*340. Путин итоги

[Козьма Минин]

[Геродиан]

[Фукидид]

[Александр Никонов]

[Козьма Минин]

https://ic.pics.livejournal.com/serg...8_original.jpg

[Леонид Мартынюк]

https://leonid-martinyk.livejournal.com/169959.html
leonid_martinyk
28 марта 2019, 06:35


Россия снабжает голубым топливом всю Европу, но не может провести газ в каждый третий российский дом. При этом Путин говорит о необходимости газифицировать страну с первых лет своего правления.


Путин, 5 сентября 2005 года: «…принципиальный вопрос – газификация. Поддерживаю инициативу компании «Газпром» по реализации масштабной программы газификации страны. …Такая программа особенно необходима сельским территориям страны.»

По состоянию на январь 2019 года уровень газификации населенных пунктов Российской Федерации составил 68,5%. По этому показателю Россия отстает не только от развитых европейских стран, но и от многих бывших республик СССР. (1, 2, 3, 4, 5)

Газпром – одна из крупнейших и богатейших мировых компаний, также, это государственная компания, принадлежащая гражданам России, которая должна прежде всего работать на жителей этой страны.

А. Миллер, Председатель правления и заместитель председателя совета директоров ПАО «Газпром», 16 февраля 2018 года: «Компания занимает первое место среди 250 ведущих мировых нефтяных, газовых, электроэнергетических компаний. «Газпром» располагает самыми крупными запасами газа в мире …Ну, без сомнения, самой главной социально ориентированной программой является программа газификации.»

Вопреки всем этим социально ориентированным программам, темпы газификации России в годы высоких нефтяных цен при Путине были такие же, как и в кризисные девяностые годы при Ельцине. Настоящей главной целью Газпрома является строительство многочисленных газопроводов для продажи голубого топлива за рубеж. Поэтому ожидать ускорения газификации России с ближайшие годы не приходится. (1, 2, 3, 4, 5, 6, 7)

Михаил Субботин, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН, 12 марта 2018: «По поводу Газпрома и его возможностей с точки зрения газификации. Газпрому предстоит, так он нацелился, строить три экспортных газопровода: Нордстрим 2, расширение системы под него на Северо-Западе России, Турецкий поток, Сила Сибири, Амурский ГПЗ для поставок в Китай. Кроме того, требуется подготовить Чаядинское месторождение к подаче газа по Силе Сибири. Ни на один из этих проектов Газпром пока не смог привлечь проектное финансирование. Поэтому, в серьез рассчитывать, что он займется какими-то другими делами, когда у него не решены цели, которые он поставил перед собой как главные, ну, в общем, это история сомнительная»

Несмотря на эту печальную реальность, высшие российские чиновники периодически обещают в ближайшие годы завершить полную газификацию страны.

Медведев, президент России, председатель совета директоров ОАО «Газпром» в 2000-2008 гг., 21 июня 2009 года: «По гази, по газификации отдельная очень серьёзная программа. …для «Газпрома» это очень большое, серьёзное направление работы …мы обязательно это доведём до конца. Цель очень простая – во всех наших деревнях, которые развиваются, и во всех наших городах должен быть газ»

Клеймёнов: «Какие-то сроки Вы обозначаете для себя в этом?»

Медведев: «Мы смотрели, где-то это период до 15-го года. У нас есть просто очень удалённые места, особенно в Сибири и на Дальнем Востоке, деревни, которые расположены на расстоянии сотен километров. Но всё равно газ нужно тянуть и туда.»

Через 6 лет, когда программа газификации провалилась, Медведев показал себя настоящим хозяином слова: слово дал, слово – взял.

Медведев, премьер-министр России, 21 апреля 2015: «Конечно, никто никогда не говорил, что газ будет в каждой деревне – это просто экономически нецелесообразно.» (1)

Как водится, наступление светлого газифицированного будущего отодвинули до очередной круглой даты. Причём газ до сих пор не пришёл не только в глухие деревни «в три дома», но и в довольно крупные населённые пункты. Отсутствие газа является смертным приговором для некоторых из них – люди стремятся переехать туда, где есть газ, а, значит, и минимальный набор бытовых удобств.

Медведев, 28 февраля 2008 года: «Доступность газа – это совершенно другое качество жизни, один из неотъемлемых признаков благополучия. … Уже в обозримой перспективе предстоит полностью газифицировать все территории… Для страны это важнейшая социальная задача.»

Путин, 4 июня 2014 года: «Уверен, грамотная и долгосрочная газовая политика позволит нам создать новые стимулы для расширения использования газа на внутреннем рынке, продолжения газификации регионов, которая кардинально меняет качество жизни граждан России.»

Но есть и другая неподъёмная для бедного сельского населения России проблема — стоимость подключения к газовой «трубе». Подводку газа непосредственно к домам вынуждено оплачивать само население.

ОТР, 14 марта 2019 года: Журналист: «Дозвонился к нам Никита из Липецкой области.» Никита: «У меня отец живет в деревне. Лет пять назад, когда Путин сказал, что надо там все газифицировать и газ пойдет в село. Приехали люди, положили трубу. Буквально, там, десять метров от дома. Закопали ее. Надо подключаться, надо проводить газ в дом. …Местные газовщики озвучивают ценник: 160 тысяч рублей. У меня у отца пенсия – 8200.»

Игорь Юшков, ведущий эксперт фонда национальной энергетической безопасности, 5 февраля, 2019 года: «Вот сейчас можете зайти на сайт Горгаза, там будет даже написано в электронном виде. Пожалуйста, там, от трубы до вашего забора от 62 тысяч рублей. Вот на сайте Мособлгаза, а от вашего забора до вашего дома от 200 тысяч. И это самое низкое, что есть. И они говорят: Это все утверждено тарифами правительства и так далее.»

Необходимо либо вообще избавить людей от платы за подключение газа, либо сделать эту процедуру менее болезненной для их кошельков. Ведь, как нас уверяют, Газпром – это не частная компания, а национальное достояние.

Реклама: «Газпром – национальное достояние»

Путин, 19 декабря 2013 года: «по закону недра принадлежат народу…По поводу «Газпрома» и национального достояния… «Газпром» – это государственная компания с контрольным пакетом у российского государства.»

Все путинские годы, это национальное достояние лучше всего работало на обогащение руководства компании. А газификация страны росла в среднем на один процент в год. Такими темпами все населенные пункты России будут подключены к газоснабжению только через 30 лет. (1, 2, 3, 4)

Путин, 12 марта 2019 года: «У меня к вам просьба, вы мне подготовьте, пожалуйста, предложения компании Газпром по увеличению темпов газификации внутри страны»

© Леонид Мартынюк, 2019 г.

Создано при поддержке: КРЕС Полишкола

[Сергей Ёлкин]

[Леонид Мартынюк]

https://leonid-martinyk.livejournal.com/170215.html
8 апреля 2019, 05:40

Семь с половиной лет назад, в сентябре 2011 года, Путин и Медведев публично продекларировали свои обещания на предстоящие годы. Пришло время оценить, насколько эти слова оказались близки к реальности.


Путин, 24 сентября 2011 года: «Сегодняшний экономический рост России – порядка 4 процентов. …двигаясь с нынешней скоростью, мы не добьёмся укрепления наших позиций…Нужно вновь вернуться к тому, что было совсем недавно, несколько лет назад, до кризиса, раскрутить маховик экономического развития, темпов роста до 6–7 процентов в год, а за следующие пять лет войти в пятерку крупнейших экономик мира. Абсолютно реальная задача»

Раскрутить маховик экономического развития Путину не удалось. Внутренний валовый продукт России последние 8 лет рос в среднем на полтора процента в год. По прогнозу Центра развития Высшей школы экономики, в ближайшие три года увеличение российского ВВП не превысит 2%.

Алексей Кудрин, Председатель Счётной палаты Российской Федерации, 15 марта 2019: «Несмотря на то, что правительство поставило своей целью в этом году рост 1,3 процента ВВП, что ниже, чем в предыдущие годы. Мой прогноз, что это будет около одного или даже ниже. …например, первые два месяца этого года у нас промышленность ниже растет, чем, там, год назад. Всего на 1,1 процент. Это, в общем, не такой высокий рост»

Рост российской экономики в 2011-2018 годах существенно отставал от темпов увеличения мировой экономики.

Путин, 24 сентября 2011 года: «…а за следующие пять лет войти в пятерку крупнейших экономик мира. Абсолютно реальная задача»

И поэтому Россия не вошла в пятерку крупнейших экономик мира ни по паритету покупательной способности, ни тем более по номиналу.

Путин, 24 сентября 2011 года: «Причём это должен быть не сырьевой, а качественно иной рост, построенный на инвестициях, передовых технологиях…»

Объем прямых иностранных инвестиций в российские компании за семь лет сократился в 26 раз. Инвесторов пугают не только санкции, но и внутренние проблемы: стагнация в экономике, падение доходов и спроса внутри страны, плохой деловой климат. Чистый отток капитала частного сектора из России в 2018 г. вырос в 2,7 раза по сравнению с предыдущим годом – до 67 с половиной миллиардов долларов.(1, 2, 3)

Евгений Гонтмахер, доктор экономических наук, 14 февраля 2019: «Частные инвестиции, кстати, в Россию не идут. …Например, есть данные за январь этого года по оттоку капитала. Отток капитала в январе этого года больше, чем в январе прошлого. Казалось бы, в январе прошлого года уж куда хуже, санкции в разгаре, с Соединенными Штатами обострение. В этом году даже больше.»

Путин, 24 сентября 2011 года: «Мы должны подставить плечо бизнесу за счёт опережающего развития инфраструктуры. … За ближайшие 10 лет в два раза увеличим объёмы дорожного строительства в стране.»

Темпы ввода в действие в России автомобильных дорог с твёрдым покрытием с 2011 года были самыми низкими за последние 27 лет. По данным МВД, плохие дороги стали причиной 40 процентов дорожно-транспортных происшествий, произошедших в России в 2017 году. (1, 2, 3, 4, 5)

Путин, 24 сентября 2011 года: «Мы заставили отступить демографический кризис, который грозил самому существованию России. …и нам нужно закрепить позитивные тенденции в демографии, обеспечить постепенный прирост численности населения страны.»

После трех лет незначительного естественного прироста населения с 2016 года в России возобновилась естественная убыль жителей страны. В январе 2019 года она увеличилась на тридцать два с половиной процента по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составила больше 44 тысяч человек. (1, 2, 3)

По официальному прогнозу Росстата, в ближайшие 17 лет смертность в России будет превышать рождаемость в среднем на 416 тысяч человек ежегодно.

Сергей Рязанцев, член-корреспондент РАН, директор Института социально-политических исследований, 25 декабря 2018: «Демографические проблемы это есть демографическая катастрофа для России. Потому что огромная территория …а она практически не заселена, во-первых. Во-вторых, есть регионы, где просто провальные тенденции в демографии, то есть, там пустеет территория. Удержать их ни экономически, ни геополитически мы не сможем.»

Путин, 24 сентября 2011 года: «Уже в будущем году зарплаты школьных учителей сравняются или превысят среднюю зарплату по экономике во всех без исключения регионах России... За 5 лет мы должны построить в России не менее 1 тысячи школ…»

Все последние 8 лет средняя зарплата в отрасли «образование» значительно отставала от средней зарплаты по стране. По данным мониторинга, который провел путинский ОНФ, реальная зарплата учителей существенно ниже официальной. В 75 регионах реальный уровень зарплат учителей ниже среднего по экономике регионов, в 16 – минимум на 25%.(1, 2, 3)

А число школ в России за последние 7 лет было не увеличено на 1000, а сокращено на семь с половиной тысяч. (1, 2)

Учитель из Казани, 10 октября 2018 г: «Полная учебная нагрузка – 18 часов, у меня есть. Заработная плата? Вот в сентябре я получила получку 10 тысяч рублей и аванс 8 тысяч с копейками. То есть, это около 19 тысяч рублей. Журналист: А как ощущаете себя с такой зарплатой?

Учитель: Я могу сказать только о себе - униженной и оскорбленной.»

Путин, 24 сентября 2011 года: «Уже в ближайшее время вслед за снижением инфляции нужно обеспечить дальнейшее снижение ставок по ипотечным кредитам. Это рыночные субстанции, я хочу сказать об этом очень аккуратно, но где-то к 6,5–7 процентам мы должны в ближайшие годы подвинуться»

По официальным данным Центрального банка России, средневзвешенная ставка по ипотечным жилищным кредитам, предоставленным физическим лицам, с 2011 года по настоящее время, не опускалась ниже 9 с половиной процентов. В феврале 2019 года ставки по ипотечным кредитам выросли до 10 с половиной процентов.

Путин, 14 марта 2019 года: «…к сожалению, чуть-чуть ипотека подросла: была 9,5 (9,56, по-моему), сейчас 10,5–11 процентов в среднем»

Медведев, 24 сентября 2011 года: «Я готов ...продолжить реальную деятельность по ...повышению стандартов жизни наших людей, строительству современного правового государства»

Путин, 24 сентября 2011 года: «Мы должны …укрепить демократические институты. …сформировать такую систему, которая снизит коррупцию. …Мы намерены и дальше улучшать деловой климат»

По индексу восприятия коррупции Россия в 2018 году оказалась на 138-м месте в мире. Соседи России по рейтингу: Мексика, Гвинея, Иран и Ливан. В 2019 году неправительственная организация Freedom House вновь отнесла Россию к числу несвободных стран. По индексу верховенства права Россия находится на 88-м месте из 126 стран мира.

Борис Титов, уполномоченный при президенте РФ по правам предпринимателей, 14 марта 2019: «Сегодня больше волнует защита. Защита от чиновников, административное давление и защита, к сожалению, от силовых структур. Потому что проблема силового давления, уголовного давления, тоже, к сожалению, не решена»

Медведев, 24 сентября 2011 года: «…повышение благосостояния наших людей… Это выполнение социальных обязательств, повышение, насколько, конечно, это возможно, зарплат, пенсий, пособий, борьба с бедностью.»

Путин, 24 сентября 2011 года: «Я убеждён, каждый работающий человек в России должен получать достойную заработную плату. …При этом должны существенно увеличиться и зарплаты бюджетников.»

Реальные располагаемые доходы россиян падают пять лет подряд с 2014 года. В 2019 году это падение продолжилось. Численность населения с доходами ниже прожиточного минимума, по данным Росстата, увеличилась с 2011 года на два миллиона человек и достигла максимального значения за последние 12 лет. (1, 2, 3, 4, 5, 6)

Путин, 24 сентября 2011 года: «Дорогие друзья! Наша политика должна быть абсолютно правдивой, честной и последовательной».

© Леонид Мартынюк, 2019 г.

Создано при поддержке КРЕС Политшколы

[Russia Today]

[Новое время]

https://volnodum.livejournal.com/3087260.html
Пишет volnodum (volnodum)
2019-04-23 12:25:00

Какой будет Россия после Путина? Каковы первоочередные задачи новой власти? Об этом мы говорили с Дмитрием Гудковым, Гарри Каспаровым, Михаилом Касьяновым, Алексеем Навальным и Ильей Яшиным
(Первый блок вопросов*)
Журнал «The New Times» предложил семерым лидерам реальной российской оппозиции ответить на десять одинаковых вопросов, касающихся тех перемен, что должны случиться в России после ухода Владимира Путина и его команды с политической арены. К сожалению, пока Михаил Ходорковский и Григорий Явлинский не сочли для себя возможным участвовать в данном проекте. Однако наша редакция надеется, что, учитывая важность обсуждаемых проблем, они к нему в дальнейшем присоединятся.

Сегодня, 23 апреля, мы предлагаем вниманию читателей NT ответы оппозиционных политиков на первые два вопроса проекта.
Режим пал. Вы во главе государства. Вы обрели власть согласно процедурам, описанным в действующей Конституции? Или как-то иначе?


Дмитрий Гудков:
Это может случиться только после того, когда режим рухнет, и на его останках сформируется некая коалиция политических сил, представители которых смогут за круглым столом договориться о серьезной конституционной реформе. Где, например, будут четко прописаны полномочия президента. Они должны быть строго ограничены — во-первых, двумя сроками по четыре года, но главное, что еще и многие полномочия перейдут к парламенту. То есть, это будет такой переход к парламентской республике. Поэтому если уж меня и изберут президентом, то надо понимать, что этот президент не будет царем с огромными неограниченными возможностями. Основная полнота власти должна быть сосредоточена именно в руках парламента. Я сторонник парламентской демократии. Но все это произойдет после выборов, которые будут проведены по новым правилам. О них и нужно будет договориться большой широкой коалиции за круглым столом.

Гарри Каспаров:
Надо отметить, что сама постановка вопроса является дезориентирующей, потому что допускает возможность конституционной смены власти. Это исключено — мафиозная госсистема путинской России не подлежит реформированию.
Очевидно, режим давно миновал стадию, в которой возможны эволюционные изменения. Те, кто давно растоптал законы и захватил власть, ресурсы и не имеет аллергии на кровь, никуда добровольно не уйдут.


Михаил Касьянов:
Если режим пал, то тогда незамедлительно должны быть назначены выборы. Для меня это совершенно однозначно: я могу оказаться во главе государства только по процедурам, описанным в Конституции. Главой государства может стать человек, который выиграл на свободных выборах. У нас сегодня выборов свободных нет.
Другое дело, если мы говорим о каком-то временном руководящем органе, тогда тут могут быть самые разнообразные варианты.


Алексей Навальный:
Действующая Конституция, скорее, описывает механизмы узурпации власти, поэтому сценарий, при котором режим сменится в соответствии с Конституцией, маловероятен. Собственно говоря, само ваше словосочетание «режим пал» подразумевает несколько иной формат транзита власти. Я думаю, что базовых сценария два.
Просто будет распад режима, его ключевых опорных точек, когда уже и во власти не останется людей, которые будут хотеть продолжать его оборонять

Первый — это когда нынешняя власть доведет всех совсем до белого каления, и люди выйдут на улицы. Тогда мы увидим нечто среднее между арабской весной и событиями 87-89 годов в СССР. Либо случится какое-то подобие перестройки. Понятно, что слово это в России имеет негативную коннотацию, ну, просто будет распад режима, его ключевых опорных точек, когда уже и во власти не останется людей, которые будут хотеть продолжать его оборонять. Но в целом рисовать эти схемы падения режима — дело довольно неблагодарное. Мы видим, что сейчас сколько угодно примеров — мы с тобой разговариваем, а прямо в это время в Судане происходит переворот. Поэтому сценарий конкретный довольно бессмысленно описывать, но то, что рано или поздно режим дезинтегрируется — нет сомнений. Потому что он вреден всем, включая, как мы видим, его верных сторонников и защитников. Взять хотя бы этих московских омоновцев, которые записывают видеообращение Путину с вопросом — Почему нас выселяют из своих квартир? Мы же, мол, — свои. Мы же, защищая вас, так весело на Болотной молотили всех подряд. Кстати, один из них меня конвоировал — я его знаю очень хорошо. Он был в составе конвоя, который меня возил из ОВД в суд.


Илья Яшин:
Разные могут быть варианты, но трансформация от авторитарного режима к демократическому в идеале, в моем понимании, должна проходить условно по польскому сценарию, когда под давлением снизу власть вынуждена идти на определенные уступки и начинает диалог о трансформации с представителями оппозиции и гражданского общества. То есть, представители гражданского общества, оппозиции и действующей власти садятся за стол и обсуждают то, как это должно происходить. Почему мне этот вариант кажется оптимальным? Потому что это дает определенные гарантии, что не будет крови. Когда люди разговаривают, это, конечно, не гарантирует от эскалации, но, по крайней мере, дает какой-то шанс попробовать избежать прямых столкновений. Поэтому такой вариант — условно польский — самый оптимальный.
А подвигнуть власть на диалог с оппозицией может только обострение ситуации в стране. И тут в политический фактор я верю гораздо больше, чем в экономический. Когда рост политического недовольства и нарастание критической массы этого самого недовольства вынудят идти на уступки, переговоры, в конце концов, подвигнут их обсуждать варианты ухода. Неожиданно может выясниться, что альтернативой такому сценарию остается превращение страны в Северную Корею. Но, мне кажется, сегодня в России у власти люди не того склада, которые способны превратить страну в Северную Корею. Не по моральным соображениям — чисто технически.

Единственное, на что Путин постоянно опирается, что для него действительно кажется важным — его собственная легитимность

Но, повторю, любой сценарий перемен возможен только при постоянном росте давления гражданского общества. Путин в этом смысле довольно точно понимает и чувствует настроение людей, и каждый раз, когда он видит, что теряет популярность, он всегда старается найти какие-то такие варианты — иногда рискованные, иногда авантюрные, иногда популистские — для того, чтобы вернуть доверие. Единственное, на что Путин постоянно опирается, что для него действительно кажется важным — его собственная легитимность. Но легитимность — это же не юридическое понятие, а в некотором смысле — умозрительное. Главное — ощущение того, признают тебя люди главой государства или не признают. А был ли ты избран или назначен, или назвал себя помазанником божьим — вопрос второстепенный. Мне кажется, у Путина примерно такая психология. До тех пор, пока люди воспринимают его в качестве легитимного главы государства, он чувствует себя относительно спокойно. Как только он понимает, что легитимность снижается, тогда он начинает предпринимать какие-то экстренные шаги для того, чтобы восстановить свои позиции — майские указы 2012 года, крымская авантюра, да все что угодно. И в этом смысле, если он будет понимать, что уровень легитимности снизился до критичной отметки и восстановить его уже невозможно, мне кажется, это должно стать отправной точкой для того, чтобы начались переговоры. Я, кстати, не уверен, что сам Путин может быть субъектом таких переговоров. Назначит, скорее всего, каких-нибудь представителей. С Путиным не очень понятно, как вести переговоры. С человеком, который несет ответственность за все то, что происходило, мне кажется, любые переговоры превратятся в политические дебаты и приобретут какое-то эмоциональное содержание. А вот судьба самого Владимира Путина и его окружения ближайшего, несомненно, станет предметом такого обсуждения. Вообще, при смене власти или даже частичной трансформации каких-то режимов судьба руководителей всегда является важным предметом переговоров. Как это было, например, при переходе от ельцинского режима к путинскому. Это же был ключевой вопрос — судьба самого Ельцина и его «семьи» в широком понимании этого термина.

Режим пал. Вы во главе государства. Предположим — руководитель переходного правительства. Каков формат переходного периода? Сколько он продлится? В первых свободных выборах будете участвовать?

Дмитрий Гудков:
Мне кажется, нужно просто всем для себя решить, что если тебя выбрали гарантом переходного периода, то речь может идти только об этом сроке. То есть, на второй срок в исполнительную власть избираться не нужно. И это должно быть тоже договорено. Ясно же, что на первых выборах у того, кто провел страну через переходный период, будет огромное конкурентное преимущество. И такой человек весь этот условный первый срок должен о стране заботиться, а не держать в голове, что ему еще избираться. Тут очевидный конфликт интересов. Но в парламентских выборах такой лидер, мне кажется, должен иметь право участвовать. Он может формировать политическую силу, вести за собой партию, с кем-то выстроить коалицию… Это — да, но не претендовать и дальше возглавлять исполнительную власть. Мне кажется, так будет правильно. Что же касается сроков… Я думаю, переходный период должен продлиться от двух до четырех лет. Но не больше. И за это время необходимо будет провести все политические реформы. Вот экономические пока не трогать, оставить их уже избранной по честным свободным процедурам власти, а сосредоточиться именно на политических. И речь, прежде всего, о конституционной реформе с переходом к парламентской демократии. Но, помимо этого, еще много чего предстоит сделать в переходный период.

Совершенно очевидно, что должна пройти судебная реформа — то есть, необходимо утвердить новый порядок формирования судебного корпуса, вывести судебную ветвь власти из-под влияния исполнительной. Их нужно разделить. Следует изменить нормы конституции, по которым президент предлагает высших руководителей судов.

Первые свободные выборы должны состояться уже в новой стране с полностью реформированной политической системой и совсем другой атмосферой в обществе

Дальше — выборы. Ясно, что следует вернуться к практике прямых выборов — губернаторских, мэрских. Я предложил бы новый формат выборов в Государственную Думу по той системе, которую я в Думе когда-то анонсировал. Это, так называемая, связанная смешанная система, при которой политическая партия, если она проходит в парламент, то мандат, полученный по спискам и по округам, не суммируется. Скажем, партия получила 100 мандатов и при этом победила в 90 округах — первые 90 мест списка получают одномандатники, и только 10 мест — списочники. Это немецкая модель — связанная смешанная система. Но российское ноу-хау, которое мы предлагали как раз с Комитетом гражданских инициатив — избрание не по одномандатным округам, а по многомандатным округам. У нас только 30 регионов, где нельзя делать 2-х или 3-х мандатные округа по числу избирателей, но большинство регионов делятся на 2-х и 3-х мандатные округа. Например, Москва — это 15 3-х мандатных округов. И таки образом будет обеспечено максимально представительство избирателей в Парламенте. Я бы на ту же систему перевел и все региональные Парламенты. Обязательно все должны работать на профессиональной основе.

Разумеется, в переходный период никак не обойтись без реформы СМИ. Сразу отменим все эти идиотские законы о цензуре в интернете, «законы Клишаса», «пакет Яровой»…

То есть, первые свободные выборы должны состояться уже в новой стране с полностью реформированной политической системой и совсем другой атмосферой в обществе. Главная цель этого временного отрезка — создать правила, процедуры, которые уже станут незыблемыми. А на выборах может победить, кто угодно. Он только правила менять не сможет…

Гарри Каспаров:
Ответ логически вытекает из первого — правительство переходного периода будет обладать ограниченной легитимностью, связанной с отсутствием нормальной правовой базы.

Более того, очевидно, что новый госаппарат нужно будет строить с нуля, так как все органы российской власти поражены раковой опухолью коррупции и правового нигилизма.

На мой взгляд, функционал ключевых фигур переходного периода должен заключаться в написании и соблюдении новых законов на этапе государственно — конституционного строительства. Они должны быть априори исключены от участия как минимум в первых свободных выборах, но логично продлить срок моратория на участие в выборах, а еще лучше сделать его пожизненным.

Свободные демократические выборы невозможно провести сразу, и период в 18 — 24 месяцев — минимальный срок, необходимый для появления правовой базы и реализации механизма свободных выборов.

Михаил Касьянов:
Я вполне допускаю реальность такого развития событий. В этом случае, конечно, я бы хотел, чтобы те полномочия, которые даются переходному правительству, были оговорены теми людьми, которые предложили и утвердили такое переходное правительство. Это означает, что сделать это должен свободно и честно избранный парламент. Но такого у нас сейчас нет. Кто формирует правительство? Это или президент, или парламент. Так что ответа на вопрос, откуда появляется переходное правительство, сегодня нет.

Считаю, что переходное правительство должно функционировать до исполнения тех задач, которые перед ним поставлены. А задачи очевидные — подготовить набор законов, связанных с назревшими изменениями и в политической сфере, и в экономической сфере.

В политической сфере — это, конечно, отмена ограничений гражданских свобод: по получению информации, по распространению информации, по митингам и демонстрациям, по участию в выборах. Нужен закон о выборах, который бы предусматривал снятие большинства ограничений. Это необходимо для того, чтобы обеспечить всем людям реальную возможность реализовать свои конституционные права. Причем, возможность не только голосовать за кого-то, но и участвовать в качестве кандидатов. Это относится и к гражданам, и к политическим партиям. В части свобод можно еще много о чем говорить, это очень важный блок. Но набор законов по выборам должен быть принят быстро, чтобы можно было провести настоящие выборы, в честность которых поверили бы все граждане.

Вы же помните начало 2012 года, когда на волне протестов шли консультации с тогдашним президентом, и мы предлагали этот набор законов. Один из них — по упрощению регистрации политических партий — приняли, а остальные закопали, поскольку наши демонстрации постепенно прекратились, уличная активность сошла на нет, и власть посчитала, что больше ничего не надо принимать. Так вот это уже, в принципе, подготовленный набор законов по исполнению норм Конституции о свободе гражданина и его участии в выборах.

Посмотрите на бюджет текущего года, посмотрите на проект трехлетки, и увидите сплошной профицит. Но никакого увеличения расходов на то, что было обещано властью — на социальную сферу, образование, культуру и так далее — ничего этого нет

И второе направление, по которому такое переходное правительство должно энергично поработать — это экономика и социальная сфера. Это решение таких проблем и задач, которые сегодня являются совершенно актуальными, просто кричащими. Первое — это, конечно, отмена решения о повышении пенсионного возраста. Оснований для повышения пенсионного возраста сегодня никаких нет. Это же относится к отмене решения по повышению НДС, это относится, в том числе, к этой комбинации — транспортный налог, Платон, акцизы — и так далее, всё, что связано с преднамеренным вытягиванием из людей последних средств. Например, сборы по капитальному ремонту. Всё это мутные вещи, выжимающие из кармана каждого простого гражданина деньги, которых у власти и так много. Посмотрите на бюджет текущего года, посмотрите на проект трехлетки, и увидите сплошной профицит. Но никакого увеличения расходов на то, что было обещано властью — на социальную сферу, образование, культуру и так далее — ничего этого нет. Никто не собирается увеличивать эти статьи расходов. И инфляция по-прежнему высокая. Нам рапортуют о 3 процентах, сейчас, правда, признали что всё же 5 процентов. Но мы все знаем, что для большинства граждан (власть вынуждена была признать, что количество живущих ниже прожиточного минимума увеличилось вновь — больше 20 миллионов человек) реальная инфляция составляет не 4-5 процентов, а все 25 процентов. А может даже и больше, если считать только по четырем товарам и услугам. Я имею в виду продукты питания, медикаменты, транспорт и услуги ЖКХ. Не будем забывать, что шесть лет подряд в стране происходит поступательное падение реального уровня жизни граждан. Поэтому снижение фискального давления на население и инфляции — это главная тема. Наряду с этим, конечно, чрезвычайно важны системные меры по защите частной собственности и поддержке малого и среднего бизнеса, восстановлению рыночной конкуренции. Уже в этот переходный период экономика должна вновь заработать.

Что же касается участия главы переходного правительства в будущих выборах… По-моему, в первых выборах не должен участвовать, раз он по сути сам будет их готовить. Может возникнуть конфликт интересов. А через цикл — ради бога, не вижу препятствий.

И, конечно, переходный период не должен длиться больше года — двух. Чтобы не возникали соблазны и ложное ощущение незаменимости. Дескать, мы тут пахали сутками, много чего построили, страну сохранили, а сейчас какие-нибудь идиоты-популисты победят на выборах и все развалят… Вот такие настроения не должны успеть родиться. Переходное правительство должно максимально быстро привести страну к настоящим выборам и уйти в тень.

Алексей Навальный:
Так, многое будет как раз зависеть от того, каким образом режим падет. Может, и не понадобится никакого переходного правительства. Вдруг будет так — просто Путин ушел, а вместо Путина решил избраться, условно говоря, Лавров, а против Лаврова выступил Шойгу, и по итогам их конкуренции режим окончательно обвалился, потому что, кто бы из них не победил, он к тому моменту не будет обладать достаточной легитимностью и народной поддержкой. Достаточной, чтобы удержать власть. Поэтому задача тут очень просто формулируется — нужно, чтобы этот транзитный режим и переходное правительство не привели ни к каким волнениям и экономическим катастрофам.

Да, безусловно, предстоит объявить честные выборы. Но, собственно говоря, как мы видим на примере Ближнего Востока и отчасти Украины: режим пал и новые честные выборы — это, примерно, одно и то же, и никакого долгого переходного периода там не понадобилось. Провели новые выборы и начали конституционные реформы. Но в России, правда, проблемы другого масштаба.

Главная цель переходного периода — железобетонно исключить вот эту вечную российскую беду. Я имею в виду систему, автоматически воспроизводящую узурпаторов, которые, может, и не выглядят сначала узурпаторами, но, в конце концов, такими становятся

Тут главная цель переходного периода — железобетонно исключить вот эту вечную российскую беду. Я имею в виду систему, автоматически воспроизводящую узурпаторов, которые, может, и не выглядят сначала узурпаторами, но, в конце концов, такими становятся. Ведь, с приходом Путина сначала многие ликовали. Ельцин, правда, не стал узурпатором, но зато превратился в самодура-алкоголика, который точно также фальсифицировал выборы и начал переназначать губернаторов на какие-то там 23-и сроки.

То есть, социально-экономическая задача переходного периода — чтобы ничего не сломалось, экономика устояла, а люди не чувствовали существенного дискомфорта, а задача политическая — провести выборы и построить новую систему власти таким образом, чтобы узурпаторы не самовоспроизводились. Нас сама история Россия заставляет жестко контролировать власть, не давать ей разгуляться. Поэтому первоочередные задачи — судебная система, честные выборы, СМИ.

Судебная система — крайне сложная вещь для реформирования, особенно быстрого реформирования. Но без того, чтобы кто-то в Уфе пошел и отменил результаты выборов на участке, потому что камера показывает, что они сфальсифицированы, — без этого никогда ничего не получится. Только когда человек приходит в суд, показывает видеозапись, и все — эти выборы отменяются. Только так мы имеем гарантию того, что выборы на самом деле являются способом смены власти и обеспечивают реальное народовластие. Без судебной реформы не будет ни одной другой. В законе должно быть четко закреплено, что попытка украсть или контролировать выборы — тяжелое преступление. История нашей страны говорит о том, что, например, мэр маленького города, который решил немножко вбросить за себя и остаться — он хуже убийцы. Вот это на самом деле суперпреступление.

Средства массовой информации — важнейшая тема. Они должны быть свободны и от тотального государственного контроля, и от олигархического. Это тоже очень важно, как мы видим, в том числе, и на примере Украины сейчас. Конечно, классно, когда много разных каналов принадлежат разным олигархам — это все же в известном смысле соревнование. Но все равно — СМИ, которые принадлежат олигархам, не СМИ. Они просто гонят олигархическую точку зрения. В России сейчас такой проблемы нет, здесь все олигархи сидят под кроватью, тотально всем владеет государство. И, соответственно, все контролирует.

Еще, конечно, важно, чтобы в переходный период заработала партийная система. Но тут как раз проблемы не будет — начнется общественный подъем. Есть у тебя 500 человек сторонников — пожалуйста, иди, регистрируйся в уведомительном порядке. А не так, как с нашей партией «Россия будущего», в которой мы проводили недавно съезд в восьмой раз или в девятый. Безусловно, когда всех отпустят, появится огромное количество партий. А старые, которые сейчас, так называемые, «системные», они же совершенно дохлые и существуют только благодаря тому, что больше туда не пускают никого — ну, конечно, эти партии так или иначе умрут или станут основой для создания новых партий.

Конечно, появится партия националистов, появится партия новых левых, появятся партии всех, кого сегодня душат и не дают дышать. То есть, огромное количество несистемных и с левой стороны, и с либеральной стороны, с правой стороны — все они повалят на выборы. Так что новоизбранный парламент будет многообразным, и вполне возможно — довольно радикальным. Мы же видим на примере того же Египта: не пускали мусульман, маргинализировали их, а потом — раз, и на свободных выборах они получают все места, захватывают и узурпируют власть. Такой сценарий развития тоже крайне негативен, но политически возможен. Поэтому тут надо принимать такие меры, чтобы никто не смог вытеснять других.

Что же касается участия главы этой самой переходной власти в первых выборах, то я не вижу тут проблемы. У него же все равно не будет абсолютной власти, в любом случае какая-то коалиция займется выработкой новых правил и законов. Не один человек. Поэтому у него не будет возможности создать себе преимущества. Если это буду я, конечно, стану участвовать в первых выборах на равных конкурентных условиях со всеми остальными кандидатами.

Илья Яшин:
Я считаю, что если ты возглавляешь переходное правительство, то ты не можешь участвовать в первых выборах. Ты в некотором смысле формируешь правила игры. Всегда же возникает соблазн. Поэтому это важное правило — если ты участвуешь в переходном правительстве, строишь с ноля формат новых выборов и имеешь возможность влиять на процесс, то, как человек, контролирующий некие рычаги управления, некий административный ресурс, чтобы избежать злоупотреблений этим административным ресурсом, руководитель переходного правительства должен отказаться от участия в выборах. Причем, я уверен, что переходный период не может быть очень длинным. Максимально — два года.

За эти два года должна быть проведена ревизия существенного массива законов, которые были приняты, примерно, в последние 20 лет. Многие из них следует либо отменить, либо пересмотреть, либо переработать. За этот период необходимо сформировать, по крайней мере, фундамент институтов конкурентной политической системы. Должны быть совершенно четко и недвусмысленно закреплены механизмы выборов, механизмы политической дискуссии, а также гарантии сменяемости власти. Отдельный вопрос — СМИ. Это же важнейшей сектор всей общественно-политической системы. Без свободных СМИ никакая политическая конкуренция просто невозможна.

То есть, пошаговая дорожная карта такая: шаг первый — отмена репрессивных и вредных законов, которые были приняты за последние годы; шаг второй — принятие новых законов, которые определят параметры новой системы политической конкуренции; шаг третий — проведение первых свободных выборов.

*Ответы лидеров российской оппозиции на следующие вопросы проекта «После Путина» будут опубликованы в среду, 24 апреля.

https://newtimes.ru/articles/detail/179811