*400. Гарри Каспаров

[Гарри Каспаров]

http://garry-kasparov.livejournal.co...39322#t3239322
06.12.2011, 08:00
December 5th, 17:51

Одним из итогов 4 декабря может считаться то, что «партия жуликов и воров» вновь блестяще подтвердила свое название. Жульничество и воровство перестали быть даже секретом Полишинеля, и связано это было не только с масштабом фальсификаций, которые потребовались партии власти, чтобы удержать закачавшуюся было вертикаль, но и с резко возросшей активностью граждан, неожиданно в больших количествах отказавшихся играть роль безмолвных зрителей в кремлевском театре марионеток.

Специалисты по электоральной математике несомненно в ближайшее время сумеют показать нам на графиках реальные результаты «Единой России». Неестественный разброс голосов по разным регионам страны вкупе с многочисленными документальными свидетельствами нарушений на избирательных участках и в избирательных комиссиях неопровержимо свидетельствуют о том, что на этот раз чуровское ведомство работало на перевыполнение плана стахановскими темпами.

Объективные результаты «Единой России», судя по всему, даже в масштабе всей страны не превышают 30 процентов, а в Москве и Санкт-Петербурге партия власти потерпела сокрушительное поражение, уступив не только КПРФ, но и, скорее всего, «Справедливой России». Это ставит под сомнение профессиональную порядочность наших так называемых социологических служб, еще неделю назад предсказывающих на основе «опросов общественного мнения» поддержку «Единой России» на уровне 53 процентов. Но если ФОМ и ВЦИОМ не видят причины стыдиться своей кремлевской крыши, то от дорожащего своей репутацией «Левада-центра» все-таки хотелось бы услышать объяснение, почему их прогнозы оказались даже более оптимистичными, чем конечные результаты ведомства господина Чурова.

Другим итогом 4 декабря стала уверенность в том, что период социальной апатии, охватившей российское общество десять лет назад, остался в прошлом.

Но главным вопросом сегодня, конечно, становится готовность системной оппозиции начать борьбу с «едросовским» диктатом. Наивно было бы полагать, что КПРФ, ЛДПР или «эсеры» вместе с «Яблоком» станут добиваться полной отмены сфальсифицированных выборов, но проголосовавшие за них избиратели вправе ждать как минимум требования провести пересчет голосов там, где были вскрыты массовые нарушения, и уголовного наказания официальных лиц, виновных в совершении и сокрытии этих преступлений.

Кроме того системной оппозиции придется решать вопрос о выдвижении кандидатов на президентских выборах. Перепуганная власть будет стремиться к минимизации рисков и препятствовать появлению яркой фигуры, способной сплотить растущий на глазах протестный электорат. Ждать каких-либо откровений от КПРФ и ЛДПР не приходится. Хотя коммунисты вполне могли бы найти более подходящего кандидата, чем освоившегося в комфортной роли спарринг- партнера власти Зюганова. Но для «Справедливой России», если она паче чаяния готова бросать вызов путинскому режиму, решение напрашивается само собой. Оксана Дмитриева, чья победа на президентских выборах как минимум в обеих столицах не представляется чем-то из области ненаучной фантастики, могла бы стать тем кандидатом, чье присутствие сделает второй тур вполне вероятным.

События ближайшей недели фактически поставят точку в споре, который вела несистемная оппозиция в последние несколько месяцев. Разные стратегии поведения 4 декабря на самом деле упирались в один ключевой пункт разногласий — существуют ли условия, при которых прикормленная Кремлем системная оппозиция сможет решиться на бунт против Путина. Более благоприятной ситуации, чем сейчас, придумать просто невозможно.

Если Миронов и Ко продемонстрируют свою готовность начать борьбу за демонтаж режима, развернув настоящую предвыборную кампанию, атакуя национального лидера с той же принципиальностью, с которой они были готовы «мочить в сортире» «партию жуликов и воров», то я буду готов публично признать свою ошибку в оценке неэффективности существующих выборных механизмов.

Но если действия системной оппозиции приведут к выхолащиванию народного протеста и окажутся всего лишь бурей в стакане воды, которая закончится в итоге перераспределением думских портфелей и финансовых потоков, то я ожидаю, что мои оппоненты публично признают невозможность изменения путинского режима в рамках каких-либо выборных процедур и для начала подключатся к совместной работе по созданию альтернативного списка избирателей. Впрочем это тот самый редкий случай, когда мне очень хотелось бы признать свою неправоту...

[Гарри Каспаров]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=4F1D088D51258
23.01.2012

Клевреты режима старательно сбивают волну протестных настроений

Статьи Ксении Собчак и Марата Гельмана пополнили обширный список публикаций, авторы которых, прикрываясь показной оппозиционной риторикой, стремятся убедить аудиторию в неизбежности новой коронации Путина. Сторонники сохранения статус-кво могут ярко и красочно описывать необходимость давно назревших политических перемен, но все их "реформаторские" предложения в конечном счете преследуют одну цель — сохранение в чуть подретушированной форме путинского режима.

В одном из комментариев к блогу на "Эхе Москвы" алгоритм поведения элитной фронды был разобран с беспощадной откровенностью:

"Собчак — типичный представитель той публики, которая вдруг поняла, что все происходящее — серьезно, но в случае реального ухода Пу они потеряют многое из того, что имеют сегодня. Взвесив все "за" и "против" эти господа ужаснулись и возопили: "Путин, отец родной, не покидай нас!". Ксения в эфире НТВ призналась, что ее "по политическим мотивам" стали реже приглашать на корпоративы, из-за чего она только за последнее время заработала на 300 000 долларов меньше, чем могла бы. Вот и весь "ларчик". И теперь она пугает народ политически корыстными Немцовым и Навальным и по сути предлагает нам согласиться оставить воровскую "вертикаль" править Россией пожизненно. Да, ситуация серьезная. Вчера по ТВ не случайно показали, как власть в Казахстане расстреливала и добивала дубинками протестующих нефтяников. Явный намек на то, как будет действовать наш альфа-удав, почувствовав, что иначе не усидит. Но это не значит, что надо опускать руки и не пытаться мирно изменить ситуацию в нашей стране".

Впрочем, Ксения Собчак политический макияж практически не использует, фиксируя наше внимание на бессмысленности любых попыток противодействия официальному возвращению Путина в Кремль: "А теперь самое главное. Поймите одну вещь, Путин все равно изберется — нечестно в первом туре или честно во втором".

Вот на этом месте помедленнее. Про "нечестно в первом туре" вопросов нет. Судя по всему, именно на достижение этого результата брошена вся мощь административного ресурса и государственной пропаганды. А вот с "честно во втором туре" хочется не согласиться. Побеждать честно на выборах нынешняя российская власть просто не умеет. Честная конкуренция, соблюдение законов и правил давно стали для современных узурпаторов власти в России атрибутами "лузерской" психологии.

Второй тур президентских выборов в марте станет для Путина материализацией весеннего кошмара 1996 года, когда неоспоримый фаворит гонки Анатолий Собчак проиграл своему бывшему заместителю Владимиру Яковлеву во втором туре губернаторских выборов в Санкт-Петербурге. Руководивший предвыборным штабом Собчака чиновник питерской мэрии В. Путин в итоге лишился своей должности, но с помощью коллеги по работе в питерской мэрии Алексея Кудрина устроился на работу в Москву. Нет никаких сомнений, что с тех пор Путин приобрел устойчивую аллергию к прозрачным выборным процедурам.

Сейчас речь идет о гораздо большем, чем просто о потере насиженного рабочего места. (Да и друг Берлускони уже не прикроет в случае чего.) Поэтому можно не сомневаться, что по доброй воле Путин и его окружение никогда не признают своего поражения на выборах. Добиться изменений в стране смогут только вышедшие на улицу сотни тысяч политически активных граждан, готовых отстаивать свое суверенное право выбирать российскую власть на всех уровнях.

Путин, очевидно, будет ощущать неуверенность вплоть до момента инаугурации, и поэтому клевреты режима — что либеральные, что левые — увещеваниями или запугиванием старательно сбивают волну протестных настроений. Если им это удастся, то нашей стране еще долго придется оставаться филиалом бандитского Петербурга времен незабвенного Анатолия Собчака.

[Гарри Каспаров]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=4F2131CC61C2B
26.01.2012

Позиция Путина вызывает дальнейшую радикализацию протеста

Слова "компромисс" и "переговоры" по мере нарастания напряженности в преддверии 4 марта становятся своеобразными хитами политического сезона. Однако настрой активной части общества кардинально различается — от желания найти любую мало-мальски приемлемую форму переговорного процесса до отказа вступать в какую-либо дискуссию с путинским режимом.

Очевидно, что готовность оппозиции к переговорам и компромиссам — одно из необходимых условий для мирной демократической трансформации нашей страны. Для нормального человека этот путь всегда является самым приемлемым способом разрешения конфликта, но благозвучие терминов не может автоматически подменять смысл.

Сегодняшняя власть в России более чем персонифицирована. Понятно, что все решения по принципиальным вопросам принимает Путин и только Путин. За одиннадцать лет ни у кого уже не должно было остаться сомнений, что любой компромисс рассматривается им как проявление слабости. Поэтому тем, кто не желает видеть в переговорном процессе власти и оппозиции наиболее радикальных представителей с той и другой стороны, не надо забывать, что наиболее радикальную позицию во власти занимает именно Путин.

После прошедших массовых митингов он неоднократно демонстрировал откровенное нежелание всерьез обсуждать сущностные вопросы, связанные с реформой российской политической системы. Позиция Путина, не желающего признавать необходимость перемен, естественно, вызывает дальнейшую радикализацию протеста, который неизбежно становится все более персонифицированным.

Как ни странно это прозвучит, но авторитарные эксцессы путинского правления способствовали оздоровлению политического сознания российских граждан. Беспощадная идеологическая борьба в ельцинскую эпоху делала победу на выборах целью, ради которой без особых колебаний поступались чистотой избирательного процесса.

Сегодня же представители всех идеологических направлений, наоборот, сходятся на необходимости выработки свода законов, который бы гарантировал защиту избирательных прав граждан от злоупотреблений действующей власти. На собственном опыте мы смогли убедиться, что именно демократические процедуры, казавшиеся раньше второстепенными, а не результаты выборов, определяют устойчивость демократии.

Но даже в обстановке очевидного общественного подъема, заставляющего власть, по крайней мере в Москве, идти на уступки, не надо впадать в эйфорию и пытаться сразу решить проблемы, которые накапливались много лет. Наши свободы, гарантированные Конституцией, не были отменены одним драконовским указом, а постепенно ограничивались разного рода инструкциями, подзаконными актами и решениями различных судов, включая Конституционный, который всегда толковал расплывчато изложенные статьи Основного закона в пользу власти.

ФЗ-54 в момент своего появления тоже допускал неоднозначное толкование, и в этом заключался основной конфликт с властями при подготовке "Маршей несогласных". На фоне общественной апатии власть смогла подавить относительно немногочисленные протестные выступления, и порядок согласования по факту стал считаться разрешительным. Теперь нам предстоит отстоять соответствующий духу и букве закона уведомительный порядок организации массовых мероприятий.

Призывы не отступать ни на шаг от заявленных требований в переговорах с московской мэрией будут ставить под угрозу начавшуюся в последнее время консолидацию всех антипутинских сил. Вырванное у московских властей согласие не препятствовать проведению шествия в историческом центре столицы, пусть даже не по идеальному маршруту, является важным шагом в расширении территории нашей свободы.

Накопившуюся энергию протеста не стоит разменивать по пустякам, она пригодится очень скоро, не позднее чем 5 марта. Именно тогда нам предстоит бросить решающий вызов путинской системе беззакония и произвола, после того как чуровское ведомство вновь по приказу Кремля осуществит запланированную кражу голосов российских избирателей.

В вопросе защиты нашего суверенного права избирать власть никаких компромиссов быть не может.

[Гарри Каспаров]

http://garry-kasparov.livejournal.com/35119.html
March 6th, 3:41
06.03.2012, 21:35
Оруэлловский язык стал сегодня неотъемлемой частью путинской пропаганды. На этом эсперанто всех диктаторов мирная демонстрация граждан называется провокацией, а жестокое избиение ОМОНом протестующих — поддержанием правопорядка. Требования честных и свободных выборов Путин классифицирует как попытку узурпации власти, а собственную спецоперацию по установлению пожизненной личной диктатуры как необходимую меру по спасению страны. Поэтому не удивительно, что выборы, торжественно провозглашенные самыми честными и чистыми, сопровождались самыми масштабными фальсификациями в современной российской истории.

Власть в очередной раз выбрала конфронтационный сценарий в отношениях с обществом. Весь административный ресурс неприкрыто использовался для накачки утвержденного в Кремле результата. Чуровские 63,6% должны продемонстрировать высочайший уровень поддержки, которым располагает Путин, и подорвать веру в успех у тех, кто желает перемен в России.

Окончательную оценку точного результата Путина по всей стране предстоит еще дать экспертам в области электоральной статистики, хотя подобные исследования всегда будут носить приблизительный характер из-за специфических особенностей избирательного процесса в республиках Северного Кавказа и других национально-территориальных образованиях.

Однако в Москве мы уже сегодня можем представить более-менее объективную картину голосования и попытаться спроектировать уровень доверия, которым располагает Путин в столице. Уже тот факт, что даже волшебство Чурова не помогло Путину преодолеть 50-процентный рубеж, говорит о многом. В объявленные 47% вошли все многочисленный злоупотребления, задокументированные целой армией наблюдателей, заполонивших московские избирательные участки 4 марта. Но и власть продемонстрировала способность к манипуляциям, достойную таланта Остапа Бендера — великий комбинатор, как известно, знал 400 сравнительно честных способов отъема денег.

Хитами прошедшего политического карнавала стали дополнительные списки избирателей и внезапно вспыхнувший спрос на открепительные талоны, хотя оказалась не забытой и старая проверенная «карусель». Особенностью дополнительных списков является то, что включенный в него избиратель, получает бюллетень, который уже никак не фиксируется в специальной графе отчетного протокола, так как, в отличие от полученного по открепительному, такой бюллетень считается выданным в общем порядке.

Свой небольшой статистический анализ я начну с описания собственного опыта. За подсчетом голосов я следил на участке 165, где проголосовал рано утром. Судя по разговорам с наблюдателями и одним из членов УИКа перед началом подсчета, какое-то количество проголосовавших на участке появилось из дополнительного списка, подписанного руководителем некого предприятия. Но речь шла «только» о 30-40 фамилиях. Итог голосования на сайте ЦИКа совпал с протоколом, который я получил на месте. С минимальным перевесом победил Михаил Прохоров. Результат Путина — 32,65%.

В составе мобильной группы 4 марта я побывал и на других участках. В Сокольниках на участке 1232 наблюдатели столкнулись с большим притоком «избирателей» из дополнительного списка. Составленные при помощи нашего юриста жалобы в УИК и ТИК, конечно, остались без ответа. Данные по участку:

Путин — 43,61%

Прохоров — 22,56%

Зюганов — 19,62%

При этом из 230 человек, включенных в дополнительный список, голосовало только 160. (Явная недоработка, требующая внимания вышестоящих органов!) Без этих 160 организованно проголосовавших граждан, чьи голоса, как мне почему-то кажется, также учитывались по месту их прописки в других регионах России, результаты выглядели бы следующим образом:

Путин — 37,8%

Прохоров — 27%

Зюганов — 23,5%

Согласно данным Юлии Латыниной, на находящемся под ее наблюдением «кошерном» участке Путин набрал примерно 34% и вновь уступил Михаилу Прохорову.

На участке, где наблюдение вел Борис Немцов, результат Путина — 38,29%, но при этом из 898 учтенных бюллетеней 116 было заполнено организованной группой «нашистов». За этим вычетом результат Путина падает до 30%, и он снова уступает Прохорову.

Понятно, что были участки, где результат Путина даже при наличии наблюдателей выходил за отметку 40%, но маловероятно, что средний результат по Москве превысил 35%.

Можно, конечно, снова пуститься в бесконечные рассуждения об огромном ценностном разрыве между Москвой и остальной Россией. А можно просто ограничиться предположением, что при том уровне наблюдения, который удалось обеспечить в столице, жуликам и ворам, несмотря на весь продемонстрированный креатив и задействованный административный ресурс, было гораздо сложнее красть наши голоса и наше будущее.

[Гарри Каспаров]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=4F6FB3CD7BCA2
26.03.2012

Pussy Riot стали жертвами клерикалов, напрямую связывающих свое благополучие с нынешним режимом

Стремительно разрастающийся скандал вокруг панк-молебна группы Pussy Riot в храме Христа Спасителя вносит в политическую повестку вопрос о состоянии дел в РПЦ, который широкая общественность долгое время старательно обходила стороной. Все громче раздаются голоса, требующие придать огласке факты многолетнего сотрудничества гражданина Гундяева и его ближайшего окружения с конторой, давшей путевку в жизнь будущему национальному лидеру. Проблема уже не только в ставшей притчей во языцех коммерциализации церковных институтов, но и в фактическом превращении РПЦ в важнейшее звено идеологической вертикали власти.

Высшие церковные иерархи, нагулявшие административный и финансовый вес в ельцинскую эпоху, при Путине окончательно трансформировались в могущественную олигархическую клику, которая напрямую связывает свое благополучие с действующей моделью управления страной. Открытое выступление патриарха Кирилла в поддержку Путина лишило РПЦ остатков нейтралитета, сделав ее непосредственным участником политического процесса.

Безжалостное преследование группы Pussy Riot наверняка показалось как кремлевским, так и церковным пропагандистам той самой маленькой победоносной войной, которая обычно развязывается для сокрытия собственных больших преступлений. Участницы стилизованного молебна на солее ХХС внезапно стали главным объектом ненависти безликой путиноидной массы, накаченной за время недавней кампании низкопробным идеологическим дурманом.

Публичное выражение "правильной государственной" позиции по этому вопросу стало сегодня лучшим способом демонстрации лояльности режиму. Вслед за главным пропагандистским рупором РПЦ протоиереем Чаплиным и профессиональными погромщиками от идеологии Прохановым и Шевченко в хор возмущенных голосов влились мнящие себя "государевыми людьми" верховные муфтии и раввины.

Свою лепту в кампанию травли внес и "Левада-центр", в последнее время выдающий на-гора социологические опросы, удивительным образом совпадающие с результатами, фиксируемыми в чуровском ведомстве. 46 процентов от числа опрошенных, согласных с максимальным семилетним сроком заключения для участниц скандальной акции, должны, видимо, символизировать народную поддержку готовящейся судебной расправе. За кадром, правда, остается тот факт, что только 4 процента опрошенных внимательно следят за деталями этого дела, а 30 процентов знают о нем понаслышке. Поэтому интересно было бы узнать точку зрения 4 процентов или по крайней мере 34 процента опрошенных, имеющих представление о сути задаваемого вопроса.

Выдержав долгую театральную паузу, сказал, наконец, свое веское слово Патриарх, разглядевший в несанкционированной молитве в пустом ХХС происки самого дьявола, стремящегося опорочить все известные добродетели рода человеческого.

"Такие понятия "как любовь, патриотизм, честность, жертвенность, чистота телесная и душевная, самоограничение", подчас непонятны людям, кто "живет в другой системе, где все перечисленное не является никакой ценностью". По мнению патриарха это происходит потому, что "дьявол проникает внутрь человека, воздействуя на человеческие инстинкты, снимая всякие нравственные табу".

А теперь на мгновение представим, что вместо обращенной к Богородице молитве "Богородица-Дева, Путина прогони" Pussy Riot пропели бы осанну вождю: "Боже, Путина храни. Сильный, державный, царствуй". Интересно, как бы повели себя в этом случае истовые хранители чистоты православной веры и моральных устоев российского общества. Также требовали бы самого сурового наказания кощунниц? Или же, мягко пожурив негодниц, начали бы с придыханием обсуждать современные формы народного творчества, использованные для выражения любви к верховной власти.

Поэтому давайте не будем морочить себе голову. Жестокость власти, спустившей с поводка пропагандистскую свору, связана совсем не с формой выражения, а с содержанием акции Pussy Riot. Схожая ситуация стала апофеозом евангельского сюжета, изложенного великим русским писателем в собственной авторской интерпретации:

"Так, померещилось ему, что голова арестанта уплыла куда-то, а вместо нее появилась другая. На этой плешивой голове сидел редкозубый золотой венец; на лбу была круглая язва, разъедающая кожу и смазанная мазью; запавший беззубый рот с отвисшей нижней капризною губой. Пилату показалось, что исчезли розовые колонны балкона и кровли Ершалаима вдали, внизу за садом, и все утонуло вокруг в густейшей зелени Капрейских садов. И со слухом совершилось что-то странное, как будто вдали проиграли негромко и грозно трубы и очень явственно послышался носовой голос, надменно тянущий слова: "Закон об оскорблении величества...".

Что же касается происков дьявола, то об этом довольно подробно рассказано в Книге, которая является основополагающим документом для любой христианской церкви. Но, судя по всему, предстоятель РПЦ и его присные относятся к этому Слову так же, как Путин с подельниками к действующей российской Конституции.

"И неудивительно: потому что сам сатана принимает вид Ангела света, а потому не великое дело, если и служители его принимают вид служителей правды; но конец их будет по делам их".
[2Кор.11:14-15]

[Гарри Каспаров]

http://garry-kasparov.livejournal.com/36203.html
5 МАЯ 2012 г.

РИА Новости

Споры об итогах медведевской четырехлетки как-то внезапно потеряли всякий смысл — надежды либеральных доброхотов на то, что в айпадовской версии Симеона Бекбулатовича скрывается призрак Царя-Освободителя, растворились как миражи в путинской политической пустыне. Вчерашние горячие приверженцы медведевского большинства, глашатаи модернизации и прочих инноваций, объявленных "ненастоящим царем", не могут скрыть горечь от краха своих надежд. "Надежа-государь", от которого прогрессивная общественность ждала либеральных подвигов, сегодня устойчиво ассоциируется с пустым местом, а годы его "правления" объявляются потерянными для России.

На самом же деле пребывание Медведева в президентской должности не прошло так уж бесследно для нашей страны. Все это время он укреплял вертикаль власти, расчищая почву для установления пожизненной путинской диктатуры. (Подробнее об этом написано в статьях Лилии Шевцовой и Ирины Павловой.) Медведев последовательно выполнял поставленную перед ним задачу внешнего облагораживания путинского режима, что внутри страны позволяло поддерживать иллюзию возможной либерализации политической жизни, а за рубежом облегчало проникновение российского олигархического капитала в мировую финансовую систему.

Послужной список реальных действий Медведева, приведенный Павловой ("вооруженный конфликт с Грузией в августе 2008 года и сопутствующая ему информационная война; расширение полномочий ФСБ и укрепление системы политического сыска в стране; усиление борьбы с "экстремизмом" – создание центров по противодействию экстремизму при управлениях внутренних дел и межведомственной комиссии по борьбе с экстремизмом; продление полномочий президента до шести лет, а Думы – до пяти; реформа МВД, включая негласную чистку милицейской элиты, кадровая чистка губернаторского корпуса и особенно репрессии против мэров российских городов..."), может быть дополнен еще важным организационным достижением — жизнь российской бюрократии стала полностью подчиняться мафиозным принципам. Именно при юристе Медведеве лояльность вышестоящему начальству, а в конечном счете абсолютная верность Пахану, готовность выполнять любые, даже преступные, приказы становятся главными критериями служебного успеха.

Безнаказанность для распоясавшихся чиновников стала нормой и наглядно была продемонстрирована как после страшной трагедии на Ленинском проспекте, так и в случае смерти Сергея Магнитского в тюрьме. С нескрываемым цинизмом российское правосудие не только освободило от ответственности очевидных убийц, но и объявила виновными их жертвы. Коллапс российской судебной системы был окончательно зафиксирован на втором деле "ЮКОСа", за которым на просторах российской глубинки скрываются тысячи и тысячи аналогичных случаев отъема собственности при беззастенчивом использовании служебно-административного ресурса.

Демонстрацией приоритетов вертикали власти стали последние медведевские награждения. Государственные награды были вручены Чурову и Нургалиеву (тайком) и Кулистикову. Массовая фальсификация выборов, силовое подавление "несогласных" и постоянное промывание мозгов — вот три кита, на которых только и может держаться плоский, лишенный перспективы, мир путинской диктатуры.

В общем, можно смело поздравить Владимира Путина с блестящим кадровым решением. Практически невозможно представить себе другого человека, получившего столь необъятную власть и при этом оставшегося марионеткой в руках своего хозяина.

Эффективное функционирование "правящего" тандема, на мой взгляд, определялась не только личными качества (или скорее отсутствием таковых у Дмитрия Медведева). Политическая устойчивость этой необычной конструкции базируется на сложившемся распределении сил и обязанностей внутри правящей элиты. Неразрывный союз "силовиков" и "либералов" стал неотъемлемой гарантией выживания олигархического режима, сформировавшегося в России за последние 20 лет.

"Системные" либералы играли и продолжают играть главную роль в обеспечении относительно нормального функционирования российской экономики и финансовой системы. Все их выплескивающиеся на публику конфликты с "душителями демократии" никогда не носили идеологического характера, оставаясь деловыми разборками враждующих группировок внутри разветвленного мафиозного клана. Эта роль начала с энтузиазмом разучиваться "сислибами" (как на грани фола назвал их Андрей Илларионов) еще в эпоху гайдаро-чубайсовских реформ, когда они смело ринулись в скрывающую несметные сокровища пучину приватизации, из которой только неудачники выныривали миллионерами. Поэтому странно сегодня слышать обращенные к Илларионову требования прекратить бороться с тенью Гайдара и переключиться на Путина с Сечиным. Дотошные илларионовские статьи вскрывают истоки симбиоза доморощенных российских либералов и выходцев из КГБ. "Буржуазные спецы" гайдаровской школы давно уже согласились с ролью младших партнеров в приносящей неслыханные дивиденды корпорации ЗАО "Россия".

Недавние массовые протесты должны были окончательно развеять все сомнения. В решающий момент сохранение статус-кво становится абсолютным приоритетом для всех, кто встроен в существующую вертикаль, вне зависимости от их идеологической окраски. Прямые или даже косвенные бенефициарии Системы не могут быть стратегическими союзниками в деле демонтажа путинского режима.

История Прекрасного ДАМа, скрывавшего за толстым слоем идеологической косметики цинизм и разврат путинского борделя, явила нам во всей красе блеск и нищету "сислибовских" куртизанок. Которые, хоть и с выражением эстетической брезгливости, но будут исправно обслуживать Паханат, выросший из недр питерской подворотни.

[Гарри Каспаров]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=4F9E3CF94BB26
30.04.2012

Выступление на конференции "Итоги и перспективы зимних протестов"

Мне кажется, что сейчас точно оценить масштаб событий, которые произошли за последние несколько месяцев, их итог и влияние на сегодняшний день или на ближайшее будущее достаточно сложно. Через несколько лет историки или эксперты уже будут оценивать постфактум: вот, знаете, было так, а лучше здесь было сделать так. Все мы крепки задним умом. Даже когда играешь в шахматы, всегда легко комментировать: а вот здесь я бы сыграл так. Особенно если еще компьютер стоит под рукой. Понятно, что действия совершались в обстановке цейтнота, временного давления, потому что многое из того, что произошло, если не все, произошло внезапно. Без сомнения, тот, кто 1 декабря мог предположить и сделать ставку, что 10 декабря на улицы Москвы выйдут десятки тысяч человек, я думаю, мог бы быстро разбогатеть.
Главный вопрос, который всех, конечно, волнует: "А можно ли было сделать по-другому?" Понятно, что вопрос номер один — это события первых дней после 5 декабря, после шествия, после арестов, после 6 декабря и дальше те события 8 декабря, о которых многие говорили намеками, слухами. Последнее довольно откровенное интервью Сергея Пархоменко на Ленте.Ru дает более-менее ясную картину, что тогда случилось.
Я до сих пор не могу ответить на вопрос, был ли шанс по-настоящему переломить ситуацию. Скорее всего, исходя из динамики событий, из того, что мы сегодня знаем, переход с площади Революции на Болотную, осуществленный в таком кулуарном режиме, привел к потере инициативы. Я бы сказал, он, может быть, даже не повлиял непосредственно на события 10 декабря, потому что логика тех, кто его предлагал, была понятна: новые десятки тысяч людей, они явно не готовы были к тем же столкновениям, к которым готовы были несколько тысяч активистов. То есть здесь, конечно, есть логика, и нам с ней, несомненно, надо соглашаться. С другой стороны, оценить резкость негодования, реакции людей на то, что случилось 4 декабря, эту кульминацию лжи, издевательства, презрения, которое проявилось 24 сентября, когда на съезде "Единой России" Медведев просто перепасовал властные полномочия Путину, продемонстрировав, что мы все никакого значения не имеем, а они там все за нас будут решать.
Кульминация 4 декабря и в последующие дни вполне могла создать 10 декабря на площади Революции принципиально иную ситуацию. Совершенно очевидно, что к этому власть была не готова еще больше, чем мы. Как всегда бывает, когда прорывается застойная ситуация, динамика, кинетическая энергия зачастую может опрокинуть даже довольно устойчивую конструкцию.
Я думаю все-таки, что вот такого бы не произошло, но тот факт, что начались кулуарные переговоры, мне кажется, власть успокоило. Вот это главная ошибка, которая была допущена. Власть поняла, что все равно можно будет как-то там договариваться, чисто революционного развития на самом деле уже не произойдет. И вот эта фраза, на мой взгляд, очень некорректная фраза Сергея Пархоменко о том, что если бы это не сделали, то какие-то идиоты типа Лимонова затеяли бы какую-нибудь бучу, она явно в итоге может служить иллюстрацией того, как этот протест постепенно сливался. Оставим в стороне комментарии по поводу идиотов. Можно соглашаться или не соглашаться с Лимоновым и его сторонниками, но 31-го числа они всегда исправно выходили на площадь за нашу и вашу свободу, в то время как многие будущие лидеры протеста исправно получали деньги у олигархов. А что касается бучи, вот здесь мы подходим как раз к самому интересному моменту в оценке событий.
Вообще демонтаж режима, даже мирный, все равно без бучи не обходится. Площадь Тахрир была относительно мирной, но назвать выход на нее легкой прогулкой ни у кого язык не повернется. Тунис тоже был достаточно мирным. Но опять, достаточно мирный не означает, что не бывает жертв, а во-вторых, совершенно очевидно, что власть обычно сопротивляется. Причем сопротивление власти напрямую зависит от отмороженности правящего класса, конкретного диктатора и их возможности в этой ситуации маневрировать, возможности для какой-то части элиты искать для себя новую реальность, альтернативную, в которой они могут себя чувствовать достаточно комфортно.
Мы можем сказать, что этого, конечно, не произошло. Те надежды, что вот сейчас мы увидим тот раскол во власти, который стал проявляться в Египте в какой-то момент, тот, что мы увидели в Ливии, или то, что мы видели в Советском Союзе в 1989–1991 годах, этого, безусловно, не случилось. Более того, мне кажется, для нас даже гораздо интереснее. С одной стороны, мы имеем ситуацию элитную: кому-то могло показаться, что появление Кудрина на проспекте Сахарова — это тот самый долгожданный знак, но довольно быстро прояснилось и сейчас уже, наверное, ни у кого сомнений не вызывает, что по большому счету все-таки речь для этой категории "несогласных" может идти только о совершенствовании системы. Напрашивается аналогия с 1989–1990 годами, когда Горбачев говорил о социализме с человеческим лицом. Совершенно очевидно, что сегодня многие системные либералы грезят о путинизме с лицом Кудрина, но при этом, я повторяю, речь идет о проведении евроремонта в путинском бараке. Можно спорить, надо ли менять перекрытия или мы заменим только фасад. Но спор идет только о том, как мы будем работать вот в этой системе координат.
Я хочу сейчас заострить внимание не на том, что говорил или делал Кудрин или те, кто обслуживал Медведева, а сейчас начинают выдавать на-гора интеллектуальный продукт по новым либеральным реформам под руководством Путина. На самом деле все это — одна система, и это очень важный урок, который мы вынесли из всех этих событий.
Но есть еще — не знаю, назвать ли это несистемной оппозицией, — те люди, которые четко ассоциируются с протестом. Мне кажется, что самой большой психологической проблемой, с которой мы сталкиваемся, практически каждый из нас, является то, что годы путинского правления создали некую систему координат. Существует некий статус-кво, он может называться стабильностью, может называться застоем, можно по-разному называть. Я, кстати, прочитал в Интернете блестящую характеристику в одном из комментариев. Он, по-моему, был просто гениальный: "При Сталине убивали, при Брежневе загнивали, при Ельцине воровали, а при Путине решили все совместить". Так вот, на самом деле многие из тех, кто в глубине души себя считал представителем протестного движения, все-таки испугались того, что статус-кво может быть разрушен. Что вдруг вот эта новая реальность, которая отчетливо проявилась не столько 24 декабря, сколько 4 февраля на марше, когда выяснилось, что прошло больше ста тысяч человек и не было ни одного конфликта. На площади, уже когда шел митинг и пел Шевчук, все стояли рядом, и флаги смешались — люди стояли с имперскими, оранжевыми, красными флагами, российским триколором, и не было ни одного инцидента. Это как раз было опровержением всех стенаний, что народ отстал, народ не понимает, что делать. Нет, на самом деле народ все понимает, не надо было ничего придумывать, люди сами выходили с блистательными лозунгами, они сами реагировали. Путин говорит "бандерлоги", ему стотысячным гласом несется плевок.
Так вот, вопрос не в инертности обывательской массы, а в том, что изменение статус-кво напугало многих статусных людей, которые хоть и считали себя готовыми к переменам, но внутренне вдруг как-то содрогнулись.
Ведь отторжение режима эстетическое не обязательно приводит к тому, что вы готовы пойти на перемены. Все равно есть возможность в этой системе жить, потому что даже (не называя каких-то фамилий), если вы редактор ведущей оппозиционной газеты сегодня, в принципе, вы тоже элита, или руководитель самой влиятельной радиостанции например.
Сложился определенный баланс соотношения сил в обществе, и становится понятно, что этот баланс не может быть чуть-чуть изменен, если уйдет Путин. Прошедшие события, пусть даже они не угрожали немедленно свалить путинский режим и убрать Путина, показали перспективу того, что все ставки могут отмениться, все может начаться заново и в новой игре преимущество будет у более молодых, к которым я себя не отношу, между прочим. Просто у меня нет желания все это сохранять, потому что у меня была своя жизнь, своя доля славы, мне есть чем заниматься, я понимаю, что это не критично для меня лично. Но есть много людей, которые могут считать это критичным, потому что кардинальное изменение соотношения сил в обществе и в его элите приводит к тому, что появляются новые печатные издания, новые радиостанции, новое телевидение. И совершенно очевидно, что в какой-то момент человек начинает ощущать себя дискомфортно. Система оказалась гораздо устойчивей, ее корневой разброс оказался гораздо шире, чем мы предполагали, у нее гораздо больше бенефициариев, чем нам могло показаться. Можно выступить на митинге, кому-то можно попасть на телевидение — все равно, а можно написать массу статей и получить деньги на какой-нибудь телевизионный сериал. Это продолжает работать.
И начиная с 8 декабря, мне кажется, мы теряли ту инициативу, которая у нас неожиданно образовалась за счет выброса энергии людей, того, чего не ожидал никто. Эта энергия выплеснулась, но она требовала какого-то логического развития, и это логическое развитие предполагает, что мы должны были соответствовать ожиданиям, а ожидания были довольно понятны. И ужесточение лозунговой части, антирежимного креатива показывают, что люди не считают эту власть легитимной, они не считают эту власть праведной, они считают эту власть преступной, властью узурпаторов.
И когда мы ведем обсуждение, что вот сейчас появились возможности что-то зарегистрировать, мы просто окончательно списываем в утиль те достижения, которые могли бы быть получены в результате этих массовых выступлений. Если власть неправедная и нелегитимная, то мы куда идем, в какой суд, в какое Министерство юстиции, мы о чем говорим? Вы разберитесь — или мы пытаемся изнутри ее всячески подтачивать (таких желающих очень много), или мы продолжаем все-таки отстаивать одну позицию. И это проблема и 1 мая, и 6 мая. Потому что невозможно бежать за регистрацией партии в минюст и выходить под лозунгами: "Это не выборы", "Это не президент". Значит, надо разобраться. К сожалению, этого сделать за две недели не удастся, но это разделение, естественное, на мой взгляд, произойдет немного позже.
Но совершенно очевидно, что волна протеста, которая спала, которая не оказалась тем самым цунами, вернется, потому что все предпосылки для тектонического сдвига здесь есть. И совершенно очевидно, что власть не в состоянии выполнить все обязательства, которые она взяла. Экономическая конъюнктура в мире будет ухудшаться, режим довольно, если говорить про международное положение, дискредитирован.
Репрессивная сущность режима, которая стала вылезать сейчас, это тоже, кстати, показательно и говорит о том, что Путин себя чувствует далеко не так уверенно. Если три-четыре года назад он мог обходиться точечными репрессиями, стараясь не перегибать палку, то теперь понятно, что на любое действие (кстати, события в том же Цаговском лесу это показывают) власть реагирует самым жестким образом. Четыре года назад, по людоедским меркам режима, конечно, времена были вегетарианские. Но мы понимаем всю условность этих сравнений. Власть звереет, когда теряет поддержку. Когда Путин был уверен в том, что все равно все выступления закончатся задержанием нескольких десятков, пусть даже сотен активистов, он мог позволять себе издевку. Сегодня власть все больше и больше прибегает к грубой силе. И это демонстрация ее слабости, на мой взгляд. Но опять, это не значит, что эта власть куда-то уйдет сама по себе. Более того, мне кажется, что вот теперь, пройдя этот период, мы перешли жить в новую, довольно четко очерченную реальность.
Выступление Путина в Государственной думе зафиксировало, что он никогда никуда не уйдет. Впервые на самом деле Путин четко зафиксировал это, упомянув в качестве нового ориентира 2030 год! Налицо желание побить рекорд Сталина, который, даже если считать с 1924 года, когда он еще не обладал полнотой власти, правил 29 лет.
Итак, Путин собирается править до 2030 года, поэтому все разговоры о том, что мы сумеем терапевтическими методами изменить ситуацию, напрасны — никуда Путин никогда не уйдет.
Нет, конечно, хорошо, если во всех муниципалитетах будут нормальные люди, они будут помогать обустраивать нормальную жизнь, но в исторической перспективе, достаточно короткой (я не верю в 6 лет правления Путина, я считаю, что неизбежный социальный взрыв будет гораздо раньше), нам нужно просто понять, что последний шаг делается, когда предлагается четкая альтернативна на общефедеральном уровне, что мы вообще хотим видеть в нашей стране. Идей на самом деле очень много, интеллектуальным потенциалом нас бог не обидел, у нас его через голову. Но все это должно быть как-то четко сформулировано. Мы не можем позволить себе, чтобы новая волна протеста ушла. Нам очень важно сейчас извлечь уроки из того, что было, и подготовиться, но также понимать, что это будут не косметические перемены и даже не евроремонт со сменой перекрытий. Это будет строительство нового здания, потому что в этом бараке ничего сделать нельзя, этот барак чумной, тифозный, от которого несет ГУЛАГом, и поэтому нам надо будет думать, что мы будем строить вместо него, и те, кто не готовы к этому, те, кто все равно пытаются как-то все это приукрасить, должны понять, что времена поменялись, и от нас потребуется мирный, ненасильственный, но протест, который можно назвать революционной бучей, а можно назвать демонтажом режима. Все остальное — это даже не половинчатые меры, это то, что будет способствовать продолжению агонии режима. Пока Путин не услышит миллионоголосое требование "уходи", ничего не случится.
И последнее. Мне кажется, что готовиться к этому дню надо не только идеологически. Есть еще очень важный фактор, с которым мы сейчас сталкиваемся, и эта дискуссия идет в Интернете. Это, может быть, действительно разговор, который нам надо постоянно вести. Любая диктаторская или мафиозная структура держится на двух компонентах. Первый — это выгода для тех, кто выполняет преступные приказы, второй — это безнаказанность и комфорт. Совершенно очевидно, что повлиять на вопросы выгоды мы не можем. У власти достаточно денег, чтобы те, кто выполняют преступные приказы, получали то вознаграждение, которое им за это было обещано.
А вот в том, что касается вопросов комфорта и безопасности, мне кажется, здесь у нас хватает возможностей сделать жизнь тех, кто подыгрывает режиму, жизнь пособников оккупантов, крайне неприятной, желательно невыносимой. Помните, был список доверенных лиц Путина? Мы поговорили об этом и как-то все забыли. А почему мы забыли об этом? Мы что, всерьез считаем, что эти люди не принесли Путину никаких голосов? Принесли. Они что, сделали это бескорыстно? Я не верю, что они сделали это бескорыстно. А почему мы забыли об этом? Мы не можем причинить им никакого ущерба? Можем. У них есть рестораны, у них есть театры. Они зависят от нас, от потребителей, мы вполне можем устроить им большие проблемы. Мы не имеем достаточно информации о тех, кто на местах творит произвол?
Я помню, была история в Интернете. Дима Гудков написал о какой-то провинциальной школе, в которой завуч руководила избирательным участком и, естественно, требовала фальсификаций. Молодая учительница отказалась это делать, ее уволили, потом туда приехал десант из Москвы, ее восстановили. Но мы понимаем, что этой учительнице ничего не светит ровно потому, что с завучем ничего не случилось.
На "Эхе Москвы" в "Перехвате" Алексей Венедиктов сказал довольно грамотную вещь. Чуров посмотрел съемки из Астрахани и сказал, что там есть нарушения, но это не фальсификации. Очень хорошо, а кого-нибудь наказали за нарушения? Мы видим совершение уголовного преступления, все это зафиксировано на пленку, есть имена и фамилии. Но ничего не произошло.
Но это к власти вопрос. А мы что, не знаем поименно многих других? Мы что, не знаем фамилии судей, которые запирают людей? Что это за дискуссия такая, нельзя публиковать адрес и фамилию судей — это вмешательство в их личную жизнь, и нельзя делать ничего, что принесет моральные страдания им, их детям. А когда запирают молодых матерей, у которых дома дети? Что мы не знаем, кто эта судья, где она находится? Знаем. Мы что, ничего не можем сделать? Можем. И нам не надо никого спрашивать. У нас достаточно возможностей, слава богу, социальные сети позволяют нам и в Москве, и на периферии создавать условия, в которых выполнение преступных приказов будет приводить к проблемам.
Сегодня к проблемам, а завтра, между прочим, к люстрации. Вот об этом тоже нужно говорить. Но люстрация будет завтра, а проблемы должны начаться сегодня. Потому что совершенно очевидно,
когда настанет день, когда поднимется волна, настоящая волна, когда люди будут готовы выйти, уже не спрашивая разрешения у московской мэрии и не отправляя наших никем не уполномоченных эмиссаров на переговоры, когда этот день наступит, Путин отдаст приказ стрелять. В этом никаких сомнений у меня нет, я полагаю, ни у кого из вас тоже нет.
Он будет вести себя, как Каддафи.
Вопрос не в том, что скажет Путин, вопрос в том, будут ли исполнители для этого приказа. И вот для того, чтобы их не было или их число было минимальным, нам необходимо сегодня уже использовать все доступные нам ненасильственные методы сопротивления, чтобы создавать невыносимую жизнь тем, кто подыгрывает режиму, позволяет режиму держаться на плаву, выполняя его преступные приказы.
Мы знаем много людей, очень известных, которые открыто сегодня поддерживают режим в самых его омерзительных проявлениях. Чего стоит одна история с Pussy Riot! Какой список людей, которые сегодня поддерживают средневековое мракобесие. Мы что, не знаем этого списка, начиная с Иосифа Кобзона? Знаем. И почему мы ничего не делаем?
Мне кажется, не надо даже в момент спада говорить о том, что мы полностью обречены и у нас нет возможности влиять на жизнь в своей стране. Во-первых, нас много. И это, мне кажется, главный урок прошедших событий. Психологический ступор, в котором мы находились — нас мало, их много, — его больше нет. На самом деле нас много. Их тоже иногда бывает много, но их привозят на автобусах. Их привозят за колбасу, за деньги, за талоны, а мы приходим сами. Нужно использовать свою мобильность и свое желание что-то в стране поменять. Потому что нас много, их мало. В конце концов, это наша страна. Спасибо!

[Даниил Коцюбинский]

http://www.rosbalt.ru/main/2012/02/03/941429.html
kasparov.ru

Резкий рост гражданской активности в России, вылившийся в массовые уличные акции, пока плохо поддается анализу и еще хуже – прогнозу. Чтобы лучше разобраться в том, как создается новая политическая реальность, "Росбалт" начинает серию интервью с вовлеченными в этот процесс политиками и общественными деятелями в рамках проекта под названием "От президентской вертикали – к парламентской горизонтали".

Основной парадокс "революции белых лент" — в том, что оппозиционные "низы" уже явно хотят, в то время как "верхи" – все никак не могут. Прежде всего – не могут дать обществу ответ на главный вопрос – о "демократических гарантиях". Как сделать так, чтобы новая авторитарная реставрация не случилась бы больше в России никогда? Где гарантия того, что очередная демократическая революция не закончится так же бесславно, как и в 1991 году? Тогда ведь тоже лидеры оппозиции обещали народу демократию, а "подарили" хамский коррумпированный авторитаризм 1990-х, породивший в итоге полицейскую вертикаль "нулевых"… На все эти вопросы ответа – нет. Вместо него – кричалка: "Чурова в отставку!", по своей зажигательности сопоставимая разве что с: "Долой Акакия Акакиевича!". О том, в чем причина такого странного, на первый взгляд, положения дел, когда оппозиционное движение – явно есть, а оппозиционной программы – вроде как нет, — в первую очередь, разумеется, стоит спросить самих оппозиционных лидеров. Первым согласился развернуто поговорить на эту тему член Оргкомитета шествия "За честные выборы" и лидер Объединенного гражданского фронта Гарри Каспаров.


— Гарри, как так вышло, что у российской оппозиции до сих пор нет ни внятного лидера, ни главного требования? По сути, есть лишь один программный лозунг — "За честные выборы!" Но за выборы чего или хотя бы кого? Неясно. Выходит, что позитивной программы у "революции белых лент" — нет?

— Вы имеете в виду длинную программу или короткий лозунг?

— Любая длинная программа "начинается" с короткого лозунга…

— У нас есть такой лозунг: "Россия без Путина!" Это первый шаг. Пока Путин у власти, никаких реформ быть не может.

— Но почему тогда на первом плане нет лозунга "Путина в отставку!"? Зачем этот "лозунговый эвфемизм" в виде Чурова?

— Секундочку! Требование отставки Чурова – лишь один из лозунгов, которые есть у оппозиции… Более того, я не устаю убеждать коллег в том, что во главе колонны должен стоять лозунг "За Россию без Путина!" или "Не пустим Путина в Кремль!" Совершенно очевидно, что нацеленность этого митинга – жестко антипутинская, а не "вообще за честные выборы"…

— Но почему тогда митинг называется все же "За честные выборы!", а не "Долой Путина!"?

— Вы увидите, что на митинге все лозунги будут антипутинские! У нас есть даже уже готовые растяжки "Россия без Путина!"

— Растяжки были и на прошлых акциях. Но ни в одной итоговой резолюции не оказалось требования отставки Путина, речь неизменно шла лишь о Чурове…

— "Ни одного голоса Путину!" — Вы считаете этот лозунг недостаточно антипутинским?

— На мой взгляд, он, конечно, менее радикален, чем "Путина в отставку!". Но поймите, я не призываю вас ни к чему, просто хочу понять: если революция антипутинская, как вы утверждаете, то почему она с самого начала не выдвинула лозунг "Путина в отставку!" в качестве ключевого?

— Этот вопрос, скорее всего, надо задать не мне — человеку, который этот лозунг много лет считал самым главным, — а, например, Лиге избирателей, которая достаточно широко представлена в Оргкомитете…

Вообще, поймите, дело здесь даже не в лидерах оппозиции, а в том, что основная политизированная масса появилась в связи с фальсификациями на думских выборах, которые напрямую с Путиным не были связаны.

Но сейчас – насколько я могу судить – люди радикализируются и приходят на митинги уже не для борьбы "за честные выборы вообще", а за такие выборы, которые бы носили антипутинский характер. Постепенно в сознании людей антипутинская тема становится доминирующей…

— Допустим, на следующих мероприятиях лозунг "Долой Путина!" станет основным и займет первую строку в итоговых резолюциях. Но это заставит лидеров оппозиции сразу же дать ответ на вопрос: "А кто — или что — вместо Путина?"

— А вот, знаете, не надо вообще этого вопроса: "Кто вместо?" Меня это не интересует! Сперва надо установить честные правила игры. Иначе мы опять попадаем в эпоху, когда все кричали: "Ельцин – наше все". Сейчас очень опасно пытаться заниматься поиском лидера, потому что в итоге может появиться фигура, которую уже никто, по сути, не контролирует.

И, кроме того, сейчас общий уровень подготовки людей и их ожиданий – в крупных городах, конечно, — совершенно необязательно связан с каким-то конкретным человеком. Люди выходят сегодня протестовать – кстати, не только в России, — не потому, допустим, что "у Ющенко отняли победу" или что "не зарегистрировали Явлинского", — а потому что власть обманула избирателей. Это – революция оскорбленного достоинства, это борьба людей за право быть полноправными гражданами!

— Но оскорбленный и в то же время разумный российский гражданин, выдвигая лозунг "За Россию без Путина!", сразу же задает себе вопрос: "Если не Путин, то кто?" И ответ рождается лишь один: "Зюганов!" — как самый рейтинговый из всех оппозиционных кандидатов. Ведь оппозиция не предлагает осуществить политическую реформу и отказаться, допустим, от президентской вертикали вообще. Она просто призывает не голосовать за Путина. И выходит, лозунг "Россия без Путина!", по сути, означает: "Зюганов – наше все!" Так?

— Нет, не так! Мы требуем, чтобы все оппозиционные кандидаты в президенты сегодня согласились – в случае победы — на ограничение срока своего правления и на проведение в течение максимум двух лет следующих, нормальных президентских выборов — речь о том "кандидатском минимуме", который составил Борис Акунин (подробнее читайте здесь).

— Итак, вы исходите из того, что, грубо говоря, приходит Зюганов…

— Я не из чего не исхожу! Знаете, это очень легкая позиция – сказать: "Вот все, что они делают, они делают неправильно!" Поймите, мы находимся в ситуации, в которой нет идеального решения...

— Но я ведь никаких оценок и не даю, я просто задаю вопросы…

— Я не знаю, кто придет! Я знаю только то, что сегодня есть определенная протестная волна, которая вполне может привести к тому, что в России изменится политическая ситуация… После долгих лет, когда все утрамбовывалось в асфальт, ожидать немедленного результата, мне кажется, было бы слишком наивным…

— Хорошо, а "медленный результат" как, по-вашему, должен выглядеть?

— Я считаю, что мы должны быть нацелены на то, чтобы в первом туре Путин не сумел себя провозгласить легитимным победителем. А вот что случится дальше – это будет вопрос 5-го марта. Изменения системы могут начаться только тогда, когда легитимность Путина будет полностью ликвидирована.

— То есть, вы рассчитываете на то, что после первого тура, возмутившись нарушениями, допущенными властью, 1 миллион москвичей выйдет на улицу и произойдет, наконец, бархатная революция. Так?

— Здесь два варианта. Первый вариант – если Путин нарисует себе 55 процентов и объявит себя победителем в первом туре. В этом случае я надеюсь… нет, я уверен, что последует протест. Другой вопрос – насколько сильный и продолжительный. Второй вариант – если нам все-таки удастся посредством "давления" — на избирательных участках, в прессе – то есть, посредством создания психологической атмосферы – добиться того, что власть не сможет "выжать" из избиркомов более 50 процентов голосов. В этом случае возникнет принципиально иная политическая ситуация, к которой надо стремиться. Сегодня это – наш лучший шанс! Создать ситуацию второго тура.

— А конечный-то результат какой?

— Подождите, вот вы опять… Когда твоему королю грозит мат в один ход, ты не можешь заниматься тем, чтобы строить планы на глубокий эндшпиль! Повторяю: если мы добьемся делегитимизации власти Путина, это будет принципиально новый расклад сил. Путин, безусловно, сам никуда уходить не будет. Но все равно в этом случае возникает ситуация объективного политического кризиса. Путин ведь сам сказал: второй тур – это дестабилизация. То есть, он понимает: второй тур это реальный удар по его правлению. Поэтому можно не сомневаться – в случае удачного для нас исхода 4-го марта, ситуация станет непредсказуемой. И это дает надежду на то, что от Путина нам удастся избавиться.

— Если я вас правильно понял, вы надеетесь на что-то, вроде Майдана или Тахрира?

— Я не знаю! Вот опять – вы хотите, чтобы я описал конкретный сценарий… Но у меня все же ощущение, что ситуация в крупных городах – прежде всего, в Москве, не знаю, как там у вас в Петербурге, — она такова, что массовые нарушения на выборах могут привести к серьезному росту протестных настроений. Если удастся добиться второго тура, то ситуация может начать развиваться по совершенно непредсказуемому сценарию.

— Но есть опыт 1996 года. Второй тур. Зюганов, судя по всему, получает большинство голосов. Но побеждает Ельцин. А ведь тогда в стране еще какие-то политические и информационные свободы сохранялись. Почему вы полагаете, что Путин не сможет заставить народ во втором туре "проголосовать сердцем"?

— Это абсолютно разные ситуации! Разница огромная! Сегодня речь фактически идет о попытке Путина стать пожизненным правителем России…

— Но каким образом это может ухудшить его шансы на победу во втором туре?

— В 1996 году все-таки был дикий страх перед возвращением коммунистов – он, конечно, парализовал сознание многих людей… Сегодня же люди четко понимают, что именно стоит на кону. И видят угрозу уже не в конкретных персонах – в частности, в Путине – а в том, что в России фактически создается новое самодержавие. И люди против этого выступают! Поэтому, на мой взгляд, если мы добьемся второго тура, повторяю, возникнет новая политическая реальность… Но загадывать дальше, начинать сегодня рассказывать, что будет потом – бессмысленно!

Это не означает, что мы не знаем вообще, что надо будет завтра делать. Я, например, еще в 2009 году в статье "Россия после Путина" (ее текст опубликован здесь) описал мое видение того, как именно следует демонтировать нынешний режим. "Солидарность" тоже писала программу – "30 шагов". У коммунистов есть программа…

— Я не про "большие программы" спрашиваю. Я пытаюсь получить ответ на очень простой вопрос: "Где гарантия того, что если сейчас, как и в 1991 году, в стране победит демократическая революция, все не закончится очередной авторитарной реставрацией?" Какую самую главную реформу для этого необходимо осуществить? Почему у оппозиции нет ответа на этот – ключевой, в общем-то, вопрос?

— На эту тему писалось много трудов! Пионтковский писал, я писал, Илларионов писал…Что, вы хотите, чтобы я сейчас "бегло перессказал" эти работы?

— Нет, я хочу лишь, чтобы вы ответили: какая реформа является стержневой? Что надо изменить в устройстве государства, чтобы революция действительно оказалась демократической, а не самодержавной по своим последствиям? Где, одним словом, гарантия того, что вынесенный на волне бархатной революции новый президент не окажется очередным Драконом?

— А я вам отвечаю: на этот вопрос сегодня нет ответа!

— Но почему нет? Чем демократические политики занимались все эти годы, если сегодня не знают, как сделать так, чтобы после устроенной ими революции в России снова не возродилось самодержавие?

— Секундочку! У Вас снова – пять вопросов в одном предложении. Отношение мое и моих коллег к ныне действующей Конституции вам хорошо известно. Именно ее мы считаем источником возникновения самодержавия. Но дальше встает вопрос — хватит ли политического ресурса для проведения масштабной конституционной реформы?

По моему мнению, Россия должна выбирать между парламентской республикой и полупрезидентской. И такова позиция тех людей, которых я считаю моими коллегами и сторонниками...

— Так все же парламентская или "полупрезидентская"? Это ведь большая разница…

— Когда я говорю про "полупрезидентскую" республику, то имею в виду модель, условно говоря, польского образца…

— Но у России – совсем иное, чем у Польши, восприятие "первого лица", выбранного "всем миром". Не кажется ли вам, что если у нас сохранится институт всенародно избранного президента, то неизбежно повторятся события 1993 года – я имею в виду жесткий силовой клинч между президентом и парламентом? Просто представьте на миг – такой авторитарный человек, как, допустим, Алексей Навальный, становится президентом – что дальше? А дальше – неминуемый конфликт с депутатами, "ставящими ему палки в колеса"…

— На мой взгляд, это далеко не очевидно. Потому что вопрос не в том, как именно выбирается первое лицо (хотя, на мой взгляд, президент вполне может назначаться и депутатами парламента), а в том, чтобы научиться, наконец, соблюдать процедуру. Если в обществе утвердится мысль о том, что соблюдение процедуры – есть главная гарантия демократического процесса, то все встанет на свои места. Вот в 1990-е годы мы считали, что результат – важнее, чем процедура. И в итоге получили то, что имеем сейчас…

А вообще, все будет зависеть от того, какой объем президентских полномочий будет прописан в Конституции. В 1993 году, к слову, Ельцин был почти всевластен – он контролировал правительство. Я же настаиваю на том, что правительство в России должно быть полностью подконтрольно парламенту, а не президенту. Я об этом пишу уже много лет! России нужно парламентарное правление. И нынешняя Конституция в этом смысле бесперспективна – стране нужен новый Основной закон…

— Но почему, на ваш взгляд, демократическая оппозиция до сих пор не выдвинула идею политической реформы и перехода к парламентарному правлению как свой главный конструктивный лозунг? Вообще, ответственно ли устраивать революцию, не договорившись между собой о том, чтобы в итоге в очередной раз не подсунуть народу очередного царя – вместо обещанной свободы?

— Вы полагаете, что сперва надо все построить у себя в голове, потом воспроизвести на школьной доске и лишь затем начинать политическую борьбу?

— Да, на мой взгляд, надо сперва в голове что-то дельное построить, а потом уже отправляться Бастилию штурмовать…

— Повторяю, у нас — у меня и моих единомышленников, — в голове все это есть!

— Но у оппозиции в целом в голове этого — нет. Почему?

— У вас какой-то максимализм! Понимаете – кто-то думает так, а кто-то – иначе. А огромное количество людей об этом вообще не задумывается… Что мы можем, то и делаем! Я и мои коллеги пытаемся в этом направлении двигаться. Но с какой скоростью мы будем двигаться – я не знаю…

Вообще есть мои вопросы – и не мои вопросы. Есть вещи, которые будут решать многие люди…

— Но вы же – политик, вы должны предлагать обществу свой вариант решения самых важных проблем и пытаться убедить людей пойти за вами…

— Это вообще интервью или допрос?.. Вы прекрасно знаете мои взгляды и убеждения! Да, я считаю, что парламентская республика для России – лучше, чем что бы то ни было другое! Парламентская республика была бы лучшим решением, позволяющим ликвидировать всякие формы диктатуры в России. Но у меня нет уверенности, что если завтра соберется Учредительное собрание, идея парламентской республики будет поддержана большинством. Мой прогноз – что, скорее всего, в этом случае будет полупрезидентская республика. По крайней мере, в какой-то форме президентская республика останется. Хотя и в ослабленной – кто бы ни стал новым президентом, он не будет обладать даже толикой того всевластия, которое есть у президента РФ сейчас.

Вообще же, все недостатки протестного движения, — в том числе и "наивно-президентские иллюзии" многих оппозиционеров, — связаны с тем, что оно крайне неоднородно. Армия, как известно, движется со скоростью последнего обоза. Поэтому, чтобы получить ответ на эти вопросы, вы лучше обратитесь к тем, кто идет в этом обозе, а не к тем, кто идет в авангарде. Да, мне вектор необходимых реформ ясен. Но я не могу один решать за всю оппозицию…

— Но если этот вектор ясен, почему вы и ваши единомышленники не постарались превратить его в четкое требование политической реформы? Почему не выдвинули лозунг: "Долой вертикаль власти! Да здравствует парламентаризм!"? Быть может, в этом случае к декабрю 2011 года общество подошло бы уже хоть с каким-то представлением о политическом конструктиве?

— Я написал программную статью в 2009 году – "Россия после Путина" (она опубликована здесь). Вы это прекрасно знаете! У меня просто нет такого политического и материального ресурса, чтобы то, что я говорю, становилось известно всем…

— В статье "Россия после Путина" вы высказались просто за"резкое усиление власти законодательной за счет уменьшения полномочий власти исполнительной" — но никак это положение не конкретизировали. Я много читал вас на протяжении этих лет. И, честно говоря, не помню, чтобы вы выдвигали идею парламентской республики – именно как лозунг. Насколько я понимаю, вы и сегодня не предлагаете оппозиции взять этот лозунг на вооружение…

— Меня поражает упрямство, с которым вы пытаетесь сделать вид, что существует возможность навязать кому-то свои собственные взгляды или какой-то лозунг! Совершенно очевидно, что на сегодня к масштабной дискуссии на эту тему просто не все еще готовы…

Но мне кажется, что в 2012 году вопрос конституционной реформы станет ключевым. Об этом сейчас говорят все чаще. И о том, что президент не должен быть главой исполнительной власти – об этом мы говорим регулярно! О децентрализации также говорим регулярно – и, кстати, это уже у очень многих оппозиционеров стало общим местом… Но сейчас, когда еще только формируется весьма разрозненное протестное движение и когда главная задача – добиться сохранения численности людей, выходящих на улицу – потому что Кремль реагирует только на численность, — пытаться сегодня провести полномасштабную реформу в головах, мне кажется, просто невозможно.

— Но, может, наличие конкретного (хотя бы и нового) позитивного лозунга как раз помогло бы консолидировать протестную массу. А то ведь еще несколько раз, может, и выйдут, а потом махнут рукой и опять потеряют веру и в себя, и в оппозиционных вождей еще на несколько лет….

— Давайте не будем гадать и просто посмотрим! Кто мог предсказать, что на события 4 декабря последует столь бурная реакция? Что думают люди, мы можем – в отсутствие честных выборов — узнавать только эмпирическим путем. Давайте все же не будем брать на себя слишком много. Давайте посмотрим!

— По вашим прогнозам, через какое время ваши прогнозы осуществятся и Россия перейдет в новую фазу политического развития?

— Я думаю, что изменения, о которых мы говорим, произойдут в ближайшие год-два. Ельцинско-путинская модель себя исчерпала. Я об этом, к слову, тоже подробно писал. И поэтому нам не стоит фиксироваться на какой-то конкретной дате – например, на 4 марта, — а просто продолжать двигаться в единственно разумном и верном направлении. В обществе есть запрос на новую политическую модель. И эта модель, в первую очередь, связана с ограничением власти президента.

[Гарри Каспаров]

[Гарри Каспаров]

http://www.kasparov.ru/material.php?id=530FB6F26DC6F
Отказ от гражданства России, как я уже не раз говорил, является для меня абсолютно неприемлемым
28-02-2014 (11:18)

27 февраля государственные органы Республики Хорватия вручили мне паспорт гражданина этого государства. Я благодарен правительству Хорватии за неоценимую помощь в столь важный и ответственный для меня момент: предвыборная кампания на пост президента ФИДЕ вступила в активную фазу, в ходе которой мне предстоит посетить еще порядка тридцати стран — в этих условиях было бы непозволительной роскошью зависеть от путинского МИДа, способного в любой момент аннулировать мой российский загранпаспорт. Кстати, именно российским посольствам поручено "проводить работу" с шахматными федерациями разных стран с целью обеспечения голосами моего конкурента — Кирсана Илюмжинова, бессменно руководящего ФИДЕ уже 19 лет. Подобное развитие событий не стало для меня неожиданностью: ни для кого не секрет,

что вопрос о руководстве ФИДЕ еще со времен Советского Союза выходит далеко за рамки спорта и имеет большое политическое значение.

Меня многое связывает с Хорватией еще с момента обретения ею независимости. В 1992 году, когда на просторах бывшей Югославии полыхала война, я принял участие в создании фонда помощи беженцам города Вуковар, за что в 1993-м году мне было присвоено звание почетного гражданина этого города, а спустя два года я был награжден государственной наградой Хорватии. В течение многих лет я принимаю участие в проводившихся в этой балканской стране благотворительных шахматных сеансах одновременной игры — с тех пор у меня сохранились хорошие отношения со многими хорватскими шахматистами.

Для меня очень важно, что хорватским законодательством не запрещается двойное гражданство, поскольку отказ от гражданства России, как я уже не раз говорил, является для меня абсолютно неприемлемым.
3,504