьшения пирога

Во-первых, она в очередной раз демонстрирует всему обществу решимость в борьбе с коррупцией – причем под удар опять попадает вовсе не тот, на кого чаще всего указывали оппозиционеры, а выбранный по какому-то другому принципу человек. Во-вторых, Путин демонстрирует определенным группам своих сторонников, что он – тот самый жесткий и решительный лидер, о котором они так мечтают. Это тем более эффективный шаг, что Улюкаев по стечению ряда обстоятельств считается «либералом». То есть приунывшие было при Кириенко «борцы с либералами» получили хороший повод радоваться и обсуждать перспективы новых посадок. В-третьих, в условиях ухудшающегося состояния отечественной экономики власти было необходимо предложить обществу потенциального «вредителя», и министр экономики, обвиняемый во взяточничестве, – почти идеальный вариант, особенно в ситуации, когда премьер-министра пока решили не трогать. В-четвертых, и это тоже не стоит упускать из виду, нечто важное Путин сообщает и своему окружению: неприкосновенных больше нет и любой может попасть в разработку, причем с его согласия. Едва ли стоит сильно жалеть этих господ: в стране, где в том числе и с их согласия обычных людей сажают за репосты в соцсетях и участие в пикетах, все это рано или поздно должно было случиться.

Наконец, ударом по Улюкаеву решаются и специфические аппаратные задачи: выведение из игры самого министра, показательное наказание его за какие-то корпоративные проступки, освобождение места для кого-то другого. Учитывая специфику организации нашей власти, как раз эти причины и стоит рассматривать как самые вероятные.

Но помимо этого всем нам демонстрируется и определенная беспомощность власти, причем на самом верхнем ее уровне: с одной стороны, и там цветет взяточничество, а с другой – получается, что никаких мирных, политических способов решения внутриэлитных конфликтов больше не осталось и если от кого-то надо избавиться, то остается только публичное задержание силовыми органами.

Можно предположить, что точечные репрессии против высокопоставленных чиновников будут продолжаться и даже усиливаться по мере ухудшения положения в экономике. Но, пытаясь таким жестким способом принудить аппарат к бескорыстной и эффективной деятельности на благо отечества, верховная власть демонстрирует обществу свою бесперспективность: получается, что внутри пресловутой вертикали полно жуликов и взяточников. Каждый новый арестованный за взятки чиновник или силовик будет лишь приближать все общество к неминуемому выводу: выходит, что все они там такие, а значит, и менять надо всю систему.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург

[Федор Крашенинников]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...ratiya-filtrov
Статья опубликована в № 4248 от 25.01.2017 под заголовком: Политический дневник: Демократия фильтров

Что превращает федеративную республику в унитарную автократию
24.01.2017

Экспертная рабочая группа при правительстве России рассмотрела петицию об отмене пакета Яровой и постановила, что для отмены нет оснований и готовить законопроект нецелесообразно. С одной стороны – 100 000 граждан, которые воспользовались инициированным в свое время Владимиром Путиным проектом «Российская общественная инициатива» и выразили свою позицию в надежде, что она будет хотя бы рассмотрена Государственной думой. С другой – несколько никем не выбранных чиновников, работающих в разных ведомствах, которые присылают свои заключения, и сама рабочая группа, которая закрывает дискуссию: нет оснований и нецелесообразно! Никакого особенного волнения вся эта история не вызвала: уже несколько раз общественность честно собирала 100 000 подписей под инициативами, которые тихо умирали под сукном открытого правительства.

Тем не менее эта ситуация модельная для понимания специфики функционирования демократических институтов в современной России. Она демонстрирует, что у граждан нашей страны нет никаких возможностей воздействовать на власть напрямую, непосредственно: везде и всегда между гражданами и властью вмонтированы фильтры. Благодаря им любая активность, не одобряемая или просто не санкционированная властью, может быть легко проигнорирована или заблокирована, и не важно, о чем идет речь – об участии в выборах ненужного кандидата, о требовании отменить закон, о проведении митинга или о сборе денег на оппозиционную деятельность.

Не может быть никаких сомнений, что даже в случае прямого внесения петиций против пакета Яровой в Думу депутаты проголосовали бы против нее. Но уже сам факт вынесения в официальное поле и на публичное рассмотрение хоть чего-нибудь рожденного не в процессе аппаратных согласований, а живым творчеством масс в нашей системе не предусмотрен и потому невозможен.

Введение в любую демократическую процедуру чиновничьего фильтра или создание условий для появления какого-то неформального механизма закулисных согласований – вот что превращает провозглашаемую конституцией демократическую федеративную республику в де-факто унитарную иерархическую автократию.

По сути, Россия Путина вернулась к практике СССР: при всех демократических формулировках советской Конституции решение вопросов происходило вовсе не голосованием избранных народом депутатов, а через резолюции партийных структур, которые покорно и безусловно поддерживались соответствующими советскими органами.
Российский закон Яровой эксперты признают одним из самых жестких в мире
Но к подобным мерам прибегают и другие страны

Опыт демократизации СССР демонстрирует, что система фильтров является и самым уязвимым местом системы: стоит отказаться хотя бы от некоторых из них, как даже существующие законы и органы власти оказываются вполне себе демократическими или хотя бы вполне удовлетворительными на переходное время. Именно по такой схеме в конце 1980-х гг. безголосые и безвластные советы обрели и голос и власть.

Нормы и процедуры демократии в России только тогда заработают исправно, когда будут максимально ориентированы на прямую и непосредственную реализацию гражданами своих конституционных прав, с минимизацией возможностей для вспомогательных чиновничьих органов хоть как-то влиять на ход и тем более результаты общественно-политических процессов. То есть петиция, собравшая установленное законом число подписей граждан, должна не просто поступать на рассмотрение парламента немедленно и минуя промежуточные комиссии, а в некоторых ситуациях и непосредственно приводить к принятию требуемых решений. В противном случае перспективная и передовая демократическая процедура теряет смысл, что мы и наблюдаем сейчас.

Когда-нибудь, когда наше общество серьезно озаботится организацией подлинно демократического правления, негативный опыт надо будет учесть и, принимая новые законы, уничтожить саму возможность возникновения чиновничьих фильтров. История российской демократии учит, что любая лазейка для подмены или искажения публичной, гласной и однозначно трактуемой процедуры закулисным согласованием рано или поздно обязательно будет найдена и использована в ущерб демократии.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург

Расширенная версия. Первоначальный опубликованный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)

[Федор Крашенинников]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...1-terpet-dolgo
Статья опубликована в № 4268 от 22.02.2017 под заголовком: Политический дневник: Терпеть еще долго

Стратегия «надо потерпеть – и все наладится» работает наполовину
22.02.2017

С 2014 г. Россия живет в чрезвычайном режиме, а любая чрезвычайщина по определению не может длиться долго. К сожалению, временными оказались лишь надежды на скоротечность стоящих перед страной проблем: начиная с постмайданного киевского режима и кончая низкими ценами на нефть все негативные факторы оказались долгоиграющими.

Стратегия «надо немного потерпеть – и все наладится» уже несколько раз давала сбои, и потому возникают вопросы: сколько еще терпеть и что именно должно наладиться?

Последним рубежом надежд на скорое разрешение проблем была вера в то, что на подходе новое поколение западных политиков, с которыми наконец-то удастся договориться на выгодных России условиях. Пик ожиданий пришелся на конец 2016 г., когда президентская кампания в США была в самом разгаре, а впечатления от голосования по Brexit были еще свежи. Тогда действительно казалось, что вскоре за столом переговоров сменятся все основные игроки кроме Владимира Путина, что откроет путь к новому международному режиму, основанному на разделе сфер влияния с выгодой для России.

Реальность оказалась совершенно иной. Первой ласточкой был как раз Brexit и уход Дэвида Кэмерона, одного из столпов противостояния Запада и Кремля. Сменившая его Тереза Мэй оказалась ничуть не более удобным собеседником для России, и, по сути, Brexit никак не изменил соотношение сил в мире в пользу России. То же самое, только в несоизмеримо большем масштабе, произошло после выборов в США. Нескрываемое предвкушение ухода Обамы и прихода новой администрации на последнем этапе стало просто-таки неприличным. Не очень понятно, насколько серьезно в Кремле рассчитывали на Трампа. Хочется все-таки надеяться, что кремлевские стратеги не столь легкомысленны, чтобы планировать государственную политику исходя из нескольких фраз эксцентричного американского миллиардера, брошенных в запале предвыборной борьбы. Скорее всего, надежды были, но не столь глобальные: получить нового собеседника, с которым в отличие от Хиллари Клинтон у Кремля нет негативной истории взаимоотношений и потому есть шанс все начать с чистого листа. Однако чистого листа не получилось: неосторожно высказанные симпатии к Путину обернулись для Трампа серьезными репутационными издержками – и остается только гадать, как далеко он готов будет зайти, чтобы разрушить образ «маньчжурского кандидата».

Так чего же теперь мы все должны ждать и на что надеяться? Три года в режиме активного противостояния с окружающим миром уже изрядно искорежили нашу экономику и общественную жизнь, и чем дальше будет продолжаться такая политика, тем разрушительнее будут ее последствия. Чрезвычайные меры и временные решения можно было понять и принять в логике «еще немного, еще чуть-чуть», но как все это надо воспринимать в новой ситуации, когда конца и края противостоянию, санкциям и всему прочему больше не видно? Есть ли у президента и правительства запасной план и в чем он состоит? Где тот предел, дальше которого мы точно не пойдем, и есть ли он?

Честного ответа нам никто не даст, особенно накануне президентских выборов, так что судить приходится только по косвенным признакам. В таком случае недавний указ о признании паспортов непризнанных ДНР и ЛНР на фоне неутешительных для России итогов Мюнхенской конференции по безопасности можно считать вполне четким сигналом из Кремля относительно планов на будущее: ставки на противостояние по всем фронтам будут только повышаться, а значит, никакой нормализации ситуации ждать не приходится как минимум до 2018 г., когда завершится процедура переизбрания Путина. Его новая каденция осторожно анонсируется как последняя, что в каком-то смысле предполагает расширение пространства для маневров: получив мандат последний раз, можно наконец пойти и на компромиссы, чтобы уйти на покой миротворцем и дипломатом. К сожалению, и на это едва ли стоит серьезно рассчитывать. Похоже, что никаких изменений к лучшему не стоит ждать в перспективе ближайших 5–7 лет, т. е. к концу нового путинского президентства и в последующие годы.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург

Полная версия статьи. Сокращенный газетный вариант можно посмотреть в архиве «Ведомостей» (смарт-версия)

[Федор Крашенинников]

http://www.vedomosti.ru/newspaper/co...rnet-millionov
Статья опубликована в № 4285 от 22.03.2017 под заголовком: Политический дневник: Интернет миллионов

Новые технологии против устаревшей власти
22.03.2017

Сделанный в ФБК Алексея Навального фильм о Дмитрии Медведеве за две недели «проката» набрал более 10 млн просмотров на YouTube – и это при почти тотальном игнорировании всей этой истории официозными СМИ. Этот успех оппонентов Кремля на медийном фронте не первый, но явно и не последний. За оставшееся до выборов время можно ожидать новых сенсационных разоблачений, которые также увидят многие миллионы избирателей, – и вполне вероятно, что они коснутся первого лица, уже многие годы существующего вне какой-либо публичной критики.

Повлияет ли оппозиционный контент на результат президентских выборов 2018 г.? Прямого воздействия ждать едва ли стоит, но что действительно надо обсуждать – так это постепенную утрату властью монополии на формирование информационной повестки страны. Это создает уникальную для последних лет ситуацию, когда достаточно широкие слои населения вновь получают доступ к альтернативному, более того – резко критичному взгляду на положение дел в стране. Важно также отметить, что этот процесс невозможно остановить – и вовсе не по политическим, а по сугубо технологическим причинам.

Глобальное развитие техники и технологий создает все новые и новые возможности для всех, кто готов ими воспользоваться, и чем дальше, тем больше будет таких возможностей. Следовательно, в какой-то момент воздействие телевидения как самого эффективного средства пропаганды будет нейтрализовано не столько ухудшением социально-экономической ситуации в стране, сколько сопоставимой по охвату аудитории альтернативной точкой зрения на ситуацию в стране, бесцензурно распространяемой в интернете. Во всяком случае, такое развитие событий представляется все более реалистичным.

Бытовое недовольство жизнью как таковое если и ведет к каким-то действиям, то разве что к спонтанным и разрозненным протестам, а целенаправленно распространяемый контент мобилизует и объединяет недовольных вокруг тех, кто его создает, что автоматически делает этих людей не просто медийными фигурами, но и политическими лидерами. Можно, конечно, пожимать плечами и указывать на актуальные рейтинги официальных телеканалов, но тихая революция началась – с того момента, как первый оппозиционный политический ролик в интернете набрал 1,5 млн просмотров, охватив, таким образом, 1% населения страны. Десять миллионов – это новый рубеж, который явно не будет последним. Удастся ли власти так же последовательно игнорировать критический сюжет, который посмотрит 20 или 30 млн граждан?

В интернете происходит много интересного, и что особенно важно – происходит быстро. Например, сеть охватывает все больше и больше тех самых простых людей, вниманием которых еще совсем недавно безраздельно владело телевидение и которым еще пять лет назад можно было рассказывать сказки о «сетевых хомячках». Да, эти люди приносят в сеть свои привычки и настроения, сознательно или случайно продвигая в ней все тот же официозный контент. Но они же так или иначе становятся аудиторией сетевого контента, а со временем – и его распространителями в своем окружении.

Руководство нашей страны состоит из людей доинформационной эпохи, которые воспринимают новые технологии с заметным подозрением, обоснованно считая их угрозой своей власти. Потратив годы и миллиарды на создание комфортной для себя информационной среды, они вдруг столкнулись с новой реальностью, в которой контроль над главными телеканалами, газетами и интернет-СМИ уже не является гарантией монополии на информацию. Из всех щелей лезут и лезут новые СМИ, а главное – новые формы и методы распространения информации, охватывающие миллионные аудитории. Но ни готовности, ни желания вступать в диалог с критиками у власти нет, и единственным видом реакции остается игнорирование.

За год до президентских выборов активнее всего против действующей власти работает не Алексей Навальный и его соратники, а время и технологии. Год – это небольшой срок, и едва ли за это время интернет все-таки «перекричит» телевидение, но в перспективе нескольких лет это представляется неизбежным.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург

[Федор Крашенинников]

http://www.vedomosti.ru/opinion/colu...ganda-ustarela
Статья опубликована в № 4295 от 05.04.2017 под заголовком: Политический дневник: Пропаганда устарела

Новые каналы коммуникации появляются быстрее новых способов их контроля
04.04.2017

Волна протестов, поднятая Алексеем Навальным и поддержанная многими другими группами недовольных по всей стране, обнажила плачевное состояние дел в сфере пропаганды.

Во-первых, обнаружился значительный сегмент общества, который существует совершенно изолированно от всей официозной пропаганды, но при этом интересуется политикой. Во-вторых, попытка создать информационную блокаду вокруг оппозиционной активности провалилась: люди, получающие информацию исключительно по государственным каналам, крайне малочисленны, а средний житель города так или иначе получает информацию и из других источников – федеральных и местных интернет-СМИ, разговорных радиостанций, социальных сетей, слухов и непосредственного общения со своим окружением, которому опять-таки доступны все вышеперечисленные способы получения информации.

Таким образом, можно выявить базовую проблему государственной пропаганды: она вся строится на устаревшем тезисе о том, что можно полностью контролировать информационное пространство и так навязывать обществу свою повестку дня, блокируя невыгодные темы. Но коммуникации внутри общества уже работают в иной логике. Масштаб протестной активности и доступные протестующим и им сочувствующим каналы коммуникации позволили так или иначе донести информацию о событиях до максимально широкой аудитории вопреки молчанию федеральных СМИ. Неудивительно, что спустя неделю после всероссийской акции протеста, организованной ФБК, федеральные каналы признали свое поражение: им пришлось-таки рассказать о событиях 26 марта, пусть и в специфической интерпретации.

В 2011–2012 гг. власть не так сильно боялась массовых протестов и, как показало развитие событий, была совершенно права. Социально-экономическая ситуация была иной, и недовольство ею было абсолютно рациональным, а потому заведомо не интересным большинству обывателей. Давая возможность населению увидеть протест части городских интеллектуалов и среднего класса, власть фактически получала козыри для мобилизации своего электората, что она и реализовала во время президентских выборов 2012 г.

В 2017 г. социально-экономическое положение России совершенно другое и помимо тех, кто недоволен коррупцией и политической обстановкой в стране, на улицы выходят дальнобойщики, пенсионеры, обманутые вкладчики, малый бизнес Дальнего Востока и т. д. В такой ситуации любая трансляция протестов может вызвать цепную реакцию, спровоцировав аналогичную активность остальных сегментов общества; поэтому протесты стараются замалчивать. Но куда ведет такой подход?

Если протесты начинаются и их нельзя остановить, то можно было бы попытаться перехватить инициативу в их освещении: положение дел, при котором население продолжает получать исчерпывающую информацию о ситуации в стране, в том числе и по протестам, из официальных источников, оставляет пусть небольшое, но все-таки поле для маневров и возможность оперативной интерпретации событий в выгодном власти ключе. Но официозные СМИ попросту отказываются от оперативного информирования граждан: никто не готов давать оценки происходящему без согласования позиции в Кремле, а сделать это оперативно, судя по всему, не всегда возможно. Тем самым оперативное информирование фактически отдается на откуп новых медиа, которые отнюдь не комплиментарны к власти.

Казалось бы, из всего этого Кремль должен был сделать выводы о невозможности работать по-старому, надеясь на технологии тотального контроля за информационным полем. Но если судить по последним заявлениям президента Путина, власть намерена не менять стиль и методы работы своей пропаганды, а усиливать контроль за интернетом под флагом борьбы с «расхристанной квазисвободой». Вопреки распространенным страхам едва ли в этой сфере у власти получится что-то сделать: интернет-технологии развиваются слишком быстро, и раньше, чем будут придуманы технологии контроля, появятся новые технологии распространения информации.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург

[Федор Крашенинников]

https://www.vedomosti.ru/opinion/col...ntriga-viborov
Статья опубликована в № 4214 от 30.11.2016 под заголовком: Политический дневник: Наведенная интрига

Как широко развернется дискуссия о выборах
29.11.2016

До официального старта президентских выборов в России еще далеко, но они уже широко обсуждаются. Главный вопрос – какова будет интрига грядущей кампании, потому что в итогах выборов ничего неожиданного не предвидится: все вопросы исчезнут сразу после того, как о своем участии официально заявит Владимир Путин. В политической системе современной России вариантов его поражения попросту не предусмотрено, и утверждающие обратное или шутят, или сознательно лукавят: если действующий президент будет участвовать в выборах – он победит, обязательно и неизбежно, в первом туре и с разгромным результатом.

Конечно, найдутся толпы политологов и аналитиков, которые будут с утра до вечера многозначительно указывать на различные обстоятельства и закулисные интриги, утверждать, что для будущего страны и нации крайне важно, кто из проигравших кандидатов займет какое место с конца и сколько процентов при этом наберет – два или три. СМИ будут бесконечно смаковать детали из жизни кандидатов и остроту их взаимных претензий, но все это едва ли внесет в кампанию хоть какой-то элемент непредсказуемости: выборы с известным и неизбежным победителем заведомо не могут быть интересными, какие бы танцы с бубнами вокруг них ни выплясывали специально обученные люди.

По сути, все обсуждение президентской кампании сегодня сводится к обсуждению двух пунктов. Во-первых, популярна тема явки избирателей на выборы. Мол, явка на думских выборах была так себе и власть-де очень этим взволнована – как же быть с легитимностью, если на президентские выборы явится не 86% избирателей, а 52% или даже 45%? Во-вторых, обсуждается теоретическая возможность допуска на выборы каких-то знаковых фигур внесистемной оппозиции – прежде всего Алексея Навального. Дескать, это и создаст вокруг никем не отрицаемой победы Путина хоть какую-то интригу и решит вопрос с явкой.

Между тем легко убедиться, что относительно небольшая явка избирателей на думские выборы никак не помешала Думе собраться и начать работу, а сама тема «низкой явки» если и продолжает муссироваться, то вовсе не в официальной печати. Даже если предположить, что явка на грядущих президентских выборах будет относительно скромной, это никаким образом не уменьшит ни конституционные, ни фактические полномочия избранного президента. При том что количество желающих проголосовать на президентских выборах традиционно выше, чем на думских, и едва ли в этот раз все будет иначе.

Какой же интерес может быть у власти в том, чтоб из-за мнимой проблемы с привлечением избирателей на выборы портить бочку с медом гарантированной победы Путина даже малой ложкой дегтя – публичной критикой в его адрес со стороны допущенных к выборам непримиримых оппонентов? Раз победитель известен, то и смысла давать его хулителям допуск на федеральные каналы нет никакого. Более того, это даже опасно: в той информационной среде, которую все последние годы создают государственные СМИ, любые критические выпады в адрес первого лица столь немыслимы, что даже разовый допуск к массовой аудитории жестких критиков Путина уже неоправданный риск, ибо аудитория, привыкшая к подчеркнуто восторженному отношению к президенту, может задаться роковым вопросом – а что, о нем и так можно?

Рассмотрев ситуацию с грядущими президентскими выборами рационально и спокойно, приходится признать: главная интрига грядущих президентских выборов – удастся ли Кремлю втянуть общество в обсуждение этой самой гипотетической интриги, а через него и в обсуждение самих выборов. Чем больше будет дискуссий и наивной веры в то, что есть какие-то альтернативные сценарии и «окна возможностей», тем лучше для организаторов выборов. В этом смысле они все делают правильно: сначала много месяцев «сливов», намеков, гаданий, надежд, подготовки и мнимой неопределенности – а потом безальтернативная победа действующего президента, все по сценарию 2004 и 2012 гг.

Автор – президент Института развития и модернизации общественных связей, Екатеринбург