*816. Борис Николаевич Ельцин

[Константин Боровой]

http://echo.msk.ru/blog/k_borovoi/1667032-echo/
15:18 , 28 ноября 2015

автор
председатель партии «Западный Выбор»

Хитрить с историей нельзя, бесполезно.Обмануть можно только самих себя.Был ли Борис Николаевич демократом?

Да, ни секунды.

Всех разогнал, кто его к власти привел.

А Примакова, Путина приблизил и сделал властью.

Я иногда думаю, что бы делал Андрей Дмитриевич Сахаров, если бы дожил до 1995 года.

Вряд ли даже и депутатское место получил, как Галя Старовойтова.

Уехал бы вместе с Еленой Георгиевной в США от позора.

И ведь Абхазию не марсиане отвоевали у Грузии и даже не Горбачев.

И чеченскую войну начал, чтобы приструнить Татарстан и остальных. Федерация, блин.

Всегда одна цель – личное выживание. Любой ценой.

«Нет, люстрацию нельзя. Это ж и меня коснется».

«Нет, КГБ совсем ликвидировать нельзя – они же все против меня бороться начнут».

«Нет, выборы в 93-м нельзя, вдруг не я одержу победу, а Немцов».

А взрывы домов, между прочим, еще при президенте Ельцине начались.

И вторая чеченская война.

Я уж не говорю о Путине-защитнике.

Ну, ни секунды не сомневаюсь, что кто-нибудь из соратников-демократов скажет, что я личные счеты свожу, что больно обидчивый стал.

И на открытия музея Ельцина тебя не пригласили, и за защиту Белого Дома медаль не вручили.

А я сознаюсь. Да, обидно.

Без нашей демонстрации по центру Москвы с огромным еще не российским флагом и через танки, когда мы 300 тысяч к Белому Дому привели, никакого бы Ельцина не было, не испугались бы путчисты двухсот человек вокруг Белого дома. И Бориса Николаевича на броневике тоже не испугались бы.

Но главная обида вот какая.

Когда коммунисты в Думе готовили импичмент, представитель президента прямо там их гадов подкупал. Кому квартирку, а кому и статью в бюджет.

Я к Котенкову тогда подошел и говорю: «Слушай, коррумпируй меня тоже. Я же не хуже коммунистов. Потом книгу напишу, как меня подкупали на защиту демократии».

А он, нехороший человек и говорит: «А чего вас десятерых демократов подкупать? Это вы за свои жизни будете голосовать, поддерживая Ельцина».

Наверное, прав был.

И такая речь на открытии музея ни Путину, ни Медведеву тоже не понравилась бы.

Ельцин – президент Путина.

[Егор Холмогоров]

http://izvestia.ru/news/597522?utm_s...149b-109340517
29 ноября 2015, 12:21 | Политика |

О том, за что люди 1990-х любят первого президента России

В оставленном террористами без света Крыму между жизнью и смертью находится 11-летний Ваня Плотников. У мальчика спинальная мышечная атрофия Верднига-Гоффмана. Он не может дышать самостоятельно и зависит от аппарата искусственной вентиляции легких, который, разумеется, питается от электросети. Если свет в ближайшее время так и не дадут, а аккумуляторы не успеют зарядиться полностью, чтобы их хватило от подачи до подачи, – Ваня умрет.

Судьба Вани не слишком волнует украинского радиоведущего Евгения Киселева, который сообщает своим благодарным украинским зрителям: «Пусть Владимир Владимирович Путин подкинет деньжат на срочную покупку генераторов, который бы обеспечил больных детей… Послушайте, господа хорошие, давайте не будем забывать, что тот самый народ, о котором мы сейчас печемся, дружно голосовал на этих так называемых референдумах. Пусть они отвечают за свои поступки».

Евгений Киселев, пожалуй, в наибольшей степени ассоциируется у меня с ельцинской эпохой. Он замаячил на большом телеэкране с её началом и куда-то слинял сразу по её окончании. Под его многозначительные вещания я пережил все перипетии развитого ельцинизма – расстрел парламента, выборы декабря 1993 годы, начало чеченской войны, Буденновск, переизбрание Ельцина, коробку из под ксерокса, шунтирование, дефолт, вторую чеченскую и властную пересменку. Под конец он даже начал покусывать «Дедушку» по приказу своего хозяина Гусинского, но, по сути, был плоть от плоти ельцинской эпохи до крайней степени.

И вот этот вот мотив, который я услышал сегодня от украинизированного Киселева: «право на жизнь имеет лишь тот, кто правильно голосует на референдумах, то есть так, как мы ему в телевизоре скажем», я уже от него слышал – и в 1993 и, в особенности, в 1996 году.

Тогда Ельцина второй свежести запихивали в страну, как паяльник в пыточных гаражах солнцевской или тамбовской братвы. Киселев, и прочие нынешние «друзья свободы» поясняли, что ежели этот самый народ проголосует неправильно, то ему придется ответить за свои поступки – сдохнет скоро и мучительно.

Только Ельцин – при всём богатстве выбора другой альтернативы нет.

То, с чем тогда ассоциировался Ельцин, не имело, как видим, ничего общего с демократией, с правами человека, тем более – со свободой, о чем нещадно врут сегодня ельцинисты. Если свобода когда-то и присутствовала в России в либеральном смысле – так это в 1989-1991 годах. Ельцин был не её производителем, а её потребителем. И с сосредоточением власти в его руках свобода обмерла, а затем начала умирать. Я помню это почти физиологическое ощущение того, как чувство свободы, которое неразрывно связано с ощущением безопасности и сознанием национального достоинства, утекало между пальцев, а на его месте поселился парализующий липкий страх.

Страх перед гопниками от которых приходится удирать по улице разбитых фонарей с воплем: «Помогите!» и четким сознанием, что никто не поможет.

Страх, что однажды совсем закончатся деньги и еда.

Страх, что тебя унизят, оболгут, обкрадут самые неожиданные люди, от которых ничего подобного в принципе не ожидаешь – например священник.

Страх, что ты сам сделаешь зло, даже если к тому не стремишься, просто потому, что контекст не предполагает ничего, кроме зла. Все личные истории из 90-х которые я знаю – это истории страха и унижения. Ни о какой свободе, пусть даже в самом широком смысле, тут говорить не приходилось – для свободы мы были слишком запуганы и бедны.

То, за что благодарят Ельцина люди 90-х, не имеет ничего общего со свободой. Главный политический и историософский смысл этой фигуры был в другом. На тогдашнем политическом сленге это называлось: «необратимость реформ».

Великий экономист и социальный мыслитель ХХ столетия Карл Поланьи однажды заметил, что в деле реформ не менее самого их направления важен их темп. Что перемены, быть может, неизбежны, но благословенна та власть, которая сможет снизить их темп до такого, чтобы люди успевали приспосабливаться, а социальные структуры с их солидарностью и взаимной поддержкой могли выжить в меняющемся мире. Мудрый консерватизм не всегда состоит в слепом отрицании перемен, но всегда в том, чтобы притормаживать их до той степени, что люди перестанут умирать от перегрузок.

Ельцин, напротив, был гарантом необратимости. Его исторической миссией было трясти русский тарантас по всем ухабам с грациозностью пьяного шофера. Он гарантировал, что Советский Союз никогда не возродится, а хотя бы его кусочки никогда не склеются. Он гарантировал, что государство не сохранит в своих руках хотя бы крупную индустрию, не потребует от «приватизаторов» хотя бы некоторых гарантий при обращении с собственностью, не поставит на первое место социальные обязательства, а не выгоду олигархов первого призыва. Он гарантировал, что Россия не станет даже пытаться проводить самостоятельную внешнюю политику в глобальном масштабе.

Ельцин гарантировал новому режиму и новому классу безопасность от реванша – будь то коммунистический, национал-патриотический (как тогда выражались - «красно-коричневый») или, хотя бы, реванш здравого смысла. В конечном счете, в оппозиции людей 1993 года, которую составляли недавние «демократы» не было ничего кроме банального здравого смысла.

Но здравый смысл – никто в здравом уме не выкалывает себе глаз, не отпиливает ржавой пилой руку, не принимает яд кураре – был блистательно побежден. Его победителем оказался именно Ельцин. Всё то, что в его поведении, нравах и политической манере вызывало чувство острейшего общенационального стыда, было симптомами той глубокой антисоциальности, вненародности, огрубелости сердца, которые и позволили ему «успешно» гарантировать «необратимость реформ» и перелом страны через колено. Любому другому стало бы стыдно или больно, но Ельцин от этой опасности был гарантирован.

Всё, что оставалось политическому классу – это гарантировать необратимость самого Ельцина. В тех, кто освещен реликтовым свечением той эпохи до сих пор чувствуется этот напор навязывания Ельцина. И в самом деле, ресурс терпимости к нему заканчивался очень быстро, поэтому Ельцина всё время приходилось пролонгировать. Раз в три года – 1993, 1996, в стране происходил полномасштабный государственный переворот: разгон парламента, липовые выборы…

В 1996 игра в «необратимость» и «безальтернативность» была особенно наглядна. Тогдашняя Россия пошла против охватившего всю Восточную Европу тренда на возвращение умеренных прагматичных посткоммунистов, которые скорректировали бы шок от реформ и нормализовали демократию.

Представим себе, что тогда просто честно подсчитали бы голоса. Президентом стал бы Г.А. Зюганов. Он опирался бы на лево-патриотическую коалицию в парламенте. Вице-премьером по экономике становится Маслюков. Внешней политикой руководил бы Примаков. Так или иначе взошли бы звезды Глазьева и Рогозина. Маслюковские реформы начались бы на два года раньше. Реальный сектор вместо уничтожения и завершения истории русской промышленности испытал бы стабильный подъем.

Никакой авантюры с ГКО, никакой семибанкирщины, березоходорковские медленно выдавливаются из бизнеса. При этом рыночные процессы продолжались бы, поскольку им альтернативы не было и никто их не искал. Идеологическая доминанта — левый национализм с православной составляющей. При этом в вопросах нацполитики сильно влияние «лагеря Кондратенко», соответственно, никакой мигрантизации не происходит. На ТВ Егор Летов пополам с Надеждой Бабкиной, Дугин с Джемалем по очереди рассказывают конспирологию. Либералы точат ножи и жаждут реванша вокруг позиций, близких к позициям Михаила Леонтьева образца рубежа десятилетий. Их оппозиция не дает системе скатиться в авторитарный неокоммунизм. По нашей бедности это была бы идиллия…

Однако эта идиллия предполагала бы интеграцию реформаторского неустроя и нормального социального строя русской жизни. Западнический либеральный проект был бы подчинен социуму. Но именно этого и не хотела торжествовавшая при Ельцине либеральная химера.

В конечном счете, нормализация все же пришла. Но пришла она лишь после точки необратимости и в виде создания нового Регулярного государства, которое быстро поставило «уникальные творческие коллективы» на место.

Русская история, в конечном счете, отыграла своё. Но только многие и многое до этого момента так и не дожили.

[Политикус.Ru]

[Геродот]

[Непорочная гриша]

Борису Николаевичу Ельцину сегодня исполнилось бы 85 лет.

Он относится к тем историческим деятелям, чья оценка меняется со временем, потому что все происходящее после придает новые смыслы их поступкам, высвечивает последствия, которые не были очевидны при их жизни.

Уже сейчас можно говорить по меньшей мере о двух составляющих исторического портрета этого выдающегося человека. Один – наш современник, с которым я был во многом не согласен, открыто выступал против его политики, хорошо осознавая последствия, неизбежность и гибельность которых становится все более очевидной. Другой – ярчайший человек, способный на сильные, нетривиальные поступки, с внутренней силой, с которой ему самому было зачастую нелегко справиться. Ельцин подходил своему времени, стал его выражением.

Ельцин выполнял свой долг, как он его понимал. Уходя с поста Президента России, он нашел в себе силы попросить прощения у сограждан – это, насколько я знаю, единственный случай в нашей истории. Этот поступок говорит многое о характере Бориса Ельцина.

Много лет Бориса Николаевича уже нет с нами, но его диалог с Россией не закончен.

[Foto_history]

http://foto-history.livejournal.com/8879247.html
1st-Feb-2016 02:20 am

Сегодня, 1 февраля, Борису Ельцину исполнилось бы 85 лет

Да, много раз было стыдно за него, за страну...
Но проходят годы, и понимаешь, что большое видно на расстоянии.
Этот человек сделал очень много, ещё больше он не сделал. Но трудно его судить, наверное, сегодня можно просто констатировать, что Борис Ельцин был очень масштабной личностью, и обладал очень важными качествами, которых совсем нет у пришедших ему на смену - он умел учиться, он умел признавать свои ошибки, он умел меняться!

Вспомним, "каким он парнем был"

1

2

3

4

5

6

7


Вспоминает Борис Немцов:

– Если сравнивать Ельцина исторически с какими-то другими лидерами страны, то он, конечно, находится рядом с Александром II. Для меня это совершенно очевидно. Они абсолютно разные люди, с разной судьбой, но вклад их в развитие страны абсолютно идентичен. И тот и другой освобождал Россию от рабства, холуйства. И это дорогого стоит. Потому что у нас страна крепостная, у нас страна была под игом сотни лет, под коммунистическим игом была… И руководители, которые отваживались дать людям свободу, конечно, очень двигали историю.

Для Ельцина было несколько важных моментов. Это свобода журналистская, то есть свобода выражать отличную точку зрения – раз. Второе – свободу он понимал как свободу выбора, то есть он к выборам относился как к не очень приятному занятию, но неизбежному злу, я бы так сказал. В-третьих, он понимал и федерализм как некоторую свободу, некоторую независимость регионов, местное самоуправление. Иногда это доходило до, может быть, гротеска – "берите суверенитета сколько хотите". Это фигура речи, конечно же. Кстати, при Ельцине не было распада государства. Несут какую-то полную пургу, что при Ельцине страна разваливалась. Ну приведите пример, что там развалилось. Ничего не развалилось при Ельцине...

Он бунтарь, Ельцин. И он был таким, знаете, латентным либералом. То есть не могу сказать, что он был сильно подкован в плане социально-экономических теорий. Но он на практике понял всю тупость и бессмысленность совковой плановой системы. И он увидел, что, несмотря на то что управляют незаурядные руководители, всё валится из рук, ничего не работает. И единственная альтернатива, которая тогда была – это вот такая европейская рыночная экономика. Собственно, он методом проб и ошибок, как и многие другие, до этого дошел. И он никогда не был таким ортодоксальным, упертым, как Лигачев, человеком, который держался за догмы, даже если эти догмы никакого отношения к жизни не имели. Он мог сказать: "Я не прав". "Борис, ты не прав" – эта фраза его всегда смешила. Поскольку я тоже Борис, мы много раз эту легендарную фразу вспоминали, она его смешила! Он не говорил: "Как это так..." То есть, если у тебя есть аргументы, и ты готов их внятно изложить, чтобы было понятно, то он это слушал…

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11
[IMG][/IMG]
12
[IMG][/IMG]
Один из самых драматичных эпизодов в истории России. Позор, через который нужно было пройти...

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23


24

25

26

27

28

29


Самая большая ошибка Ельцина...


Хотя, в персональном плане приемник слово сдержал

[Иван Синергиев]

http://www.kommersant.ru/doc/2905837
Сегодня Борису Ельцину исполнилось бы 85 лет
01.02.2016, 16:05
«Диктатуры Ельцина не было и не будет, а других диктатур я не допущу» Фотогалерея

Отношение к Борису Ельцину в современной России напоминает памятник другому реформатору Никите Хрущеву на Новодевичьем кладбище. Есть черное, есть белое и все оно вперемешку.

Создан Президентский центр Бориса Ельцина в Екатеринбурге, сделан он богато и с любовью, на его открытие прибыли второй и третий президенты России. Первые лица не критикуют своего предшественника, в описании того, что было в 1990-е, практически не используется видеоряд с изображением первого президента.

Время правления Бориса Ельцина названо лихим, его критика — одна из несущих современной пропаганды, распад СССР, к которому первый президент немало приложил руку, признан крупнейшей геополитической катастрофой XXI века. Президентские выборы 1996 года практически официально названы сфальсифицированными.

Страна, несмотря ни на что, живет по законам рыночной экономики, деформации, привнесенные за последние годы, пока не смогли изменить рыночную основу. Права и свободы, закрепленные Конституцией 1993 года, не отменены, хотя воспользоваться ими на практике порой не так уж и просто.

Система управления обществом все больше напоминает пародию на советскую, с той только разницей, что коммунистическую идеологию заменила великодержавная. Термины «пятая колонна», «враг народа» снова в ходу.

За все это — и за черное, и за белое — в ответе Борис Ельцин. В том, что он делал на посту президента, каждый вправе найти что-то благое и что-то чудовищное. Воспоминания о человеке не могут быть полными без оценки времени, в котором ему приходилось жить и работать: с чего начиналось и к чему пришло.

День рождения Бориса Ельцина не является государственным праздником или официально отмечаемой памятной датой. Возможно, для него это самая большая награда.

Какое наследство оставил Борис Ельцин?

Светлана Журова, депутат Госдумы («Единая Россия»), олимпийская чемпионка:

— Не стало Советского Союза, о чем я очень жалею. Жалею о республиках, которые перестали быть единой страной. Хотя, с другой стороны — была полностью изменена страна. Перестал существовать тот строй, который и нравился, и не нравился по разным причинам. Есть люди, которые считают это не очень хорошим наследием. В этом двойственность всех политиков. Для одних людей он навсегда останется прогрессивным, а для других есть и будет практически врагом.

Фото: Фотоархив журнала «Огонек»

Никита Белых, губернатор Кировской области:

— Он попытался сделать людей свободными. Как у любого политика, у него были и плюсы, и минусы. Тем более, что он инициировал колоссальные изменения в стране. Россия пережила важнейшую трансформацию и геополитический процесс, и, конечно, не все этот период вспоминают с теплотой. Было трудно, но он добился того, чего хотел. Поэтому Ельцин для меня всегда останется масштабной личностью с огромным знаком плюс.

Наталья Касперская, генеральный директор InfoWatch:

— Он оказался на переломе, и не справился. Я плохо отношусь к Ельцину, его заслуга в том, что он помог все разломать. При нем стабильная держава начала разваливаться и падать со всех точек зрения и по всем направлениям. А он ничего не смог сделать или не захотел. Не считаю, что он сделал вообще что-то хорошего. При нем большинство людей из нормального, стабильного состояния погрузились в нищету, лишь небольшая группа людей смогла резко обогатиться.

Фото: Александр Тимошенко, Коммерсантъ

Антон Комолов, теле-, радиоведущий:

— Я, наверное, один из немногих из нынешнего поколения, кто положительно оценивает наследие первого президента России. Большое видится на расстоянии и это позволяет мне утверждать, что фигура Бориса Ельцина — масштабная. Многое из того, что он делал или пытался делать было абсолютно верным по сути. Что-то не было доведено до конца, что-то пошло не в ту сторону по неопытности или по другим причинам. Но я, хотя и был совсем юным, вспоминаю годы его правления с теплотой.
«Ъ-Online» от 29.01.2016: «Со временем россиянам все сложнее вспомнить достижения и положительные черты правления первого президент России Бориса Ельцина — в отличие от отрицательных итогов его президентства, к которым главным образом относят военные действия в Чечне и дефолт 1998 года. По данным ВЦИОМа, за последние девять лет доля опрошенных, называющих первого президента России виновником кризиса 1990-х годов, выросла с 36% (в 2007 году) до 50% (в 2016 году)».

Фото: Лев Шерстенников / Фотоархив журнала «Огонек»

Александр Малис, президент компании «Евросеть»:

— Для того, чтобы правильно оценить наследие Бориса Ельцина надо еще лет пятнадцать с этим повременить. Лично я уверен, что Ельцин сделал все, что мог хорошего с его ментальностью и в той ситуации, в которой он оказался. Не уверен, что кто-то мог бы сделать больше.

Юрий Грымов, режиссер:

— Никакого, пепел от большой страны. Самый главный грех, который еще долго ему будут вспоминать — подписание Беловежских соглашений. В то время Германия объединилась, вообще Европа стремилась к объединению, а мы опять все рушили. Никаких полезных решений для страны, все делалось кланово и для себя. Пусть, все стали самостоятельными, но мы могли идти одним путем, идти вместе. Теперь и мы, и все бывшие страны СССР страдают от этой разобщенности.

Фото: Марк Штейнбок / Фотоархив журнала «Огонек»

Михаил Старшинов, депутат Госдумы («Единая Россия»):

— Противоречивое. Конечно, Ельцин заложил основу демократических преобразований в стране. С другой стороны, он оставил кровавую войну в Чечне, чудовищную приватизацию, огромную кадровую «чехарду», разваленную экономику. Во всем ли вина Ельцина, или он просто оказался в той ситуации, когда по-другому и быть не могло? Сложно сказать.
«Ъ» от 17.12.2015: «До сих пор нет единого мнения, кто на самом деле победил в президентских выборах 1996 года — действующий президент Борис Ельцин или лидер КПРФ Геннадий Зюганов. За полгода до этого, 17 декабря 1995 года, прошли выборы в Госдуму второго созыва. Среди 43 избирательных объединений уверенную победу тогда одержала КПРФ, а созданное и продвигаемое властью движение "Наш дом — Россия" заняло только третье место». Читайте подробнее

Тигран Телунц, председатель совета директоров холдинга «Дядя Ваня»:

— Я не вижу следов присутствия деяний Бориса Ельцина в наши дни. Сейчас совсем другая страна, другой режим и другие правители. Пусть и преемники, но совсем другие. Для кого-то нынешние времена хуже, для кого-то — лучше, но уже плохо вспоминаются особенности противоречивой фигуры первого президента России и его дел.

Фото: Владимир Машатин / Фотоархив журнала «Огонек»

Дмитрий Гудков, депутат Госдумы:

— Благодаря Ельцину и его команде была проведена важнейшая экономическая реформа, которая обеспечила стабильность и благополучие нулевых. Да, при Ельцине был расстрел парламента, при нем появилась новая конституция, устанавливающая суперпрезидентскую власть, и это он стране дал Путина. Но при нем я чувствовал себя свободным и был уверен в будущем, это было время возможностей. Поколение 80-х, мое поколение, сейчас делает карьеру. А какую карьеру можно сделать в наше время? Я знаком со многими людьми, которые работали в команде Ельцина в разное время. Это яркие, честные профессионалы. Нынешняя серость, конечно, им в подметки не годится.

Владимир Спиваков, народный артист СССР:

— Для меня главное то, что не разразилась гражданская война, и Ельцин этому способствовал. Другое дело, что Россия страна крайностей, но это уже не вина Бориса Николаевича.

Фото: Фотоархив журнала «Огонек»

Игорь Коган, заместитель председателя совета директоров «Нордеа Банк»:

— А что, что-то еще осталось из того наследства?

Что говорили читатели “Ъ” о Борисе Ельцине сразу после его смерти

«Ъ-Власть» от 27.04.2007

Юрий Скуратов, в 1995-1999 годах генеральный прокурор России:

— Он пытался разрушить мою семью, скомпрометировав меня. Причем он разрушал мою личную жизнь, защищая при этом мафиозные кланы. Конечно, такие вещи никогда не прощаются. Но на Руси говорят: смерть все спишет. Вот Ельцину она все и списала.

Фото: Владимир Саяпин / ТАСС

Александр Руцкой, в 1991-1993 годах вице-президент России:

— Благодаря Ельцину я состоялся как политик, без него я бы таким не стал. Кроме того, именно Ельцин уговорил меня стать вице-президентом России. А то, что нас потом стравили,— так это не его вина. Я уже давно на Ельцина зла не держал — ведь никто не застрахован от ошибок. Тем более что несмотря ни на что у Ельцина есть заслуга, которую никто не опровергает — он дал свободу народу и стране.
«Ъ» от 14.09.2013: «Как выяснили социологи фонда «Общественное мнение» (ФОМ), в противостоянии президента Бориса Ельцина и Верховного совета осенью 1993 года ни одна из сторон конфликта не пользовалась поддержкой большинства. При этом каждый пятый считает, что правда была на стороне Верховного совета. Читайте подробнее

Вячеслав Костиков, в 1992-1996 годах пресс-секретарь президента:

— Ельцин был противоречивый человек, и отношения у нас были непростые. Он научил меня смирению и терпимости к оппонентам и даже к врагам. Он всегда гордился своей командой, которую сформировал в почти пустом Кремле после ухода Горбачева. Во время визита в Москву королевы Елизаветы II Борис Николаевич подвел меня к ней и сказал: «Вот мой пресс-секретарь, он владеет всеми иностранными языками».

Фото: Марк Штейнбок / Фотоархив журнала «Огонек»

Михаил Горбачев, президент СССР:

— Наши судьбы перекрестились в самые трудные годы, обозначавшие перелом в истории страны, в годы, когда она искала путь в будущее. Мы с Борисом Николаевичем были связаны совместной работой, принятием принципиальных решений. Между нами были и расхождения, но они носили отпечаток того, что было в стране.
«Ъ» от 04.10.2013: «В ночь с 3 на 4 октября 1993 года Борис Ельцин принял решение о штурме Белого дома, в котором засели сторонники Верховного совета. "Ъ" вместе с участниками тех событий выяснял, насколько готовы были противоборствующие стороны к силовой развязке конфликта и как были вооружены их сторонники. Читайте подробнее

Эдуард Краснянский, литератор:

— Несмотря на то, что при советской власти я имел все, Ельцин сделал для меня еще больше. Никакие блага не заменят мне тот глоток свободы, который я ощутил благодаря Ельцину.

Фото: Александр Тимошенко, Коммерсантъ

Рой Медведев, историк:

— Ничего хорошего. Наоборот, в отношении меня Борис Николаевич не скрывал своей неприязни и открыто выступил против меня, когда я отказался войти в московскую группу депутатов Верховного совета РСФСР. А я тогда говорил о его популистских действиях. Жаль, что Ельцин был избран председателем Верховного совета, ведь альтернатива ему была. Например, Николай Рыжков. Впрочем, наверняка все депутаты Верховного совета, которых Ельцин оставил без пенсий и квартир, добрым словом его не вспоминают.

[Евгений Киселев]

http://echo.msk.ru/blog/kiselev/1704304-echo/
23:29 , 31 января 2016

автор
журналист

Первого февраля Борису Николаевичу Ельцину исполнилось бы 85 лет. По случаю юбилея первого президента России о Ельцине и его времени наверняка скажут много добрых слов люди, которые работали с ним, знали его лично.

Я Ельцина лично не знал. Несколько раз общался с ним — когда брал интервью. Дважды — один на один, и еще несколько раз – в компании других коллег, и про каждую встречу мог бы рассказать какую-нибудь занятную и даже поучительную байку.

Но все равно после тех редких встреч я не мог представить его себе — в жизни, в личном общении. Во время интервью Ельцин был неизменно замкнут и молчалив, в технических паузах, когда микрофоны и камеры не работали, мог не проронить ни единого слова, словно отгораживался от нас, журналистов, невидимой перегородкой.

Мне казалось, что он сильно волнуется. Интервью для телевидения не были его стихией — возможно, так он пытался это скрыть.
Но и мы тоже, конечно, робели – да не только мы, у всей его свиты, помощников, советников, охранников словно чуть-чуть слабели, подгибались колени, когда появлялся Ельцин – большой, высокий, громкоголосый.

Было трудно представить себе, как этот человек делает то, о чем уже известно было по рассказам людей из его окружения: задает вопросы, из которых ясно, что он не знает, как ему быть в той или иной ситуации, колеблется, просит совета, шутит, хвалит, ругает подчиненных, спорит с ними.

Гораздо больше я узнал о Ельцине, когда работал вместе с Сергеем Урсуляком, ставшим с тех пор – после «Ликвидации», «Жизни и судьбы» и «Тихого Дона» — одним из самых успешных наших кинорежиссеров, над документальным сериалом «Президент всея Руси».

Незапланированная премьера его состоялась на «старом» НТВ 31 декабря 1999 года. Фильм мы делали тщательно и неторопливо, рассчитывая показать его в канун грядущей «смены караула» в Кремле, ожидавшейся летом 2000 года. Но потом Ельцин вдруг взял, да и подал в отставку за полгода до срока — и поскольку, как говорится, дорого яичко к красному дню, Урсуляку в канун Нового года пришлось по тревоге мчаться в монтажную и в пожарном порядке устранять самые явные недоделки, чтобы выдать в эфир хотя бы первые две серии из четырех, как есть, в черновом варианте.

Фильм – уже в окончательной, «отутюженной» версии — легко найти в Интернете. С тех пор про Ельцина снимали много, но лучше Урсуляка, на мой взгляд, так никто ничего и не сделал. В том фильме Ельцин — живой. И об этом там — множество замечательных историй.

Мне, например, очень нравится та, которую рассказывает Григорий Явлинский: как накануне первого тура президентских выборов 1996 года Борис Николаевич пригласил его к себе, долго уговаривал Григория Алексеевича снять свою кандидатуру, призвать сторонников «Яблока» проголосовать за переизбрание действующего президента, обещая за это высокий пост в правительстве и всяческую поддержку. Уговаривал и так, и сяк, Явлинский — ни в какую: мол, какой же я политик, какой же я лидер партии, если откажусь от участия в выборах?! В последний момент, когда встреча вроде бы уже закончилась ничем, и Явлинский шел к дверям огромного президентского кабинета, Ельцин вдруг окликнул его:

— Вернитесь!

Подошел к нему вплотную, спросил в упор:

— Так и не согласитесь?

— Нет.

И тут Ельцин неожиданно хитро улыбнулся и сказал:

— И я бы не согласился.

В этом – весь Ельцин. И в том, как он – об этом рассказывает в фильме Анатолий Чубайс — ни секунды не задумываясь, размашисто написал «Согласен» на челобитной своего бывшего архиврага Руслана Хасбулатова, нижайше ходатайствовавшего перед президентом о прикреплении к «кремлевской» поликлинике – к изумлению руководителя ельцинской администрации, где долго мучились, боялись, никак не решались доложить Борису Николаевичу о просьбе бывшего мятежного спикера.

Ельцин никогда не был мстителен – поверженный враг для него переставал быть врагом. За единственным исключением: Горбачеву он так и не смог чего-то простить, чего именно – мы, наверное, так никогда не узнаем.

Он никогда не был стяжателем, был прост в быту. Госдача в подмосковной Барвихе — с казенной мебелью с инвентарными номерками — была верхом его сугубо личных представлений о домашнем благополучии – и в этом он мало чем отличался, по-моему, от своего alter ego Михаила Горбачева.

Он обожал простую советскую еду, которую ему готовила Наина Иосифовна — и кремлевские повара, ездившие с ним во все зарубежные поездки. В мировых гастрономических столицах они продолжали кормить его всеми этими щами, рассольниками, котлетами да макаронами по-флотски – бывший министр иностранных дел Андрей Козырев рассказывал, как долго не мог уговорить Ельцина в Париже сходить в хороший ресторан, хотя бы разок попробовать, что такое знаменитая высокая французская кухня.

В Ельцине-человеке отпечаталась романтика его молодости — студенческих общежитий, походов с палатками, кострами, байдарками и пляжным волейболом, хрущевских новостроек 60-х, когда повзрослевшие жители «общаг» по всей стране строили Черемушки – в каждом городе свои — и потом вместе туда переезжали.

Трогательная, на всю жизнь, дружба с однокурсниками. Крепкая семья. Непревзойденная — на мой сугубо личный взгляд – как первая леди, Наина Иосифовна. Нежная любовь к ней и к дочерям, оказавшаяся — как потом выяснилось — гораздо сильнее любви к власти и заботы о собственном политическом наследии.

Ельцин был демонстративно вежлив, никогда никому из подчиненных не тыкал, со всеми был по имени-отчеству. Никто от него не слышал грубого, матерного слова – это от человека-то, пол-жизни проработавшего на стройках! – хотя порой казалось, что в его знаменитом раскатистом «па-ни-маешшшь» слышатся все тридцать три оттенка крепкого русского непечатного слова.

Он умел выслушать советников и помощников, не считал зазорным учиться у них, прислушиваться к ним – до такой степени, что порой мог отменить уже принятое решение.

Как это было в марте 1996, когда он хотел распустить Госдуму, запретить КПРФ, отложить, но по сути — отменить президентские выборы.

Как это было весной 1999, когда он снова послушал Чубайса и в последний момент отказался от намерения выдвинуть на пост премьера — вместо отставленного Примакова – покойного Николая Аксененко.

Я знаю людей, пользовавшихся тогда немалым влиянием в Кремле, которые еще долго были убеждены: в отличие от Степашина, на которого тогда пал выбор президента и который не справился с обязанностями премьер-министра, Аксененко мог проявить себя совсем с другой стороны и в итоге, доказав свою способность быть руководителем правительства, стать ельцинским преемником.

Но история распорядилась иначе.

И вот тут, мне кажется, важно сказать то, что в день юбилея может быть замазано «приторным елеем» мемуаристов, не впишется в «поклонения установленный статут».

Борис Николаевич Ельцин был хороший человек. Он был живой человек. Как живой человек, он порой ошибался. Он сделал немало плохого. Но гораздо больше сделал хорошего.

Он очень много сделал для того, чтобы русский коммунизм, бессмысленный и беспощадный, никогда больше не пришел у власти. Чтобы в стране уважались демократические правы и свободы граждан. Чтобы талантливые, образованные, предприимчивые люди могли себя реализовать. Чтобы частная жизнь стала личным делом каждого. Чтобы в стране не было никакой господствующей идеологии. Чтобы страна была в нормальных отношениях с остальным миром.

Но все это, увы, было перечеркнуто одним-единственным решением, которое Ельцин принял летом 1999-го года, когда он объявил своим преемником Путина. Не важно, повлиял ли на него хитромудрый Волошин, вездесущий Чубайс или кто-то еще из царедворцев, пошел ли он на поводу у дочери Татьяны, или кто-то из злокозненных олигархов склонил его в пользу этого выбора.

Это было, в конечном счете, его решение. И это была ошибка. И цена этой ошибки для самого Ельцина оказалась трагически высока.

Тут важна даже не личная судьба Ельцина. Не то, что бывшего президента в последние годы жизни было не слышно и не видно. Не то, что он провел эти годы едва ли не как пленник в золотой клетке — в полном молчании, странным образом не реагируя ни на один из многочисленных случаев, когда бесстыдным образом демонтировались политические конструкции, возведенные его стараниями.

Будем считать, что это был его личный выбор, добровольное молчание, добровольное заточение.

Важно другое. Важно, что в итоге политическое наследство Ельцина сегодня полностью разбазарено. Остался один Путин.

И пусть никого не вводит в заблуждение недавний сусальный эпизод, когда первые лица государства почтительно поучаствовали в открытии «Ельцин-центра» в Екатеринбурге — очередная операция прикрытия.

На самом деле, увы, от времени Ельцина в стране не осталось практически ничего, кроме воспоминаний.

[Владимир Познер]

http://echo.msk.ru/blog/pozner/1704888-echo/
20:17 , 01 февраля 2016

автор
журналист

Сегодня Борису Николаевичу Ельцину исполнилось бы 85 лет. Если бы он был жив, я обязательно поздравил бы его вне зависимости от того, был бы он президентом или пенсионером. Я бы сказал ему о том, как я благодарен ему – и за поступки исторические, и за сугубо личные.

Если говорить об исторических, так это прежде всего за то, что он покончил с Советским Союзом, покончил с империей. Именно он, а не Михаил Сергеевич Горбачев.

Если говорить о личных поступках, то могу рассказать о двух случаях. Когда Борис Николаевич был в опале в должности заместителя председателя Госстроя СССР, мне было предложено взять у него интервью. Он баллотировался в Верховный Совет СССР от Москвы, ему противостояли директор завода ЗиЛ Браков и бывший председатель Совета Министров СССР Рыжков, у которых интервью должны были взять другие журналисты. Помню, Ельцин вышел мне навстречу из кабинета ровно в уговоренное время – 11:00. Он выглядел великолепно: серебристые волосы, яркие голубые глаза, розовые щеки, темно-синий костюм сидел на нем как влитой. Я сказал ему, что буду интервьюировать в режиме прямого эфира, ровно 30 минут, просил, чтобы он по возможности отвечал коротко. Я не буду сейчас вдаваться в подробности, но приведу лишь один вопрос и его ответ, который поразил меня:

– Борис Николаевич, вы – демократ?
– Нет. Как я могу быть демократом? Вы же знаете, в какой стране я родился, членом какой партии я был. Как я могу быть демократом. Может быть, общаясь с демократами, я этому научусь, но пока…

Ответ, на мой взгляд, необыкновенно прямой и умный.

[Максим Соколов]

http://izvestia.ru/news/603037
1 февраля 2016, 17:19 | Политика |

Журналист — о том, почему не утихает нелюбовь к первому президенту России

Первого президента России Б.Н. Ельцина, 85-летие которого приходится на 1 февраля, продолжают активно поминать, причем далеко не все — «незлым, тихим словом». Много и поминающих словом злым и громким.

Вообще говоря, удивительного в этом мало, ибо посмертная судьба правителей России, какую ни возьми — всё незавидная. Взять хоть правителей XX века. Единственный из них, кто не удостоился обильных поношений, — это недолговечный К.У. Черненко. По краткости и неприметности царствования — эдакая Анна Леопольдовна XX века. А те, кто правил чуть дольше, — все получили (и до сей поры получают) от потомков сполна.

А поскольку на правление Б.Н. Ельцина приходятся события экстраординарного масштаба и значения, то даже будь он идеальной трезвости Брутом и Периклом, ему досталось бы по полной, потому что правитель отвечает за все издержки своего царствования. Они могут быть неизбежными, могут быть следствием его грубых ошибок и даже злодейских замыслов — для суровых потомков всякая вина виновата. Не диво, что общественное мнение качнулось в сторону деельцинизации.

Тем не менее в осуждении Б.Н. Ельцина есть некоторые странности. Уже 16 лет, как он ушел из Кремля и без малого 9 лет — из жизни. Исторические декорации ныне меняются быстро, и 1999 год — последний год его правления — отдает уже большой древностью. Не говоря уже о 1990–1991. Логично допустить, что горести и обиды, выпавшие на долю многих граждан в ельцинскую эпоху, должны постепенно забываться. Время — лучший лекарь, дело забывчиво, а тело заплывчиво.

Но нет. Немалая часть посмертных критиков Ельцина подобна нашим прибалтийским братьям, у которых время не лучший лекарь, а совсем наоборот. Чем дальше уходит в прошлое советский период в истории Прибалтики, тем сильнее ожесточение против России (возможно, ожесточение политиков, а народ кто же спрашивает). Сравните 1995 год, когда воззрение «Что было, то было, мертвых с погоста не носят» вполне имело хождение, с нынешним отважным остервенением. Правда, у прибалтов это есть, возможно, единственный способ напомнить о себе и выпросить субсидии на борьбу с вековечной русской угрозой, а всё более острое по мере все более дальнего ухода в прошлое переживание ельцинского правления — с него-то какой профит?

Вероятно, увеличение накала в критике Ельцина связано с общим ожесточением публичной полемики и всё более возрастающим разделением народа на большой и малый (пресловутое 86% — 14%). Тем не менее странно, что за все вынужден отдуваться покойный президент. Ведь сегодня он ни в какой мере не является священной хоругвью для 14%. В ходе недавней попытки навязать партии дискуссию о 1990-х с целью реабилитации той поры в широком общественном мнении раздавалось много голосов, описывающих то время как эпоху замечательной несмущаемой свободы, широкого творчества, цветения духа etc. — но совершенно без упоминания правительствующих тогда особ. Их — и в первую очередь Ельцина — как будто и не было, а дух цвел сам по себе.

Можно понять неприязнь охранителей к обобщенному Фейсбуковичу — слишком многое их разделяет, однако проблема в том, что Фейсбукович нимало не молится на Ельцина и даже, как правило, избегает самого упоминания его имени. Если же вспомнить старших представителей означенной плеяды, то в те самые 1990-е многие из них обращали свою свободолюбивую критику на Ельцина, и критика была острой и жгучей — взять хоть УЖК (уникальный журналистский коллектив) им. В.А. Гусинского. Так что логики в уязвлении Фейсбуковичей посредством посмертного поношения Б.Н. Ельцина немного. Конечно, в общественной (а равно и в частной) перебранке логика весьма часто страдает — и тем не менее.

Сегодняшнюю ярую критику первого русского президента, наверное, можно объяснить бегом времени — причем чрезвычайно быстрым бегом. Бесспорно, есть люди, которые с младых ногтей осуждали Ельцина, революцию 1991 года, лихие 1990-е, распад СССР, «Обнимитесь, миллионы», большой скачок к рынку и прочие яркие приметы эпохи. Они жили тогда, им было тошно, теперь им несколько менее тошно, потому что их точка зрения на те времена сделалась более популярной. Как раз к таким людям менее всего претензий — Hier stehe ich, ich kann nicht anders.

Но немалая часть сегодняшних критиков шла через преодоление своих тогдашних взглядов. Им верилось, что рынок решит все проблемы и приведет к скорому процветанию, что Европа (или США) — наш рулевой, поскольку всеблаг и замечательно умеет решать все проблемы, что разоружение (в том числе и одностороннее) — великое благо, ибо позволяет покончить с застарелым милитаризмом, что свобода нас встретит радостно у входа и братья меч нам отдадут (а не дадут, догонят и еще дадут). Потом выяснилось (причем зачастую на собственной шкуре, то есть весьма болезненным образом) что жизнь сложнее — причем существенно сложнее, и что «Голос Америки» и перестроечный журнал «Огонек» описывали ее несколько упрощенно.

Переоценка ценностей шла и шла, покуда они не впали в ретроградство и не стали поносить реформаторство — и президента-реформатора. Чем дальше, тем крепче.

С высот своего приобретенного дорогой ценою опыта они и стали поносить Б.Н. Ельцина, который в 1991 году безоглядно верил в то же, во что тогда столь же безоглядно верили и они. Критиковать таким образом весьма легко, но не сказать, чтобы очень честно.