*1092. Мировой кризис. Как, кто и зачем?

[Михаил Хазин]

http://khazin.ru/khs/2366999?COMEFROM=SUBSCR
вчера 09:05
Я много раз писал о том, что кризис в СССР 60-х - 80-х годов имеет тот же генезис, что и кризис начала ХХ века, начала 30-х годов ХХ века, 70-х годов и нынешний, начавшийся в 2008 году: это кризисы падения эффективности капитала (см. http://khazin.ru/khs/hs_1763699 ). В СССР кризис был осознан - под названием "падение фогндоотдачи". Иными словами, на каждый вложенный в реальный сектор рубль приходилось все меньше и меньше возврата. Начался кризис в 1960-61 гг., к нулевым темпам роста привел в начале 80-х, ну а конец всем известен. А теперь - очень интересный график (источник: http://www.zerohedge.com/news/2016-0...s-outlook-dire ).

"Приведенная в прикрепленном графике диаграмма демонстрирует возможности долгосрочных инвестиций от 100 000 долларов, состоящих из 50% MSCI World, 40% мировых суверенных облигаций, 5% наличными и 5% корпоративных облигаций-достаточно стандартная корзина "инвесторов". Если вложить эту сумму сейчас, то в течении 20 лет можно получить доход $ 21800 по сравнению с $ 60000 10 лет назад и $ 150 000 30 лет назад ."

Я предлагаю учесть то обстоятельство, что за это время была (и не один раз) изменена методика оценки статистики, в пользу максимального увеличения ВВП. Так что в реальности, скорее всего, "хвост" этого графика уже болтается в отрицательной зоне. Собственно, я даже больше ничего комментировать не буду, поскольку и так все ясно - капитал больше не воспроизводится. А значит - либо эмиссия, либо спад. Кои сценарии сегодня и демонстрируют Клинтон и Трамп.

[Игорь Николаев]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...novogo-krizisa
Статья опубликована в № 4314 от 03.05.2017 под заголовком: Мировая экономика: В ожидании кризиса

Экономист считает, что в ближайшие два-три года
03 мая 00:02

Для Ведомостей

У кризисов последних десятилетий была фундаментальная причина – глобальная перекапитализация рынков
TIMOTHY A. CLARY / AFP

Практически все прогнозы на ближайшие годы сходятся в том, что экономика будет расти. По прогнозу Всемирного банка, прирост мирового ВВП в 2017 г. составит 2,7% против 2,3% в 2016 г. В 2018–2019 гг. прогнозируется 2,9% ежегодно. Между тем понятно, что прогнозы даже самых что ни на есть уважаемых организаций не гарантируют, что именно так оно и будет. Накануне последнего мирового экономического кризиса прогнозы Всемирного банка были тоже оптимистичными: в начале 2008 г. он ждал роста мировой экономики на 3,3%, а в 2009 г. – на 3,6%. В реальности в 2008 г. рост ВВП составил 1,8%, а в 2009 г. и вовсе был зафиксирован спад на 1,7%. Дело здесь не во Всемирном банке – практически все официальные прогнозы оказались тогда далеки от истины.

Вспомним о цикличности экономических кризисов. Начиная с 1960-х гг. можно выделить семь явных провалов, крайние нижние точки которых приходились на следующие годы: 1967, 1971, 1975, 1982, 1991, 2001, 2009-й. Необязательно при этом темпы прироста мирового ВВП уходили в минус (такое случилось только в 2009 г.). Итак, семь кризисов, из которых четыре последних происходили с периодичностью в 7–10 лет.

Сколько лет прошло после последнего кризиса? Готовимся?

Да, сегодня высказываются предположения, что цикличность осталась в прошлом, что динамика современного мирового экономического развития – это вообще один сплошной кризис и т. д. и т. п. Но на практике это пока не проверено.

Кризисы происходят потому, что капитал стремился и по-прежнему стремится в сферы наиболее прибыльного своего приложения. Раньше все это приводило к банальному перепроизводству товаров на тех или иных рынках. Сегодня все стало сложнее и речь уже идет, как правило, о нарастании кризисных диспропорций на тех или иных финансовых рынках. Скажем, в 2008–2009 гг. спад был спровоцирован ипотечным кризисом в США, непосредственная причина которого – перегрев американского рынка недвижимости. Ну а спусковой крючок кризиса – крушение инвестбанка Lehman Brothers. В 2000–2001 гг. мировой спад произошел в результате кризиса фондового рынка IT-компаний. Спусковой крючок кризиса – падение индексов высокотехнологичных компаний.

В целом: Двойная угроза

У произошедших в последние десятилетия кризисов была фундаментальная причина – глобальная перекапитализация рынков. Это, так сказать, фоновая причина. Как можно измерить степень этой капитализации и попытаться ответить на вопрос, достигнута ли эта самая перекапитализация экономики или нет? В 2008 г. мы (компания ФБК Grant Thornton) использовали для этих целей показатель «капиталоемкость ВВП» (наше название). Рассчитывается данный показатель как отношение совокупной капитализации рынка акций национальных компаний к объему номинального ВВП. Экономический смысл показателя в соизмерении размеров рынка акций и экономики. Рабочая гипотеза состояла в том, что определенному уровню развития экономики соответствует некоторое пороговое значение показателя капиталоемкости ВВП, при явном и устойчивом превышении которого экономика переходит к кризису. Кризисы 2000–2001 гг. и 2008–2009 гг. показали, что пороговое значение капиталоемкости мирового ВВП находилось в районе 120%, после его достижения начиналось падение, у которого были и более непосредственные причины. Корреляция между показателями капиталоемкости ВВП и темпами прироста мирового ВВП, если посмотреть на последние 20 лет, наблюдается очень сильная.

Что сегодня происходит с этим показателем? Капиталоемкость ВВП упала ниже 60% в 2008 г., затем начала постепенно расти, достигнув по итогам 2016 г. почти 100%. Порогового значения (120%) показатель пока не достиг, но движется к нему.

Если посмотреть на национальные экономики, для которых будут свои пороговые значения, повод для беспокойства может усилиться. В США падение экономики начиналось при капиталоемкости ВВП в 140–150%, сегодня этот уровень практически достигнут. А экономика США ведущая в мире, именно она в значительной мере предопределяет динамику мирового экономического развития.

Кстати, корреляция между капиталоемкостью ВВП и темпами его прироста характерна именно для развитых экономик и мировой экономики в целом. Российская экономика пока в такой устойчивой и сильной взаимосвязи не замечена. Но если разразится очередной мировой экономический кризис, нам мало не покажется. Наша экономика не относится к развитым в том числе и потому, что она институционально недоразвита. Для других развивающихся рынков характерно то же самое.

С момента последнего экономического кризиса прошло уже почти восемь лет, капиталоемкость мировой экономики приближается к своему примерному пределу в 120%. Значит, мы просто обязаны сделать вывод о том, что мировой экономике в ближайшие три года вряд ли удастся избежать кризиса. Но должна же быть и непосредственная причина, и какой-то спусковой крючок? Ответ на этот вопрос сегодня представляется наиболее сложным. Рискнем сделать некоторые предположения о возможных критических диспропорциях, пузырях, которые в условиях глобальной перекапитализации рынков способны стать непосредственной причиной очередного мирового экономического спада.

Что будет с Россией в 2017 году

Во-первых, вероятный перегрев фондового рынка США. Нынешние показатели капиталоемкости экономики США уже близки к историческим максимумам. Если начнется обещанное снижение налогов и существенный рост бюджетных расходов на строительство транспортной инфраструктуры, оборону, социальные нужды и т. д., все это только подстегнет рост фондовых индексов.

Во-вторых, вероятный обвал нефтяного рынка. Усилия по сокращению добычи нефти имели ограниченный успех. А тут еще возможное замедление темпов роста экономики Китая, ускоренный переход автопроизводителей на электромобили и т. п. Есть риски значительного снижения мировых цен на нефть.

Вот главные факторы риска: фондовый рынок США и мировой нефтяной рынок. Вполне вероятно и одновременное срабатывание обоих факторов. Помимо этого есть еще масса возможных «черных лебедей»: усиливающиеся игры в протекционизм, геополитическая нестабильность и т. д.

Мировой экономике очередного кризиса в перспективе 2–3 лет избежать не удастся. Для российской экономики, отягощенной к тому же еще и санкционным противостоянием, это будет мощный дополнительный негативный фактор.

Автор – директор Института стратегического анализа компании ФБК Grant Thornton

[Фредерик Бастиа]

http://www.specletter.com/ekonomika/...ut-na-nih.html


президент Института экономического анализа
Наши власти не просто принимают неправильные решения, но и настаивают на них
Экономические проблемы, с которыми сталкивается сегодня Россия, связаны, прежде всего, с неспособностью нашего руководства принимать продуманные и разумные решения.
Наши власти не просто принимают неправильные решения, но и настаивают на них 13 октября 2011
Во второй половине 2009 года российская экономика переживала настоящий бум. Темпы экономического роста были достаточно высокими. Но затем был принят пакет неразумных решений, и отечественная экономика вступила в стадию стагнации. Если этот пакет решений не будет пересмотрен, стагнация продолжится. Впрочем, это еще не худший вариант, ибо в случае пересмотра этого пакета на смену неразумным решениям могут прийти полностью противоречащие здравому смыслу, и мы вновь будем ввергнуты в пучину кризиса.
1. Андрей Илларионов, ч. 1
Андрей Илларионов, ч. 1
2. Андрей Илларионов, ч. 2
Андрей Илларионов, ч. 2

Андрей Илларионов, ч. 1

высокое качество (29,90 Мб) низкое качество (14,24 Мб)

— Герман Греф заявил, что основной проблемой мировой экономики является боязнь принятия решений. И некоторые, в том числе и французские, журналисты цитируют слова Грефа, приводя в пример, в частности, французские финансовые ведомства. Как вы считаете, люди, которые в России отвечают за экономику, всегда четко и правильно принимают решения?

Конечно, данный комментарий не соответствует действительности. Возможность и невозможность принятия решений связаны с проведением экономической политики, а не с самой экономикой.

Что касается того, в какой ситуации сейчас находится пусть не вся мировая экономика, но по крайней мере два ее центра — Европа и Соединенные Штаты Америки, — то там есть кризисные явления. Но они связаны, если говорить о Европе, прежде всего с институциональной структурой Евросоюза. Точнее, с институциональным устройством денежной политики, которая создала и чуть более десятилетия поддерживает евро.

Дело в том, что проведение совместной денежной политики, которое воспринималось и воспринимается в качестве одного из главных достижений Евросоюза, не может быть успешным в долгосрочной перспективе, если совместная денежная политика не подкреплена совместной бюджетной политикой. Это азбука экономики.

Эту азбуку экономики познали российские граждане, которые стали жертвой проведения в течение четырех лет (с 1995 по 1998 год) политики так называемого «валютного коридора» при безответственной бюджетной политике, когда так называемый «валютный коридор» поддерживался при сохранении очень большого бюджетного дефицита. В конечном итоге это привело к кризису августа 1998 года с соответствующими последствиями.

Аналогичная политика проводилась также в Мексике, Индонезии, Таиланде, Бразилии, Аргентине и некоторых других странах мира и всегда оканчивалась одним и тем же — экономическим кризисом.

Нечто подобное сейчас происходит в Европе, где в условиях колоссального бюджетного дефицита и накапливания государственного долга в ряде стран еврозоны совместная денежная политика не сопровождается единой бюджетной политикой.

ЕС сейчас стоит перед дилеммой (собственно, это было ясно и десять лет назад, но тогда это было ясно теоретически, а практически ЕС сталкивается с этим последние два года). Первый вариант: переход к единой бюджетной политике и в конечном счете к формированию в том или ином виде единого бюджета, может быть, не полномасштабного, но в основных параметрах. А это означает передачу значительной части эмоционального суверенитета на уровень Брюсселя и, соответственно, принятие решений о налогообложении и о государственных расходах не национальными властями, а брюссельской бюрократией.

Второй вариант: потеря наиболее слабых членов еврозоны — Греции, Италии и некоторых других стран — для спасения того, что можно спасти. Вот такая дилемма.

Поэтому причина кризиса в Европе связана с институциональным устройством еврозоны. Сможет ли еврозона, смогут ли евробюрократы принять одно либо другое решение? Оба решения болезненные. Оба решения тяжелые. Оба решения сопряжены с серьезными экономическими и репутационными издержками для европроекта.

Тем не менее за последние шесть десятилетий мы неоднократно видели, что, несмотря на все сложности, европейцы способны принимать очень непростые, очень нетривиальные решения — в том случае, если они считают это необходимым и достигают консенсуса. Если они не достигнут консенсуса, значит, не достигнут. По крайней мере полностью исключить, что они смогут прийти к какому-то решению, нельзя.

Другая ситуация — это Соединенные Штаты Америки. В Соединенных Штатах нынешней администрацией господина Обамы проводится на редкость левая, на редкость популистская, можно даже сказать марксистская экономическая политика, какой за более чем 200 лет существования США не проводила ни одна администрация. При Обаме Соединенные Штаты в своей экономической политике настолько качнулись влево, в сторону социализма, что в предшествующие годы этого и представить было невозможно.

Поэтому либо Соединенные Штаты вернутся на традиционный путь развития американской экономики, американского общества, американской политической системы, либо это отклонение приобретет такую институциональную жесткость, что США пойдут по пути, по которому несколько десятилетий назад пошла Европа.

Что же касается России, то здесь кризис связан, прежде всего, с политической системой, и основные экономические проблемы вызваны как раз неспособностью российской политической системы принимать решения. Поэтому мне кажется, что если высказывание Грефа и справедливо, то именно по отношению к России и российским властям.

Неспособность принимать решения у нас наблюдается по крайней мере с 2003—2004 годов. Я имею в виду нормальные и разумные решения. Способность принимать неразумные решения наши власти демонстрировали неоднократно и продолжают демонстрировать.

Поэтому важна не только способность принимать решения, но и характер соответствующих решений. А опыт показывает, что наши власти способны не просто принимать неправильные решения, но и настаивать на них.

Достаточно посмотреть на ситуацию с дворцом в Прасковеевке. Хватило и воли, и желания, и решений. И никто никоим образом эти решения не поменял.

— Изменений в системе российской власти не намечается. Значит ли это, что нашу экономику тоже ждет крах?

Крах не крах, но стагнация — это вполне вероятное развитие событий. В последние полгода российская экономика находится в состоянии стагнации. После кризиса 2008—2009 годов, во второй половине 2009 года, российская экономика переживала настоящий бум. Темпы экономического роста были достаточно высокими. Они были вторыми по скорости развития за последние 20 лет.

Но далее наши власти не смогли принять те самые решения, о которых мы говорили, добиться их осуществления. В результате российская экономика перешла в стадию стагнации, в которой сейчас и находится.

Если этот пакет решений сохранится, мы останемся в состоянии стагнации, а если будут приняты другие решения, мы можем перейти в состояние кризиса. Это не исключено.

[Фредерик Бастиа]

Знаки кризиса - 2012

Показатель


Период снижения


Изменение, %

Курс рубля к доллару


с 03.05.12 по 02.06.12


– 12,9

Международные резервы


с 01.05.12 по 25.05.12


– 2,1

Индекс РТС


с 15.03.12 по 31.05.12


– 29,2

Реальный выпуск товаров и услуг


с 11.2011 по 04.2012


– 2,6

Объем с/х производства


с 10.2011 по 04.2012


– 16,0

Грузооборот транспорта


с 01.2012 по 04.2012


– 0,8

Экспорт


с 11.2011 по 03.2012


– 1,4

Импорт


с 01.2012 по 03.2012


– 1,4

Реальные денежные доходы населения


с 12.2011 по 04.2012


– 1,8


504