*2577. Суд в России. Люди в мантиях

[Алексей Навальный]

https://youtu.be/5NS3IhAhiec
Сами понимаете, не мог я пройти мимо удивительного приговора бывшему сенатору от Чечни Умару Джабраилову.

Обдолбаться наркотиками и стрелять в потолок отеля, а потом получить штраф 500 тысяч рублей — это высший класс. Я вот с судебной системой имею дело постоянно, никогда с таким гуманизмом не сталкивался.

Мне показалось важным сравнить приговор Джабраилова с приговорами, которые наши суды выносят обычным людям.

Пруфлинки по всем, кто упомянут в ролике:

Разим Заманов
https://www.kp.ru/daily/25774.4/2757700/

Андрей Бубеев
https://zona.media/news/2017/0...

Владимир Матвеев
http://www.4vsar.ru/news/73032.html

Александр Шпаков
https://zona.media/online/2017...

Надежда Шакурова
https://zona.media/article/201...

Алексей Миронов
https://zona.media/news/2017/0...

Алексей Политиков
https://zona.media/online/2017...

Александр Миков
https://ptzgovorit.ru/content/...
https://navalny.com/p/5632/

[Никита Кривошеин]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=31297
6 ИЮЛЯ 2017 г. НИКИТА КРИВОШЕИН

ТАСС

У постсоветской богини правосудия глаза как у приговорённой к Высшей Мере — завязаны. Может быть, потому как она явно поражена дальтонизмом: весь мир ей зрится в цветах пролетарского стяга.

В феврале 1920-го адмирал Колчак, согласно бумаге самодельного ревтрибунала, был убит красными мятежниками.

В 1999-м Омская областная прокуратура отказала в реабилитации бесправно расстрелянного адмирала, уточнив, что он попросту «военный преступник». Из-под пера преемников Андрея Януариевича Вышинского другого и ждать не приходится.

Постсоветская Фемида так и не обратилась к окулисту за консультацией. Красный дальтонизм — не в помеху.

Не так давно Санкт-Петербургская НПО «Белое дело» проявила инициативу, собрала деньги и на доме, где жил А.В. Колчак, установила памятную доску великому полярнику, мореплавателю и исследователю. О сделанном им для спасения страны от большевиков — ни одного упоминания. Понятное дело — табу.

Ветераны КПСС, интегристы самых разных религиозных верований, среди них, увы, и православные клирики, устроили такую баталию, что крейсер «Потёмкин» мог бы показаться прогулочной яхтой. Суды шли конвеером...

Постсоветская Фемида проявила себя тотально слепо-глухой: Его Честь председательствующий очередного апелляционного слушания сослался на текст омской прокуратуры и постановил недопустимым установку памятной доски «военному преступнику».

Слово и дело: утром 5 июля по вступившему в силу распоряжению богини неправосудия доска была демонтирована. На снимке виден лишь прямоугольник, оставленный на стене дома её эфемерным пребыванием...

Но так как природа не терпит пустоты, то правовой акт от 1960 года, Постановление Совмина бывшего СССР об увековечивании исторических событий, был применён ради установки иного мемориального мрамора на стенах Юридической академии в Москве: И.В. Сталин здесь в 1923 году вёл коммунистическую агитацию. Как такое забыть?

Полагаю, что глаза российской Фемиды следует все-таки подлечить!


Фото: Александр Рюмин/ТАСС

[Анатолий Баранов]

http://forum-msk.org/material/news/14047596.html
Опубликовано 04.12.2017

Не так давно получил от Е.В.Ихлова прелюбопыный документ, как-то прошедший мимо внимания широкой общественности.

ДОКУМЕНТ, НЕОПРОВЕРЖИМО ДОКАЗЫВАЮЩИЙ ПОЛНУЮ ЗАВИСИМОСТЬ СУДЕБНОЙ ВЛАСТИ ОТ ПРЕЗИДЕНТА /ДЛЯ СВЕДЕНИЯ ПИШУЩИХ ЖАЛОБЫ В ЕСПЧ/

"Перечень поручений по итогам заседания Совета по развитию гражданского общества и правам человека

Президент утвердил перечень поручений по итогам заседания Совета по развитию гражданского общества и правам человека, состоявшегося 30 октября 2017 года.

2 декабря 2017 года 14:00 Содержит 6 поручений

<...>

5. Рекомендовать Верховному Суду Российской Федерации обобщить практику, связанную с рассмотрением судами дел о правонарушениях при организации и проведении публичных мероприятий.

Доклад – до 15 февраля 2018 г.

Ответственный: Лебедев В.М."

Действительно, если президент дает прямые указания Верховному суду, да еще назначет ответственным председателя этого самого суда... Ну о какой конституционной независимости судебной власти может идти речь?

Да вот и за примерами ходить далеко не надо - вчера получил письмо от Сергея Резника из Ростова-на-Дону:

"Доброго времени, коллега!

У нас тут очередной раз "подставляют президента"...

Гулявшего у фонтана на Театральной, в день рождения Путина пенсионера инвалида Александра Дегтярева, суд оштрафовал на 150 тысяч рублей за участие в несанкционированном митинге..."

Сергей Эдуардович после отсидки все еще находится под запретом на профессию (такая у нас свобода слова), поэтому излагать ситуацию придется мне.

Надо понимать, поручение президента уже выполняется, и практику нарушения в судах статьи 31 Конституции РФ уже вводят в жизнь, так сказать.

Буквально только что сравнивал я пензенское "дело о мудаке" и дело самого С.Э.Резника четырехлетней давности, где по сходному правонарушению один суд отправил человека сидеть на 3 года, а другой ограничился штрафом в 1 тысячу рублей.

В Пензе признать вице-спикера "мудаком" стоит тысячу рублей

И вот другая история - за участие в несанкционированном мероприятии пожилой и больной диабетом человек наказан на 150 тысяч рублей. Полагаю, что эта сумма многократно превышает размер его пенсии, то есть "правовое чувство" судьи позволяет лишать человека самого необходимого, средств к существованию. Поскольку судья наверняка понимает, что пенсионеры в нашей стране живут очень скудно, обычно доходы наших ветеранов труда близки к прожиточному минимуму. Говорят, последнего даже вор не берет, но нашей судебной системы это не касается.

В чем, собственно, состояло правонарушение пенсиионера Дегтярева?

Вот так это выглядит в полицейском протоколе.

Как видим, состав правонарушения абсолютно типовой, то есть кочует из региона в регион, с теми же самыми формулировками. Складывается впечатление, что незнакомые друг дургу люди в разных регионах страны не сговариваясь совершают совершенно идентичные поступки. Или это и есть указанная президентом "обобощенная практика"?

А вот рапорт уже Центра "Э" (борцы с экстремизмом).

Как видим, формулировки борцов с экстремизмом тоже совпадают с тем, что как бы зафиксировали как бы осуществлявшие задержание сотрудники охраны общественного порядка.

Но никаких задержаний не было, вот пишет Резнику уже сам оштрафованный Дегтярев: "Само "нарушение" было 07.10, никем не было предотвращено,так сказать я спокойно ушел домой. !7.10, после их вычислений по видео родился вот этот "легитимный" документ".

Мы уже привыкли, что нам приходят штрафы ГИБДД на основании кадров с становленных скрытно видеокамер. Но там штрафы относительно небольшие, и уплатив в срок, можно уйти за 50 процентов. А теперь вот для "политических" новая мода - судье поступает распечатка видеосъемки Центра "Э". И штрафы тут уже совсем нешуточные. Еще немного, и срока будут давать по видео?

Пишет С.Э.Резник: "Снимки разных мероприятий , совмещаем и получаем полную иллюзию присутствия на митинге". И действительно, на первых двух снимках легко идентифицировать место - Театральную площадь в центре Ростова. А третий снимок, где изображен Дегтярев, он откуда? И вот что интересно - на первых двух снимках, сделанных 7 октября, видно, что люди одеты хоть и не очень тепло, но по-осеннему - курточки, свитера. А на снимке внизу - все еще экипированы совсем по-летнему, в рубашках с коротким рукавом.

Твердо не скажешь, но обычно такого рода сомнения трактуются в пользу обвиняемого. Или в соответствием с поручением президента, что-то не так теперь? Ну чтобы в следующий раз думал, захочется ли ему несколько месяцев голодать, после штрафа в 150 тысяч.

[Ольга Романова]

http://carnegie.ru/commentary/75053
19.12.2017

Сотрудник полиции у зала судебных заседаний Пресненского суда. Фото: Антон Новодережкин/ТАСС

45% судей имеют заочное юридическое образование; 30% судей пришли из аппарата судов; 21% – из прокуратуры, 17% – из органов следствия. И в том числе поэтому судьи считают себя частью правоохранительной системы. Помощниками полиции. Системе не нужен внешний опыт, не нужны опытные юристы. А нужны исполнительные кадры, привыкшие подчиняться

Не так давно в качестве слушателя я сидела на любопытном судебном процессе. О нем почти ничего не писали, журналистов не было, и я ничего не писала – мне надо было разобраться с увиденным и услышанным. Судили крупного чиновника за растрату, зал был полон, но это были очень странные люди. Не родственники, не коллеги, не стажеры – молодые люди в деловых костюмах приходили по одному, усаживались, очень внимательно слушали и записывали происходящее. Уходили молча, ни с кем не общались и приходили на следующее заседание.

Вскоре стали оглашать материалы дела, там было несколько сотен томов. За одно заседание огласили почти сто томов. Выглядело это так: судья зачитывает серию рапортов оперативников ФСБ, касающихся одного человека, чаще всего его фамилия была мне известна, слушатели сосредоточены, но в общем равнодушны, однако над одним из них как будто загорается лампочка, и он начинает лихорадочно конспектировать. Потом идет серия рапортов о другом человеке, и оживляется другой слушатель.

Так я довольно быстро поняла, что эти слушатели – представители тех самых людей, которых в рамках дела разрабатывала ФСБ. Смотрящие, извините за выражение. Звучали в основном фамилии представителей госбанков и банков, связанных с государством, нескольких чиновников и даже одной действующей судьи. Одним из последних прозвучал рапорт, касающийся непосредственно обвиняемого, его зовут Дмитрий Амунц, в итоге он получил семь лет, по делу заявлен ущерб на 28 млрд рублей.

И дело здесь не в фигуре Амунца. Несмотря на свой аппаратный вес, он оказался, пожалуй, самым «безопасным» из всего списка граждан, которые были в оперативной разработке ФСБ по делу Межпромбанка и банкира Сергея Пугачева. И меньше всех из списка проходивших по делу был причастен к банку. Повесив на него ущерб 28 млрд рублей, суд фактически на ту же сумму снизил бремя нагрузки Пугачева, там ущерб – 75 млрд рублей. Кроме того, суд вывел из-под ответственности несколько десятков высокопоставленных граждан, к которым, судя по всему, могли быть серьезные вопросы у нормальных правоохранительных органов.

Почему суд это сделал? А иначе поступить он не мог. Начальником правового управления Межпромбанка, а с 2003 года заместителем управляющего Межпромбанка по правовым вопросам работала некто Галина Аванесова. То есть все договоры банка, все схемы курировала именно она. Когда у банка и лично у Пугачева начались проблемы, она сменила место работы. Сейчас она судья в Мосгорсуде, входит в состав судебной коллегии по гражданским делам.

Под началом Галины Аванесовой в Межпромбанке много лет трудилась юрист Анна Сергеевна Головенко, 1978 г.р., в девичестве Егорова. Свою карьеру у Сергея Пугачева дочь председателя Мосгорсуда Ольги Егоровой закончила в должности начальника правового управления Объединенной промышленной корпорации (до этого – в Межпромбанке). И уж совсем несложно догадаться, в какую корпорацию трудоустроилась Анна Сергеевна после того, как Пугачев уехал из России.

«Роснефть», да. По некоторым сведениям, Анна Сергеевна сейчас в России уже не живет. Ну да речь не о детях.

Мог ли Алексей Улюкаев, которого привела в суд «Роснефть», не получить восемь лет реального срока? Или мог бы не получить Амунц свои семь лет? Это же чиновники, кому их жаль. А у нас зато реальная борьба с коррупцией. А также справедливые и законные судебные решения.

Их судьба была предрешена задолго до суда.

Не надо думать, что обычных граждан судят как-то иначе. Просто уровень принятия решения другой – именно такой, как показан в известном фильме «Левиафан», и там в титрах указано, что сценарий «Левиафана» писался на судебный кейсах, которые прошли через «Русь сидящую».

Это так, и никак иначе. Что, например, и подтверждает известное письмо кавалеров ордена Почетного легиона в адрес президента Франции Макрона в защиту сенатора Керимова. Его подписали в том числе Герман Греф и Михаил Прохоров. В этом письме российские известные деятели фактически призывают Макрона оказать давление на суд и следствие. Позже этот призыв усилил еще и Юрий Чайка, назвав Керимова человеком с особым статусом, а его арест – недопустимым.

Мой добрый знакомый, опытный французский адвокат, работающий в России, говорит, что он распечатал это письмо и носит его с собой, показывая коллегам и клиентам, когда они обращаются к нему за консультацией о российской судебной системе. Ему стало легче и удобнее работать – он просто показывает это письмо как иллюстрацию представлений российской элиты о работе суда. Они считают, что во Франции так же, как в России, – а в России вот так.

Можно вспомнить и более древнюю историю конфликта Владимира Путина и тогдашнего премьер-министра Великобритании Тони Блэра, когда вопреки решению суда Путин требовал выдать России Бориса Березовского и Ахмеда Закаева; тогда «устранению искусственных раздражителей (в российско-британских отношениях) помешал британский закон», как откровенно выразился глава комитета по международным делам Госдумы Константин Косачев.

Другого представления о законе, судах и правоприменении у российской власти нет. Но нет их и у самих судей.

Российская судебная система давным-давно парализовала сама себя. «Если мы последим за тем, какие термины используем, говоря о проблемах суда и правосудия, то поймаем себя на том, что в последнее время термин «судебная система» очень сильно преобладает над термином «судебная власть», – считает вице-президент Адвокатской палаты Москвы Вадим Клювгант. – Основной проблемой является восстановление суда как власти».

Еще в 2013 году Институт проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге провел исследование биографий российских судей и впервые получил данные о структуре судейского корпуса и карьерах. Средний возраст судьи 43 года. Женщины составляют 65% общего числа (это в 2013-м, сейчас уже 68%), но среди председателей судов – 64% мужчин; 45% судей имеют заочное юридическое образование; 30% судей пришли из аппарата судов; 21% – из прокуратуры; 17% – из органов следствия. И в том числе поэтому судьи считают себя частью правоохранительной системы. Помощниками полиции.

Не так давно в Институте проблем правоприменения проанализировали 2369 текстов заключений квалифколлегий по результатам рассмотрения заявлений на соискание должности судьи за 2014–2015 годы. Так вот: среди судей, первый раз подающих документы, лишь 44% имели несколько мест работы до этого, а опыт 56% судей ограничен исключительно работой в аппарате судов. В 2015 году уже 73% новых судей оказались бывшими сотрудниками аппарата. И глава Мосгорсуда Ольга Егорова заявила, что одобряет эту практику. Еще бы: она и сама выходец из судебных секретарей.

Судьями все чаще становятся клерки, бывшие секретари с заочным образованием. И по данным судебного департамента Верховного суда, среднестатистический судья выносит оправдательный приговор один раз в семь лет. При этом каждый судья понимает: оправдательный приговор всегда обжалуется и чаще всего отменяется. А отмена приговора – это брак в работе судьи, возможны санкции вплоть до увольнения.

Научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете Вадим Волков говорит: «Когда мы смотрим на карьерные треки – откуда, из каких юридических областей приходят в судейское кресло, – то понимаем сразу несколько вещей. Это говорит нам кое-что про престиж профессии судьи по сравнению с другими профессиями. Это свидетельствует и о том, какова кадровая политика судебной системы. И Администрации президента в отношении судебной системы».

Системе не нужен внешний опыт, не нужны опытные юристы. А нужны исполнительные кадры, привыкшие подчиняться.

Если вы попали в суд, вы должны понимать: ваша судьба решается не здесь. Более того, если вы уже в суде – ваша судьба решена. Просто вы еще об этом не знаете. А судья – что судья, он просто огласит решение.

А как же, спросите вы, разбойники, убийцы, грабители, насильники – они же тоже попадают в суд, и за дело? Конечно. Если вас возьмут у тела с окровавленным ножом в руках, можете не сомневаться, что все будет по справедливости. Конечно, вы и убили. Если да – значит, да. Если нет, а вы просто в аффекте схватили по глупости нож – все равно да. Пинкертоны и мисс Марпл проживают вместе с Дедом Морозом и существуют в той же реальности.

И вот крик души анонимного судьи, который ведет телеграм-канал Just the Judge (я, кстати, как давний читатель не сомневаюсь, что это именно судья):

«Судьи в общей массе – это такая же чернь, наполняющая судебные околотки и разбирающая завалы мелких взяточников, наркоманов, воров, убийц и грабителей. Судьи в общей массе своей вообще никому не нужны. Не нужны ни председателю Верховного, ни кому-то еще. Работаете? Хорошо. Не работаете? На квалифколлегию, и до свидания! Следующий.

По общей массе служителей Фемиды вообще невозможно судить о состоянии судебной системы. Каждый из них делает ровно то, что делают лидеры судейского сообщества, – не отсвечивает. Каждый судья сам за себя. Поэтому в суде ничего не происходит. Поэтому инспектор ДПС «лишает» прав водителей. Поэтому оперативник ФСБ или УгРо говорит: ты сядешь. И все они правы. Суд сегодня зависим и непрестижен.

Круто быть судьей на тусовке с главами администраций, начальниками полиций и прочих силовых. Но не круто со всеми остальными. Мне кажется, что участковый более индивидуален, чем мы. Да к тому же имеет вид лихой и придурковатый».

["Коммерсантъ"]

http://www.kommersant.ru/doc/2820307

05.10.2015, 18:59

Доктор социологических наук Вадим Волков — о том, из кого формируется и как работает российский судейский корпус
05.10.2015

"Адвокаты исключаются из списка кандидатов" / Прямая речь

Судейский корпус — одна из самых закрытых систем. Информация о ней всегда обрывочна и черпается, как правило, из вторых рук. Однако социологам из Института проблем правоприменения удалось почти невозможное: в рамках обширного исследования опросить более тысячи слуг российской Фемиды. И на основе этих интервью впервые составить "портрет явления". Он получился ярким и неожиданным. Оказалось, например, что в стране сосуществуют несколько "судейских субкультур", соперничающих друг с другом и отстаивающих свои, далеко не во всем совпадающие ценности и профессиональные нормы. В деталях разбирался "Огонек"

Вадим Волков, доктор социологических наук, научный руководитель Института проблем правоприменения при Европейском университете в Санкт-Петербурге

Если кто-то еще помнит, в СССР судей выбирали граждане. Понятно, что выборы были без выбора, просто народным одобрением тех, кто прошел партийный фильтр. Но граждане имели хотя бы какую-то информацию о кандидате. Сейчас процедура назначения судей непрозрачна и информации о них крайне мало. В этой профессии около 30 тысяч человек, их решения могут лишать или ограничивать наши базовые права, перераспределять имущество. По Конституции они носители отдельной власти, судебной. Мы практически ничего о них не знаем, но вроде как должны им доверять.

Чтобы заполнить этот пробел, мы уже несколько лет проводим исследование российских судей как профессиональной группы, кстати при поддержке Российского научного фонда. На протяжении 2011-2014 годов в 15 регионах страны мы собирали эмпирический материал: провели пять групповых и более 40 индивидуальных экспертных интервью с судьями, работающими в мировых судах и судах общей юрисдикции (поскольку на них приходится основной поток гражданских, административных и уголовных дел), организовали два стандартизированных опроса судей, в которых приняли участие 760 и 1998 человек. Многие из них шли на контакт гораздо охотнее, чем мы ожидали, некоторые суды и судьи оказались гораздо более открыты, чем сама система.

Откуда берутся судьи? Закон "О статусе судей" предписывает, что претенденту на эту роль должно быть больше 25 лет, и он должен хотя бы пять лет проработать "по юридической специальности" — где именно, не уточняется, поэтому судьей может стать и прокурор, и госслужащий, и полицейский, и адвокат, и секретарь судебного заседания, и преподаватель вуза. Но система настраивает свои фильтры, отбирая тех, кто более предсказуем и кто может в ней работать.

Несколько слов о системе. Вопреки известному скульптурному образу Фемиды, на практике работа судьи имеет мало общего со служением справедливости или ее богине. Это скучная, рутинная бюрократическая работа, состоящая из массы формальностей, шаблонных процедур, оформления массы документов. Сами судьи говорят о своей работе как о конвейере — и в смысле поточной нагрузки, и в смысле типовых операций. Это поток однообразных исков, половина которых — от государственных органов типа Пенсионного фонда или налоговой службы на ничтожные суммы. В уголовном процессе тоже типовые дела, более 90% которых содержат признание подсудимого. То есть пространство состязательности ничтожно. Средний судья, рассматривающий уголовные дела, видит предпринимателя или чиновника раз или два в год. Остальное время — это безработные или работники физического труда, проходящие подсудимыми по кражам, телесным повреждениям и наркотикам. Иногда студенты.

По данным судебного департамента при Верховном суде РФ, в 2013 году доля оправдательных приговоров в делах публичного обвинения (это дела с предварительным расследованием и поддержкой прокурора в судах, их абсолютное большинство) составила 0,3 процента. По закону только суд дает ответ о виновности или невиновности человека, но в реальности, статистически, этой дилеммы нет. Они только назначают наказание, притом что реальная власть судов серьезно ограничена: они не реабилитируют подсудимых. Правда, 18 процентов дел прекращаются в суде за примирением сторон, но это все равно предполагает признание вины, то есть, по сути, согласие с позицией обвинения.

Почему так? Сегодня для судьи оправдать человека — значит сказать, что уголовное дело было возбуждено зря, что следствие проработало вхолостую. Следователи получат выговоры, прокуроры лишатся премии. Каждое такое решение — ЧП. Несколько таких решений — межведомственный конфликт. И всем хуже, в том числе судье, которому тоже устроят сложности.

Самостоятельность судей ограничивается организацией, в которой они работают. Вышестоящее начальство оценивает судей по двум показателям: доля дел, рассмотренных в установленные сроки, и так называемый показатель стабильности судебных решений. Он рассчитывается как доля дел, решения по которым были отменены, к общему количеству рассмотренных дел (или к числу обжалованных решений). Но вышестоящие суды отменяют оправдательные приговоры в пять раз чаще, чем обвинительные. Шансов, что такой приговор устоит, мало, а что отменят и потом вызовут на квалифколлегию разбираться — много. Судьи назначаются пожизненно, но их можно уволить за те решения, которые они принимают, и они не принимают таких решений, за которые можно лишиться мантии. Поэтому лучше не замечать ошибки следствия.

Кто пойдет работать на такую должность с таким объемом нагрузки и такими ограничениями? Где найти судей, которые не будут проявлять самостоятельность и осложнять жизнь следователям и прокурорам?

"Прокурорские" и "аппаратные"

Два главных источника пополнения судейского корпуса в России — это аппарат суда и прокуратура. На них вместе приходится 51 процент ныне действующих судей. Из других правоохранительных органов и госсектора приходят еще 27,6 процента судей. Оставшиеся проценты достаются бывшим работникам негосударственного сектора — преподавателям вузов и адвокатам.

Опыт предыдущей работы налагает определенный отпечаток на профессиональные ценности и нормы, которыми руководствуются судьи при принятии своих решений и выстраивании отношений с коллегами. С определенной долей уверенности можно сказать, что "люди из аппарата суда", "люди из прокуратуры", "люди из полиции" — это немного разные судейские субкультуры, различия между которыми, может, и не радикальны, но устойчивы.

Дело в том, что основная проблема нашей юридической профессии — это ее сегментация. В России не существует некоей независимой "юридической ассоциации", выдержав экзамены которой, человек получает право работать юристом в любой сфере, практиковать. Нет общей этики, которая бы относилась к профессии. Есть только диплом юриста, который выдает каждый второй вуз страны и который очень мало говорит о профпригодности человека. Профессиональную квалификацию вчерашний выпускник получает уже на своем рабочем месте — в аппарате суда, в прокуратуре, в полиции, в следственных органах. И очень быстро становится человеком "ведомственным" — носителем не общей юридической культуры, а культуры организации, которая его воспитала.

Сегодня для судьи оправдать человека — значит сказать, что уголовное дело было возбуждено зря, что следствие проработало вхолостую. Следователи получат выговоры, прокуроры лишатся премии. И всем хуже, в том числе судье, которому тоже устроят сложности

Судейский корпус стабильно пополнялся и пополняется выходцами из прокуратуры. Это преимущественно мужчины, и они обнаруживают более выраженную ориентацию на справедливость (читай — внутреннее усмотрение) и чувствительность к внешним ограничениям.

Если в 1997 году 21,5 процента судей приходили из прокуратуры, а 11,4 — из аппарата суда, то в 2013 году доля экс-прокурорских кадров осталась прежней — 20,8 процента, зато набор из аппарата суда достиг 30,3 процента.

Одновременно с увеличением численности выходцев из аппарата суда — бывших секретарей судебного заседания или помощников судей — произошло заметное сокращение доли судей с опытом работы в негосударственном секторе, бывших корпоративных юристов и адвокатов: с 28,2 процента в 1997 году до 16,5 в 2013-м. Почему это происходит? Хороший адвокат или корпоративный юрист обладает большей свободой, его нагрузка меньше, а доход больше, чем у судьи, и, следовательно, нет веских причин менять сферу деятельности. Кроме того, в судейском сообществе адвокатов не любят, и на всех уровнях принятия решений о назначении судей существует неформальный запрет на бывших адвокатов. Считается, что адвокаты в России проводники коррупции и посредники для "решения вопросов".

Хуже, чем об адвокатах, в профессиональном сообществе думают только о бывших полицейских в креслах судей. Из сотрудников МВД, говорят судьи в экспертных интервью, получаются плохие судьи, и опыт работы в полиции скорее вреден, чем полезен для совершения правосудия.

Феминизация Фемиды

Заметим при этом, что переход прокуроров и адвокатов в судейское кресло соответствует мировой практике. Зато есть черта, которая является специфически российской, характеризующей именно нашу судебную систему — это набор судей из аппарата суда. В других юрисдикциях судебные клерки — это отдельная профессия, они не претендуют на то, чтобы становиться судьями. У них и компетенции другие, и образование. Это менеджерские позиции.

В нашей судебной системе определенная доля выходцев из аппарата присутствовала и в советское время, но массовый переход сотрудников аппарата судов пришелся на середину 2000-х. У судей большая нагрузка, процесс формализован, он требует заполнения большого числа бумаг, протоколов, организации работы и выдерживания сроков. То есть судья сильно зависит от аппарата. Зарплаты судей в 2000-е повысили в несколько раз, а секретари и помощники продолжают получать по 10-15 тысяч рублей в месяц. Откуда брать сотрудников в аппарат? Как их удержать? Рождается негласный контракт: работа в аппарате шесть-семь лет, потом переход в судьи. Рутинная и низкооплачиваемая работа в аппарате судов, на которую идут преимущественно молодые женщины ("девочки", как судьи часто называют своих помощников), оказывается самым коротким путем в судейское кресло.

В интервью многие судьи подчеркивали, что аккуратность, четкость, умение правильно оформлять документы — важнейшие качества в их работе, и они приобретаются как раз благодаря опыту "аппаратной жизни". В результате первичного отбора на уровне аппарата работать дальше остаются только те, кто сможет выдерживать нагрузку и принимать организационные ограничения, налагаемые системой. После 2007 года судей судов общей юрисдикции сразу назначают пожизненно, поэтому если кандидатов знают по работе в аппарате, это снижает риски, повышает предсказуемость. В результате первичного отбора в аппарат и ориентации на "доморощенный продукт", как пошутил один судья, происходит феминизация Фемиды, то есть рост доли женщин среди судей. Если в 1990 году доля судей-женщин в судах первого уровня СССР составляла 44 процента, то сегодня, согласно нашему исследованию, она достигла 65 процентов. При этом среди судей, рекрутированных из аппарата, женщин больше 80 процентов.

В результате первичного отбора в аппарат и ориентации на "доморощенный продукт", как пошутил один судья, происходит феминизация Фемиды, то есть рост доли женщин среди судей. Если в 1990 году доля судей-женщин в судах первого уровня СССР составляла 44 процента, то сегодня, согласно нашему исследованию, она достигла 65 процентов

Что привносят в судейскую профессию кадры, воспитанные на канцелярской работе, понятно. Они с самого начала встроены в иерархию, хорошо знают формальную сторону процесса и букву закона. Примечательно, что, сравнивая ценности судей из разных возрастных когорт, мы видим, что для судей, назначенных в советское время, справедливость имела большую ценность, чем для судей, набранных в 2000-е годы. Некоторые судьи говорят, что раз решение законно, значит оно и справедливо. Однако в нашем исследовании мы предположили, что справедливость в каком-то смысле более синонимична самостоятельности судьи, его готовности решать исход дела, опираясь на некое внутреннее усмотрение, а не только на "букву" закона. Получается, что при существующей стратегии отбора судей справедливость, независимость и судейская самостоятельность остаются пока невостребованными.

518