*1281. Левичев, Николай Владимирович

[Новые Известия]

http://www.newizv.ru/politics/2008-0...-levichev.html

Руководитель фракции «Справедливая Россия» в Госдуме Николай Левичев:
«Любой закон можно извратить и довести до абсурда»
28 Февраля 2008 г.

Подготовила Кира ВАСИЛЬЕВА

У нас в гостях на традиционной летучке побывал руководитель фракции «Справедливая Россия» в Госдуме Николай ЛЕВИЧЕВ. Мы говорили о свободе слова в России, о том, почему граждане не доверяют депутатам. Политик рассказал, чем его партия отличается от «Единой России», и объяснил, почему депутаты оппозиционных парламентских партий не имеют возможности работать с избирателями во всех регионах страны.

– Николай Владимирович, разговор в редакции мы обычно начинаем с вопроса о прессе. Как вы оцениваете качество российской журналистики?

– После того, как я стал публичным политиком, мне очень редко доводилось встречать политических журналистов, с которыми было бы интересно разговаривать. Наверное, отчасти потому, что многие очень молоды – студенты. Например, однажды в субботу мне позвонили с одного из центральных телеканалов и говорят: «Срочно нужен ваш комментарий». Я объяснил, что живу за городом, на что мне ответили: «Ничего, сейчас приедем». Тогда, помнится, речь шла о нашумевшей встрече актива Партии жизни с Владиславом Сурковым, и как раз тогда в прессе появилась фраза о создании «второй ноги» власти. Через два часа приезжает ко мне корреспондент – студент и я понимаю, что ему просто сказали: «Езжай, задай этому хмырю такой-то вопрос». Парень даже не знает, по поводу чего берет у меня комментарий – опубликованной стенограммы встречи в глаза не видел. Еще пример – на региональную конференцию политической партии посылают корреспондента – девушку. Но по ней видно, что она никогда ни в одной общественной организации не состояла и даже не знает, что такое кворум, не знает элементарных демократических процедур и пытается взять комментарий. В общем, знающий, интересный политический журналист нынче большая редкость.

– Как вы думаете, свобода слова сейчас есть в стране?

– Если кому-то захочется полить меня грязью, то это довольно просто сейчас делается. Есть издания, которые не гнушаются это сделать за определенную плату. Я думаю, что сегодня у свободы слова есть определенный тариф. У кого есть финансовые возможности, тот и осуществляет свободу слова. Так, например, в период избирательной кампании была запущена «деза» о моей якобы причастности к сайентологам.

– Но действительно ходят слухи, что вы, Сергей Кириенко и еще несколько политиков были связаны с сайентологами.

– Ни сном, ни духом! Хорошо еще пока не говорят, что я под столом ем младенцев по ночам! Вы сами видите, что у нас, с одной стороны, полная свобода слова. Сейчас я уже добился публичных извинений от г-на Дугина, устами которого запускали эту «жареную утку», и пытаюсь судиться с интернет-ресурсами, которые эту информацию опубликовали. Но в судах мне говорят, что не туда обратился, потому, что они зарегистрированы как электронные версии печатных изданий, которые на самом деле не выходят. Боюсь, эти иски растянутся еще года на полтора. Поэтому в определенном смысле – полная свобода слова.

– Тогда по-другому: в стране есть цензура?

– Ну, цензуры у нас нет точно. В букинистических магазинах можно приобрести старые досоветские издания, где строчки вымараны черными чернилами. В советский период также была даже профессия такая – цензор и был соответствующий государственный орган, который занимался цензурой. С ним согласовывали материалы до напечатания, а еще раньше, до революции, цензуре подвергались даже уже напечатанные книги – простым физическим способом при помощи чернил. В этом смысле цензуры нет. Но, как известно, многие прихожане склонны быть святее Папы Римского. В качестве примера возьмем прошедшие думские выборы. На них избирателей порой склоняли к голосованию за бутылку водки, или грозили, что уволят с работы, или ребенка перестанут пускать в детский садик, если родители не отдадут голос за нужного кандидата. И действительно, люди шли на избирательный участок, брали бюллетень и выражали то мнение, к которому их склоняли. При этом многие держали в кармане фигу. Но некоторые люди не могут жить с фигой в кармане – и начинают писать письма типа: «Уважаемый Сергей Михайлович, в нашу деревню приходил начальник, все дома обошел и сказал, что нам не будет счастья, если мы не проголосуем за такую-то партию. Мы, конечно, проголосовали, но вы этого дядьку накажите». Или директор школы по деревне ходит и собирает паспорта с родителей. Но если вы паспорт ему отдаете, то на что же потом жалуетесь? А потом подводят итоги – а демократические ли были выборы? Как говорил мой любимый учитель: «Математика может проверить очень многое», – к тому же я оканчивал математическую школу. Так вот, я недавно в Интернете нашел очень интересный график: в нем по горизонтальной оси обозначен процент явки на думских выборах от 0% до 100 %, а по вертикали процент голосов, отданных за партию «Единая Россия». Там, где явка составила 50% населения, за «Единую Россию» проголосовали всего 25–35%. Но там, где явка была ближе к 99%, растет и количество голосов, отданных за партию власти. То есть это в Чечне, Ингушетии и других подобных регионах.

– А в Мордовии, говорят наблюдатели, и вовсе вначале насчитывали явку 109 %?

– Значит, она выпала даже из этого графика. Но в целом тенденция понятна – там, где усилия по увеличению явки не предпринимались – результат один, там, где предпринимались – другой. Если обозначить на графике результат оставшихся партий, то, как только явка увеличивается – результат других партий ползет вниз.

– А если бы «Справедливая Россия» оказалась на месте «Единой России» и получила большинство мест в Госдуме, вас бы волновали эти графики?

– Мы не можем поменяться местами с «Единой Россией» в принципе. Но сначала расскажу, почему не удалось нас не пустить в Государственную думу. Примерно за две недели до выборов в наших независимых СМИ стали появляться комментарии кремлевских, как я их называю, экспертократов. Они наперебой высказывались, что «Справедливой России» в Думу ходу нет потому-то, потому-то и потому-то. Но это нас не испугало – так как мы к выборам начали готовиться заранее – у нас на съезде была принята предвыборная платформа, которая была издана тиражом 25 млн. экземпляров, и мы ее сумели распространить по российским городам и весям. Часть этих брошюр осела где-то в гаражах и под столами в партийных офисах, но за 20 млн. я ручаюсь. Мы потом получили несколько десятков тысяч откликов, комментариев и предложений в эту программу. И уже новая программа, принятая на съезде партии в минувшем сентябре, была переписана на три четверти, и в ней учтено огромное количество этих предложений. Например, пункты, касающиеся проблем военных пенсионеров, взяты из писем наших избирателей. В стране нашей оказалось достаточно много людей, чьи аналитические материалы по качеству превосходят работы профессиональных аналитических центров. Поэтому, когда брошюра со словами «План Путина» попадала в руки людей, которые нашу книжечку до дыр зачитали, эффект от нее был нулевой. И поэтому бесполезно нас с «Единой Россией» менять местами, потому что состав нашего основного ядра качественно отличается от состава ядра этой партии. У нас уже почти пол- миллиона членов партии. И огромное большинство этих людей пришли в партию сознательно.

– Но все-таки, чем отличается «Справедливая Россия» от «Единой»?

– Совсем недавний пример – мы не голосовали за поправки в бюджет, которые пришли из правительства, вроде бы с благими целями – увеличить социальные выплаты. Но, по сути, делалась попытка изменения структуры трехлетнего бюджета. То есть его хотели превратить из бездефицитного в профицитный. Дополнительные доходы в размере 1 трлн. 400 млрд. рублей предлагалось распределять таким образом – 331 млрд. рублей – на увеличение социальных выплат, а 1 трлн. 87 млрд. – отправить в стабилизационный фонд. То есть вместо того, чтобы вкладывать их в экономику России, о чем мы уже не первый год говорим, деньги опять будут вкладываться в экономику других стран. Мы понимали: шансов, что эти поправки учтут, у нас не было. Но в целом наша позиция на эти четыре года заключается в том, чтоб будоражить общественное мнение и подталкивать «Единую Россию» в нужном направлении, потому что какие-то наши наработки и предложения частично все же принимаются. И хоть все кричат, что главное для политической партии взять власть, в законе сказано, что на первом месте у партии стоит функция формировать общественное мнение. Мне кажется, что с этой функцией мы худо-бедно справляемся. Вообще попадание партии «Справедливая Россия» в Госдуму является серьезной исторической вехой. Потому что впервые в истории партия, открыто провозгласившая социал-демократические принципы, прошла в Госдуму.

– Если вы себя считаете социал-демократами, вас не смущает, что вас называют «эсерами»? Они были тоже социалисты, но все-таки революционеры.

– Меня лично название «эсеры» не смущает вообще, так как один из моих дедов был членом партии эсеров и депутатом Петросовета, он был балтийским матросом в 1905 году, сгинувшим в 37-м в океане репрессий. Но понимаете, перед нами сейчас стоит проблема вступления в Социнтерн – нам кажется, что для России это будет достаточно значимым событием на международном уровне. Социнтерн на сегодняшний день объединяет более 160 партий из 130 стран. Более 55 этих партий являются правящими в своих странах. Так что это очень авторитетная международная организация. Однако сегодня мне представляется преждевременным констатировать формально, какая на самом деле наша партия: социально-демократическая или социалистическая. Мы свою программу писали, не исходя из наследия Плеханова, а основываясь на сегодняшних мыслях и чаяниях нашего народа, и поэтому мы себя определили «актуальными левыми».

– Вы говорите, что находитесь в оппозиции к партии власти, а какое отношение к самой власти?

– Мы противники революционных изменений, которые связаны с растратой жизненного потенциала нации, и все-таки пытаемся оставаться в том правовом пространстве, которое существует, и улучшать его. Даже в 2003 году, когда Партия жизни на выборах набрала 1,9%, мы стали единственной политической партией, которая поступила по закону и полностью погасила долги за бесплатный эфир – 56 млн. рублей. Кроме нас никто этого не сделал.

– Вы называете крупные цифры – 56 млн. за эфир, брошюра издана 25 млн. экземпляров. Откуда такие деньги?

– Сейчас наша партия ежемесячно сдает справку о доходах и расходах в территориальные избирательные органы. Региональные отделения партии предоставляют данные в региональные избиркомы, а федеральная бухгалтерия контролируется ЦИК. Соответственно налоги платим вовремя. Пока мы не получали положенное по закону по итогам выборов в Госдуму государственное финансирование, партия живет на средства спонсоров.

– Это какие-то бизнес-структуры, которые разделяют ваши взгляды?

– Перечень организаций, которые нам помогают, доступен. Но не будем скрывать, что после съезда «Единой России» с участием Владимира Путина перед думскими выборами, у нас возникла проблема – примерно 9 из 10 потенциальных спонсоров воздержались от выполнения своих, скажем так, фьючерских контрактов.

– Сами воздержались или их кто-то попросил?

– Кто-то сам воздержался, а кого-то, может, и попросили, мне трудно судить. Может, они сами когда-нибудь напишут об этом в воспоминаниях через много лет.

– Тем не менее ждать, что вы перейдете в оппозицию не только «Единой России», но и исполнительной власти, бесполезно?

– А почему вы считаете, что мы не в оппозиции к исполнительной власти? Ведь партия «Единая Россия», которой мы противостоим, это зеркальное отражение КПСС. Только КПСС представляла из себя структуру, которая сформировалась в процессе полного огосударствления партии, а «Единая Россия» формируется за счет партизации властной вертикали. На региональном уровне руководителями этой партии являются люди, занимающие высокие посты в исполнительной власти. Они, обращаясь к избирателям, говорят – если вы проголосуете за «Единую Россию» – мы достроим мост или, скажем, больницу за год, а если вы проголосуете за кандидата от «Справедливой России», то средств на его строительство у государства не будет. Вот и скажите, как не быть в оппозиции исполнительной власти, если она срослась со своей партией?

– А почему вы решили поддержать Дмитрия Медведева?

– Когда партия вырабатывала решение о поддержке, мы с Дмитрием Анатольевичем официально встречались, задали ему вопрос, не планирует ли он в скором времени вступить в какую-то политическую партию. Он ответил, что в обозримом будущем у него таких планов нет. Именно это обстоятельство позволило нам консолидировано выступить в его поддержку. На самом деле я считаю, что неплохой это вариант.

– Последние соцопросы показали, что больше всего россияне не доверяют депутатам, как вы считаете почему?

– В том числе и потому, что у нас представители партий любят поупражняться в остроумии. Они изощренно подбирают какие-то оскорбительные эпитеты для того, чтоб охарактеризовать коллегу по Госдуме. Я считаю, что употребление непарламентских выражений в этом заочном диалоге разрушает политическую культуру общества, формируя негативное отношение граждан к институту политических партий. Поэтому мы и не движемся вперед к правовому государству, к свободе слова, к демократии. Кроме того, демократия развивается на благо человека там, где присутствует многопартийность. А как же развивать многопартийность, если представители разных партий друг друга поливают грязью.

– В итальянском парламенте депутаты частенько дерутся, и никто не скажет, что в Италии нет демократии…

– Можно будет драться, когда у нас доверие к институту политических партий приподнимется хотя бы до 20%, а сейчас оно на очень низком уровне.

– Так откуда быть доверию? Ведь люди видят, каким образом кандидаты попадают в парламент…

– Тут я вас отошлю к классикам, которые говорили «других писателей у меня для вас нет». Вот и у нас в стране других партий, к сожалению, нет, и вряд ли они появятся в обозримом будущем. У меня складывается ощущение, что 29 июня 2002 года мы вспрыгнули на подножку последнего вагона уходящего поезда – именно в этот день возникла и начала расти Партия жизни. Я думаю, что если бы мы затеяли этот процесс с опозданием на полгода – ничего бы не вышло, так как все начинания последних шести лет не состоялись. Но и создать такую партию, провозгласившую демографическую проблему центральной политической проблемой страны, даже на полгода раньше мы тоже не могли, так как в России такая историческая возможность сложилась только к весне 2002 года. Соответственно и условия для объединения «актуальных левых» созрели только к середине 2006 года.

– Не тяжело работать в Госдуме?

– Я когда был маленький – родственники собирались по праздникам вместе – отмечали 7 ноября, 1 Мая – уж какие были праздники. В основном все разговоры за столом в интеллигентской семье сводились к тому, какая глупая и тупая власть. Рос я тоже с этим же убеждением. Но когда начал знакомиться с людьми на разных уровнях власти, понял парадокс – оказывается, человек внизу этой властной вертикали смотрит наверх, думает – какие же там идиоты. А человек, который находится на верху и смотрит вниз, думает – какой же никчемный народец мне достался. Как руководить таким народом? Какое ни дашь указание, какой закон ни придумаешь – его тут же извратят, вывернут наизнанку и доведут до абсурда. Что касается проблем – у нас в думе 38 мандатов, у ЛДПР 40, и у КПРФ 57 мандатов, а субъектов Федерации в России больше 80. Но в законе о статусе депутата есть норма – что депутат обязан осуществлять связь с избирателями и ему обязаны предоставить помещение и еще ряд дополнительных возможностей для организации общественной приемной только в том субъекте федерации, который входил в региональную группу, по которой избран кандидат. Это значит, что в 30 регионах мы это можем сделать, а в 50 оставшихся нет. Перед «Единой Россией» такая проблема не стоит, так как она имеет как минимум по одному депутату от каждого региона. Сейчас решением нашей фракции мы закрепили за депутатами в порядке обременения дополнительные регионы. Например, Краснодарский край – где за нас проголосовали 195 тыс. человек и нет ни одного депутата от этого региона. В этом вопросе представители всех «малых» фракций Госдумы уже достигли объединенной позиции, и мы надеемся, что нам удастся убедить думское большинство ввести соответствующую поправку в закон о статусе депутата и изменить ситуацию. Эти четыре года мы хотим работать с избирателями, в том числе и в тех субъектах, где за нашу партию голосовали, но депутат от региона в Госдуму не попал.

[Николай Левичев]

http://www.levichev.info/5_8.htm
11 августа 2008

Руководитель фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе, член Бюро Президиума Центрального совета партии "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ: РОДИНА / ПЕНСИОНЕРЫ / ЖИЗНЬ" Николай Левичев осветил вопросы, отражающие различные аспекты позиции политической партии "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ", в интервью газете "Союзное вече".

– Николай Владимирович, "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" называет себя партией оппозиционной. По отношению к кому и чему?

– В первую очередь по отношению к курсу, проводимому сегодня партией конституционного большинства, название которой вы знаете. Опыт показал, что партия власти не может самостоятельно решить все проблемы, с которыми сталкивается страна.

Более того – мы считаем, что праволиберальные идеи вообще ничего хорошего России не принесут. Нашу задачу мы видим именно в поиске и предложении альтернативных вариантов развития страны. Также мы находимся в жесткой оппозиции к чиновничеству, которое в некоторых субъектах федерации находится у власти уже более полутора десятилетий.

Нам не нравится политика несменяемости кадров. "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" борется за реальную состязательность кандидатов на высшие должности в исполнительной власти, за реальную политику, за то, чтобы страна не сползала в тот застой, куда ее толкают карьеристы и коррупционеры. В конце концов, современная Россия сталкивается с очень серьезными вызовами, и исторического времени на новый застой у нас нет.

– Вы этим бросаете вызов "партии власти", но при этом поддерживаете Президента Медведева и премьера Путина, возглавляющего "Единую Россию". Нет ли в этом противоречия?

– Думаю, все согласятся с тем, что никому не нужна оппозиция ради самой оппозиции. Цель "СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ" – добиться конкретных результатов. Мы рассчитываем на продуктивное сотрудничество с Президентом и Председателем Правительства, и моя недавняя встреча с ними в очередной раз показала: наши взгляды на проблемы страны, на пути развития России во многом совпадают. Поэтому кричать о том, что черное – это белое, а белое – это черное, мы не будем.

Хочу напомнить, что в 1990-х годах разочарование народа оппозицией наступало порой даже быстрее, чем разочарование в "партиях власти" ельцинской эпохи.

Вина или даже беда тогдашней оппозиции в том, что она не смогла сформировать общей повестки дня с действующей властью, ограничиваясь тотальной критикой. Потеряла популярность не идея оппозиции как таковая, потеряли авторитет политики, имитирующие деятельность, а также те силы, которые провоцировали раскол и беспорядок.

Люди ждут решения их проблем, а получают шоу. Мы так работать не хотим. Хочется подчеркнуть – взаимодействие власти (в том числе партии парламентского большинства, которая пока не очень-то хочет идти на компромисс) и оппозиции должно рассматриваться в контексте развития России.

Все мы граждане одной страны и политические партии в первую очередь являются участниками одного общего дела и несут общую ответственность перед народом. И никакого противоречия в этом нет. Кстати, хочу напомнить вам, что мы поддерживаем высшее руководство страны далеко не во всем. К примеру, мы голосовали против предложенных Правительством Владимира Путина поправок в бюджет. И можно найти массу таких примеров.

– Если я Вас правильно понял, системная оппозиция призвана предлагать альтернативные подходы к решению проблем, при этом сотрудничая с властью, а не впадая в крайность тотальной критики. В чем Ваша "альтернативность"? Что предлагает "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" гражданам страны?

– Наша позиция напрямую связана с идеологическим самоопределением как партии социал-демократов, защищающих людей наемного труда в условиях рыночной экономики.

В течение завершившейся сессии Государственной Думы мы внесли на рассмотрение коллег 42 законопроекта, которые направлены на прямую реализацию положений Программы партии.

Кстати, хотел бы обратить внимание на то, что парламентское большинство отклоняет большинство наших предложений. К примеру, наши изменения в статью о трудовых пенсиях, где предлагалось привязать размеры индексации страховой части пенсии к годовому индексу роста среднемесячной заработной платы – с тем, чтобы коэффициент замещения не продолжал катастрофически снижаться. Я говорил об этом и на встрече с Президентом Медведевым.

Мне кажется, наша партия обладает высоким потенциалом, и рано или поздно он будет востребован. В современном мире никого не удивляет факт, что, например, в Европе консерваторы по итогам выборов меняются местами с социал-демократами, а в Америке – демократы с республиканцами. Уверен, что и в России недалек тот день, когда на смену правящей партии придет "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ".

– Несмотря на то, что "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" – партия, близкая к власти, зачастую Вы сталкиваетесь с жестким давлением. Почему так происходит?

– Во-первых, близость к власти – это миф, который распространяется конкурентами. Мы – полноценная оппозиция, а быть оппозиционной партией в России вообще непросто. Во-вторых, действительно, оказываемое на нас давление беспрецедентно.

Мы сталкиваемся с административным давлением во всех без исключения избирательных кампаниях, работа нашей фракции в Думе также показывает, что права парламентской оппозиции сегодня законодательно не обеспечены.

На региональном уровне такие процессы происходят, прежде всего, из-за застоя и усилий бюрократии, уверовавшей во вседозволенность. А на федеральном – это является следствием политического монополизма одной партии.

Однако я не открою Америку, если скажу, что сознательное ослабление оппозиции провоцирует интеллектуальный застой. И в этом кроется опасность разложения любой власти, ведь, как известно, опираться можно только на то, что оказывает сопротивление.

Источник: Справедливо.ру

[Парламентская газета]

http://www.levichev.info/5_225.htm
05 декабря 2008

Ярослав Григорьев

Мировой финансовый кризис не обошёл стороной и Россию. О своём взгляде на его причины и последствия "Парламентской газете" рассказал руководитель фракции "Справедливая Россия" в Государственной Думе Николай Левичев.

– В чём, по вашему мнению, заключается главная причина возникновения и развития мирового финансового кризиса?

– Сегодня господствует точка зрения, что происходящие с мировой экономикой события стали следствием фатальных ошибок, допущенных крупными компаниями и правительствами западных государств. На мой взгляд, причина происходящего глубже – мы наблюдаем не кризис в системе, а кризис самой системы либеральной экономики, исповедуемой Западом и в агрессивной форме навязываемой остальному миру. Становится всё более очевидным, что либеральная модель экономики, основанная на незыблемости ценностей "свободного рынка" и полном невмешательстве государства, несостоятельна. В своё время произвела фурор книга Фрэнсиса Фукуямы, после крушения СССР провозгласившего "конец истории" и глобальное торжество либеральной демократии по западному образцу. Как мы видим, его прогноз не сбылся и идеи либеральной демократии терпят крах. Кстати, и сам философ недавно признал, что либеральные принципы завели США и весь остальной мир в политический и экономический тупик.

– Что же придёт на смену капиталистической системе?

– Сейчас политический маятник качнулся влево. Неделю назад я вернулся из Мексики, где проходило заседание Совета Cоциалистического интернационала. Естественно, именно кризис, а также его экономические и политические последствия были главной темой обсуждения. Практически все эксперты сходятся во мнении, что расхлёбывать заваренную либералами кашу будут социалисты. Не случайно сегодня во всём мире возникает огромный интерес к идеям современной социал-демократии.

– Это значит, что мир ожидает "социалистический ренессанс"?

– Действительно, это словосочетание уже на слуху. Давайте посмотрим на факты. Социалистический путь развития выбрали большинство стран Латинской Америки, и сегодня процесс продолжается: скоро состоятся выборы в Сальвадоре, и наибольшие шансы на победу имеет левый Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти. Социал-демократы и социалисты победили на выборах в Чехии, Словакии, Болгарии, Словении, Румынии. В этом смысле мировой финансовый кризис обещает и положительные результаты. Подвергнув сомнению все фундаментальные ценности западного мира, кризис будет способствовать поиску новых эффективных моделей экономического развития.

– Но США, к примеру, продолжают настаивать на незыблемости ценностей свободного рынка.

– Давайте проанализируем реальные шаги вашингтонской администрации. Под разговоры о государственном невмешательстве в экономику американское руководство резко ужесточает государственный контроль над рынками. Более того – в США и других западных странах идёт массовая национализация банков и крупных корпораций. Вспомните критические возгласы со стороны американской администрации, когда Уго Чавес переводил под государственный контроль венесуэльские нефтедобывающие предприятия. Тогда они утверждали, что национализация является уделом исключительно авторитарных правителей!

Масштабность и глубина нынешнего кризиса стали по-настоящему очевидны, когда от либерально-рыночной риторики стали отказываться её наиболее ярые проповедники. Бывший глава ФРС США Алан Гринспен публично признал, что он был "частично неправ", декларируя, что рынок может оценивать риски лучше правительства.

– Однако до последнего момента американская экономика демонстрировала рост. А значит, в безопасности была и мировая система?

– Не надо забывать, что стремительный рост экономики и благосостояния населения в США происходил за счёт ресурсов, которые должны были обеспечивать развитие в будущем. Следствием безудержного форсирования роста стала гигантская задолженность. Сегодня государственный долг США превышает 10 триллионов долларов. Чтобы финансировать текущие долговые обязательства и дефицит собственного бюджета, правительство США запускало печатный станок. По оценкам экспертов, за последние 25 лет мировой ВВП вырос в четыре раза, в то время как объём денежной массы, прежде всего долларовой, с учётом производных финансовых инструментов увеличился более чем в 40 раз. Политика "рост экономики любой ценой" требовала огромных инвестиций, которые невозможно было привлечь традиционными методами. Это стало следствием появления так называемых производных ценных бумаг – деривативов, причём их эмиссия абсолютно не регулировалась. Сегодня совокупный объём рынка деривативов составляет, по некоторым оценкам, около 1100 триллионов долларов. Астрономическая цифра. Рано или поздно этот финансовый пузырь должен был лопнуть.

– Какие последствия этого ожидают российскую экономику и российское общество?

– С некоторыми следствиями кризиса мы уже столкнулись, и нам ещё придётся ощутить и инфляцию, и спад производства, и рост цен на продукты питания, и рост задолженности по зарплатам. Нас очень беспокоит сокращение социальных расходов и условность запланированных бюджетом повышений пенсий, зарплат и социальных выплат, которые не покроют инфляционный рост цен. В первую очередь кризис может ударить по наименее обеспеченным слоям населения.

Правительство уже признало опережающий рост инфляции по сравнению с прогнозируемым, который в этом году достигнет, а возможно, и превысит 14 процентов. Напомню, что это средний рост цен, с учётом предметов роскоши, автомобилей и т.д. Между тем особенно быстро растут цены на товары первой необходимости и продукты питания, что критично для пенсионеров и малообеспеченных граждан. Ни пенсии, ни зарплаты не смогут компенсировать ожидаемого роста цен, особенно если услуги ЖКХ или транспорт подскакивают в некоторых регионах на 30 процентов. Сегодня стали всерьёз обсуждать вопрос о введении продуктовых карточек для малоимущих. Комитет Государственной Думы по труду и социальной политике уже направил на согласование в Правительство законопроект о продуктовых сертификатах. Получается, что в результате неолиберальных реформ парламентское большинство вкупе с Правительством возвращает в жизнь практику "распределительных коммунистических режимов". Вот уж, действительно, консерваторы.

Заметим, что если снижение потребительского спроса в связи с кризисом во всём мире ведёт к снижению цен, то в России почему-то мы наблюдаем обратную картину. Это свидетельство того, что наша экономика является рыночной лишь формально, на самом же деле мы имеем высоко-монополизированную экономическую систему, которая не включает механизм адекватного ценообразования. Особенно меня умиляет позиция нашего бизнеса, продолжающего повышать цены, чтобы компенсировать снижение объёмов продаж увеличением нормы прибыли.

Всё больше информации о сокращениях персонала, об урезании зарплаты на предприятиях вне зависимости от их сферы деятельности. Всё очевиднее, насколько наши работники незащищены, насколько слабы наши профсоюзы и как несовершенно наше трудовое законодательство. Невозможность легально защищать свои права неизбежно приведёт к росту протестных настроений.

Вместе с тем я убеждён, что последствия кризиса для нашей страны были бы гораздо менее ощутимыми в случае грамотной политики Министерства финансов и Центрального банка.

– Что конкретно они делали неправильно?

– Депутаты фракции "Справедливая Россия" неоднократно встречались с министром финансов Алексеем Кудриным и другими руководителями финансово-экономического блока Правительства и пытались доказать, что вместо вкладывания денег Стабилизационного фонда в сомнительные зарубежные активы нам необходимо поддерживать реальный сектор экономики.

Я много общался с самыми разными предпринимателями и от всех слышал примерно одно и то же: в результате жёсткой финансово-денежной политики взять кредит в России под нормальный процент было невозможно. Многие стратегические предприятия, не имея возможности кредитоваться в России, были вынуждены занимать средства на Западе (совокупный внешний корпоративный долг российских компаний составляет порядка 400 млрд долларов), в результате чего сегодня оказались зависимы от иностранных банков и политики властей иностранных государств.

Другой важный фактор – неспособность финансово-экономических властей последовательно переводить экономику страны на инновационный путь развития. Ведь всем было понятно, что золотой дождь нефтедолларов будет литься на нас не вечно. После падения цен на нефть мы уже лишились значительной части доходов бюджета. Если бы экономика России обладала другой отраслевой структурой, бюджет бы так не пострадал.

– Как, по-вашему, необходимо действовать?

– Эксперты фракции "Справедливая Россия" разработали план стабилизации экономики и минимализации социальных последствий мирового финансового кризиса.

Если говорить о путях насыщения банковской системы ликвидностью, то, по нашему мнению, наиболее приемлемой формой является путь "снизу", то есть через снижение налогов. Снижение НДС до 10 процентов – это лишь одна из мер, предлагаемых нашей фракцией.

С другой стороны, мы настаиваем на прогрессивной ставке подоходного налога. В конце концов, почему бюджетник с доходом на уровне прожиточного минимума и мультимиллионер отчисляют одинаковый процент в бюджет от своих доходов? К сожалению, пока наш бизнес не спешит вкладывать деньги в инновационное производство, в отечественную науку и культуру, не очень-то он засветился и на ниве благотворительности. Покупая виллы, яхты, эти люди становятся объектом ненависти со стороны тех, кто едва сводит концы с концами, и при этом не стесняются публично высказываться о том, что бедные сами виноваты в том, что они бедны, как недавно заметил господин Авен в одном из своих интервью. Во-первых, бизнес, наконец, должен осознать и принять часть ответственности за общество. Во-вторых, надо усилить контроль за деятельностью бизнес-структур и повысить эффективность налогообложения. Почему налоговая система никак не может стать инструментом экономической политики?

В целом же я и мои коллеги придерживаемся мнения, что на сегодняшний день первоочередной задачей является сбалансированное распределение денег между снижением налогов, вложением в локомотивные отрасли экономики, социальными расходами, а также экстренными расходами на преодоление кризиса.

Вместе с тем не хочу выглядеть пессимистом. Уверен, что для России кризис несёт новые возможности. При грамотных действиях Правительства, при консолидированных действиях власти, общества и бизнеса наша экономика должна выйти из кризиса обновлённой и структурно переориентированной. От сырьевой экономики мы должны перейти к инновационной. А вот как это сделать – это уже тема другого, гораздо более обстоятельного разговора.

Источник: Парламентская газета

[Парламентская газета]

http://www.levichev.info/5_593.htm
22 мая 2009

В преддверии 20-летия начала работы Съезда народных депутатов СССР "Парламентская газета" задала видным российским парламентариям шесть вопросов:

Какова была политическая обстановка в СССР весной 1989 года? Что ее характеризовало?

Что заставило власти СССР перейти к такому варианту парламентаризма, как съезд?

Насколько адекватен был для тогдашнего СССР такой вариант представительной законодательной власти?

В чем главные итоги работы съезда? Заложил ли он основы современного российского парламентаризма?

Кто из участников первого съезда народных депутатов СССР вам особенно запомнился? И почему?

Какие исторические уроки съезда надо учесть для развития парламентаризма в нашей стране?

Николай Левичев, руководитель фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе (в 1989 году – помощник секретаря ВЦСПС).

1. К моменту начала работы I съезда народных депутатов СССР идеи перестройки, гласности уже дали свои плоды. Открылись шлюзы, через которые начало выплескиваться недовольство существующим положением дел в стране. Было очевидно, что планово-распределительная экономика, как она существовала в Советском Союзе, не способна решить стоящих перед страной задач. Темпы экономического роста продолжали замедляться, около 40 процентов всех средств уходило только на поддержание военного паритета с США. Начатые в 1985 году экономические реформы потребовали серьезных политических изменений. При этом было ясно, что КПСС отживает свой век, теряет авторитет и власть. Угроза бюрократического атеросклероза КПСС для всего общества осознавалась как серьезная проблема. Вместе с тем на тот момент еще не было видно опасности грядущего развала страны, большинство и в правящей элите, и в обществе полагало, что развиваться, идти вперед будет именно Советский Союз. Люди действительно ждали и хотели перемен к лучшему.

В той ситуации можно увидеть очевидные параллели с сегодняшним днем. Мы хотели выйти из ловушки сырьевого развития еще 20 лет назад, но по-прежнему рискуем остаться на обочине постиндустриального мира. Очередное падение цен на нефть продемонстрировало, сколь безрассудно полагаться на один только поток нефтедолларов. При этом существующая политическая элита в лице партии парламентского большинства отвергает многие инициативы, направленные на переориентацию экономики на инновационный путь развития. В этом смысле и сырьевая направленность экономики, и сверхконцентрация собственности в руках узкой группы сверхбогатых, и государство торжествующей бюрократии – во многом результат политических усилий "партии власти", выдававшей инерционный сценарий развития общества за стабильность. На примере СССР мы видим, к чему может привести монополия на власть одной партии. Сегодня нам жизненно важно не повторять тех ошибок.

2. После начала перестройки все острее звучала критика Советов и советской системы управления, которая, как всем было ясно, в действительности была далека от народовластия. Да и в КПСС зрел раскол, была группа недовольных политикой Горбачева, на местах создавались альтернативные центры власти. Пришло понимание необходимости легитимации политических реформ, привлечения к управлению государством людей, далеких от номенклатуры и аппаратных игр.

Именно партийная конференция 1988 года решила, что партийные органы постепенно должны передавать полномочия Советам народных депутатов. При этом высшим органом государственной власти решено было сделать Съезд народных депутатов СССР. В ходе проведения тех преобразований никто не планировал отказываться ни от советской власти, ни от "развитого социализма".

3. Съезд народных депутатов казался Михаилу Горбачеву наиболее оптимальным средством демократизации нашей страны. Понятно, что главным контекстом в тот момент было назревшее недовольство КПСС как властью номенклатуры. Поэтому успех сопутствовал тем кандидатам, которые сосредоточились на критике идеологии, системы управления, правящей бюрократии. Делегатами избирали в первую очередь тех, кто критиковал КПСС. Другое дело, сегодня это можно признать, что именно КПСС была стержнем государства. Если бы реформирование партийной системы шло другим путем, мы бы видели другое развитие событий, но, как известно, история не терпит сослагательных наклонений.

Вместе с тем опыт демократического транзита в разных странах подтверждает, что разом перейти от советской действительности к подлинной демократии невозможно. Общество да и сами депутаты оказались не готовы к такому повороту событий. Люди, скажем так, были настроены честно и открыто выражать свое мнение, но не желали слушать других и не шли на компромисс. Культура диалога и политической дискуссии вырабатывается в ходе долгой исторической практики.

4. Главным итогом тех событий является то, что общество поверило в возможность влиять на происходящее. Тогда были заложены основы гражданского сознания и новой политической культуры. Было принято несколько по-настоящему значимых решений, во многом предопределивших дальнейшее развитие страны: это и изъятие знаменитых 6 и 7 статьей, которые предусматривали руководящую и направляющую роль Коммунистической партии; принятие законов о конституционном надзоре в СССР, об учреждении поста президента.

Подчеркну, что тот вариант парламентаризма был своеобразным компромиссом между сторонниками и противниками реформ. Однако роль первых свободных и честных за всю историю нашей страны выборов, показавших действенность демократических процедур, переоценить трудно. Это был, если хотите, первый курс института, который называется "демократия". Сессий или даже контрольных работ еще не было, поэтому все виделось в розовом цвете.

Выборы народных депутатов проходили на альтернативной основе. Один только этот факт позволяет назвать те выборы первым шагом к будущей российской многопартийности. Кандидаты вели ожесточенную борьбу друг с другом, причем часто они проводили свои кампании без астрономических бюджетов и изощренных технологий (о пиаре в Советском Союзе вообще ничего не слышали), рассчитывая только на собственную интуицию и красноречие. Были проведены первые в СССР теледебаты, а Анатолий Собчак и ряд других кандидатов выступали с мегафонами у метро. Я до сих пор помню, какой ажиотаж царил на тогдашних выборах. Они вызвали беспрецедентную активность избирателей. Нам бы сегодня такую явку!

Между тем я бы не стал идеализировать тот опыт. Та демократия имела в некотором смысле половинчатый и одновременно демонстративный характер.

5. Спустя 20 лет можно сказать, что в памяти остались Сахаров, Собчак, Ельцин. Тогда во власть пришло много интеллектуалов, которые определяли ход политической полемики. Они по-разному обращали на себя внимание. Стиль Юрия Афанасьева или Гавриила Попова сильно отличался от стиля Алеся Адамовича или Бурбулиса. Но помню, что на многих российских граждан неизгладимое впечатление производили именно способность говорить "без бумажки", яркие реплики Собчака и готовность многих членов межрегиональной группы дискутировать. До сих пор в памяти картина идущего по проходу зала академика Сахарова после его знакового выступления...

Важным обстоятельством стало то, что кроме депутатов по территориальным округам в новый орган также избирались представители общественных организаций, творческих союзов и так далее. В результате депутатами были избраны многие люди, по-настоящему не зависимые от КПСС, – Галина Старовойтова, Юрий Щекочихин и другие. Они, по сути, и стали мотором всех самых громких преобразований. Именно они активно участвовали в работе по созданию различных комиссий по расследованию войны в Афганистане или по событиям в Тбилиси.

6. Сегодня многие обвиняют наши парламентские институты в незрелости, говорят о дисбалансе исполнительной и законодательной властей. И действительно, во многих случаях исполнительная власть тянет одеяло на себя. Между тем наша демократия еще слишком молода, мы не имели столетнего опыта развития парламентаризма, как многие западноевропейские государства.

Сегодня можно сказать, что российский парламентаризм уже имеет свою новейшую историю, которую можно изучать, анализировать. Парламент как политический институт стал неотъемлемой частью российской политической жизни. Можно спорить или не соглашаться с особенностями нашей политической системы, но сам факт развития многопартийности в стране и функционирования многопартийного парламента, существующего уже многие годы без конституционных кризисов, важен.

Да, не все получается гладко. Вместе с тем сегодня идет реальное усиление роли парламента, который становится все более профессиональным. Свидетельством могут служить принятые поправки в Конституцию о контрольных полномочиях Государственной Думы, а также блок законов, направленных на совершенствование партийной системы. Можно отметить, что начатая 20 лет назад демократизация привела к реальной многопартийности.

Источник: Парламентская газета

[Svobodanews]

http://www.svoboda.org/content/transcript/1787890.html
28 июля 2009

Говорит о политическом ханжестве и реформах в России
Михаил Соколов

Николай Левичев, лидер фракции "Справедливая Россия", в гостях у Михаила Соколова говорит о политическом ханжестве и реформах в России

Николай Левичев: У нас конференция 5 августа. Поэтому у нас еще есть возможность оценить диспозицию политических сил, которые будут участвовать в этой кампании помимо нас, для того, чтобы последние штрихи внести в ночь на 5 августа.

Михаил Соколов: То есть 4-го числа "Единая Россия" проводит конференцию, а потом вы?

Николай Левичев: Да.

Михаил Соколов: То есть вы за собой оставили последнее слово. Ну а кто у вас все-таки из известных людей может пойти, скажем так, из тех депутатов, которые известны в Москве?

Николай Левичев: Мы обсуждали возможность участия в этой кампании, прежде всего, Галины Петровны Хованской как депутата, хорошо известного москвичам и признанного эксперта в области жилищной политики, прежде всего. Ну, я как депутат от Москвы Государственной Думы, в принципе, тоже имею моральное право поучаствовать в этой кампании, будучи, тем более, руководителем регионального отделения партии в городе Москве. Но будем ли мы применять "паровозный" принцип – это все-таки зависит от той тактики, которую наши основные конкуренты предпримут.

Михаил Соколов: А за что вы покритиковали Юрия Михайловича Лужкова как мэра? Или не покритиковали бы вообще, учитывая, что до половины москвичей готовы его то ли любить, то ли терпеть на этом посту, похоже, вечно.

Николай Левичев: Если говорить о Юрии Михайловиче Лужкове как квинтэссенции московской городской политики последних десятилетий, скажем так, то я не скрываю, что... Я привожу пример, и я этот пример приводил и президенту, и председателю правительства на встречах с ними, Москва, если хотите, самый недемократический город мира. Потому что 35 депутатов Московской городской Думы на 7,5 миллиона избирателей – это один из самых высоких показателей. Во всяком случае, мне не удалось найти, а я специально этим вопросом интересовался, такие мегаполисы или столицы, как Берлин, Лондон, Токио и так далее, везде эти показатели в разы, если не в десятки раз выше. 450 тысяч москвичей избирают одного депутата Мосгордумы – это, в принципе, покруче, чем даже выборы в Федеральное Собрание.

Михаил Соколов: Ну, в Марий Эл 56 депутатов будут в октябре избираться, а в Москве 35. Действительно, забавно. Представительный орган очень слабый.

Николай Левичев: А кроме того, конечно, система муниципального управления...

Михаил Соколов: Да его нет просто. Это имитация.

Николай Левичев: ...она в Москве сведена к нулю. Поэтому мы, как социал-демократическая партия, которая выступает за повышение участия граждан в организации их собственной жизни, по этим принципиальным моментам будем критиковать существующее положение дел.

Михаил Соколов: Я вас все-таки спрошу еще о соперниках. Есть уже ясность с ЛДПР: Жириновский во главе списка.

Николай Левичев: У них конференция еще тоже не прошла.

Михаил Соколов: Да. Но обещал же. Хотя, конечно, может и обмануть, всякое бывало. Может и уйти. Проигрывать, конечно, никому неохота.

Ну, "Правое дело" сошло с дистанции. Что скажете?

Николай Левичев: А я уже по этому поводу высказал глубокое сожаление. Можете опять же на мой сайт...

Михаил Соколов: А они что, у вас отнимали голоса?

Николай Левичев: Ну, трудно сказать, что бы они у нас отнимали. Для того чтобы у нас что-то отнимали, нам нужно самим что-то иметь. Пока у нас нет представительства в Мосгордуме. Речь идет просто о том, что мы за плюрализм политический и за то, чтобы все-таки правая партия как-то становилась на ноги. А пропустив эти выборы... Мне очень сложно предсказывать судьбу партии, которая пропускает выборы в столице.

Михаил Соколов: Ну, может быть, как оппозиционное будет становиться как раз на ноги Движение "Солидарность", которое по одномандатным округам будет выставлять своих кандидатов. Так что какой-то баланс будет соблюден, по крайней мере, в агитации.

Ну а "Яблоко" во главе с Сергеем Митрохиным и Евгением Бунимовичем? Они себя позиционируют как умеренно оппозиционная партия, тоже с социал-демократическим уклоном. Вот тут явный ваш конкурент.

Николай Левичев: Ну, насчет социал-демократического уклона, что-то я давно не слыхал от них таких слов. Они как-то все больше словом "демократическая" оперируют.

Михаил Соколов: У них есть социал-демократическая фракция, я вам сообщаю.

Николай Левичев: Ну да. Мы-то уже, как члены Социнтерна, несмотря на то, что моложе их по возрасту...

Михаил Соколов: А вы полноправные члены?

Николай Левичев: Ну, мы пока еще в статусе наблюдателей, но, во всяком случае, думаю, что, может быть, уже даже в этом году этот вопрос будет решаться. Потому что мы участвуем в работе всех структур, комиссий Социнтерна, активно общаемся на всех форумах многопартийных, на межпартийных встречах.

Михаил Соколов: Так "Яблоко" не конкурент, да?

Николай Левичев: Ну, в этом плане нам не конкурент. Они за всю свою историю так и не смогли поставить себя в ряд европейских или мировых социал-демократических партий, а мы это сделали за полтора года.

Михаил Соколов: Андрей из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Не кажется ли вам, что в связи с таким сильным экономическим кризисом в России, уже пора принимать федеральный закон, как целую программу, о помощи бедным слоям населения? И может ли ваша партия разработать эту программу и принять ее?

И второй вопрос. Байден говорил, что грядет углубление экономического кризиса в России. Не кажется ли вам, что это связано с выплатами предприятиями российскими 500 миллиардов долларов долга? И первая выплата – больше 100 миллиардов.

Михаил Соколов: Давайте все-таки о помощи людям поговорим. Действительно, есть ощущение, что помощь людям, Николай Владимирович, в нынешней антикризисной системе идет мимо людей, она уходит крупным компаниям, олигархам, некоторые из которых никак не разорятся. Кстати, у нас был вопрос: "Как ваша партия собирается лечить раковую опухоль олигархии?". Вот о помощи конкретно людям.

Николай Левичев: Я могу отослать к антикризисным мерам нашей фракции, которые были внесены в правительство 4 декабря прошлого года. Этот пакет антикризисных мер в себе заключал то, как экстренные меры по снижению налогов, то есть снижению давления кризиса на реальный сектор экономики, экстренные меры, в частности, по поддержке малых предприятий, которые могли бы решить довольно много проблем нашего населения. Причем эти меры не просто в тезисах были. Мы внесли и пакет законотворческих предложений в декабре же в Государственную Думу и в правительство. Там была предусмотрена помощью населению, расширение внутреннего спроса через расширение потребительского спроса посредством увеличения социальных выплат к восстановлению части натуральных льгот. Речь шла о помощи жилищному рынку и собственникам жилья, о регулировании процентных ставок на рынке межбанковских кредитов при кредитовании реального сектора, в первую очередь. В том числе, был внесен законопроект, который предусматривал ограничения максимальной доли оплаты коммунальных услуг 10% от совокупного дохода семьи, и так далее.

И что касается Байдена, то я думаю, что, так сказать, при всем уважении к его статусу, не его мнение будет определять характер и глубину экономического кризиса в России.

Михаил Соколов: Это правда. Хотя в его словах было то, на что стоило бы, наверное, российским государственным деятелям обратить внимание, по крайней мере. Это же было доброе, в общем, пожелание. В том смысле, что обратить внимание на то, чтобы не цепляться за какие-то идеи прошлого, а идти в ногу со временем, чтобы не отстать от всего мира. Можно по-разному было посмотреть на это выступление.

Между прочим, я бы заметил, что вице-президент Соединенных Штатов ведь не сам говорит обычно, а он выполняет поручение президента. Его функции как раз связаны только с этим. Так что разводить президента и вице-президента здесь бы не стоило.

Николай Левичев: Ну, он высказывался не только по поводу экономического кризиса, он еще сделал несколько резковатых заявлений, которые, на мой взгляд...

Михаил Соколов: Про увядание России, да.

Николай Левичев: ...уже госпожой Клинтон немножечко смикшированы. В политике есть и такой прием, как разводка.

Михаил Соколов: То есть вас Байден не пугает, и это уже хорошо.

Михаил Андреевич из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: У меня ядовитый вопрос. Как известно, бактерии и микробы не подчиняются законам демократии и либерализма. Я в отношении гриппа. Не нужно ли увеличивать количество инфекционистов на медицинских факультетах наших институтов?

Михаил Соколов: Ну да, больше яда, Михаил Андреевич.

Действительно, затраты на здравоохранение, наверное, стоило бы увеличить. Хотя и систему стоило бы немножечко почистить. А то вот идет судебный процесс сейчас по руководителям Фонда медицинского страхования, и там такие суммы украдены, что за голову хватаешься.

Николай Левичев: Если говорить о медицинском страховании, то мы как раз, как партия и фракция, считаем, что нужно переходить на прямое обслуживание населения.

Михаил Соколов: За бюджетный счет?

Николай Левичев: Да. Допустим, больничных касс. Потому что все эти фонды, как промежуточные структуры, вы же знаете, они любят сидеть в хороших офисах, ездить на хороших машинах и так далее. И люди становятся заложниками все-таки бюрократических отношений, которые возникают в этих структурах.

Что касается ядовитости вопроса Михаила Андреевича, ну, я думаю, он имел в виду, конечно, ситуацию с "птичьим гриппом", "свиным гриппом" и нагнетанием страстей вокруг этого. Я все-таки считаю, что здесь что-то не совсем так. Я вижу здесь какие-то, если хотите, может быть, более хитрые козни, какие-то экономические причины.

Михаил Соколов: Ведомственные игры?

Николай Левичев: Ну, самый простой пример, с которым я недавно столкнулся. После истории с возбуждением ситуации со "свиным гриппом", самолеты просто в Латинскую Америку теперь летают не через Мексику, а через Майами. Можно легко прикинуть, наверное, экономический эффект от такой пропагандистской акции.

Михаил Соколов: Но, с другой стороны, я разговаривал с хорошими специалистами, которые говорят, что так называемый обычный, привычный грипп гораздо опаснее, чем тот, вокруг которого сейчас такая истерия раскручивается.

Николай Левичев: Вот именно.

Михаил Соколов: Ну, это надо, действительно, медицинским специалистам решать, а все-таки не депутатам, вот эти вещи.

Дмитрий из Орла, добрый вечер.

Слушатель: Добрый вечер. У меня вопрос про дороги. Вот сейчас страшные вещи на дорогах происходят. Я понимаю, что от вашего гостя здесь особо ничего не зависит. Но факт остается фактом, у нас после этих аварий сразу начали говорить об ответственности водителей автобусов, что их надо снабжать всякими аппаратами. Но почему в Европе и в Америке нет понятия "лобовой удар" за городом? Потому что там все дороги разделены полосами, чем угодно. Ну, водитель уснул. И максимум, что могло случиться – это удар в отбойник и возвращение в свою полосу. Почему у нас все дороги без всяких заградительных полос?

Михаил Соколов: Ну, по двухполосным дорогам действительно так.

Николай Левичев: Ну, Дмитрий, не в бровь, а в глаз! Вы знаете, что как только у нас в России произносят слово "дороги", то сразу возникает ассоциация еще с одним словом, которое начинается на ту же букву. Поэтому дорожная проблема больная. Наша фракция в решении этой проблемы, когда она возникает на заседаниях или в каких-то предложениях правительства, играет активную роль.

Михаил Соколов: А вы голосовали за компанию "Росавтодор"?

Николай Левичев: Мы голосовали против создания компании "Росавтодор" во всех чтениях.

Михаил Соколов: Почему?

Николай Левичев: Потому что на наш взгляд, это еще одна возможность вывода бюджетных средств из-под контроля, в том числе, и депутатов, и перетекание бюджетных средств в частный сектор.

Михаил Соколов: Да, это правда. Во многих странах без этого обходятся. И есть платные дороги, а есть страны с бесплатными дорогами, и очень хорошими. Например, та же Германия.

Хочу поинтересоваться немножечко все-таки историей с историей. Кстати, радиослушательница спрашивала про это – вот этот учебник про "эффективного менеджера" Сталина. Действительно, каково ваше отношение ко всем этим историям, которые в последнее время очень оживились? Какие-то комиссии по борьбе с фальсификациями, законопроект об уголовной ответственности за неправильное освещение истории Второй мировой войны. Как-то опять это все к запретам идет, к ограничению свободы слова. Не очень это хорошо, по-моему.

Николай Левичев: На самом деле, понятно, что это идет от того, что не очень хорошо и то, что мы видим на международной арене. Я отсылаю вас к резолюциям ОБСЕ о том, что надо приравнять...

Михаил Соколов: Да там не написано, что приравнять. Там написано, что было два тоталитарных режима – нацизм и сталинизм. А разве их не было? Было.

Николай Левичев: Я вам могу сказать как человек, один дед которого репрессирован в 1937 году, а другой умер в блокадном Ленинграде, мне, в общем-то, по большому счету, оба этих режима в моей личной жизни нанесли непоправимые беды и горе. Вопрос в том, что мы же видим тенденциозность, с которой подается этот вопрос.

Михаил Соколов: Не вижу.

Николай Левичев: Ну, вы не видите, а я вижу.

Михаил Соколов: Две формы тоталитаризма. Опасные? Опасные. Были? Были. В российском законодательстве по этому поводу что говорится. Есть закон о реабилитации репрессированных народов, и там говорится, что был геноцид. Закон о реабилитации жертв политических репрессий говорит о произволе тоталитарного государства. Вся эта истерия, которую у вас в Думе и в Совете Федерации устроили, – это тоже политиканство, извините.

Николай Левичев: И тем не менее, я считаю, что нужно рассматривать сложные явления, не упрощая. И здесь, например, я сошлюсь на мнение того же Роя Медведева, который к ангажированным историкам...

Михаил Соколов: А можно мы не будем переходить на личности? А то я что-нибудь не то скажу. Давайте в общем плане.

Николай Левичев: Это уже ваше право.

Михаил Соколов: У каждого есть любимые историки и любимые специалисты.

Николай Левичев: Явление сталинизма, и по его мнению, и на мой взгляд, более сложное, чем фашизма. И от того, что мы там что-то через запятую будем рассматривать и клеймить, мы к пониманию лучше не придем. У нас изживание наследия сталинизма идет очень противоречиво, непоследовательно. Мы, в частности, считаем, что это самое больное место у Коммунистической партии Российской Федерации, которая прибегает к этому для того, чтобы, может быть, повышать свой электоральный результат за счет тех людей, которые тоскуют по твердой, железной руке. Ну, давайте как-то все-таки быть последовательными и рассматривать сложные исторические явления, не упрощая их.

Михаил Соколов: Да что тут упрощать!.. Вот ваши тезки вас эсерами называют по первым буквам...

Николай Левичев: Ну и пусть называют. Вот мой дед репрессированный как раз был в партии эсеров в 1905 году.

Михаил Соколов: А вы знаете статистику, что те, кто не эмигрировал члены партии эсеров, социалистов-революционеров, были физически уничтожены по спискам – 99%. И это русская разночинная интеллигенция. Как это называть? Началось это еще при Ленине, а продолжилось при Сталине. И это, конечно, ваше дело, но это ничем не лучше и не хуже, конечно, нацизма. То же самое.

Николай Левичев: А что, вы меня в пособники сталинизма записываете?

Михаил Соколов: Ну, когда вы протестуете против резолюции ОБСЕ, как-то это выглядит странно.

Андрей из Москвы, здравствуйте.

Слушатель: Здравствуйте. Вот у меня мать инвалид второй группы. Она имеет право на льготные лекарства. По льготам таких лекарств нет, а в соседнем окошке в аптеке – пожалуйста, 500-1 тысяча рублей, и приходится платить. Что вы можете сказать по этому поводу?

Николай Левичев: Могу сказать, что это безобразие. Давайте по-простому поступим. Напишите мне на сайт "levichev.info", опишите эту ситуацию конкретно, и я постараюсь конкретно помочь.

Михаил Соколов: Но это помощь конкретному человеку. А это значит, что система дает сбой.

Николай Левичев: Я не могу сегодня в разговоре с вами щелкнуть пальцами – и изменить систему.

Михаил Соколов: Нет-нет, я говорю, что просто стоит поинтересоваться все-таки механизмом системы.

Николай Левичев: Мы интересуемся, мы приглашали на заседания фракции министра социального развития. Нам докладывали, как система ДЛО функционирует, какие они предпринимают меры для того, чтобы такие факты изживать. Ну, одно дело – какие-то статистические характеристики и результаты по стране, а другое дело – конкретная ситуация у конкретного человека с конкретным лекарством.

Михаил Соколов: И я вижу результаты опроса. В том, что существует сейчас в России политическая оппозиция, положительный ответ дают 39%, а 38% говорят, что оппозиции в России нет. Это "Левада-Центр". Что скажете?

Николай Левичев: Я могу сказать, что оппозиция в России есть. И мы, как оппозиционная партия, по сантиметру каждый день пытаемся отвоевывать плацдарм для того, чтобы конструктивно критиковать те меры, которые иногда слишком быстро реализуются по предложениям других партий или правительства.

Михаил Соколов: А надо бороться за власть оппозиционной партии.

[Росбалт]

http://www.rosbalt.ru/main/2009/08/03/660266.html
03/08/2009 15:06

Рубрика "Интерактив" – онлайн-интервью с известными политиками и деятелями культуры. Вопросы читателей "Росбалта" принимает руководитель фракции "Справедливая Россия" в Государственной Думе Николай Левичев.

Наталья: Николай, верите ли Вы, что партия, если она не "Единая Россия", может хоть на что-то в стране повлиять?

Н.Л.: Уважаемая Наталья! Я всегда придерживаюсь принципа "дорогу осилит идущий". Если опустить руки и сказать, что все уже решено за нас, никакого позитивного эффекта мы ясно не добьемся. Мы же своей активностью пытаемся заставить правящую партию, правительство и президента прислушиваться к нашему мнению. Есть и конкретные достижения. Нам удается проталкивать свои поправки во многие важные для страны законы. Более того – мы заставили правительство "полеветь", добившись того, что его политика стала более социально ориентированной. Многие наши инициативы были поддержаны Дмитрием Медведевым. Так, на майской встрече с руководством нашей партии президент признал, что требования "Справедливой России" об отказе от прямой финансовой поддержки фондового рынка де-факто уже воплощены в жизнь. Президент поддержал нашу идею квотирования первого рабочего места для выпускников вузов. Одобрены и предложения, касающиеся освобождения от налога владельцев земельных участков, размер которых не превышает 8 соток. Влиять на ситуацию не только можно, но и нужно. Иначе в какой стране мы с вами проснемся завтра?

Юрий Тепляков: Предполагается ли возврат в трудовой стаж периода службы в армии и учебы в институте?

Н.Л.: Уважаемый Юрий! Наша партия и фракция неоднократно выступали с такой инициативой, однако всякий раз правящая партия отказалась поддержать это предложение. Депутаты нашей фракции предлагали учитывать при оценке пенсионных прав застрахованных лиц те "нестраховые" периоды стажа, которые учитывались ранее – отпуск по рождению и уходу за ребенком, обучение в училищах, в специальных учебных заведениях и вузах, пребывание в аспирантуре, докторантуре, клинической ординатуре, служба в армии. Совсем недавно мы с Сергеем Мироновым, Оксаной Дмитриевой и Иваном Грачевым внесли поправки в закон "О трудовых пенсиях в РФ", в котором в очередной раз предложили дополнить периоды, включаемые в общий трудовой стаж при оценке пенсионных прав застрахованных лиц, периодом обучения. Однако законопроекты с таким содержанием неизменно отклоняются, и нашу инициативу постигла та же судьба.

Николай: Почему игорный бизнес в России не запрещался столько лет, а теперь его запретили прямо в кризис, когда безработица высока? Только в одном Санкт-Петербурге около 10 тыс. молодых людей остались без работы после вступления в силу закона.

Н.Л.: Уважаемый Николай! Казино и залы игровых автоматов давно были нарывом на теле российских городов. Наша партия выступала за то, чтобы запретить этот бизнес, еще несколько лет назад. Это необходимо для улучшения социального самочувствия россиян. Между тем мы также добиваемся того, чтобы сотрудники закрывающихся казино были трудоустроены по своим специальностям (экономисты, охранники, официанты – профессии вполне востребованные даже в кризис), а владельцы игорных заведений должны выплатить людям все полагающиеся компенсации, соблюдая предусмотренные законодательством размеры и сроки выплат.

Наталья Полякова: Что делается конкретно вашей фракцией для поддержки молодежи? И много ли ребят "до 30-35 лет" в ваших рядах?

Н.Л.: Уважаемая Наталья! Молодежь активно идет на сотрудничество с нашей партией – сегодня люди до 35 лет составляют около 40% членов "Справедливой России". Мы ведем постоянный диалог с молодыми людьми, поощряя все формы ее самоорганизации и помогая сделать первые шаги в политической жизни. Мы все время расширяем формы и возможности участия молодежи в деятельности государственных и представительных органов власти. Осенью состоятся выборы в Мосгордуму, и молодых людей до 30 лет много среди наших кандидатов.

Помимо этого, хочу обратить внимание на то, что мы предложили обществу правильные и вполне достижимые ориентиры. В программе партии, принятой на состоявшемся недавно IV Съезде, молодежной политике посвящен отдельный раздел с конкретными инициативами. Мы предлагаем, в частности, принять федеральный закон "О государственной молодежной политике", прописав в нем все обязанности государства по отношению к молодежи, определить основные стандарты помощи молодым семьям, студентам, учащимся. Помимо этого, мы добиваемся законодательного обеспечения квотирования первого рабочего местадля выпускников средних специальных и высших учебных заведений, предоставления молодым семьям беспроцентного кредита на покупку квартиры, увеличения размер стипендий до уровня социального стандарта по*требления, увеличения масштабов строительства социального жилья для молодых семей и т.д.

Максим: Как лично вы понимаете предложенный г-ном Мироновым социализм? Продвигается ли его строительство?

Н.Л.: Уважаемый Максим! Мне кажется, что социализм – это справедливое, свободное и солидарное общество, где нет чудовищной пропасти между богатыми и бедными, где власть по-настоящему ответственна перед народом. Государство при социализме уделяет первоочередное внимание социальным вопросам – пенсионному обеспечению, здравоохранению, образованию и т. д. Продвигается ли строительство нового социализма? Популярность нашей партии растет, а электоральные показатели улучшаются. Кроме того, как я уже отмечал выше, мы заставили правительство "полеветь", добившись того, что его политика стала более социально ориентированной. А значит, понемногу, но продвигается.

Петрович: Как вы предпочитаете проводить свободное время?

Н.Л.: Уважаемый Петрович! Из-за плотного графика работы свободного времени у меня практически не бывает. Если же оно появляется, я всегда провожу его с семьей.

[Завтра]

http://www.levichev.info/5_755.htm
09 сентября 2009

Александр ПРОХАНОВ. Николай Владимирович, вы – видный политик, руководитель думской фракции "Справедливая Россия". Участвуете в законодательном процессе, влияете на решения Президента. Как вы стали политиком? Стечение обстоятельств, страсть к политической игре, желание реализовать свое видение страны?

Николай ЛЕВИЧЕВ. Александр Андреевич, пожалуй, однозначного ответа у меня нет. В судьбе любого человека играет роль множество случайностей, которые в итоге определяют жизненный выбор. В советское время я был близок к молодежной политике, выявлял таланты среди творческой молодежи. Потом занимался книгоиздательством. Летом 2001 года Сергей Михайлович Миронов, с которым я был знаком с детства, стал членом Совета Федерации от Законодательного собрания Петербурга. Моя первая встреча с ним в Москве состоялась 11 сентября, когда все экраны полнились апокалиптическим зрелищем "боингов", пробивающих башни, а мы говорили с ним о жизни, о необходимости собрать вместе активных людей, способных вывести страну на путь возрождения. Очень скоро Миронов стал Председателем Совета Федерации, и эти наши разговоры превратились в намерение создать политическую партию, творческую по духу и созидательную по миссии.

Помню, в то время вокруг Сергея Михайловича забегали люди, принося в его кабинет папочки, где лежали регистрационные документы так называемых "законсервированных" партий. Я сказал тогда, что на "политических консервах" будущего не построить, и мы стали создавать новую, авангардную, если угодно, организацию. Встречались вечерами, я приходил со своими предложениями, выступал в роли советника. Как надо строить партию, я не знал, но как не надо – знал точно. Мы вырабатывали современную идеологию, тщательно подбирали актив. Выбрали место, где в марте собрался Оргкомитет – Красная площадь, дом 1, Исторический музей. Державный символ Кремля и вся неисчерпаемость российской истории. В оргкомитет вошли доктора наук – экономисты, философы, социологи. В конце июня родилась Российская партия Жизни. Позднее к нам примкнули "Родина", Партия пенсионеров, и мы избрали для этого родственного союза название "Справедливая Россия". Ибо справедливость является высшей ценностью российского народа, содержанием его религиозных и культурных чаяний.

Для воплощения этих идеалов лучшей политической философией из традиционного политического спектра сегодня служит социал-демократия. Знаком нашего признания стало принятие "Справедливой России" в мировое социалистическое движение – Социнтерн.

У истоков нашего движения стоял выдающийся русский актер Евгений Семенович Матвеев, который на учредительном съезде партии Жизни произнес очень эмоциональную речь о русской духовности, которая стала его моральным завещанием. Вот так, если кратко, я и стал политиком.

А.П. Вы – представитель власти. Вы действуете в поле власти. Что она для вас, эта субстанция власти? Возможность повелевать, воздействовать на общественное сознание, реализовать свой личный или общественный проект? Или некое бремя, которое возложила на вас судьба, "терновый венец власти"? Как вы чувствуете эту категорию?

Н.Л. В условиях разделения ветвей власти в законодательном органе, тем более – находясь в оппозиции, сакральности власти не ощущаешь. Но приведу вам только один пример, когда я вдруг ощутил эту властную субстанцию, хотя и на мизерном уровне. Я окончил университет, работал в Оптическом институте, и меня профком назначил на летние месяцы руководителем подросткового лагеря на Карельском перешейке. Три деревянных домика, палатки, клуб-столовая – вот и вся резиденция. Персонал из таких же, как я, молодых специалистов расставил кровати, ждем детей. Мне позвонили из профкома: "Автобусы с детьми выехали". А меня вдруг оторопь взяла: сто детей приедут почти в пустыню под мою ответственность. Как заставить это буйное племя подчиняться? Мне двадцать три года, детям от четырнадцати до восемнадцати. Я их увижу впервые. А ну, как взбунтуются? Ребята приехали, расселись, "сверлят глазами", я стал объяснять им правила распорядка. И по мере того, как я говорил, крепло ощущение, что они покоряются моей воле, признают мое лидерство как данность. Потенциальный, заложенный в них бунт не оформился в волеизъявление. Способность удержать инстинкты толпы, направить чужую волю в русло своей – это мое первое реальное ощущение власти, которое потом иногда повторялось. Но мой личный опыт в этом плане незначителен. Больше приходилось смотреть со стороны, попадая то в коридоры Смольного, то на ковровые дорожки Кремля. Власть – это ситуация, когда множество людей добровольно подчиняются некоему персонифицированному институту.

Конечно, власть – это и огромная моральная ответственность, и страстное желание осуществить общественный идеал, и готовность к жертве, и сложнейшие технологии. Но в основе всего лежит описанный мной первичный механизм. Конечно, в России власть очень многолика. Она и чудище, как описал её Радищев. Она и бремя – "тяжела ты, шапка Мономаха!" Это и власть Президента, половина указаний которого, кстати, не выполняется. Это и монопольное влияние корпорации, клана, диаспоры. Это и криминализированная власть в каком-нибудь городке, который живет не по законам, а по "понятиям". А насилие в семье, когда власть на тридцати двух квадратных метрах напоминает беспощадную диктатуру?

А.П. Николай Владимирович, кончаются отпуска, и наступает новый политический сезон. Все ждут его с тревогой. Я беседовал с политологами, военными, разведчиками, с представителями разных страт и слоев; и у всех ощущение исчерпанности, израсходованности предшествовавшего периода. Исчерпаны ресурсы, методики, риторика, народное доверие и традиционные возможности государства. Кончена целая эра, и если не отыскать новые ресурсы, новые формы общения элит и народа, не поставить новых стратегических целей, мы просто скатимся в пропасть. Аварии и катастрофы последнего месяца подчеркивают это ощущение. Вы испытываете нечто подобное?

Н.Л. Если бы последние годы я не жил с этим ощущением, я бы, наверное, не занимался политикой. Я с этим чувством общаюсь со своими коллегами по партии, хожу на встречи с Президентом. Государство, взявшее на себя все формы и способы управления страной, отстранившее человека от свойственной ему самодеятельности, политической, гражданской, культурной, – себя исчерпало.

Сейчас много говорят и пишут о том, что политика в России сворачивается. Ищут виноватых. Я считаю, что главный виновник – это реинкарнация монопартийности, которая превращает политику в ритуальный танец. Как известно, если субъект политики один – то политики нет. Мы видим свою задачу в том, чтобы субъектом политики становились граждане страны, а не узкий круг избранных. А значит, должны быть многопартийность, политическая конкуренция, все то, чего "Единая Россия" боится как огня, особенно на местном уровне.

Если не раскрепостить гражданский потенциал, не задействовать ресурсы гражданского общества, то мы окажемся в тупике. "Вертикаль власти", "административный ресурс", "крепкий хозяйственник" – все эти категории, еще вчера полезные и эффективные, сегодня перестали работать. Если власть намерена осуществлять новую политику, она должна завоевать доверие людей. Люди должны убедиться, что их инициативы не будет наказуемы, их волеизъявление будет учтено в процессе принятия решений, что народ не станет жертвой ненасытных стяжателей, а справедливость ляжет в основу социальных, национальных и политических отношений. То есть возникнет долгожданное "общее дело", в котором найдут свое место богатый и бедный, старый и малый, лидер и простой гражданин.

А.П. А как может возникнуть "Общее дело", когда все российские ресурсы вымываются из страны? Когда горстка богачей присвоила себе национальное богатство? Когда все результаты труда нынешнего и предшествовавших поколений идут на утоление потребностей узкой элитной группы? Вы – социал-демократ. Должно быть, для вас это драма?

Н.Л. Это драма страны. За предшествующие "тучные годы" мы накопили огромные богатства. Но не для поддержки гибнущих банков в условиях кризиса, а на модернизацию, развитие, преодоление нашего опасного структурного и технологического отставания. Народ ждал, что эти миллиарды денег пойдут на высокие технологии, медицину, строительство дорог, обновление городов, оборону, в конце концов. Этого не произошло. Мы сейчас готовим "круглый стол" по проблемам космической отрасли. Поскольку сегодня наша, когда-то передовая в этом страна, стоит по предоставлению космических услуг на девятом месте. Невозможно бороться за возвращение утраченных позиций, не вернув в нашу экономику принципа справедливости. Социал-демократия, которую мы исповедуем, дает нам примеры бурного развития в условиях справедливого общества. Вы правы, Россия не может быть вотчиной абрамовичей, но вот мне только что позвонили из Саратова, где всем вузовским обществоведам 1 сентября рекомендовано прочитать лекции на тему: "Единая Россия – в нашей жизни". Ведь одно с другим связано. Мы боремся с этим политическим монополизмом, закрывающим двери для динамичного развития.

А.П. Я знаю программу "Единой России", обещающую нам рывок к двадцатому году. Это бархатная программа развития, быть может, эффективная в бархатные спокойные годы. Но сейчас чудовищный кризис, преддверие мировых кризисов, войн, катастроф, которые накатываются на Россию. Такой "бархатный" подход, мне кажется, абсолютно недостаточен. При нехватке ресурсов и нехватке исторического времени необходим другой проект, "мобилизационный". Своевременно ли говорить о "гражданском обществе", когда чужие дивизии стоят у границ государства? Сможет ли ваша партия, опираясь на интеллектуалов страны, на лучшие умы России разработать этот радикальный, спасительный проект?

Н.Л. Александр Андреевич, разумеется, наша партия не всемогуща. Она очень молода, находится в стадии становления. Она создавалась на основе тех структур, которые имели, в основном, негативный политический опыт. Поодиночке они не смогли прийти к успеху. Мы достигли его, мы одна из системных, парламентских партий России. Но возникла опасность экстенсивного роста, привлечения самых разных, иногда неподготовленных, иногда нечистоплотных и корыстных людей. Мы несколько раз производили отсев, не заботясь о формальной численности, сознательно оставаясь на уровне четырехсот тысяч членов.

Это "живые души". Встречаясь с ними на местах, в районах, я узнаю, под какой пресс они попадают за свой политический выбор, какая стойкость, целеустремленность от них требуется.

Конечно, кризисные, военные, мобилизационные времена сплачивают нацию, обеспечивают рывок, победу, которые кажутся чудом. Но сегодня нужно развитие долгих, "длинных" процессов, которые не позволят достигнутым успехам рассыпаться, как рассыпались несомненные успехи "мобилизационного" Советского Союза. Вы спрашиваете, есть ли у нас интеллектуалы? Мы их ищем в научных, культурных, политических кругах, в бизнес – сообществе. Сейчас, в период кризиса, с каким губернатором ни заговоришь, в личной беседе он выступает как завзятый социал-демократ, хотя записан в партию власти. Мы выступаем за налог на роскошь, за прогрессивную шкалу налогообложения, возлагающую большую нагрузку на богачей и "разгружающую" бедных. Я побывал на съездах и в штаб-квартирах европейских социалистов. У всех все по-разному, но там присутствует "мобилизация" людей на свободное проявление, на откровенные высказывания, на вдумчивое, неторопливое обсуждение важных проблем. Это тоже "мобилизация", призванная победить апатию, – наше нынешнее русское несчастье. На нашем съезде, обсуждая программу, выступило более 60 делегатов, многие экспромтом, но толково, грамотно, искренне. Теперь я знаю – у нашей партии уже "длинная скамейка", есть из кого выбирать преемников, есть, кому доверить будущее.

А.П. Вы только что сказали, что партия остро нуждается в интеллектуалах, в талантах, в ярких риторах, страстных пропагандистах. Ищите ли вы их в культурной среде, среди писателей, художников, режиссеров? Ведь сегодняшняя культура "бесхозна". Почему бы партии ни привлечь к себе самых экстравагантных литераторов, авангардных музыкантов, художников-реставраторов?

Н.Л. Я много сотрудничал с деятелями культуры. В разные годы достаточно многим "подающим надежды" помогал проторить путь в большое искусство. Таланту, особенно на первых шагах, нужна помощь. Мы добились включения в антикризисную программу правительства раздела "культура", о которой в Правительстве просто "забыли". К сожалению, в итоге всё равно содержание этого раздела оказалось пустым.

А.П. А почему бы партии не созвать ассамблею российских реставраторов, на которой прозвучали голоса в защиту разрушаемых памятников культуры? Например, Пскова или даже Москвы. Или собрать молодых писателей, которые нуждаются в отклике со стороны государства. Им нужны не финансы, не материальное благосостояние, хотя оно у многих плачевно. Им необходимо сознание того, что их литературное дело нужно стране, что страна нуждается в них не меньше, чем в банкирах или кумирах эстрады.

Почему партии не собрать вокруг себя интеллектуалов – концептуалистов, русский "Ренд корпорейшен"?

Н.Л. Одними акциями или собраниями здесь не обойтись. Нужна ответственная государственная культурная политика и кропотливая законодательная работа. Нам нужны законы о благотворительной деятельности, о творческих союзах, о внешкольном художественном образовании. Нужно совершенствовать законодательство об интеллектуальной собственности. Надо строить современные концертные залы, площадки для музыкальных фестивалей, добить, в конце концов, реставрацию и капитальный ремонт Московской консерватории. Мы со своей стороны создали интеллектуальный центр – институт "Справедливый мир", провели несколько художественных выставок с московским Союзом художников, ряд культурных акций. Но это пока капля в море.

А.П. Мне кажется, Николай Владимирович, что "ветер истории" дует сегодня в ваши паруса. Исчерпал себя не только русский олигархизм, но и мировой. Мир стоит на развилке. Либо он станет фашистским, станет сбрасывать ненужные народы, дефектные континенты, такие, как Африка. Или мир станет социалистическим, основанным на справедливости, мир, в котором есть место всех народам, мир творчества и развития.

Н.Л. Да, мы уже вошли в эту глобальную бурю. Мы чувствуем эту развилку. И мы ловим в свои паруса мировой ветер нового социализма. Мы выстраиваем идеологическую партию. В регионах уже сложились самодостаточные команды, которые делают нашу партию реальной общероссийской силой. Доверие народа – наш главный партийный ресурс. Я убежден, что наша партия оправдает это доверие, ибо в основу нашей идеологии и деятельности положена главная ценность русского народа – справедливость.

[Эксперт online]

http://www.levichev.info/5_768.htm
10 сентября 2009

10 сентября руководитель фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе Николай Левичев принял участие в программе "Угол зрения" на телеканале "Эксперт ТВ". Депутат обсудил с ведущим передачи Александром Приваловым подготовку партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ к выборам в Мосгордуму, предвыборную программу, отношение к столичному градоначальнику и т.д. Предлагаем вашему вниманию расшифровку интервью.

Интервью Николая Левичева. Видео телеканала "Эксперт ТВ"
– Здравствуйте, господа. Продолжаем серию встреч с участниками предстоящих выборов в Московскую городскую Думу. Сегодня у нас в гостях руководитель фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Государственной Думе Российской Федерации и глава списка "справедливороссов" на упомянутых выборах Николай Левичев. Здравствуйте, Николай Владимирович.

– Добрый день.

– Скажите для начала, отчего это вы возглавили московский список. Вы, насколько я понимаю, питерец, ну, по происхождению, по началу карьеры. Вы сейчас федеральный политик. Так почему вы возглавляете список?

– Начнем с того, что я москвич. Я тридцать лет жил в Москве.

– А, так вы уже перекрасились? Вы не последнего призыва?

– Во-вторых, я депутат Государственной Думы именно от Москвы, также как и моя коллега Галина Хованская, которая идет на второй позиции в общегородском списке.

– Да, Галина Петровна ведь была и депутатом Московской городской Думы.

– Галина Петровна не раз была депутатом Московской городской Думы. В этом есть логика. Два года работая в Государственной Думе, мы работали с московским избирателем, вели прием граждан-москвичей, мы так или иначе в курсе московских проблем и хорошо понимаем, что большинство этих проблем невозможно решить без воздействия на федеральное законодательство.

– Это бесспорная правда.

– Поэтому мы с Галиной Петровной обеспечиваем как раз стыковку кандидатов в Мосгордуму, которые идут за нами по 17 округам – это в основном люди молодые, энергичные, которые только начинают политическую жизнь. Среди кандидатов есть несколько бывших депутатов Московской городской Думы, так что сплав молодости и опыта у нас присутствует. А мы с Галиной Петровной гарантируем взаимосвязь работы будущей фракции "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ"...

– Вы прикрываете спину со стороны федеральной.

– ... в Мосгордуме и нашей фракцией в Государственной Думе.

– Замечательно. Я где-то читал, что Галина Петровна утверждает, что в случае успеха она поменяет мандат и пойдет туда. Вы так не собираетесь?

– Я всегда журналистам говорю, что о политике в сослагательном наклонении предпочитаю не говорить. Но во всяком случае нельзя исключать, что либо мы оба, либо кто-то из нас поменяет мандат депутата Госдумы на городской. Все будет зависеть от результатов выборов.

– Но ни она, ни вы по отдельному округу не баллотируетесь, только в списке?

– Галина Петровна в семнадцатом округе.

– Она и в округе, и в списке?

– Да, как одномандатник.

– Ну, это показывает некоторую особую серьезность намерений.

– Да. Мы посмотрели, мы же последними выдвигали свой список специально. Знаете, как на велотреке: встаешь на колесо...

– Сюрпляс, сюрпляс, конечно.

– ...И после того, как выдвинули Уласа и в списке, и в округе, после того как некоторые товарищи, например, спикер Мосгордумы Платонов – тоже и в списке, и в округе, мы решили, что и у нас есть такой резерв.

– Раз такие многоопытные люди делают так, давай и мы так сделаем. В этом, несомненно, есть резон. Но видите: сюрпляс – дело это такое рискованное, можно засидеться. Скажите пожалуйста, каких итогов для своей партии вы хотите, ожидаете? О чем, может быть, мечтаете? Уровень притязаний.

– Как принято делить на программу-минимум и программу-максимум...

– Да, например, в таком формате.

– ...Поскольку СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ – партия молодая, нам еще три года не исполнилось, и мы штурмовать бастионы Московской городской Думы будем впервые, для нас, конечно, программа-минимум – это обеспечить присутствие СПРАВЕДЛИВОЙ РОССИИ в Мосгордуме, то есть преодолеть 7-процентный барьер.

– Или выиграть один из округов. Или это уже не спасает?

– Ну, это дополнительно. В любом случае, парламентская партия должна уже на любых региональных выборах преодолевать барьер.

– Это было бы логично.

– К этому надо стремиться. У нас сегодня, к слову сказать, в 67 субъектах Российской Федерации СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ уже присутствует в региональных органах законодательной власти.

– Ну что же, это действительно достижение, хотя Москва – это весьма специфический субъект.

– Если же говорить о мечтах (мы реалисты, но реалисты-мечтатели), то нам бы хотелось, чтобы фракция "СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ" в Московской городской Думе была настолько сильна, чтобы без ее влияния, без ее решений ни одно кардинальное решение в области московской жизни не могло бы пройти.

– Я даже не буду говорить, как вот на сторонний взгляд для не вовлеченных в вашу партийную дискуссию выглядит ваша программа-максимум, вы это сами прекрасно знаете. Ну, в общем, понятно – как минимум пройти, а там уж как Бог даст. Скажите, пожалуйста, а есть ли какие-нибудь оценки того, в какой степени именно московский избиратель готов вашу партию поддержать?

– Я могу сослаться на уважаемые социологические центры, на июльское исследование Левада-центра, который тогда дал нам 9% рейтинга.

– Ну это все-таки очень издалека.

– Это было в двадцатых числах июля, еще до начала кампании. Поживем-увидим.

– Как вы будете вести кампанию? На что будете напирать? Какие будут ваши ключевые, корневые лозунги?

– Надо сказать, что к лозунгам в отношении завоевания умов и сердец москвичей я отношусь достаточно скептически...

– Ну москвичи – народ тертый, да.

– ... одними лозунгами их не возьмешь.

– Ну и слоганы тоже нужны.

– Есть некоторые, ну, можно сказать месседжи, если говорить наукообразным языком, или, может, эпиграфы. Мы выходим на эти выборы с программой, которая была принята на московской городской конференции. Программа эта, с одной стороны, отталкивалась от программы партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ, которая только 25 июня на IV съезде партии была принята. Это объемный документ, который мы в течение года обсуждали по всей стране, очень широко, очень плотно. А с другой стороны, это московская выжимка из нашей федеральной программы основывалась на многочисленных письмах москвичей, на общении с москвичами – то есть учитывала и конкретику московской проблематики. Это основной документ. Но, как всегда водится, агитационные материалы будут какими-то дайджестами из этой программы. Это будут буклеты, листовки, газеты...

– Мы с вами помним и понимаем, что общепартийную программу читали, условно говоря, полтора человека, московскую выжимку – два с половиной человека. А вы же хотите поддержки достаточно широкой. Даже 9% – это чертова прорва народа, это очень много. Они не будут читать.

– Это реальная проблема, которая поставлена перед всеми участниками выборов накануне той процедуры, которая предваряла решение о выборах. Как известно, с начала года была такая информация, что будут полномочия Московской городской Думы продлеваться, в законодательстве есть такая лазейка, и они пройдут в единый день голосования весенний. Но, может быть, это такой специальный технологический прием, может быть, сказалась динамика мирового финансового кризиса, который уже стал не только мировым, но и нашим, отечественным, и опять же уже во втором чтении дата была изменена и летом мы узнали, что выборы состоятся в октябре. Семи с половиной миллионный избиратель города Москвы, который уже, по сути, находился в отпусках, на дачах, конечно, не может быть охвачен сугубо московскими средствами массовой информации, городскими и районными газетами.

– В отличие от любого другого города, в Москве городские средства массовой информации не очень заметны на фоне федеральных.

– Да. Информационное поле москвича – это федеральное информационное поле. Это отчасти обусловило решение, чтобы в составе списка кандидатов в Мосгрдуму присутствовали депутаты Госдумы, политики федерального уровня.

– Как более узнаваемые.

– Они более узнаваемые.

– Но это совершенно не исключает того, о чем я сказал как о лозунгах, вы – как о мессаджах: с чем идете? На что будете ловить вашего избирателя? Уже ловите.

– Главная мысль, которую мы хотим провести – назрели большие перемены в организации московской жизни. Мы считаем неприличным, когда в столице нашей родины, огромном мегаполисе, представительная демократия осуществляется 35 депутатами на 10-ти с лишним миллионный город. Прецедента такого нет не только среди мировых столиц, не только среди крупных политических центров, но даже в субъектах Российской Федерации вы такой пропорции нигде не увидите.

– Ну естественно.

– Поэтому мы считаем, что нужно бороться за то, чтобы представительство москвичей в органах законодательной власти соответствовало современным представлениям. Мы готовим сейчас и будем бороться на федеральном уровне за принятие федерального закона о местном самоуправлении в городах федерального значения – Москве и Санкт-Петербурге, где оно сведено до нуля, на наш взгляд. Потому что бороться с глобальными проблемами, которые на нас обрушиваются, не пробудив инициативу и ответственность граждан – на наш взгляд, этот путь исчерпан для нашего государства. В понедельник в Ярославле пройдет международный форум, посвященный взаимоотношениям государства и граждан, мы ожидаем выступления Дмитрия Анатольевича Медведева на эту тему. При общении с Президентом мы уже получили поддержку и в этом смысле надеемся, что наша законотворческая работа не пропадет...

– Но это законотворческая работа скорее федерального уровня, чем московского.

– Тут нужно очень тщательно проработать московскую проблематику, потому что речь пойдет о перетряске всей системы управления города Москвы. Вы знаете эту систему – префектуры, управы. Муниципальные депутаты практически лишены всяких полномочий и всяких возможностей.

– У них карман пустой, поэтому и ничего не могут.

– Нужно, наверное, будет думать о новом территориальном делении.

– А это уже внутримосковский вопрос.

– Конечно. Об уровне функций взаимодействия между различными уровнями власти...

– У вас есть уже конкретные предложения? Вы готовы предложить какой-то документ на рассмотрение московских законодателей?

– Я боюсь сглазить, удастся ли нам внести этот законопроект до 11 октября, но мы будем стараться.

– Нет, ну удастся ли внести – это отдельная песня. То есть он готов? Существует некий продуманный комплексный тест по этому поводу, который можно обсуждать?

– Вы знаете – любой текст до того, как молотком не стукнут "продано", он все время в процессе.

– Так это хорошо, это не минус, а плюс!

– Да. У нас сейчас начинаются встречи с избирателями. Только что была имитация общественных слушаний по поводу Генплана, поэтому у людей накипело. Мы получаем вал предложений, замечаний. Конечно, это тоже все будем пытаться учесть.

– Николай Владимирович, Вас как возглавляющего список кандидатов в депутаты устраивает уровень контроля, который сегодняшняя Мосгордума имеет над исполнительной властью города Москвы?

– Пока еще это впечатление стороннего наблюдателя.

– Вы же должны понимать, куда вы идете.

– Я как житель города Москвы рассуждаю. У меня почему-то складывается впечатления, что Московская городская Дума в основном оформляет те решения, которые формируются в недрах исполнительного органа власти – мэрии Москвы. Каких-то прецедентов, когда Московская городская Дума выкатывала исполнительной власти требования московских граждан, сформулированные в виде их волеизъявления, оформленного органом представительной власти, что-то на ум не приходит.

– И вы полагаете, что основной причиной таково, видимо, неправильного положения является малосоставность городской Думы?

– И монопольное представительство в Мосгордуме, также как и в Государственной Думе на сегодняшней день, представителей одной партии.

– То есть вы видите свою судьбоносную роль в том, чтобы это пошевилить?

– Да. Мы видим свою роль в развитии многопартийности в нашей стране. Я уже сказал, что в ряде регионов наши фракции уже по крайней мере не дают спокойно спать сильным мира сего, скажем так. Надеемся, что такая же фракция появится и в Мосгордуме.

– Вы не первый человек, который в этой нашей серии разговоров с людьми, идущими в Мосгордуму на этих осенних выборах – не считая представителей "Единой России", все остальные в более или менее агрессивных выражениях выражали неудовольствие по поводу того, как шла регистрация, как готовится кампания, какие административные ресурсы применяются, затрудняя им ход к избирателю, и так далее. У меня вопрос и к вам: а почему все эти ропоты так разрознены? Почему вы не выступаете единым фронтом с вашими коллегами? Да, они ваши политические конкуренты, но в этом-то вопросе вы должны быть едины. Почему нет?

– Вы знаете, мне трудно сказать. Мы ведь "на новенького" на политическом поле. Когда я попадаю в какие-то форматы дебатные, где есть представители, по крайней мере, парламентских партий, все нападают на СПРАВЕДЛИВУЮ РОССИЮ. Потому что мы как гриб, который всем мешает. И в этом плане нам никто не предлагает объединять усилия. Мы сжав зубы идем сами по себе. Нас зажимают, нас преследуют, нас не регистрируют. Я могу привести свое определение административного ресурса – я пару раз сформулировал это, а на моем сайте Levichev.info оно как эпиграф весит. Административный ресурс – это предоставление возможности подчиненному или зависимому от тебя человеку нарушить закон. И я говорю так: господа хорошие, ведь кто нарушает закон? Тысячи и тысячи членов избирательных комиссий, граждане Российской Федерации, которым говорят: подпиши пустой лист протокола избирательной комиссии, а мы потом впишем туда что надо. Или еще целый ряд процедур. До тех пор, пока гражданское самосознание и политическая культура наших граждан будут позволять идти на эти процедуры, очень сложно бороться.

– Николай Владимирович, если вот так ставить вопрос, так никогда вы не получите возможность бороться. Потому что существует в Уголовном Кодексе кара за фальсификацию выборов. И пока обиженные оппозиционные партии судятся за то, чтобы изменить результаты выборов, они получают кукиш, и так будет всегда. Надо, чтобы сажали конкретного мальчика.

– Ни одного прецедента нет. Я могу вам сказать: у нас есть портфолио. Когда я получаю от правоохранительных органов такое разъяснение: в судебных слушаниях было подтверждено, что такие-то члены или председатели избирательных комиссий совершили такие-то неправомерные действия, но поскольку они имеют на воспитании маленьких детей, положительно характеризуются по месту работы, и в их деяниях не было умысла (а по закону обязательно должен быть умысел), то уголовного преследования не наступает.

– То есть человек подписал пустой бланк без умысла, находясь в бессознательном состоянии.

– Да, да, да. У меня хранятся вот такие дела. Во всяком случае, у нашей партии, за это короткое время, уже есть прецеденты, когда постфактум уже снимали и прокуроров субъекта РФ, и председателей избирательных комиссий. Мы кусаемся.

– Дай вам Бог, потому что это дело точно...

– На этих выборах в Мосгордуму наши представители, что называются, закроют все избирательные участки. На всех участках будут наши наблюдатели, члены комиссий с правом совещательного голоса, поэтому фокусы будут затруднены.

– Ну хорошо. Как вы полагаете, вашу партию интересует вопрос явки?

– Конечно.

– Вам нужно большую явку или меньшую явку?

– Уже даже статистические данные показывают, что повышение явки играет на нас.

– То есть вы тоже относитесь к числу людей, которые считают, что чем ниже явка, тем лучше ведущей партии.

– Конечно. Да. Там еще наступают перекосы в представительстве социально-возрастном при снижении явки. Она же не пропорциональна. Поэтому нюансы есть. Но в принципе, к сожалению, я знаю очень много людей, которые работают на телевидении, журналисты, которые даже бравируют тем, что "я на выборы не хожу". Тогда и не жалуйтесь, господа.

– Ну, право жаловаться тоже нельзя отнять, это конституционное право. Скажите, пожалуйста, в ваших выступлениях в этой кампании, в ходе встреч с избирателями как вы будете отзываться о московском правительстве и конкретно о его руководителе?

– Я сразу должен сказать, что все-таки это выборы не мэра города Москвы, а выборы законодательного органа. Поэтому, скажем, я считаю оправданным присутствие в списке депутатов Государственной Думы, потому что мы все-таки занимаемся законотворческой работой, которая в том числе затрагивает интересы городского уровня и жителей столицы. Но мне кажется, что и по стране, и в конкретном случае, когда эти списки кандидатов в законодательные органы возглавляют руководители исполнительной власти региона – вот здесь, конечно, имеет место момент лицемерия. Потому что ни Юрий Михайлович, ни Людмила Ивановна Швецова, при моем глубоком личном уважении к ней, наверное, не собираются менять свою сферу деятельности таким кардинальным образом.

– Да вряд ли.

– Поэтому я вижу в этом политическую некорректность.

– Понимаю. Весьма логично, на мой взгляд. Но об их основной, титульной деятельности вам же придется как-то отзываться? Как вы это будете делать, в каких тонах, какие оценки им поставите?

– Мы будем конкретно оценивать деятельность по тем проблемным полям, которые больше всего затрагивают москвичей. Я, как и все москвичи, утром не могу добраться на работу гарантированным образом, я, например, обязательно сочетаю личный автотранспорт с поездкой в метро, и там есть свои неудобства, свои плюсы и свои минусы. У меня, например, не получается делать ставку на какой-то один вид транспорта. Мы, конечно, возмущены тем, что в историческом центре Москвы продолжается застройка, мягко говоря, убивающая душу города Москвы. Эта тема не может остаться вне поля нашего внимания. Все, что касается тарифов, все, что касается взаимодействия уровня власти, который обеспечивает бытовую жизнь москвичей, бесправие московских граждан – все это, естественно, будет подвергнуто не просто критике деструктивной, как принято говорить. У нас по всем этим позициям есть конструктивные предложения, что нужно сделать для того, чтобы эти отношения оптимизировать.

– Хорошо. Скажите, пожалуйста, вот я не могу похвастаться доскональным знакомством с вашими программными документами, но я их просматривал, как и у других партий. Я нахожу довольно много пересечений ваших предложений с предложениями, например, КПРФ. Собираетесь ли вы сотрудничать в случае, если вы и они пройдут в Мосгордуму на городском уровне?

– Политика – это искусство возможного. И в Государственной Думе, и в ряде субъектов Российской Федерации так или иначе у нас довольно часто совпадает позиция с позицией фракции КПРФ, особенно в области социальной политики, социальной защиты наших граждан. Поэтому, конечно, будем стараться. Особенно в условиях доминирования одной партии, когда даже совокупность оппозиционных сил не дотягивает до так называемого блокирующего пакета, без такого взаимодействия, конечно, не обойтись.

– Мне говорили о том, что в Мосгордуме традиционно по сравнению с Государственной Думой несколько больше возможностей отдельных депутатов, микрофракций, по конкретике, законопроектам. Да, его невозможно, как и в Госдуме, вывести и провести свой законопроект, но поправить идущие сверху у них больше возможностей. Так ли это, по вашему наблюдению?

– Я здесь не берусь высказать экспертное мнение, потому что нужно иметь какую-то статистически значимую информацию.

– Только изнутри вы готовы будете об этом судить?

– Да. Но опыт работы в Государственной Думе показывает, что все-таки если демонстрировать активность и публичность своей позиции, то так или иначе мы поддавливаем. У нас, например, фракция в Государственной Думы самая активная, на каждого депутата приходится по четыре внесенных законопроекта. Это больше, чем у всех остальных фракций.

– Ну, внесенных – это называется "не догоню, хоть согреюсь".

– Но 25 законопроектов мы провели.

– В этом отношении сложно спорить с нашим сегодняшним гостем. Если не проявлять активность, точно ничего особенного изменить нельзя, и неособенного тоже. Спасибо.

[ИА "Moscow Business Times"]

http://www.exess.ru/?printe=16320&razd_see=1

Фото с © Levichev.Info.
Вопросы руководителю фракции «Справедливая Россия» в ГД РФ задает главный редактор ИА "Moscow Business Times" (а теперь и член партии «Справедливая Россия» – обещаю сохранить статус независимого издания) Дмитрий Ягодин.

Это первое интервью, опубликованное в наступившем 2010 г.

Уважаемый Николай Владимирович, на ваш взгляд, какое будущее ожидает Россию через 5-10 лет?

Будущее нашей страны зависит только от принимаемых сегодня решений. Конечно, многие вещи вызывают серьезное беспокойство. Взять, к примеру, состояние экономики, от которого зависит благосостояние каждого конкретного гражданина. Сегодня можно констатировать, что России так и не удалось осуществить переход от сырьевой экономики к инновационной, что мне кажется одной из важнейших задач для нашего общества. Между тем, в проекте бюджета на 2010 год на финансирование инновационных отраслей выделено примерно 140 млрд. рублей. Это ровно столько же, сколько будет затрачено на подготовку к Олимпиаде в Сочи — событие, безусловно, важное, но с переводом экономики страны на инновационные рельсы явно не сравнимое.

Впрочем, структурные проблемы экономики — лишь один из индикаторов, свидетельствующих о серьезной отсталости нашей страны. В модернизации нуждаются все сферы общественной жизни. Если нашей стране удастся осуществить глобальный модернизационный рывок, мы займем достойное место в новом мировом порядке. Если же ничего радикально не изменится, Российская Федерация рискует навсегда остаться на обочине постиндустриального мира, окончательно оформившись в качестве сырьевого придатка Запада.

Как Вы относитесь к речи Президента Франции о необходимости «реформирования» капитализма?

Сегодня об этом говорят не только во Франции, но и во всем мире. На мой взгляд, нынешний глобальный финансовый кризис свидетельствует о кризисе самой системы либеральной, капиталистической экономики, исповедуемой Западом и в агрессивной форме навязываемой остальному миру. Становится все более очевидным, что данная модель экономики, основанная на незыблемости ценностей «свободного рынка» и полном невмешательстве государства, несостоятельна — либеральные принципы завели США и весь остальной мир в политический и экономический тупик. Сейчас даже самые ортодоксальные приверженцы свободного рынка начинают говорить на языке социал-демократии. Необходимость вмешательства государства в экономику уже даже не обсуждается. Речь идет только о том, как сделать государственное регулирование экономики наиболее эффективным.

Постепенно отказываются от абсолютизации рыночных монетаристских схем даже в США. Большинство европейских стран последовательно строят социальное государство. Скандинавские страны, к примеру, продвинулись в этом направлении очень далеко. А вот Россия, к сожалению, идет в противоположном направлении.

Николай Владимирович, Вы согласны с тем, что, если в ближайшие 2-3 года государство не станет социально-ориентированным, не избежать массовых волнений?

Это вполне вероятный вариант развития событий. Сегодня наше государство колоссально несправедливо, и наша партия не перестает повторять об этом. Доходы 10% самых богатых превышают доходы 10% наиболее бедных, по разным данным, в 25-30 раз! В таких условиях в обществе растут противоречия, которые в конечном счете могут создать базу для социального взрыва. Чтобы избежать такого варианта развития событий, СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ предлагает конкретные инициативы, направленные на рост благосостояния граждан, снижение социальной дифференциации. Только, увы, правящее большинство из «Единой России» такие законопроекты чаще всего бракует.

За что бьется, борется СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ? Как Вы оцениваете действующие антикризисные меры, спасут ли они экономику от развала? Знакома ли Вам политика правительств зарубежных стран?

Главные ценности социализма — справедливость, свобода, солидарность. Мы боремся за построение общества, которое преодолеет чудовищную пропасть между богатыми и бедными. Общество равных стартовых возможностей, где власть по-настоящему ответственна перед народом.

Если говорить об антикризисных мерах Правительства РФ, то мы оцениваем их в целом скорее негативно. Простой пример: на устойчивость финансово-экономической системы России было выделено в 14 раз больше средств, чем на меры по социальной защите населения. На наш взгляд, бизнес необходимо поддерживать «снизу», путем снижения налогов. К примеру, мы предлагаем сократить ставку НДС до 10%. Однако Правительство идет другим путем, что в очередной раз показала пенсионная реформа. Налоговое давление на бизнес существенно усиливается. Если ставка единого социального налога составляла 26% (а для малого бизнеса, работавшего по упрощенной системе налогообложения — вообще 14%), то после реформы налоговое бремя достигнет 34%.

Я считаю, что нам следует перенимать успешный опыт зарубежных стран. В рамках Социалистического интернационала, в который наша партия вступила в прошлом году, мы наладили контакты со многими социалистическими и социал-демократическими партиями, часть из которых являются правящими в своих странах. Особенно пристально, на мой взгляд, необходимо взглянуть на пример Китая, который путем переориентации экспортноориентированной экономики на внутреннее потребление сумел не только избежать многих негативных последствий кризиса, но и выйти из него еще более сильным.

Верите ли Вы в существование малого и среднего бизнеса в России — в нормальном, западном понимании этих определений? Какие конкретные меры поддержки предпринимателей предлагает СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ?

Малый и средний бизнес есть, но его масштабы очень невелики. И чувствует он себя не самым лучшим образом. Сегодня заниматься малым или среднем бизнесом в стране очень сложно. Мешают многочисленные административные препоны, постоянные проверки и «наезды» со стороны чиновников и коррумпированных правоохранительных органов. В итоге доля малого и среднего бизнеса в нашей экономике составляет всего 15%.

Мы, между тем, убеждены, что одна из важнейших функций социального государства — обеспечить каждому человеку и каждой группе людей возможность самому строить будущее — свое, своей семьи, своей страны.

К сожалению, кризис и последние действия Правительства РФ ситуацию только ухудшили. У предприятий теперь вообще нет возможности взять кредит, потому что практически все деньги, выделенные на поддержку экономики, осели в банках. Еще сильнее ударит по предпринимателям и запланированная пенсионная реформа — отчисления единого социального налога заменяются отчислениями в три разных фонда, в результате чего фактическая ставка налога повышается с 26 до 34%, а для малого бизнеса — практически в два с половиной раза, с 14% (для тех, кто работает по упрощенной системе налогообложения) до 34%.

Программная установка партии СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ — увеличить долю малого и среднего бизнеса в ВВП до 50%. Для этого мы выдвинули целый ряд мер, которые должны освободить бизнес от избыточного регулирования, защитить его от криминала и коррупции, а также дать полноценный доступ к источникам финансирования.

Так, мы предлагаем предусмотреть для предприятий малого и среднего бизнеса льготные ставки арендной платы, снижение тарифов на потребляемые энергоресурсы и подключение к коммуникационным сетям, а также приоритетное право выкупа арендуемых помещений из федеральной и муниципальной собственности площадью до 5 тыс. кв.м с предоставлением рассрочки платежа до 10 лет. Кстати, мы с Оксаной Дмитриевой, Иваном Грачевым и Олегом Михеевым вносили эту инициативу в Государственную Думу, однако законопроект был отклонен парламентским большинством.

Также мы предлагаем предоставить государственные преференции малым и средним предприятиям, которые развивают инновационное предпринимательство и тем самым создают рабочие места для научных работников и разработчиков. Такой законопроект также внесен на рассмотрение парламента.

Важной проблемой для предпринимателей является отсутствие доступа к финансовым ресурсам. Мы считаем, что для кредитования малого и среднего бизнеса необходимо развивать специальные финансовые институты с более доступными для начинающего предпринимателя условиями кредитования: поддерживаемые государством банки и венчурные фонды, финансовые ассоциации, кредитные кооперативы, лизинговые компании. Стимулировать выдачу займов необходимо посредством предоставления государственных гарантий кредитным учреждениям.

Почему понятие «любовь к Родине» для большинства пустые слова?

Причина, которая лежит на поверхности — отсутствие нормального патриотического воспитания. Впрочем, на мой взгляд, надо смотреть глубже. Если государство бросило граждан на произвол судьбы, а его законные представители расстреливают невинных граждан в супермаркетах, много ли найдется желающих любить такое государство? Тем не менее, я уверен, что большинство россиян в случае реальной угрозы существования нашей Родины по-прежнему готовы за нее отдать жизнь. Государство и Родина все-таки понятия разные.

Что Вы думаете по поводу идеи частичной национализации предприятий?

Я считаю это правильной идеей. Национализации могут подлежать предприятия с неэффективными собственниками, которые понабрали долгов, а расплатиться сами не в состоянии. Возвращаясь к антикризисным мерам правительства: мы считали, что не нужно гасить долги корпораций, а если это и делать, то только через национализацию. Это нормальная практика западных стран, где владельцы «проблемных» предприятий под угрозой национализации мобилизуют все резервы, подключают собственные ресурсы и выходят, в конечном счете, из положения.

Почему деньги из федерального бюджета поступают на счета неэффективных олигархических структур? Почему топ-менеджер из «Альфа-Банка» получает несколько сотен миллионов долларов в год и при этом не прекращает плакать о своих «низких» доходах?

Проблема здесь заключается как в неправильно избранных приоритетах государственной политики (поддержка банков и крупных предприятий), так и в отсутствии прозрачности расходования средств, виной чему можно считать недостаточное госрегулирование. В любом случае, ситуация несправедливая. С ней надо что-то делать. Весь мир идет по пути ограничений всевозможных компенсаций и бонусов топ-менеджерам. Мы же, как всегда, идем своим путем...

И личный вопрос-просьба — навеяло недавней беседой со своим товарищем — молодым ученым. До каких пор умные головы России будут жить на копейки?

Пока государство не поймет, что существующее положение дел угрожает национальной безопасности. У российской молодежи сегодня нет никаких стимулов реализовывать себя в науке, кроме интереса. Отсюда — вопрос «утечки умов», о котором сказано уже очень много. Когда обсуждают эту ситуацию, обычно говорят об отъезде молодых ученых за рубеж. На мой взгляд, проблема стоит шире, и речь нужно вести также об «утечке умов» из науки в другие сферы, прежде всего в коммерческую деятельность. 71% ученых России относит себя к малообеспеченным гражданам, а 56% не видят никаких перспектив в плане уровня доходов в ближайшие годы.

Без широкого участия молодежи в научной деятельности невозможно создать подлинно инновационную экономику. Я считаю, что мы должны создать все условия для привлечения в научно-технический комплекс страны талантливых молодых людей. Для этого партия СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ предлагает принять государственную программу обеспечения социальным жильем аспирантов и молодых специалистов, а объем государственных научных стипендий и грантов увеличить минимум в 3-5 раз.

Всем спасибо.

[Svobodanews]

http://www.levichev.info/5_1075.htm
25 января 2010

Сегодня наши гости в прямом эфире – это лидер фракции "Справедливая Россия" в Государственной думе России Николай Левичев и сопредседатель партии "Правое дело" Леонид Гозман. Мы поговорим о разнообразных последствиях пятничного заседания Госсовета России, где обсуждалась возможная модернизация политической системы.

Собственно, этот Госсовет, не знаю, чего от него ждали, но все-таки ждали, готовили предложения, готовили разнообразные формы модернизации системы.

Я бы хотел сначала попросить Николая Владимировича Левичева поделиться в общем плане своими впечатлениями от этого заседания. Вы не разочаровались?

Николай Левичев: Да нет, я никогда не питаю пустых иллюзий. Результат рассмотрения вопроса совершенствования политической системы на заседании Госсовета, на мой взгляд, поднял в определенной степени градус публичности в нашей современной российской политике. Впервые за очень продолжительное время все главы субъектов Российской Федерации в концентрированном виде получили одну и ту же политическую информацию, а уж кто какой из этого сделает вывод – будем смотреть. Мне кажется, как всегда, каждый услышал то, что хотел услышать.

Михаил Соколов: Как-то они скучали, было такое впечатление. Особенно Юрий Лужков, отметили его. Его критиковали активно, а он позевывал. Как-то не было ощущения, что губернаторы получают указания.

Николай Левичев: Ну что вы. Вы, наверное, неопытный, неискушенный политик. Я предрекал журналистам накануне Госсовета, что самое главное для этой категории политиков, самое главное будут не те слова, которые будут содержаться в докладе, который им раздали, в докладе рабочей группы, и даже не в отдельных выступлениях, а самое главное – это будут паузы, взгляды, реплики.

Вы про Юрия Михайловича сказали, а Минтимер Шаймиев, например, сделал весьма кардинальные выводы из этого заседания, он заявил о своей отставке, о нежелании баллотироваться на следующий срок в президенты Татарстана.

Михаил Соколов: Вы хотите сказать, что его что-то напугало на этом заседании так, что он решил больше не рисковать?

Николай Левичев: Мне кажется, что Минтимер Шарипович, будучи одним из самых искушенных политиков в нашей стране, сделал глубокие, правильные выводы из этого заседания.

Михаил Соколов: Надо давать дорогу молодым. Ну давайте Леонида Гозмана тоже спросим, хотя вашу партию представлял Георгий Бовт, тоже выступал с докладом. Вы, кстати, доклад визировать посылали в администрацию? Я тут странную вещь заметил, что перед этим заседанием сообщалось, что посылали какие-то тезисы в Кремль участники заседания.

Леонид Гозман: Нет, это было не так. Я не знаю, как с другими участниками, с нами было не так.

Я хотел бы начать с другого. Сегодня 40 дней со дня смерти Гайдара. И сегодня я к вам приехал после собрания, посвященного его памяти, в культурном центре Высшей школы экономики. Это было совершенно замечательное собрание. И лица, как на похоронах Егора Тимуровича были лица не совсем такие, как на концертах Петросяна, так и здесь они были другие.

Я просто прошу вспомнить этого великого человека, который не просто спас страну, он сделал новую страну. Я думаю, как в Америке отношение к отцам-основателям, так у нас будет отношение к Егору, светлая ему память.

И дело не в том, что памятники будут, конечно, будут, мы пробьем памятник и в Москве, и в других местах. Но дело не в памятниках, дело в том, что Егор действительно сделал нашу страну, я просто прошу его вспомнить.

Михаил Соколов: Леонид, а что, он хотел видеть такие заседания Госсовета?

Леонид Гозман: Нет, конечно, что вы. Егор был человек реалистичный, очень критично относился к тому, что происходит. Но я думаю, что вся эта, простите, мразь, которая поднялась сейчас простив него, я имею в виду статью в "Московском комсомольце" и многое другое, она потому и поднялась сейчас, что, я думаю, с его уходом им стало понятно, что он все равно выиграл, все равно он выиграл. Конечно, отступление, конечно, противно и ему было противно очень сильно. Я имел честь часто с ним общаться достаточно откровенно. Ему многое было противно.

Но базовые вещи все равно он выиграл, все равно это другая страна, абсолютно другая страна. Конечно, роль Егора в этом смысле переоценить невозможно.

Ничего, отступили, все равно исторически он победил, я в этом абсолютно убежден. Так же как в том, что очень скоро эта пена вся схлынет, и подавляющее большинство людей будет относиться к нему так, как сегодня в Штатах относятся к Франклину или Джефферсону, к тем, кто создавал Соединенные Штаты Америки, так будут относиться к Егору Тимуровичу Гайдару. Хотя, конечно, потеря для нас страшная, просто страшная.

Михаил Соколов: Я бы вернул вас к теме разговора все-таки. Но я замечу, что партия "Справедливая Россия" как раз была инициатором того, чтобы почтить память Егора Гайдара, как политического деятеля, в Государственной думе, другие, правда, как-то так не поддержали.

Николай Левичев: Все-таки справедливости ради я вынужден заметить, мне, конечно, неловко, поскольку в 40 дней высказываться некорректно каким-то критическим образом. Я хочу сказать, что я, например, не разделяю такие высокопарные оценки Леонида Гозмана. Считаю, что история все рассудит. И на этом хотел бы сегодня ограничиться.

Леонид Гозман: История точно рассудит, даже известно – как.

Михаил Соколов: Хорошо, давайте к теме нашего разговора.

Леонид Гозман: Мы никаких тезисов не посылали, я не знаю, как другие, но за партию "Правое дело" я даю гарантию и честное слово, что мы никаких тезисов не посылали, доклад мы никак не согласовывали. Мы делали другое. Когда была рабочая группа, то ко всем потенциальным участникам, в том числе к нам, обратились с просьбой дать предложения, свои оценки и так далее. Мы, естественно, в рабочую группу свои предложения и оценки добавили – это правда. Но тут я не вижу ничего криминального.

Николай Левичев: Я подтверждаю как официальный член рабочей группы, я тоже от "Справедливой России" входил в состав рабочей группы, по два представителя от каждой партии туда входили. Было два полномасштабных заседания рабочей группы помимо челночного обмена материалами. Мы тоже представляли свои тезисы.

В частности, мы избрали такой путь – мы предлагали во все три раздела доклада рабочей группы те оценки и тезисы, которые нам представлялись возможными для такой более-менее консенсусной констатации. При этом понимая, что те оценки и предложения, которые будут более радикальны для представителей других политических сил, прозвучат в выступлении лидера нашей партии Сергей Миронова. Так и получилось.

Михаил Соколов: Я хочу к одному интересному выступлению, основной доклад был господина Георгия Бооса от Госсовета, от власти. И вот что он сказал: "Обвинения в фальсификациях в ходе выборов не должны стать системным явлением, иначе в общественное мнение может быть внедрен тезис о нелегитимности власти. Это крайне опасно".

То есть после этого было еще одно заявление уже о том, что нужно отказаться от обвинений в целом в адрес избирательной системы. Это что, введен запрет на критику нынешней политической практики, Леонид?

Леонид Гозман: Это очень советская вещь. Допустим, сажали диссидентов за то, что они что-то говорили. Причем не говорили, что это неправда, что они говорят, просто про это говорить нельзя. Смотрите, что сказал господин Боос. Он сказал, что нельзя, чтобы в практику внедрились обвинения в фальсификации. Он не сказал, что нельзя фальсификации. Если бы он сказал: нельзя допускать фальсификации выборов. Конечно, нельзя – это преступление против государства, это узурпация власти на самом деле. А он говорит: нельзя допустить обвинений в фальсификации. Это классная такая вещь, абсолютно советская. И они об этом все время говорят, что нельзя обвинять в фальсификациях. Говорят: ребята, не фальсифицируйте, тогда не будет обвинений в фальсификациях. Но, по-видимому, не фальсифицировать им сложно, наверное. Им, наверное, проще запретить обвинения в фальсификациях.

Михаил Соколов: Николай Владимирович, как вы восприняли тезис Бооса?

Николай Левичев: Я вообще-то, честно говоря, хотел сделать разговор более глубоким. Наша партия, несмотря на то, что принимала участие в демарше, который был совершенно спонтанным в ответ на обвинения, что якобы какая-то спланированная акция, как человек, который принимал решение в зале в конкретной в сиюминутной ситуации, до сих пор считаю, что мы были правы, почувствовав эту ситуацию, поскольку сам факт такого Государственного совета на эту тему на таком представительном уровне в конечном итоге явился следствием ершистости оппозиции, которая несмотря на свою трехголовость и непохожесть друг на друга, в одном оказалась солидарна, что нужно все-таки анализировать реальные процессы, которые происходят, не отмахиваясь от оппозиции как от назойливой мухи.

Но дело в том, что то, что понимается, в том числе и в словах Бооса, под огульным обвинением в фальсификациях – это тоже такая гипербола. В частности, Владимир Вольфович Жириновский, который говорил, что нужно все выборы по всей стране отменить, потому что они сфальсифицированы.

Михаил Соколов: И всех назначить.

Николай Левичев: 75 субъектов Российской Федерации участвовали в выборах муниципального уровня – это многие тысячи и тысячи избирательных ситуаций, многие тысячи кандидатов. И я в свое время говорил прямо, выйдя из зала, что мы не готовы отдать те победы, которые мы завоевали на этих выборах потом и кровью в противодействии административному ресурсу в том числе. Поэтому мы говорили, что мы, конечно, считаем, так же как и вся общественность, что в Москве, мягко говоря, были большие перегибы и в городе Астрахани на выборах мэров.

Леонид Гозман: А Воскресенск, а Дербент, а Марий-Эл?

Николай Левичев: Вы все равно называете некоторые точечные вещи. И, Леонид, согласитесь, что нам ковровые дорожки на выборах никогда никто не стелил.

Михаил Соколов: Давайте вспомним Ставропольский край, где вы выиграли выборы. Где находится лидер вашего избирательного списка, мэр города Ставрополя господин Кузьмин? В бегах в Австрии. Выдачи его требует прокуратура российская. Обвинен он в каких-то махинациях. Но все понимают, что это связано с тем политическим сюжетом.

Леонид Гозман: Нечего выборы выигрывать, неприлично просто.

Николай Левичев: И тем не менее, мы стараемся выигрывать и выигрываем. Говорить о фальсификации тотальной в ситуации, когда в избирательных комиссиях порядка миллиона наших граждан принимают участие, давайте смотреть.

Михаил Соколов: А не бывает систем, которые создают тотальную фальсификацию?

Николай Левичев: Возьмем даже выборы в Москве. Тем не менее, на многих избирательных участках оказались принципиальные порядочные люди, которые не пошли ни на какие давления, запугивания и зафиксировали тот результат, который дали избиратели. Когда мы имеем возможность проанализировать, в том числе с помощью математических процедур, статистику по большому количеству участков, то неправда выпирает. И что бы там ни говорили, мы знаем, как закончатся судебные рассмотрения или наши 120 обращений в прокуратуру города Москвы, мы иллюзий не питаем. Но тем не менее, цена фразы президента о том, что немножко странноватым выглядит представительство в Московской городской думе двух фракций, свидетельствует о том, что молву не обманешь, общественное мнение не обманешь.

Михаил Соколов: Конечно, премьер-министр господин Путин видит в интернете только порнографию. Но в интернете выкладывались довольно грамотные исследования с расчетами.

Леонид Гозман: В интернете все есть, что смотришь, то и видишь.

Михаил Соколов: В общем да, что ищешь, то и найдешь. И Левада-центр провел довольно репрезентативные опросы и исследования, из которых четко следует, что в Москве явка была завышена в итоговых протоколах на 7-8%, а результат "Единой России" на 12-13. Если все совместить, то до 20.

Леонид Гозман: Я во многом согласен с Николаем Владимировичем, по крайней мере, с выводами. Понимаете, конечно, фальсификации, конечно, тотальные, конечно, полное безобразие, беспредел все происходящее. В то же время, понимаете, ресурс вранья, он не стопроцентный. Это не советская ситуация, когда политбюро накануне выборов утверждало их результаты.

Михаил Соколов: А потом обсуждало их с представителями какой-то общественности в виде партий, что есть отдельные недостатки.

Леонид Гозман: Это не совсем такая ситуация. Помните, знаменитая фраза Обаме: были мы в Египте. Надо помнить, откуда мы вышли. Надо помнить, что у нас в прошлом. А в прошлом у нас тоталитарная диктатура, в которой за любой писк сажали в тюрьму. Я не к тому, чтобы защищать, что есть сейчас, я просто, чтобы понимать, где мы живем.

Ресурс вранья у начальства, он не стопроцентный. Они могут, например, если партия взяла, как у нас было в Марий-Эл, мы взяли по самым маленьким оценкам 7%, у них 5% барьер, самое большое 12%. Вот где-то от 7 до 12% у нас было, они нам написали 2,4. Если бы у нас было 20%, они бы не смогли написать 2,4.

Михаил Соколов: А если бы вы смогли вывести хотя бы 1,5% своих избирателей на улицу, то просто даже бы вопроса такого не возникало.

Леонид Гозман: Насчет улицы, знаете, я выходил на улицу.

Михаил Соколов: Маловато что-то вас было.

Леонид Гозман: Было дело. Я считаю, что подставлять людей под дубинки – это не очень хорошо. Самому можно идти, подставлять людей, по-моему, не совсем правильно.

Михаил Соколов: А если люди сами выходят?

Леонид Гозман: Если сами выходят, значит надо защищать людей, защищать их права. Так вот, я хочу сказать вот что, что на той же конференции Левада-центра, на которой были и вспоминали ее сегодня, хотя нони говорили о фальсификациях в Москве, там говорилось, что создана такая стабильность. Вот люди с одной стороны все знают и все понимают, с другой стороны с этим согласны, и они не видят альтернативы, хрен с ним, пусть так будет и так далее. Вот в какой-то момент это начнет меняться.

В свое время у коммунистов, которые пытались остановить Бориса Николаевича Ельцина, возможностей фальсификации и контроля прессы и так далее было значительно больше, чем у нынешних властей. Они не смогли остановить Ельцина. И поэтому я считаю, что мы, конечно, должны всячески эту систему разоблачать, показывать и с ней бороться.

Михаил Соколов: И сотрудничать с ней. Вы же сотрудничаете?

Леонид Гозман: Мы должны сотрудничать со своей страной. Совершенно бессмысленно уйти в глухую несознанку, спрятаться и сказать: все они сволочи и поэтому дружить с ними не будем и заберем все свои игрушки. Тогда они будут делать в стране все, что хотят. Мне бы этого не хотелось.

Поэтому, я считаю, что в тех случаях, когда можно чего-то делать с ними, надо делать с ними. Поэтому мы пошли на Госсовет, поэтому мы делали доклад на Госсовете. Мы считаем это правильным на самом деле.

Более того, я совершенно убежден, что достаточно скоро партии, которые не "Единая Россия", в том числе и наша, достигнут такого уровня, когда они не смогут фальсифицировать настолько, чтобы не пускать нас в парламент. Просто не смогут. Будет у нас 20%, запишут нам 10, но с этими 10 мы будем в парламенте.

Михаил Соколов: Николай Владимирович Левичев, знаете, такой тут комментарий есть, что в ответ на робкие жалобы непримиримой оппозиции (перечисляются все партии) на массовые фальсификации результатов выборов власти дружно послали всех вас на три буквы – в суд. Вы согласны ходить в суд, тот, который какой есть сейчас, Басманный, соответствующие еще, Хамовнический. Тот, который нам известен, который по звонку работает. Вот этот посыл: идите в суд и там жалуйтесь. И вообще жалоб много, вроде было много на словах, а на деле мало – это же ответ власти вам.

Николай Левичев: Вы знаете, я могу сказать, что другого суда у нас пока нет. Судебная система, если уж на то пошло, один из краеугольных камней политической системы, об этом тоже, кстати, упоминалось, пусть может менее выпукло, чем о партийно-политической системе на заседании Государственного совета. Поэтому мы пока подаем иски в те суды, которые есть. Если бы мы этого не делали, как некоторые другие оппозиционеры, которые действительно кричать кричали, а исков не подают, наверное, тогда бы, согласен с Леонидом, ничего бы не менялось в лучшую сторону. А мы все-таки такие иски подаем.

Михаил Соколов: Вы где-нибудь выиграли хотя бы? Есть пример судебных побед?

Николай Левичев: Вы знаете, у нас, например, есть судебные победы, когда наши списки или кандидатов снимали с регистрации, а мы восстанавливали их вплоть до Верховного суда, между прочим.

Михаил Соколов: Госпожа Хованская, тут же вспомнил.

Николай Левичев: Например. Поэтому, знаете, известная метафора про двух лягушек, надо все-таки трепыхаться, иначе совсем в бараний рог согнут. В Москве мы подали 17 исков в районные суды, потому что у нас набралось достаточное количество документальных свидетельств нарушений, а в 120 случаях жалобы наблюдателей или членов избирательных комиссий были вынуждены приобщить к депутатским запросам, которые направлены в прокуратуру города Москвы. Потому что необходимы следственные действия того типа, как на участке Митрохина. Надо, чтобы пошли, что-то вскрыли.

Леонид Гозман: Есть одно основание бороться, даже понимая, что в этих судах выиграть нельзя. Оно состоит в том, что жизнь долгая, и она не заканчивается прошедшими выборами. Если думать так: можешь ли ты отменить результаты прошедших выборов, добиться справедливости по тем выборам, которые прошли? Ежу ясно, что нет. Никто ничего не отменит, никто ничего не сделает. Но это не последние выборы. Будут еще.

И поэтому, если мы будем тихо сидеть, проглатывать субстанцию, которой нас пытаются накормить, и считать, что это нормально и не будем возражать, тогда мы следующие выборы точно проиграем. А если мы будем бороться, если мы будем протестовать против этого, у нас появляется больше шансов на следующий раз. Не на следующий, так через следующий.

Вообще одна из величайших книг, написанных Гайдаром, называется "Долгое время". Вообще время долгое очень и надо на длинные дистанции.

Николай Левичев: Я хочу отметить, что на самом деле прямые фальсификации, куда можно отнести вбросы, махинации с досрочным голосованием, когда используют, допустим, списки людей, которые на протяжении последних трех лет ни разу не ходили на выборы – это одна сторона медали. Меня, например, очень беспокоит искажение волеизъявления избирателей, которое достигается путем других способов воздействия на людей до самого голосования.

Михаил Соколов: По пейджеру хороший вопрос: "Реформируется ли в принципе политическая система нынешней России или ей суждено рано или поздно развалиться, как в советском союзе?". Спрашивает Сергей. Николай Левичев, пожалуйста.

Николай Левичев: Вы знаете, тут могут быть разные оценки по поводу динамики процесса, но тем не менее, какие-то подвижки происходят. В частности, после послания президента Медведева Федеральному собранию было внесено несколько законопроектов, которые расширили возможности оппозиционной деятельности на региональном уровне. Буквально в пятницу, в день Государственного совета президент внес законопроект об ослаблении условий политического представительства партий на региональном уровне.

Михаил Соколов: То есть за 5-7% будут давать одно место во всех субъектах. Интересно, тем, где сохранялось 5%, им придется перейти на эту систему?

Николай Левичев: Там в законе есть оговорка, что там, где 5 и менее нижний порог, то это правило не действует.

Михаил Соколов: А вы решили улучшить что-то, чтобы партии, которые 3% возьмут, им давать право выступать?

Николай Левичев: Емельянов внес законопроект в этой волне инициатив, чтобы те партии, которые не имеют представительства на региональном уровне, но набирают 3%, имели бы право законодательной инициативы.

Михаил Соколов: Да, это такие рюшечки. Леонид, нравится? Видите, как забоятся о партиях типа вашей, "Яблока", "Патриоты России", хотят вам дать по одному месту от души.

Леонид Гозман: Я человек неблагодарный и бессовестный, мне это не нравится. Я считаю это абсолютно недостаточным. На самом деле проблема вот в чем. В чем плюс Госсовета, как мне кажется, который прошел, действительно плюс, серьезный плюс. У него два плюса. Во-первых, сам факт проведения заседания на эту тему означает, что высшее начальство, Путин, Медведев, не знаю, кто еще, 5-7 человек, они понимают, что что-то надо делать, по крайней мере, пар выпускать.

Михаил Соколов: Слово "нелегитимность" прозвучало от представителя власти, а не от оппозиции.

Леонид Гозман: Они понимают, что что-то надо делать, как-то надо менять ситуацию. Кроме того большой плюс этого госсовета вот какой. Высшее начальство всякое, первая сотня, они получают указания о том, как им действовать, непосредственно в кабинете один на один с Путиным, Медведевым, Сурковым, я не знаю, с кем. А в городе Коврове Владимирской области местное начальство к начальнику не пробивается, он смотрит телевизор.

Михаил Соколов: А на губернатора он не смотрит?

Леонид Гозман: В передаче это уже хуже действует, он смотрит телевизор, что президент сказал. И поэтому, возможно, что на выборах 14 марта безобразий будет немножко меньше. Вот я надеюсь на то, что инерция Госсовета на 14 марта немножко подействует. Посмотрим, конечно.

Но в чем серьезная проблема, как мне кажется, это в том, чего хочет высшая власть. Она хочет на самом деле реформировать или она хочет такими косметическими, здесь стенки подкрасить, здесь фотографию подвинуть, а ремонт проводить не хочет. В этом, мне кажется, различие между нами и руководством страны. Потому что мы считаем, что политическая система современной России неадекватна вызовам сегодняшнего дня. Если мы ее кардинально не изменим, всерьез не изменим, мы так и будем отсталой страной. А если, боюсь, что руководство хочет ограничиться косметическими мерами.

И тогда к вашему вопросу – можно менять или нельзя. Она изменится, эта система, обязательно изменится. Но хотелось бы, чтобы она изменилась спокойно, аккуратно и так далее, но это требует соответствующей политической воли сверху.

Николай Левичев: Я бы отметил знаковую фразу президента Медведева о тупом администрировании. Умный, да услышит.

Михаил Соколов: Давайте мы посмотрим хотя бы одну ситуацию, какие-нибудь выборы. В Орле у нас есть корреспондент Елена Годлевская, она подготовила коротенький репортаж.

Елена Годлевская: На пост мэра города Орла претендуют пять кандидатов: Виктор Сафьянов от "Единой России", Василий Иконников от КПРФ, Галина Антипова от ЛДПР и двое самовыдвиженцев Денис Скрипов и Дмитрий Сухоруков. Местное отделение "Справедливой России" в своих рядах достойного человека не нашло и поддержало представителя партии власти. Однако каких-либо заметных действий по его популяризации не предпринимает.

Главная борьба, как и ожидалось, развернулась между Виктором Сафьяновым и Василием Иконниковым. По опросам, имеющимся в распоряжении местного отделения "Единой России", лидирует Виктор Сафьянов, опережая главного противника почти на 10%. А по статистике орловского избирательного штаба КПРФ, подавляющее число избирателей сегодня готово проголосовать не за Виктора Сафьянова, а за Василия Иконникова, 70% против 30.

Единороссы упрекают коммунистов в том, что они при распространении агитации используют почтовые ящики без разрешения собственников и организовывали встречи с Василием Иконниковым до его регистрации в качестве кандидата.

Претензии коммунистов более серьезны. Они заявляют о политическом преследовании тех, кто так или иначе помогает КПРФ, и обвиняют единороссов в нечистоплотных методах борьбы. Так, например, в Орле активно распространяется газета "Искра", которую называют полуклоном органа орловского обкома КПРФ "Орловской искры". В стилизованном под коммунистическую газету агитационном материале тиражом якобы в 999 экземпляров кандидат от КПРФ представлен как нечистый на руку неудачник, неспособный управлять городом. Член исполнительного комитета орловского отделения партии "Единая Россия" Андрей Уваров утверждает, что его партия не имеет к клону никакого отношения.

Андрей Уваров: Орловское региональное отделение "Единой России", руководителем регионального исполкома которой я являюсь, ни инициатором, ни заказчиком выхода этой газеты не являлось. Я считаю, что эта газета нам больше вредит. Если бы это было решением или действием, связанным с моим пониманием и так далее, эта бы газета не вышла.

Елена Годлевская: У зам редактора "Орловской искры" Валентины Остроушко иная информация.

Валентина Остроушко: Сегодня я получила информацию о том, что собрала власть наша рядовых сотрудников органов социальной защиты и сказали: увидите, что где-то лежит "Орловская искра" в ящиках, доставайте. За каждый номер вы получите 10 рублей. А вот это незаконная "Искра", которая полуклон, вы ее должны вбросить взамен в почтовый ящик и тоже за то, что вы ее бросили, вы получите 10 рублей.

Михаил Соколов: Вот такой простенький репортаж. Это, видимо, ответ Леониду Гозману на то, что не надейтесь, что будет по-другому. Так оно все и происходит, как и раньше.

Леонид Гозман: Не надо надеяться на них, надо надеяться на себя.

Михаил Соколов: Я хочу к Николаю Левичеву обратиться, да и к Леониду тоже: а где же ваши кандидаты? Вас на этом Госсовете между прочим полоскали всех, говорили, что не выдвигаете достаточное количество кандидатов. Грызлов сказал, что это все партии оппозиционные – это партии, заранее обреченные на проигрыш, потому что они не участвуют во всех выборах, не борются серьезно. Он, правда, не сказал еще одну фразу – они не борются за власть. Действительно ваша партия, как считают многие эксперты, не борется за власть. Что, скажете, Леонид?

Леонид Гозман: Наша партия борется за власть.

Михаил Соколов: Почему она не борется за власть в Орле, например?

Леонид Гозман: Не борется за власть в Орле, потому что мы посчитали ситуацию в Орле, мы поняли, что мы не можем обеспечить финансирование этих выборов. Просто не можем и все, у нас денег не хватает на это дело, к сожалению. Вы прекрасно понимаете, что один голос "Правого дела" будет стоить по обеспечению во много раз дороже, чем голос "Единый России", которая тратит деньги, не считая.

Мы очень рассчитываем на выборы в Рязани. Например, в Рязани сейчас будут выборы в заксобрание, мы очень рассчитываем на выборы в Рязани. Мы туда, что можем, туда бросаем, интеллектуальные ресурсы, человеческие и так далее. Я последний раз с нашим руководителем рязанской организации Александрой Перехватовой говорил сегодня утром по телефону, мы сдали подписи, мы боремся. Мы боремся активно. А в Марий-Эл, я считаю, мы выиграли. Но толку? Нам нарисовали 2,4.

Михаил Соколов: А вы не судились?

Леонид Гозман: Нет, пошли материалы в суды. У меня был забавный разговор с товарищем Чуровым. Я ему звонил ночью в день выборов: "Владимир Евгеньевич, вот тут протокол участковый, на нем написано 5,6%". Это был какой-то сельский район, мы вообще туда не доехали, а у них барьер пять процентов. А эта же строчка с этого участка в республиканском протоколе, там написано 0,48%. В 12 раз. Это как? Он говорит: "Кошмар! Мне срочно на факс пришлите и так далее". Прислали.

Михаил Соколов: Ну как?

Леонид Гозман: Ничего, нормально.

Михаил Соколов: Что ж вы ждали от такого замечательного председателя.

Леонид Гозман: А мы ничего не ждали.

Михаил Соколов: Я к господину Левичеву тоже обращусь. Вот региональные выборы, на этих региональных выборах в Орле вы поддерживаете "Единую Россию", оппозиционная партия. Наверное, денег не хватило или еще как-то договорились.

Николай Левичев: Михаил, надо все-таки понимать, что выборы особенно мэров – это все-таки не игра в рулетку. Нужно как минимум иметь кандидатуру, которая способна будет, мало того победить, способна будет справиться с этими обязанностями в течение длительного срока в условиях противостояния с областной властью. У нас есть тому пример, один из них вы приводили. Второй, допустим, мэр города Самары, наш коллега по партии товарищ Тархов.

Михаил Соколов: Пока правит Самарой.

Николай Левичев: Выдерживает еще оборону от администрации. Мы выдвинули кандидата в Ульяновске, потому что считаем, что там есть серьезные шансы, и в случае победы человек будет способен выполнять эти обязанности. Я напомню, что мы осенью добились победы на выборах главы города Волжского. Это 400 тысяч населения.

Михаил Соколов: Хотя там тоже хотели посчитать в последний момент как-то хитро.

Николай Левичев: Хотели, но тем не менее, мы сумели эту победу отстоять. Сейчас Марина Афанасьева уже целый ряд приняла управленческих решений, которые поддержаны населением города. Поэтому это все-таки не игрушки – это серьезные вещи.

Михаил Соколов: Ну хорошо. Давайте мы послушаем, что нам народ скажет. Яков из Москвы, пожалуйста, ваш вопрос нашим гостям.

Слушатель: Добрый вечер. Сначала реплика, а потом вопрос. Реплика по поводу статьи Лужкова. Почему-то соратники Гозмана все время...

Михаил Соколов: Нет, мы это не обсуждаем. Вот это не обсуждаем. Вопрос давайте.

Слушатель: Хорошо, вопрос следующий: хотел сказать, что человек, безусловно, левых убеждений и всегда голосую за коммунистов. Вопрос такой к вам: как же такие люди, как я будут голосовать за вас, когда у вас наряду с очень симпатичными людьми такими, как, например, Драпека, Дмитриева, Хованская, существуют абсолютно неприемлемые для людей моих убеждений лица, как, например, Митрофанов, когда в вашей партии состоит Лебедев. Как вы можете допускать таких людей?

Михаил Соколов: Лебедев не состоит, я за них заступаюсь.

Слушатель: Вопрос тогда второй: как же можно голосовать за партию, которая, занимая формально третий пост в государстве, давным-давно обещала вернуть праздничный статус дню Великой октябрьской революции 7 ноября, но так воз и ныне там.

Михаил Соколов: Понятно. Не сильно вы левые, Николай Владимирович, упрекает вас Яков.

Николай Левичев: Я могу Якову ответить, что надо быть немножко более корректным в своих утверждениях. Во-первых, в соответствии с законодательством вступление в партию – это акт личного волеизъявления. Если господин или товарищ Митрофанов решил, что социал-демократическая партия ему больше подходит, то у нас нет никаких оснований сомневаться в его дееспособности и отказать ему в приеме в партию на том основании, что он был соратником Владимира Вольфовича Жириновского в течение нескольких лет. Что касается господина Лебедева – это уже вопрос к Александру Евгеньевичу, который, будучи членом центрального совета партии, публично заявил, что он членом партии не является. Опять же это проблемы лично Лебедева.

Леонид Гозман: Примеры есть: один человек, который возглавляет большую партию, не являясь ее членом, Путин фамилия.

Николай Левичев: Что касается 7 ноября, то Сергей Михайлович Миронов никогда не отстаивал необходимость сохранения этого дня в качестве праздника.

Михаил Соколов: Давайте еще, Александр из Москвы, пожалуйста.

Слушатель: Здравствуйте. У меня вопрос господину Левичеву и господину Гозману еще вопрос. Господин Левичев, на Госсовете говорили об укрупнении регионов. Бедные будут присоединять к богатым, чтобы стали самодостаточными. Хотелось бы знать, куда именно приткнут республики Северного Кавказа, которые на 99% дотируются из Москвы и кому это надо, чтобы к ним это приткнули? И второй господину Гозману. Жириновский говорил на Госсовете, что надо установить верхний порог в думе для всех партий, а остаток делить между всеми остальными. Как по-вашему, это осуществиться? Известно, что то, что говорит Жирик, часто сбывается.

Михаил Соколов: Пожалуйста, Леонид, начнем с Жириновского.

Леонид Гозман: Владимир Вольфович говорит очень много и поэтому часть того, что он говорит, действительно сбывается. Причем, он говорит вещи абсолютно противоположные. Смотрите, если, например, скажете две фразы, вы скажете: завтра морозы сохранятся в Москве. А вторую фразу вы скажете: завтра морозы спадут. То вы обязательно будете правы в одном из своих утверждений. Поэтому я не стал бы рассматривать то, что говорит Владимир Вольфович, как основания для прогноза серьезного. Если когда-то через него вбрасывали что-то, то, по-моему, эти времена позади.

Я думаю, что не будут устанавливать верхнюю границу все-таки, скорее всего не будут. И мне кажется, что вообще все это неправильно, не нужен вообще никакой барьер, ни верхний, ни нижний.

Михаил Соколов: За честные выборы.

Леонид Гозман: Нужны честные выборы и все будет нормально. И дальше, как народ решит, так и будет.

Михаил Соколов: Николай Владимирович, пожалуйста, по поводу укрупнения.

Николай Левичев: По всей видимости, я должен прокомментировать предложение Бориса Вячеславовича Грызлова. Я хочу обратить внимание на то, что в своем первом заявлении на эту тему проблема укрупнения регионов не ставилась, а ставилась проблема, можно ли носить гордо имя субъекта Российской Федерации, будучи регионом дотационным. Я уже публично высказывал удивление, что глава нижней палаты парламента высказывает вещи, вообще говоря, антиконституционные.

Леонид Гозман: Вы зря удивляетесь, парламент – не место для дискуссий, как сказал Грызлов.

Николай Левичев: Вы меня еще учить будете.

Михаил Соколов: Это место для обучения.

Николай Левичев: Это прямое посягательство на конституцию, которая, на мой взгляд, свой потенциал далеко не выработала. Поэтому нам бы разобраться с тем законодательством, которое есть, а обижать регионы, мне кажется, рановато еще.

Леонид Гозман: Тем более, что часть регионов дотационные...

Николай Левичев: В силу определенных причин.

Леонид Гозман: Конечно. Так тоже нельзя.

Михаил Соколов: Изменилось же налоговое законодательство. Еще несколько лет назад многие были не дотационные, пока не забирали у них сверхприбыли.

Николай Левичев: И опять же финансовый кризис подкосил.

Михаил Соколов: Вадим из Москвы, еще один вопрос давайте.

Слушатель: У меня вопрос к "Справедливой России". Вы говорите, что вы кровью и потом зарабатываете свои места в представительных органах, особенно в думе, я думаю. Я думаю, что это далеко не правда, мягко говоря. О чем свидетельствует такой факт: как могло произойти, что оппозиционная партия, которая имеет смешное разрешенное представительство, избирает своего лидера председателем второй палаты парламента. Да такого нигде нет. Его избрали, потому что он продался тем, кто его избрал.

Михаил Соколов: Не обижайте. Человек давно работает, из Петербурга, потому и избрали. Николай Владимирович, может быть что-то добавите?

Николай Левичев: Честно говоря, в такой словесной ахинее очень трудно разобраться, простите меня. Насчет пота и крови.

Михаил Соколов: Не настоящий вы оппозиционер, говорят.

Николай Левичев: Насчет пота и крови я могу сказать, что да, у нас очень много членов партии преследуются за свои политические убеждения, тому есть масса примеров. Последний горький пример – это убийство Виталия Устименко, который выиграл осенью выборы главы муниципального образования поселка Тучково Московской области, спустя два месяца его и его жену зверски убили. И чтобы правоохранительные органы нам ни говорили, поймав на следующий день какого-то бомжа, молву не обманешь, все жители поселка прекрасно знают, кто стоит за этим политическим убийством.

Михаил Соколов: Я смотрю на сообщения с пейджера, все-таки нас возвращают снова к Северному Кавказу. Видимо, идея Северо-Кавказского округа людей волнует. Кстати, насчет "приткнули" тоже пишут – приткнули к Ставропольскому краю, так получается. Какой-то есть у вас комментарий назначения Хлопонина и создания этого 8 округа? Все, кстати, не из конституции, а из указов исходит, между прочим.

Леонид Гозман: Вообще округа – это не конституция. У меня комментарий вот какой. Во-первых, я думаю, что здесь, я считаю, что от того, что оппозиция, что я должен всегда говорить "нет". В данном случае я думаю, что это правильное кадровое решение. Потому что важно, что назначили не генерала, а бизнесмена и губернатора. Хлопонин лучше, чем многие другие, понимает, я так думаю, необходимость интеграции этой территории в экономику России.

У нас есть, возможно, два пути. Мы можем считать, что мы все равно потеряем эти территории и задача, допустим, медленно и аккуратно, без крови, без волнений их отпустить. Это, возможно, одна концепция. Я не уверен, что она правильная.

А если мы хотим, чтобы Северный Кавказ был стабильной нормальной частью Российской Федерации, то тогда экономика северного Кавказа должна быть интегрирована в экономику России. Я думаю, что генерал с этой задачей не справился бы, а Хлопонин с этой задачей может справиться, есть шанс.

Здесь есть одна опасность. Опять же, если мы хотим интеграции этих территорий, республик, как угодно назовите, в Россию, вообще если мы хотим целостной страны, то сначала должна быть общая для всех территория, а потом уже специфичная, национально-культурная и так далее. Если вы едете по Америке, то вы видите, что штаты там все отличаются, Техас отличается от Массачусетса и так далее, но тем не менее, вы прежде всего понимаете, что вы в Соединенных Штатах. Вот такое должно быть у нас. Мне кажется, что сегодня, если вы находитесь в Дагестане, Чечне или еще где-то, то вы сначала чувствуете, что вы в Дагестане или в Чечне, потом вы чувствуете, что вы в России.

Все национально-культурные особенности наших республик, областей и так далее, они должны быть орнаментом, виньеточками на фоне общего, единого правового пространства, единых правил и так далее. Выделение Северо-Кавказского округа, куда фактически вошли кроме Ставропольского края северокавказские республики, может способствовать инкапсулированию их, может способствовать усилению роли особенного в сравнении с общим для всей России. Но как временная мера эта мера мне кажется абсолютно правильная. Работа у Хлопонина будет тяжелая, я искренне желаю ему успеха.

Михаил Соколов: Николай Владимирович Левичев, что добавите?

Николай Левичев: Я могу добавить только, что действительно есть основания полагать, что это назначение связано с понимаем, что нужны серьезные социально-экономические меры, борьба с безработицей прежде всего. Скажем, институт "Справедливый мир", с которым сотрудничает наша партия, разработал еще осенью программу микрокредитования для регионов Северного Кавказа. Мы надеемся, что с помощью Хлопонина, который должен понимать эти экономические механизмы, может быть мы получим возможность хотя бы в плане пилотного проекта где-то реализовать эти экономические программы.

Леонид Гозман: Я бы добавил. На самом деле микрокредитование вещь абсолютно необходимая, безусловно. Но крайне важно для Северного Кавказа, чтобы экономика Северного Кавказа была не самодостаточной, строить не самодостаточную экономику.

Михаил Соколов: Она и так не самодостаточная.

Леонид Гозман: Что строить, тут важно, что мы строим. А важно, чтобы была экономика часть экономики России. То есть, чтобы там, условно говоря, можно поставить завод.

Николай Левичев: Понятно, чтобы дело шло не к натуральному хозяйству.

Леонид Гозман: И не только к натуральному хозяйству. Чтобы там, допустим, можно сделать фабрику, которая будет делать кружки для кофе, и эти кружки делаются изначально там и сначала до конца. А можно, чтобы она делала компоненты для чего-то, что собирается на Урале. Второй вариант, мне кажется, более важен, если мы хотим целостной страны. Потому что тогда большие общероссийские фирмы будут людей как-то вывозить на стажировку, кто-то будет ездить туда, приезжать учиться, присылать менеджеров и так далее. То есть это будет целостность. Это важно, если мы хотим целостной страны.

Михаил Соколов: Еще я вижу один вопрос, тему – это слова Владимира Путина о том, что нельзя допустить украинизации России. Я так понял, что в этих словах, по крайней мере, для некоторых, кто нам пишет, это значит, что он боится отмены цензуры и свободных честных выборов, которые видели на Украине во время первого тура сейчас? Николай Левичев, как вы интерпретируете слова премьера-соправителя?

Николай Левичев: Поскольку было очевидно, что эта фраза сорвалась у Владимира Владимировича импровизационно, думаю, что может быть не самый лучший политологический термин. Потому что можно, конечно, в этом термине разные смыслы черпать. Может быть он имел в виду, что вот эта процедура третьего тура президентских выборов после двух состоявшихся.

Михаил Соколов: Долгая у него память.

Николай Левичев: Понятно совершенно, что накануне второго тура новых президентских выборов не хотелось бы там видеть третий тур.

Михаил Соколов: То есть вы это относите к таким импровизационным оговоркам.

Леонид Гозман: Я не специалист по тому, что в голове у начальства.

Михаил Соколов: Хотя вы психолог по образованию.

Леонид Гозман: Именно потому, что я психолог по образованию, понимаю, что это спекуляция и жульничество говорить, что человек имел в виду, когда он сказал что-то. Он сказал – не допустить украинизации.

Михаил Соколов: Простите, была четкая альтернатива: авторитаризм – украинизация, ни то, ни другое России не подходит.

Леонид Гозман: Он под украинизацией в данном случае, совершенно очевидно, что человек имеет в виду. Он имеет в виду слабость государства. Он имеет в виду постоянные склоки среди высших руководителей, неспособность принять какое-либо решение и так далее. Это действительно очень плохо. Другое дело, что я считаю, что, боюсь, что он полагает, я не интерпретирую то, что он сказал, просто смотрю, что он делал все годы, будучи президентом, сейчас премьером и так далее. Я боюсь, что для него демократия – это и есть слабость государства.

Мне кажется, что сильные государства – это демократические государства. Государства, которые добиваются исполнения закона, порядка жесткого, вообще закон должен исполняться всегда. Вот это государство, которое основано на демократических принципах. И в этом смысле, мне кажется, что у Украины есть неплохие шансы. Потому что если выборы пройдут нормально, то я надеюсь, что в следующий президентскией цикл там будет больше порядка. Мы крайне заинтересованы в том, чтобы на Украине была демократия и чтобы Украина была стабильным государством.

Михаил Соколов: Давайте, Кирилл, еще короткий вопрос успеете.

Слушатель: Добрый день. Большое спасибо за содержательный разговор. Я журналист, и профессия меня подстегивает Леониду задать вопрос такой. Взять Сергея Сергеевича Митрохина, он проиграл на последних региональных выборах, по сути аутсайдер. Но смотрите, какая штука: на Государственном совете он получает трибуну, и таким образом можно предположить, что партия "Яблоко" во главе с Сергеем Сергеевичем Митрохиным получила как бы федеральный карт-бланш, федеральный рупор. Вопрос у меня: что это значит?

Михаил Соколов: Партия "Правое дело" тоже получила рупор.

Леонид Гозман: Да, мы были точно так же, нашу партию представлял не я, а Георгий Бовт, мы два сопредседателя партии, мы равны абсолютно. Это не значит карт-бланш ни для нас, ни для "Яблока". Было принято политическое решение дать слово всем зарегистрированным партиям, его дали. Из этого абсолютно ничего не следует.

Михаил Соколов: То есть вы хотите сказать, что система не хочет себя дополнить еще тремя партиями и это не сигнал?

Леонид Гозман: Я не знаю, чего хочет или не хочет система. То, что произошло на Госсовете – это сигнал, что президент, премьер и другие понимают, что надо что-то менять. И это сигнал в этом смысле положительный. Рассчитывать на то, что все станет сразу хорошо, конечно, нет. Это от нас зависит. Вы знаете, у протестантов есть чудная поговорка: у Господа нет других рук, кроме наших.

Михаил Соколов: Хотелось бы понять, что хочет сейчас российская власть. Мы пытались в этой сложной теме разобраться вместе с нашими гостями.