5311. Экзистенциализм

[Filosof.historic.ru]

http://filosof.historic.ru/books/ite...97/st000.shtml
Основные темы и проблемы экзистенциалистской философии.

Европейская философия обратилась к проблеме человека в эпоху Возрождения и на заре нового времени. Но мыслители XX в. сочли необходимым осуществить новый поворот к проблематике человека, причем именно к теме его существования. В результате родилась экзистенциально-персоналистская философия XX в.

Необходимо учитывать особую трудность изложения экзистенциальной философии, которая проистекает из ее аморфности и плюральности. К экзистенциальной философии в широком смысле этого слова целесообразно относить философские учения и направления, в которых акцент сделан на проблеме человека, его существования, развития его личности, отношения человека к природе, обществу, другим индивидам, к культуре. Богу и религии. К такому широко понятому экзистенциально-персоналистскому движению можно причислить целый ряд учений и направлений XX в., о которых уже шла или еще пойдет речь, - экзистенциализм, в том числе религиозный, персонализм, философскую антропологию, герменевтику (в этом учебнике им посвящены специальные главы). В данной главе выделена для более обстоятельного анализа собственно экзистенциалистская философия, или экзистенциализм'. Само название этого направления выражает его программу: заменить классическую "философию сущностей" (essentia) философией человеческого существования (existentia). И хотя сегодня экзистенциализм как направление (никогда не бывшее однородным и единым) принадлежит истории, он остается философской классикой XX в. - его изучают в университетах, колледжах, сочинения выдающихся представителей экзистенциализма всегда находят заинтересованных читателей.

Корни экзистенциально-антропологического поворота уходят еще в XIX столетие, когда некоторые философы и писатели (например, Кьеркегор, о котором речь шла в кн. 3 этого учебника) сделали вопрос о человеке и его существовании главным пунктом своего размежевания с философией и культурой прошлого.

Самые ранние по времени формы экзистенциального философствования в XX в. - это учения русских философов Н.А. Бердяева и Л.И. Шестова, испанского писателя М. де Унамуно (1864-1936).

После первой мировой войны получил широкое распространение немецкий экзистенциализм, основатели которого К. Ясперс (1883-1969) и М. Хайдеггер (1889-1976). Писатели и философы Ж.-П. Сартр (1905-1980), А. Камю (1913-1960), Г. Марсель (1889-1973) представляют французскую ветвь экзистенциализма. К экзистенциализму был близок также испанский философ X. Ортега-и-Гассет (1883- 1955).

Анализ экзистенциалистской философии в данном разделе построен следующим образом. Сначала эта философия и ее основные идеи рассматриваются в контексте ее эпохи, затем исследуются те идеи и концепции, которые можно считать характерными для всего направления. После этого более подробно рассматриваются произведения и специфические идеи выдающихся философов, которых правомерно отнести к экзистенциализму.

Экзистенциалистская философия XX столетия, которая, как и всякая философия, тесно связана со своей эпохой, несет на себе печать нашего драматического, конфликтного века.

[Filosof.historic.ru]

http://filosof.historic.ru/books/ite...97/st001.shtml
Центральная проблема, на которой сосредоточивают свое внимание наиболее крупные философы, обычно относимые к экзистенциализму, а также к персонализму, философской антропологии, - это проблема жизнедеятельности и мироощущения индивида в обществе, переживающем глубокий кризис.

Экзистенциалисты констатировали широкое распространение трагических, болезненных чувств и умонастроений индивида. Но они видели смысл философии не только и не столько в констатации, а тем более не в увековечивании настроений страха и покинутости. Им представлялось, что философия обязана помочь человеку, охваченному трагическими умонастроениями, если не преодолеть их - что в принципе невозможно, - то; во всяком случае, искать и находить свое Я, смысл своей жизни в самых трагических, "абсурдных" ситуациях.

К. Ясперс после второй мировой войны опубликовал цикл работ, посвященных проблеме атомной войны и будущего человечества, а также анализу социальной и духовной ситуации, сложившейся в ФРГ. И он не один раз предупреждал, что современному миру грозит опасность, которой не знало прошлое: может быть прервана многотысячелетняя история человечества. Перед философией нашей эпохи К. Ясперс ставил весьма ответственную и срочную задачу - убеждать человечество, отдельных индивидов, партии и их идеологов в том, что настоятельно необходимо использование "высших возможностей человеческого бытия" в борьбе с охватившим людей отчаянием.

Разумеется, связь экзистенциальной философии человека с эпохой и ее событиями неоднозначна, внутренне противоречива. Так, один из основателей немецкого экзистенциализма, М. Хайдеггер, в 1933 г. не сумел разглядеть суть фашизма и его идеологии, согласившись принять от национал-социалистов пост ректора Фрейбургского университета. Однако очень скоро он отошел от дел, почти не публиковал своих работ. К чести же других лидеров экзистенциализма надо отметить, что они всегда занимали активную антифашистскую позицию. (Французский экзистенциализм приобрел особое влияние в годы второй мировой войны, причем Ж.-П. Сартр, А. Камю, С. де Бовуар были не только активными участниками, но и идеологами движения Сопротивления в своей стране.) И не случайно именно в военный и послевоенный периоды родились наиболее значительные произведения французских экзистенциалистов.

В драматических и философских произведениях Ж.-П. Сартра периода войны предметом страстного, заинтересованного разбора служила ситуация, сложившаяся во Франции и других оккупированных нацистами странах Европы. Ж.-П. Сартр призывал к сопротивлению фашизму, и, несмотря на мифологическую символику поставленной в оккупированном Париже пьесы "Мухи" (в основу ее положен древнегреческий миф об Оресте), призыв был хорошо понят читателями и зрителями. Одновременно сложившаяся во время войны ситуация служила Ж.-П. Сартру и другим экзистенциалистам трагическим поводом для выявления самого смысла человеческого существования, сути процессов нравственного выбора, отношения к смерти и т.д., т.е. для постановки проблем, которые экзистенциалистско-персоналистская философия с самого начала ставила в центр философствования.

Роман А. Камю "Чума", написанный уже после войны, также содержит в себе это двойное измерение. Речь идет, с одной стороны, об алжирском городе Оране, на который, как повествует А. Камю, в 194... г. обрушилась чума. Чиновники муниципалитета упрямо отказываются признать болезнь чумой - намек на политиков, долгое время "закрывавших глаза" на коричневую чуму фашизма, а заодно и на всякое будущее благодушие правителей и подданных перед лицом назревающих социальных катастроф. В образе доктора Риэ, берущего на себя тяжесть ответственности в борьбе с чумой, Камю воплотил Черты тех, кто решился на активное сопротивление фашизму. Сам Камю отмечал, что явное содержание "Чумы" - это борьба европейского Сопротивления против нацизма. Но он, с другой стороны, вполнe определенно расширял историко-ситуационные рамки борьбы человека с "чумой", так же, как и Сартр, придавал трагическим обстоятельствам, бунту и сопротивлению характер человеческой судьбы для обозримого периода истории.

Последние страницы "Чумы" - рассказ о том, что горожане, празднуя конец эпидемии, готовы сразу же и забыть о ней. Доктора Риэ это тревожит. Надо предупредить людей: "...микроб чумы никогда не умирает, никогда не исчезает... он может десятилетиями спать... и, возможно, придет на горе и в поучение людям такой день, когда чума пробудит крыс и пошлет их околевать на улицы счастливого города", - таким предостережением А. Камю завершает "Чуму".

Ж.-П. Сартр предвидит возможные возражения против своей концепции - например, апелляцию к силе обстоятельств: обстоятельства были против меня - я не служил и не служу тому делу, к которому предназначен, не встретил людей, которых можно было бы любить, и т.д. Для экзистенциализма, отвечает на это Сартр, нет способностей человека, его тяготения к какому-либо делу вне их проявления. И если человек никого и никогда не любил, ни к кому не проявил дружеского расположения, значит, таких качеств нет и не было в его индивидуальном "проекте". Быть в пути, т.е. постоянно заботиться об обретении своей сущности, - истинно человеческий, хотя и нелегкий, полный драматизма удел.

Какой же рисовалась экзистенциалистам, персоналистам реальность действия индивида на социальной арене? Несмотря на значительный разброс мнений, их позиции содержат немало общего. Прежде всего, экзистенциальные философы считали необходимым выступить против веры в некий заранее гарантированный (приписывались ли гарантии богу, абсолютному духу, законам истории) прогресс, который якобы осуществляется сам собою, помимо усилий, действий отдельных людей. Эту веру философы XX в. считали не просто наивной, но и исключительно опасной.

X. Ортега-и-Гассет писал, что идея прогресса усыпила в европейце и американце то радикальное чувство опасности, которое и является субстанцией человека. Ибо если человечество прогрессирует с неизбежностью, из этого вроде бы вытекает: мы можем перестать быть настороже, отбросить все заботы, освободить себя от всякой ответственности и предоставить возможность человечеству неотвратимо вести нас к совершенствованию и к наслаждению. Человеческая история оказывается, таким образом, лишенной всякого драматизма.

Мир экзистенциалистски ориентированного индивида - это свобода, на которую человек обречен. Причем на сколько-нибудь гарантированную опору индивиду рассчитывать не приходится. Человек свободен, он и есть свобода, пишет Сартр. Свободный выбор индивида - его удел, ответственность и его трагедия. Ситуация личностного выбора - излюбленная тема экзистенциальной философии. В классической философии, конечно, тоже шла речь о выборе, а порой - о побуждениях и мотивах деятельности индивидов. Но по большей части интерес философов-классиков был сосредоточен на познавательных аспектах деятельности. В XX в. центр внимания философов явно переместился. Правда, они тоже обращаются к познавательным сторонам деятельности человека, но вот его сущность, проявляющуюся в реальном существовании, усматривают главным образом не в рациональных познавательных и познаваемых моментах.

Возьмем описание экзистенциалистами личностного выбора в ситуации фашистской оккупации и сопротивления - на этом примере они любили пояснять смысл категорий "экзистенция" и "выбор". (И не забудем о том, что слову "сопротивление" они придавали весьма широкое значение, усматривая в нем человеческую судьбу и свободу человека. А. Камю так перефразировал знаменитое cogito, "я мыслю", Декарта: я бунтую, следовательно, мы существуем.

Участники молодежного движения социального протеста в странах Западной Европы и США в 60-х годах любили ссылаться на подобные рассуждения экзистенциалистов, чьими идеями они были вскормлены.)

Человек решает вопрос о том, покориться ли фашизму или встать в ряды движения Сопротивления. Какую роль играют здесь размышление, расчет - словом, рациональные моменты? Пожалуй, минимальную, считают экзистенциалисты. Речь ведь идет не о "всезнающих" ученых, а об обычных людях - а "трезвый расчет" их скорее склонял бы к коллаборационизму, особенно в первые годы войны, в занятой фашистами Франции, где еще не созрело массовое движение Сопротивления. Но те люди, которые выбрали сопротивление, действовали вопреки расчету, который чаще всего, даже в нетерпимых ситуациях, "советует" не рисковать жизнью и ее благами. Они, конечно, могли рассчитывать и рассчитывали на помощь и верность других людей - на коллективную солидарность, на успехи антифашистской борьбы во всем мире. Это экзистенциалисты готовы признать. Однако именно в те дни и часы, когда человек в пограничной ситуации смотрит в лицо смерти, главную опору, подчеркивали эти философы, он должен найти в самом себе, в своей экзистенции - только тогда его верность сопротивлению будет прочной. И так, продолжают экзистенциальные философы, обстоит дело в любой ситуации, когда человек борется за свободу, за свое сокровенное Я (свою экзистенцию), когда идет наперекор самым неблагоприятным обстоятельствам.

Бытие человека, в центр которого помещено главное в нем - индивидуальная сущность, т.е. экзистенция, в свою очередь становится первоосновой картины мира" создаваемой представителями экзистенциалистско-персоналистских направлений. Говоря философским языком, акцент переносится на онтологию, а в онтологии - на бытие человека.

[Filosof.historic.ru]

http://filosof.historic.ru/books/ite...97/st002.shtml

Развернутую концепцию этого рода впервые создали немецкие экзистенциалисты. Предвосхищением онтологического поворота в экзистенциально-персоналистическом философствовании можно считать русскую философию начала XX в., особенно работы Н. Бердяева, Л. Шестова, С. Франка. Правда, в то время они были почти неизвестны на Западе. Зато большую популярность обрела вышедшая в 1927 г. книга М. Хайдегтера "Бытие и время", где был разработан специфический проект экзистенциалистского учения о бытии (онтологии). В целом ряде работ 20 - 30-х годов К. Ясперс предложил свой вариант онтологии. Впоследствии, опираясь на разработки немецких мыслителей, Ж.-П. Сартр создал обновленное понимание бытия (особенно в книге "Бытие и ничто"). Еще раньше новые, неклассические варианты онтологии, повлиявшие на экзистенциалистов, разрабатывал Э. Гуссерль (1856-1938) - основатель феноменологического направления, на протяжении всего столетия сохраняющего большое влияние в философии.

Почему же особое внимание философов разных направлений привлекло учение о бытии? И как это увязать с поворотом к человеку? Ведь в философии XX в., в отличие от традиционной отнологии, не мир, не природа, а человек становится проблемной точкой отсчета. Философы XX в. стали решительно пересматривать внутрифилософские приоритеты прошлого. Они возражали тем представителям классической отнологии, которые отталкивались от самостоятельного бытия мира и от него двигались к пониманию человека, поставленного в зависимость от мира. В таких случаях, говорили они, философия и превращалась в "философию вещей", а человек чаще всего также рассматривался как вещь. Не менее категорическими были возражения против тех направлений классической философии, где на первый план выдвигались логика, гносеология, теория идей: господство "философии идей", утверждали сторонники "новой онтологии", превращает человека в своего рода познавательную машину.

В противовес классическому онтологизму и гносеологизму представители новых направлений XX в. считали необходимым действительно сделать человека центром филосфии. Ведь сам человек есть, существует, является бытием, притом бытием особым. Философы-классики рассматривали "бытие" как предельно широкое (человеческое) понятие о мире и в то же время считали бытие независимым от человека. Кант пытался преодолеть это противоречие. В кантовском учении философы XX в. особенно высоко оценивали ту идею, согласно которой мир мы видим исключительно сквозь призму человеческого сознания. Вещи мира, сам, мир существуют в себе, совершенно независимо от сознания, но "в себе" они нам, людям, не явлены. Поскольку же мир, вещи и процессы мира являются людям, постольку результаты его осознания уже неотделимы от человека. К этим тезисам Канта присоединяются не только феноменологи, экзистенциалисты, персоналисты, но и представители многих других направлений. Однако в отличие от классической и даже кантовской мысли, центром антропологической философии XX в. является не учение о разуме, не гносеология и логика, а онтология. Центром же "новой онтологии" становится не некое изолированное сознание человека, а сознание, точнее, духовно-психическое (сознание и бессознательное), взятое в неразрывном единстве с человеческим бытием. Этот новый смысл и вкладывается в традиционное понятие экзистенции, существования как особого бытия, которое становится базовой категорией экзистенциалистской онтологии.

Итак, путь феноменолога, экзистенциалиста, персоналиста - не путь от Sein, бытия вообще, не от мира как бытия к бытию человека, как это было в классической онтологии. Избирается обратный путь - .от человеческого существования, т. е. от экзистенции, к миру, как он видится человеку и "выстраивается" вокруг него. Такой подход представляется философам XX в. предпочтительным с точки зрения не только реалистической (ведь по-другому, говорят они, человек и не осваивает мир), но и гуманистической: в центр ставится человек, его активность, его уникальность, возможности свободы, открываемые самим бытием.

[Filosof.historic.ru]

http://filosof.historic.ru/books/ite...97/st003.shtml
В подтверждение тезиса об уникальности челосеческого существа экзистенциальные философы прежде всего приводят онтологические аргументы. Место, которое определенный индивид в каждый данный момент занимает в бытии, совершенно неповторимо. Каждый человек исполняет миссию истины. Там, где находится мой глаз, не находится никакой другой; то, что видит в реальности мой глаз, не видит другой. Мы незаменимы, мы неповторимы, так рассуждал X. Ортега-и-Гассет. И с этим нельзя не согласиться.

Верно и то, что человек ищет, должен искать и выражать свое неповторимое, уникальное Я. На это настраивала индивида и классическая мысль. Но она, по мнению философов XX в., чаще всего определяла Я через то, чем оно не является; она нередко сводила Я к не-Я в различных ипостасях последнего.

И еще одно важнейшее обстоятельство: и в философских системах XX столетия, как и прежде, сущность Я определяется через соотнесение с какими-либо проявлениями мира вне человека. Но в отличие от классической философии, сама противоположность человека и мира воспринимается так, что не-Я, т. е. нечеловеческое, становится символом отчужденного и безусловно враждебного мира. Камю сравнивает не-Я с глухой и прочной стеной, противостоящей человеку, - равнодушной, неустранимой, опасной. Потому в Я живет и будет жить постоянный страх перед не-Я, перед миром и другими людьми. И все же человек обязан заставить себя жить и творить самого себя. Такова обращенная к индивиду программа экзистенциальной философии: страшиться, опасаться всего того, что есть не-Я (т.е. мир вне человека), противостоять ему, бунтовать против него.

Этот подход к миру как абсолютно враждебному по отношению к Я в философии XX в. обосновывается на разных уровнях рассуждения и во множестве философских идей. Так, разбирая категорию "повседневное бытие-вместе-с другими", ранний Хайдеггер считал самым важным ввести "экзистенциал", который он обозначал написанным с прописной буквы немецким неопределенно-личным местоимением "Man" и разъяснял через понятия "усредненность", "выравнивание" и т.д. Экзистенциальная философия в данном отношении была и до сих пор остается реакцией на тенденцию стандартизации, которая стала особенно мощной в XX в. и проявилась в самых разных областях - в производстве, повседневном быту, в идеологии и культуре.

В советской литературе Хайдеггера подчас критиковали следующим образом: Man - категория, которую можно отнести к капиталистическому обществу; Хайдеггер же придает ей абстрактный внеисторический смысл. Но экзистенциалист применяет подобный прием по принципиальным соображениям, ибо полагает, и с полными на то основаниями, что необходимость - и опасность - уподобления, усреднения заключает в себе всякое, в сущности, человеческое совместное бытие. Действительная ограниченность хайдеггеровской концепции Man состоит в том, что повседневное бытие человека вместе с другими людьми Хайдеггер поначалу рассматривал сугубо негативистски. Он не видел богатства его противоречивых аспектов: ведь мы учимся от других и учим их; они влияют на нас - мы влияем на них; а главное: не иначе, чем в общении с другими, Мы отстаиваем, развиваем, познаем свое Я, а они - свое Я. Одним словом, взаимодействуя с другими людьми, человек не только идет навстречу общему, всеобщему, усредняющему, но и обнаруживает индивидуально-неповторимые черты своей личности, своего бытия, борется за них, закрепляет их. Общее - совсем не обязательно "среднее", "неопределенно личное". Общим достоянием людей становятся ведь не только стандарты, стереотипы, шаблоны, но оригинальное, творческое, уникальное - то, что значительно "выше среднего". Это поняли другие философы XX в., которые - подобно М. Буберу - показали плодотворность диалога, общения Я и Ты, не отрицая, впрочем, и опасностей для Я, вытекающих из общения людей. Итак, повседневности бытия вместе с другими присуща сложная объективная диалектика. Сводить же ее к усредненности значит упрощать совместное бытие, бытие общения и взаимодействия. Но вообще отрицать определенную власть Man, т.е. усредняющего начала, над социальным бытием людей было бы необъективно: достаточно вспомнить, как легко каждый из нас подпадает под влияние стереотипов и с каким трудом от них освобождается.

Многие течения философской мысли XX столетия остро ощущали и фиксировали власть "среднего", "массового" шаблона и стандарта над жизнью и культурой. (Примером может служить блестящее сочинение испанского философа X. Ортега-и-Гассета "Восстание масс".) При этом одни философы, испытывая страх перед усилившейся "массовизацией" всех сторон жизни, отстаивали, вслед за Ницше, элитарные идеалы. Другие пытались анализировать "массовизаЦИю" жизни и культуры в ее реальной противоречивости. Экзистенциализм, персонализм расположены, пожалуй, где-то посредине: они считают власть Man опасной, но видят в ней главную неискоренимую черту совместного бытия людей - такую же неизбежную как жизнь или смерть индивидов.

[Filosof.historic.ru]

http://filosof.historic.ru/books/ite...97/st004.shtml
Экзистенциальная философия повернула внимание современной культуры к проблеме смерти. "Быть или не быть" индивиду - тема в философии человека XX в. еще более популярная, чем во времена Шекспира. А. Камю в "Мифе о Сизифе" заявил, что место центрального философского вопроса должна занять проблема самоубийства. И он видел свою гуманистическую задачу в том, чтобы помочь человеку, который находится на грани отчаяния, на грани самоубийства, сохранить жизнь.

Чем ему способна помочь философия? Во всяком случае, рассуждает Камю, не благодушно-оптимистическими уверениями в том, что жизнь прекрасна - к ним отчаявшийся человек скорее всего отнесется без всякого доверия. Бессмысленны, безнравственны и те концепции философии прошлого, согласно которым человек живет в лучшем из миров. Камю заявляет, что мир этот абсурден; он подобен действиям Сизифа, поднимающего, по наказанию богов, камень на гору, с которой тот снова должен покатиться вниз... И все-таки жизнь даже в ситуации абсурда - ценность, равной которой у человека нет. Но это жизнь, всегда "пограничная" со смертью.

Жизнь на грани смерти, утрата и поиск смысла жизни - ситуации, которые в философии и литературе XX в. исследовались глубже и тщательнее, чем прежде. К сожалению, в нашей философии долгое время господствовало пренебрежительное отношение и к этим проблемам, и к их осмыслению - как будто они не заботят абсолютно каждого человека. Каждый переживал смерть близких, многим в разгар жизни и всем на ее исходе приходилось или еще придется смотреть в глаза смерти. Всякий человек обязательно задумывается о смерти. Жизнь индивида может быть наполнена смыслом, но может вдруг утратить для него этот смысл. Достойно умереть, когда приходит смерть, бороться с нею, когда есть шанс жить, помогать другим людям в их именно смертной борьбе - это великое и нужное любому человеку умение. Ему учит сама жизнь. Жизнь и смерть человека, смысл жизни - это вечные темы искусства и философии.

Однако в классической мысли и в современной философии тема смерти занимает разное место; смерть оценивается существенно по-разному. "...Самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как, когда мы существуем, смерть еще не присутствует; а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем", - писал, выражая мироощущение и ценности своей эпохи, древнегреческий философ Эпикур. В современной экзистенциалистской философии жизнь часто определяется как "бытие к смерти". В какой-то степени это верно - едва родившись, человек "устремляется" к смерти. И смерть в любой момент может оборвать нить жизни... Можно, да и нужно понять людей, чьи мысли и чувства - под влиянием личных и социальных переживаний - повернулись, в основном, к проблеме смерти.

Это бывает не только в случаях индивидуальной социальной патологии (параноидальной одержимости идеей самоубийства), но и в ситуациях, не так уж редко выпадающих на долю вообще-то здоровых людей, в ситуациях конфликтного выбора, отчаяния, причем нередко совпадающих с высокими духовно-нравственными порывами личности. И все же, рассуждая о человеческом бытии одновременно реалистически и гуманистически, правомерно усомниться в теоретической и нравственной справедливости определения сущности жизни человека как бытия к смерти. Человеческая жизнь (да и жизнь вообще) постоянно развертывается не просто через противоположность, через "устремленность" к смерти, а скорее через противодействие ей. И человек в нормальном состоянии ориентируется именно на жизнь. Он научился полагаться на ее силу. О смерти же он мыслит и заботится скорее в крайних, действительно "пограничных" между жизнью и смертью ситуациях - но даже и в них человек способен не только и не просто отдаться "бытию к смерти", а либо проявлять огромную волю к жизни, либо сознательно жертвовать своей жизнью во имя высоких принципов, во имя жизни других людей.

Экзистенциалистская философия оправданно исходила из того, что близость, угроза смерти чаще всего заставляет людей задуматься о смысле и содержании прожитой жизни, "повернуться" от быта, от повседневности к самому бытию, к собственной экзистенции - сущности, которая едина с существованием. Это предположение отнюдь не беспочвенно, и писатели-экзистенциалисты умели остро и ярко осмысливать ситуации на грани жизни и смерти. По существу, герои их главных произведений помещены в пограничные ситуации. (Примеры - пьесы Сартра; повесть А. Камю "Посторонний"; повесть С. де Вову ар "Самая легкая смерть" - сильный и жесткий рассказ об умирающей матери и т.д.) Такой поворот не был случайным: он свидетельствовал о наступлении эпохи, когда пограничная ситуация стала не только индивидуальной, но и социальной, более того - общечеловеческой проблемой.

Наиболее полно и ярко проблематика пограничной ситуации оказалась разработанной в философии К. Ясперса.

[Filosof.historic.ru]

http://filosof.historic.ru/books/ite...97/st020.shtml

Французский экзистенциализм, включающий творчество Ж.-П. Сартра, Симоны де Бовуар, А. Камю, как направление сформировался позже, чем экзистенциализм немецкий. Идеи К. Ясперса и особенно М. Хайдеггера, их интерпретация и критическое переосмысление - один из непосредственных идейных источников французского экзистенциализма. Однако экзистенциальные идеи в широком смысле этого слова во Франции получили распространение примерно в то же время, когда они вошли в моду в Германии - в 20-40-х годах. Поэтому для понимания контекста, в котором развивался французский экзистенциализм, необходимо принять в расчет по крайней мере три философских движения XX в. в самой Франции. Это: французское неогегельянство, в трактовке Гегеля выдвинувшее на первый план именно экзистенциальные мотивы; феноменологическая философия, которая во Франции также выражала - еще до французского экзистенциализма, а потом и во взаимодействии с ним - экзистенциальные идеи и умонастроения; религиозный экзистенциализм, во Франции ярко и талантливо представленный Габриелем Марселем. Два первых направления будут кратко рассмотрены далее. О Габриеле Марселе мы будем говорить в разделе, посвященном религиозной философии.

[Filosof.historic.ru]

http://filosof.historic.ru/books/ite...97/st022.shtml
"Феноменологическая философия во Франции, - пишет Э.В. Орт, один из современных исследователей, - во Франции уже с 20-х годов приобретала растущее влияние. При этом принималось в расчет не только то, что в 1929 г. Гуссерль выступил в Париже, в Сорбонне со своими докладами, а в 1932 г. первым из немцев был избран членом-корреспондентом Академии моральных и политических наук. В 1930 г. Г. Гурвич опубликовал свою влиятельную книгу "Актуальные тенденции немецкой философии" (Париж), в которой поставил в центр тройку мыслителей - Гуссерля, Шелера, Хайдеггера. Важной была и появившаяся в том же году книга Эммануэля Левинаса "Теория интуиции в феноменологии Гуссерля" (Париж). В 1939г. журнал "Revue international de philosophic" посвятил Гуссерлю специальный номер... Для развития французской феноменологии характерны две черты: во-первых, ее относительно раннее профилирование в значительных и оригинальных философских личностях - таких как Ж.-П. Сартр и М. Мерло-Понти, а во-вторых, открытая миру форма философствования, не связанная идеями какой-либо школы. Это была философская интерпретация, которая может быть названа по крайней мере неортодоксальной по отношению к классической феноменологии Гуссерля и Хайдеггера. Первоначальное применение феноменологического мышления к различным вопросам и видам опыта разворачивалось и как форма постоянной самокритики феноменологии, и как ее плодотворное развитие". Французские феноменологи раньше других в Европе стали предпринимать попытки объединить гуссерлианство и хайдеггерианство. Вместе с тем экзистенциальная феноменология во Франции действительно была представлена крупными оригинальными мыслителями. В их когорте в первую очередь должен быть назван Мерло-Понти.

[Плато]

https://www.youtube.com/watch?v=SFSCxCfPf1Y

3 675 просмотров 16 окт. 2023 г.