5568. Деликты

[А.В.Марей]

https://postnauka.ru/video/14281
Историк о частных правонарушениях, римском праве и деприватизации
6 июля 2013

В чем заключалось основное отличие деликтов от преступлений в римском праве? Какое значение имело появление института deliktum? Какие известны три классических деликта? И с какими проблемами сталкиваются ученые при изучении римского частного права? Об этом рассказывает кандидат юридических наук.

Законы Двенадцати таблиц выделяют три классических деликта. Этот классический список, перечисленный в каждом учебнике, в первом веке до нашей эры будет дополнен еще одним, и их станет уже четыре. Это, прежде всего, кража - оскорбление или обида, точнее сказать, это противоправное нанесение ущерба и это добавленный в первом веке до нашей эры одним из Законов Корнелиев грабеж.

Основная проблема, которая стоит перед теми, кто начинает исследовать систему римских деликтов, - это проблема двоякого права. Во-первых, надо очень четко отделить частный деликт от преступления. А, в отличие от частного правонарушения, преступление - это общественно опасное деяние, угрожающее уже не просто интересам одного лица, но всему обществу. И вот здесь попытки найти линию, где кончаются интересы частного лица и начинаются интересы всего общества, достаточно часто приводят к схоластическим умствованиям.

Уже в древнейший период римского права, в V веке до нашей эры, формируется еще не вербализованное, не проговоренное, не оформленное в письменных источниках и не расписанное осознание того, что у каждого свободного человека на самом деле есть право на частную собственность, которое свято и ненарушаемо. Его нарушение влечет за собой санкции. Далее можно отметить еще одну очень важную вещь - почему все-таки деликты? Казалось бы, назовем мы кражу уголовным преступлением, как она сейчас и классифицируется по нашему Уголовному кодексу. Следовательно, кража общественно опасна. Если украсть у кого-либо автомобиль, можно тем самым создать угрозу всему обществу. Однако римлянин скажет, что это чушь. Обществу вы ничего не создаете, а этой кражей наносите ущерб интересам владельца автомобиля. Но и это влечет за собой несколько очень важных последствий. Это значит, что взыскивать с вас будет не общество, а тот, кто пострадал. Это значит, что штраф, компенсацию вы будите платить не обществу, а тому, у кого вы украли. И, наконец, это значит, что, совершая вот эту уплату, вы восстанавливаете нарушенный баланс в обществе.

кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник Центра фундаментальной социологии ИГИТИ ВШЭ , доцент кафедры практической философии факультета философии ВШЭ

[А.В.Марей]

https://postnauka.ru/faq/8569
7 фактов о деликте Римского права по поводу личной обиды
13 мая 2013

Eugene Yurevich

Десятый титул 47-й книги Дигест Юстиниана открывается отрывком из сочинения римского юриста III века н.э., знаменитого Домиция Ульпиана, в котором тот определяет понятие iniuria: «Противоправным называют все, что делается не по праву, ведь все, что делается против права, называется правонарушением. Это в общем. В частности же iniuria мы называем оскорбление». Таким образом, Ульпиан приводит знаменитую формулу одного из самых распространенных и самых известных римских деликтов – личной обиды, обиды, нанесенной человеку словом или действием.

1

Впервые этот деликт появился в одном из древнейших памятников римского права, в Законах Двенадцати таблиц, где за его совершение был установлен фиксированный штраф в 25 ассов (медных монет). При этом, состав iniuria не раскрывался и не уточнялся. Сложившаяся ситуация представляется в меру странной: законы устанавливали некий штраф за, в общем-то, непонятный деликт. Однако римлян это некоторое время не волновало, их занимали другие, более важные, очевидно, дела.

Со временем ситуация стала меняться. Это было связано, прежде всего, с экономическими причинами. В V веке до н.э., когда создаются Двенадцать таблиц, 25 ассов были большими деньгами, ведь 25 медных монет для маленького городка на берегу Тибра – это серьезная сумма. Но шли годы, городок разросся, стал сначала большим полисом, а затем и Римской Республикой. И вот, в III веке до н.э., Рим схватился в смертельном сражении на просторах Средиземноморья со своим главным противником – Карфагенской империей – и в трех войнах подряд разбил его. Уже после Второй Пунической войны, когда в Рим потоком хлынули золото, рабы, пряности, экзотические животные, штраф в 25 ассов, обозначенный в древних законах, окончательно потерял всякий смысл.

Законы XII таблиц // В кн.: Памятники римского права: Законы XII таблиц. Институции Гая. Дигесты Юстиниана. — М.: Зерцало, 1997

Дождев Д.В. Римское частное право. Учебник для вузов / Под ред. В.С. Нерсесянца. М.: Норма, 2007

Birks P.B.H. The Early History of iniuria.// Tijdschrift voor Rechtsgeschiedenis. – 37 (1969). – P.163 – 208

Huvelin, P. La notion de iniuria dans le très ancien Droit Romain.// Mélanges Appleton. – Lyon, 1903. – P.9 – 11;

Simon D.V. Begriff und Tatbestand der Iniuria im altrömischen Recht.// SZ.RA. – 82 (1965)

Zimmermann R. Roman Law, Contemporary Law, European Law. The Civilian Tradition Today. – Oxford, 2001

2

Автор II века н.э. Авл Геллий – антиквар, автор «Аттических ночей» – рассказывает прекрасную историю, сохранившуюся из II века до н.э. Некий богатый римский вельможа бродил по улицам, а за ним ходил его раб, носивший полную корзину медных ассов. Вельможа подходил к каждому встречному, с размаху отвешивал тому пощечину, следом подходил раб, отсчитывал 25 монет, и вельможа шел дальше удовлетворенный. Получился своеобразный древнеримский флешмоб.

Римские преторы, то есть магистраты, занимавшиеся правотворчеством, очень быстро отреагировали на эту акцию. Было введено новое правило, вводившее оценочный ущерб для данного деликта, то есть каждый человек должен был решить, на сколько именно его обидели. Так рождается штраф за моральный ущерб и оценка морального ущерба. В этом виде iniuria продолжает существовать дальше.

Дигесты Юстиниана // Дигесты Юстиниана / Перевод с латинского. Отв. ред. Л.Л. Кофанов: Том VII. Полутом 1. Книги XLV-XLVII. — М.: Статут, 2005

Марей А.В. Iniuria в системе частных деликтов. D.47.10: проблемы перевода и интерпретации.// Дигесты Юстиниана. – Т.8: Статьи и указатели. – М.: Статут, 2006. – С.160 – 169

3

В позднем Риме ситуация опять несколько меняется: Республика сменяется Империей, а Империя со временем проходит через эпоху солдатских переворотов, костенеет, становится предельно бюрократизированным обществом – все равно ещё не государством современного типа, но уже гораздо ближе к нему, чем к Римской Республике. Там, конечно, iniuria как покушение на правовой статус конкретного человека теряет в известной степени свой смысл. Люди из граждан становятся подданными. У подданных прав гораздо меньше, а личных прав, разумеется, еще меньше. Iniuria в основном начинает относиться к оскорблению должностных лиц и чиновников разного ранга. Простого подданного уже оскорбить вроде бы и нельзя: как его оскорбишь, если у него прав нет?

Марей А. В. Понятие iniuria в постклассическом римском праве // Вестник Российского государственного гуманитарного университета. Серия: История / Studia classica et mediaevalia. 2011. Т. 14. С. 228-265

Balzarini M.La represión de la «iniuria» en D. 47.10.45 y en algunos rescriptos de Diocleciano. Contribución al estudio del derecho penal romano de la edad imperial.// Revista de la Facultad del Derecho de la Universidad Complutense de Madrid. – 59 (1978). – P.43 – 80

Burillo, J. La desprivatisación del “furtum” en el derecho romano postclasico.// AHDE. – 52. – 1982. – P.697 – 703

Dupont Cl. Injuria et delits privés dans les constitutions de Constantin //AHDO.-RIDA. 1 (1952) – P. 423-444

4

В Средние века возрождающаяся iniuria (напомню, дословно это понятие переводится на русский как «противоправие», iuria от ius – право, in – приставка, означающая отрицание) начинает переводиться на народные языки, на кастильский в частности, как deshonra – «бесчестие», т.е. меняется корень. Это указывает на очень важную вещь: человек мыслится уже не как носитель некого объективного правового статуса, который можно нарушить, за что придётся заплатить, но как носитель субъективной характеристики – личной чести. Опять-таки, приходится выяснять, у кого эта личная честь есть, а у кого её нет и быть не может.

Понятно, что выдвигать обвинение в бесчестии могли рыцари, священники, даже женщины, если они вели себя подобающим образом, то есть были порядочными женщинами. А если, например, женщина одевалась в короткое яркое кричащее платье, сильно обнажалась, и шла гулять, например, в квартал красных фонарей, а ее насиловали, то она не имела права подавать жалобу на насильника и требовать какого-то возмещения. Кто же ее заставлял одеваться как непотребная девка и гулять по таким кварталам? Сама виновата. То же самое, кстати, касалось священников. Так, если священника заставали в светском платье в злачном месте, то он не мог требовать возмещения за нанесенную обиду, ибо нечего было переодеваться в светское и шастать по борделям.Но понятно и то, что в бесчестии не могли выдвигать обвинения, например, смерды, полусвободные полукрепостные крестьяне. Откуда честь у такого человека?

Марей А.В. Язык права средневековой Испании: от Законов

XII Таблиц до Семи Партид. – М.: УРСС, 2008

Serra Ruiz R. Honor, honra y injuria en el Derecho medieval español. // Anales de Universidad de Murcia: Derecho. – 22. – 1964 – 1965.

5

Только с того момента, когда начинают различать хотя бы личную честь, а еще лучше личное право, мы можем говорить о формировании в обществе понимания личности, потому что до этого момента у нас даже нет общества. Говоря словами Аврелия Августина, это «разумная толпа, взыскующая благ». А вот когда появляется носитель своего права, которое можно нарушить, за что надо платить, и платить оценочную стоимость, это свидетельство того, что в обществе зарождается понимание личности, а это первый шаг к пониманию человека не просто как подданного, а как гражданина.

6

Если мы продолжим линию Средних веков, на которых я остановился, то мы увидим, что новое старое понимание iniuria как чего-то противоправного возвращается достаточно поздно, где-то на рубеже XVI и XVII веков, а еще сильнее в эпоху Просвещения и современных правовых сводов, когда человек снова начинает мыслиться как гражданин и как личность, обладающая правами и обязанностями, а не просто верностью по отношению к своему феодальному синьору. И в этом, безусловно, заключается актуальность исследования iniuria сейчас.

7

Когда мы с вами, например, слышим – я позволю себе апеллировать к недавним событиям 2010 года, – что некий крупный градоначальник снят со своего поста по причине «утраты доверия», что перед нами? Совершенно очевидно, это общество, по крайней мере, верхний слой которого построен не на правовом статусе, а на связях личной верности. Я тебе лично верен, а ты мне доверяешь и поручаешь мне на кормление какой-то кусочек владений; если же я утрачиваю твое доверие, ты меня снимаешь. В этой ситуации и в ситуации постоянно продолжающихся дебатов вокруг гражданского общества, гражданского правостановления, демократической культуры мы возвращаемся к необходимости исследования правовых институтов древности, к исследованию того, как мыслилась личность в той, древней правовой культуре, чтобы, может быть, прийти к осмыслению личности в современности.

кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник Центра фундаментальной социологии ИГИТИ ВШЭ , доцент кафедры практической философии факультета философии ВШЭ