6536. Герои года

[Новое время]

http://newtimes.ru/stati/temyi/geroi...2016-goda.html
27.12.2016 | The New Times | №43-44 (430) от 26.12.16

Герои...
Ильдар Дадин

Письмо Ильдара Дадина, первого россиянина, осужденного по статье 212.1 УК РФ, жене из сегежской колонии ИК-7 — спокойный и страшный документ. Дадин, как о вещах вполне будничных, рассказал о пытках в колонии и о том, что само его выживание под вопросом. Возможно, именно этот тон, тон человека, переживающего кошмар как обыденность, спровоцировал реакцию даже в официальных кругах. Не только настоящим, но и казенным правозащитникам пришлось суетиться. Руководству ФСИН — изворачиваться (начальник колонии майор Сергей Коссиев был даже временно отстранен от должности). Заговорили другие заключенные. Страшный мир русской тюрьмы, где самые изощренные издевательства над людьми — норма, ненадолго выплыл из тьмы. Дадин не открыл, но напомнил, что вот он, этот мир, рядом, и, согласно пословице, никто от близкого знакомства с ним не застрахован.

Дадин не боялся выходить на одиночные пикеты, отлично зная, что за это теперь можно попасть на зону. Он и попал — первым. Но и там оказался слишком смелым, слишком неудобным для системы. Система ответила так, как умеет, — унижениями и пытками. Дадин не сдался. Система, конечно, не сломалась, но дала сбой. Ильдара перевели в другую колонию — «из соображений безопасности». А Конституционный суд РФ 15 декабря принял к рассмотрению его жалобу на антиконституционную статью УК «о неоднократном нарушении правил проведения массовых мероприятий».

Денис Карагодин

Томич Денис Карагодин четыре года работал в архивах, чтобы установить всех, кто причастен к гибели его прадеда (крестьянин Степан Карагодин был расстрелян в годы Большого террора как «японский шпион»). У правнука получилось. Он узнал имена всех — от палачей, приводивших приговор в исполнение, и до провокатора, которого подсаживали в камеру к прадеду. Теперь в его планах — привлечь к ответственности участников расправы над предком, со Сталиным во главе, за «убийство, осуществленное группой лиц по предварительному сговору».

Карагодина уже обвиняют в стремлении «расколоть общество», и не случайно: история стала вотчиной пропаганды, вождю народов ставят памятники, здесь священна власть, а не память о тех, кого власть убила. Карагодин начинает опасную игру с государством, которое возглавляют члены корпорации, уничтожившей его прадеда. Он показывает, как можно истории преступлений государства против собственного народа придать личное, персональное измерение. Делает самое, с точки зрения палачей, страшное дело — оглашает имена конкретных убийц конкретного человека, не позволяя им прятаться за разговорами об «оправданности решений руководства» или «исторической необходимости».

Александр Сокуров

Сокуров не входит в «число гонимых творцов». Редкий год обходится у него без российской или международной награды. В 2014 году он из рук президента получил Государственную премию «за вклад в развитие отечественного и мирового кинематографа». А в 2016-м на совершенно протокольном мероприятии — совместном заседании советов по культуре и искусству и по русскому языку — задал президенту по-настоящему неудобный вопрос. По-настоящему неудобный для человека злопамятного и почти всесильного.

Не о цензуре, не о собственных бедах (как Евгений Миронов на том же заседании), а об украинском режиссере Олеге Сенцове, который по надуманному обвинению отбывает немыслимый двадцатилетний срок в российской колонии. Вопросы о цензуре — удобный пас для Путина, повод сообщить, что цензура невозможна, и порассуждать об «оскорблении чувств». Нет, конечно, Путин и от этого, как от любого другого вопроса, легко уходит — есть же закон, был же суд… Но имя произнесено, и уже пропагандистам в телевизоре приходится врать о страшном террористе, и хоть кто-то да задумается о еще одном преступлении государства.

Алексей Навальный

С одной стороны — как не упомянуть Навального, составляя список героев года, хотя бы в силу бедности оппозиционной политической сцены? С другой — а за что, собственно? Расследования ФБК — дело важное, а для расследователей еще и рискованное, но в стране победившей коррупции любые громкие разоблачения упираются в отсутствие результата. Что будет очередному вору, пойманному за руку? Ничего. Кроме того, для оппозиционной политики этого года Навальный — еще и участник (или, как некоторые думают, один из инициаторов) скандала с праймериз Демкоалиции. Но под занавес года, благодаря решению ЕСПЧ, вынудившему Верховный суд РФ отправить на пересмотр пресловутое дело «Кировлеса», Навальный получил шанс перевернуть политическую повестку и не стал его упускать. Сыграл на опережение. Заявив, что примет участие в президентских выборах, Навальный продемонстрировал как минимум смелость — чем кончится повторный суд в Кирове, не знает никто, а грязь из телевизора уже полилась. Теперь именно Навальный и его предвыборный проект — главная точка сборки для оппозиционной политики в новом электоральном цикле.

Борис Немцов

Немцов был убит в феврале 2015 года. Год 2016 целиком прошел без него. Но если его не упомянуть — список героев уходящего года будет неполным. Тем, кто не следил внимательно за оппозиционной политикой в последние годы жизни Немцова, он казался скорее тусовщиком, гостем из прошлого, открыткой на память из бесшабашных девяностых, чем активным и влиятельным игроком. Но именно его отсутствие помогло осознать, кем на самом деле был Борис Немцов для остатков оппозиции. 2016 год оказался богатым на склоки между оппозиционерами, которые то начинали делить места в списке партии, не имеющей шансов на прохождение в парламент (его партии), с такой яростью, будто от этого и зависит судьба России, а то и просто поливать друг друга грязью, как будто государственного телевидения для этого уже мало. И каждая история заставляла вздохнуть — он бы нашел слова. Он бы помог договориться. Он бы до полного позора дела не довел. Отсутствие героя объясняло, кто здесь герой. И символично, что ПАРНАС, партия, которая и значимость-то сохраняла во многом благодаря его месту в Ярославской думе, потеряла и немцовский мандат, дававший возможность участвовать в федеральных выборах без предварительного сбора подписей, и под занавес года — часть хоть как-то заметных членов, называющих себя «командой Немцова».

[Ведомости]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/a...mjer-nyu-jorka
24 декабря 2001, 21:00

Нью-Йорк.

На этот раз выбор журнала Time не вызвал практически никаких споров. В конце года журнал выйдет с портретом мэра Нью-Йорка Рудольфа Джулиани. Человек года по версии Time - это почти национальная премия. О том, кто выбран на этот раз, объявляется заранее, и лицо на обложке - это и есть самое главное во всем номере от 31 декабря. В 2000 г. обложку украсил Джордж Буш, а за год до того - один из лидеров интернет-бума Джефф Безос, глава компании Amazon. В 1998-м - Билл Клинтон вместе с прокурором Кеном Старром. В 1991 г. - Михаил Горбачев (заголовок был "Человек без страны"). На этот раз редакция подошла к выбору достаточно прямолинейно: этот человек должен был быть как-то связан с терактами 11 сентября. Несколько часов прошло в дискуссиях о том, нужно ли включать в число кандидатов Усаму бен Ладена, главного подозреваемого в организации терактов. Однако, по размышленье зрелом, бен Ладен был отвергнут. "Он настолько ничтожен как личность, что его влиянию нельзя приписать все, что случилось в Америке осенью 2001 г. ", - рассуждает управляющий директор Time Джим Келли. Наконец было решено, что этот год запомнится не самими терактами, а тем, что последовало за ними. Так и возникла фигура Джулиани. Как объяснила Санни Миндел, директор по связям с общественностью в аппарате Джулиани, "мэр - очень скромный человек; по его мнению, почетная награда на самом деле должна принадлежать жителям Нью-Йорка: это они проявили мужество в дни самого ужасного бедствия в истории Соединенных Штатов". Награда Time увенчает последние дни градоначальства Джулиани: 1 января, по окончании второго срока, 57-летнего мэра сменит новоизбранный Майкл Блумберг.

Восьмилетнее управление Нью-Йорком не было безоблачным временем для Джулиани. За это время мэр совершил немало непопулярных жестов, настраивавших публику против него, - от защиты полиции в деле об "агрессивном патрулировании" (Джулиани принял сторону полицейских, стрелявших по безоружным чернокожим) до проигранной войны с бруклинским музеем, когда градоначальник клеймил "непристойное" искусство. Накануне терактов газеты пестрели пикантными подробностями развода Джулиани и вели счет его прилюдным вспышкам гнева. Однако 11 сентября изменило все: теперь Джулиани уходит в зените славы, проявив себя политиком, способным в короткие сроки вывести огромный город из кризисной ситуации. "У меня такое чувство, что я сделал все, что мог, - говорит Джулиани. - И поэтому я счастлив". (DJ, 23. 12. 2001)