*8356. ЦСКА

[Владимир Пахомов]

https://cska.in/hockey/blogs/topic/3...-zashchitnika/

Спортсмены-фронтовики... Такие несопоставимые слова, и такое привычное для нас всех словосочетание. Спортсмены-фронтовики: лыжники, боксеры, футболисты, хоккеисты. О футболистах мы писали не раз, реже вспоминаем хоккеистов, а ведь и среди них было немало отважных бойцов, мужественных защитников Родины. Танковым батальоном командовал на фронтах Великой Отечественной Дмитрий Николаевич Богинов, ставший впоследствии известным тренером, приведшим к заметным успехам горьковское «Торпедо» и киевское «Динамо». Танкистом воевал и хоккеист новосибирского «Динамо» Семен Якушев, прошли фронтовыми дорогами его одноклубники Виктор Звонарев и Иван Цыба, командиром батареи встретил войну свердловский динамовец Георгий Фирсов. Кто еще? Анатолий Викторов — нападающий, а потом и тренер команды ленинградского Дома офицеров, Павел Коротков — защитник ЦДКА, первый председатель президиума Федерации хоккея СССР, Юрий Тарасов — нападающий «Спартака» и ВВС, Павел Баранов — нападающий минского «Торпедо», Олег Толмачев — защитник, а потом и тренер московского «Динамо»...

Сегодня наш рассказ об одном из хоккеистов-фронтовиков, ставшем впоследствии выдающимся спортсменом, — о Николае Сологубове. Наши публикации списка «Все матчи сборной» вызвали читательские отклики и просьбы познакомить широкий круг любителей хоккея с замечательными игроками, выступавшими за сборную СССР в первые ее годы. В ответ на эти пожелания мы публикуем очерк о краснофлотце, позднее наводчике 229-го отдельного истребительного противотанкового дивизиона, капитане ЦСКА и сборной СССР Н. СОЛОГУБОВЕ, которого трижды признавали лучшим защитником мира.

Первый раз красноармейца Сологубова ранило в январе 1943 г. в районе Шлиссельбурга, сильно укрепленного фашистами. Вся окружающая местность была у врага, как на ладони. И все же трусливо чувствовали себя оккупанты, которым противостояли «черные дьяволы», как они называли краснофлотцев, сражавшихся на суше, среди которых был и бывший слесарь одного из московских заводов Сологубов.

Под ливневым огнем, крепко зажав зубами концы бескозырок, моряки пошли однажды в атаку. Снаряды взламывали лед Невы. Один из осколков угодил Николаю в правую ногу.

Проведя около полутора месяцев в одном из ленинградских госпиталей, Сологубов вернулся на фронт, стал разведчиком. Прошло еще шесть месяцев боевой службы, когда шальная пуля угодила ему в большой палец правой руки. Красноармейца доставили в самый центр Ленинграда — гостиницу «Англетер», превращенную в дни войны в госпиталь. Спустя несколько недель его, подлечив, выписали, и — снова Ленинградский фронт, пока 12 февраля 1944 г. при наступлении на Красное Село не разорвалась поблизости прыгающая мина… Сологубов получил осколочное ранение правой стопы с повреждением кости первого пальца и мягких тканей левой голени. Ранение оказалось очень серьезным, во всяком случае, некоторым врачам казалось, что появляются признаки гангрены, и они предлагали ампутировать правую ногу.

…Сологубов до войны много занимался спортом. Он родился и вырос в Москве на Мясной Бульварной улице (ныне улица Талалихина), на которой был стадион мясокомбината. С давних времен это предприятие имело сильные команды по футболу и русскому хоккею.

Сологубов тепло говорит о том, что он в командах мясокомбината застал будущих заслуженных мастеров спорта, футболистов Никанорова и Хомича. Они были по возрасту несколько старше его, но Никаноров и Сологубов со временем, после войны, сыграют в одной паре в защите хоккейной команды ЦДКА и получат золотые медали чемпионов СССР, причем для Сологубова это будет первая подобная награда.

Мальчишки с Мясной Бульварной улицы, вполне понятно, считали команды мясокомбината своими, причем не только «болели» за них, но и играли за них, подобно взрослым, летом — в футбол, зимой — в русский хоккей (о шайбе тогда не ведали).

Спортсмены со временем переходили из команды в команду, словно из класса в класс в общеобразовательной школе. Сологубов до начала войны (ему в августе 1941 г. исполнилось 17 лет) успел подняться в футболе до второй мужской команды, выступая центральным нападающим, а в русском хоккее — до второй молодежной, в которой его избрали капитаном.

К счастью для Сологубова, диагноз с гангреной не подтвердился. Из Ленинграда его отправили в удмуртский город Глазов. Обе ноги одели в гипс. На обеих сделали по три операции, а потом на левой — еще одну.

В Глазов пришла зима, кстати, последняя военная. Недалеко от госпиталя залили каток, на который приходили не только дети. Одни играли в хоккей, другие, выздоравливающие после ранений, смотрели на них. Местный стадион становился символом мирной жизни. И Сологубов после всех своих скитаний по госпиталям, пожалуй, впервые за военные годы подумал, что неплохо бы стать на коньки, взять в руки клюшку и помчаться по льду.

Играл он одержимо, азартно, как говорится, на одном коньке обводил соперников, лихо забивал голы. Застоявшаяся энергия словно била через край, в результате чего он оказался… на операционном столе. Рана на левой ноге не выдержала свалившейся нагрузки. После очередной операции в Глазове Сологубов попал на лечение в Москву, откуда выбыл для прохождения службы в Читу.

О том, как воевал, сколько ему досталось на войне, олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира, многократный чемпион Европы и СССР никогда — ни в сборной команде страны, ни в ЦСКА — не рассказывал. Не видел в своей жизни ничего особенного, а военную службу считал нормальной обязанностью.

Сологубов, капитан ЦСКА и сборной СССР, на хоккейной площадке не выделялся ни ростом, ни телосложением, что не помешало ему стать образцовым защитником, прежде всего в выполнении силовых приемов. Он сломал привычные представления об игре защитников.

Те, кто видел Сологубова, наверняка запомнили его исходное положение при атаке соперников: на полусогнутых ногах, вполоборота к хоккеисту, несущемуся на него с шайбой, пускай даже на самой высокой скорости. Сологубов на какое-то время замирал, словно оценивая ситуацию, а затем в излюбленной стойке начинал катиться навстречу сопернику, причем с ускорением. Всем своим видом он будто бросал вызов: «Ну, дружище, давай посмотрим, кто кого».

Нападающие, конечно, знали, как их встретит Сологубов, превращавшийся в сгусток воли, и тем не менее они мчались на него, а он корпусом словно подсекал соперников, они взлетали в воздух, или он с силой прижимал их к борту, а судейский свисток молчал, ибо искусный мастер, виртуоз силовой борьбы применял приемы строго по правилам. Когда дело доходило до встреч армейцев с хоккеистами ВВС, то перед Сологубовым ставилась задача нейтрализовать Боброва (в трех чемпионатах страны они играли друг против друга). Защитник словно прилипал к нему, становился тенью прославленного нападающего. Не боясь преувеличения, замечу, что никто лучше Сологубова не умел играть против Боброва. Он до минимума старался свести возможности выдающегося хоккеиста. Но чтобы нанести травму, ударить исподтишка — такого бывший разведчик позволить себе не мог.

Будучи неповторимым в силовом единоборстве, умении выбрать место в обороне, Сологубов славился также искусством точно пасовать. У него был сильный и точный бросок. По заброшенным шайбам (120) Сологубов до сих пор остается среди защитников на первом месте (еще 12 голов он забил в 16 играх чемпионата СССР 1954 г., выступая нападающим).

Трудно поверить, что Сологубов впервые увидел каучуковую шайбу в 25 лет. Когда он с партнерами приступил к первым в жизни тренировкам (проходили они в начале осени в парке ЦДСА, катков с искусственным льдом тогда не было и в помине), он ни в чем никому не уступал, во всяком случае, в бросках, выполнявшихся на площадках, покрытых фанерой или жестью. Но когда ударили морозы и все вышли на лед, то новичок, став на непривычные для него коньки иностранного производства, то и дело падал, ноги его разъезжались, а шайба не желала повиноваться.

И пришлось Сологубову стиснуть зубы и учиться играть столь же настойчиво, как когда-то ходить после долгих и трудных операций: О том, насколько преуспел дебютант, можно судить хотя бы по публикации в одном из мартовских (1950 г.) номеров «Красной звезды». Газета, подводя итоги сезона, первого для старшины Сологубова, писала, что за короткий срок он заметно преуспел, заняв постоянное место рядом с ветераном команды, ее капитаном Никаноровым.

Но в следующем чемпионате страны случился матч, в котором Сологубов получил тяжелейшую травму. Снова, как и в военные годы, он попал в госпиталь. У его постели собрался консилиум виднейших специалистов.

Спортсмена спросили о самочувствии, а он в ответ, будто не замечая сильных болей, преследовавших его и днем, и ночью, ответил, что не собирается залеживаться, через неделю-другую намерен возобновить тренировки, ибо не за горами матч с главными соперниками.

Врачи покинули палату, а Сологубов попросил соседа пойти в коридор и послушать, незаметно притаившись, что же сказали медики о нем. Что же? Видно, самый авторитетный из профессоров (Сологубов сожалеет, что не запомнил фамилии, должности, помнит лишь, что у него была бородка) сказал: «Коль этот хоккеист, стоя одной ногой на том свете, говорит нам не о своих мучениях, не дающих ему покоя, а о любимом хоккее, он выживет, а пока положение у него, как видите, самое что ни на есть тяжелое, будем ему помогать, будем его спасать…».

Когда советские хоккеисты в 1954 году впервые стали чемпионами мира и Европы, среди них Сологубова не оказалось, хотя за год до этого его выступление в сборной СССР ни у кого не вызывало сомнений.

Весной 1953 г. прекратила существование команда ВВС, и ее игроки, многие из которых были трехкратными чемпионами СССР, пришли в армейскую команду. В ее сильную оборонную линию добавились А. Виноградов и П. Жибуртович (именно они позднее станут чемпионами мира), в результате чего у армейцев оказалось защитников больше, чем тогда требовалось команде. И Сологубова перевели в нападение, поставив к нему партнерами Комарова и Черепанова.

После этого вопрос о поездке Сологубова на чемпионат мира отпал, как бы сильно он ни играл нападающим. Дело в том, что тогда тройки в сборной комплектовались по клубному принципу. Одну представляли армейцы во главе с Шуваловым, другую — динамовцы, ведомые Уваровым, была еще тройка из «Крылышек», гурышевская. Вполне понятно, Сологубов, первоклассный защитник, конкурировать с кем-либо из них не мог.

Нетрудно представить, как Сологубову обидно было оказаться вне сборной волевым решением тренера. Но он не жаловался. 45 шайб забросила тройка Сологубова, уступив лишь Шувалову и его партнерам Боброву и Бабичу (49 шайб).

А в следующем сезоне Сологубова возвратили в защиту, что было естественным, и он сразу попал в сборную СССР, за которую выступал 8 лет, закончив выступлением на чемпионате мира и Европы 1963 года, когда ему было 39 лет и в главной команде страны уже играли А. Рагулин и В. Кузькин, Э. Иванов и В. Давыдов. А в «домашних» матчах Николай Михайлович участвовал еще два сезона, сняв форму в 41 год!

Блистательный хоккеист Сологубов не стал тренером, как, впрочем, не стал известным футболистом, а мог бы. Во всяком случае, когда Николай Михайлович служил на Дальнем Востоке, его едва ли не в приказном порядке заставляли играть в футбол. Да и позже, в 1954 г., когда после двухлетнего перерыва была воссоздана команда ЦДСА, его пригласил к себе ее старший тренер Г. Пинаичев, видимо, наслышанный, что виды на Сологубова имел сам Борис Андреевич Аркадьев. Но будущий лучший хоккейный защитник мира провел за ЦДСА всего один матч в основном составе (полузащитником) и несколько игр в дубле.

И тогда, на Дальнем Востоке, и в. Москве, когда дело доходило до футбола, начинали болеть ноги, не выдерживавшие долгого перемещения по футбольному полю. Закончив играть в хоккей, Сологубов немного работал тренером. Немного — все по той же причине — давали о себе знать старые раны, ноги не выдерживали холода льда («Я же должен был не только рассказывать, но и показывать», — замечает по поводу своих тренерских опытов Сологубов). Таково эхо войны. В одном из первых номеров «Правды» за прошлый, олимпийский, год было напечатано письмо прославленных советских спортсменов, знаменосцев сборной СССР на Белых Олимпиадах. Наряду с другими стояла и подпись Сологубова. Олимпийцы писали: «…Есть высшая награда — слушать Гимн социалистической Родины в честь победы. Гимн нашей огромной многонациональной страны. Такая награда принадлежит не только победителю, но и всей его Отчизне, взрастившей и воспитавшей спортсмена».

Николая Михайловича Сологубова, фронтовика, мирного человека, заслуженного мастера спорта, тоже взрастила и воспитала Отчизна. Его успехи в хоккее отмечены орденом Трудового Красного Знамени и медалью «За трудовую доблесть».
«Футбол-Хоккей» № 19, 12 мая 1985 год

[Сергей Чуев]

http://russianhockeystyle.ru/nikolay...%20был%20ранен.
Николай Сологубов – один из лучших защитников в истории мирового хоккея. Человек, пришедший в большой спорт с военных полей Великой Отечественной.

МУЖИК, ВОИН, ПАТРИОТ

Сологубов служил разведчиком, дважды был ранен. И после этого он только начал свою спортивную карьеру, оказавшуюся довольно продолжительной. Лишь в 40 лет Николай Михайлович повесил коньки на гвоздь.

— У Сологубова было огнестрельное ранение нижних конечностей – перебиты большие и малые берцовые кости, — говорит знаменитый спортивный врач Олег Белаковский. — В смысле перспективы занятий спортом это очень тяжелый случай. Но Николай мужественно вынес испытания, восстановился и начал играть. Уже потом, в 1951 году, он на льду получил еще одну ужасную травму. В Свердловске во время игры с ВВС ему клюшкой попали в живот. В результате – разрыв кишечника. По степени тяжести эта травма ничуть не уступала фронтовому ранению. Она даже была более опасной для жизни. Николай и тут выстоял. После этого-то он и провел лучшие годы в хоккее. Вот уж кто настоящий мужик, воин, патриот!

После травмы, полученной в Свердловске, Сологубову там же сделали сложную полостную операцию. Жизнь ему спасли. Но во всех документах теперь значилось: к военной службе непригоден, заниматься спортом нельзя. Николай Михайлович игнорировал такие выводы. Тренировался сначала тайком, а потом сообщил тренеру Анатолию Тарасову, что здоров и готов играть. Побаиваясь за Сологубова, его просили хотя бы на первых порах уходить от контактов с соперником. Но армейский защитник не мыслил себя без силовой борьбы. И действовал на площадке столь же отчаянно, как и прежде.

Любопытное совпадение. Этот редкого мужества человек появился на свет в самый что ни на есть женский день – 8 Марта. Белаковский этому факту значения не придает. «Совпадения, приметы – не верю я в такие вещи, — улыбается он. – И на его отношении к женщинам дата рождения, по-моему, никак не отразилась. Нормальный мужик, такой же, как и мы с вами».

УЧРЕДИТЬ ПРИЗ СОЛОГУБОВА

В 1956 году Сологубов первым из наших защитников был признан лучшим в своем амплуа на чемпионате мира. Затем он еще два раза удостаивался такой чести. Сологубов долгое время оставался единственным, кто трижды отмечался призом для сильнейшего игрока линии обороны на мировом форуме. Этот рекорд в дальнейшем покорился лишь двоим: его повторил Валерий Васильев и превзошел Вячеслав Фетисов.

Непосредственно же передал эстафету Сологубов другому поколению защитников. Самый титулованный из них – Александр Рагулин, трехкратный олимпийский чемпион, десятикратный чемпион мира.

— Мне довелось, пусть и немного, поиграть с Николаем Михайловичем в паре, — не скрывает гордости Александр Рагулин. — Он был моим кумиром, примером для подражания. Уникальный защитник: техника, игровое мышление, железная воля – все на высшем уровне. Силовые приемы применял грамотно. Когда я стал его партнером, он отнесся ко мне очень доброжелательно. Был настоящим старшим товарищем. Уже когда Сологубов закончил выступать, мы с ним дружили, все время приходили к нему в гости. В нашем хоккее сейчас много призов. По окончании сезона их вручают владельцам в торжественной обстановке, и это стало хорошей традицией. Для меня только удивительно, что до сих пор не существует приза для лучшего защитника. Считаю, его давно пора учредить. И он должен носить имя Николая Сологубова. Именно Николай Михайлович был первым прообразом современного защитника.

ВСТРЕЧАЛ КОРРЕКТНО, НО ЖЕСТКО

Сологубов – первый в нашем хоккее, кому удалось нейтрализовать Всеволода Боброва. Мастерское исполнение силовых приемов он тоже продемонстрировал первым. Причем применял их не у бортов, где в современном хоккее игроков вопреки правилам толкают руками, задерживают, а в поле.

Тренеры в основном запрещают защитникам использовать обводку: слишком большой риск. А вот Сологубову Тарасов это делать разрешал. Объяснял это тем, что фамильная сологубовская обводка была с запасом прочности. При успехе у ворот соперника возникала голевая ситуация. Случись неудача, Тарасов знал: Сологубов все равно сумеет отобрать шайбу.

Несмотря на суровую манеру игры, Сологубов отличался мягкостью, добротой, корректностью.

— Я почти не удалял Колю, — уверяет судья международной категории Анатолий Сеглин. – Он уважал всех – партнеров, соперников, судей, зрителей. Веселый, никогда не унывавший. Но в рамках правил встречал соперников так, что им далеко не сладко приходилось. Играл на грани фола.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Николай Михайлович СОЛОГУБОВ

Родился 8 марта 1924 года. Заслуженный мастер спорта (с 1956 г.). Начал играть в хоккей с мячом в Москве на мясокомбинате. В 1942 – 1945 гг. – в Советской Армии,участник Великой Отечественной войны. В 1946 – 1949 гг. – в Доме офицеров (Хабаровск). В 1949 г. переключился на хоккей с шайбой. В 1949 – 1964гг. – в ЦДКА-ЦДСА-ЦСК МО – ЦСКА. В чемпионатах СССР – около 350 матчей, 128 голов. Девятикратный чемпион СССР. Четырехкратный обладатель Кубка СССР. В составе сборной СССР на чемпионатах мира, Европы и Олимпийских игр – 51 матч, 15 голов. Олимпийский чемпион-1956. Чемпион мира 1956, 1963. Чемпион Европы 1955, 1956, 1958 – 1960, 1963. Лучший защитник чемпионатов мира-1956, 1957, 1960. Был капитаном ЦСКА и сборной СССР. По окончании игровой карьеры работал тренером. Награжден орденом Трудового Красного Знамени (1957) и медалью «За трудовую доблесть» (1960). Умер в 1988 году. В честь Николая Сологубова, первым из отечественных защитников забросившего 100 шайб в чемпионатах страны, учрежден Клуб его имени, в который входят советские и российские игроки линии обороны, достигшие такой же отметки в официальных матчах.

[ЦСКА. HISTORY]

Интервью
Дни рождения
Фамилия и имя Спорт Д.Р.

Бегунц Рубен Хоккей 25 июня 1989

[Советский хоккей (Хоккей СССР)]

[ЦСКА. HISTORY]

Дни рождения
Фамилия и имя Спорт Д.Р.

Кучеров Никита Хоккей 17 июня 1993

[Советский хоккей (Хоккей СССР)]

[Советский хоккей (Хоккей СССР)]

Игроки ЦСКА. Генрих Сидоренков (№5), Константин Локтев и Александр Альметов. Сезон 1961-1962.

[Советский хоккей (Хоккей СССР)]

1969-70. ЦСКА-Спартак(Москва).

[Фарид Бектемиров]

https://www.championat.com/hockey/ar...lav-bykov.html
https://cska.in/hockey/news/text/331...cheslav-bikov/

Человек, который поднял с колен швейцарский хоккей и почти возродил «большую красную машину» — легендарный игрок и тренер Вячеслав Быков.

Этому человеку совсем недавно исполнилось 50 лет, но памятники ему уже можно отливать в бронзе. Причём сразу в нескольких местах — в Москве, где он в составе ЦСКА завоёвывал один чемпионский титул за другим, в Фрибурге, которому он отдал десять лет жизни как игрок и несколько сезонов как тренер. А ещё в Квебеке и Берне, где сборная России, 15 лет сидевшая на голодном пайке, вновь ощутила себя флагманом мирового хоккея. Вячеслав Быков уже вошёл в историю мирового хоккея, причём, попав на её самые славные страницы. И даже несмотря на неудачи в Канаде и Германии, сложно переоценить то, что сделал Вячеслав Аркадьевич для нашего хоккея. Он вернул нам те самые «именные» чувства, которые ещё в Древней Руси считались святыми — веру (в команду), любовь (к ней же, родимой) и надежду (разумеется, на светлое будущее). И за это хочется сказать нашему тренеру большое человеческое и журналистское «спасибо».

Однако, отбросив в сторону светлые эмоции при воспоминании о Быкове-тренере, вспомним о Быкове-игроке, сделавшем для сборной, пожалуй, ничуть не меньше. Разве что было это в иные годы, когда хоккейные победы мы не могли сосчитать на пальцах всех рук и ног, вот и забылось постепенно. Но ничего, мы напомним.

Фото 01.

Маленький Слава Быков (не верится, но Вячеслав Аркадьевич был и таким) родился 24 июля 1960 года в деревне Русский Шолнер Марийской АССР. Уже в двухлетнем возрасте он вместе с семьёй переехал в Челябинск, где и началась хоккейная биография мастера. Он с детства полюбил хоккей, а челябинская школа, по сей день считающаяся одной из лучших в стране, сделала из Быкова прекрасного игрока. Поначалу наш герой выступал в местных командах «Сельхозвузовец», «Металлург» и «Трактор», быстро став любимцем всего Южного Урала. Однако вскоре местечковая известность переросла во всесоюзную, а затем и мировую. Этом во многом поспособствовал его переход в главный клуб страны — московский ЦСКА.

Фото 02.

Как только перспективному форварду пришла пора отправиться на службу, армейские наставники подсуетились и включили его в состав своей команды. «Слава Быков приглянулся мне, ещё когда выступал за челябинский „Трактор“, — говорил в свое время его тёзка и соратник Вячеслав Фетисов. — Уследить за ним на льду, когда мы выступали в разных клубах, было непростым делом. Сейчас мы тренируемся и играем вместе. У нас в ЦСКА я понял, что хоккей значит для него многое, увидев, как серьёзно и ответственно он относится к этому делу. И на тренировках, и в матчах Слава никогда не позволяет себе действовать в полсилы. Он живёт игрой, каждым её мгновением, каждой минутой».

Фото 03.

Красно-синие цвета Вячеслав Аркадьевич защищал на протяжении восьми лет, успев за эти годы стать семикратным чемпионом Союза и обладателем нескольких Кубков европейских чемпионов. Впрочем, все ключевые роли в той звёздной команде уже были заняты, а потому Быков долгое время оставался в тени. Лишь раз за всё время выступлений за ЦСКА он был включён в символическую пятёрку турнира. Случилось это в 1990 году, когда былое величие клуба стало постепенно угасать, а многие знаменитые игроки успели уехать за океан.

Фото 04.

Долгое время аналогичной была ситуация и в сборной Советского Союза, в которой Быков дебютировал в 1982 году в Братиславе в матче на приз «Руде право» с Чехословакией (7:4). С национальной дружиной СССР он выиграл четыре чемпионата мира и Олимпиаду-88, однако даже эти успехи не сделали его суперзвездой. Легендарная тройка Макаров — Ларионов — Крутов авторитетом и мастерством делала невозможной почти любую конкуренцию внутри коллектива, и связку под номером «2» (Хомутов — Быков — Каменский) специалисты не воспринимали как доминирующую. И только с развалом Советского Союза Быков, переехавший играть в швейцарский «Фрибург», выступил в новой для себя роли — капитана и лидера сборной. На Играх 1992 года он повёл в бой команду СНГ без гимна и флага, что не помешало ей выиграть этот турнир. А год спустя Вячеслав Аркадьевич поднял над головой Кубок чемпионов мира, выиграв его в первый раз в российской истории. Следующего пришлось ждать долгих 15 лет, и вновь именно Быков стал одним из главных творцов победы.

Фото 05.

Этот центрфорвард умел абсолютно всё — и забивать красивые шайбы, и отдавать тонкие пасы, и отрабатывать в обороне. На его счету 195 голов в 430 матчах чемпионата Союза, в 99 играх чемпионатов мира и Олимпиад он забросил 49 шайб. В Швейцарии, где нападающий играл десять лет, его боготворили. А он взамен оставил альпийской державе свой опыт, свои навыки, свой талант и… своего сына. Да-да, отец и сын Быковы приняли швейцарское гражданство, причём младший даже выразил желание играть за сборную страны часов и шоколада.

В 2006 году Андрей был признан лучшим игроком сборной на чемпионате мира среди хоккеистов до 18 лет. Затем дважды привлекался в сборную Швейцарии на первенство мира среди 20-летних игроков. И хотя в основной состав альпийской команды юного Быкова пока не включают, скорее всего, такой момент однажды наступит. «Если мой сын забьёт сборной России, я буду огорчён как тренер и безумно рад как отец, — как-то раз ответил Быков-старший на вопрос журналистов. -Впрочем, у него еще есть право один раз за карьеру поменять сборную. Мы с ним разговариваем на эту тему. Возможно, он изменит свое решение — душа-то у него русская. Но для этого ему надо четыре года не играть на уровне сборных».

Фото 06.

Вячеслав Аркадьевич завершил игровую карьеру в 2000 году. На его последний матч пришёл весь город. В этом поединке сошлись звезды российского хоккея и сборная швейцарской лиги. В команде «Звезды России» на лёд вышли Вячеслав Фетисов, Дарюс Каспарайтис, Александр Карповцев, Дмитрий Юшкевич, Владимир Малахов, Максим Афиногенов, Алексей Яшин, его младший брат Дмитрий.

Две последние минуты в составе россиян играл и 12-летний Андрей Быков, успевший забросить две шайбы и тем самым превзойти своего отца, отличившегося лишь однажды. Андрею попросту не хватило времени, чтобы огорчить голкипера Тозио в третий раз и принести своей команде ничью.

Фото 07.

В составе звезд швейцарской Лиги выступали россияне Игорь Федулов и Валерий Ширяев. Сам виновник торжества, которого пришли проводить восемь тысяч зрителей, в первом периоде играл за команду хозяев, реализовав буллит, а после перерыва перешел в стан «Звезд России». Знамя с его номером — 90 — до сих пор висит под сводами швейцарского ледового дворца.

Тренерская карьера Быкова была не менее интересна, чем игровая. Он некоторое время работал в уже почти родном «Фрибурге-Готтероне», затем пять лет возглавлял ЦСКА, добившись с клубом наивысших успехов в его новейшей истории. А с 11 августа 2006 года наш герой возглавил сборную России, в первых же турнирах доказав, что его назначение на пост не было случайным. Наша национальная команда стала с завидной регулярностью выигрывать Евротуры, завоевала бронзу чемпионата мира в Москве, после чего сенсационно одолела Канаду на её же льду в Квебеке в год 100-летия ИИХФ. Триумф в швейцарском Берне только закрепил за Россией статус сильнейшей команды мира, однако разгромное поражение от «кленовых листьев» в Ванкувере больно ударило по самолюбию тренера. Не принёс утешения и чемпионат мира в Германии, где сборная России выступала чуть ли не в олимпийском составе и выглядела несомненным фаворитом.

Фото 08.

Однако эти неудачи не отвернули от Быкова ни болельщиков, ни хоккейных чиновников. Вячеславу Аркадьевичу дали четырёхлетний карт-бланш с единственным условием — он непременно должен выиграть Олимпиаду в Сочи. И чувствуется, к новой цели наш герой будет стремиться с особым рвением, и, хочется верить, добьётся успеха. Ведь не стоит забывать, что опыт — сын ошибок трудных, а гений, между прочим, парадоксов друг. А Быкову и то, и другое отлично известно…

Фото 09.

21 сентября 2010 • источник: www.championat.com

[Алексей Шевченко, Александр Лютиков]

https://cska.in/hockey/news/text/331...ii-vodit-mogu/

Вратарь Максим Михайловский в интервью Алексею Шевченко и Александру Лютикову рассказал, что в 1993 году не слышал от Игоря Захаркина слова «пондус», объяснил, чем было сложно работать с Тихоновым, Михайловым и Воробьевым, и похвастал четырьмя ездовыми собаками, на которых катается за городом.

— От хоккея много болячек осталось?

— Да как у любого хоккеиста. Уже что-то начинает беспокоить. Недавно операция была, но она с хоккеем не связана.

— Что у вратарей болит?

— В основном народ с коленями мучается. Это самая серьезная беда. Плюс плечи. Плюс пах — особенно у вратарей небольшого роста. У меня колени и плечи после операций на погоду очень чутко реагируют. Я в хоккей тем не менее продолжаю играть. Нагрузки, конечно, другие.

— А зачем вам ветеранский хоккей?

— Ну вы знаете, если отдать тридцать лет… Да какие тридцать — больше уже. Так вот, если отдать столько времени хоккею, то у тебя появляется отдельный мир. Уйти из этого мира очень сложно, потому что мы практически ничего другого в жизни не умеем делать. Хоккей — это на всю жизнь.

— Чем вы занимаетесь кроме любительского хоккея?

— Ничем.

— Сидите дома?

— Сижу дома.

— Ничего себе.

— А что?

— Не скучно дома сидеть?

— Я за городом живу — не скучно.

— Люди бизнесом заниматься пытаются.

— Не знаю, это не по мне. Я собак развожу. Это хаски — северные ездовые собаки. У меня их четыре. На выставки вожу. Катаюсь на них.

— Серьезно?

— Конечно. Говорю же — они ездовые. Санями управлять достаточно сложно. Кто первый раз сядет править без подготовки — не доедет. Но можно приноровиться: главное, чтобы была ведущая собака, которая тебя понимает. Остальное — техника, рулить можно. Я за городом у себя катаюсь.

— Удобнее, чем на машине?

— Интереснее, чем на машине. Когда четыре или больше собак в упряжке — это огромная скорость, ветер в ушах.

— Не жарко тут северным собакам?

— Они ко всему адаптируются. Едят все подряд. В дождь не мокнут — такая вот шерсть у них. Пол-огорода перекопали у меня. Они же выводят всех: мышей, кротов. Все роют и роют, роют и роют. У меня птицы над участком без паспорта не пролетают. Такие это серьезные собаки.

— Злые?

— Так-то нет. Но ушла у меня парочка погулять. Загрызла пять баранов, а остальное стадо разогнала по лесу.

— Вы в Америке выступали в ИХЛ и АХЛ — это со многими бывало. А еще ведь в хоккей на роликах играли.

— Да, сезон. На чемпионат мира меня не пригласили, хотя был признан лучшим игроком в лиге.

— Лев Бердичевский рассказывал, что после роликов трудно возвращаться к обычным конькам.

— Это полевым. А я больше сложностей испытывал, когда встал на сами ролики. Во-первых, там шайба летит быстрее не скажу, что в два раза, но намного быстрее — точно. Разыгрывают удаление не пять на четыре, а четыре на три. Практически расстреливают в упор. Так что для вратаря это действительно сложно.

— Чего так и не поняли в Америке?

— Жизни их. Она какая-то предсказуемая. Как будто они родились — и уже ясно, что у них будет через 10 лет, через 20, через 50. Запрограммированно все.

— Евгений Рябчиков однажды попытался дать там взятку полицейскому — и глаза полицейского забыть не может до сих пор.

— Ха-ха, нормально. Я сам с полицией там не сталкивался, но имею представление. Русского пьяного человека за рулем полицейские отвезли…

— В тюрьму?

— …отвезли домой и сказали, чтобы больше так не делал. Но он не вдрызг был, а так, слегка. Я в Америке-то недолго пробыл: с 1993 по 1995-й. Когда в 1995-м вернулся домой, уже и зарплаты появились нормальные, и народ на трибуны пошел потихоньку. Хотя, конечно, в Москве так себе посещаемость была. ЦСКА Михайлова играл вообще в «Лужниках». Вместимость 10 тысяч, туда приходит 200 человек: «Ау! Где вы?» Никого не видно.

— Было два ЦСКА — Тихонова и Михайлова. Вы понимали, почему их два?

— Чего тут непонятного — делили дворец спорта. Такие были времена.

***

— В 1993-м вы чемпионом мира стали. Помните Игоря Захаркина в той сборной?

— Помню.

— Расскажите, чем он занимался.

— Как чем — консультировал. Когда он вернулся в Россию, я его сразу вспомнил. Он же года три при сборной был. А может, и больше. Он работал с полевыми игроками, был у бортика, иногда выходил на лед, что-то объяснял. Вратарей это не касалось.

— Мы читали одну из научных работ Захаркина. Там рассказывалось, что надо брать анализы у хоккеистов каждый день.

— Было такое. Перед чемпионатом мира мы надолго сели на сбор. Каждое утро у нас брали анализы.

— Тогда вы слышали слово «пондус»?

— А что это?

— Степень доверия к партнеру. У Барулина в сборной последнего созыва он был низкий, а у Набокова высокий.

— Ой, ну это для меня дебри. Я такого слова не знаю.

***

— Мы были свидетелями того, как Борис Петрович Михайлов прилюдно после матча на улице выговаривал Максиму Соколову за ошибку. Довольно странно это выглядело.

— Борис Петрович, конечно, своеобразный человек. Он забил пятьсот голов и может многое рассказать вратарям, но с ним проще общаться, когда ты не в его команде находишься. А мне пришлось отыграть три года как раз в его команде. Так что о себе я услышал тоже много ласковых слов. Хотя, надо сказать, что говорил он всегда прямо, начистоту. «Сниму с вас все деньги, если продолжите играть в этом же духе!» — так, например.

— И снимал?

— Снимал. И я попадал на это. Петрович практиковал оценочную систему. После каждого матча выставлялись оценки, их вывешивали в раздевалке. И в конце месяца подводился итог, от которого зависела зарплата.

— За нарушения режима как наказывал?

— Не только деньгами. Можно было после тренировки остаться и пробежать большой челночок.

— Вы и у Тихонова были.

— Да. Я вам скажу: сидеть месяцами на сборах, никуда не выезжая, — трудненько. До одиннадцати вечера можно было по Архангельскому гулять. А что такое Архангельское? Лес да усадьба. Я там экскурсии проводить теперь могу. Все исходил.

— В самоволки бегали?

— Бегали. Те, кого ловили, могли армейскую форму и сапоги надеть. Но это мало кого останавливало. Предсезонка — два месяца. За это время ты два раза набираешь форму и два раза теряешь. К чемпионату измочаленным подходишь. Поэтому бегали в отлучки, конечно, чтобы с ума не сойти. Не часто, но случалось такое, что возвращались к подъему.

— С каким тренером работалось легко?

— Комфортней всего мне было в Магнитогорске при Белоусове. К сожалению, я был там всего один сезон. Мне предложили новый контракт, но в связи с семейными обстоятельствами я перебрался обратно в Москву. Очень жаль, что так получилось.

— В 1996 году умер 21-летний защитник ЦСКА Александр Осадчий. И нигде нет информации о том, что же с ним произошло.

— Нам и половины не рассказали. Как, почему — от команды все это скрыли. У него квартира съемная была. После тренировки он приехал домой. В одиннадцать вечера Саша еще звонил кому-то из ребят, а утром не приехал на тренировку. Забеспокоились, звонить начали. Приехали к нему домой, жали дверной звонок, никто не открывал. Потом вскрыли квартиру, а он мертвый на кровати. И все. Больше нам ничего не рассказали. Что там вскрытие показало — неизвестно.

— А версия какая ходила?

— То, что ограбили его, — это точно. У него золото какое-то было, деньги — все это пропало. А как он умер — этого не сказали.

***

— Генменеджер «Лады» Козин как-то говорил «Совспорту», что вы пропустили полсезона «из-за неизвестной науке болезни». Что это была за болезнь?

— Это генеральному менеджеру она не была известна, наверное. Неизвестная болезнь называется — воспаление легких. Мы были на сборах в Чехии, а там открытые дворцы. И получилось так, что полтренировки была сильная нагрузка на вратарей, а полтренировки мы практически простояли. В мокрой форме я быстро остыл и пошло осложнение на легкие.

— Испугались тогда?

— Да. Температура под 40 неделю держалась. Воробьев тогда сказал: «В шапке надо ходить».

— Жестко все у Петра Ильича.

— Это точно. У него было в порядке вещей провести много турниров перед чемпионатом. Чемпионат не начался — а мы уже 25 матчей сыграли. За два месяца! И каких матчей: у Воробьева ведь нельзя не выкладываться. При этом я могу сказать, что к вратарям Петр Ильич относился бережно, нагрузки нам давались только вратарские. Никаких сумасшедших кроссов, штанг. Но и требовал много. У него считалось, что если ты пропустил больше двух голов, то сыграл плохо. В Тольятти у нас был тогда уже тренер по вратарям — Болсуновский. А в ЦСКА, кстати, при Тихонове на предсезонках с нами работал Пашков: упражнения с мячами, кувырки, шпагаты.

— С травмами приходилось играть?

— Играл. Однажды было растяжение связок колена. Меня спасло, что это был конец сезона и плей-офф в Тольятти. Доиграл на уколах, а когда все закончилось — за два месяца отпуска у меня это все зажило само потихоньку.

— Со стороны кажется, что от шайбы вратарь хорошо защищен.

— Да как сказать. Шайбой порой прилетало крепко. Сильнее всего, на моей памяти, от Володи Малахова. Он бросил с кистей, я ее не увидел просто: и мне в голову шайба попала. Я поплыл, на одно колено встал. Повело так прилично. Да, знаете, и сейчас по ветеранам играем: я вам скажу, что Андрей Коваленко может вратарю руку отсушить. Просто с броска, не щелчком.

***

— Почему вы закончили?

— Не из-за травм. Последний сезон у меня был в «Торпедо». По ходу чемпионата руководство решило взять вместо меня Царева, который помоложе. И я уже подумал — а смысл играть дальше, начинать все заново?

— Переживали?

— Не переживал. А чего переживать? Я же не в двадцать лет закончил. Мне было 36 с половиной, когда закончил. Возраст уже.

— По примеру Доминика Гашека мы знаем, что это не возраст.

— Но Доминик и не проходил предсезонки в ЦСКА. Если бы у нас не было таких сборов, мы бы дольше отыграли.

— Часто карьеру в памяти прокручиваете?

— Забрел тут на радиорынок, нашел записи Суперсерии, когда с ЦСКА играли против энхаэловцев. Ухватился за диск, сразу купил. Некоторые матчи с удовольствием смотрю. Очень интересно. Со стороны за собой интересно наблюдать. Когда в воротах эту шайбу ловил, вроде обычно все было. А тут с экрана — ты посмотри, как красиво взял! Впрочем, и наоборот бывает.

— Доставалось вам от них?

— Доставалось, конечно. Прыгали на вратаря. Они же до конца играют, добивают шайбу до последнего. Для нас это непривычно было. Мы, молодежь, и энхаэловцы — маститые, опытные. В силовых приемах и в драках мы им не конкуренты были. Когда к нам «Монреаль» приезжал, в «Лужниках» играли. Вначале Малах подрался, потом Малыхин — и уже пять на пять началось. И я там с игроком с каким-то сцепился. Было как. У канадцев удаление судья зафиксировал, шайба у нас. Я побежал на скамейку меняться — и тут вдруг драка. А я-то уже в пути! Комментатор Майоров возмущался еще: «Зачем побежал Михайловский?!» Ну и мне подвернулся какой-то человек, начали драться. Ничего не скажу, разняли нас исключительно вовремя, а то бы мне навешали…