*174. Что разрушает плоды Победы

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/rost...2012-01-23.htm

23.01.2012

На что обратили внимание наши граждане на прошедшей неделе? На крушение самого большого и шикарного круизного лайнера в Европе у берегов Италии? Или на теледебаты на основном государственном телеканале между Зюгановым и Прохоровым? Или же на новости с «финансового фронта», по сравнению с которыми все предшествующее – сущая ерунда?

Крушение, конечно, совершенно нелепое, просто абсурдное. Но вот любопытная деталь. Буквально прошедшим летом дети знакомых, этакие не чуждые стремления к роскоши «современные динамичные», рассказывали о круизе у берегов Италии как раз на таком или, может быть даже и на этом самом лайнере. Полный восторг! И описывался этот восторг примерно в таких формулировках: «У них же там – мафия, никаких игр в демократию, и потому персонал так вышколен!». Признаюсь, не в курсе, имеют ли соответствующие судоходные компании какое-либо отношение к мафии официальной, общеизвестной и даже легендарной, или же только лишь к мафии не менее общеизвестной, но формально мафией не называемой – к сообществу транснациональных корпораций, успешно лоббирующих и строящих свой новый мир полной безответственности для выгодоприобретателей любого крупного бизнеса. Но факт остается фактом: судя по рассказам выживших пострадавших и очевидцев, готовность столь крупного судна к аварийной эвакуации и спасению пассажиров, равно как и поведение капитана и значительной части экипажа после крушения, скажем мягко, ломает стереотипные, навязанные, судя по всему, не более чем рекламой, представления и о надежности круизных лайнеров, и о выучке экипажей, и даже об этике капитана и команды.

Но не менее важна и другая деталь. А именно: исходный восторг части наших «молодых и динамичных», кстати, родом из вполне и более того благополучных семей и с хорошим образованием, перед мафиозной организацией – как какого-нибудь круизного дела, так и общества в целом. Поколеблет ли нынешнее кораблекрушение, исчерпывающе продемонстрировавшее, как прежняя вышколенность команды мгновенно сменяется равнодушием и трусостью, этот их детский восторг?

Или, может быть, я преувеличиваю преклонение части нашего населения перед мафией и мафиозной организацией дела? Вот тут стоит вернуться и ко второму нашумевшему событию – теледебатам между Зюгановым и Прохоровым.

Строго говоря, здесь все одновременно и абсурд, и точный расчет.

Прежде всего, какие дебаты – по государственному телеканалу – когда еще не все кандидаты зарегистрированы? И, более того, когда один из участников – уже полноценный кандидат, а второй – вообще еще неизвестно, будет ли по результатам сбора подписей официально признан кандидатом?

Но и понятно, зачем это делается. Игра многоцелевая, как минимум, двухцелевая.

Во-первых, если вовлечь в фальстарт иных кандидатов, то, как будто бы, уже и они, вроде как, нарушители – начали кампанию раньше срока. И тогда не только к ставленникам власти можно предъявлять претензии в связи с их очевидной интенсивной кампанией до регистрации всех кандидатов. Или, как минимум, иных кандидатов можно в части этики ставить как бы на одну доску с представителями власти.

Во-вторых, кандидата – лидера среди претендентов (если как в шахматах считать, что есть действующий чемпион и все остальные - претенденты) намеренно сводят как будто бы на равных с самым арьергардом. Тем целенаправленно психологически сразу и завышают рейтинг арьергарда, и снижают вес лидера.

В этих условиях, казалось бы, Зюганову и не надо было идти на эти фальш-дебаты. Но, с другой стороны, возможностей публично выступать и проявлять себя чрезвычайно мало, а в случае отказа – еще и пошла бы массовая кампания обвинений в том, что, мол, боится – отказывается выступать…

Кстати, на мой применительно к этой стороне вопроса непредвзятый взгляд, обе стороны оказались в плену предварительных заготовок для команд сторонников, задававших вопросы из зала. Причем, заготовки, может быть, за исключением сильного вопроса о проданном оптом за границу стратегическому конкуренту кобальте, оказались, в общем-то, по сути … одинаковые – различающиеся лишь деталями и обоснованием. Их было всего, собственно две: колоть противника на то, зачем он идет на выборы – знает ведь, что президентом не станет, и затем давить, обвинять, что кандидат-противник не отвечает на вопрос. Причем, как это ни парадоксально и удивительно для тех, кто представляет себе подобную схватку как столкновение «динамичных» с «ортодоксами», тем не менее, представители олигарха показались мне более уже буквально тупо упертыми в этой своей домашней заготовке…

Определенной слабостью кандидата от левых сил показалось мне некоторое стремление к умиротворению, в том числе, даже и тогда, когда ведущий уже явно позволял себе лишнее. Например, почему на явно излишне затянувшееся настойчивое требование срочно назвать кандидата в премьеры, вместо общего уговаривания, что «у нас все нормально и будет коалиционный премьер», было не заявить жестко, что мы сами, а не под давлением, решаем, когда, где и что нам заявить, а уж фигуру кандидата в премьеры назовем не всуе, в ходе шоу на одном из телеканалов, а на специальной пресс-конференции – одновременно для всех российских СМИ…

И, тем не менее, несмотря на любые сиюминутные выигрышные ходы или, напротив, просчеты каждой их сторон, самое любопытное: можно ли представить себе в нашей стране, после всего пережитого за последние два десятка лет и, казалось бы, осмысленного, чтобы эти два кандидата – основной на этих выборах представитель левых и патриотических сил и представитель привластного олигархата - действительно шли по голосованию телезрителей «ноздря в ноздрю», а периодически так даже и с небольшим перевесом олигарха? Оказывается, такое представить возможно – вот оно, только что мы все наблюдали.

Правда, стоит заметить, что вопрос о честных выборах или, применительно к данному случаю, о честном голосовании уместен не только на выборах власти, когда, как минимум, есть хотя бы какие-то публичные правила и внешние наблюдатели, но и, тем более, применительно к подобным шоу. И, коль скоро здесь-то как раз нет ни малейших механизмов гарантирования честности подсчета, не говоря уже о пресечении целенаправленного накручивания голосов, скажем так, корпоративно организованными звонками с разных номеров (а кто и сколько денег может вложить в эту элементарную услугу, очевидно), то, наверное, логично жестко запретить подобные шоу с якобы честным подсчетом голосов сторонников на период самой избирательной кампании. Но это только если хотеть провести кампанию честно, а не, напротив, ввести массы телезрителей в заблуждение.

С другой же стороны, я ведь своими ушами слышал восторги «молодых и динамичных» перед мафиозной (якобы – так это на самом деле или нет, повторю, я не знаю) организацией круизов вдоль берегов Италии. Так, если уместно восторгаться мафиозной организацией дела где-то в далекой Италии, то почему же столь же искренне не отдать свой голос своему местному мафиози? Пускай приходит и володеет нами, а мы – такой вот парадокс - будем и далее гордо звенеть о том, какое мы «свободное поколение»…

И далее – о расширении нашей «свободы».

Оказывается, наш Минфин планирует дальнейшее ограничение хождения наличных и его долю в общем денежном обороте, в частности, принудительный перевод расчетов граждан за покупки на банковские карты. Что ж, вопрос отнюдь не чисто технический и вовсе не безобидный для населения, включая и ту часть, что так дорожит и гордится своей свободой. Обосновывается все, как всегда, понятно, борьбой с коррупцией. Но, очевидно, это может иметь отношение к коррупции лишь самой мелкой, буквально, низовой. Но ведь вовсе не она является нашей главной проблемой. Коррупция же более высокого уровня, которая и определяет всю нашу жизнь, включая все продолжающиеся тенденции деградации, от наличных в конвертах, портфелях и чемоданах уже давно ушла. Целые вагоны наличности, видите ли, двигать уже слишком неудобно – все давно и успешно переведено в безналичные.

Какие же могут быть еще основания для принудительного перевода расчетов в безналичные? Известно: концентрация финансовых ресурсов ради… Вот ради чего - обычно либо умалчивается, либо утверждается в общем – ради экономического развития. Но это уже лукавство. Единственным обоснованием принудительной концентрации финансов в банковской сфере, равно как и единственным общественно значимым обоснованием вообще существования этой банковской сферы может быть только одно – вложение сконцентрированных ресурсов в национальную производительную экономику. Но мировые правила финансовой игры, которым мы покорно подчиняемся, выстроены таким образом, чтобы обеспечить, прежде всего, наиболее беспрепятственное перетекание финансовых ресурсов через государственные границы. А значит, если условия для притока ресурсов в свою национальную производительную экономику созданы, то по этим законам (если они не лицемерны и если оставить вне рассмотрения некоторые нюансы) деньги в нашу производительную сферу придут и извне. Если же эти условия не созданы или же если они еще и объективно хуже, нежели где-то еще, то как ты деньги здесь в банковской сфере ни концентрируй, своей производительной сфере все равно ничего не достанется – все уйдет туда, где деньгам радостнее и веселее.

Ладно, предположим - лучше, в том числе, своей производительной экономике от того не будет, но и хуже ведь тоже не станет? А это как посмотреть.

Как известно, противники перевода всего и вся на всякие там «универсальные электронные карты» и т.п. игрушки запугивают нас тем, что таким образом мы попадем под тотальный государственный контроль. Хорошо ли это? Мне, предположим, не очень нравится, хотя и не сильно пугает. Но радикально более мне не нравится попадание под тотальный контроль сил иных – непубличных. Под контроль тех сил, которые мы никогда и никоим образом, даже при всех известных недостатках выборного процесса, не избираем. Более того, под контроль сил, которые нам вообще ничем не обязаны, и отчитываться перед нами о своей деятельности в принципе никоим образом не собираются. Я имею в виду свои и транснациональные корпорации, а также и такое их ключевое руководящее подразделение как финансовые институты. В отличие от многих наших «молодых и динамичных» я свободу в современном мире понимаю как свободу, прежде всего, от финансовой кабалы, от кредита и вынужденной затем зависимости от работодателя, который, в связке с ростовщиком, может не просто уволить тебя с той и иной работы, но разом лишить всего имущества.

Так, скажут мне, не бери кредитов – и будешь свободным. Да, именно так многие из нас и поступают. Но не все понимают при этом, что и в этом случае их свобода – сугубо временная и, в общем-то, иллюзорная. Кажется, Бисмарк говорил, что меня не интересуют намерения противника, но интересуют его возможности. В том смысле, что намерения неминуемо проистекают затем из возможностей. А вся история нам говорит о том, что ростовщик, не ограниченный в возможностях и ресурсах, часть полученных ресурсов обязательно тратит на лоббирование – на создание для себя все лучших и лучших условий. Что, важно понимать, неминуемо будет означать для всех «свободных» граждан не только лишь условия кредитования, но и общие экономические и социальные условия все более и более кабальные, требующие обращения к нему – к спасителю-ростовщику.

Значит, у каждого из нас должно оставаться право, как минимум, добровольно не вскармливать своего противника и будущего - когда его возросшие возможности вызовут новые намерения - господина. Как минимум, право минимизировать свои взаимоотношения с банками, обращаться к ним лишь при острой необходимости, например, для перечисления средств. Но и права такого дозирования взаимоотношений с банками нас сейчас планируют лишить – нет, будете в полной и абсолютной зависимости…

А пока и без этого, без очередного планируемого решительного удара, загоняющего нас всех в уже безусловные дойные коровы для ростовщика, заголовки в новостях звучат примерно так: «Российские банкиры в шоке от прибыли».

И действительно: в позапрошлом году прибыль российских банков была беспрецедентной – 550 млрд. рублей, а в минувшем – еще на треть выросла – почти 750 млрд. рублей.

Всех поздравляю. Но, может быть, хотя бы какие-то крохи от этого достались и тем, кто что-то реальное производит? Конечно, достались. Но только не в нашей стране. Куда, на какие счета и в каких уже зарубежных банках будет переведена львиная доля этой прибыли? Американскому ВПК, недвусмысленно готовящемуся к победоносной войне одновременно с двумя региональными державами (одной из которых, в конце концов, безусловно, окажемся и мы), немало достанется точно. От нашей банковской системы – то есть от нас с вами.

И о дальнейшем, уж извините, без сарказма, хотя и невероятно печального, говорить уже никак невозможно.

У США осталась лишь одна проблема: для подготовки к успешной победоносной войне денег все равно не хватает, кризис, знаете ли. Глава МВФ – женщина душевная - вошла в положение и рекомендовала России увеличить резервирование средств во всяких неприкосновенных фондах – это было еще в конце прошлого года. И вот радостная новость: российская власть, даром что уже и без Кудрина, тем не менее бодренько отвечает «Есть!». И направляет в Резервный фонд (тот самый, дальнейшее движение средств в котором от своих граждан тщательно засекречено) еще больше - около 1,1 триллиона рублей так называемых «нефтегазовых доходов».

А тут и Кудрин – тот самый, что, с одной стороны, вроде, отстранен, но, с другой стороны, все также друг, соратник и «член команды», плюс одновременно «посредник в переговорах между властью и обществом», тщательно и подробно объясняет, что никак «нельзя взять деньги от нефти «и что-то построить». Подробно так объясняет – все «деловые» издания опубликовали фрагменты или, как минимум, процитировали.

И вся схема нашего денежного оборота и в целом экономического механизма стала понятна для всех, кто раньше, может быть, не догадывался, что у нас государство – вовсе не суверенное. Что наш Центробанк – не более чем меняльная контора от имени и по поручению Федеральной резервной системы США – об этом кое-кто и ранее догадывался. Но что наше родное правительство, оказывается, не более чем нижестоящее подразделение этой меняльной лавки - об этом так прямо и недвусмысленно, да еще и чуть ли ни с некоторым чувством профессиональной гордости до сих пор не говорил никто. У Центрального банка, надо понимать (а как заявления Кудрина трактовать иначе?), есть приоритет в покупке валюты у продавцов наших энергоресурсов за рубеж даже и перед правительством страны (!) – валюта автоматически переводится в автоматически же печатаемые под нее рубли и столь же автоматически попадает на рынок, вызывая инфляцию. Все. Ничто иное в принципе невозможно. Самолет на автопилоте, и летчикам строго настрого запрещено просыпаться.

И иллюстрирует бывший министр финансов свою строго научную теорию картиной роста цен на цемент в три раза. Сама мысль о том, что кто-то на рынке стратегических товаров может и должен играть ту же стабилизирующую роль, что призван играть на рынке финансовом Центробанк, и потому святая обязанность правительства обеспечить в такой ситуации (а еще лучше, разумеется, прогнозируя ее) своевременное строительство и ввод в эксплуатацию необходимого количества цементных заводов (причем, необязательно государственных – есть рычаги и для стимулирования частных инвестиций) – видному «соратнику и члену команды» просто и в голову не приходит. Равно как ему же и не приходит в голову, что это же правительство предварительно должно было принять меры к ограничению «мыльного пузыря» (что раздут именно сугубо спекулятивный пузырь – было очевидно для всех, вопрос был лишь в том, когда он лопнет) цен на элитную и офисную недвижимость в столице – с тем, чтобы, в том числе, не было ни столь резкого роста цен на цемент, ни затем столь резкого падения спроса на этот товар…

И далее – исключительно о роли и механизмах деятельности ЦБ (именно как чужого филиала – нашей местной меняльной лавки) – и это не бывший председатель ЦБ, но бывший министр правительства, более того – зампред правительства, ответственный за весь «экономический блок». Так он и, будучи одной из ключевых фигур в правительстве, искренне считал там себя не более чем помощником Центробанка (опять напомню, в свою очередь – не более чем филиала – меняльной лавки ФРС США)? Или теперь искренне и, наверное, не без оснований, вознамерился возглавить вышеупомянутую меняльную лавку? А почему бы и нет – если столь «ценный соратник и член команды»? Тем более, так ясно нам объяснивший, почему мы все и далее своим трудом должны вскармливать исключительно американский ВПК…

Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/ekon...2012-01-31.htm
31.01.2012

Что в мире? Очередной Давос, в котором единственная сенсация – отсутствие китайской делегации. И дальнейшее давление «мирового сообщества» на Иран и Сирию. У нас – избирательная кампания. Тактика ее уже более или менее понятна. А именно: во-первых, резкое как будто расширение информационного поля. На экранах вдруг появились фигуры «несистемной» оппозиции, возникли дебаты и дискуссии с участием новых-старых лиц. И, во-вторых, параллельно с этим – изобилие тщательно выстроенных даже не телепередач, а неких саг, сказаний о великих деяниях тех, чьи фигуры, на фоне некоей предвыборной суеты претендентов, должны выглядеть абсолютно убедительно, исторически обоснованно и, без преувеличения, монументально.

Особенно прозрачно именно на эту тактику (в общем-то, вполне типовую, дополненную теперь лишь некоторым приоткрытием эфира для ранее ограниченных для демонстрации, но по существу, тем не менее, «классово своих» лиц) указывает новая телепередача на Первом телеканале «Гражданин Гордон». Кто видел, просто не мог не обратить внимание на нескрываемое демонстративное презрение ведущего к участникам передачи – представителям политических партий и их, в его понимании, бесплодным и бесперспективным потугам. При том, что задача ведущего - имея в виду хорошего, квалифицированного ведущего – создать нормальную деловую и взаимно доброжелательную атмосферу, структурировать дискуссию, вести ее к возможности каких-то логических выводов, а не прерывать ее и уводить на что-то второстепенное каждый раз, когда какая-то логика возникает, это, надо понимать, высоким профессионалам с общероссийского Первого телеканала неизвестно…

К слову, коли уж заговорили про телевидение (но на этом про телевидение и закончим), нельзя не упомянуть продолжение дискуссий между Кургиняном и Сванидзе на государственном телеканале. Должен отметить, что последняя дискуссия была во многом знаковой. В частности, с моей точки зрения, заслуживает внимания четко продекларированная позиция стороны Сванидзе, высказанная бывшим шефом «Коммерсанта» Васильевым, что разрушение СССР было «офигительным», а также и ее дальнейшее развитие – что если выбирать между получением денег от своего правительства и ЦРУ, то лучше уж от ЦРУ. При этом, особо обращаю внимание, никто из других представителей данной стороны немедленно не встал и тем самым не отказался сидеть с Васильевым на одной скамье, никто не отмежевался решительно от его позиции.

И этот же Васильев, буквально, со страстью пытался затем убедить аудиторию, что в период, когда «Коммерсант» принадлежал Березовскому, они, тем не менее, в его пользу категорически не допускали ни малейших реверансов. Что ж, допускаю – про упрощенные комплименты в пользу конкретного олигарха. Но что «Коммерсант» в то время был, безусловно, передовым отрядом и мощным оружием в руках олигархата в целом – кто рискнет с этим спорить? Достаточно напомнить про позицию «Коммерсанта» в период (лето-осень 1995 года), когда Совет Федерации (тогдашний – первый, настоящий, выборный) боролся против сдачи всех наших природных ресурсов оптом США и транснациональному капиталу через лоббировавшийся им механизм «соглашений о разделе продукции». А также и позднее (1996-1997 гг.), когда Счетная палата (тогдашняя – первая, формировавшаяся еще более или менее самостоятельным парламентом и без участия президента) выявила грабительскую и притворную сущность «кредитно-залоговых аукционов».

Стоит также заметить, что Кургинян в этой передаче в целом оказался на высоте, в частности, сумел обострить дискуссию и обратить внимание аудитории на ключевых разоблачающих себя высказываниях оппонентов. Но, к сожалению, с моей точки зрения более акцентировал внимание на некоей «вседозволенности» информационной открытости вместо иного – акцента на массированности целенаправленных информационных вбросов, для которых используются колоссальные ресурсы, и одновременного системного умолчания о важнейшем, о ключевых деталях. Хотя допускаю, что это некоторое искажение позиции и дефект передачи, если я правильно понимаю, транслирующейся не в прямом эфире, а в записи, то есть после редактирования.

И после такого вступления – о двух событиях, безусловно, связанных с предвыборной кампанией, но одновременно и с двумя высшими руководителями государства.

Первое – посещение президентом факультета журналистики МГУ. Откликов и эмоций много, но, с моей точки зрения, говорить особенно не о чем. Действительно, стоит ли восхищаться тем, что профессиональный преподаватель способен выступать вживую перед студенческой аудиторией, что все еще не разучился. Так это умеют еще десятки и сотни тысяч преподавателей по всей стране. Я же, со своей стороны, обратил бы внимание скорее на иное: а чем обоснован выбор именно факультета журналистики? При том, что это в МГУ - уж точно далеко не самый важный и заслуженный (если говорить о реальных научных достижениях) факультет.

Самый элементарный ответ, конечно, на поверхности: этот факультет ближе всех к Кремлю – ехать меньше и обеспечить безопасность проще. Но, с другой стороны, уместно ли подобные вопросы решать на основе столь элементарных и, на самом деле, абсолютно второстепенных аргументов? И, уж если столько слов потрачено на декларирование «модернизации», то, наверное, начинаться она должна с общения не с журналистами. А с кем? Да с кем угодно – с экономистами, философами, правоведами, математиками, физиками, биологами. С филологами, наконец, но только не с журналистами.

Почему? Да потому, что журналистика – это про все и, одновременно, ни о чем. И на страницах «Столетия», к примеру, если какие-то авторы вызывают интерес, то не потому, что они талантливые журналисты, но потому, что изначально они серьезные специалисты в чем-то другом, базисном, зачастую не в одной, а одновременно в нескольких отраслях знаний.

И, согласимся, провести успешную встречу на факультете журналистики, наверное, легче. Почему? Да потому, что вопросы все будут, наверное, грамотно сформулированные, – все-таки на журналистов учат – но, никуда не деться, поверхностные. И ответы - столь же поверхностные - вполне удовлетворят. Ведь ничто, кроме журналистики (искусство стандартного восприятия и ориентированного на него более или менее стандартного изложения) всерьез-то еще освоить не успели…

И второе событие – изложение премьером и кандидатом в президенты своей экономической программы.

Прежде всего, обращает на себя внимание издание, в котором материал опубликован. Это газета «Ведомости». Но на кого ориентировано это издание? По моей оценке, скорее это – рупор транснационального капитала. Выбор издания для опубликования того или иного манифеста, применительно к высшим должностным лицам государства, как читатель, наверное, догадывается, всегда вопрос политический.

Кстати, ряд российских представителей, скажем так, транснационально ориентированной экономической мысли или, иначе говоря, экономистов воинствующе либеральной школы уже высказали свои комментарии. В частности, проректор Российской экономической школы Константин Сонин. И их вердикт (легко найти в Интернете) в отношении опубликованного экономического манифеста, скажем мягко, весьма неодобрительный. Так что же, послание не достигло цели? Или это они так «капризничают», внутренне одобряют, но хотели бы выжать что-либо для себя еще большее?

И теперь к самой экономической программе. В ней содержится ряд совершенно верных констатаций и тезисов. Прежде всего, о необходимости построения экономики менее зависимой от изменчивой внешней конъюнктуры и более самодостаточной.

Далее же – о методе достижения цели: «При этом в диверсификации экономики мы не можем рассчитывать на протекционистские меры». Но почему же – спрашиваю я, гражданин России, не являющийся поклонником газеты «Ведомости» и сторонником их ценностной системы, - не можем, если ранее все, повторю, все без исключения государства, добившиеся вопреки сильным мира сего (или, исторически, вопреки сильным мира того, то есть, самым сильным в соответствующие исторические периоды) опережающего развития, обязательно и непременно использовали для этого протекционистские меры? И нам дают ответ: потому что «Чрезмерный протекционизм всегда приводит к застою, низкому качеству и высоким ценам».

Все ли понятно? И, главное, со всем ли согласны? В частности, согласны ли с тем, что протекционизм вообще таким образом как бы автоматически приравнивается к «чрезмерному протекционизму»? К чему такая явная подмена в основополагающем тезисе, при том, что в реальной практике сегодняшнего дня ни лидеры современного мира, включая США и ЕС, ни даже наша родная страна и ее правительство, ведомое автором данного манифеста, в принципе от протекции тем или иным отраслям не отказывается?..

Далее стоит выделить еще одно знаковое заявление. А именно: «Разумеется, сейчас никто не будет повторять опыта Советского Союза, который в условиях противостояния с Западом сформировал полностью автономную технологическую базу». Заявление интересно тем, что в нем объединены два, на самом деле, принципиально важных понятия. Первое – многогранный опыт Советского Союза, который в данном случае, с учетом и последующего текста, подается, скорее, как негативный, якобы приведший к технологической отсталости. Цитирую: «В итоге основная часть «оригинальных» технологий в условиях изоляции отстала от конкурентов, что выяснилось, как только упал железный занавес». Хотя, на самом деле, вряд ли подобное уместно обоснованно утверждать. Вернее было бы говорить об ином – о том, что этот опыт на протяжении всего периода существования Советского Союза все же не позволил СССР полностью, во всех отраслях, догнать и перегнать весь остальной развитый мир. Но это, согласитесь, было бы уже качественно другое утверждение… И совершенно иное, повторю, смешанное здесь воедино, – опыт противостояния, столь, казалось бы, вожделенной научной и технологической конкуренции, предположим, даже независимо от различия социальных и политических систем. Кто сегодня рискнет всерьез утверждать, что этот опыт научной и технологической конкуренции, этого великого конкурентного противостояния был для науки и самых передовых технологий вредным и бесплодным? Для подобных утверждений нет ни малейших оснований.

Так что же в результате предлагается нам? «Россия обязана занять максимально значительное место в международном разделении труда не только как поставщик сырья и энергоносителей, но и как владелица постоянно обновляющихся передовых технологий как минимум в нескольких секторах». Но, главный вопрос: возможно ли это без выше осужденного автором манифеста некоторого, назовем вещи своими именами, противостояния? И вопрос не менее важный: является ли некоторое отставание однозначным и безусловным диагнозом? А в условиях противостояния – диагнозом фатальным требующим безусловного отказа от самого противостояния, сдачи самостоятельных позиций и принятия условий, диктуемых победителем?

Кстати, ряд либеральных критиков, давших, как я это уже отметил выше, весьма низкую оценку этому экономическому манифесту, отметили, что кандидат слишком погрузился в технические детали, вплоть до перечисления отраслей – кандидатов в «локомотивы» развития, а это, мол, не президентское дело. Что ж, соглашаться с этой претензией или нет - дело вкуса. Но, в свою очередь, обращаю внимание на то, что вопрос, на котором я сейчас заостряю внимание, отнюдь не технический, а самый что ни есть фундаментальный, мировоззренческий, стратегический. То есть, безусловно, как раз именно президентского уровня.

И поясню свою позицию: без противостояния в современном конкурентном мире нет и не может быть подлинного развития. И, тем более, не может быть ни самостоятельного прорыва, ни занятия достойного места на глобальных рынках. Представим себе, что «Гугл» отказался бы от противостояния с «Эпплом» и «Майкрософтом», тем более, что в сфере разработки программных оболочек, казалось, эти монстры опередили всех вокруг навсегда. Предположим, «Гугл» попытался бы мирно «встроиться» в уже существовавшее глобальное разделение труда – каким был бы результат? Результат был бы примерно такой же, какой мы имеем сейчас во взаимоотношениях российского авиастроения и мирового – нам милостиво разрешают делать какое-нибудь крыло для «Боинга» плюс пассажирское кресло. Величайший, согласитесь, прорыв. И «Гугл», при таком подходе, сейчас довольствовался бы ролью второстепенного игрока на подхвате у старших товарищей. Никакого «Андроида» и всех известных глобально конкурирующих по всему миру устройств на его основе сейчас попросту бы не было. И не было бы ни прибылей, которые «Гугл» вкладывает в дальнейшую конкурентную борьбу, ни амбициозных кадров, которые выпестованы и воспитаны именно на этом противостоянии. Не зря ныне покойный Стив Джобс был готов «вложить все деньги «Эппл» в уничтожение «Андроида». Не успел, не удалось…

Аналогично применительно к конкуренции «Интела» и «АМД». Все ведь уже давным-давно знают, что «гарантия качества – значок Интел на компьютере». Казалось бы, «АМД», постоянно отстающий в на целое поколение в микроминиатюризации чипов, должен был давно уже сдаться. Но нет – не сдается. Находит свои оригинальные решения, в какой-то степени компенсирующие отставание, мирится с тем, что вынужден продавать свою продукцию, практически аналогичную по параметрам, все же несколько дешевле. Но мы видим, что практически любую компьютерную технику самых именитых фирм можно встретить и с процессорами «Интел», и с процессорами «АМД» - вроде, чуть хуже по массово-габаритным показателям и по тепловому режиму, но и чуть дешевле. Казалось бы, фатальный диагноз можно было поставить уже давно, но от борьбы никто не отказался. И вот новость прошедшего года: новое поколение процессоров «АМД» для нетбуков и мобильных устройств по ряду параметров оказалось даже лучше, чем процессоры «Интел». Это отнюдь не означает, что «АМД», наконец, победил. Но это означает, что промежуточный результат, промежуточное отставание, каким бы серьезным оно ни казалось, вовсе еще не должно быть основанием для постановки фатального диагноза и отказа от конкурентного не встраивания (с согласия и благословения конкурентов), а конкурентного именно противостояния.

Таким образом, в экономическом манифесте нашего премьера и кандидата в президенты, если не углубляться в детали (хотя они и заслуживают внимания и отдельного рассмотрения), то, с моей точки зрения, самое фундаментально уязвимое место – это, несмотря на все намерения строить «новую экономику», тем не менее, одновременно, декларация о продолжении прежней линии на отказ от противостояния и готовность вписываться в правила игры, навязываемые извне сильными нынешнего мира. А ведь эти правила – недвусмысленный инструмент именно недопущения для всех остальных опережающего развития и возникновения возможности их выхода с самостоятельным вызовом сильным мира сего.

Подробности программы также важны, равно как и их общетеоретическая основа. И мы обсудим это в последующих публикациях.
Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/glav...2012-02-06.htm
06.02.2012


Есть несколько тем для обсуждения. Первая – конечно, прошедшие в минувшую субботу, несмотря на мороз, многочисленные шествия и митинги. Вторая – настоятельное требование к нам от просвещенной Европы во что бы то ни стало зарегистрировать Явлинского кандидатом в президенты. Третья, в продолжение предшествующей статьи – об экономической программе. И тема четвертая, возникшая как реакция на «парад будущих кабинетов» - что и почему сейчас предлагается, и насколько это обдуманно.

Начнем с митингов. Это то, что сейчас обсуждают все. И что к этому добавить? Я бы добавил лишь одно. Гневный акцент оппозиции после прошедших выборов был сконцентрирован на гражданине Чурове, занимающем высокую и ответственную должность, которого называют «волшебником», но каковым, на самом деле, он вовсе не является. Более того, сейчас представление о честных выборах преимущественно сводится к более или менее честному подсчету голосов на самом завершающем этапе кампании. В лучшем случае – плюс свобода регистрации кандидатов. Это важно. Это абсолютно необходимо, но недостаточно. Не менее важный, если не главный инструмент воздействия на будущий результат – массовые СМИ, прежде всего, телевидение и, в условиях постоянных теперь транспортных пробок, ФМ-радио. Про это, разумеется, тоже немножечко говорят, но, обратите внимание, совсем чуть-чуть. Как будто это – что-то второстепенное. И говорят исключительно как про засилие лишь государства. На самом же деле, обратите внимание на новое явление, приближающее нас в этом смысле к «цивилизованной» Италии времен триумфов Берлускони (а ныне фактически государству-банкроту): у некоторых кандидатов, в частности, у кандидата от олигархии, есть просто свои собственные СМИ. И как мило наблюдать бывшего шефа «Коммерсанта» и одного из руководителей «Общественного российского телевидения» известного циника (это – не мое определение, он сам себя так представляет) Андрея Васильева, берущего на таком ручном телеканале интервью у «своего друга» кандидата Прохорова в программе с пафосным названием «Гражданин Президент»... И что тогда такое наши выборы? Соревнование между административно-финансовым ресурсом унии власти и олигархата и чисто финансовым ресурсом конкретного олигарха?

Но просвещенную Европу волнует иное – Явлинского не зарегистрировали. Что ж, попробую абстрагироваться от своего обоснованного неопровержимыми фактами негативного отношения к этому политику. Удовлетворил ли он требованиям, предъявленным для регистрации кандидата? Нет. В то же время, в принципе справедливо ли, что созданы такие условия и такие препятствия, которые преодолеть практически невозможно? Явно несправедливо. Но следует ли из этого, что нужно зарегистрировать именно этого политика, за которого заступилась сама Европа? Встречный вопрос: а где же была Европа, когда по еще существенно более надуманным, по просто несопоставимо более несправедливым основаниям отказали в регистрации и даже в праве собирать подписи в свою поддержку генералу Ивашову?

Вот и весь разговор. Ставила бы Европа вопрос о том, что вся кампания по таким заведомо несправедливым и ущемляющим права десятков миллионов граждан России недобросовестна и ее результат будет нелегитимен, это было бы юридически, может быть, и не вполне корректно – вмешательство в дела другого суверенного государства. Но было бы все же морально обоснованно и приемлемо. Когда же Европа заступается лишь за одного конкретного «своего», согласитесь, это не может и не должно вызывать никаких реакций, кроме возмущения.

Тема третья – продолжение разговора о «новой экономике» и соответствующей экономической программе. Итак, применительно к современной России и современной мировой экономике (рушащейся в прежнем виде на глазах), стоит зафиксировать: определение российской экономики как «органической части экономики мировой» никоим образом нельзя рассматривать как достижение. Тем более, при констатации даже более сильной «интегрированности» России в мировую экономику, нежели у других стран. Фактически, при констатации нашей большей односторонней зависимости. Есть уже почти единое понимание и в обществе, и декларируемое как лево-патриотической оппозицией, так и властью (точнее, кандидатом в президенты от власти), что нам жизненно необходимо ограничение этой зависимости, строительство экономики более самодостаточной. Но возникают два принципиальных вопроса.

Первый: насколько строительство более диверсифицированной и самодостаточной экономики в принципе совместимо с самой идеей вступления страны в ВТО? Здесь позиции власти и лево-патриотической оппозиции расходятся. Власть полагает, что одно другому не противоречит. Лево-патриотическая оппозиция же считает что это вещи в нынешних условиях несовместимы. Моя точка зрения, неизменная на протяжении уже более десятка лет – ВТО вообще организация в современном мире скорее вредоносная, нежели полезная. Для нас же – чрезвычайно опасная, фиксирующая наш статус полуколонии и препятствующая развитию. Стоит ли напоминать, что силы вульгарно-либеральные вообще исходят из того, что каким мировое разделение труда складывается «естественным образом», таковым ему и надлежит быть. То есть, никаких сознательных усилий для изменения ситуации, за исключением общего «совершенствования инвестиционного климата», государство прилагать не должно…

И вопрос второй: если экономику все-таки целенаправленно диверсифицировать, то кто это будет делать? Могут ли это делать те же, кто на протяжении предшествующих двух десятилетий «интегрировал» Россию в мировую экономику исключительно в роли абсолютно зависимого сырьевого придатка?

Стоит заметить, что нынешний «парад теневых правительств», к которому мы еще ниже вернемся, возник не просто так, не только как общий и типовой пиаровский ход. Мол, неважно, кого заявить, главное – быстрее и ярче фигуры, чтобы дать пищу для обсуждения. И плюс как бы подкрепиться авторитетами. В нынешней ситуации для такого «парада» есть особые основания. А именно: фигуры, заявляемые как кандидаты в команду будущей власти, должны своими именами и образами подтвердить обещания кандидатов осуществить решительные перемены.

В этой связи нельзя не обратить внимание на некоторый дуализм и парадоксальность позиции нынешнего премьера – кандидата в президенты от действующей власти. Если бы нынешний премьер выступал в своей кампании исключительно как гарант стабильности и преемственности курса, как это и было в прежние избирательные кампании, то ему было бы вполне естественно в своей команде ничего радикально не менять. Но если он позиционируется одновременно в двух образах – и гаранта социальной стабильности, и, одновременно, реформатора, призванного осуществить решительный поворот в экономическом курсе, то вопрос о том, кто же будет осуществлять этот поворот, становится ключевым. И этот вопрос может превратиться в серьезное сомнение при условии, что вопрос о формировании будущей правительственной команды отдается на откуп нынешнему президенту. Президенту, напомню, заявленному как будущий премьер, но славы национально ориентированного реформатора в экономической сфере, как известно, до сих пор не снискавшему.

И, более того, речь о нынешнем президенте, как известно, опиравшемся весь период своего правления, прежде всего, на радикально либеральные силы. На те самые силы, которые сейчас совершенно недвусмысленно и даже демонстративно «валят» премьера. Или, как минимум, всеми силами стараются создать ситуацию, в рамках которой нынешний премьер, даже если и победит, тем не менее, должен будет стать руководителем заведомо изначально слабым, легитимность которого в результате окажется под вопросом. Под большим вопросом и нуждаясь для признания в «милости» со стороны «мирового сообщества».

А ведь этот сценарий – крайне негативный для нашего будущего. В том числе, для самой возможности поворота к какой-либо новой экономике. Напомню, один раз в новейшей истории мы его уже проходили – когда Запад осенью 1993 года поддержал осуществленный Ельциным, но инициированный гайдаровско-чубайсовской «либеральной» командой антиконституционный государственный переворот. Безвозмездно подобный бандитизм «мировым сообществом», разумеется, никогда не поддерживается. И мы знаем, что Запад затем на долгие годы взял под практически полный свой контроль всю экономическую политику нашей страны. Точнее, всю политику, направленную на разрушение прежнего экономического и оборонного потенциала. И этот контроль до сих пор не в прошлом - равно как и люди, являвшиеся ставленниками Запада в проведении политики уничтожения нашей страны как самостоятельного субъекта мировой экономики и политики.

Соответственно, принципиальный вопрос. Конечно, дал слово – держи. Но ситуация ведь с тех пор радикально изменилась. Силы, на которые недвусмысленно опирается кандидат в будущие премьеры, столь же недвусмысленно «валят» или, как минимум, ослабляют пообещавшего ему премьерство кандидата в президенты. Так разве после этого обязательство предоставить такому «двойному агенту» премьерский пост должно оставаться в силе?

Кто-то решит меня упрекнуть: мол, в прошлой статье обещал далее про подробности экономической программы, а сам совсем о другом – о кадровой политике и об опасном давлении «праволиберальных» сил. Но что же делать, если именно кадровая политика в нынешних условиях, включая вопрос о том, кто же возглавит будущее правительство для реализации идеи строительства новой экономики, как раз и оказывается самой-самой критически важной подробностью экономической программы?

То есть, если о новой экономике всерьез, то можно о ней далее и вообще ничего подробно не говорить, может быть, вынужденно и не торопиться отказываться от своего обязательства в отношении нынешнего президента – факт «двойной игры» можно припомнить и после выборов. Но обязательно демонстративно осуществить иные изменения в команде.

Кстати, а кого (кроме нынешнего президента – кандидата в премьеры) уважаемый читатель счел бы первыми кандидатами на снятие в рамках истинной смены экономического курса? В рамках его поворота на более национально ориентированный и нацеленный на диверсификацию экономики, высокотехнологичное развитие и достижение большей степени самодостаточности. Кудрина? Его уже сняли, но отнюдь не для демонстрации смены курса – напротив, он остается видным «членом команды». Христенко? Его тоже уже… Но не сняли, а перевели. Причем, наградив орденом и даже и с некоторым повышением – на Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана, сместив предварительно Глазьева. Кто далее?

Далее, с моей точки зрения, должно было бы быть не правительство, а, прежде всего, Центральный банк. О чем, к сожалению, в экономической программе практически умалчивается. Умалчивается о фундаментальной роли Центрального банка в определении качественного характера национальной экономики. И, соответственно, о необходимости его радикального реформирования. А ведь фигуры нынешних руководителей – твердых гайдаровцев и чубайсовцев Игнатьева и Улюкаева - совершенно однозначно символизируют «встраивание» России в мировую экономику абсолютно покорно на условиях, диктуемых США и под их полным контролем.

Стоит ли далее говорить о Министерстве экономики, Минобразования, здравоохранения и соцобеспечения, обороны и т.п.… Дождемся ли мы подобных ясных и однозначных сигналов?

Кстати, ко мне, как и к любому автору, имеющему критический взгляд на действительность, периодически предъявляются претензии: почему только критика, а где же конструктив? То есть, что я предлагаю? Применительно к вышеописанным «подробностям» экономической программы, очевидно – подкрепить программные положения о намерении строить новую экономику соответствующими и кадровыми решениями. И чем быстрее, тем лучше. В противном случае как же нам убедиться в серьезности намерений?

И еще один важный вопрос, нашедший некоторое отражение в программе. А именно: возможно ли строить какую-либо новую экономику без надлежащей экономической теории? Отвечать не торопитесь, во всяком случае, не торопитесь утверждать, что без соответствующей теории ничего вообще построить невозможно. Это не так. Хотя бы потому, что в процессе строительства во многих случаях теорию приходится несколько корректировать или даже создавать новую теорию по мере строительства. Но переформулируем вопрос иначе: а можно ли даже браться что-либо строить, продолжая руководствоваться не просто несовершенной теорией (каковой в процессе строительства оказывается практически любая голая теория), а теорией, вообще ориентированной на достижение принципиально противоположных целей?

Поясню. Речь идет об экономической теории, о современном (но, с моей точки зрения, стремительно демонстрирующем свою неадекватность и уже устарелость даже применительно к западному миру) «экономическом мейнстриме». Премьер констатирует, что ряд действий его правительство уже осуществило и намерено далее осуществлять не вполне в соответствии с теорией, в частности, применительно к созданию госкорпораций. И обосновывает это: «Готовы ли мы так сильно рисковать будущим России ради чистоты экономической теории?». И далее: «Цель была - остановить развал интеллектуальных отраслей нашей промышленности, сохранить научный и производственный потенциал за счет консолидации ресурсов и централизации управления. Эта цель может считаться достигнутой». Вынесем за скобки вопрос о том, можно ли согласиться с оценкой результатов, тем более, применительно, например, к неупомянутому в этой части «Роснано». Но давайте задумаемся: а что же это за такая сверхценная теория, от которой приходится отступать только уже под угрозой «развала интеллектуальных отраслей экономики»? И сохраняет ли после этого данная теория вообще какую-либо ценность как руководящее пособие для дальнейших шагов?

Поймите правильно, я вовсе не придираюсь к словам. Может быть, другой бы радовался уже и тому, что отказались хотя бы от борьбы за «чистоту» теории. Но ведь это та «подробность», которая теснейшим образом связана и со степенью осознания серьезности ситуации, и с вышеописанной кадровой проблемой. Не сделав следующий шаг, не осознав, что это не просто не «идеальная» теория, применительно к которой не обязательно хранить «чистоту», но что в основе прежнего (и пока продолжающегося) экономического курса лежит теория, которая исходно и заведомо порочна и ангажирована чуждыми для нас интересами, добиться результата будет невозможно. А ведь не только в правительстве и Центробанке, но и в ключевых научно-исследовательских, экспертных и образовательных учреждениях, а также и в контролируемых государством массовых СМИ на ключевых постах целенаправленно расставлены и строго контролируют «поляну» истовые чуть ли ни фанатики «единственно верного» либерально-монетаристского учения. И им даже и те отступления от «чистоты» теории, о которых говорит премьер, буквально, - кость в горле. Правда, кроме случая, когда отступления влекут за собой возможности необоснованного сверхобогащения. Например, применительно к созданию «Роснано» и перекачиванию в эту структуру воистину колоссальных бюджетных ресурсов – что-то никто из «истинных либералов» против подобных отступлений от «чистоты» теории особенно активно не выступал…

Что же касается и здесь конструктива, то он тоже очевиден: этот следующий шаг нужно сделать, и чем скорее, тем лучше. Как это ни удивительно, но у нас все еще остались, сохранились и настоящие ученые-экономисты, в том числе, теоретики, не прикормленные транснациональным капиталом и способные к критическому видению реальности. Неслучайно же Глазьева в академики избрали, а Мау – «прокатили». Избрали бы не Глазьева, а Мау – того самого, что и до сих пор руководит стратегическими наработками для нашей власти, - так были бы у власти, что называется, в полном почете и уважении. Но гражданская и научная честь еще сохранившегося (повторю, чудом сохранившегося) научного сообщества победила. То есть, конечно, кадровый голод, в том числе, голод на кадры интеллектуальные – это проблема реальная. Но, в то же время, не настолько, чтобы вообще не к кому было обратиться. Осознай, что теория (так называемый «экономический мейнстрим») не то, что не идеально совершенна, а изначально принципиально ангажирована и враждебна стратегическим интересам нашей страны, повернись лицом к тем, кто это осознал давно и говорит об этом уже не одно даже и десятилетие. И это будет важнейший шаг, который неминуемо потянет за собой далее и всю цепочку необходимых действий. В том числе, свяжет воедино и сделает непротиворечивыми и исполнимыми все те прекрасные пожелания и намерения, которые без этого смотрятся в программе, скажем мягко, противоречиво.

И последняя (в этой статье) «подробность» экономической программы - вопрос о принципах управления будущей «новой экономикой», но тесно связанный с вышеописанным вопросом кадровым. Подробно об этом, к сожалению, не говорится. Говорится лишь вскользь. Но то, что мы видим, вызывает лично у меня просто недоумение. Цитирую: «Очевидно, назрел аудит жизненности каждого такого проекта». Или: «Сегодня им необходим топ-менеджмент с высокими компетенциями в инновационном бизнесе». Наивный вопрос, даже не по существу, но по форме: вы речь своего премьера узнаете? Подозреваю, что нет. Понятно – какой-нибудь адепт «чистоты» теории, вроде вышеупомянутого верного гайдаровца Мау, подобное только и мог написать - со своими «компетенциями».

Вообще, как можно допускать подобных до помощи в подготовке экономической программы кандидата в президенты? В результате нетрудно узнать специфический «птичий язык» тех, кто привык, уж извините, нести всякую лабуду, которая не раскрывает истинных намерений, а лишь их прикрывает, заговаривает. Бесконечные «компетенции», «дорожные карты» и «лучшие практики» (имея в виду не опытных людей, а более или менее передовой опыт), «администрирование налогов» и «менеджменты качества». Плюс известные «четыре «пи» маркетинга» и их прямой наследник «четыре «и» модернизации»…

И что с этим делать? «Конструктив» очевиден. А именно: уж простите, гнать таких советчиков, так подставляющих шефа. Не только из советников, но и с руководства крупнейшими ВУЗами. Разумеется, вместе с просто уже чудовищно ненасытными «топами» и их якобы «компетенциями»…

Кстати, как вы думаете, у Королева «компетенции в инновационном бизнесе» были? А у Генри Форда? Или у обоих, трудившихся в принципиально разных условиях, тем не менее, было что-то иное, их объединяющее, но принципиально отличающее от «топов» вроде Чубайса и Кириенко…

И, в заключение, о начинающемся «параде будущих кабинетов». Кандидат Миронов огласил свой список, предварительно его ни с кем не согласовав. Ход понятный: людям должно быть лестно, и кто после этого станет бросать в него камни? И авторитетами, таким образом, как будто, подкрепился. Хотя и не без парадоксов, зачастую смахивающих на плоды излишней торопливости.

Например, как вы себе представляете работу «министра экономики» Явлинского под вице-премьером по экономике Глазьевым? Нет, конечно, под Глазьевым, если он будет определять экономическую политику, отлично – всячески приветствую. Но при чем здесь тогда Явлинский – с совершенно иными представлениями и намерениями?

Другой пример: меня определили в Генеральные прокуроры, притом, что там, все-таки, желателен не просто политик, но еще и квалифицированный юрист, а я – экономист. Не говоря уже о некотором моем все-таки и опыте работы в ином также упомянутом в «кабинете Миронова» органе - Счетной палате. Практически вдвоем с Х.М. Кармоковым мы изначально и закон писали (не только формально возглавляли рабочую группу, но и сами, буквально, вписывали в него ключевые нормы), и затем реально Палату с нуля создавали. Конечно, может быть, Миронов счел, что мне дважды в одну реку входить будет не нтересно. А в роли Генпрокурора удастся возбудить дела (или, как минимум, дела инициировать – про отделенный Следственный комитет как-то, похоже, забыли) в отношении фигурантов тех отчетов, которые мы еще в бытность мою зампредом Счетной палаты направляли в Генпрокуратуру, но безрезультатно. Но ведь тогда пришлось бы возбуждать дела и против, уж извините, некоторых членов оглашенного Мироновым правительства.

В частности, когда пересматривались условия «соглашений о разделе продукции» на Сахалине и в них в качестве стороны вводился Газпром, я писал здесь в «Столетии», что предпочел бы иной сценарий. А именно: публичное расследование всех обстоятельств заключения преступных сделок, признание их коррупционными и кабальными и расторжение по этим основаниям. А также и расследование обстоятельств лоббирования закона об СРП, призванного в исходной редакции и освятить задним числом эти сделки, и распространить заведомо кабальную для России схему на все наши природные ресурсы оптом. Наивный вопрос: при таких вполне прогнозируемых действиях «будущего Генерального прокурора», кого первого Миронов (стань он президентом) незамедлительно выкинул бы из своей команды: «Генерального прокурора» Болдырева или «министра экономики» Явлинского?

К сожалению, не додумал Миронов и более изначальные «детали». Ведь Генерального прокурора вообще назначает по нашей Конституции не президент, а Совет Федерации. Президент вправе кандидатуру лишь предложить. А с упомянутым в «кабинете» постом председателя Счетной палаты «облом» еще сильнее: по ныне действующему закону президент также лишь предлагает кандидатуру председателя Счетной палаты, а назначает Дума. Но это по закону, который в этой части… прямо и недвусмысленно противоречит Конституции. Конституция однозначно установила механизм назначения руководителей Счетной палаты – палатами Парламента, без какого-либо вмешательства президента.

Соответственно, если бы мне довелось баллотироваться в президенты (не довелось – столько денег, сколько нужно чтобы даже заикнуться о намерении собрать и НАДЛЕЖАЩЕ ОФОРМИТЬ два миллиона подписей, я еще не заработал), то применительно к руководству Счетной палаты моя формулировка была бы иной. А именно: это вообще не президентское дело – возвращаем закон в соответствие с Конституцией. И кого парламент сочтет достойным, ЧТОБЫ КОНТРОЛИРОВАТЬ, В ТОМ ЧИСЛЕ И ПРЕЗИДЕНТА, тех пусть и назначает. Но до такого «разгула демократии», как мы видим, ни один кандидат еще не поднялся…

И еще. Выше, применительно к экономической программе нынешнего премьера, я говорил, что главные для «новой экономики» кадры – это даже не кадры правительства, а руководители Центрального банка. Председателя ЦБ также назначает Дума, но президент все же предлагает. Тем не менее, кандидатуры председателя ЦБ мы в этом списке что-то не увидели. Наверное, и при нынешнем все хорошо и правильно?

И. понятно, что кандидаты в президенты не «опускаются» до таких мелочей, как госкорпорации и крупнейшие компании и банки с госучастием. Но означает ли это, что объявить о кандидатуре будущего, например, министра связи важнее, чем о кандидатурах на Сбербанк, Газпром, Росатом, Роснано и т.п.? Или Греф, Миллер, Кириенко и Чубайс могут в любом случае ни о чем не беспокоиться?

Не абсурд?

А вообще, как выяснилось, «парад будущих правительств» - дело заразительное. Вот уже и Михаил Делягин тоже включился, хотя кандидатом в президенты еще не является. Но ничего: еще достаточно молод – все впереди. И его предложение для меня, хотя и также пока несбыточное, тем не менее, казалось бы, еще более лестное. А именно: министр юстиции, которому по замыслу Делягина подчиняется Генеральный прокурор. Похоже, в нашей стране каждого, кто более или менее связно излагает свои мысли, все спешат произвести в юристы. Вынужден разочаровать и повторить: не вполне подхожу по формальной квалификации, существенной при назначении на подобные должности. Я – экономист. Но если будут настаивать, то чем черт не шутит – может пойти учиться и на юриста? Как раз к следующим выборам…

И есть в предложении Делягина та же деталь, что и у Миронова, даже еще более ярко выраженная, но контрастирующая с общим, как минимум, декларативным настроем зарегистрированных кандидатов в президенты и настроем общества. В частности, с настроем на ограничение полномочий президента и расширение полномочий парламента. Но если у Совета Федерации отбирается полномочие по назначению Генерального прокурора и передается в пользу президента, то это разве ограничение полномочий президента и расширение полномочий парламента?

В общем, не в обиду моим доброжелателям вся эта критика. Всем щедрым потенциальным работодателям - и прошлым, и будущим - спасибо. Доброту не забуду. Но вопрос, похоже, придется еще немножко проработать…

Специально для Столетия

[Юрий Болдырев]

http://www.stoletie.ru/poziciya/kont...2012-02-13.htm

13.02.2012


Накопилось множество вопросов, и так как они содержательны, эту статью я построил как ответы на них. Объем статьи на этот раз мне удалось уложить ответы лишь на три вопроса: о Центральном банке, о законности «кредитно-залоговых аукционов» и о сравнении экономических программ кандидатов Владимира Путина и Геннадия Зюганова.

Центральный банк – меняльная лавка или мощный инструмент возрождения национальной экономики?

Ряд вопросов был связан с Центральным банком страны, его ролью, с тем, почему мы выбираем «какого-то президента, а не главу ЦБ», а также с тем, что «ни один из кандидатов не заикнулся о реформе ЦБ». Что ж, это вопросы по существу, и попробую на них ответить.

В современном мире банковско-финансовая система – действительно, некая «священная корова», на которую якобы публичная государственная власть ни в коем случае не должна посягать. Якобы - исключительно ради «стабильности финансовой системы». Но, очевидно же, ни продовольственная, ни санитарная, ни лекарственная стабильность и безопасность национальных государств не беспокоит международные организации в такой степени, как стабильность финансовая. Значит, дело не в защите интересов граждан этих государств, а совсем в другом – в выведении высшей финансовой власти государств из-под контроля национальных правительств и, шире, из-под контроля общества. Значит, высшие финансовые власти государств становятся независимыми? Совсем-совсем независимыми? Так, что руководить ими должны непременно верные гайдаровцы (Улюкаев) и чубайсовцы (Игнатьев)?

Пример из несколько иной, но близкой сферы. Когда мы в 1994 году разрабатывали концепцию и законопроект «О Счетной палате Российской Федерации» (я был соруководителем рабочей группы от Совета Федерации), одним из важных стал вопрос о независимости Палаты и о механизмах обеспечения этой независимости. И было две точки зрения. Одна: Палата должна быть абсолютно и полностью во всем совершенно самостоятельна. Другая, в частности, моя точка зрения: абсолютной независимости не бывает, а изображать полную независимость – это уводить реальные и возникающие зависимости в тень, скрывать их. Если же мы хотим добиться объективности, то нужно, во-первых, сбалансировать зависимости. И, во-вторых, сделать эти сбалансированные зависимости публичными, открытыми и наблюдаемыми.

Удалось отстоять эту мою точку зрения. В результате Счетная палата стала, с одной стороны, самостоятельной в принятии оперативных решений, причем, по процедурам, не допускающим чьего-либо вмешательства. Но, с другой стороны, практически подконтрольной парламенту и даже обществу – в силу требования публичности ряда важнейших процедур и результатов контроля. Более того, с правом не только большинства, но и меньшинства в 20% депутатов давать Палате прямые поручения о проведении проверок, обязательные к исполнению. То есть, независимость не в том, что не слушаем ни «правых», ни «левых», но в том, что равно выполняем поручения и тех, и других, причем, независимо от сиюминутного соотношения сил в Парламенте. А при рассмотрении результатов и те, и другие вправе присутствовать, а члены Коллегии Палаты, не согласные с решением большинства, имеют право на «особое мнение», которое обязательно публикуется вместе с решением.

Понятно, что вышеописанный механизм, неидеальный, но как показала практика, весьма эффективный, относится к тогдашней Счетной палате. Теперь, при «вертикали», все иначе, хотя формально многое сохранено. Но в целом, и это даже закреплено юридически, радикально более зависимо от тех, от кого зависимости категорически быть не должно – от подконтрольных, то есть от исполнительной власти.

Какое отношение приведенный пример имеет к Центральному банку страны? Самое прямое. При принятии в 1995 году закона о Центробанке была целенаправленно пролоббирована идея «независимости» ЦБ. Опытные и ответственные люди, каковых в первом выборном составе Совета Федерации было большинство, категорически воспротивились принятию закона в таком виде (вдумайтесь: ЦБ – вообще не орган власти, а нечто совершенно неопределенное…). После чего вето СФ по закону о высшей финансово-экономической власти страны (!) было дважды (!) преодолено Думой по заведомо мошеннической схеме. При практически уже пустом зале (один раз – уже по окончании времени заседания, в разделе «разное», и один раз – в обеденный перерыв), без предупреждения заранее и, разумеется, без предоставления слова представителям СФ для изложения оснований вето. И даже без раздачи депутатам или зачитывания весьма краткого официального документа СФ – замечаний и предложений СФ к закону.

Подробно эта история описана в моей книге «О бочках меда и ложках дегтя», а главка, посвященная вопросу о статусе ЦБ, называется: «Не мышонок, не лягушка, а неведома зверюшка»…

То есть, это была, без преувеличения, спецоперация, участники которой были затем нашей олигархической властью щедро вознаграждены. За что? Ведь, казалось бы, даже не в интересах власти действовали, а в интересах, без преувеличения, третьих, заокеанских лиц? Но, напомню, происходило все это всего через полтора года после госпереворота осенью 1993 года, когда весь «демократический» Запад тут же признал узурпатора. Не безвозмездно, о чем я писал в предыдущей статье. И так же, как затем в истории с СРП, власть «отрабатывала» перед Западом, отнимая у нас и передавая ему самое главное – суверенитет страны.

Соответственно, в предыдущей статье я ставил вопрос о том, почему же применительно к «новой экономике» ни слова о ключевом – о финансово-экономической власти? Расшифрую: какая производительная экономика без финансовых ресурсов на условиях не хуже, чем у конкурентов? Какое сложное и высокотехнологичное производство без так называемых «длинных» денег, выдаваемых из расчета окупаемости сложных и дорогостоящих проектов в течение пятнадцати-двадцати лет? Наконец, какие инвестиции в развитие, если и без этого практически исключительно на финансово-спекулятивных операциях банковская система который год демонстрирует завидную и даже беспрецедентную прибыль? За 2010 год – 500 млрд.руб., за 2011 – уже 750 млрд.руб.? И это – не игра «невидимой руки рынка», а результат исключительно целенаправленного регулирования – законодателем, правительством и, еще более того, Центральным банком.

Но следует ли из этого, что, как предложил или пошутил наш комментатор, нужно вообще выбирать не «какого-то президента», а именно председателя ЦБ? Вовсе нет. Нужно выбирать парламент, принимающий тот или иной закон о ЦБ, а также президента, ветирующего законы или, напротив, их инициирующего. И в нашей стране, очевидно, оказывающего и сверх формальных полномочий решающее значение на общественное мнение и на законодательство, а, значит, и на организацию, цели, смыслы и всю работу Центрального банка. Другими словами, на финансовую систему, которая может быть либо повернута на национальное промышленное и технологическое развитие, либо, напротив, как сейчас, жестко пресекать саму возможность этого развития. Но на радикальный поворот в этой ключевой сфере экономического регулирования нужна политическая воля. Но есть ли у кого-либо из кандидатов такая воля?

И вот здесь, пожалуйста, внимание. Кандидатов можно классифицировать по самым разным признакам: «левее» или «правее», более национально-ориентированные или, напротив, более прозападные. Но это все чистая риторика. Есть же вопросы, которые, это верно заметил наш комментатор, почти никто просто не решается ставить. Понятно. Одно дело – выступать за все хорошее, включая национальное развитие, и против тех или иных отдельных недостатков. И дело совсем другое – выступить ясно и однозначно против всей отечественной и мировой финансовой мафии. Даже из тактических соображений (на выборы, как известно, нужны средства) на это решиться нелегко.

Равна ли национализация гражданской войне?

Комментатор приводит утверждение кандидата Прохорова о том, что залоговые аукционы были нечестными и несправедливыми, но в точном соответствии с законами. И затем, что национализация означает «залить страну кровью». Что ж, со лжи начинает, ложным выводом, естественно, и пугает далее.

Первое – аспект моральный. Если бы Прохоров стоял перед присяжными заседателями в суде, его утверждение, что все было якобы по закону (ложное утверждение, о чем ниже), имело бы хотя бы какой-то оправдательный смысл. Но это заявляет не подсудимый, а кандидат в Президенты. Разве же нам для избрания на высший государственный пост достаточно того, что человек лишь не нарушал законы, даже если бы и, действительно, не нарушал? Или же нам для противоположного, для того, чтобы ему безусловно отказать в доверии, достаточно признания того, что он принимал участие в деле нечестном и несправедливом. Причем, не краем, не боком, не случайно и чуть-чуть, но целенаправленно и чрезвычайно масштабно. И на этом необыкновенно обогатился. Это моральный вопрос. Далее же вопрос и юридический.

Юридически «кредитно-залоговые аукционы» были сделкой изначально противозаконной, ставящей своей истинной целью обход действовавшего закона о приватизации и госпрограммы приватизации, в которую тогдашний парламент (совокупно преимущественно левый) отказывался включать ключевые стратегические объекты. Истинная цель прикрывалась столь же заведомым обманом – взятием у банков под залог якобы в долг тех денег, которые непосредственно перед этим были предоставлены этим банкам государством без всякого залога как «временно свободные» средства (при этом не оплачивался госзаказ, задерживались зарплаты, пособия, пенсии). И подобный циничный и даже неприкрытый обман – законен? Это была откровенно, совершенно сознательно для всех участников притворная сделка, которая по закону ничтожна. И это было четко задокументировано и продемонстрировано тогдашней Счетной палатой, за что, в том числе, ее так ненавидели и поносили в «независимых» СМИ самыми последними словами.

Эта история также описана в моей книге «О бочках меда и ложках дегтя». Кстати, только что на юбилее замечательного человека, депутата Госдумы Олега Николаевича Смолина, вручая ему эту книгу, я ее так ему и представил: «Это вам - практическое пособие по борьбе с грабителями России, пособниками грабителей и скупщиками краденного». Надеюсь, будет использовано и поможет кому-то не быть еще раз нагло и цинично обманутыми – не даст откровенным лжецам, бандитам или, как минимум, скупщикам краденного, представить себя чуть ли ни подвижниками.

Притворная сделка ничтожна. И справедливость должна быть восстановлена, пусть и спустя полтора-два десятка лет. При этом, применительно к столь очевидно и нагло отобранному (не просто украденному, а именно отнятому в процессе ограбления, спустя всего пару лет после расстрела из танков парламента страны), какие могут быть аргументы в пользу сохранения статус-кво? Сказочки о «добросовестных приобретателях» (применительно к «Норильскому никелю», «ЮКОСу» и т.п.) оставьте в стороне. Скупщики краденного, а также те, кто потакали преступлению и прикрывали грабителей, совершенно однозначно, мало чем отличаются от изначальных преступников-выгодоприобретателей.

Что же касается «гражданской войны», так кто с кем будет воевать? Если хотя бы минимально довести истинную информацию до людей, то не то что за этих «профессионалов» и «трудоголиков» никто в их защиту пальцем не пошевелит, напротив, они же еще будут просить новую власть защитить их от массового праведного людского гнева.

Экономические программы антиподов

Комментатор просила меня сравнить экономические программы кандидатов Путина и Зюганова. Специально не искал, но полагаю, что подобное можно найти в сети, скорее всего, даже и в форме какой-нибудь сравнительной таблицы. Но нужно ли все это здесь приводить? Ведь достаточно очевидно, что это программы антиподов.

У них принципиально разная идейная база. Хотя оба кандидата в своих программах и программных заявления частично отказываются от строгого следования изначальным идейным основам. В результате программа кандидата Путина, по сравнению с классической либерально-монетаристской моделью, сдвигается в сторону формирования той или иной целенаправленной промышленной политики, защиты отечественного производителя, некоторого госпатернализма и социализации. Программа же Зюганова отличается от классической коммунистической программы признанием многопартийности и политической конкуренции и, кроме того, так же, как и программы коммунистических партий в Китае и Вьетнаме, роли свободной конкуренции, рынка и многоукладной экономики. Это то, в чем эти программы, в конечном счете, сближаются.

Но есть и принципиальные различия. Из них я выделил бы несколько главных.

Первое. В программе кандидата Зюганова предусмотрена национализация природных ресурсов. Программа кандидата Путина предусматривает, напротив, дальнейшую приватизацию ключевых корпораций. А заявленный кандидат в премьеры и нынешний президент Медведев недавно декларировал дальнейшее развитие процесса именно приватизации ключевых стратегических предприятий страны, включая и те, что обеспечивают контроль за природно-ресурсным комплексом. В частности, исключил из числа стратегических геофизические активы.

Второе. В программах обоих кандидатов в том или ином виде предусмотрена реиндустриализация, но различно видятся ее источники. У кандидата Путина это в большей степени частные инвестиции, Кандидат Зюганов же делает особый акцент на госинвестиции. Тем не менее, и это различие можно считать не слишком существенным – оба кандидата планируют использование всех возможных источников.

Более существенно различие иное: мы знаем, что практика накапливания так называемых «нефтегазовых доходов», их «стерилизация» (недопущение поступления в свою национальную экономику), хранение и учет вне бюджета в различных «инструментах», каковыми являются ценные бумаги иных государств, поддерживается кандидатом Путиным. В то время как кандидатом Зюгановым это отвергается: он планирует использовать «нефтегазовые доходы» как госинвестиции в развитие.

Кроме того, очевидно различное отношение к инфраструктурным отраслям: кандидат Путин, будучи президентом, проводил реформирование (разделение) РАО ЕЭС России, кандидат Зюганов же, напротив, планирует восстановить Единую электроэнергетическую систему страны.

Кстати, один комментатор меня спрашивал, почему премьер не может предлагать приоритеты развития промышленности? Разумеется, может и должен – я в своей статье говорил о том, что такие претензии предъявляют к программе премьера либералы-монетаристы, и подчеркивал, что мои претензии совсем иные.

Третье. В программе кандидата Путина нет ничего о каком-либо принципиальном изменении роли и места в экономике Центрального банка и банковской системы, кандидат же в премьер-министры нынешний президент Медведев, как известно, является даже и автором идеи создания в Москве международного финансового центра. В то же время, программа кандидата Зюганова предусматривает поворот всей банковско-финансовой системы на обеспечение нужд реального сектора экономики. Основой такой политики кандидат Зюганов видит систему государственных банков.

Четвертое. Различны подходы кандидатов к налоговой системе. Кандидат Путин не планирует принципиальных изменений в этой сфере, но предложил дополнительный налог на роскошь. Кандидат Зюганов планирует иное: относительный перенос центра тяжести налогообложения с налогов на предприятия (предполагается снижение налогов) на подоходное налогообложение. Предполагается введение прогрессивной шкалы, предусматривающей уплату богатыми и сверхбогатыми существенно большей доли своего дохода. А также, в противоположность нынешней ситуации, когда дивиденды от акций облагаются меньше, чем доходы от трудовой деятельности, кандидат Зюганов предлагает обложить рентные доходы более высокими налогами, нежели доходы от трудовой деятельности.

Пятое. Различны подходы кандидатов к развитию науки и образования. Различие сводится, прежде всего, к разнице приоритетов, объемов и источников финансирования, а также к отношению к реформам последних лет – кандидат Зюганов их в основном отвергает.

Шестое. Программа Путина базируется на представлении о возможности широкого международного сотрудничества с Западом в обеспечении нашего научно-технологического развития, в то время как в программе Зюганова основной акцент на выстраивании своей собственной территории развития – объединении основных бывших союзных республик.

Седьмое. Насколько известно, у кандидатов принципиально разное отношение к чрезвычайно актуальному вопросу – о вступлении страны в ВТО. Владимир Путин – за, Геннадий Зюганов – против. Хотя среди специально выделенных семи приоритетов экономической политики кандидата Зюганова вопрос о ВТО (о недопущении вступления в ВТО на нынешних условиях, в полном объеме до сих пор практически засекреченных даже от депутатов, и без референдума) не фигурирует. А ведь соглашения уже подписаны, и остался лишь один шаг – ратификация парламентом. Мне представляется, что этот вопрос должен был бы быть выделен среди приоритетных.

Более того, мне, разумеется, хотелось бы видеть положение о недопущении ратификации ныне уже подписанных соглашений о присоединении к ВТО и о вынесении столь фундаментального вопроса на общенародный референдум в программах всех кандидатов, имеющих шансы на успех…

И восьмое. В предыдущей статье я говорил о том, что главная подробность нынешних экономических программ – те кадры, которые призывают для их реализации. Применительно к кандидату Путину мы имеем кандидатуру премьера (нынешний президент Медведев) и общее продекларированное намерение сменить правительственную команду. Кандидат же Зюганов публично заявил ключевые фигуры своей будущей команды, что, стоит отметить, дружно практически «замолчали» наши массовые СМИ. Кстати, приглашен в продекларированную команду кандидата Зюганова оказался и автор этих строк, причем на работу, прежде всего, по такому вопросу, который сам по себе заслуживает отдельного разговора – постараюсь найти для этого возможность в одной из следующих статей. Сейчас же о другом.

Примечательно, что на одной фигуре команды рассматриваемых кандидатов оказались пересекающимися. Сергей Глазьев, доверенное лицо кандидата Путина, заявлен кандидатом Зюгановым как желательная фигура в его коалиционное правительство, точнее, коалиционную команду. Но если о дальнейших планах кандидата Путина в отношении Глазьева мы не знаем, он лишь зачислен в доверенные лица, то кандидат Зюганов заявил, что предложит Глазьеву ключевой пост. И это отнюдь не тот пост, который заявляют ключевым другие кандидаты. Не пост премьер-министра - посты Президента и премьера кандидат Зюганов планирует в ходе конституционной реформы вообще объединить. Но пост председателя Центрального банка. Из чего можно сделать вывод, что роль и направленность работы Центрального банка кандидат Зюганов намерен радикально изменить.

Вот такие различия. Я постарался описать достаточно ясно и объективно. Если в чем-то ошибся или что-то принципиально важное не учел, готов принести извинения и скорректировать.

Понятно, что в отношении Центрального банка, проблем национализации и вступления в ВТО есть разные точки зрения – вовсе не все придерживаются моей. Но, в любом случае, было бы здорово, если бы различия в экономических программах кандидатов в каком-то подобном сопоставимом виде были бы представлены избирателю.
Специально для Столетия

[СПЕЦ LIVE]

https://www.youtube.com/watch?v=j3GKKSuAfRY

[Накануне.RU]

https://yuriboldyrev.ru/news/video530/
14.08.2019

https://youtu.be/YoFPGKuLGoo
Зарубежные издания пишут, что Россия впервые за восемь лет может обогнать Саудовскую Аравию по золотовалютным резервам.

Bloomberg сообщает, что по данным на июнь 2019 года золотовалютные резервы РФ увеличились до $518 млрд, что почти вдвое больше, чем четыре года назад. А у саудитов резервы, наоборот, сократились – до $527 млрд. Таким образом, Россия в недалеком будущем может обогнать Саудовскую Аравию и занять четвертое место по объемам золотовалютных резервов.

По мнению зарубежного издания, это даже позволит Москве продавливать решения среди стран ОПЕК, с которыми решаются вопросы по объемам добычи нефти.

Эта новость, наверное, будет активно тиражироваться в федеральных СМИ как некая победа, но в этой истории слишком много «но», говорит экономист, экс-зампред Счетной палаты Юрий Болдырев. Он поделился своим мнением с Накануне.RU.

– Юрий Юрьевич, кажется, что большие золотовалютные резервы – это хорошо для страны, но нет ли подводных камней в этой истории с резервами?

– Во-первых, да, большие золотовалютные резервы – это хорошо. Во-вторых, важно, чтобы эти резервы были в золоте или сбалансированы так, чтобы не зависели от тех, кто выпускает валюту, в которой хранятся резервы. Длительный период у нас был дисбаланс – слишком много долларов. Сейчас он сохраняется, но уже в другом виде – у нас слишком много валюты тех, кто считает и прямо называет нас противником. Валюта противника в случае чего – это пустые бумажки. Это важно понимать.


В-третьих, золотовалютные резервы государства – это одно, а золотовалютные резервы Центробанка – это другое. У нас ЦБ как будто отдельная система, по большому счету, обществу никак не подконтрольная.

И в 2014 году огромные золотовалютные резервы, вполне сравнимые со всем объемом денежной рублевой массы, не помешали Центробанку взять и обрушить рубль в два раза без всяких на то оснований. При том, что главная конституционная функция ЦБ – обеспечение устойчивости рубля.

– А для чего вообще резервы Центробанку?

– Единственное назначение золотовалютных резервов Центробанка – это обеспечение устойчивости рубля. Но если при наличии золотовалютных резервов ЦБ может взять и безнаказанно обрушить рубль в два раза, то валютные резервы абсолютно теряют свой смысл.

– Как оцениваете сам факт, что Россия может обойти Саудовскую Аравию по объемам?

– Соревноваться с Саудовской Аравией – дело бессмысленное и абсурдное. У нас не «конкурс красоты» – у нас золотовалютные резервы Центробанка нужны для обеспечения устойчивости рубля. Но нет той устойчивости национальной валюты, которая сделала бы рубль притягательной для всех. Не в силу слабости золотовалютных резервов, а в силу произвола, коррупции и безответственности государственных властей, которые фактически контролируют Центральный банк, дают ему задания, а с виду – как будто позволяют ему быть независимым.

Что бы вы предпочли – огромные золотовалютные резервы и безответственную власть или ограниченные золотовалютные резервы, но ответственную власть? Я бы предпочел ответственную власть даже при ограниченных золотовалютных резервах.

– Отразится ли это как-то на бюджете, на экономической политике, на стабильности рубля?

– В условиях бесконтрольности и безответственности власти, к сожалению, надо сказать, что это не «у нас» большие золотовалютные резервы, а «у них». Что они будут с ними делать? Закупать дубинки, чтобы молотить нас даже за разрешенные митинги? Или дальше повышать пенсионный возраст? Что еще они будут делать, от нас не зависит – золотовалютные резервы к этому отношения не имеют.

У нас удивительная страна – как показал 2014 год, золотовалютные резервы не привязаны даже к устойчивости национальной валюты. Они не привязаны вообще ни к чему, кроме того, что они именно у них большие.

– Но вот зарубежные издания пишут, что это может позволить России продавливать решения среди стран ОПЕК…

– Это абсурдно. Такое давление имеет смысл только в том случае, если бы оно было направлено в противоположную сторону давлению США. Но сравниваться с США, выпускающими доллары, своими резервами в том числе в долларах – абсурдно и бессмысленно. Сравниваться с Европой, выпускающей евро, с наличием резервов в евро, абсурдно и бессмысленно. То есть это блеф.

– Вы говорите о безответственной власти, но если представить, что власть ответственна – что поменяется? Этим резервам найдут применение?

– Должен быть четкий норматив – какое количество резервов Центробанка нужно для обеспечения устойчивости национальной валюты, и эти резервы должны быть в критической ситуации брошены все без остатка на поддержание национальной валюты. Если бы было так – то прежде всего мы имели бы рубль, являющийся надежной, стабильной валютой, в которую все вокруг, начиная с украинцев, белорусов, казахов и так далее, вкладывали бы свои ресурсы. Держали бы их в рублях, а не в долларах и евро.

То есть главная задача золотовалютных резервов Центробанка – создание стабильной, надежной, устойчивой валюты. Именно этого, главного нет. Гражданам должно быть гарантировано, что они хранят деньги не в валюте под 0,5% годовых, а в рублях, например, под 6-7% годовых. И это надежно, абсолютно надежно с точки зрения сохранения покупательной способности денег.

А для предприятий, для организаций, для производства – все были бы надежно уверены, что оборотные средства их предприятий никто не обесценит, ведь Россия – страна, в которой можно было бы делать большой производительный бизнес. Вот это самое главное, во что они должны были быть вложены.

Наконец, оставались бы излишки. Излишки, конечно, могли бы быть вложены в какие-то государственные программы развития инфраструктуры – но уже где-то на 10 месте по важности. Самое главное – обеспечение надежной социальной валюты, которая сделала бы ее притягательной не как спекулятивный товар, а как товар абсолютно надежный для обеспечения сохранности накопленных ресурсов. Но этого в нашей стране нет.

[СПЕЦ LIVE]

https://youtu.be/HC_xomiqUx4

[СПЕЦ LIVE]

https://www.youtube.com/watch?v=YKrNaaq0ugc

[СПЕЦ LIVE]

https://youtu.be/H4JPnoCrtW8

[Юрий Болдырев]

http://worldcrisis.ru/crisis/2096135?COMEFROM=SUBSCR

В рамках последних веяний на нашем информационном поле по названию статьи процентов 90 читателей, наверное, предположат, что это — не иначе, как опять о работе американского Госдепа и его европейских или, в крайнем случае, украинских подручных. Но, к сожалению, нет. То есть, это, конечно же, о подручных. Но не европейских или украинских, а самых что ни есть наших, отечественных.

Как известно, идут ожесточенные споры о том, каким быть «единому учебнику истории». Понятно. Но вот только из учебника ли, прежде всего, наши дети и внуки черпают информацию о нашей истории? Разумеется, нет. А откуда же? Со всего информационного поля, которое, как известно, тщательно структурируется и конструируется. И из всех искусств на нем, если не важнейшую, то все еще весьма существенную роль продолжает играть кино. Особенно, если это фильм, транслируемый по телевидению.

В данном случае это показанный на днях фильм ТВЦ «Герои дефолта».

Несколько вопросов и комментариев.

Первый. В связи с чем вообще сейчас этот фильм? Казалось бы: не август — не к очередной годовщине. И год не 2013-й или 2018-й, то есть, не 15 или 20 лет после события, а совсем некруглая дата. Единственная подсказка в самом конце фильма: мол, у нас, русских, так заведено, что вспоминаем теперь эти события «с огромным чувством юмора». Значит, не к годовщине того дефолта этот фильм, а к подбадриванию публики в связи с уже нынешними событиями — искусственной девальвацией рубля (без сохранения оборотных средств предприятий и покупательной способности сбережений граждан) и ее все нарастающими последствиями. Во всяком случае, другое объяснение найти не удается.

Вопрос второй: а кто же, собственно, эти самые «герои» того дефолта?

Об этом, как ни парадоксально, фильм вообще умалчивает. В том числе, о том, кто персонально и в какой процедуре, с чьим участием решение о дефолте принимал. И если фамилии премьера Кириенко и председателя Центробанка Дубинина в фильме упоминаются (правда, исключительно в позитивном ключе), то фамилия еще одного из непосредственных участников и, строго говоря, «героев» того дефолта — тогдашнего министра финансов Задорнова — не упоминается вообще. Не чудновато ли?
загрузка рекламы...

В качестве «героев» в фильме фигурируют:

— президент Ельцин, но с тщательным демонстрированием нам его как уже недееспособного посмешища;

— практически выведен из числа «героев» дефолта прямо-таки добрейшей души человек — Черномырдин. Вроде как, единственная с ним неувязка — несправедливо уволили, вместо того, чтобы наградить. И это притом, что все предшествие дефолту, включая и залогово-кредитные аукционы, и раскручивание пирамиды ГКО — в период именно его руководства правительством;

— отдельные олигархи-банкиры — разной степени циничности, но объединенные одним критерием: все те, кого нам показали, а это Виноградов, Смоленский, Березовский и Ходорковский — уже «не при делах». То есть, если быть совсем наивным, то можно так и поверить, что нынешние властители России (ключевые «равноудаленные» олигархи) тогда, все как один, скромно стояли в сторонке и к делу отношения не имели. Более того, как-то так вдруг оказалось (по фильму), что чуть ли ни основным выгодоприобретателем от дефолта был ныне уже покойный Борис Березовский. Что тут сказать? Уж, разумеется, ни малейших симпатий к этому «герою» я точно не испытываю. Но умудриться вообще не упомянуть основных «героев» — непосредственных участников событий и представить дело так, что, как будто, именно этот уже покойный недруг нынешнего нашего правителя в процессе того дефолта был главным злом (да еще и которому якобы противостоял чуть ли ни «государственник» Чубайс…) — это, надо сказать, большое искусство…;

— отдельные люди, находившиеся на разных ступенях социальной иерархии: от успешной «бизнес-вумен» (так это в фильме называлось) до нищей матери-одиночки, вынужденной покончить с собой и даже унести с собой в могилу своего ребенка — его просто нечем было кормить. Последнее придало фильму подлинного трагизма и убедительности. Но за эмоциями нельзя упустить и не заметить, на что же именно затем недвусмысленно направили ресурс этой убедительности?

Параллельно с живописаниями ужасов того дефолта, нам еще, как бы между делом, рассказали:

— что на «нефтяную иглу» страну подсадили еще в советские времена;

— что Парламент, пытавшийся объявить импичмент Президенту Ельцину, оказывается, сам был во всем виноват — регулярно принимал «популистские» законы, увеличивавшие нагрузку на бюджет;
загрузка рекламы...

— что приватизация (не какая-либо иная — более взвешенная, ответственная и элементарно честная, а именно та, что была проведена), оказывается, была жизненно необходима — мол, «ничейное не могло быть эффективным»;

— что залогово-кредитные аукционы были совершенно законными, а что «дешево продавали» ключевые объекты общенародной собственности, так это, мол, потому, что за объекты, стоимостью в миллиарды долларов, никто более нескольких сот миллионов дать просто не мог, а страна нуждалась в этих деньгах, и «у правительства не было другого выхода»;

— наконец, что состояние государства и власти в тогдашней России было чрезвычайно похоже на нынешнее украинское. Надо понимать, чтобы никому и в голову не пришло искать аналогии тогдашнего дефолта (масштабного обмана властью населения) с ситуацией нынешней, но не украинской, а нашей родной, российской.

В попытке обелить осуществленное целенаправленное разграбление страны пригодился даже «авторитет» только что, вроде бы, представленного как исчадие ада Березовского: именно он в фильме приводит «неотбиваемый» аргумент, что, мол, нет ни одного доведенного до суда дела по признанию сделок незаконными.

Что тут сказать?

Можно говорить о фактах. Например:

— что зависимость СССР — мощной промышленной державы — от продажи за рубеж нефти и газа и зависимость от экспорта непереработанных энергоресурсов современной России совершенно несопоставимы;

— что тогдашний (1994−1999гг. — преимущественно по своей политической ориентации левый и национально ориентированный) Парламент невероятными усилиями, буквально чудом сумел сохранить те основные социальные гарантии, включая доступ к качественному бесплатному образованию и здравоохранению, которые теперь методично и целенаправленно уничтожаются. Низко поклониться бы нам всем за это тому Парламенту;

— что именно тот Парламент непреклонно стоял на пути безответственной грабительской приватизации, вследствие чего команде Ельцина и пришлось искать обходные мошеннические пути, включая печально знаменитые «кредитно-залоговые аукционы»;

— что даже за несколько сот миллионов долларов никто будущим суперолигархам стратегические объекты, стоимостью во многие миллиарды долларов, не продавал. Нет, была осуществлена заведомо мошенническая притворная сделка. Наши государственные якобы «временно свободные» 700 млн долларов правительством были положены на депозиты в банки, после чего, по существу, эти же банки «одолжили» наши государственные деньги правительству. Но не просто так, а уже под залог ключевых стратегических заведомо высокорентабельных госактивов. Все это было изложено в подписанном непосредственно мною еще 26 августа 1996-го года обращении к Генеральному прокурору (на основании результатов проверок Счетной палаты, разумеется), а также это и все дальнейшее я подробно описал в своей первой книге — 12 лет назад;
загрузка рекламы...

— что ключевые подлинные «герои» того дефолта, в том числе, Кириенко, Дубинин и Задорнов — и ныне на высоких постах в управлении стратегическими активами и госсобственностью. Кириенко — бессменно руководит госкорпорацией «Росатом». Дубинин — после дефолта побывал в руководстве «Газпрома» и РАО «ЕЭС России», а ныне — председатель наблюдательного совета банка «ВТБ». Задорнов — руководит полугосударственным банком «ВТБ-24»;

— наконец, что на протяжении всего периода моей работы в Счетной палате мы постоянно бились за элементарное и естественное, казалось бы, право — выступать в судах с исками в защиту государственных интересов. В том числе, по приватизационным сделкам. Но ельцинской «вертикали» удалось этому противостоять. И единственным, кто имел право выступать с такими исками весь этот период, была Генеральная прокуратура. Несколько своих обращений к Генеральному прокурору я привел в вышеупомянутой книге. Но что толку? Ведь Генпрокуратура с момента увольнения единственного в нашей новейшей (после госпереворота 1993-го года) истории действительно самостоятельного Генерального прокурора Казанника, посмевшего, вопреки запрету Ельцина, исполнить постановление Госдумы об амнистии участникам октябрьских 1993-го года событий, далее всегда была уже абсолютно подконтрольна Президенту. Справедливости ради: не все сдались и не сразу. Полтора года после этого первый (выборный) Совет Федерации не назначал предложенную Ельциным кандидатуру Генпрокурора. Но это означало лишь одно: во главе с противозаконно назначенным Ельциным «исполняющим обязанности», Генпрокуратура вообще не могла функционировать в полном объеме…

Люди этого всего не знают или недопонимают. Так что специально это подчеркиваю: выступить в суде с иском в защиту государственных интересов, попранных президентом и его «вертикалью», у нас юридически некому…

Это факты. Но, может быть, авторы фильма и руководство нашей пропагандистской машины (дело, разумеется, не в руководстве лишь одного конкретного телеканала) об этом не знают?

Тут важнее и показательнее другое — выбранный метод действия.

А именно: представлен, как будто, целый спектр мнений — и правые что-то говорят, и левые. И создается видимость какой-то объективности и непредвзятости. Вот только об одном как будто бы забыли — что существуют официальные документы тогдашнего высшего по Конституции контрольного органа — Счетной палаты России, а также реального парламентского расследования — доклад специальной комиссии Совета Федерации по расследованию причин и обстоятельств дефолта.

Проблема, как может догадаться читатель, не в том, что фильм, продемонстрированный на всю страну, делали, допустим, какие-то неучи и бездари, не знающие, где и как можно получить официальную и достоверную информацию.

Беда в том, что в момент, когда на пороге уже самым недвусмысленным образом война, когда действительно необходимо интенсивно работать на общенациональное сплочение, руководство государства, судя по всему (это моя версия, разумеется), дает своей пропагандистской машине заказ на неприкрыто бессовестное и заведомо лживое освещение событий нашей новейшей истории.

Если они так откровенно и нагло врут про то, что мы точно знаем и понимаем, то как им верить в том, что, действительно, деликатно и должно быть прикрыто завесой гостайны?

Именно это, повторю, беда.