7813. Публикации Юрия Феофанова

[Юрий Феофанов]

https://iz.ru/news/250806
В связи с тем, что суд присяжных в Ставрополе вынес оправдательный вердикт Владимиру Муханину, бывшему милиционеру, и Ильясу Саралиеву, жителю Чечни, прокурор сделал заявление: приговор будет опротестован, "как необоснованный и незаконный". Заявление в правовом смысле сенсационное. Либо сделано оно сгоряча, либо дело в принципиальном неприятии самого суда присяжных. Не хочется допускать мысли, что прокурор не понимает саму идею и статус этого судопроизводства, закрепленного в Конституции России
24 августа 2001, 17:48

Дело в том, что вердикт присяжных и не должен быть "обоснован". Присяжные не юристы; действующие юристы вообще ими быть не могут. Это, как его называют, "суд улицы". По материалам дела, которые они слушали в зале заседаний, а в совещательной комнате - по внутреннему убеждению они выносят свой вердикт: виновен или не виновен. Вот и все основания, иных от присяжных не требуется. Тем более странно объявление вердикта незаконным. Собственно, вынося свое решение, присяжные и творят закон по данному конкретному делу. Незаконным вердикт может быть признан только в случае существенных процессуальных нарушений. Но в конце концов, дело не в этом конкретном вердикте, а в самом состоянии суда присяжных в России. В Конституции 1993 года право граждан на суд присяжных предусмотрено. К сожалению, этим правом мы лишь отметились "для Европы". Реально подавляющая часть населения не имеет возможности воспользоваться своим правом на демократическое правосудие. Суд присяжных сначала ввели в пяти регионах, потом присоединили еще четыре. Это из 89 республик, краев и областей (суд присяжных предусмотрен лишь на этом уровне). Получился, как говорят, парадокс: в Московской области можно, в самой Москве - нельзя. Какое-то порционное правосудие. Объясняют это традиционно: средств не хватает, помещения не приспособлены и т.д. На самом же деле объяснение одно: власть не хочет и не может сосуществовать с независимым судом. Между прочим, полтораста лет назад тоже с помещениями было туго и с финансами не очень. И сопротивление толпящихся у трона было не меньшее. Однако все это покрыла, как бы теперь сказали, политическая воля. Манифестом монарха Александра II двери судов присяжных были открыты по всей империи. И новые суды начали действовать. Выносить вердикты, не всегда угодные властям. Но последние склонили головы перед правосудием. В наши дни тоже вроде бы признали, что суд присяжных должен быть повсеместно (для случаев, предусмотренных законом). Об этом много говорили нынешним летом, когда обсуждали судебную реформу. Но за всем этим чувствовалось и еще даст себя почувствовать глухое сопротивление прокуратуры, следственных подразделений. Один из замов генпрокурора публично заявил о неприятии суда присяжных, однако в отставку не подал. Хотя как же это может быть: госчиновник против Конституции? Позиция обвинительной власти вполне объяснима: она не готова к состязательному процессу, а таковой может реализоваться в полной мере только перед не зависимыми ни от кого присяжными. Прокуроры за много десятилетий привыкли открывать ногой дверь в кабинеты судей, заранее обговаривать с ними приговоры. Они проигрывали в судоговорении адвокатам, но были спокойны: в приговор перепишут обвинительное заключение. И так все продолжается. Отсюда менее одного процента оправдательных приговоров в обычных судах и до 20 процентов - в судах с присяжными. Не во всем, как мы говорим, цивилизованном мире принята эта форма судопроизводства. Она присуща англосаксонской системе, но не принята "на континенте". Мы за образец взяли собственный опыт - дореволюционной России. В Англии, Америке присяжные решают вопрос: доказано обвинение или не доказано. У нас шире: виновен или невиновен, даже если обвинение подкреплено серьезными уликами. Извините уж за ссылку на заезженный пример: Вера Засулич стреляла в высшее должностное лицо, генерал-губернатора Трепова, но была оправдана присяжными, ибо, по их мнению, "не виновна". И никто не отменил вердикт, хотя власть была в шоке. При всем при том что присяжные независимы, они все же должны быть ответственными - если не перед властями, то перед обществом, перед самими собой. Каким образом такую ответственность реализовать? Рискованно в наше демократическое время говорить о цензах, в частности, об имущественном, как это было в царской России. Но все же стоит подумать и об этом, перед тем как суд присяжных ввести повсеместно. Та пока еще небольшая практика, которую мы имеем, не свидетельствует о посильной безответственности "суда улицы". Но людям, которые руководствуются не нормами, а совестью, выносят вердикт по внутреннему убеждению, надо представить неопровержимые улики, доказать, что совершенно преступление по злому умыслу, выиграть состязание с защитой. Удалось ли следствию представить неопровержимые улики в ставропольском зале суда? По крайней мере, сомнительно. Все же присяжные выносили свое решение по такому тяжкому преступлению, как террористический акт. История суда присяжных в той же Англии (США взяли ее готовенькой) насчитывает восемь веков. Там тоже бывало всякое, но эта форма судопроизводства стала частью культуры. У нас тоже есть, что называется, наработки - дореволюционный опыт. Теперь уже вряд ли суд присяжных отменят. Поэтому обвинительной власти следовало бы думать об убедительности доказательств, а не о том, как бы опровергнуть вердикт, вынесенный в полном соответствии с законом.