*3471. История политических и правовых учений

[Украинский юридический портал]

http://radnuk.info/ros-pidrychnuk/po...hicherina.html
Видным деятелем либерального движения в России был про*фессор Московского университета Борис Николаевич Чичерин (1828— 1904). Его перу принадлежат труды по государственному праву, истории политических учений, теории государства и истории рус*ского права. Чичериным были подготовлены фундаментальное пятитомное исследование "История политических учений", сочи*нения "Собственность и государство", "Курс государственной на*уки", "Философия права".

Чичерин воспринял философию Гегеля, однако гегелевскую три*аду (тезис, антитезис, синтез) заменил логической схемой из четы*рех элементов, в результате которой образуется круговорот четы*рех начал (единство — отношение — сочетание — множество).

Большое место в трудах Чичерина уделялось свободе личности. В понятии свободы Чичерин различал две стороны — отрицательную (независимость от чужой воли) и положительную (возможность дей*ствий по своему побуждению, а не по внешнему велению). Из тре*бования внутренней свободы, по учению Чичерина, вытекает тре*бование свободы внешней: действия людей необходимо разграни*чить таким образом, чтобы свобода одного не мешала бы свободе остальных, чтобы каждый мог свободно развиваться и чтобы были установлены твердые правила для разрешения споров, неизбеж*ных при совместном существовании.

Право, по Чичерину, составляет неотъемлемую принадлежность всех обществ. Субъективное право — это законная свобода челове*ка что-либо делать или требовать; объективное право — закон (со*вокупность норм), определяющий свободу и устанавливающий пра*ва и обязанности участников правоотношений. Оба эти значения, писал Чичерин, неразрывно связаны, поскольку свобода выражена в форме закона, закон же имеет целью признание и определение свободы — "источник права не в законе, а в свободе".

Чичерин не разделял концепцию теоретиков, утверждавших, что "право — минимум нравственности" (Еллинек, Соловьев). Пра*во, по его учению, им

На смену теплицам
В этих парниках можно выращивать все
shopikk.ru

Живот уйдет быстро
Пояс для пресса AbGymnic. Успейте заказать со скидкой!
tovary-lux.ru
Скидка 55%

еет самостоятельные природу и значение, в нем нельзя видеть низшую ступень нравственности, поскольку та*кое воззрение отводит праву подчиненное положение, делает его слугой нравственности, что приводит в конце концов к уничтоже*нию свободы, к насильственному осуществлению нравственных на*чал.

Сущность развития, считал Чичерин вслед за Гегелем, состоит в постепенном осуществлении внутренней свободы. С этих позиций Чичерин критически оценивал те доктрины государства и права, которые "совершенно поглощают личность в обществе" или низ*водят человека до степени простого средства для общественных целей.

Необходимым проявлением свободы Чичерин признавал соб*ственность. В ряде трудов, особенно в сочинении "Собственность и государство", он оспаривал теорию социалистов о передаче всего производства и распределения в руки государства, "самого плохого хозяина, какого только можно придумать". Право собственности, по Чичерину, есть коренное юридическое начало, вытекающее из сво*боды человека и устанавливающее полновластие лица над вещью. Ученый выступал против уравнения имущественного положения граждан. Если формальное равенство (равенство перед законом) составляет требование свободы, то материальное равенство (равен*ство состояний) свободе противоречит. Поскольку материальные и умственные силы, способности людей не равны, то и результаты их деятельности не могут быть одинаковы. Уничтожить неравенство, замечал он, можно, только подавив свободу и превратив человека в орудие государственной власти, которая, налагая на всех общую мерку, может, конечно, установить общее равенство, но равенство не свободы, а рабства.

В центре концепции Чичерина — личность со своими правами и свободами. Он провозгласил принцип: "Не лица для учреждений, а учреждения для лиц". Только в обществе, замечал ученый, человек может реализовать все свои способности, входя по своему усмотрению в тот или иной общественный союз. Вслед за Гегелем Чичерин отмечал, что первой ступенью человеческого общежития, логическим переходом от личного права к общественному является семья. Вто*рую — составляют церковь и гражданское общество.

В государстве идея человеческого общежития, утверждал Чи*черин вслед за Гегелем, достигает высшего развития. Государство, по его учению, "есть союз свободного народа, связанного законом в одно юридическое целое и управляемое верховною властью для общего блага". Основными элементами государства, по Чичерину, являются: 1) власть; 2) закон; 3) свобода; 4) общая цель. Он писал, что идея государства и его цель — гармоническое сочетание всех общественных элементов и руководство общими интересами для достижения общего блага.

Высшей стадией развития идеи государства Чичерин считал конституционную монархию, в которой, как он утверждал, различ*ные начала общежития приводятся к идеальному единству: "Мо*нарх представляет начало власти, народ и его представители — начало свободы, аристократическое собрание — постоянство зако*на, и все эти элементы, входя в общую организацию, должны действо*вать согласно для достижения общей цели".

Теория конституционализма Чичерина расходилась с порядка*ми самодержавной России, о которых он не раз отзывался крити*чески: "Для того, чтобы Россия могла идти вперед, необходимо, чтобы произвольная власть заменилась властью, ограниченной за*коном и обставленной независимыми учреждениями".

Отрицательное отношение Чичерина к самодержавию опреде*лялось и тем, что в его реакционной политике он видел нечто, чреватое революцией: "Там, где господствует упорная притеснитель*ная система, не дающая места движению и развитию, там рево*люция является как неизбежное следствие такой политики. Это вечный закон всемирной истории". Чичерин был противником ре*волюции, но сторонником реформ. Он призывал правительство "не потакать проискам Чернышевского, Добролюбова", считая при этом наилучшим вариантом политико-правового развития России само*ограничение абсолютной власти.

Чичерин утверждал, что земледельческий характер России и ее отсталость обусловливают необходимость сильной монархической власти: "В отличие от Запада, где общественное устройство сложи*лось само собой, в России монархия сделалась исходною точкою и вожатаем всего исторического развития народной жизни".

Чичерин был современником реформ и контрреформ в периоды царствования Александра II и Александра III. Перспективы раз*вития государственного и правового строя России по-разному ста*вились и обсуждались в газетах того времени, в различных обще*ствах и кружках. Чичерина тревожило то, что "либерализм", по-разному толкуемый и понимаемый, стал модой, а рассуждения ряда новомодных "либералов" расходились с его представлениями о сво*боде. Этим была обусловлена оценка Чичериным современных ему видов либерализма. Он отвергает либерализм "уличный" и "либе*рализм оппозиционный", которые все порицают и критикуют, ниче*го реального не предлагая взамен. Позитивный смысл свободе мо*жет придать, по убеждению Чичерина, только либерализм охрани*тельный, сущность которого состоит "в примирении начала свободы с началом власти и закона". В политической жизни лозунг охрани*тельного либерализма означает: "Либеральные меры и сильная власть, — либеральные меры, предоставляющие обществу самосто*ятельную деятельность, обеспечивающие права граждан, — силь*ная власть, блюстительница государственного единства, связую*щая и сдерживающая общество, охраняющая порядок; строго над*зирающая за исполнением закона, внушающая гражданам уверен*ность, что во главе государства есть твердая рука и разумная сила".

Чичерин был одним из основателей юридической (государствен*ной) школы русской историографии второй половины XIX в. Дви*жущей силой российской истории, по его мнению, является монар*хия, которая в интересах общества в целом закрепощала все сосло*вия, а затем, когда исторические цели были достигнуты, раскрепо*щала их (отмена обязательной службы дворянства, затем отмена крепостного права). Чтобы привести самодержавие к конституци*онному правлению, он считал необходимым создать в России двух*палатное законосовещательное собрание: верхняя палата образу*ется на базе Государственного совета из назначаемых правитель*ством чиновников; нижняя — из выборных представителей, кото*рые должны выражать интересы всего народа.

В 1882—1883 гг. Чичерин исполнял обязанности Московского городского головы. Он участвовал в подготовке реформ, однако его гласный призыв к ним на официальном собрании 16 мая 1883 г. был истолкован как требование конституции, вызвал недовольство Алек*сандра III, царскую опалу и отстранение Чичерина от государ*ственной деятельности. В августе 1883 г. Чичерин уехал из Москвы в свое родовое имение, где всецело занялся наукой.

[Украинский юридический портал]

http://radnuk.info/ros-pidrychnuk/po...stianstva.html
В I в. в Римской империи сложилась и стала распространяться новая религия — христианство. В развитии организации христиан обычно различаются два этапа: "апостольская церковь" (примерно I—II вв.) и пришедшая ей на смену (примерно во второй половине II в.) "епископальная церковь".

"Права" здесь (и далее) означают "нормы права".

В произведениях раннехристианской литературы (Откровение Иоанна — "Апокалипсис") осуждались рабовладельческий Рим — "великий город, царствующий над земными царями", римские им*ператоры (особенно "зверь-антихрист Нерон" — гонитель христи*ан), цари, вельможи, тысяченачальники, богатые, купцы. Христиа*не мечтали об уничтожении "великой блудницы вавилонской" — Римской империи, которую они называли "царством дьявола", "дья*вольским миром зла и насилия".

Христиане ждали пришествия мессии, Христа — избавителя, божьего посланника, который в схватке со "зверем-императором" сокрушит царство зла, повергнет угнетателей в "геенну огненную". Затем установится обещанное пророками тысячелетнее царство, обитатели которого "не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной".

В ожидании мессии проповедовались смирение и непротивле*ние злу насилием: "Никому не воздавайте злом за зло", "любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас. Благословляйте про*клинающих вас и молитесь за обижающих вас. Ударившему тебя по щеке подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одеж*ду не препятствуй взять и рубашку". Вместе с тем в произведени*ях христианской письменности сохранились намеки на вооружен*ные отряды христиан ("Не мир я принести пришел, но меч"), на их боевые схватки с римскими оккупантами ("Имя же им — легион"). Главное же — ожидание скорого, с сегодня на завтра, пришествия мессии: "Се, гряду скоро, и возмездие мое со мною, чтобы воздать каждому по делам его".

В ожидании скорого пришествия мессии христиане стремились обособиться от царства зла в своих общинах. Не было духовенства, предметов культа, обрядов. Верующие отдавали общине свое иму*щество, за общий счет устраивались общественные трапезы. Связь между общинами поддерживали странствующие проповедники (апо*столы), не имевшие привилегий. Община кормила апостола несколько дней, после чего он должен был либо идти дальше, либо работать вместе с другими: "Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь".

В христианском учении в религиозной форме были выражены некоторые общечеловеческие нормы нравственности. "И как хоти*те, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними", — говорится в Новом завете. Там же содержатся заповеди: не убивай, не кради, не лжесвидетельствуй, не прелюбодействуй, не пожелай чужого, люби ближнего, как самого себя. В Новом завете содер*жится осуждение богатых: "Удобнее верблюду (канату) пройти сквозь игольное ушко, нежели богатому войти в Царствие Божие".

В I—II вв. сеть христианских общин раскинулась по всей Рим*ской империи. Ряды приверженцев новой религии, дававшей духов*ное утешение и надежду, неуклонно росли. Со II в. Христианские общины пополнялись выходцами из имущих и образованных слоев общества. Богатые и честолюбивые люди по-своему ощущали и переживали гнет Римской империи, всеобщую апатию и деморали*зацию, тоже искали духовного утешения и освобождения. Это при*вело к изменению социального состава, организационных принци*пов и идеологии христианских общин. Эволюция христианства предопределялась разочарованием в надеждах на скорый приход мессии.

К середине II в. в христианстве берет верх то направление, ко*торое делало упор на мистические стороны учения. Складывается отделенный от массы верующих церковный аппарат. Руководство общинами переходит в руки епископов, пресвитеров, дьяконов, об*разовавших стоящий над верующими клир (духовенство). Еписко*пы различных общин установили между собой прочные связи; та*ким образом была создана вселенская церковь. "Вне церкви нет спасения", "без епископа нет церкви", "на епископа должно смот*реть, как на самого Господа", — учило духовенство.

Присвоив монопольное право проповедовать и толковать хри*стианское учение, духовенство разработало сложную систему обря*дов, служб, догм, используя ряд положений других религий (напри*мер, митраизма) и философских школ (например, стоиков, гности*ков). Общие трапезы были заменены причащением, апостолы — слугами и гонцами епископов, равенство верующих — противопо*ложностью между клиром и мирянами.

В христианской литературе II—III вв. большое место занимает апологетика. Первоначальное осуждение императорской власти уже во II в. свелось к религиозной оппозиции насаждавшемуся властью культу императоров, требованию поклоняться им, как богам. "От*давайте кесарю кесарево, а Божие — Богу", — дальше призыва уклоняться от официального культа императоров, исправно упла*чивая, однако, подати, церковь не шла.

В то же время эта оппозиционность компенсировалась призы*вами подчиняться властям и начальствам: "Всякая душа да будет покорна высшим властям; ибо нет власти не от Бога, существующие же власти от Бога установлены. Посему противящийся власти про*тивится Божию установлению"; "Бога бойтесь, царя чтите. Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и крот*ким, но и суровым"; "Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу. Не с видимою только услужливостью... но как рабы Христовы, испол*няя волю Божию от души. Служа с усердием, как Господу, а не как человекам".

С IV в. императоры уже вынуждены считаться с церковью и даже искать у нее поддержки. При императоре Константине хрис*тианство было объявлено равноправной с другими религиями (313 г.), а затем господствующей (324 г.) религией.

Эволюция христианства сопровождалась ожесточенной борьбой между церковью и различными Ересями (ересь — вероучение, ос*нованное на некоторых общих с официальной церковью догматах, но оппозиционное, отличное от церковного).

Так, во второй половине II в. в Малой Азии возникла секта монтанистов, продолжавших проповедовать ненависть к Римской империи, предвещать близкое пришествие мессии, конец мира зла и насилия, установление тысячелетнего царства. В общинах монта-нистов сохранялись общие трапезы, демократические порядки ран*нехристианских общин.

Тогда же возникли антицерковные секты гностиков ("гно-сис" — знание), соединявшие ряд положений христианства с уче*нием о "логосе" в духе философии неоплатонизма и стоиков. Неко*торые гностики (Зпифан) учили, что общественное неравенство противоречит божественному закону справедливости". "Бог не де*лает различия между богатым и бедным и правителем народа, меж*ду неразумными и разумными, женщинами и мужчинами, свобод*ными и рабами... ибо никто не может отнять у своего ближнего его долю света, чтобы самому наслаждаться двойной". Божественному закону справедливости Эпифан противопоставлял человеческий закон, учредивший частную собственность.

Еретики широко использовали апелляцию к текстам писания, отвечавшим настроениям масс. С IV в. в Северной Африке возник*ло движение рабов, колонов и свободных бедняков, называвших себя агонистиками (борцы, воины Христовы). Вооруженные дуби*нами (ибо, согласно писанию, "все, взявшие меч, мечом погибнут"), агонистики нападали на усадьбы богачей, уничтожали кабальные документы, убивали владельцев латифундий или заставляли их работать на мельницах и в каменоломнях ("если кто не хочет тру*диться, тот и не ешь"). Епископы писали, что "по их решению и приказу рабы и господа менялись положениями".

[Украинский юридический портал]

http://radnuk.info/ros-pidrychnuk/po...72-seriya.html
История политических и правовых учений - История политических и правовых учений

«КЛАССИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТСКИЙ УЧЕБНИК»

История политических и правовых учений

Редакционный совет серии:

Председатель совета Ректор Московского университета В. А. Садовничий Члены совета:

Виханский О. С, Голиченков А. К., Гусев М. В.,

Лобреньков В. И., Донцов А. И., Засурский Я. Н.,

Зинченко Ю. П. (ответственный секретарь),

Камзолов А. И. (ответственный секретарь),

Карпов С. П., Касимов Н. С, Колесов В. П.,

Лободанов А. П., Лунин В. В., Лупанов О. Б.,

Мейер М. С, Миронов В. В. (заместитель председателя),

Михалев А. В., Моисеев Е. И., Пушаровский А. Ю.,

Раевская О. В., Ремнева М. Л., Розов Н. X.,

Салеикий А. М. (заместитель председателя),

Сурин А. В . , Тер-Минасова С. Г. ,

Ткачук В. А., Третьяков Ю. Д., Трухин В. И.,

Трофимов В. Т. (заместитель председателя), Шоба С. А.

Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова

Авторский коллектив:

Воротилин Е. А, Канд. юрид. наук, доцент — гл. 2, 3, 16 (§ 1—3), гл. 18 (§ 3, 4), Гл. 24, (§ 5), гл. 25 (§ 1—4, 6—9);

Лейст О. Э, Докт. юрид. наук., профессор — гл. 1, 4, 5, 8 (§ 1—3, 5—6), Гл. 9, 13 (§ 1, 5—8), гл. 16 (§ 4), гл. 17 (§ 1—3, 5), гл. 18 (§ 1, 5, 6), гл. 19, 20, 21, 22, 24 (§ 1—4, 6—7), гл. 25 (§ 10);

Мачин И. Ф, Канд. юрид. наук, доцент — гл. 8 (§ 4), Гл. 13 (§ 2—4), гл. 17 (§ 4), Гл. 18 (§ 2);

Струнников В. Н, Докт. юрид. наук, профессор — гл. 11, 14, 25 (§ 5);

Томсинов В. А, Докт. юрид. наук, профессор — гл. 6, 7, 10, 12, 15; Фролова Е. А, Канд. юрид. наук, доцент — гл. 23.

История политических и правовых учений. Учебник И 91 для вузов / Под редакцией докт. юрид. наук, профессора О. Э. Лейста. М.: Издательство "Зерцало", 2006. — 568 с. — (Серия "Классический университетский учебник").

В учебнике изложены основные политические и правовые уче*ния Древнего мира, Средневековья, Нового и Новейшего времени в полном соответствии с программой и методическими требованиями, предъявляемыми к вузовским учебникам.

Новое издание учебника обновлено и сокращено по сравнению с предыдущим, выходившим в свет в 1999, 2000 и 2002 гг.

Рекомендуется для студентов, слушателей, аспирантов и пре*подавателей юридических, исторических и философских вузов и факультетов.

[Украинский юридический портал]

http://radnuk.info/ros-pidrychnuk/po...evolyucii.html
Начало Великой французской революции положили созыв Ге*неральных штатов, образование Национального собрания, вскоре провозгласившего себя Учредительным (Конституционным) собра*нием, восстание парижского народа и взятие Бастилии. Явная по*беда над Старым порядком создала условия для осуществления идей Руссо, Монтескье и других просветителей.

Важным достижением революции стала Декларация прав чело*века и гражданина (провозглашена 26 августа 1789 г.).

В декларации все люди объявлялись свободными и равными в правах. Провозглашались естественные и неотъемлемые права че*ловека: свобода, собственность, безопасность и сопротивление уг*нетению. Свобода определялась как возможность делать все, что не приносит вреда другому. "Все. что не воспрещено законом, то дозволено". В соответствии с теорией Руссо закон определялся как "выражение общей воли". Вместе с тем, сообразно теории Локка и Монтескье, признавалась необходимость разделения властей: "Об*щество, в котором не обеспечено пользование правами и не прове*дено разделение властей, не имеет конституции". Влияние идей Монтескье сказалось и в том, что значительное внимание в декла*рации уделено принципам уголовного права и процесса, от кото*рых, писал автор "Духа законов", зависит политическая свобода. Соответственно, в декларации закреплены презумпция невиновно*сти, недопустимость произвольных арестов, запрет обратной силы уголовного закона и другие прогрессивные принципы.

Собственность названа правом священным и неприкосновенным. Установление и взимание налогов ("общих взносов") допускается лишь с согласия граждан или их представителей, имеющих также и право следить за расходованием собранных налогов.

Скептически относясь к возможности осуществления широкой непосредственной демократии в большой стране, составители дек*ларации заменили идею народного суверенитета Руссо идеей суве*ренитета нации: "Источник суверенитета зиждется по существу в нации".

В соответствии с основной идеей Просвещения ("все зло от не*вежества") необходимость принятия и провозглашения деклара*ции ее составители объясняли тем, что "лишь невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним являются единственны*ми причинами общественных бедствий и пороков правительств". Основные положения декларации сформулированы абстрактно, так, чтобы они могли быть восприняты любым народом, освобождаю*щимся от феодального деспотизма. Исходя из идеи естественного равенства людей, авторы стремились создать декларацию прав для всех народов и на все времена.

Идейные вожди и теоретики Национального собрания (их на*зывали — "конституционалисты") Стремились законодательно закрепить итоги революции и стабилизировать развитие Франции. В Конституции 1791 г. конкретизированы и несколько дополнены права и свободы, установленные Декларацией 1789 г. Провозгла*шены некоторые социальные права, обещано организовать народ*ное бесплатное образование, а также создать учреждения для при*искания работы безработным и для облегчения участи неимущих и убогих.

Развивая идею "национального суверенитета", конституциона*листы отказались от непосредственной демократии: "Нация, кото*рая является единственным источником всех властей, может осу*ществить их лишь путем уполномочия. Французская конституция носит характер представительный; представителями являются за*конодательный корпус и король".

Основой Конституции было разделение властей по образцу, из*ложенному Монтескье, с тем существенным коррективом, что за*конодательную власть осуществляло однопалатное Национальное собрание (все сословные различия были упразднены в начале ре*волюции). Монарх наделялся титулом "король французов"; его пол*номочия были обширны, но в конституции подчеркивалось подчи*нение исполнительной власти закону.

Существенным отступлением от идей равенства граждан стало их деление на "активных" и "пассивных" на основе имущественно*го ценза. В процессе подготовки конституции в обоснование иму*щественного ценза выдвигались примерно те же доводы, что и во времена Английской революции: утверждалось, в частности, что неимущее большинство, получив политические права, может по*сягнуть на собственность; только состоятельные люди способны по*лучить образование; только они заинтересованы в процветании стра*ны, где находится их имущество; несправедливо и опасно давать право участвовать в учреждении налогов тем, кто их не платит.

Свойственная Просвещению вера во всесилие закона вырази*лась в том, что Конституцией 1791 г. был установлен такой по*рядок ее пересмотра, что она не могла быть изменена в течение примерно 8—10 лет после ее принятия. Однако эта конституция действовала чуть более года (с 3 сентября 1791 г. по 21 сентября 1792 г.).

На волне широкого недовольства политикой короля Якобин*ский клуб и Парижская коммуна организовали 20 августа 1792 г. штурм королевского дворца парижанами и марсельскими добро*вольцами. После свержения короля был избран на основе всеобще*го (для мужчин) избирательного права Национальный Конвент.

Ведущее положение в Конвенте поначалу принадлежало Жи*рондистам. Жирондисты считали, что цели революции в основном достигнуты в результате упразднения сословных привилегий, про*возглашения республики и учреждения всеобщего избирательного права; дальнейшее развитие Франции, по их замыслам, должно осуществляться в порядке текущего законодательства. Их трево*жило нарастающее бунтарство социальных низов в Париже, где события порой выходили из-под контроля законных органов влас*ти. Для ослабления внутренних противоречий в стране жирондис*ты предлагали развернуть революционную войну Франции против феодальных монархий.

В основе подготовленного жирондистами проекта Конституции лежали идеи народного суверенитета Руссо, принципы сочетания представительной и непосредственной демократии. Ссылаясь на идеи Руссо, Монтескье и других просветителей, жирондисты утвержда*ли, что для учреждения республики в такой большой стране, как Франция, необходима федерация; о том уже свидетельствовал опыт США. Поэтому в их проекте конституции предусматривалось рас*ширение прав департаментов и ослабление центральной власти Парижа.

Жирондисты пытались помочь голодающим и малоимущим; был принят закон о максимальных ценах на зерно (первый "макси*мум"). Но Якобинцы — наиболее экстремистская часть Конвен*та, — при поддержке Парижской коммуны организовали (в ночь с 30 на 31 мая 1793 г.) свержение жирондистов, стали господствую*щей партией в Конвенте, а затем и во всей Франции (было создано более 40 000 якобинских комитетов и клубов, руководимых из Па*рижа).

Якобинским Конвентом в том же году была принята новая Кон*ституция. В Декларации прав человека и гражданина, предпослан*ной Конституции 1793 г., провозглашались в основном те же права, что и в Декларации 1789 г.: равенство, свобода, безопасность, соб*ственность. Поначалу Робеспьер предлагал не включать собствен*ность в число естественных прав человека, рассматривая ее как только гражданское (т. е. подлежащее государственному регулиро*ванию) право, но под давлением большой части Конвента изменил свои взгляды. В Декларации 1793 г., принятой якобинским Конвен*том, подробно и конкретно определены право собственности и сво*бода предпринимательской деятельности: "Право собственности состоит в принадлежащей каждому гражданину возможности пользоваться и располагать по усмотрению своим имуществом, своими доходами, плодами своего труда и своего промысла... Гражданам не может быть воспрещено заниматься каким угодно трудом, зем*леделием, промыслом, торговлей".

В якобинской декларации и конституции воспроизводились со*державшиеся в Конституции 1791 г. положения о некоторых со*циальных правах: право на образование, государственное обеспе*чение, на пропитание неимущих, трудоустройство безработных. В декларации содержалось теоретическое обоснование свобод мыс*ли, печати, собраний, совершения религиозных обрядов: "Необхо*димость провозглашения этих прав предполагает наличие деспо*тизма или живое воспоминание о нем".

Право на сопротивление угнетению получило обширное и яр*кое воплощение как право оказать сопротивление силой осуществ*лению незаконного акта, право и обязанность восстания против правительства, нарушающего права народа. Положения о власти строились в соответствии с теорией Руссо: "Суверенитет зиждется в народе: он един, неделим, не погашается давностью и неотчуж*даем".

Отказавшись от свойственных Конституции 1791 г. понятий "раз*деление властей" и "суверенитет нации", Конституция 1793 г. от*вергла и усложненный порядок изменения конституции: "Народ всегда сохраняет за собой право пересмотра, преобразования и из*менения своей Конституции. Ни одно поколение не может подчи*нить своим законам поколения будущие".

В Конституции 1793 г. представительная демократия органи*чески соединялась с непосредственной демократией: Законодатель*ный корпус предлагал законы, народ их принимал.

В якобинской Конституции многое было взято из жирондист*ского проекта; главным противоречием их конституционных идей было отношение к форме государственного единства. Если жирон*дисты, следуя Руссо и Монтескье, были за федерацию департа*ментов, то в якобинской конституции сказано: "Французская рес*публика едина и неделима". После "федералистского восстания" в Лионе якобинцы стали приравнивать "федералистов" к изменни*кам родины, контрреволюционерам, врагам народа.

Конституция 1793 г. была принята Конвентом (24 июня 1793 г.), утверждена плебисцитом, но никогда не была введена в действие. Нашествие армий феодальных монархов, контрреволюционные и антиякобинские восстания, перераставшие в гражданскую войну, побудили Конвент ввести революционный порядок управления "вплоть до заключения мира". Стремясь оправдать отступления от демократии, террор и другие чрезвычайные меры, Робеспьер, го*воря о принципах революционного правления, опирался на рас*суждения Руссо о диктатуре, заставляющей умолкнуть все законы, когда речь идет о спасении отечества. "В подобных случаях, — писал Руссо, — общая воля несомненна, так как очевидно, что глав*ное стремление народа заключается в том, чтобы государство не погибло". Развивая эти мысли, Робеспьер разъяснял Конвенту, что революционное правительство, в отличие от правительства кон*ституционного, "опирается на самый священный из всех зако*нов — спасение народа; на самое неоспоримое из всех прав — необходимость".

Якобинцы организовали революционную армию, способную от*разить интервенцию, создали могучий аппарат подавления загово*ров и восстаний внутри страны. В период якобинской диктатуры были окончательно упразднены феодальные права и возвращены крестьянам общинные земли. Для борьбы со спекуляцией опреде*лялись максимальные цены на продукты и предметы массового потребления.

Якобинцы искореняли феодальную собственность на землю, но в период их правления действовал декрет о смертной казни за одно лишь предложение "аграрного закона" и всякого другого за*кона против земельной, торговой и промышленной собственности. Они осуществляли революционные меры против спекуляции, рек*визировали продовольствие и устанавливали максимальные цены, но провозгласили частную собственность естественным правом и порой проявляли робость и непоследовательность в обеспечении неимущих. Они провозгласили право на труд, но установили мак*симум заработной платы и оставили в силе закон Ле-Шапелье, запрещавший организацию рабочих союзов и собраний. Пытаясь смягчить социальные противоречия и идейно объединить все слои общества, сторонники Робеспьера декретировали общеобязатель*ную "гражданскую религию", но породили возмущение и яростный протест инакомыслящих против насильственного навязывания ис*кусственной религии. Якобинцы провозгласили беспощадный террор против аристократов и контрреволюционеров, но более 90% жертв этого террора составили представители третьего сословия. Стре*мясь к единомыслию, сторонники Робеспьера уничтожали "уме*ренных", предлагавших смягчить чрезвычайные меры (жирондис*тов, дантонистов и др.), но столь же беспощадно они истребляли "неумеренных", призывавших ужесточить террор и углубить ре*волюцию (эбертистов, "бешеных" и др.). В конце концов, по якобин*ским декретам в категорию "врагов народа" и "подозреваемых", подлежащих трибуналу и казни, попало практически все населе*ние Франции кроме Робеспьера и нескольких его сторонников. По*этому термидорианский переворот (27 июля 1794 г.), положивший конец вакханалии якобинского террора, почти не встретил сопро*тивления.

В процессе развития революции некоторые мыслители, при*надлежавшие к якобинскому клубу (Буассель) либо сочувствую*щие жирондистам (Ретиф), выдвигали проекты переустройства Франции на основе общности имуществ. Тогда же появились тер*мины "коммунисты", "коммунизм". Эти проекты сколько-нибудь широкой поддержки и известности в тот период не получили.

[Украинский юридический портал]

http://radnuk.info/ros-pidrychnuk/po...evolyucii.html
Начало Великой французской революции положили созыв Ге*неральных штатов, образование Национального собрания, вскоре провозгласившего себя Учредительным (Конституционным) собра*нием, восстание парижского народа и взятие Бастилии. Явная по*беда над Старым порядком создала условия для осуществления идей Руссо, Монтескье и других просветителей.

Важным достижением революции стала Декларация прав чело*века и гражданина (провозглашена 26 августа 1789 г.).

В декларации все люди объявлялись свободными и равными в правах. Провозглашались естественные и неотъемлемые права че*ловека: свобода, собственность, безопасность и сопротивление уг*нетению. Свобода определялась как возможность делать все, что не приносит вреда другому. "Все. что не воспрещено законом, то дозволено". В соответствии с теорией Руссо закон определялся как "выражение общей воли". Вместе с тем, сообразно теории Локка и Монтескье, признавалась необходимость разделения властей: "Об*щество, в котором не обеспечено пользование правами и не прове*дено разделение властей, не имеет конституции". Влияние идей Монтескье сказалось и в том, что значительное внимание в декла*рации уделено принципам уголовного права и процесса, от кото*рых, писал автор "Духа законов", зависит политическая свобода. Соответственно, в декларации закреплены презумпция невиновно*сти, недопустимость произвольных арестов, запрет обратной силы уголовного закона и другие прогрессивные принципы.

Собственность названа правом священным и неприкосновенным. Установление и взимание налогов ("общих взносов") допускается лишь с согласия граждан или их представителей, имеющих также и право следить за расходованием собранных налогов.

Скептически относясь к возможности осуществления широкой непосредственной демократии в большой стране, составители дек*ларации заменили идею народного суверенитета Руссо идеей суве*ренитета нации: "Источник суверенитета зиждется по существу в нации".

В соответствии с основной идеей Просвещения ("все зло от не*вежества") необходимость принятия и провозглашения деклара*ции ее составители объясняли тем, что "лишь невежество, забвение прав человека и пренебрежение к ним являются единственны*ми причинами общественных бедствий и пороков правительств". Основные положения декларации сформулированы абстрактно, так, чтобы они могли быть восприняты любым народом, освобождаю*щимся от феодального деспотизма. Исходя из идеи естественного равенства людей, авторы стремились создать декларацию прав для всех народов и на все времена.

Идейные вожди и теоретики Национального собрания (их на*зывали — "конституционалисты") Стремились законодательно закрепить итоги революции и стабилизировать развитие Франции. В Конституции 1791 г. конкретизированы и несколько дополнены права и свободы, установленные Декларацией 1789 г. Провозгла*шены некоторые социальные права, обещано организовать народ*ное бесплатное образование, а также создать учреждения для при*искания работы безработным и для облегчения участи неимущих и убогих.

Развивая идею "национального суверенитета", конституциона*листы отказались от непосредственной демократии: "Нация, кото*рая является единственным источником всех властей, может осу*ществить их лишь путем уполномочия. Французская конституция носит характер представительный; представителями являются за*конодательный корпус и король".

Основой Конституции было разделение властей по образцу, из*ложенному Монтескье, с тем существенным коррективом, что за*конодательную власть осуществляло однопалатное Национальное собрание (все сословные различия были упразднены в начале ре*волюции). Монарх наделялся титулом "король французов"; его пол*номочия были обширны, но в конституции подчеркивалось подчи*нение исполнительной власти закону.

Существенным отступлением от идей равенства граждан стало их деление на "активных" и "пассивных" на основе имущественно*го ценза. В процессе подготовки конституции в обоснование иму*щественного ценза выдвигались примерно те же доводы, что и во времена Английской революции: утверждалось, в частности, что неимущее большинство, получив политические права, может по*сягнуть на собственность; только состоятельные люди способны по*лучить образование; только они заинтересованы в процветании стра*ны, где находится их имущество; несправедливо и опасно давать право участвовать в учреждении налогов тем, кто их не платит.

Свойственная Просвещению вера во всесилие закона вырази*лась в том, что Конституцией 1791 г. был установлен такой по*рядок ее пересмотра, что она не могла быть изменена в течение примерно 8—10 лет после ее принятия. Однако эта конституция действовала чуть более года (с 3 сентября 1791 г. по 21 сентября 1792 г.).

На волне широкого недовольства политикой короля Якобин*ский клуб и Парижская коммуна организовали 20 августа 1792 г. штурм королевского дворца парижанами и марсельскими добро*вольцами. После свержения короля был избран на основе всеобще*го (для мужчин) избирательного права Национальный Конвент.

Ведущее положение в Конвенте поначалу принадлежало Жи*рондистам. Жирондисты считали, что цели революции в основном достигнуты в результате упразднения сословных привилегий, про*возглашения республики и учреждения всеобщего избирательного права; дальнейшее развитие Франции, по их замыслам, должно осуществляться в порядке текущего законодательства. Их трево*жило нарастающее бунтарство социальных низов в Париже, где события порой выходили из-под контроля законных органов влас*ти. Для ослабления внутренних противоречий в стране жирондис*ты предлагали развернуть революционную войну Франции против феодальных монархий.

В основе подготовленного жирондистами проекта Конституции лежали идеи народного суверенитета Руссо, принципы сочетания представительной и непосредственной демократии. Ссылаясь на идеи Руссо, Монтескье и других просветителей, жирондисты утвержда*ли, что для учреждения республики в такой большой стране, как Франция, необходима федерация; о том уже свидетельствовал опыт США. Поэтому в их проекте конституции предусматривалось рас*ширение прав департаментов и ослабление центральной власти Парижа.

Жирондисты пытались помочь голодающим и малоимущим; был принят закон о максимальных ценах на зерно (первый "макси*мум"). Но Якобинцы — наиболее экстремистская часть Конвен*та, — при поддержке Парижской коммуны организовали (в ночь с 30 на 31 мая 1793 г.) свержение жирондистов, стали господствую*щей партией в Конвенте, а затем и во всей Франции (было создано более 40 000 якобинских комитетов и клубов, руководимых из Па*рижа).

Якобинским Конвентом в том же году была принята новая Кон*ституция. В Декларации прав человека и гражданина, предпослан*ной Конституции 1793 г., провозглашались в основном те же права, что и в Декларации 1789 г.: равенство, свобода, безопасность, соб*ственность. Поначалу Робеспьер предлагал не включать собствен*ность в число естественных прав человека, рассматривая ее как только гражданское (т. е. подлежащее государственному регулиро*ванию) право, но под давлением большой части Конвента изменил свои взгляды. В Декларации 1793 г., принятой якобинским Конвен*том, подробно и конкретно определены право собственности и сво*бода предпринимательской деятельности: "Право собственности состоит в принадлежащей каждому гражданину возможности пользоваться и располагать по усмотрению своим имуществом, своими доходами, плодами своего труда и своего промысла... Гражданам не может быть воспрещено заниматься каким угодно трудом, зем*леделием, промыслом, торговлей".

В якобинской декларации и конституции воспроизводились со*державшиеся в Конституции 1791 г. положения о некоторых со*циальных правах: право на образование, государственное обеспе*чение, на пропитание неимущих, трудоустройство безработных. В декларации содержалось теоретическое обоснование свобод мыс*ли, печати, собраний, совершения религиозных обрядов: "Необхо*димость провозглашения этих прав предполагает наличие деспо*тизма или живое воспоминание о нем".

Право на сопротивление угнетению получило обширное и яр*кое воплощение как право оказать сопротивление силой осуществ*лению незаконного акта, право и обязанность восстания против правительства, нарушающего права народа. Положения о власти строились в соответствии с теорией Руссо: "Суверенитет зиждется в народе: он един, неделим, не погашается давностью и неотчуж*даем".

Отказавшись от свойственных Конституции 1791 г. понятий "раз*деление властей" и "суверенитет нации", Конституция 1793 г. от*вергла и усложненный порядок изменения конституции: "Народ всегда сохраняет за собой право пересмотра, преобразования и из*менения своей Конституции. Ни одно поколение не может подчи*нить своим законам поколения будущие".

В Конституции 1793 г. представительная демократия органи*чески соединялась с непосредственной демократией: Законодатель*ный корпус предлагал законы, народ их принимал.

В якобинской Конституции многое было взято из жирондист*ского проекта; главным противоречием их конституционных идей было отношение к форме государственного единства. Если жирон*дисты, следуя Руссо и Монтескье, были за федерацию департа*ментов, то в якобинской конституции сказано: "Французская рес*публика едина и неделима". После "федералистского восстания" в Лионе якобинцы стали приравнивать "федералистов" к изменни*кам родины, контрреволюционерам, врагам народа.

Конституция 1793 г. была принята Конвентом (24 июня 1793 г.), утверждена плебисцитом, но никогда не была введена в действие. Нашествие армий феодальных монархов, контрреволюционные и антиякобинские восстания, перераставшие в гражданскую войну, побудили Конвент ввести революционный порядок управления "вплоть до заключения мира". Стремясь оправдать отступления от демократии, террор и другие чрезвычайные меры, Робеспьер, го*воря о принципах революционного правления, опирался на рас*суждения Руссо о диктатуре, заставляющей умолкнуть все законы, когда речь идет о спасении отечества. "В подобных случаях, — писал Руссо, — общая воля несомненна, так как очевидно, что глав*ное стремление народа заключается в том, чтобы государство не погибло". Развивая эти мысли, Робеспьер разъяснял Конвенту, что революционное правительство, в отличие от правительства кон*ституционного, "опирается на самый священный из всех зако*нов — спасение народа; на самое неоспоримое из всех прав — необходимость".

Якобинцы организовали революционную армию, способную от*разить интервенцию, создали могучий аппарат подавления загово*ров и восстаний внутри страны. В период якобинской диктатуры были окончательно упразднены феодальные права и возвращены крестьянам общинные земли. Для борьбы со спекуляцией опреде*лялись максимальные цены на продукты и предметы массового потребления.

Якобинцы искореняли феодальную собственность на землю, но в период их правления действовал декрет о смертной казни за одно лишь предложение "аграрного закона" и всякого другого за*кона против земельной, торговой и промышленной собственности. Они осуществляли революционные меры против спекуляции, рек*визировали продовольствие и устанавливали максимальные цены, но провозгласили частную собственность естественным правом и порой проявляли робость и непоследовательность в обеспечении неимущих. Они провозгласили право на труд, но установили мак*симум заработной платы и оставили в силе закон Ле-Шапелье, запрещавший организацию рабочих союзов и собраний. Пытаясь смягчить социальные противоречия и идейно объединить все слои общества, сторонники Робеспьера декретировали общеобязатель*ную "гражданскую религию", но породили возмущение и яростный протест инакомыслящих против насильственного навязывания ис*кусственной религии. Якобинцы провозгласили беспощадный террор против аристократов и контрреволюционеров, но более 90% жертв этого террора составили представители третьего сословия. Стре*мясь к единомыслию, сторонники Робеспьера уничтожали "уме*ренных", предлагавших смягчить чрезвычайные меры (жирондис*тов, дантонистов и др.), но столь же беспощадно они истребляли "неумеренных", призывавших ужесточить террор и углубить ре*волюцию (эбертистов, "бешеных" и др.). В конце концов, по якобин*ским декретам в категорию "врагов народа" и "подозреваемых", подлежащих трибуналу и казни, попало практически все населе*ние Франции кроме Робеспьера и нескольких его сторонников. По*этому термидорианский переворот (27 июля 1794 г.), положивший конец вакханалии якобинского террора, почти не встретил сопро*тивления.

В процессе развития революции некоторые мыслители, при*надлежавшие к якобинскому клубу (Буассель) либо сочувствую*щие жирондистам (Ретиф), выдвигали проекты переустройства Франции на основе общности имуществ. Тогда же появились тер*мины "коммунисты", "коммунизм". Эти проекты сколько-нибудь широкой поддержки и известности в тот период не получили.

[Украинский юридический портал]

http://radnuk.info/ros-pidrychnuk/po...a-l-dyugi.html
Идеи солидаризма получили значительное распространение в конце XIX — начале XX в. Их теоретической основой была социо*логическая доктрина, взгляд Огюста Конта на общество как на единое целое. В идеологическом отношении они противостояли и инди*видуализму, и социализму (коммунизму).

С резкой критикой понятия солидарности, как отмечено, выс*тупили Сорель и другие французские анархо-синдикалисты, звав*шие пролетариат к открытой классовой борьбе против буржуазии.

Опровержение революционного синдикализма и попытку пост*роить на основе идей солидарности политико-правовую концепцию предпринял профессор юридического факультета в Бордо Леон Дюги (1859—1928).

В книге "Государство, объективное право и положительный за*кон" (1901 г.), а также в последующих произведениях Дюги писал, что основой общества является неравенство людей, которое приво*дит к разделению общества на классы, каждый из которых выпол*няет социально необходимую функцию. Этим обусловлена соци*альная солидарность, понимаемая как "факт взаимной зависимости, соединяющей между собой, в силу общности потребностей и разде*ления труда, членов рода человеческого".

Осознанный факт солидарности порождает социальную норму, которую Дюги формулирует таким образом: "Ничего не делать, что уменьшает солидарность по сходству и солидарность через разде*ление труда; делать все, что в материальных силах личности, что*бы увеличить социальную солидарность в обеих этих формах". Эта норма солидарности стоит выше государства и положительных за*конов, которые лишь служат ее осуществлению: "Норма права воз*лагает на всех обязанности не делать ничего, что противоречит общественной солидарности, и делать все для развития этой соли*дарности".

Свои идеи Дюги противопоставил учению о классовой борьбе, которое называл "отвратительной доктриной".

Дюги тревожит революционный синдикализм, теоретики кото*рого (Сорель, Лягардель, Берт) призыв

Лучшие ЖК столицы
Цены ниже уже сейчас! Вся информация здесь
metrinfo.ru

Мужские ароматы -70%
Только сегодня финальная распродажа. Заказывайте сейчас!
z-shop.net

али к насильственным дей*ствиям и всеобщей забастовке. "Вот против этого, — писал Дюги, — я протестую всеми силами: насилие крайне разрушительно; оно служит источником страдания и смерти... Столь же энергично от*вергаю я всеобщую стачку". Надо делать все, писал Дюги, чтобы избежать революции, к которой призывают революционные синди*калисты, "проникнутые колоссальным заблуждением, которое пус*тил в оборот Карл Маркс". "Преступлением является проповедо*вать борьбу классов, — писал Дюги, — и я думаю, что никоим образом мы не идем к уничтожению одного класса другим, а, напро*тив, к режиму координации и иерархии классов".

Дюги подчеркивал, что предприниматели и капиталисты столь же необходимы обществу, как и пролетарии. Всеобщая забастовка, захват рабочими фабрик и заводов, насилие по отношению к бур*жуазии, к чему призывал революционный синдикализм, грозят обществу разрушением. Но Дюги сочувственно цитирует те произве*дения Прудона, где речь идет о естественности экономической орга*низации, о ее первенстве по отношению к государству.

Дюги признавал и одобрял мирное, ненасильственное синдика*листское движение, имеющее целью обуздание эгоизма частных предпринимателей и ставящее разумные границы требованиям на*емных рабочих. Задачи синдикализма — компромисс между тру*дом и капиталом. Характерной чертой XX в. Дюги считал все более широкое развитие синдикатов, объединяющих по профессиональ*ному признаку рабочих, предпринимателей либо тех и других. В конечном счете, считал Дюги, возникнет федерация классов, орга*низованных в синдикаты, отношения между которыми будут регу*лироваться соглашениями, основанными на взаимных уступках.

Отвергая доктрины либерализма и индивидуализма, Дюги вслед за О. Контом утверждал, что изолированная личность, о которой писали философы XVIII в., не существует; человек — "это индивид, взятый в узах, социальной солидарности".

"Абсолютное равенство всех людей противоречит фактам, — утверждал Дюги. — Люди, далекие от равенства, в действительно*сти существенно отличаются друг от друга, и эти отличия растут с успехами общественной цивилизации. Отношение к людям должно быть различно, так как люди различны; их юридическое состояние, будучи лишь выражением их отношения к себе подобным, должно быть различно для каждого из них, так как глубоко различна роль каждого по отношению ко всем".

Дюги критиковал идеи равенства и естественных прав челове*ка, выдвинутые в революционную эпоху и закрепленные в Декла*рации прав человека и гражданина. Неоднократно ссылаясь на Огю-ста Конта, он призывал заменить понятие субъективного права понятием социальной функции, тождественной обязанности "ис*полнять ту работу, к которой обязывает социальная норма".

"По солидаристской доктрине, — рассуждал Дюги, — индивид не имеет никакого права, он имеет лишь социальные обязанности". Эти взгляды Дюги развивал особенно обстоятельно применительно к собственности, которая, оставаясь частной, рассматривается им не как субъективное право индивида, а как его обязанность.

Дюги стремился доказать нужность и полезность частной ка*питалистической собственности. "Существует и, вероятно, долго будет существовать исключительно капиталистический класс,— писал Дюги, — и я в этом не вижу ничего дурного... Капиталисти*ческому классу отводится особая роль: собирать капиталы и отда*вать их в распоряжение предприятий".

Дюги ссылался на то, что закрепленное Гражданским кодексом Наполеона (1804 г.) понятие собственности (право "наиболее абсо*лютным образом" пользоваться и распоряжаться вещами) в современную эпоху устарело — на собственнике лежит ряд обязанностей и ограничений, возлагаемых обществом; результатом вмешательства публичной власти в имущественные отношения стала "социализация частной собственности". Однако собственность остается частной. В приведенной выше цитате под "капиталистом-собственником" по*нимается не предприниматель (организатор производства), а ран*тье, вся забота которого состоит во владении денежными сред*ствами, акциями и другими ценными бумагами и в получении про*центов и дивидендов. По теории Дюги, это тоже является "социаль*ной функцией", ибо должен же кто-то владеть капиталом и риско*вать им, вкладывая в различные предприятия. Дюги воспроизводит обширные рассуждения Огюста Конта, стремившегося в полемике с сен-симонистами "облагородить" собственность, представить вла*дение капиталом как социальную функцию, почетную обязанность перед обществом.

В отличие от Конта, считавшего право пережитком теологичес*кого этапа, Дюги признает необходимость права в промышленном обществе. Социальную солидарность он считал не только фактом, но и нормой, имеющей юридический характер. Рассуждения Дюги о замене понятия субъективных прав понятием социальных функций и обязанностей более всего относились к частной собственности, о социализации которой много говорилось в начале XX в., причем эту социализацию Дюги связывал с развитием законодательства о Пра*ве Собственности, что не было свойственно социологии Конта. По существу, право и договоры синдикатов, обеспеченные равной ох*раной законом, в концепции Дюги заменяли "позитивную религию" основателя социологии. Получилось так, что, широко используя идеи и терминологию Конта, Дюги нередко вкладывает в социологичес*кие термины и понятия юридическое содержание, а это чуждо уче*нию Конта. Вот почему многие суждения Дюги звучат парадоксаль*но — "свобода труда есть последствие социальной обязанности тру*диться".

Оставаясь, подобно Конту, убежденным противником индиви*дуализма, рассуждая об индивиде как о "клеточке, колесе социаль*ного организма", Дюги считал индивидуальную трудовую деятель*ность основой промышленного общества. Дюги (как и Спенсер) — сторонник свободы предпринимательства и частной инициативы. "Свобода есть право потому, — писал Дюги, — что человек имеет обязанность развивать возможно полнее свою индивидуальную де*ятельность; ибо его индивидуальная деятельность есть существен*ный фактор солидарности в силу разделения труда". Индивидуаль*ная деятельность потому и признается социальной функцией (обя*занностью), что она органически вплетена в систему общественного разделения труда, полезна и необходима другим участникам обще*ственного производства. Дюги — против государственного вмешательства в экономическую и иную деятельность индивидов. Он пи*сал, что из нормы солидарности для государства вытекает "обязан*ность не создавать ни одного закона, могущего нанести ущерб сво*бодному развитию индивидуальной деятельности, ибо свободное развитие индивидуальной деятельности необходимо для того, что*бы социальная солидарность могла осуществляться и развиваться". Дюги выступал за свободу труда, торговли, промышленности. Не*которые ограничения, которые он все лее предлагал в области тру*довых отношений, сводились к такой регламентации трудового до*говора, чтобы предприниматель не мог вопреки норме социальной солидарности поработить наемного рабочего.

С точки зрения теории Дюги правовые нормы о свободах совес*ти, вероисповеданий, мысли, печати и других вполне соответству*ют норме социальной солидарности уже по той причине, что пося*гательства на эти и иные индивидуальные свободы в свое время порождали религиозные войны, якобинский террор и иные обще*ственные бедствия. В центре внимания Дюги — не традиционные свободы личности (их полезность бесспорна), а связь людей и их солидарность в разделении общественного труда: "Сама по себе цивилизация характеризуется многочисленностью потребностей и способов их удовлетворения в наиболее короткое время. Тем самым предполагается громадное разделение общественного труда, а так*же громадное разделение функций и тем самым громадное нера*венство современных людей".

Защита свободной индивидуальной трудовой деятельности, а также признание личных свобод придают риторичность протестам Дюги против понятия субъективного права. Эти протесты направ*лены более против индивидуализма, свойственного классическому либерализму, чем против признания правовых возможностей лич*ности, образующих содержание субъективных прав.

В критике либерализма и "метафизических (фиктивных)" идей XVIII в. Дюги нередко близок к доводам, которые Лягардель, Со-рель и Берт выдвигали против буржуазной демократии и абстрак*тного равенства перед законом. Правовое равенство индивидов Дюги считал не только лживым и фальшивым, затеняющим фактическое неравенство людей, но и недостаточным для осуществления соци*альной солидарности.

Мысль Дюги состояла в том, что специфические интересы уча*стников общественного производства в большей мере обеспечива*ются не столько абстрактно равным для всех правом, сколько точ*ными определениями правовых статусов и объединениями лиц оди*наковых профессий. Дюги — за строго профессионально-классовый подход к правовому статусу личности. Он писал, что современные классы подвижны, а их границы очень растяжимы; индивид имеет возможность перейти от одного вида трудовой деятельности к другому. Но лежащая в основе общественного производства индивиду*альная трудовая деятельность должна иметь правовое обеспечение и защиту сообразно специфике этой деятельности.

Рассуждения Дюги о соотношении юридического равенства и неравенства людей в современном обществе, особенно в сфере об*щественного труда, затрагивают одну из сложнейших проблем тео*рии права. Достаточно известно, что в современном правоведении еще не нашла общепризнанного решения проблема соотношения всеобщего юридического равенства людей и многообразия их инди*видуальных правовых статусов, различия которых (особенно в сфе*рах трудового права и социального законодательства) зависят от квалификации, профессии, возраста, образования, пола, должнос*ти, стажа работы, навыков и познаний в строго определенной обла*сти знаний и т. д. Все равны перед законом и пользуются равным правом на его защиту, но все имеют разные правовые возможности или ограничения, особенно в сфере общественного труда, где пра*вовой статус работника индивидуален, но почти тождествен право*вому статусу лиц, выполняющих аналогичную работу. Поэтому люди объединяются в союзы, писал Дюги, основанные на общности про*фессиональных, промышленных, коммерческих, научных, артисти*ческих и других интересов, а также на обещаниях взаимопомощи. Коль скоро не тождественны их трудовые (профессиональные) обя*занности, то не равны и их правовые статусы, что, по утверждению Дюги, не исключает их правового равенства в единственно возмож*ном смысле — "в смысле равной охраны законом, а не в смысле математического равенства".

Эти объединения, союзы и ассоциации Дюги называл самым выдающимся фактом современности. Согласно учению Дюги синди*кализм является фактором единения и умиротворения по той при*чине, что он лучше обеспечивает и защищает интересы связанных разделением труда индивидов, чем декларативное провозглашение их абстрактных прав: "В синдикализме надо видеть движение, да*ющее определенную юридическую структуру различным обществен*ным классам, т. е. группам индивидов, уже связанным однотипнос*тью работы в общественном разделении труда". Целью правового оформления синдикатов, писал Дюги, является защита индивида от произвола и насилия со стороны других классов и центральной власти.

Дюги протестует против взгляда на государство как на всеохва*тывающую систему власти, возвышающуюся над обществом и уп*равляющую им. Этот взгляд, связанный с "метафизическими идея*ми", с гипотезой общественного договора, догмой государственного суверенитета, "софизмами Руссо" о подчинении меньшинства боль*шинству, считал Дюги, лежал в основе римской, королевской, яко*бинской, наполеоновской, коллективистской форм государства, деспотически вершивших общественные дела. На смену этим формам, командовавшим обществом, должно прийти государство как систе*ма публичных служб, существующих в обществе и обслуживающих его.

Дюги довольно едко критиковал различные стороны государ*ственного строя Франции и парламентаризма вообще. Дюги заме*чал, что закон выражает не всеобщую волю, а волю нескольких человек, голосующих в парламенте, представляющих к тому же меньшую часть избирательного корпуса; кроме того, политическое всемогущество принадлежит не парламенту, а кабинету министров, ответственность которого стала пустым звуком. Разложение парла*ментского режима означает, по мнению Дюги, гибель римской, ко*ролевской, якобинской, наполеоновской, коллективистской формы государства, на смену которой приходит более широкий и более гибкий государственный строй, "где главная сила будет принадле*жать не какому-либо привилегированному классу, но действитель*ному большинству из представителей всех классов и всех партий. Господству класса должен наступить конец, — заявлял Дюги, — мы отказываемся от господства как пролетарского класса, так и буржуазного".

Дюги предлагал ряд преобразований в государственном строе Франции. Палата депутатов должна избираться по пропорциональ*ной системе. Сенат должен стать представительством синдикатов.

"Верное решение проблемы двух палат заключается в системе, которая обеспечивает в одной палате представительство индивидов, а в другой — представительство социальных групп или профес*сиональное представительство". Дюги полагал, что в сенате долж*ны быть представлены различные промышленные и художественные силы, действующие в стране, "коммунальные и семейные группы, сельскохозяйственные, промышленные, научные и даже религиозные организации". Это будет "высший трибунал, составленный из пред*ставителей всех классов поровну и призванный судить о законнос*ти закона".

Отношения между классами будут регулироваться договорами, конвенциями, санкционированными государством с точки зрения их соответствия социальной норме солидарности.

В противоположность теоретикам либерализма Дюги уделял большое внимание положительным обязанностям государства. Он считал, что государство должно обеспечить всем минимум образо*вания, найти работу по специальности, обязать всех работать, дать средства существования тем, кто не способен к труду. Норме соли*дарности соответствуют законы о всеобщем образовании, здравоох*ранении, социальном обеспечении, охране труда и др.; принятие этих законов, рассуждал Дюги, свидетельствует о социализации права.

В конечном счете, утверждал Дюги, все экономические и соци*альные функции распределятся между различными классами, ко*торые получат определенную юридическую структуру и оформят*ся в систему синдикатов, договорным путем решающих проблемы их отношений. Государство сохранится, но только как система со*циально полезных служб, а не публичная власть, командующая обществом.

В учении о праве Дюги отходит от принципов и понятий юри*дического позитивизма. Ставя норму социальной солидарности вы*ше государства и созданного им права, Дюги утверждал, что закон, не соответствующий этой норме, "как бы не существует". Много*численными примерами практики он доказывал, что многие новые отношения и институты не вмещаются "в узкие заплесневелые рам*ки старой юридической техники". Дюги одобрял судебные реше*ния, которые хотя и противоречат "запретительным устаревшим текстам", но соответствуют, по его мнению, общественной солидар*ности.

Идеи Дюги, изложенные к тому же в довольно дерзкой манере, произвели сильное впечатление на современников. Сторонники со*циализма поначалу отвергали их целиком и полностью. Буржу*азные теоретики отнеслись к ним скептически; декан Тулузского университета Морис Ориу (см. § 3 гл. 25) даже усмотрел в концеп*ции Дюги "проповедь одного из видов анархизма и к тому же наи*более опасного из всех".

Однако влияние теории Дюги на политико-правовую идеологию и практику было глубоким и долговременным. В России идеи Дюги нашли своеобразное преломление в концепции М. М. Ковалевского (см. § 3 гл. 23). На идеи Дюги о "социальных функциях" права благожелательно ссылались советские юристы. Затем доктрина син*дикалистского (корпоративного) государства была воспринята в Италии фашистской партией. К некоторым идеям корпоративного государства склонялись также (при режиме Франко) испанские фа*лангисты, рассматривавшие государство как совокупность публич*ных служб, выполняющих социальные функции.

Использование ряда идей Дюги идеологами тоталитаризма, чрез*мерная полемичность произведений Дюги, а также запальчивая манера изложения и склонность к парадоксам помешали пос*ледующим теоретикам адекватно воспринять ряд теоретических мыслей бордоского государствоведа. Почти не было замечено, что теория Дюги — это творческое продолжение начатого Сен-Симо*ном, Контом и Прудоном поиска наилучшей организации промыш*ленного общества. Дюги не только критически оценил большинство вариантов политико-правового переустройства гражданского обще*ства, но и, заметив тенденции его развития, высказал ряд глубоких идей и социальных прогнозов, ставших значительным шагом вперед в развитии или критическом пересмотре взглядов его предше*ственников.

В отличие от социократии Конта, основанной на искусственно создаваемом авторитете позитивистского духовенства и олигархи*ческого патрициата, идеал Дюги опирается на профессиональные объединения и другие реальные ассоциации, возникшие в процессе развития промышленного общества. В этом Дюги предвосхитил идеи плюралистической демократии. Воспроизводя многие суждения Кон-та, Дюги толкует идеи своего предшественника в связи с современны*ми ему изменениями права, отнюдь не отрицая понятия права вооб*ще, что было свойственно Конту. Профессиональное внимание к правовым проблемам позволило Дюги обосновать понятие равен*ства как "равной охраны законом", конкретизировать мысль Конта о "социализации собственности" на основе изучения динамики зако*нодательства о праве собственности, подчеркнуть значение юриди*ческого оформления профессиональных союзов и других обществен*ных объединений. В результате теоретических изысканий Дюги в общем понятии "солидарность" им выведена на. первый план идея организационных и правовых форм социального партнерства как согласования усилий и достижения разумных и долговременных компромиссов участников трудового процесса в промышленном об*ществе.

В отличие от Спенсера, который в государственном вмешатель*стве видел угрозу для промышленного общества, Дюги отмечал положительное влияние ряда социальных актов государства на об*щественные дела, но стремился превратить государство из госпо*дина над обществом в систему общественно полезных служб. Не менее важно определение им предмета ведения этих служб: над*зор, контроль и охрана от нарушений социальных норм, в том числе конвенциональных норм, установленных синдикатами.

Идея синдикалистского (корпоративного) государства не полу*чила широкого осуществления из-за компром:етации ее тоталитар*ными режимами, а также из-за трудности совмещения профессио*нального представительства с традиционными институтами пред*ставительной демократии в единой системе органов государства. Практика государственно-правового осуществления социального партнерства идет по другому пути: достаточно известно, что в на*стоящее время в ряде промышленно развитых стран содержание многих норм, регулирующих трудовые и социальные отношения (максимальная продолжительность рабочей недели, минимальная оплата труда, размер и характер социальных гарантий работника и др.), определяется соглашениями между профсоюзами наемных рабочих и организациями предпринимателей, а государство лишь придает этим нормам юридический характер, обеспечивая их соблю*дение и исполнение соответствующей системой гарантий и выступая в необходимых случаях как арбитр при решении возникающих споров, как гарант социального партнерства.

[Украинский юридический портал]

http://radnuk.info/ros-pidrychnuk/po...-vvedenie.html
// § 1. Введение

В период развития промышленного капитализма, которое вело к росту численности и организованности класса наемных рабочих, ряд влиятельных публицистов и теоретиков притязал на выраже*ние и защиту интересов этого класса. На основе таких притязаний складывались доктрины, программная часть которых предусматри*вала коренное изменение общественного устройства, замену капи*тализма социальным строем без эксплуатации и угнетения народ*ных масс буржуазией. По мере распространения коллективистских и коммунистических идей в массовом рабочем движении они стали называться социалистическими идеями и теориями.

К середине XIX в. сложились, а во второй половине века окон*чательно оформились главные направления социалистической и ком*мунистической идеологии, имеющие программную определенность, своеобразное теоретическое обоснование, многочисленных (сотни и тысячи) сторонников. В ряде стран создаются социалистические партии. В 1864 г. возникло "Международное Товарищество Рабо*чих" (I Интернационал). В 70—80-е годы XIX в. социалистические, социал-демократические, рабочие партии были созданы в Австрии, Венгрии, Дании, Франции, Швейцарии. Швеции, ряде других стран. В 1889 г. социалистические партии образовали II Интернационал.

Политико-правовая идеология различных направлений социа*листической и коммунистической мысли противостояла буржуаз*ной политико-правовой идеологии.