*2993. 1937

[Олег Хлевнюк]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...enomen-terrora
Статья опубликована в № 4353 от 30.06.2017 под заголовком: 37-й год: Феномен «большого террора»

Историк о том, как были организованы массовые репрессии 1937–1938 годов
29 июня 17:05

Ведомости

Затёртое изображение Бухарина, Рыкова и Каменева на фотографии 1925 года (похороны Фрунзе)
Russland und die Sowjetunion

Если представить данные о массовых арестах и расстрелах в сталинском СССР в виде графика, то получится кривая линия, которая в отдельные периоды образовывала высокую волну. Иначе говоря, если в целом государственный террор был огромным во все годы правления Сталина, то в отдельные периоды он был чрезвычайно огромным и чрезвычайно жестоким. К числу таких периодов относится «большой террор» 1937-1938 гг., печальный юбилей которого, 80 лет, пришелся на этот год.

Трудно представить себе нашего соотечественника, который бы не слышал чего-либо о 1937-м. Другое дело, что каждый вкладывает в это понятие собственное содержание. Многое зависит от политических пристрастий и уровня информированности. Долгое время по поводу «большого террора» 1937-1938 гг. спорили также историки. Однако теперь профессиональная историография достигла высокого уровня согласия, основанного на глубоком исследовании архивов.
Разгоревшийся на прошлой неделе скандал вокруг установки памятной доски Сталину в здании МГЮА продолжает набирать обороты

Для понимания новых качеств, которые приобрели наши знания, полезно сопоставить концепцию 1937 г., сформулированную при Хрущеве, и нынешнюю. «Разоблачение культа личности Сталина» при Хрущеве было политической кампанией, которая оставила глубокий след в историческом сознании нашего общества. Вслед за Хрущевым многие до сих пор рассматривают «большой террор» как уничтожение элит – партийных работников, инженеров, военных, писателей и т. д. На самом деле все было совсем не так. Как показали современные исследования, в 1937-1938 гг. были арестованы по крайней мере 1,6 млн человек, из них более 680 000 расстреляны. Руководящих работников разных уровней среди них было несколько десятков тысяч. Жертвами террора были простые советские люди, не занимавшие должностей и не состоявшие в партии.

Выяснение реальной численности жертв – принципиально важный исходный момент для понимания сути «большого террора». Прежде всего, поражают его масштабы. С учетом того, что наиболее интенсивно репрессии применялись чуть больше года (август 1937 – ноябрь 1938 г.), получается, что каждый месяц арестовывались около 100 000 человек, из них расстреливались – более 40 000. До открытия архивов эта невероятная концентрация насилия и жестокости казалась хаотичной, а ее механизмы необъяснимыми. Однако в 1992 г. стали доступны документы, которые показали, что террор 1937-1938 гг. планировался так же, как все остальное в советской системе. На убийство людей составлялись и утверждались такие же государственные планы, как на производство стали или детских игрушек. Дальнейшие исследования в архивах позволили детально изучить всю цепочку террора, сверху донизу.

Приговор по делу Бухарина - Рыкова - Ягоды, март 1938 г.
Газета «Правда» № 72 (7397) от 14 марта 1938 г.

Коротко говоря, документы фиксируют в «большом терроре» две неравномерные части. Первую, сравнительно незначительную, составляло уничтожение элит. Оно проводилось через обычные судебные инстанции, которые получали прямые указания от высшего руководства страны о приговоре – расстрел или заключение в лагерь. Известны, например, 383 списка на аресты и расстрелы 40 000 советских руководящих работников, утвержденные Сталиным и его соратниками. На основании этих списков суд выносил свои формальные приговоры. Вершиной системы уничтожения «номенклатуры» и старых большевиков были известные московские открытые процессы против Зиновьева, Каменева, Бухарина, Рыкова и других видных партийцев. Вторую часть «большого террора» составляли так называемые «массовые операции». Именно они, охватив более миллиона человек, сделали террор 1937-1938 гг. «большим».

Исследованию массовых операций историки за последние годы уделили значительную часть своих усилий. В результате было доказано, что решения о проведении массовых операций, несомненно, принимались руководством страны (точнее, Сталиным). Самая крупная из массовых операций, против так называемых «антисоветских элементов», готовилась в июне-июле 1937 г., а началась в августе. Основная идея операции состояла в том, чтобы ликвидировать физически или изолировать в лагерях те группы населения, которые сталинский режим считал потенциально опасными – бывших «кулаков», бывших офицеров царской и белой армий, священнослужителей, бывших членов враждебных большевикам партий – эсеров, меньшевиков и многих других «подозрительных». На протяжении многих лет в советских органах госбезопасности вели учет таких «враждебных» категорий. Летом 1937 г. было решено не просто учитывать и периодически арестовывать «подозрительных», как это делось раньше, но полностью избавиться от них.

С этой целью 30 июля 1937 г. Политбюро утвердило оперативный приказ наркома внутренних дел № 00447. Все репрессируемые «антисоветские элементы», согласно приказу, разбивались на две категории: первая - подлежащие немедленному аресту и расстрелу, вторая – подлежащие заключению в лагерь или в тюрьму на срок от 8 до 10 лет. Каждой области, краю и республике в приказе доводились планы на репрессии по каждой из двух категорий. Всего на этом первом этапе было предписано арестовать около 270 000 человек, из них более 70 000 – расстрелять (в том числе 10 000 заключенных в лагерях). Кроме того, заключению в лагеря или высылке могли подвергаться семьи «врагов народа». Для решения судьбы арестованных в республиках, краях и областях создавались внесудебные органы – «тройки». Как правило, в их число входили нарком или начальник управления НКВД, секретарь соответствующей партийной организации и прокурор республики, области или края. «Тройки» получили чрезвычайные права. В пределах планов-лимитов, утвержденных в Москве для данной области или республики, «тройки» выносили приговоры и отдавали приказы о немедленном приведении их в исполнение, включая расстрел, без обжалования.

Важно подчеркнуть, что приказ № 00447, на основе которого в последующие полтора года проводилась значительная часть репрессий, содержал в себе положения, которые фактически нацеливали местных руководителей и чекистов на эскалацию террора. Он давал им право запрашивать у Москвы дополнительные лимиты на аресты и расстрелы. По законам сталинской системы такое «право» фактически означало обязанность. Действительно, уже в первый период реализации приказа № 00447 заложенный в нем механизм дополнительных лимитов привел к радикализации террора. На практике это происходило так. После проведения первых арестов на основании картотек учета «антисоветских элементов», которые были во всех отделениях НКВД, проводилось «следствие». При помощи жестоких пыток, описание которых может составить предмет специальной работы, у арестованных выбивали показания об их участии в «антисоветских организациях». Эти «признания» давали адреса для очередных арестов. Новые арестованные под пытками называли новые фамилии. Такой механизм мог действовать бесконечно.

Это, однако, не означало, что местные исполнители террора вышли из-под контроля центра. Они должны были запрашивать – и запрашивали – разрешение Москвы на дополнительные лимиты на аресты и расстрелы. Без согласия Москвы массовая операция неизбежно прекратилась бы. Однако Москва почти всегда санкционировала новые цифры и планы. Как свидетельствуют архивы, этим занимался лично Сталин. Сохранилось значительное количество телеграмм Сталина, подписанных им решений Политбюро, а также его указаний Ежову о выделении дополнительных лимитов на репрессии и об активизации чистки. Материалы, сохранившиеся в личном фонде Сталина, показывают, что руководство репрессиями в 1937-1938 гг. занимало значительную часть времени диктатора. Например, он самым внимательным образом прочитывал многостраничные протоколы допросов, регулярно доставлявшиеся ему из НКВД. О состоянии Сталина в этот период свидетельствуют многочисленные пометы и резолюции, которые он оставлял на протоколах допросов, а также на различных докладных записках НКВД и телеграммах. По мере прочтения документов Сталин давал указания об аресте тех или иных людей и рассылал красноречивые уточняющие распоряжения: «Красноярск. Крайком. Поджог мелькомбината должно быть организован врагами. Примите все меры к раскрытию поджигателей. Виновных судить ускоренно. Приговор – расстрел»; «Избить Уншлихта за то, что он не выдал агентов Польши по областям»; «Т. Ежову. Дмитриев (начальник управления НКВД по Свердловской области – О. Х.) действует, кажется, вяловато. Надо немедля арестовать всех (и малых и больших) участников «повстанческих групп» на Урале»; «Т. Ежову. Очень важно. Нужно пройтись по Удмуртской, Марийской, Чувашской, Мордовской республикам, пройтись метлой»; «Т. Ежову. Очень хорошо! Копайте и вычищайте и впредь эту польско-шпионскую грязь»; «Т. Ежову. Линия эсеров (левых и правых вместе) не размотана <...> Нужно иметь в виду, что эсеров в нашей армии и вне армии сохранилось у нас немало. Есть у НКВД учет эсеров («бывших») в армии? Я бы хотел его получить и поскорее <...> Что сделано по выявлению и аресту всех иранцев в Баку и Азербайджане?». Подобные примеры можно приводить долго. В завершение этого короткого обзора уместно отметить, что в 1937-1938 гг. Сталин впервые перестал выезжать из Москвы в отпуск, хотя в предшествующие 14 лет ежегодно проводил на юге несколько месяцев летом и в начале осени. Организация террора занимала все мысли и силы.

В результате давления центра и встречной инициативы на местах масштабы террора нарастали. Результат арестов и расстрелов по операции против «антисоветских элементов» по приказу № 00447 в несколько раз превысил первоначально намеченные планы. По похожему сценарию проводились другие массовые операции – против «национальных контрреволюционных контингентов» или «национальные операции». Их также планировали и контролировали из центра. Сводные списки осужденных «национальных контрреволюционеров», так называемые «альбомы», составлялись на местах и посылались на утверждение в Москву. Более десятка таких операций обрушились на советских граждан разных национальностей – поляков, немцев, румын, латышей, эстонцев, финнов, греков, афганцев, иранцев, китайцев, болгар, македонцев. Особая операция проводилась против так называемых «харбинцев», бывших работников Китайско-Восточной железной дороги, вернувшихся в СССР после вынужденной продажи КВЖД Японии в 1935 г. Все эти категории населения рассматривались сталинским руководством как питательная среда для шпионажа и коллаборационизма. Под этим же предлогом было осуществлено сплошное выселение корейского населения Дальнего Востока. Депортации в Казахстан подверглись 170 000 советских корейцев.

В совокупности операции против «антисоветских элементов» и «национальные операции» составляли суть «большого террора». Именно эти операции придали репрессиям в 1937-1938 гг. особенно жестокий и массовый характер. Открыв этот факт, историки задались естественным вопросом: в чем же была причина массовых операций, иначе говоря, в чем причины «большого террора»? Подчеркну еще раз: причины не сталинских репрессий вообще, а именно их всплеска в 1937-1938 гг., причины массовых операций, ареста более чем миллиона человек и расстрела более 680 000.

Вокруг этого вопроса идут споры. О них, некоторых мифах и последствиях «большого террора» – в продолжении статьи.

Автор – ведущий научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, профессор школы исторических наук НИУ ВШЭ.

[Олег Хлевнюк]

https://www.youtube.com/watch?v=IL2muK6DL5g&t=2s

[Юлия Попова]

https://russian.rt.com/science/artic...skih-elementah
2 июля 2017, 18:41

2 июля 1937 года было подписано постановление ЦК ВКП(б) «Об антисоветских элементах». Этот документ запустил маховик Большого террора — самой кровавой чистки сталинского режима 1937—1938 годов. Первым секретарям всех областей, республик и краёв СССР был отправлен приказ народного комиссара внутренних дел Николая Ежова — начать на своей территории массовые репрессии в отношении лиц, заподозренных в антисоветской деятельности.

Плакат с фотографиями жертв Большого террора, расстрелянных на Бутовском полигоне около Москвы © Wikimedia Commons

«ЦК ВКП(б) предлагает всем секретарям областных и краевых организаций и всем областным, краевым и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные — менее активные, но всё же враждебные — элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД».

Постановление политбюро ЦК ВКП(б) №П51/94 от 2 июля 1937 года было подписано секретарём ЦК Сталиным.

Решение политбюро ЦК ВКП(б) №П51/94 © Wikimedia Commons

Для каждой области и республики, для каждого края Советского Союза устанавливался карательный лимит — таблица, в которой указывалось, сколько людей партия разрешает убить или отправить в лагерь. Помимо уголовников и кулаков, в группу риска попадали лица, когда-либо замеченные в антиреволюционной деятельности, контактирующие с иностранцами люди, а также священнослужители и семьи подозреваемых — итого более миллиона человек. Так после чисток партийных рядов террор «пошёл в народ».

Маховик репрессий

Согласно приказу народного комиссара внутренних дел Николая Ежова, с 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях предписывалось начать репрессии в отношении бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников.

За несколько месяцев до этого, 8 апреля 1937 года, народный комиссар отправил Сталину записку, в которой отметил, что самые дерзкие уголовные преступления на данный момент совершаются лицами, уже бывавшими в заключении. Ежов предлагал увеличить их занятость или продлить сроки заключения, но товарищ Сталин решил иначе.
80 лет постановлению «Об антисоветских элементах»

Нарком Н.И. Ежов и И.В. Сталин © Wikimedia Commons

Ежов несколько уменьшил первоначальные карательные лимиты, запретил их повышать и наказывать семьи репрессированных. Но именно его приказ запустил смертоносную машину репрессий. На местах, видимо, приказ читали не очень внимательно, потому что лимиты превышались, а семьи наказывались. Следствие проводилось «ускоренно и в упрощённом порядке». Три представителя власти — «тройки» — быстро выносили решения, которые не подлежали пересмотру. Ни о каких адвокатах речи не шло.

Прокурор СССР А.Я. Вышинский, гособвинитель на показательных московских процессах © Wikimedia Commons

Операцию следовало «закончить в четырёхмесячный срок». В сентябре 1937 года чистка набрала обороты по всей стране. Примечательно, что на Украине всплеск репрессионной активности был отмечен в момент прихода к власти нового первого секретаря компартии Украины Никиты Сергеевича Хрущёва. Почти через 20 лет этот ударник репрессивного труда станет яростно развенчивать культ личности Сталина.

Чистки пошли на спад только в 1938 году.

По оценкам ряда историков, которые ссылаются на итоговую справку «О нарушениях законности в период культа», составленную в 1963 году для Президиума ЦК, за 1937—1938 годы были арестованы 1 372 392 человека, из них расстреляны 681 692.

Враждебные элементы

Защитники сталинского режима, как правило, отмечают, что в ежовском приказе №00447, созданном для внутреннего пользования НКВД, ни слова не говорится о расстреле невинных людей. В группу риска попадали только лица, замеченные в активной антисоветской деятельности: бывшие кулаки, члены антисоветских партий, бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, сектантские активисты, а также уголовники. Кроме того, в перечень были внесены церковники. Все они причислялись к «первой категории» и подлежали «немедленному аресту и — по рассмотрении их дел на тройках — расстрелу».

© Wikimedia Commons

Остальные, менее активные, граждане относились к так называемой второй категории враждебных элементов. Они подлежали «аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них — заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки».

Также апологеты сталинизма утверждают, что лимиты для репрессий — это не цифры с потолка, а предварительные данные по деятельности общественно опасных элементов. Превысить лимит было нельзя, наказать меньше — можно. К тому же исполнители на местах обязаны были отчитываться о каждом шаге, и это якобы удерживало их от самоуправства.

Виноват не Сталин?

Существует точка зрения, что Сталин лишь косвенно повинен в Большом терроре. Так, историк Юрий Жуков, изучив документы сталинского периода, пришёл к выводу, что массовые репрессии 30-х — это происки оппозиции.

В 1930-х годах генсек задумал провести демократическую реформу партии, по которой власть передавалась из рук оголтелых, но зачастую довольно безграмотных коммунистов в руки профессионалов. Причиной столь радикальных перемен стало катастрофическое положение дел в области экономики СССР. Без поддержки Запада, который сам в конце 20-х годов оказался в глубоком кризисе, страна просто не могла функционировать. По этой причине Сталин решил отложить мечты о мировой революции до лучших времён и провести необходимые стране реформы. Места в высших органах власти должны были стать выборными, чтобы заменить ветеранов Гражданской войны талантливыми и способными управленцами.


Сводная карта лагерей системы ГУЛАГА, существовавших с 1923 по 1967 год © Wikimedia Commons

Ветеранам Гражданской войны это не понравилось, поэтому в 1937-м, через год после принятия сталинской Конституции, они перешли в наступление. Ряд первых секретарей пришли в кабинет лично к Сталину и в ультимативной форме заявили, что им нужно разрешение на зачистку антисоветских элементов. Сталин, у которого не было большинства в ЦК, вынужденно согласился. В противном случае Пленум партии мог зачистить и его. Первые секретари решили, что единственный способ сохранить свои места в условиях всеобщих выборов — уничтожить недовольных. И «всемогущий» Сталин, по версии Жукова, не смог их остановить.

[Олег Хлевнюк]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...lshogo-terrora
Статья опубликована в № 4358 от 07.07.2017 под заголовком: Причины Большого террора

Историк о мотивах, мифах и последствиях репрессий 1937–1938 гг.
06 июля 17:32

для Ведомостей

Террор 1937–1938 гг. был серией централизованных и управляемых из Кремля акций, главным инициатором и двигателем которых являлся Сталин
Андрей Гордеев / Ведомости

В чем причины «большого террора»? Не сталинских репрессий вообще, а именно их всплеска в 1937–1938 гг.?

Вокруг этого вопроса идут споры. Некоторые историки обращают внимание на прошедшие в конце 1937 г. первые выборы в советы на основе тайного голосования. Они предполагают, что сталинское руководство стремилось обезопасить себя от всяких неожиданностей на выборах со стороны враждебных элементов. Такие предположения вызывают сомнения, потому что процесс голосования и подсчета голосов полностью контролировался. Кроме того, массовые операции продолжались и после выборов, в течение почти всего 1938 года.

Некоторые специалисты усматривают в массовых операциях орудие социальной инженерии, насильственной унификации общества. Такие мотивы, несомненно, характерны для любого диктатора. Однако, полагаясь только на них, мы не сможем понять, почему Сталин решил в ударном порядке «унифицировать» общество именно в 1937 г. Много пишут о стремлении кремлевской власти найти козлов отпущения среди чиновников, объявить их ответственными за огромные тяготы жизни народа, выпустить пар социального напряжения. И этот мотив, несомненно, присутствовал во всех сталинских репрессиях, в том числе в чистках номенклатуры в 1937–1938 гг. Однако он не объясняет массовые операции, которые обрушились в основном на рядовых граждан страны. Обращается внимание на необходимость обеспечения рабочей силой растущей экономики ГУЛАГа. Однако применительно к 1937–1938 гг. и это объяснение не работает. Среди 700 000 расстрелянных и замученных в ходе следствия подавляющее большинство составляли люди в трудоспособном возрасте. Их просто уничтожили, а не послали на хозяйственные объекты ГУЛАГа.

Затёртое изображение Бухарина, Рыкова и Каменева на фотографии 1925 года (похороны Фрунзе)
Историк о том, как были организованы массовые репрессии 1937–1938 годов

Более убедительными кажутся те историки, которые связывают массовые операции с обозначившейся угрозой войны. Действительно, можно отметить синхронное развитие репрессий в СССР и обострение международной обстановки – ремилитаризация Рейнской зоны, война в Испании, нарастание агрессивности Гитлера. Об угрозе со стороны внутренних врагов в случае войны много говорили в 1937–1938 гг. советские лидеры, прежде всего Сталин. Содержание приказов, регулирующих массовые операции, также демонстрировало стремление сталинского руководства ликвидировать воображаемую «пятую колонну». Уместно напомнить, что и само понятие «пятая колонна» появилось накануне, в 1936 г., в охваченной гражданской войной Испании. Подготовкой к войне объясняли массовые операции сами сотрудники НКВД в своей среде. Так, один из руководителей региональных управлений НКВД следующим образом объяснял своим подчиненным причины всплеска террора: «СССР воюет с Японией, скоро начнется война с Германией <...> На НКВД правительство возлагает надежду в смысле очистки страны от чуждого элемента <...> Поэтому необходимо по Союзу расстрелять до 5 млн человек». Цифра, конечно, была названа мифическая (всего в 1937–1938 гг. было расстреляно около 700 000 «врагов»), однако суть умонастроений чекистов это разъяснение передает. С разной степенью искренности они подчинились директивам Сталина, который был охвачен манией выявления и уничтожения врагов. Были ли миллионные жертвы террора действительными врагами? Ответ на этот вопрос дали проверки дел осужденных, которые начались уже при Сталине и достигли значительных масштабов после его смерти. Подавляющее большинство арестованных в 1937–1938 гг. (как и в другие периоды) были признаны невиновными. Заговоры и «пятая колонна» существовали в представлениях Сталина и его соратников, но никак не в реальности.

Подводя итоги этого кратчайшего обзора дискуссий о причинах «большого террора», можно отметить, что на самом деле между сторонниками различных точек зрения не так много разногласий. Главное – все они полагают, что террор 1937–1938 гг. был серией централизованных и управляемых из Кремля акций, главным инициатором и двигателем которых являлся Сталин. О мотивах же Сталина и его специфическом восприятии действительности можно строить разные предположения.

Миф «Сталин ни при чем»

На первый взгляд тезис о сугубой централизации террора и ведущей роли в нем Сталина может показаться банальным и не достойным специального упоминания. Действительно, в течение многих десятилетий никто, начиная с современников «большого террора», не сомневался в этом тезисе. Вызов этим основам был брошен в начале 1980-х гг. западными историками-ревизионистами. Молодые и амбициозные, явно дразня отцов-основателей советологии, они делали провокационные заявления: о стихийности террора, о слабой причастности к террору Сталина, об ответственности за террор советской бюрократии, манипулировавшей центральной властью и т. д. Никаких серьезных доказательств в пользу новых версий не приводилось, да и не могло быть приведено. Эффект новизны достигался за счет эпатирующих утверждений и слишком свободных трактовок известных фактов. Появившись как очередная историографическая мода, это направление неизбежно сошло на нет после открытия архивов. Документы доказали его полную несостоятельность.

Однако прошло совсем немного времени, и знамя западных ревизионистов было подхвачено в России. Первым это сделал Ю. Н. Жуков, автор ряда публикаций об «ином Сталине». В своих работах он широко заимствовал основные идеи и положения ревизионистов, уже отвергнутые научной историографией. Жуков довел концепцию непричастности Сталина к террору до логического конца. Его «иной Сталин» предстает демократом, который мечтал о том, чтобы дать стране свободу и реальную конституцию, но был вынужден подчиниться региональным партийным секретарям. Именно они в своих корыстных интересах навязали беспомощному Сталину политику «большого террора». Правда, как конкретно могли эти запуганные и вскоре полностью уничтоженные чиновники давить на Сталина, Жуков и его единомышленники не объясняют. Они ограничиваются намеками и сомнительными интерпретациями случайных документов, которые не относятся к делу. Тот факт, что региональные секретари, якобы давившие на Сталина, были расстреляны еще до того, как массовые операции вступили в свою решающую фазу, изобретателей мифов не волнует. В общем, получается так, что террор организовали мертвые чиновники-коррупционеры, но не здравствующий Сталин и его помощники.

В причудливой политической обстановке современной России такие нелепые схемы оказались востребованными. Различными их перепевами и модификациями заполнены полки российских книжных магазинов и интернет. И только по этой причине, чтобы предостеречь действительно думающих читателей от обмана, мне пришлось уделить так много места этим вовсе не заслуживающим внимания публикациям и заявлениям.

Нужно сказать, что сам Сталин никогда не обвинял уничтоженных им партийных секретарей в эксцессах массовых операций. Это было бы слишком даже для сталинской пропагандистской машины. В отличие от нынешних писателей Сталин хорошо знал, что руководители большинства регионов страны, которым ревизионисты приписывают авторство террора, были арестованы еще до начала массовых операций. Ответственность за террор сталинским руководством была возложена на «врагов народа, пробравшихся в органы НКВД». В середине ноября 1938 г. массовые операции завершились так же централизованно, как и начались, специальными постановлениями политбюро. 24 ноября от должности наркома внутренних дел был освобожден Николай Ежов. Вскоре его арестовали и расстреляли. Новым главой НКВД стал очередной сталинский выдвиженец – Лаврентий Берия. Начался этап выхода из террора, который также внимательно исследуется в последнее время историками.
Рассказывает Татьяна Никонорова, историк, автор исследований по экономическим преступлениям партийной номенклатуры
6

Этот новый поворот, как тогда говорили, «восстановление социалистической законности», требовал определенного организационно-идеологического сопровождения. Задача властей состояла в том, чтобы отвести от истинных виновников трагедии, от руководства страны, социальное недовольство, копившееся в период террора. Важным элементом кампании выхода из террора было демонстративное освобождение незначительной части арестованных. Больше шансов выйти на свободу было у тех, кто в конце 1938 г. еще находился под следствием. Практически не пересматривались дела расстрелянных. Более того, от родственников скрывался сам факт расстрела.

Важной частью кампании выхода из террора было расширение списка козлов отпущения, виновников произвола. Помимо «врагов, пробравшихся в ряды НКВД» сталинский режим возложил ответственность за массовые репрессии на рядовых граждан, объявив о наличии в их среде клеветников, писавших заявления на честных людей. Некоторые из «клеветников» были показательно осуждены, а информация о таких судах помещена в центральной прессе.

Миф о доносах

Именно тогда в массовом сознании закрепилось два мифа. Первый – о том, что массовые репрессии были ежовщиной, т. е. инициативой и виной Ежова и его прислужников. Второй – о том, что важной причиной террора были доносчики, раскручивавшие маховик арестов. Если первый миф в значительной мере постепенно был преодолен, то второму оказалась уготована долгая судьба. Можно сказать, что он широко распространен до сих пор, хотя почти не был предметом глубоких исследований. Историки, долгое время работавшие с доступными официальными материалами, находились под влиянием сообщений о митингах и собраниях, клеймивших врагов народа и требовавших крепить бдительность. Логика таких рассуждений была слишком простой: раз люди миллионами поднимали руки на митингах, значит, миллионы действительно участвовали в разоблачении врагов, писали доносы друг на друга. Концепция «террора снизу» отчасти подтверждалась мемуарными свидетельствами о наличии доносов, которые, несомненно, существовали, и в немалом числе.

Первые серьезные сомнения по поводу доносов у историков появились в начале 1990-х гг., когда ненадолго открылся доступ к материалам следственных дел 1937–1938 гг. Выяснилось, что основой обвинительных материалов в следственных делах были признания, полученные во время следствия. При этом заявления и доносы как доказательство вины арестованного в следственных делах встречаются крайне редко. Глубокое исследование механизмов «большого террора» вполне разъяснило причины такого положения. Организация массовых операций 1937–1938 гг. не предусматривала широкого использования доносов как основы для арестов. Изъятия антисоветских элементов проводились первоначально на основе картотек НКВД, а затем на основе показаний, выбитых на следствии. Запустив конвейер допросов с применением пыток, чекисты в избытке были обеспечены «врагами» и не нуждались в подсказках доносчиков. В конце 1937 г. Ежов разослал в УНКВД краев и областей указание с требованием сообщить о заговорах, которые были вскрыты с помощью рабочих и колхозников. Результаты были разочаровывающими. Типичная шифровка пришла 12 декабря 1937 г. от начальника Омского УНКВД: «Случаев разоблачения по инициативе колхозников и рабочих шпионско-диверсионных троцкистско-бухаринских и иных организаций не было».

Итак, сталинский террор и массовые доносы были явлениями связанными, но в значительной степени автономными. Активизируясь по мере нарастания террора, доносы, несомненно, служили основанием для определенного количества арестов. Однако истинные причины эскалации террора, его цели и направления определялись вовсе не общественной активностью, а планами и приказами высшего руководства страны и деятельностью карательных органов, запрограммированных на фабрикацию дел о массовых и разветвленных контрреволюционных организациях.

Устойчивость мифа о всеобщем доносительстве как движущей силе террора может служить одним из показателей относительной эффективности сталинской пропаганды. Однако внушить ложные идеи было гораздо проще, чем преодолеть глубинные последствия «большого террора». Наиболее известное из таких последствий – ослабление Красной армии накануне войны. Многие историки убедительно доказывают, что массовые аресты и увольнения командного состава не просто лишили армию некоторой части опытных кадров. Они вселили в уцелевших командиров чувство неуверенности, боязнь инициативы, подрывали армейскую дисциплину. Еще одним свидетельством разрушительности террора многие историки считают массовый коллаборационизм военного периода. Это явление, как и вообще моральное состояние советского общества, деформированное репрессиями, все чаще становится темой исторических исследований. Историки экономики зафиксировали, что в 1937 г. в СССР начался серьезный экономический кризис, спад промышленного производства. Одной из его причин считают массовые аресты инженерно-технических работников, падение качества руководства и трудовой дисциплины. В серьезном кризисе в 1937–1938 гг. оказался даже гулаговский сектор советской экономики, который, казалось бы, должен был выиграть от массовых репрессий. Как показали исследования архивов, лагерная система не смогла «освоить» огромные потоки заключенных. Результатом были дезорганизация лагерей, массовая смертность заключенных, заметное падение показателей экономики принудительного труда.

Этот короткий перечень составляет лишь вершину огромного айсберга. Проблема последствий террора имеет всеобъемлющий характер, потому что не существовало ни одной области социально-экономической жизни, которую не затронули бы массовые аресты и расстрелы. Изучение этих вопросов – одна из перспективных задач для историков советского общества. Задача научная, но, как кажется все чаще, не только.

Автор – ведущий научный сотрудник Международного центра истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий, профессор Школы исторических наук НИУ ВШЭ.

[Виктория Ивлева]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=595CC2A87ED65

Портреты Сталина из вагона метро. Публикуется в www.facebook.com/victoria.ivlevayorke

05-07-2017 (16:55)

Шестерых человек вывели на расстрел из дома, в котором я сейчас живу

! Орфография и стилистика автора сохранены

3 июля, в 80 годовщину начала БОЛЬШОГО ТЕРРОРА В СССР (сталинских чисток 1937-38 годов), я соскребла в вагоне московского метро два этих изображения. Одно было намертво приклеено в рекламу ЕВРОСЕТИ, а второе - в рекламу Lockobankа.

Для вас, НАСЛЕДНИКИ СТАЛИНА, развешивающие его портреты, ставящие ему памятники, реставрирующие мемориальные доски в его честь и мечтающие о возврате в СССР, я расскажу, что это было такое - БОЛЬШОЙ ТЕРРОР.

Так вот. 3 июля 1937 года Иосиф Сталин подписал телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, в которой были такие строки:
"Замечено, что большая часть бывших кулаков и уголовников/.../ являются главными зачинщиками всякого рода антисоветских и диверсионных преступлений /.../.
ЦК ВКП(б) предлагает /.../ чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и были расстреляны в порядке административного проведения их дел через тройки, а остальные враждебные элементы были бы высланы в районы по указанию НКВД.
ЦК ВКП(б) предлагает в пятидневный срок представить в ЦК состав троек, а также количество подлежащих расстрелу, равно как и количество подлежащих высылке".

Далее в ЦК товарищу Сталину начинают приходить предложения со всей страны о том, сколько местные власти рекомендуют расстрелять, а сколько выслать. И товарищ Сталин любимыми красным или синим карандашом пишет ЗА на всех этих жутких предложениях по плановым расстрелам граждан своей страны, нигде - ни разу! - не снизив предложенные цифры.

5 июля выходит новое решение Политбюро, опять подписанное Сталиным, о заключении в лагеря на 5-8 лет всех жён осуждённых изменников родины, членов право-троцкистской шпионско-диверсионной организации. Дети же из арестованных семей изымались и направлялись в детские дома. где им меняли фамилии. Двадцать пять тысяч детей были за один только год направлены в детские дома, то есть шло методичное уничтожение ячейки общества - семьи.

За год с небольшим БОЛЬШОГО ТЕРРОРА было расстреляно 681 692, пишу буквами: ШЕСТЬСОТ ВОСЕМЬДЕСЯТ ОДНА ТЫСЯЧА ШЕСТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ДВА человека. То есть примерно по ТЫСЯЧЕ ЧЕТЫРЕСТА ДВАДЦАТЬ человек в день.

Шестерых человек вывели на расстрел из дома, в котором я сейчас живу, одного из них - начальника технического отдела Управления производства художественных фильмов Гл. управления кинематографии Владимира Леонидовича Степанова - из квартиры напротив. Я очень часто представляю, как к нам во двор въезжает почти бесшумно черная Маруся, как из нее выскакивают ладные лихие убийцы, забегают к нам в подъезд, как выводят этого Степанова, как замирает двор и бесшумно рыдает его жена или мать в разоренной квартире... Степанов был расстрелян 21 апреля 1938 года. Почему и за что - неизвестно.
Расстреливались крестьяне и рабочие, служащие и ученые, писатели и поэты, инженеры и архитекторы, врачи и экономисты, бывшие члены Государственной Думы и активисты небольшевистских партий. Спасения не было никому.

В адском пламени БОЛЬШОГО ТЕРРОРА погиб в лагере в Второй речке во Владивостоке Осип Мандельштам.

Очнитесь, расклейщики портретов усатого тирана и убийцы!

Не надо рассказывать про его подвиги - их не было. Это не он выиграл войну - это мучимый им народ ее выиграл ценой неимоверных страданий, героизма и миллионов жизней.
И индустриализация - это тоже народ.
И послевоенное восстановление - опять народ.
Он же только мучил и убивал. Мучил и убивал. Мучил и убивал.
Убивал людей,
убивал совесть,
убивал право,
убивал закон,
убивал порядочность,
убивал достоинство,
убивал честность,
убивал, убивал, убивал.

Я буду срывать его портреты отовсюду.
В память о тех, чью жизнь он забрал.
PS. Все приведенные здесь факты взяты мной из открытых источников, которые доступны любому человеку, владеющему грамотой.

[Лентa.Ru]

00:00, 5 августа 2017

Зачем Сталин устроил Большой террор и утопил страну в крови

Плакат Бориса Ефимова «Стальные ежовы рукавицы»

В 2017 году исполняется 80 лет одному из самых трагических событий в истории XX века — массовым репрессиям 1937-1938 годов. В народной памяти они остались под названием ежовщина (по фамилии сталинского наркома госбезопасности Николая Ежова); современные историки чаще употребляют термин «Большой террор». О его причинах и последствиях «Ленте.ру» рассказал петербургский историк, кандидат исторических наук Кирилл Александров.

Расстрельная статистика

В чем была исключительность Большого террора 1937-1938 годов? Ведь советская власть применяла насилие практически все годы своего существования.

Исключительность «Большого террора» заключалась в беспрецедентности и масштабности массовых убийств, организованных руководящими органами Коммунистической партии в мирное время. Предвоенное десятилетие было катастрофой для населения СССР. За период с 1930-го по 1940-й год жертвами сталинской социальной политики стали более 8,5 миллионов человек: более 760 тысяч расстреляны за «контрреволюционные преступления», около миллиона раскулаченных умерли на этапах раскулачивания и в спецпоселках, около полумиллиона заключенных погибли в ГУЛАГе. Наконец, 6,5 миллионов человек умерли в результате Голодомора 1933 года, который, по оценке Государственной Думы России, стал следствием «насильственной коллективизации сельского хозяйства».

Основные жертвы приходятся на 1930-й, 1931-й, 1932-й и 1933-й годы — примерно 7 миллионов человек. Для сравнения: общее количество погибших на оккупированных территориях СССР в 1941–1944 годах специалисты-демографы оценивают в пределах 4–4,5 миллионов человек. При этом «ежовщина» 1937–1938 годов стала прямым и неизбежным следствием коллективизации

Есть точные данные о числе жертв репрессий 1937-1938 годов?

По справочным данным МВД СССР 1953 года, в 1937-1938 годах органы НКВД арестовали 1 миллион 575 тысяч 259 человек, из них за «контрреволюционные преступления» — 1 миллион 372 тысячи 382 (87,1 процента). Было осуждено 1 миллион 344 тысячи 923 человека (в том числе расстреляны — 681 692 человек).

Климент Ворошилов, Вячеслав Молотов, Иосиф Сталин и Николай Ежов на канале Москва — Волга, 1937 год
Фото: Public Domain / Wikimedia

Приговоренных к высшей мере наказания не только расстреливали. Например, в Вологодском УНКВД исполнители — с ведома начальника-орденоносца, майора госбезопасности Сергея Жупахина — осужденным к расстрелу рубили головы топором. В Куйбышевском УНКВД из почти двух тысяч казненных в 1937-1938 годах удушили веревками примерно 600 человек. В Барнауле осужденных убивали ломами. На Алтае и в Новосибирской области женщины перед расстрелом подвергались сексуальному насилию. В Новосибирской тюрьме НКВД сотрудники состязались, кто убьет заключенного с одного удара в пах.

Всего за период с 1930-го по 1940-й годы по политическим мотивам в СССР были осуждены и расстреляны более 760 тысяч человек (из них более 680 тысяч — во время ежовщины). Для сравнения: в Российской империи за 37 лет (1875-1912) по всем составам, включая тяжкие уголовные преступления, а также по приговорам военно-полевых и военно-окружных судов периода первой русской революции были казнены не более шести тысяч человек. В 1937-1939 годах в Германии народный трибунал (Volksgericht) — чрезвычайный судебный орган рейха по делам о государственной измене, шпионаже и других политических преступлениях — осудил 1709 человек и вынес 85 смертных приговоров.

Причины Большого террора

Как вы думаете, почему пик государственного террора в СССР пришелся именно на 1937 год? Ваш коллега Олег Хлевнюк считает, что главным мотивом Сталина было устранение потенциально недовольных и классово чуждых людей в преддверии грядущей войны. Вы с ним согласны? Если да, то достиг ли Сталин своей цели?

Мне бы хотелось дополнить точку зрения уважаемого Олега Витальевича. В результате Октябрьского переворота и победы большевиков в гражданской войне в нашей стране возникла диктатура Центрального комитета Коммунистической партии. Главная задача Ленина, Сталина и их соратников заключалась в удержании захваченной власти любой ценой — ее потеря грозила не только политическими, но и личными рисками десяткам тысяч большевиков.

Строительство Беломорканала, 1933 год
Фото: РИА Новости

Основную массу населения СССР составляли крестьяне: по переписи 1926 года доля сельского населения превышала 80 процентов. За сытые годы нэпа (1923-1925) деревня разбогатела, вырос спрос на промышленные товары. Но промтоваров на советском рынке не хватало, так как большевики искусственно ограничивали частную инициативу, опасаясь роста и влияния «капиталистических элементов». В итоге цены на дефицитные промтовары стали расти, а крестьяне, в свою очередь, стали поднимать отпускные цены на продовольствие. Но большевики не хотели закупать хлеб по рыночным ценам. Так возникли кризисы 1927-1928 годов, в ходе которых коммунисты вернулись к практике насильственных хлебозаготовок. При помощи жестких мер им удалось, как говорил Молотов, «подкачать хлеб», но угроза массовых волнений в городах — на почве проблем со снабжением — сохранялась.

Сталину стало понятно, что пока на земле сохраняется свободный и независимый крестьянин-производитель, он всегда будет представлять опасность для Коммунистической партии. И в 1928 году Сталин открыто назвал крестьянство «классом, который выделяет из своей среды, порождает и питает капиталистов, кулаков и вообще разного рода эксплуататоров». Требовалось уничтожить наиболее трудолюбивую часть крестьян, экспроприировать их ресурсы, а остальных прикрепить к земле в качестве государственных бесправных батраков — для работы за символическую плату. Только такая колхозная система, несмотря на ее низкую рентабельность, позволяла партии удержать власть.

То есть без великого перелома 1929 года был бы невозможен Большой террор 1937 года?

Да, коллективизация была неизбежна: Сталин и его соратники объясняли ее необходимость интересами индустриализации, но на самом деле они в первую очередь боролись за свое политическое выживание в крестьянской стране. Большевики раскулачили примерно один миллион крестьянских хозяйств (5-6 миллионов человек), высылке и депортации из родных мест подверглись около четырех миллионов человек. Деревня отчаянно сопротивлялась: по данным органов ОГПУ, в 1930 году в СССР состоялось 13 453 массовых крестьянских выступления (в том числе 176 повстанческих) и 55 вооруженных восстаний. В совокупности в них участвовали почти 2,5 миллиона человек — в три раза больше, чем в Белом движении во время гражданской войны.

Крестьяне отправляются из деревни на заработки в город, 1901 год
Фото: РИА Новости

Несмотря на то что в 1930-1933 годах властям удалось сломить крестьянское сопротивление, потаенный протест против «счастливой колхозной жизни» сохранялся и представлял большую опасность. Кроме того, в 1935-1936 годах из мест заключения и ссылок стали возвращаться крестьяне, осужденные в начале 1930-х годов. И основную долю расстрелянных во время ежовщины (примерно 60 процентов) составили именно селяне — колхозники и единоличники, бывшие раскулаченные, состоявшие на учете в органах госбезопасности. Первоочередная цель «ежовщины» накануне большой войны заключалась в том, чтобы подавить протестные настроения против коллективизации и колхозной системы.

Бериевская «либерализация»

Кто еще, помимо крестьян, страдал от сталинских репрессий?

Попутно уничтожались и другие «враги народа». Например, полная катастрофа постигла Православную Российскую Церковь. К 1917 году в России насчитывались 146 тысяч православных священнослужителей и монашествующих, действовали почти 56 тысяч приходов, более 67 тысяч церквей и часовен. В 1917–1939 годах из 146 тысяч священнослужителей и монашествующих большевики уничтожили более 120 тысяч, в абсолютном большинстве — в 1930-е годы при Сталине, особенно в 1937–1938 годах. К осени 1939 года в СССР оставались действующими лишь от ста пятидесяти до трёхсот православных приходов и не более трёхсот пятидесяти храмов. Большевикам — при равнодушии огромного большинства православного по крещению населения — удалось почти полностью уничтожить самую крупную поместную Православную Церковь в мире.

Почему многие исполнители террора впоследствии сами стали жертвами? Сталин боялся стать заложником своих спецслужб?

Его действия определяли криминальные наклонности, стремление управлять Коммунистической партией как мафиозной организацией, в которой все ее руководители повязаны соучастием в убийствах; наконец, готовность уничтожать не только подлинных и мнимых врагов, но и членов их семей. Как писал чеченец Абдурахман Авторханов, в 1937 году входивший в номенклатуру ЦК ВКП(б), «Сталин был гениальный уголовник от политики, государственные преступления которого узаконивало само государство. Из амальгамы уголовщины с политикой и родился уникум: сталинизм». В сталинской системе исполнители массовых преступлений были обречены: организаторы их ликвидировали как ненужных соучастников. Поэтому, например, был расстрелян не только вышеупомянутый майор госбезопасности Сергей Жупахин, но и генеральный комиссар госбезопасности Николай Ежов.

Однако не стоит преувеличивать масштабы репрессий среди чекистов. Из 25 тысяч сотрудников НКВД, работавших в системе госбезопасности на март 1937 года, за все преступления, включая уголовщину и бытовое разложение, до середины августа 1938 года было арестовано 2 273 человека. В 1939 году уволены 7 372 сотрудника, из них арестованы лишь 937 чекистов, служивших при Ежове.

Регулировщик на пересечении Петровки и Кузнецкого моста в Москве, 1934 год
Фото: Иван Шагин / РИА Новости

Известно, что когда во главе НКВД вместо Ежова встал Берия, массовые аресты прекратились, а некоторых подследственных даже выпустили на свободу. Как вы думаете, почему в конце 1938 года произошло такое подобие оттепели?

Во-первых, стране требовалась передышка после двухгодичного кровавого кошмара — от ежовщины устали все, включая чекистов. Во-вторых, осенью 1938 года изменилась международная обстановка. Амбиции Гитлера могли спровоцировать войну между Германией и западными демократиями, а Сталин хотел извлечь из этого столкновения максимальную выгоду. Поэтому теперь все внимание следовало сосредоточить на международных отношениях. «Бериевская либерализация» наступила, но это не значит, что большевики отказались от террора. В 1939-1940 годах за «контрреволюционные преступления» в СССР были осуждены 135 695 человек, в том числе 4 201 — к расстрелу.

Откуда власти черпали кадры для формирования гигантского репрессивного аппарата?

С конца 1917 года большевики вели в России непрерывную социальную войну. Врагами объявлялись дворяне, купцы, представители духовенства, казаки, бывшие офицеры, члены других политических партий, белогвардейцы и белоэмигранты, затем кулаки и подкулачники, «буржуазные спецы», вредители, снова священнослужители, участники оппозиционных группировок. Общество держалось в постоянном напряжении. Массовые пропагандистские кампании позволяли проводить мобилизацию в карательные органы представителей социальных низов, для которых преследование мнимых, явных и потенциальных врагов открывало возможности в карьере. Типичный пример — будущий министр госбезопасности и генерал-полковник Виктор Абакумов, родившийся, по официальной версии, в семье прачки и рабочего и выдвинувшийся во время ежовщины.

Печальные итоги

К каким последствиям для страны и общества привели события 1937-1938 годов?

Сталин и его подчиненные уничтожили сотни тысяч невинных людей. Миллионам людей, если учитывать и членов семей репрессированных, они сломали судьбы. В обстановке террора происходило невероятное духовное растление многомиллионного народа — ложью, страхом, двуличием, приспособленчеством. Убивали не только человеческие тела, но и души оставшихся в живых.

Тяжелые потери понесли научные, хозяйственные, военные кадры, деятели культуры и искусства, был уничтожен огромный человеческий капитал — все это ослабило общество и страну. Какой мерой, например, можно измерить последствия гибели комдива Александра Свечина, ученого Георгия Лангемака, поэта Осипа Мандельштама, физика Льва Шубникова, мужественного митрополита Кирилла (Смирнова)?

Ежовщина не подавила в обществе протестных настроений, она сделала их лишь более острыми и злобными. Сталинская власть сама множила число своих противников. В 1924 году на оперативном учете в органах госбезопасности состояли примерно 300 тысяч потенциальных «врагов», а в марте 1941 года (после коллективизации и ежовщины) — более 1,2 миллиона. 3,5 миллиона военнопленных и примерно 200 тысяч перебежчиков летом-осенью 1941 года, сотрудничество части населения с противником в годы войны — это закономерный результат коллективизации, колхозного строя, системы принудительного труда и ежовщины.

Можно ли сказать, что массовые репрессии в отсутствие нормальных механизмов вертикальной мобильности стали своеобразным социальным лифтом для нового поколения большевистской партийной номенклатуры?

Да, можно. Но при этом вплоть до 1953 года Сталин так и остался заложником ленинской «вертикали» — диктатуры ЦК партии. Сталин мог манипулировать съездами, уничтожить любого партийца, инициировать кадровые чистки и перестановки. Но он не мог игнорировать солидарные интересы партийной номенклатуры, тем более избавиться от нее. Номенклатура превратилась в новую элиту.

«Революция, которая проводилась во имя уничтожения классов, — писал член ЦК Коммунистической партии Югославии Милован Джилас, — привела к неограниченной власти одного нового класса. Все остальное — маскировка и иллюзия». Зимой 1952-1953 годов сумасбродные планы Сталина, задумавшего новую ежовщину, вызвали законное беспокойство руководителей ЦК КПСС: Берии, Хрущева, Маленкова, Булганина и других. Я думаю, именно это и стало настоящей причиной его смерти — скорее всего, Сталин пал жертвой своего окружения. Убили ли его путем медикаментозного воздействия или вовремя не оказали ему медицинской помощи — это не так важно.

Все же в перспективе Сталин оказался политическим банкротом. Ленин создал советское государство, Сталин придал ему всеобъемлющие формы, но это государство не просуществовало и сорока лет после смерти Сталина. По историческим меркам — ничтожный срок.

Беседовал Андрей Мозжухин

[Егор Холмогоров]

https://um.plus/2017/08/02/civil/
02.08.2017

30 июля 1937 года Нарком внутренних дел СССР Николай Ежов подписал оперативный приказ народного комиссара внутренних дел СССР № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Именно с этого приказа, в котором указывались основные категории подлежащие репрессии, «квоты» на расстрелы и лагеря по республикам, краям и областям СССР и персональный состав ответственных за репрессии троек, ведется отсчет того кровавого потока, который мы сегодня называем «Большим террором», или, в просторечии «37-м годом».

«37-й год» подвергся двойной мифологизации в нашем общественном сознании. Сначала – в докладе Хрущева, а также в произведениях пострадавших партийцев и их родственников, особенно прочувствованно пописывавших свои страдания и представлявших дело как расправу Сталина над «ленинской гвардией кристально честных большевиков»

Несмотря на усилия Александра Солженицына, в «Архипелаге ГУЛАГ-е», в главе «История нашей канализации» давшего объемную картину большевистского террора с 1918 года, в которой 1937-й был только одной из составных частей, представление о 37-м как о расправе преимущественно с партийными и военными бонзами и как о самопоедании чекистов, въелось в массовое сознание чрезвычайно глубоко.

Поскольку перестроечные нападки сперва на Сталина и сталинизм, а потом на весь советский строй, включая народ, якобы написавший «три миллиона доносов», были своеобразным моральным обоснованием необходимости и справедливости территориального распада СССР, либеральных реформ, шоковой терапии и не менее шоковой, с криминальным душком, «демократии», то отношение к 37-му ко второй половине 90-х развернулось на 180 градусов. Нацболы скандировали на демонстрациях «Завершим реформы так: Сталин! Берия! ГУЛАГ!». Выходили многоумные исследования в которых доказывалось реальное существование «Заговора Тухачевского». Писались красноречивые статьи о том, что этот маршал расплатился за свои грехи – расправу над тамбовским восстанием с применением химических снарядов (помню в сериале НТВ, посвященном «заговору Тухачевского», дело дошло до прямого разговора маршала и бьющего его конвоира-тамбовца). Исследователи от довольно серьезных, до чрезвычайно писучих и маркетингово агрессивных, как перебежчик Резун-«Суворов» строчили книги об «Очищении», где подводили «базу» под то, что жертвы были расстреляны справедливо если не юридически, а прагматически.

В конечном счете апология «37-го» выковалась в цельную систему, которая отлилась в формулу Молотова из его бесед с Феликсом Чуевым: «Благодаря 37-му у нас не было «пятой колонны» во время войны»

А пересмотревший свои взгляды антисоветчик философ Александр Зиновьев и вовсе утверждал, что «если бы не 37-й, то в 41-м нас бы не стало». Короче мудрость и справедливость решений товарища Сталина была зафиксирована как нечто несомненное и заверена феноменом «Гайдарочубайса». Мол, Сталина на них нет. Призывания «нового 37-го года», как эры справедливого и беспощадного суда над элитами стали нормой патриотического дискурса. Даже автор этих строк, году в 2003-м выдал трель про «нам нужен новый 37-й год», в чем может сегодня только раскаиваться.

Основные составляющие мифа о «37-м годе» таковы: репрессии были расправой над разложившейся коммунистической элитой, которая сама повинна в преступлениях перед народом – чистка элиты вообще есть вещь необходимая; репрессии были необходимы для того, чтобы укрепить тыл СССР накануне большой войны и раз СССР одержал победу – достигли своей цели; масштабы репрессий преувеличены, а на деле были не столь уж значительны; ошибки в персональном составе репрессированных были результатом множества доносов, которые написали граждане, а также злокозненности Ежова, но никак не злой волей лично Сталина.

То, что перед нами ложь, хотя и довольно старательно внедрявшаяся в наше общественное сознание, явствует хотя бы из того самого приказа НКВД, с которого и начался Большой Террор. Этот приказ с его «квотированием» никак не ориентирован на репрессии против коммунистической элиты, против ненадежных военных и т.д. Большой Террор мыслился как продолжение Гражданской Войны 1918-1922 годов и раскрестьянивания 1929-1933 годов и массовое уничтожение должно было коснуться именно тех, кто рассматривался большевиками как противники в этой войне.

Приказом устанавливались следующие категории репрессируемых в обязательном порядке:

Бывшие кулаки, вернувшиеся после отбытия наказания…
Бывшие кулаки, бежавшие из лагерей или трудпоселков, а также кулаки, скрывшиеся от раскулачивания…
Бывшие кулаки и социально опасные элементы, состоявшие в повстанческих, фашистских, террористических и бандитских формированиях, отбывшие наказание, скрывшиеся от репрессий…
Члены антисоветских партий… бывшие белые, жандармы, чиновники, каратели, бандиты, бандпособники, переправщики, реэмигранты…
Изобличенные следственными и проверенными агентурными материалами наиболее враждебные и активные участники ликвидируемых сейчас казачье-белогвардейских повстанческих организаций…
Наиболее активные антисоветские элементы из бывших кулаков, карателей, бандитов, белых, сектантских активистов, церковников…

Как видим, ни о каком суде над большевиками, ни о какой «народной мести» руками НКВД палачам тамбовского восстания и организаторам коллективизации, речи не шла. Напротив – содержанием Большого Террора было окончание систематического уничтожения старой России – духовенства, дворянства, чиновничества, офицерства, казачества, наиболее активных и трудоспособных крестьян (т.н. «кулаков»).

Речь шла не об изменении, а о продолжении и торжестве курса на социальный геноцид старой России. Миф, что 37-й год был своеобразной контрреволюцией по отношению к 17-му ни на чем не основан.

Приказ устанавливал лимит на расстрел 59 тысяч представителей этих категорий репрессируемых и 174 тысячи должны были отправиться в ГУЛАГ. Показатели эти многократно были превышены, управления НКВД устраивали соцсоревнования за перевыполнение планов по расстрелам и посадкам. 15 октября 1937, удовлетворенное результатами первой волны расправы, Политбюро во главе со Сталиным увеличило лимиты по приказу – 63 тысячи на расстрелы и 57 тысяч на посадки. Для шутников про «миллионы расстрелянных лично Сталиным» (миллионы не миллионы, но Сталин лично подписал 357 расстрельных списков) это может показаться сравнительно небольшим числом, но достаточно для сравнения указать на то, что репрессии в армии затронули 11 тысяч человек, однако их эффект сами военные считали катастрофическим и опустынивающим. Общее же число партийцев и комсомольцев пострадавших в результате репрессий не превышало 100 тысяч человек, то есть было меньше, чем лимиты по антисоветчикам только на расстрел, принятые в два приема.

37-й год был, таким, образом, продолжением социального геноцида (стратоцида), планомерно проводившегося большевистским режимом против русского народа и других народов России с момента его установления. И то, что в поток жертв впервые попали в значительном количестве деятели самого этого режима, включая репрессии против репрессирующих, никак не изменило природы этого процесса

Виновники массовых расправ с непокорными русскими, будь то палач Крыма Бела Кун или палач тамбовских мужиков Тухачевский осуждались и приговаривались к смерти не за свои действительные злодеяния, а за вымышленный шпионаж. А рядом, в десятикратно большем количестве, уничтожались за тот же мнимый «шпионаж» и «контрреволюционную деятельность» недобитые их жертвы – офицеры из Крыма и мужики из под Тамбова. Расстрел Ягоды как участника «троцкистски-бухаринского заговора» вряд ли может принести моральное удовлетворение, если знать, что одновременно были убиты жертвы Ягоды – великие экономисты Чаянов и Кондратьев, военный теоретик Свечин, все они были сперва посажены Ягодой в рамках волны расправ над интеллигенцией в 1930 году, а затем уничтожены в 1937-38 гг. в логике приказа 00447. Так что даже репрессированные убийцы из НКВД продолжали убивать своими прежними решениями.

Итак, повторимся: репрессии 1937 года не были «чисткой коррумпированной большевистской элиты», не были «воздаянием за грехи ленинской гвардии», не зависели от доносов, а определялись «лимитами» местным органам НКВД, утверждавшимися лично Сталиным.

Но как обстоит дело с «пятой колонной», которую следовало «зачистить» накануне войны? Понятие «пятой колонны» само по себе очень лживое, лукавое и подлое. И по этой причине я противник его использования в нашем современном патриотическом дискурсе.

Оно возникло в ходе гражданской войны в Испании, когда «директор» франкистского восстания генерал Эмилио Мола заявил, что у него четыре военных колонны против республиканцев в Мадриде на фронте, а пятая – в самом Мадриде. Мола имел в виду те буржуазные и мелкобуржуазные, националистические, монархические, прокатолические группы населения, которые симпатизировали скорее восстанию националистов во главе с Франко, нежели социалистически-коммунистической республике. Это не были национальные изменники, враги Испании, они вообще куда больше были похожи на современного среднестатистического гражданина любой европейской страны, включая Россию, нежели левацкая шпана со всего мира, собравшаяся в интербригады. Эти люди не хотели коммунистической Испании и, с учетом того зверского террора, который был развязан в тылу республики коммунистами с помощью НКВД (и который оттолкнул от республики даже многих интербригадовцев), были со своей точки зрения безусловно правы.

Среди тех, кого уничтожили в 1937 году в России был, несомненно, известный процент тех, кто не любил советскую власть, желал ей падения, возможно даже был готов ему способствовать личными действиями. Процент этот был в числе убитых в 37-м явно невелик

Ну а логика «ненавидишь политический режим своей страны – непременно изменишь и пойдешь на сговор с её внешним врагом» она, конечно, очень ленинская – именно так и рассуждал Ильич в Цюрихе и потому так же оценивал ситуацию и его «верный ученик».

Между тем, тех, кто готов был бы в случае войны поддержать агрессию Германии против России даже среди убежденных противников красной власти было ничтожно мало, а среди жертв террора – еще меньше. Напротив, среди убитых, как и среди репрессированных, было множество тех, кто открыто призывал готовиться к нападению внешнего врага и считал своим патриотическим долгом бороться с ним. Приведем в пример того же Свечина, который систематически и упорно говорил и писал о подготовке СССР к войне с Германией.

Судьбы репрессированных, но выживших так же показывают справедливость их отнесения к «пятой колонне». Репрессированный в 1937 маршал Рокоссовский командовал советскими войсками в Германии. Репрессированный в 1938 году инженер Королев все военные годы в закорытых шарашках разрабатывал реактивные установки и реактивные двигатели для авиации. Репрессированный тогда же святитель-хирург Лука (Войно-Ясенецкий) без сна и отдыха оперировал советских раненых в госпиталях, числясь формально в заключении.

Рассмотрев поведение в годы войны позицию русской эмиграции, то есть той части старой России, которая была гораздо свободней в выражении своих политических симпатий, мы обнаружим, что даже обостренно антисоветская её часть в большинстве своем не приветствовала германское вторжение, да и среди приветствовавших германского «хирурга» в июне 1941 всякий энтузиазм очень быстро остыл

Обращает на себя внимание позиция такого кристалльного антисоветчика, как философ Иван Ильин, который, однако, с самого начала войны был убежден как в необходимости одержать победу над Германией под руководством любой власти, так и глубоко верил в силу русского народа, который отразит агрессора.

Коллаборационистские структуры, которые Германия формировала на территории СССР, заполнялись, как правило, коммунистами, а во главе самого известного коллаборационистского формирования, РОА, оказался генерал Власов – красноармеец гражданской войны, коммунист, человек с «безупречной» пролетарской биографией.

Нет абсолютно никаких оснований полагать, что «операция» 37-го года хоть как-то «укрепила тыл» Советского Союза на случай германского нападения. Перед нами очередной апологетический сталинистский вымысел. Напротив, атмосфера террора, жестокости, недоверия, очевидное обозначение государства как врага против простого человека, которого могут арестовать и расстрелять ни за что, заметно способствовала деморализации предвоенного советского общества, подавлению инициативы, убеждала, что при немцах не может быть хуже – просто некуда.

Зато совершенно несомненно влияние 37-го на события на фронте. Крупнейшие советские военачальники единодушно оценивали массовый террор в армии как один из факторов поражений в 1941 году. И это несмотря на то, что лично для их карьеры репрессии означали взлет. Наиболее характерно суждение маршала Василевского, начальника Генштаба в годы войны и ведущего стратега: «Без тридцать седьмого года, возможно, не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошёл».

Можно вести схоластические споры о том, был ли маршал Тухачевский красным Бонапартом, но несомненно то, что подавляющее большинство сложивших голову на сталиноежовской плахе комдивов (131 из 201) были скорее «рокоссовскими» и в 1941 их очень не хватало на своем месте

Такой «пятой колонной» которой оказались для страны товарищи Сталин, Ежов, Берия и их палачи, ни кулаки, ни бывшие тамбовские повстанцы, ни отставные офицеры и чиновники, ни, тем более, духовенство, быть не могли. Расточенное и парализованное террором внутреннего врага русское общество и перед лицом врага внешнего было ослаблено.

37-й год был расправой Сталин прежде всего над русским народом. Из 700 тысяч итоговых жертв приказа №00447, великороссов было 407 тысяч, малороссов 113 тысяч, белорусов – 28 тысяч. Это без преувеличения был антирусский приказ. Его цель была – добить традиционную Россию. О чем неопровержимо свидетельствуюет яростный накал расправ над духовенством. На 1937 год, по современным подсчетам, приходится 162 500 арестов и 89 600 расстрелов лиц духовного звания. Брали епископов и псаломщиков, протоиереев и монахов, убеленных старцев и парализованных неходячих подвижников. Желание «пальнуть пулей» в Святую Русь было, наконец, исполнено.

Автор – обозреватель телеканала “Царьград” специально для “Ум+”

[СКОПЕЦ]

https://uctopuockon-pyc.livejournal.com/1836669.html
“Особая” папка НКВД и прямое участие Джугашвили в репрессиях

takoe_nebo wrote in uctopuockon_pyc
November 8th, 15:42

Оригинал взят у takoe_nebo в о мифе "Сталин не знал". “Особая” папка НКВД и прямое участие Джугашвили в репрессиях
Оригинал взят у storm100 в “Особая” папка НКВД — Начало Большого террора
"Не надо демонизировать Сталина".Плановые лимиты на расстрелы и высылку

5 августа 1937 года
Приказ №00447
наркома внутренних дел Ежова
Операция по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников.

Приказ № 00447 устанавливал для каждой местности лимиты по первой и второй категориям. Первая категория означала расстрел; вторая — высылку.
И то и другое люмпены проводили без суда и следствия по решению внесудебных органов, так называемых “троек”, состоявших из председателя областного или республиканского комитета коммунистической партии, начальника местного НКВД и главного прокурора.
Так работал конвеер смерти под названием “Советская власть”. Такими методами активно шла “выбраковка” коренного населения царской России оголтелой чернью.

Сталин и Ко. в кругу чекистов. Эти отбросы общества, возомнившие себя вершителями судеб, стояли у истоков Большого террора.
Перед вами фотокопии телеграмм-ответов “с мест” в ЦК ВКП(б) И. Сталину на шифровку №863 из Кремля. В телеграмме давалось указание местным партруководителям составить количественные списки, сколько народу у себя они готовы расстрелять и выслать. В соответствии с их ответами приказ №00447, изданный спустя месяц, установил лимиты на первую и вторую категории. То есть, на растрел и высылку в концентрационные зоны и лагеря смерти.
На каждой телеграмме стоит подпись Сталина – синим карандашом “Утвердить И.Ст”. Ниже ставили свои фамилии все остальные преступники, кому телеграмма была роздана для ознакомления, – Каганович, Молотов, Калинин, Микоян, Жданов, Косиор, Андреев…
Непосредственным исполнителем приказов был нарком внутренних дел Ежов, его подпись стоит на этих документах.
Некоторая часть сверсекретных бумаг относится к 1938-му году. В них речь идет уже об увеличении уже утвержденных лимитов. Краснопузая мерзость выслуживалась перед рябым паханом.
Эти пожелтевшие страницы говорят об истории страны уголовников захвативших власть и удерживающих ее по сей день больше, чем может рассказать любой свидетель.
Все документы периода “Большого террора”, несмотря на якобы “открытый” их статус в архивах, до сих пор находятся за семью замками. Нынче их охраняют детишки и внуки нажимавших на курки родственников, с твердыми мускулами и крепкой черепной костью.

Шифровка из Иркутска вх.№ 472/ш отпр. 15-54 26.4.1938
Запрос Филиппова и Малышева на лимит в 4 тысячи расстрелов в области.
Подписи: Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович, Ежов, Микоян, Чубарь.

Шифровка из Омска вх.№ 2662/Ш отпр. 13-30 19.11.1937
Запрос Наумова дополнительных лимитов по Омской обл. на расстрелы (1 тыс. к уже расстрелянным 10 тыс.) и для отправки в концлагеря (1.5 тыс. к уже репрессированным 4.5 тыс.).
Подписи: Сталин, Молотов, Каганович, Жданов, Ежов.

Постановление ЦК ВКП(б) 1157/49 от 31.1.1938г.
Подписи: Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Микоян, Чубарь

Шифровка из Свердловска вх.№ 1179/ш отпр. 23-23 8.7.1937г.
Запрос Столяра лимитов по расстрелам, ссылкам и концлагерям по Свердловской области.
5 тыс. расстрелять; 7 тыс — отправить в ссылку и концлагеря.
Подписи: Сталин, (Молотов?), Каганович, Ворошилов, Чубарь, Микоян.

Шифровка 1157/Ш из Новосибирска вх.№ 1157/Ш отпр. 11-56 8.7.1937г.
Запрос Эйхе на лимит по расстрелам 11 тыс. человек по Западно-Сибирскому краю.
Подписи: Сталин, (Молотов?), Каганович, Ворошилов, Чубарь, Калинин, Микоян.
В тексте шифровки прямо указано, что она является ответом на шифровку № 863/ш

Хрущёв запрашивает лимиты по расстрелам и отправку в концлагеря для жителей Москвы и Московской области. 6500 + 2000 на расстрел; 23936 + 5869 человек в концлагеря.
Подписи: Сталин, Ежов, Каганович, Микоян, Чубарь, Молотов, Ворошилов, Калинин.

Шифровка из Читы вх.№ 393/Ш отпр. 17-15 13.4.1938г.
Запрос Муруговым нового лимита по области на репрессии (без уточнения категории) — 3 тыс.
Подписи: Сталин, Ворошилов, Каганович, (Молотов?), Камышин, Косиор, Чубарь, Микоян, Андреев.

Шифровка из Алма-Аты вх.№ 2748/Ш отпр. 18-30 1.12.1937г.
Запрос на увеличение выбранных лимитов по Казахстану по расстрелам (было 8 тыс, просят ещё 600 чел. для покрытия перебора) и концлагерям (было 8 тыс, просят ещё на 1 тысячу для покрытия перебора). Подписи: Сталин, Молотов, Каганович.

Шифровка из Грозного вх.№ 1213/ш отпр. 23-20 10.7.1937г.
Запрос Егорова на лимиты по ЧИ АССР на расстрелы (1,417 человек) и высылку (1,256 человек).
Кулаками явно названы русские казаки.
Подписи: Сталин, Молотов, Каганович, Жданов, Ворошилов, Калинин, Чубарь, Микоян.

Шифровка из Тбилиси вх.№ 1165/ш, отпр.14-55 8.7.1937г.
Запрос Берии на лимиты по Грузии на расстрелы (1,419 человек) и высылку/концлагеря (1,562 + 2,000 человек). Подписи: Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Чубарь, Микоян.
Прямое указание в тексте шифровки на то, что она является ответом на шифровку № 863/ш

Минск, Шарангович (Сталину — «На вашу телеграмму…») вх.№1186/ш отпр.7-15 9.7.37г.
Подписи: Сталин, Ворошилов, Каганович, Микоян, Чубарь, Молотов, Калинин (два раза).

Сохранились в русских архивах и расстрельные списки, завизированные Сталиным и его уголовной компанией, где они уже не лимиты выписывали, а прямо указывали, кого расстрелять, кого отправить в тюрьму/концлагерь.

Упрощённый способ визирования этих списков начался без Сталина (вождь пролетариата отдыхал в Сочи 4.10.1936г.) и без оформлении выписки из протокола заседания Политбюро. Решение принимали уже прямо о мерах расправы — о расстреле, о расстреле списком, а не как до того — об упрощённой процедуре рассмотрения. Расстреляв лучшую часть народа, палачи уже не скрывались.

Текст записки-постановления: «Вопрос т. Ежова. Согласиться с предложением т.т. Ежова и Вышинского о мерах судебной расправы с активными участниками троцкистско-зиновьевской контрреволюционной террористической организации по первому списку в количестве 585 человек. За. Каганович, Молотов, Постышев, Андреев, Ворошилов, Ежов.»

С февраля 1937 года подобные решения — о расстреле по спискам поставили на поток, и Сталин принимал в их одобрении самое активное участие. Больше расстрельных списков подписал только Молотов. В подписи этих списков и в дальнейшем принимали участие члены Политбюро, и даже кандидат в Политбюро — Жданов.
Наиболее активными подписантами расстрельных списков собственного народа были Сталин и Молотов, причем по частоте подписей лидировал последний — им завизировано 372 списка. Собственноручные резолюции «за» и подписи Сталина сохранились на 357 списках, Л.Каганович подписал 188, К.Ворошилов — 185, А.Жданов — 176, А.Микоян — 8, а впоследствии расстрелянный С.Косиор — 5 списков. На 8 списках стоит подпись Ежова.
Георгий Жуков. Стенограмма октябрьского (1957 г.) пленума ЦК КПСС
№ 8 ВЫСТУПЛЕНИЕ Г.К. ЖУКОВА НА ИЮНЬСКОМ (1957 г.) ПЛЕНУМЕ ЦК КПСС
22 июня 1957 г.

«Списки арестованных, которые посылались в ЦК для получения санкции на их осуждение, составлялись НКВД небрежно, с искажениями фамилий, имен и отчеств, а некоторые фамилии повторялись в этих списках дважды и трижды. Препроводительные к этим спискам составлялись Ежовым на клочках грязной бумаги. Так, например, в томе № 9, стр. 210, хранится письмо Ежова к Сталину, написанное на клочке бумаги, такого содержания: «Товарищу Сталину. Посылаю списки арестованных, подлежащих суду Военной коллегии по первой категории. Ежов». Резолюция: «За расстрел всех 138 человек. И. Ст., В. Молотов».

В числе этих людей, обреченных на смерть, с Алкснис, Антонов, Бубнов, Дыбенко, Межлаук, Рудзутак, Чубарь, Уншлихт и другие.

Следующая записка Ежова. Секретно. «Посылаю на утверждение 4 списка на лиц, подлежащих суду: на 313, на 208, на 5 жен врагов народа, на военных работников — 200 человек. Прошу санкции осудить всех к расстрелу. 20.VIII.38 г. Ежов».
Резолюция Сталина: «За. И. Ст., В. Молотов 20.VIII». В тот же день, 20-го, прибыл список, и 20-го же судьбу решили: «за» — и пуля в лоб».

РГАНИ. Ф. 2. Оп. 1. Д. 225. Лл. 29~55. Подлинник. Машинопись; д. 259. Лл. 5–7.
Типографский экземпляр.
Опубликовано: Молотов, Маленков, Каганович. 1957. М., 1998, с. 33–41.

За расстрел всех 138 человек. Сталин, Молотов.
138 АП РФ, оп.24, дело 417, лист 211

В этой шифровке Сталин собственноручно повышает план по расстрелам с запрошенных 300 до 500 человек. Какая мелочь!

Опубликовано letopicez, Февраль 12 2012

This entry was originally posted at http://personalviewsite.dreamwidth.org/3720600.html. Please comment there using OpenID.

[Вyacs]

https://byacs.livejournal.com/670561.html
Газета "Красный Крым", год 1938-й.

Имел не так давно удовольствие поработать с подшивкой главной крымской газеты за 1938 год. Что происходило в это время, объяснять не нужно. Шла жуткая мясорубка "Большого террора" или "ежовщины". Сталин, о котором у нас так любят последнее время воздыхать, запилил очередную кровавую баню по всей стране.
Но вот листая советскую прессу того периода, Вы ни за что не догадаетесь, что в стране шли аресты, неистовство НКВД и расстрелы, и общество парализовано страхом. Нет, советская пресса преуспела в рисовании парадного портрета, в лакировке реальности. Поэтому газеты тех лет мало отличаются от газет предшествующих, и в чем-то даже похожи на послесталинскую прессу. Вообще, все советские газеты имели определенный набор тем, которые тасовали в разных пропорциях:
1. Прославить очередного вождя, партию и правительство
2. Рапортовать о том, какие у нас успехи во всем
3. Попугать советского человека рассказами про ужасы в капиталистическом мире
4. Побичевать отдельные недостатки.

Вот четыре темы, которые всегда были присущи советской прессе. До самой "перестройки". Но тем, не менее, перечень этот не исчерпывающий. Ведь время от времени совдепию захлестывали всевозможные кампании: то борьба с Церковью, то коллективизация, то очередные "чистки", то борьба с культом личности. И эти кампании разбавляли общий фон.
Так и здесь. В газете за 1938 год очень много упоминаний про вскрытые недостатки в работе партийных организаций, уволенных, исключенных из партии коммунистах. Ну и еще сказывался дух шпиономании.

Но вот реальная истерика в прессе, наконец, позволяющая понять, что в СССР идет страшный террор, поднимается в связи с процессом антисоветского троцкистского центра в Москве. Сверху спустили методичку, редакции газет и трудовые коллективы сказали: "одобрямс", и там на целую серию номеров идут такие вот полосы:



На самом деле фото значительно больше, просто не все это обработано. Коллективы торжественно собирались, принимали резолюции, голосуя за расстрел "врагов народа". Т.е. реальный такой кровавый спектакль, имитация всенародного требования и одобрения террора.
И вот в этих условиях, когда в стране шли массовые убийства, тысячи и тысячи истязали на допросах, отправляли в тюрьмы и лагеря, советский народ...пугали рассказами о терроре в нацистской Германии. Мол, Гитлер либералов и коммунистов репрессирует - какой ужас:


В общем, сталинский агитпроп умел наводить тень на плетень и лакировать реальность. Тем не менее, пресса тех лет - ценный источник по самой эпохе. Даже в официозном варианте, далеком от реальности. Можно какие-то фото найти, какие-то заметки интересные. Но если писать книгу по террору 1937-1938 гг. в Крыму - то здесь пресса только как третьестепенный источник, и реально нужны архивы.
Скажу также, что пресса за 1937-й год и 1938-й сохранилась фрагментарно. Моему изумлению, что за 38-й год сохранилась целая подшивка газеты "Красный Крым" - не было предела. А вот севастопольская газета "Маяк коммуны" за тот период просто изъята. Но вообще, работая с прессой того периода, даже в сохранившихся выпусках видишь, что кто-то уже потом поработал с ними. Например, из газеты аккуратно вырезаны бритвой фото Ежова, Берии, удалены тексты их выступлений (правда, не во всех случаях).


https://d-v-sokolov.livejournal.com/1907752.html
__________________________________________________ _______________________________


Это да, товарищ правильно пишет. Газеты большевики именно поэтому массово уничтожали - не стоит в массовом количестве на себя компромат сохранять. За первую половину ХХ века газет сохранилось довольно мало. Причем по всей стране. У нас в городе все сваливают на "немецко-фашистских захватчиков", которые пришли за тыщу верст, чтобы пожечь советские газеты, так как они ненавидели Россию!

Но в других городах, библиотеках и архивах в которых приходилось бывать,скромно говорят, что они просто "не сохранились". И это в советской стране, где "каждый кусок ткани был поставлен на строжайший учет"? Так себе представляешь - директор библиотеки говорит - че-то у нас газет много, давайте их выкинем нах... подотрем себе жопы. А ему отвечают - правильно! Нечего всяким хламом засорять!
Это, конечно, вздор. В реальности были распоряжения об уничтожении газет, чтоб лишний раз не смущать граждан...
Кстати, если кто помнит, в романе Оруэлла "1984" главный герой тем и занимался, что исправлял газеты с учетом текущей политической линии. Партия-то всегда права и все знает наперед!

___________________________

Конкретно по теме репрессий: мне думается, что у нас до сих пор не улавливают их сути. Все дело в том, что они проходили ПРИ АКТИВНОМ ОДОБРЕНИИ БОЛЬШИНСТВА НАСЕЛЕНИЯ.
Проводились собрания, выбиралась жертва, она клеймилась позором, потом "материал" передавался органам и пошло ДЕЛО. Или наоборот выбиралась жертва сверху - дальше тоже самое...

Вот, я себя ставлю на место человека того времени. Читаю - Бухарин и Зиновьев - немецкие шпионы. И это говорит тов. Вышинский, будучи меньшевиком, ведший дело Ленина и большевиков о шпионаже в пользу Германии. Я буду с ним спорить, возражать? Не буду. Я активно поддержу тов. Вышинского, чтоб эту большевицкую мразь расстреляли, а перед тем подольше помучили.
Или карателей Тухачевского, Какурина из этой шоблы "Красной армии"- палачей, марадеров и военных преступников.

Короче, тов. Сталин воплотил в жизнь народные представления о справедливости - одни ненавидели буржуев - попов, дворян, кулаков, торгашей, интеллиХенцию, другие ненавидели партийцев, красных командиров, чиновников, а все вместе палачей из ЧК - всех этих Ягод, Фриновских, Ежовых... И все они оказались вместе в расстрельных ямах...

[Новомосковск]

В этот день в 1937 году по делу «Трудовой крестьянской партии» в СССР расстрелян русский экономист, автор проектов реформирования сельского хозяйства Александр Чаянов.

В этот день в 1938 году в СССР был расстрелян бывший лидер левых эсеров, нарком первого советского Совнаркома Владимир Алгасов и бывший лидер правых эсеров России Михаил Гендельман.