*239. Инсинуации Латыниной

[Жертва на велосипеде]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=28919
13 НОЯБРЯ 2015 г.

ТАСС

4 ноября президент Мальдив Абдулла Ямин ввел в стране военное положение. Евросоюз немедленно выразил недовольство. Он призвал президента Ямина восстановить в стране «все конституционные права и свободы» и начать «искренний диалог со всеми политическими партиями о будущем страны».

Объявлению военного положения предшествовал взрыв (28 сентября) на президентском катере. ЦРУ, к которому президент обратился за помощью, заявило, что не нашло на переданных им обломках следов взрывчатки. Власти Мальдив в свою очередь заявили, что бомба взорвалась под сиденьем, на котором обычно сидел президент, и он уцелел только потому, что сел на другое место.

Взрыв произошел ровно через месяц после того, как трое добрых молодцев в масках, снявшихся на фоне черного флага джихада, пригрозили президенту смертью, если тот не отпустит на свободу шейха Имрана Абдуллу, главу партии «Адалаат», ожидающего суда по обвинению в терроризме, и не отзовет из Маджлиса антитеррористический закон.

В организации взрыва был обвинен вице-президент Ахмед Адиб, занявший этот пост всего три месяца назад, после того, как его предшественник тоже был обвинен в государственной измене. Кроме того, по итогам взрыва президент Ямин уволил главу МВД и Минобороны.

В дополнение к политическому портрету страны следует заметить, что в марте Ямин посадил на 13 лет прежнего президента и своего соперника на президентских выборах, Мохаммеда Нашида. Выборы проходили в феврале 2012 года и носили весьма ожесточенный характер: в частности, на одном из избирательных участков по подозрению в магическом воздействии на избирателей был задержан кокос. Подозрения бдительных полицейских вызвали нанесенные на мохнатый плод стихи из Корана.

Мальдивы — крошечное островное государство, являющееся редкой историей успеха для исламской страны, в которой нет нефти. На 300 тыс. жителей в стране в 2014 году в стране пришлось 1 млн туристов, туризм и сопутствующие услуги составляют 33% ВВП.

Понятно, что в случае теракта, подобного падению А321, или прихода исламистов к власти все это рухнет, и перенаселенная страна (население Мальдив с момента получения независимости увеличилось почти в три раза) попадет в замкнутый круг: религиозное насилие будет порождать нищету, а социальным лифтом из этой нищеты будет служить все то же религиозное насилие. В этом смысле поведение мальдивских властей — любопытное case study.

Мальдивы были колонией Британской империи с конца 19 в. и получили независимость в 1965-м году. Им повезло: диктатор Момун Абдул Гаюм, правивший страной с 1978 г, стал строить не социалистический, а туристический рай, основы которого, впрочем, были заложены еще его предшественником. Никакие другие отрасли экономики на Мальдивах были невозможны: страна состоит из 1900 коралловых атоллов, самый высокий из которых поднимается на два метра над уровнем моря, страна не обладает никакими сырьевыми ресурсами и до сих пор живет на дизеле и солярке.

Политика Гаюма принесла ошеломляющий успех: в 80-х годах экономика росла по 10% в год, количество туристов с 1972 по 2014 гг. увеличилось ровно в тысячу раз, подушевой ВВП по паритету покупательной способности вырос до размеров небогатой восточноевропейской страны — 14 тыс. дол. на душу населения.

Через 30 лет Гаюм, под давлением международной общественности, провел выборы, которые и проиграл с треском молодому оппозиционеру Мохаммеду Нашиду.

Главной задачей президента страны, страдающей от коррупции, преступности и перенаселения (половина населения страны, 150 тыс. человек, живет на 6 кв. км. в ее столице Мале) стала борьба с глобальным потеплением.

Президент Нашид провел первое в мире подводное заседание кабинета министров, стал «лучшим другом» Дэвида Кэмерона, удостоился званий «Герой борьбы за окружающую среду» и «Чемпион земли», а также персональной кинооды The Island President, которая произвела на Мальдивах фурор: перекупщики в кинотеатрах продавали места вдвое дороже.

Правда, в это самое время Нильс-Аксель Морнер, руководитель Maldives Sea Level Projectи и глава департамента палеогеофизики и геодинамики Стокгольмского университета заявил, что бояться Мальдивам нечего, но, разумеется, президент Нашид гневно заклеймил этого наймита индустриалистов и еще раз призвал мир обратить внимание на бедственное положение его народа, который из-за хищничества западных эксплуататоров вот-вот станет «климатическими беженцами».

Между тем на дворе был уже 2010-й год, по всему миру поднимал голову исламизм, и президент Нашид, находившийся на переднем крае климатической борьбы, не мог отвлекаться на пустяки: в 2010-м году по просьбам мусульманской общественности в стране была учреждена Академия фикха. На следующий год исламисты начали протестовать против спа-салонов, в которых они не без оснований подозревали бордели. Добрый президент салоны закрыл, после чего на улицы вышли уже владельцы салонов.

На следующий год местные салафиты (НКО «Джамиятуль Салаф») потребовали от правительства принятия закона против колдовства.

Надо сказать, что колдовство на Мальдивах большая проблема. Вера в него широко распространена, и в 1993 году известная колдунья Дондиди села в тюрьму за предвыборное колдовство в пользу зятя президента Гаюма. А в ходе недавних беспорядков в мальдивских стражей порядка злоумышленники метали с колдовскими целями дохлых кур.

У президента Нашида, занятого борьбой с глобальным потеплением, времени на борьбу с колдовством не хватало. Когда в 2009-м году на одном из атоллов нашли истыканное ножами тело местного колдуна и жители заявили, что этого злого человека убили его собственные духи, вырвавшиеся из-под контроля, президент Нашид отреагировал тем, что пообещал покончить со всеми карбоновыми выбросами на островах.

Колдовство полбеды — занятый подводными заседаниями и международными форумами Нашид не удосужился овладеть в стране рычагами власти, которые по-прежнему оставались в руках Гаюма. Когда в отчаянии президент приказал арестовать главного судью страны, против него на улицы вышли криминальные банды, контролировавшие столицу. К бандам присоединился мало от них отличавшийся местный СОБР и армия.

Нашид ушел в отставку и снова выиграл выборы. Ничем выборы не помогли: после всех причитающихся по такому случаю подтасовок президентом был объявлен Абдулла Ямин, сводный брат экс-президента Гаюма.

Не прошло и трех лет, как Ямин забронзовел и начал жрать своего благодетеля. Борца с глобальным потеплением Мохаммеда Нашида он посадил за терроризм, а собственного вице-президента — за госизмену.

В августе в центре Мале началась реконструкция: на площади Республики был снесен монумент, установленный в 1998 бывшим президентом Гаюмом, и спилены посаженные в это же время сосны. Министр строительства заявил, что перемены должны позволить 25 тыс. мусульман молиться в выходящем на площадь Исламском центре, но сам Гаюм принялся распространять слухи, что президент боится колдовства. Один из членов его партии, Ахмед Малуф, заявил, что «город Мале страдает из-за того, что президент Ямин одержим черной магией и колдовством. Снос деревьев и памятника не имеет никакого отношения к расширению Исламского центра».

Затем произошла уже известная читателю история с тремя добрыми молодцами, снявшимися на фоне черного флага джихада, взрывом (или инсценировкой оного) президентского катера, арестами, сменой правительства, военным положением и беспорядками, в ходе которых радостно слились в экстазе все те, к «конструктивному диалогу» с которыми призывает Ямина Евросоюз, как-то: исламисты, колдуны, борцы с глобальным потеплением и ставленники экс-экс-президента Гаюма.

История Мальдив на протяжении последних двадцати лет типична — это ловушка, в которую попадают развивающиеся страны третьего мира после кончины СССР и триумфа леволиберальной бюрократии.

Гаюм, несмотря на все его недостатки, сумел радикально улучшить жизнь страны. В результате его усилий ВВП на душу населения на Мальдивах ровно в пять раз выше, чем где-нибудь на Соломоновых островах, обладающих аналогичными исходными данными. В 19 веке такой вот Гаюм получил бы поддержку Запада как просвещенный тиран. Все, что он имел в 20-м веке — это пинки по поводу демократии.

Демократия победила и оказалась совершенно несостоятельной. В то время как гостиничные сети вкладывали миллионы долларов в развитие Мальдив, президент Нашид не нашел ничего лучше, как фигурять по международным форумам, рассказывая, что все их отели завтра утонут.

Экономика туристических Мальдив — как и Шарм-эш-Шейха — чрезвычайно волатильна. Ни хаос, который творится в стране с момента выборов 2008 года, ни рост исламизма с того же времени не сулят ей ничего хорошего.

В этих-то условиях и оказывается, что современное западное общественное мнение не способно отличить просвещенный авторитаризм от пещерного людоедства. На вопрос «что делать, если избиратель голосует за исламистов и верит в колдовство?», следует ответ: «Да вы фашист».

В результате просвещенных тиранов (как Гаюма) вытесняют параноики, исламисты и борцы с глобальным потеплением, которые в бедных странах представляют собой три состояния одного и того же всеобщего избирательного права. И это справедливо не только для Мальдив.

Фото: Президент Мальдив Абдулла Ямин. World News - Nov. 17, 2013 / Zheng Huansong / ZUMAPRESS.com / Xinhua / TASS

[Жертва на велосипеде]

http://snob.ru/selected/entry/100884
Серия скоординированных терактов в Париже унесла жизни 150 человек. Ответственность за теракты взяло на себя «Исламское государство»*. Официальная формулировка: это вам из-за того, что вы, французы, воюете против ислама в Сирии. Так вот, эти теракты не из-за войны в Сирии

Фото: Kieran Doherty/REUTERS

В 1898 году Британская империя воевала точно против такого же «Исламского государства». Это ИГ образовалось в тогдашнем Судане под руководством пророка, который называл себя Махди, и начал с того, что в 1885-м разбил английские войска и убил генерала «китайца» Гордона. Спустя 14 лет империя нанесла ответный удар. 2 сентября 1898 года религиозные фанатики были разбиты в битве при Омдурмане, потеряв убитым 10 тысяч человек. Английские потери составили 47 (сорок семь) человек. Я не припомню никаких махдистских терактов в Лондоне по случаю Омдурмана.

В 1939–1945 годах Европа воевала снова, ровно в тех самых местах, где сейчас расцвел исламизм. Это называлось Вторая мировая война. Где были исламисты, когда в Африке сталкивались танковые армии Роммеля и Монтгомери? Я не припомню никаких исламистских формирований под Эль-Аламейном, ни с той, ни с другой стороны. Когда у Европы были танки, исламисты взяли выходной.

Восемь лет, с 1954 по 1962 год, тот же самый Алжир, который сейчас переполнен исламистами, вел освободительную войну против этой же самой Франции. Поразительно, но эта война ни с какого боку не велась под знаменем ислама. Она велась под знаменем социализма, и победивший алжирский народ радостно принялся строить социализм.

Только после краха СССР в Алжире образовалась Groupe Islamique Armé, которая убила 100 тысяч мусульман в самом Алжире за то, что они верили в Аллаха не так, как правильно, и принялась взрывать бомбы и захватывать самолеты во Франции со словами: «А это вам за оккупацию». Почему-то в период собственно оккупации GIA отсутствовала на политическом горизонте.

Нет сильного исламизма — есть слабая Европа. Пока Европа была сильна, исламисты были слабы.

Этот теракт случился потому, что президент Олланд выиграл выборы благодаря голосам мусульман. Выборы Олланда были первыми выборами в истории Франции, в которых голосование мусульманского меньшинства оказалось решающим.

Этот теракт случился потому, что, когда исламисты расстреляли в Париже редакцию еженедельника «Шарли Эбдо», Олланд первым завопил: «Я — Шарли», и после этого все дело было спущено на тормозах. Ни выводов, ни последствий.

Этот теракт случился потому, что полиция во Франции боится заходить в арабские кварталы, да и христианину и еврею там лучше не появляться. Он случился потому, что сжигание машин кяфиров стало во Франции любимым новогодним развлечением, и полиция не вмешивается, а власти твердят: «Мы за мультикультурализм». При этом политика мультикультурализма, увы, не распространяется на евреев, которые со страшной силой бегут из Франции в Израиль по причине физической опасности и антисемитизма.

Этот теракт случился потому, что в течение многих лет находящийся по ту сторону Средиземного моря Израиль сражается со своим собственным ИГ, который называется ХАМАС, который считает, что всех евреев надо уничтожить, и который учит этому на деньги ООН с экранов телевизора шестилетних детей, используемых им в раннем возрасте в качестве живого щита, а потом — в качестве пушечного мяса. Все, что вы услышите об Израиле по французскому телевидению, будет политически корректным пересказом рассчитанной на глупых кяфиров пропаганды ХАМАСа.

Этот теракт случился потому, что когда несколько месяцев назад французские таксисты устроили забастовку, во время которой проламывали головы конкурентам из UBER и их пассажирам, то французские власти стали на сторону громил и сказали, что преступников из UBER надо судить. Исламисты могут справедливо рассудить, что уж если даже таксисты при Олланде могут безнаказанно проламывать головы французам, то уж им, моджахедам, сам Аллах велел.

Этот теракт случился потому, что когда во Францию хлынул поток беженцев, и мэр города Безье, основатель «Репортеров без границ» Робер Менар осмелился пройтись по квартирам, которые они захватили самовольно и превратили в хлевы, и — нет, не выселить этих прекрасных людей и не задержать, а просто попенять им, что они взломали двери, то французская пресса взорвалась: «Гитлер», «фашист», «придурок».

А еще этот теракт случился потому, что когда в 2004 году на мадридском вокзале Аточа местная «Аль-Каида» взорвала три бомбы и убила 191 человек в знак протеста против участия испанцев в войне в Ираке, то испанцы ровно через три дня с треском прокатили на выборах партию, которая поддерживала войну в Ираке, и из Ирака убрались.

Причина нынешних терактов — не в том, что Франция воюет в Сирии, а в том, что она не мусульманская страна. Европейская цивилизация для исламистов — это абсолютное зло, точно так же, как для христиан во 2-3 в. н. э. таким злом была уничтоженная ими античная цивилизация. Исламисты не успокоятся, пока Нотр-Дам не станет Мечетью Парижской Богоматери, пока француженки не наденут паранджу и пока в Сорбонне вместо ядерной физики не станут преподавать Коран. И ни один представитель французского либерального истеблишмента этого никогда вслух не признает.

Знаете, что я думаю?

Я думаю, что кончится так же, как после «Шарли Эбдо». Франсуа Олланд порвет на груди рубашку, выступит не хуже Путина с фразами о «сплочении» и «единстве» и о том, что «не допустим» и «не прогнемся», а потом начнется business as usual. Правящая европейская антибуржуазная элита — повзрослевшие и получившие власть выпускники парижских студенческих бунтов 1968 года, — слишком много инвестировала в антибуржуазный пафос. В мультикультурализм, вину перед угнетенными трудящимися Востока и в обличение израильских фашистов.

Так будет до тех пор, пока на выборах не победит Марин ле Пен или пока следующая волна мирных представителей угнетенного Востока не захватит сразу Елисейский дворец.

*«Исламское государство» признано террористической организацией и запрещено в России.

[Жертва на велосипеде]

http://www.gazeta.ru/column/latynina/3273784.shtml
16.10.2009, 16:54

В сентябре 2009 года были опубликованы выводы сразу двух международных fact finding commissions. Комиссии Голдстона, созданной при Совете по правам человека при ООН, — о январской операции Израиля в Газе, и Комиссии ЕС, расследующей российско-грузинскую войну, под руководством опытного дипломата Хейди Тальявини.

Отчет комиссии Голдстона был ожидаемо скандален (Совет по правам человека при ООН – резко антиизраильская организация). Комиссия Голдстона обнаружила, что целью израильской операции в Газе было намеренное уничтожение мирных палестинцев, и не нашла никаких свидетельств того, что ХАМАС намеренно размещал ракеты в жилых домах и мечетях и превратил госпиталь в Рафахе в свой командный военный центр.

В отличие от комиссии Голдстона комиссия Тальявини имела некоторое чувство стыда. Она признала, что Грузия не занималась геноцидом осетин, и согласилась с тем, что осетины занимались этническими чистками при попустительстве русских войск. Однако на вопрос, кто виноват, комиссия ответила, что «виноваты все», потому что вопрос очень сложный. Трудно представить себе Эркюля Пуаро, который после долгого расследования собирает родичей жертвы и вместо имени преступника объявляет, что «история очень сложная и виноваты отчасти все».

Конечно, проще всего объяснить все это предвзятостью или просто коррупцией. Но, к сожалению, проблема более широкая. Она свидетельствует о том, что международные механизмы наказания агрессора по-прежнему, как и в XVI веке, не действуют, а в их отсутствие любой международный трибунал превращается в Басманный суд.

Каковы основные недостатки международного правосудия на нынешний день?

Во-первых, после решения международного суда виновного нельзя посадить за решетку. Поскольку его нельзя посадить за решетку, с ним по-прежнему приходится считаться, как с международной силой. Поскольку с ним приходится считаться, его стараются не злить, причем не злить стараются того, кто наиболее неадекватен, то есть, как правило, виновника конфликта. Россия может сделать Европе больше гадостей, чем Грузия, а ХАМАС куда более неадекватен, чем Израиль. В результате ХАМАС и Россия получают больше скидок.
Во-вторых, оказывается, что современное гуманитарное общество разработало правовой аппарат для критики государства, но у него нет правового аппарата для оценки парагосударств и террористических организаций. Израиль открыто объявляет, что применяет авиацию в Газе, Грузия открыто признает, что в ночь на 8 августа начинает бомбардировку Цхинвали. Их действия признаются нарушающими права человека. Но действия их противников, систематически обстреливающих «кассамами» или гранатометами мирных жителей Грузии или Израиля, не оцениваются и не обсуждаются никак.

Получается, как если бы независимый суд судил полицейского, стрелявшего в грабителя банка. «Полицейский сам признает, что стрелял, и поэтому он совершил преступление, — заявляет суд. — А жертва не признает, что грабила банк, и поэтому мы должны признать ее невиновной».

У любого нормального человека, наблюдающего за конфликтом Южной Осетии и Грузии или ХАМАС и Израиля, возникает вопрос о качестве жизни жителей соответствующих территорий.

Израиль – это полноценное государство, жители которого могут заниматься чем угодно и которое готово признать независимость Палестины в обмен на признание права Израиля на существования. ХАМАС не признает права Израиля на существование, именует агрессией со стороны Израиля сам факт его существования, а отказ согласиться с точкой зрения ХАМАС считает отказом от компромисса.
На территории, контролируемой ХАМАС, не существует никакой экономики и никаких денег, кроме тех, которые контролирует ХАМАС, и ракетные обстрелы Израиля де-факто являются не способом уничтожить Израиль, а способом ликвидировать всякую надежду на появление не зависимой от ХАМАС экономики и обеспечить себе полный контроль над населением.

Точно так же Грузия и Южная Осетия. Грузия – нормальная страна с быстрорастущей экономикой. В Южной Осетии население с 70 тысяч сократилось до 15–20 тысяч, вся страна нищая, единственная работа – сидеть в окопах; а призывы «взять Тбилиси» и «наполнить морг Гори трупами» удивительным образом сочетаются с идеологией, которая гласит, что только мудрый вождь Кокойты спасает осетин от уничтожения их грузинскими фашистами.

Но комиссия Тальявини ни слова не говорит о режиме в Южной Осетии. Международные комиссии умеют оценивать действия государств и не умеют оценивать режимы, которые по духу являются антигосударством, то есть существуют не для того, чтобы обеспечивать покой и процветание граждан, а для того, чтобы обеспечивать их максимальную нищету и незащищенность.

Одной из причин такого положения дел, вероятно, является то, что международная бюрократия обыкновенно использует для оценки ситуации понятийный аппарат, разработанный правозащитным движением. Между тем у западного правозащитного движения есть один принципиальный недостаток. Западные правозащитники исторически являются потомками левых — «полезных идиотов», как говорил Ленин.

Они склонны критиковать любое буржуазное государство за его «аппарат подавления» и приветствовать всех, кто этому государству противостоит. Они неизменно защищают права узников Гуантанамо или права жертв президента Фухимори, не обращая особого внимания на то, что они защищают сторонников бен Ладена или террористов из «Сендеро Люминосо». Израиль они не приемлют как буржуазное государство и ХАМАСу сочувствуют по той же причине, по которой они сочувствуют террористам из Гуантанамо.

В результате возникает парадоксальная ситуация: те режимы, которые врут, воруют и убивают граждан сопредельной территории только для того, чтобы держать в нищете и покорности своих собственных жителей, оказываются за пределами подсудности международной юстиции, а подсудимыми оказываются государства, наносящие по ним ответный удар. Если речь идет о террористе, захватившем заложников, то обычное право осуждает террориста и оправдывает спецназ. Если же заложники являются родственниками, подданными и сообщниками террористического режима, то получается, что международное право оправдывает террориста и осуждает того, кто ему противостоит.

Работа комиссий Голстона и Тальявини свидетельствует, что международного механизма наказания агрессора по-прежнему нет. Единственным действенным способом наказания агрессора по-прежнему является война. Разумеется, если она победная.

[Политикус.Ru]

http://politikus.ru/articles/1546-la...-omonovca.html
7-06-2012, 23:57 •

Так повелось, что наши либералы люто ненавидят Российскую Армию, а вместе с ней и органы правопорядка. Мы все были свидетелями нападок либероидной нечисти на наш ОМОН, вот примеры дезинформации со стороны бродячих демонстрантов. Латынина: «Я бы кинула кусок асфальта в омоновца...» К слову сказать, разумное большинство из блогосферы не осталось в стороне и в свою очередь запустила акцию в поддержку нашего ОМОНа. Браво, Активисты! Так вот, всем известная скандальная журналистка Юлия Латынина продолжает атаковать парней из ОМОНа. Вот её слова, произнесённые в одном из эфиров радио "Эхо Москвы": «Я бы взяла в руки кусок асфальта и кинула в омоновца, желательно в того, который без шлема...» Вот видео, где эта дама произносит свои слова:

[Жертва на велосипеде]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=27932
16 ИЮНЯ 2015 г.

ТАСС

В 1439 году император Восточной Римской империи (ака Византия) Иоанн Палеолог встретился с папой ЕвгениемIV, а в 2015 году президент Российской Федерации Владимир Путин встретился с папой Франциском.

В 1439 году предметом встречи было объединение двух церквей, а причиной — турецкая опасность. Турки угрожали Константинополю.

В 2015-м причина встречи, согласитесь, куда серьезнее. Куда там турки, куда Царьград! Опасность над Россией нависла куда большая — гейропа и пиндосы, эти нехристи наших дней, покусились на самое святое, что есть, — они хотят отобрать у нас чемпионат мира по футболу в 2018 году.

А папа Франциск, как известно, страстный болельщик.

И вот, сразу после того как кончилось заседание «семерки», на которое Путина не позвали, причем очень громко, Путин посетил папу Франциска. Чтобы, значит, показать, что в мире еще есть лидер, который с Путиным встречается. И какой! Лидер миллиарда католиков.

Ничего нового президент РФ не придумал.

После ввода войск в Афганистан Запад бойкотировал Московскую олимпиаду. Сразу после этого в декабре 1980 года ЦК КПСС принял закрытое постановление о расширенном порядке празднования 1000-летия Крещения Руси.

Через два года, в 1982 году, генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев подписал постановление о передаче Свято-Даниловского монастыря под официальную резиденцию РПЦ, каковая передача и состоялась уже 17 мая 1983 года.

Так получилось, что 1000-летие Крещения Руси отпраздновали уже при Горбачеве, но пусть это вас не сбивает с толку: постановление было принято после вторжения в Афганистан и бойкота Олимпиады. Режим искал, как бы снова втереться в доверие Запада.

Президент Путин посетил папу Римского после того, как «крымнаш» и российское гибридное вторжение в Украину превратили Россию в страну-изгоя, а на горизонте замаячил бойкот ЧМ-2018, который, надо думать, Кремлю дороже любого Донбасса.

Возвращением влияния РПЦ теперь в России никого не удивишь — тут уже довозвращались аж по самый тангейзер, — но вот католичество для России до сих пор больной вопрос. Папа Римский и Патриарх Московский и Всея Руси никогда не встречались. В 1998-м дело было уже на волосок от встречи покойного патриарха Алексия с покойным папой Иоанном Павлом Вторым в Австрии, в Граце, но все дело расстроилось как раз из-за Украины. РПЦ категорически не устраивал католический прозелитизм во Львове.

Собственно, именно ровно это — новую унию, или, скорее, пиар-унию — и может предложить Владимир Путин папе Франциску.

Он может предложить ему шанс войти в историю первым папой, который преодолеет непримиримую неприязнь РПЦ к этим мерзким еретикам-латинянам. Первую чуть ли не за тысячу лет встречу папы с патриархом, смягчение позиции по Украине и вообще перемену позиции РПЦ — и все это за то, что милейший папа Франциск при случае намекнет своему личному другу Бараку Обаме и лидерам христианских партий (которые, согласитесь, везде в парламентах Европы), что Путин — хороший парень и почти Иоанн Палеолог.

А позиция самой РПЦ? А что РПЦ? Если у нас РПЦ из почтительности к Кадырову чуть ли не одобряет многоженство, то уж как-нибудь и перед папой сделают «ку».

Ничего удивительного в колебании церкви вместе с линией правящего императора нет.

К примеру, когда в 325 году император Константин, не будучи еще крещен, созвал Никейский собор, он склонялся к мнению, что Бог Отец единосущен с Сыном Божиим, и так это дело, по приказу некрещеного императора, в Никейском символе веры и было записано.

После смерти отца сыновья Константина, Констанс и Констанций, развязали между собой гражданскую войну, и так получилось, что в ней победил Констанций, который, наоборот, придерживался не никейской формулы, а формулы Ария, что Бог Отец и Бог Сын подобосущны.

После чего соборы в Римини, а потом в Селевкии, колеблясь вместе с линией императора, подправили формулировки.

В 379 году на должность императора Востока был назначен никейский фанатик Феодосий. И что же? Константинопольский собор 381 года опять решил, что Бог единосущен, аминь.

Вы не думайте, я за мир во всем мире, в том числе и между церквами. Но, согласитесь, если в ближайшее время мы увидим смягчение позиции православной церкви по отношению к католической, а то и встречу папы и патриарха, то лишний раз убедимся, кто у нас настоящий глава РПЦ и «консорт Бога», как скромно поименовал в одном своем панегирике христианнейшей ритор Латиний Пакат Дрепаний христианнейшего императора Феодосия.

Фото: 10.06.2015. Рабочий визит президента РФ В.Путина в Ватикан. Evandroinetti/Vaticanpool/Piccia / ZUMA/TASS

[Игорь Яковенко]

http://www.kasparov.ru.prx.zazor.org...=5691FB69C3EE7
10-01-2016 (09:47)

Как Юлия Латынина писателя Проханова превзошла

! Орфография и стилистика автора сохранены

Новый, 2016-й год начался с атак на демократический мир по всем фронтам. Северная Корея что-то взорвала, говорит, что водородную бомбу. Мир не вполне поверил, что бомба именно водородная, но Совет Безопасности ООН, тем не менее, собрался на экстренное заседание, чтобы придумать, как быть с небольшой страной, которая отменила у себя демократию и теперь угрожает всему остальному человечеству.

В сегодняшней России демократия мешает всем. Противникам Путина она мешает, поскольку всем понятно, что в условиях имитации демократических процедур и полного контроля власти над выборами, СМИ и судами, демократическим путем сменить режим невозможно. Сторонники Путина видят, что управлять страной, так как это делает сегодня режим проблематично, поэтому пытаются изобрести что-то небывалое, придумывает помимо имитации демократии все новые подпорки.

Недовольство демократией в стане противников Путина ярче других выражает публицистка и писательница Юлия Латынина, которая в своем первом "Коде доступа" от 2.01.2016 в очередной раз обрушилась на демократию и права человека. На этот раз выяснилось, что в этой катастрофе (а демократия и права человека для Латыниной это именно катастрофа) виноваты большевики и персонально Сталин.

"Катастрофа произошла не только в России, - сообщает Юлия Латынина, - катастрофа произошла и на Западе, благодаря влиянию Коминтерна, что борьба за права человека, антифашизм, в значительной степени идея всеобщего избирательного права, антиколониализм и прочее, и прочее, и прочее – это были вещи, созданные непосредственно агентами Сталина". Конец цитаты.

Приписывая агентам Сталина создание среди "прочего и прочего" таких вещей как идея избирательного права и борьба за права человека, Юлия Леонидовна превзошла писателя Александра Проханова в его попытках создать новую религию на основе канонизации Сталина.

Сталин, конечно, много чего успел натворить, но все-таки некоторые вещи, в том числе и столь неприятные Латыниной возникли несколько раньше появления на свет Сталина, которое состоялось в 1878 году. Концепция прав человека в ее современном виде восходит к Эпохе Возрождения и Реформации, к 1525 году, когда был принят Манифест Реформации "Двенадцать статей". Современные формулы прав человека закреплены в "Декларации прав человека и гражданина" в 1789 году. То есть тоже чуть раньше рождения Сталина.

Вряд ли агенты Сталина умели путешествовать во времени для того, чтобы подбить руководителей первой французской республики в 1792 году дать право голоса всем мужчинам, или повлиять на принятие 15-й поправки к Конституции США, давшей такое право всем американцам в 1870 году. Иосифу Сталину еще не исполнилось 15 лет, когда Новая Зеландия впервые на планете предоставила избирательные права не только всем мужчинам, но и всем женщинам. О каких-либо связях юного ученика горийского духовного училища с пожилым основателем Либеральной партии Новой Зеландии Джоном Балансом, чьими усилиями и было осуществлено полное избирательно равенство полов история также умалчивает, а Латынина, которой это, видимо, стало известно, это тайное знание надежно хранит.

Главные претензии Латыниной к демократии вообще, и к правам человека и всеобщему избирательному праву в частности, заключаются в том, что
они невыносимо мешают правильным правителям осуществлять правильное управление своими неправильными народами.

Такими правильными политиками Латынина считает Ли Куан Ю в Сингапуре и Саакашвили в Грузии. Ли Куан Ю у себя не стал разводить демократию и поэтому смог построить современную экономику. Саакашвили пытался совместить построение демократии с построением современной экономики и поэтому был отвергнут глупыми грузинами.

То, что основу современного западного мира, частью которого является Сингапур, составляют страны, базирующиеся на демократии и правах человека, а одной из главных причин поражения Саакашвили в Грузии стала агрессия России, Латынину не смущает. Демократия это зло, поскольку она власть большинства, а значит, мешает умному и сильному меньшинству безраздельно править глупым и слабым меньшинством. Иногда возникает желание ответить таким прогрессорам вопросом из фильма "Кин-дза-дза": "Девочка, вы тут самые умные? Это вам кто-нибудь сказал, или вы сами решили?". Впрочем, знаменитое от Черчилля про то, что "демократия – наихудшая форма правления, за исключением всех остальных, которые пробовались время от времени" тоже годится.

Сторонникам Путина, несмотря на то, что институты демократии в России полностью имитированы, они и в таком виде кажутся опасными. Поэтому их вдохновляет любое изобретение, позволяющее похоронить демократические институты под грудой всякого институционального мусора: от Общественной палаты до Общероссийского народного фронта.

Поэтому новогоднее изобретение Путина, исполненное Федоровым, а именно, опрос крымчан в новогодние праздники по поводу энергетического контракта с Украиной, вызвал у путинистов невероятное воодушевление. Самый большой восторг выразил политолог Алексей Чадаев в известинской статье от 2.01.2015, которая так и называется: "О новогодней политической иновации".

"Новый 2016 год уже 1 января отметился невиданной инновацией в сфере внешней и внутренней политики", - восхищается политолог Чадаев. – "В ответ на предложение Киева о согласии возобновить поставки энергии в Крым при условии, что в договоре он будет указан как часть Украины, Путин предложил провести на эту тему опрос жителей полуострова".

И далее политолог Чадаев с триумфом сообщает, что в результате опроса установлено, что "94% жителей полуострова на хотят иметь с Украиной ничего общего".

Про опрос федоровского ВЦИОМа, проведенный в новогоднюю ночь, когда жители Крыма пытались в темноте разлить шампанское и наощупь разложить по тарелкам оливье, сказано всеми, в том числе и автором этих строк. Равно как и о репутации руководителя ВЦИОМ Валерия Федорова, имеющего такое же отношение к социологии, как автор данного текста к балету.

В этой связи попытки российских властей придать социологии в ее "федоровском" исполнении такой же статус, какой сейчас имеют выборы в их "чуровском" варианте, означают дальнейшую деградацию режима. Политолог Чадаев в данный момент не является рупором партии власти, но попыток оказать влияние на нее явно не оставил. Поэтому его восторг новой инициативой Путина явно отражает какие-то настроения в путинском окружении, тех, кто с этими инициативами связывают свои личные преференции.

"Прецедент имеет значение, выходящее далеко за рамки очередной российско-украинской энергетической войны", - провозглашает Чадаев. И далее встраивает эту путинскую инициативу в "историческую традицию", превращает ее в очередную "скрепу": "Впервые со времен Земских Соборов глава государства при принятии важных геополитических решений апеллирует напрямую к "гласу народа" за пределами "канонических" официальных институтов и принимает решение на основе результатов полученной "обратной связи".

Политолог Чадаев считает, что Путин принял решение о заключении контракта, в котором указано, что Крым - это часть Украины, на основе этого "опроса"? То есть, если результаты опроса были бы иными, российские власти поставили бы под этой бумагой свою подпись и тем самым признали, что Крым украинский, а стало быть, его надо возвращать? Политолог Чадаев явно не идиот. Это значит, что он считает идиотами читателей "Известий".

"Путинская Россия – это система с постоянно усиливающимся контуром прямой демократии", - объясняет Чадаев. – "И кроме социологии все время появляются дополнительные механизмы – начиная от института общественных палат и заканчивая феноменом ОНФ как структуры – агрегатора активности "Третьего сектора".
Главный вывод политолога Чадаева в том, что здесь мы точно утерли нос америкосам: "Прямая демократия - это будущее государств в XXI веке. И на этом поле Россия оказывается кое в чем даже впереди западных демократий с их многовековой институциональной историей".

Попытки построить вместо демократии и рынка что-то свое, идти особым суверенным путем, будь то православная экономика или Джамахирия, "военная демократия" Лугандонии или ИГИЛ, - предпринимались и будут предприниматься, поскольку в основе таких социальных "изобретений" лежит элементарный страх перед реальными трудностями демократического пути развития. Когда-то давно, когда я пришел работать в Московский метрополитен, один старый механик объяснил мне, почему забугорная техника, как правило, надежнее советской. "Это потому, что там болты завинчивают отверткой или заворачивают гаечным ключом, а у нас норовят забить молотком или кувалдой". Желание заменить нудные демократические процедуры простым ударом кувалды понятно, но ему все-таки не стоит уступать.

[Жертва на велосипеде]

http://www.sovsekretno.ru/articles/id/376
Опубликовано: 1 Августа 1999 00:00

"Совершенно секретно", No.8/124

Фото из журнала «Медведь». Публикуется с разрешения редакции

КОМАНДА

Подобно тому как достоверная история японских императоров упирается в мифологические сказания о богине солнца Аматэрасу – недавнее, казалось бы, прошлое российских олигархов обросло совершенно фантастическими слухами.

Что только не рассказывают про Михаила Ходорковского, учредившего в 1987 году при Фрунзенском райкоме комсомола центр «Менатеп» («Межотраслевые научно-технические программы»)! Что он ввозил из-за рубежа поддельный коньяк «Наполеон» и фальшивую швейцарскую водку, разлитую в Польше, шил джинсы-варенки и «отмывал» партийные деньги.

В самом «Менатепе» из всего многообразия мифов признают лишь каноническую версию – заработок на внедрении технических изобретений да ввоз компьютеров. Ну, еще коньячную эпопею. «Ладно, – машет рукой зам Ходорковского Леонид Невзлин, – коньяк мы финансировали. В конце концов, никто им не отравился».

Не подлежит сомнению лишь одно – именно тогда Михаил Ходорковский приучился трудиться по 14 часов в сутки.

«В те годы люди работали поодиночке, – вспоминает мой приятель-цеховик. – Алгоритм был такой. Собирается компания для одного дела, проворачивает его, делит деньги и разбегается. Иначе – поймают и посадят. А Ходорковский сохранил и легализовал команду. Он страшно рисковал. Но и страшно выиграл».

Команда – Ходорковский, Невзлин, Самусев, Дубов – была легализована сначала как центр, потом как банк «Менатеп». Партнеры вложили в дело 2,7 миллиона рублей. Еще 2,3 миллиона собрали с населения. Народ покупал акции «Менатепа», как горячие пирожки, но значимых дивидендов по ним так и не дождался.

Внутри команды никто никому никогда не изменял. С посторонними обращались так: «один попугай сдох, другого купим». Принцип этот выгодно отличал менатеповцев от большинства других олигархов, «кидавших» своих так же охотно, как чужих.

Трудно сказать, была ли у Ходорковского компетентная «крыша» (в те годы, как уверяют, заниматься импортом без покровительства спецслужб было невозможно), а только выгоды инвестиций в чиновников он понимает одним из первых. Приемы высокопоставленных гостей на банковских дачах на Рублевском шоссе (снабженных, по уверению завистников, видеоаппаратурой) приносят тысячекратный доход.

Банк получает в свое распоряжение часть чернобыльских денег и денег Москвы. Торговый дом «Менатеп-Импэкс» становится главным уполномоченным по ввозу в Россию кубинского сахара (в обмен на нефть) – злые языки утверждают, что коэффициенты обмена в таких случаях были прямо пропорциональны благосклонности чиновников, ведавших внешним долгом.

Говорят, в 1994 году «Менатеп» по дешевке покупает крупный пакет вэбовок – несмотря на то что накануне некий первый заместитель министра финансов заявляет, что Россия не будет платить по вэбовкам. Видимо, «Менатеп» решает рискнуть, и – о чудо! – спустя несколько дней наш замминистра, ведающий внешним долгом, разъясняет, что его не так поняли и стоимость пакета стремительно растет. Да, Константина Кагаловского (мозговой центр банка) и замминистра связывали нежные дружеские отношения.

ПРИВАТИЗАЦИЯ

«Менатеп», без преувеличения, можно назвать первым инвестиционным банком в России. Сын инженера и химик по образованию, Михаил Ходорковский с упорством буйвола делал себя хозяином промышленной, а не банковской империи. И в каком-то смысле то, что происходит сейчас с ЮКОСом, – это крушение его мечты. Крушение, обусловленное теми средствами, которые были употреблены для ее достижения, и даже той денежно-кредитной политикой, которая была для этого навязана власти.

В 1994–1995 годах ни один банк не окучивал промышленность с таким размахом и всеядностью. «Менатеп» покупает крупные пакеты АО «Апатит» и «Воскресенские минеральные удобрения», крупнейшего в России производителя чистовой меди «Уралэлектромедь», Среднеуральского и Кировоградского медеплавильного заводов, Усть-Илимского лесопромышленного комбината, Красноярского металлургического, Волжского трубного, АО «Ависма», крупнейшего в России производителя титановой губки, – всего более ста предприятий.

Фото из журнала «Медведь». Публикуется с разрешения редакции

Никаких бюджетных денег не хватило бы на столь обширную программу, но, по счастью, большая часть предприятий была куплена на инвестиционных конкурсах, на которых побеждал тот, кто обещал вложить в предприятие больше денег. Вследствие крайней предупредительности «Менатепа» по отношению к чиновникам, устраивавшим конкурс, а также к «красным директорам», владевшим предприятиями, его обещаниям верили чаще других. «Менатеп» вообще был неизменно любезен с директорами и неизменно выкидывал их на помойку после покупки акций.

Инвестиционные условия банк выполнять не торопился, и оттого многое потерял. Особенно «Менатепу» не повезло на Урале, где медная империя Михаила Черного и Искандера Махмудова вышибла банк с большинства предприятий. Областная прокуратура даже умудрилась признать незаконной приватизацию Кировоградского медеплавильного завода под вздорным предлогом невыполнения инвестиционной программы. Как будто их кто-то когда-то выполнял.

ЭПОХА БОЛЬШОЙ НЕФТИ

Банк внимательней отнесся бы к своей промышленной империи, если бы в 1995 году эпоха инвестиционных торгов, когда заводы покупали за обещания, не сменилась эпохой залоговых аукционов, на которых промышленность покупали за бюджетные средства. Банку представилась возможность забыть о текстиле, лесе, пищевке – и получить сибирскую нефть.

В декабре 1995 года – в результате залогового аукциона и совмещенного с ним инвестиционного конкурса – Ходорковский получает 78 процентов ЮКОСа, второй по величине в России и четвертой в мире нефтяной компании.

Покупка Ходорковским ЮКОСа – одно из самых поразительных событий в истории российской приватизации. Нефтяные генералы – это особая каста. Они не допускают в свой круг москвичей, комсомольцев, «новых русских». Они держат компании железной рукой и не делятся добровольно властью ни с кем – ни с банкирами, ни с уголовниками. В начале девяностых в Сургуте было убито около десятка воров в законе. Любой москвич, пришедший со сватовством к Владимиру Богданову в «Сургутнефтегаз», летел бы до Москвы безо всякого самолета.

В отличие от Вагита Алекперова, самовластного хозяина ЛУКОЙЛа, и Владимира Богданова по прозвищу Кулачок, хозяин ЮКОСа Сергей Муравленко был обязан своим авторитетом отцу – основателю нефтяной Сибири – и Министерству топлива и энергетики, создавшему его компанию как собственный запасной аэродром.

Неизменно любезный Ходорковский увел ЮКОС из-под носа чиновников. Правда, в ходе аукциона случилась маленькая неприятность: «Российский кредит», «Альфа-банк» и «Инкомбанк», подстрекаемые прежними претендентами на руку и сердце Муравленко, огорчились намерением правительства назначить в долларовые миллиардеры именно Ходорковского. Дело чуть не дошло до стрельбы, но все разрешилось благополучно – взаимными помоями в прессе. Банки злоречиво утверждали, что баланс «Менатепа» трещит по швам от бессистемных приобретений, что у банка нет денег, кроме бюджетных, и что, таким образом, продажа ЮКОСа «Менатепу» отнюдь не операция по пополнению бюджета, а, напротив, операция по покупке ЮКОСа в частную собственность за государственные деньги.

Да, кстати. 78 процентов ЮКОСа обременены инвестиционной программой на 350 миллионов долларов. Программа не выполнена до сих пор.

НАЧИНАЮЩИЙ ИМПЕРАТОР

За строительство нефтяной империи Ходорковский принялся всерьез. Бывший комсомолец прилетел в Юганск, надел болотные сапоги и пополз по скважинам, пробуждая классовую ненависть сибирских производственников к московским банкирам.

Перед Ходорковским стояли три задачи. Во-первых, прекратить элементарное воровство. Во-вторых, оптимизировать численность рабочих. В-третьих, минимизировать налоги.

Старые директора – что в ЮКОСе, что в Восточной нефтяной компании (купленной в конце 1997 года) – отличались барской щедростью. В Нефтеюганске в посредниках сидело двадцать фирм, половина которых принадлежала Отари Квантришвили. Воровали все – что нефть из скважины, что скрепки со стола. («Томскнефть», к примеру, покупала то трудовые книжки по завышенной в девять раз цене, то 120 тонн замороженной алычи, которой томскому городку Стрежевому хватит до 2008 года.)

ЮКОС избавлялся равно беспощадно и от социальной сферы, и от бандитских фирм. Вряд ли Ходорковский когда-нибудь расскажет, как решались подобные проблемы и какие морды рвались в его кабинет в Юганске. Одна пикантная подробность: свою задолженность перед ЮКОСом погасили все фирмы-посредники. Включая чеченцев и Отари Квантришвили.

Рабочих сокращают не менее безжалостно, чем бандитов. Один из последних планов реструктуризации ЮКОСа предусматривал троекратное снижение численности рабочих: из 76 тысяч человек, работающих в трех основных производственных единицах – «Юганскнефтегазе», «Самаранефтегазе» и «Томскнефти», – должно было остаться лишь 25 тысяч работников. Остальные переводились в самостоятельные сервисные компании, учрежденные совместно с местными властями, или в «социальные предприятия», на баланс которых передавались убыточные скважины. В результате ЮКОС сохранял треть персонала и 95 процентов активов, а неминуемая смерть «сервисных компаний» и безработица нескольких десятков тысяч человек к нему уже отношения не имела.

Леонид Невзлин

Одной из жертв политики оптимизации пал мэр Юганска. Избранный на сей пост не без одобрения Ходорковского, Владимир Петухов охотно принимал у ЮКОСа на баланс все социальные объекты, от которых тот хотел избавиться. Взамен ЮКОС платил за ремонт оборудования фирме «Дебит», которой владел г-н Петухов. Когда вся «социалка» была передана, ЮКОС внезапно обнаружил, что у него есть собственные ремонтные подразделения и прибегать к помощи «Дебита» ему так же накладно, как, имея дома жену, платить проституткам. ЮКОС отказался от услуг «Дебита». Оскорбленный Петухов так же внезапно обнаружил, что из-за политики ЮКОСа в городе катастрофически не хватает денег, и принялся громко хаять компанию.

Но так как «Дебит» все равно не вернулся на скважины, а деньги мэру были нужны (мы имеем в виду личные деньги), то мэр снес старый рынок, принадлежавший чеченцам, и построил новый, принадлежавший его жене. Спустя некоторое время мэра застрелили, и население Нефтеюганска разделилось во мнении: те, кто работал на ЮКОС, полагали, что это сделали чеченцы, а те, кого сократили, полагали, что владельца «Дебита», переквалифицировавшегося в защитника народа, убрали длинные лапы московских олигархов.

НАЛОГИ БОРЗЫМИ ЩЕНКАМИ

Лучшим изобретением ЮКОСа стала идея продажи так называемой «жидкости на устье скважины», приписываемая Сергею Генералову (будущему министру топлива и энергетики).

Смысл ее вот в чем. Компании, принадлежащие «нефтяным генералам» (ЛУКОЙЛ и «Сургутнефтегаз»), а также ТНК покупают у своих добывающих подразделений нефть по нормальным ценам. Компании, принадлежащие московским олигархам, – «Сибнефть», ЮКОС и «Сиданко» – систематически обирают добывающие компании в пользу московского офиса. «Сиданко», например, берет за транспортировку нефти до Новороссийска четыре доллара вместо 50 центов. А ЮКОС покупает у собственных подразделений не нефть, а «скважинную жидкость» по так называемой «внутрикорпоративной цене». Сейчас эта цена составляет 250 рублей тонна, при том что на внутреннем рынке тонна нефти стоит около 800 рублей, а на внешнем – 73 доллара. В результате доля сырьевых налогов, взимаемых от цены (10 процентов ройялти и 6–16 процентов на воспроизведение минерально-сырьевой базы), уменьшается где-то со 128 до 32 рублей за тонну. Заметим, что эти налоги больше нигде не всплывают – их собирают только с того, кто обладает лицензией на нефтедобычу.

Продажа «жидкости из скважины» не только снижает налоги, но и является специфически русским способом защиты частной собственности от враждебного банкротства. К примеру, у «Томскнефти» себестоимость добычи нефти превышает внутрикорпоративную цену. То есть чем больше «Томскнефть» добывает, тем больше она должна подконтрольным ЮКОСу кредиторам. И если какой недовольный губернатор примется «Томскнефть» банкротить, то главными кредиторами ее окажутся фирмы Ходорковского.

Продажа «скважинной жидкости» – основной способ минимизации местных налогов. А как минимизировать федеральные? По-разному. Например, через «обратный зачет».

Теоретически идея обратного зачета проста: к примеру, есть задолженность ЮКОСа федеральному бюджету и есть задолженность федерального бюджета… ну, скажем, по целевой программе развития Волгоградской области (76 миллиардов рублей в ценах 1997 года). Бюджет переводит деньги региону, регион платит ЮКОСу, а ЮКОС, в свою очередь, платит долги бюджету.

Вас что-то смущает в этой простой схеме?

Ну разумеется. Откуда возникли долги ЮКОСа и долги федерального бюджета, понятно. А вот каким образом региональный бюджет умудрился задолжать ЮКОСу? Ответ прост: задолженность, как правило, носила фиктивный характер.

В Волгограде дело обстояло так: область (согласно договору № 1) купила у некоего московского ТОО «Эмитент» нефтепродукты, которые (согласно договору № 2) отдала на ответственное хранение все тому же «Эмитенту». Затем (по договору № 3) нефтепродукты были проданы, но не за деньги, а за векселя мертвых фирм (в частности, в деле фигурировали вексель несуществующей фирмы «ЮНИЭЛ» на 36 миллиардов рублей и зарегистрированная по подложному паспорту фирма «Вымпел»).

Так уж случилось, что история эта, в силу нелюбви волгоградского мэра к волгоградскому губернатору, вышла наружу: областная прокуратура завела дело, в московском офисе «Эмитента» при обысках изъяли договоры, заключенные с Курской, Свердловской, Воронежской, Челябинской, Тюменской областями – всего на сумму 1 триллион 869 миллиардов рублей.

Беда не в том, что ЮКОС не доплачивал налогов. Каждый российский директор вынужден воровать у государства то, что оно не украло у него. Беда в том, что в 1995–1998 годах доходы бюджета падали, потому что налогов не платили, а расходы оставались прежними.

Откуда же брались деньги? Ответ прост: олигархи охотно ссужали в долг государству то, что они не доплачивали в виде налогов. Пока ЮКОС занимался продажей «жидкости на устье скважины», банк «Менатеп» охотно покупал ГКО или, к примеру, занимался вексельным кредитованием промышленности под гарантии Минфина.

Александр Самусев

Что такое ГКО, знает каждый. Механизм вексельного кредита (1995–1996 годы) работал следующим образом. Бюджетополучателю (например, «оборонке») нужны деньги. Денег нет, и вместо Минфина бюджетополучатель получает средства от коммерческого банка. Причем Минфину этот кредит обходился довольно дешево – 12–15 процентов годовых. Проблема заключалась в том, что эти проценты банк получал за воздух. Он вообще не перечислял предприятию никаких денег – он предоставлял ему вексель, бумажку, пустышку, потому что в тот момент, когда банк должен был погашать вексель деньгами, Минфин эти деньги в банк и переводил.

Через вексельные кредиты прошло более 40 триллионов рублей. Банк «Менатеп» был первым среди коммерческих банков по объему вексельного кредитования.

Каждый в России экономит на налогах. Но олигарх обирает бюджет дважды – и на доходах, и на расходах. Проблема в том, что если вы не кормите корову и доите ее, то корова обязательно сдохнет. Корова, именуемая «бюджет Российской Федерации», сдохла 17 августа прошлого года. Мы осмеливаемся утверждать, что российские олигархи были бы идиотами, если бы не знали об этом биологическом факте. На идиотов они не похожи.

ВНК И ЗАПАДНЫЕ КРЕДИТЫ

В 1997 году Ходорковский окончательно определяется – он хочет быть хозяином нефтяной, точнее, нефтехимической империи. Все прочее – титан, медь, лес – должно быть обращено в деньги. «Роспром» продает «Уралэлектромедь» и «Ависму», избавляется от кучи ненужных заводов. Деньги идут на покупку Восточной нефтяной компании, но денег не хватает. ЮКОС занимает на Западе – под залог собственной нефти.

Вороватый менеджмент ВНК ничего не мог даже близко противопоставить такому напору. У ВНК даже не было единого руководства: наряду с ее гендиректором Леонидом Филимоновым (ныне – зампред ЮКОСа) крупнейшую роль в компании играли его замы Виктор Калюжный (ныне министр топлива и энергетики) и Гурам Авалишвили (ныне зам губернатора Томской области).

Позорная для России эпоха залоговых аукционов кончилась. Правительство требует от олигархов реальных денег. За ЮКОС, который добывает 34 миллиона тонн нефти, Ходорковский выложил аж 170 миллионов долларов. За ВНК с ее 11 миллионами тонн добычи – около 1 миллиарда долларов. Правда, правительство прозрело необыкновенно кстати – в тот самый момент, когда олигархи уже могут занять деньги на Западе, а вот «красные директора», подлежащие продаже, по-прежнему занимаются мелким воровством и ничего не могут противопоставить напору Москвы.

Так или иначе желание ЮКОСа заплатить в бюджет огромные деньги можно было бы только приветствовать, если бы не одно «но». Миллиард долларов – это деньги не ЮКОСа, а западных кредиторов. Ходорковский заложил ЮКОС, чтобы купить ВНК.

А вот собирался ли он отдавать долг?

В 1997–1998 годах олигархи жили тем, что брали валютные кредиты на Западе под низкий процент и вкладывали их в рублевые ГКО под высокий. По мере того как на разницу они приобретали предприятия-экспортеры, становилось яснее основное противоречие российского олигархического капитализма. В то время как банк-олигарх был заинтересован в поддержании низкого курса рубля, позволявшего брать дешевые синдицированные кредиты на Западе, ФПГ-олигарх была заинтересована в девальвации рубля, позволявшей утроить доходы от экспорта.

После паники на азиатских рынках в ноябре 1997 года стало очевидно, что падение рубля – лишь вопрос времени. Понимают ли это западные банки? Нет – иначе они не кредитовали бы олигархов. Понимают ли это олигархи? Да. И вот доказательства.

В 1997 году Михаил Ходорковский оставляет пост в «Менатепе» и становится главой холдинга «Роспром». Это можно было бы трактовать как давнишнее желание химика Ходорковского заняться излюбленным делом – промышленностью. Однако желание сменить имидж проявили почти все олигархи. Владимир Гусинский оставил «Мост-банк» и встал во главе холдинга «Медиа-мост». Владимир Потанин создал «Интеррос».

Из гусеницы вылупилась бабочка. Олигархи отделили банковские пассивы (то есть деньги вкладчиков и бюджета) от промышленных активов (на эти деньги купленных). Банк оказался в одном месте, его покупки – в другом. Теперь смерть банка не могла повредить промышленным холдингам.

За шесть месяцев 1998 года Центробанк тратит на поддержку рубля 8 миллиардов долларов. Практически эти деньги отобраны у российских предприятий и отданы «системообразующим банкам». В июле 1998 года западные банкиры наконец отказываются пролонгировать ранее выданные кредиты и требуют их возврата. Чтобы расплатиться, российские банки (прежде всего – «СБС-Агро») продают по дешевке российские бумаги. Цена бумаг падает, доходность ГКО растет.

Сергей Муравленко

Олигархи в панике бегают по коридорам Белого дома: «Сделайте что-нибудь, чтобы мы могли не платить». Говорят, голос Ходорковского в этом хоре был весьма заметен: 17 августа с «Менатепа» причиталось 80 миллионов по синдицированному кредиту. В конце концов, как рассказывают очевидцы, олигархи прибежали к Кириенко. «Мы у тебя НОРСИ отберем, в землю зароем, если ты как-нибудь не выручишь нас. Разреши не платить Западу». «Хорошо, – говорит Кириенко, – я объявлю мораторий по выплате долгов на Запад, но за это я перестану платить по ГКО».

«Государство всех кинуло», – горько жалуются олигархи в обширных интервью «Коммерсанту». Конечно, кинуло. Обещало дать содрать с себя четыре шкуры, а подохло, когда сдирали третью.

СТРАНА ЗАХОДЯЩЕГО ОЛИГАРХА

Весной один мой знакомый, у которого в «Менатепе» пропало эдак с десяток миллионов долларов, пошел в банк за объяснениями. Знакомый – не сопляк, деньги тоже не сопливые, принимал его не кассир, а партнер. «Понимаешь, – доверительно объяснили моему приятелю, – деньги, конечно, есть. Но ведь их уже давно слили в оффшор и поделили между своими. Я, конечно, могу их вернуть тебе, но ведь я, получается, пойду против коллектива. Это непорядочно. Нечестно».

Действительно, в том, что касается банков, проблем у олигархов не возникло. Пока длился мораторий на выплату долгов Западу, хорошие активы были отделены от плохих долгов. Перспективных клиентов «Менатеп» перевел в «Росбанк», принадлежащий ему совместно с «Мост-банком» и «ОНЭКСИМом», а плохие долги остались на «Менатепе».

Другое дело – ЮКОС. Нефтяные скважины в оффшор не сольешь.

После 17 августа на ЮКОС находится целая куча охотников. Во-первых, это западные банки, которые давали ЮКОСу кредиты. Во-вторых, губернаторы и старые директора, которые, приняв эпидемию преднамеренных банкротств за закат олигархической системы, бросились на «Роспром» в надежде оттяпать кусок от заболевшего льва. В-третьих, на ЮКОС набрасывается зверь безусловно редкий и для российской экологической ниши вряд ли подходящий – американский эксцентричный миллиардер Кеннет Дарт, специализирующийся на том, что в Америке называется greenmail, или «зеленый шантаж». Гринмейл – это когда инвестор покупает небольшой пакет акций компании и противится любым планам менеджмента, до тех пор пока менеджмент не выкупит у него пакет за сумму втрое большую.

Господин Дарт для России птица изысканная, как попугай какаду. Это российский олигарх, родившийся не в том времени и не в том месте. Вы представьте, бедняга Дарт, дабы не платить налоги, купил себе целый океанский корабль, на котором и плавал 180 дней в году вне территориальных вод США! Наши решают этот вопрос проще…

Надобно отметить, что все три категории наглецов, примерявшихся к юганской и томской нефти, были ЮКОСом решительно поставлены на место. Но не скопом, а сообразно степени приличия каждого.

Респектабельные западные банки – Daiwa, Westdeutschelandesbank и Standard Bank of London, ссудившие ЮКОСу 236 миллионов долларов, честно получили 30 процентов акций НК «ЮКОС». Правда, в это же время нефтедобывающие подразделения компании – «Самаранефтегаз», «Юганскнефтегаз» и «Томскнефть» – увеличили свой уставный капитал втрое. В результате чего доля ЮКОСа в этих компаниях упала до 17 процентов. То есть «Дайва» получила шкурку от банана. А сам банан оказался в оффшорах. Кстати, чтобы не гонять деньги туда-обратно, оффшорки заплатили за акции… векселями самих «дочек».

Операция эта – прекрасное противоядие против «Дайвы» – не могла, однако, помочь против Кеннета Дарта, владеющего 10–12 процентами акций именно самих «дочек». Поэтому имущество нефтедобывающих «дочек», в свою очередь, передается на баланс новоорганизованным ЗАО. Поэтому мы, собственно, и сказали, что Дарт полез не в свою экологическую нишу. Западные стервятники перед российскими орлами – все равно что кукурузник перед СУ-37…

Когда наши надувают иностранцев, это всегда приятно, вне зависимости от того, что разбавляли водой – бензин на американской бензоколонке или уставный капитал во второй по величине в России нефтяной компании. Проблема в том, что третья категория акционеров – те самые «красные директора», – похоже, не заслуживает у ЮКОСа даже дополнительной эмиссии. А заслуживает пулю в затылок.

Пятого марта неизвестные субъекты обстреляли автомобиль управляющего компанией «Ист петролеум» Евгения Рыбина. Охранник и водитель погибли, г-н Рыбин уцелел. Это было бы одним из многих совершенных в Москве убийств, если бы не маленькая подробность: чудом спасшийся Рыбин обвинил в покушении именно ЮКОС.

Предыстория вопроса такова. В 1995 году два австрийских гражданина, Питер и Адельхейм Бернхард, создают фирму East Petroleum, что в переводе значит «Восточная нефтяная». В начале 95-го руководителем фирмы становится Евгений Рыбин. Бывший руководитель «Васюганнефти» (подразделение «Томскнефти»), ставший крупным международным инвестором в ВНК, заключает с русской тезкой «Ист петролеум» соглашение, согласно которому «Ист петролеум» продает на Западе нефть ВНК, а вырученные деньги делятся поровну: половина достается ВНК, половину «Ист петролеум» от своего имени инвестирует в месторождения ВНК. Заметим особо: нефть продавалась по нормальной цене. Воровать не было нужды – ведь чем больше нефти продавала ВНК, тем больше увеличивались инвестиции уважаемой австрийской компании в российские месторождения. Когда стало ясно, что ВНК будет продана ЮКОСу, менеджмент ВНК подстраховался и на всякий случай заключил договор, что подобная «совместная деятельность» будет продолжаться следующие двадцать лет. А ежели кто-то нехороший вздумает ее прервать, то «Ист петролеум» получит неустойку – где-то 100 миллионов долларов за упущенную невозможность инвестировать чужие деньги от своего имени.

Василий Шахновский

Но так уж исторически сложилось, что вместо 100 миллионов Евгений Рыбин получил автоматную очередь.

ЮКОС, разумеется, возражает – он тут ни при чем. По словам его представителей, за бизнесом «Ист петролеум» стояли не только высокоуважаемые господа Калюжный и Рыбин, но и бандиты, которые и «заказали» Рыбина, после того как купивший ВНК ЮКОС положил конец воровству.

Не все в этой истории дважды два четыре. Спрашивается, зачем ЮКОСу стрелять в Рыбина, если в распоряжении олигарха есть правительство, ФСБ, МВД, налоговая полиция, наконец, которая охотно оказывает платные услуги населению и в любой момент может положить вверх задницей всех в симпатичном офисе «Ист петролеум» близ Шаболовки? Одно из возможных объяснений звучит так: эксцесс исполнителя. Выбивал же кто-то долги с самого Квантришвили, и надо же этому кому-то постоянно доказывать свою необходимость для фирмы….

НЕУТЕШИТЕЛЬНЫЙ БАЛАНС

Олигархов в России не любят. Их не любят те, кто по российской привычке приравнивает слово «богач» к слову «преступник» и объясняет собственный неуспех чужой непорядочностью. Их не любят «красные директора» и конкуренты-губернаторы.

Нелюбовь эта во многом несправедлива. Пять лет назад хозяином промышленной России был «красный директор» – с отъевшейся рожей, с золотым унитазом, с бандитами в приемной. Олигархи остановили и бессистемное воровство, и тотальную криминализацию общества.

Но вместо того чтобы употребить свое влияние для уменьшения российских налогов, олигархи употребили его на то, чтобы выжать для себя из бюджета максимально много. Чем меньше налогов платили бюджету, тем условней становилось право собственности, которая в любой момент могла быть отнята за долги. Чем условней становилось право собственности – тем необходимей была близость к власти. Чем ближе был предприниматель ко власти – тем чаще он делал деньги не на свободном рынке, а на обворованной казне.

Дело не в неуплаченных налогах, не в обиженных губернаторах, не в «красных директорах», выброшенных на помойку истории, и, разумеется, не в страданиях экзотического какаду Кеннета Дарта, который просит с ЮКОСа аж 800 миллионов долларов отступного. Дело в том, что БЛАГОДАРЯ ОЛИГАРХАМ В РОССИИ БЫЛА СОЗДАНА НЕ РЫНОЧНАЯ ЭКОНОМИКА, В КОТОРОЙ БИЗНЕСМЕН, ПРЕСЛЕДУЮЩИЙ ЛИЧНОЕ БЛАГО, СПОСОБСТВУЕТ ПРИУМНОЖЕНИЮ БЛАГА ОБЩЕГО, А ФЕОДАЛЬНЫЙ СТРОЙ, В КОТОРОМ ВЛАСТЬ ЯВЛЯЕТСЯ ВЫСОКОДОХОДНЫМ ФИНАНСОВЫМ ИНСТРУМЕНТОМ.

ЛОГИЧЕСКИМ ЗАВЕРШЕНИЕМ ТАКОГО СТРОЯ СТАНОВИТСЯ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ ДЕСЯТКОВ ССОРЯЩИХСЯ ОЛИГАРХОВ И ПОЯВЛЕНИЕ ОДНОГО СУПЕРОЛИГАРХА, ИМЕНУЕМОГО ТАКЖЕ ДИКТАТОРОМ. ЗА ТЕРМИДОРОМ ОБЫКНОВЕННО СЛЕДУЕТ БРЮМЕР, ЗА УГАСАНИЕМ РЫНКА – ГИБЕЛЬ СВОБОДЫ.

ИМЕННО ЭТО ОБВИНЕНИЕ И ПРЕДЪЯВИТ ГОСПОЖА ИСТОРИЯ РОССИЙСКИМ ОЛИГАРХАМ: ЧЛЕНУ-КОРРЕСПОНДЕНТУ АКАДЕМИИ НАУК БОРИСУ БЕРЕЗОВСКОМУ,УДАЧЛИВОМУ ЦЕХОВИКУ АЛЕКСАНДРУ СМОЛЕНСКОМУ, РУКОВОДИТЕЛЮ КООПЕРАТИВА ПО МОЙКЕ ОКОН МИХАИЛУ ФРИДМАНУ, БЫВШЕМУ ЧИНОВНИКУ МВЭС ВЛАДИМИРУ ПОТАНИНУ И ТАЛАНТЛИВОМУ ХИМИКУ МИХАИЛУ ХОДОРКОВСКОМУ.

[Жертва на велосипеде]

http://echo.msk.ru/blog/latinina/1693586-echo/
19:32 , 13 января 2016

автор
журналист

В тот самый день, когда в Турции арестовали «трех российских граждан» (национальность которых пока не уточняется) за связь с ИГИЛ и помощь смертнику, взорвавшемуся на площали Султанахмет, глава Чечни Рамзан Кадыров сделал громкое заявление: он потребовал относиться к российской внесистемной оппозиции как «к врагам народа, как к предателям» и судить их «за подрывную деятельность».

Глава Чечни Рамзан Кадыров вновь появился в медийном поле после того, как власти где-то в ноябре прошлого года определились с заказчиком убийства Немцова: им, по мнению следствия, оказался водитель Руслана Геремеева Руслан Мухидинов. Откуда у водителя Мухидинова нашлись деньги на столь дорогостоящий заказ, и почему водитель Мухидинов решил заказать убийство представителя российской внесистемной оппозиции, той самой, которую Кадыров требует судить, еще даже до событий с «Шарли Эбдо», — наши органы не уточняют.

До того, как стало ясно, кому именно предъявят обвинение по делу Немцова, глава Чечни в течение нескольких месяцев практически отсутствовал в публичном поле. Сразу после этого появилось несколько ярких информационных поводов.

Сначала, 23 декабря, в эфире чеченского телеканала появилась запись встречи Кадырова с жительнице села Гвардейское Айшат Инаевой. Айшат Инаева распространила в соцсетях видеообращение к Кадырову, в котором жаловалась на удержания из ее зарплаты и на то, что приближенные Кадырова живут в роскоши, а простой народ страдает.

На встрече Кадыров на пару с закадровым голосом отчитывал Инаеву, та сидела опустив голову, а ее муж извинялся за то, что жена его наговорила столько лжи. В конце сюжета извинилась и сама плачущая Инаева. Жители села Гвардейское тоже провели сход, на котором осудили клеветническое поведение Инаевой.

Еще через несколько дней чеченское телевидение показало другой сюжет, про жителя села Автуры Адама Дикаева, который осмелился критиковать в Instagram Рамзана Кадырова. Адам Дикаев предстал в телевизоре без штанов.

«Я Адам Дикаев из села Автуры. Думая, что меня не найдут, я написал в Instagram то, что не нужно было писать. Меня нашли, сняли с меня штаны. Я понял, что я никто. С этих пор Путин — мой отец, дед и царь», — говорил по телевидению Дикаев.

Заметим, что оба этих сюжета попали в федеральную прессу вовсе не благодаря пронырливости журналистов. Не было такого, что кто-то раскопал и принес из-за железного занавеса историю о том, как жители Чечни, осмелившиеся критиковать Кадырова, ведут себя как фигуранты процессов 1937 года и китайцы времен культурной революции. Напротив: максимальную публичность этим сюжетам придали сами чеченские власти.

И вот теперь, когда реакции из Кремля на эти сюжеты, очевидно, не последовало, последовало логическое развитие истории: предложение распространить передовую практику Чечни на всю России и заставить российскую оппозицию извиняться не хуже Айшат Инаевой и Адама Дикаева.

Так получилось, что на этой неделе наконец стало ясно, что именно произошло в новогоднюю ночь на привокзальной площади Кельна. То, что произошло, имеет в арабском языке специальное название, «тахарруш». «Тахарруш» — это новое социальное явление, когда гости Европы в местах массового скопления народа учиняют насилие над европейскими женщинами.

Технология очень проста: при большом стечении людей 10-30 представителей высокодуховного арабского мира окружают неверную европейскую сучку, щупают и параллельно грабят, а иногда и насилуют, чтобы конкретно объяснить ей преимущество тех духовных скреп, носителями которых они себя считают.

Это — устоявшаяся норма поведения, которую демонстрировали уже не раз, например, на Стокгольмском музыкальном фестивале в 2014-м и 2015-м годах. В последнем случае только на девочек младше 15 лет было совершено 38 нападений, но стокгольмская полиция замяла дело, опасаясь, что любой, кто обвинит мигрантов-мусульман в массовом систематическом насилии, будет признан фашистом.

Иначе говоря, в Кельне в новогоднюю ночь не было никакой организации, никакого заговора. Было просто системное поведение людей, считающих, что так можно. Проверяющих европейскую цивилизацию на прочность.

То, что происходит между российским обществом и Чечней — это тоже тахарруш. Это щупание на прочность и попытка распространить Чечню на всю Россию.

Не думайте, что в Кельне щупали девок. Щупали Ангелу Меркель, щупали Европу: ну как, и это стерпишь, или нет?

И пусть в Кремле не думают, что это щупают российскую оппозицию. Это щупают Россию.

[Жертва на велосипеде]

11:16 , 18 февраля 2016
http://echo.msk.ru/blog/novaya_gazeta/1714844-echo/
За одну «ночь длинных ковшей» 9 февраля в Москве мэр Собянин снес большую часть из 104 торговых фавел. И давно ни одна мера, предпринятая властями, не порождала в обществе столь глубокой дискуссии.

Глубокой — в том смысле, что совершенно вменяемые люди с прекрасной репутацией выступили в этой дискуссии на различных сторонах. Ксения Собчак — категорически «за», Антон Носик, Алексей Навальный и Сергей Пархоменко — категорически «против». Наиболее профессиональные наши эксперты по градоустройству — Михаил Блинкин и Максим Кац — скорее «за», но с серьезными оговорками.

Главный аргумент противников сноса очень серьезен: это нарушение права частной собственности. Частная собственность должна быть неприкосновенна: сегодня снесли ларек, а завтра снесут квартиру.

«В наши времена, когда служители государственного рэкета утратили три четверти доходов от сырьевой ренты, главный для них вопрос — кого б тут еще раздербанить. Минувшей ночью их взоры были обращены на торговые точки у метро. Завтра они точно так же заинтересуются чужими машинами, квартирами, дачами», — пишет Антон Носик.

Сначала — по поводу частной собственности. Где-то неделю назад я была на Филиппинах, и это было одно из самых удручающих впечатлений моей жизни. Страна, которая еще в 1950-х была одной из самых процветающих в Азии, сейчас превратилась в один огромный гадюшник. Манила — это 20 млн человек, стоящих в мегапробках и живущих в фавелах, слепленных из какого-то сушеного помета. Ни промышленности, ничего. И при выезде за город — мили и мили заброшенных полей в стране, страдающей адским перенаселением и импортирующей рис из соседнего Таиланда.

Причина пустых полей — латифундии. В стране так и не было проведено земельной реформы, и самый богатый слой населения — это до сих пор законные владельцы огромных полей, из тех, которые, как говаривали китайские классики, «тянутся на тысячу ли, а бедняку негде иголку воткнуть». Латифундии погубили Рим, они погубили Латинскую Америку и губят Филиппины.

Это я к тому, что у каждого правила (включая неприкосновенность частной собственности) есть свои исключения. Когда Адам Смит и другие английские классики создавали свою великую теорию, они просто жили в обществе, где они с этими исключениями не сталкивались. Частная собственность неприкосновенна, но земля должна принадлежать не латифундистам, а мелким фермерам.

Я приведу самый простой пример, еще более простой, чем латифундии, — из сериала: а когда Дейенерис Таргариен освобождает рабов, она что же, получается, нарушает право неприкосновенности частной собственности? И Авраам Линкольн тоже его нарушил?

И в 2005 году, во время моей поездки в Грузию, ныне покойный Каха Бендукидзе (которого трудно заподозрить в неуважении к частной собственности) с энтузиазмом рассказывал мне о том, как президент Саакашвили занимался ровно тем самым, что сейчас Собянин: сносил выросший за годы постсоветского бардака самострой. «В самом центре, рядом с серными банями, стоял трехэтажный бордель, — снесли, — с горящими глазами говорил Каха, — в другом случае люди получили разрешение на восьмиэтажный дом, который как-то сам собой подрос до шестнадцатиэтажного — снесли!»

«Но это же частная собственность!» — ахнула я, совсем как Сергей Пархоменко.

«Да, — сказал Каха, — это частная собственность. Но надо выбирать: мы хотим быть европейским городом или азиатским бардаком». Это был мой первый в жизни урок, что в городе целое больше части.

Второй раз я почувствовала это на развалинах города Шивта. Это город набатеев в пустыне Негев, который был построен около I века н.э. и умер около 1000 лет назад.

Несмотря на то что Шивта находится в пустыне, город занимался земледелием, а воду собирал во время зимних ливневых паводков. Шивта была расположена примерно так же, как затопленный несколько лет назад наводнением город Крымск: в чаше, куда стекаются ливневые потоки с трех окрестных гор.

Необычайный дефицит воды привел к тому, что вся жизнь и архитектура города вертелись вокруг воды. На каждой улице были проложены канавки, которые вели эти ливневые потоки к частным колодцам и к двум огромным прудам, расположенным прямо посреди главной площади. На примере Шивты было особенно ярко видно, что город — это целое, а не сумма частей. Никогда один человек не мог бы заниматься земледелием в пустыне, и никогда бы этот городе не выжил, если бы канавки проводил каждый, как хотел, — только в свой огород.

Ну и до кучи третий пример, совсем для меня свежий. Одно из самых ключевых отличий любого города первого мира (Лондона, Нью-Йорка, Сингапура) от любого города третьего мира (Манилы, Бангкока, Сайгона) — это как раз отсутствие бардака и самостроя.

Точка.

Город — это целое, где сумма больше частей. Город отличается от села именно тем, что его облик регулируется. И классики политэкономии не задумывались об этом феномене — обязательном ограничении развитым городом права частной собственности — именно потому, что облик европейских городов с самого начала Средневековья был крайне регламентирован.

Мой друг Сергей Пархоменко совершенно неправ, когда он говорит, что город слагается естественно, что дорожки надо класть там, где протоптано, и если ларек стоит там, где он стоит, — то он стоит на удобном месте. Ларек с шаурмой у Трафальгарской колонны тоже пошел бы на ура. Просто он пошел бы на ура у 3% посетителей. При этом он мешал бы трафику 97% и портил бы вид 100%. В городе целое больше части. Москва и так большая деревня. Собянин — первый ее мэр, который хочет из нее сделать город.

Однако против Собянина — в связи со сносом фавел — выдвинуто два обвинения. Первое из них гласит, что ларьки сносились по наводке торговых центров, которые опустели из-за кризиса. Мол, если завтра Вася не затарится шаурмой у киоска на «Тургеневской», то завтра он пойдет во «Времена года» и купит себе «Мазератти».

Второе из них гласит, что на месте снесенных ларьков будут устроены гигантские ТПУ (торгово-пересадочные узлы) с дорогими торговыми площадями, и курировать все это будут люди московского министра Ликсутова.

Эту, вторую, ошеломительную версию, присланную ей в качестве анонимки, опубликовала юрист «Фонда борьбы с коррупцией» Любовь Соболь, откуда эта новость разлетелась тут же.

Заметим, что оба эти обвинения противоречат друг другу. Если ларьки снесены потому, что они составляли душераздирающую конкуренцию ТЦ «Европейский», то они вряд ли могут быть снесены потому, что на их месте страшный коррупционер Ликсутов хочет построить гигантские ТПУ из стекла и стали. Согласитесь, что такие ТПУ стали бы еще более страшным конкурентом «Европейскому».

На мой взгляд, все гораздо проще. Мэр Москвы Сергей Собянин давно и последовательно пытается придать Москве облик европейского города с приличествующими этому городу стандартами. Все предпринятые с начала его правления меры: запрет на точечную застройку, прекращение лужковской практики возведения подземных торговых моллов прямо в центре города, плитка, парковки, возобновление строительства метро, регулирование трафика, благодаря чему движение автомобилей в Москве наконец-то стало немного отличаться от движения в Бомбее, Каире и Маниле, — все они укладываются в эту схему.

Снос торговых фавел — ровно то же самое.

Мы все прекрасно знаем, как получались разрешения на эти чудеса архитектуры. Получали разрешение на палатку, а ставили бетонный короб. Приватизировали трансформаторную будку, а на месте ее ставили многоэтажку. Заносили в кабинеты мешки с наличными. Нанимали специальных юристов, знавших три и тридцать три способа легализовать это убожество.

Знаете, если бы целью Собянина была коррупция, то ему надо было бы продолжать делать ровно то же, что и до него, а именно: считать каждый метр исторической площади в городе неосвоенным, если не забабахать под ним подземный торговый комплекс на двести тысяч метров.

И это неправда, что Собянин снес вот так, ни с того ни с сего: вечером решил — ночью снес. Московские власти пытались снести торговые фавелы давно и долго. Они закрыли главную дырку по легализации самоволки решением пленума Верховного суда.

Можно упрекать Собянина в чем угодно — в волюнтаризме, в кампанейщине, в том, что положенная наспех плитка лежит косо и криво, в том, что он сносит ларьки, но не трогает какой-нибудь ТЦ «Европейский», — тот же самый, по сути, гигантский ларек, только площадью 200 тыс. кв. м и принадлежащий правильным людям, — но в той части, на которую хватает его полномочий, политика Собянина абсолютно последовательна и системна.

Что же касается ТПУ, то даже не сомневаюсь, что ТПУ — будут. Но не возле «Тургеневской», а на окраинах города. И это общепринятая мировая практика. Сошлюсь опять же на свой недавний личный опыт. В приличных городах — Гонконге и Сингапуре — пассажир идет на посадку на корабль именно через ТПУ: гигантский торговый молл. Бутики, бутики — и прямо между ними государство с таможней и паспортным контролем.

А вот в каком-нибудь Хо Ши Мине/Сайгоне дело обстоит ровно тем природно-посконным путем: залитый палящим солнцем порт, собаки брешут, кого-то стошнило, и тут же — самородный ларек с «Луи Вуиттон» по 15 долларов.

Напоследок я хотела бы заметить еще две вещи.

Первая из них заключается в том, что попытки Собянина что-то изменить в Москве порождают массу намеренно злокачественных слухов. Первым делом, как стали класть плитку, запустили слух, что, мол, у Собянина жена владеет заводом по ее производству. Оказалось чистой воды вранье.

Может, на местах и украли порядочно, но вот про завод и жену Собянина — вранье. Потом было, что, мол, все деньги за парковки идут на кампанию на Кипре. Тоже чистейшей воды фигня. Это не к тому, что в Москве нет коррупции и хорошие условия для бизнеса. Это к тому, что нельзя высасывать из пальца и объявлять правдой все фейки на том основании, что «все равно все воруют».

Вторая вещь заключается в том, что не всякий, кто обвиняет Собянина, делает это по зову сердца. Я нимало не сомневаюсь, что Сергей Пархоменко, Антон Носик или Людмила Соболь совершенно искренни. Их аргументы насчет неприкосновенности частной собственности очень серьезны.

Но не все критики Собянина — Носики и Пархоменко. Когда я вижу, что провластные структуры проводят митинги против платных парковок или читаю в одной газете «джинсу», растянутую на две гигантских статьи на два номера, — то я делаю из этого вывод, что по какой-то причине мэр Москвы Сергей Собянин является со стороны фейковой общественности легитимным объектом критики.

Может быть, тут срабатывает тот эффект, что Собянин — один из немногих современных чиновников, который проводит системную реформу в городе, а каждый системный реформатор всегда является объектом недовольства со стороны социальных групп, интересы которых он нарушает. И этим недовольством, как рычагом, всегда можно пользоваться в популистских или электоральных целях.

Но мне кажется существенным вот что. Заметьте: почти все действия мэра Собянина вызывают в обществе реальную, а не псевдодискуссию. Под реальной дискуссией я имею в виду ситуацию, когда то или иное действие власти имеет серьезные «за» и серьезные «против» и когда вполне ответственные и порядочные люди могут разделяться по этому поводу во мнениях. Это и есть признак реальных реформ. Потому что реформа — она как война. На войне все самые правильные вещи очень просты, но сделать эти простые вещи всегда очень сложно.

[Жертва на велосипеде]

http://echo.msk.ru/blog/novaya_gazeta/1723722-echo/
23:49 , 03 марта 2016

29 февраля этого года 39-летняя гражданка Узбекистана Гюльчехра Бобокулова отрезала голову оставленной ей на попечение 4-летней девочке. Она явилась к станции метро «Октябрьское поле», закутанная в черный хиджаб, и когда полицейские попросили у нее документы, вынула из пакета голову ребенка и закричала: «Аллах акбар» и «вы все умрете».

Еще Бобокулова время от времени кричала «во всем виноваты неверные» и «ненавижу демократию». Станция была закрыта, входы и выходы оцеплены, из близлежащих магазинов эвакуировали посетителей.

Таким образом, в центре Москвы случился исламистский теракт. Совершенно такой же по типу, как в театре «Батаклан» в Париже, хотя масштабы, разумеется, несравнимы. Совершенно такой же, как дело «вашингтонского стрелка», и пр.

Разница, однако, была в том, что «вашингтонский стрелок» и «Батаклан» были тут же во всех национальных новостях и на первых страницах газет.

В России же произошло невероятное. Ни один государственный телеканал даже не упомянул о теракте в центре столицы. А в интернете, которому по определению нельзя заткнуть роль, тут же поднялась удивительно слаженная кампания о том, что Бобокулова ни в коем случае не террористка, а сумасшедшая.

Нам тут же сообщили, что она находилась под воздействием наркотиков. Что у нее уже 15 лет шизофрения. Нам даже оперативно поведали, что она сошла с ума оттого, что муж в Узбекистане женился на другой и предложил ей быть второй женой. Последняя идея была особенно удачной: как-то сразу получалось, что «Аллах акбар» тут ни при чем, ведь Аллах как раз разрешает многоженство. Даже как-то странно выходило, женщина в хиджабе, кричит «Аллах акбар» — а не знает, что многоженство в исламе позволено.

Могу совершенно честно сказать, что даже я купилась. Ну, в самом деле, чего рассказывать о сумасшедших? Ведь, согласитесь, если Бобокулова кричит «ненавижу демократию», она явно сумасшедшая. Где же она в России демократию-то нашла?

А потом СК РФ взял и испортил малину. И сообщил, что в розыск объявлены «подстрекатели преступления».

Опа!

Так если «подстрекатели», значит, это не сумасшествие? Значит, это — теракт?

После этого все и посыпалось.

Начали выясняться, одна за другой, детали, и изначальная пиар-версия рухнула, не оставив за собой и следа.

Выяснилось, что диагноз «шизофрения» у Бобокуловой аж с 2000 года. И ничего, 17 лет он как-то ей не мешал.

Что муж Бобокуловой развелся с ней 15 лет назад, как раз из-за диагноза. У него давно другая семья и дети, и «вторая жена», «душевное потрясение» — это все чушь.

Зато выяснилось, что Бобокулова не вылезала с исламистских сайтов. Что она закуталась в хиджаб.

Что в ее записной книжке — телефоны единомышленников.

Что ее мужем по шариату последние несколько лет был исламист из Таджикистана, который как раз перед терактом заблаговременно и смылся.

И в интернете появилась пленка самой Бобокуловой, уверенно объясняющей следователю свой поступок местью Путину за бомбардировки в Сирии.

Чем Бобокулова с отрезанной головой в руках отличается от боевиков в Сирии с отрезанными головами в руках? Почему она сумасшедшая, а они нет? Ответ — тем, что они часть организации. И вот теперь выясняется, что она тоже — часть.

Э нет, господа, это уже не сумасшествие. Сумасшествие не бывает коллективным. Когда оно коллективное, оно называется идеология. А уж какое число носителей этой идеологии не вполне изначально душевно здоровы — это вопрос отдельный.

Конечно, можно предположить, что телеканалы промолчали о теракте в центре Москвы из доброты душевной — чтобы не возбуждать национальную и религиозную рознь.

Проблема заключается в том, что они не всегда так щепетильны относительно возбуждения этой самой розни.

На этих каналах можно увидеть то г-жу Ирину Бергсет, которая рассказывает, как норвежцы насилуют ее сына, одетого в «костюм Путина». То Галину Пышняк, которая рассказывает с экрана ОРТ о мальчике, распятом на доске объявлений в Славянске. На этих каналах можно услышать про русскую тринадцатилетнюю девочку в Берлине, которую 30 часов насиловали семь беженцев, а проклятая немецкая политкорректная полиция потом даже отказалась возбуждать дело и заявила, что никто никого не насиловал.

И вот это, пожалуй, самое важное во всей этой истории. Как легко видеть на примере Бобокуловой, от сумасшествия до идеологии — один шаг, и этот шаг называется «коллективность». Идеология — это коллективное сумасшествие. Это когда то, что в устах одного человека выглядит болезненной фантазией, неадекватностью, явным психическим отклонением, — вдруг приобретает статус непреложной истины, навязывается всем как реальность, вещает из всех утюгов.

А называется этот один человек Гюльчехра Бобокулова, Ирина Бергсет или Галина Пышняк — это уже детали.

И кстати: понимают ли руководители нашего ТВ, что когда они передают истории про мальчика, распятого на доске для объявлений, они ничем — ни в целях, ни в повадках, ни в методах — не отличаются от тех людей, которые объяснили Бобокуловой, что она должна отомстить за бомбардировки Путина в Сирии, отрезав голову четырехлетнему ребенку?