*802. Русские. Стереотипы поведения. Традиции. Ментальность.

[Даниил Дондурей]

https://www.vedomosti.ru/opinion/art...nnee-politikov
Статья опубликована в № 4091 от 08.06.2016 под заголовком: Культурология: Могущество смысловиков

Культуролог о том, кто и как воспроизводит коды национальной культуры
08.06.1600:36

Нет никакой конспирологии в том, что в сохранении фундаментального «положения вещей» участвуем мы все
Сафонов Геннадий / Photoxpress

Общепринято убеждение: все, что происходит в стране, зависит от типа действующего политического режима. Связано с его устройством, включая неофициальные конструкции, с персональными чертами и окружением лидера. С историческими традициями и социальным опытом нации. Успехи или провалы экономики, процедуры выборов, независимость судов, сила или слабость гражданского общества, наличие реальных свобод, способность государства ответить на вызовы глобализации – абсолютно все выводится из политических реалий. Более 86% руководителей крупнейших бизнес-структур России, опрошенных в августе 2015 г., отважились заявить о том, что главная причина нынешнего кризисного состояния – политические риски. Следует подчеркнуть: речь практически никогда не заходит о содержании той культурной модели существования, которая здесь, как и повсюду в мире, определяет все человеческие поступки. Ни один из высокопоставленных членов президиума президентского совета по экономике на недавнем его стратегическом заседании слов «культурные факторы роста» (тем более «культурные запреты») не произнес. Поскольку так не думает.

Мы редко всматриваемся в колоссальную работу тех, кто эти мировоззренческие, моральные, ментальные, социально-психологические паттерны мышления и поведения имплантирует в сознание (и подсознание) миллионов людей. В «Новой газете» как-то приводились подслушанные в магазине слова, сказанные одной женщиной другой: «Что эти европейцы творят с нами! Ты видела цены? Как им не стыдно!» В этих обыденных репликах не только объяснение принципов устройства современного мира, как его понимает большинство, но и свидетельство настоящего триумфа их нынешних поводырей по непростым обстоятельствам российской жизни.

Легче всего навесить такой сверхзначимой деятельности ярлык «все это следствие пропаганды». Назвал, как отсек, заклеймил, морально обесточил. Показал себе и единомышленникам, что продукт пресловутой пропаганды нельзя принимать в расчет, поскольку это грубая вербовка массового сознания политическими целями. Произнес «пропагандист» и тем самым не только отказался от изучения природы и способов форматирования убеждений людей. Но и – что важнее – оставил действующие культурные платформы неопознанными, а следовательно, неизменными.

Мы не хотим копаться в том, как возникают мотивы действий людей, пребывающих в пространстве не только русского языка, но явных и скрытых правил отечественной жизни. Хотя очевидно, что по каким-то неотвратимым причинам практически каждый человек здесь среди прочего следует тому, что:

– любое дело у нас нужно непременно довести до кризиса, не начинать его в положенный срок, но затем в последний момент в условиях аврала героически преодолевать созданные собственными руками трудности;

– по мере возможности не придавать значения неприглядным страницам национальной истории, рассматривать ее в основном как славную летопись знаменитых событий; помнить, досконально знать, гордиться войнами, в которых участвовала Россия, как преддверием Победы; поддерживать военный дух, следить за тем, чтобы масштаб соответствующих переживаний был больше объема размышлений о навыках и компетенциях мирной жизни; военно-патриотическое воспитание должно обязательно преобладать над мирно-патриотическим;

– по какому-то внутреннему, недекларируемому убеждению отторгать рыночные, чреватые несправедливостью и разного рода рисками отношения; относиться с подозрением к негосударственным формам собственности, частным инициативам, не стремиться идти навстречу изменениям;

– надежнее разделить представителей любых социальных сообществ всего на две группы – на «своих» и «чужих»; свои – это родственники, земляки, однокашники, друзья, проверенные знакомые, старые коллеги, они все партнеры родных неформальных отношений, а значит, им можно доверять, с ними сотрудничать (недоверие – главный бич российской экономики); а еще есть «чужие» – все остальные;

– нельзя забывать, что все иностранное, если это не инвестиции, туризм, еда и медпрепараты, потенциально враждебно для нас; что западные страны хотят лишить страну и людей права на уникальность через продвижение глубоко нам чуждых ценностей и нравственных убеждений.

Подобных негласных культурных предписаний – разрешений/запретов, объяснительных схем, коридоров мышления и оценок – великое множество. Тут и воспитание лояльности начальству, равнодушие, а по сути, отторжение конкуренции, множество видов имитации правильного поведения... Заметьте – все это напрямую касается не политики, а скорее реализации фундаментальных моделей успешной «жизни по-русски». Вопрос: кто и каким образом эту всепроникающую программирующую деятельность осуществляет? С какими ресурсами и последствиями? Не пресловутые же «пропагандисты» ответственны за национальную аутентичность, культурные архетипы, стереотипы и проч. Они только пользуются этой почвой для ведения очередных информационных войн. Так всегда поступают наемники.

Считается, что все культурные предрасположенности проникают в наше сознание вместе с исторической памятью, традициями, языком, вместе с воспроизводимостью испытаний – с самим воздухом национальной жизни. Это своего рода генетическая программа, данная нам для выживания здесь еще при рождении. И тем не менее позволю себе предположить, что у нее есть операторы, проводники, специальные службы. Их сотрудников – как анонимных, так и более или менее известных – позволю себе назвать (условно, конечно) смысловиками.

Крупнейшее, вездесущее и самое влиятельное производство современного мира – изготовление массовых, элитарных, групповых и индивидуальных представлений о происходящем – многократно усиливается сетевой природой этой деятельности. Тут в одних случаях есть, а в других нет жесткой организационной системы, штатного состава, закрепленных полномочий, процедур утверждения внедряемых идей. Нет субординации при их утверждении. Наряду с министрами и высшими чинами администрации, генеральными продюсерами телеканалов и знаменитыми ньюсмейкерами действует армия профессионалов «на местах»: ученые и прокуроры, журналисты и бизнес-аналитики, сценаристы сериалов и директора школ. Они делают свою работу как с ангажементом, так и без него. Предметы их оценок и суждений совсем не обязательно касаются каких-то глобальных тем. Они могут быть ожидаемыми, обыденными или причудливыми. Профессиональными или полулюбительскими. Прозорливыми, наивными или циничными. Но это всегда в конечном счете способствует созданию целостных «картин мира» у большинства граждан или сопровождает специальные усилия, предпринятые в этом направлении.

Негласные обязательства, конвенции и договоренности по сути своей всегда неповторимы, как любая коммуникация. Культурная настройка функционирует как кровеносная система, пронизывающая каждый миллиметр тела национальной жизни. Именно повсеместность, безостановочность и разрешение на творчество усиливают мощь и масштаб воздействия хорошо выполненной интерпретации происходящего. Нас постоянно адаптируют к тому, что должно или может быть публично высказано, что может произойти, а что – нет.

Нельзя, к примеру, даже ставить вопрос о том, почему у нас внедрена такая беспрецедентная по своим масштабам, трудозатратам и фальшивости отчетность. Этим день и ночь заняты все хозяйствующие субъекты, все врачи и учителя в стране. А еще десятки тысяч специально обученных людей контролируют качество отчетности. Почему реальная деятельность волнует государство куда меньше, чем ее положительный образ? И дело тут вовсе не в отслеживании воровства или обмана, а в выполнении важнейшего культурного предписания: притвориться осуществившим невозможное. Другой пример. Все знают, что законы в России применяются избирательно. Чиновничий класс, который эти законы придумывает и издает, подпадает под них только тогда, когда на это приходит специальная команда с самого верха.

Космос русской ментальности соединяет несоединяемое: способен быть беспредельно пластичным и одновременно сверхжестким. Сохраняет советский тип сознания и тут же прячет никогда не высказываемое убеждение, что подсознательно отторгаемые рыночные отношения в тяжелый момент обязательно прокормят страну без объявлений и здравиц. Проведут ее сквозь испытания и мертвечину, инспирированную государством. Культура в какой-то одной ситуации не допустит быстрого развития России, заморозит, обесточит опасные для себя убеждения, но в то же время в другой (в самый последний момент) найдет историческое «окно возможностей», чтобы опрокинуть любые авторитарные схемы, наполнить воздухом легкие национальной жизни. Мы это множество раз наблюдали.

Нет никакой конспирологии в том, что в сохранении фундаментального «положения вещей» практически участвуем мы все. Не важно, по профессиональным обязанностям, за деньги или по велению сердца. Воспроизводство каркаса русского мира идет не из желания угодить власти или упрочить свое карьерное или бизнес-положение. Мы действительно так в большинстве случаев думаем, так смотрим на мир, так переживаем происходящее. Не можем иначе еще и потому, что никогда не ставим задачи изменить этот такой знакомый и удобный способ опознания реальности.

Еще одно тоже нерефлексируемое подспорье деятельности смысловиков состоит в том, что ни технологии, ни эффективность, ни ошибки и даже неудачи их работы практически не исследуются. Либеральная интеллигенция никогда не признается в том, что ее отказ учитывать культурные основы российского быта есть надежный способ его самосохранения. Следует признать, что это самая влиятельная секретная служба. Аналитический опыт здесь не копится. При этом каждый человек прекрасно осведомлен, как следует вести себя «по понятиям», как пользоваться неформальными практиками или гигантскими ресурсами двоемыслия.

Смысловики в отличие от пропагандистов не получают специальных заданий по работе с массовым сознанием. Они просто живут в своей естественной среде, у себя дома. Делают то, что и всегда, – воспроизводят коды национальной культуры. Но именно это и есть их необъявляемые функции, можно сказать, миссия, которую они выполняют, перемещаясь в истории. Сохраняют сквозь все формы государственных перезагрузок (минимум пять только за последние 100 лет) родные протофеодальные матрицы. С их особым типом перемещения во времени: быстро вперед и сразу же – вспять. Именно они гаранты самого священного – усвоения гражданами российского «порядка вещей». Не случайно же он точнее всего предстает только в искусстве.

Вторая часть статьи. Первая опубликована 1.06.2016 под заголовком «Российская смысловая матрица»

Автор – главный редактор журнала «Искусство кино»

[Евгений Киселев]

http://echo.msk.ru/blog/kiselev/1782904-echo/
22:35 , 12 июня 2016

автор
журналист

Вместо предисловия

На днях в лондонском метро появилась реклама издательства «Пингвин» — одного из пяти самых крупных в мире англоязычных издательств — с цитатой (одни считают – грубо искаженной, по мне – так вполне корректно укороченной) из романа Ивана Тургенева «Отцы и дети», звучащая в книге из уст Базарова:

«Аристократизм, либерализм, прогресс, принципы Бесполезные слова! Русскому они не нужны».

На рекламных плакатах нет ни имени автора, ни названия, а лишь эмблема «Пингвина» и номер книги в каталоге новой серии из 20 произведений писателей-классиков, среди которых – четверо русских: Тургенев, Толстой, Горький и Булгаков, а также. Представители «Пингвина» объяснили, что таким образом хотели заинтриговать читателей и привлечь их внимание к новой серии. Однако многие российские блогеры устроили в соцсетях форменную истерику: мол, это сознательная акция по разжиганию антироссийских настроений в Великобритании.

В связи с этим, а также по случаю праздника Дня России, я тоже проникся государственническими национал-патриотическими чувствами и решил попробовать перо в жанре доноса -просигналить компетентным органам о существовании целой группы, возможно, организованной и действующей по предварительному сговору, писателей-вредителей. :

«Дорогие товарищи чекисты!

Доношу до вашего сведения, что не только писатель Тургенев Иван Сергеевич (большую часть жизни, между прочим, проживший в Германии и Франции), чьи безответственные высказывания используются в эти дни врагами России в виде возмутительных плакатов в метрополитене города Лондона (Великобритания), но и другие, с позволения сказать, «классики русской литературы» в действительности являются закоренелыми русофобами и ненавистниками Отечества.

Особенно, Нобелевские, мать их, лауреаты по литературе. Ну, Солженицын – ладно, этот хоть пытался под конец жизни немного исправиться. Шолохов – ну, про этого говорят, что он, может, свои сомнительные книжки не сам писал.
Но вот Бродский (обратите внимание: еврей, выехавший в 1972 году на ПМЖ в США) – этот точно махровый. Вы только почитайте:

Входит некто православный, говорит:
«Теперь я — главный.
У меня в душе Жар-птица и тоска по государю.
Скоро Игорь воротится насладиться Ярославной.
Дайте мне перекреститься, а не то — в лицо ударю.
Хуже порчи и лишая — мыслей западных зараза.
Пой, гармошка, заглушая саксофон — исчадье джаза».
И лобзают образа
с плачем жертвы обреза…

А про Пастернака и говорить нечего. Про него настоящий русский патриот, чекист Семичастный все сказал: «Свинья никогда не гадит там, где кушает, никогда не гадит там, где спит. Поэтому, если сравнить Пастернака со свиньей, то свинья не сделает того, что он сделал».

Или вот Бунин. Говорят, чуть не лучший из всех русских писателей-классиков, незаслуженно недооцененный. Ага, как же! На самом деле — вражина недобитая. Какую пакость в свое время написал, «Окаянные дни»! Там на каждой странице — сплошная русофобия. Ну хорошо, говорят, это Бунин сгоряча написал, озлобился от переживаний и невзгод в годы гражданской войны.
Но вот вам цитата из повести «Деревня», которую Бунин задолго до гражданской войны настрочил, когда как сыр в масле катался. Глядите, как один из героев этой повести Кузьма Красов (тоже, между прочим, русофоб законченный) своему брату Тихону концептуальную, между прочим, вещь говорит про Россию:

Историю почитаешь — волосы дыбом станут: брат на брата, сват на свата, сын на отца, вероломство да убийство, убийство да вероломство… Былины — тоже одно удовольствие: «распорол ему груди белые», «выпускал черева на землю»... Илья, так тот своей собственной родной дочери «ступил на леву ногу и подернул за праву ногу»... А песни? Все одно, все одно: мачеха — «лихая да алчная», свекор — «лютый да придирчивый», «сидит на палате, ровно кобель на канате», свекровь опять-таки «лютая», «сидит па печи, ровно сука на цепи», золовки — непременно «псовки да кляузницы», деверья — «злые насмешники», муж — «либо дурак, либо пьяница», ему «свекор-батюшка вялит жану больней бить, шкуру до пят спустить», а невестушка этому самому батюшке «полы мыла — во щи вылила, порог скребла — пирог спекла», к муженьку же обращается с такой речью: «Встань, постылый, пробудися, вот тебе помои — умойся, вот тебе онучи — утрися, вот тебе обрывок — удавися»... А прибаутки наши, Тихон Ильич! Можно ли выдумать грязней и похабнее! А пословицы! «За битого двух небитых дают»... «Простота хуже воровства»...

Или взять Булгакова — это каким же русофобом надо быть, чтобы простого русского трудящего человека собачьим отродьем изобразить?!

Впрочем, этому Булгаков у Льва Толстого научился. Этот помещик, юродствующий во Христе (правильно товарищ Ленин, основатель наших доблестных органов государственной безопасности, его так назвал!) самым первым русских людей, да не просто русских людей – защитников отчества! — собаками назвал. Вы только посмотрите, что этот писака, отлученный, кстати, совершенно справедливо от нашей русской православной церкви, написал в мерзкой своей русофобской книжонке «Хаджи-Мурат»:

Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О ненависти к русским никто и не говорил. Чувство, которое испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее ненависти. Это была не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.

Тут бы я еще глубже копнул: а не состоял ли этот бумагомарака в преступном сговоре с чеченскими сепаратистами? Ну и что, что давно умер? Поручите Рамзану Ахматовичу разобраться – у него и мертвый заговорит.

А Некрасов — каков негодяй?

Наконец из Кенигсберга
Я приблизился к стране,
Где не любят Гуттенберга
И находят вкус в г… не.
Выпил русского настою,
Услыхал «е…ну мать»,
И пошли передо мною
Рожи русские плясать.

Тут тоже надо бы разобраться: а не содержится ли в этих, с позволения сказать, виршах еще и скрытый призыв к отделению Калининградской области от России?

А уж раз зашла речь о поэтах… Пушкин вот, который «наше все»?! Вот уж кто закоренелый русофоб! И не только. Вот, полюбуйтесь:

Мы добрых граждан позабавим
И у позорного столпа
Кишкой последнего попа
Последнего царя удавим.

Это же прямая угроза совершением террористических актов! Ну и что, что двести лет назад написано? Все равно надо, чтобы следственный комитет разобрался. Или ФСБ. Ну и что, что Пушкина почти сто семьдесят лет нет на свете? Магнитский тоже умер, а его все равно судили. Чем Пушкин лучше – или хуже?
А он, между прочим, антироссийские настроения еще и на гендерной почве разжигал. Вот, полюбуйтесь:

Люблю их ножки; только вряд
Найдете вы в России целой
Три пары стройных женских ног.

Я считаю, что за оскорбление русских женщин этого эфиопа надо запретить к ядреней фене. Вместе со всеми прочими писателями и поэтами-русофобами.

Поручить разработку соответствующего закона настоящим русским женщинам Яровой и Мизулиной. Эти – справятся. Эти — сугубые. Коня на скаку остановят, в горящую избу войдут, если надо что-то запретить. И обоснуют все юридически – комар носа не подточит.

Да, и памятник этому клеветнику России на Тверской продолжает стоять только по преступному недосмотру московский властей. Куда смотрит оленевод? Снести на фиг, и плиткой это место закатать. А еще лучше — поставить там другую скульптуру: «Директор Департамента информации и печати МИД России Мария Захарова танцует «Калинку». Чтобы всем было видно: тема женских ног в России закрыта.
И на всякий случай разорвать дипломатические отношения с Эфиопией.

Доброжелатель.

P.S. В следующий раз напишу на Лермонтова, Салтыкова-Щедрина, Лескова, Достоевского, Чехова, Есенина и Горького. Все, как один, русофобы, враги народа, литературные власовцы — у меня на каждого цитата имеется»

Вместо послесловия (в текст доноса не входит!)
«Антирусский заговор, безусловно, существует – написал как-то Виктор Пелевин. — Проблема только в том, что в нем участвует все взрослое население России».

Это я к тому, что авторы рекламных щитов в лондонском метро едва ли ставили своей целью разжечь антироссийские настроения в Великобритании. Они просто загадали своей «целевой аудитории» загадку: интересно, кто и в каком произведении так метко про русских высказался?

При этом рекламщики, конечно, сознательно или бессознательно апеллировали к тому образу, который с неизбежностью возник в последние годы в сознании этой самой «целевой аудитории» — британских интеллектуалов, интересующихся изданиями классиков – после Крыма, Донбасса, малайского «Боинга», убийства Немцова, вскрывшейся спецоперации по подмене антидопинговых проб мочи во время олимпиады в Сочи, наглого вранья высокопоставленных российских официальных лиц по всем мыслимым и немыслимым поводам, бряцания оружием вдоль границ Латвии, Литвы и Эстонии, ролдугинских офшорных виолончелей и всего такого прочего.
Кто в этом виноват? Не пресловутые ли 86 процентов? Как писал еще один закоренелый «русофоб», на зеркало неча пенять, коли рожа крива.

[Андрей Архангельский]

http://carnegie.ru/commentary/2016/07/05/ru-63999/j2r4
05.07.2016

Российская идеология

Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Давать этическую оценку теперь не блажь, а необходимость. И хотя нынешняя ситуация в России все больше напоминает моральную катастрофу, одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного

В России любят искать универсальные ответы, но подозрительно игнорируют универсальные понятия. К их числу относится и этика – слово, которое у нас почти не звучит; вместо него в ходу скороговорка «морально-этические нормы», которая скорее усыпляет голос совести. Между тем этика – центральное понятие любого общества.

В предыдущем обществе, советском, была классическая авторитарная этика: высшей ценностью и целью объявляется не человек, а внешнее по отношению к нему; человек лишь средство достижения цели. Впрочем, при известном вегетарианстве позднего СССР гуманистические ценности существовали на уровне деклараций (например, борьба за мир), могли закладываться внутри семьи, формироваться с помощью культуры (культ литературы в России именно оттого, что она отсылала к универсальным ценностям).

Но как только ты выходил за пределы «комнаты» – той самой, из которой Бродский не советовал выходить, – ты сталкивался с другой этикой, авторитарной. Она учила не столько жить, сколько умирать. Это был ее центральный, сущностный момент: лучше смерть в бою, чем в собственной постели. «Встретить я хочу мой смертный час так, как встретил смерть товарищ Нетте» (Маяковский). Отголоски этого постулата слышатся даже в произведениях, далеких от соцреализма: у Высоцкого («так лучше, чем от водки и от простуд»); или в иронической форме у Башлачева («Хочу с гранатой прыгнуть под колеса, но знамя части проглотить успеть. Потом молчать на пытках и допросах, а перед смертью – про Катюшу спеть»). Жертва собой – экзистенциальный, индивидуальный акт, вынуждаемый крайними обстоятельствами, превращается в коллективную обязанность. Именно эта установка аукается сегодня в подсознательном, абсурдном, казалось бы, «желании катастрофы» у миллионов – этому их учила авторитарная этика: жить ради того, чтобы умереть правильно.

В 1991 году авторитарная этика рухнула – вместе со страной. Считалось, что замена этики авторитарной на гуманистическую (ориентированную на человека, его жизнь, свободу и интересы) произойдет сама собой. Это главное заблуждение 1990-х – уверенность и Гайдара, и Ельцина, что капитализм все расставит на свои места. Но капитализм – лишь инструмент. Он не может порождать этические нормы. В этой связи важно напомнить о статье Дмитрия Фурмана «Перевернутый истмат». Автор писал о том, что сложившийся капитализм западного типа был результатом протестантской этики. У нас получилось наоборот: капитализм наступил при отсутствии какой-либо этической базы. Фурман в итоге оказался прав: безудержное потребление 2000-х, массовое пользование благами капитализма никак не повлияло ни на этику, ни на массовое сознание в постсоветской России – они остаются, по сути, советскими, независимо от уровня доходов. Парадокс 1990-х: на месте прежней, авторитарной этики не возникло вообще ничего. Там оказалось буквально пустое место.

Этики переходного типа

Все, что появилось на месте прежней этики в 1990-е, можно назвать защитной реакцией общественного организма на травму – попыткой найти опору в архаичных моделях. Таким ситуативным амортизатором стала криминальная этика, а также этика региональная (абсолютизация малой родины, своего района, города, области), которая позднее трансформировалась в национализм. Все эти этики, заметим, объединяет негативность как генеральный принцип: неприятие чужих важнее любви к своим.

Были, конечно, и позитивные результаты, формировались новые профессиональные этики – научная, менеджерская, врачебная, журналистская; сложилось даже подобие сетевой этики. Но локальные этики не могут привести к качественным изменениям общественной среды. Есть и еще одна проблема: этику гуманистическую нельзя навязать в отличие от авторитарной; она может родиться только в обсуждении. Государство может дать толчок этому обсуждению, но для этого нужна политическая воля, чтобы общество могло максимально гласно и широко обсуждать: что такое хорошо и что такое плохо; ради чего мы живем; какая у нас цель? Такого желания не было, не было даже понимания, что это обсуждение необходимо.

Ближе всех к решению проблемы этики была в начале 1990-х церковь, которая оставалась на тогда единственным носителем неавторитарной этики. «Ваша любимая книга? – Библия». Был такой штамп в интервью 1990-х. Но церковь вела себя так, словно 70 лет советской власти были черной дырой и для восстановления светской и религиозной морали обществу нужно попросту вернуться в ситуацию до 1917 года. Это была утопия. Вместо того чтобы учитывать трагический опыт авторитарного человека ХХ века (а другого опыта у третьего-четвертого поколения советских людей попросту уже не могло быть), а также общемировой процесс секуляризации, церковь их игнорировала. В результате заповеди стали существовать отдельно, а жизнь – отдельно (в точности повторяя ситуацию советского двоемыслия). Мораль по воскресеньям, во время службы, а в остальные дни – реальная жизнь.

Между тем церковь могла стать главным посредником между человеком и новой этикой, для этого следовало бы поступиться догматизмом – ради человека; перевести заповеди на светский язык, увязав их с новыми вызовами современности. Философ Поль Рикёр, размышляя о новой этике, предлагал церкви и атеистам «двигаться друг к другу одновременно», идя на взаимные уступки. У нас этого взаимного движения не получилось. Хотя церковь должна была бы поставить важнейшие на тот момент этические вопросы: как совмещаются спекуляция и совесть; получение выгоды и сострадание, капитализм и человечность.

Итак, этическая проблема не была решена. И на месте этики возник эрзац.

Антиэтика, отрицательная этика

Наш ценностный кризис 1990-х еще и совпал по времени с общеевропейским кризисом гуманистических ценностей, но они имели разную природу. Этический кризис на Западе вовсе не означал отказа от этики; напротив, он предполагал ее усложнение и переосмысление. Если мы вспомним сериалы недавнего времени – «Карточный домик» или «Игру престолов», – все они ставят во главу этические вопросы. Голливуд сегодня есть сплошное размышление о морали, своим пафосом он напоминает перестроечное кино. У нас же постмодернизм был понят, напротив, как конец этики, как сознательный отказ от гуманизма – даже в культурной среде. Это привело к появлению своеобразного Голема – Антиэтики, также возведенной в абсолют (точнее, в анти-Абсолют). «Весь мир плох, я тоже плохой, и я горжусь этим». В монологах сегодняшних пропагандистов сквозит именно этот нигилизм 1990-х, радостное отрицание всего святого; их нынешняя охранительная риторика – своеобразное самонаказание за грехи молодости.

Один из подвидов антиэтики – этика-Сталин. Когда люди употребляют привычный оборот «надо их (любых оппонентов) поставить к стенке», эти люди вовсе не сталинисты. Они повторяют «при Сталине был порядок», потому что у них самих в голове беспорядок. Когда они говорят «Сталин бы разобрался», они говорят это потому, что никаких других способов разобраться не знают. Это и есть отголосок авторитарной этики, замены которой не появилось. С этикой-Сталин граничит этика-война: она не строит планов на будущее, порождая тот самый катастрофический тип сознания, который считает войну очищением. Сегодняшнее возвращение к военной этике (мы/они, враги/друзья) не столько проявление агрессии, сколько неуверенности – подсознательная попытка найти какую-то опору.

Вызревавшая поначалу как род интеллектуальной игры, антиэтика к середине 2000-х приобрела вид почти официальной государственной доктрины – отрицательной этики («мы ничем не лучше, но и не хуже других; все в мире ведут себя одинаково плохо»). Причем эта этика никогда не артикулируется, не обсуждается. Важно понимать, что это уже не советская этика (которая не могла усомниться в том, что наш мир лучший из миров). Она буквально никакая, она не содержит ничего позитивного, она строится только на отрицании чужих ценностей. Эта фундаментальная негативность базируется на следующем представлении: человек не способен самостоятельно принять решение, что хорошо, а что плохо, потому что не обладает всей полнотой информации. Такой полнотой обладает только государство; следовательно, только оно вправе давать окончательную оценку.

Впрочем, скажет вам доверительно представитель такого мировоззрения, «все в мире относительно, старичок; никакой границы между добром и злом нет, просто об этом не принято говорить». И в конечном счете всё – игра слов и тлен. В основе этого представления лежит принципиальное неверие в человека, в его природу. В сущности, они инвалиды духа, лишены элементарного этического инстинкта, не способны принять решения о себе. Но эта размытая норма как раз и внушается другим в качестве нормы. Одна из самых популярных тем массового искусства – трансформация интеллигента в предателя, в убийцу, в бандита (сериалы «Апостол», «Пепел», «Ленинград 46», фильм «Батальон»). Внушается мысль, что никаких порядочных людей не существует, все одинаково плохи (это и классическая установка спецслужб, которые работают с худшим в человеке, а не с лучшим).

Отказ от этики в качестве оценочного критерия решает проблему с оценкой прошлого. Как только мы перестаем давать этическую оценку репрессиям, социальным экспериментам и миллионам их жертв, политическим действиям – любое прошлое превращается в механическое движение к нынешнему величию. Жертвы и палачи уравнены в правах: все это было в итоге ради того же величия. «Он [Сталин], конечно, в какой-то мере устроил небольшой геноцидик, но, с другой стороны, он очень сильно поднял экономику», – это высказывание (опрос среди студентов, проведенный лабораторией политических исследований НИУ ВШЭ) стало возможным именно благодаря исключению этики из системы оценок. В этой системе преступления оказываются уравнены с индустриализацией. Лишенный этической оценки, сталинизм превращается в нормальное дело. Размытость этики используется для того, чтобы уходить от принципиальных ответов. Попутно нам внушают – исподволь, конечно, – что политика никогда не бывает чистым делом, без щепок в этом деле не обойдешься.

Наконец, в последние два года, после 2014-го, появился этический реверс – гибрид авторитарной этики и отрицательной. Когда удобно, работает советская этика (мы всегда правы), а когда нужно – включается отрицательная (все одинаково плохи). Отсюда эта двойственность, вечное мигание и переключение, от которого рябит в мозгах. Если свести к силлогизму, получится: «мы всегда правы, потому что все остальные врут». Пытаясь нащупать в этой этике хотя бы какие-то основания, упираешься в пустоту, в ничто. Единственный ответ на вопрос, как это уживается в одной голове, такой: это следствие нерешенного вопроса об этике.

В популярном фильме Никиты Михалкова «Сибирский цирюльник» звучала известная русская загадка – про дырку от бублика. Это на самом деле история про этику в постсоветской России. Важнейшая проблема, без решения которой невозможно двигаться дальше, загнана вглубь, усыплена, вытеснена в подсознание. Но нерешенная проблема все время напоминает о себе – именно своей травмирующей пустотой, – принимая чудовищные и абсурдные, все новые и новые формы неприятия: мигрантов, либералов, геев, Украины, США, Запада, мира. Немотивированная агрессия, желание наказать, проучить мир и, в конце концов, просто его побить (как на Евро-2016) – следствие нерешенного вопроса об этике. Воинственная пропаганда, отрицание гуманистических ценностей – это на самом деле непрекращающийся вопль коллективной души, жаждущей решения о добре и зле. Это свидетельство зияющей пустоты, огромной дыры на месте этики.

Новая этика. Язык и диалог

«Главный вопрос этики – хорошо ли сыру в пакетике?» – острят российские интеллектуалы. Решение этого вопроса с помощью ницшеанской формулы по ту сторону – то есть за пределами как авторитарной, так и гуманистической этики, – на самом деле попытка укрыться от решения за очередным интеллектуальным бахвальством. Подобные иллюзии рассеиваются, как правило, с первым ударом штурмовика в вашу дверь. Прежде чем высмеивать или отрицать буржуазную этику, нужно вообще-то ее создать. Прежде чем критиковать общество потребления, его нужно иметь.

Это еще один парадокс постсоветской жизни: можно ли перейти в ХХI век, не выучив основных уроков ХХ века? Не пережив опыта экзистенциализма, психоанализа, не осознав нового одиночества человека, его заброшенности в мир – можно ли садиться за руль современности?

Автор осознает всю беспомощность попытки в двух абзацах сформулировать современные теории этики, но суть – очень грубо – можно свести к следующему: гуманистическая этика теперь понимается как инструмент, а не как постулат. Этика – это прежде всего диалог, коммуникация (заметим, что основной удар в последние годы был нанесен пропагандой именно по этим важнейшим понятием этики). Поль Рикёр пишет, что в постиндустриальном обществе этика «смягчилась»; она теперь не требует, а лишь вступает в разговор. Она теперь не судья, а собеседник. Этика понимается «как реализация желания быть» (П. Рикёр. «Конфликт интерпретаций»).

Современная гуманистическая этика почти ничего не требует – это раздражает консерваторов-моралистов; но именно такая максимальная широта и открытость гарантирует ее жизнеспособность.

Этика собирается в словах, формируется под влиянием языка. Кирилл Мартынов пишет о том, что, например, отношение к геям в России меняется под влиянием языка: употребление нейтрального выражения «ЛГБТ-сообщество» взамен предыдущих репрессивных словесных конструкций смягчает даже негативную риторику.

Можно сказать, что гуманистическая этика начинается с самой постановки вопроса об этике. Это в большинстве случаев даже не решение о добре и зле (интерпретация обычно затруднена), но попытка начать диалог. Именно диалог, а не вколачивание, не закрепление этических норм законодательно. Вечная болезнь новой России – юридизм, попытка решить моральные конфликты с помощью запретов и ограничений. Но морали нельзя научить, ей можно только научиться. Любой юридический контроль за сферой этики оборачивается крахом и порождает законодательное безумие. Зато гуманистическая этика экономит массу сил государства: чтобы сказать нельзя, этике не нужен гигантский аппарат принуждения.

Новая этика должна ответить на важнейшие вопросы постсоветского общества, в первую очередь о мире как главной ценности. Утвердить мирную этику – в противовес милитаристской. Этику, которая имела бы высшей целью жизнь человека, а не его смерть. Новая этика предполагает проговаривание проблемы, в том числе и насилия. За сознательным приятием черных страниц прошлого должно последовать примирение и прощение, – но именно сознательное примирение, сознательное решение простить друг друга и забыть прошлые обиды, а не механическое примирение белой империи и красной, как сейчас.

Необходимо решить, главная угроза внутри нас или снаружи? Принять необходимость работать, в первую очередь со злом в себе, а не в других.

Переосмысление отношения к деньгам, богатству, труду. Разговор о деньгах в современном российском обществе – главное табу. Размышление о богатстве и бедности возможно только в виде насмешки нам ними. Это не решение проблемы, а попытка укрыться от ее решения; опять же, вопрос отношения к богатству и бедности решается только в рамках этики. У нас торговля до сих пор полуофициально считается аморальным занятием. Есть ли в современном обществе что-то выше выгоды? Выше денег? Дар – отвечает тот же Рикёр; бесплатное, принципиально невыгодное деяние становится свидетельством в пользу морали; дар играет роль амортизатора, регулятора капитализма. И способствует восстановлению доверия, без которого не построить капитализм.

Несмотря на возрождающееся славословие по поводу человека труда, само понятие «труд» нуждается сегодня в переосмыслении – с точки зрения этики; должна ли работа приносить удовольствие? Что считать работой? Должен ли труд быть творческим? И возможно ли просто делать свою работу, не задумываясь о моральных последствиях, как в случае, например, с пропагандистскими медиа?

Российская власть давно заигрывает с советской риторикой, это опасная игра. Риторический антилиберализм перерастает уже в откровенное отрицание капитализма. Потакая массам, власть попадает в ловушку: сегодня приходится уже оправдывать само право на капитализм. Нужно не отрицать капитализм, а объяснять, как им пользоваться; бороться за его гуманизацию, а не заниматься его дискредитаций с помощью искусственных формул.

Происходящее сегодня в России все чаще заставляет делать именно моральный выбор. Обладал ли кто сотой долей сегодняшней серьезности по отношению к политике еще пять, десять лет назад? Приходило ли нам в голову «бороться за мир»? Относились ли мы всерьез к тому, как и что говорится по радио, по телевизору? Давать этическую оценку происходящему в России – сегодня не блажь, а необходимость. Происходящее сейчас можно в целом назвать моральной катастрофой. Но одновременно зарождается и новая этика – по принципу от обратного. Правда, это по-прежнему очень локально и чаще в виде отрицания («не врать, не воровать»).

Случившееся благодаря пропаганде массовое расчеловечивание – трагический урок современности, но он необходим, чтобы понять, что происходит в головах, какое там количество предрассудков и фобий, разрушения и ненависти – прежде всего к самим себе. Теперь мы знаем и масштабы, и причины: отсутствие внятного, артикулированного объяснения – для чего мы живем, чего хотим? Все это должно вызывать одну реакцию: страстное желание помочь этим людям, потому что от непонимания страдают в первую очередь они сами.

Можно согласиться с Даниилом Дондуреем, который пишет, что «…смена способа хозяйствования сама по себе – без перекодирования его культурной платформы – в массовом сознании обречена». Но культура сама по себе не способна решить эти вопросы, в чем мы уже не раз убедились: без этики она становится такой же служанкой идеологии. Без решения проблемы этики невозможно двигаться дальше. Без новых ценностей, соответствующих обществу потребления, капитализм не будет работать. Все попытки решить проблему инструментально, уповая на законы рынка, обречены. Без нового человека, а стало быть, и новой этики невозможно построить ни общество, ни экономику: они не работают без решения человека быть.

[Максим Калашников]

Паша Ахметов тут привел статистику: за петицию о роспуске сборной по футболу в рекордные сроки проголосовало 700 тысяч душ, под петицией об освобождении Кунгурова – 3 тысячи. Вы по-прежнему будете считать расеяян народом, а не стадным населением?
Умственный уровень авторов петиции: требуя распустить сборную из высокооплачиваемых дебилов-пинателей мяча, они требуют сэкономленные деньги пустить не на передовую прикладную науку, не на станции юношеского научно-технического творчества, не на новые заводы и не на образование, а на то, чтобы строить новые футбольные поля и учить орду новых пинателей мяча. Футбол стал религией быдла.
Могу побиться об заклад: если на месте петиции о свободе для Кунгурова стояли бы петиции о выходе из ВТО, о смещении Набиуллиной или о создании суверенного Госбанка, то соотношение подписей было б таким же. Толпы двуногих, тупых жвачных считают пинание мяча намного более важным, нежели то, что впрямую касается их жизни, из будущего, их благосостояния, судьбы их детей. Теперь вы видите, что они вполне заслуживают той власти, что господствует сейчас. Она будет иметь это стадо сзаду и спереду – и стадо все равно будет покорным. Это – уже бывшие русские, надломленные и дебильные расеяне. Они похожи на тормансиан из «Часа быка» Ефремова: психически неустойчивые, эгоистичные и глупые особи. Современная городская чернь, чандала, сброшенная на интеллектуальный уровень низов Средневековья. Эта чандала даже элементарных причинно-следственных связей выстроить не может. Погибать за нее? Увольте. Я дерусь за свою страну и знаю, что эти бывшие русские – всего лишь влажная глина в руках любого, кто правит РФ.
Эту серую и аморфную глину можно постепенно высушить и превратить в пыль, ва труху, которую развеет беспощадный Ветер Истории. Этим и занята нынешняя «элита», помыкающая десятками миллионов стадных.
Но можно вылепить из глины нечто прекрасное и обжечь, закалить в огне. И тогда возникнет новая нация. «Огнем» послужит созидательный труд в новой индустриализации, осмысленная и творческая работа, хорошее образование, научно-технические знания, занятие предпринимательством и бизнесом, бригадный подряд на производстве, уплата налогов лично (а не работодателем), местное самоуправление, владение собственными домами. Тогда и возникнет сверхновый русский: умный, деловитый, понимающий, что к чему, требовательный к государству, коему он сам платит налоги. Тогда из тупого футбольно-зрелищного быдла мы и получим настоящих русских граждан. Превратим дебильный электорат в настоящих людей.
Сами нынешние расеяне такими стать не смогут. Им нужен Демиург, Бог-Властитель с командой ему подобных идеалистов-фанатиков.
Но не обольщайтесь насчет нынешнего стада «постсовков». Эти инфантилы по развитию своему сброшены на уровень малых детей или интеллектуально ущербных. Понадобится два-три поколения напряженной работы нас, «исторических гончаров», чтобы сделать их Народом, обладающим солидарностью и активностью. Только усилием извне стада можно чего-то добиться.
Ну, а пока пускай электорат хлебнет лиха полной мерой, стадом бредя за легковесными кумирами. Ибо кумиры ведут леммингов в ад. Идите же! Вам все равно ничего не объяснишь. 18 лет я потратил на написание умных книг, пробуя все объяснить и научить своих сограждан думать. Увы, мне этого не удалось. Стадо по-прежнему обманывают элементарными трюками, год от года оно становится все глупее и глупее. Говорил и говорю: имея право голоса, эти бараны сами проголосуют за своих волков и резателей, блок клептократов и слабоумным - вот он, во всей красе.
Потому мы займемся Делом, бизнесом – и подготовкой к Дням После…

[Игорь Буккер]

http://www.pravda.ru/culture/cultura...12936-vodka-0/
14 фев 2007 в 20:48

Культура » История культуры » Находки и открытия
Перов В. Г. Последний кабак у заставы

Считается, что главная беда россиян в пристрастии к хмельному зелью, от которого пострадало немало народа. Если отрешиться от обывательской точки зрения и политически конъюнктурной, то серьезные исследования никоим образом не подтверждают устоявшийся взгляд на проблему.

Прежде всего, убеждение, что Россия – наиболее пьющее государство в мире, свойственно иностранцам. Каждое поколение наших европейских соседей оставило по этому поводу достаточно злых, но и недобросовестных строк. Свидетельства секретаря голштинского посольства Адама Олеария, знавшего русский язык, и замечания маркиза Астольфа де Кюстина, не говорившего на нем, удивительным образом совпадают. Хотя первый писал свои записки в 30-е годы 17 века, а француз ровно два столетия спустя.

Отрицать пьянство среди русских также бессмысленно, как и не замечать его у других народов. Добрую старую Англию нельзя себе представить без кружки эля. В 18 веке производство джина там возросло настолько, что его употребление стало национальным бедствием. В России считали пьяницами соседей – поляков и немцев. В одном немецком сочинении 18 столетия признавалось – пьянство присуще многим народам, но с особенным увлечением им предаются немцы. В то же время у немцев была поговорка «пьян как швед». А вот скандинавы пальму первенства по части пристрастия к зелью отдавали все-таки опять… нам.

Стереотип «русского пьянства» имел под собой некоторые основания, считают авторы фундаментального труда о «Повседневной жизни русского кабака от Ивана Грозного до Бориса Ельцина» Игорь Курукин и Елена Никулина. «Закрытость» русского общества, необычное могущество царской власти, постоянные войны с соседними Польшей и Швецией не вызывали симпатий к России, - пишут авторы, - особенно в то время, когда нараставшая отсталость страны способствовала территориальным претензиям со стороны соседей и экономической экспансии передовых европейских держав».

Наряду с немногими русскими словами, слово «водка» обогатила словарный запас не одного европейского народа. Иностранцев удивляло не столько само пьянство, сколько стремление к выпивке как условию нормальных человеческих отношений. В книге современного исследователя Касьяновой, посвященной изучению русского национального характера, говорится, что для русского этнического типа личности характерна повышенная эмоциональность и трудная «переключаемость» с одного вида деятельности на другой. На самом деле причин множество и все их нужно рассматривать в совокупности.

Какова же была питейная традиция на Руси? Если взглянуть на времена царя Гороха, оказывается, с виноградным вином наши предки познакомились во времена князя Олега. «Мстивший неразумным хазарам», он не только прибил свой щит на воротах Царьграда, но и взял в качестве выкупа при осаде этого города в 911 году «золото, и паволокы, и овощи, и вина». Возможно, первым виноградным вином, которое попробовали русичи, была мальвазия, которую делали из винограда, росшего на Крите, Кипре, Самосее и других островах Эгейского моря и на Пелопоннесе.

На тризнах, братчинах и почестных пирах былинных времен не только мед и пиво пили, но и сводили между собой счеты. Так, рязанский князь Глеб перебил собравшихся у него в гостях своих родственников. Случались и отравления. Не все такие случаи стали достоянием летописей.

Как осуществлялась продажа спиртного тогда – сказать трудно. У славян издавна существовала корчма – постоялый двор и трактир. Впервые такое заведение на Руси упоминается в грамоте 1359 года, но это не означает, что они не существовали ранее. Содержатели таких мест были людьми состоятельными, но профессия характеризовалась нелестно: «или блудник, или резоимец, или грабитель, или корчмит».

А вот среди христианских святых известен мученик Феодот Корчемник, живший в IV веке. Будучи сыном христианских родителей, он был алчен и открыл корчму, как сказано в его житии, «дом пагубный». Но потом исправился, стал в своей корчме поить и кормит всех страждущих и погиб от рук гонителей Христа.

С осуждением пьянства выступали не только церковники, но и законники. По церковному праву жена пьяницы получала редкую возможность развода, если ее муж пропивал добро. По положениям Русской Правды XI-XII веков купца, погубившего в пьянстве чужое добро, разрешали даже продать в рабство. А боярину-вотчиннику запрещалось в пьяном виде бить своих крепостных – «закупов». Хотя трудно сказать, как это дело обстояло в действительности.

С 15 века в Московию привозят «фряжские» напитки – виноградные вина из Европы. Сначала красное бургундское
Найдены истоки русского пьянства
вино «романею», потом французский «мушкатель» и немецкое «ренское» из мозельских виноградников. Дружба с ганзейскими городами позволяла жителям Пскова и Новгорода пить немецкое пиво еще в 16 веке. Приобретали его в том числе и за русский мед, а позже и за хмель. Для приготовления браги или пива в домашних условиях распаривали или высушивали зерна ржи, ячменя, пшена или овса, подмешивали солод и отруби, мололи, заливали водой, заквашивали дрожжами без или с хмелем, потом варили.

Появление кабака на Руси многие историки связывают с деятельностью Ивана Грозного. Впервые такое название встречается в документе 1563 года. И уже к концу века становится традиционным названием казенного питейного дома. Владельцами кабаков являлись и знаменитый нижегородский мещанин Козьма Минин и его сподвижник воевода Дмитрий Пожарский.

Примерно к тем годам восходит и поныне сохранившийся обычай пить до дна, так как недопитое спиртное означало «оставленное» в чаше недоброжелательство. Официальное признание термина «водка» произошло в 1751 году. Тогда вышел указ о том, «кому дозволено иметь кубы для двоения водок».

Петру Великому мы обязаны появлением «адмиралтейского часа» - флотского полдня. У него был обычай – после трудов, в 11 часов пить водку со своими сотрудниками. Как прагматик, первый российский император в 1724 году выделил 400 рублей для угощения посетителей в первом русском музее – Кунсткамере. В 1717 г. во время визита во Францию регент герцог Филипп Орлеанский угостил Петра I шампанским. «Петр Алексеев» столь слабый напиток не оценил.

В рацион петровского солдата на походе и во время боевых действий входили ежедневная порция вина и два гарнца (около 4 литров) пива. По морскому уставу 1720 года каждому матросу полагалось по 4 чарки водки в неделю. С 1761 г. порция стала ежедневной. Во второй половине 18 века стал известен знаменитый «Ерофеич» - горькая настойка смеси мяты, аниса, кардамона, зверобоя, тимьяна, майорана, тысячелистника, донника, полыни и померанцевых корочек. По преданию, этим напитком с добавлением женьшеня цирюльник Ерофеич, побывавший в составе русской миссии в Пекине и знакомый с тибетской медициной, вылечил от тяжелого недуга графа Орлова.

В 1790 г. в Петербурге издали перевод книги известного естествоиспытателя Карла Линнея «Водка в руках философа, врача и простолюдина». Вопреки распространенной в то время точке зрения о медицинской пользе алкоголя, ученый предупреждал, что пьянству сопутствуют различные болезни.

Лучшим столичным рестораном на рубеже 19-го века считался Very. Петербургские офицеры имели привычку «каждым утром у Very в долг осушать бутылки три». После 1814 г. Николь-Барб Понсардэн, известная как вдова Клико, отправила в Россию торговое судно «Добрые намерения» с 12 180 бутылками шампанского. Победителям Наполеона шипучка пришлась по вкусу. Император Александр II предпочитал пить из хрустальных бокалов шампанское – Редерер. Фирма выпустила шампанское «Хрустальное» (до сих пор гордость фирмы), поставлявшееся к русскому двору в хрустальных бутылках.

Последний русский царь Николай II в молодости служивший в лейб-гвардии гусарском полку, офицеры которого отличались беспробудным пьянством и казарменными шутками в духе поручика Ржевского, в компании приятелей частенько становился на четвереньки перед лоханью с шампанским и выл по-волчьи. В его дневниковых записях тех лет то тут, то там мелькают фразы «пили дружно», «пили хорошо», «пили пиво и шампанское в биллиардной». Однажды за вечер выпили 125 бутылок шампанского, подсчитал Николай Александрович. Повзрослев, последний Романов на троне отказался от пагубной привычки.

[Артемий Троицкий]

http://echo.msk.ru/blog/troitskiy/1832778-echo/
16:56 , 05 сентября 2016

автор
журналист

...промолвил Носорог: что лучше — сорок пяток или пяток сорок?

Дискуссия на эту тему снова вспыхнула среди ум имущих — на сей раз журналистом Аркадием Бабченко («Винтовка это праздник, пусть всё летит в…» ЖЖ 24/08/2016) и психологом Людмилой Петрановской («Комплекс профессора Преображенского», СпектрПресс 1/09/2016) с поддержавшей её в своём ФБ политологом Екатериной Шульман. Аркадий закручинился, глубоко прочувствовав, что вся нынешняя российская гадость, начиная с Путина — плоть от плоти и продукт волеизъявления российского же народа, а потому нефиг париться и не с чем/кем бороться. Людмила возражает: народ гораздо лучше власти, просто его сильно застращали; бороться, правда, тоже не призывает. (Там ещё есть тема про интеллигенцию, но это точно не про меня). Екатерина подводит под невинность народа научную базу, постулируя, что нет и не может быть у народа ни менталитета своеобразного, ни генотипа. Ох, неправ был Гоголь, когда писал про немца и русского!

Встревать в спор неохота, но хотелось бы поделиться парой наблюдений. Для начала лёгкое недоумение: «генотип», «геном», «генофонд» — это ведь общепризнанная научная терминология? Или генетика, всё же — лженаука? Лично у меня социология и, особенно, психология вызывают гораздо большие сомнения.

Помните, у Стругацких в «Жуке в муравейнике»: «Воистину, есть ложь, беспардонная ложь и статистика — но не будем, друзья, забывать и о психологии!» Учёные дамы сходятся на том, что русский мужчина отличается от немецкого (опять об Гоголя!) мужчины гораздо меньше, чем от русской же женщины. Полностью поддерживаю: я вообще всегда считал женщин инопланетянами, за что их и люблю. Но разве это доказывает отсутствие в природе такой штуки, как национальный менталитет? (Екатерина настаивает на этом со всей страстью).

Раз уж в качестве подопытных у нас немцы, приведу такой пример. В 70-е годы я путешествовал по советскому Казахстану, и там периодически останавливался то в «немецких» (по доминирующему национальному контингенту), то в «русских» сёлах. Контраст между аккуратностью первых и разрухой во вторых был не то что разительным, он был вопиющим. Хотя и там, и здесь — колхозы. Можно, конечно, пенять на «традиции», «культуру», «религию» и примкнувший к ним «уклад» — но разве всё это (и кое-что ещё) не выливается в тот самый «менталитет»?

И ещё один большой вопрос: Людмила настаивает на том, что если нашего человека, закошмаренного властями, поместить в нормальную среду (тут уже вспоминается Жванецкий — «если меня в тёмной комнате прислонить к тёплой стенке…»), то он непременно расцветёт и обнаружит свои втоптанные родиной в грязь лучшие качества.

В качестве доказательства приводится то, что русская диаспора за границей — одна из самых успешных. Честно говоря, не знаю, как замеряется успешность диаспор, но охотно верю. Однако вопрос-то не в «успешности» (которая может достигаться очень по-разному; в том числе, скажем, и криминальным способом — см., например, супер-успешная чеченская диаспора), а в том, действительно ли люди меняются, становясь из презренных рабов (пардон, терминология не моя) созданиями достойными и свободолюбивыми. И вот тут, наблюдая за бывшими соотечественниками по СССР за границей, возникают некоторые сомнения.

Любителей Путина, держателей «скреп», крымнашистов и преданных гомосоветикусов среди них более, чем достаточно — если не сказать большинство. В очень цивилизованных и никак не угнетающих местах. Подчеркну, кстати, что речь идёт не только об этнических русских, но, в равной степени, и о бывших советских немцах в Германии, евреях в Америке и Израиле, греках в Греции. Причём живущих в демократических кущах — и зачастую не без «успеха» — десятки лет и, случается, во втором поколении. Что это — фантомные проявления «стокгольмского синдрома»? Не отпускает родная зона? Менталитет с генотипом гадят? Честно скажу — не знаю, не понимаю. Было бы куда легче и приятнее рассуждать, как Петрановская — но не вытанцовывается, фактуры не хватает.

Впрочем, с пораженческой проповедью Бабченко я тоже не солидарен. А возвращаясь к вопросу, вынесенному Винни-Пухом в заголовок… «Оба хуже», — сказал товарищ Сталин ещё в 1925 году, вскоре после чего взялся за методичное уничтожение и видных представителей власти, и масс народа. Закончить не успел, однако.

[Юлия Меламед]

https://www.gazeta.ru/comments/colum...10269071.shtml
25.10.2016, 08:13
О том, как много может рассказать о стране выбор футбольного талисмана

fifa.com/Getty Images

— Продолжите фразу: на футбольном поле стадиона «Лужники» нападающий забил...

— На футбольном поле «Лужники» нападающий забил на всё? А что, неправильно? А какое продолжение у глагола «забил»?... Ну, не знаю, не знаю...

Конечно, фамилия у талисмана чемпионата по футболу нелепая. Забивака...

Глагол «забить» сегодня в самую последнюю очередь ассоциируется со значением «забить гол». А прежде всего со значением «забить на всё».

Как у эскимосов целый букет слов обозначает разновидности снега, так современный русский язык предлагает десятки синонимов для обозначения оттенков равнодушия: «параллельно», «фиолетово», «по барабану», «пофиг», «забить». Раньше каждая уважающая себя профессия и род деятельности делегировали в язык свое описание состояния опьянения: от сапожника («в стельку») до священника («до ризоположения»), так хомо модерн встречает реальность целой палитрой слов о пофигизме.

Да ладно фамилия. Но какого рожна волк-то? Казалось бы, волк — однозначное олицетворение озлобленности, алчности и неконтактности... Народ какой страны захочет с таким идентифицироваться?

Волк неслучайно между тем нарисовался. Что мы собственно этим хотим (не желая того) сообщить планете?

Что нам о волке говорит наш язык, в котором основные мысли народа вмерзли и мумифицировались? Идиомы языка как останки древних животных. «Волчара позорный». «Волк в овечьей шкуре». «Человек человеку волк». «Худо овцам, где волк воевода».

В толще языка заточена мудрость народная. «Сколько волка ни корми, все равно в лес смотрит». «Волчий взгляд». «Волка ноги кормят, но в основном говяжьи». «Тамбовский волк тебе товарищ». «Волк каждый год линяет, да все сер бывает». «Про волка речь — а он навстречь». Это при том, что в английском варианте та же поговорка звучит так: «Talk of the devil and he is sure to appear». «Про дьявола речь — так он навстречу». И даже слово «волк» имеет один корень со словом «сволочь» — от «волочь», «уволакивать».

Волк — главный враг человека, оставившего в языке своем такие яркие свидетельства старой вражды хомо и люпуса. Волк на человека давно имел зуб, и бог ведает, как безобразен в его волчьей мифологии наш лик.

Волк — идеальный антагонист главного героя.

И даже в милейшем «Ну, погоди» именно Волчара — главный асоциальный элемент и уголовник, противостоящий законопослушному советскому октябренку протагонисту Зайцу.

Волк — единственное животное, которое никак не контачит с человеком. Даже медведя приручают как-то. Пляшет он там, сахар жрет, терпит. Балалайку в руки берет, цепь его не бесит. Даже со львом в цирке выступают, это с царем-то зверей! Даже со змеей и то ладят. И змею можно обернуть себе на пользу. От нее лекарства. И даже крысу — от нее медицина. Только волк — знак тотально враждебного человеку начала.

Это только последний романтик эпохи Владимир Семенович Высоцкий смог волка опоэтизировать.

Как романтическая традиция рубежа XVII–XIX веков опоэтизировала Демона. «Волки мы, харрраша наша волчья жизнь». Демоны мы, харраша наша чертова жизнь! Но надо ведь и учитывать советский репрессивный контекст, в котором для Высоцкого стали ценны качества непокорности. Тут важно противостояние волка с человеком и со всем миром. И тогда изгой — это вариант избранничества. В ситуации, когда хомини хуже чем люпус, быть люпусом достойнее. Быть волком — благороднее. Обложили же, обложили... В то время с покорностью был явный перебор.

В Европейской мифологии волк традиционно олицетворял дьявольщину. Волк — это оборотень. На гербах европейских стран волк встречается только как знак победы над алчным и злым противником.

В Древней Греции волк был олицетворением диких сатанинских сил. В Древнем Китае — воплощением алчности и жестокости. В христианской Европе волк был еще и олицетворением ереси. Значит, тут есть явное противопоставление волка и пастыря, волка и овцы. Противостояние христианства и язычества, цивилизации и варварства.

У римлян волчицы считались олицетворением сексуальности. В Риме волчицами (lupae) называли проституток. Даже публичные дома назывались лупанариями. Отношение к сексуальности изменилось, а отношение к волку осталось прежним.

Но если подумать, то не похоже, что назначение волка нашим главным скотским представителем такой уж идиотизм. Нет, не идиотизм. Наоборот. Крупная мысль природы.

Считается, что у тюркских и славянских народов отношение к волку принципиально иное, чем в Европе. Тюркские народы волку поклонялись часто, у них было «Сказание о священном волке». Вероятно, он был тотемным животным у тюрков и у славян. Значит, волк наш тотемный праотец. И есть даже такая русская сказка, в которой волк будто бы совершенно идеальный персонаж. «Сказка об Иване-царевиче, Жар-птице и Сером волке». Ну, это где налево пойдешь — прямо пойдешь — направо пойдешь... И все плохо.

Выбор большой, а как ни ходи — хреново. В общем, главная русская сказка.

Специально перечитала. Мама дорогая. Да кто же тут положительный персонаж-то? Одна сплошная нечисть. Волк — явный представитель сатанинского мира, но почему-то на службе у главного героя. Такое бывает. Воланд, например, Мефистофель с Фаустом, мало ли... Но если волк там хорош, то и черт в ступе тоже красавец... Коня Иванова сожрал? Сожрал! Зачем? Без цели. То есть ради какой-то магической цели. Чтоб его место рядом с Иваном занять. Дальше было что? Билась нечисть грудью в груди и друг друга извела. А Иван с Волком всех обхитрили. Обманули, поубивали. Вот и сказке конец.

Итого. Что мы имеем? Кто наш животный уполномоченный в мире спорта? Волк — олицетворение озлобленности, прожорливости, варварства. В общем, типичный уголовник. Зэк. И жизнь его зэчья. Но есть и хорошие стороны. Он асоциален, страшен, зол, неуправляем, дик. Это приятно. Дрессировке не поддается. И договориться с ним нельзя. Никогда.

[Andrey Sokolov]

https://cont.ws/post/440313
http://www.kramola.info/vesti/rusy/r...kulturnye-kody
25 ноября 10:06 293 4 7.00

от АС: И зачем НАС пытаются превратить в примерное Западное Сообщество ??? Ничего ведь, не получится. Да и не нужно это делать, контрпродуктивно.

от АС : Обязательно с этой статьей читайте Живой мир вещей, https://cont.ws/post/440333

Они дополняют друг друга в теме. Обязательно пройдите.

*******

Что такое русские культурные коды? Как они помогают или мешают в развитии нашей Державы? Осознав преимущества и недостатки своего мышления, своей ментальности, русскому народу будет гораздо проще занять достойное место в глобальном мире.

Для того, чтобы говорить о культурных кодах, их преимуществах у русского народа по отношению к другим нациям, нужно определиться с самим понятием «культура».

Энциклопедическое определение определяет культуру как человеческую деятельность в её самых разных проявлениях, включая все формы и способы человеческого самовыражения и самопознания, накопление человеком и социумом в целом навыков и умений.

Что русские дали современному миру? Очень много:

Начнём с того, что по сведениям Британской Академии Наук, которую трудно обвинить в славянофильстве, 80 % мировых научных открытий сделано славянами.

Результаты деятельности русских известны далеко за пределами России во многих сферах человеческой деятельности.

Современный русский язык, русская оперная традиция (Бородин, Мусоргский, Римский-Корсаков, Глинка), русская мировая музыкальная традиция (Чайковский, Прокофьев), русская мировая литературная традиция (Толстой, Достоевский), русская мировая театральная традиция (Станиславский, Нимерович-Данченко, Чехов), русская мировая художественная традиция, русская архитектурная традиция (Татлин, Мельников), русская мировая кино-традиция - клиповый монтаж относительно недавно назывался "русским"(Эйзейштейн, Пудовкин).

Русская мировая военная традиция - Свечин, Триандафиллов и Тухачевский разработали теорию глубокой операции, с 50-х годов это основная военная доктрина США (Deep operation).

Русская технологическая традиция - конструкторы мирового класса, которые создали часто первые в мире объекты - Туполев, Королёв, Глушко, Миль, Бармин, Янгель, Челомей, Курчатов, Кузнецов, Пилюгин.

При всём при этом исторически сложившейся Русской управленческой традиции нет.

Часто от представителей правящей и бизнес-элиты (которая по факту также принадлежит к управляющему классу) можно услышать такие фразы по отношению к русскому народу: «не тот менталитет», «средневековая нация» (вся Европа в современном мире, а мы застряли в тёмном прошлом), «а мне лучше жить в Лондоне», «посмотрите, как в Финляндии/Сингапуре/развитых странах…, а у нас…».

Исторические корни этих настроений выходят за рамки этой статьи, но в целом их можно обобщить словами – «какой-то не тот нам народ попался, над которым приходится править».

Можно ли представить представителя управленческой элиты другой страны, публично высказывающейся негативно по отношению к своему народу? Например, в Японии, или в англо-саксонском мире? Такого там никогда не было и не будет.

По большому счёту настоящая элита в принципе не может критиковать свой народ, это её исходные условия задачи, с которыми она обязана работать - ведь её основная обязанность – знать, уважать и эффективно использовать народ в своей управленческой деятельности, в том числе в противоборстве с другими элитами. А если элита предлагает поменять условия задачи – народ, то, как правило, происходит другое – смена элиты народом, причём не в самых миролюбивых формах. Это проще, быстрее и логичнее.

Что же не так с менталитетом русского народа, который так часто критикует современная российская элита?
Менталитет русского народа очень ярко выразился в русских народных сказках.

Все знают игру «испорченный телефон», когда информация, переданная через несколько людей, возвращается в неузнаваемом виде. Но почему тогда содержания сказок проходят через тысячелетия?

Во-первых, сказки сюжетны, сценарны, это не линейный текст. Во-вторых, раньше они были рифмованы. По сути это мнемоническая технология передачи информации, где через ярких абстрактных персонажей, умноженных на рифмы, сложно увязанных между собой, происходит минимальная потеря и искажение смысла.
Русский культурный код №1. Открытое сознание

Давайте проанализируем русскую сказку про Емелю.

На первый взгляд вот она, причина всех наших проблем – обычная лень, главный герой сидит на печи и ничего не хочет делать. Но почему народ с подобными архетипами имеет самую большую площадь страны в мире и его не победила ни одна армия мира? Вряд ли имело смысл передавать через тысячелетия отрицательные на первый взгляд персонажи типа простофили-Емели и Иванушки-дурачка, если бы они не способствовали решению цивилизационных задач.

Для того, чтобы лучше разобраться в этой теме, условно разделим мышление людей на три категории: монолектик, диалектик, триалектик.

К первым можно отнести две общественных касты: учёных, либо священников – им важен один тезис, одна истина, их не может быть две – всё создал Бог (монотеизм), либо всё создал Большой взрыв (ортодоксальная физика) – нет двух вариантов.

Диалектики мыслят двумя категориями: выгода или убыток (за что больше платят), или победа-поражение. Традиционно это две касты: военные и бизнес. Поэтому даже терминология у бизнеса и военных схожа – стратегические компании, персонал, захваты рынков, стратегическое планирование…

В данном примере для них не важно, что в основе основ – Большой взрыв – будут дорогие сувениры с изображением большого взрыва, Бог – будут продаваться охраняющие иконы от Большого взрыва.

Триалектики – те, кто отвечает за гармонию, за создание нового целого из частей. К ним традиционной относятся писатели, художники и, конечно, изобретатели.

Что попросил у рыбки старик в сказке "О рыбаке и рыбке"? Ничего. Что попросила старуха? В её просьбах расцвет и гибель диалектиков – постоянный «захват рынков» и разбитое корыто в итоге.

Как правило очень сложно совмещать разные модели мышления, поэтому бизнес не приспособлен для изобретательства, а изобретения создают те, кому совершенно не интересна финансовая сторона вопроса.

Отметим также, что Василиса Прекрасная, царевна Лягушка, Василиса Премудрая – никогда не выходят за муж за царя, генерала, купца. Всегда за «затейника»-триалектика: Иванушку-дурачка, Емелю, Федота. Таким образом через тысячелетия подобному архетипу всегда достаётся высшая награда – умная жена-красавица.

Ещё один культурный код, отражённый в русских народных сказках, и связанный с женской природой: выдать за первого встречного. Это произносит только царь по отношению к своей дочери-царевне. Представьте, что вы русский царь, которому предлагают жениха для царевны. Все принимают участие в том, чтобы продвинуть своего кандидата и усилить своё влияние. Таким образом на стратегический выбор первого лица пытается повлиять огромное количество людей. При этом капризная царевна тоже выбирает – этого не хочу, того не хочу. Но человек, который случайно попал на двор к русскому царю – однозначный неформал, герой, триалектик в текущей классификации, и он гарантированно не принадлежит ни к одной из фракций, которые пропихивают своих кандидатов.

Вернёмся к Емеле, он:

Заметил то, чего никто не замечает – говорящую щуку, воспринял как должное и вступил с ней в коммуникацию. То есть с тем, с чем другие даже не могли бы себе представить общаться. Далее попросил ресурсов (которых у ответчика по определению не могло быть) для конкретной задачи, которая стояла в данный момент – чтобы вёдра пошли сами. Задача решена. Далее поехал к царю – на печи. Не занял денег на коня, как сделал бы диалектик, не начал строить телегу или молить Бога о лошадях, как монолектики учёные и церковники.

Как можно описать эти русские культурные коды на примере Емели-новатора?

Абсолютно открытое, непредубеждённое сознание

Видит решение там, где его никто не видит.

Использует как ресурс то, что никто ресурсом не считает.

Использует схемы, требующие минимального применения дополнительных сложных ресурсов.

Здесь очень характерна аналогия с лучшими примерами русской конструкторской школы.

Русские культурные коды в конструировании:

Конструкция должна быть «идеальной», то есть не изменять своей эффективности ни при каком мыслимом или не мыслимом вмешательстве при производстве или эксплуатации.

Конструкция не должна требовать особых условий производства, особых условий ремонта или особых условий эксплуатации (сложность процессов, оборудования или персонала).

Примеры ХХ века – танк Т-34, АК-47

Т-34 - сделали немного: повсеместно наклонили броню, вместо её утолщения и утяжеления танка, поставили уникальный и опередивший время дизельный двигатель, предельно упростили танк в производстве, так, что его можно было собирать на любом машиностроительном заводе, от 60-70% танков ремонтировалось на поле, и на следующий день снова были в бою. С самого начала в войска поступают будки с фильмом о ремонте танка в батальоне и в полку.

АК-47 – автомат, одинаково результативно стреляющий в руках негра, американца или русского в любых условиях и при любой подготовке. Для реализации этих принципов выбранные методы конструирования должны быть инновационными, осмысленно простыми.
Русский культурный код №2. Спонтанные герои

Лейбниц родился в семье профессора, Кельвин, в семье математика, в какой семье родился тот, кто основал Русский университет? В семье зажиточного помора-рыбака. И дело не только в Ломоносове. Пушкин, автор современного русского языка – внук эфиопа

Жуков – сын крестьянина, полководцы Третьего Рейха имели до 16 предков-генералов. В итоге один-ноль в пользу крестьянина.

Автор американской космической программы – Вернер фон Браун, конструктор Третьего Рейха, королевская кровь, барон, его отец был министром, председателем Рейхсбанка, заместителем Рейхсканцлера.

Автор советской космической программы – Королёв – сын учителей.

Если нация спонтанна, это позволяет ей доходить за одно поколение от крестьянина до академика, конструктора или полководца. Как говорится в известной шутке: можно ли победить народ, который свои планы узнаёт от иностранной разведки? В стране, в которой сын рыбака основал первый Русский университет, невозможно предотвратить появление гениев - вы можете разрушить школу, а гений выйдет из ПТУ, это невозможно предугадать.

Русская система образования по сути является системой поиска спонтанно рождающихся талантов.

В русской цивилизации таланты могут рождаться в неподготовленных, не системных местах.

В русской цивилизации таланты могут за одно поколение достигать высшего уровня, но места появления потом не повторяются. В этом проблема наукоградов, так как в семье академиков не рождаются академики.

Русская цивилизация имеет большой процент людей, способных за одно поколение достичь высшего уровня.

Поэтому в советской школе преподавали большое количество предметов, создавая избыточную картину и широкий кругозор, что давало хороший старт для всех в условиях спонтанного появления талантливых людей на территории страны. Далее были методы быстрого подъёма подобных людей – олимпиады, спецшколы.
Русский культурный код №3. Высокая скорость научения и разучения

Одним из уникальных явлений во время Второй мировой войны американцы до сих пор считают высокую скорость научения советской армии – от тяжелейших поражений 41-го года, до наступления 43-го, задействованы многие методики противника не хуже, а чаще лучше них, при этом не прекращая боевые действия, не выходя из боестолкновения с лучшей армией мира того времени.

Правда эта особенность имеет и оборотную сторону – высокую скорость разучения. Для иллюстрации хорошо подойдёт детский анекдот: Шёл ёжик, забыл, как дышать и умер. Потом вспомнил и пошёл дальше. С 70-х годов, например, советская конструкторская школа с уникальной результативностью по сути разрушена и до сих пор полностью не восстановлена.

Русский культурный код №4. Спонтанность и самодеятельность

Рассмотрим теперь, как и где принимаются решения в России. Хороший пример для этого – пешеходный переход со светофором. В России трудно найти человека, который не переходил бы дорогу на красный свет. Вспомним одну шутку, которую читатели прислали Михаилу Задорнову:

Прислал письмо наш казахский немец, который теперь живёт в Германии. Рассказывает, как он стоял с толпой немцев и ждал, когда красный свет переключится на зелёный. Светофор явно испортился, машин не было, но немцы продолжали ждать переключения. Он всё понимал, нервничал, но пойти одному через дорогу было стыдно. Вдруг услышал сзади за спиной на чистом русском: «Да в рот вам ноги!» Смотрит: наш мужик семимильными шагами, не стесняясь немцев, пошёл на другую сторону. И тут же за ним двинулась вся толпа. Мужик остановился на тротуаре, обернулся, сплюнул и пробурчал довольно громко: «Да, блин, тяжело вам без фюрера живётся!»

На первый взгляд можно сказать, что это такое воспитание – немцы даже в 12 ночи на пустой улице будут стоять и ждать зелёного сигнала, а не воспитанные русские переходят тогда, когда им заблагорассудится. Однако всё не так просто.

Рассмотрим две модели принятия решений – англосаксонская, к которой принадлежит и Европа, и русская. В Европе разделено место принятия и исполнения решений. Принятие решений передано власти – думе, парламенту, президенту, премьер-министру – властные институты принимают решение – дорогу переходить на красный, а не наоборот. Люди, стоящие на светофоре, не имеют право принять решение – они его делегировали власти.

Казалось бы, в России тоже приняты законы, есть правила дорожного движения, но по факту решение принимает тот, кто стоит на светофоре. Он никому не давал право за себя решать, когда переходить дорогу, и будет действовать в зависимости от текущей ситуации.

И это касается не только перехода дороги на красный. В России есть явления, которые невозможно представить на дисциплинированном Западе.

Переход на красный свет – русский человек сам решает, когда ему идти, исходя из текущей ситуации (ночь, нет машин, машины далеко, машины медленно едут в пробке, светофор сломался).

Креативная система уплаты налогов – русский человек сам решает, сколько платить.

Текущая практика оплаты налогов для среднего и малого бизнеса, независимо от внешних налоговых норм уходить от налогов на примерный уровень – «по совести», около 10%, потому что, если заплатить меньше, заметят и могут быть проблемы, а больше платить не солидно, потому что никто больше и не отчисляет.

Произвол чиновников – чиновник сам решает, как лучше сделать. Поэтому часто спускаемые сверху управленческие решения стопорятся действиями нижестоящих чиновников. Вкратце это можно сформулировать так: «Каждый человек имеет право на своё мнение, но моё мнение более правильное».

Взяточничество – человек сам решает, как и когда себя вознаградить. Исходя из принципа: государство может и не вознаградить, а вот сейчас конкретная ситуация, которая позволяет сделать это самому. Есть риск, что «догонят», но, во-первых, это ещё вопрос, во-вторых можно поделиться с тем, кто «догоняет».

Фольклор – самодеятельные животные и самодеятельные вещи – гусли-самогуды, скатерть-самобранка, «по щучьему веленью», «пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что, и желательно то, чего вообще не может быть»,

Исхитрись-ка мне добыть
То, чего не может быть.
Запиши себе названье,
Чтобы в спешке не забыть.
А не выполнишь к утру -
В порошок тебя сотру,
Потому как твой характер
Мне давно не по нутру.

Леонид Филатов "Сказ про Федота-стрельца, удалого молодца"

Все эти явления можно объединить в культурный код: СПОНТАННОСТЬ И САМОДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НАСЕЛЕНИЯ.

1.Русский никогда реально не делегирует право принятия решений ни начальнику, ни власти.

2.Если он когда-то делегировал это право, он может в любой момент его отозвать.

3.Русская элита ведёт себя как народ, вульгарно, не демонстрирует особого элитарного поведения. Например, элита продекларировала – двойную сплошную не пересекать. Но чиновник мыслит, что у него «другая ситуация» - мигалка, важная встреча. И за ним хвостом двойную сплошную пересекают и простые «смертные», которые тоже рассматривают ситуацию в контексте. Для русского человека настоящая разделительная полоса – это как минимум бетонные блоки. И то, кто-то обязательно проверит систему на прочность. А две линии, прочерченные по дороге – условность, о которой всегда можно договорится даже с инспектором ГИБДД.

Отечественные ученые посчитали, сколько в России психотипов водителя, которые и определяют, как водитель реагирует на знаки и текстовую информацию на дороге, как позиционирует себя в общей структуре транспортного потока, - подчиняется общему течению или ищет индивидуальные обходные пути.

Выяснилось, что в Японии, к примеру, существует один единственный психотип водителя, позволяющий эффективно применять на территории всей страны общие для всех транспортные решения и стандарты. В Европе количество психотипов, по-разному воспринимающих информацию, 3–4: скандинавский, среднеевропейский и южный тип водителей, а также выходцы из Северной Африки и Ближнего Востока.

В России же ученые остановились на 18 разновидностях, но признаются, что это далеко не все, - за любые рамки выпадают водители маршруток, чья манера поведения на дороге требует отдельного исследования.

***

Голландский психолог Фонс Тромпенаарс условно разделил людей на универсалистов и партикуляристов. Для универсалистов есть незыблемые законы, которые нарушать нельзя. Для партикуляристов реально существует только конкретная ситуация, никаких универсальных законов для них не существует.

Фонс Тромпенаарс исследовал порядка 50 наций, и для исследований выбрал такой вопрос: Вы едете на машине, за рулём ваш друг. Ваш друг сбивает пешехода, вы уехали, свидетелей не было, ваши действия – вы звоните в полицию, чтобы доложить о происшествии, либо не звоните. Европа поделилась на северную и на южную. Англосаксы, скандинавы, германцы, в целом протестантские страны – оказались универсалистами, закон важнее, независимо от того, что твой друг сбил человека. Южная Европа – Италия, Франция, Испания – рассматривали конкретную ситуацию и в целом были склонны не доносить на друга. Для усиления ситуации был задан вопрос, как изменилась ли ситуация, если бы вы узнали, что сбитый пешеход погиб? При этом ситуация не изменилась. Для универсалистов – если человек погиб, тем более надо докладывать в полицию. Для партикуляристов – если уж он погиб, то в чём смысл сдавать друга.

Известны случаи, когда во время революции в Германии 1919 года, революционеры бегали за контрреволюционерами и наоборот, они стреляли друг в друга и убивали, обегая при этом газоны. Потому что по газонам бегать нельзя.

Несмотря на то, что в данном исследовании не шла речь о России, нетрудно понять, что по этой классификации мы – страна партикуляристов, действующих исходя из конкретной ситуации. Понятно, что внутри нации присутствуют обе позиции и переходные формы, но в целом доминирует одна.

Русский культурный код №5. Поиск границ возможного (степеней свободы)

Этот культурный код легко прочувствовать на знаменитом анекдоте:

Крепкие сибирские мужики получили японскую бензопилу. Сначала дали ей перепилить тонкое бревно. Вжик! - сказала японская бензопила и перепилила тонкое бревно. ОГО! - сказали крепкие сибирские мужики и дали пиле толстое бревно. Вжик! - сказала японская бензопила и перепилила толстое бревно. ОГО! - сказали крепкие сибирские мужики и дали пиле гигантское бревно. Вжик! - сказала японская бензопила и перепилила гигантское бревно. ОГО! - сказали крепкие сибирские мужики и дали пиле стальной ломик. ДЗЫНЬ - сказала японская бензопила и сломалась. НУ ДЫК! - ухмыльнулись крепкие сибирские мужики и пошли валить лес ручными пилами.

Один офицер сравнивал призванных на военную службу русского и азиата: «Чукчу научишь правильно стрелять – и он всю оставшуюся жизнь будет правильно и метко стрелять… Но русский!.. Объяснил ему, он все понял, он выстрелил, он попал!.. И всё!.. Он первый и последний раз стрелял как надо!.. Дальше начинается его самодеятельность: а если попробовать стрелять в движении?.. Или с положения лежа на спине?.. А если попробовать стрелять, целясь в зеркальце?.. И пробует!.. И уже, разумеется, не всегда попадает с первого раза!..»

1.Русский постоянно исследует любую систему на ограничения. Его не надо этому учить, за это платить. Подковать блоху – это из той же серии.

2.Поиск способов преодоления ограничений носит самогенерирующийся характер.

3.Код играет негативную роль в конвейерной экономике и европейском регулярном государстве.

4.Код даёт огромные преимущества в инновационной, изобретательской экономике.

Мы – не конвейерная нация и никогда ей не будем. Один из символов России - Храм Василия Блаженного – девять куполов все разного цвета и разных форм.

Как и традиционная русская домовая резьба, расписные прялки, росписи на храмах. Птицу Феникс, которая сначала погибает, затем возрождается из пепла – невозможно осознать логически. И хотя за советские годы эти культурные, по сути дохристианские коды были частично отформатированы, многое осталось.

В конвейере одна шестерёнка не может вести себя так, как она хочет. Шестерни притёрты друг к другу с детства, всё детерминировано, предопределено. И на выходе получается прогнозируемый точный результат. Многих это до сих пор завораживает – ровные улицы, чистота в Европе, педантичность немцев и прочее.

Однако все забывают, что у Америки долг 100% от ВВП, у Японии – 200%, и никакие байки экономистов этих стран, о том, что это нормально, не соотносятся с простым здравым смыслом. Конвейерная, индустриальная экономика с идеей постоянного роста зашла в тупик. Наступает время неопределённости. И именно в этих условиях у России есть большие шансы для огромного скачка, который несопоставим по результативности со стратегией «догнать и перегнать».

Русский культурный код №6. Авось 2.0

Почему русский «Авось» плохо, а действие по плану – хорошо? Почему в Европе никогда не было «авося»?

Можно представить индустриальный мир в образе железной дороги. У ней есть начало и конец, как и в плане всегда есть конечная цель. Если технологии, рынки, государственное устройство не меняются 30 лет – такая стратегия успешна.

Но если ситуация стала изменчивой, спонтанной, в этих условиях Авось даёт гораздо больше преимуществ. И в такой ситуации образ витязя на распутье, избыточно экипированного под любую напасть – тоже русский культурный код.

Стоит витязь на распутье, пред ним указатель:

"Пойдешь направо- трендюдей получишь, пойдешь налево - трендюдей получишь,
пойдешь прямо - трендюдей получишь"...
Стоит он, задумался, и тут голос сверху:
"А будешь долго думать прямо здесь трендюдей получишь!!"

Авось – это управление вероятностями в ситуации крайней неопределённости. Это не бытовое понятие, а интуиция профессионала, в условиях крайней неопределённости и давления по времени – крайне мощный аналитический инструмент.

1.В крайней неопределённости интуитивный выбор точнее аналитического.

2.При культурных проблемах коммуникации «случайный» выбор – «справедливей», а потому быстрее и дешевле.

3.В крайней неопределённости, при дефеците времени «случайный» выбор результативнее «дискуссионного выбора». Плохое реализованное решение лучше хороешго, которое поспело к «окончанию сезона».

4.В партикуляристской культуре, где важную роль играют контексты, групповые интересы, «случайный» выбор объективнее выбора по «заданным параметрам».

Разобьём условно цивилизации по трём характеристикам: мышление, коммуникации, деятельность.

Европа – мышление и коммуникации. Деятельность отсутствует.

Европеец очень слаб в деятельности, зависим от комфорта, танк должен быть непробиваемый, душ на войне, крем от загара, генералы должны быть обучены и далее по списку. Поэтому он не отвечает за поставленную задачу, он исполнит любой закон, который написан выше. Но если происходит катастрофа, европеец имеет право на забастовку: «я выполнял все ваши законы и правила, отсутствие результата – ваша проблема».

Китай и Япония – коммуникации и деятельность, мышление отсутствует.

Другой полюс – отсутствие мышления. Ни китайцы, ни японцы ничего нового не придумывали. Невероятно оптимизировали изобретения других стран, но супер изобретений не делали. Огромная исполнительная дисциплина, невероятная точность и … отсутствие творчества, импровизации.

Индия – мышление и деятельность. Коммуникации отсутствуют.

Индусы с брахманами – здесь проблема с коммуникацией. Брахман просто подходил к крестьянину, тыкал пальцем и говорил без всяких объяснений, инструкций и посредников – сей сюда. Среднее звено, в современных терминах средний менеджмент, в индийской культуре из-за деления на касты в целом отсутствует.

Примерная история и в России – отсутствие коммуникации. Условно русского солдата можно одного отправить в бой, даже без оружия. Он сам окопается, поможет офицеру разобраться в ситуации, если тот запаниковал, но что происходит между солдатом и фельдмаршалом? Вся индустриальная модель построена на вышколенном среднем звене, «мидлменеджменте», которого в России нет, не было и никогда не будет.
Русский культурный код №7. Вера в доброго царя, собирание земель русских, русская радиальная сеть

Часто это ставят в упрёк русским – вера в русского царя как средневековый пережиток.

Есть две концепции – нация пазл и нация зеркало. Если разбить пазл, он будет состоять из отдельных кусочков, каждое место которого определено в общей картине. Поэтому при последующей сборке отдельный элемент, человек вступает в коммуникацию, чтобы занять то место, которое он занимал до разборки пазла.

А вот если разбить зеркало, на каждом из кусочков будет целое изображение. И при попытке собрат такое зеркало кусочки не складываются как пазлы на своё строго определённое место.

Русским народом была выработана формула выживания по образу разбитого зеркала – радиальная сеть. Все направления сходятся в одном центре. В России всегда дороги до Москвы лучше дорог между соседними городами, и это не случайность и не произвол дорожных служб. Из всех городов Сибири до Москвы долететь проще, чем до соседнего города. В России выработалась радиальная сеть с центром сборки – Москвой, в данном случае Москва не как город, а скорее, как образ, является центром сборки русских земель. И Владивосток дружит с Калининградом только через Москву.

По этому же принципу действует вера в «доброго царя». Русский человек с царём и с богом имеет «личный контракт». Условно: «Царь-батюшка – такой бардак, полякам Москву отдали, экономику убили, с соседом я точно не договорюсь, поэтому тебе -чрезвычайные полномочия. Но твоим боярам, замам, министрам, никакого доверия – они всегда были и будут казнокрадами, жуликами и ворами». Потому что контракт только с первым лицом. Никаких посредников. Как и с Богом.

Поэтому и поэт в России больше чем поэт. Поэты были большими выразителями единства, чем кто-либо ещё в стране с нелинейными связями. Например, Высоцкого слушал диссидент и КГБшник, который слушал диссидента, водитель МАЗА и конструктор МАЗА, ОБХССник и цеховик, которого сажал ОБХССник, в общем все слои населения, и у всех картина России была одинаковая. Потому что он стал «точкой сборки», человеком-зеркалом, который отражает общую картину, и при этом образовательный, социальный, имущественный ценз не влияет на полноту и единство этой картины.

Королёв, Туполев, Бармин – тоже были зеркалом своих коллективов, которые благодаря сплочённости и взаимопониманию строили сложнейшие конструкции в кратчайшие сроки.

При этом важно, что в такой системе почти нет горизонтальных связей. А вокруг личности-зеркала создаётся зона доверия и личный контакт. Затем постепенно возникает зона отражённого доверия, которая накрывает весь коллектив и позволяет эффективно работать. И только затем идут этапы регулярных событий, взаимодействий, обмен знаниями и компетенциями, и как итог – этап сложных проектов.

Шестой техноуклад – это экономика русских культурных кодов. Впервые система координат русских культурных кодов совпадает с общемировой.

Чем принципиально отличается 3D-принтер от станка? Первый сразу делает то, что вам надо, второй убирает лишнее из заготовки. Вопрос только в том, как Россия воспользуется Технопакетом, который во многом подготовил для неё Запад.

Технологии ближайшего будущего: транспорт, который не требует дорог. (еду куда хочу, где хочу и когда хочу), связь с миром через интернет плюс автономные источники энергии – всегда на связи (общаюсь где хочу и когда хочу), города, которые не требуют подключений к центральным энергосетям (живу где хочу, когда хочу), интеллектуальные цифровые системы сельского хозяйства, системы сочетания «зелёной среды» с городской (ращу что хочу, где хочу, когда хочу).

Это всё и есть продукты новой экономики, которые будут востребованы в ближайшее время. Вспомним снова предметы из русских сказок и не только: гусли-самогуды, скатерть-самобранка, сапоги-скороходы, самострел, самогон – всё это прототипы новых изделий, которые в ближайшее время получат широкое распространение.

Например, «Самодел» - само собирающиеся наномашины. Или самоорганизующиеся умные строительные материалы, с помощью которых дом можно собрать как конструктор. Или «Самопёк» - автономная печь-плита на альтернативных источниках энергии.

Русский культурный код №8. Сообразить на троих

Понимается сейчас не в нужном смысле, а стоило бы в прямом.

Русская тройка, тридевятое царство, три сына, три желания, три сестры, три раза перекреститься, три раза плюнуть через плечо, сообразить на троих – это по сути и есть русская триалектика, о которой речь шла выше.

Русская тройка – спорткар доиндустриального периода – скорость 45 км/час, все три лошади едут в разные стороны, у двух боковых задирается голова, поэтому они бегут «в разбег», при этом они бегут на разной высоте – две крайние лошади приподнимали переднюю, поэтому у ней меньше нагрузки при беге, и она задаёт темп. Двум остальным приходится подстраиваться под этот высокий темп. То есть для того, чтобы быстрее всего ехать вперёд, три разные лошади должны ехать в разные стороны на разной высоте.

В этом и заключается задача русской управленческой школы – правильно сложить то, что движется в разных направлениях.

Три сына

Старший – умный был детина… - статика, монолектика, смысл (условный умник)

Средний был и так, и сяк… - динамика, диалектика, выгода (условный купец)

Младший вовсе был дурак… - спонтанность, триалектика, польза, инновации (условный Емеля)

Тогда сообразить на троих - это в идеале иметь в принятии решения все три типа мышления от трёх специалистов с сопоставимой квалификацией, совмещающих, а) смысл всего решения (умник), б) его выгоду (купец), и в) его пользу/инновацию (Емеля).

По материалам лекций Сергея Хапрова, директора Института семантики систем

[Альфред Кох]

http://besttoday.ru/read/8634.html
19.12 02:15

Который день не отпускает фотография людоедов во время голода 1921 года в России...

Все мы видели "Прогулки по Венеции" с Иосифом Бродским. Там он говорит важные вещи о русском народе. И он говорит ключевую (во всяком случае для меня) фразу: "В 20 веке русских выставили на экзистенциальный холод..."

Что это: "Экзистенциальный холод"? Как его описать, как его осмыслить? Может ли он пройти для нации безнаказанно, бесследно? В чем выражаются последствия пребывания на нем?

Читаем Солженицына, Шаламова... А я для себя прибавляю воспоминания бабушки о голоде 32 - 33 года в Казахстане, об эпидемии тифа, в которой умер ее семилетний сын, рассказы тетки и дяди о депортации немцев и опять же - голоде 41 - 47 г.г. и т.д...

Плюс война. Трупы, трупы, трупы... Смерть ходит рядом... Нужда, стойкая беспросветная. Вранье... бесконечное вранье властей... Полное, абсолютное бесправие. Молчи в тряпочку и работай как лошадь. Голод, такой жуткий, что ни о чем больше думать не можешь, кроме как о еде...

Соседка моя по коммунальной квартире в Питере. Блокадница Евдокия Ивановна... Уж померла, наверное... Когда началась блокада, у нее на руках была дочь, 6 месяцев. Сначала кончилось молоко в груди. Тогда она резала лезвием сосок и поила ее кровью. Потом кровь перестала течь. Потом дочка умерла. Прямо на руках. Уснула и не проснулась. Было ли в ней к моменту смерти полтора кг? Или меньше? Поди узнай...

Экзистенциальный холод... Как это? Рвутся связи, умирает признательность, благодарность, кровное родство теряет смыл, уходит все человеческое... Каждый сам по себе. Замерзает. Умирает. Превращается в еду. Тебя съедают... Потом умирают те, кто тебя съел. Потом едят их... Потом всех несут на Пискаревку.

Тут где-то в сети прочитал, что какой-то польский ни то писатель, ни то сценарист (Глеб Морев - поскажи!) писал, что у русских бессмысленно искать сочувствия. Мол, он как-то начал жаловаться Ахматовой, что вот, де, его в Польше не печатают, не дают ставить его пьес, не пропускают сценарии на киностудии...

А Ахматова его ответила: "У тебя жену расстреляли? Нет! Сына в в лагере 20 лет держали? Нет! Ты боишься, что тебя могут посадить в лагерь, расстрелять? Опять - нет! Так чего ты тут ноешь? У тебя прекрасная жизнь!"

Вот он - экзистенциальный холод... В Библии описано про него много важного, про этот холод. Когда человек оказывается на таком холоде, он ведет себя мягко выражаясь - нестандартно. Праотец Авраам называет свою жену Сарру сестрой. И дает насладиться ею фараону. Иначе - смерть. Праведный Лот занимается кровосмесительной любовью. Иаков обманывает Исава. Братья продают Иосифа в рабство...

В математике есть подраздел о математике бесконечно малых и бесконечно больших величин. Там, в этих областях математики - совсем другие законы сложения, вычитания, закономерности ведут себя иначе, они другие. В физике тоже известно, что время и пространство на околосветовых скоростях ведут себя по-другому. В макро- и мирко мире галактик и микрочастиц - тоже все законы меняются...

Так и в морали, наверное, при запредельных, экстремальных нагрузках она меняется, приобретает другие формы. У Шаламова есть об этом: умри сегодня, а я - завтра... У Джека Лондона в "Любви к жизни"... У Ремарка... Это и есть настоящий релятивизм морали. Как в физике, так и в обществе...

Что теряет и что приобретает нация после пребывания на экзистенциальном холоде? Эмпирически ясно, что она приобретает совершенно фантастическую адаптивность и живучесть, но утрачивает способность к сочувствию. К милосердию.

Достаточно посмтреть как реагировали россияне на Беслан и Норд-Ост. На чеченские войны. На трупы русских... На трупы чеченцев... Да и на Афган... После Беслана в Риме на улицы вышли сотни тысяч людей. А в Москве - никого...

А россияне никак не прореагировали. Просто тупо смотрели в телевизор. И переключали. И до этого, то же самое: вон на площадке стоит крышка гроба. Это у соседей цинковый гроб из Афгана пришел. Все. Сходили на поминки. Выпили. Поплакали. Забыли. Точка.

Это кто? Муж. Где убит? На Украине. Значит так: хочешь получать пенсию за него, скажи, что помер от пневмонии в воиснкой части в Бурятии. Хорошо? Хорошо. Помер в воинской части в Бурятии. Мне какая разница?

Скажите, где ваш муж? Помер от пневмонии в Бурятии. Зачем вы врете! Он у вас погиб на войне с Украиной! Нет. Он умер в Бурятии. Послушайте! Если вы скажете правду и другие, такие же как вы скажут правду, может быть нам удастся остановить войну и поток гробов прекратится! Ну же! Скажите как есть на самом деле.

Как было на самом деле, хотите? Вот вам правда: он. Умер. От. Пневмонии. В. Бурятии. В. Воинской. Части. Зачем вы врете? Мне плевать на всех. Мне плевать на поток гробов к другим. Мне платят пенсию за него. Больше, чем я получала от него, когда он был жив. От него, алкаша, от мертвого толку больше, чем от живого было... Идите на х...й, правдоискатели. А то я щас кого надо позову...

А вы хотите, чтобы в России возмутились трупам в Алеппо... Нет у них такого места, которое бы болело от чужой боли. Выболело все. Остался рубец. У народа умерла душа. Больше нет той русской души, о которой Достоевский писал, что она всемирная. Выморозилась душа у людей. Вот что принес русским 20 век... Москва слезам не верит. Жалеть нынче немодно... Эй, слюнтявку не распускай. А то по сопатке схлопочешь, не ровен час...

Что же делать? Что нам остается? Остается известно что: надежда. И вера с любовью. На что нам надеяться? На повторение чуда Хануки: на то, что Бог пожалеет нас и масла, которого должно было хватить на огонь в меноре в течении одного дня, хватит на восемь... Как братья Маккавеи искали в развалинах Храма хоть один кувшин священного масла, так и нам надо искать в развалинах своей души крупицы милосердия и жалости.

Вот я иногда по себе сужу: сообщают мне какую-то страшную весть про чужую боль. А у меня ничего внутри не болит. Мертво. И первая мысль: зачем он мне это сказал... А потом другая: а ведь мне должно быть жалко!

Вот сейчас, сию минуту, мне не жалко. Нисколько. Это мне так досталось от русского 20 века. Но что осталось от предков? От десятков предыдущих поколений? Осталось знание, что мне должно быть жалко! Я точно знаю, что в такой ситуации я должен испытывать сочувствие. Да, я сейчас его не испытываю. Потому, что... Да в общем понятно почему. Но (вот он слабенький огонек!) я знаю, что мне нужно его испытать! Я должен себя вести как будто я его испытываю!

И вы знаете, я на собственном опыте убедился: начинаешь помогать, вести себя как надо - и сочувствие приходит... Само приходит. Вместе с жалостью и милосердием. Приходит и любовь и вера... Вера...

Только не нужно бояться показаться слабым. Я знаю - бабы не любят слезливых мужиков. Но зато Бог любит. Вот и выбирайте. Как там Данила Багров спрашивал: в чем сила, брат? Сила в слабости. Всех победил, занес меч, чтобы отсечь голову ... и пожалел. Слабый? Нет, сильный.

[Открытая Россия]

https://openrussia.org/notes/706535/
18 February 2017, 10:00

В самом начале своей истории советскому государству понадобился материальный символ пламенеющих революционных сердец
Сергей Простаков

В издательстве «Пальмира» переиздали книгу антрополога Светланы Адоньевой «Дух народа и другие духи», посвященную истории и бытованию культурных стереотипов и норм в российском обществе. Сама автор считает, что ее книга — о коллективных чувствах и коллективных действиях. Используя большое количество дневников и воспоминаний, Адоньева показывает, как незнакомые между собой люди, жившие порой в разные исторические периоды, воспроизводили одни и те же практики, переживали одинаковые эмоции. Таким образом, в книге совершается переход от социологического понимания общественных явлений к индивидуальному, антропологическому.

Открытая Россия с разрешения издательства «Пальмира» публикует отрывок из книги Светланы Адоньевой «Дух народа и другие духи».

Итак: газовые светильники зажигают в местах особых захоронений. Это захоронения людей, умерших безвременной смертью. Мемориалы приписывают похороненным в них подвижническую мотивировку собственной кончины/гибели. Вечный огонь является элементом ритуального сооружения, которое одновременно адресовано и мертвым, и живым. Мертвым оно обеспечивает бессмертие в виде «памяти». Но в чем смысл сообщения, обращенного к живым посетителям этих мест?

Вопрос не в генезисе или типологии символа Вечного огня. Меня интересует, каким образом, посредством каких процедур идеологический сюжет превращается в личное прошлое, а концепция — в исторический факт. Сотворенный в новейшее время культовый объект за очень короткий период стал социальным институтом, конвейерным способом, преобразующим индивидуальные миры граждан в одну общую реальность. Ритуальные огни и мемориальные сооружения нашей Советской родины служили урочными местами — ритуальными площадками. Советское государство выделяло значительные участки земли, строго подбирало состав разработчиков символических объектов и бдительно следило за содержанием и пафосом их творчества, направляло для реализации этих проектов значительные материальные ресурсы, и все это совершалось для «духовных» нужд советских людей: сады камней, площадки для медитаций! Пространственный символический объект создавался с целью воздействия на духовную жизнь людей:

«Как правило, мемориалы составляют замкнутое композиционное целое, четко выделяемое из повседневного окружения. Поэтому они расположены обычно в парках, скверах, а чаще — вне города, на лоне природы. Ансамбли рассчитаны на последовательное восприятие в пространстве и времени, авторы разворачивают их по законам драматургии: завязка, развитие, кульминация, финал. В результате такого построения у посетителей ансамбля возникает возвышенное духовное состояние, подобное катарсису античной трагедии, что и является целью и смыслом их художественного воздействия».

Эти ритуальные площадки в строго отведенное для этого время — красные дни советского календаря — становились местом посвятительных или календарных ритуалов: посвящение в пионеры, митинг в память «-летия со дня». Поражает плановость (дело пятилеток) и размах культового творчества как в отношении их созидания (пространство), так и в отношении их внедрения в повседневную жизнь (время): конструируется общая реальность. Посещение ритуальных мест было включено во все экскурсионные планы туристических бюро на всей территории СССР. До сегодняшнего дня это обязательный элемент протокола официальных визитов.

Очевидно, что газовый факел над захоронением — дальнейшая разработка начатой с первых дней русской революции работы по созданию новых святынь.

Вместо гробниц святых и лампад над ними в центре храма объектом поклонения становится прах «борцов за дело...» с газовой горелкой над ним, и все это — в центре мирского града: на площади. Творения советской пропаганды перетолковывают христианскую традицию. На первой полосе «Пионерской правды» от 21 января 1946 года читаем: «Боритесь и побеждайте врагов внутренних и внешних — по Ильичу (И. Сталин)». Сравним: «От внутренних моих избави мя, Боже, и от чуждих пощади раба Своего». Ленинский план «монументальной пропаганды» был возглашен декретом «О снятии памятников, воздвигнутых в честь царей» (Собрание узаконений и распоряжений, № 31 от 15.04.1918). Как отзывались о нем свидетели, он был «органически связан с великим делом культурной революции, с колоссальной перестройкой человеческого сознания, которую сделали возможной великие дни Октября».

Пространственные объекты, в соответствии с определяющей их идеологией, должны были стать и стали инструментом, преобразующим внутреннее (когнитивное, эмоциональное) пространство граждан. Идеологическим фокусом монументальной пропаганды стал ленинский Мавзолей, что, безусловно, не было задумано автором плана. Но — так получилось. «Место для Мавзолея было выбрано на Красной площади. Она стала форумом социалистической Москвы, площадью, где у кремлевской стены погребены борцы, павшие за революцию... Трудность состояла в том, что следовало... создать такое сооружение, в котором была бы выражена идея бессмертия великого дела Ленина».

Архитектурное решение Мавзолея было разработано А.В. Щусевым:

«Телефонограмма ЦКРКП(б) тов. Сталину

Организация рабочих фабрики „Освобожденный труд“ просит вас принять следующее предложение: тело глубоко уважаемого Владимира Ильича советуем похоронить на Красной Площади, дабы каждый рабочий, крестьянин, проходя Красную Площадь, мог умственно и сердечно сообщаться с дорогим Ильичем».

«...последователи... дорогого вождя Владимира Ильича Ленина... просит комиссию похоронам труп Ленина не зарывать землю как обыкновеннаго смертнаго... мы сплоченными рядами должны заменит фигуру Ленина».

«Похороны Ленина должны стать воскресением пролетариата мировой революции».

Эти тексты свидетельствуют о том, что идея бессмертия в отношении Ленина колеблется между вечной жизнью — с мертвым Лениным можно умственно и сердечно сообщаться («Ленин всегда живой! / Ленин всегда с тобой! / Ленин в тебе и во мне!») — и идеей воскресения («Отчего ж тогда Ленин в Москве целым лежит? Он науку ждет — воскреснуть хочет»).

Дух одного человека переселяется во множество людей. Все члены сообщества, продолжающие общее дело, становятся носителями одного духа.

«Вот и вход в Мавзолей, — писал в газету „Пионерская правда“ в 1946 году (№ 7 от 21 янв.) вожатый 1-го звена 203-го московской школы Анатолий Кононов. — У входа все снимают шапки и медленно спускаются вниз, где покоится тело Ленина. Кругом тихо. Слышен только приглушенный шелест шагов. Какой-то комок подступает к горлу, и я с трудом сдерживаю слезы. Рядом со мной идет узбек из Ферганы. У гроба он задерживает шаг...

И каждому из нас хочется надолго запомнить это дорогое лицо».

Адоньева С. Дух народа и другие духи — СПб.: ООО «Издательство «Пальмира»; ООО «Книга по Требованию», 2016