*343. О легитимации национализма

[Михаил Берг]

http://www1.kasparov.org/material.php?id=58E11DEE7ACD3
02-04-2017 (18:57)

И сорок, тридцать или пятьдесят лет назад Евтушенко был витриной развитого социализма

! Орфография и стилистика автора сохранены

Сорок лет назад весенним погожим деньком я увидел Евтушенко. Подрабатывал я тогда экскурсоводом в Домике Петра I, что на Петроградке. Посетителей не было, я ждал назначенную экскурсию, мы сидели с девушкой-контролёром вдвоём на скамейке, я с книжкой, она типа с вышиванием.

Евтушенко вошёл с другом, купил в кассе билеты и шумно, как роллинг стоунс, повалил к нам. Был он относительно молодым человеком, в кепке, с хорошим фотоаппаратом, висевшим на хипповой перевязи Портоса. Эпатировать было некого, со мной он шутить не стал и взялся за девушку-контролёра. "Витя, дай тетеньке бумажки из кассы, а то она нас с тобой не пустит! И дай тетеньке конфетку, как бы на чай". Его приятель (я его, как и Евтушенко, многократно видел потом на писательских тусовках в перестройку) действительно протянул девушке (она была, по крайней мере, вдвое моложе поэта) билеты, а потом барбариску со стершимся фантиком. Я смотрел прямо на него, ожидая, когда я получу основания, чтобы вступиться за даму и врезать ему в харю, но Евтух повода не дал.

Думаю, девушка понимала, что над ней издеваются, троллят, говоря сегодняшним языком. Вообще-то ничего страшного, я его просто не любил (мои проблемы), но девушка конфетку взяла и даже прошептала со стеснительным жеманством: "Спасибо". Пасовать перед знаменитостью - не порок, привычка. От стеснительности мы либо рабы, либо хамы. Я вернулся к своей книжке.

Известные слова Бродского об Евтушенко и колхозах имеют два, как мне кажется, мотива. Бродский был эгоцентричен, и у него имелись факты, что Евтушенко стучал на него в КГБ, был одним из виновников его высылки (Бродский резко обошёл его на повороте западной известности, что не прощается) и вообще был либеральным лицом совка. Такая постоянно действующая выставка человеческого образа советского режима.

Но не менее важным было отношение к Евтушенко в андеграунде. Бродский, конечно, был не командный игрок, ему претили любые групповые ценности, он любил только тех, кто его любил, прославлял и преклонялся. Но отвращение к Евтушенко было настолько всеобщим и неоспоримым, что не могло не повлиять и на Бродского.

За что не любили Евтушенко? О поэтике я не говорю: намеренная ориентация на архивный, выветрившийся, традиционный язык, как последствие уничтожения любых воспоминаний о русском авангарде и Серебряном веке.

Хотя к его приятелю Вознесенскому, демонстрировавшему псевдомодернизм и неофутуризм, отношение было не теплее. Что не означало, что в рамках приветствуемого властями традиционализма Евтушенко или бесконечно искусственного и неопасного неофутуризма Вознесенского их адепты не демонстрировали прогрессивных мыслей или оригинальных способов выражения. Или смелости неприкасаемой витрины. Или свободомыслия на экспорт. Демонстрировали.

Но ведь это мы сейчас слезящимися от сочувствия глазами смотрим на только что ушедшего от нас пожилого поэта-эмигранта (любить умеют только мертвых) и видим борца за поэзию и русское слово ("Танки идут по Праге"). Хотя буквально полгода назад он успел отметиться в позорном собрании Русского ПЕН-центра, поддержав писателей-патриотов против писателей-либералов (не хочется говорить подробнее и точнее, не в этом суть). А про Крымнаш и не говорю, как про антиукраинскую риторику с восторженным пафосом ("Медсестра из Макеевки").

Нет, и сорок, тридцать или пятьдесят лет назад Евтушенко был витриной развитого социализма. Более всего его поэтическая/политическая стратегия напоминает то, что творит на наших глазах батька Лукашенко. Как тот умело, виртуозно лавировал и лавирует между Путиным и Европой, так и Евтушенко с не меньшей виртуозностью лавировал, но не вылавировал между клавиатурой либерала (пафосного демократа, рубахи-парня от сохи и серпа с молотом) и клавой патриота-коммуниста, мечтающего максимально очистить дело Ленина от волюнтаристских наслоений.

Но как только ощущал, что дело пахнет керосином, что ему, поэту из валютной "Березки", грозит опала, разражался ура-патриотическими виршами, которые с наслаждением помещала на первых страницах центральная печать (хотят ли русские войны, спросите вы у Путина).

Но дело, конечно, не в двоемыслии, не в двурушничестве. В русской культуре есть тип талантливого писателя, способного кадить и нашим, и вашим с равным азартом. Это В.В. Розанов. Тот тоже: то за либералов, то за мракобесов и черносотенцев. То о евреях с тайным придыханием, то вместе с Флоренским распространяет фейки о крови христианских младенцев в ритуалах приверженцев Ветхого завета.

Но Розанов даже в подлости был оригинален и неповторим. Опавшие листья.

Посмотрите на Евтушенко теми глазами, которыми смотрели мы, читатели Лены Шварц, Кривулина, Пригова, Рубинштейна, Стратановского. Евтушенко использовал язык, который можно было пародировать, презирать, третировать как советский штамп. Но и любить его никто не запрещал, как любят многие наивное кино детства. Тем более, что - повторю - в рамках выбранного языкового канона он демонстрировал и пластику, и тонкость, и смекалку хитрого советского человека.

Так устроена жизнь, что двери в культуру разные. И мало кто заходит с центрального входа с мраморными атлантами по бокам (да и где он?). Благодаря государственному усилителю, Евтушенко и был четверть века Главпоэт (как сказал бы Стратановский), его было так много, что и через эту дверь вошло огромное число людей, которые до сих пор не знают о советском авангарде. А если знают, то разносят по времени.+

Но как бы ни брала за душу ностальгия и страсть к ереси простоты, но это был Шишков, а Вознесенский - Хвостов для солнца русской поэзии. Хвостовым и Шишковым они и остались. В отличие от женщины, которую они любили и которая сумрачно сетовала: к предательству таинственная страсть, друзья мои, туманит ваши очи.

[Михаил Берг]

http://www1.kasparov.org/material.php?id=58EA5C9F528D4
09-04-2017 (19:19)

О языке жестов по-русски и по-американски
! Орфография и стилистика автора сохранены

Хотя собирался я написать об одном жесте Трампа, начну со сравнения языка жестов по-русски и по-американски. Они различаются куда больше, чем можно себе представить. И куда отчётливее говорят о том, что мы, возможно, не хотели бы признавать.

Возьмём способ здороваться и лёгкий поклон головой в качестве дополнения к приветствию по-русски. Потому что американцы (без азиатских или славянских корней) не кланяются. То есть если чуть склоняют голову при приветствии, ищите то, что в скобках. В то время как у нас здороваться и кланяться - почти синонимы. Кланяйтесь (передайте поклон) Константину Сергеичу от меня и Зины.

Не кланяются американцы. То есть раньше, возможно, кланялись или "снимали шляпу", но теперь ни первого, ни второго. Предположение, почему - воспоследствует ниже.

Раз пошли по разряду приветствий, припомните, как это выглядит у нас. Скажем, вы идёте по двору, а с противоположного конца, из-за угла выруливает ваш сосед Гробман или знакомый сантехник, и вы, подняв высоко руку над головой, щедро машете ему. Такой почти римский жест. Преувеличенная радость.

Американцы тоже, приветствуя друг друга на расстоянии, используют жесты. Но совсем не такие размашистые как русские. Рука чуть-чуть лениво поднимается к плечу (медленнее и не так экспрессивно), и ладонь изображает китайского болванчика: влево-вправо. Короткий и лаконичный жест.

Куда реже американцы пожимают друг другу руки при встрече, хотя врач, юрист или рекламный агент с большей вероятностью поручкается с вами, дабы умножить доверие к себе, но точно не так, как в России, чтобы крепко сжать чужую ладонь в суровом, мужском и обязательном объятии. Жест один, смысл другой. Про поцелуй дамской ручки я не говорю, это все знают. Не затем феминистки рассохлые топтали башмаки.

Теперь о жестах за рулем. Здесь жестов немного, но они тоже характерны. Предположим, вы пропускаете пешехода или даёте проехать другому водителю: ему надо вписаться в поток из переулка. В России, если вы не просто сумрачно смотрите на наглого пешехода, а демонстрируете вежливость и воспитанность, вы делаете такой широкий жест рукой, типа шляпой подметаете пол. То есть тыльной стороной ладони как бы плавно ведёте ручкой: прошу, моя прекрасная леди. Только после вас, господин Немо.

Не так поступают американцы. Они, не отрывая руки от руля, как бы совсем чуть-чуть отмахиваются от пешехода или водителя. Больше всего этот жест похож на русский жест: да ладно вам, не стоит благодарности, о чем речь. И пешеход в ответ не поклонится, не поднимет высоко руку в радостном приветствии (спасибо, что живой, что не раздавил меня, гадина на колёсах), а тоже кивнёт ладонью около плеча: опять, мол, не стоит благодарить.

А как же водитель, которого вы пропускаете? Он тоже благодарит, но коротко поднимая ладонь, скорее, только пальцы, над рулём. То есть прыгают пальцы вверх, и все. Кстати, так же ведёт себя водитель, если просит, чтобы вы его пропустили при повороте. Он тоже коротко поднимает ладонь над рулём, и уже едет, уверенный, что вы его, конечно, пропустите.

Теперь давайте попробуем объяснить причину таких важных (а они мне кажутся таковыми) расхождений в языке жестов. Нетрудно обратить внимание на то, что американские жесты короче и лаконичнее, русские намного размашистее и эмоциональнее. Если вспомнить то, с чего мы начали, с отсутствия поклона головой у американцев и, напротив, распространенности этого ритуала у русских, то можно предположить, что здесь отголоски разных культур. Не в смысле русской (православной) и американской (протестантской), а типа феодальной в России и буржуазной в Америке.

Поклоны - это отголоски именно феодальной (не аристократической, как, возможно, кому-то хотелось бы) культуры. Которой вроде бы нет, а она есть, в языке жестов. И это без всякого Путина присутствует почти у всех. От первого парня на деревни до рафинированного профессора "Вышки".

Плюс, как говаривал один писатель, преувеличенная вежливость простолюдинов. И здесь мы все из этой тарелки. Все мы потомки советских людей, даже те, у кого предки и до революции были с двумя университетами в анамнезе или с дворцами (предположим редкое) по Английской набережной. Советская власть почти всех сделала простолюдинами, и отсюда отчасти эта размашистость и эмоциональность при жестикулировании. С естественной коррекцией темперамента и групповой культуры.

Американцы же - потомки квакеров и буржуа, помнящих на уровне жестов об антифеодальной революции, и лапидарность в жестикуляции от скромности, постности и завоёванном много веков назад достоинстве предков.

В конце об обещанном жесте Трампа. Он часто перед телекамерой или на трибуне, выступая перед толпой метущихся метафор, частенько соединяет на обеих руках большой и указательный палец в такое колечко? Наиболее употребительное истолкование жеста - схематичное "ОК". Трамп действительно любит - от скудности языковых средств - высокопарные и превосходные степени. Гуляет между полюсами. Это, кстати говоря, одна из дополнительных причин нелюбви к нему людей образованных и сдержанных. Быть высокопарным краснобаем - неприлично, не это поднимает ввысь.

Но есть и дополнительная коннотация жеста, используемого Трампом. Соединить большой и указательный, по крайней мере, в рамках ряда средиземноморских культур, это - послать собеседника в очко. Причём, как говорят у нас, в извращённой форме. То есть сказать ему, что он - как это - гей, и место ему чернорабочим в шоколадном цеху. Это очень оскорбительный жест. Трамп, использовавший его очень часто в предвыборном ажиотаже и потом, пока истерия самолюбования не пошла на убыль, последнее время старается сдерживаться. И не так часто вертит пальцами ОК своим оппонентам. Может, объяснили, что к чему?

[Михаил Берг]

http://www1.kasparov.org/material.php?id=58F490B81DF53
17-04-2017 (17:01)
Раз государство слабо, то власть будет жестокой как мороз-воевода

! Орфография и стилистика автора сохранены

Зачем коллективный Путин-Фридман-Кириенко опять взялся за старое? Типа за репрессии. А потому как терять нечего. Наивный и прекраснодушный скажет: не злите, дураки соленые, людей. Ну зачем нарываться и раскручивать второй раунд за кривой погон, эмаль на зубе и пожатие потной ручки? Ненависть-то растёт как грибы после дождика в четверг.

Но и пусть растёт. Если потерять власть, то ни жизнь, ни денег не сохранить. Не понадобятся больше. Все в одном пакете. Солнцеликий писал: самовластительный козлотур, тебя и Сечина я с детства ненавижу, твою погибель, смерть детей с жестокой радостию вижу. И действительно увидел, в смысле предугадал: уже после первой февральской революции и министры, и чиновники, и прежде всего жандармы и их семьи примерили кровавый венец. Про гражданскую и прочее не говорю. Россия не стесняется повторять пройденное. Повторяет и повторять до второго пришествия будет.

Если встретишь день "х" в России, то на вилах. А если думаешь, что украденное сохранят домочадцы, то это вряд ли. Отнимут, ещё раз догонят и вернут на покрытие судебных издержек.

Поэтому единственный правильный ход - пугать до смерти. Пугать, пугать и ещё раз пугать по-ленински. То есть использовать любой повод для того, чтобы гнобить всех, кто только думает о широком протесте. Гнобить днём и ночью, и в снег, и в ветер, и синих звёзд полет во время первых.

Понятно, что есть другой приём: переводить стрелки. В смысле стрелки ненависти. То есть чтобы тебя не так ненавидели, заставляешь ненавидеть украинцев, чеченцев и англичан с пиндосами. И это работает. В принципе это - типа морковки перед носом осла. За морковкой можно и на край света пойти. Но ужас в том, что любая морковка рано или поздно кончается. Как и страх, побеждающий ненависть, и ненависть к врагу вместо к себе любимому.

Это не к тому, что Путин с Сечиным уже прямо сейчас должны начать трястись от липкого страха. У них нет причин ничего не бояться, а если они боятся, то это просто паранойя. Я-то как раз полагаю, что они нас с вами переживут. Конечно, государство вроде как слабеет на глазах и примет этой слабости много.

Но это означает только одно, что пугать народец надо сильнее и страшнее. Ведь мы многое истолковываем себе в пользу: типа "в глаза мне смотри, понял-слышал, бей в глаз - не порти шкурку". Нам, кажется, что все, приплыли, это уже провал, подумал Штирлиц. А ничего подобного. Это они нас так пугают: типа, если дипы с корочками по фене ботают, значит, всем на палубе трястись от страха - у боцмана крыша вместе с бескозыркой поехала.

И когда Медведев предлагает держаться, и когда Лавров просит ему лекции по сопромату не читать, и когда Путин грозит мочить шашлыки в сортире - это просто напоминание, что государство слабо, а раз оно слабо, то власть будет жестокой как мороз-воевода. У неё просто нет другого выхода, она была и будет все более и более жестокой, как жестоки и беспощадны сизокрылые голубки. Что, однако, не означает, что эта власть дышит на ладан. Конечно, поскользнуться на банановой кожуре может каждый, даже Путин ненаглядный. Но что поскользнется именно он - шансов не больше, чем у Фани Каплан попасть в Ильича не целясь. И как бы мы не желали ему счастья в личной жизни и здоровья, как у Березовского, он лично утопит Муму в пруду у Володина, но сам топиться не станет, хотя режь его по-живому.

Путин знает богоносца как облупленного, тот больше всего любит, когда его пугают, потому что тогда с него спроса меньше. С него и так спрос, как с утопленника, но если его ещё пугать до смерти, то он просто шелковый становится, как путь из варяг в греки через Корсунь.

Так что русский народ пугать-не перепугать: и ему лучше, и Путину здоровее.

[Михаил Берг]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=5904D6012861E

30-04-2017 (08:22)
Казалось бы, при чем здесь русский дух?

! Орфография и стилистика автора сохранены

Пальма - антипод русского дерева. То есть символ того, что в России так редко, что его как бы и нет. По меньшей мере, такого тепла, что это уже не тепло, а жара. Причём не эпизодическая, а перманентная, как революция у Троцкого. Не знаю, по этой ли причине или по другой, но меня обилие пальм приводит в умиротворение. И хотя звучит это смешно, но мне кажется, что я под пальмовой сенью - дома, как собака в тени.Правда, ни в моем детстве, ни там, где я родился, где, может быть, родились вы или блистали, мой читатель, никаких пальм не было и в помине. Тополя, от пуха которых летом не продохнуть, пожухлая трава, пыльные кусты, белая береза под моим окном и прочие суровые красоты дикого севера. Вместе с клюквой, брусникой и морошкой. А пальма - эдакая инверсия настоящего, очерк рая, его образ и ближайшее приближение.

То есть то, чего в реальности нет, но очень хочется. А чего хочется-то? Ну, кроме тепла и моря по колено? Если не ходить далеко, то как бы Европы. Европы как символа отмены Путина и вечной общественной мерзлоты. То бишь достоинства без выкручивания рук, уважения к гордому статусу гражданина мира, да и самой республики в придачу.

Там, откуда все вышло, в Греции и Италии - пальмы, что ёлки-палки, лес густой в Туле. На каждом шагу. Там же, где текут молоко и мёд, в том числе под языком твоим. Или под небом Африки моей. Да и вообще в Гаграх. Может, поэтому пальма и ее ветви - это симбиоз гуманизма, миротворчества, прав человека. То есть - не смешите мои искандеры - миф о Западе.

Этот миф приходит к нам в начальной школе вместе со стихотворением "Три пальмы". Понятно, что горестную историю, как триаду гордых пальм срубил под самый корешок караван кареглазых лесорубов из знойной пустыни, чаще интерпретируют как общечеловеческую притчу о наказании мохнатого Иова за ропот и гордыню. Но что если есть взглянуть на эту историю как на традиционное столкновение русской духовности и западной проказы?

Казалось бы, при чем здесь русский дух, которым в стихотворении и не пахнет? Если и говорить о чем-то в стиле Хантингтона, так это о первых раскатах битвы исламского фундаментализма с топорищем в руках и христианства загнивающего мира крестоносцев. Почему загнивающего? Потому что родник, если помните, пробивался под корнями пальм из почвы бесплодной. Со одной стороны, родник как бы животворящий (как святые камни Европы) и холодный, как мерзавчик из морозильника. С другой, почва-то знакомо бесплодная. Помните эти бесплодные попытки поставить нас на колени? У них все бесплодное по сравнению с нашим жирным черноземом.

Потом лермонтовские пальмы - это такая реинкарнация троицы. Да и пустыня во первых строках письма недвусмысленно названа аравийской. Так что фундаменталисты, так сказать, на низком старте.

Но есть то, что ещё в детстве с пьяной березкой в обнимку вызывает недоумение. Это до какого градуса надо взять на грудь, чтобы рубить пальмы в оазисе, а потом топить ими костёр. Мало того, что это такой костёр на снегу. То есть пожар в пустыне. То есть не горит это без канистры бензина, а если горит - то только душа от недопития. Зачем гадить там, где живёшь? Не верю, сказал бы Константин Сергеевич задушевному другу Коле Останбакену-Данченко

Но от того, что пожар в крови - господи, благослови, - неправдоподобен, ещё не значит, что это опять богоносцы наши набедокурили. У вас, злостных либералов, всегда русский в любой драке заводила.

Но есть два соображения. Первое: какое дело бытописателю страны рабов, страны господ до аравийской Гекубы? Нет ли здесь известного самобичевания? И второе: есть ли хоть какие-то симптомы русских следов на пылающих камнях?

Есть, как ни странно. Ключом является другое стихотворение героя нашего времени "Спор". В нем опять стучат, как эхо из трёх пальм, топоры дровосека, опять горит земля под ногами Иерусалима, но жгут ее не безумные наездники верблюдов из караван-сарая, а русские солдаты с уральской пропиской под руководством седого генерала с опытом покорения немирных туземцев.

Да и вообще любой одинокой русской сосне в белом венчике из роз всегда снится прекрасная пальма в пустыне далекой. От холода, конечно. Других доказательств, кроме спекулятивных, у меня, безусловно, нет. Но не представить себе Печорина, озабоченного не проблемой сжигания пальм как-то зимним вечерком, а столкновением мечты и реальности, тоже трудно. Пальмы в таком случае - европейские ценности в натуральном соку. Русская душа тянется к ним, как рука к поллитре зеленого змия. Но выпив с другом пополам на троих, начинает бить бутылки о голову и крушить об пол благородный хрусталь.

То есть пальмы, - конечно, мечта, но что с ней делать, как не распилить на дрова и не сжечь ее дотла, чтобы трубы не горели. Дёшево, но сердито.

[Михаил Берг]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=59848BF4B2D72

04-08-2017 (18:11)

Чем же знамениты "Фонд эффективной политики" и его создатель?

! Орфография и стилистика автора сохранены

Вначале меня заинтересовал вопрос: если сегодня ФСБ пытается взять весь русский Интернет под свою державную руку, то можно ли представить, что возникновение и становление Интернета в России происходило без чекистского участия?

Резонны возражения: во второй половине 90-х чекисты были как никогда слабы — и финансово, и организационно. Так что предположение: прошляпили, не оценили опасность, пустили на самотек, а когда спохватились, то было уже поздно, не лишено, казалось бы, оснований. Фильтровать все затруднительно, особенно если ты бедный, и тебя никто не любит, как ФСБ в 90-х.

Но давайте вспомним, кто заправлял общественными и политическими процессами во второй половине ельцинского правления, когда Интернет на одной седьмой стал быстро развиваться, а демократическая Россия начала готовиться к вставанию с колен и к новому президенту-вождю-мессии?

Да, многим в эти годы заправляли появлявшиеся, как грибы, общественные организации: подчас — однодневки, подчас — темные конторы, ни финансирование, ни организационная структура которых неизвестна. Кто давал им средства на широкомасштабные вложения, в том числе, в растущую зону отечественного Интернета, неизвестно широкой публике до сих пор.

Поэтому поговорим об одной, и, возможно, самой известной — "Фонде эффективной политики" Глеба Павловского. Ведь именно этот фонд, непонятно на чьи деньги, в течение короткого времени сформировал важные интернет-проекты и их статус в обществе.

Проектов ФЭП была так много, что упомянем самые известные: ежедневный, сетевой "Русский журнал" (www.russ.ru), на базе которого через пару лет было создано сетевое обозрение "Религия в России". В 1998 — одна из первых ежедневных интернет-газет (www.gazeta.ru), затем www.lenta.ru, в этом же году "Вести" (www.vesty.ru), проект "СМИ.RU: Информация и дезинформация" (www.smi.ru). Одновременно интернет-сайты "Московская альтернатива" и "Неофициальная Москва", сетевой проект "Интернет-парламент" (www.elections.ru), к созданию которого имел непосредственное отношение Сергей Кириенко.

Пару слов и о том, что напрямую, казалось бы, не имело отношения к интернет-проектам, но именно ФЭП в рамках кампаний по выборам депутатов Госдумы в декабре 1999 и первых выборах Путина в марте 2000 осуществил проект по публикации в Интернете результатов exit polls. Хотя эти результаты не всегда соответствовали действительности, именно в цифрах ФЭП "Единство" впервые завоевала победу, о которой структуры Павловского и заявили обществу, опережая на интернет-ступеньку сам офлайн.

При этом создание полезных для власти (предполагалось — для общества) интернет-ресурсов продолжалось. В 2000 — экспертный сайт VVP.ru, где было инициировано обсуждение "экспертным сообществом" проблем и задач для Путина. Весной 2001 ФЭП создал сайт журнала "Фас" для Михаила Леонтьева, в ноябре 2001 — интернет-сайт "Гражданского форума".

Картина далеко неполная, мы берем только вершки, но даже без корешков — впечатляющая активность для непонятно, как и откуда финансируемой общественной организации, способной привлечь к работе наиболее востребованный персонал и обеспечить функционирование столь сложных проектов на разных этапах, в основном, казавшихся успешными.

Не будем задаваться риторическими вопросами: откуда у ФЭП столько денег, полномочий и разнообразных ресурсов, властных и организационных?

Напомним, однако, ФЭП со своей интернет-империей пришел на вполне подготовленную почву. Фонд ненавидимого в патриотической России Сороса (или институт "Открытое общество", ранее "Культурная альтернатива") заложил основу существования университетского Интернета на сотни миллионов долларов. Потратив деньги как раз на то, что в это время стоило дороже: компьютеры, наземные каналы связи, финансовую поддержку университетских сетевых центров. И вот только тогда, когда материальный фундамент был если не создан, то заложен, появляется ФЭП и начинает заполнять новое информационное пространство содержанием по своему выбору.

Чем же был знаменит к этому времени ФЭП, что оказался у скрипучего интернет-руля, и на кого он работал? Вопрос не праздный.

Глава ФЭП обратил на себя внимание, когда в 1994 стал автором-организатором первой конспирологической "Версии №1" по выявлению заговора против Ельцина. Первая репетиция предупреждения-доноса, впоследствии канонизированная Белковским, на самом деле, близким Глебу Павловскому человеком.

Павловский в своей версии предупреждает президента (формально — общество), заинтересованные лица и организации, что ряд высокопоставленных чиновников готовят заговор против слабого здоровьем (на ниве алкоголизма) царя Бориса.

Может, действительно, заботится? Есть сомнения. Павловский был среди критиков "расстрела Белого дома Ельциным" в 1993. А версия о заговоре появляется сразу после объявления амнистии заговорщикам в 1994. Версия Павловского отчасти пиарила потенциальных заговорщиков, но еще больше дискредитировала самого президента слухами о его плохом здоровье и любви к зелью.

Чтобы точнее представить себе взгляды главы ФЭП, можно вспомнить, что он был имиджмейкером в кампании генерала Лебедя, что в следующей громкой акции — "делу по убийству журналиста Федина" — им были разоблачены связи главных злодеев эпохи — Гусинского и Березовского. По версии Павловского, потенциальные заказчики убийства Федина.

Несмотря на скандалы, авторитет Павловского среди власти только вырос, и его Фонд эффективной политики стал специализироваться на политическом консультировании, избирательных технологиях и работе со СМИ. Хотя самым первым проектом ФЭП стало участие в избирательной кампании "Конгресса русских общин" на парламентских выборах 1995-го. Главными приемами стало проведение скрытой агитации за блок и его лидеров. А также раскрутка Рогозина, Лебедя и (теперь во многом забытого) Юрия Скокова, на которого ставил Павловский, полагая и, возможно, желая, чтобы слабого демократического Ельцина сменил сильный, но управляемый русский националист.

Многолетней фишкой Павловского было демонстративное, шокирующее либералов державничество, близкое ему еще в диссидентской юности, в которой он покупал свою свободу, сдавая друзей по самиздату — сына Сергея Ковалева, Ивана, его жена Татьяну Осипову, еще раньше — Вяч. Игрунова.

А когда все-таки получил весьма символическое (по сравнению с другими) наказание, типа ссылки в Коми, был, как многократно утверждают, завербован, получил агентурный псевдоним "Седой" и в патриотическом порыве чуть ли не еженедельно писал письма в Политбюро ЦК КПСС

"Я жил в состоянии какого-то державнического неистовства, писал в Политбюро и в КГБ трактаты с поучениями, как спасти СССР, упорно именуя его "Россией". Местный алкоголик-оперуполномоченный читал их и подшивал к моему делу. Так мы переписывались с историей".

Самым невнятным периодом жизни нашего героя является время после возвращения из ссылки в перестроечную Москву и почти стремительное продвижение, будто кто-то за ниточки дергал, по политической лестнице до обретения статуса "серого кардинала Кремля".

Конечно, жена Лужкова тоже была талантливой, но вот ссыльный, с подмоченной репутацией, подвергнутый остракизму большинством диссидентской среды, имеющий ограничения на проживание в столице, Павловский появляется в Москве и тут же начинает бурную деятельность, которой можно только позавидовать.

Уже в 1985 — один из учредителей первой в России легальной политической оппозиционной организации — "Клуб социальных инициатив". Затем участие в создании Московского народного фронта. Он среди идеологов и учредителей информационного кооператива "Факт", учредитель информационного агентства "Постфактум", потом с места в карьер — сотрудник и скоро главный редактор влиятельного в интеллигентской среде журнала "Век XX и мир". Член клуба "Перестройка", заместитель председателя правления Издательского дома "Коммерсантъ".

Хотя это трудно, но представить себе, что слабосильные тайные службы Кремля оставили эти и другие инициативы нашего героя без внимания, можно, но и необязательно.

Павловский — один из первых среди всего, что движется и представляется опасным и подозрительным традиционному сознанию позднего совка. Только появляется вакансия, как ею уже владеет Павловский.

И при этом — напомним — в октябре 1993 года выступил против указа № 1400. То есть практически против ельцинского режима, что не мешает ему быстро стать для этой власти и этого режима своим и уже в 1995 года непонятно с чьей помощью (и по чьей инициативе) организовать ФЭП.

Павловский, понятно, не в одиночку организовывал новый фонд по организации Интернета в России, но характерно, что практически для всех отцов-основателей ФЭП — это ступенька перед высоким чиновничьим постом или большой должностью в Администрации президента.

Но мы не о том, кто писал политические программы президенту Путину, кто способствовал становлению его режима в том именно русле, в котором этот режим стал развиваться. Мы, собственно, о становлении русского Интернета в качестве структуры, открыто работающей на власть и рекрутирующей для этой работы лучшие интеллектуальные и организационные силы (перечислить всех, работавших на Павловского -не столько физически, сколько психологически трудно, слезы душат).

У нас нет никаких доказательств, что становление Рунета было частью операции спецслужб, это вероятно, но пока бездоказательно. Но то, что за становлением Рунета через ФЭП стояли чиновники из Администрации президента и других ведомств первой величины, нет никаких сомнений.

Понятно, что определенная степень свободы у всех организованных ФЭП интернет-ресурсов при первых их шагах имелась. Было бы грубо сравнить эти ресурсы со спящими агентами, но то, что управление ими позволяло в любой момент менять и менеджмент, и собственников — это мы видим своими глазами. То есть цель ФЭП и состояла в том, чтобы создать управляемые структуры, объекты для манипуляций. И то, что Павловский, в конце концов, не сошелся с Путиным в цене, в соревновании амбиций, полагая себя незаменимым папой Карло нового патриотизма с неограниченными полномочиями и неиссякаемой благодарностью, не имеет значения. Управляемость была и осталась главным качеством интернет-изданий, созданных Павловским.

В заключение об одном важном аспекте. Контролю над информацией о собственной деятельности. Здесь так все подчищено, что только после конца режима возможно будет найти доводы для различения спецопераций чекистов и инициатив Администрации президента, как официальных, так и нет.

Конечно, именно Павловский — отец Рунета, остальные — за исключением отцов-основателей — на зарплате или посылках. Приемный такой отец, главная функция которого раздавать наиболее перспективных детей-гомункулов в правильные руки.

Последним примером, который я приведу, будет еще одно характерное ноу-хау Павловского — создание спойлера для Союза журналистов, так называемый Медиасоюз. Это как бы отдаленная копия того, что происходило с Рунетом. Медиасоюз создавался в противовес Союзу журналистов при неуправляемом Игоре Яковенко. ФЭП решил и Яковенко сместить, и новый союз-спойлер на всякий пожарный создать. Все ради знакомой управляемости. В принципе, Медиасоюз был таким дублером, услуги которого пока не очень понадобились. И без него все в порядке. Но попробуйте найти информацию о Медиасоюзе, через который проходили миллионы и самые доверенные люди, а информация зачищена, как и в ситуации с интернет-проектами. Вот как надо работать на власть: все концы в воду. Приемный отец, отдал-принял.