*2409. Публикации Пола Кругмана

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2014-09-17/5_workers.html
17.09.2014 00:01:00

ПРЕДЫСТОРИЯ: Ухудшение подготовки Согласно опросам, проведенным в последние несколько лет, многие менеджеры по подбору персонала в США жалуются, что «нехватка квалифицированных кадров» часто мешает им заполнить вакантные места. Они признают, что компании не могут подобрать кандидатов с требуемой квалификацией для трудоустройства, несмотря на большое количество безработных, желающих найти работу. Ряд экспертов указывают на дисбаланс, возникающий по вине вузов и колледжей, не обеспечивающих студентам адекватной подготовки к трудовой деятельности. Другие говорят, что безработные не в состоянии получить соответствующую переподготовку для занятия вакантных должностей. Однако в новом исследовании, подготовленном профессором менеджмента Уортонской школы Пенсильванского университета Питером Каппелли, делается вывод, что во многом заявления о нехватке квалифицированных кадров не находят практического подтверждения. 5 сентября, резюмируя свою работу на страницах Washington Post, Каппелли пояснил: «На самом деле проблема заключается в том, что ожидания работодателей в отношении навыков выпускников, размеров инвестиций, которые они должны вложить в подготовку, и размеров оплаты труда их сотрудников все больше расходятся с реальностью». Исторически работодатели обеспечивали подготовку работников по конкретным профессиям. Сегодня многие фирмы предпочитают нанимать кандидатов, уже обладающих необходимыми навыками, вместо того чтобы обучать их на предприятии. По словам Каппелли, в 1979 году рабочие проходили подготовку в среднем в течение 2,5 недели в году. К 1995 году этот показатель упал до 11 часов. А в 2011 году только одна пятая часть работников сообщили, что в предшествующие пять лет они проходили подготовку на производстве. «Если что-то новое действительно имело место, так это изменение поведения работодателей, – написал Каппелли в Washington Post. – Многие компании нанимают людей с улицы, а не выращивают таланты у себя… Вызов, с которым мы сейчас сталкиваемся, заключается в том, что, если каждый будет нанимать работника исходя из имеющейся квалификации, а не потенциальной возможности, что тот будет работать на этом месте хорошо, как же человек сможет приобрести первоначальный опыт?»

JOHN W. ADKISSON FOR THE NEW YORK TIMES Рабочий на автосборочном заводе BMW в городе Грир, штат Южная Каролина. Снимок 2013 года.

Утверждения о «квалификационном разрыве» в США, согласно которым большая часть нашей безработицы носит структурный характер, что отражает неправильную подготовку трудовых ресурсов или что-то в этом роде, обычно основываются на мнении, что сложилась необычная ситуация. Так, много рабочих мест являются вакантными даже в то время, когда многие люди остаются безработными.

Например, в начале этого года Джеймс Дайн, гендиректор JPMorgan Chase, написал в соавторстве с Марлин Селцер статью в Politico о якобы начавшейся нехватке квалифицированного персонала: «Сегодня почти 11 млн американцев – безработные. При этом 4 млн рабочих мест – вакантные. Это «квалификационный разрыв» – разница между навыками, имеющимися сейчас у соискателей, и навыками, которые требуются работодателям, чтобы заполнить вакансии». Конечно, всегда существуют вакантные должности и незанятые рабочие. Утверждения об исключительном квалификационном разрыве имели бы некоторые основания только в том случае, если соотношение между безработицей и вакансиями – так называемая кривая Бевериджа – значительно изменилась в худшую сторону. На настоящий момент было немало заявлений о том, что это и впрямь произошло.

Но некоторые аналитики считают, что данные неверно истолковали: кривая Бевериджа всегда смотрится хуже в периоды спада и на ранних стадиях оздоровления, затем приходит в норму по мере продолжения оздоровления. И достаточно уверенно можно сказать, что, согласно выводам исследователей Федерального резервного банка Кливленда, смещение кривой Бевериджа исчезло.

И, что приятно, они даже позволили себе в докладе с еле уловимой и простительной издевкой такое замечание: «Наблюдатели следили за кривой Бевериджа во время спада и оздоровления, чтобы уловить потенциальные структурные изменения на рынке труда». «Предполагает ли смещение реальные структурные изменения, в частности снижение эффективного соотношения соискателей и вакансий на рынке труда, или нет – все еще спорно. Ясно, однако, одно: для начала смещения просто нет», – отмечается в докладе.

Просто неприемлемо

Экономический комментатор Крис Диллоу недавно поместил в своем блоге меткое замечание относительно экономики и, возможно, общественной жизни в целом: «Часто имеет место тенденция верить в простые истории, которые являются неправдой. Как сказал Г.Л. Менкен, «на каждую сложную проблему есть решение, которое будет ясным, простым и неверным». Но также часто случается, что ответ прост, однако люди отказываются принять этот ответ. То есть, с другой стороны, мысль Менкена также предполагает: на каждую простую проблему есть решение, которое будет туманным, сложным и неверным.

В своем посте (bit. ly/1CtCJK7) Диллоу взял в качестве примера подбор акций. И я вдруг задумался (вот сюрприз) о макроэкономике. Почему производительность такая низкая, а рабочих мест так мало? Простой ответ: из-за неадекватного спроса. И все те доказательства, которые мы имеем, соответствуют этому ответу. Но очень серьезные люди отнюдь не хотят принять этот простой ответ: это должны быть трудовые ресурсы с не той квалификацией (но где же тогда повышенные зарплаты для рабочих с нужной квалификацией?); географическое несоответствие (а где штаты с растущими зарплатами?) и т.д.

Очень серьезные люди настаивают, что дело, должно быть, в том, что проблема – сложная и на нее нет простых ответов, когда все говорит об ответе «увеличь расходы», и точка.

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2014-05-19/5_fish.html
19.05.2014 00:01:00


ПРЕДЫСТОРИЯ: В США рыболовство встает на ноги Многие рыболовецкие хозяйства в мире переживают спад из-за чрезмерного промысла. В случае сохранения нынешней тенденции большинство глобальных игроков на этом рынке могут обанкротиться к 2048 году. Таковы выводы исследования, опубликованного журналом Science в 2006 году. Несколько иные тренды можно наблюдать в территориальных водах США, где после введения норм, направленных на сохранение рыбных запасов, по некоторым видам рыб они стали восстанавливаться. На протяжении двух десятилетий после принятия в 1976 году закона Магнусона–Стивенса, обеспечившего рост рыболовецких хозяйств в Америке, значительная часть вод пострадала от чрезмерного промысла. Реагируя на снижение объемов вылова, в 1996 году Конгресс принял поправки в закон, включающие ряд защитных мер, а затем в 2006 году установил жесткие ограничения по количеству рыбы, которую можно было ежегодно вылавливать в водах, где ранее велся слишком активный промысел. «До этого управляющие рыболовецких хозяйств часто прибегали к более мягким способам, пытаясь не допустить перелова, – пояснил адвокат Совета по защите природных ресурсов Сет Эткинсон в недавнем интервью редактору Vox Брэду Плюмеру. – Они старались ограничить количество дней, в течение которых рыбаки могли находиться в море, или ограничить число судов, проводящих вылов. Но как таковой жесткой ответственности не было». По многим параметрам новые нормы регулирования оказались успешными. В 1999 году рыбные запасы считались истощенными в 98 районах страны, а в 2013 году их число сократилось до 40. Самые крупные объемы вылова за десятилетия были зарегистрированы в 2011 и 2012 годах. На фоне нового вызова, который бросает американскому рыболовству изменение климата, ситуация представляется нестабильной. По данным Национального управления по океанам и атмосфере США, повышение температуры моря «может привести к экологическим сбоям, поскольку хищники будут отрезаны от своей добычи»: «Это может вызвать экономические проблемы, если рыбные запасы будут истощаться или перемещаться вне зоны досягаемости рыболовов, которые ведут на них промысел».

Когда государственное вмешательство работает MAX WHITTAKER FOR THE NEW YORK TIMES Лосось Кларка в озере Пирамид, Сатклифф, штат Невада.

Брэд Плумер, редактор Vox, рассказывает нам важную и малоизвестную историю. Начинается все плохо: «В 1980-х и 1990-х годах многие рыболовецкие хозяйства в США столкнулись с серьезными проблемами, – написал Плумер ранее в этом месяце. – Рыбные запасы резко сокращались. Популяция некоторых видов наиболее известных придонных рыб Новой Англии, включая камбалу, треску и пикшу, истощилась, в результате чего прибрежное население регионов понесло ущерб, измеряемый сотнями миллионов долларов».

И тогда вмешалось государство. Но нам известно, что государство всегда создает только проблемы, неважно, какое решение оно предлагает, так что вы знаете, что случилось дальше.

А возможно, и не знаете. На самом деле вмешательство государства оказалось крайне успешным. Многие рыболовецкие хозяйства встали на ноги, что пошло на пользу и рыболовам, и потребителям. (Статью Плумера под заголовком How the U.S. Stopped Its Fisheries From Collapsing можно прочитать здесь: bit.ly/1ivLmX7.)

Борьба с изменением климата не так уж отличается от защиты рыбных ресурсов: если мы когда-нибудь сумеем сделать очевидное, все будет проще и успешнее, чем кто-либо сейчас думает.

Злоупотребление относительностью

Джонатан Чейт недавно подробно разобрал в журнале New York, как участники шоу All-Star Panel телеканала Fox News отреагировали на новый национальный доклад по климату. Я не буду пытаться резюмировать это выступление. Но я хочу немного остановиться на одном моменте. Чейт цитирует консервативного обозревателя Чарльза Краутхаммера, который усомнился в общей научной оценке, сославшись на то, что «99% физиков были убеждены в неизменности пространства и времени до тех пор, пока работавший в бюро патентования изобретений Эйнштейн не написал работу, в которой показал, что это не так».

Как отмечает Чейт, такая логика привела бы к тому, что пришлось усомниться во всей науке. Эй, может быть, завтра кто-нибудь напишет работу, указывающую на абсолютную ошибочность микробной теории болезней, так зачем же сейчас стерилизовать медицинские инструменты в больницах?

Но тут еще кое-что не так – это полное непонимание того, что сделал Эйнштейн. Да, Эйнштейн показал, что пространство и время – относительные понятия. Но показал ли он, что все то, что до этого момента делали физики, было ошибкой? Конечно, нет. Классическая физика была невероятно полезной и успешной областью знаний, и почти ничего из того, что она утверждала, не нужно было менять в свете относительности. Действительно, Эйнштейн показал, что есть особый случай, но применяется он почти исключительно при скоростях и ускорениях, которые встречаются в обычных условиях. Так что, будь у нас свой Эйнштейн в науке о климате, он или она обнаружили бы, что существующие модели справедливы на 99,9%, хотя при экстремальных условиях они могут давать ошибочные результаты.

Или можно сказать проще: д-р Краутхаммер, вы – не Эйнштейн.

КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM

Во славу регулирования

Саморегулирование не работает из-за таких вещей, как алчность, социопатические тенденции и глупость. Но групповое регулирование работает: это называется правительством, и это действительно очень хорошо работает, особенно когда выделяется соответствующее финансирование и оказывается необходимое уважение. В США мы знаем, какая политическая партия выступает за саморегулирование. Поскольку ее члены сейчас хотят выловить всю рыбу ради максимальной личной выгоды. И мы также знаем, какая партия поддерживает групповое регулирование, потому что ее члены хотят, чтобы рыбы хватило на несколько сотен лет.

– S., Нью-Джерси

В 1930-х благодаря федеральному регулированию земель Оклахому спасли от превращения в «чашу пыли» (засушливый район, подверженный песчаным бурям), чтобы сегодня этот штат смог послать в Конгресс неандертальцев, которые выступают против всего.

– Bob H., Нью-Джерси

Лучшая форма регулирования рыболовства заключается во введении индивидуальных квот с правом передачи, так же как лучший способ смягчения изменения климата – акцизы на выбросы. Чем дольше вы бездействуете, тем дороже цена вмешательства и меньше отдача.

– Jim Groves, Австралия

Не думаю, что будет так просто бороться с изменением климата. Надеюсь, что я ошибаюсь, но если мы действительно сможем снизить концентрацию углекислого газа в атмосфере, потребуется еще более 100 лет, чтобы мы начали наблюдать какие-либо изменения.

Этого не произойдет за пару лет или даже за пару десятилетий. И все же мы должны начать, и чем раньше, тем лучше. Если уже слишком поздно, по крайней мере мы можем продолжать бороться.

– A., Таиланд

Не кажется ли вам странным, что консерваторы выступают против государства, говоря, что оно никогда ничего не может сделать правильно, но до того момента, как встает вопрос о смертной казни, и в этот момент государство становится непогрешимым? – R., Техас

Чарльзу Краутхаммеру следует запретить публично выступать до тех пор, пока он не пройдет лечение в виде институтского курса.

– D. Boone, Новая Зеландия

Аргумент Краутхаммера еще хуже, чем вы думаете: никто до Альберта Эйнштейна всерьез не рассматривал пространственно-временную относительность, но эмпирические данные доказали его правоту, и вокруг его идей сформировался новый научный консенсус. История относительности на самом деле сравнима с наукой об изменении климата и отнюдь не отрицает ее.

– Р., Канада

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2014-05-26/5_market.html
26.05.2014 00:01:00

ПРЕДЫСТОРИЯ: Здравоохранение – это другое дело В своей последней книге Think Like a Freak экономист Стивен Левитт и журналист Стивен Дабнер описывают встречу, которая состоялась у них с тогдашним без пяти минут премьером Великобритании Дэвидом Кэмероном в 2010 году. Авторы, получившие известность благодаря своему бестселлеру Freakonomics, предложили Великобритании поставить систему здравоохранения на рыночные рельсы. Но Кэмерон не внял их совету. Это повлекло бы перестройку нынешней системы, которая финансируется за счет налогов и бесплатно предоставляет британцам большинство медицинских услуг. Национальная система здравоохранения пользуется широкой общественной поддержкой и занимает высокие места в международных рейтингах по показателям выздоровления и эффективности лечения. «Из-за яркой эмоциональной окраски вопросов здравоохранения трудно разглядеть, что в общем и целом эта система похожа на любую другую часть экономики, – написали Левитт и Дабнер. – Но при таком раскладе, как в Великобритании, здравоохранение – практически единственная часть экономики, в которой физические лица могут пойти и получить почти любую необходимую услугу, не заплатив, по сути, ничего независимо от того, стоит ли данная процедура 100 или 100 тыс. фунтов». Авторы заявили Кэмерону, что эта система расточительна, поскольку люди получают больше услуг, чем могли бы, заставь их платить «по прейскуранту».

Свободный рынок – не всегда лучшее лекарство MARK GRAHAM FOR THE NEW YORK TIMES. Д-р Мэриан Беднар просматривает записи в отделении неотложной помощи Техасской пресвитерианской больницы в Далласе.

Стивен Левитт, написавший в соавторстве со Стивеном Дабнером новую книгу Think Like a Freak, думает, что поступил умно, заявив британскому премьеру Дэвиду Кэмерону о необходимости разломать национальную систему здравоохранения в Великобритании и отдать ее на откуп магии рынка. Странно, но Кэмерона это не впечатлило.

Думаю, что здесь речь идет о нескольких вещах. Для начала характерный для Левитта или, возможно, для «фрикономики» эффект: вера в то, что смышленый парень способен разобраться в любой теме и что его скоропалительные выводы будут не хуже экспертных. Вспомните, Левитт уже проделывал подобное по климату в своей предыдущей книге Super Freakonomics, в которой он уже дал ряд блестящих оценок, как, например, такую: из-за того что солнечные батареи черные (хотя на самом деле это не так), они будут поглощать тепло и лишь усугубят глобальное потепление.

Так что справедливо предположить, что он не счел необходимым обратить внимание на работы целого ряда экономистов в области здравоохранения или, что касается данного вопроса, на мнение экономиста Кена Эрроу, прежде чем заявить: эй, я не вижу никаких причин не доверить все это рынку. Кроме того, мы вновь наблюдаем подъем основанного на вере фундаментализма свободного рынка.

Вскоре я напишу об этом подробнее, но по многим направлениям я вижу попытки отмахнуться от всего того, что происходило в мире в последние семь лет, и вернуться к концепции, согласно которой рынок всегда лучше знает, как поступить. Эй, решение всегда заключалось в перераспределении скудных ресурсов (и не стоит обращать внимание на всех этих безработных и нулевые процентные ставки). И разве мог кто-нибудь когда-то предположить, что рыночные цены ошибочны (не говоря уже о «пузыре»)?

В основе всего этого лежит проблема методологии. Как использовать модель совершенной конкуренции, которую так любят экономисты? Конечно, это всего лишь модель, и нам известно, что ее базовые предположения не соответствуют действительности. Существует максима Милтона Фридмана, что это не имеет значения до тех пор, пока модель выдает хорошие прогнозы. На самом деле проблема остается, и есть веские основания утверждать, что важна также реалистичность самих предположений.

Но чего не следует делать, и с этим согласился бы или по крайней мере должен был бы согласиться даже Фридман, так это держаться за идеализированную модель свободного рынка, когда она делает паршивые прогнозы.

В случае здравоохранения мы знаем, что все предположения об оптимальности свободного рынка крайне неточны. Возможно, вы еще могли бы считать здравоохранение обычным рынком, если бы возникало ощущение, что на практике свободный рынок в этой сфере работает как надо. Но этого не происходит! В США наша уникальная приватизированная система уникально дорога, в то время как общие показатели качества медуслуг не позволяют говорить о каком-либо американском превосходстве. На первый взгляд факты явно указывают на практическую обоснованность утверждения, согласно которому в сфере здравоохранения свободный рынок проявляет себя не лучшим образом.

Если кто-то намерен отвергнуть эти факты, если кто-то настаивает, что рынок должен одинаково хорошо работать и в области хирургии, и в обувном деле, ему нужно задаться вопросом: существует ли что-то, что может заставить людей усомниться в фундаментализме свободного рынка? Если нет, то вы просто хотите, чтобы вам поверили на слово.

КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM

Больница не место для получения прибыли

В странах, где система здравоохранения финансируется из одной (государственной) кассы, даже самые закоренелые идеологи правого лагеря знают, что само предложение о получении прибыли при оказании помощи больным и раненым является политическим самоубийством.

Не важно, как консерваторы пытаются тасовать цифры, существует большое количество доказательств, основанных на моделях и на реальном опыте, что рынок просто ограничивает предоставление медуслуг. Если люди не могут позволить себе страховку, они не могут и получить лечение, за исключением случаев оказания неотложной помощи, где лечение обходится дороже всего.

– Charley James, Миннесота

Одна из вещей, которые я усвоил относительно идеологов свободного рынка, заключается в том, что, если с рынком что-то идет не так, они будут утверждать, что имело место некое регулирование, которое в какой-то момент и вызвало проблемы.

– Dave K., Огайо

Для информированного потребителя проблема с восприятием здравоохранения заключается в невозможности за два-три часа найти в Google правильное решение. Медицина – сложная штука, и вы выбираете себе другого врача на собственный страх и риск.

Теория рационального рынка требует принятия рациональных решений, а решения в области здравоохранения, мягко говоря, часто бывают чуточку иррациональными. Последнее, что нам нужно в медицине, это нерегулируемые в должной степени рынки. Нам необходима единая государственная или унифицированная частная медицинская страховка.

– David Nelson, г. Вашингтон

Почему американская система здравоохранения уникально дорога по сравнению с тем, что существует в других странах? Указывает ли это отличие на исключительную успешность или на сомнительную практику?

– Larry Lundgren, Швеция

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2014-06-03/5_demography.html
03.06.2014 00:01:0

Переполненный вагон в час-пик в Сингапуре, население которого составляет 5,4 млн человек и продолжает расти. EDWIN KOO/THE NEW YORK-TIMES

Когда экономист Элвин Хэнсен впервые предложил концепцию длительной стагнации, он указал на влияние, которое замедление роста численности населения оказывает на снижение инвестиционного спроса. (Его предупреждения заглушил послевоенный беби-бум.)

В современных дискуссиях на этой проблеме вновь стали акцентировать внимание. Сокращение населения трудоспособного возраста в Японии, кажется, является значимым источником проблем страны. А замедление роста численности в Европе и Соединенных Штатах – это важный индикатор, указывающий на то, что, возможно, мы также вступаем в аналогичную фазу.

Но, как только я поднимаю эти вопросы, люди начинают спрашивать меня, почему я не считаю замедление роста численности населения благом. В конце концов это означает меньшую нагрузку на ресурсы, меньший ущерб окружающей среде и т.п.

Важно понимать, что замедление роста населения действительно могло бы и должно было бы быть благом, но то, что называют правильной экономической политикой, скорее всего обратит это потенциально благоприятное развитие в крупную проблему. Почему? Поскольку при нынешних правилах игры нашим экономикам свойственен выраженный эффект «велосипеда»: если они не двигаются достаточно быстро, то обычно падают.

Это довольно простой аргумент. Для того чтобы обеспечить более или менее полную занятость, экономика должна поддерживать расходы на достаточном уровне, чтобы использовать свой потенциал. Но один важный компонент расходов – инвестиции – зависит от эффекта ускорения: именно темпы роста экономики, а не текущий уровень производительности влияют на спрос на новый капитал. Так что если рост замедляется из-за снижения численности населения, падает инвестиционный спрос, что может погрузить экономику в квазипостоянный спад.

Кто-то скажет, что с этим легко справиться: просто обеспечьте достаточное снижение процентной ставки, чтобы поддержать инвестиционный спрос, несмотря на замедление роста численности. Проблема в том, что требуемая реальная процентная ставка по надежным активам может в конце концов оказаться негативной и поэтому достижимой лишь при наличии достаточной инфляции, что вступает в идеологическое противоречие с приверженностью обеспечить ценовую стабильность.

По сути, это техническая проблема, и в лучшем мире мы легко справились бы с ней, воспользовавшись преимуществами менее населенной планеты. В реальном мире, однако, технические проблемы способны причинить большой ущерб, поскольку очень мало кто готов говорить начистоту по поводу природы этих проблем. Поэтому-то нас и беспокоит замедление роста населения.

Ох уж эти французские работодатели

Люди сейчас довольно активно критикуют европейские экономические показатели, и не без оснований. Но в целом мы наблюдаем плохую макроэкономическую политику, ставшую результатом преждевременного валютного союза и мании экономии. Эта история сильно отличается от старой версии евровандализма и евросклероза (утверждений, что устойчиво низкий уровень занятости якобы держится из-за чрезмерных социальных гарантий).

Такие люди, как экономисты Джон Шмитт и Дин Бейкер, уже давно показали, что подобная трактовка устарела. Ранее если вы смотрели на Европу в целом и Францию в частности, то видели, что люди раньше выходят на пенсию, чем в США, а молодежь меньше трудится (отчасти потому, что ей не нужно было работать и учиться одновременно). Но накануне экономического кризиса уровни занятости среди граждан наиболее трудоспособного возраста сошлись.

Что ж, я некоторое время не следил за этой статистикой, и наше нынешнее положение несколько ошеломляет. Взгляните на график.

С конца 1990-х мы полностью поменялись местами: теперь вероятность трудоустройства для граждан наиболее трудоспособного возраста во Франции гораздо выше, чем у их американских сверстников. Странно, что на фоне бесконечного очернения экономических показателей Франции об этом факте вообще не упоминают.

КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM

О мобильности рабочей силы

Настоящая ошибка заключается в неспособности решить проблему недостаточной мобильности рабочей силы на планете. В развивающемся мире есть много молодых людей, желающих трудиться в стареющих развитых странах с низкой рождаемостью. Богатым странам не нужно стареть. Им просто нужно решить свои проблемы с привлечением иностранцев.

– Edmund, Нью-Йорк

Экономический рост также не приносит выгоды, если население растет. Важен размер куска экономического пирога, который достается каждому. Спад не представляет проблемы, если замедление или сокращение экономики не превышают замедления роста численности или уменьшения населения.

Мы не можем продолжать наращивать ни наше население, ни наши экономики: это планета с конечными ресурсами. Неважно, что мы рассказываем друг другу, как экономический рост улучшает все вокруг.

– K.K., Лондон

Меня всегда интересовало, почему, принимая во внимание трудности измерения, качество, кажется, отсутствует в экономических расчетах. Если неувеличивающемуся населению не требуется больше товаров, нужны ли ему товары более высокого качества, например, скоростные поезда, ровные дороги, улучшение экологии и более безопасные машины?

Жизнь несовершенна. Требует ли она постоянных инвестиций? Как обратить качественные улучшения в экономический рост?

– Без имени, Нью-Джерси

Трудоустройство людей наиболее работоспособного возраста – это осознанная политика Франции. Ранний выход на пенсию – ее составляющая, как и бесплатное высшее образование.

Еще один момент: всегда проблематично сравнивать огромное государство с маленькой густонаселенной страной с давно истощенными природными ресурсами.

– Patrice Ayme, Калифорния

Я думаю, что враждебность по отношению к Франции проистекает из зависти. В стране замечательный уклад жизни, положительная трудовая этика и высочайшие стандарты культуры и искусства. Им это удалось, а США – нет. Теперь США хотят, чтобы французы от этого отказались.

«Пуркуа?» – спрашивает Франция. Потому что это выставляет американскую идеологию в неприглядном свете.

– Без имени, Новая Зеландия

Информацию по поводу занятости во Франции искажали многие СМИ. То, что все присоединились к хору, голосящему о «некомпетентности Франции», многое говорит о современной журналистике.

– Без имени, Франция

Я предложил бы короткий мысленный эксперимент. Разрыв между уровнями занятости Франции и США составляет примерно 5%, так что давайте представим, что мы берем 5% наиболее трудоспособного населения США и даем им работу в сфере управления, финансируемую за счет постоянного (структурного) государственного дефицита. Будет ли это благом? Возможно, в краткосрочной перспективе в период кризиса, но что произойдет потом?

– Rodolphe d'Arjuzon, Великобритания

Для долгосрочного процветания есть более важные вещи, чем размышления об экономике с нулевым ростом. Альтернатива – это цикл роста и обвала, поскольку бесконечный экспоненциальный рост в конечном мире невозможен.

– Earl Killian, Калифорния

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2014-06-03/5_jobs.html
03.06.2014 00:01:00

ПРЕДЫСТОРИЯ: Непреходящая проблема Хотя в апреле уровень безработицы в США упал до 6,3% (самый низкий показатель с 2008 года), некоторые аналитики полагают, что эта цифра не отражает реальную ситуацию. Главная причина для озабоченности – метод, который власти используют для определения уровня безработицы. Когда оставшийся не у дел работник теряет надежду и прекращает искать возможности для трудоустройства, его перестают считать частью рабочей силы, а значит, не учитывают при определении уровня безработицы. Чтобы компенсировать этот недостаток, Бюро трудовой статистики использует альтернативный индикатор (в дополнение к официальному). Он известен под кодом U-6 и учитывает отчаявшихся потенциальных работников, а также сотрудников, которые заняты частично, но предпочли бы трудиться полный день (в официальной статистике их считают занятыми). Сейчас U-6 в США находится на уровне 12,3%. Разрыв между U-6 и официальным уровнем безработицы свидетельствует о том, что значительное количество американцев, которые давно потеряли работу, перестали искать новые вакансии. Как показали исследования, те, кто сидит без работы больше шести месяцев, сталкиваются с большими проблемами при трудоустройстве, поскольку многие работодатели не хотят нанимать работников с большими перерывами в карьере безотносительно их квалификации. Продолжительная безработица также ассоциируется с утратой профессиональных навыков и растущей депрессией. «Долгосрочная безработица – это не история про лентяев, которые предпочитают жить на пособие вместо того, чтобы работать, – написал 16 мая репортер Washington Post Мэтт О'Браен. – Это история о людях, которые хотят выйти на работу, но не могут ее найти, потому что мест не хватает, а затем вообще оказываются в самом хвосте очереди из потенциальных работников».

Невезучие безработные VAN DAM; NETHERLANDS/CARTOONARTS INTERNATIONAL/THE NEW YORK TIMES SYNDICATE

Репортер Washington Post Мэтт О'Браен недавно написал интересную (вместе с тем депрессивную) статью о долгосрочной безработице в США, в которой показал, что тут большую роль играет фактор невезения: если кого-то увольняют во время экономического спада, то такому человеку трудно найти работу, а чем дольше он сидит без работы, тем труднее ему ее найти.

Я согласен с его выводами и от себя хочу добавить, что анализ О'Браена доказывает несостоятельность альтернативной версии, согласно которой если человек не может найти себе новое место более полугода, то проблема в нем самом.

Смотрите, как работает эта логика. Предположим, работники обладают неким важным профессиональным качеством, которое невозможно измерить с помощью официальных инструментов, но которое потенциальные работодатели способны оценить интуитивно. Тогда работники, не обладающие этим качеством, будут терять работу и при устройстве на новую сталкиваться с трудностями, которые якобы как раз и отражают их профнепригодность.

Во многих комментариях по поводу безработных (особенно если их написали сторонники урезания пособий) можно между строк увидеть именно такую логику.

Но вот вам пища для размышлений: связь между достоинствами работника и безработицей должна быть гораздо сильнее в здоровой экономике, а не в условиях спада. В 2000 году, когда был большой спрос на рабочую силу, действительно можно было предположить, что многие уволенные работники имеют какие-то серьезные недостатки. В 2009 году все дело было только в том, что люди оказывались в неудачном месте. Так что если потеря работы – следствие личных особенностей, то после Великой рецессии значение этого фактора резко уменьшилось. Люди столкнулись с обратной ситуацией.

Другими словами: ничего личного, все дело в экономике, глупец. И как верно показал О'Браен, это еще одна причина, по которой недостаточное стимулирование экономики можно считаться преступлением против американских трудящихся.

КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM

Ответственность несет каждый американец

Легко говорить: «Президент Барак Обама не сделал того» или «Республиканцы сделали это». Но на самом деле мы все несем ответственность.

Мы настолько поглощены спорами об идеологии и межпартийными дрязгами, что напрочь забыли о тех, кто страдает. Страдания не имеют политической принадлежности, они удел всех, кто потерял работу и теперь бьется, чтобы сохранить свой дом и прокормить семью.

Мне все равно, кого такой человек поддерживает: либералов или консерваторов, демократов или республиканцев. Он заслуживает возможности стоять с гордо поднятой головой и обеспечивать свою семью.

– Без имени, Калифорния

Мы должны принять как данность, что США превращаются в страну малоимущих, где меньшинство имеет все, какое-то количество людей просто сводят концы с концами, а остальные с трудом добывают себе пропитание. Позор американцам за то, что они допустили такое. Позор республиканцам за то, что настаивали на приемлемости такой ситуации, и позор демократам за то, что они не требовали нового пути вперед.

– Charley James, Миннесота

Эта проблема – часть огрубления американской культуры. Наш девиз теперь: «У меня все есть. А что не так с тобой?»

– Partha Neogy, Калифорния

Настоящая трагедия заключается в том, как клеймят жертв такой политики. Людей, долго сидящих без работы, клеймят либо как недостойных поддержки, либо как паразитов. Государство должно бороться с проблемами, породившими такую ситуацию, и предлагать эффективные решения.

– Без имени, Канада

Теперь многие наниматели и рекрутеры обрабатывают резюме с помощью компьютеров. Поэтому стало просто невозможно привлечь внимание описанием своих навыков или объяснить, откуда взялись вполне оправданные аномалии в резюме.

– Без имени, Новая Зеландия

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2014-06-16/5_europe.html
16.06.2014 00:01:00

MEDI/TIRANA. ALBANIA/CARTOONARTS INTERNATIONAL/ THE NEW YORK TIMES SYNDICATE

Я только что закончил писать рецензию на новую книгу Тима Гайтнера «Стресс-тест». В ней я не отметил кое-что удивительное и забавное: Гайтнер поднимает на смех синдром Симпсона–Боулса. «У Симпсона–Боулса было много хорошего, включая сокращение расточительных субсидий фермерам и увеличение расходов на инфраструктуру для стимулирования роста, – пишет он. – Но уменьшение социальных выплат и налоговые реформы носили регрессивный характер, а экономия расходов на здравоохранение была очень скромной. Однако среди вашингтонской элиты этот план получил мифический статус символа благородной двухпартийной сознательности».

Действительно. Это навело меня на другую мысль: я знаю место, где по-настоящему правит благородная двухпартийная сознательность, где великие и добрые собираются вместе, чтобы договориться о том, что следует сделать, а общественность потом информируют, что она будет поддерживать. Это место называют Европой, и там все идет не так хорошо.

Признаю, что у нас в США тоже есть свои проблемы, прежде всего тот факт, что сумасшедшие люди де-факто наделены блокирующими полномочиями. Но в Европе есть замечательная вещь, когда критических голосов просто не слышат. Экономист Ларс Свенссон может годами указывать, что Центробанк его страны упускает шанс, но никто ничего не слышит до тех пор, пока не вмешается кто-то извне. Каждый экономист, в котором есть зерно разумного, пребывает в ужасе от сползания еврозоны в дефляцию. Однако сторонники консервативной точки зрения удивляются, что такая проблема вообще существует. Действительно, иногда нужно, чтобы люди собрались вместе, сделали правильный шаг, но в последние годы, когда важные люди достигают консенсуса по какому-то вопросу, можно наверняка утверждать, что они в корне неправы.

Заниженные ожидания

Доходность испанских облигаций сейчас достигла примерно того же уровня, что доходность американских долговых обязательств. Это говорит нам о двух вещах – хорошей и плохой. Хорошая новость в том, что инвесторы больше не слишком боятся скорого краха евро. Плохая новость состоит в том, что они ожидают продолжения длительного спада в Европе. Что касается второго аспекта, вы найдете людей, которые скажут, что ввиду возобновления положительного роста в Европе можно говорить, что кризис закончился. Считаю полезным здесь отметить, что длительная стагнация Японии в основном состояла из периодов, когда экономика росла. Фактически страна большую часть времени росла быстрее, чем сейчас удается Европе. Так что когда меня спрашивают, возможно ли повторение потерянного десятилетия по примеру японского в Европе, я отвечаю им, что на самом деле вопрос состоит в том, возможно ли, что этого не случится. Сложнее спрогнозировать оздоровление, а не стагнацию.

КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM

Ошибочность двухпартийного подхода

Последнее место, которое ассоциировалось бы у меня с «благородной двухпартийной сознательностью», – это Европа. В европейских странах действует более двух политических партий. Достижений, полученных благодаря европейскому консенсусу, довольно много, включая защиту прав потребителей и законы по экологии.

– Ruppert, ФРГ

Решение, по которому достигает консенсуса элита, как правило, оказывается ошибочным, так как сама идея о том, что все мы в одной лодке, когда речь идет о внутренних вопросах, или что национальные интересы требуют от нас реализации определенного курса во внешней политике, маскирует тот факт, что то, что хорошо для элиты, необязательно хорошо для всех остальных.

– George, Мичиган

В числе крупных достижений президента Барака Обамы должны быть меры по повышению энергоэффективности автомобилей в США, что уже повлияло на объемы выбросов парниковых газов и нефтяную экономику и, таким образом, на экономику в целом.

– H. Husain, Канада

Политикой Европейского союза сейчас руководит Германия. Де-факто немецкие политики предпочитают, чтобы инфляция находилась на нулевом уровне, хотя официальная позиция иная. Вспомните ордолиберализм: нулевая инфляция означает абсолютный порядок. Девальвация долга и уменьшение неравенства посредством инфляции – это беспорядочный процесс, который может привести к социальной мобильности.

– Alexander, ФРГ

Есть ли такое явление, как экономическая политика, проводимая Евросоюзом? Или для Европы существует только немецкая экономическая политика? Хорошая новость для Швеции состоит в том, что правительство предпринимает шаги по обеспечению более тщательного контроля за монетарной политикой. Это может быть также плохой новостью. История Федрезерва, кажется, показывает, что, когда политика Центрального банка определяется экономистами, нацеленными на общие экономические показатели – инфляцию, безработицу, рост ВВП и процентные ставки, – результаты в значительной степени превосходят последствия госрегулирования. Когда политика ЦБ направлена на обеспечение благополучия банков, результат будет катастрофическим.

– Robert Baseman, Калифорния

Тем не менее в Швеции ситуация с занятостью лучше, чем в США, о чем говорят последние цифры Организации по экономическому сотрудничеству и развитию в Европе. Страна, кажется, чувствует себя неплохо.

– Nancy, Нью-Йорк

Многие сторонники однопартийных взглядов воспринимают любую дискуссию как игру с нулевой суммой, а не как попытку найти истину. Это ненаучная позиция, но она обоснованна с точки зрения тех, кто получил правовое образование или прошел подготовку по ведению дебатов. Люди, которые не согласны с вами, являются противниками, которых нужно сломить.

– Без имени, Канзас

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2014-06-16/5_ecology.html
16.06.2014 00:01:00

ПРЕДЫСТОРИЯ: Надежда на договоренность Хэ Дзянкен, вице-президент Национальной экспертной комиссии Китая по изменению климата, заявил, что рекомендовал КНР внедрить ограничения на выбросы парниковых газов в следующем пятилетнем плане, который вступит в силу в 2016 году. Хотя это заявление не выражает официальную точку зрения правительства, оно дало Западу надежду, что крупнейший в мире эмитент парниковых газов может согласиться на значимые меры в сфере борьбы с изменением климата. Об этом стало известно после объявления Бараком Обамой предложения по сокращению выбросов электростанций в США. Обе инициативы повысили шансы на достижение договоренности на Конференции ООН по изменению климата, которая пройдет в следующем году в Париже. Предыдущие попытки достичь компромисса, прежде всего на саммите в Копенгагене в 2009 году, потерпели провал из-за взаимного недоверия между двумя странами. Тем временем критики ввода ограничений на выбросы продолжают утверждать, что их внедрение замедлило бы экономический рост, поскольку политика, стимулирующая чистую энергетику, могла бы привести к некоторому повышению цен на энергоносители в краткосрочной перспективе. Однако в опубликованной недавно Guardian статье содиректор Центра экономических и политических исследований Дин Бейкер пояснил, что эти критики почти никогда не учитывают полную стоимость выбросов. «Аргументация против принятия шагов по сокращению выбросов углекислого газа – это утверждение, согласно которому мы вправе подвергать риску и наносить ущерб другим, не неся за это ответственности, – написал он. – Это все равно что утверждать, что я имею право сливать сточные воды на соседскую лужайку, так как мне было бы неудобно построить систему канализации».

ФОТО MICHAEL KIRBY SMITH FOR THE NEW YORK TIMES Электростанция компании Con Edison в Нью-Йорке. Администрация Обамы предлагает обязать электростанции снизить к 2030 году уровень выбросов на 30% по сравнению с 2005-м.

Нэйт Сильвер нажил себе беду, когда попросил Роджера Пилки-младшего написать об окружающей среде для его нового сайта FiveThirtyEight. Пилки, профессор Университета Колорадо, считается среди ученых-климатологов троллем – одним из тех, кто притворяется объективным, но на самом деле всеми силами пытается дискредитировать идею ограничения вредных выбросов.

Однако справедливо ли такое отношение?

Что ж, счастлив доложить, что недавно г-н Пилки написал редактору Financial Times письмо о влиянии на экономику ограничений на выбросы (а я знаю об этом довольно много), которое полностью подтверждает его плохую репутацию. Более того, это письмо дало возможность наглядно доказать, почему заявления, что нельзя ограничить выбросы и не подорвать экономический рост, полностью абсурдны.

Пилки утверждает: «Выбросы углерода являются результатом роста ВВП и технологий потребления и производства энергии. Точнее, эта связь называется «тождеством Кая» в честь Йоичи Кая, японского ученого, первым предложившем его в 1980-е. Таким образом, согласно определению, ограничение на выбросы углерода неизбежно означает, что правительство либо готово смириться с прекращением экономического роста, либо делает ставку на регулярное внедрение технологических новинок в энергосистемы, чтобы задушить экономический рост. Поскольку прекращение экономического роста никого не устраивает, ни в Китае, ни где-либо еще, и поскольку технологические новинки невозможно штамповать на станке, на практике ограничения на выброс не вводятся».

Чудесная логика, хоть бейся головой об стол от восторга. Пилки не просто утверждает, что сложно на практике ограничить выбросы и при этом не подорвать экономический рост, он настаивает, что это логически невозможно. Так что давайте обсудим, почему это полная чушь.

Да, выбросы отражают размер ВВП и уровень технологий. Но они также являются отражением выбора – что потреблять и как производить это, какие технологии использовать в энергетике. Этот выбор сильно зависит от стимулов: измените стимулы, и вы можете существенно изменить объем выбросов, связанный с имеющимся ВВП.

Возьмите в качестве примера выхлопы автомобилей. В богатой стране люди хотят передвигаться. Однако некоторые из них могут предпочесть общественный транспорт, если цена и качество соответствуют, другие – могут купить экономичные машины вместо громадных внедорожников, они также могут предпочесть дизельные или гибридные двигатели. Такой выбор предполагает определенные издержки и некоторое снижение реального дохода, однако и речи быть не может о том, что сокращение выбросов приведет к снижению реального ВВП в соотношении один к одному.

Между прочим, ужесточение стандартов экономии топлива, инициированное администрацией Обамы, с некоторых точек зрения столь же важно, как и недавно принятые требования к работе электростанций. Тем не менее именно политика в отношении электростанций попала на первые полосы и побудила Пилки написать письмо. Так какой же тут выбор?

Потребление электричества не связано жестко с ВВП: есть много вариантов в плане теплоизоляции и дизайна зданий. Что важнее, есть много способов вырабатывать электричество: уголь, газ, атом, гидроэнергия, ветряки, солнечные батареи. Причем альтернативы углю сейчас более конкурентоспособны, чем когда-либо. Это не означает, что сокращение выбросов не сопряжено с издержками, однако суть в том, что сокращение выбросов на 30% вовсе не означает сокращения ВВП на 30%.

Позвольте добавить, что заблуждение Пилки (о жесткой увязке роста и загрязнения) разделяют в некоторой степени и люди на левом фланге, верящие, что спасение планеты означает конец экономического роста. Однако на самом деле нам нужно просто изменить форму роста, а рынки очень хорошо умеют делать это, если установить правильные цены.

В любом случае хочу поблагодарить г-на Пилки за его письмо, которое помогло нам ответить на два вопроса: как нам правильно подходить к энергетике и как относиться к нему.

КОММЕНТАРИИ ЧИТАТЕЛЕЙ С САЙТА NYTIMES.COM

Новые правила помогут создать новые производства

Когда государство решает ограничить ущерб, наносимый частными структурами, оно может создать совершенно новые рынки товаров и услуг, даже целые отрасли, которые должны помочь потребителям адаптироваться к новым требованиям.

Например, без государственных ограничений на выхлопы не было бы рынка каталитических конвертеров. Даже квоты на выбросы привели к появлению рынка, на котором ими торгуют. Все это способствует росту ВВП.

И хотя компании-загрязнители могут столкнуться со снижением прибылей, поскольку им придется тратить деньги, чтобы соответствовать новым требованиям, рыночная конкуренция снизит эти издержки по мере того, как фирмы будут требовать большей эффективности от своих поставщиков.

– H., Калифорния

Это нелогично – утверждать, что ограничения на выбросы приведут к снижению ВВП. Я бы сказал, что все как раз наоборот.

На протяжении последних 20 лет ЕС доказывал, что Пилки не прав: экономический рост и снижение выбросов углерода совместимы. Страны, которые активнее всех сокращают выбросы (Германия, Дания и Швеция), добились куда более впечатляющего роста, чем остальные.

В этом есть определенная логика: инвестиции в зеленую экономику оказывают влияние на местном уровне, потому что эту работу нельзя перенести в страны с более низкими зарплатами.

В конце концов если вы хотите построить в Германии дом, работающий на солнечной энергии, то строители тоже должны находиться в Германии.

– C., Бельгия

У нас в академических кругах есть технический термин для обозначения человека, не способного или не желающего разумно мыслить. Этот технический термин – «тупица».

Вы корректно используете этот термин в отношении г-на Пилки.

– H. C. G., Огайо

История учит нас, что климат постоянно меняется в локальном и глобальном масштабе. На протяжении последних 500 млн лет случались периоды, когда было существенно холоднее или жарче, чем сейчас.

Эти изменения происходили естественным путем, без влияния человека, и климат продолжит меняться, поскольку такова природа.

Так что изменения климата не нужно бояться, скорее к нему нужно приспосабливаться и использовать его в своих интересах.

– Timothy, Вашингтон,

округ Колумбия

Так что же, согласно логике Пилки, если я попытаюсь улучшить теплоизоляцию своего дома или купить более эффективное оборудование, я нанесу вред экономике и должен буду стыдиться этого?

– P., Массачусетс

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2015-09-21/5_greece.html
21.09.2015 00:01:00

ПРЕДЫСТОРИЯ: В поисках истоков кризиса В этом месяце Brookings Institution опубликовал доклад, в котором экономисты Яннис Иоаннидес и Кристофер Писсаридес утверждают, что многие экономические трудности Греции могут объясняться не только огромным долговым бременем, но и фундаментальными проблемами, которые сменяющие друг друга правительства не смогли решить. Вот что говорится в резюме доклада: «Хотя греческий долг слишком велик и правительство не может проводить гибкую бюджетную политику, Греция также страдает от серьезных структурных проблем, таких как низкая производительность и недостаточная конкурентоспособность. С момента присоединения к еврозоне греческое правительство тратило больше денег, чем собирало в виде налогов, страна потребляла больше, чем производила, и была вынуждена импортировать куда больше, чем экспортировать». В своем докладе Ионнидес и Писсаридес утверждают, что даже в случае снижения долговой нагрузки экономика Греции не сможет расти теми же темпами, что и в соседних странах, если не провести масштабные реформы, направленные на повышение конкурентоспособности в различных секторах. Экономика страны вновь свалилась в рецессию после длительного противостояния с кредиторами. Затянувшаяся неясность относительно будущего Греции привела к массовому бегству капитала, а новое соглашение о финансовой помощи, подписанное в июле, предполагает ужесточение режима экономии. Многие аналитики ожидают, что в текущем году ВВП страны сократится минимум на 2%. Греки в этом месяце в третий раз за год должны избрать новое правительство. В августе премьер Алексис Ципрас ушел в отставку, когда левое крыло его партии СИРИЗА отказалось поддержать новое соглашение о финансовой помощи, тем самым лишив его большинства.

Экономисты Яннис Иоаннидес и Кристофер Писсаридес в новом докладе Brookings Institution рассуждают о том, что отсутствие структурных реформ подорвало производительность и конкурентоспособность Греции (он доступен тут: brook.gs/1NuU7nt).

У меня нет причин сомневаться, что нужны серьезные перемены и что дела у Греции пойдут гораздо лучше, если страна сможет как-то сломать политические барьеры, которые мешают ей осуществить эти перемены.

Но я настаиваю, что это очень и очень неправильно указывать на факторы, которые ограничивают производительность в Греции, а затем заявлять, будто именно эти факторы являются причиной греческого кризиса. Низкая производительность дорого обходится любой экономике, но обычно она не приводит к финансовому кризису и масштабной дефляционной депрессии.

Сравните Грецию и, например, Польшу. Последняя, как и Греция, находится на европейской периферии, однако она имеет тесные экономические связи с остальной Европой.

Польша – это также страна с относительно низкой производительностью труда, по стандартам северо-западной Европы.

Но там не было кризиса наподобие греческого, и вообще не было никакого кризиса. Вместо этого Польша уверенно преодолела все неурядицы последних лет.

В чем же заключается разница? Главный ответ, конечно же, евро. Перейдя на евро, Греция сперва привлекла массированный приток капитала, а затем обнаружила, что оказалась в ловушке, будучи неспособной добиться необходимой ей реальной девальвации без невероятно болезненной дефляции.

Каждый раз, когда кто-то утверждает, что проблемы Греции на самом деле со стороны предложения, вам следует спрашивать не о том, есть ли у этой страны подобные проблемы (они действительно есть), а о том, почему они должны были привести к коллапсу.

Производительность в Греции составляет примерно 60% от производительности в Германии, а это значит, что реальная заработная плата должна составлять только 60% от немецкой. И там не должно быть 25-процентной безработицы.

Мультипликаторы: что нам следовало знать

МВФ недавно опубликовал очень интересное интервью со своим главным экономистом Оливье Бланшаром, который покидает эту организацию.

Бланшар сказал правильную вещь насчет того, как меняются взгляды: «Вопрос, который меня мучает, заключается в том, как заявить о пересмотре подходов и не спровоцировать череду газетных заголовков об ошибках, некомпетентности фонда и т.д. Я сейчас думаю о фискальных мультипликаторах. Недооценка негативного влияния фискальной консолидации на производство была не ошибкой в том смысле, в каком люди привыкли думать об ошибках, например, когда кто-то перепутает две ячейки в Excel. Эта недооценка была основана на большом объеме предварительных данных, но данных, которые ввели в заблуждение в ситуации, когда процентные ставки близки к нулю и монетарная политика не может компенсировать негативные последствия урезания бюджета. Мы столкнулись с резкой критикой, когда признали факт недооценки, и подозреваю, будем и дальше подвергаться критике. Но в то же время я полагаю, что в дальнейшем мы, как фонд, существенно повысили уровень доверия к нам и использовали более надежные допущения. Это было болезненно, но полезно». (Читайте интервью тут: shar. es/1708Ry) Все так.

Есть множество людей, для которых убедительный аргумент звучит так: «Вы говорили одно, а теперь говорите другое». И неважно, по какой причине вы поменяли свою точку зрения или насколько правильным было такое решение. Важно не загнать себя в угол и не бояться задействовать новые данные или результаты анализа.

Тем не менее конкретно в этом случае МВФ следовало хорошенько подумать. Бланшар говорит, что данные «оказались вводящими в заблуждение в ситуации, когда процентные ставки близки к нулю и монетарная политика не может компенсировать негативные последствия урезания бюджета».

Но разве он этого не знал? Я точно знал.

И позвольте уж мне постучать в один из моих любимых барабанов: опыт подтвердил предположение, что мультипликаторы будут гораздо больше в условиях ловушки ликвидности.

Так что это была еще одна победа кейнсианского анализа – история успеха, в которую никто не поверит.

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2015-09-21/5_style.html
21.09.2015 00:01:00

Недавно я ходил на концерт Celebtate Brooklyn в Проспект-парке Нью-Йорка и здорово провел время, хотя и привычные места у сцены, откуда, по-настоящему, хорошо видно исполнителей, отдали толпе танцовщиков. Возможно, я и большой поклонник хипстеров, но так далеко я не захожу.

Помимо музыки на подобных мероприятиях мне нравится наблюдать за зрителями, которые могут сильно отличаться в зависимости от исполнителя.

Например, в толпе, пришедшей на группу Lucius, действительно были люди всех возрастов и всех субкультур, начиная с фанатичных подростков и заканчивая относительно степенными, но излучавшими не меньший энтузиазм представителями старшего поколения. В свою очередь, люди, пришедшие послушать Sylvan Esso, были абсолютными хипстерами, что замечательно.

Однако я поймал себя на мысли, что немного задумался об экономике. Татуировки и пучки на головах меня нисколько не смущают, но многие работодатели явно думают иначе. Так где же трудятся все эти люди? Не могут же все они подавать кофе.

Но это, очевидно, часть общей картины: возможно, это не оригинальное наблюдение, но наверняка одна из главных целей персонального стиля – продемонстрировать, что человек не принадлежит к миру тех обычных людей, которые ежедневно ходят на работу. Эти люди не работают всю неделю в офисах с 9 до 17 часов, чтобы потом одеться по последнему писку моды и проходить так целые выходные. Должно быть, это культурный вариант «демонстративного потребления» Торстейна Веблена, смысл которого не в том, чтобы продемонстрировать свое богатство, а в том, чтобы показать свой независимый стиль.

Опять-таки мне это все нравится, и на концерте звучит много музыки, которая мне действительно нравится. Но иногда я просто не могу выключить живущего во мне экономического умника.

Татуировки, некомпетентность и фонд «Наследие»

Экономист Генри Фаррелл написал мне по поводу моих размышлений о хипстерском стиле, посоветовав ознакомиться с рецензией на книгу «Коды криминального мира: как общаются преступники», опубликованную в 2009 году и рассказывающую о том, как татуировки и тому подобное сигнализируют об уголовной идентичности, что, в свою очередь, мешает этим людям влиться в некриминальное общество.

Но есть еще кое-что: преступники активно работают над репутацией своей некомпетентности в законном бизнесе. Это должно одновременно убедить их коллег и их жертв в том, что они не порвут негласных контрактов и не станут законопослушными. Автор книги Диего Гамбетта добавляет прекрасную параллель: по его данным, некоторые итальянские ученые, которые много торгуются по поводу назначений на должности, культивируют репутацию некомпетентности в исследовательской работе, что опять-таки призвано успокоить тех, с кем они имеют дело.

Цитата из рецензии на книгу, опубликованную в Inside Higher Ed (здесь: bit. ly/1isZecL): «Открытая демонстрация некомпетентности, – пишет Гамбетта, – служит посланием: «Я не убегу, так как у меня нет сильных ног, чтобы куда-то бежать». На коррумпированном академическом рынке демонстрация профессионализма и заинтересованности в собственной исследовательской работе, напротив, сигнализирует о наличии потенциала для карьеры, независимой от коррупционных схем... В итальянском академическом мире злодеями, наделенными властью, являются те, кто, продемонстрировав отсутствие компетентности и заинтересованности в исследованиях, лучше убедили других в том, что будут выполнять договоры».

Это тут же навело меня на мысль об одной из загадок «экономических» дебатов в Америке, а именно предпочтении консерваторов слушать не только беспринципных личностей, готовых поступаться своими убеждениями, но и некомпетентных беспринципных людей. Вот что я написал в блоге New York Times ранее в этом году: «Подозреваю, что на каком-то уровне действительно желательно быть некомпетентным: умный и беспринципный мог бы оказаться честным или кем-то еще в этом роде».

Но позвольте мне сразу же добавить, что я не собираюсь тут клеветать. Я никогда бы, никогда не стал намекать, что у бруклинских хипстеров есть что-то общее с экономистами фонда «Наследие».

326

[Пол Кругман]

http://www.ng.ru/krugman/2015-10-12/5_ocean.html
12.10.2015 00:01:00

Президент Барак Обама встречается с главами компаний для обсуждения Транстихоокеанского партнерства. После двух лет переговоров официальные лица из США и еще 11 стран недавно договорились о присоединении к соглашению. ФОТО STEPHEN CROWLEY/THE NEW YORK TIMES

В прошлом я описывал себя как вялого оппонента Транстихоокеанского партнерства. Хотя я не разделяю свойственное многим прогрессистам резкое неприятие этого соглашения, я рассматривал его не столько как соглашение о торговле, сколько как соглашение об укреплении монополии на интеллектуальную собственность и усилении позиций корпораций в трудовых конфликтах с работниками (и то, и другое плохо даже с точки зрения эффективности).

Но Белый дом говорит мне, что соглашение, которого официальные лица достигли на этой неделе, существенно отличается от первоначального проекта, а гневная реакция представителей бизнеса и законодателей-республиканцев это подтверждает. Пока что мне известно следующее: фармацевтические компании недовольны, поскольку продление срока действия прав интеллектуальной собственности в биологии оказалось гораздо короче, чем они хотели; табачные компании возмущены, поскольку на них не распространяется соглашение об урегулировании трудовых споров; а республиканцы возмущаются, поскольку защита прав трудящихся оказалась надежнее, чем они ожидали. Все эти изменения, по моему мнению, носят положительный характер, хотя тут еще многое предстоит изучить и проанализировать, когда станут известны подробности.

Интересно, что пока мы наблюдаем резко отрицательную реакцию консерваторов на эти улучшения. А я вспоминаю статью Джина Гроссмана и Элханана Хелпмана о политической экономии соглашений о свободной торговле (читайте ее тут: nber.org/papers/w4597), в которой эти два экономиста используют очень стилизованную, но тем не менее интересную модель политики особых интересов и приходят к выводу, что «соглашение о свободной торговле будет жизнеспособным с политической точки зрения именно тогда, когда оно наносит вред обществу».

Транстихоокеанское партнерство смотрится лучше, чем раньше, и это выводит из себя значительную часть конгрессменов.

Европа так ничему не научилась

Если вы хотите впасть в отчаяние от перспектив Европы, сначала взгляните на недавнюю презентацию главного экономиста Европейского центрального банка Питера Праета (тут: bit.ly/1FV6AzQ), затем прочитайте статью, которую написал для Financial Times Людгер Шукнехт, главный экономист Министерства финансов Германии (тут: on.ft.com/1OTfalF).

Г-н Прает рисует портрет континента, парализованного недостаточным спросом и переживающего сильный дефляционный спад. Г-н Шукнехт между тем объявил, что мы должны прекратить стимулирование и уменьшить задолженность – другими словами, каждая страна должна быть как Германия и иметь огромный профицит внешней торговли.

Если мы чему-то и научились из опыта последних семи лет, так это тому, что важно вносить вклад. Мои расходы – это ваш доход, а ваши расходы – мой доход. Если каждая страна попытается урезать расходы и одновременно попытается расплатиться с долгами, то доходы упадут, а проблемы с долгом могут усугубиться. Доля долга по отношению к ВВП в Европе не увеличивается, потому что она тратит больше, чем в тучные годы; общий структурный дефицит еврозоны сейчас очень маленький, гораздо ниже, чем был в 2005–2007 годах. Однако низкие темпы роста и инфляции означают, что ВВП тоже не растет.

Немецкие официальные лица рассматривают это как подтверждение их добродетели и отсутствия оной у всех остальных.

Это означает, что никто не изменит курс, не считая чиновников ЕЦБ, которые как раз начали понимать, насколько ограничены возможности монетарной политики, когда процентные ставки очень низки, а фискальная политика тянет экономику в неправильном направлении.