*737. Досократики

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/2273.html
ПАРМЕНИД (Παρμενίδης) из Элеи (Юж. Италия; по Аполлодору, акме 504–501 до н.э.) – древнегреческий философ, основоположник Элейской школы, учитель Зенона Элейского, согласно античным «преемствам философов» – ученик Ксенофана, по более достоверной версии – пифагорейца Аминия. По свидетельству Спевсиппа, был законодателем своего родного города. Философская дидактическая поэма «О природе» (название позднейшее, сохранилось около 160 стихов), написанная архаическим гомеровским языком, затрудняющим интерпретацию, предваряется мистико-аллегорическим вступлением и распадается на две части: «Путь истины» (ʼΑλήθεια) и «Путь мнения» (докса). В мистическом видении вступления, написанного от лица «юноши» (мотив инициации в тайное знание), стремительный полет на колеснице ведет автора в запредельный мир через «врата дня и ночи» от «тьмы» к «свету», от невежества чувственного мира и человеческого опыта к знанию абсолютной истины. Встречающая юношу богиня Правды (Дике) открывает ему «как бестрепетное сердце благоокруглой истины, так и мнения смертных, в которых нет истинной достоверности» (В 1, 29–30). «Путь истины» дает первый в истории греческой и европейской мысли компендий дедуктивной метафизики. Теоретически мыслимы два «пути поиска» (метода познания): 1) допустить, что нечто «есть и не может не быть»; 2) допустить, что нечто «не есть и по необходимости должно не быть». Первый из них – путь убеждения и истины, второй должен быть сразу отброшен как «совершенно непознаваемый», ибо «то, чего нет, нельзя ни познать, ни высказать» (фр. В 2): отрицание существования чего-либо предполагает знание о нем и тем самым – его реальность. Так выводится тождество бытия и мышления: «мыслить и быть – одно и то же» (фр. В 3), «одно и то же мышление и то, о чем мысль» (фр. В 8, 34). Мысль никогда не может быть пустой («без сущего»); ее полноте должна соответствовать «наполненность» сущим универсума: пустота («несущее», «то, чего нет») – невозможна (фр. В 4). Кроме двух альтернативных «путей поиска» есть еще один, запрещаемый юноше, путь, по которому блуждают невежественные «смертные о двух головах», полагающие, что нечто может «быть и не быть» одновременно, – вероятно, это и есть «путь мнения», соответствующий чувственному опыту (фр. В 6). Не доверяя ни зрению, ни слуху, юноша должен с помощью одного только «рассудка» (логоса) рассудить «многоспорную» (т.е. диалектическую) аргументацию Правды и признать единственно верным путь «есть». Из этого «есть» с необходимостью выводятся все характеристики истинно сущего: оно «не возникло, не уничтожимо, целокупно, единственно, неподвижно и нескончаемо (во времени)» (В 8, 4–5). О нем нельзя сказать «было» или «будет», «т.к. теперь оно есть все вместе, одно, сплошное» (В 8, 5–6). Оно «неделимо» и совершенно однородно (В 8, 22), т.к. признание неоднородности или дискретности потребовало бы допущения пустоты («того, чего нет»), оно вечно пребывает на одном и том же месте (В 8, 29), «ни в чем не нуждается» (В 8, 33), лишено чувственных качеств и любых процесов изменения (В 8, 40–41) и, наконец, заключено Судьбой (Мойрой; она же Необходимость-Ананке и Правда-Дике) в границы идеальной «сферы» (при этом употребляется слово «онкос» – «глыба, масса»), «повсюду уравновешенной от центра» (В 8, 43–44).

В аргументации Парменида помимо закона противоречия и принципа «из ничего не будет ничего» существенную роль играет закон достаточного основания (известный впоследствии как μηδὲν μάλλον, «ничуть не более так, чем так»). Закончив «достоверное слово об истине», богиня переходит к «мнениям смертных» и излагает пространную космологию в ионийском стиле, начиная от первоэлементов («форм», В 8, 53 сл.), происхождения неба и светил (В 10–11), неясной нам космологии (В 12) и кончая физиологией познания (В 16), эмбриологией (В 17) и даже происхождением гермафродитов (В 18). Упраздненный в первой части мир человеческого опыта оказывается реабилитированным на правах вероятной гипотезы. Мир истины и мир доксы – один и тот же мир, воспринимаемый божественным (идеальным) и человеческим (несовершенным) субъектом соответственно как неподвижное одно в первом случае, как становящееся многое – во втором. Мир доксы всецело обусловлен человеческим языком, произвольно установившим множество «имен» для одного сущего (ср. В 8, 38 сл. и особенно В 19, 3). Мир доксы не вполне нереален: он «смешен» из бытия и не-бытия, истины и лжи. На феноменальном уровне «бытие» и «не-бытие» выступают как «свет» и «тьма» («эфирный огонь» и «тяжелое тело земли»), активный дух и косная темная материя; это два фундаментальных элемента, «смешением» которых в определенных пропорциях конституируется все многообразие чувственных феноменов, а также объясняются состояния сознания, жизнь и смерть и т.д. Все физические противоположности – «разреженное и плотное», «легкое и тяжелое», «горячее и холодное» (В 8, 56–59 со схолием) и т.д. сводимы к оппозиции света и тьмы как синонимы. Но один член этой фундаментальной оппозиции – мнимый, и его «не следовало называть» отдельным именем (В 8, 54): «ночь» есть отсутствие света и, следовательно, несубстанциальна. В этом – роковая ошибка смертных, приведшая их от монизма к дуализму. В космогонию доксы встроена политеистическая теогония (В 13; А 37): «боги» понимаются как аллегории стихий, светил, страстей и т.д.; тем самым традиционная мифология низводится до уровня «мнения толпы», а метафизика истины приобретает характер новой, рациональной, монотеистической теологии (отсюда и сакральный язык вступления). «Бестрепетное сердце истины», «неуязвимость» и «незыблемость» сущего в этическом сознании претворяются в «невозмутимость» мудреца, железную мораль, презрение к чувственным удовольствиям и боли как нереальным и т.д. (ср. легенду о героической смерти Зенона, пронесшего «учение Парменида» через пытки как золото чистой пробы через огонь – 29 А 7).

Типологически философия Парменида близка к системе идеалистического монизма типа адвайта-веданты, однако необходимо учитывать отсутствие в его время строгого дуализма духа и материи, идею пространственной протяженности (и даже телесности) сущего (английский историк философии Дж. Бернет, впадая в другую крайность, считал Парменида «отцом материализма»). Помимо прямого влияния на традиции Элейской и Мегарской школы философия Парменида косвенно, через требование рационального обоснования движения и множественности, оказала воздействие на формирование натурфилософских систем 5 в. (особенно атомистов) и теоретическую физику Аристотеля. Противопоставление бытия и становления, чувственного и умопостигаемого, истины и мнения вошло в азбуку платонизма. Традиция видеть в Пармениде ключевую фигуру в истории раннегреческой мысли и даже делить ее на до- и послепарменидовскую восходит к книге К.Райнхардта (1916). В 20 в. особый интерес к Пармениду обнаруживает экзистенциальная феноменология (Хайдеггер) и англо-американская аналитическая философия.

Фрагменты и свидетельства:

1. DK I, 217–246;

2. Parmenides. A text with transl., comm. and critical essays by L.Taran. Princeton, 1965;

3. Heitsch E. Parmenides. Münch., 1974;

4. Gallop D. Parmenides of Elea, Fragments. Toronto, 1984;

5. Coxon A.H. The Fragments of Parmenides. Assen, 1986;

6. Aubenque P. (ed.), Études sur Parménide, t. 1: Le Poème de Parménide: Texte, traduction, essai critique, t. 2: Problèmes dʼinterprétation. P., 1987;

7. Лебедев А.В. (изд.). Фрагменты ранних греческих философов, ч. 1. М., 1989.

Литература:

1. Доброхотов А.Л. Учение досократиков о бытии. М., 1980;

2. Long A.A. The Principles of Parmenidesʼ Cosmogony. – «Phronesis» 8, 1963, p. 90–107 (repr.: R.E.Allen, D.J.Furley (eds.), Studies in Presocratic Philosophy. L., 1975, vol. 2, p. 82–101);

3. Furth M. Elements of Eleatic Ontology. – «Journal of the History of Philosophy» 6, 1968, p. 111–132 (repr.: A.P.D.Mourelatos. The Pre-Socratics. N. Y., 1989, p. 241–270);

4. Mourelatos A.P. D., The Route of Parmenides: A Study of Word, Image, and Argument in the Fragments. New Haven, 1970;

5. Die Einheit der Erfahrung: eine Interpretation der Parmenidieshen Fragmente. München – W., 1976;

6. Parmenides Studies Today. – «The Monist», 1979, v. 62, 1;

7. Kahn C.H. Being In Parmenides and Plato. – «La Parola del Passato» 43, 1988, p. 237–261.

А.В.Лебедев

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/1845.html
МЕЛИСС (Μέλισσος) из Самоса (5 в. до н.э.) – древнегреческий философ, завершитель и систематизатор традиций Элейской школы. Архаическая темнота стихов Парменида побудила Мелисса дать ясное прозаическое изложение элейс-кого учения с развернутой аргументацией. Философский трактат Мелисса «О природе, или О сущем» известен в основном по конспектам Симпликия и псевдо-аристотелевскому сочинению «О Мелиссе, Ксенофане, Горгии». Из исходного постулата «нечто есть» Мелисс дедуцирует все атрибуты сущего: оно вечно (в силу закона ex nihilo nihil, фр. 1), бесконечно (фр. 2–4), одно (так как два бесконечных граничили бы между собой, фр. 6), однородно (так как неоднородность имплицирует множественность, фр. А 5), неподвержено изменениям (росту и убыли; трансформации) и аффектам (боли, печали, фр. 7), неподвижно (т.к. необходимая предпосылка движения – существование пустоты, но пустота – «ничто», фр. 7). Полученный т.о. априорный критерий реальности опровергает данные чувственного опыта: если бы феномены мира мнения-доксы были реальны, то каждый из них (напр., «земля, вода, воздух, огонь, железо») должен был бы обладать атрибутами «того, что есть» (фр. 8), а это невозможно. Аргумент о бестелесности единого сущего (тело обладает «толщиной», толщина имплицирует наличие частей, части – множественность, фр. 9, ср. антиномию множества у Зенона, 29 В 1 DK) основан на предположении, что бесконечная протяженность и «полнота» исключает «бестелесность». Указание на отсутствие «боли» и «печали» в бытии свидетельствует об этико-психологаческом измерении сущего, очевидно, служившего парадигмой внутреннего спокойствия и душевной неуязвимости мудреца. Отступлений от Парменида у Мелисса немного (бесконечность бытия, отказ от «вечного настоящего»), но его аргументация достаточно оригинальна. Отношение Мелисса к Эмпедоклу и Анаксагору проблематично, влияние на генезис атомистики вероятно.

Фрагменты и свидетельства:

1. DK I, 258–276;

2. Reale G. (ed.), Melisso Samius. Testimonialize e frammemi. Firenze, 1970.

Литература:

1. Loenen J. H., Parmenides, Melissus, Gorgias, a Reinterpretation of Eleatic Philosophy. Assen, 1959;

2. Solmsen F. The «Eleatic One» in Melissus. Amst., 1969.

А.В.Лебедев

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/3520.html
ЭЛЕЙСКАЯ ШКОЛА – одна из основных раннегреческих философских школ (кон. 6 – 1-я пол. 5 в. до н.э.); традиция метафизического монизма, объединяющая Парменида, Зенона Элейского и Мелисса (принадлежность Ксенофана к Элейской школе сомнительна, хотя его монотеистическая теология могла оказать влияние на монизм Парменида). Сложилась на Западе, в фокейской колонии Элея на тирренском берегу Италии.

Эпистемология Элейской школы отмечена последовательным рационализмом и панлогизмом, онтология – строгим монизмом, известным в древности как учение о ἓν καὶ πᾶν (букв. – «одно и все» или «едино-целое»). Непроходимая пропасть между чувственным и умопостигаемым выражается в жестком противопоставлении мнения (докса), основанного на чувственных «явлениях», «истине», или «знанию», основанному исключительно на разуме-нусе и проверяемому логическим рассуждением. Все рациональное реально; все иррациональное (противоречивое) ирреально; законы бытия и законы мышления тождественны. Основной аргумент Элейской школы: если нечто есть, то оно должно обладать такими-то свойствами (одно, непрерывно, вечно и т.д.), выводимыми из самого понятия бытия (и семантики глагола «быть»). Однако явления чувственного опыта, принимаемые обыденным сознанием за вещи («сущие»), не обладают этими свойствами. Следовательно, о них нельзя сказать, что они «есть»: они появляются и исчезают, перемещаются, меняют цвет и температуру, но не «есть». Но нечто по необходимости должно «быть», т.к. в противном случае мышление (νοεῖν) было бы невозможно: нельзя помыслить «то, чего нет». А поскольку есть то, что есть, то оно тождественно самому себе, следовательно, не различно, следовательно, одно. И это «одно» есть «все», т.е. предметный и независимый от нашего субъективного восприятия Универсум (τὸ πᾶν): абсолютно однородный неделимый континуум, исключающий всякое дробление на части, всякую пространственную и временную множественность, и притом – универсум «полный» (т.е. лишенный всякой «пустоты», отождествляемой с «тем, чего нет») и объемлющий «сразу всю» целокупность бытия в вечном «теперь» и в границах идеальной сферы (у Парменида). Это интегральное целое бытия (ср. неделимую пифагорейскую единицу-монаду) дробится чувственным восприятием на множество псевдообъектов, которым присваиваются условные «имена»: так порождается конвенциональный мир множества и движения, роста и убыли, жизни и смерти и т.д. Вера в реальность множества вещей – результат логической ошибки, допущения, что наряду с «тем, что есть», есть и «то, чего нет», т.е. провалы в бытии, делающие его дискретным, а также допущение, что об одном и том же субъекте (сущем) могут сказываться контрарные предикаты (физические противоположности). Стоит сорвать с «сущего» ярлыки «имен», как иллюзорный мир множества растворится в недифференцированной «глыбе» бытия.

Насмешки здравого смысла над монизмом Парменида были встречены Зеноном Элейским, взявшимся показать в своих апориях, что допущение существования множества приводит к еще более абсурдным следствиям. Наконец, Мелисс систематизировал (с незначительными модификациями) учение Элейской школы. Вызов, брошенный школой естествознанию, был принят Демокритом, признавшим реальность «несущего» (пустоты) и раздробившим неподвижный моно-атом Парменида на множество движущихся атомов.

Элейская школа создала онтологию как философскую дисциплину, впервые применила в философии дедуктивно-аксиоматический метод; по свидетельству Аристотеля, антиномии Зенона положили начало античной диалектике. Очевидно, онтология Элейской школы была также аксиологией универсальной значимости, рациональной теологией, которая должна была служить обоснованием права, морали и внутренней атараксии мудреца. Школа оказала влияние на метафизику Платона и на теоретическую физику Аристотеля (предложившего свое учение о материи – форме – лишенности как ответ на апории Элейской школы).

Литература:

Доброхотов А.Л. Учение досократиков о бытии. М., 1980;
Богомолов А.С. Диалектический логос. М., 1982;
Kirk G. S., Raven J.E., Schofeid M. The presocratic philosophers. Cambr., 1983;
Studies in Presocratic philosophy, ed. by D.J.Furley, R.E.Allen, vol. 2. L., 1975.

А.В.Лебедев

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/3536.html
ЭМПЕДОКЛ (Ἐμπεδοκλῆς) из Акраганта (ок. 490 – ок. 430 до н.э.) – древнегреческий философ. По контрасту с Анаксагором (уединенная жизнь ученого, просветительский конфликт с религией) античная биографическая традиция рисует его оратором и государственным деятелем (вождь демократической партии, хотя и аристократ по рождению) и в то же время – врачом и чудотворцем шаманско-знахарского типа. Гротескное сочетание ионийской натурфилософии и орфико-пифагорейского учения о душе в поэмах Эмпедокла находится в полном соответствии с этим образом. Основные его сочинения – две гексаметрические поэмы (высокохудожественные, в отличие от поэмы Парменида): «О природе» и «Очищения» (сохранилось ок. 1/10 стихов).

Натурфилософия Эмпедокла – синтез ионийской физики, элейской метафизики бытия и пифагорейского учения о пропорции: 4 традиционные стихии ионийской физики – огонь, воздух, вода и земля получили статус элементов (Эмпедокл называл их «корнями всех вещей»), т.е. несводимых, самотождественных, количественно и качественно неизменяемых субстанций; органические вещества образуются из их сочетания в определенной пропорции. Эмпедокл принял тезис Парменида о невозможности перехода небытия в бытие и бытия в небытие: «рождение» и «гибель» – лишь неправильно употребляемые имена, за которыми стоит чисто механистическое «соединение» и «разъединение» элементов. Т.к. для обозначения элементов используется мифологический код: Зевс (огонь), Айдоней (воздух), Нестида (вода), Гера (земля), то их взаимное стремление и отталкивание осмысляется и персонифицируется как «любовь» и «вражда», или «ненависть». Космогония Эмпедокла, примыкая к традиции Анаксимандра и Гераклита, строится как бесконечное чередование господства «любви» и господства «вражды». Отдельный космогонический цикл имеет 4 фазы: 1) эпоха «любви» – все элементы слиты воедино, образуя качественно недифференцированный неподвижный «шар»; 2) «вражда» проникает в «шар» и вытесняет «любовь», разъединяя разнородные элементы и соединяя однородные; 3) «любовь» возвращается, постепенно соединяя разнородные элементы и разъединяя однородные; 4) (зоогоническая) фаза в свою очередь распадается на 4 ступени: 1) отдельные члены, не способные соединиться в организм; 2) неудачные соединения членов – монстры; 3) бисексуальные существа, не способные к половому размножению (использовано в платоновском мифе об Андрогине в «Пире»); 4) полноценные животные с половой дифференциацией. Теорию эту лишь в ограниченном смысле можно считать «эволюционной», поскольку каждая новая ступень «вырастает из земли».

Наряду с теорией «четырех элементов», которая благодаря ее восприятию Аристотелем оставалась фундаментом европейской физики до 17 в., большое влияние (в т.ч. на Платона, Аристотеля, Эпикура, атомистов) оказала теория ощущений Эмпедокла (для него самого бывшая одновременно и теорией познания, поскольку, по свидетельству Теофраста, он не различал чувственное восприятие и интеллект). Согласно этой теории, от воспринимаемого объекта непрерывно отделяются материальные «истечения», проникающие в «поры» органов чувств. Теория «пор и истечений» имела у Эмпедокла универсальный характер и объясняла также физические и физиологические процессы. Субстратом сознания Эмпедокл считал кровь. В «Очищениях» излагалось орфико-пифагорейское учение о грехопадении души, ее перевоплощении в тела растений, животных и людей как наказании и освобождении от «круга рождений» после очищения от скверны (см. Орфизм). Гален считал Эмпедокла основателем сицилийской медицинской школы; как учитель Горгия он стоит у истоков греческой риторики. Ревностным почитателем Эмпедокла в древности был подражавший ему Лукреций, в Новое время – представители романтизма (особенно Гельдерлин).

Фрагменты:

1. DK I, 276–375;

2. Bollack J. Empedocle, t. 1–3. P., 1965–69 (критич. изд. «О природе» и комм.);

3. Zuntz G. Persephone. Oxf., 1971 (критич. изд. «Очищений» и комм.);

4. The poem of Empedocles, Peri Physeos. Towards a new edition of all the fragments, ed. N.Van der Ben. Amst., 1975;

5. Empedocles: The extant fragments, ed. by M.R.Wright. New Haven, 1981;

6. Лебедев. Фрагменты, с. 330–414.

Литература:

1. Семушкин А.В. Эмпедокл. М., 1985;

2. Kingsley P. Empedocles and his interpreters: the four-element doxography. – «Phronesis» 1994, 39, p. 235–254;

3. Inwood B. The Poem of Empedocles. Toronto, 1992;

4. O'Brien D. Empedocles' cosmic cycle. L.–N. Y., 1969 (лит.);

5. Kranz W. Empedokles. Antike Gestalt und Romantische Neuschöpfung. Ζ., 1949;

6. Long A.A. Empedocles' cosmic cycle in the ’sixties. – Mourelatos A. P.D. The Presocratics. Garden City, 1974, p. 397–425.

А.В.Лебедев

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/0147.html
АНАКСАГОР (’Αναξαγόρας) из Клазомен (ок. 500–428 до н.э.) – греческий философ и ученый. Ок. 30 лет прожил в Афинах и явился фактическим основоположником афинской философской школы. В конце 530-х был обвинен в безбожии и эмигрировал; последние годы жизни провел в Лампсаке. От его сочинений до нас дошли 20 фрагментов – главным образом благодаря Симпликию.

Воззрения Анаксагора сформировались под воздействием Милетской школы (прежде всего Анаксимена) и учения о бытии Парменида. Свое учение Анаксагор сформулировал в виде космогонической гипотезы, согласно которой начальное состояние мира представляло собой неподвижную бесформенную смесь, состоявшую из бесчисленного множества мельчайших, чувственно не воспринимаемых частиц, или «семян», всевозможных веществ. В какой-то момент времени и в каком-то участке пространства эта смесь приобрела быстрое вращательное движение, сообщенное ей неким внешним по отношению к ним агентом – умом (нусом). Концепция ума, оказавшая значительное влияние на дальнейшее развитие философской мысли («вечный перводвигатель» Аристотеля, идея «первичного толчка» в философии Нового времени), означала радикальное противопоставление источника движения косной, инертной материи. Анаксагор наделяет ум противоречивыми характеристиками, с одной стороны, описывая его как «легчайшую» из всех вещей, которая ни с чем не смешивается, с другой же стороны, утверждая, что он «содержит полное знание обо всем и имеет величайшую силу». Весь ход мировой эволюции от первичной неупорядоченности ко все большей организации космоса был, согласно Анаксагору, следствием исходного круговращения, вызванного умом.

Космический вихрь, постепенно замедляясь, в дальнейшем воспринимается в виде круговращения небесного свода. Под воздействием скорости вращения происходит отделение темного, холодного и влажного воздуха, собирающегося в середине вихря, от светлого, горячего и сухого эфира, устремляющегося к его периферии. Приведенные в движение семена стремятся соединиться с себе подобными, образуя более или менее однородные массы вещества, однако полного обособления этих масс произойти не может, ибо «во всем имеется часть всего», каждая же вещь кажется тем, что в ней преобладает. В ходе этих преобразований общее количество любого рода вещества остается неизменным, ибо «никакая вещь не возникает и не уничтожается, но соединяется из существующих вещей и разделяется». Эти принципы относятся не только к семенам качественно однородных веществ (получившим в перипатетической школе наименование «гомеомерий»), но и к противоположностям теплого и холодного, светлого и темного, сухого и влажного, разреженного и плотного. Другие особенности концепции Анаксагора: отрицание пустоты, признание бесконечной делимости вещества, утверждение относительности большого и малого, идея бесконечно малых физических величин. Анаксагор был первым ученым, давшим правильное объяснение солнечных и лунных затмений.

Фрагменты:

1. DK II, 5–44;

2. Lanza D. Anassagora. Testimoniale е frammenti. Firenze. 1966.

Литература:

1. Рожанский И.Д. Анаксагор. У истоков античной науки. М., 1972;

2. Он же. Анаксагор. М., 1983;

3. Таннери Л. Первые шаги древнегреческой науки. СПб., 1902, Гл. 12;

4. Schofield M. An Essay on Anaxagoras. Cambr.–N. Y., 1980;

5. Guthrie W.К.С. History of Greek Philosophy, vol. 2. Cambr., 1971;

6. Sider D. The Fragments of Anaxagoras, Meisenheim am Glan. 1981;

7. Furth M.A. «Philosophical Hero»? Anaxagoras and the Eleatics. – «Oxford Studies in Ancient Philosophy», 9, 1991, p. 95–129;

8. Mansfeld J. The Chronology of Anaxagoras Athenian Period and the Date of his Trial. – «Mnemosyne», 32, 1979, p. 39–60; 1980, 33, p. 17–95.

И.Д.Рожански

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/0283.html
АРХЕЛАЙ (Ἀρχέλαος) из Афин или Милета (сер. 5 в. до н.э.) – греческий философ, ученик Анаксагора и учитель Сократа. Согласно Диогену Лаэртию, «физическая философия» на Архелае в Афинах закончилась (Diog. L. II, 16). Его космология в своих принципиальных чертах повторяет анаксагоровскую (см. Hippol. Rim. Ref. I, 9, 1). Существует бесконечное число качественно различных первопринципов (гомеомерий). Нус Архелая – в отличие от нуса Анаксагора – не является чистым умом, «не смешанным ни с чем», напротив, некая материальная смесь имманентно присутствует в самом уме. Разделение тепла и холода в этой смеси является причиной порождения первоэлементов, из которых возникает космос. Вода возникает в результате «таяния» холода под воздействием тепла, затем она течет к центру и, будучи снова нагретой теплом, образует землю и воздух. Т.о., тепло (огонь) – это активное начало, а холод (вода) – пассивное, «которое все связывает» (fr. 1 DK). Почти как у Анаксимандра, живые существа возникли из грязи после того, как влага испарилась из нее под воздействием Солнца. Ум присущ всем живым существам как некое врожденное качество, но не в равной мере.


Фрагменты:

1. DKII, 44–48;

2. Лебедев. Фрагменты, с. 535–39.

Литература:

1. Kirk G.S., Raven J. Ε., Schofieid M. The Presocratic Philosophers, 2 ed. Cambr., 1983, p. 385–89.

Ε.В. Афонасин

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/0312.html
АТОМИЗМ, атомистика – учение о дискретных началах всего сущего (греч. τἀ ἄτομα – неделимые), характерное для разных культур и эпох (античный атомизм, атомистика вайшешика и ньяйя в Индии и т.д.).

АТОМИЗМ В ИНДИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ. Идея атома как элементарной частички мироздания (санскр. ану, параману – «тончайший», «мельчайший») принималась самыми различными школами индийской мысли – как ортодоксальными (ньяя, вайшешика, миманса, санкхья, двайта-веданта Мадхвы), так и неортодоксальными (джайнизм, буддизм, адживика). Атомистическая концепция джайнизма представляется наиболее архаичной: параману еще не разделены на классы, соответствующие классам стихий (как в других индийских школах), каждый из них содержит в непроявленном виде характерные качества всех элементов, которые проявляются при создании материальных агрегатов-скандх. В отличие от древнегреческого атомизма, главным свойством параману выступает не столько неделимость, сколько тонкость, которая настолько велика, что он лишен непроницаемости, которую приписывали атомам большинство других индийских школ. Согласно джайнскому философу Умасвати, в одной точке пространства может оказаться сколь угодно большое число параману, подобно тому как в одном фокусе может пересечься сколь угодно большое количество световых лучей. С этим же сверхтонким состоянием связана и способность параману пересекать вселенную вдоль и поперек за одно мгновение.

Буддийские школы вайбхашики и саутрантики, взгляды которых изложены Васубандху в «Абхидхармакоше», подчеркивают мгновенность и изменчивый характер атомов. Не проводя различия между свойством и его носителем, они рассматривают в качестве самостоятельных атомов и сами элементы (бхуты), и производные от них чувственные качества (запах, вкус и т. п.), а также вторичные элементы (бхаутика) и даже органы чувств. Вайбхашика насчитывает, напр., 14 видов атомов. Однако они не образуют ни диад и триад (как в вайшешике), ни «молекул» (как в джайнизме и адживике), а только кратные 7 совокупности – скандхи.

Наиболее известная атомистическая доктрина была разработана в вайшешике. В «Вайшешика-сутрах» появляется идея атома (ану, параману) как предельно малой частички, имеющей сферическую форму (паримандалья), вечной и неизменяемой (в отличие от буддизма) первопричины вещей, субстрата постоянных качеств (в отличие от джайнизма), минимальной величины и носителя «конечных различителен (антья вишеша, см. Вишеша). Поскольку атомы, согласно вайшешике, – это минимум вещества элементов, им всегда присущи основные качества последних: атомам земли – запах, вкус, цвет, температура; атомам воды – вкус, цвет, температура; атомам огня – цвет, температура; атомам воздуха – только температура. Атомистическую форму имеет в вайшешике и манас – внутренний психический орган, координирующий деятельность органов чувств. Главной онтологической трудностью для атомизма вайшешиков было объяснение того, каким образом вечные и невоспринимаемые атомы образуют невечные и воспринимаемые объекты. Если, как утверждают «Вайшешика-сутры», качества причины переходят к качествам следствия, то вечность и невоспринимаемость атомов при творении мира тоже должна переходить к вещам, но это не так, поскольку вещи и невечны и воспринимаемы. Значит, мир не мог быть создан непосредственно из атомов. Отсюда разные ухищрения Прашастапады – главного систематизатора вайшешики, пытающегося ввести «промежуточные» атомные соединения, которые, не обладая вечностью отдельных атомов, могли бы тем не менее послужить причинами вещей. Так, образование минимального атомного соединения – диады – обязано, по Прашастападе, не сложению величин отдельных атомов (атомы не имеют протяжения), а числу два, которое, возникнув в интеллекте бога Ишвары в период творения мира, способствует соединению двух атомов, создавая тем самым невечные диады. Те в свою очередь соединяются в триады, и только триады, являющиеся не только невечными, но и воспринимаемыми (они уподобляются пылинкам в солнечном луче), служат материальной причиной макрообъектов. Т.о., минимальными строительными блоками, из которых вайшешики конструируют свою вселенную, оказываются не атомы, а триады, состоящие из трех диад и, стало быть, из шести атомов.

Основные аргументы индийских оппонентов атомизма вайшешики – буддистов – направлены против положения о неделимости атомов: если атом – протяженное тело, расположенное в пространстве и соединенное с другими атомами, то он не может быть неделимым, если же он – не протяженное тело, то соединение сколь угодно большого числа атомов не будет превосходить размера точки. Каково взаимоотношение атомов и акаши (пространства, эфира), проникает ли оно в атомы изнутри? Если проникает, то у атомов есть внутренняя и наружная части и, т.о., они не являются неделимыми. Логическое обоснование неделимости атома дает ньяя: если вещи делятся на части до бесконечности, то любые две величины можно приравнять друг другу (напр., горчичное зерно и гору), что абсурдно; если же деление приводит к нулю, то все вещи состоят из «ничто», что тоже абсурдно. Поэтому пределом деления вещей должно быть «нечто», чем и является неделимый атом. В отличие от Демокрита, который с помощью атомов пытался объяснить реальность изменения, вайшешики и найяики искали в предельных составляющих разрешение проблемы части и целого (аваявин). Атомизм вайшешики был воспринят не только ньяей, но и мимансой и даже ведантийской школой Мадхвы.

Литература:

1. Лысенко В.Г. «Философия природы» в Индии. Атомизм школы вайшешика. М., 1986;

2. Keith A. Indian Logic and Atomism. N. Y., 1968;

3. Sikdar J.С.Indian Atomism. – «Indian Philosophy and Culture» (Vrindaban), 1974, v. 19, N 2; Gangopadhyaya M. On Indian Atomism. N. Y., 1981.

В.Г.Лысенко

АНТИЧНЫЙ АТОМИЗМ. Возник в 5 в. до н.э. в Древней Греции и связан с именами Левкиппа и Демокрита, которые ввели в философский лексикон само понятие «атом» (греч. ἠ ἄτομος οὐσία, неделимая сущность). Генезис античного атомизма связан с поставленной в Элейской школе проблемой обоснования множества и движения. Своим учением об атомах Демокрит предложил изначально плюралистическую онтологию, избежав т.о. проблемы выведения множества из единства, а введение пустоты (как принципа различения и как пустого места) позволяло обосновать как множество атомов, так и их движение; понимание атомов как «бытия», полного, неделимого и вечного (ср. характеристики бытия Парменида), позволяло трактовать видимое возникновение вещей как соединение атомов, а уничтожение – как рассредоточение атомарных конгломератов, и тем самым выполнить безусловный закон «сохраненения бытия» («из ничего ничего не бывает»). Продолжением традиции античного атомизма было учение Эпикура, который в целом следовал понятию атома, введенного Демокритом – маленькое плотное микротело, имеющее свою форму, величину и поворот в пространстве, однако ввел для атомов также тяжесть и способность отклоняться от первоначального движения по прямой линии. Введение в абсолютно детерминированную физическую картину мира элемента свободы – главное отличие атомистического учения Эпикура. Остается открытым вопрос, Демокриту или Эпикуру принадлежит интерпретация физического атомизма в смысле математического, т.е. дискретного, пространства-времени; возможно, что эта обозначенная Аристотелем проблема была разработана Диодором Кроном и через него повлияла на Эпикура. Завершением традиции атомистики Демокрита-Эпикура стала поэма Лукреция «О природе вещей», в которой были изложены основы эпикуровской философии, в т. ч. учение об атомах. Если понимать атомизм шире – как вообще теорию дискретного бытия, тогда предтечей его можно считать Эмпедокла, согласно которому материя состоит из четырех элементов и соответственно дискретна. Но в отличие от классического атомизма его учение не может считаться количественной теорией мира, Ибо четыре элемента здесь – это предельно ограниченное понятие качества. Уже в античности в рамках атомизма (противопоставляемого теориям единой и непрерывной материи) рассматривали учения о гомеомериях Анаксагора и Архелая (Alex. Aphrod. De mixt. 213.18–214.5) и об «амерах» Диодора Крона (Alex. Aphrod. De sensu 172, 29). Учение Диодора – это математизированная версия атомизма; амеры мыслились не только как кванты материи (в отличие от атомов Демокрита, амеры не различались по форме, так что нельзя говорить даже о мысленной их делимости на части), но и как кванты пространства и времени. Наконец, атомистическим считалось и учение о треугольниках Платона, предложившего в «Тимее» теорию материи, согласно которой мелкие качественные частицы (элементы) состоят из более мелких количественных частиц (первичных «треугольников», квантов пространства). Эта геометризованная теория материи была раскритикована представителями Перипатетической школы (ср. Arist. De Caelo III 1, 299a3–300al9; Alex. Aphrod. Quaestiones II 13), однако в современной науке из всех версий античного атомизма именно математический атомизм Платона вызывает наибольший интерес как повод для плодотворных сопоставлений.

Литература:

1. Рожанский И.Д. Развитие естествознания в эпоху античности. М., 1979, с. 265–395;

2. Alfieri V. Ε. Gli Atomisti: Frammenti e testimoniaze. Bari, 1936;

3. Idem. Atomos idea. Firenze, 1953;

4. Furley D. Two Studies in the Greek Atomists. Princeton, 1967;

5. Stьckelberger A. Vestigia Democritea. Die Rezeption der Lehre von den Atomen in der antiken Naturwissenschaft und Medizin. Basel, 1984;

6. Sambursky S. Conceptual Developments in Greek Atomism. – «Arch, internat, hist, sei», 1958, Ν 44, p. 251–62;

7. Idem. Atomism versus continuum theory in ancient Greece. – «Scientia», 1961, ser. VI, vol. 96. N 596, p. 376–81.

См. также лит. к ст. Демокрит, Эпикур.

М.А.Солопова

АТОМИЗМ В НОВОЕ ВРЕМЯ. В 16 в. Ф. Бэкон, опираясь преимущественно на идеи Демокрита, по-новому представляет материю как неуничтожимую, изначально активную, бесконечно разнообразную, что обеспечивается разнообразием свойств, действий и форм атомов и макротел. Он полагал, что нет последних «кирпичиков» материи, а делимость ее бесконечна.

П. Гассенди, опиравшийся на идеи Эпикура, рассматривал атом как физическое тело, невидимое вследствие своей малой величины и неделимое в силу плотности, имеющее величину, фигуру, тяжесть. Вечная и бесконечная вселенная состоит из атомов и пустоты – бестелесной, неосязаемой, лишенной плотности, без нее невозможно движение атомов, которые, переходя с места на место, сплетаются, смешиваются и по воле случая принимают определенные формы. Гассенди впервые вводит понятие молекулы – малой (лат. moles) массы, первичного соединения атомов, обретающего новые свойства. Так, наряду с корпускулярной физикой появилась молекулярная, особенно значимая в дальнейшем для химии и биологии. И Бог, и душа для Гассенди также состоят из частиц, но мельчайших и тончайших, самых гладких и круглых. Гассенди оказал большое влияние на развитие не только философской, но и естественно-научной мысли – влияние это прослеживается у Ньютона, в частности в «Оптике», а также у X.Гюйгенса (Huygens, 1629–95), который отстаивал дискретность материи в спорах с картезианцами, строящими механику на основе идей континуализма. Для Гюйгенса главные свойства атомов – бесконечные твердость, непроницаемость и сопротивляемость разделению на части. Идея неделимого материального атома встретила сопротивление у Г.Б.Лейбница, стремившегося опровергнуть фундаментальные предпосылки механицизма. Для него пустота и атомы – это «фикции поверхностной философии», рабочая гипотеза, способная удовлетворить лишь «немудрящих физиков». Соприкосновение атомов невозможно, ибо, если предположить для соединения существование крючков, то у них должны быть свои крючки и так до бесконечности; если же атомы непосредственно соединились своими поверхностями, то они уже не могут быть отделены один от другого и, следовательно, не существуют. Невозможно также «положить предел дроблению и тонкости природы»: в природе не существует атомов материальных, мельчайшая частица материи в свою очередь состоит из частей, они дробятся до бесконечности, все наполнено ими, при этом мельчайшее тело должно быть «точным зеркалом универсума». Лейбниц утверждает, что невозможно найти «принцип истинного единства» в одной только пассивной материи, необходимо обратиться к «действительным единицам» – атомам-субстанциям, монадам, которые не имеют частей, но выражают множество в едином и могут быть поняты по аналогии с нашей психической деятельностью (монадология вместо атомистики). Каждая монада – это микрокосм, представляющий вселенную.

Идея пустоты и атомов как неделимых материальных частиц получила дальнейшее развитие в естественных науках. Р.Бойль (1627–91) разрабатывал химию как теоретическую науку на основе идей атомистики и корпускуляризма, рассматривая при этом «корпускулы» как мельчайшие «инструменты», благодаря которым Бог приводит весь мир, словно огромные часы, в движение. В отличие от античных атомистов, говоривших о многообразии форм атомов, Бойль придает особое значение многообразию свойственных им движений – прямолинейных, волнообразных, неравномерных, вращательных и др., которые и порождают многообразные отношения между корпускулами и внутри них. При химическом взаимодействии важны не сами атомы, но отношения между ними, представляющие различные виды движений. Дальтон заложил основы химической атомистики.

В 17–19 вв. идущие от античности представления о «бытии» как атомах и о «небытии» как абсолютно пустом пространстве порождали проблему связи атомов с континуальным пространством как с простым вместилищем и связи их с континуальной физической средой. Речь шла как бы о двух разных мирах: дискретный, структурированный мир атомов и пространство, пронизанное силовыми линиями, точками напряжения силового поля; вместе с тем складывались представления о структурированности и динамичности самого атома и о дискретности пространства как «силового поля» (Р. Бошкович). Атомы как бы превращались в особые точки этого пространства-поля, взаимодействие тел сводилось к движениям «эфира», к его давлению на тела, что и составило механистическую концепцию поля. Отход от нее означал отказ от эфира в теории относительности, а теория поля становилась «атомистической»: М.Планк доказал, что излучение и поглощение энергии носят дискретный характер (1900), а А.Эйнштейн выступил с обоснованием дискретности электромагнитного поля (1905). С открытием микромира обнаружилось единство дискретной и континуальной картины мира: электроны, как и другие микрочастицы, не соответствуют классическим представлениям об элементарной частице, атоме, корпускуле, они ведут себя в одних условиях как протяженная волна, в других – как строго локализованная частица. В целом стало очевидным, что существовавшие тысячелетия принципы атомистической натурфилософии и физики с ее атомами и корпускулами не являются раз навсегда установленными предпосылками философии и науки, но отражают лишь определенный этап их развития.

Л.А.Микешина

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/1011.html
ДОСОКРАТИКИ (нем. Vorsokratiker; франц. Présocratiques; англ. Presocratics) – новоевропейский термин для обозначения ранних греческих философов 6–5 вв. до н.э., а также их ближайших преемников в 4 в. до н.э., не затронутых влиянием аттической «сократической» традиции. Термин укрепился в международной историко-философской практике гл. о. благодаря классическому труду немецкого филолога-классика Г.Дильса (1848–1922) «Фрагменты досократиков» (Die Fragmente der Vorsokratiker, 1903), в котором впервые были с научной полнотой собраны и критически изданы сохранившиеся в виде цитат у позднейших античных авторов фрагменты из утраченных сочинений досократиков, а также доксографические (см. Доксографы) и биографические свидетельства о них. Собрание Дильса объединяет свыше 400 имен (большая часть их остается только именами), в т. ч. софистов, которых, однако, не принято называть «досократиками» (поэтому некоторые авторы предпочитают говорить о «дософистической», а не о «досократической» философии), а также фрагменты предфилософских теокосмогоний (см. Орфизм, Ферекид).

Дильс исходил из античного, широкого значения термина «философия», поэтому «Фрагменты досократиков» включают много материала, который относится к истории математики, медицины и т.д. (вплоть до кулинарного искусства). Философия досократиков развивалась на Востоке – в ионийских городах Малой Азии и на Западе – в греческих колониях Южной Италии и Сицилии; отсюда восходящее к древности разделение на «ионийскую» (Милетская школа и ее последователи) и «италийскую» (пифагореизм и Элейская школа) ветви. В целом для восточной, ионийской, традиции характерны эмпиризм, сенсуализм, интерес к конкретному многообразию чувственного мира, преимущественная ориентация на материально-вещественный аспект мира, оттесненность антропологической и этической проблематики (исключение – Гераклит с его пафосом религиозно-нравственного реформатора); для западной, италийской, традиции – примат рационально-логического начала над чувственным, преимущественный интерес к формальному, числовому и вообще структурному аспекту вещей, первая постановка гносеологических и онтологических проблем в чистом виде, нередко религиозно-эсхатологические интересы. В центре внимания всей философии досократиков – космос, понимаемый – с помощью доминирующего у досократиков метода аналогии – либо биоморфно (см. Гилозоизм), либо техноморфно (см. Демиург), либо социоморфно (Дике), либо – у пифагорейцев – на основе числовых моделей; существенную роль у досократиков продолжают играть унаследованные из донаучной картины мира бинарные оппозиции. Уникальное место среди досократиков в этом смысле занимают Парменид и его школа, впервые отказавшиеся от фольклорно-мифологического наследства – двоичных классификаций и метафорической аналогии – и давшие программный для всей западноевропейской «метафизики» образец чисто логического конструирования бытия. Человек и вообще сфера социального, как правило, не выделяются из общекосмической жизни (противопоставление «природы и закона» – номос и фюсис – впервые было разработано софистами): космос, общество и индивид подчинены действию одних и тех же законов и рассматриваются нередко как изоморфные структуры, зеркально отражающиеся друг в друге (см. Макрокосмос и микрокосмос). Характерным для доплатоновской философии является отсутствие четкого различения «материального» и «идеального».

Внутренний ход развития философии досократиков может быть представлен в следующей формуле: построению космологических систем у раннеионийских мыслителей был положен конец Парменидом и его школой, потребовавшими логико-теоретического обоснования возможности чувственного мира, и прежде всего – движения и множественности; старый гилозоистический космос разложился, выделив в особую категорию «движущую причину» (по определению Аристотеля); в ответ на постулаты Элейской школы возникли более механистические плюралистические системы 5 в. – Эмпедокла, Анаксагора и атомистов (иногда называемые «новоионийскими»), в которых на деанимизированную «материю» были перенесены все признаки элейского неизменного и самотождественного бытия (однако закон сохранения вещества был, по-видимому, еще раньше сформулирован Анаксимандром). Среди досократиков почти не было «профессионалов» (первое исключение – Анаксагор): большинство из них были вовлечены в жизнь полиса и выступали как государственные деятели, основатели колоний, законодатели, флотоводцы и т.д. – прямая противоположность эллинистическому идеалу философа с его принципом «живи незаметно».

Фрагменты:

1. DK, vol. I–III;

2. Colli G. La sapienza greca, v. 1–3. Mil., 1978–80;

3. Kirk G.S., Raven J.E., Schofield M. The Presocratic Philosophers: A Critical History with a Selection of Texts. Cambr., 1983;

4. Маковельский А.О. Досократики, ч. 1–3. Казань, 1914–19;

5. Фрагменты ранних греческих философов, издание подготовил А.В.Лебедев, ч. I: От эпических теокосмогоний до возникновения атомистики. М., 1989.

Библиография:

1. The Presocratic Philosophers: An Annotated Bibliography, by Luis E.Navia, 1993.

Литература:

1. Лосев А.Ф. История античной эстетики. Ранняя классика. М., 1963;

2. Кессиди Ф.X. От мифа к логосу. М., 1972;

3. Рожанский И.Д. Развитие естествознания в эпоху античности. М., 1979;

4. Доброхотов А.Л. Учение досократиков о бытии. М., 1980;

5. Богомолов А.С. Диалектический логос. М., 1982;

6. Зайцев А.И. Культурный переворот в Древней Греции VIII–V вв. до н.э. Л., 1985;

7. Lloyd G.E.R. Polarity and analogy. Two types of argumentation in early Greek thought. Cambr., 1966;

8. Fränkel H. Wege und Formen frühgriechischen Denkens. Münch., 1968;

9. Um die Begriffswelt der Vorsokratiker, hrsg. v. H.-G. Gadamer. Darmstadt, 1968;

10. Studies in presocratic philosophy, ed. by D.J.Furley and R.E.Allen, v. 1–2. L., 1970;

11. Guthrie W.К.S. A history of Greek philosophy, v. 1–2. Cambr., 1971;

12. West M.L. Early Greek philosophy and the Orient. Oxf., 1971;

13. Fritz K. v. Grundprobleme der Geschichte der antiken Wissenschaft. В.–N. Y., 1971;

14. Cherniss H. Aristotle's criticism of presocratic philosophy. N. Y., 1971;

15. The Presocratics. A collection of critical essays, ed. A. P.D.Mourelatos. N. Y., 1974;

16. The Presocratics, ed. E.Hussey. L., 1972;

17. Barnes J. The presocratic philosophers. L., 1982;

18. Idem. The Presocratic Philosophers. L.–Boston, 1982;

19. Mansfeld J. Die Vorsokratiker. Stuttg., 1987;

20. Long A.A. (ed.). The Cambridge Companion to Early Greek Philosophy. Cambr. (Mass.), 1999.

А.В.Лебедев

[Новая философская энциклопедия]

http://www.iph.ras.ru/elib/2328.html
ПИФАГОРЕИЗМ – одно из влиятельных течений античной мысли. Его зарождение связано с приездом Пифагора в Кротон ок. 532 до н.э. и основанием политического сообщества (гетерии). Эта гетерия, ставшая вместе с тем ядром философской и научной школы, добилась политического господства в Кротоне, а в 1-й пол. 5 в. до н.э. аристократические гетерии пифагорейцев доминировали во многих полисах Южной Италии. В ходе демократического движения ок. 450 часть пифагорейцев была убита, другие бежали в Грецию. Хотя отдельные пифагорейцы и позже занимались политикой (Архит), далее пифагореизм существует как научно-философская школа и как особый образ жизни. Аристоксен относил последних пифагорейцев ко 2-й трети 4 в. Оказав огромное влияние на Платона и платоников, пифагореизм сохранился и после исчезновения школы в виде неоформленного философского течения. В эпоху эллинизма оно породило массу псевдоэпиграфов, приписываемых Пифагору и его последователям. Эта литература, соединявшая популярную философию с пифагореизирующим платонизмом, подготовила почву для неопифагореизма (1 в. до н.э.). Неопифагорейцы считали себя преемниками древних, но их основными источниками, кроме псевдоэпиграфов, были платонизм и неоплатонизм, замешанные на увлечении магией, мистериями и пр. Более чем тысячелетнее развитие пифагореизма и разнообразие форм, в которых он проявлялся (философия и арифмология, точные науки, естествознание и медицина, политика, образ жизни, религиозное учение и практика), привели к тому, что в разное, а иногда в одно и то же время пифагорейцами считались люди, между которыми трудно найти нечто общее. Поскольку Пифагор ничего не писал, а источники о раннем этапе пифагореизма малочисленны и противоречивы, пифагорейский вопрос, возникший в 19 в., окончательно не решен и поныне. Его основные аспекты: что из сведений античной традиции можно надежно отнести к древнему пифагореизму? Каково соотношение в нем научно-философского и религиозного элементов? Насколько велика была унификация пифагорейских доктрин и деятельности, т.е. можно ли распространять наши знания о пифагорейце А на пифагорейца Б и тем более на всех пифагорейцев?

ПИФАГОРЕЙСКАЯ ШКОЛА. Ее история делится на ранний этап, от основания сообщества до Филолая (ок. 530–430), и поздний, от Филолая до исчезновения школы (ок. 430–330). Список пифагорейцев, составленный Аристоксеном, включает 218 имен. Большинство из них было членами гетерий и/или приверженцами особого образа жизни, лишь немногие занимались философией, наукой и медициной. К ранней школе принадлежат врач Демокед, Алкмеон, Бронтин (адресат книги Алкмеона), Гиппас, учитель Парменида Аминий, натурфилософ и ботаник Менестор из Сибариса, Гиппон, математик Феодор из Кирены. У пифагорейцев учились Эмпедокл и Демокрит. После 450 географические рамки школы расширяются: Филолай и Лисид (учитель полководца Эпаминонда) жили в Фивах; последователями Филолая были Симмий, Кебет, Эврит, Гикет и Экфант из Сиракуз. В 4 в. центрами пифагореизма были Тарент, где процветала школа Архита, и Флиунт; пифагорейцы жили и в Афинах.

ИСТОЧНИКИ. Кроме ранней традиции о Пифагоре, фрагментов книг пифагорейцев и восходящих к ним свидетельств реконструкция древнего пифагореизма опирается на источники 4 в. Основные из них делятся на следующие группы. 1) Платон и платоники, сохранив важные сведения о пифагореизме, развили многие его идеи, которые уже Аристотель не всегда мог отделить от платонизма. 2) Аристотель написал о пифагорейцах специальный труд (отдельно – об Алкмеоне и Архите) и часто критиковал их в др. работах. Видя в них философских предшественников Академии, он приписал им числовую онтологию, невозможную для досократиков: предел и беспредельное (начала вещей) соотносятся с четным и нечетным (началами чисел). Таблица 10 противоположностей, которую он считал пифагорейской, принадлежит Академии (вероятно, Спевсиппу). 3) Наиболее ценную часть традиции (хотя и не свободную от тенденциозности) сохранили перипатетики: Аристоксен, автор биографий Пифагора и Архита и двух общих трудов о пифагорейцах, биограф Дикеарх, Евдем и Теофраст. 4) Комедия 4 в. высмеивала «пифагористов», которые были нищи, грязны, босы и не ели мяса. Отождествить их с известными нам пифагорейцами не удается, нет и оснований видеть в них хранителей древнего образа жизни. Можно ли разглядеть в кривом зеркале комедии реальный феномен «популярной деградации» пифагореизма, остается неясным. Информация более поздних источников достойна внимания лишь тогда, когда ее удается возвести к 5–4 вв., хотя и это не гарантирует полной надежности.

ФИЛОСОФИЯ. Вопреки Аристотелю и следующей за ним традиции тезис «все есть число» не является центральным в пифагореизме и вообще в нем не засвидетельствован. Космогония Пифагора, продолжавшего традицию милетской натурфилософии, была чисто физической, но в отличие от монизма представителей Милетской школы, он выдвигал два начала, «предел» и «беспредельное». Противоположные начала или качества зафиксированы у Алкмеона, Менестора и Филолая, Гиппас и Гиппон выдвигают по одному, но противоположному друг другу началу (огонь и влага). У пифагорейцев не было общешкольной доктрины ни по одному важному вопросу. Характерный пример – учение о душе: Алкмеон считал ее божественной, Гиппас – огненной, Гиппон – влажной, Филолай, вероятно, отождествлял ее с гармонией, другие – с пылинками, движущимися в воздухе. В натурфилософии ранней школы под влиянием кротонской медицины на передний план выступают физиология, эмбриология (Алкмеон, Гиппон) и ботаника (Менестор, Гиппон), часто в ущерб космологии (исключение – Гиппас). Во второй период явственно проявляется влияние точных наук и (в меньшей степени) элеатов, Эмпедокла и атомистов. Филолай вернулся к видоизмененным началам Пифагора, объединяемых гармонией. У него же число впервые появляется в философском контексте, однако тезис Филолая – гносеологический («без числа невозможно ничего познать»), а не онтологический («мир состоит из чисел»). Эврит безуспешно пытался найти число, присущее человеку или животному, Архит плодотворно развивал философию математики, гносеологию и физику. У Гикета космология свелась к астрономии, эклектик Экфант отождествил монады (единицы) с атомами, Ликон вернулся к занятиям ботаникой.

НАУКА. Пифагорейцам принадлежат: решающий вклад в создание дедуктивной геометрии, открытие иррациональности, основа I–IV книг «Начал» Евклида, построение трех правильных многогранников (куб, пирамида, додекаэдр). Арифметика (теория чисел) была монополией школы от Пифагора до Архита и вошла в «Начала» в виде VII–IX книг. В астрономии ими установлена сферичность Земли, правильный порядок и направление движения пяти планет, выдвинута идея о том, что движение всех небесных тел является равномерным и круговым. Гармоника, состоявшая из математической теории созвучий и физической теории звука, завершала квадривиум точных наук, преподавание которого началось уже в 5 в. Полагая, что всякий звук возникает от движения, пифагорейцы решили, что звук сопровождает всякое движение, в т. ч. и небесных тел. Находясь на разных расстояниях от Земли, они издают неслышимые нам гармонические звуки, высота которых пропорциональна их скорости («небесная гармония»). В физику пифагорейцы ввели контролируемый эксперимент, результаты которого выражались математически. Хотя пифагорейцев редко связывают с науками о природе, естествознание и медицина обязаны им целым рядом фундаментальных открытий (мозг как центр сознания) и теорий (равновесие качеств в организме как основа здоровья), а также зарождением физиологии, эмбриологии, анатомии, диететики и ботаники.

РЕЛИГИЯ. В отличие от Пифагора, никто из известных нам пифагорейцев со сверхъестественным не связан. Хотя в пифагорейском сообществе были люди, верившие в чудеса Пифагора и метемпсихоз, ему не были свойственны основные черты религиозной секты: свои культы, божества, фиксированное учение и жизнеописание основателя. После смерти Пифагор, как и другие философы (Анаксагор), был героизирован, но этот культ был общеиталийским, а не пифагорейским. Поздние авторы приводят недостоверные, но вошедшие во все учебники сведения, которые приписывают пифагорейцам пятилетний обет молчания, тайные и устные доктрины, общность имущества, изгнание ослушников, беспрекословный авторитет Учителя, обычай учеников приписывать ему свои открытия и т.п. В надежных источниках этих и подобным им черт нет. Метемпсихоз, один из немногих общих элементов с орфизмом, был лишен в пифагореизме идеи наследственной вины и стремления вырваться из «мучительного круга» перевоплощений. Круговращение души по телам людей и животных воспринималось как часть естественного миропорядка; позже эта идея дала толчок философскому учению о «вечном возвращении». Известны запреты (частью связанные с метемпсихозом) на захоронение в шерстяной одежде, на отдельные виды мяса и рыбы и на бобы (последний имел и медицинский смысл). Из многих версий о вегетарианстве верна, вероятна, та, по которой души умерших не вселяются в тела жертвенных животных – это позволяло участвовать в обязательных для любого политика общественных трапезах. В кон. 5 в. софист Анахсимандр из Милета (младший) собрал в своем «Толковании пифагорейских символов» традиционные максимы («Что есть море? – Слезы Кроноса», «Что самое мудрое? – Число») и десятки примитивных табу (не говорить в темноте, не ходить по торным дорогам, не мочиться против солнца). В отличие от максим, подавляющее большинство табу с пифагореизмом никак не связано, а их выполнение нигде не засвидетельствовано. Традиция о «символах» была очень популярна и в конце античности привела к тому, что раннюю школу представляли разделенной на «математиков», занимавшихся философией и наукой, и «акусматиков», слепо следовавшим «символам» (их позднее название – акусмы). Пифагорейский образ жизни, одобрявшийся Платоном и описанный Аристоксеном, не имеет с этой картиной ничего общего.

Источники:

1. DK I;

2. Timpanaro Cardini M. (ed.). Pitagonci; Testimonianze e frammenti, fasc. I–III. Firenze, 1958–61;

3. Thesleff H. (ed.). The Pythagorean Texts of the Hellenistic Period. Äbo, 1965;

4. Фрагменты ранних греческих философов, издание подготовил А.В.Лебедев, ч. I. М., 1989.

Литература:

1. Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб., 1994;

2. Zeller E. Die Philosophie der Griechen, 6 Aufl., Bd. I. Lpz, 1919;

3. Delatte A. Études sur la littérature pythagoricienne. P., 1922;

4. Heath T.L. A History of Greek Mathematics, v. 1. Oxf., 1922;

5. Frank E. Plato und die sogenannten Pythagoreer. Halle, 1923;

6. Minor E. Pythagorean Politics in Practice and Theory. Baltimore, 1942;

7. Thesleff H. An Introduction to the Pythagorean Writings of the Hellenistic Period. Äbo, 1961;

8. Guthrie W.К.С. A History of Greek Philosophy, vol. 1. Cambr., 1962;

9. Fritz K. von. Pythagoreer, RE 24, 1963, col. 209–268;

10. Burkert W. Lore and Science in Ancient Pythagoreanism. Cambr. (Mass.), 1972;

11. Waerden B.L. van der. Die Pythagoreer. Z., 1979;

12. Kirk G., Raven J., Schofield M. The Presocratic Philosophers. Cambr., 1980.

Библиография:

1. Paquet L. (ed.). Les Présocratiques: Bibliographie analytique (1879–1980), vol. 1–2. P., 1988–89. См. также лит. к ст. Пифагор.

Л.Я.Жмудь

[Новая философская энциклопедия]

http://iphras.ru/elib/2049.html

НЕОПИФАГОРЕИЗМ – направление античной философии 1 в. до н.э.– 3 в. н.э., тесно связанное и переплетающееся со средним платонизмом (Евдор Александрийский, Трасилл, Плутарх Херонейский, Модерат, Никомах из Герасы, Теон из Смирны, Нумений и др.). Неопифагореизм вновь придал самостоятельное значение методам математического символизма и опирался в своих умозрениях на такие понятия, как единое – многое, монада – диада, тождество – различие, четное – нечетное, точка – линия – плоскость – тело и др., а также развивал в области этики идеалы аскетизма и очищения (катарсис) от тела. В отличие от среднего платонизма неопифагореизм считал первоначалом не ум (нус), но монаду–диаду, согласно изложению пифагорейского учения у Александра Полигистора (Diog. L. VIII 24–33) и Секста Эмпирика (Adv. Math. Χ 248–284). Выше монады–диады Евдор помещал Единое, которое Модерат, согласно изложению его концепции у неоплатоников, понимал как сверхбытийное начало; второе единое у Модерата – это область идей-парадигм, душа – третье единое, причастное первым двум. Видимо, эта концепция Модерата, инспирированная 2-м «Письмом» Платона, возникла в результате соединения идей «Парменида» с космогоническим мифом «Тимея». У Никомаха из Герасы первый бог (монада) предстает как демиург, рождающий диаду, и ум – принцип бытия и познания всех вещей. Нумений проводил различие между «отцом» (первый бог, он же ум) и «создателем» (второй бог) – двумя эпитетами единого демиурга у Платона в «Тимее». В дальнейшем неопифагореизм перестает быть самостоятельным течением философской мысли, хотя самый комплекс пифагореизма (математика, аскетика, катартика, «божественный» статус учителя – основателя школы, толкование избранного круга «священных» текстов) благодаря неопифагореизму усваивается неоплатонизмом.

Источники:

1. Vogel С.J. de. Greek philosophy. A collection of texts, vol. 3, 1959, p. 340–353.

Литература:

1. Dodds E.R. The Parmenides of Plato and the origin of the Neoplatonic «One». – «Classical Quarterly» 22, 1928, p. 129–43;

2. Idem. Numenius and Ammonius. – Les sources de Plotin, Dix Exposés et Discussions. Vandoeuvres–Gen., 1960, p. 1–33 (Entrétiens sur l’Antiquité Classique, V);

3. O’'Meara D. Pythagoras Revived. Mathematics and Philosophy in Late Antiquity. Oxf., 1989.

См. также лит. к статьям Средний платонизм, Модерат, Никомах, Нумений, Теон.

Ю.А.Шичалин