*7419. "Известия" Игоря Голембиовского

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/july-13-1992/
13 Июл. 1992

В этот день оказывается готовым проект постановления Верховного Совета «О газете «Известия народных депутатов СССР», который опубликован на следующий день в «Российской газете».
Вот его текст:
Постановление Верховного Совета Российской Федерации
О газете «Известия Советов народных депутатов СССР»
23 августа 1991 года в нарушение действующего законодательства был прекращен выпуск газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» (учредитель — Президиум Верховного Совета СССР).
На базе государственного издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» начала издаваться новая газета «Известия». Ее учредителем выступил журналистский коллектив газеты «Известия Советов народных депутатов СССР». Учреждение и регистрация газеты «Известия» проведены с существенным нарушением Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации».
Учитывая, что право учредителя — Президиума Верховного Совета СССР, правопреемником которого на территории Российской Федерации выступает Верховный Совет РФ, — на издание своего официального печатного органа нарушено, Верховный Совет Российской Федерации постановляет:
Поручить Президиуму Верховного Совета Российской Федерации на базе издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» и газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» обеспечить выпуск газеты представительных органов власти Российской Федерации, рассмотреть и утвердить программу деятельности и устав редакции.
Поручить Министерству печати и информации Российской Федерации оказать содействие ныне действующей газете «Известия» в приведении учредительных документов и регистрации ее в соответствии с требованием закона, выделении необходимых помещений для нормального функционирования.
Принять к сведению, что по фактам выявленных нарушений действующего законодательства со стороны концерна «Известия» Прокуратурой Российской Федерации приняты необходимые меры прокурорского реагирования.
Председатель Верховного Совета Российской Федерации Р. И. Хасбулатов
«Мы чувствовали, мы знали, что приближаются день и час решительных действий против «Известий», — пишет главный редактор газеты в 1997-98 годах Василий Захарько в книге об истории газеты. — Этот момент наступил в понедельник 13 июля в 10 часов утра. К этому времени в Белый дом, где располагался Верховный Совет, были приглашены Голембиовский, Лаптев, Ефремов. Их принял ближайший человек Хасбулатова — Рябов, который тут же вручил вошедшим в его кабинет проект официального документа.
В три часа дня Голембиовский, Лаптев и Ефремов были на заседании Президиума Верховного Совета, выступали при обсуждении проекта, отвергая его по существу формулировок. Играя в демократизм парламентской процедуры, Хасбулатов велел направить проект постановления для рассмотрения в комитетах и комиссиях Верховного Совета, провести его экспертизу в Институте законодательства и правоведения. <…>»
В этот же день в стенах «Известий» прошло собрание коллектива с несколькими представителями парламента. «Сегодня мы поставлены перед вопросом, что надо формально восстановить правопреемственность, — говорит член Верховного Совета Николай Рябов (текст цитируется по стенограмме, приведенной Василием Захарько). — Фактически же такое правопреемство порождает щекотливую, сложную ситуацию. С одной стороны, существует газета «Известия», воспринявшая все традиции, весь опыт, имеющая имидж тех «Известий», которые существовали до известных событий. И с другой стороны — появляется формально орган, учредителем которого по праву правопреемства выступает Российский парламент — еще одни «Известия». Каждый здравомыслящий человек понимает: такая ситуация является неестественной, она — иррациональна, она не может продолжаться длительное время и вообще лучше ее в практике политической жизни не допускать. Здесь столкнулись, на наш взгляд, две ситуации. С одной стороны — необходимость восстановления по формальным основаниям; а с другой стороны, такая же насущная потребность ни в коем случае не поколебать существующие «Известия», прежде всего этот коллектив, который сегодня — олицетворение газеты. Если бы мы с вами нашли цивилизованный выход из этой ситуации, всем сказал бы спасибо».
Министр печати Михаил Полторанин говорит:
— Я бы хотел оголить тему разговора, потому что мы только и слышим намеки о том, что где-то что-то, вокруг да около. А надо говорить прямо. Вопрос стоит так, и проект постановления соответствующий: либо коллектив «Известий» ложится под Президиум Верховного Совета, соглашается, чтобы Президиум стал учредителем или как-то влиял на политику газеты через дотации и т. д., либо «Известия» остаются, как были, независимой газетой. Никто не вправе закрывать это издание или выгонять его из издательства. Вопрос не стоит так, что «Известия» окажутся на улице. Если бы так стоял, то наше министерство потеснилось бы и своих собратьев мы пустили бы на наши этажи. Но этого не будет.
Генеральный директор концерна «Известия» и бывший главный редактор газеты Иван Лаптев отмечает в свою очередь, что, когда газета обращалась в налоговую инспекцию с просьбой освободить ее на два года от налогов как новое издание, она получила отказ. В налоговой службе сочли, что газета – старая, она прошла не регистрацию, а перерегистрацию.
В этот же день двадцать руководителей СМИ подписали обращение к президенту России Оно опубликовано в «Известиях» через два дня (см. 15 июля 1992). В этот же день Владимир Познер проводит телепрограмму об угрозе гласности с ведущими журналистами и руководителями СМИ (см. здесь).
После этих громких акций солидарности журналистов 16 июля президент встречается с редакторами, а на следующий день, 17 июля, Верховный Совет, с небольшой правкой, но все же принимает постановление, с тем же основным содержанием.
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Захарько, Василий. «Звездные часы и драма ‘Известий'». «Время», 2014.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-14-1992/

14 Июл. 1992

14 июля во встрече президента с журналистами участвуют политический обозреватель Российского телевидения Георгий Долгов, политический обозреватель «Известий» Отто Лацис, обозреватель «Литературной газеты» Александр Сабов и пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков.
Президент рассказывает о прошедшей в Мюнхене встрече с «большой семеркой» и рождении формулы «семь плюс один». «Если произойдет обвал реформ – я исключаю это как президент, но они учитывают в прогнозах все возможности, — это будет большой удар по «семерке», и не только по ним – по всей Европе и по всему миру, — говорит Ельцин. – Они это понимают, но самое главное – надо было, чтобы и Россия заявила себя как великая держава, чтобы во всем мире с Россией считались как с партнером. Задача моя была – дать понять, что я не приехал к богатым дядюшкам просить. А я приехал заявить, что Россия все равно выйдет из трудного положения, но если будет оказано содействие, то это будет менее болезненно для людей, а может быть, и менее рискованно. Самое главное – наши отношения перевести на партнерские рельсы. На партнерские! Не устрашение, а именно партнерство, то есть фактически был зафиксирован конец «холодной войны».
Он рассказывает и о встрече в Москве с директором-распорядителем МВФ господином Камдессю, который «открыл ворота МВФ». «Сначала МВФ хотел к нам подойти со своей типовой, классической схемой. Но Россия уникальная, и реформы уникальны. Семьдесят четыре года россияне не знали, что такое частная собственность, что такое предпринимательство по-настоящему, что такое рыночная экономика. <…> Я предупредил: имейте в виду, несколько месяцев назад я не чувствовал горизонта, за которым доверие людей к реформам, к президенту может кончиться». Но если делать резкие движения, которые ухудшат положение народа, говорит он, тогда – конец реформам.
Отто Лацис задает вопрос, связанный с положением своей собственной газеты, «Известий», «которую решено уничтожить в этом качестве2. Он говорит о Президиуме Верховного Совета, который решил внести в парламент проект постановления, которое «просто восстанавливает тоталитарный порядок господства над средствами массовой информации – и над телевидением, и над радио, и над газетами». А в «Известиях», говорит он, проходит собрание коллектива. «Я думаю, что все-таки Верховный Совет на такие крайние меры не пойдет, — отвечает Ельцин. – Можно и нужно иметь претензии к средствам массовой информации. Но одновременно можно претензии предъявить любому, начиная с президента, Верховного Совета, правительства, других органов власти. Идет процесс демократизации, такой необычный для России, — и чтобы не переболели также средства массовой информации – просто наивно об этом думать». Он напоминает о встрече с главными редакторами, на которой «выразил линию президента на поддержку средств массовой информации». «Несмотря на отдельные обиды, частности – и президента обижают, — но нельзя так подходить, что вообще сегодня не годятся средства информации, — отмечает он. – Получается, что вообще надо ввести диктатуру и прежний порядок для средств информации – опять согласования, опять каждый день – «покажи верстку», покажи, что на следующий день по телевидению будешь показывать, — это все старый порядок, от которого мы, слава Богу, ушли». Он рассказывает о новой форме встреч президента – с руководством Верховного Совета и правительства, и выражает надежду на то, что они станут регулярными.
На вопрос Александра Сабова о преодолении эпохи «ранней демократии», для которой характерны стихийность и конфликты, Ельцин говорит, что это произойдет до 1996 года.
Касается разговор и идущего в это время суда над КПСС, и президент выражает мнение, что «пожалуй, впервые с семнадцатого года в ответ на то, что сделала КПСС отрицательного в отношении Союза и России, не сделаны шаги в сторону мести». «Удержалась Россия от этого, — продолжает он. – Как ни трудно было удержаться – а был ведь соблазн, многие говорили: давайте мы копнем снизу. Ну, знаете, копать на пятнадцать-двадцать миллионов плюс их семьи, которые пострадают, — это мы взорвали бы все общество. И потом – мы идем к демократии и одновременно хотим взвалить вину на каждого коммуниста? Большинство же работало честно и невиновно в том, что были совершены преступления против народов, против мирового сообщества».
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Лацис, Отто. «Борис Ельцин: Рай через месяц не обещаю. Но мир на российской земле прочен». «Известия», 15 июля 1992.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-15-1992/

15 Июл. 1992

В программе, связанной с началом конфликта Верховного Совета России и газеты «Известия», участвуют известные журналисты и главные редакторы.

https://youtu.be/AIl95sUsvM8
Фото: Егор Яковлев, глава телекомпании. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Парламентский корреспондент «Независимой газеты» Сергей Пархоменко. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Президент гильдии парламентских журналистов Анатолий Степовой. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Ведущий телекомпании «Останкино» Владимир Познер. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Парламентский корреспондент «Комсомольской правды» Леонид Никитинский Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Главный редактор газеты «Известия» Игорь Голембиовский. Кадр из программы телекомпании «Останкино».

Фото: Главный редактор «Аргументов и фактов» Владислав Старков. Кадр из программы телекомпании «Останкино».
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-15-1992-2/
15 Июл. 1992

В «Известиях» и «Российских вестях» опубликовано открытое письмо 20 руководителей СМИ в адрес президента Ельцина.

Фрагмент полосы газеты «Известия»
Выступить с таким обращением, пишут они, их «вынуждает беспрецедентная, близкая к печальному завершению кампания по удушению свободы слова и печати» и выражают обеспокоенность намечающимся на 16 июля рассмотрением в Верховном Совете вопроса о СМИ, тем, что парламент в итоге накинет «тугую узду, какой журналисты не знали даже во времена всевластия КПСС».
«Что означает намерение создать наблюдательные советы государственных телекомпаний, как не попытку учредить новый агитпроп с полномочиями всепроникающей цензуры, — пишут они. – К чему ведет предложение «упорядочить освещение деятельности высших органов власти и управления», как не к запрету подвергать публичному критическому анализу эту деятельность, высказывать свободные суждения о работе парламента и правительства. Располагая несколькими изданиями, Верховный Совет, судя по откровенным высказываниям ряда его руководителей, не удовлетворяется масштабами своего влияния на печать и намерен распространить это влияние на все средства массовой информации. Подобная экспансия осуществляется, в частности, в отношении «Известий». Активное стремление руководителей парламента превратить это независимое издание с мировым именем в карманную газету может иметь губительные последствия не только для «Известий», но и для прессы в целом. Лишая демократическую печать свободного голоса, стремясь поставить под свой контроль теле- и радиоэфир, парламент действует вразрез с Законом о печати, российской Декларацией прав и свобод человека и гражданина».
Руководители СМИ приводят также фразу Ельцина о том, что «Россия слишком много потеряла оттого, что средства массовой информации были карманными», и просят предотвратить возврат в те времена, когда это происходило.
В мемуарах пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков вспоминает, что о подготовке письма ему стало известно заранее, текст стал ему доступен уже 13-го числа, 14-го он передал его президенту, а 15-го «Известия» его опубликовали.
«Летом 1992 года конфронтация с Верховным Советом достигла опасных масштабов, — пишет он о контексте того времени. – Конституционный суд выступил с предупреждением об угрозе конституционному строю. Резко активизировался Руцкой, который все больше отдалялся от президента, сближаясь с деятелями «Гражданского союза», за которым маячила фигура Горбачева. В ночь с 22 на 23 июня непримиримая оппозиция провела шумный и агрессивный митинг около телевизионного комплекса «Останкино» (читать об этом подробнее). Произошли столкновения с милицией. Ощущение реальной опасности возникло, когда на одном из московских заводов была объявлена стачка, носившая явно выраженный политический характер с лозунгами против политики Ельцина.
Горячие головы из оппозиции открыто призывали к кампании гражданского неповиновения. Президент просто вынужден был еще раз оглядеться вокруг себя и провести «инвентаризацию» сил поддержки. При помощи М. Н. Полторанина удалось провести встречу президента с руководителями средств массовой информации, которая в немалой степени способствовала взаимопониманию демократической прессы и президента. Формальным поводом для встречи послужило «Обращение руководителей средств массовой информации к президенту России»».
«Коммерсант», главный редактор которого письма не подписывал, комментирует его так: «авторство документа установить не совсем просто, поскольку в предложенных этими изданиями перечнях подписавшихся имеются некоторые расхождения: к примеру, в варианте «Российских вестей» за В. Кучером следует В. Лошак, а в варианте «Известий» не следует (да и вовсе отсутствует). С позицией самого президента Ельцина читатели смогли ознакомиться из опубликованной в «Известиях» стенограммы его встречи с московскими журналистами (Г. Долговым, О. Лацисом, А. Сабовым), состоявшейся 14 июля. Президент говорил так: «Можно и нужно иметь претензии к средствам массовой информации. Но одновременно можно претензии предъявить любому… Еще при встрече с главными редакторами я выразил линию президента на поддержку средств массовой информации. Несмотря на отдельные обиды, частности — и президента обижают, — но нельзя так подходить, что вообще сегодня не годятся средства информации»». (Подробнее об этом интервью см. 14 июля.)
«Большинство газет, — иронизирует обозревающий их «Коммерсант», — полностью сходится в оценке действий парламента в отношении «Известий» и прочих средств массовой информации: амбиции Р. Хасбулатова и депутатов зашли слишком далеко и представляют серьезную угрозу для российской демократии. Впрочем, комментаторы явно старались избегать односторонности в оценке сложившейся ситуации и трактовали творимое парламентом в отношении свободы слова по-разному: как петлю, как узду, как удавку, как пресс, а то и как дозиметр. По обыкновению решительно и веско выступила по поводу происходящего газета «Куранты» — она сообщила о требовании своих читателей немедленно решить давно назревший организационный вопрос: «ВС России горит желанием ввести на все цензуру. Москвичи выражают свое недоверие Р. И. Хасбулатову и депутатскому корпусу, требуют их отставки и роспуска». <…> «Вечерняя Москва», например, изобразила следующее: спикер, как мавр, вцепился руками в горло хрупкой и тонкошеей прессе». Издание также обращает внимание на статью главного редактора «Независимой газеты» Виталия Третьякова, который провел «подробный и всесторонний анализ заявления Р. Хасбулатова о том, что он не видит разницы между «Независимой газетой» и газетой «День»». «Констатировав, что «даже в горячечном сне в летнюю ночь нельзя спутать ‘День’ и ‘НГ'», В. Третьяков сделал вывод: у спикера «атрофирован орган вкуса», ввиду чего он не способен «отличить политическое черное от политического белого»», — отмечает «Коммерсант».
Подробнее о встрече президента с редакторами см. 16 июля, о постановлении Верховного Совета в отношении «Известий» – 17 июля.
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Авраамов, Д.; Волин, В; Голембиовский, И. и др. «Обращение руководителей средств массовой информации к президенту России». «Известия», 15 мая 1993.
Костиков, Вячеслав. «Роман с президентом». «Вагриус», 1997.
Без подписи. «Российская пресса: очередная волна спикерофобии». «Коммерсант», 20 июля 1992.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-16-1992/
16 Июл. 1992

После опубликованного накануне отрытого письма президент встречается с подписавшими его руководителями СМИ.

Встреча 16 июля 1992. Фото: Александр Сенцов/ ИТАР-ТАСС
В книге «Эпоха Ельцина», подготовленной ближайшими помощниками президента, говорится, что в первые годы президентства у Бориса Ельцина сложилась практика общения с представителями прессы. «За редчайшими исключениями Президент следовал ей и провел в общей сложности 15 встреч с руководителями демократических СМИ, — отмечают авторы. – Однако начиная с 1995 года такие встречи становились все более редкими и наконец прекратились вовсе. Так постепенно сужался круг людей, которые могли доносить до него объективную информацию. Одна из первых встреч такого рода, состоявшаяся 16 июля 1992 года, носила ярко выраженный политический характер: она должна была послужить предостережением консервативному Верховному Совету и его лидеру Хасбулатову, которые пытались подвергнуть ревизии демократический Закон о СМИ».
Пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков в свою очередь замечает в мемуарах:
Трудности вовлечения президента в борьбу за прессу состояли в том, что, по моему мнению, Ельцин в то время недооценивал опасности со стороны Верховного Совета не только для прессы, но и для демократии вообще.
Ему казалось, что и с Р. Хасбулатовым и с Верховным Советом можно договориться. И он постоянно шел на маленькие уступки, а это только разжигало аппетиты Хасбулатова. Мне звонили главные редакторы, журналисты, деятели культуры и все в один голос говорили: президент утратил чувство опасности, он шаг за шагом отдает власть Хасбулатову. Возможно, Ельцину давало уверенность и спокойствие то, что он крепко, как ему казалось, держал в руках контроль над силовыми структурами. Последующие события, и в частности предательство тогдашнего главы ФСБ (министра безопасности и внутренних дел — министерства, которое, по плану, должно было объединить силовые структуры, но этого не произошло — Н.Р.) Виктора Баранникова, входившего в круг самых близких президенту людей, показали, что вера в людей без стойких убеждений, а призванных в команду по формуле «лично предан» себя не оправдывает.
В силу своего «политического происхождения» и политического опыта, большая часть которого приходилась на советский период, Б. Н. Ельцин никогда не испытывал особых симпатий к журналистам. Мне думается, что он так до конца и не осознал, что СМИ стали самостоятельной политической силой, с которой нужно и считаться, и работать.

Фото ИТАР-ТАСС / Александр Сенцов
«Если лидер, руководитель, Президент начинает давить на прессу, это значит, он слаб, — цитируют президента помощники с той встречи. – Сильный руководитель не будет давить на прессу, даже если она критикует. Эта критика нужна. Если мы не будем критиковать сейчас, мы скатимся опять в то болото, в котором находились многие десятилетия. Этого допустить нельзя, и я, как Президент… еще раз вам заявляю о своей защите и поддержке средств массовой информации. Мы с вами вместе вымучили Закон о печати… и я должен проводить линию на выполнение этого закона всеми абсолютно, без всяких исключений… Каждый имеет право на слово и высказывания, даже из “Матросской тишины”. Я сначала хотел было возмутиться (Президент имел в виду интервью А. Лукьянова и В. Крючкова, содержавшие резкую критику политики Ельцина – Авт.книги), но в очередной раз сдержал себя».
«На первой встрече разговор редакторов с президентом начался с усиливающихся нападок российской власти на СМИ, — повествует главный редактор газеты «Куранты» Анатолий Панков в своих воспоминаниях. – И прежде всего со стороны хасбулатовского Верховного Совета республики. Понимая нашу озабоченность, Борис Николаевич заверил: «Окрик на прессу недопустим». Так я и назвал свой отчет об этой встрече, состоявшейся в Екатерининском зале Большого Кремлевского дворца (18 июля 1992 г.). Ельцин признался нам: Да, иногда больно бывает и мне как президенту, но тем не менее я считаю, что недопустим какой-то окрик в адрес прессы, давление и тем более разрушение того, что достигнуто на сегодня. Да, средства массовой информации болеют, как болеет все общество в этот период, вместе с россиянами, вместе с Россией, вместе с правительством, президентом, Верховным Советом, с органами власти, со всеми болеют. Но в этом не виновата пресса. Это действительно такой период, когда демократия борется за свое существование, борьба идет довольно жестокая, и сопротивление мощное».
«Сценарий встречи прорабатывался пресс-службой вместе с [министром печати и вице-премьером Михаилом] Полтораниным, который в тот период пользовался абсолютным доверием президента, — продолжает Костиков рассказ о том собрании. – В порядке подготовки встречи я переговорил со многими из авторов письма. Все оказалось значительно сложнее, чем я предполагал. Недоверие к власти было уже столь сильно, что оно распространялось и на президентскую ветвь. Газеты, конечно же, прежде всего опасались попасть под контроль Верховного Совета, но и в отношении президента у главных редакторов уже были подозрения. Основания для таких подозрений были. Журналистов настораживала слишком уж активная деятельность М. Н. Полторанина, который, в сущности, и не скрывал своего амбициозного плана создать «суперминистерство» Федеральный информационный центр России (ФИЦ). Он даже мечтал наделить ФИЦ правом законодательной инициативы. М. Полторанин говорил о «программе государственной поддержки информации и печати», а журналистам не без основания слышалось: «государственного контроля». У Полторанина был уже подготовлен и проект Указа президента по этому вопросу. Проект Указа предусматривал, помимо прочего, и передачу Федеральной информационной службе огромной недвижимости». Костиков пишет, что Ельцин «нутром почувствовал опасность», потому что «указ мог бы поссорить его с демократической общественностью, которая и слышать не хотела о государственном контроле». Прочитав проект указа, и сам Костиков, которого проект «напугал», «в самых решительных словах высказал Борису Николаевичу свои опасения». И указ был переработан.
«Тем не менее 16 июля эта встреча состоялась, — пишет он. – Прошла она достаточно сумбурно, и я остался ею недоволен. Отчасти тут была и вина президента. Едва усевшись в кресло, он тотчас же объявил, что времени у него всего час. Журналисты так долго ждали этой встречи, так многое хотели сказать президенту, что это их сильно обидело. И все-таки встреча свою роль сыграла. Главные редакторы в откровенном разговоре, а временами и в споре с президентом, сумели донести до него всю озабоченность общества и интеллигенции возможностью коммунистической реставрации. Даже сама острота этого разговора, похоже, импонировала Ельцину».
«Вместо запланированного часа встреча длилась около трех часов, — отмечается в «Эпохе Ельцина». — Почувствовав поддержку руководителей СМИ, Ельцин дал им возможность высказаться по более широкому спектру политических вопросов. Здесь же завязалась интересная дискуссия, которая позволила выявить позицию Президента в отношении свободы слова. Несколько главных редакторов пожаловались на широкое распространение профашистских изданий, и в частности на деструктивную роль газеты “День”. Общественность уже неоднократно обращалась к Ельцину с требованием запретить ее. Вот один из эпизодов этой дискуссии:
И. Голембиовский (главный редактор “Известий”): В одном только Санкт-Петербурге издается 31 газета откровенно фашистского толка. Они нарушают Конституцию. Почему Президент не подаст на “День” в суд? В каждом номере – оскорбления Президента.
Б. Куркова (руководитель Санкт-Петербургского канала): Не только Президента. Они призывают к свержению строя!
И. Голембиовский: Им все сходит с рук… Это очень опасная тенденция.
Б. Ельцин: Я понимаю. В вашем предложении есть логика. Но тогда практически можно поймать любую газету, главных редакторов, которые здесь сидят, — за искажение, за карикатуру на Президента. Я считаю огромной победой российской демократии то, что после августовского путча мы не объявили ответный террор коммунистам… Поэтому сейчас объявить кампанию по судебному процессу над газетой… не президентское это дело. (Шум в зале.)
Анатолий Панков также добавляет в мемуарах, что встречался с президентом в составе группы главных редакторов несколько раз. «Такие встречи проходили раз в год, — пишет он. — Запрета на информирование читателей не было, и я каждый раз публиковал свои заметки, рассказывая, о чем там шел разговор. Судя по этим газетным материалам (а это, про сути, исторические документы, которые не вырубишь топором), несмотря на мое уважительное отношение к Борису Николаевичу, никакого «верноподданничества» с моей стороны не проглядывалось. Вопросы задавал острые, как и полагается журналисту. И даже вступал в споры».
По свидетельству пресс-секретаря, подобные встречи потом повторялись не раз, и по предложению президента их стали проводить не в торжественном Екатерининском зале, где сами стены с их царственной позолотой как бы приглушали остроту и откровенность дискуссии”, а на улице Академика Варги, “в так называемом особняке АБЦ”. «Встречи с журналистами здесь проходили в достаточно непринужденной обстановке при минимуме протокольных условностей, — добавляет он. — После официальной части разговор переносился за стол и часто затягивался». Суммируя опыт таких встреч, Костиков отмечает:
Несмотря на все трудности и проблемы, период 1992-1994 годов был самым плодотворным в отношениях президента с прессой. Потом в силу целого ряда обстоятельств отношения президента с главными редакторами усложнились. Прежде отбоя не было от желающих принять участие во встрече с президентом и даже приходилось как-то ограничивать число участников, чтобы встреча не превращалась в обширное собрание. Но к концу 94-го года желающих откровенно поговорить с президентом становилось все меньше и меньше. Под всякого рода благовидными предлогами некоторые главные редакторы стали уклоняться «от чести». Думаю, что главная причина была в том, что все заметней становилась «смена пейзажа» в верхних сферах власти. Чуткая пресса, может быть, раньше других начинала свой собственный политический маневр уже с прикидкой на президентские выборы 1996 года. Похоже, что кремлевский адрес уже не всем казался самым перспективным.
Но были и привходящие обстоятельства. Главных редакторов, имеющих, разумеется, четкое представление о собственном достоинстве, стала раздражать некая «необязательность» в отношениях с пресс-службой. Договоришься с главным редактором об интервью, даже по-дружески заполучишь предварительные вопросы… а потом интервью либо многократно переносится, либо аннулируется. Заметно упал и интерес к получению эксклюзивного интервью. Главные редакторы жаловались на риторичность и повторяемость текстов и приемов. Что касается встреч, то и их характер претерпел изменения.
Они стали носить менее дружеский и более назидательный характер, чего журналисты совершенно не приемлют.
На встрече затрагивался и вопрос о предстоящей поездке президента в Японию (читать об этом — здесь).
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».
Батурин Ю. М., Ильин А. Л., Кадацкий В. Ф. и др. «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории». «Вагриус», 2001.
Костиков, Вячеслав. «Роман с президентом». «Вагриус», 1997.
Панков, Анатолий. «По скользкой дороге перемен. От стабильности Брежнева до наследства Ельцина». «Перо», 2017.

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/july-17-1992/

Верховный Совет России принимает постановление «О газете «Известия»». «За» голосует 136 депутатов, 23 — «против», 12 воздержались.
Проект этого постановления был готов еще 13 июля и опубликован в «Российской газете», которая в те дни стояла на стороне Верховного Совета.
Голосование должно было проходить 16 числа, пресса подняла шум, но 17-го Верховный Совет все равно решил, что «Известия» должны стать «ИЗВЕСТИЯМИ Советов народных депутатов Российской Федерации»:
ПОСТАНОВЛЕНИЕ
В соответствии с поручением шестого Съезда народных депутатов Российской Федерации Верховный Совет Российской Федерации рассмотрел материалы, представленные депутатской комиссией о проверке учредительных документов газеты «Известия». Верховный Совет Российской Федерации отмечает, что 23 августа 1991 года был прекращен выпуск газеты «Известия Советов народных депутатов СССР» (учредитель — Президиум Верховного Совета СССР), издававшейся государственным издательством «Известия Советов народных депутатов СССР», которое находилось в ведении Президиума Верховного Совета СССР. С использованием собственности государственного издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» и некоторых прежних выходных данных газеты «Известия Советов народных депутатов СССР», без ведома Верховного Совета РСФСР и его Президиума журналистский коллектив учредил новую независимую газету «Известия», придав ей практически статус частной газеты. В настоящее время редакция газеты «Известия» продолжает использовать государственное издательство и другое государственное имущество на прежних условиях.
Верховный Совет Российской Федерации поддерживает выводы депутатской комиссии о том, что при учреждении и регистрации новой газеты «Известия» были допущены нарушения Закона СССР «О печати и других средствах массовой информации» (статьи 7 и 13), действовавшего в тот период (Закон Российской Федерации «О средствах массовой информации» введен в действие 13 февраля 1992 года – Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации, 1992, N 7, ст. 300).
Руководствуясь постановлением первого Съезда народных депутатов РСФСР «О средствах массовой информации РСФСР», а также во исполнение поручения шестого Съезда народных депутатов Российской Федерации и в целях более широкого освещения деятельности представительных органов государственной власти всех уровней в условиях реализации федеративного Договора Верховный Совет Российской Федерации
п о с т а н о в л я е т:
Возобновить издание газеты представительных органов государственной власти на территории Российской Федерации.
Именовать газету следующим образом: «ИЗВЕСТИЯ Советов народных депутатов Российской Федерации».
Выпуск осуществлять на базе государственного издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» и бывшей газеты «Известия Советов народных депутатов СССР».
Министерству печати и информации Российской Федерации совместно с Комитетом Верховного Совета Российской Федерации по средствам массовой информации, связям с общественными организациями, массовыми движениями граждан и изучению общественного мнения и Комитетом Верховного Совета Российской Федерации по законодательству принять меры по приведению учредительных документов газеты «Известия» и по ее регистрации в соответствие с действующим законодательством.
Настоящее постановление ввести в действие с момента опубликования.
Председатель Верховного Совета
Российской Федерации Р. И. ХАСБУЛАТОВ
Москва, Дом Советов России 17 июля 1992 года N 3333-I
«Тяжба российского спикера с российской прессой достигла высшей фазы, — отмечает в те дни колумнист «Коммерсант» Максим Соколов. – <…> Поскольку накануне президент РФ уверял прессу, что «Известиям» ничего не грозит, создается впечатление, что задорный Хасбулатов вновь, как и в дни VI съезда, «сорвал резьбу». Итоги хасбулатовского газетоборчества оцениваются различно: одни полагают, что налицо «тихий путч», другие считают, что просто парламент со спикером окончательно вошли в последнюю, чисто клиническую фазу своего существования. Проекты стали достоянием гласности еще в конце прошлой недели; тогда же они инициировали большой скандал. Газетчики сочли начинание спикера вторым ГКЧП и стали издавать второй номер «Общей газеты» (первый вышел 20 августа 1991 года), спикер объяснял, что в стране не хватает бумаги и чем больше закроется центральных газет, тем лучше, 17-го же июля председатель ВС и вовсе заявил, что, за исключением «Российской газеты» (официоза ВС) все газеты -«День», «Независимая газета», «Правда», «Известия», «Вечерняя Москва» – равно деструктивны и омерзительны. Пресса воззвала к Ельцину, 14 июля президент имел встречу со спикером, и 16 июля он объяснил редакторам газет, что гроза вроде бы миновала: Хасбулатов обещал оставить «Известия» в покое и вообще — президент прессу в обиду не даст, поскольку гонения на печать — типичный и омерзительный признак большевизма. Решив, что после очередной президентской порки Хасбулатов унялся, газетчики воспряли духом. Хасбулатов не унялся».
Освещение на телевидении конфликта Верховного совета с «Известиями» вызывает претензии у телекритика Ирины Петровской. В интервью с Олегом Попцовым она высказывает ему упрек в том, что «не слышала в программах РТВ сколько-нибудь отчетливой критики Хасбулатова», а «Российское ТВ все чаще называют не проправительственным, а пропарламентским». А когда Верховный Совет обсуждал вопрос о СМИ, «РТВ вообще опустило ту часть, где решалась судьба ‘Известии'». «Вы заблуждаетесь, — отвечает Попцов. — Вы очень заблуждаетесь. Почему же тогда каждую неделю парламент и Хасбулатов, которого, как вы сказали, не критикует РТВ, требуют меня к ответу? <…> Когда рассматривался вопрос об «Известиях», мы были сосредоточены на подготовке слушания по средствам массовой информации, в первую очередь по телевидению. Если говорить об Олеге Максимовиче Попцове, он готовился к этой части. Егор Яковлев позволил себе накануне слушания уехать в Грецию, а гендиректор «Останкино» И. Малашенко молчаливо созерцал полемику. Весь удар мы приняли на себя. В этот день сессия заканчивалась, и я должен был по просьбе Хасбулатова записывать интервью с ним. Я вышел из зала, чтобы узнать, выехала ли съемочная группа, — это потом истолковали так, что я ушел с обсуждения вопроса об «Известиях». А дальше происходит совершенно невероятное. Поздно вечером дома смотрю телевизор и ничего не могу понять. Кончается обсуждение вопроса по средствам массовой информации — и нет ничего об «Известиях». У меня в буквальном смысле встают волосы дыбом. Оказалось, что во время монтажа вышла из строя аппаратная, она не работала еще четыре дня. Вот так рождаются легенды. Естественно, мы потом давали информацию о том, что происходит с «Известиями», — не столь насыщенно, как первый канал, потому что у нас нет такой тесной связи с газетой, как у Яковлева. Но мы активно отстаивали телевидение. На всех трех слушаниях я отдувался и за «Останкино», и за себя».
При этом он тут же отмечает, что государственное телевидение не может быть независимо от политики государства. «Когда меня упрекают, — говорит он, — что мы те или иные программы правительства поддерживаем, называя наше ТВ проправительственным, мне смешно: а вы представляете телевидение, которое конституционно обязано поддерживать политику государства, — борющимся с президентом, правительством или парламентом? Это нонсенс, бред! Государственное ТВ не может быть не зависимо от политики государства, но оно может быть независимо в суждениях о политике государства. Властные структуры должны услышать с экрана телевизора мнение о себе. И у них это не должно вызывать ярость».
Подробнее см. статью «Борьба за ‘Известия‘».
Петровская, Ирина. «Я рассчитывал на зрелость власти», говорит председатель Всероссийской телерадиокомпании Олег Попцов». «Независимая газета», 25 июля 1992.
Соколов, Максим. «Хасбулатов улучшает работу прессы. ВС РФ: Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?». «Коммерсант», 20 июля 1992.

[Yeltsincenter.ru]

http://www.yeltsinmedia.com/events/july-18-1992/

18 Июл. 1992

В этот день Борис Ельцин встречается с главой российского телевидения Олегом Попцовым.
Вот как эта встреча зафиксирована в его мемуарах:
18 июля 1992 г. 10.00.
Президент назначил мне встречу. Накануне был «Президентский час» по Российскому телевидению. Разговор был очень откровенным. Завтра Верховный Совет слушает вопрос о средствах массовой информации. Мы обсудили возможную тактику. Ельцин настроен решительно. Он понимает, что поддержка средств массовой информации утраивает его возможности. Некоторое недовольство Российским телевидением и телевидением «Останкино» представляются в этот момент Ельцину малозначительными. Никаких «но», он поддерживает средства массовой информации. Вечером, в ответ на открытое письмо к нему редакторов газет и руководителей телевидения, он намерен встретиться с нами.
— Я должен их успокоить, — говорит Президент. — Я не позволю парламенту расправиться с прессой.
Накануне он сделал ещё один упреждающий шаг. Собрал у себя руководителей парламента и правительства. Вопрос о средствах массовой информации был главной темой разговора. И хотя, как говорит Ельцин: «Мы с Хасбулатовым договорились», — я чувствую, что полной уверенности нет. Того, прежнего, влияния на Хасбулатова у Президента уже не существует. Причин тому много. В преддверии V съезда Ельцин дал понять, что на посту Председателя Верховного Совета хотел бы видеть другого человека. Суждение, высказанное при закрытых дверях, в сверхузком кругу, перестало быть тайной уже через полчаса. Именно это избрание Хасбулатова вопреки желанию Ельцина стало началом затяжной и непримиримой борьбы двух главенствующих политических фигур в России. Свою лепту в разлад этих отношений внес Геннадий Бурбулис. Это он внушил Президенту мысль о неустойчивости Хасбулатова, это он назвал карту Хасбулатова битой. Я предупреждал Президента — такие утверждения объяснимы, но не верны. Они замешаны на личной неприязни и личной уязвленности. Все последующие шаги Бурбулиса после избрания Хасбулатова имели разрушительный характер: Хасбулатов противник № 1, Хасбулатов — жесток, коварен, лжив, ему верить нельзя. И Президент должен убедиться, что опасения Бурбулиса оправданы. Время между V и VI съездами оказалось наиболее нервным. Разлад между окружением Президента: Бурбулис, Шахрай и плюс к ним правительство — с одной стороны, Хасбулатов и плюс к нему отколовшиеся от Президента — с другой, достиг высшей точки. Все ожидали, что развязка конфликта произойдет на съезде. По сути, это и произошло.
Правительство, возглавляемое Бурбулисом, пошло ва-банк. Оно заявило о своей отставке в ответ на непримиримую позицию съезда к реформам. Парламент растерялся, у него не оказалось спонтанного кадрового варианта. Немедленный уход правительства предвещал глубочайший политический кризис. В сумме с экономическим это было бы равносильно краху для власти как таковой: парламентской, президентской, правительственной. Понимая это, под нажимом президиума, который состоялся тотчас после демарша правительства, Хасбулатов отступил. Появилась компромиссная декларация, адресующая правительство, скорее, не к решениям несговорчивого VI съезда, а к решениям V, утвердившего дополнительные полномочия Президента и положившего законодательное начало реформам. Правительство праздновало промежуточную победу; Бурбулис — свой выигрыш по очкам у Хасбулатова. Президент произнес на съезде очень точную, корректную и жесткую речь. Он был верен себе и появился на самом исходе съезда. Речь не возбудила съезд. Президент давал понять, что он против войны с парламентом, хотя съезд его в определенной степени расстроил своей агрессивностью. Он блестяще воспользовался опрометчивостью парламентариев, которые в упрямом невежестве продолжали предавать средства массовой информации анафеме. Президент понял, что своим заявлением в поддержку прессы он, практически без боя, завоевывает симпатии журналистов и публично ставит мат и парламенту, и съезду, а заодно и спикеру, уступившему собственной обиде и не сумевшему разглядеть последствий невосполнимых потерь от прогрессирующего конфликта с прессой. Реакция Президента на съездовское противостояние оказалась более непредсказуемой. Он не отмахнулся от критики в адрес правительства, а взял её на вооружение, он корректирует состав членов правительства, в котором появляются на ключевых постах сразу три практика: Шумейко, Черномырдин, Хижа. Причем не в качестве министров, как было обещано депутатам, а в качестве вице-премьеров. Президент предвидел возможное раздражение крикливых демократов и как бы предвосхитил неминуемые обвинения в свой адрес. Президент уступил нажиму правых — конец команде Гайдара, нет больше правительства единомышленников. Кстати говоря, его никогда и не было. Образ команды бессребреников создал сам Президент. Это было необходимо, потому как оправдывало риск — «беру управление правительством на себя. Поддерживаю не талантливых одиночек, а команду». В этом и есть замысел. И вдруг столь мощное вливание сил инородных. Крик демократов ещё не успел сорваться с уст, как в одном пакете вице-премьеров был заявлен в качестве такового и Анатолий Чубайс, фигура в правительстве, бесспорно, ключевая, возглавившая самое трудное направление реформ — приватизацию. Чубайс однозначно человек Гайдара, а если быть ещё более точным — и человек Бурбулиса. Однако Президент понимает, что демократы умеют считать до трех и не станут скрывать от общества, что три вице-премьера — больше, чем один вице-премьер, даже если это Чубайс. Своим следующим ходом, накануне визита в Америку, а впереди ещё встреча с «семеркой», буквально у трапа самолета, Президент подписывает Указ о назначении Гайдара исполняющим обязанности премьера. Нам ещё предстоит понять: данное решение — временный ход, успокаивающий Запад и возвращающий отечественным демократам надежду, что Президент с ними? Или это всамделишная политика Президента? По логике вещей, кризис предполагает, в качестве нормы, и замену правительства, и значительное пополнение его состава. Но наш кризис — особого рода. Это не просто экономический кризис, охвативший систему, но и одновременно острейший политический разлад, когда на вершине власти, в результате политического взрыва, оказались неподготовленные к масштабу власти демократические силы. Думаю, что коррекция курса реформ, несогласие с международным валютным фондом — отказ немедленно отпустить цены на энергоресурсы, и личный нажим на Гайдара, с требованиями обрисовать экономическую политику как выстроенную поэтапно программу действий, и свое личное недоумение по поводу жесткой налоговой политики, сторонником каковой был именно Гайдар и которая неминуемо делает невыгодным рост производства, — все это говорит о том, что события, разыгравшиеся на съезде, в целом были для Президента, как говорят картежники, в масть. Как и ещё одна немаловажная деталь — жесточайшая персональная критика в адрес Геннадия Бурбулиса. Напомним, что накануне, под нажимом Хасбулатова, парламент отказывает Бурбулису в праве быть одним из докладчиков на съезде.
Подробнее см. статью «Битва за ‘Известия‘».

Попцов, Олег. «Хроника времен ‘Царя Бориса’». «Совершенно секретно», 1995.

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/aug-22-1992/

22 Авг. 1992

Президент России подписывает распоряжение в отношении газеты «Известия».
Р а с п о р я ж е н и е
Президента Российской Федерации
Об имуществе издательского комплекса «Известия Советов народных депутатов СССР»
Государственному комитету Российской Федерации по управлению государственным имуществом рассмотреть вопрос закрепления в установленном порядке имущества издательского комплекса «Известия Советов народных депутатов СССР» за его правопреемником газетно-издательским комплексом «Известия».
Президент Российской Федерации Б. Ельцин
22 августа 1992 года
N 443-рп
Оно возникает на основе предыдущего распоряжения, еще президента СССР.
Распоряжение
Президента СССР
«О преобразовании газетно-издательского комплекса «Известия»
Поддержать предложение главного редактора газеты «Известия» Голембиовского И.Н., директора издательства «Известия Советов народных депутатов СССР» Ефремова Ю.Ф. и решение Президиума Верховного Совета СССР о преобразовании газетно-издательского комплекса «Известия» в хозяйственное объединение — концерн «Известия». Принять к сведению, что концерн «Известия» в соответствии с его функциями будет выполнять печатные полиграфические работы по заказам Аппарата Президента СССР, Государственного Совета СССР и межреспубликанских (межгосударственных) структур.
Назначить, по предложению Совета директоров, Лаптева Ивана Дмитриевича генеральным директором хозяйственного объединения — концерна «Известия».
Президент Союза Советских
Социалистических Республик М.ГОРБАЧЕВ
Москва, Кремль
6 ноября 1991 года
N РП-2817
О предыстории этого распоряжения пишет в книге об истории газеты Василий Захарько.
«Неожиданно вдруг стала набирать скорость идея, которая возникла еще на пике перестройки — в 1988 году, — вспоминает он. – Ее выдвинул бывший тогда главным редактором «Известий» Иван Дмитриевич Лаптев. Имелось в виду создать на базе известинского полиграфического комплекса хозяйственное объединение, наделенное большими правами самостоятельной деятельности. Предполагалось это увязывать с изменением статуса газеты — вывести ее из подчинения Президиуму Верховного Совета СССР и сделать президентским изданием. Однако попытка такой реорганизации не нашла высокой поддержки. Второй раз издательство предприняло ее, когда Лаптев был избран председателем одной из палат Верховного Совета, но тоже безуспешно. И только спустя пару месяцев после путча, в октябре 91-го Президиум ВС отказался от непоколебимой позиции и согласился дать издательству вольную. Важную, если не решающую роль здесь сыграло то, что газета, объявив о независимости, порвала со своим учредителем и фактическим хозяином с 1922 года. Да и существование самого Президиума, как и СССР в целом, становилось все более проблематичным. Так что на этот раз члены высшей инстанции власти проголосовали за вольную без каких-либо дискуссий, очень быстро: 34 человека высказались «за», один воздержался. Получив согласие, издательство вместе с газетой обратилось к президенту СССР с предложением назначить генеральным директором образованного концерна «Известия» Лаптева, который расстался с должностью руководителя палаты уходящего в историю советского парламента. Горбачев поддержал это предложение и 6 ноября издал соответствующее распоряжение. А через несколько дней Иван Дмитриевич уже давал нам интервью, рассказав, что в основу концерна закладывается принцип экономической самостоятельности. Затрагивался и вопрос о газете — как теперь быть с ее независимостью, с отношениями между руководством концерна и газеты? Отвечая на него, Лаптев сказал:
— Не может быть ни в каком издании двух главных редакторов, ни в каком издательстве — двух директоров. Если я начну вмешиваться непосредственно в работу редакторов или руководителей издательства, то всю эту историю лучше не начинать. Они должны и, надеюсь, будут работать так же, как работают сейчас. Функции же генерального директора я понимаю, прежде всего, как создание условий для нормального осуществления каждым звеном объединения его задач.
Сообщая на ближайшей летучке о создании концерна, Голембиовский сказал:
— Тот факт, что на пост генерального директора мы пригласили Ивана Дмитриевича, не должен, надеюсь, вызвать у редакции какие-либо возражения.
Авторитет Лаптева был среди известинцев высочайший, и большинство надеялось, что в рамках руководимого им единого комплекса газета сможет увереннее идти в будущее. Не его вина, что этой надежде не суждено было осуществиться».
На основе распоряжения Ельцина через пять дней глава Госкомимущества Анатолий Чубайс подписывает свое собственное (см. 27 августа).
Захарько, Василий. «Звездные часы и драма ‘Известий'». «Время», 2014.

[Yeltsincenter.ru]

www.yeltsinmedia.com/events/aug-27-1992/

27 Авг. 1992

Распоряжением председателя Госкомимущества Российской Федерации Анатолия Чубайса правительство создает газетно-издательский комплекс «Известий».

27 августа во исполнение распоряжения президента от 22 августа и «в целях наиболее эффективного использования федерального имущества» Чубайс подписывает свое распоряжение.
Оно становится результатом консультаций команды юристов Чубайса и руководства «Известий», вспоминает в книге об истории газеты Василий Захарько. После подписания распоряжения президентом (см. 22 августа) редакция вдруг сталкивается с противостоянием Верховного Совета. «Днем 24 августа активный сторонник Хасбулатова, председатель Российского фонда федерального имущества Ф. Табеев подписал распоряжение, которым объявил, что его фонд становится собственником издательства «Известия», — пишет Захарько. – Публикуя этот документ, сопровождаем его комментарием Петра Мостового, зампредседателя Госкомимущества. Ссылаясь на декабрьское 1991 года постановление все того же Верховного Совета РФ о разграничении государственной собственности, он заявляет, что правом распоряжения имуществом издательства «Известия» обладает исключительно Госкомимущество. А поскольку оно не передавало свидетельство о собственности фонду Табеева, то его распоряжение не имеет законных оснований. К помощи газете подключается шеф Мостового — председатель Госкомимущества Анатолий Чубайс. <…> Команда его юристов совместно с Голембиовским и Лаптевым прорабатывают разные варианты действий. Первый шаг делается почти по Ленину: чтобы объединиться, надо сначала размежеваться, в нашем случае — исчезнуть. Составляются документы о готовности к самоликвидации двух предприятий — концерна «Известия» и ТОО «Редакция газеты ‘Известия’».
Рядом с публикацией текста документа редакция «Известий» помещает свой комментарий. «Распоряжение Госкомимущества ставит, наконец, точку в затянувшемся «разбирательстве» с «Известиями», — говорится в нем. — Случилось то, что должно было случиться: и журналисты-известинцы, и рабочие нашей типографии, и работники издательства «Известий» работали и будут работать вместе. Несколько слов – о газете. Как наверняка заметил наш внимательный читатель, ни в распоряжении Президента Российской Федерации, ни в распоряжении председателя Госкомимущества ни слова не говорится о ее статусе, что понятно. Принятые решения касаются вопросов структуры и имущества всего газетно-издательского комплекса «Известий». Статус же газеты остается неизменным – мы выпускали и будем выпускать независимые «Известия», адресуя их читателям как Российской Федерации, так и других независимых государств Содружества».
В комментарии «Известий» <…> говорится, что газета по-прежнему остается независимым изданием, — отзываются в те дни «Московские новости». – Между тем в постановлении Чубайса ясно сказано, что новая структура – государственная. Судя по всему, Голембиовскому пришлось пойти на компромисс с правительством, поступившись прежним статусом независимых «Известий», чтобы выскользнуть из цепкий объятий Руслана Хасбулатова. Означает ли это, что сам Голембиовский, теперь также государственный чиновник, назначаемый правительством?»
«Распоряжения сначала Ельцина, затем Чубайса, — вспоминает Захарько, — возникли не сами по себе, а в результате постоянных консультаций Голембиовского с Лаптевым, Полтораниным, многих встреч и телефонных разговоров на разных уровнях в администрации президента и правительстве. Уже 28 августа, на следующий день после выхода распоряжения Чубайса, Голембиовский издает приказ № 1, согласно которому с этого дня он приступил к исполнению обязанностей генерального директора газетно-издательского комплекса «Известия».
Подробнее см. статью «Борьба за ‘Известия‘».
Без подписи. «Назначение». «Московские новости», 6 сентября 1992.
Захарько, Василий. «Звездные часы и драма ‘Известий'». «Время», 2014.
От редакции. «Известия», 28 августа 1991.