6930. Иван Ефремов: ученый-палеонтолог и писатель-фантаст

[Кирилл Брагин]

http://rusplt.ru/wins/ivan-efremov-u...log-29638.html
22 апреля 2017, 09:00
Русские победы, История, Культура

Иван Ефремов: ученый-палеонтолог и писатель-фантаст
Ефремов открыл кладбище динозавров в пустыне Гоби и написал десятки популярных художественных произведений

Большинству людей Иван Ефремов известен как автор романов «Туманность Андромеды», «Лезвие бритвы», «Час Быка» и «Таис Афинская», но в то же время он был крупным ученым-палеонтологом.

Тягу к путешествиям в Ивана Ефремова вложил Жюль Верн, к приключенческим романам которого Ваня приобщился с шестилетнего возраста. В юном возрасте он успел немного «поучаствовать» в Гражданской войне, его, потерявшего связь с семьей, вторая авторота 6-й Красной армии взяла «сыном полка». Красноармейцы научили Ефремова вождению и азам автомеханики, впоследствии эти уроки ему очень пригодились.

От палеонтологической экскурсии к открытию крупнейшего кладбища динозавров

После «демобилизации» Ефремов быстро окончил школу в Петрограде, здесь же впервые узнал о палеонтологии и познакомился с представителями этой увлекательной науки – Николаем Яковлевым, председателем Палеонтологического общества, Алексеем Борисяком и Петром Сушкиным.

Петр Петрович Сушкин стал первым учителем Ефремова по палеонтологии. Показывая любознательному юноше скелеты динозавров в музее, он прочитал ему первую лекцию о доисторических животных.

На некоторое время занятия палеонтологией пришлось прервать, Иван Антонович, отучившись на штурмана каботажного плавания при Петроградских мореходных курсах, отходил матросом одну навигацию на Тихом океане.

Вернувшись, продолжил учебу в Петрограде, и вскоре стал совершать самостоятельные палеонтологические – по Поволжью, Уралу, Средней Азии и геологические экспедиции – Уралу, Сибири и Дальнему Востоку.

Геологоразведочный факультет Ленинградского горного института он окончил в 1937 году экстерном, защитив сначала кандидатскую, а 1941 году докторскую диссертацию.

В 1940 годах Ефремов разрабатывал тафономию (дословно с греческого «закономерность могил») – раздел палеонтологии, изучающий закономерности процессов захоронения ископаемых остатков организмов.

Положения и выводы тафономии были успешно применены во время Монгольской палеонтологической экспедиций АН СССР (1946-1949) – Ефремов точно знал, где нужно копать.

135 миллионов лет назад климат и ландшафт Монголии был совсем иной, как писал ученый здесь «синели большие озера, в них впадали могучие реки».

Во время экспедиции, которой он руководил, в пустыне Гоби были открыты кладбища динозавров – крупнейшие в Старом Свете.

Многие находки лежали прямо на поверхности:

«Огромные позвонки в полметра в поперечнике скатывались вниз по промоинам, когти и суставы гигантских лап валялись всюду. На выступах из плит песчаника возвышались груды огромных ребер, как кучи сухого валежника. В подмыве одного из выступов мы увидели торчавшую оттуда челюсть с черными пильчатыми зубами по 15 сантиметров длины».

Экспедиция стала одной из самых значительных в истории русской палеонтологии.

Ивантозавр – примитивный терапсид, «Ивана Антоновича ящер», назван в честь Ивана Ефремова

От доисторического прошлого к светлому будущему

Ивана Ефремова интересовали не только кости давно исчезнувших драконов. Серия романов, написанных им, переносит читателя в далекое будущее, в идеальное общество, построенное на принципах коммунизма.

Наука раскрыла все тайны бытия, космос человеком покорен и освоен, проживание на Земле чрезвычайно комфортны, изменился и сам человек, он живет по законам нравственности. Человек и система общественных отношений показаны в лучших традициях классических утопий Платона, Мора и Фурье.

Об этом романы «Туманность Андромеды» (1957) и «Час Быка» (1968).

«Час Быка» в отличие от «Туманности…» цензура не пропустила, увидев в нем клевету на советский строй – такую характеристику роману дал главный чекист страны Юрий Андропов.

Хотя сам автор всего лишь хотел поспорить с зарождавшимся в литературе трендом – антиутопией. Спорить с антиутопией, как мы уже сейчас можем сказать, не стоит – ближайшее будущее будет именно таким, каким его рисует этот жанр.

Но некоторые научные прогнозы у Ивана Ефремова оказались безошибочными – он спрогнозировал открытие алмазных копей (рассказ «Алмазная труба»), месторождение ртути (рассказ «Озеро Горных Духов») и появление ряда устройств и технологий.

Повесть «Звездные корабли» побудила ученого-физика Юрия Денисюка в 1957 году приступить к работе по регистрации объемных изображений с помощью специальных фотоматериалов, что привело к открытию голографии.

Популярность художественных произведений Ефремова была чрезвычайно велика. Они многократно переиздавались и были переведены на многие языки. Заслонить творчество Ефремова было под силу лишь братьям Стругацким.

[Олег Павлов]

http://www.stoletie.ru/kultura/providec_297.htm
Памяти великого писателя-фантаста Ивана Ефремова

26.09.2017

Примеров писателей-фантастов, которые оставили свой след и в науке, немало. Это биохимик Айзек Азимов, изобретатель Артур Кларк, философ Станислав Лем, географ Жюль Верн. Да что там говорить, сам родоначальник жанра Герберт Уэллс был доктором биологии. Но Иван Антонович Ефремов (1908-1972) в этой когорте занимает особое место.

Влияние родителей на его становление было невелико, основной толчок развитию личности дали книги. Его отец, выходец из заволжских крестьян-староверов, был рослым и крепким мужиком, ходил на медведя с одной рогатиной. Как купец, занимался лесоторговлей и имел чин титулярного советника. Отец имел крутой нрав, в их дворе вместо собаки по проволоке бегал пойманный в лесу медведь. Устои были в семье традиционные, мать в основном занималась болезненным братом Василием, Иван рос сам по себе.

Научился читать он рано, и в шесть лет уже осваивал отцовскую библиотеку. Жюль Верн, Хаггард, Рони-старший, Конан Дойль, Джек Лондон и Герберт Уэллс – «джентльменский набор» юного романтика.

В революцию родители развелись, и мать с детьми переехала в Херсон, выйдя замуж за командира Красной армии.

Дети остались на попечении родственницы, но вскоре она умерла от тифа. Дальнейшую заботу «о молодом советском поколении» взял на себя Отдел народного образования, а потом Иван прибился ко 2-й автороте 6-й армии.

Однажды при бомбардировке Очакова белогвардейский снаряд упал совсем рядом, было много убитых. Ивана взрывной волной контузило и засыпало песком. Легкое заикание осталось на всю жизнь, поэтому он был не очень разговорчивым человеком и профессором, никогда систематически не преподававшим.

В автороте Иван Ефремов до тонкостей изучил устройство автомобиля, и научился его водить. То и другое пригодится в его дальнейшей экспедиционной жизни, а увлечение автомобилем останется на всю жизнь.

После войны их часть была расформирована, и он, демобилизовавшись, отправился в Петроград. Сначала занимался выгрузкой дров и бревен из вагонов и лесовозных барж. Потом работал шофером и механиком, позже поступил в школу. Здесь его снова накрыла страсть к чтению. Он читал труды по теории эволюции.

Среди книг по биологии, приключений и исследований ему попалась статья зоолога Петра Петровича Сушкина "Эволюция наземных позвоночных и роль геологических изменений климата". От избытка чувств он написал письмо академику. Пришёл ответ с предложением встретиться. Беседа с учёным проходила большей частью в музее. Иван впервые увидел слепок скелета диплодока, скелет индрикотерия и многое другое, что во многом и определило его дальнейший путь в науку.

Однако для него ещё не пришло время пропитанных книжной пылью архивов и научных симпозиумов - жажда путешествий брала своё. В 1923 году молодой человек сдал экзамены на штурмана каботажного плавания при Петроградских мореходных классах, и следующей весной отправился на Дальний Восток, нанявшись матросом на парусно-моторное судно "III Интернационал".

Сделать решающий выбор между странствиями и наукой было непросто.

Иван искал свою дорогу и чтобы разрешить мучавшие его сомнения, решил поговорить со своим капитаном Лухмановым, к тому же автором морских рассказов.

«Мы сидели у него дома на Шестой линии, пили чай с вареньем, — вспоминал Иван Антонович. — Я говорил, он слушал. Внимательно слушал, не перебивая, знаете, это большой дар — уметь слушать! — потом сказал: "Иди, Иван, в науку! А море, брат ... что ж, все равно ты его уже никогда не забудешь. Морская соль въелась в тебя"».

По рекомендации Сушкина Иван Ефремов поступил на Биологическое отделение физико-математического факультета Ленинградского университета. Страсть к путешествиям наполнилась новым содержанием, теперь это были серьёзные академические исследования. Ему пришлось побывать в Средней Азии, на Каспии, на Дальнем Востоке, на просторах Сибири, в Монголии. Его дальневосточные и каспийские морские впечатления спустя годы нашли отражение в рассказах.

Публикации в научных журналах, поиски раннетриасовых лабиринтодонтов в прибрежно-морских отложениях… Ефремов постепенно становится большим учёным, мысль его не останавливалась ни на мгновенье, и времени на всё не хватало. По возвращении в Ленинград к привычной работе препаратора добавилась научная. Иван Антонович публикует первую научную статью в "Трудах Геологического музея АН СССР".

Именно эта работа положила начало будущей тафономии. По сути, Иван Антонович открыл совершенно новую отрасль палеонтологической науки.

В 1928 году умер Петр Сушкин, и лабиринтодонт с Шарженги — первый таксон, описанный Ефремовым, — был назван Bentosaurus sushkini Efremov.

Через год, после знакомства с основами исторической геологии и геотектоники, Иван Антонович высказал предположение, что океанические впадины, подобно континентам, имеют сложный рельеф. Подводные горы лишены мощного слоя осадков и их магматический фундамент доступен изучению. Статья была послана в "Geologische Rundschau" и хотя получила разгромную рецензию, время показало, что Ефремов в итоге был прав.

Индустриализация страны требовала новых источников сырья. Вскоре Иван Антонович возглавил геолого-съемочную партию для изучения Каргалинских медистых песчаников. Это был период накопления палеонтологического и геологического опыта. В 1931 году он был начальником отряда Нижне-Амурской геологической экспедиции АН СССР. Из Хабаровска отряд спустился на пароходе до глухого таежного села Пермского, обследовал долину и устье реки Горин (или Горюн) и район озера Эворон. Через некоторое время на этом месте началось строительство Комсомольска-на-Амуре.

Позже Иван Ефремов работал на участке от Олекмы до поселка Тында. Экспедиция задержалась на старте. Поэтому 600 километров пути по горам и тайге пришлось передвигаться с максимальной скоростью. Последнюю треть пути Ефремов и его спутники шли по глубокому снегу, а морозы стояли крепкие, до -40 градусов. Один из участков БАМа проложен именно по этому пути.

По результатам двух полевых сезонов была написана статья "От Алдана до верховьев Чары" и составлена геологическая карта. В дальнейшем карта этого труднодоступного района была использована при составлении большого советского "Атласа мира".

Сезоны 1932-го и 1934-х годов подорвали богатырское здоровье Ивана Антоновича. Но приобретенный в геологических экспедициях опыт, не только научный, но и жизненный, открыли ему двери в литературу.

Именно там родились сюжеты большинства его ранних рассказов. Как говорил сам Ефремов, «"Голец Подлунный" - хроникальное и точное описание одного из моих сибирских путешествий».

Позже он писал: «Двенадцать лет спустя после его написания на письменный стол, за которым был написан рассказ, легли три алмаза из первых добытых в трубке, правда, южнее места действия "Алмазной Трубы", но точно в той геологической обстановке, какая описана в рассказе».

«Компетентные органы» Ивану Антоновичу даже предъявляли претензии, дескать, знал и умолчал, а через открытую печать выдал гостайну. Но Ефремов, никогда не состоявший в КПСС, «компетентных органов» не боялся. Что ему тогдашние «компетентные органы», если во время войны, заботясь о сохранности научного наследия, он написал письмо самому Сталину.

В письме подчеркивалась бесценность коллекций, являющихся гордостью советской науки, необходимость их срочного развертывания к геологическому конгрессу. Кроме Ивана Антоновича, письмо подписали ведущие специалисты. И в результате Минералогическому музею досталось нормальное помещение, по функционалу идеально подходящее для подобного рода работ.

Предсказание места заложения кимберлитовых трубок с алмазами - не единственное прозрение Ефремова.

Он предсказал открытие крупного месторождения ртутных руд на Южном Алтае в рассказе «Озеро горных духов»; дал понятие голографии в рассказе «Тень минувшего»; отразил особенности поведения жидких кристаллов в рассказе «Атолл Факаофо»; описал трехмерное телевидение с параболическим вогнутым экраном в романе «Туманность Андромеды», рассказал об экзоскелете («прыгающий скелет»), который позволяет людям преодолевать повышенное гравитационное притяжение, и поведал о микрокибернетическом лечащем устройстве, заглатываемом больными. Повестью «Катти Сарк» он повлиял на судьбу знаменитого британского парусника, ныне отреставрированного энтузиастами и стоящего на берегу Темзы.

Многим навыкам Ефремова могли бы позавидовать и нынешние «эффективные менеджеры». В «Лезвии бритвы» Ефремов указывает: «Начальник тот, кто в трудные моменты не только наравне, а впереди всех. Первое плечо под застрявшую машину — начальника, первый в ледяную воду — начальник, первая лодка через порог — начальника, потому-то он и начальник, что ум, мужество, сила, здоровье позволяют быть впереди. А если не позволяют — нечего и браться».

У Ефремова появляются ученики и последователи, некоторые из них стали впоследствии видными учёными. Самому исследователю некогда было писать кандидатскую, но по совокупности работ ему была присвоена ученая степень кандидата биологических наук.

И снова экспедиции и исследования, и хотя его богатырское здоровье уже было подорвано многочисленными «неблагоприятными условиями», наука оставалась его путеводной звездой.

В марте 1941-го Ефремов защитил докторскую диссертацию на тему "Фауна наземных позвоночных средних зон перми СССР". Цикл работ знаменовал новый этап развития палеонтологии в России.

Когда началась война, Ефремов просился на фронт, но его отправили в штаб по эвакуации ценностей Палеонтологического института.

Вернувшись из очередной экспедиции, он заболел лихорадкой. В 1942 году сотрудники ПИНа перебрались из Свердловска в Алма-Ату. Приступ лихорадки у Ефремова повторился. Во время болезни он начал писать первые рассказы.

В начале 1943 году Ефремов добрался до города Фрунзе, где ему пришлось продолжить свои научные работы. В этом же году ему было присвоено звание профессора по специальности "палеонтология".

Поздней осенью Иван Антонович, в составе штаба по реэвакуации АН СССР вернулся в Москву. Вернулся уже не только палеонтологом, но и писателем. С собой он привез "Встречу над Тускаророй", "Эллинский секрет", "Путями старых горняков" и даже "Олгой-Хорхой", хотя в ту пору он в Монголии еще не бывал. В следующем году все это, кроме "Эллинского секрета", будет издано в "Новом мире", в цикле "Рассказы о необыкновенном".

В монгольской Гоби под чистым ночным небом рождается замысел о космическом будущем. О Великом Кольце миров Вселенной и о красивых, «ненасытных в подвиге» людях.

Роман «Туманность Андромеды» вышел в 1957-м и определил жизненный путь многих людей — от подвижников альтернативной педагогики до космонавтов.

Будущее, описанное в книге, вполне по тем меркам коммунистическое — по крайней мере, без частной собственности, рынка и профессиональных управленцев. Но оно сильно отличалось от общепринятых примитивных конструкций. Ефремов сумел просто показать, что существует мир, в котором у людей есть более достойные занятия, чем «делать деньги» или «одобрять политику партии».

Алексей Толстой первым заметил рассказы Ивана Ефремова: «Как вы успели выработать такой изящный и холодный стиль?». Интуиция Алексея Николаевича позволила ему подметить это чувство языка, «которое росло не из занятий в литературных салонах, а из детства и воплощения своей сути через трудности и работу над собой».

Союз писателей СССР избрал Ивана Антоновича своим членом. Это был единственный случай в послевоенной истории Союза писателей, когда избрание произошло без каких-либо предварительных заявлений и рекомендаций. Мнение Толстого сыграло тут решающую роль.

В то же время он не бросил занятия наукой. За палеонтологические исследования в Монголии пять раз награждался премиями Президиума АН СССР.

Но больше он уже на полевые работы никогда не выезжал. Его палеонтологическая работа послевоенного периода "Фауна наземных позвоночных в пермских медистых песчаниках Западного Приуралья" подводила итог палеонтологическим и геологическим исследованиям более чем за 100 лет.

Издав книгу о медистых песчаниках, Иван Антонович принялся за "Дорогу ветров", о Монгольской экспедиции АН СССР — самое автобиографичное произведение. Только в ней все герои названы своими именами. Дописывая книгу о Монголии, взялся за роман. "Туманность Антромеды" вышла в сокращенном виде в журнале "Техника — молодежи", а далее отдельной книгой. Это его самая известная, издаваемая и дважды экранизированная книга - вплоть до 1987 года она издавалась 83 раза на 36 языках.

Неизлечимый недуг заставил рассчитывать время буквально по минутам. Каждая книга, над которой работал Иван Антонович, казалась ему последней.

Через тринадцать лет после публикации "Туманности Андромеды" Ефремов написал ее продолжение, антиутопию — "Час Быка".

Эту книгу попросту запретили: вскоре после издания романа в 1968-69 годах последовала записка в ЦК КПСС за подписью шефа КГБ Андропова с резолюцией Суслова - на специальное заседание Секретариата ЦК 12 ноября 1970 года. Книга была изъята из всех библиотек и магазинов.

Высшими идеологами СССР роман был воспринят как «клевета на советскую действительность».

После "Часа Быка" Ефремовым был написан историко-философский роман "Таис Афинская", посвящённый другу и жене, Таисии Иосифовне.

А в конце жизни писатель начал работать над романом "Чаша отравы". Базируясь на идее Вернадского о ноосфере, он хотел проследить пути "отравления" сознания человека и человечества. "Я хочу сказать, — пояснял Ефремов, — о том, что надо предпринять для очищения ноосферы Земли, отравленной невежеством, ненавистью, страхом, недоверием, показать, что надо сделать для того, чтобы уничтожить все фантомы, насилующие природу человека, ломающие его разум и волю".

Иван Ефремов умер от острой сердечной недостаточности 5 октября 1972 года. Он не дожил до окончания публикации романа "Таис Афинская". А через месяц после его смерти в его доме был произведен обыск. По свидетельству жены писателя, обыск длился почти сутки, проводили его сотрудники Управления КГБ на предмет обнаружения "идеологически вредной литературы». Только благодаря решительности жены "специалисты" не вскрыли урну с прахом Ивана Антоновича, тогда еще не захороненную и находившуюся в квартире.

Следователь в беседе со вдовой писателя особенно интересовался, какие были ранения на теле ее мужа, и "спрашивал все: от дня рождения до кончины". А в прокуратуре расспрашивали, сколько лет она была знакома с Ефремовым. На прямой же вопрос, в чем обвиняется писатель, сотрудник КГБ ответил: "Ни в чем, он уже покойник".

Только в 1989 году удалось получить официальный письменный ответ Следственного отдела Московского управления КГБ на запрос о причинах обыска у Ефремова. Оказывается, обыск, как и «некоторые другие следственные действия» были проведены "в связи с возникшим подозрением о возможности его насильственной смерти. В результате проведения указанных действий подозрения не подтвердились". Однако, учитывая тогдашнюю атмосферу, легко понять, что обыск делался «по совокупности». Между тем обыск имел крайне негативные последствия. Из плана издания выбросили подписанное к печати пятитомное собрание сочинений, «Час Быка» был изъят из библиотек, название романа надолго исчезло из печати. Появился он и был переиздан только через 20 лет. Фамилия Ефремова вычеркивалась из списка научных работ. В напечатанных тезисах докладов к XX сессии Всесоюзного палеонтологического общества, посвященной тафономии, его имя— основателя целого научного направления, было вымарано. Число бывших друзей резко сократилось. Из писателей отошли и те, кто постоянно пользовался его гостеприимством и подписывал свои книги: "Дорогому учителю Ивану Антоновичу...". И лишь один писатель - Казанцев заступился за товарища и обратился с письмом в ЦК КПСС.

А ведь Ефремов не только учёный, но и провидец. Его прозрения относительно общего развития цивилизации не менее значимы, чем его специальные исследования, опережавшие время.

Он недаром предупреждал о засилье технической монокультуры, недаром пытался найти пути очищения информационного пространства, которое искажает базовые принципы развития отдельного микрокосма и ноосферы в целом. Он разрабатывал футуристическую концепцию будущего человечества. Сегодня Ефремова ставят в один ряд с выдающимися учеными и философами, сопоставляя его по масштабу личности с Платоном, Томасом Мором, Ломоносовым.

***

Урна с прахом Ефремова захоронена под Ленинградом, в Комарово. Плита из темного базальта увенчана многогранником из лабрадорита. Время от времени среди цветов, которые приносят на могилу учёного, писателя и фантаста, появляется игрушечный динозаврик…

Специально для «Столетия»

Статья опубликована в рамках проекта на средства государственной поддержки, выделенные в качестве гранта в соответствии c распоряжением Президента Российской Федерации от 05.04.2016 № 68-рп и на основании конкурса, проведённого «Союзом пенсионеров России».

[Владимир Каталиков]

http://www.stoletie.ru/kultura/ne_dv...shpion_762.htm
Как КГБ СССР устанавливал личность знаменитого писателя-фантаста Ивана Ефремова

23.05.2018

В 1990 году в пятом номере журнала «Нева» Андрей Измайлов опубликовал статью о творчестве писателя Ивана Ефремова, названную им «Туманность». В статье среди прочего излагались правдоподобные обстоятельства проведённого следователем КГБ обыска на квартире Ефремова в ноябре 1972 года, вскоре после его смерти, под предлогом изъятия идеологически вредной литературы, но, по утверждению автора, по причине наличия тогда у органов безопасности материалов о его шпионской деятельности в интересах английской разведки…

18 мая 1992 года в еженедельной газете «Собеседник» № 603 была опубликована заметка под названием «Кем же был Иван Ефремов?» следующего содержания:

«Что может быть общего между автором бессмертного «Робинзона Крузо» – англичанином Даниелем Дефо и великим фантастом Иваном Ефремовым? Первый создал английскую разведку, а второй, возможно, был её сотрудником.

Как нам стало известно из компетентных источников, действительно в 70-е гг. в стенах КГБ проводилась тщательная проработка версии о возможной причастности И. Ефремова к нелегальной резидентуре английской разведки в СССР. И что самое удивительное, окончательная точка так и не была поставлена – действительно ли великий фантаст и учёный Иван Ефремов – Майкл Э. – сын английского лесопромышленника, жившего до 1917 года в России?

Основанием для многолетней работы по проверке шпионской версии послужила внезапная смерть Ивана Ефремова через час после получения странного письма из-за границы.

Были основания предполагать, что письмо было обработано специальными средствами, под воздействием которых наступает смертельный исход. Неслучайно и то, что именно контрразведке было поручено ведение уголовного дела по факту смерти Ефремова.

Не исключено, что версия, всерьёз разрабатывающаяся КГБ в течение многих лет, окажется в конце концов пригодной лишь для сюжета какого-нибудь очередного фантастического рассказа».

Необычным было то, что автор данной публикации указан не был, об источнике осведомлённости читателю надо было догадаться самому. Ссылка в статье на «компетентные источники» сделана была, по всей видимости, для придания значимости выпущенной сенсации. Так называемых компетентных источников в те годы было много: из органов госбезопасности шёл бурный поток увольнений, проводилась очередная великая революционная чистка «карательных» советских органов, в лояльности которых сомневалась новая власть. Из органов уволились очень информированные «компетентные источники», которые, однако, рассказывая о чём-либо из своих предыдущих профессиональных секретов, никогда не назовут своего имени. Так образуются утечки и сенсации. Необходимо обратить внимание на «фишку», как модно сейчас выражаться, публикуемой заметки, или по-другому, – ключевую фразу: «Окончательная точка так и не была поставлена…». Объяснением анонимности и своеобразной «туманности» этой газетной заметки может служить также свойственная тому времени вседозволенность в преподнесении информации.

Примерно в тот же период мне неоднократно звонили представители газет, журналов, телевидения и просили дать интервью, рассказать о результатах расследования уголовного дела на Ивана Ефремова.

Уже тогда я не видел секретов в этом деле, так как знал об отсутствии у органов правовых претензий к писателю. Сдерживало только одно обстоятельство. Неуёмное желание издателей сделать сенсацию, как тогда, в лихие 90-е годы, да порой и сейчас, исключает разговор о человеке. А такого диалога о Ефремове я не приемлю.

Со времени смерти великого писателя прошло уже более 46 лет. Я сам давно на пенсии, но продолжаю работать. Перебирая свой архив и увидев отложенную в своё время эту и другие газетные заметки, я подумал: а вдруг объявится очередной «компетентный источник» со своим желанием сотворить теперь уже современную сенсацию из биографии Ивана Ефремова? А ведь я прикоснулся к судьбе этого человека и знаю истину, исключающую сенсации. Думается, в этой истории не должно остаться вопросов, может быть, надо всё-таки поставить точку.

Действительно, было уголовное дело, которое я расследовал в 70-е годы прошлого века. Имя Ивана Антоновича Ефремова, гражданина СССР, беспартийного, не судимого, непревзойдённого учёного-исследователя и профессора палеонтологии, доктора биологических наук, писателя-фантаста было и осталось чистым. В его биографии я увидел и выделил для себя главное: Иван Ефремов – великий гражданин своего Отечества и много сделал для умножения его могущества. Беспартийный, он оставался таким даже тогда, когда просто было опасно не числиться членом КПСС, не говоря о том, как можно было без этого стать доктором наук и профессором, быть неоднократно отмеченным большими государственными наградами. Но таковы мощь и авторитет Ефремова в научном мире, что власти с этим приходилось считаться. Он никогда не был судим, как тогда говорили, не привлекался, не имел родственников за границей, хотя в страшные годы репрессий он сам неоднократно по работе бывал за границей, но ни одного доноса на него и от него не поступило.

Ефремов умер 5 октября 1972 года в 5 часов утра в своей квартире в возрасте 65 лет, а через месяц, 4 ноября, у него дома был произведён обыск следственным отделом Управления КГБ по городу Москве и Московской области. Содержание и результаты этого обыска опубликованы в статье А. Измайлова по оставшейся у Т.И. Ефремовой копии протокола.

На тот момент я, молодой выпускник юридической ведомственной академии (тогда Высшей школы КГБ), работал и набирался опыта у старших товарищей в этом следственном подразделении. Моим наставником был опытнейший старший следователь по особо важным делам Ришат Хабибуллин. Именно он проводил обыск в квартире Ефремова и возбуждал это уголовное дело.

Здесь следует отметить, что Хабибуллин возбудил уголовное дело только 22 января 1973 года, причём по факту смерти писателя в связи с возникшими подозрениями относительно обстоятельств его смерти.

Вот как это было

На момент смерти Ефремова в одном из районных отделов Московского управления КГБ имелось дело оперативного учёта, содержащее негласные сведения о том, что писатель Ефремов не являлся истинным лицом и в его действиях могут усматриваться признаки преступной деятельности. Документ с подобным утверждением поступил в следственный отдел вскоре после смерти Ефремова, был зарегистрирован и имел высокую начальственную резолюцию о проведении так называемой доследственной проверки и решении вопроса о возбуждении уголовного дела. Я помню, как Хабибуллин на протяжении нескольких месяцев чуть ли не каждый день проводил в этом райотделе и знакомился с многотомным «архивом» на Ефремова.

Скажем сразу, что представленные материалы по Ефремову были значительными, а руководящие указания столь весомыми, что требовали взвешенного и ответственного решения.

Достаточно сказать, что расследование уголовного дела находилось под непосредственным контролем начальника Московского управления всем известного тогда генерала Виктора Алидина, о ходе дела неоднократно докладывалось председателю КГБ Андропову Ю.В.

Ходатайства о продлении срока следствия по делу обсуждались и санкционировались Генеральным прокурором СССР.

Так вот, предложенные на рассмотрение следователя оперативные версии указывали только на возможность того, что Ефремов является мнимым лицом, но не содержали легальных и достаточных процессуальных обоснований таких выводов.

Таким образом, обыск 4 ноября 1972 года у Т.И. Ефремовой был проведён как следственное действие по другому уголовному делу, при расследовании которого были использованы процессуальные основания для его проведения. Задачей этого обыска и являлось возможное получение доказательств, подтверждающих или опровергающих названные оперативные версии. А указанную в постановлении на обыск цель – изъятие идеологически вредной литературы – использовали в силу специфики расследования другого (по антисоветской статье) дела, в рамках которого выносилось такое постановление.

Как мне рассказывал Р. Хабибуллин, обыск был длительным и проходил в присутствии понятых и вдовы писателя, которая всё время не выпускала из рук урну с прахом Ивана Антоновича Ефремова. При обыске изъяты все документы и материалы писателя, оставшиеся и не переданные в Пушкинский Дом вместе с его архивом. Результаты обыска явных признаков преступления не обнаруживали, но требовали дальнейшей следственной проверки при соблюдении тщательной конспирации. И тогда с согласия прокурора 22 января 1973 года возбуждено это уголовное дело. В постановлении следователя было сказано: «В момент ухудшения состояния здоровья Ефремова его жена Ефремова Т.И. из городской станции скорой помощи врачей не вызывала, вскрытие трупа Ефремова не производилось, и он 6 октября 1972 года был кремирован. Кроме того, к моменту возбуждения дела имелись материалы, дающие основание предполагать, что Ефремов не являлся тем лицом, за которое себя выдавал при жизни».

Как видит читатель, формулировка оснований для возбуждения дела не конкретна, обтекаема, что называется «от лукавого». По контексту формулы проводилась мысль о связи смерти писателя с сомнениями в подлинности его личности. В этом месте попытаюсь ответить на главный вопрос о цели возбуждения уголовного дела.

Оперативная работа по Ефремову проводилась в течение нескольких лет задолго до его смерти и была необычайно объёмной.

О ней было известно в Московском горкоме и Центральном комитете КПСС – тогда эти органы назывались «партийными инстанциями». Имею смелость полагать, что причина особого взгляда «инстанций» на творчество Ефремова в то время определялась в том числе такими проистекающими из КГБ подозрениями. Реальным следствием этого была окружающая Ивана Антоновича таинственная пустота: публикаций и встреч с читателями нет, запрет на упоминание его имени и так далее. Очень быстро пустота превратилась в вакуум. Он пытался пробиться к ясности, добился встречи и беседы с министром культуры Петром Демичевым, после которой появилась надежда, но… образовавшийся информационный вакуум быстро разорвал сердце учёного. У меня осталось впечатление, что именно в этот период «творческой блокады» Иван Антонович написал свой «Час Быка», где я его вижу, как непокорного и несломленного бунтаря, непревзойдённого гиганта-провидца и предсказателя. Имею также основания считать, что смерть Ефремова поставила «инстанции» в затруднительное положение: как теперь объяснять общественности значимость личности и творчества умершего великого писателя и учёного? Так как подозрения исходили от КГБ, то ему и была поставлена задача: подтвердить или опровергнуть подозрения к Ефремову и сделать это гласно. В КГБ существовал только один способ гласной деятельности – расследование уголовного дела, с помощью которого можно было получить ответ. Именно поэтому Хабибуллин выполнил письменное указание начальства и возбудил уголовное дело.

В начале расследования я был включён в состав бригады следователей, допрашивал свидетелей, проводил осмотры, экспертизы и другие следственные действия. Летом 1973 года Хабибуллин ушёл на пенсию, и я принял уголовное дело на Ефремова к своему производству. Ещё с самого начала нашей совместной работы мы определили исключить любую утечку информации, способную преждевременно каким-либо образом бросить тень на имя писателя. Считаю, что своё слово мы сдержали.

Читатель спросит: «Так, значит, правы «компетентные источники» в публикации 1992 года о проверке принадлежности Ефремова к резидентуре англичан?». Отвечаю: нет, не правы. В такой постановке версия в уголовном деле отсутствовала и не проверялась. Задачей расследования являлась идентификация личности И.А. Ефремова и проверка обстоятельств его смерти. Процессуальных доказательств и источников доказательств о причастности Ефремова к шпионажу и английской разведке в уголовном деле нет.

В ходе расследования дела мы допросили в качестве свидетелей всех его дальних родственников и знакомых, которым он был известен в разные периоды своей жизни с детских лет. Никто не усомнился в его личности, все опознали его по фотографиям. Для идентификации личности Ивана Антоновича была проведена сравнительная криминалистическая экспертиза по многочисленным изъятым фотокарточкам с его изображением, начиная с полутора лет и до последних лет жизни. Я впервые проводил такую экспертизу. Мне дали полномочия отыскать и пригласить со всего Советского Союза ведущих специалистов в этой необычной области. Вывод экспертов был один: на всех фотокарточках изображён один человек – Ефремов Иван Антонович.

По делу проводились и другие экспертизы, в том числе сравнительные почерковедческие по рукописям писателя, изъятым из его архива в Пушкинском Доме. В выводах экспертов и специалистов отсутствовали сомнения в личности Ефремова.

Особое место в процессе расследования занимала проверка обстоятельств и характера связи писателя с жителем Литвы Урбокайнисом (фамилия изменена), который по трофейным военным документам считался установленным участником с 1933 года фашистской литовской террористической организации. Оперативное подразделение очень настаивало на проверке данной версии. При обыске у Ефремова были изъяты письма Урбокайниса, содержащие непоследовательные, иногда нелогичные, местами надуманные повествования, замечания, изложения и выводы, которые оперативниками расценивались как возможно содержащие скрытые, зашифрованные тексты или специальные условности. По существу, до возбуждения уголовного дела оперативно отрабатывались всего две версии: а) возможно Ефремов не то лицо, за которое себя выдаёт; б) возможен преступный характер связи с бывшим членом фашистской организации. Дома у Урбокайниса также был проведён обыск, но никаких доказательств обнаружено не было.

Предъявленную на допросе свою почтовую переписку с Ефремовым Урбокайнис объяснил как бытовую, содержащую описания наблюдаемых в жизни и природе явлений, которые он пытался толковать по-своему и выносил на обсуждение с писателем, общение с которым ему импонировало, и он гордился получаемыми ответами. Личных встреч у них никогда не было.

Мы назначили по делу криптографическую экспертизу, на разрешение которой поставили, в частности, вопросы о наличии в тексте писем Урбокайниса к Ефремову шифрованных сообщений или условностей и их содержании. Эксперты отрицательно ответили на поставленные вопросы, так что и здесь была поставлена точка.

И, наконец, согласно заключению экспертов по медицинским документам Ефремова следовало, что с учётом его общего болезненного состояния резкое ухудшение самочувствия могло наступить в любое время и привести к смертельному исходу от острой сердечной недостаточности. Также было установлено, что при ухудшении здоровья Ефремова его жена 5 октября 1972 года в 4 часа 56 минут вызывала неотложную скорую помощь Центральной поликлиники Академии наук СССР. Выехавший по вызову дежурный врач в 5 часов 5 октября 1972 года констатировал смерть Ефремова.

Учитывая, что Ефремов И.А. умер естественной смертью, 4 марта 1974 года уголовное дело, возбуждённое по факту смерти Ефремова Ивана Антоновича, за отсутствием события преступления мною было прекращено. Сомнений в личности писателя не осталось.

Может последовать вопрос: а было ли «странное» и, возможно, отравленное письмо, от которого умер Ефремов? Да, Иван Антонович получил накануне смерти письмо, прочитал его. Но умер он в постели более чем через 12 часов после этого, а не через час, как утверждается в газетной публикации. Такой версии о причинах смерти при расследовании мы даже не выдвигали. Пусть это останется на совести авторов газетной «утки» 1992 года.

Следует отметить, что оперативную разработку писателя консультировал проживавший тогда в Москве знаменитый разведчик Ким Филби.

В результате – задолго до возбуждения уголовного дела проверка так называемой английской так называемой «разведывательной» составляющей в биографии Ивана Ефремова была прекращена как неосновательная. Здесь также своевременно была поставлена точка.

Как видит читатель по моему рассказу, невозможно сделать сенсации из жизни И.А. Ефремова. До этого дела я знал писателя по его книгам, в ходе следствия я увидел человека-глыбу, великого исследователя, мыслителя и творца. Когда я объявил его вдове, Таисии Иосифовне Ефремовой, стойко перенёсшей боль от утраты близкого человека и оскорбления подозрениями, о прекращении дела и возвращал все изъятые материалы, то просил сохранить неопубликованное, найти способ и возможное время их издания. На этой встрече Таисия Иосифовна подарила мне со своим автографом посвящённый ей только что вышедший из печати роман И.А. Ефремова «Таис Афинская», который я храню в домашней библиотеке. Вот что она написала: «Прочитав эту книгу, Вы ещё больше узнаете Ивана Антоновича – человека необычайной честности». Мы долго беседовали. Многое из сделанного на следствии, естественно, я ей сказать не мог, но старался убедить её в отсутствии у органов каких-либо претензий к покойному писателю. Не знаю, насколько она тогда поверила мне.

В ходе следствия я просмотрел поднятые из архивов несколько дел на Ивана Ефремова, заведённых на него органами НКВД в разное время. Дела тогда возникали быстро. Занимаясь наукой, он прикасался и к секретам государства. А что тогда не было секретом? Но во всех этих делах не было ни одного вывода о нарушении им закона. И здесь Иван Антонович остался также чистым в своих делах и поступках. Было дело о его изучении в целях вербовки в качестве секретного агента НКВД, но такой вербовки не состоялось. Отказался Иван Антонович быть осведомителем или сексотом, как было написано, из-за «отсутствия оперативных возможностей» для такой работы. Это был мужественный, но опасный для того времени поступок учёного. А ведь не арестовали, дали возможность работать, а может, потому что Ефремов стал тогда уже известным учёным и нужны были результаты его работы. Не стоит, кстати, забывать о его причастности к секретной разведке алмазных месторождений. Описанные в его романах такие месторождения расцениваются как предсказания, а в секретных отчётах того времени как реальные результаты геологических поисков и исследований.

Так закончилось расследование этого дела, в котором окончательная точка была нами всё же поставлена. Без сенсаций и шпионских страстей.

Автор – полковник в отставке
По материалам «Литературной газеты»

[Foto_history]

https://foto-history.livejournal.com/11768102.html

August 2019
5th-Jul-2018 03:05 pm

jeteraconte

Давно хотел написать о Иване Ефремове...Но зачем что - то писать, если он уже сам сжато рассказал о себе в своей автобиографии и интервью. Можно лишь чуть раскрыть и немного дополнить...

Автобиография:

Родился 22 апреля 1907 года в деревне Вырица, Троицкого района Ле*нинградской области, в семье купца II гильдии, (известного промышленника.)

Мальчик постарше Иван, младший Василий и их отец Антип Харитонович Ефремов.

(Утверждают, что согласно метрическим книгам он приписал себе год , на самом деле родился в 1908 году)

Детство провел в городе Бердянске /ныне Осипенко/и Мариуполь /ныне Жданов/, учился в 1-й Бердянской мужской гимназии до 1919 го*да.

(Научился читать в 4 года и с тех пор не расставался с книгами: Жюль Верн, Хаггард, Джек Лондон, Грин - были для него окном в большой мир.
В 1914 родители сняли дом в Бердянске, младший брат Вася был болезненным мальчиком, вот доктора и посоветовали семье сменить климат и отвезти ребенка на лечение грязями. Здесь осталась мать с тремя детьми, а отец вернулся в Вырицу, управлять своими предприятиями)


Варвара Александровна с Васей, Ваней и Надей.

С 1919 г. жил отдельно от семьи в г. Херсоне; в 1920-21г.г. был воспитанником 2-й автомотороты автобазы 6-й Красной Армии.




(Во время гражданской войны мать увлеклась красным командиром и когда подходили деникинцы к городу была вынуждена бежать, оставив детей у родственницы. Город переходил из рук в руки, кого тут только не было: красные, белые, немцы, англо - французская эскадра, различные атаманы - каждый устраивал резню истребляя своих противников и подвернувшихся под горячую руку заложников.
Случайный снаряд попавший в очередь за хлебом контузил ребенка, и с тех пор Иван немного заикался...
Родственница матери вскоре умерла от тифа и дети остались одни...
Город отбили и в Херсоне расположилась 6 армия красных. Как раз в это время здесь появился Луначарский занимаясь ликвидацией беспризорщины.
Дети получили талоны на продукты...
Неподалеку на соседней улочке разместился автобат и Иван быстро освоил устройство различных автомобилей, помогал их чинить, вплоть до вытачивания необходимых деталей. В итоге по личному одобрению командарма его приняли как "сына полка".
После участвовал вместе с армией в штурме Перекопа и переправе через Сиваш.)

В конце 1921 года (в 13 лет) вернулся на родину, в Петроград,

( сюда детей забрал отец, но теперь он работал простым служащим на своей бывшей лесопилке и Иван не хотел обременять семью еще одним голодным ртом)

где в 1922-; 23 годах окончил экстерном 23-ю сов.школу I и II ступени.



(При этом по ночам он разгружал вагоны на станции...)

«Я начал с разгрузки дров из вагонов на товарных станциях Петрограда. В одиночку удобнее всего выгружать «швырок» — короткие поленья по пол-аршина в длину. «Шестёрку» один далеко не отбросишь, завалишь колёса вагона, и придётся перебрасывать её дважды. За разгрузку вагона в 16–20 тонн швырковых дров платили три рубля. Если втянуться в работу, то за вечер можно было заработать шесть рублей — примерно треть месячной студенческой стипендии. Но после такой работы домой приходил далеко за полночь, в беспокойном сне виделись бесконечные дрова, а на следующий день я почти ни на что не годился. Кроме того, такая работа требовала усиленного питания, потому что надо было жить и питаться не как студенту, а как грузчику, расходуя гораздо больше денег, чем зарабатывал.
Когда я сообразил, что не могу учиться в таких условиях, то перешёл на выгрузку дров с баржей. Отапливающийся дровами Петроград снабжался ими не только по железной дороге, но и по реке. Деревянные баржи подходили прямо к домам по многочисленным протокам-речкам, пронизывавшим весь город. Снимали решётку набережной, прокладывали доски, и дрова катали прямо на тачках во дворы. Тут можно было заработать в день рубля четыре и не уставать так сильно, как на выгрузке дров в одиночку. Катала дрова артель, поэтому работа шла с роздыхом и при ловком обращении с тачкой не была слишком тяжела.
И всё же при том напряжении, какого требовало учение за два класса сразу, так работать можно было только летом, и то эпизодически. Когда я стал регулярно засыпать над задачниками и видеть во сне белые булки, которые никак не удавалось съесть, я понял, что снова надо менять род работы.
И тут я нашёл товарища. Вдвоём мы стали ходить по дворам, пилить, колоть и укладывать дрова в обширные ленинградские подвалы, использовавшиеся как сараи. На этой работе можно было в любое время сделать перерыв и даже кое-что соображать по прочитанному из учебников, когда работа не требовала особого внимания. Так я прожил бы кустарём-дровяником, если бы не подвернулась вакансия шофёра в одном из артельных гаражей. Затем произошло повышение в должности до шофёра грузового автомобиля системы «Уайт» с цепной передачей, модели 1916 года.
С таким трудом найденную работу пришлось, однако, тут же оставить, чтобы сдать выпускные экзамены»

В этот же период и позднее /1924г./ работал помощником шофера и шофером в | разных гаражах Петрограда. В 1923 г. сдал на аттестат штурмана малого плавания при Петро*градских мореходных классах.

"Предъявитель сего, Ефремов Иван Антонович, действительно сдал экзамены за мореходные классы на весьма удовлетворительно и получил звание штурмана-судоводителя каботажных и речных судов."

(Параллельно с этим увлечен палеонтологией, биологией и геологией. Становится учеником биолога и геолога академика Сушкина. Но поскольку тот уезжает в длительную коммандировку в США!, то Иван отправляется на Дальний Восток! Почему? А он познакомился с капитаном Лухмановым, который в свое время спас Добровольческий флот от захвата белогвардейцами и его рассказы о морской романтике, плюс совет попробовать себя моряком не могли остаться без ответа в душе юноши...

В зрелом возрасте Иван Антонович говорил, что человек может и должен быть работоспособным 18 часов в сутки. Сам же он работал, гораздо больше... Учиться в школе, оканчивая два класса в год, заниматься у Сушкина, зарабатывать себе на жизнь шофёрской работой — и ещё окончить Петроградские мореходные классы!
И все это в 15 лет, сам без чьей- либо помощи! Напоминаю: это 1924 год!)




P.S. На фото Иван Ефремов - старший матрос, командир гидрографического катера Ленкоранской лоцманской дистанции Каспийского моря в 1925 году.

P.S.S Курсивом дополнения к автобиографии.

[JeTeRaconte]

https://jeteraconte.livejournal.com/482833.html
Пишет JeTeRaconte (jeteraconte)
2018-07-01 17:26:00 447

Давно хотел написать о Иване Ефремове...Но зачем что - то писать, если он уже сам сжато рассказал о себе в своей автобиографии и интервью. Можно лишь чуть раскрыть и немного дополнить...

Автобиография:

Родился 22 апреля 1907 года в деревне Вырица, Троицкого района Ле*нинградской области, в семье купца II гильдии, (известного промышленника.)


Мальчик постарше Иван, младший Василий и их отец Антип Харитонович Ефремов.

(Утверждают, что согласно метрическим книгам он приписал себе год , на самом деле родился в 1908 году)

Детство провел в городе Бердянске /ныне Осипенко/и Мариуполь / Жданов с 1948 по 1989/, учился в 1-й Бердянской мужской гимназии до 1919 го*да.

(Научился читать в 4 года и с тех пор не расставался с книгами: Жюль Верн, Хаггард, Джек Лондон, Грин - были для него окном в большой мир.
В 1914 родители сняли дом в Бердянске, младший брат Вася был болезненным мальчиком, вот доктора и посоветовали семье сменить климат и отвезти ребенка на лечение грязями. Здесь осталась мать с тремя детьми, а отец вернулся в Вырицу, управлять своими предприятиями)


Варвара Александровна с Васей, Ваней и Надей.

С 1919 г. жил отдельно от семьи в г. Херсоне; в 1920-21г.г. был воспитанником 2-й автомотороты автобазы 6-й Красной Армии.




(Во время гражданской войны мать увлеклась красным командиром и когда подходили деникинцы к городу была вынуждена бежать, оставив детей у родственницы. Город переходил из рук в руки, кого тут только не было: красные, белые, немцы, англо - французская эскадра, различные атаманы - каждый устраивал резню истребляя своих противников и подвернувшихся под горячую руку заложников.
Случайный снаряд попавший в очередь за хлебом контузил ребенка, и с тех пор Иван немного заикался...
Родственница матери вскоре умерла от тифа и дети остались одни...
Город отбили и в Херсоне расположилась 6 армия красных. Как раз в это время здесь появился Луначарский занимаясь ликвидацией беспризорщины.
Дети получили талоны на продукты...
Неподалеку на соседней улочке разместился автобат и Иван быстро освоил устройство различных автомобилей, помогал их чинить, вплоть до вытачивания необходимых деталей. В итоге по личному одобрению командарма его приняли как "сына полка".
После участвовал вместе с армией в штурме Перекопа и переправе через Сиваш.)

В конце 1921 года (в 13 лет) вернулся на родину, в Петроград,

( сюда детей забрал отец, но теперь он работал простым служащим на своей бывшей лесопилке и Иван не хотел обременять семью еще одним голодным ртом)

где в 1922-; 23 годах окончил экстерном 23-ю сов.школу I и II ступени.



(При этом по ночам он разгружал вагоны на станции...)

«Я начал с разгрузки дров из вагонов на товарных станциях Петрограда. В одиночку удобнее всего выгружать «швырок» — короткие поленья по пол-аршина в длину. «Шестёрку» один далеко не отбросишь, завалишь колёса вагона, и придётся перебрасывать её дважды. За разгрузку вагона в 16–20 тонн швырковых дров платили три рубля. Если втянуться в работу, то за вечер можно было заработать шесть рублей — примерно треть месячной студенческой стипендии. Но после такой работы домой приходил далеко за полночь, в беспокойном сне виделись бесконечные дрова, а на следующий день я почти ни на что не годился. Кроме того, такая работа требовала усиленного питания, потому что надо было жить и питаться не как студенту, а как грузчику, расходуя гораздо больше денег, чем зарабатывал.
Когда я сообразил, что не могу учиться в таких условиях, то перешёл на выгрузку дров с баржей. Отапливающийся дровами Петроград снабжался ими не только по железной дороге, но и по реке. Деревянные баржи подходили прямо к домам по многочисленным протокам-речкам, пронизывавшим весь город. Снимали решётку набережной, прокладывали доски, и дрова катали прямо на тачках во дворы. Тут можно было заработать в день рубля четыре и не уставать так сильно, как на выгрузке дров в одиночку. Катала дрова артель, поэтому работа шла с роздыхом и при ловком обращении с тачкой не была слишком тяжела.
И всё же при том напряжении, какого требовало учение за два класса сразу, так работать можно было только летом, и то эпизодически. Когда я стал регулярно засыпать над задачниками и видеть во сне белые булки, которые никак не удавалось съесть, я понял, что снова надо менять род работы.
И тут я нашёл товарища. Вдвоём мы стали ходить по дворам, пилить, колоть и укладывать дрова в обширные ленинградские подвалы, использовавшиеся как сараи. На этой работе можно было в любое время сделать перерыв и даже кое-что соображать по прочитанному из учебников, когда работа не требовала особого внимания. Так я прожил бы кустарём-дровяником, если бы не подвернулась вакансия шофёра в одном из артельных гаражей. Затем произошло повышение в должности до шофёра грузового автомобиля системы «Уайт» с цепной передачей, модели 1916 года.
С таким трудом найденную работу пришлось, однако, тут же оставить, чтобы сдать выпускные экзамены»

В этот же период и позднее /1924г./ работал помощником шофера и шофером в | разных гаражах Петрограда, в том числе на пивзаводе «Красная Бавария».

В 1923 г. сдал на аттестат штурмана малого плавания при Петро*градских мореходных классах.

"Предъявитель сего, Ефремов Иван Антонович, действительно сдал экзамены за мореходные классы на весьма удовлетворительно и получил звание штурмана-судоводителя каботажных и речных судов."

(Параллельно с этим увлечен палеонтологией, биологией и геологией. Становится учеником биолога и геолога академика Сушкина. Но поскольку тот уезжает в длительную коммандировку в США!, то Иван отправляется на Дальний Восток! Почему? А он познакомился с капитаном Лухмановым, который в свое время спас Добровольческий флот от захвата белогвардейцами и его рассказы о морской романтике, плюс совет попробовать себя моряком не могли остаться без ответа в душе юноши...

В зрелом возрасте Иван Антонович говорил, что человек может и должен быть работоспособным 18 часов в сутки. Сам же он работал, гораздо больше... Учиться в школе, оканчивая два класса в год, заниматься у Сушкина, зарабатывать себе на жизнь шофёрской работой — и ещё окончить Петроградские мореходные классы!
И все это в 15 лет, сам без чьей- либо помощи! Напоминаю: это 1924 год!)

P.S. На фото Иван Ефремов - старший матрос, командир гидрографического катера Ленкоранской лоцманской дистанции Каспийского моря в 1925 году.

P.S.S Курсивом дополнения к автобиографии.

[JeTeRaconte]

https://foto-history.livejournal.com/11810054.html

В летнее время 1924-1925г.г. плавал на Дальнем Востоке, у берегов Сахалина и на Каспийском море/Ленкоранской лоцдистанции/, где работал в система УБЕКО* Поступил в Ленинградский гос.университет в 1924г. на физматфак, биологическое отделение, где учился по 1926 год 2 позвоночных.

В этих нескольких строчках описаны невероятные события, когда юный парнишка был старшим матросом на "III интернационале" - на развалюхе кавасаки — парусно-моторном судне с командой набранной из портовых отбросов, которую нужно было заставить себя уважать. И он ходил из Владивостока к портам на побережье Японии, к Сахалину и Курильским островам, узнал что такое тихоокеанские шторма и пережил цунами. А кроме того:

"В этой стране я познакомился с чрезвычайно милой девушкой. Она была моей возлюбленной четыре дня (и ночи), и я буду помнить о ней до конца своих дней…"

А после он возвращается в Ленинград, куда приехал из командировки академик Сушкин, поступает в университет на биологическое отделение физико-математического факультета, гораздо позже обычного начала учебы, экстерном догоняет товарищей от которых отстал, параллельно работает в студенческих артелях, ради хлеба насущного, позже устраивается водителем, успевает увлекаться академической греблей и футболом, а потом отправляется с экспедицией на Каспий для зоологических исследований и, между прочим, для обследования мест, пригодных для заповедника в Азербайджане, в Ленкоранском и Кызыл-Агачском районах...



Выполнив задание Сушкина по сбору орнитофауны и подготовив схему будущего заповедника, экспедиция вернулась в Ленкорань.



А неусидчивый Иван стал командиром гидрографического катера Ленкоранской лоцманской дистанции УБЕКО Каспийского моря в чине старшего матроса. Спустя какое - то время пришло сообщение от академика Сушкина предложившего должность препаратора и Ефремов вернулся в Ленинград, где по результатам поездки в иллюстрированном журнале охоты и рыболовства «Охотник» в одиннадцатом номере за 1925 год появилась первая статья за подписью И. Ефремова...

И опять же не забываем о учебе в университете... Все это он успел за каких - то 2 года!

Познакомился с самобытным алтайско - монгольским художником Гурским, учеником Шишкина.



Его картина "Озеро горных духов" превратится в будущем в рассказ Ефремова и открытие ртутного озера. А художник будет проводником экспедиции по маршрутом Трансгималайской экспедиции Н. К. Рериха и будет незримо присутствовать в жизни Ефремова...

Осенью 1925 года Иван подал заявление о переводе его с биологического на геологический факультет Ленинградского университета. Решение комиссии было утвердительным, но продолжить занятия означало оставить работу, которая давала средства к существованию. К тому же надо было деньгами помогать матери. Университет пришлось покинуть — до 1930 года.
Весной 1926 года сотрудники института отправились в экспедицию в Тургайскую степь.

После которой весной 1927 года Ефремов как сотрудник Академии наук получил отпуск. Но решил его потратить не на подготовку к сессии. Он помчался на Кубань — поработать трактористом в сельскохозяйственной коммуне «Звезда красноармейца».


Примерно как на этом фото.

Вернулся и в новую экспедицию теперь на север 20 июня 1927 года молодой охотник за ископаемыми выехал из Ленинграда стремясь попасть на излучины реки Ветлуги,



после открытий костеносных пластов отправился на новое место к реке Шарженга, притоку реки Юга.



Общая длина маршрута составила 630 километров — пешком и на телегах...



В 1929 году Ефремов описал открытое им животное и назвал его Bentosaurus sushkini.



Правда название пришлось изменить на бентозуха — «донного крокодила, первое было уже занято».

[Полит. ру]

http://polit.ru/news/2016/04/22/efremov/
22 апреля 2016, 00:15 Мемория


Иван Ефремов
Музеи России

22 (9) апреля 1908 года родился палеонтолог и писатель Иван Ефремов.

Личное дело

Иван Антонович Ефремов (1908 – 1972) родился в поселке Вырица. Его отец был арендатором местного лесопильного завода. В 1914 году семья переехала в Бердянск, где мальчик поступил в гимназию. Он очень много читал, в основном книги Жюля Верна, Хаггарда, Уэллса, Конан Дойла и Джека Лондона. В 1917 году родители Ивана развелись, в конце 1918 года мать с детьми уехала в Херсон. Вскоре после переезда она вышла замуж за красноармейца и уехала с ним, оставив детей на попечение тетки, которая вскоре умерла от тифа.

В 1920 году двенадцатилетний Иван прибился к 6-й автороте Красной армии, которая в то время находилась в Херсоне. В качестве «сына полка» мальчик прошел с красноармейцами до Перекопа. После взятия Крыма Ефремов вернулся в Херсон и узнал, что его брата и сестру отец забрал в Петроград. Он добрался туда самостоятельно и воссоединился с семьей. В Петрограде Иван поступил в школу второй ступени, которую окончил за два с половиной года. Вечерами работал грузчиком, а потом и шофером грузового автомобиля в ночную смену. Также он сумел сдать экзамены на штурмана каботажного плавания при Петроградских мореходных классах.

В 1923 году Ефремов прочитал в журнале «Природа» статью зоолога Петра Сушкина о вымерших рептилиях. Он встретился с ученым и вскоре стал работать его лаборантом в Геологическом музее. Там он научился извлекать из породы окаменевшие останки животных и получил первую палеонтологическую подготовку, читая книги, рекомендованные ему Сушкиным.

Весной 1924 года, после окончания школы, Иван Ефремов уехал на Дальний Восток и нанялся матросом на парусно-моторное судно. До поздней осени плавал у берегов Сахалина и по Охотскому морю. В конце года вернулся в Ленинград и поступил по рекомендации Сушкина на биологический факультет Ленинградского университета. В годы учебы он подрабатывал грузчиком в порту и шофером на пивном заводе «Красная Бавария».

Летом 1925 года был направлен в первую научную экспедицию в Азербайджан, где обследовалось место будущего Ленкоранского заповедника. После окончания работы экспедиции устроился старшим матросом на гидрографический катер Ленкоранской лоцманской дистанции. В октябре вернулся в Ленинград, где был взят в Геологический музей на должность препаратора. Тогда же перевелся с биологического на геологический факультет, но вскоре оставил учебу.

С 1926 года Ефремов регулярно участвовал в палеонтологических экспедициях, отправлявшихся в Поволжье, на Урал, в Среднюю Азию, на Дальний Восток. Сделанные им находки были отражены в его первых научных статьях. Весной 1930 года он стал сотрудников Палеозоологического института, созданного на базе остеологического отдела и Северодвинской галереи Геологического музея, и продолжил активные научные исследования. Экстерном окончил Ленинградский горный институт. В 1935 году за работы по палеонтологии ему была присвоена степень кандидата биологических наук. В 1936 году Палеозоологический институт был переименован в Палеонтологический и переведен в Москву. Семье Ефремова дали квартиру в доме номер 8 в Большом Спасоглинищевском переулке. В это время он начал работу по обобщению своих полевых наблюдений над распределением окаменелостей в породах и пришел к выводам о закономерностях образования местонахождений вымерших животных. Одновременно с этим он продолжал участие в полевых экспедициях и, как ученый секретарь института, решал проблемы, связанные с устройством на новом месте.

В 1937 году Иван Ефремов принимал участие в работе XVII Международного геологического конгресса. Весной 1941 года он защитил докторскую диссертацию на тему «Фауна наземных позвоночных средних зон перми СССР».

В 1946–1949 годах Ефремов руководил тремя экспедициями в монгольскую пустыню Гоби, во время которых было сделано множество важных находок. О работе в Монголии Ефремов рассказал в художественно-документальной книге «Дорога ветров». В сороковые годы были опубликованы первые научно-фантастические и приключенческие произведения Ефремова: «Встреча над Тускаророй», «Пять румбов» (оба 1944), «Белый рог» (1945), «Алмазная труба» (1946) и первая научно-фантастическая повесть «Звездные корабли» (1948). В 1950 году была издана монография Ивана Ефремова «Тафономия и географическая летопись».

В 1956 году он пишет первый научно-фантастический роман «Туманность Андромеды», который на следующий год был опубликован в журнале «Техника – молодежи». Вскоре книга выходит отдельным изданием и переводится на иностранные языки.

В 1959 году Ефремов по состоянию здоровья уволился из Палеонтологического института. Он занялся литературным творчеством и в последующие годы написал романы «Лезвие бритвы», «Час быка» и другие произведения. В 1967 году Ефремова наградили орденом Трудового Красного Знамени «за заслуги в развитии советской литературы и активное участие в коммунистическом воспитании трудящихся». В последние годы жизни Ефремов написал исторический роман «Таис Афинская».

Умер Иван Ефремов 5 октября 1972 года.

Чем знаменит

Иван Ефремов

Выдающийся писатель-фантаст, представитель гуманистического направления фантастики, убежденного в наступлении эпохи «нового золотого века» в результате социальных изменений и научно-технического прогресса. В романе «Туманность Андромеды» Ефремов изобразил будущее коммунистическое государство планетарного масштаба. В его концепции Великого Кольца – содружества цивилизаций, ощущается влияние философов русского космизма. Другой вариант развития человечества представлен в книге «Час быка», романе-предупреждении, жизнь на далекой планете Торманс, некогда заселенной землянами, построена по законам всесильной олигархии. Произведения Ефремова переведены на многие языки, только в бывшем СССР и нынешней России издавались более 400 раз тиражом около 27 миллионов экземпляров.

О чем надо знать

В области палеонтологии Иван Ефремов наиболее известен как основатель тафономии – палеонтологической науки, изучающей закономерности процессов естественного захоронения организмов. Его монография «Тафономия и геологическая летопись» в 1952 году была отмечена Государственной премией СССР. Также ему принадлежат фундаментальные монографии «Руководство для поисков останков позвоночных в палеозойских континентальных толщах Сибири» и «Фауна наземных позвоночных средних зон перми СССР». Совместно со своим учеником Борисом Вьюшковым Ефремов подготовил и опубликовал «Каталог местонахождений пермских и триасовых наземных позвоночных на территории СССР», который в 1957 году был переведен на английский язык.

Прямая речь

«Мне думается, что два в корне ошибочных взгляда на научно-популярную литературу еще широко бытуют у нас. Не раз случалось на заседаниях разных комиссий и редакций выслушивать высказывания ученых (и хороших ученых!) о том, что научно-популярная литература — пустяки. Мы, мол, рассматриваем писание подобных книг, как использование отходов своей работы. Нужно ли говорить, что создать хорошую, настоящую научно-популярную книгу не легче, а гораздо труднее, чем описать на специальном научном языке результаты своих исследований? Другой ошибкой научной популяризации является мнение, что книги, особенно подытоживающие состояние крупных разделов науки, должны излагать только достаточно разработанные и хорошо известные вопросы. Все самые новые проблемы и предположения, еще не доказанные и спорные, обычно исключаются из популярных книг в наивном, но очень распространенном, особенно среди педагогов, стремлении уберечь читателя от «запутывания» в плохо разработанных вопросах. Я считаю этот взгляд чрезвычайно вредным. Широкое его распространение ведет к тому, что наши дети, наша молодежь будут питаться знанием «второй линии», а не находиться на переднем крае широкого фронта науки. Это значит; что распространяемое в народе знание будет уже отставшим, будет знанием вчерашнего дня».

Из статьи Ивана Ефремова «О широкой популяризации науки»

«Во время одной из экспедиций в Среднюю Азию я заболел какой-то странной болезнью, возвращающейся раз в пять лет. Когда болезнь возобновляется, я на месяцы выбываю из строя и вынужден лежать пластом. В 1942 году я находился в Алма-Ате. Меня, как доктора наук, прочно забронировали и держали в глубоком тылу. Необходимой научной литературы почти вовсе не было, жить было очень тягостно, работать по специальности — почти невозможно. Организм, обессиленный недоеданием, после очередного приступа болезни совсем не годился ни на что серьезное. В этих условиях я начал придумывать свои рассказы, даже не мечтая о том, что они будут когда-нибудь напечатаны и что я стану «настоящим писателем». Да и не было никаких оснований верить в успех моих литературных опытов. Рассказы, мне казалось, явно выбивались из русской традиции, они были далеки от тематики нашей литературы. Позже, кажется, Кассиль на каком-то собрании заявил, что они ему нравятся, но производят впечатление переведенных с английского... Думается мне, это не так. Я продолжал писать, не придавая своему творчеству большого значения, но чувствовал в нем безотчетную потребность. Должно быть, в этом выражался своеобразный протест против «интеллектуальной консервации».

Из беседы Ефремова с Евгением Брандисом.

14 фактов об Иване Ефремове

Согласно метрической книге, Иван Ефремов родился в 1908 году, но еще в юности он добавил себе год, так что в всех его документах был указан 1907 год рождения.
Отец Ивана Ефремова носил имя Антип, но позднее поменял его на Антон.
Родители Ивана заключили брак уже после его рождения, поэтому в метрической книге в записи о его рождении была указана только мать – «девица Варвара Ананьева». Позднее Антип (Антон) Ефремов признал отцовство.
Иван Ефремов научился читать в четыре года, а в шесть лет впервые познакомился с романами Жюля Верна.
Своего сына Иван Ефремов назвал Алланом в честь Аллана Квотермейна – героя серии книг Генри Райдера Хаггарда.
Водить автомобиль Ефремов научился в 12 лет, когда жил среди красноармейцев автомобильной роты.
В 1930-х годах Ефремова не приняли в партию по причине «неправильного» социального происхождения. Когда уже после публикации книги «Туманность Андромеды» ему предложили вступить в партию, он отказался, сказав: «Социальное происхождение не изменилось».
По словам Бориса Стругацкого, персонаж книги «Понедельник начинается в субботу» Федор Симеонович Киврин писался с Ивана Ефремова.
В 1962 году в статье «Наука и научная фантастика» Иван Ефремов предложил классификацию массовой фантастической литературы, выделив три разновидности: BAM (Bug and Monster) – о гигантских насекомых и чудовищах, вторгающихся на Землю из космоса; MS (Mad Scientist) – о безумных ученых, UL (Upheaval Literature) – литература катастроф, непременно случающихся с Землей или с иными планетами.
Ефремов добился публикации романа Роберта Штильмарка «Наследник из Калькутты», который автор прислал ему в рукописи.
В честь Ивана Ефремова назван астероид 2269 Ефремиана.
Ученик Ивана Ефремова палеонтолог Петр Чудинов назвал в его честь вымершего ящера ивантозавра (Ivantosaurus ensifer).
В 1945 году Иван Ефремов вместе с Владимиром Обручевым воссоздал журнал «Вокруг света», который был закрыт во время войны, и первое время возглавлял его редакционную коллегию.
Существует неподтверждённое фактами мнение, что Джордж Лукас назвал Дарта Вейдера, одного из главных персонажей своей саги «Звездные войны», в честь ефремовского Дара Ветра.

Материалы об Иване Ефремове

Статья об Иване Ефремове в русской Википедии

Сайт, посвященный Ивану Ефремову

Страница Центра ноосферных знаний и культуры имени И. А. Ефремова

[Вячеслав Капрельянц]

https://slavikap.livejournal.com/28149514.html
Пишет Слава (slavikap)
2019-04-23 00:12:00 44


Откровение Ивана Ефремова

[JeTeRaconte]

https://jeteraconte.livejournal.com/...BC%D0%BE%D0%B2
https://jeteraconte.livejournal.com/482833.html

Давно хотел написать о Иване Ефремове...Но зачем что - то писать, если он уже сам сжато рассказал о себе в своей автобиографии и интервью. Можно лишь чуть раскрыть и немного дополнить...

Автобиография:

Родился 22 апреля 1907 года в деревне Вырица, Троицкого района Ле*нинградской области, в семье купца II гильдии, (известного промышленника.)


Мальчик постарше Иван, младший Василий и их отец Антип Харитонович Ефремов.

(Утверждают, что согласно метрическим книгам он приписал себе год , на самом деле родился в 1908 году)

Детство провел в городе Бердянске /ныне Осипенко/и Мариуполь / Жданов с 1948 по 1989/, учился в 1-й Бердянской мужской гимназии до 1919 го*да.

(Научился читать в 4 года и с тех пор не расставался с книгами: Жюль Верн, Хаггард, Джек Лондон, Грин - были для него окном в большой мир.
В 1914 родители сняли дом в Бердянске, младший брат Вася был болезненным мальчиком, вот доктора и посоветовали семье сменить климат и отвезти ребенка на лечение грязями. Здесь осталась мать с тремя детьми, а отец вернулся в Вырицу, управлять своими предприятиями)


Варвара Александровна с Васей, Ваней и Надей.

С 1919 г. жил отдельно от семьи в г. Херсоне; в 1920-21г.г. был воспитанником 2-й автомотороты автобазы 6-й Красной Армии.




(Во время гражданской войны мать увлеклась красным командиром и когда подходили деникинцы к городу была вынуждена бежать, оставив детей у родственницы. Город переходил из рук в руки, кого тут только не было: красные, белые, немцы, англо - французская эскадра, различные атаманы - каждый устраивал резню истребляя своих противников и подвернувшихся под горячую руку заложников.
Случайный снаряд попавший в очередь за хлебом контузил ребенка, и с тех пор Иван немного заикался...
Родственница матери вскоре умерла от тифа и дети остались одни...
Город отбили и в Херсоне расположилась 6 армия красных. Как раз в это время здесь появился Луначарский занимаясь ликвидацией беспризорщины.
Дети получили талоны на продукты...
Неподалеку на соседней улочке разместился автобат и Иван быстро освоил устройство различных автомобилей, помогал их чинить, вплоть до вытачивания необходимых деталей. В итоге по личному одобрению командарма его приняли как "сына полка".
После участвовал вместе с армией в штурме Перекопа и переправе через Сиваш.)

В конце 1921 года (в 13 лет) вернулся на родину, в Петроград,

( сюда детей забрал отец, но теперь он работал простым служащим на своей бывшей лесопилке и Иван не хотел обременять семью еще одним голодным ртом)

где в 1922-; 23 годах окончил экстерном 23-ю сов.школу I и II ступени.



(При этом по ночам он разгружал вагоны на станции...)

«Я начал с разгрузки дров из вагонов на товарных станциях Петрограда. В одиночку удобнее всего выгружать «швырок» — короткие поленья по пол-аршина в длину. «Шестёрку» один далеко не отбросишь, завалишь колёса вагона, и придётся перебрасывать её дважды. За разгрузку вагона в 16–20 тонн швырковых дров платили три рубля. Если втянуться в работу, то за вечер можно было заработать шесть рублей — примерно треть месячной студенческой стипендии. Но после такой работы домой приходил далеко за полночь, в беспокойном сне виделись бесконечные дрова, а на следующий день я почти ни на что не годился. Кроме того, такая работа требовала усиленного питания, потому что надо было жить и питаться не как студенту, а как грузчику, расходуя гораздо больше денег, чем зарабатывал.
Когда я сообразил, что не могу учиться в таких условиях, то перешёл на выгрузку дров с баржей. Отапливающийся дровами Петроград снабжался ими не только по железной дороге, но и по реке. Деревянные баржи подходили прямо к домам по многочисленным протокам-речкам, пронизывавшим весь город. Снимали решётку набережной, прокладывали доски, и дрова катали прямо на тачках во дворы. Тут можно было заработать в день рубля четыре и не уставать так сильно, как на выгрузке дров в одиночку. Катала дрова артель, поэтому работа шла с роздыхом и при ловком обращении с тачкой не была слишком тяжела.
И всё же при том напряжении, какого требовало учение за два класса сразу, так работать можно было только летом, и то эпизодически. Когда я стал регулярно засыпать над задачниками и видеть во сне белые булки, которые никак не удавалось съесть, я понял, что снова надо менять род работы.
И тут я нашёл товарища. Вдвоём мы стали ходить по дворам, пилить, колоть и укладывать дрова в обширные ленинградские подвалы, использовавшиеся как сараи. На этой работе можно было в любое время сделать перерыв и даже кое-что соображать по прочитанному из учебников, когда работа не требовала особого внимания. Так я прожил бы кустарём-дровяником, если бы не подвернулась вакансия шофёра в одном из артельных гаражей. Затем произошло повышение в должности до шофёра грузового автомобиля системы «Уайт» с цепной передачей, модели 1916 года.
С таким трудом найденную работу пришлось, однако, тут же оставить, чтобы сдать выпускные экзамены»

В этот же период и позднее /1924г./ работал помощником шофера и шофером в | разных гаражах Петрограда, в том числе
на пивзаводе «Красная Бавария».

В 1923 г. сдал на аттестат штурмана малого плавания при Петро*градских мореходных классах.

"Предъявитель сего, Ефремов Иван Антонович, действительно сдал экзамены за мореходные классы на весьма удовлетворительно и получил звание штурмана-судоводителя каботажных и речных судов."

(Параллельно с этим увлечен палеонтологией, биологией и геологией. Становится учеником биолога и геолога академика Сушкина. Но поскольку тот уезжает в длительную коммандировку в США!, то Иван отправляется на Дальний Восток! Почему? А он познакомился с капитаном Лухмановым, который в свое время спас Добровольческий флот от захвата белогвардейцами и его рассказы о морской романтике, плюс совет попробовать себя моряком не могли остаться без ответа в душе юноши...

В зрелом возрасте Иван Антонович говорил, что человек может и должен быть работоспособным 18 часов в сутки. Сам же он работал, гораздо больше... Учиться в школе, оканчивая два класса в год, заниматься у Сушкина, зарабатывать себе на жизнь шофёрской работой — и ещё окончить Петроградские мореходные классы!
И все это в 15 лет, сам без чьей- либо помощи! Напоминаю: это 1924 год!)

P.S. На фото Иван Ефремов - старший матрос, командир гидрографического катера Ленкоранской лоцманской дистанции Каспийского моря в 1925 году.

P.S.S Курсивом дополнения к автобиографии.