6798. "В защиту глобального капитализма"

[Йохан Норберг]

http://antisocialist.ru/papers/norbe...dlya.vsekh.htm
Капитализм для всех

Рост благосостояния в мире не обязан "чуду" или какому-то другому "невероятному происшествию", с чем мы привыкли связывать достижения стран, добившихся впечатляющих успехов в экономике и социальной сфере. Строительство новых школ и рост доходов граждан не объяснишь простой "улыбкой фортуны", обрушившей на вас нежданное богатство, словно манну небесную. Все это происходит, когда люди начинают мыслить по-новому и упорно трудиться, чтобы воплотить свои идеи в конкретные достижения. Но такое происходит всегда и везде, и нет никаких оснований считать, что определенные люди из определенных стран в определенный исторический момент почему-то оказываются умнее или способнее других. Успех или неудача зависит от того, поощряет ли социальная среда творческую инициативу и упорный труд или препятствует им. А это, в свою очередь, определяется тем, есть ли у людей возможность свободно развивать свои таланты, владеть собственностью, делать долгосрочные инвестиции, заключать между собой соглашения и торговать. Одним словом, все зависит от того, существует ли в данной стране капиталистический строй. В ныне богатых государствах этот строй в той или иной форме утвердился еще несколько столетий тому назад. Именно поэтому страны Запада и стали богатыми государствами. Капитализм дал людям свободу и стимулы для творчества, производства, торговли - то есть создания материальных благ.

Последние двадцать лет этот строй благодаря процессу, называемому глобализацией, стал распространяться по всему миру. Коммунистические диктатуры на Востоке и военные диктатуры в третьем мире рухнули, а вместе с ними пали барьеры, воздвигнутые, чтобы не допустить свободного обмена идеями, передвижения людей и товаров. Мы являемся свидетелями широкого распространения и признания важного принципа, согласно которому творчество не поддается централизации: стимулировать его можно, только предоставив гражданам право самостоятельно принимать решения, созидать, мыслить, трудиться.

В системе капитализма ни один человек не станет объектом произвола со стороны других. Поскольку у нас всегда есть возможность не подписывать контракт или отказаться от сделки, если они нас не устраивают, единственный способ разбогатеть в условиях рыночной экономики - это предложить людям нечто такое, чего они хотят, за что они готовы заплатить по доброй воле. В ходе свободного обмена обе стороны должны считать, что он принесет им выгоду, - иначе сделка просто не состоится. Таким образом, в экономике не существует "игры с нулевым счетом". Если человек много зарабатывает в условиях рынка, это означает, что он предложил другим людям много товаров и услуг, в которых они нуждаются. Доходы Билла Гейтса и Мадонны исчисляются миллионами, но они не украли эти деньги: они их заработали, предлагая потребителям программные продукты и музыкальные произведения, за которые множество людей готовы платить. В этом смысле их обоих можно назвать нашей "обслугой". Фирмы и индивиды стараются создать более качественные товары и найти более эффективные способы обеспечить наши потребности. Есть и альтернативный путь - когда государство берет под контроль все наши ресурсы и само решает, какие виды деятельности следует поощрять. При этом, правда, возникает вопрос: кто сказал, что государство лучше нас самих знает, что именно для нас важно?

В условиях рыночной экономики цена и прибыль служат своего рода "сигнальной системой", помогающей ориентироваться работнику, предпринимателю и инвестору. Те, кто хочет получать хорошую зарплату или большую прибыль, должны подумать - в каких секторах экономики у них появится возможность наилучшим образом обеспечить потребности других людей? Чрезмерно высокие налоги и социальные выплаты полностью искажают эту систему сигналов и стимулов. Регулирование цен приводит к разрушительным последствиям, поскольку оно создает помехи для ценовой сигнальной системы, необходимой для нормального функционирования рыночной экономики. Если правительство устанавливает ценовые потолки, то есть требует продавать что-то по цене ниже рыночной (как это произошло со ставками за аренду жилья в Нью-Йорке), результатом становится дефицит. Люди будут держаться за свои квартиры, даже если они им в данный момент не нужны и кто-то готов снять ту же квартиру за большие деньги. Домовладельцы, лишенные возможности взимать более высокую арендную плату, теряют интерес к покупке новых домов, и строительные компании вынуждены отказываться от новых проектов. Кончается все это дефицитом жилья. Если же правительство устанавливает нижний предел цен, то есть намеренно приобретает товар по цене выше рыночной (как это делается во многих странах в отношении сельскохозяйственной продукции), результатом становится перепроизводство. Когда ЕС платит за продукты питания дороже, чем рынок, это приводит к чрезмерному росту занятости в аграрном секторе, в результате продукции производится больше, чем нужно, а ресурсы растрачиваются впустую.

Другой необходимой предпосылкой капитализма является право людей оставлять себе ресурсы, которые они заработали или создали. Если вы, отказывая себе во всем, делаете долгосрочные инвестиции, но большую часть прибыли отбирает кто-то другой, вы, скорее всего, прекратите этим заниматься. Защита прав собственности - основа основ капиталистической экономики. Собственность предусматривает не только право человека на плоды его труда, но и право свободно распоряжаться своими средствами, не спрашивая разрешения у властей. Капитализм превращает людей в первопроходцев, осваивающих "новые земли" экономики.

Сказанное, конечно, не означает, что любой человек, действующий на рынке, по определению умнее государственного служащего. Дело в другом: рыночные игроки постоянно находятся в своей конкретной экономической "нише" и, реагируя на колебания цен, всегда в курсе текущей ситуации со спросом и предложением. Тот же, кто занимается централизованным экономическим планированием, просто не в состоянии собрать всю необходимую информацию, да и мотивация, побуждающая учитывать эти данные, у него гораздо слабее. Даже если любой отдельно взятый бюрократ умнее любого рыночного игрока, ему все равно не сравниться с совокупным интеллектом миллиона таких игроков! Они за счет миллиона индивидуальных действий, методом проб и ошибок определяют более эффективный способ использования имеющихся ресурсов, чем это можно сделать одним, даже гениальным распоряжением из центра. Если государство решает, что все ресурсы следует бросить на развитие определенной формы коллективного хозяйства в аграрном секторе, и это решение оказывается неудачным, последствия такой ошибки затронут все общество и при наихудшем развитии событий могут привести к массовому голоду. Но если развитием той же формы хозяйства займется группа людей, в случае провала своей затеи пострадают только они сами, а избыток продукции в других сегментах аграрного сектора гарантирует, что даже самые серьезные последствия этой неудачи не обернутся голодом. Для развития общества такие эксперименты и инновации необходимы, но в то же время связанные с ними риски следует свести к минимуму, чтобы ошибки немногих не ставили под угрозу благосостояние всех. В этом - главное достоинство индивидуального принятия решений и индивидуальной ответственности за их результаты.

Личная ответственность - такая же неотъемлемая черта капитализма, как и личная свобода. У политика или госслужащего, вкладывающего большие деньги в проект по развитию инфраструктуры или кампанию за проведение очередной Олимпиады в его стране, нет таких стимулов к принятию наиболее рациональных решений, как у частного предпринимателя или инвестора. Если что-то пойдет не так и доходы не позволят компенсировать расходы, расплачиваться будут не те, кто принял неудачное решение.

Люди, распоряжающиеся своей, а не "ничьей" собственностью, всегда действуют с расчетом на долгосрочную перспективу - ведь они знают, что им самим пожинать плоды (или нести убытки). В этом и заключается суть капиталистической экономики - люди откладывают часть того, что уже имеют, чтобы в будущем создать новые материальные блага. Так же поступаем и мы, приращивая собственный "человеческий капитал", когда не жалеем времени и сил, чтобы получить хорошее образование, позволяющее нам в будущем зарабатывать больше. В экономике это означает следующее: мы не "проедаем" все заработанное, а откладываем часть имеющихся средств, поручая распоряжаться ими тому, кто сделает это эффективнее, чем мы сами, а затем получаем вознаграждение в виде процентов или прибыли. Сбережения и инвестиции обеспечивают поступательное развитие экономики - ведь за их счет финансируются новое оборудование и организационные структуры, позволяющие более продуктивно использовать трудовые ресурсы.

Организационные вопросы очень важны, поскольку за счет добровольного сотрудничества можно изготовить гораздо больше продукции, чем в случае, если все операции от начала до конца делает один человек. У "кустаря-одиночки" на изготовление одного кресла может уйти неделя, но если у него лучше всего получаются работы по дереву и он объединит усилия с другим работником, который отлично накладывает лак, и третьим - специалистом по обивке, то вместе они, возможно, сделают кресло за один день. А имея современное оборудование - еще один результат разделения труда и сотрудничества, - они могли бы изготавливать по сотне кресел в день и получать за свой труд гораздо больше.

Благодаря техническому прогрессу появляется оборудование, позволяющее производить существующие товары с меньшими затратами, а также предлагать людям новую, ультрасовременную продукцию. В результате постоянного повышения производительности за счет разделения труда и технических усовершенствований сегодня отдача с одного человеко-часа в 25 раз больше, чем в середине XIX века. Соответственно и работник получает в 25 раз больше - за счет увеличения зарплаты, улучшения условий труда и сокращения рабочего дня. Когда чей-то труд становится более производительным, находится больше желающих "купить" его. Чтобы получить квалифицированных работников, фирмам приходится повышать зарплату и улучшать условия труда. Если же, напротив, зарплата растет быстрее производительности труда - в результате принятия соответствующих законов или заключения коллективных договоров под диктовку профсоюзов, - количество рабочих мест сокращается, поскольку трудовой вклад работников не стоит тех денег, которые работодатель вынужден им платить. В данном случае "перепроизводство" трудовых ресурсов, искусственно созданное установлением нижнего предела оплаты труда, приводит к безработице.

Политики порой создают видимость роста зарплаты, раскручивая инфляцию, - именно это многие годы происходило в Швеции. Однако, поскольку деньги постоянно обесцениваются, увеличение зарплаты в этих условиях носит иллюзорный характер. В долгосрочной перспективе обеспечить рост реальной зарплаты может только развитие экономики и повышение производительности труда.

Любая политическая и экономическая система нуждается в правилах, и капитализм, даже в его самой либеральной форме, здесь не исключение: ему по определению необходимы правила, определяющие законные права собственности, составление контрактов, урегулирование споров и многое другое. Эти правила создают основу для эффективного функционирования рынка. Но существуют и правила иного рода, мешающие нормальной работе рыночной экономики, - мелочное регулирование, расписывающее по пунктам, как люди должны распоряжаться своей собственностью, затрудняющее в ряде случаев открытие нового дела из-за необходимости получать лицензии и разрешения или из-за ограничений в области ценообразования и деловой активности. Такие правила прежде всего способствуют усилению контроля над экономикой со стороны государственных властей, которые не являются ее элементом и которым не приходится рисковать собственными деньгами. Они только увеличивают и без того тяжелую нагрузку на тех, кто создает наше материальное благосостояние. Так, в Соединенных Штатах общий объем различных правил и инструкций, которым должны следовать предприниматели, составляет более 134 тысяч страниц (причем речь идет только о тех, которые изданы федеральными властями!); за один 2002 год регулирующие органы ввели в действие 4167 новых нормативных актов. Неудивительно, что все меньше людей стремится воплотить свои творческие идеи в конкретные деловые проекты1.

Этим негативное воздействие подобных правил не исчерпывается. Когда государственное регулирование ставит препоны необходимой для предпринимателя деятельности, ему приходится посвящать немало времени - которое можно было бы потратить на решение производственных вопросов - тому, чтобы обеспечить соблюдение установленных правил или же их обойти. Если это оказывается слишком хлопотным делом, бизнесмен уходит в "неформальную" экономику, и тем самым его деловые операции лишаются юридической защиты. Многие фирмы используют свои финансовые ресурсы - которые в ином случае можно было бы инвестировать во что-то полезное - на "обработку" политиков, чтобы те приводили нормативы в соответствие с их потребностями. В результате у многих возникает искушение воспользоваться "связями", а чиновники вымогают большие взятки - особенно в бедных странах, где зарплаты госслужащих малы, а система регулирования довольно хаотична. Обусловливать производственную, коммерческую, инвестиционную деятельность граждан бюрократическими разрешениями - вернейший способ создать в стране всепроникающую коррупцию. Как заметил еще две с половиной тысячи лет назад китайский философ Лао-цзы, "когда растут законы и приказы, увеличивается число воров и разбойников".

Если цель состоит в том, чтобы правила были объективными, а чиновники неподкупными, нет лучшего способа ее достижения, чем существенное дерегулирование экономики. Амартия Сен утверждает, что необходимость борьбы с коррупцией сама по себе выступает достаточным основанием для дерегулирования экономики развивающихся стран, даже если эта мера не принесет пользы ни в чем ином2.

1 Crews C. W. Ten Thousand Commandments: An Annual Snapshot of the Federal Regulatory State. Washington: Cato Institute, 2003.

2 Sen А. Op. cit. P. 276.

Йохан Норберг. Из книги "В защиту глобального капитализма"

[Йохан Норберг]

http://antisocialist.ru/papers/norbe...zrabotitse.htm
Если свобода торговли способствует постоянному повышению эффективности производства, возникает вопрос: не приведет ли это к сокращению рабочих мест? Чем больше машин поступает в США из Азии, а мяса - из Латинской Америки, тем больше рабочих автомобильной промышленности и фермеров в Соединенных Штатах остается не у дел, а значит, безработица растет - по крайней мере, многие считают, что это именно так. Конкуренция со стороны гастарбайтеров, развивающихся стран и дальнейшая автоматизация производства в конечном итоге приведут к тому, что для американских тружеников работы просто не останется. Если для того, чтобы произвести все необходимое для жителей США, теперь требуется вдвое меньше работников, чем двадцать лет назад, не означает ли это, что "высвободившаяся" половина пополнит ряды безработных? Сегодня подобный апокалиптический сценарий часто встречается в книгах и памфлетах, направленных против глобализации. Так, двое немецких журналистов - авторы книги "Глобальный капкан" (The Global Trap) - утверждают, что в будущем в производстве будет задействовано не более 20% трудоспособного населения. Американскому читателю, наверно, лучше известна другая книга из той же серии - "Единый мир, готовы мы к нему или нет: Маниакальная логика глобального капитализма" (One World, Ready or Not: The Maniac Logic of Global Capitalism). Автор этого страстного опуса, репортер Rolling Stone Уильям Грайдер, уверяет нас, что предложение на мировом рынке уже превышает спрос и поэтому планету ждет массовая безработица. Все эти страхи основаны на недооценке способностей человека: получается, лишь немногие обладают теми качествами, которые "понадобятся" обществу. Спешу сообщить вам, что эта точка зрения абсолютно не соответствует действительности.

Утверждения о том, что в самом ближайшем будущем нас ждет колоссальная безработица, начали распространяться еще в середине 1970-х годов. С тех пор оптимизация и интернационализация производства развивалась беспрецедентно высокими темпами, однако по всему миру количество вновь созданных рабочих мест намного превышало число ликвидированных. За последние несколько десятков лет численность наемных работников в мире увеличилась на миллиард человек. Получается, что эффективность производства повысилась как никогда, но и занятость постоянно растет. С 1980 по 2000 год занятость в США, Канаде и Австралии увеличилась на 40%, а в Японии, Англии и Франции - на 15%. Почти во всех странах ЕС, где уровень безработицы в целом выше, чем во многих других регионах мира, число занятых за этот период возросло. Созданию новых рабочих мест препятствуют не торговля и технический прогресс, а политические факторы.

Стоит отметить, что в странах с наиболее интегрированной в мировое хозяйство экономикой, которые активнее всего внедряют современные технологии, темпы роста занятости также оказываются самыми высокими. Наглядным примером служит ситуация в Соединенных Штатах. В 1980-2000 годах в этой стране количество вновь созданных рабочих мест превысило число сокращенных на 35 миллионов. Причем предназначены они отнюдь не для неквалифицированных, а значит, малооплачиваемых работников, как часто утверждается в ходе дебатов о глобализации1. Напротив, для 70% новых рабочих мест уровень зарплат оказывается выше, чем в среднем по стране. Почти половина из них требует наивысшей квалификации, причем с 1995 года доля таких рабочих мест стала расти быстрее2.

Таким образом, тезис о том, что с повышением эффективности производства занятость сокращается, не имеет эмпирического подтверждения. И в этом нет ничего удивительного: теоретически он также ошибочен. Утверждение о том, что количество рабочих мест в принципе ограничено и, если для выполнения производственных задач требуется меньше трудовых ресурсов, безработица растет, неверно в принципе. Так, в доиндустриальную эпоху большую часть заработка люди тратили на еду. Затем появились новые технологии, позволившие усовершенствовать производство продуктов питания; многие работы, ранее выполнявшиеся крестьянами, теперь стали делать машины, а иностранная конкуренция способствовала повышению эффективности сельского хозяйства. В результате многим работникам пришлось покинуть аграрный сектор. Означает ли это, что они оказались не у дел, что потребление осталось на прежнем уровне? Нет, поскольку уровень потребления также повысился. Деньги, которые шли на оплату высоких производственных издержек в сельском хозяйстве, теперь, когда продукты питания подешевели благодаря росту эффективности, тратятся на другие цели: покупку одежды, книг, промышленных товаров. Крестьяне, для которых больше нет работы в сельском хозяйстве, могут переключиться на производство этих изделий.

Ситуация, которую мы описали, отнюдь не абстрактна. Именно так все происходило в Швеции, где с начала XIX века стала повышаться эффективность сельскохозяйственного производства. До этого около 80% населения страны работало на земле. Сегодня его доля составляет 3%. Означает ли это, что 77% трудоспособного населения Швеции не имеет работы? Нет, потому что в стране возник спрос на другие товары и более качественные услуги, в результате чего для удовлетворения этого спроса сектору производства и сфере услуг понадобилось больше рабочей силы. Повышая эффективность того или иного вида деятельности, мы увеличиваем объем ресурсов, позволяющих удовлетворять наши потребности. Поэтому трудовые ресурсы, некогда обеспечивавшие нас продуктами питания, в дальнейшем задействуются в изготовлении одежды, жилищном строительстве, индустрии развлечений и туризма, медийном секторе, производстве телефонов и компьютеров, что гарантирует постоянный рост нашего жизненного уровня.

Постулат о том, что некий общий "объем работы" в мире является величиной постоянной и если один человек получает работу, то кто-то другой непременно ее теряет, вызывает самую разную реакцию. Некоторые выступают за централизованное распределение рабочих мест, другие - против автоматизации, третьи требуют повысить тарифные барьеры и не пускать в страну иммигрантов. Однако сам исходный тезис неверен в принципе. Претенциозная, наукообразная книга Грайдера оказывает огромное влияние на участников антиглобалистского движения. Однако все его мрачные пророчества основаны на этом ошибочном постулате, или, как отмечает экономист из Принстона Пол Кругман в своей убийственной рецензии, на "очевидном заблуждении"3. Впрочем, в своих заблуждениях Грайдер отнюдь не одинок. Так, Сюзан Жорж, вице-председатель французской антиглобалистской организации ATTAC, утверждает, что глобализация и международные инвестиции практически не приводят к созданию новых рабочих мест: "Не все, что мы называем инвестициями, дает людям работу. За последние пять лет 80% инвестиций по всему миру были связаны со слиянием и приобретением корпораций, а подобные операции обычно сопровождаются как раз сокращением рабочих мест"4.

На самом же деле именно этот процесс - повышение эффективности конкретного вида деятельности, приводящее к сокращению числа работников, занятых на данном производстве, - позволяет развиваться другим, новым отраслям, обеспечивая людей лучше оплачиваемой работой.

Возникает резонный вопрос: "Неужели это будет продолжаться бесконечно? Что случится, когда небольшая доля трудоспособного населения сможет удовлетворять все наши потребности?" Что ж, отвечу на него столь же резонным вопросом: и когда же, по-вашему, такой момент наступит? На мой взгляд, люди всегда будут хотеть, чтобы их жизнь становилась все более безопасной, комфортабельной, приятной. Вряд ли мы когда-нибудь придем к мысли, что наши дети получают достаточное образование, что мы уже узнали о мире все необходимое и новые научные исследования больше ни к чему, что все наши проблемы решены раз и навсегда. Трудно представить существование некоего качественного или количественного предела наших потребностей в жилье, путешествиях или развлечениях. По мере возрастания наших производственных возможностей будут возникать и новые потребности или требования к качеству удовлетворения существующих потребностей. Решив, что все наши материальные запросы удовлетворены, мы непременно захотим иметь больше свободного времени. Задайтесь простым вопросом: неужели вам нужно так мало товаров и услуг, что удовлетворение ваших потребностей не обеспечит полноценной занятости двум работникам? Подозреваю, главная проблема здесь не в том, чтобы придумать для них занятие, а в том, чтобы найти деньги для покупки всего, что они производят. Если вы, я и все остальные способны придумать занятия для двух человек, которые могли бы обслуживать наши нужды, то результатом станет постоянный дефицит рабочих рук - ведь для 6 миллиардов потребителей будет необходимо 12 миллиардов работников. Поэтому рабочей силы будет всегда не хватать - независимо от уровня нашего благосостояния или эффективности производства.

Конечно, у роста эффективности есть и оборотная сторона. Экономист Йозеф Шумпетер в свое время охарактеризовал динамичное развитие рынка как процесс "созидательного разрушения", поскольку он связан с ликвидацией прежних методов и отраслей, но ради позитивного результата - перенаправления трудовых ресурсов и капиталов в более производительные сектора. Это гарантирует рост нашего жизненного уровня, но и слово "разрушение" Шумпетер употребил не случайно: не все сразу же выигрывают от тех или иных преобразований на рынке. От них, несомненно, страдают те, кто вложил деньги в прежние производственные методы или работал в неэффективных отраслях. Так, появление автомобилей лишило работы кучеров, а от изобретения электрической лампочки пострадали производители керосиновых ламп. Уже в наше время распространение компьютеров "разрушило" производство печатных машинок, а изобретение компакт-дисков привело к закрытию заводов грампластинок.

Подобные болезненные перемены происходят постоянно: они становятся результатом новых изобретений и совершенствования методов производства. Некоторые сторонники свободной торговли из лучших побуждений отрицают связь между экономической либерализацией и этими явлениями, утверждая, что люди лишаются работы прежде всего в результате научно-технического прогресса, а не из-за усиления конкуренции с другими странами. Однако этот тезис, верный сам по себе, лишь частично объясняет происходящее: ведь внедрение новых технологий ускоряется в том числе из-за конкуренции, которую стимулирует свобода торговли. Несомненно, все эти изменения создают серьезные проблемы и наносят глубокие психологические травмы тем, кого они затрагивают, особенно если этим людям трудно найти новую работу. Одно существование такой опасности побуждает некоторых консервативных идеологов выступать против капиталистического строя в целом. Действительно, в современном обществе, основанном на рыночной экономике, возникают новые риски и проблемы, и угроза лишиться работы, а вместе с ней привычного жизненного уровня и самоуважения, несомненно, представляет собой серьезный стресс. Однако его нельзя сравнить со стрессом, который испытывали люди в прошлом, когда они не знали, удастся ли заработать хотя бы на еду, а засуха или наводнение могли полностью лишить их средств к существованию. Нельзя его сравнить и с переживаниями сегодняшнего крестьянина где-нибудь в Эфиопии, чья жизнь в буквальном смысле зависит от вовремя пролившегося дождя или здоровья его скота.

Самый неразумный способ борьбы с проблемами, которые порождает структурная адаптация экономики, - попытки не допустить самой этой адаптации. Без "созидательного разрушения" мы все жили бы гораздо хуже. Весь смысл торговли и экономического развития состоит в том, чтобы обеспечить направление ресурсов туда, где они будут использованы с максимальной эффективностью. Китайская пословица гласит: "Когда дует ветер перемен, одни возводят стены, а другие строят ветряные мельницы". Говорить о необходимости не допустить перемен сегодня столь же бессмысленно, как двести лет назад - пытаться затормозить прогресс в сельском хозяйстве, чтобы защитить интересы тех 80% населения, которые тогда работали в аграрном секторе. Остановить перемены в принципе нелегко, поскольку самой распространенной причиной структурных изменений в тех или иных областях экономической деятельности являются сдвиги в запросах потребителей. Намного целесообразнее использовать выгоды от этих перемен для смягчения их негативных последствий.

Есть множество средств обеспечить максимально плавный характер перемен. Главное - не пытаться поддерживать устаревшие производства за счет субсидий и тарифных барьеров. Необходима свобода предпринимательской деятельности и финансовых рынков - это позволит беспрепятственно вкладывать капиталы в новые отрасли. Зарплаты должны быть гибкими, а налоги - низкими, так чтобы люди шли работать в новые, более производительные сектора; сам рынок труда должен быть свободным. Нужен достаточно высокий уровень школьного и иного образования, чтобы люди могли приобрести навыки, которых требуют от них новые профессии. Система социального страхования должна обеспечивать гражданам защиту на переходный период, но не лишать их стимулов к поиску новой работы.

Впрочем, описанные проблемы не столь масштабны, как можно предположить, взглянув на газетные заголовки. Проще всего сообщить в новостях, что 300 рабочих автозавода уволены из-за конкуренции со стороны японских автомобилей. Не так легко и интересно дополнить картину совсем не сенсационными "подробностями" о том, что более эффективное использование имеющихся ресурсов позволит создать взамен ликвидированных тысячи новых рабочих мест. Нечасто прочитаешь в газетах и о том, как выигрывают потребители от роста ассортимента и качества товаров, от снижения цен на них в результате усиления конкуренции. Вряд ли потребители знают, что меры по либерализации торговли, внедренные по результатам Уругвайского раунда переговоров в рамках ВТО, ежегодно приносят им совокупную выгоду в размере от 100 до 200 миллиардов долларов, но эту выгоду можно ощутить, наполняя продуктами холодильник, покупая бытовую электронику или получая зарплату. Ущерб, понесенный в отдельных случаях небольшими группами людей, легче увидеть, чем преимущества, которые постепенно - даже незаметно для себя - получаем мы все.

Анализ более пятидесяти исследований о структурных переменах после либеральных экономических реформ в разных странах четко показывает, что эти изменения носили не столь драматичный характер, как об этом сообщалось. На каждый доллар убытков, понесенных людьми в результате такой структурной адаптации, приходится примерно 20 долларов "прибыли" в виде роста благосостояния. Исследование о последствиях либерализации торговли на материале тринадцати стран показывает, что в двенадцати из них уже через год после реформы уровень занятости в промышленности вырос. Причем в бедных странах преобразования воспринимаются менее болезненно - по той причине, что на прежней работе люди чаще всего получали низкую зарплату и не имели приличных условий труда. Кроме того, неквалифицированным работникам (обычно самым незащещенным) найти новую работу легче, чем квалифицированным. Бедные страны обладают сравнительным преимуществом в трудоемких производствах, что ведет к быстрому росту средней зарплаты в этих секторах. К тому же масштабная либерализация экономики приводит к удешевлению товаров, в которых нуждаются рабочие.

Впрочем, в богатых странах выгоды от либерализации торговли также намного превышают ущерб. В секторах, сильно страдающих от иностранной конкуренции и внедрения новых технологий, происходит нечто вроде обычной рецессии. При этом количество работников из других секторов, выходящих на пенсию или увольняющихся по собственному желанию, часто бывает достаточно велико, чтобы компенсировать сокращение рабочих мест в ходе структурных изменений, вызванных реформами. Если результатом такой адаптации становится повышение темпов экономического роста, это позволяет быстро преодолеть болезненные последствия реструктуризации, которые сильнее всего ощущаются в период спада. Уровень безработицы, как правило, повышается ненадолго, а позитивный экономический эффект реформ постоянно нарастает. Другими словами, "созидательная" сторона процесса оказывается намного сильнее "разрушительной"5.

По идее, с наибольшими проблемами в этом отношении должны сталкиваться Соединенные Штаты, где преобразования в экономике происходят непрерывно, но американский рынок чем-то напоминает Лернейскую гидру из мифа о Геракле: у нее на месте каждой отрубленной головы сразу вырастали две, а то и три новые. В 1990-х годах в США на каждые два ликвидированных рабочих места приходилось три вновь созданных. Подобная ситуация чрезвычайно улучшает шансы каждого: нет лучшей гарантии от безработицы, чем возможность найти новую работу. Опасность, связанная с необходимостью всю жизнь переходить с одного места работы на другое, сильно преувеличивается, особенно с учетом того, что фирмы предпринимают все больше усилий для обучения своих сотрудников выполнению новых задач. С 1983 по 1995 год продолжительность пребывания среднестатистического американца на одном рабочем месте возросла с 3,5 до 3,8 года. Ошибочно и другое распространенное мнение: больше новых рабочих мест в США создается из-за того, что реальная зарплата с 1970-х годов не увеличилась или даже снизилась. На самом деле все большую долю зарплаты американцы получают в неденежной форме - в виде медицинских страховок, акций, оплаты детсадов и др.; это делается для того, чтобы платить меньше налогов. Если включить в сумму жалованья эти новые виды "бонусов", получится, что зарплата в США увеличивается пропорционально росту производительности труда. За период с 1970-х годов доля средств, которые бедные американцы тратят на еду, одежду и оплату жилья, снизилась с 52 до 37% от общей суммы расходов; это наглядно свидетельствует о том, что их доходов хватает отнюдь не только на предметы первой необходимости6.

1 Rojas M. Mitos del milenio. Buenos Aires: Fundacion Cadal; Timbro, 2004.

2 Rojas M. Millennium Doom: Fallacies about the End of Work. London: Social Market Foundation, 1999.

3 Krugman P. The Accidental Theorist: All Work and No Play Makes William Greider a Dull Boy // Slate. 1997. 24 January (http://www.slate.msn.com/id/1916).

4 Сюзан Жорж в интервью Биму Клинеллу: Dom callar oss huliganer // Ordfront. 2000. 12.

5 Matusz S. J., Tarr D. Adjusting to Trade Policy Reform. World Bank Working Paper 2142. Washington: World Bank, 2000 (http://www.worldbank.org/html/dec/Publica) tions/Workpapers/wps2000series/wps2142/wps2142.pdf).

6 Cox M. W., Alm R. Op. cit. P. 65ff, сh. 1.

Йохан Норберг. Из книги "В защиту глобального капитализма"

[Йохан Норберг]

http://antisocialist.ru/papers/norbe...go.vremeni.htm

Я вспоминаю параграф из книги Людвига фон Мизеса "Человеческая деятельность", где он говорит, что рыночная экономика не нуждается в защитниках или пропагандистах. Лучший аргумент в защиту рыночной экономики находится в эпитафии сэра Кристофера Рена, архитектора, который возвел собор Святого Павла в Лондоне и похоронен в нем: "Si monumentum requires, circumspice" - "Если Вы ищете памятник, оглянитесь вокруг себя". Посмотрите на то, что он воздвиг. Оцените его замысел. Вы находитесь в нем прямо сейчас.

Мне кажется, это лучший довод в пользу свободного рынка, на который он собственно только и может рассчитывать: люди оглянутся вокруг и подумают о тех потрясающих вещах и возможностях, которые были преподнесены миру предпринимателями и коммерцией за последние 200 лет. Просто посмотрите на медицину, новые технологии, возможности и еду у вас на тарелках. Разве могли бы себе позволить все это 200 лет назад даже король или королева? Удивительный факт: ту роскошь, которую не могли себе позволить даже короли, предприниматели и изобретатели превратили в легко доступные вещи, которые каждый день можно купить в любом магазинчике. В этом лучший аргумент в защиту капитализма.

В очень короткие сроки мир пережил огромные изменения. Этому посвящена моя последняя книга "Когда человек создал мир" ("When Man Created the World"). История показывает нам преимущества свободы. На протяжении тысячелетнего господства абсолютных монархий, феодализма и рабства средний доход человечества вырос примерно на 50%. За 180 лет после 1820 года средний доход человечества вырос примерно на 1000%.

На протяжении последних 100 лет человечеством было создано больше богатства, сделано больше успехов в борьбе с бедностью и увеличении продолжительности жизни, чем за предшествующие 100 000 лет. И случилось это благодаря таким людям, как вы: предпринимателям, мыслителям, творцам, изобретателям, всем тем, у кого были новые идеи; кто преодолевал географические расстояния - и, что еще важнее, мысленные - ради создания нового и кто предусмотрительно не позволил предрассудкам прошлого встать на пути изобретений.

Вот почему мы обладаем сейчас всем этим богатством. Вот почему мой сын, который родится в январе, имеет больше шансов дожить до старости, чем дети всех предшествующих эпох имели шанс дожить до своего первого дня рождения.

Глобальный охват

В течение нескольких последних десятилетий, десятилетий глобализации, когда по всему миру распространились новые возможности, новые технологии, новые средства связи и производства, мы могли наблюдать удивительный феномен: развивающиеся государства стали расти быстрее, чем самые богатые страны планеты! Чтобы удвоить свой средний доход, Западу потребовалось около 40 лет, Китай, Индия, Бангладеш и Вьетнам справились с этим за 10-15 лет. Они могут пользоваться идеями и технологиями, на разработку которых "с нуля" на Западе ушло не одно столетие. Именно поэтому за последние 20 лет мировая бедность сократилась наполовину.

Каждую минуту моего выступления 13 новых детей отправляются в школу, чтобы получить образование и улучшить свое будущее, чтобы преумножить свои возможности, - вместо того, чтобы зарабатывать на жизнь рабским трудом на фермах и фабриках. И каждую минуту, пока я говорю, ваша средняя продолжительность жизни увеличивается на 15 секунд благодаря повышению общего благосостояния и нововведениям в медицине.

Все вышеперечисленное зависит от изобретателей и предпринимателей. Предприниматель - это первооткрыватель, путешествующий по незнакомым территориям и открывающий новые тропы, по которым довольно скоро пойдем и все мы. Ничего не существовало "с самого начала". Даже природные ресурсы нельзя назвать "природными" в полном смысле этого слова - это то, что осознали многие правительства, национализировав нефть и газ и т.п. Они не поняли, что им также требуется предпринимательский дух - способность увидеть, как лучше использовать определенный ресурс и как вложить в его добычу или обработку деньги таким образом, чтобы этот ресурс использовался наиболее эффективно.

Экономики государств - членов ОПЕК росли ежегодно на 4% - благодаря их нефтяным ресурсам - вплоть до 1973 года, когда большинство из них национализировали свои нефтяные отрасли. С тех пор их экономических рост составляет не более 1% в год. 50 лет назад водитель грузовика из Северной Каролины Малькольм Маклин (McLean) задумался, есть ли более эффективный способ перевозки грузов и комплектующих. В то время водители обычно подъезжали на своих грузовиках к гавани, где примерно неделю стояло судно-перевозчик, на которое рабочие медленно перетаскивали по отдельности каждый груз. То же самое происходило и по прибытии судна в пункт назначения. Маклин подумал: "А что если я попробую использовать коробки без колес, в которые я просто положу все грузы, потом положу все это в грузовик и отвезу в гавань, а там просто переложу коробки на перевозочное судно, не открывая их?"

Таким образом, за одну ночь родился современный контейнерный транспорт. Маклину удалось сократить стоимость перевозки грузов и комплектующих через океан примерно на 97%. Теперь мы можем купить определенный вид компьютера, который собирается из комплектующих, производимых в разных частях планеты, выбрать определенную марку одежды или еду со всего света. Все это стало возможно благодаря одному человеку и его мечте, а также благодаря культуре, в которой он мог претворить свою идею в жизнь. Развивающиеся страны по всему миру теперь имеют возможность торговать более эффективно, производя те товары, которые они производят лучше всего, и отправляя их в другие страны при помощи контейнерного транспорта.

Но имеющихся технологий недостаточно - нам нужна свобода для открытия новых технологий. Пока государство преграждает предпринимателям путь, никаких открытий не произойдет. Мы точно это знаем, поскольку существуют страны, где из-за засилья государственного регулирования, коррупции и бюрократического вмешательства в экономику современные технологии не используются вовсе.

Послать один грузовик фруктов из ЮАР в Зимбабве стоит дороже в смысле времени, потраченных на взятки денег, государственных налогов и сборов, чем послать тот же грузовик фруктов до самых Соединенных Штатов.

Наши герои

Джозеф Кэмбелл (Campbell), автор классической работы "Герой с тысячами лиц" ("The Hero with a Thousand Faces"), изучил рассказы о героях из разных культур и эпох и увидел главное, что их объединяет: во все времена и во всех странах героическое воспринимается почти одинаково. К примеру, происходит нечто ужасное, и нашему герою приходится отправиться в путешествие, чтобы разыскать врагов и пройти на своем пути массу испытаний. Он отправляется в путешествие, ничего не зная о том, куда идет, как он поступит и где его поджидает опасность. Однако на своем пути он встречает друзей, которые помогают ему и вдохновляют на героические поступки.

Подумайте об этом героическом путешествии и людях, которых я только что упоминал, - людях, таких же, как вы: мыслителях, предпринимателях, изобретателях. Каким образом мы покупаем товары или комплектующие со всего света? Путь предпринимателей преграждают древние предрассудки, политические препятствия, налоги и регулирование, однако они встречают и друзей - людей, имеющих доступ к капиталу, знаниям, другим бизнесменам. Если предпринимателям повезет, они преуспеют. Если нет - они все равно научатся чему-то новому, что поможет им преуспеть в будущем и дать обществу инновации, которые изменят нашу жизнь навсегда.

Таков героический эпос. Предприниматели и есть герои нашего времени. Нам не нужны мифические персонажи, у нас уже есть такие, как Малькольм Маклин. Но, как вам всем хорошо известно, массовая культура представляет предпринимателей и капиталистов совсем в другом свете. Если посмотреть любой голливудский фильм, герои там - совсем другие люди.

Ученые и капиталисты в большинстве голливудских фильмов как раз злодеи. В этом есть, конечно, какая-то ирония, если вспомнить, что без ученых у нас не было бы технологии кино, а без капиталистов не было бы киноиндустрии. Но их представляют злодеями.

Некоторые антиглобалисты и люди, выступающие против свободной торговли, теперь стали хорошо оплачиваемыми консультантами, сидящими в советах директоров больших компаний и рассказывающими им, как они себя плохо ведут, и как им нужно взять на себя большую "социальную ответственность". В их понимании корпоративная социальная ответственность означает, что то, чем бизнес занимался до сих пор, не имеет никакого отношения к обществу. Недостаточно просто создавать товары и новые технологии или предлагать услуги, которые спасают жизни наших детей и продлевают жизнь нам. Нет, надо больше. После того, как вы получили свою прибыль, часть ее надо отдать обществу.

Отдать часть обществу? Такое ощущение, что предприниматели и капиталисты что-то украли у общества, и им надо теперь это вернуть обратно! Мы не должны извиняться за прибыль. Прибыль - это доказательство того, что капиталист дал обществу что-то такое, что оно оценило выше материального богатства, которое оно в ответ отдало бизнесмену.

Мне хочется подчеркнуть: предприниматели не должны быть благодарны обществу, которое дает им лицензию действовать, мечтать, создавать и изобретать. Мне кажется, что мы, общество, должны быть благодарны предпринимателям за то, что они делают. Предприниматели - это герои нашего времени, которые продолжают создавать, производить и продавать товары, услуги и технологии наперекор рискам, тяжелой работе, враждебности со стороны общества, зависти соседей, государственному регулированию. Без них ничего бы не происходило.

Да здравствует волшебство!

Немецкий социолог Макс Вебер полагал, что современный мир переживает стадию демистификации. В мире, в котором наука объяснила все - жизнь, природу и болезни, - не осталось места для чудес.

Но разве не осталось? Я прилетел сюда на самолете. В 1901 году один очень знающий эксперт заявил, что это невозможно. Мы не могли летать, и вряд ли бы добились чего-нибудь на этом поприще еще, как минимум, 50 лет. Этого эксперта звали Уилбур Райт, он был одним из тех братьев Райт, которые, будучи влекомы жаждой познания, два года спустя предприняли свой первый полет. Они пошли на риск, и у них получилось. Это волшебство.

В моем компьютере больше возможностей для счета, чем существовало в большинстве стран всего 40 лет назад. Мои мысли записываются в нем как серия нулей и единичек, которые перемещаются по оптоволоконным линиям связи, оптическим кабелям толщиной меньше волоса, перелетая в другую часть света за доли секунды. И лишь кликнув один раз по мышке, я могу заказать любую книгу, информацию или данные из любой части света.

Мы запустили в космос спутники, которые помогают нам в управлении транспортом. Под землей трудятся роботы, добывающие ценные минералы. Человечество летало в космос и разгадало тайну генетического кода. Мы победили голод и множество болезней, которые ранее считались неизлечимыми. Потому я заявляю: мы все еще живем в заколдованном, полном волшебства мире, и таковым его делают предприниматели и первооткрыватели.

В каждом товаре, в каждой услуге и технологии, которыми мы пользуемся каждый день, заложены мечты, интеллект, изобретательность и трудолюбие предпринимателей. И мы лишь начали. В нашу эпоху живет и работает больше ученых, чем во все предыдущие вместе взятые.

Только представьте, чего могут добиться свободные люди, изобретатели, используя новые достижения в нано- и биотехнологиях и робототехнике. Уверен, что они потрясут нас в той же степени, в который потрясли бы наших предков самолеты или компьютеры. Люди принимают все эти вещи как данность лишь потому, что наша жизнь столь фантастична.

Колодец свободы

Помните старую пословицу: "Тот, кто утолил жажду, поворачивается спиной к колодцу". Именно поэтому мы встретились здесь, именно за это боремся - чтобы напомнить людям об этом самом колодце свободы и индивидуализма, именно потому следим, чтобы он не пересох, именно потому не даем людям забыть, каким образом мы добились богатства и долгожительства и большей свободы для всех.

Я хочу поблагодарить всех предпринимателей за то, что они помогли создать этот фантастический мир. И спасибо вам за поддержку идей, благодаря которым все это стало возможно.

Йохан Норберг. Из речи на конференции Института Катона Cato Club 200 Retreat 2006

[Йохан Норберг]

http://antisocialist.ru/papers/norbe....bednyakov.htm

Тот факт, что экономическая свобода не исключает равенства, станет настоящим сюрпризом для людей, которых убедили, что капитализм служит интересам богатых и привилегированных слоев. На деле все обстоит с точностью до наоборот. Свободный рынок - антитеза самой идее социальных привилегий. В условиях рыночной экономики единственный способ сохранить свое имущественное положение - совершенствовать производство и предлагать потребителям качественные товары и услуги. Привилегии могут пустить корни только в регулируемой экономике, где льготы и монопольные права раздаются "дружественным" власти группам. Только те, у кого есть нужные связи, могут добиться своего за взятку. Только те, у кого есть достаточно времени и знаний, чтобы разобраться в объемистых томах нормативных актов и инструкций, могут основать собственное дело или заниматься торговлей. У бедных людей в этой ситуации нет шансов организовать даже малое предприятие, вроде булочной или лавки. В капиталистическом же обществе каждый, у кого есть идеи и сила воли, имеет возможность попытать счастье - даже если он и не в фаворе у правителей.

Глобализация только способствует этому, ломая сложившуюся структуру властных отношений в обществе и освобождая людей от подчинения местным элитам. Благодаря свободе торговли потребители могут приобретать товары и услуги не только у местных монополистов, но и у множества конкурирующих между собой производителей по всему миру. Свободное движение капиталов позволяет людям, разработавшим удачную идею, но не имеющим средств для ее осуществления, профинансировать свой проект. Свобода миграции приводит к тому, что работодателюмонополисту в какой-нибудь деревне приходится повышать зарплату и улучшать условия труда, чтобы не остаться без рабочей силы.

Левые часто изображают экономический либерализм как идеологию богатых, поскольку он выступает за соблюдение прав собственности. Однако защита частной собственности не равносильна стремлению навеки закрепить сложившуюся ситуацию в этой области. Факты говорят о том, что от защиты прав собственности больше всего выигрывают не богачи. Наоборот, от отсутствия гарантированных прав собственности больше всего страдают самые незащищенные слои населения, поскольку контроль над ресурсами чаще всего получают те, кто обладает политической властью или нужными связями. Там, где существует частная собственность, ресурсы и доходы достаются прежде всего производителям товаров и услуг, и в этих условиях у представителей обездоленных слоев населения намного больше шансов повысить свой жизненный уровень, чем в обществе, где все зависит от власти и мздоимства. Кроме того, благодаря конкуренции, которую порождает частная собственность, товары по сравнению с доходами постоянно дешевеют, а от этого в наибольшей степени выигрывают именно бедные. Права собственности побуждают людей думать о будущем, проявлять инициативу, подстегивают экономический рост и обеспечивают (в целом) равное распределение его плодов между богатыми и бедными. Таким образом, гарантии частной собственности, с точки зрения равенства возможностей, приносят бедным не меньше пользы, чем система всеобщего образования. Научные исследования показывают, что из всех экономических реформ росту больше всего способствуют меры по защите прав частной собственности1.

Перуанский экономист Эрнандо де Сото нагляднее, чем кто-либо другой, показал, насколько проигрывают бедные от отсутствия гарантированных прав собственности. В своей книге "Загадка капитала" он буквально перевернул все традиционные представления по этой теме. Главная проблема бедных заключается не в том, что они не защищены, и даже не в отсутствии у них "собственности" в буквальном смысле этого слова - то есть самих материальных активов, а в том, что они лишены официальных прав на эту собственность.

Многие бедняки - люди весьма инициативные, они экономят немалую часть доходов, чтобы улучшить состояние своей земли или жилищ. На основе многолетних путешествий и исследований де Сото пришел к выводу, что бедные люди в странах третьего мира и посткоммунистических государствах владеют недвижимостью (зданиями и земельными участками, на которых они расположены), чья совокупная стоимость превышает ее официально зарегистрированные показатели примерно на 9,3 триллиона долларов. Это огромная сумма: она превышает совокупную стоимость компаний, зарегистрированных на биржах двадцати самых богатых стран мира - Нью-Йоркской фондовой бирже, бирже NASDAQ, Торонтской, Токийской, Лондонской, Франкфуртской, Парижской, Миланской и еще дюжине других. Проблема в том, что признание прав собственности в большинстве стран третьего мира обставлено множеством мучительных бюрократических процедур. Жители этих стран занимают общественные земли, строят на них примитивные дома, создавая целые кварталы трущоб (которые постоянно перестраивают и улучшают), и открывают маленькие магазинчики - так же поступали бедняки на Западе лет двести назад. Беда в том, что сегодня в развивающихся странах практически невозможно зарегистрировать эту недвижимость в качестве своей собственности. Чтобы доказать это, де Сото провел масштабный эксперимент. Вместе с группой коллег он ездил в разные страны, пытаясь зарегистрировать там собственность. Результаты просто ужасают.

В Перу, чтобы получить правовой титул на дом, построенный на государственной земле, необходимо пройти 207 различных административных процедур в 52 учреждениях. Желающим заняться частным извозом или в законном порядке открыть небольшую автобусную компанию из-за бюрократических проволочек приходится ждать разрешения 26 месяцев. На Гаити люди, которые селятся на общественной земле, должны сначала взять участок в аренду на пять лет и только после этого могут его выкупить. Но, чтобы получить разрешение хотя бы на аренду, необходимо пройти 65 административных инстанций; процесс занимает больше двух лет. Процедура последующего выкупа земли длится гораздо дольше. На Филиппинах она может тянуться до тринадцати лет. В Египте для официальной регистрации участка земли в пустыне требуются разрешения от 31 органа власти, и на их получение уходит от пяти до четырнадцати лет; аналогичная процедура в отношении участка сельскохозяйственной земли занимает от шести до одиннадцати лет.

Чтобы получить лицензию на открытие маленькой швейной мастерской с двумя машинками в одном из трущобных кварталов Лимы, участники эксперимента потратили 286 дней, ходя по инстанциям, стоя в очередях к "нужному" чиновнику, заполняя анкеты и ожидая ответов на заявления. Помимо затраченного времени на это ушли и деньги: в общей сложности 1231 доллар - сумма, в 30 раз превышающая минимальную месячную зарплату в стране.

Для людей, у которых нет ни больших денег, ни нужных связей, эти барьеры просто непреодолимы. У бедных остается единственная возможность - заниматься своим бизнесом в рамках "неформального" сектора, то есть незаконно. В результате они лишаются юридической защиты и опасаются вкладывать деньги в долгосрочное развитие предприятия, даже если у них есть для этого свободные средства. Их недвижимость не включена в единую систему регистрации собственности, которая позволяет учитывать осуществляемые трансакции и получать сведения об официальных владельцах. А отсутствие ясности по этому важнейшему вопросу затрудняет ведение деловых операций: непонятно, к примеру, кто именно отвечает за платежи и услуги по данному адресу. Собственность остается "омертвленным капиталом". Такую недвижимость нельзя заложить, в результате чего ее фактический владелец лишается потенциального источника средств на образовательные нужды или расширение своего бизнеса. Таким образом, для граждан в развивающихся странах недоступен самый распространенный способ получения необходимых капиталов, которым пользуются мелкие предприниматели в богатых странах. Из-за отсутствия официально зарегистрированного адреса и возможности проверить кредитоспособность владельца на таких малых предприятиях часто нельзя установить телефон, провести воду и электричество, а недвижимость невозможно даже продать. Предприниматели лишены такого источника расширения своего бизнеса, как выпуск акций.

Владельцы микропредприятий, вынужденные действовать в неформальном секторе, постоянно опасаются чиновников и полицейских или платят им немалые взятки. Это означает, что они должны скрывать свой бизнес, не могут его расширить, а значит - повысить эффективность за счет экономии на масштабе. Они опасаются рекламировать свой бизнес, а также существенно увеличивать клиентскую базу. Их торговые операции распространяются лишь на ближайшие окрестности - не дальше. Крупные сделки могут заключаться лишь с родственниками или другими людьми, пользующимися личным доверием бизнесмена.

Де Сото утверждает, что от 50 до 75% граждан развивающихся стран работают, не имея правовой защиты, а около 80% земельных участков и домов не зарегистрированы на имя их нынешних владельцев. В одной из стран, которые посетил де Сото, городская администрация сама создала незаконное поселение на общественной земле, чтобы ее служащим было где жить. Таким образом, в странах, где отсутствует эффективно действующая система прав собственности, подавляющее большинство населения владеет активами, которыми оно не имеет права полноценно распоряжаться. Лишенные официальных прав на свою собственность, люди не могут использовать ее в качестве основы для расширения деятельности - а ведь именно таким путем западный мир пришел к процветанию. В развивающихся странах лишь представители элиты обладают связями, позволяющими заниматься экономической деятельностью в современном смысле этого понятия. Капитализм без прав собственности превращается в капитализм для элиты. Миллионы способных, инициативных людей, потенциальных предпринимателей, не имеют возможности вырваться из нищеты2.

В этом состоит одна из причин, почему в России экономический рост начался лишь через десятилетие после крушения коммунизма. Именно столько времени понадобилось российским властям, чтобы хотя бы приступить к введению единой системы частной собственности на землю. Большая часть земли в России считается государственной собственностью, и фермеры получают ее только в аренду, что лишает их стимула вкладывать в нее капитал и не дает права продавать или закладывать свои земельные участки. К началу XXI века менее 300 тысяч из 10 миллионов российских крестьян обладали чем-то вроде официального правового титула на свою землю. Правительство жестко регламентирует использование гражданами земли, принадлежащей им по праву. Этот "земельный социализм" не только закрывает возможности для выгодных инвестиций, но и препятствует созданию современной системы кредитования, поскольку залог земли - один из распространенных способов получения займов. В результате сделки с землей осуществляются в рамках неформального сектора. Сегодня Россию порой изображают как страну необузданного, "дикого" капитализма. С точки зрения любого определения капитализма подобные утверждения - просто абсурд. Из-за "земельного социализма", сохраняющегося в России, а также множества ограничений в области бизнеса и торговли Heritage Foundation поставил эту страну на 135-е место в своем рейтинге экономической свободы, охватывающем 161 государство. А в докладе канадского Института Фрейзера "Экономическая свобода в мире" Россия помещена на 116-е место в списке из 123 стран, даже после Сирии и Руанды3.

Рис. 1 Экономическая свобода приводит к сокращению бедности

Государственное регулирование в сфере сельского хозяйства - еще одна важная причина неравенства. За счет регулируемых цен, обязательных поставок и целого ряда других мер многие развивающиеся страны пытаются создать преимущества для городского населения за счет крестьян. Подобные действия являются одним из проявлений стремления ускорить индустриализацию за счет высокого налогообложения и жесткого регулирования аграрного сектора: полученные средства направляются на нужды промышленности. Проблема заключается в разрушительных последствиях такой политики для сельского хозяйства - оно лишается ресурсов, необходимых для увеличения объемов и модернизации производства продуктов питания. Во многих африканских и латиноамериканских странах в результате сложилась ситуация заколдованного круга: обнищавшие селяне массами мигрируют в города. При этом, поскольку деревня остается бедной, спрос на промышленную продукцию не растет, что приводит к усилению безработицы и нищеты в городах со всеми сопутствующими явлениями - преступностью, проституцией, бездомными. Та собственность, которую беднякам удается приобрести на собственные сбережения, не признается официально и не регистрируется. В результате спрос на сельхозпродукцию не увеличивается и урбанизация продолжается. Не приходится рассчитывать на компенсацию недостатка спроса на внутреннем рынке за счет экспорта, поскольку богатые государства, отгородившись тарифными барьерами, не допускают на свои рынки сельхозпродукцию из развивающихся стран4.

Особенно сильно страдают бедняки от нескольких следствий антилиберальной экономической политики. Одно из них - инфляция, из-за которой деньги постоянно обесцениваются. Ускоренно наращивая денежную массу, правительство фактически лишает бедняков их небольших накоплений, в то время как богачи, имеющие официально зарегистрированную земельную собственность, недвижимость и собственный бизнес, страдают от этого значительно меньше. По мнению Доллара и Краая, сокращение инфляции и в особенности предотвращение гиперинфляции, столь часто поражающей страны третьего мира, - одна из самых важных мер, позволяющих улучшить положение небогатых слоев населения. Одним из классических примеров является Германия 1920-х годов, где гиперинфляция привела к разрушению среднего класса и сделала людей более восприимчивыми к лозунгам Гитлера. Столь же наглядный пример развития ситуации в противоположном направлении - Аргентина в конце 1989 года: власти страны быстро снизили инфляцию, и менее чем через год доля бедняков среди жителей Большого Буэнос-Айреса сократилась с 35 до 23%.

Еще один вывод Доллара и Краая заключается в том, что увеличение государственных расходов опасно не только для экономического роста, но и для положения беднейших слоев населения. В это трудно поверить тем, кто считает, что государство отбирает деньги у богатых и раздает их бедным. Но на самом деле часто происходит обратное - особенно в бедных, недемократических странах. Там в государственный карман запускает руки прежде всего элита - сам лидер страны, его родственники и друзья, могущественные корпорации, а счет приходится оплачивать тем, кто не имеет связей в коридорах власти. Львиная доля средств достается непомерно раздутым военным структурам государства. Правители предпочитают вкладывать деньги в "престижные" проекты - строительство международных аэропортов, университетов, городских больниц, а не в прокладку дорог, развитие школьного образования и здравоохранения на местах, что было бы действительно полезно большинству населения. Более того, нередко в недемократических странах услугами государственного здравоохранения и образования пользуются главным образом лояльные сторонники режима. Это показывает, насколько ошибались левые интеллектуалы в 1960-1970-х годах, утверждая, что для развивающихся стран демократические права и свободы не так уж важны, поскольку им в первую очередь следует развивать систему соцобеспечения. В отсутствие демократии любые меры в области социального обеспечения не приносят пользы большинству граждан.

Неэффективная система управления не в состоянии найти государственным средствам наилучшее применение: да что там наилучшее - даже сколько-нибудь удовлетворительное! Один бедный индонезиец отозвался о политике соцобеспечения в своей стране следующим образом: "До меня доходили слухи, что беднякам оказывают помощь, но куда эта помощь девается, никто не знает". Очевидно, выделенные деньги осели в карманах местного начальства. Та же проблема существует в Индии, где из-за бюрократизма и коррупции программы помощи бедным превращаются в "черные дыры", в которых бесследно исчезают деньги налогоплательщиков. В этой стране государство тратит 4 доллара 30 центов на то, чтобы передать адресату один доллар, ассигнованный в рамках субсидий на питание. В результате бедняки терпят прямые убытки, поскольку производимая ими продукция облагается высокими налогами, для того чтобы затем правительство "щедро" вернуло им куда меньшую сумму в виде помощи5.

Капитализм - не идеальная система: он не может приносить благо абсолютно всем в каждый конкретный момент. Критики глобализации поднаторели в выявлении отдельных негативных проявлений: здесь закрылся завод, там сократили зарплату. Подобные вещи, конечно, происходят, но важно за отдельными случаями не потерять из виду общую картину того, как действует политическая или экономическая система в целом и какие громадные выгоды она приносит подавляющему большинству населения по сравнению с альтернативными формами общественного устройства. У каждой политико-экономической системы есть свои проблемы, но нельзя же из-за этого отвергнуть их все. Найти негативные примеры, связанные с функционированием рыночной экономики, нетрудно. Но тем же методом легко доказать, скажем, что вода или огонь - это плохо: ведь люди тонут и гибнут при пожарах. Однако это не полная картина.

Те, кто обращает внимание исключительно на несовершенство капитализма, игнорируют тот факт, что он приносит свободу и независимость людям, не знавшим ничего, кроме угнетения. Они также не учитывают постепенный и неуклонный прогресс, характерный для любого общества с рыночной экономикой. Выявлять проблемы и недостатки, присущие удачной в целом системе, - дело абсолютно нормальное, если при этом поставить конструктивную цель их смягчения или устранения. Но тот, кто осуждает всю систему целиком, должен ответить на следующий вопрос: при каком политико-экономическом устройстве дела идут лучше? Никогда еще в истории человечества благосостояние не росло так быстро, а бедность не сокращалась в таких масштабах. Найдется ли в истории или в современном мире пример системы с такими же достижениями?

1 См.: Dollar D., Kraay A. Property Rights, Political Rights, and the Development of Poor Countries in the Post-Colonial Period. Washington: World Bank, 2000 (http://www.worldbank.org/research/gr...llarkraay2.pdf), и их же работу "Growth Is Good for the Poor". О значении прав собственности для экономического развития см.: Rosenberg N., Birdzell L. E. How the West Grew Rich: The Economic Transformation of the Industrial World. New York: Basic Books, 1986.

2 De Soto H. The Mystery of Capital: Why Capitalism Triumphs in the West and Fails Everywhere Else. London: Bantam Press, 2000 [Де Сото Э. Загадка капитала. М.: Олимп-Бизнес, 2004].

3 Gwartney J., Lawson R., Edwards Ch., Park W., de Rugy V., Wagh S. Economic Freedom of the World 2002. Vancouver: Fraser Institute, 2002 (http://freetheworld.com); O'Driscoll G. P., Feulner E. J., O'Grady M. A. The 2003 Index of Economic Freedom. Washington: Heritage Foundation and Wall Street Journal, 2002 (http://www.heritage.org/index/2003).

4 Gunnarsson Ch., Rojas M. Tillvдxt, stagnation, kaos: en institutionell studie av underutvecklingens orsaker och utvecklingens mцjligheter. Stockholm: Studiefцrbundet Nдringsliv Samhalle, 1997. P. 50ff.

5 Berg L., Karlsson S. Op. cit. P. 93f. Цитата взята из доклада Всемирного банка: World Development Report 2000/2001. P. 85.

Йохан Норберг. Из книги "В защиту глобального капитализма"