3329. Публикации Екатерины Алябьевой

[Екатерина Алябьева]

http://slon.ru/economics/novyy_chern...-1196079.xhtml


Новый «черный вторник»: «Очень уж это напоминает начало финансового краха 1998-го» Фото: ИТАР-ТАСС

Доллар – 80, евро – 100, ставка Центробанка – 17%. Это новая финансовая реальность, в которой Россия живет с середины вторника, 16 декабря 2014 года. Накануне ночью регулятор взвинтил ключевую ставку с 10,5% до 17% – это значит, что теперь для всех российских банков деньги стали более чем в полтора раза дороже. Теперь, чтобы остаться в плюсе, банки должны так же резко задрать ставки по кредитам населению и предприятиям.

«"ВТБ24" не будет менять процентные ставки по действующим кредитным и депозитным договорам», – ответил корреспонденту Slon эксперт пресс-службы банка Виталий Сухинин. По его словам, российское законодательство не позволяет в одностороннем порядке изменять ключевые условия по кредитным договорам. Поднимать ли ставку по новым кредитам, банк еще не решил.

Второе тяжелое последствие девальвации и повышения ставок – банкротство предприятий и рост цен. Рост ключевой ставки предвещает ускорение инфляции, предупреждает эксперт по антимонопольному законодательству из РАНХиГС Вадим Новиков. По его оценкам, сильнее всего повышение процентной ставки скажется на отраслях, которые удалены от конечного потребителя: «У магазина будет меньше проблем, чем у машиностроительного предприятия».

Насколько все подорожает и что будет с банками, деньгами, предприятиями и экономикой в целом, Slon попросил объяснить нескольких авторитетных финансистов.

«Рост ставок по кредитам будет шоковым»
Сергей Романчук,
руководитель операций на валютном и денежном рынке «Металлинвестбанка»

Непосредственного влияния на курс ставка не оказала: в таких случаях укрепление на развивающихся рынках часто носит технический характер, а потом участники рынка набрасываются на подешевевшую валюту и скупают ее. Вот и сегодня доллар взлетел гораздо дороже, чем он торговался вчера. Зато у этого решения будут иные последствия.

Теперь вряд ли ЦБ сможет сделать шаг назад. Это означает, что ставки по кредитам будут только выше. Я думаю, повышение ставок по кредитам будет шоковым – уже сегодня банки будут их пересматривать. По уже текущим кредитам законодательство защищает клиента от пересмотра, хотя в зависимости от договоров могут быть разные случаи.
Не факт, что повышение ставок по кредитам оттолкнет заемщиков от банков: люди могут продолжать брать кредиты, ожидая, что дальше ставки будут еще выше. Потому что очень уж это напоминает начало финансового краха 1998 года, когда ЦБ сначала тоже резко поднял ставку, а затем мы закончили 100-140% ставками по ГКО и дефолтом. Поэтому если массовое мнение на это замкнется, то люди из опасений капитуляции ЦБ перед кризисом могут удариться в спекуляции. Важно вернуть их к нормальной жизни.
Еще вчера первый зампред ЦБ Ксения Юдаева говорила, что видит инфляцию в первой половине 2015 года выше 11%, поэтому ЦБ пытается сделать ставку по депозитам положительной в реальном выражении – чтобы она хотя бы превышала будущую инфляцию. Но повышение ставки подрывает доверие населения к банкам, и с этой стороны им нужна дополнительная поддержка.
У банков возникнут проблемы с переоценкой балансов перед Новым годом: значительную часть пассивов (заемных средств) банки берут именно у ЦБ, их стоимость резко увеличивается, а ставки по уже выданным банками кредитам не повышаются – соответственно, это большой убыток для банков. Наверняка будут пострадавшие банки.
Из-за подорожания кредитов себестоимость предприятий вырастет. Рынок она мало волнует – если конкуренция достаточна, то цены не вырастут, но часть предприятий обанкротятся.
По долговому рынку это серьезный удар, потому что облигации котировались исходя из совершенно другой доходности, а теперь за этой ставкой потянется все остальное.
ЦБ будет стимулировать банки возвращать ему средства, но это опять же ударит по экономике – деньги уйдут в ЦБ, а кредитование будет сворачиваться. Ужесточения по свободным деньгам для банков со стороны ЦБ в такой ситуации малоэффективны для удержания курса: клиенты банков – компании, фонды, физлица, импортеры – все равно заказывают у банков покупку валюты, независимо от того, насколько ЦБ лишает денег сами банки.

«Мы можем увидеть сотни ликвидированных банков»
Евгений Надоршин,
главный экономист АФК «Система», бывший советник министра экономического развития

Я думаю, что большая часть тех корпоративных заемщиков, кто сегодня обратился за кредитами или кому еще не вынесено окончательное решение по кредиту – они уже увидят новые условия с повышенным процентом, в этом можете не сомневаться. Я думаю, что ставки по кредитам вырастут пропорционально повышению ставки ЦБ (с 10,5% до 17%) и, может быть, даже с небольшим запасом в зависимости от сроков. Кредиты на самый длинный срок – больше года, – которых уже стало гораздо меньше, могут подорожать меньше чем на 6,5% (процентных пункта), потому что на таком горизонте можно ожидать снижения ставок. Но на сколько-то они подорожают все равно. А те кредиты, которые до года, – я думаю, что полностью вырастут на эту величину или чуть больше.

Если кредит уже получен или решение о нем уже одобрено, то пересмотр ставки зависит от условий договора и конкретного банка: с одной стороны ситуация очень сильно поменялась, с другой стороны, чтобы не терять лицо, банки пересматривать условия не будут. И во многих случаях, даже если кредитный договор допускает такие пересмотры, это будет делаться только в разумных пределах: повысить ставку по кредиту заемщику и этим действием перевести его из ряда платежеспособных в неплатежеспособные – это последнее, чего хочет банк.

По-хорошему банки уже сейчас в экстренном порядке должны начать предлагать существенно более высокие ставки по рублевым депозитам – выше сразу на несколько п.п. – и снижать ставки по валютным депозитам, потому что у большинства банков уже нет никаких проблем с валютой, она им не так уж и нужна. Момент, когда ставки по депозитам можно было повышать плавно, упущен довольно давно – отчасти поэтому у нас сейчас такой курс рубля.

Кто-то готовится уже к тому, что высокие ставки ЦБ продлятся год. А я считаю, что в этом не будет необходимости. Цель Центробанка – стабилизировать ситуацию, вернуть себе контроль над ожиданиями, утерянный ранее. Для этого, если все сделать правильно, потребуется не год, а меньше времени.

Проблемы поиска качественных заемщиков, готовых занимать по таким ставкам, сейчас в масштабах банковской системы, нет – у банков нет желания выдавать кредиты, потому что деньги нужны на другие цели. Банки еще очень долго не смогут прийти в себя от происходящих потрясений. Если ЦБ будет интенсивно чистить систему, мы можем увидеть сотни ушедших с рынка и ликвидированных банков – больше, чем в этом году. Это будут и мелкие банки, и крупные. Если же ЦБ предпочтет, как в 2008-2009 году закрыть глаза и сделать вид, что ничего не происходит, то банкротов может оказаться мало, но я думаю, что минимум десятки. Во втором случае мы получим все еще недееспособную, достаточно многочисленную банковскую систему, не пригодную для поддержания экономического роста.

Пока я не услышал сигнала от ЦБ, который бы говорил, что он сделал выбор в пользу одной или другой стратегии. Если чистить систему, то АСВ своими ресурсами не справится и нужно давать ему массированный кредит – в худшем случае, триллионы рублей – чтобы расплатиться по обязательствам (в основном депозиты) и пополнить капитал. Но ресурсы для этого у ЦБ есть, и власти достаточно. Глаза боятся – руки делают: начните разбирать эти авгиевы конюшни, и дело сдвинется.

«В перспективе все ставки должны пойти вниз»
Константин Корищено,
завкафедрой фондовых рынков и финансового инжиниринга РАНХиГС, зампред Центрального банка России в 2002–2003 годах

Эта ставка экстраординарна, она слишком высока с точки зрения стимулирования роста экономики, поэтому я думаю, что она не должна долго существовать на рынке. В 1992 году шведский Центральный банк на три дня, когда были очень серьезные проблемы на валютном рынке, ввел ставку рефинансирования 1000%. Так что такие методы для охлаждения рынка в мире действительно применяются, но для долгосрочного функционирования – даже при 12% годовых инфляции – они не годятся. А у нас вряд ли такая инфляция будет долгой: денежная масса у нас сейчас не только не растет – она меньше, чем в конце 2013 года.

На короткий срок банки могут поднять ставки по 3–6-месячным депозитам в ожидании стабилизации. Но я думаю, что сейчас банки будут не очень активно пересматривать условия по годовым депозитам и по новым кредитам: заемщиков, способных платить кредиты по еще более высоким ставкам, не так много, а без них повышенные ставки по депозитам нечем отбивать. Для этого придется снова идти на валютный рынок, а эта стратегия особенно опасна в текущей ситуации.

О том, помогло или не помогло повышение ставки, пока судить рано. Давящий фактор нефти остается независимо от того, какова ставка ЦБ. Она влияет лишь на возможности участников рынка поддерживать свои валютные позиции. В любом случае фактор дешевеющей нефти должен завершиться, тогда рынок стабилизируется, и все ставки должны пойти вниз.

[Екатерина Алябьева]

http://slon.ru/economics/medvedev_kr...-1204640.xhtml

Председатель правления ОАО "Сбербанк России" Герман Греф на Гайдаровском форуме. Фото: ИТАР-ТАСС

В среду 14 января все ключевые чиновники экономического блока во главе с премьером встретились на Гайдаровском форуме в РАНХиГС: делились планами, обменивались взглядами на происходящее с рублем и нефтью, дискутировали о бюджетном правиле – словом, как обычно, без особого энтузиазма и успеха выполняли публичную часть своей чиновничьей работы. Не оставляя наблюдателям иллюзий о величии момента, приглашенный модератором Алексей Кудрин рассеянно именовал бывшего коллегу по правительству Германа Грефа Антоном Германовичем, отчего истинный Антон Германович – Силуанов – сконфуженно краснел, уступая очередь главе Сбербанка. Вице-премьеру Ольге Голодец Кудрин демонстративно дал слово последней, поставив прежде нее бывшего экономиста МВФ Кеннета Рогоффа. Ольгу Юрьевну финансовому крылу есть за что недолюбливать, вот и Кудрин, отодвигая ее черед, робко пошутил: мол, сейчас Голодец начнет требовать повышенной индексации социальных расходов, и все бюджетные споры насмарку, давайте лучше послушаем сначала про структурные реформы.

Споры министра финансов и министра экономики о приемлемой степени твердости бюджетной политики и неэффективности непроизводственных расходов вообще вряд ли способны развлечь кого-либо, кроме их спичрайтеров, тем более что твердят они год из года одно и то же, а на итоговых решениях это не сказывается. Вот и сейчас «непроизводственные» расходы на оборону решено не резать, хотя остальные сокращаются на 10%. Так что оценивать в таких дискуссиях стоит скорее интонации, намеки и общий настрой, способный хоть как-то передать атмосферу в высоких кабинетах. И с этой точки зрения вчера прозвучали несколько важных новостей.

Во-первых, в обиход вернулось слово «кризис», которого еще в декабре чиновники старались избегать. В речи Дмитрия Медведева, правда, кризис оказался опутан паутиной противоречивых смыслов: сейчас, по его словам, не то чтоб разразилась новая беда, но продолжается кризис 2008 года; притом – общемировой, хотя в пример премьер привел Бразилию и все-таки Россию. «Мы сами понимали в 2014 году, что ровно так все и будет, – обескураживающе признал председатель правительства. – Может быть, с нефтью оказалось чуть более сложно, чем мы ожидали. Так бывает. От этого не легче, конечно, но нам было понятно, чего ждать и чего не ждать». Вот так раз: знали, значит, но почему-то молчали.

Во-вторых, министры и их начальник пришли на форум до неестественности бодрыми и радостными. Даже Алексей Улюкаев, который обычно хмур, самокритичен, а год назад на том же форуме просил прощения за низкий экономический рост в 2013-м, на этот раз, при явном спаде, начал с того, что экономика страны – это еще не главное, важнее подумать, например, о семье. Антон Силуанов хвастался низким внешним долгом России и (кто бы мог подумать) ее рекордной привлекательностью для инвесторов с точки зрения доходностей государственных ценных бумаг, а Ольга Голодец – растущей рождаемостью (про смертность, конечно, лучше не вспоминать).

Дмитрий Медведев со свойственной прямотой отметил, что россиянам еще нужно радоваться: при крайне низкой производительности труда у нас относительно неплохие зарплаты и по сравнению с Европой почти нет безработицы. «Как показывает практика, рабочие места есть всегда, даже в кризис, просто люди не всегда об этом знают и по понятным причинам болезненно воспринимают потерю или вынужденную смену работы», – на раз расправился он с воображаемой проблемой россиян.

«К концу дискуссии я как-то совсем стал спокоен, – не скрыл премьер. – Похоже, наши проблемы настолько мелки на фоне конца капитализма и того, к чему готовиться в ближайшие 25 лет (на эту тему здесь же, вперемешку с обсуждением проблем России, выступал видный левый мыслитель Иммануил Валлерстайн. – Slon), так что само по себе это уже внушает определенный оптимизм. Это очень приятно». То есть похоже, уже никто в правительстве даже не пытается всерьез изображать бурную деятельность по спасению страны. Единственная задача – сохранить лицо, переключить внимание на детали или наоборот на вселенский масштаб – и таким образом хоть как-то оправдать свое существование.

В-третьих, Медведев объявил несколько важных принципиальных решений:

отказ от мобилизационной модели развития (означающей повышение налогов и другие способы изъятия финансовых ресурсов населения и частного бизнеса в пользу глобальных государственных нужд);
сохранение режима плавающего курса рубля вопреки явному недовольству электората;
признание Россией всех обязательств по зарубежным заимствованиям – правительство готово не только отдать свои долги, но и помочь погасить их корпорациям.

Ректор РАНХиГС Владимир Мау, сопровождавший премьера на форуме, отреагировал на это с явной отсылкой к статье Александра Аузана, где обозначены опасности и признаки мобилизационного сценария развития России: «Спасибо большое (…) за такую комплексную программу, которая, надеюсь, снимет некоторые вопросы, которые возникают, слухи, которые ходят».

Однако кроме Мау особого значения заявлениям Медведева никто не придал. Новостные ленты перепечатали отрывочные фразы в числе дежурных многажды говоренных банальностей, хотя речь премьера в этой, ключевой, части была образцово структурирована по пунктам, – ее явно готовили и ждали другого эффекта. Но общественного обсуждения вообще никакого не вышло: кому сейчас интересны обещания человека, который весной 2014-го уверял, что налоги расти не будут, а полгода назад предложил регионам их поднять?

Отдельный интерес, если уж браться за разбор подтекстов и намеков, – реплики главы Сбербанка Германа Грефа. Он выступил ровно в том же амплуа критика-правдоруба, которым произвел фурор на форуме ВТБ в октябре 2014-го, – упрекнул правительство в полном отсутствии целей и готовности обсуждать то, что действительно важно: «Вся дискуссия сводится к тому, сколько потратить и за сколько времени. Если мы обсуждаем только то, за сколько времени мы потратим резервные фонды, то значит, мы потратим их быстрее, чем можем себе представить, и с гораздо более печальными последствиями для экономики». Руководитель госбанка с болью в голосе признал, что доля государства в экономике растет и скоро «увеличится драматически»: сначала Центробанк утюжит финансовый сектор, в результате госбанки поглощают банки частные, а потом и предприятия, которые не в силах погасить долги. «Вся наша экономика будет государство. Это то, куда мы движемся», – констатировал Греф.

Поймать его на неискренности при этом довольно просто. В прошлый раз острие его меча было направлено на главу ЦБ Эльвиру Набиуллину, которая тогда еще колебалась в том, насколько резко имеет смысл поднимать ключевую ставку. Но сейчас – когда ставка взвинчена до предела и речь может идти только об ослаблении, а Сбербанк вот-вот получит крупнейшую государственную субсидию на докапитализацию – Греф приводит Центробанк в пример правительству как образец ясной логики и стратегического целеполагания. В кулуарах журналисты набросились на банкира с вопросами о размере государственного транша и о том, будут ли в результате скидки по кредитным ставкам Сбербанка. Греф от прямых ответов уклонился, но дал понять, что мечты о справедливой экономике – это одно, а бизнес – хоть и государственный – увы, совсем другое.