*2131. Европейский суд по правам человека недоступен для россиян

[Ульпиан]

Сообщение от Samarka Посмотреть сообщение
Спасибо, за пояснения, а я то по своей тупости решил, что это ваши личные умозаключения (от чего, надо сказать, очень сильно впечатлился). Разбаловался последнее время пдф-ами.

Жалко, что нет официальной редакции. Но и это неплохо.

Нашел в сети этот же текст:
http://www.trustcon.su/index.php/new...ourt?showall=1
Так же нашёл пару плагиатных статей. Приводить их смысла нет.

Из антотации можно сделать вывод, что это не столько доклад сколько какой-то инсадерский слив информации.
http://www.espch.ru/content/view/144/34/

Сам этот сайт вроде не является официальным. И там в отношении авторства доклада указано только
По материалам сайта Совета при Президенте Российской Федерации по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека.
http://www.president-sovet.ru/
На этом сайте ничего подобного не обнаружено.

Это тот же самый доклад. Он существовал в реальности. И сайт тоже. Я же сам заходил на этот сайт и распечатывал оттуда. Распечатка то у меня осталась.
А этот доклад, как и эту проблему до сих пор обсуждают здесь:http://forum.yurclub.ru/index.php?showtopic=96380
Я сам принимал участие в этом обсуждении. Сейчас не принимаю, меня там забанили.

[Ведомости]

http://www.vedomosti.ru/politics/new..._zhanpol_kosta

Почему Россия оказалась на первом месте по количеству исков в Европейский суд по правам человека и во сколько ей обходятся нарушения этих прав

Ольга Проскурнина
Vedomosti.ru

Фото: AP
13.10.2011, 01:43

Как добраться до прав человека? Это обычный вопрос для Страсбурга: улица, на которой расположен Европейский суд по правам человека, так и называется — Les Droits de l'Homme. По сути, это место последней надежды для граждан, которым не удалось добиться правды во всех инстанциях национального правосудия. Под юрисдикцией Страсбургского суда находится 47 стран, входящих в Совет Европы. Принято считать, что хуже всего дела с соблюдением прав человека обстоят в России, что подтверждается и статистикой: 28% исков, находящихся в Страсбургском суде, поступили из нашей страны. Однако в ходе разговора с президентом Европейского суда по правам человека Жан-Полем Коста выясняется, что проблем хватает везде: Италия, к примеру, оказывается чемпионом по затягиванию судебных процессов, а конституционные суды Германии, Испании и Турции пытаются противостоять решениям Страсбурга, ссылаясь на неконституционность этих решений. Единственный вопрос «Ведомостей», на который Жан-Поль Коста не стал отвечать по существу, был связан с недавним решением Страсбургского суда по делу ЮКОСа, так как суд обязался не комментировать это дело.

— Знаете, в России у многих лидеров общественного мнения есть скепсис насчет прав человека. С точки зрения этих скептиков права человека — вымысел, в лучшем случае аргумент в вечном споре между Востоком и Западом или просто идеологическое клише европейских либералов. Как вам такая позиция?

— Вся моя жизнь посвящена защите прав человека, так что я к ним отношусь серьезно и не считаю, что права человека — это вымысел. Права человека — это очень важно. По всему миру, не только в России или во Франции, есть люди, которые прямо сейчас находятся в опасности. Даже во Франции, моей родной стране, были периоды очень сложные с точки зрения защиты прав человека — и это несмотря на революцию 1789 г. и Декларацию прав человека. Так что мы должны защищать и развивать права человека. Никогда не соглашусь с теми, кто считает их чем-то несущественным. И когда люди говорят, что права человека невозможно защищать в реальной жизни, — мне кажется, это иллюзия. Права на свободу и безопасность, на свободу слова, запрет пыток — этими правами обладает каждый мужчина и каждая женщина во всем мире. И я могу согласиться с тем, что вопрос защиты прав человека — это идеологический вопрос, просто речь тут идет о гуманистической идеологии. Некоторые считают, что эта идеология чрезмерно оптимистичная и наивная. Но я так не думаю.

— А как насчет террористов вроде Андерса Брейвика в Норвегии и ему подобных? Я думаю, ваши оппоненты из числа обычных людей, не говоря уже о родственниках жертв терроризма, не согласились бы применять гуманистическую идеологию к Брейвику.

— Права человека есть у всех человеческих существ: даже ужасный убийца наделен ими. И мы должны защищать права человека во всех случаях. Невозможно исключить ни одного мужчину и ни одну женщину из числа человеческих существ, потому что затем права человека было бы все сложнее и сложнее защищать. Разве права человека только для совершенных людей или только для святых? Согласно основополагающим принципам Декларации прав человека ООН от 1948 г. эти права гарантированы каждому. Это может выглядеть идеалистично, но в этом суть базового принципа. Как вы знаете, эта декларация стала главным документом ООН и в мире нет ни одного государства, не подписавшего ее.

— Как бы вы оценили эффективность Европейского суда по правам человека? Нуждается ли этот институт в новых реформах в наши дни?

— Прежде всего, наш суд не настолько эффективен, насколько мог бы быть. Мы перегружены исками до такой степени, что порой выносим решения по ним через длительный промежуток времени, что не очень-то эффективно. Кроме того, как любой человеческий институт, иногда мы допускаем ошибки, отклоняя дела, которые должны были бы рассматривать. Но в основном наш суд эффективен, хотя и недостаточно. Если взглянуть на ситуацию 50-летней давности, я уверен, что права и свободы человека в Европе сейчас были бы меньше защищены, если бы суд не был создан. И еще вопрос: если бы суд не был создан согласно Европейской конвенции о защите прав человека в 1950 г., легко было бы сейчас 47 государствам [входящим в Совет Европы] договориться о создании такого института в нынешней непростой ситуации? Я не уверен. Наша главная проблема сейчас — огромное количество исков и тот факт, что для вынесения решений по ним требуется много времени. Повысить пропускную способность суда нелегко, потому что число судей — по одному от каждого государства — закреплено в конвенции. А численность персонала хоть и не зафиксирована в конвенции, зато ограничена финансовыми ресурсами. Многие государства, входящие в Совет Европы (и, соответственно, подпадающие под действие конвенции), сейчас переживают финансовый кризис. Тем не менее нам нужно повышать эффективность, потому что численность персонала не вырастет; как вариант, можно попытаться снижать количество дел. Вы, конечно, знаете о протоколе 14 к конвенции, который действует с 1 июня 2010 г. (его вступление в силу затянулось по причине задержки с его ратификацией Российской Федерацией). Одно из главных положений протокола 14 заключалось в том, чтобы создать так называемый институт единоличного судьи, и первые результаты действия этого положения уже заметны. Это значит, что большое число очевидно неприемлемых дел отклоняется в результате более эффективной, чем в прошлом, процедуры. Другой аспект процедурных усовершенствований — это создание комитетов из трех судей для вынесения решений по хорошо расследованным делам взамен рассмотрения таких дел палатой из семи судей. Как следует из опыта многих традиционных систем, если снижать число судей на заседании, эффективность можно повысить за короткое время, так что это нормально.

Мы получаем слишком много дел, явно неприемлемых [для рассмотрения Страсбургским судом]. Главная причина, вероятно, в том, что люди неточно знают, что суд может делать, а что нет. Так что необходимо лучше информировать людей об этом. Мы принимаем усилия в этом направлении: сделали практический гид об условиях принятия дел к рассмотрению в Страсбургском суде, перевели его на несколько языков и опубликовали на сайте суда. И сейчас нам нужна некоторая поддержка со стороны государств [входящих в Совет Европы], со стороны их судей и юридических ассоциаций, чтобы сказать людям: «Пожалуйста, не приносите дел, у которых нет шансов на успех». Но на это требуется время.

Есть еще один способ быстрее справляться с исками — он связан с делами, которые хорошо расследованы, но однотипны. Это значит, что проблема была идентифицирована судом как подпадающая под определения конвенции и с этой проблемой связаны сотни и тысячи похожих дел. В таких случаях суд может применять так называемые пилотные решения. Первое пилотное решение было вынесено по делу «Бронёвский против Польши», затем последовали пилотные решения по делам «Бурдов против России», «Иванов против Украины», было два пилотных решения по искам против Болгарии и т. д. Таким образом, когда я говорю, что ответственность лежит главным образом на государстве [входящем в Совет Европы], это значит, что мы уже сделали юридическую работу. И если государства не реагируют, а суд постоянно перегружен похожими делами, это значит, что [для однотипных дел] надо будет просто повторить уже вынесенные решения. Правда, в результате суд превратится во что-то вроде попугая или кассового аппарата, выдающего деньги истцам и адвокатам, и у него уже не останется времени на заявления, полезные для развития прав человека в Европе. Но главное все-таки в том, что число исков в Страсбург существенно сократится. В идеале мы бы имели в будущем либо новые проблемы, либо такие, которые можно решить простым нажатием кнопки — например, случай, когда кого-то пытали в полицейском участке, — и для которых не требовалось бы изменять законодательство или [правоприменительную] практику.

— Как бы вы в целом охарактеризовали уровень сотрудничества между Страсбургским судом и Россией? В чем главные проблемы?

— Очень хороший вопрос. Мы более или менее удовлетворены этим сотрудничеством. Существует хороший диалог между Страсбургским судом с одной стороны и Верховным и Конституционным судами России с другой, даже несмотря на то что порой наших судей — и меня как президента суда — критикуют в России. Но в основном между нашими судами налажено хорошее взаимодействие. Российская Федерация сейчас очень хорошо осведомлена о том, что российских дел в суде чересчур много. В результате мы — при согласии с этим решением со стороны президента [Дмитрия] Медведева и российского министра юстиции [Александра Коновалова] — договорились о стажировке юристов из российских судов в Страсбурге. Мы отобрали 20 юристов, которые недавно начали работать в суде (кстати, сразу после нашего интервью я встречаюсь с одной из них — Марией Филатовой из Санкт-Петербурга). Эти 20 юристов исключительно помогут суду. Конечно, мы выбрали самых квалифицированных и опытных юристов, и их работа будет проверяться юристами нашего суда, не только российскими. Мы очень ценим такое сотрудничество.

— Действительно, Россия же на первом месте в статистике Страсбургского суда по числу исков. Почему так получилось, на ваш взгляд?

— Тому есть несколько причин. Может быть, самая главная заключается в том, что россияне не доверяют традиционной системе правосудия в своей стране. Конечно, Верховный суд и Конституционный суд отлично экипированы, у них очень хорошие судьи и мощные технические средства. Но Россия — очень большая страна с огромными расстояниями. И [судьям] в маленьких городах очень трудно знать все о правах человека, о конвенции и о нашем суде, равно как и просто быть хорошим судьей. Возможно, из-за того, что Россия на протяжении веков сперва находилась под царским режимом, а затем под сталинским — это не критика, это всего лишь исторический факт, — в России и нет доверия к судебной системе. Однако множество дел из России отклоняются Страсбургским судом потому, что не входят в его компетенцию, или потому, что истец не исчерпал всех средств правосудия у себя родине.

Вторая причина высокой численности российских исков, может быть, более позитивна: Россия — очень населенная страна.

Следующая причина в том, что сейчас все больше и больше юристов и рядовых граждан знают о Страсбургском суде и конвенции. Около 13 лет назад, когда Россия только перешла под юрисдикцию суда, немногие россияне знали о нашем суде. Сейчас же они прямо-таки бегут к нам! Правда, порой они не очень четко представляют себе, что суд может, а что нет. Вот почему так много российских дел неприемлемо [для Страсбургского суда].

И еще одна причина, которая, я надеюсь, исчезнет в будущем, — это весомый пакет так называемых чеченских дел. Они вызваны ситуацией, которая может случиться с любой страной: в Турции, например, это курдская проблема, во Франции — все, что находится в контексте Алжирской войны. Когда говоришь о гражданской войне, естественно, видишь очень серьезные нарушения прав человека с обеих сторон. Но здесь мы получаем жалобы на государство. Очевидно, что чеченские войны отразились на многочисленных делах, поступавших в суд, — и мы обнаружили нарушения [прав человека] во многих таких делах. Я сильно надеюсь, что чеченская статистика снизится.

— А как насчет исков от российских бизнесменов?

— На этот вопрос отвечу очень просто. Конвенция защищает преимущественно физическую неприкосновенность и некоторые политические права, такие как свобода слова, свобода религиозных убеждений, свобода собраний и т. д. Но она также защищает права собственности — статья 1 протокола 1 к конвенции. И эта статья очень важна не только для России, но и для многих других стран. Она касается не только людей, которые стали миллиардерами или олигархами, но также и реституции собственности после падения коммунистических режимов — [это характерно для] Румынии, Украины, Чехии. Так что у нас много дел по этому типу жалоб [о нарушении права собственности]. Нашему суду трудно пересматривать работу, проделанную местными судами, потому что обычно местное законодательство [по вопросам собственности] весьма запутанное. В конце концов, когда люди получают компенсации [в Страсбурге], они утверждают, что этого недостаточно.

Вторая причина, по которой эти дела столь трудны, в том, что иногда они становятся политическими. Опять же это не только России касается, похожая тенденция существует во многих странах. Я помню ситуацию в Хорватии — там были серьезные проблемы, связанные с реституцией собственности и спорами между прежними и нынешними собственниками. И бывший президент Хорватии говорил мне: «Знаете, это так сложно — найти баланс между конфликтующими сторонами, зачем вашему суду вообще копаться во всем этом?!» А ответ заключался в том, что, когда мы получаем иск, мы не можем сказать: «Нет, это не для нас», потому что статья 1 протокола 1 защищает право собственности.

— Согласно статистике Страсбургского суда за 1959-2010 гг. после России и Турции по числу нарушений прав человека лидировали Италия и Франция. Почему?

— Первая причина чисто математическая: Франция и Италия вошли в юрисдикцию суда значительно раньше России и даже Турции. Но есть и другие причины. Очень большое количество решений против Италии связано с продолжительностью судебных процедур в этой стране. Италия — чемпион Европы по избыточно длинным процессам, особенно по гражданским делам. Под давлением нашего суда итальянцы внесли поправки в законодательство более чем 10 лет назад. Но это не помогло. Мы очень обеспокоены этим. Мы продолжаем получать новые иски, и они все на одну и ту же тему; опять есть риск превратить наш суд в кассовый аппарат.

С Францией тоже были проблемы. Но Франция провела множество реформ, приняла поправки в законодательство, чтобы исполнить наши решения, — и теперь число дел против Франции действительно снизилось. Насколько я знаю, 13 лет назад Франция была на пятом месте по числу новых исков, а сейчас — на 12-м. Так что я очень доволен прогрессом, достигнутым моей страной (улыбается).

— Вы, должно быть, в курсе того, что в России Государственная дума обсуждает законопроект сенатора Александра Торшина, который может позволить Конституционному суду России блокировать решения Страсбургского суда под предлогом их неконституционности.

— Да, я знаю об этом.

— И как вы относитесь к такой перспективе? Вы уже обсуждали этот вопрос с председателем Конституционного суда Валерием Зорькиным, с кем-то еще из российских коллег?

— Мы пока это не обсуждали. Но я могу сказать, что абсолютно не согласен с такой идеей, потому что она полностью противоречит моему личному пониманию конституционного и международного права. Если бы такой закон был принят — не только в России, в любой стране, подписавшей Европейскую конвенцию о правах человека, — это бы означало разрушение всей системы [юридической защиты прав человека]. Наша миссия в том, чтобы гармонизовать защиту прав человека по всей Европе. Не унифицировать полностью, но гармонизовать. И это подразумевает, что мы обязаны следить за состоянием здоровья национальных правовых систем. Потому что, если бы мы были обязаны соглашаться с ними, мы были бы вынуждены отклонять все иски против государств со словами: «Извините, но ваш конституционный суд уже принял решение по вашему вопросу». Иногда мы сталкиваемся с сопротивлением национальных правовых систем, особенно конституционных судов — например, судов Германии, Турции, Испании. Да, порой это создает проблемы, но в конце концов они принимают правила игры. Однако если Россия станет блокировать наши решения в соответствии с законом сенатора Торшина, это будет абсолютно противоречить Европейской конвенции по правам человека. Я еще не обсуждал этот вопрос с председателем Конституционного суда России Зорькиным, потому что последний раз мы встречались в Санкт-Петербурге год назад. У меня скоро будет встреча с ним, и, если он спросит моего совета, я не буду рекомендовать ему поддерживать этот закон. И я очень надеюсь, что этот закон не будет принят Госдумой.

— Сейчас правозащитники, работающие на Кавказе, отмечают рост жалоб местных жителей — причем если в Чечне люди раньше жаловались на действия федеральных войск, то теперь жалуются на местные власти. Заметна ли эта тенденция в Страсбурге?

— Как я уже говорил, до нашего суда доходит множество чеченских исков. В последнее время мы наблюдаем снижение их числа. Но я не могу пока сказать, растет ли число чеченских жалоб на местные власти. Мы можем увидеть этот тренд позже, когда люди исчерпают возможности национальной системы правосудия, — через год-два.

— Обычно решения Страсбургского суда по чеченским делам раздражают российские власти. Может быть, так же получилось и с делом ЮКОСа, отчего ваш суд и принял решение не комментировать свой вердикт по этому иску. Это вообще обычная практика для суда?

— Да, это абсолютно обычная практика — не комментировать дела, которые не завершены. И я всегда защищаю эту практику, потому что я президент суда и не могу нарушать его процедуры.

Хотя палата вынесла вердикт по делу ЮКОСа, этот вердикт еще не окончательный. Теоретически существует возможность для обеих сторон процесса обратиться в суд с просьбой вынести дело на рассмотрение Большой палаты. Поэтому я не буду комментировать это дело. Это вовсе не особенная ситуация с вердиктом по иску ЮКОСа, так же обстоят дела и с другими исками. В противном случае я бы предвосхитил будущее судебное решение. А если ты предвосхищаешь будущие решения — ты плохой судья.

— Выходит, дело ЮКОСа в Страсбурге вовсе не закончено?

— Нет, не закончено. Три месяца, которые отводятся на обращение в Большую палату, еще не истекли. Так что мы должны подождать и посмотреть, будет ли истец, или государство-ответчик, или они оба просить о повторном слушании дела в Большой палате. Мы все еще на этой стадии. В случае если такая просьба поступит в палату, коллегия из пяти судей решит, может ли это дело быть вынесено на рассмотрение Большой палаты. Так что комментировать любое дело, которое не прошло финальной стадии, невозможно.

— Во сколько обходится ваше правосудие истцам?

— Это зависит от того, выигрывает истец или проигрывает. Если выигрывает, [ответчик] ему компенсирует весь материальный и нематериальный ущерб и все процессуальные издержки, включая гонорары юристам. Если речь идет о серьезном нарушении (например, о нарушении статьи 1 протокола 1), истец получает гораздо больше денег, чем в других случаях. Адвокат должен подтвердить размер своих гонораров, выслав счета в суд, и, если он запрашивает слишком много, суд может снизить его выплаты [до общепринятого уровня].

Когда истец приносит дело в суд и у него нет денег на оплату адвоката, он может попросить о юридической помощи. В зависимости от ресурсов истца мы можем принять решение о выделении гранта на оплату юридической помощи. В этом случае услуги адвоката будут оплачены из бюджета Совета Европы. Если этот истец выигрывает, ему компенсируют все за вычетом гранта на юридическую помощь. Если же суд не усмотрит нарушений [прав человека] в деле истца — что случается значительно чаще, так как многие дела неприемлемы, — это значит, что для истца все потеряно. Конечно, он (или она) не получают никаких выплат или компенсаций. [Теоретически] может случиться так, что если истец обращался за правовой помощью и затем проиграл дело, то Совет Европы может попросить его возместить издержки на оплату этого гранта. Но на практике так никогда не бывает. Мы никогда не посылаем приставов в Краков, Красноярск или куда-нибудь еще, чтобы взыскать затраты на юридическую помощь (улыбается).

— Сколько денег выплатила Россия гражданам по решениям Страсбургского суда за те 12 лет, что находится под его юрисдикцией?

— Могу показать вам цифры за последние пять лет на экране моего компьютера. Вот видите — объем компенсаций, выплаченных Россией по требованию суда, по финальным решениям, — 26,8 млн евро.

— Есть ли новости по искам жертв терактов в Беслане и на московском мюзикле «Норд-Ост»?

— Оба дела все еще не рассмотрены. Надо иметь в виду, что жертвам терроризма очень сложно обвинять государство, потому что террористы не являются военными или гражданскими агентами государства. Обязанность государства защищать жизни граждан относится к так называемым позитивным обязательствам. Тем не менее, хотя вы не можете сказать государству: «Вы сделали это!», вы можете заявить: «Вы ответственны до определенного предела», особенно когда государство могло нейтрализовать угрозу, наказать правонарушителя или даже предотвратить [преступное] деяние. Классический пример — дело «Осман против Соединенного Королевства». Примерно 12 лет назад мужчина угрожал одной семье. Семья обратилась в полицию: «Обратите внимание на этого человека, он посылает нам письма с угрозами, пожалуйста, остановите его». Но полиция не восприняла это всерьез, и в конце концов один член семьи был убит, а другой ранен. Так что вопрос состоял в том, до какой степени было ответственно государство, которое не предотвратило эту трагедию.

Возвращаясь к жертвам «Норд-Оста»: их родственники говорят, что власти не приняли мер, чтобы предотвратить теракт, и что российские спецслужбы использовали потенциально опасный газ [во время штурма]. Это дело называется «Финогенов и другие против Российской Федерации», и оно все еще находится в нашем суде.

— Как вы оцениваете степень исполнительности России в том, что касается решений Страсбургского суда?

— Вообще-то в Совете Европы есть специальная группа — служба исполнения приговоров, так что лучше было бы спросить у них. Что до меня, то я знаю, что Россия корректно исполняет решения Страсбургского суда, когда речь идет о выплате финансовых компенсаций. Но когда речь идет об исправлении законодательства, тут все сложнее — этот процесс идет менее удовлетворительно и занимает больше времени. Глядя на сумму компенсаций истцам за последние пять лет — около 27 млн евро, — можно сказать, что у России не было проблем с выплатой этих денег. А вот принимать законодательные меры гораздо труднее.

— Чувствуете ли вы уже последствия от вступления в силу российского закона о компенсациях за нарушения и проволочки в местных судебных процессах?

— Пока нет, это совсем недавний закон (он вступил в силу в мае 2010 г. — «Ведомости»). Но позже, я надеюсь, мы увидим какие-то перемены к лучшему.

— Скоро истекают полномочия российского судьи в Страсбурге Анатолия Ковлера. Есть ли у вас пожелания к новому российскому судье?

— Да, я очень хочу, чтобы новый российский судья был бы столь же хорош, как ваш отличный судья Ковлер. Я не шучу. Судья Ковлер не только весьма квалифицирован, но еще и исключительно беспристрастный и независимый. У него получается быть очень хорошим судьей в Страсбургском суде и в то же время не слишком подвергаться критике со стороны российского правительства. Я на самом деле не знаю, как ему это удается (улыбается), но он правда такой. Судья Ковлер — единственный российский судья в новой системе нашего суда, действующей с 1999 г. (до него был судья Туманов, но он проработал у нас всего год). Нам очень повезло, что российским судьей стал именно Ковлер.

Страсбург

[Павел Чиков]

http://slon.ru/russia/novye_pravila_...e-798881.xhtml

Руководитель ассоциации АГОРА

Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) ужесточает регламент подачи обращений для жителей пяти стран, включая Россию. Об этом объявили на конференции в Страсбурге несколько дней назад, хотя официальных заявлений руководство Евросуда не делало. Ужесточение проводится в рамках реформы ЕСПЧ, перегруженного ожидающими рассмотрения делами. Лидером по числу жалоб в ЕСПЧ по-прежнему остается Россия.

Но это не совсем новые правила, – они были сформулированы ЕСПЧ ранее, но только в качестве рекомендаций. Если заявители их не соблюдали, ЕСПЧ присылал им ответ с просьбой дописать или переделать что-то. С осени 2011 года юристы, которые плотно работали с ЕСПЧ, стали получать отказы в регистрации жалоб с указанием, что они не соблюли определенные процедуры, но детальных объяснений не было. Это коснулось Болгарии, России и еще трех стран. Циркуляров на эту тему не выходило, и юристы, которые озаботились отказами по не вполне понятным мотивам, убедили ЕСПЧ организовать конференцию. Она прошла 5-6 июня в Страсбурге, и там среди прочего был разъяснен этот новый подход к рассмотрению жалоб.

Во-первых, жалоба должна быть подана строго по формуляру, установленному ЕСПЧ, – он висит на сайте ЕСПЧ, в том числе и на русском языке. Во-вторых, доверенность от заявителя должна быть приложена к первоначальной жалобе, ее нельзя будет прислать позже. Часто возникает ситуация, когда клиент, например, отбывает наказание в колонии и юрист отправляет жалобу сам, а спустя несколько месяцев отсылает и жалобу от клиента, так как процедура получения доверенности из колонии занимает много времени. И третье, самое важное новое основание, которое не соблюдали даже юристы, специализирующиеся на ЕСПЧ: по всем жалобам, объем которых превышает 10 страниц, исключая приложения, необходимо делать специальный документ, «саммари», на полторы страницы с фабулой дела и основными доводами. Его отсутствие будет приводить к отказу. Исключение по последнему правилу составляют дела, связанные с нарушением права на жизнь и пытками. Если близкий погиб по вине представителя власти или пострадавшего пытали в полиции, то саммари прилагать не обязательно. Если ЕСПЧ отказывает, повторно отправить жалобу обычно нельзя – как правило, истекает шестимесячный срок, ведь на сбор документов уходит время, потом пока ее отправят, пока рассмотрят и ответят...

Юристы, которые тесно работают с ЕСПЧ, очень быстро перестроятся, – это не так сложно, хотя подготовка жалобы будет требовать больше сил и времени. Так, 90% заявителей «Агоры» находятся в других регионах – получение от них доверенности потребует больше времени. Это гораздо сильнее коснется тех, кто пишет жалобы сам, и юристов, которые не специализируются на ЕСПЧ. Вероятность отказа для них резко возрастает, правда, не в относительных цифрах, а в абсолютных. Сейчас 97% жалоб от россиян в ЕСПЧ признаются неприемлемыми и не проходят даже первую стадию по формальным основаниям, – можно ожидать повышения этой цифры до 98%. Новые правила приведут к непринятию нескольких сотен жалоб ежегодно.

Причина одна – крайняя загруженность суда. Все инициативы, связанные с упрощением процедуры рассмотрения жалоб, как, например, принятие решений-клонов по 50-60 однотипным жалобам одним пакетом, должны повышать проходимость в ЕСПЧ, но пока не меняют ситуацию кардинально. Никакой политической конъюнктуры тут искать не нужно. Чем больше людей узнают о ЕСПЧ, тем менее эффективным средством защиты он становится.
2,086

[Wichmann]

http://www.zonazakona.ru/showthread.php?t=144399
Council of Europe Committee of Ministers’ Palais de l'Europe, Avenue de l'Europe,
F-67075 Strasbourg Cedex, France
Avenue de L,Europe.

от граждан Российской Федерации

Обращение. Протест. Требование.

1. Вступительный параграф.
В 1996 году Россия вступила в Совет Европы, взяв на себя ряд обязательств. В связи с этим ПАСЕ проверяет, как исполняются эти обязательства и составляет обзорные доклады. В очередном докладе в октябре 2012 года ПАСЕ приняла в отношении России резолюцию №1896, указав на то, что Россия не в полной мере выполняет взятые на себя обязательства.

Мы хотим довести до Комитета министров СЕ, до депутатов ПАСЕ и других органов европейского сообщества информацию о том, что в России имеются также другие, более важные для всех граждан проблемы с правами человека, чем отмеченные в резолюции.

Во все времена в цивилизованном мире законность и правопорядок определяли степень демократизма власти.
С точки зрения существа законности - в России сегодня нет правосудия, поскольку нет судов в том смысле, в каком они понимаются в демократическом обществе.
Российские суды игнорируют предписанную статьей 18 Конституции обязанность защищать права граждан. Суды изощряются в том, как в очередной раз обойти закон. Для этого накоплен целый арсенал уловок, с помощью которых попираются права гражадн: произвольное истолкование и применение законов (в России это называется «внутреннее убеждение» судьи); игнорирование аргументов; фальсификация протоколов судебного заседания; изъятие документов из дела; ложное установление фактических обстоятельств дела; подмена предмета иска и многое другое.
При этом власти России обеспечили судьям полную безнаказанность и безответственность, маскируя это «независимостью судебной власти». Но российские суды независимы, прежде всего, от ЗАКОНА.
Поэтому мы обращаемся в Совет Европы и рассчитываем на реальную помощь.

2. Отсутствие в России правосудия - отсутствие эффективных средств защиты и восстановления прав человека.
2.1. Нас, рядовых граждан Российской Федерации, беспокоит прежде всего, отсутствие в РФ эффективных средств защиты прав человека, закрепленных в Российской Конституции и Европейской Конвенции по правам человека, поскольку российские суды НЕ защищают и не восстанавливают права граждан. Российские суды – это имитация судебного разбирательства, где решения выносятся в обход законов в угоду властных структур, от которых судьи полностью зависимы; по указанию вышестоящих инстанций, или в интересах лиц, использующих свое служебное положение, или давших суду взятку.
Примеры:
1). Обращение судей ККС Тульской области к Председателю ВС РФ и Председателю ВККС РФ, с жалобой на то, что судей районных судов обязали предварительно согласовать с председателями судов проекты судебных актов. «Председатели районных судов отчитываются в областном суде о принятых судебных решениях и объясняют, почему по тому или иному делу был постановлен такой приговор, видел ли его председатель до оглашения, советовался ли с ним судья» (http://www.pryaniki.org/view/article/1011035)

2). Европейскому сообществу долждна быть известна судьба отставного судьи города Сочи РФ, Дмитрия Новикова, поскольку Карина Москаленко, известный российский адвокат в Страсбурге, обещала организовать контроль за делом Новикова со стороны Европейского сообщества.
Дмитрий Новиков известен как разоблачитель коррупции в судейском корпусе Краснодарского края России:гонения и фабрикация уголовного дела, пытки в СИЗО и т.д. Эта история – отражение сути всей российской коррумпированной судебной системы. Каждый, восставший против нее, становится ее жертвой. http://www.echo.msk.ru/blog/echomsk/828332-echo/

3). Полковник Юрий Гайдуков, работник Счетной Палаты РФ, преследуется в уголовном порядке, за то, что вскрыл финансовые махинации на предприятии Энергомаш: пребывание в СИЗО, потеря зрения, инвалидность.
http://www.youtube.com/watch?feature...&v=3EmLlcytIh0 SaveFrom.net

4). Адвокат Виктор Козлитин арестован. Преследуется в уголовном порядке за то, что добыл доказательства, опровергающие выводы следствия и приговор суда в отношении невиновных молодых людей.
http://www.youtube.com/watch?feature...&v=3EmLlcytIh0

5). В отношении гражданина Леконт В. Л., защищающего свои права и права других потерпевших от уголовных преступлений, в судебно-правовой системе Новосибирской области (СПС НСО) сфабриковано уголовное дело о якобы имевшем место нападении на судебного пристава в здании суда с целью убийства.

6). Сайт http://116.ru/text/news/276395.html сообщает, что незаконно осужденному преподавателю кадетской школы в Казани гр. Поварову было отказано в условном освобождении на том основании, что он обратился с жалобой в ЕСПЧ.

2.2. По данным ВЦИОМ (руководитель Валерий Федоров), оглашенным на совещании руководителей судов общей юрисдикции в феврале 2012 года, работу судов одобряют, лишь 25-29% граждан, отрицательную оценку дает 41-47%.
Президент и правительство, прекрасно зная ситуацию в судебной системе, ничего не предпринимают для ее изменения, более того, игнорируя статистику, утверждают о доверии граждан судам.
Наше обращение во многие инстанции с конкретными предложениями о том, как реформировать судебную систему, как заставить суды подчиняться Верховенству Права, как поставить их под контроль гражаданского общества, были проигнорированы.
Россия уже многие годы является главным поставщиком жалоб в ЕСПЧ. Не получив защиту и восстановление прав на национальном уровне, граждане надеются на помощь Европейского Суда по правам человека.
Но эта надежда фактически иллюзорна. В последние годы ЕСПЧ активно способствует росту беззакония в РФ: выбрасывает ТЫСЯЧАМИ жалобы россиян, тем самым поддерживая и усугубляя ситуацию с нарушением прав человека в России.

3. Недоступность ЕСПЧ для российских граждан.
В связи с «новой стратегией» ЕСПЧ, которая заключается в фильтрации и массовом отсеивании российских жалоб, число принятых Судом к рассмотрению жалоб из России заметно сокращается.
По информации сайта http://europeancourt.ru/ „За 10 месяцев 2012 года ЕСПЧ объявил неприемлемыми и исключил из списка подлежащих рассмотрению дел более 70 000 жалоб и отказал в регистрации еще 15 600 жалоб, беспрецедентно сократив количество ожидающих рассмотрения жалоб против России более чем на 10 000 (с 40 до 30 тысяч) и огласив при этом всего 120 Постановлений по российским делам. 88% ожидающих рассмотрения жалоб против России уже отнесены Секретариатом ЕСПЧ к явно неприемлемым или вызывающим серьезные сомнения в приемлемости“.

Причины подобной ситуации мы склонны видеть в следующем.
Проводимая реформа ЕСПЧ расчитана на европейскую установовившуюся демократию и подлинно независимую, справедливую судебную систему. Россия как коррумированно–бандитское государство НЕ вписывается в эту реформу.

3.1. В ЕСПЧ работают российские граждане – юристы.
Мы не склонны доверять им, поскольку возможность работать в столь престижном учреждении как ЕСПЧ полностью зависит от российских властей. Власти же России намерены любыми путями сократить число жалоб, поступающих в ЕСПЧ. Очевидна заинтересованность российских юристов в cокращении числа приемлемых жалоб.

Это достигается различными способами.
Фактически решение о приемлемости или неприемлемости жалобы принимает не судья ЕСПЧ, а российский юрист, подготавливающий резюме жалобы, поданной против России.

3.1.1. При переводе жалоб с русского языка допускается подмена предметов иска, искажение смысла жалобы, в результате чего она становится неприемлемой.
Пропадают страницы жалоб, приложения к ним, что тоже делает жалобу неприемлемой.
Информация сайта http://www.espch.ru/content/view/144/34/ за 2006 год:
«Сходную схему действий описывает и Анатолий Иванович Ковлер, бывший судья в Европейском Суде от России.
Из его пояснений следует, что ПЕРВАЯ СТУПЕНЬ "анализа жалобы" юристом Секретариата является ключевой в блокировании доступа к Европейскому Суду – именно здесь есть возможность подменить предмет и обоснование жалобы:
«Таким образом, судьба жалобы полностью зависит от усмотрения юриста той страны, на которую пришла жалоба..: российский юрист "видит" или "не видит", что жалоба неприемлема, он "готовит решение", то есть, имеет возможность БЕЗ УЧАСТИЯ СУДЕЙ решить судьбу жалобы.
Результат на дальнейших стадиях предрешен – из-за языкового барьера и занятости судей никто после юриста жалобу не читает, используются только "RESUME" юриста из России. Именно этот способ является наиболее надежным для представления зарегистрированных жалоб из России неприемлемыми.
От юриста зависит, будут ли обстоятельства и основания жалобы изложены Суду действительно именно так, как они были представлены подателем жалобы, или иначе, или совершенно иначе» (конец цитаты).
Фактически имеет место обращение не в ЕСПЧ, а в российский секретариат ЕСПЧ, т.е. «филиал» российского суда. В уведомлении ЕСПЧ о неприемлемости жалобы указывается лишь фамилия судьи ЕСПЧ, но не указывается фамилия докладчика, который подготовил резюме о «неприемлемости приемлемой жалобы». Поскольку его имя остается россиянам неизвестным, он не несет никакой личной ответственности за качество своей работы.

3.1.2. Имеется достаточно примеров, когда жалобы были зарегистрированыв ЕСПЧ, то есть, соответствовали требованиям Регламента Суда, но были объявлены неприемлемыми по описанной "технологии".
На сайте http://www.espch.ru/content/view/144/34/ дан анализ рассмотрения российских жалоб за 2006 год:

1) Жалоба № 42854/98 была признана неприемлемой без рассмотрения. Секретариат ПОДМЕНИЛ ПРЕДМЕТ ЖАЛОБЫ - сообщил, якобы жалоба подана на содержание решения, вынесенного ранее 5.05.98, якобы, поэтому нарушение прав относится к периоду до 5.05.98 (до начала действия Конвенции в отношении РФ).
На самом деле, решение национального суда в Европейском Суде не обжаловалось - жалоба была подана ИМЕННО НА НЕИСПОЛНЕНИЕ упомянутого судебного решения, то есть, на ДЛЯЩЕЕСЯ нарушение прав. Соответствующее разъяснение содержалось в самой жалобе, дополнительно было направлено в Секретариат, но было скрыто от судей Европейского Суда.

2) Несколько десятков жалоб (в частности, №№ 43881, 43888, 43893, 43895, 43896, 43897, 43899, 44593, 44595, 47565, 51853, 51855, 51856, 51871) было признано неприемлемыми под предлогом так называемых "третьих лиц".
По каждой из упомянутых жалоб Секретариату было детально разъяснено на официальном языке Европейского Суда, что подателей жалоб не допускают до уголовного суда России для защиты их прав, нарушенных преступными деяниями конкретных работников судов и прокуратуры, совершенными именно и непосредственно в отношении подателя жалобы.

3.1.3. Ситуация с 2006 года не улучшилась.
Жалоба №41085/12 гражданина из Новосибирска была зарегистрирована, следовательно, отвечала требованиям Регламента.
Предмет жалобы: нарушение права на доступ к правосудию (неизвещение о судебном разбирательстве; нарушение права на доступ к правосудию (неприятие иска к рассмотрению); неисполнение судебного решения. В жалобе была указана прецедентная практика ЕСПЧ по аналогичным жалобам.
01.11.2012г. гражданином получено уведомление с немотивированным отказом о неприемлемости:» Суд решил, что Ваша жалоба не соответствует критериям приемлемости, изложенным в статьях 34 и 35 Конвенции».
При этом, не указана фамилия Докладчика , составлявшего резюме для судьи ЕСПЧ.
- Если в уведомлении сказано, что «Суд решил», то почему Суд не высылает само мотивированное решение, а ограничивается уведомлением клерка от имени суда?
- Если было направлено три жалобы, то почему выслано одно уведомление?
- Заявителю неизвестно, по каким причинам его жалоба (какая из трёх или все три?) не соответствует прецедентной практике ЕСПЧ, по каким пунктам статей 34 и 35 отклонена его жалоба, а потому неизвестно, действительно ли эти нарушения Регламента Суда имели место.

Жалоба №68846/10 гражданки из Татарстана, потерпевшей в ДТП, признана неприемлемой (20.10.2011г.), мотивировки нет.
В жалобе было указано на явное нарушение конвенционного права на справедливое судебное разбирательство (неизвещение о судебном заседании, отказ затребовать необходимые доказательства, недопуск к суду свидетелей, грубое, унижающе человеческое достоинство, обращение в суде), даны ссылки на прецеденты ЕСПЧ. .

Жалоба №3525/2007 гражданки из Новосибирска Скрипкиной Т.В. была зарегистрирована, следовательно, соответствовала Регламенту Суда. 24.05.2012г. представитель недееспособной заявительницы получила уведомление, сообщавшее о неприемлемлсти жалобы, т.к. она не соответствует требованиям Конвенции. Мотивировки нет, докладчик, подготовивший резюме о неприемлемости не указан.
По аналогичному спору между физческими лицами в ЕСПЧ имеется прецедент – жалоба на явный судебный произвол из Болгарии была признана приемлемой:Суд решил, что государство обязано соблюдать позитивные обязательства по защите прав от недопустимых посягательств со стороны других частных лиц (см. Velikovi and Others v. Bulgaria, nos. 43278/98, 45437/99, 48014/99, 48380/99, 51362/99, 53367/99, 60036/00, 73465/01 and 194/02, 15 March 2007).
Однако ЕСПЧ (в лице юриста от России) признал жалобу неприемлемой.
ЕСПЧ не достигает поставленной им самим цели восстановление прав человека – право заявителей из России на справедливое судебное разбирательство во взаимосвязи с другими правами, к примеру, на уважение собственности (жилья) осталось не восстановленным.

3.2. С целью сокращения количества, жалобы объединяются под одним номером, хотя имеют абсолютно разные обстоятельства по нарушению конвенционных прав человека. Примеры:
* Две жалобы гражданки России из г. Чебоксары Королевой-Вихманн В.С. (о нарушении конвенционных прав в связи с жилищным вопросом и в связи с пенсионным вопросом) объединены в одну жалобу, под одним номером. Обстоятельства нарушения прав абсолютнно различны, в сопроводительном письмах дважды адресовалась обоснованная просьба разъединить эти жалобы. Однако российское отделение в ЕСПЧ до сих пор не отреагировало на эту просьбу.
* В Жалобу №32823/10 объединено множество жалоб заявителей Ивановой, Леконта, Водневой, Хорькова из разных городов России (Новосибирска, Казани, Москвы), по абсолютно различным фактам нарушения их конвенционных прав.
* В марте 2012 гр. Иванова получила уведомление о присвоении номера № 75980/11 жалобе от 24.11.2011. 21.06.2012 Суд уведомил о неприемлемости жалобы от 21.11.2011 № 75980/11. Однако заявителям не сообщено, о каких конкретно жалобах, объединенных под одним номером, идёт речь. Обращение за разъяснением в российский секретариат ЕСПЧ осталось без ответа.

Очевидно, в ЕСПЧ отсутствуют четкие пороцедурные правила, определяющие, при каких условиях допустимо объединение жалоб гражданина. А если эти правила есть – то российское отделение в ЕСПЧ очевидно нарушает их. Российским гражданам эти правила неизвестны.
Объединение разных жалоб под одним номером создает путаницу при подаче дополнений к жалобам. Например, дальнейшие решения российских судов при досылке могут быть просто не приобщены к нужной жалобе , что повлечёт признание её неприемлемой и отнюдь не по вине заявителя.

3.3. Недоступность квалифицированной юридической помощи.
Мы не исключаем того, что какая –то часть жалоб действительно не отвечает правилам ЕСПЧ. И это очевидно связано с недостаточной юридической грамотностью населения и финансовой недоступностью квалифицированной юридической помощи: подготовка судебного иска стоит минимум 200 евро, участие представителя в судебном заседании не менее 150 евро. Услуги специализирующихся в области международного права еще дороже: услуга юриста стоит 100 000 рублей (3000 евро). Однако минимальная заработная плата, установленная правительством РФ с 2013, года составляет 4500 руб.

Но и с учетом этого количество неприемлемых российских жалоб в ЕСПЧ перешагнуло пределы разумного и допустимого!

3.4. Закрытость ЕСПЧ.
На неприемлемость российских жалоб существенно влияет закрытость самого ЕСПЧ: россиянам неизвестно, по каким конкретным основаниям их жалобы признаются неприемлемыми. Если цель ЕСПЧ - ориентация государств на соблюдение и защиту прав человека, то Суд должен не скрывать ошибки заявителей, а делать их открытыми и содействовать гражданам в правильном понимании и применении норм ЕКПЧ, в совершенствовании судебной системы государств по защите прав человека, обеспечении граждан эффективными средствами защиты прав на национальном уровне.

Кроме того, для россиян до сих пор остается неизвестной важная юридическая информация: после принятия нового ГПК РФ, какая инстанция признается ЕСПЧ последней для исчерпания всех средств защиты на национальном уровне: апелляционная, после которой решение вступает в законную силу, или кассационная, где инициирование обжалования завист не от заявителя, а от судьи.

3.5 Отсутствие официальных переводов решений ЕСПЧ на русский язык.
Россияне, в том числе и Конституционный суд России пользуются неофициальными переводами решений ЕСПЧ. В коррумпирванным российском государстве в решение этого вопроса сразу подключились некие структуры, попытавшиеся превратить перевод документов ЕСПЧ в в предпринимательство и извлекать из этого лишь денежную выгоду, не заботясь о доступности этих материалов для большинства граждан России.

Действующий с 01.09.2012 года новый Регламент ЕСПЧ не переведен на русский язык и неизвестен большинству граждан России. Это также влияет на несоблюдение некоторых формальных требований к жалобам, что делает их неприемлемыми.

[Wichmann]

Продолжение.

4. Нарушение Европейским Судом по правам человека в отношении граждан России принципов и норм Конвенции.

4.1. Дискриминация российских граждан в ЕСПЧ.
В нарушение ст.14 Конвенции Суд дискрминирует российских граждан. Как стало известно из иформации о прошедших в Страсбурге консультациях в ноябре 2012 года, в отношении России (как и еще других 4-х государств) создана специальная «фильтрационная» секция. В результате ее деятельности 32% дел в отношении России, были признаны неприемлемыми.
Однако, ставя граждан России в такие жесткие условия «фильтрации», Суду следовало бы иметь в виду совершенно различную природу жалоб из современной России и европейских стран с установившейся демократической системой власти.

Жалобы из этих стран стран основаны на мелких огрехах, мелких ошибках национальных судов, а нарушения прав другими субъектами правоотношений пресекаются судами.

Жалобы же из России, как правило, основаны на грубых нарушениях прав граждан самими российскими судами (незаконный отказ в доступе к суду, фальсификация документов, заведомо незаконное решение и т.п.), поэтому отказ в принятии такой жалобы должен быть объективно маловероятен - доля приемлемых жалоб из России должна быть в несколько раз выше, чем из других стран. Однако ситуация абсурдна – при массовом и грубом нарушении законов российскими судами, Россия представлена в ЕСПЧ минимальным количеством жалоб. Из этого руководство Верховного Суда РФ и власти РФ делают явно ошибочный вывод о высоком качестве работы российских судов.

По информации сайта http://www.espch.ru/content/view/144/34/ Извлечение:
„ UK_2. Жалоба против Великобритании № 39482/98 (дело Dowsett v. the United Kingdom) основана на том, что осужденному, "заказавшему" своего партнера по бизнесу, убитого наемниками, при дальнейшем обжаловании не дали ознакомиться с документом № 580 из материалов следствия. Представитель правительства Великобритании заявлял, что закрытый материал мог быть исследован апелляционным судом, а Европейский суд посчитал, что без участия защиты этого было бы недостаточно. Итог тот же: жалоба не только была принята Европейским Судом, но и удовлетворена.
За то, что "суд не был справедливым", Европейский Суд единогласно признал нарушение статьи 6 § 1 Конвенции и обязал Великобританию выплатить подателю жалобы 15500 евро в счет компенсации расходов по обращению в Суд.
Несомненно, что случаев "закрытых доказательств" в нашей судебной системе уж никак не меньше, чем в Великобритании.

ДЛЯ СРАВНЕНИЯ жалоба против России:
В отношении гражданки России было совершено преступление, предусмотренное статьей 294 Уголовного кодекса - вмешательство в деятельность суда в целях воспрепятствования осуществлению правосудия: неизвестное лицо незаконно изъяло из Московского городского суда жалобу гражданки, подлежавшую судебному рассмотрению.
Гражданка обратилась в Генеральную прокуратуру с заявлением, в котором просила возбудить уголовное дело по факту вмешательства в деятельность суда в целях воспрепятствования правосудию по признакам статьи 294 Уголовного кодекса России, признать гражданку потерпевшей и передать дело в суд.
Прокуратура скрыла заявление не только от надлежащего рассмотрения, но и от регистрации в качестве сообщения о совершенном преступлении.
Жалоба гражданки в Европейский Суд на отказ в доступе к уголовному суду в качестве потерпевшей была подана правильно, ее зарегистрировали под № 51856/99, но отказали в рассмотрении по существу.
В определении (decision) комитета из трех судей причина отказа также не была указана.
По каким-то причинам даже жалобы на отказ в доступе к суду (когда остальные особенности дела рассматривать бессмысленно) до Европейского Суда не допускаются. И это происходит исключительно в отношении граждан России“.

4.2. Европейский Суд по правам человека провозгласил принцип справедливого судебного разбирательства важнейшей правовой нормой. При этом принцип справедливости подразумевает получение тяжущимися мотивированных судебных решений.
Так, в деле «Хаджианастасиу против Греции» (Постановление N 12945/87 от 16 декабря 1992 г.), ЕСПЧ напомнил, что суды должны указывать с достаточной ясностью доводы и мотивы, на которых они основывают свои решения. При этом ЕСПЧ установил нарушение ст.6 Конвенции в указанном деле.

Однако россияне получают лишь уведомления о неприемлемости жалобы вместо мотивированных решений, предусмотренные ст.45 п.1 Конвенции.
Поэтому для многих россиян остается неизвестным, какие типичные ошибки допускаются ими при подготовке жалоб в ЕСПЧ и имелись ли действительно ошибки, так как при отстутствии мотиваций можно признать любую жалобу неприемлемой.
Более того, сообщения о неприемлемости жалобы не подписывается ни судьей (часто ставится клише), ни докладчиком, ни начальником секции или его заместителем, не указывается фамилия исполнителя, подготовившего доклад и сообщение о неприемлемости – полное неуважение к заявителям.

4.3. В своих судебных актах ЕСПЧ не раз указывал на недопустимость излишнего формализма при разрешении вопроса о восстановлении или защите прав человека (см. Miholapa v. Latvia, no. 61655/00, § 25—31, 31 May 2007).
Нас, граждан России, удивляет и возмущает то обстоятельство, что ЕСПЧ принял стратегию отсеивания российских жалоб по формальным причинам,
Так, на консультациях в Страсбурге (ноябрь 2012 г) было также отмечено, что
уменьшение количества ожидающих своего рассмотрения жалоб в отношении России происходит благодаря строгому применению правила процедуры Суда по заполнению формуляра жалобы (Правило 47). К примеру, не указан пол заявителя или не приложено краткое изложение жалобы, если она превышает 10 страниц, то граждане России получают отказ. Конвенционные права граждан при этом остаются нарушенными!

5. Малая пропускная способность ЕСПЧ.

Попытка решить проблему пропускной способности ЕСПЧ за счет направления дополнительного числа юристов из России не только не решило ее, но создало для россиян другую проблему – массовое неприятие их жалоб. Ввиду того,
- что судебная система в России, как и само государство, коррумпирована,
- что Россия по числу населения многократно превышает европейские страны, надо не сокращать, а увеличивать рассмотрение жалоб из России, тем самым способствовать ее оздоровлению.

6. Отсутствие рещающего влияния ЕСПЧ на улучшение ситуации с правами человека в России.

Мы видим причину в том, что российские судьи не подвергаются никаким санкциям за установленное ЕСПЧ нарушение прав человека. Даже если судья многократно вынесет решения, которые впоследствии ЕСПЧ признает нарушением Конвенции, это никак не отразится на его служебном положении и карьере.
Несмотря на то, что мы в своих исках и жалобах постоянно ссылаемся на юрисдикцию ЕСПЧ в России, на прецедентную практику ЕСПЧ, национальные суды РФ в массе своей, за редкими исключениями, игнорируют эти аргументы. Власти не расценивают это как нарушение национальных или конвенционных норм права.

Пример:
1) Ссылка на решения Европейского суда в Татарстане РФ признана несостоятельной http://www.hro.org/node/9110.
Родственники бывшего милиционера Владимира Котенок, погибшего в камере ОВД г. Набережные Челны, обратились в суд с иском о взыскании с Российской Федерации причиненного им ущерба, поскольку в случае с Владимиром Котенком государство нарушило как минимум 2 статьи Конвенции о защите прав человека и основных свобод - право на жизнь и запрет пыток.
В Верховном суде Татарстана заявителями были приведены примеры из практики Европейского суда по аналогичным делам.
Однако, по словам представителя истца, председательствующий судья ВС Татарстана, Шамиль Гафиятуллин, заявил, что "ссылаться на международное законодательство будете тогда, когда ваши дела будут рассматривать за рубежом".
Правозащитники от имени родственников погибшего намерены обратиться с жалобой в ЕСПЧ. Однако не постигнет ли и это обращение судьба тысяч других, выброшенных российских жалоб?
Учитывая, что в Верховном суде Татарстана уже был проведен семинар по применению Конвенции о защите прав человека, организованный Советом Европы, можно сделать вывод, что для российских судов эффективной мерой должно быть не обучение, а применение санкций за преднамеренное умаление авторитета ЕСПЧ.
2) Позиция ЕСПЧ по делу «Ракевич против России» (2004 год!) игнорируется российскими судами многие годы, данный аргумент обходится молчанием: Кировский суд г. Новосибирска дело №3/5-4/12 от 06.04.2012, Октябрьский суд г. Новосибирска дело №2-4099/12 от 04.12.2012.
Так какую роль сыграл ЕСПЧ при установлении нарушения статьи 5 Конвенции российской судебной системой в 2004 году , если законы РФ не изменились даже к 2012, а данное прецедентное решение ЕСПЧ игнорируется уже 8 лет?
Таких примеров о полном игнорировании норм и принципов ЕСПЧ российскими судами можно привести сотни, что и является причиной многочисленных обращений россиян в ЕСПЧ. Однако ЕСПЧ не смог оказать своего позитивного влияния на российскую судебную систему через обязательное применеие прецедентов и принципов ЕСПЧ, норм Конвенции.

7. Отсутствие эффективности в деятельности ЕСПЧ в связи с массовым отсеиванием российских жалоб.

Массовое признание российских жалоб неприемлемыми ставит под сомнение эффективность и целесообразность существования самого ЕСПЧ:
Зачем СУД, который в течение десятилетия ничего не изменил в ситуации нарушений прав человека в РФ?
Зачем суд, который превращается в неэффективное средство правовой защиты?

Свидетельством разочарований российских граждан в эффективности ЕСПЧ, в его неспособности оказать влияние на росийскую судебную систему, является обращение граждан России к Председателю Европейского суда (цитата): «Россияне глубоко разочарованы процессами, идущими в недрах Европейского Суда, которые подрывают основы справедливого правосудия, в частности, доступа к Суду. Нам достоверно известно о сложностях, с которыми столкнулся Суд в своей практической деятельности. В частности, речь идет об огромном количестве жалоб, поступающих в Европейский Суд, которые по известным причинам Суд не в состоянии рассмотреть в разумный срок. Однако способ, который избран Судом для радикального сокращения количества поступающих жалоб, заведомо противоречит самому смыслу существования и назначению Европейского Суда, поскольку систематическое и массовое отсеивание якобы неприемлемых жалоб в действительности представляет собой поистине варварское, нецивилизованное решение этой проблемы».

[Wichmann]

Мы заявляем ПРОТЕСТ против сегодняшней стратегии ЕСПЧ по массовому неприятию жалоб из России. Мы считаем, что усилия надо направлять не на формальное отсеивание жалоб, а на устранение причин массовых нарушений Конвенции в Российской Федерации.
Суть нынешней стратегии ЕСПЧ, который под предлогом радикальной разгрузки организовал массовое неприятие российских жалоб, – это по сути укрывательство и содействие нарушению прав человека в России.

Мы просим Комитет Министров Совета Европы провести мониторинг выполнения Российской Федерацией обязательств в связи с ратификацией Конвенции по правам человека и обязательств по защите прав человека на национальном уровне.
В рамках этого мониторинга:
1) Вынести резолюцию об изменении процедуры назначения и отзыва судей в Российской Федерации с целью обеспечения их независимости от власти, подчинения Закону и подконтрольности обществу.
2)Проверить применение российскими судами норм Конвенции, принципов и прецедентов ЕСПЧ.
3) Проверить качество работы российских юристов в ЕСПЧ по регистрации и подготовке заключений по жалобам россиян; при выявлении серьезных нарушений заменить российских юристов иностранными русскоговорящими юристами.

На осенних консультациях 2012 года в Страсбурге представителями ПАСЕ было заявлено: «Однако необходимо помнить, что повышение эффективности процедур ЕСПЧ не может оставаться единственной мерой по выведению европейской системы защиты прав человека из кризиса. Напротив, как указывает ПАСЕ, усилия должны быть сконцентрированы на обеспечении эффективной защиты прав человека на национальном уровне, то есть на своевременном и полном исполнении постановлений ЕСПЧ, создании эффективных средств правовой защиты от нарушений прав человека, учете практики Суда в отношении других стран и полной имплементации Конвенции в государствах-участниках Сессии и снижение нагрузки на ЕСПЧ».
Именно это должно стать стратегией ЕСПЧ – создание в России на национальном уровне условий для защиты прав человека!
Мы обращаем внимание Комитета Министров Совета Европы на следующий прецедент и предлагаем принять эту практику для воздействия на судей, нарушающих Конвенцию о правах человека, нормы и принципы ЕСПЧ:
Чуть менее двух месяцев назад правозащитная организация русских немцев обратилась в Комитет Совета Европы с требованием запретить въезд на территорию стран Шенгенского Соглашения судьи Советского районного суда города Омска Отт Натальи Владимировны. Решение было принято на основе доказательств, предоставленных организацией. Министерство иностранных дел Германии вынесло решение об удовлетворении инициативы. Официальное уведомление о запрете на открытие Шенгенской визы было отправлено из Берлина 12 сентября текущего года.
Защита прав россиян на национальном уровне может быть обеспечена только благодаря жесткой позиции ПАСЕ, КМСЕ, ЕСПЧ по вопросу нарушения прав человека в России, прежде всего, российскими судами. Мы уверены, что только при улучшении качества правосудия в Российской Федерации возможно сокращение потока жалоб в ЕСПЧ из России.
Мы требуем скорректировать реформу ЕСПЧ и обеспечить россиянам не иллюзорный, а реальный доступ в ЕСПЧ:
1) создание вместо «фильтрационной группы» - группу содействия восстановлению прав российских граждан: при очевидном нарушении конвенционных прав оказывать содействие гражданам в устранении формальных ошибок, в правильной формулировке предмета жалобы с учетом всех нюансов практики и Регламента ЕСПЧ
2) опубликование на сайте ЕСПЧ типичных ошибок и основных причин признания жалоб неприемлемыми, что будет содействовать повышению качества жалоб, подаваемых заявителями из России
3) смягчение требований приемлемости (в частности – признать недопустимым отказ по формальным причинам)
4) признание права повторного обращения для исправления выявленных Секретариатом явных ошибок в жалобе, могущих привести к неприемлемости (как это было до 2002 года).
5) предусмотрение способа защиты подателей жалоб из России от фальсификации материалов жалобы в Секретариате Суда:
- устранение анонимности сотрудников секретариата, участвующих в подготовке доклада по жалобе
- уточнение процедуры объединения жалоб (только после признания их приемлемыми, с указанием основания такого объединения, основанного на конкретных правилах рассмотрения жалоб в ЕСПЧ)
- предусмотрение ответственности сотрудников секретариата за фальсификацию жалоб россиян и другое.
6) изготовление ЕСПЧ только мотивированных решений о признании жалоб неприемлемыми
7) принятие строгих мер/санкций к РФ по фактам игнорирования прецедентных решений ЕСПЧ, расценивать это как проявление неуважения к ЕСПЧ и умаление его авторитета: лишать данных судей права въезда в Шенгенскю зону.
8) с учетом численности населения России, многократно превышающей европейские страны, с учетом ситуации сегодняшнего правового беспредела в России,
приоритетно увеличить количество рассмотрения жалоб из России.

Правовой беспредел должен стать экономически невыгоден российским властям: денежные компенсации россиянам - жертвам нарушенных прав - должны иметь массовый характер, что заставит власти России решать вопросы защиты и восстановления прав граждан на национальном уровне. А это в свою очередь, уменьшит поток жалоб в ЕСПЧ из России.

Только жесткая позиция Комитета Министров СЕ, ЕСПЧ и других органов СЕ может оказать позитивное влияние на защиту прав человека в судах и правоохранительных органах на национальном уровне в России.
Мы полагаем, что только при улучшении качества правосудия в Российской Федерации возможно сокращение потока жалоб в ЕСПЧ из России и снижение нагрузки на ЕСПЧ.

Инициаторы-авторы обращения:
Королева – Вихманн Валентина Степановна, г. Чебоксары val06@list.ru
Иванова Ирина Александрована, г.Петербург irina.merrypoppins777@gmail.com
Леконт Владимир Львович, г. Новосибирск lecjntev@inbox.ru
Первушин Виктор Павлович, г. Ковдор, vikt-pervushin@yandex.ru
Гупало Сергей Григорьевич, г. Казань, carabin161@e-mail.ua
Зотов Сергей Борисович, г.Чебоксары, ziko2@mail.ru
Зенков Николай Иванович, Моск. обл., п. Ильинский, Hider2006@gmail.com
Левитский Владимир Иванович, г. Махачка, vlad.lev@live.ru

Если ваши права нарушены - присоединяйтесь!
СБОР ПОДПИСЕЙ ВОЗМОЖЕН ЗДЕСЬ (надо спуститься по экрану и найти данную тему)
http://www.opentown.org/petition/

[Wichmann]

Прямая ссылка на инициативу по сбору подписей:

http://www.opentown.org/news/4651/

[Олег Анищик]

http://europeancourt.ru/2013/04/14/11822/
14.04.2013 - 04:51 |

Хочу быть владычицей морскою,
Чтобы жить мне в Окияне-море,
Чтоб служила мне рыбка золотая
И была б у меня на посылках

А.С. Пушкин. Сказка о рыбаке и рыбке

Не так давно группа заявителей, по разным причинам недовольных ЕСПЧ, подготовила и начала активно распространять в интернете так называемое «Обращение. Протест. Требование» (именуемое ниже по тексту опусом). И на сегодняшний день даже собрала под ним 223 подписи. Свое обращение они адресуют Комитету министров Совета Европы, депутатам ПАСЕ и другим органам европейского сообщества. А протестуют «против сегодняшней стратегии ЕСПЧ по массовому неприятию жалоб из России», указывая, что «[с]уть нынешней стратегии ЕСПЧ, который под предлогом радикальной разгрузки организовал массовое неприятие российских жалоб, – это по сути укрывательство и содействие нарушению прав человека в России». Все бы ничего, если бы они не вызывали у некоторых читателей закономерный вопрос о том, правда ли то, о чем они пишут. На вопрос одного из посетителей сайта о том, имеют ли под собой основания содержащиеся в опусе утверждения, будто бы в Секретариате ЕСПЧ российские юристы массово отсеивают жалобы из России неправомерными методами, при переводе жалоб с русского языка ими допускается подмена предметов «иска», искажение смысла жалобы, в результате чего она становится неприемлемой, и т.п., был подготовлен приведенный ниже ответ.

Я располагаю примерно таким же количеством сведений о том, что «российские юристы массово отсеивают жалобы из России неправомерными методами», каким и о том, что есть земля, где все люди с песьими головами, а в жалобах в ЕСПЧ нужно писать: «Суди меня, судья неправедный!»

В частности, «российские юристы» никак не могут осуществить каких бы то ни было действий в отношении «предметов исков» и «смыслов жалоб» при переводе таковых с русского языка. Причина этого состоит в том, что ни «российские юристы», ни кто-либо еще в принципе не переводит жалобы, в т.ч. с русского языка, когда они выполнены на нем, на официальный язык Европейского Суда по правам человека (английский или французский). В этом нет ни малейшей необходимости. На первом этапе производства по жалобе Судьи, каждый из которых, конечно, владеет достаточно ограниченным количеством языков, не являющихся для ЕСПЧ официальными, с самими жалобами не работают (о чем, кстати, автор опуса, сам же прямо пишет). Юристы Секретариата, работающие с жалобой, знают язык, на котором она написана. На последующих же этапах производства, если жалоба перешла на них, т.е. не была признана неприемлемой на уровне единоличного Судьи или комитета из трех Судей, сам текст жалобы почти не имеет значения. Стороны разбирательства обмениваются письменными отзывами (меморандумами), которые по общему правилу должны быть представлены на официальном языке Европейского Суда по правам человека, т.е. на языке, которым владеют Судьи. Именно с этими письменными отзывами (меморандумами) – в отличие от жалоб – Судьи и имеют дело. При этом замечу, что подача жалобы против России на языке, отличном от русского, с целью избежать ее попадания к юристу, который владеет русским языком (и при этом не владеет тем языком, на котором написана жалоба), лишена смысла. Кроме необходимости владения языком, на котором выполнена жалоба, юристы, работающие над ней, должны знать правовую систему государства-ответчика и обладать иного рода знаниями о его праве. Другими словами, жалоба против России, выполненная, например, на английском или французском языке, все равно с высочайшей степенью вероятности попадет к юристам, приехавшим из России, имеющим российское юридическое образование. Особенно принимая во внимание, что их в Секретариате Европейского Суда по правам человека достаточно.

Кроме того, мне в принципе неизвестно, кто такие «российские юристы [Секретариата]«. В отличие от Судей юристы Секретариата не представляют никакую страну, в т.ч. страну своего гражданства и (или) страну, в которой они постоянно проживают (проживали). Претензия, касающаяся активного (и даже решающего) участия юристов Секретариата в принятии решений по жалобам на первом этапе производства, имеет смысл только в том случае, если допустить, что эти юристы обслуживают интересы государства своего гражданства (постоянного жительства). Однако мне неизвестно, на каком основании делаются подобные выводы. Я могу лишь сказать, что утверждение, будто бы «возможность работать в столь престижном учреждении как ЕСПЧ полностью зависит от российских властей», лишено оснований. На работу юристов Секретариата принимает Совет Европы, а подать документы на соответствующие вакансии может каждый, отвечающий предъявляемым к соискателям требованиям. В этом можно легко убедиться на сайте Управления кадров Совета Европы. Смотрите требования к юристам Секретариата и описание процедур проведения конкурса на занятие соответствующих должностей. Два юриста, работавших ранее в организации, которую я возглавлял, уезжали работать юристами Секретариата Европейского Суда по правам человека. И российские власти не имели к их назначению ни малейшего отношения. То обстоятельство, что Министерство юстиции РФ совместно с Ассоциацией юристов России по поручению Правительства РФ проводит отбор кандидатов для работы в Секретариате Европейского Суда по правам человека, ничего не меняет. Окончательный выбор кандидатов все равно осуществляется в Страсбурге, исходя из профессиональных качеств предлагаемых юристов. И у меня нет оснований считать, что кандидаты, к отбору которых указанным образом причастны российские власти, каким бы то ни было образом обслуживают их интересы. Кроме того, повторюсь, любой юрист, отвечающий предъявляемым требованиям, может подать документы на вакансию в Секретариате ЕСПЧ совершенно самостоятельно.

В принципе же Европейский Суд по правам человека не скрывает и никогда не скрывал активную роль юристов Секретариата в принятии решений по жалобам на первом этапе производства по ним. Более того, эта их роль прямо прописана в пункте 2 статьи 24 Конвенции о защите прав человека и основных свобод в редакции Протокола N 14 к Конвенции, вступившего в силу 01 июня 2010 года. Именно юристы Секретариата и являются так называемыми (внесудебными) докладчиками по делу, услугами которых пользуется Европейский Суд по правам человека, когда заседает в составе единоличного Судьи. Как и любые другие докладчики по делу в общепринятом смысле этого понятия, именно они и только они изучают жалобу и готовят предложения по ней для единоличного Судьи. Когда докладчик является судьей (судьей-докладчиком), он изучает материалы дела и готовит предложения для других судей. И затем все судьи принимают решение по делу, основываясь на материалах, подготовленных судьей-докладчиком. Внесудебный докладчик по делу отличается лишь тем, что сам он собственно в принятии решения участия не принимает. Таковое принимается судьями, для которых он делает доклад по делу. Применительно же к процедуре рассмотрения дела единоличным Судьей Европейского Суда по правам человека решение принимается именно им на основе материалов, подготовленных для него внесудебным докладчиком, которым является юрист Секретариата. Повторюсь, это зафиксировано прямо в Конвенции. Той самой Конвенции, на основании которой заявители обращаются с жалобами в Европейский Суд по правам человека, в том числе с жалобами против России. Если кому-то это не нравится, то он, конечно, может высказываться об этом критически. Однако с таким же успехом он может критически высказываться и о том, что Конвенция и Протоколы к ней не гарантируют огромного числа прав и свобод, которые он хотел бы, чтобы они гарантировали, и много еще о чем. Никакого нарушения Конвенции в активной роли юристов Секретариата в принятии решений по жалобам нет. И это важно понимать. Равно как понимать, что жалоба пишется не для Судьи, а именно для юриста. Причем жалоба против России пишется для юриста, знающего не только русский язык, но и российскую правовую систему. Поэтому не нужно писать жалобы так, как если бы они писались для инопланетян, ничего не знающих о происходящем в России.

Что касается пояснений, которые в пункте 3.1.1. опуса приписываются бывшему Судье ЕСПЧ от России Анатолию Ковлеру, то он таковых не давал. Это не пояснения Анатолия Ковлера, а выводы, сделанные на основе его слов некими Т.Н. Карповой и Ю.И. Кружилиным в весьма вольном «докладе» под названием «Европейский суд по правам человека недоступен для россиян», который провисел в течение нескольких недель в конце 2006 — начале 2007 годов на сайте Совета при Президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека (сейчас эта публикация доступна в веб-архиве; авторы указаны на отдельной странице) и был воспроизведен без указания авторства на сайте, названном в опусе. Убедиться в том, что эти выводы не имеют никакого отношения к собственно словам Анатолия Ковлера, на основе которых они предположительно сделаны, легко. Для этого достаточно прочитать, что действительно сказал Анатолий Ковлер. В отличие от текста, приведенного в пункте 3.1.1. опуса, где слов Анатолия Ковлера нет вовсе, Т.Н. Карпова и Ю.И. Кружилин процитировали среди своих вольных выводов Анатолия Ковлера (см. шестой абзац части 2 доклада), благодаря чему можно установить, что он действительно сказал. Сами авторы ссылаться на источник надлежащим образом почему-то не стали. Кстати, весьма примечательно, что фраза Анатолия Ковлера (см. седьмой абзац соответствующей части его речи): «По существующему порядку, когда жалоба приходит в Суд — она попадает к юристу той страны, на которую пришла жалоба, либо к юристу, который знает язык этой страны», — была кастрирована авторами доклада в угоду тому, что они пытались доказать с ее помощью. Ни о каком предположительном «блокировании доступа» к Европейскому Суду по правам человека и якобы имеющей место «подмене предмета и обоснования жалобы» Анатолий Ковлер даже близко не говорил.

Ответить на содержащиеся в опусе аргументы, касающиеся жалобы N 42854/98, не видя ее текста, с которым работали юристы Секретариата, невозможно.

Однако можно определенно сказать, что в отношении жалоб NN 43881, 43888, 43893, 43895, 43896, 43897, 43899, 44593, 44595, 47565, 51853, 51855, 51856, 51871 (все эти номера указаны, безусловно, неверно, т.к. номер любой жалобы (досье) имеет от одной до пяти цифр до косой черты и две цифры после косой черты, обозначающие год регистрации жалобы) в докладе Т.Н. Карповой и Ю.И. Кружилина написана абсолютная и явная чушь. Об этом со всей очевидностью свидетельствуют весьма пространные рассуждения (с приведением некоторых текстов, направленных в Европейский Суд по правам человека), касающиеся жалобы N 51853/99 (надо полагать, что это та же самая жалоба, которая в ряду названных выше жалоб упоминается под номером 51853). Авторы доклада пытаются с помощью весьма пространного текста убедить читателей, что сотрудники Секретариата Европейского Суда по правам человека, во-первых, неправомерно утверждают, будто бы заявительница обратилась в Страсбургский Суд с жалобой на отказ в возбуждении дела в отношении «третьих лиц», в то время как эти лица, по мнению заявительницы и авторов доклада, не являлись «третьими», а во-вторых, неправомерно ведут речь об «отказе в возбуждении уголовного дела», в то время как «никакого отказа… не существует». Свой вывод в части, касающейся «третьих лиц», авторы доклада обосновывают своим собственным пониманием Решения Комиссии по правам человека по делу «Месили против Франции» (Mesili v. France, жалоба N 23997/94) от 15 мая 1995 года. Именно на него сотрудники Секретариата Европейского Суда по правам человека сослались, объясняя, почему поданная жалоба неприемлема (на тот момент подобные разъяснения были приняты и отказ от них, который многие критикуют, выглядит не таким уж необоснованным, принимая во внимание даже не столько загруженность ЕСПЧ, сколько демонстрируемое этим примером непонимание заявителями и даже некоторыми юристами подобных объяснений). Заявительница по указанному выше французскому делу являлась женой лица, по факту убийства которого на национальном уровне было возбуждено уголовное дело. В рамках этого уголовного дела она подала ходатайство о признании ее гражданским истцом (в российской терминологии). И это ходатайство было удовлетворено. Впоследствии же заявительница посчитала, что решение о депортации лица, которое, возможно, совершило убийство ее мужа, помешало расследованию его убийства. И она подала заявление о возбуждении еще одного уголовного дела в отношении неустановленных лиц, которые предположительно совершили должностное преступление и преступно злоупотребили своим служебным положением в связи с этой депортацией. Это заявление она сопроводила ходатайством о признании ее гражданским истцом также и в рамках этого второго пока не возбужденного уголовного дела. В удовлетворении этого ходатайства ей было отказано. Она обратилась в Страсбург и просила признать нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции, гарантирующего ей право на справедливое судебное разбирательство, в связи с отказом в удовлетворении указанного ходатайства (а вовсе не отказом в возбуждении уголовного дела). И Комиссия по правам человека признала ее жалобу неприемлемой. При этом Комиссия указала, что общее правило, согласно которому статья 6 Конвенции не гарантирует права на возбуждение уголовного дела, неприменимо, когда заявление о возбуждении такового сопровождается ходатайством о признании заявителя гражданским истцом (конечно, когда подача такового предусмотрена национальным законодательством). Причина заключается в том, что в этом случае заявитель пытается не только добиться привлечения предполагаемых преступников к уголовной ответственности, но и получения компенсации вреда, предположительно причиненного ему преступлением. Соответственно, разбирательство становится определяющим для его гражданских, то есть цивильных, прав и обязанностей в смысле пункта 1 статьи 6 Конвенции, т.е. права на получение компенсации, которое является гражданским (цивильным). Однако гарантии пункта 1 статьи 6 Конвенции все равно неприменимы к заявительнице, поскольку они могут быть применимы лишь в случае удовлетворения ходатайства о признании гражданским истцом. Ей же в удовлетворении этого ходатайства было отказано. При этом применительно к разбирательству по уголовному делу об убийстве ее мужа Комиссия пришла к прямо противоположному выводу. Ведь в рамках этого уголовного дела ее ходатайство о признании гражданским истцом было удовлетворено. Но ее жалоба в этой части все равно была признана неприемлемой как явно необоснованная, т.е. по другой причине. Решение Комиссии по правам человека сопровождается кратким изложением его содержания, сути. В частности, в нем говорится, что «право на доступ к суду не включает в себя право на возбуждение уголовного дела в отношении третьих лиц». Это – единственное упоминание «третьих лиц» в тексте Решения Комиссии. Вероятно, соединив это упоминание «третьих лиц» с конкретными обстоятельствами указанного французского дела и не обременяя себя обращением к сложившейся к тому времени практике Комиссии, касающейся соответствующего вопроса, авторы доклада (как и заявительница, подавшая жалобу N 51853/99) решили, что «третьи лица», о которых идет речь в Решении – это непременно лица, которые неизвестны заявительнице. Другими словами, по их мнению, Решение Комиссии по правам человека по делу «Месили против Франции» применимо только тогда, когда заявитель просит возбудить уголовное дело в отношении неизвестных ему лиц, а вот если он просит возбудить его в отношении известных лиц, то это Решение неприменимо. Соответственно, вероятно, по их мнению, право на возбуждение уголовного дела в отношении известных лиц охватывается гарантиями статьи 6 Конвенции. Однако термин «третьи лица» употреблен Комиссией по правам человека в его классическом процессуальном смысле. «Третьи лица» — это лица, отличные от сторон разбирательства в суде. В данном случае – в Европейском Суде по правам человека. Существует весьма обширная практика Комиссии по правам человека, поддержанная Европейским Судом по правам человека (см., например, Постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Стефано против Греции» (Stefanou v. Greece, жалоба N 2954/07) от 22 апреля 2010 года (пункт 84) и «Крзак против Польши» (Krzak v. Poland, жалоба N 51515/99) от 06 апреля 2004 года (пункт 24)), согласно которой ни статья 6 Конвенции, ни какая-либо иная статья Конвенции или Протоколов к ней не гарантируют как такового права на возбуждение уголовного дела в отношении кого бы то ни было, любого лица, как частного, так и должностного, то есть в отношении любого «третьего лица», знакомого или незнакомого заявителю – это совершенно неважно. См., в частности, Решения Комиссии по правам человека по делам «X. против Бельгии» (X. v. Belgium, жалоба N 1488/62) от 18 декабря 1963 года (есть и более ранние Решения, но они недоступны в электронном виде), «X. против ФРГ» (X. v. FRG, жалоба N 7116/75) от 04 октября 1976 года, «B. против Бельгии» (B. v. Belgium, жалоба N 9937/82) от 15 июля 1986 года, «T. против Бельгии» (T. v. Belgium, жалоба N 9777/82) от 14 июля 1983 года, «Бельом против Франции» (Belhomme v. France, жалоба N 12829/87) от 13 октября 1988 года, «I.H. против Австрии» (I.H. v. Austria, жалоба N 10533/83) от 04 октября 1989 года, «Дюжарден и другие против Франции» (Dujardin and Others v. France, жалоба N 16734/90) от 02 сентября 1991 года, «Буйтраго Монтес и Перес Лопес против Соединенного Королевства» (Buitrago Montes and Perez Lopez v. the United Kingdom, жалоба N 18077/91) от 02 декабря 1992 года, «Букнер, Харт, Рукербауэр, Шмидсбергер, Пахлатко, Шрамм, Шоберл, Хаттаманндорфер и Бейссманн против Австрии» (Buchner, Hart, Ruckerbauer, Schmitsberger, Pachlatko, Schramm, Schoberl, Hattmanndorfer and Beissmann v. Austria, жалоба N 22096/93) от 30 октября 1994 года, а также огромное множество других, которые были приняты как до Решения по делу «Месили против Франции», так и после него. То обстоятельство, что как таковой отказ в возбуждении уголовного дела не может представлять собой нарушения права на доступ к суду, являющегося элементом права на справедливое судебное разбирательство, которое гарантировано статьей 6 Конвенции (см. пункт 36 Постановления Европейского Суда по правам человека по делу «Голдер против Соединенного Королевства» (Golder v. the United Kingdom, жалоба N 4451/70) от 21 февраля 1975 года), объяснятся достаточно просто. Гарантии статьи 6 Конвенции распространяются на не любые судебные разбирательства и не на любых лиц. Эти гарантии распространяются, во-первых, на лицо, которому предъявлено уголовное обвинение. Причем даже этому лицу гарантирована справедливость разбирательства лишь по существу предъявленного ему уголовного обвинения. Во-вторых, гарантии статьи 6 Конвенции распространяются на лицо, спор о гражданских, т.е. частных, цивильных, «непубличных» правах и обязанностях которого разрешается судом по существу в рамках соответствующего разбирательства. Ни на какие иные разбирательства и ни на каких иных лиц гарантии статьи 6 Конвенции не распространяются, что достаточно очевидно вытекает прямо из ее текста. Поэтому в рамках иных разбирательств эти гарантии, в т.ч. право на доступ к суду, нарушены быть не могут. Лицо, которое требует возбуждения уголовного дела в отношении кого бы то ни было, любого частного или должностного лица, по очевидным причинам не является лицом, которому предъявлено это самое уголовное обвинение. Поэтому на это лицо, требующее возбуждения уголовного дела, не распространяются гарантии статьи 6 Конвенции, которые предоставляются лицу, которому предъявлено уголовное обвинение. Однако лицо, требующее возбудить уголовное дело, также не является и лицом, спор о гражданских правах и обязанностях которого разрешается по существу в рамках соответствующего разбирательства, т.к. этого разбирательства вообще нет, на момент требования возбудить уголовное дело оно еще не инициировано (не говоря уже о том, что на момент предъявления требования возбудить уголовное дело заявитель не может быть признан уполномоченным государственным органом тем лицом, которое имеет в этом невозбужденном уголовное деле имущественный, цивильный, частный, гражданский интерес). Право потерпевшего, признанного гражданским истцом (в российской терминологии), на пользование гарантиями пункта 1 статьи 6 Конвенции прямо и явно признается собственно Европейским Судом по правам человека, начиная с 2004 года, когда было вынесено Постановление по делу «Перез против Франции» (Perez v. France, жалоба N 47287/99) от 12 февраля 2004 года. В нем Страсбургский Суд пришел к выводу, что уголовное разбирательство, в рамках которого потерпевший подал предусмотренный законодательством гражданский иск, может являться определяющим для его гражданских прав и обязанностей в смысле указанной статьи (гражданским здесь признается только и исключительно право на получение компенсации за вред, предположительно причиненный преступлением). Однако, по мнению Европейского Суда по правам человека, гарантии пункта 1 статьи 6 Конвенции не распространяются на лицо, если оно, с учетом положений национального законодательства, не имеет пока возможности предъявить гражданский иск в рамках уголовного дела (см. Решение по вопросам приемлемости жалобы «Косицина против Украины» (Kositsina v. Ukraine, жалоба N 35157/02) от 15 января 2008 года; при этом в данном случае уголовное дело в принципе возбуждено было, затем оно неоднократно прекращалось и возобновлялось вновь, а незадолго до окончательного его прекращения за отсутствием события преступления заявительнице даже был предоставлен статус потерпевшей). В случае, когда речь идет об отказе властей в возбуждении уголовного дела, Европейский Суд по правам человека ограничивается лаконичным указанием на то, что говорить о гарантиях статьи 6 Конвенции не представляется возможным (см., например, пункт 331 Постановления по делу «Ранцев против Кипра и России» (Rantsev v. Cyprus and Russia, жалоба N 25965/04) от 07 января 2010 года). Отчасти этот вывод обусловлен тем, что обязательства государства провести уголовное расследование по соответствующим обоснованным заявлениям вытекают из других статей Конвенции и Протоколов к ней, если (и это очень важно) иным образом, не прибегая к уголовному расследованию жертва предполагаемых нарушений этих прав не может защитить их, в частности, не может собрать иным путем доказательства нарушения ее прав, чтобы обратиться за защитой в порядке гражданского судопроизводства (исключения из этого правила чрезвычайно редки и касаются, например, случаев убийства (т.е. умышленного причинения смерти), когда из статьи 2 Конвенции, гарантирующей право на жизнь, может вытекать обязанность государства привлечь преступника именно к уголовной ответственности). Читайте об этом применительно к праву на жизнь, гарантированному статьей 2 Конвенции, здесь, праву на свободу и личную неприкосновенность, которое гарантировано статьей 5 Конвенции, здесь, праву на уважение личной жизни, гарантированному статьей 8 Конвенции, которое включает в себя, в частности, право на физическую и психическую целостность, здесь, праву на уважение имущества, которое гарантировано статей 1 Протокола N 1 к Конвенции, здесь. Очевидно, что в отсутствие уголовного дела невозможно говорить о предъявлении гражданского иска и определяющем характере разбирательства с точки зрения гражданских прав и обязанностей, т.е. гражданского права на компенсацию вреда, причиненного преступлением. При этом, вопреки мнению авторов доклада, Европейский Суд по правам человека ничего не говорит о вынесении постановления (или иного рода формального решения) об отказе в возбуждении уголовного дела. Отказом возбудить уголовное дело называется собственно отказ в любой его форме, т.е. любые действия или даже бездействие в ответ на требование возбудить уголовное дело, которые к его возбуждению не приводят. Я полагаю, что в свете этого очевидна вся нелепость приведенных в докладе претензий заявительницы, обратившейся с жалобой N 51853/99, адресованных ей и авторами доклада сотрудникам Секретариата Европейского Суда по правам человека, разъяснившим, что статья 6 Конвенции не гарантирует права на возбуждение уголовного дела в отношении третьих лиц, а также понятно, почему никто не стал отвечать ей на это (все слова, набранные в докладе прописными буквами, написаны как следует): «Что касается утверждения Секретариата об «отказе возбудить уголовное дело», еще раз напоминаю, что никакого отказа (ни законного, ни незаконного) не существует. Отсутствует какой-либо официальный документ об отказе в возбуждении уголовного дела по моим заявлениям и об отказе в передаче дела в суд. Ни суд, ни прокуратура России вообще не принимали официального решения об отказе в возбуждении уголовного дела по моим заявлениям. Поскольку самого отказа вообще не существует, то тем более не существует мотива отказа по наличию «третьих лиц». Обращаю внимание, что ни суд, ни прокуратура и никакая другая инстанция в России не считали и не считают, что я обратилась с заявлением о возбуждении уголовного дела в отношении «третьего лица». В связи с изложенным у Секретариата нет никакого основания от своего имени писать вымышленные сведения о наличии «третьих лиц» в моих делах, пока и поскольку Секретариат не располагает официальным документом на этот счет ни от меня как подателя жалобы, ни от противоположной стороны – Российской Федерации. Подтверждением внесения искаженной информации о «третьих лицах» является отсутствие в письмах Секретариата какой-либо ссылки на официальные документы (судебные акты или постановления прокурора), как и на какие-либо положения законодательства России, позволяющие Секретариату без решения суда или без постановления прокурора установить правоотношения лиц, вовлеченных в дело в России. Что касается официальных документов от Российской Федерации об отказе в возбуждении уголовного дела по признаку «третьих лиц», то они либо в досье имеются, либо не имеются. Если в досье таких документов нет, то сведения о моем «обжаловании отказа в возбуждении уголовного дела…» являются, очевидно, недостоверными и подлежащими изъятию из досье жалобы. Если, напротив, какие-то документы на этот счет действительно находятся в досье, то я утверждаю, что такие документы является фальсифицированными, и факт появления такого документа требует расследования. Если бы судебные власти приняли официальный документ об отказе в чем-либо, я использовала бы внутренние средства защиты и непременно обжаловала бы отказ. В том-то и состоит особенность судебной практики в России, что граждан до суда не допускают, как правило, без оставления официальных следов. Тем более странно выглядят настойчивые неоднократные рассуждения Секретариата суда о последствиях отказа возбудить уголовное дело, ссылки на судебную практику Суда в случаях отказа возбудить уголовное дело в отношении третьих лиц, когда никакого отказа ни в моей жалобе, ни в материалах противной стороны не существует. Не существует не только отказ в отношении «третьих лиц», но и вообще какой-либо отказ. Более того, рассуждения о «третьих лицах» совершенно недопустимы, пока и поскольку судебной властью в России на основании законодательства России не принят официальный мотивированный акт о признании меня потерпевшей или об отказе в таком признании, вообще не определен правовой статус никого из участников дела (ни «третьих», ни других лиц). Следовательно, Секретариат подготовил мою жалобу к окончательному отклонению незаконно, с грубыми нарушениями конвенции и регламента суда, без использования каких-либо документов, имеющих юридическое значение».

Что касается вопросов, заданных в опусе в отношении жалобы N 41085/12 (почему в уведомлении о признании жалобы неприемлемой не указана фамилия докладчика, почему ЕСПЧ не высылает мотивированное решение, ограничиваясь уведомлением, почему выслано одно уведомление), то подробные ответы на последние два можно найти здесь и здесь соответственно, а что касается первого вопроса, то ЕСПЧ не обязан сообщать заявителю фамилию докладчика по делу. Никакие документы, регулирующие его деятельность, в т.ч. Конвенция и Регламент ЕСПЧ, этого не требуют. Заявителю сообщается фамилия Судьи, который принял решение по его делу. При этом обращаю внимание, что автор путает нарушения Регламента (никаких признаков которого нет, в т.ч. по той причине, что, как он сам указывает, его жалоба была зарегистрирована, т.е. была признана соответствующей требованиям Правила 47 Регламента) и нарушения Конвенции (статьи 34-35 которой содержат указания на все критерии приемлемости жалобы). Без регистрации жалоба в принципе не может быть рассмотрена, даже на предмет ее приемлемости (неприемлемости), а окончательная регистрация, соответственно, невозможна без подачи жалобы, соответствующей требованиям Регламента. Однако регистрация жалобы никоим образом не свидетельствует о ее приемлемости.

По тем же причинам заявителям неизвестна (не сообщена) конкретная мотивировка решений по жалобам NN 68846/10 и 3525/[07].

Никаких разъяснений того, «о каких конкретно жалобах, объединенных под одним номером, идет речь» в уведомлении о признании жалобы неприемлемой, не требуется, когда все претензии заявителя отнесены к одному досье, имеющему один номер, независимо от того, сколько отдельных формуляров он использовал, чтобы изложить их. Решение о неприемлемости жалобы с этим номером, которая с точки зрения производства в Европейском Суде по правам человека только одна, относится ко всем этим претензиям. Никакого множества жалоб под одним номером объединено быть не может. Может быть объединено только множество претензий, отнесенных к одному досье с одним номером. Если Европейский Суд по правам человека полагает, что заявитель обратился в него более чем с одной самостоятельной жалобой (решение о чем Секретариат принимает самостоятельно), второй и любой последующей жалобе будет присвоен самостоятельный номер (а к названиям дел, начиная со второго, добавятся соответствующие римские цифры).

Утверждения вроде: «В жалобе было указано на явное нарушение конвенционного права на справедливое судебное разбирательство (неизвещение о судебном заседании, отказ затребовать необходимые доказательства, недопуск к суду свидетелей, грубое, унижающе человеческое достоинство, обращение в суде)», — я оставляю без комментариев, т.к. к подобным выводам может приходить только и исключительно Европейский Суд по правам человека, который по данному делу, как прямо указано автором, пришел к прямо противоположному выводу.

То обстоятельство, что, как написано в опусе, «Европейский Суд по правам человека провозгласил принцип справедливого судебного разбирательства важнейшей правовой нормой. При этом принцип справедливости подразумевает получение тяжущимися мотивированных судебных решений. Так, в деле «Хаджианастасиу против Греции» (Постановление N 12945/87 от 16 декабря 1992 г.), ЕСПЧ напомнил, что суды должны указывать с достаточной ясностью доводы и мотивы, на которых они основывают свои решения. При этом ЕСПЧ установил нарушение ст.6 Конвенции в указанном деле», — не имеет ни малейшего отношения к тому, что «россияне (замечу, как и податели жалоб против любого другого государства – О.А.) получают лишь уведомления о неприемлемости жалобы вместо мотивированных решений, предусмотренны[х] ст[атьей] 45 Конвенции», поскольку Европейский Суд по правам человека не должен соблюдать статью 6 Конвенции, находящуюся в разделе I Конвенции, в котором названы права, которые обязаны соблюдать власти государств – членов Совета Европы, к которым Европейский Суд по правам человека, будучи органом международной организации – Совета Европы, не относится, о чем прямо написано в статье 1 Конвенции. Кроме того, согласно пункту 1 статьи 32 Конвенции все вопросы толкования Конвенции относятся к исключительному ведению Европейского Суда по правам человека. И положения пункта 1 статьи 45 Конвенции не являются исключением. И Европейский Суд по правам человека полагает, что уведомление о признании жалобы неприемлемой на уровне единоличного Судьи не противоречит требованиям статьи 45 Конвенции. Это прямо вытекает из его Регламента, о чем написано выше (в тексте раздела «Порядок рассмотрения жалоб Европейским Судом», открывающемся по ссылке).

То обстоятельство, что «для россиян до сих пор остается неизвестной важная юридическая информация: после принятия нового ГПК РФ, какая инстанция признается ЕСПЧ последней для исчерпания всех средств защиты на национальном уровне: апелляционная, после которой решение вступает в законную силу, или кассационная, где инициирование обжалования завис[и]т не от заявителя, а от судьи», никоим образом не препятствует обращению в Европейский Суд по правам человека, поскольку к обращению в суды кассационной (и, кстати, надзорной) инстанций в порядке, предусмотренном действующим ГПК РФ, следует относиться как к спорному средству правовой защиты, т.е. не учитывать при исчислении шестимесячного срока на подачу жалобы в ЕСПЧ, однако при этом исчерпывать, о чем можно прочитать в разделе «Необходимость исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты перед обращением в Европейский Суд». Срочно высказываться по поводу каждого спорного средства правовой защиты, которое может в любой момент появиться в любой из 47 стран — членов Совета Европы, Европейский Суд по правам человека не может (и в отсутствие соответствующей необходимости, которая может быть вызвана только рассмотрением конкретных жалоб, не обязан).

«Фильтрационная секция» создана в Европейском Суде по правам человека давно. И фильтрует она жалобы против любого государства-ответчика.

Что касается ужесточения требований к соблюдению Правила 47 Регламента ЕСПЧ, то это позволяет Европейскому Суду по правам человека как можно быстрее избавиться от жалоб, которые он в любом случае признал бы неприемлемыми из-за их совершенно очевидной неприемлемости. Если речи об этом не идет, Секретариат предлагает исправить недочеты оформления жалобы, а не отказывает в ее регистрации. Кроме того, в отношении жалоб на нарушения ключевых прав и вовсе сделаны исключения. Обо всем этом можно прочитать здесь.

Утверждение, что «Жалобы из [европейских стран с установившейся демократической системой власти] основаны на мелких огрехах, мелких ошибках национальных судов, а нарушения прав другими субъектами правоотношений пресекаются судами», — можно объясняться в лучшем случае незнанием практики ЕСПЧ, касающейся других государств-ответчиков. Весьма показательно, что дело 1-й, самой высокой, степени важности «Доусетт против Соединенного Королевства» (Dowsett v. the United Kingdom) охарактеризовано в докладе Т.Н. Карповой и Ю.И. Кружилина и вслед за ним в опусе следующим образом: «осужденному, «заказавшему» своего партнера по бизнесу, убитого наемниками, при дальнейшем обжаловании не дали ознакомиться с документом № 580 из материалов следствия. Представитель правительства Великобритании заявлял, что закрытый материал мог быть исследован апелляционным судом, а Европейский суд посчитал, что без участия защиты этого было бы недостаточно. Итог тот же: жалоба не только была принята Европейским Судом, но и удовлетворена. За то, что «суд не был справедливым», Европейский Суд единогласно признал нарушение статьи 6 § 1 Конвенции и обязал Великобританию выплатить подателю жалобы 15500 евро в счет компенсации расходов по обращению в Суд», — несмотря на то, что Европейский Суд по правам человека в пункте 47 in fine своего Постановления от 26 июня 2003 года прямо указал, что именно проблемы с документом под номером 580 не имеют с точки зрения принятия решения по жалобе никого значения, поскольку в отличие от этого документа, в отношении которого был спор о том, был ли он предоставлен защите когда бы то ни было, другие документы, которые могли быть использованы защитой при доказывании невиновности заявителя в совершении преступления, за которое он был приговорен к пожизненному лишению свободы (что для авторов доклада и опуса, вероятно, не столь значимо, если сравнивать это с отказом в возбуждении уголовного дела), не были предоставлены защите тогда, когда вопрос о влиянии их сокрытия действительно мог быть решен содержательно и с участием защиты – в ходе разбирательства в суде первой инстанции.

Наконец, что касается претензии, будто «Действующий с 01.09.2012 года новый Регламент ЕСПЧ не переведен на русский язык и неизвестен большинству граждан России. Это также влияет на несоблюдение некоторых формальных требований к жалобам, что делает их неприемлемыми», — то Регламент ЕСПЧ в предпоследней редакции общедоступен в системе КонсультантПлюс ежедневно с 20:00 до 24:00 (МСК) и круглосуточно в выходные и по праздникам. Там же и в то же самое время доступны многочисленные переводы решений ЕСПЧ на русский язык. Вероятно, те самые, к подготовке которых, как написано в опусе, «подключились некие структуры, попытавшиеся превратить перевод документов ЕСПЧ в… предпринимательство и извлекать из этого лишь денежную выгоду, не заботясь о доступности этих материалов для большинства граждан России». С 01 сентября 2012 года в указанную предпоследнюю редакцию Регламента ЕСПЧ внесено всего четыре изменения и одно дополнение, никоим образом не касающиеся абсолютного большинства заявителей, что автору опуса было прямо разъяснено на этом сайте задолго до размещения самого опуса. Как, кстати, и то, что из ее вопросов, которые она задавала на сайте, не усматривается оснований для обращения с жалобой в ЕСПЧ (см. здесь и еще три уточнения с ответами непосредственно ниже). Еще один подписант опуса направил в Европейский Суд по правам человека в течение менее чем 3-х месяцев 16 (шестнадцать) отдельных формуляров жалоб, получил в ответ требование в определенный срок направить в Европейский Суд по правам человека единый формуляр жалобы, содержащий краткое изложение (не больше 10 печатных страниц) существенных фактов в хронологическом порядке и жалоб, на рассмотрении которых он настаивает, а также предупреждение, что в противном случае дело не будет рассмотрено Европейским Судом по правам человека, в ответ на что вместо выполнения этого требования попытался вступить в переписку с Секретариатом, указывая, что его жалобы, которые он считал по количеству формуляров, были ошибочно восприняты как предварительные (о чем, замечу, ничто в ответом письме из Секретариата не свидетельствовало), заявив, что объединение всех его жалоб в одно досье невозможно, на что получил закономерный ответ, что Европейский Суд по правам человека не может рассмотреть жалобу, т.к. его требование выполнено не было (применительно к этому подписанту я прибегнул к информации, не являющейся публичной, однако я был вынужден сделать это, принимая во внимание подписание им активно распространяемого опуса, вводящего людей в заблуждение). Еще один подписан опуса не понимает или не хочет понимать, что если для отправки жалоб в Европейский Суд по правам человека он пользуется самыми дешевыми услугами «Почты России», которые не предполагают возможности отслеживать корреспонденцию за пределами территории Российской Федерации, а затем обращается с претензией к «Почте России», требуя либо подтвердить доставку письма с жалобой в Страсбург (чего сделано быть не может, если только французская почта совершенно случайно, а не по той причине, что соответствующая услуга была оплачена, может идентифицировать письмо и сообщить о его судьбе по запросу «Почты России») либо признать, что оно не было доставлено (что, к радости «Почты России», никакого документального подтверждения не требует и что она зачастую с готовностью признает, даже предлагая компенсацию, т.к. никому не хочется тратить свое время и нервы), полученная в результате этого от «Почты России» бумажка с признанием того, что письмо в Страсбург не доставлено, никоим образом не свидетельствует о фальсификации кем бы то ни было (что в принципе лишено смысла) уведомления из Европейского Суда по правам человека, на самом деле получившего письмо с жалобой, о ее неприемлемости, равно как нежелание понимать, что Европейский Суд по правам человека может пользоваться не только услугами «Почты Франции», поскольку услуги по отправке весьма обычной почтовой корреспонденции на территории Франции оказывает не только «Почта Франции». Жалобы еще одного подписанта опуса Европейский Суд по правам человека многократно признавал неприемлемыми, в т.ч. как поданные повторно, а затем по той же причине стал отказывать в их регистрации. И у меня нет никаких оснований полагать, что Европейский Суд по правам человека в этой ситуации неправ (см. здесь). Об еще одном подписанте оставляю Вам судить самостоятельно. Кстати, также рекомендую посмотреть, как создавался опус. В частности, обратить внимание, что, кажется, имела место попытка подыскать примеры под заранее сделанные выводы, а не осуществить анализ сложившейся ситуации, на основе которого сделать соответствующие выводы.

Лозунговую часть опуса я оставляю без комментариев. Хотя следует сказать автору спасибо за то, что он не перенес в него весь доклад Т.Н. Карповой и Ю.И. Кружилина, практически полностью состоящий из бреда.

В заключение я могу лишь высказать сожаление, что авторы опуса не понимают, что осуществляемая в настоящее время реформа деятельности Европейского Суда по правам человека позволила спасти (во всяком случае, пока) Страсбурсгкий Суд от значительного сокращения его юрисдикции, которого активно добивались власти Соединенного Королевства (и для противостояния которым Судья от Соединенного Королевства – Николас Братца согласился на непродолжительное и заранее определенное время возглавить Страсбургский Суд), а самих заявителей — от реализации мер, которые действительно привели бы многих в ужас: обложение обращения с жалобой пошлинами, введение санкций за подачу неприемлемых жалоб, требование обязательного представительства интересов заявителей юристами уже на этапе подачи жалоб, а также появление правила, согласно которому все жалобы, которые не были коммуницированы властям государства-ответчика в течение определенного времени (12, 18 или 24 месяцев) автоматически, т.е. без какого-либо рассмотрения, объявляются неприемлемыми просто по той причине, что на них не хватило ресурсов, равно как тесно связанного с ним другого правила, согласно которому Страсбургский Суд фактически мог бы выбирать жалобы, которые он считает нужным и важным рассмотреть, в то время как остальные объявлялись бы неприемлемыми. При этом речь не идет лишь про какие-то абстрактные предложения. Каждое из названных выше предложений было подробнейшим образом проанализировано Комитетом экспертов по реформе Европейского Суда по правам человека (DH-GDR) Руководящего комитета по правам человека (CDDH). Соответствующие отчеты можно найти здесь, здесь, здесь и здесь (разделы С и Е приложения IV) соответственно.

[Kremlins_victim]

https://www.youtube.com/watch?v=p02P...ature=youtu.be
Рафаэль Усманов: "Статья из "Новая газета": https://www.novayagazeta.ru/articles...e-kogo-za-chto
Заявление № 2929, касающееся административного судопроизводства: https://drive.google.com/file/d/0B8K...84894154570915
Ролик: "Что делать?": https://www.youtube.com/watch?v=NvTa...ature=youtu.be
А это русское Безмозглое Животное Солопова О.Н.:
https://www.youtube.com/watch?v=ZVffv1dhK1E&feature=youtu.be"

[Kremlins_victim]

https://www.youtube.com/watch?v=ctVG...ature=youtu.be

ЕСПЧ обязан выполнять Конвенцию также, как это обязаны делать национальные суды. Но уже МНОГО ЛЕТ мы наблюдаем, как судьи ЕСПЧ топчут Конвенцию и конвенционные права Жертв. Очевидно, это носит исключительно коррупционный характер и сама деятельность ЕСПЧ больше похоже на сговор с властями, нарушающими Конвенцию: мол, мы чуть -чуть признаем нарушения Конвенции, но за это "чуть- чуть" вы платите свои взносы на наше содержание. В итоге, Жертвы содержат судей ЕСПЧ, платят присуждаемые им компенсации, а нарушители Конвенции и судьи ЕСПЧ процветают. Должно быть по справедливости: присуждаемые компенсации должны взыскиваться с нарушителей, коррумпированные судьи (любых национальностей и судов) должны быть отведены от правосудия.