*7122. Хотел стать лётчиком, а стал великим врачом. Жена — о Святославе Фёдорове

[Юлия Борта]

http://www.aif.ru/society/healthcare..._campaign=main
00:05 08/08/2017

За первую операцию по замене хрусталика на искусственный его уволили с работы, назвав шарлатаном. Но пациенты нашли своего доктора. На счету Святослава Фёдорова — миллионы людей во всём мире, которым он вернул зрение.

Святослав Фёдоров, 1982 г. © / А. Награльян / РИА Новости

90 лет назад, 8 августа 1927 года, родился известный всему миру хирург-офтальмолог Святослав Фёдоров. О жизни и самой большой любви великого доктора накануне его юбилея АиФ.ru побеседовал с Ирэн Фёдоровой, его женой.

Мало кто знает, что Фёдоров стоял у истоков не только революционных технологий в микрохирургии глаза, но и еженедельника «Аргументы и Факты», а также телепрограммы «Вести». «Помню, в конце семидесятых мы со Славой пришли в гости к Алле (Пугачёвой — Ред.), — вспоминает Ирэн Ефимовна, — а у неё уже сидел Слава Старков. Мы с ним были знакомы раньше по каким-то совместным встречам. Святослав Николаевич тогда только начал заниматься политикой, наводил связи. Когда мы вошли, разговор как раз закрутился вокруг невероятной востребованности печатной продукции. Наступили горбачёвские времена, гласность, перестройка, люди с интересом читали газеты, искали информацию, которая отличалась от той, что подавалась в официальной прессе. Так вот, они обсуждали, каким должен быть стиль газеты, чем можно заинтересовать людей. Святослав Николаевич приложил руку и к появлению телепрограммы „Вести“. В начале девяностых к нему обратился председатель ВГТРК Олег Максимович Попцов с просьбой помочь в создании новой телепрограммы. У журналистов не было ни помещения, ни средств на организацию вещания. Так вот, Святослав Фёдоров тогда очень серьёзно помог финансово. Кстати, две из трёх лошадей на первой заставке программы были наши: арабский конь Шах и лошадь породы тракен Гром. Это были любимые лошади Святослава Николаевича, которых он когда-то купил за 300 рублей. И это было очень символично: скачущие во весь опор кони, несущие вести. Потом, правда, новое начальство потребовало заменить заставку: мол, куда это годится, несутся какие-то лошади без руля и без ветрил, седока нет. Глупости, конечно, только наши чиновники такое могут придумать. Святослав Николаевич был личностью необычайно разносторонней. Когда его захватывала какая-нибудь идея, неважно даже, своя или чужая, он с удовольствием развивал её, подхватывал, и так мечта превращалась в реальность».

Лошади были одним из многочисленных увлечений Святослава Фёдорова. А первым были самолёты. Его жизнь началась с мечты о небе. И небо же его погубило.

Святослав Фёдоров, 1994 г. Фото: РИА Новости/ Виталий Арутюнов

С небес на землю

С детства Святослав хотел стать лётчиком. Ведь он родился в 1927 году и принадлежал поколению мальчишек, которые бредили подвигами Чкалова, грезили о героических полётах. Казалось, именно в военные лётчики ему прямая дорога. Отец, комбриг Николай Фёдоров, прошёл Первую мировую и Гражданскую войну, дослужился до звания генерала. В 1938 году его по лживому доносу арестовали и репрессировали как врага народа. Поэтому семья переехала из украинского городка Проскурова (сейчас Хмельницкий) в Ростов-на-Дону к родственникам, чтобы избежать гонений. Вскоре Святослав поступает в лётное училище. И вот тут-то судьба решила недвусмысленно указать, что путь ему суждено пройти иной. «В 1945 году он спешил на праздничный вечер в училище, неудачно повис на подножке трамвая, оступился и попал ногой прямо под колесо, — говорит Ирэн Фёдорова. — Ступня оказалась раздроблена, ампутировать пришлось не только её, но и треть голени. Правда, он всегда передвигался такой удивительно лёгкой, стремительной походкой, что её отсутствие практически не было заметно».

Этот несчастный случай перевернул его жизнь. Высокие мечты о подвигах в небе пришлось сменить на более земные. И Фёдоров поступает в Ростовский медицинский институт. В отличие от многих врачей, которые всю жизнь лечат так, как их когда-то научили в медвузе, Фёдоров всегда стремился узнавать и применять новое, сам разрабатывал новейшие методики операций на глазах, хирургические инструменты и технику. «Поначалу операции по исправлению дальнозоркости и близорукости проводили не лазером, как сейчас, а обычным скальпелем, — рассказывает Ирэн Фёдорова. — Придумали разламывать бритвочку и острым концом делали насечки на роговице. Мой водитель Миша был пятнадцатым пациентом, которому сделали такую операцию. Слава придумал хирургические ножи из сапфиров, алмазов. Современные скальпели в хирургической офтальмологии уже другие. Но всё началось с этих, фёдоровских. Помню, американцы тогда как сумасшедшие их у нас скупали».

Он был первопроходцем везде: создал лучший в мире жёсткий хрусталик (линза Фёдорова-Захарова), впервые придумал, как терапевтически лечить глаукому на ранней стадии, открыл метод склерэктомии (операция для лечения глаукомы), который до сих пор применяется в ведущих клиниках мира, одним из первых начал делать лазерные операции на глазах, пересаживать донорскую роговицу. К слову, первый опыт врача-революционера чуть было не лишил его любимой профессии. Когда в 1960 году он впервые в СССР провёл операцию по замене хрусталика глаза на искусственный при катаракте, его уволили за... «шарлатанство». На Западе такие операции уже делались, а в Союзе не признавались. Затем работал в Архангельске, где продолжил операции по замене хрусталика. Сотни прозревших людей. Власти наконец оценили талантливого хирурга и вместе с командой пригласили в Москву.

Святослав Фёдоров во время операции. Фото: РИА Новости/ Виктор Чернов

«Липовая» аспирантка

Все, кто знал Святослава Фёдорова, говорили, что он был невероятно обаятельным человеком. В него влюблялись многие женщины. И он отвечал им взаимностью. Видимо, поэтому первые два брака распались. Как водится в русской традиции, Фёдоров нашёл-таки свою единственную женщину с третьей попытки. А точнее, нашла его она.
Трудное детство и блестящая карьера. Как Склифосовский стал гением хирургии

«Всё произошло случайно, — делится Ирэн Ефимовна. — Хотя по прошествии времени я уверена, что всё было предрешено к тому, чтобы нам встретиться и прожить вместе 26 лет. У моей тёти развилась катаракта, и она вычитала в журнале „Наука и жизнь“, что лучше всех в Советском Союзе операции по замене хрусталика делает где-то в Москве офтальмолог Фёдоров. А так как я сама тогда работала акушером-гинекологом в подмосковном Красногорске, тётя попросила меня помочь устроиться к нему на операцию. Это было начало семидесятых, Фёдоров был уже очень известен и уважаем в узких кругах офтальмологов, я же о нём ничего не знала. Хотя в 1968 году в „Известиях“ вышла статья М. Аграновского „Открытие доктора Фёдорова“, но не все прочитали, другие не запомнили. Ломала голову, где мне его найти в огромной Москве. И опять помог случай. Как-то прихожу к своей подружке Танечке, которая жила в коммуналке около Ленинградского рынка. Вышли мы с Таней на общую кухню выпить чаю. „Ну где мне найти этого Фёдорова?“ — спрашиваю. Но Таня была просто участковым врачом и тоже ничего о нём не знала. Наш разговор услышала как раз вошедшая на кухню танина соседка Ира. Оказалось, она только что прооперировалась по поводу аппендицита в 81 больнице. Она рассказала, что Фёдоров работает в отделении этой же больницы. „Но к нему дикие очереди, — добавила Таня. — Не знаю, как ты к нему попадёшь“. Телефон больницы быстро выяснила через справочную. Набрала офтальмологическое отделение. Трубку взяла его секретарь. Я попросила к телефону Святослава Николаевича. Секретарша спрашивает: „А вы кто?“ А кто я? Надо было что-то придумать. Тут сверкнула спасительная идея: „Я его аспирантка Иванова. Хочу прийти к нему показать свою диссертацию“. Потом уже, когда мы со Славой были вместе, он мне признался, что к телефону подошёл из чистого любопытства: выяснить, что за интрига, ведь у него тогда не было никаких учеников-аспирантов. Поэтому попросил секретаршу передать аспирантке, чтобы пришла в субботу в 10 часов утра. Ну, думаю, хорошо, главное — это до него добраться. А там уж уговорить всегда можно. Я врач, он врач, мы друг друга поймём.

Святослав Фёдоров в рабочем кабинете. Фото: РИА Новости/ Б.Левицкий

В субботу надела на себя всё самое лучшее и пришла. Это было 23 марта 1974 года. Сижу в приёмной на стульчике. Вдруг пролетает мимо меня в кабинет какой-то вихрь. Только и успела разглядеть тёмно-коричневый плащ. Когда наконец встретились лицом к лицу, мгновенно поняла: „Это мой мужчина, человек, которого я всегда ждала“. Колени задрожали, чувствую — сейчас грохнусь на пол. Но взяла себя в руки и рассказала про тётю. В общем, тётя Вера вскоре прилетела из Ташкента. Все несколько дней, пока она лежала в больнице, я её навещала. А Святослав Николаевич, зная, что я врач, всякий раз предлагал пойти с ним на обход (он каждый вечер сам смотрел больных, которых оперировал) или звал к себе в кабинет. Я сидела и слушала, что они говорят на совещаниях, не в силах уйти. Влюблённая была до безумия! После выписки тётя Вера отправила меня отблагодарить доктора. Я купила лучшие французские коньяки, которые продавались тогда в гастрономе гостиницы „Москва“, цветы. А накануне мы с тётей посмотрели фильм „Цветы запоздалые“, где главная героиня, умирающая от туберкулёза, признаётся доктору в любви. „Вот! И ты так скажешь ему завтра, — выдала тётя Вера. — Ты ведь всё равно одна с ним в кабинете будешь. Даже если скажет „нет“, переживёшь, зато всё будет ясно“. С этим напутствием и пошла. Правда, объясняться не пришлось. Пока пыталась совладать со страхом и волнением, он сам спросил: „Где я могу вас найти?“ Дала ему свой телефон. А потом каждый день неслась домой с работы и садилась у телефона в ожидании звонка. Через месяц позвонила ему сама. А встретились мы только через два месяца. И встречались 4 года. Он то приходил, то уходил. Но ни разу его не упрекнула. После каждой очередной женщины он звонил мне: „Ириша!..“ И я летела к своему мужчине. В 1978 году я переехала к нему. И в 1978 чуть было не расстались. У мамы обнаружился рак 4 стадии, я так переживала, что решила уйти от Славы: слишком уж тяжело было. К тому же маме требовался постоянный уход. Но Слава меня тогда очень поддержал и помог. Расписались только в 1982 году, чтобы можно было вместе выезжать в командировки за границу».

Святослав Фёдоров и его супруга Ирэн. Фото: РИА Новости/ Виталий Арутюнов

Два лётчика

Но всё же главным в жизни Фёдорова была работа, а не женщины. Он проводил сложнейшие операции. Спас зрение нескольким миллионам человек по всему миру. В его институт приезжали оперироваться иностранцы. По всей стране было создано 11 филиалов, а в Индийском океане и Средиземном море курсировал корабль «Пётр Первый»: плавучая больница, на которой тоже выполнялись операции. Кстати, когда Институт микрохирургии глаза был уже построен, Фёдоров чуть было не лишился главного детища всей своей жизни.

«Все 4 года, пока строился институт, Слава ездил на стройку каждый день, как на работу, — делится Ирэн Фёдорова. — Контролировал, как идёт строительство, следил, чтоб не разворовали стройматериалы. И вдруг, когда уже всё было построено, руководство нашей страны засомневалось: в Москве уже есть два глазных института, зачем и третий отдавать офтальмологу? Решили передать здание под республиканскую больницу. Слава тогда очень рассердился. Снова вмешалась судьба. В СССР приехал с визитом президент Сирии Хафез Асад и решил проконсультироваться с Фёдоровым. Слава пригласил его в свой кабинет во вновь построенном институте. Они проговорили 4 часа! Асад ведь был профессиональный лётчик. Слава — несостоявшийся лётчик. А сын его — нынешний президент Сирии Башар Асад — врач-офтальмолог. Фёдоров оперировал его мать. Мы часто потом ездили в Сирию. Асад подарил Фёдорову кусок земли на берегу моря в Латакии, где Слава мечтал построить клинику для наших больных, чтобы они могли проходить там реабилитацию. Мечтал, но не успел... В том же разговоре Святослав Николаевич рассказал Асаду, что новый институт у него хотят отнять. На следующий день Асада провожал Косыгин. А вскоре вышел указ за подписью председателя Совмина, в котором говорилось о том, что здание принадлежит НИИ микрохирургии глаза».

Святослав Федоров, 1993 г. Фото: РИА Новости/ Сергей Гунеев

Помимо института, Фёдоров руководил огромным производственным комплексом «Протасово-МГ» с собственным вертолётом. В него входили: молочный завод, предприятие по производству питьевой воды. Оправы для очков, линзы, хирургические инструменты изготавливались на территории института.

2 июня 2000 года вертолёт, на котором Святослав Фёдоров возвращался с конференции из Тамбова, разбился под Москвой. По официальной версии причиной авиакатастрофы стала техническая неисправность. Жизнь Фёдорова оборвалась в 72 года. Мир потерял гениального офтальмолога, который мог бы сделать гораздо больше, если бы оставался на земле...

[Юрий Черниченко]

№01 (443) 1 января 1989 года МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ

МОЙ КАНДИДАТ

По аграрной своей склонности мне вроде в мечтах положено видеть депутатом какой-то вариант Микулы Селяновича. Но именно преданность селу велит признать, что проблемы земли, урожая, зернового импорта и т.д. решаются сейчас не в РАЙОННЫХ БУДНЯХ, вообще не в сельских сферах, а в атмосфере политики. В революционных горизонтах ВЛАСТИ И СОБСТВЕННОСТИ, какие всегда заново и наново ставит любой крупный общественный сдвиг!
ИЗ БЛИЗКО знакомых мне людей лишь один, пожалуй, не только говорит о собственности нового толка и склада, но и делает в этом же русле многое и по-боевому. Если «Вся власть-Советам!», то и собственность тем, кто работает! На станки, приборы, здания, на плоды труда-неотьемлемая и передаваемая по наследству трудовая собственность. Лишенный какой бы то ни было собственности легко управляем, это правда. Но и корней лишен, и жизненных задач, надежности. и стабильного долговременного интереса тоже. Это, увы, слишком часто не пролетарий, а люмпен-со всеми качествами этой категории. Человек имеющий за собой все государство в целом ни шиша в реальном владении, хорош как фраза, как пример политической трескотни, но просто опасен подчас как работник, исполнитель, делатель, потому что-не копит ничего-он не копит и мастерства. Не боясь что-либо потерять и престиж, авторитет, доверие к своим рукам, а без этого нет мастера. Хорошо, если такой бескорыстный шьет только сандалии, их можно просто не купить, а если не дай бог, он оперирует вам зеницу ока?
Не собирается хитрить: я пишу о враче Федорове. Не прежде чем рассказать о своем кандидате, хотел бы два слова сказать о социальном типе, какой он представляет. Он интеллегент. Интеллегенция, по Цицерону,-«способность понимать». Очень годится и в приложении к русской, к подлинной советской интеллегенции. Способность понимать свой народ на данном историческом этапе, видеть его реальные, без косметики, черты и потенциал. Понимать действительную опасность своего противника. Понимать и политику как искусство возможного, оставляя витание в облаках героям романтических книг. «До интеллегентности ли было нам!»-когда-то публично заявил Анатолий Софронов, оправдывая свое прошлое трудностями бытия. Замечательно тут отношения к категориям нравственности, как к галошам: их можно надеть или снять. С Дмитрия Лихачева, Андрея Сахарова, Татьяны Заславской, Михаила Ульянова, Владимира Дудинцева, Алеся Адамовича, Юрия Афанасьева их существа не снимешь, это русские интеллегенты в советское время, время перестройки. Однако, увы, фонд заработной платы, кредиты Госбанка, квартиры сотрудникам, переговоры с «фирмачами», ревизоры Министерства финансов, бетонные панели и японские компьютеры-вся лихорадка буден многих из них не задевает, чаще они отвечают только за свои труды, роли, книги….
Доктор Святослав Николаевич Федоров регулярно оперирует больных. Он рассекает роговицу, меняет замутненный хрусталик на пластамассовую линзу-и человек снова видит. Он изобрел особый инструмент для устранения близорукости (без очков) и внедрил специальный конвейер, где каждый врач делает одно, свое-и производительность резко возрастает…. Мастерство, открытия, умения доктора Федорова наднациональны, как звонкая валюта, и вополощают собой тот приоритет общечеловеческих ценностей, который свойственен Москве наших дней. Он оперировал шейхов, ветеранов Великой Отечественной и миллионеров Флориды. Его идею оборудовать лабораторию микрохирургии глаза в авиалайнере и «все свое носить с собой» с континента на континент-реализовали западные менеджеры и медики, прежде чем отечественные управители: русские до сих пор «медленно запрягают»…. Сестры института на северной (рабочей) окраине Москвы за глаза зовут его «Светофор Николаевич»-из-за несомненной твердости: красный-стой, зеленый-пошел быстрее. Дочери вчерашних бараков, они еще окликают посетителя: «Мужчина, куда вы тащите шмутки?» Не всякая и выговорит, если взяться ее учить: «Сударь, не позволите ли принять пальто?...» Но любая из сестер знает, что ее получка составит ровно одну четверть зарплаты «Светофора», это генеральный директор давно уже установил: государственная плата за операцию делится внутри института «по паям», и от мастерства всех всех причастных к ней-хирурга, ассистента, медицинской сестры-прямо зависит заработок и светила, и рядовой сотрудницы. Один не перечеркнет хорошей работы другого: Ко-операция-это и значит со-трудничество. И делят заработок сами, сами и премируют, и штрафуют-генеральный директор не каратель и не милостивец, он первый среди работающих. Тут и весь его демократизм!
Серьезный представитель компьютерной (оптической, строительной, медицинской….) фирмы знает, что с профессором Федоровым он будет говорить на одном языке. Не просто на английском-на языке выгоды, быстрых решений, веского слова, доверия, которое, увы, подрывается один только раз и дубликатов не имеет. У доктора-офтальмолога тьма приятелей на всем белом свете. С одним стрелял диких свиней на юге США, с другим верхами скакал в окультуренных прериях.
Он человек, и все человеческое ему доступно.
Но не хочу отвлекать на частности. Доктор Федоров-энтузиаст идеи кооперации, соучастия людей во владении государством и управлении таковыми. Свой научно-исследовательский центр он-подобно Н.И.Вавилову и его институту растениеводства (ВИРу)-сделал этаким исцеляющим государством внутри государства. От Сибири до Кубани, «от Москвы до самых до окраин» создаются офтальмологические подобия институту в Бескудниках-и нет разницы между уровнем провинции и столицы, как нет разницы между глазом сварщика и оком министра.
А свой центр в Москве он взял и вкупил! За деньги. У казны. Выпустили акции, по пятьсот с чем-то рублей за одну-и по сотрудникам: кто готов к совладению? Уж тут-то права и директора, и тихой технички-уборщицы абсолютно равны: одна акция-равный дележ прибылей в конце полугодия, равные возможности завещать именную бумагу сыну или внуку, равная-сказать бы здесь-опасность прогадать, да дело надежное.
В сельском хозяйстве он применил идею кооперации просто: взял в аренду для своего медицинского центра подмосковные запущенные поля-фермы по Дмитровскому шоссе, угодя старинного Протасова, некогда принадлежавшего Александру Суворову, места красоты божественной, но остались там сейчас, по определению одной старухи: «Тюха, Матюха да Колупай с братом».
На сходе, где решалась новая судьба деревни, профессор Федоров и местные жители говорили на языках более различных, чем язык суахили от кечуа. Святослав Федоров уверенного говорил, что здесь будет удой в 8-9 тысяч, овощи без химии, французкая сыродельня и заработки тысячи рублей в месяц. Ему же говорили, что вчерашний директор совхоза не оштукатурил избу, не подвез кормов коровам, что телята тонут в грязи, а пенсия 33 рубля в месяц… Однако понимание, что пришла «новая экономическая формация», стояло над Протасовым.
Придет пора, мы расскажем, что из этого всего получается. Судя по вснй жизни Федорова, получится непременно. Он сказал: «Если мы делаем такие человеческие глаза, неужели не сделаем картошки, морковки, сметаны?»
Меня бог миловал: за тридцать пять лет журналистистких лет никогда не агитрировал за кандидата в назначенные депутаты. Выборы без выбора-недостойное занятие, а хуже его разве только депутат-«кивало»-без права на идею, на мнение, на закон. Сегодня же делюсь своим заветным желаниям увидеть среди депутатов нашего нового законодательного собрания страстного воителя за повсеместный выход из кризиса, «кипятильника» в общественном чане, прямого и светлого человека, гуманиста и трибуна-доктора Федорова.

[Генналий Лисичкин]

https://web.archive.org/web/20000930.../mat/ry1.shtml

Что же стоит за "империей" Святослава Федорова

ОБ ЭТОМ каждый, кто видел или читал про хозяйство знаменитого офтальмолога Федорова, может судить по-своему. Марина Глебова заметила то, что описала в "Огоньке" № 5 за 2000 год в статье "Что стоит за империей Святослава Федорова" со знаком минус.

Ей не нравится и федоровская технология глазных операций, и коммерциализация медицины, и свобода хозяйствования в его "империи" (МНТК), и сам образ жизни Федорова. Мне же, наоборот, почерк его работы кажется ценным, и не только для медицины, но и для всей нашей экономики. И вот почему.

Глебова считает, что успех МНТК - в "суперсовременной аппаратуре", которую удалось достать Федорову, и в новом подходе к операциям, сильно отличавшемся от традиционного. Это не так. В основу МНТК легла не аппаратура, а принципиально, качественно новая технология. А новая технология всегда бескомпромиссна и живет по своей особой железной логике, в ожесточенной борьбе с теми, порой даже очень хорошими людьми, кто не способен по ряду причин пересесть с паровоза на электровоз. Марина Глебова не учитывает этого обстоятельства и упрекает Федорова за то, что "операции на глазах часто проводятся с нарушением некоторых медицинских норм". Каких норм? Врач работает в грязном халате и нестерильным инструментом? Ясно, что речь не об этом. А если бы Федоров взял в свою технологию что-то от одного приема лечения, что-то - от другого, чтобы не конфликтовать с прежними авторитетами, то все его пациенты были бы обречены на куриную слепоту. Слава Богу, это им не грозит из-за научной неуступчивости шефа МНТК. А эта неуступчивость в нашей стране обходится, как знаем, недешево. Вспомним борьбу "лысенковцев" с "вейсманизмом-морганизмом", вспомним кибернетиков, многих, многих других первопроходцев в различных областях их деятельности. Так что "империю Федорова" надо ценить за то, что в рамках ее была создана и применена новейшая технология, оказавшаяся не на уровне, а выше мировых стандартов. О чем свидетельствует ее экспорт в чужие страны.

В "империи Федорова" реализован еще один важный принцип, обеспечивающий успех ее развития. Новейшая технология производства, о которой речь шла выше, не технократична, она органично вмонтирована в социальную ткань рабочего коллектива. Если бы на "суперсовременной аппаратуре" работали люди с нищенской зарплатой, проживающие в коммуналках или бараках, не имеющие возможностей отдыхать как положено, то никакая технология не спасла бы дело Федорова. Не может человек стоять у станка, то бишь у операционного стола, и постоянно думать, где бы еще подработать после смены, где бы достать кусок колбасы для семьи, куда и как устроить детей летом... Такую роскошь - быть беззаботным - может позволить себе лишь кадровый бомж, но таких выгоднее не допускать ни к какому производству. В "империи Федорова" уже давно и намертво признали, что дешевый работник самый невыгодный. Глава МНТК платит, по советским меркам, щедро и регулярно. Откуда берутся деньги? Не из государственного кармана. Он нашел уникальный источник добывания средств на жизнь своего коллектива - результаты труда этого самого коллектива, то есть выручка от реализации высококвалифицированного труда его специалистов. Вот за это Глебова и упрекает Федорова: "погоня за прибылью в МНТК часто заменяет медицину", "...клиника Федорова это все-таки не нефтеперерабатывающий завод"... "в России все больше людей, которым операция на глазах жизненно необходима, а в клинику Федорова они пойти не могут, поскольку цены на услуги здесь растут с каждым днем"...

Хотел бы добавить, что цены растут не только на операции, но и на хлеб, картошку, молоко, овощи, газ, электричество, транспорт... И все эти товары, услуги тоже "жизненно необходимы", и не только слепым, но и зрячим. Так что же делать? Ясно что: надо опять сделать все это почти бесплатным и, как при Сталине, по весне каждый год еще и снижать цены на товары первой необходимости. Каким образом? Это тоже хорошо известно. За счет неоплаченного труда крестьян ("трудодни") и бесплатных работ в ГУЛАГе. Вот мы и договорились о природе нашего советского гуманизма. И все-таки нельзя отрицать, что с каждым годом число пациентов у Федорова сокращается. Автор "Огонька" приводит грустные цифры: в начале 90-х годов операций проводилось около 100 тысяч в год, сегодня не больше 40 тысяч. Но о чем это говорит? Не о росте цен на операции, а о стремительном снижении жизненного уровня населения.

Беру на себя смелость утверждать, что Святослав Федоров не имеет к этому никакого отношения, так же как и к спаду спроса на услуги его клиники. Не услуги его дороги (они очень дешевы по мировому уровню), а наши доходы баснословно низки в том же измерении. И нищета эта происходит из-за высокого уровня неквалифицированности управления экономикой, из-за повального, под присмотром госадминистрации, грабежа национального богатства, из-за прежнего политизированного подхода к решению хозяйственных проблем. А что касается необходимости платить за лечение, образование, отдых, квартиру и другие "жизненно необходимые" вещи, то к этому нам всем надо привыкать, поскольку обещанного большевиками коммунизма не получилось. Бесплатно или на льготных условиях должны лечиться, учиться, кормиться лишь те небольшие группы населения, заботу о которых обязано взять общество на себя. Кстати, у Федорова некоммерческих пациентов такого рода за прошлый год было более 40 процентов. Березовский и ветеран войны стоят у него в разных очередях, что, на мой взгляд, тоже достойно широкого распространения.

Глебова упрекает руководителя МНТК за то, что он отвлекается на всякого рода деятельность, далекую от медицины: конюшни, рестораны, издательство... Мне очень хорошо знакома природа всех этих упреков. В свое время я защищал в печати председателей колхозов, которые, занимаясь овощеводством, животноводством, растениеводством строили у себя различные подсобные предприятия, далекие от основного вида деятельности. Партийные руководители грозно внушали им: прекратите, это отвлекает от главного дела - кормить город. Те пытались возражать, что, мол, побочная деятельность дает хорошие деньги для развития самого сельского производства. Теперь с этим согласились. Но, как видим, не везде. И побочная прибыльная деятельность Федорова вызывает раздражение. А зря!

Уже очень много охочих загнать всех нас вновь в знакомую клетку, заставить жить по армейским правилам. Статья в "Огоньке" и не скрывает этого. "МНТК - предприятие не коммерческое, оно по определению не может ставить прибыль во главу угла. За его деятельностью должен, по идее, пристально следить российский Минздрав" - выносится в ней приговор. Конечно, Минздрав должен следить за чистотой медицинского процесса, но навязывать предприятию стратегию и тактику его хозяйственного развития - это значит вернуться к практике административно-командной системы, которая угробила Россию. Но в материале "Огонька", как видим, идет речь именно об этом: о национализации МНТК, о его уничтожении, ибо в рамки госструктур его не впихнешь. Добро бы желание впихнуть его туда шло от банкротства МНТК. Нет, это предприятие прибыльное. В прошлом году оно имело 21 миллион рублей прибыли, в том числе и от подсобной деятельности. В чем же дело? Только в том, что мертвый хватает за руку живого.

Глебова считает, что все наши нынешние беды от того, что по пути МНТК "идут практически все российские предприятия", что "Микрохирургия глаза" - это зеркало, в котором отражаются гримасы российской экономики". Граждане хорошие, побойтесь Бога! Где же вы видите массу российских предприятий, выплачивающих регулярно высокую зарплату, где те из них, которые имеют миллионную выручку в долларах от экспорта услуг, где те, кто платит в бюджет крупные деньги в рублях и долларах?

Федоров не из числа неудачников. Но и не из тех, к числу которых его причисляет Глебова - не "олигарх" он. Те наживаются на бедах людских, этот - от них избавляет. Есть разница?!

Надо сказать, что беда нашей экономики именно в том, что ее руководители отвергают путь, по которому идет Святослав Федоров. Почему? По злому вредительскому умыслу? Конечно, нет. Все дело проще и сложней. Уже давно всем известно, что настоящий предприниматель такая же редкость, как талантливый художник, артист, писатель... Их очень, очень мало. Социологи считают, что предпринимательским талантом обладает максимум 10 процентов от тех, кто трудится на производстве. А поскольку они, как поэты, артисты, художники, тоже самобытные, упрямые, трудно управляемые, то им, как всем людям нестандартным, чаще всего обрубают руки, ноги, головы. Так что из этих 10 процентов врожденных предпринимателей хорошо если остается в живых 2-3. И то сейчас, после завершения коллективизации, индустриализации, химизации, мелиорации... Федоров один из этих немногих, чудом уцелевших хозяйственников. Трагедия нынешних реформ состоит не только в том, что руководители нашей страны не знают, что делать в экономике, а прежде всего в том, с кем эти реформы осуществлять. Пока приходится это делать с теми, кто прошел тяжелую советскую школу хозяйствования. От сложившихся там и тогда привычек отделаться, как видим, безумно трудно. Поэтому надо все делать для того, чтобы опять не зарезать курицу, несущую золотые яйца.

Статья Глебовой иллюстрирована фотографией Федорова верхом на коне. Она должна, видимо, символизировать степень морального разложения "мага и волшебника", как его ехидно величает журналистка. Конечно, было бы этичнее, если бы Федоров в выходные дни катался на ишаке. Но это дело вкуса. Не его, конечно, Федорова, а тех, кому он должен понравиться. В конце концов наш первый российский президент въехал в Кремль на потрепанном "Москвиче", позаимствованном у Коржакова. Только в этом ли смысл демократизма? Вправе ли мы, считая, естественно, себя демократами, диктовать человеку, как он должен одеваться, отдыхать, что есть-пить, если, конечно, он все это делает на свои деньги. А Федоров как раз работает и веселится не за государственный счет. Так может, ему и нам надо предоставить право самостоятельно решать этот вопрос? Советская власть лезла со своим регламентом и в частный дом, и в супружескую кровать. Неужели опять нам грозит это? Думаю, да, если вновь всеобщее огосударствление объявить заветной целью для России.

Святослав Федоров справится с любыми тяжестями.