*2663. Третий путь патриция

[Сергей Шелин]

http://www.profile.ru/pryamayarech/i...otiv-molodezhi
28.05.2017

Режим открыл для себя, что подростки его не любят, и судорожно пытается их усмирить. Но антимолодежность составляет самую суть нашей системы. От нее чиновникам не отречься.

Главный государственный специалист по опросам, начальник ВЦИОМ Валерий Федоров специально пришел в Думу, чтобы утешить депутатский корпус: «Делать на основании некоторого шума в соцсетях или некоторых митингов вывод о том, что у нас есть революционно настроенная значимая группа молодежи, которая требует перемен здесь и сейчас, – это не так».

Добавочный терапевтический эффект должно было возыметь и сопутствующее выступление девятнадцатилетней видеоблогерши Саши Спилберг (Александры Балковской), специализирующейся на бытовой чепухе, косметике, забавах и рекламных беседах с начальствующими лицами. Набор рекомендаций полностью оставался в границах ее мирка.

Но руководящие умы, видимо, не были должным образом утешены ни уклончивым косноязычием ученого, ни почтительным щебетом юной красавицы. В предвидении нежелательных выходок на мероприятиях 12 июня по школам и вузам катится проработочная кампания, осуществляемая соответственно учительством и профессорско-преподавательским составом – как волонтерским способом, так и по прямым приказам местных администраций. Стилистика обращений к молодежи резко упростилась. Вместо россказней о происках Госдепа и деньгах Навального сыплются прямолинейные угрозы – что изобьют, арестуют, дадут волчий билет, не примут в вуз (или отчислят из него) и напакостят родителям.

Сдвиг руководящих настроений ясно прослеживается по эволюции самой, пожалуй, открытой из наших высших персон – Валентины Матвиенко. Сразу после протестов 26 марта глава верхней палаты объявила, что «нельзя прятать голову под крыло, умалчивая проблему», и поручила подчиненным «искать новые площадки для широкого диалога». А на днях она же велела примерно тому же кругу лиц подыскать юридические формулировки, которые поставили бы вне закона участие подростков в протестных акциях.

Нельзя сказать, что от поиска «площадок для диалога» отказались сразу же. Несколько обращений на предположительно понятном для молодежи языке появиться успели. Больше всего шума вызвали два – клип Алисы Вокс, в котором отставная солистка «Ленинграда», костюмированная учительницей, называла подростков «малышами» и советовала «взяться за ум», и ролик рэпера Птахи, исполнившего нечто неразборчиво‑верно-подданическое.

Чрезмерная даже и по казенной мерке бездарность этой продукции и полное ее неприятие целевой аудиторией заставили заказчиков прекратить эксперименты и вернуться к старому доброму инструментарию – репрессиям и запугиванию. «Молодежная политика» по состоянию на сегодня проста, как начищенный сапог.

Действительно ли молодежь на грани бунта? Далеко еще нет. Масштабы ее недовольства преувеличены. Валерий Федоров во многом прав. По сути, ни одно из неангажированных исследований молодежных настроений, проведенных за последние годы, не зафиксировало в этой среде сколько-нибудь глубоких оппозиционных чувств. Чего не увидели, того не увидели. Но зато заметили резкое ослабление так называемого «конфликта отцов и детей». В том числе и в области общественных воззрений. Протестовавшие 26 марта подростки и молодежь сплошь и рядом просто выражали те настроения, которые преобладали в их семьях, но из осторожности не афишировались. И не зря в те дни многие родители признавались, что своим конформизмом предали собственных детей.

Другой составной элемент сегодняшней «подростково‑молодежной» ситуации – жалкая роль учительства. Будучи выгодополучателями «майских указов», развратившись в выборных подтасовках, люди этой почтенной доселе профессии выдвинули из своей среды слишком много доносителей и шельмователей и слишком мало защитников собственных учеников и студентов. Добавьте сюда молчаливую трусость основной массы «наставников юношества», и картина морального краха этой прослойки станет полной.

Так что начальство со своей паникой обгоняет события. Запугивания еще действуют. Но если смотреть вперед, то способов подружиться с новым поколением у него действительно нет.

Трудно придумать более антимолодежный режим, чем наш, с его архаикой, ненавистью к новому, маниакальным запретительством, закрытостью для «не своих». Он по самой сути не способен ни говорить с неноменклатурной молодежью, ни тем более что-то ей дать. В нем все против нее восстает. Молодежь еще и не замахнулась на режим, а он против нее уже бунтует.

[Сергей Шелин]

http://www.profile.ru/pryamayarech/i...-uzhe-ne-budet
26.06.2017

Впервые в XXI веке режим пытается приучить граждан к мысли, что ухудшение жизни – это не «временные трудности», а норма.

Хотя госстатистика вызывает сейчас меньше доверия, чем когда-либо, сравним ее рапорты о производственных секторах с ее же сообщениями об уровне жизни обычных граждан.

Если верить Росстату, то спад в обрабатывающих отраслях закончился в феврале, а в добывающих – и вовсе год назад. От месяца к месяцу все потихоньку растет, даже нефтедобыча, которую торжественно обещали уменьшить, чтобы поддержать мировые цены. На подъеме сельское хозяйство, транспортный грузооборот и даже инвестиции.

Но параллельно со всем этим реальные денежные доходы населения в январе – мае оказались на 1,8% меньше, чем за тот же отрезок 2016‑го, объем платных услуг остался прежним, а главный индикатор жизненного уровня, розничный товарооборот, сократился на 0,8%. Если исключить сезонно-календарные факторы, он сейчас на 14% ниже, чем в среднем в 2014‑м. Объем ВВП сейчас тоже поменьше, чем тогда, но только процента на три.

Все эти цифры приукрашены, но тенденция видна прекрасно. Сразу понятно, кто у нас заплатил за все – за иссякание нефтедолларов, за всплеск военно-охранительных трат, за войны в Донбассе и Сирии, за санкции и за контрсанкции. И не менее понятно, кому предстоит финансировать тот двух-трехпроцентный рост экономики, о котором власти грезят сегодня как о чуде.

Постоянно растут коммунальные тарифы и акцизы, не индексируется изрядная доля пенсий, вовсю рекламируется какой-то новый пенсионно-накопительный налог, который власти стесняются честно, по-сталински, назвать принудительным займом, – все начальственные новации, за вычетом нескольких косметически-предвыборных, клонятся к одному: рядовой человек должен платить больше, а получать столько же или меньше. Даже если кое-какой рост экономики и будет, ему не стоит претендовать на добавочные куски.

Для российского XXI века эта логика принципиально нова. С конца 1990‑х и до начала 2010‑х уровень потребления в России вырос (по официальным подсчетам) больше чем в два с половиной раза. Даже и с поправкой на казенные преувеличения за этим стоит самый стремительный скачок жизненного уровня за последние сто с лишним лет. Без этого не понять путинский режим. Три десятилетия рядовые люди терпели сначала застой, а потом – растущую бедность. И тут такое чудо.

Новая доктрина его отменяет, и понятно, почему. Свободный и конкурентный капитализм не получился. Значит, крупных частных инвестиций не будет. Чем их заменить? Государственными. Откуда взять деньги? У подданных. Открытой экономики тоже не вышло. Кому платить за «импортозамещение», то есть за замещение дешевых и хороших изделий плохими и дорогими? Тоже подданным.

Возможен ли в такой феодализированной экономике рост? Скромный, но возможен. Что от него получит простонародье? То немногое, что останется после того, как силовики, лоббисты и бюрократы заберут свое.

Замысел элементарен. «Россией легко управлять», – говаривал один из царей. От себя добавим: действительно легко, но при условии, что подданные будут терпеть любое обращение с собой.

А это не так очевидно, как может показаться на первый взгляд.

Забастовки редки и обычно заканчиваются неудачно. Но страх перед ними растет. Одна только угроза второй забастовки дальнобойщиков (оказавшаяся, как вскоре выяснилось, преувеличенной) заставила правительство упреждающим порядком резко уменьшить масштаб задуманного было повышения тарифов.

Есть предел или, по крайней мере, своя логика и у репрессий. Один раз в Петербурге можно было взять в кольцо и незаконно отправить в заключение больше 600 молодых людей, которые шумно, но мирно, и не мешая никаким казенным затейникам и реконструкторам, каковых на Марсовом поле просто не было, митинговали против коррупции.

Но раз за разом повторять расправы в столицах и сотнях прочих городов, где такие же митинги будут собираться снова и снова – значит, ввести чрезвычайное положение. Способ управления известный и во многих странах отработанный, однако, мало где имевший долговременный успех.

Даже и в своей параллельной реальности начальство замечает, что раздражение рядовых людей растет буквально от месяца к месяцу. Отсюда и столько нелепых телодвижений и обещаний, которые оно выдает за ответы на трудности подданных. Но это не сработает ни в частностях, ни в целом.

Охватившая было верхи мечта приучить граждан видеть в растущей бедности норму жизни отправится в музей административных утопий.