*1121. Мои публикации по экономике

[Михаил Хазин]

http://www.km.ru/avtorskaya-kolonka/...te-vnutri-elit
18:00 24.06.2011
Поведение Кудрина – сигнал о конфликте внутри элиты
Политическая устойчивость современной российской элиты – это святое
02.02.2014, 23:03
Все-таки Россия - странная страна. Во всех «нормальных» странах есть хоть какая-то, но субординация. Министры не ругают правительство в целом и его руководство в частности, тем более, не могут себе позволить «наезд» на главу государства, даже в самой вежливой форме. А вот у нас все не как у людей: на днях министр финансов Алексей Кудрин уличил президента в непоследовательности. Кремль призывает правительство жить по средствам и одновременно хочет увеличить расходы на армию. Чтобы объяснить Дмитрию Медведеву его ошибку, глава Минфина пообещал записаться к нему на прием.

Точнее, министр финансов заявил в прошлую пятницу, что хочет обсудить с главой государства бюджетные риски, связанные с регулярным ростом военных расходов. Непосредственно перед этим он послушал выступление Дмитрия Медведева на Петербургском экономическом форуме, которое и заставило Кудрина волноваться — в спиче главы государства он усмотрел непоследовательность.

«Сегодня я услышал о том, что нельзя жить в зависимости от нефти, поскольку такая зависимость создает риски для высокой инфляции на ближайшие годы, и призыв жить по средствам, — сказал глава Минфина. — Однако за последние шесть месяцев именно Дмитрий Анатольевич принял решение об увеличении военных расходов на 1,5% ВВП. Это новый вызов. Я запишусь к нему на прием, чтобы обсудить эту дилемму».

Далее глава Минфина уточнил, что сейчас бюджет балансируется при цене на нефть 115 долларов за баррель. Вместе с тем он отметил, что идет смягчение бюджетной политики, что свидетельствует о слабости государства и невозможности жить по средствам. «Я противник этого», — отметил он.

Отметим, что Минфин не первый раз выражает обеспокоенность растущими расходами на оборону. 24 мая на совещании в Белом доме Кудрин зачитал доклад, где предлагалось отказаться от увеличения численности офицеров и контрактников Минобороны, что позволит экономить 159,8 млрд руб. ежегодно. Кроме того, Минфин предложил за три года сократить армию на 15%, уменьшать ежегодно расходы на оборонный заказ на 100 млрд руб., сократить обеспечение МВД на 97 млрд в 2012 году и по 99,1 млрд в последующие два года. Всего, по расчетам Минфина, необходимо отказаться от 386,2 млрд руб. дополнительных расходов, или 3% запланированных расходов.

В целом, бюджет, выделенный Россией на национальную безопасность в 2011 году, составляет 1,5 трлн руб. Ранее премьер Владимир Путин обещал за следующие десять лет выделить на оборонку 20 трлн руб., оснастив армию новыми подлодками, ядерными боеголовками и системами ПРО.

Впрочем, это все сухие цифры. Суть от этого не меняется: министр финансов публично покритиковал главу страны (а также своего непосредственного начальника, главу правительства), объявив, что денег у него нет. И возникает вопрос, что его подвигло на такой подвиг? Отсутствие денег? Но тут все просто: деньги-то выделяются не Минфином - он только исполнитель, а законодательным органом – Государственной Думой. Именно она готовит (ну, точнее, дорабатывает) закон о бюджете, в котором точно прописаны все доходы и расходы. И Минфину просто нужно честно написать объем имеющихся денег – после чего сразу станет ясно, что разные глупости не пройдут…

Беда в том, что закон о бюджете направляет в Госдуму не сам Минфин, а правительство. У которого есть свое мнение о том, сколько ему нужно денег, особенно, в предвыборный год. Поскольку министры не лыком шиты, то они, в общем, представляют себе те «амбары» и «сусеки», которые есть у Минфина, и по полному объему включают их в доходную часть. Некоторые при этом задают Минфину неприятные вопросы, например, об объемах возвращаемого НДСа, объеме контрабанды и так далее, после чего доходная часть возрастает еще больше. Далее проект закона о бюджете поступает в Госдуму, в которой эта процедура повторяется, причем, часто в еще более жесткой форме. И в результате, Минфин получает закон, в котором расходная часть соответствует доходной, только вот эта самая доходная существенно превышает возможности Минфина по сбору этих самых налогов.

И это еще не все. Поскольку статистические органы у нас подчиняются министерству экономики, которое отвечает за экономический рост, то инфляция у нас занижается, а экономический рост, соответственно, завышается. В результате, реальные поступления в бюджет становятся сильно меньше планов. Свой вклад вносит и Центробанк, который завышает курс рубля, подрывает конкурентоспособность оставшихся российских производителей, которые, соответственно, не платят налогов в запланированных масштабах.

И вот в этой ситуации министру финансов руководители страны начинают говорить о необходимости увеличить расходную часть бюджета, поскольку у нас предвыборный год. То одно, то другое популистское решение приводит к тому, что возможности бюджета закрыть хотя бы часть дыр стремительно сокращаются, а тут еще и начинают падать цены на нефть… И если эмиссионные программы ФРС США не будут продолжены (а до августа они точно не будут продолжены, да и в августе это крайне мало вероятно), то ситуация становится для бюджета совсем критической. А тут еще Медведев со своими идеями о передаче полномочий на муниципальный уровень – надо думать, соответствующие бюджеты тоже придется туда передавать?

В такой ситуации министр финансов не может не взбунтоваться. Другое дело, что в нормальных странах это делается через процедуру отставки – он просто ставит ультиматум и, в случае, если его условия не удовлетворяют, уходит в отставку. В некоторых случаях он просто игнорирует проблему – если правительство политическое и политическая дисциплина требует оставаться на своем месте. Но в этом случае за нехватку денег он ответственности не несет.

У нас ситуация иная. Кудрин не может уйти – поскольку он в рамках своей узкой политической «команды» занимает не только формальную должность министра, но и неформальную – ответственного за финансовые потоки. И именно по этой причине он, несмотря ни на что, должен будет находить необходимые средства – поскольку в противном случае, под угрозу ставится устойчивость всей «команды», в которую он входит. И значит, он должен жестко решать вопрос с «нецелевым» использованием денег – в том числе, и по тем вопросам, которые поднял президент.

Вот в чем вопрос. Сегодня речь уже идет не об устойчивости бюджета страны, тут можно на всех наплевать, в 90-е годы много чего необходимого не финансировали (хотя сегодня уровень прочности системы на порядок ниже). Но вот политическая устойчивость современной российской элиты – это святое, тут денег жалеть нельзя. И дело в том, что Кудрин, Путин и Медведев понимают эту необходимость несколько по-разному. В чем-то разногласий нет, а в чем-то – есть, причем сильные. На чьей стороне выступает Кудрин, я не знаю, тут есть варианты, но то, что сегодня разногласия в верхней части элиты приводят к опасным конфликтам – очевидно. И Кудрин, как мне кажется, сегодня пытается их разрешить, пока вопрос не зашел слишком далеко. Во всяком случае, это наиболее рациональное объяснение его странного поведения, за которое не следует наказания.

Содержание темы:
01 страница
#01. Михаил Хазин.Публикации Михаила Хазина
#02. Маркер. "Цены на продукты будут расти, а зарплаты — падать"
#03. Михаил Хазин. Распад СССР и мировое разделение труда.
#04. РБК-ТВ. Программа "Виттель. Обозреватель"
#05. Политика ТВ. Обама тянет кота за яйца
#06. Михаил Хазин. Моя лекция об экономике от июня 2013 года
#07. Михаил Хазин. О "лучших в мире" министрах финансов и председателях ЦБ (обращение к Президенту России)
#08. Михаил Хазин.
#09. Михаил Хазин. "Прогноз на 2015 год"
#10. Fontanka.ru. Михаил Хазин: Мы находимся в 1991 году
02 страница
#11. Михаил Хазин. Сбережения, инфляция и ошибка Гайдара. 01.11.2015, 16:31
#12 Михаил Хазин. Долгосрочные вклады vs долгосрочные облигации
#13. "Особая буква". Владислав Иноземцев опровергает Михаила Хазина
#14. Аргументы и Факты. Встать к станку. Нужно ли для роста экономики печатать деньги?
#15. Михаил Хазин. Минфин предупредил о новом повышении налогов
#16. Михаил Хазин. Кто виноват в бедах российской экономики? (27.11.2015
#17. Михаил Хазин. Мое выступление в "Открытой студии"
#18. Михаил Хазин. Что в экономике РФ изменится, если возвратится Кудрин? (30.12.2015)
#19. Михаил Хазин. Радио "Радонеж". Либерально-потребительская модель подходит к концу. (25.12.2015)
#20. Михаил Хазин. "Зачем Кудрина назначают писать экономическую программу".
03 страница
#21. Михаил Хазин. Сравнительный анализ. 15.04.2016, 12:41
#22. Михаил Хазин. Об альтернативе либеральному курсу. (14.06.2016)
#23. Русская служба новостей. Михаил Хазин – Чем Запад пригрозил Путину Почему правительство ВАЛИТ Экономику России 2016
#24. Михаил Хазин. Эксперты ВШЭ заявили о новом дне кризиса
#25. Михаил Хазин. Политика провала. Хазин о Минфине, ведущем экономику к катастрофе
#26. Михаил Хазин. Ну вам же лидер сказал: "Денег нет, но вы держитесь". (12.07.2016)
#27. Михаил Хазин. Контроль за крупными расходами граждан РФ экономически уничтожит страну. (13.07.2016)
#28. Царьград TV. Михаил Хазин, Минимyм три Toщиx года впepeди
#29. Царьград TV. Михаил Хазин - К чему готовится Путин и Россия? Будет модернизация, революция или война?
#30. Вusiness-gazeta.ru. Михаил ХАЗИН. Ответы на вопросы

[Маркер]

http://www.marker.ru/news/506484
пятница, 11 ноября 2011 года
11:34 // Анна Дубровская

Фотография с сайта rossia3.ru

Известный экономист и президент компании экспертного консультирования «Неокон» Михаил Хазин рассказал «Маркеру», почему вся мировая финансовая система будет «трещать по швам», куда вложить накопления, чтобы они не обесценились, и почему российская экономика переживает кризисы тяжелее, чем США и страны Евросоюза.

— Михаил Леонидович, кризис в Греции, возможный кризис Италии — как в ближайшее время всё это отразится на России и ее простых потребителях?

— Для России это крайне неприятная ситуация. Дело в том, что российская экономика зависит от мировой. Причем очень сложно зависит — от конъюнктуры, то есть нам крайне опасны низкие цены на нефть и для нас опасно, соответственно, падение интереса к нефти в мире, а также снижение активности на финансовых рынках, потому что это практически автоматически ведет к падению спекулятивных рынков, то есть опять-таки к падению нефтяных цен. Это очень тяжелая ситуация. Что с этим делать, непонятно, потому что от нашей страны это никак не зависит. И если мировой кризис будет усиливаться и цены на нефть все-таки будут падать, то в результате мы получим большую финансовую «дырку», причем сразу по двум направлениям: падение наполняемости бюджета и прекращение перераспределения нефтяных доходов в рамках внутригосударственных экономических сил.

— Чем ситуация будет отличаться от 2008 года?

— В 2008 году Стабилизационный фонд РФ был очень силен. Напомню, что Россия пострадала больше всех стран, а это как раз свидетельство того, что у нас была неправильная политика. В Евросоюзе, например, меньше всех пострадали поляки, которые девальвировали свою национальную валюту. На сегодня ситуация будет немножко другая, потому что в 2008 году американцы и европейцы сразу же начали раздувать денежную массу, заниматься эмиссией, поддерживать экономику, в результате у нас кризис был короткий. И уже к лету 2009 года ситуация стала относительно управляемой. Относительно — потому что на самом деле мы еще не до конца вышли на докризисный уровень.

— Россия страдает от кризиса больше развитых стран?

— Понимаете, мы не развитая страна. У нас нет самодостаточного промышленного ядра, у нас даже нет самодостаточного продовольственного обеспечения. В результате Россия может оказаться жертвой обстоятельств. Ну, например, США и Европа начнут так же, как в 2008 году, активно стимулировать свою экономику за счет эмиссий. В 2008 году это не вызвало высокой инфляции по основным товарам. На тот момент инфляция была ограниченная. Сильной инфляции не было, потому что в финансовой, денежной системе США был очень высокий кредитный мультипликатор — 17, это намного выше нормы. То есть, иными словами, на каждый обычный наличный доллар приходилось 17 долларов кредитных. За прошедшие годы происходило замещение кредитных долларов наличными, в результате чего кредитный мультипликатор упал до 5.

И теперь с вероятностью 99% (а на самом деле — 100%) массированная эмиссия вызовет высокую инфляцию. А высокая инфляция — это для России катастрофа. Потому что у нас нет замещения для кредитных денег, непонятно, как при высокой инфляции мы будем выкручиваться с нашими закупками продовольствия. Фактически, если в США и Европе начнется высокая инфляция, то у нас это будет означать, что при фиксированных нефтяных доходах, если цены на нефть не будут падать, начнут резко расти цены на еду. То есть у нас произойдет существенное падение доходов для некоторых слоев населения, как в 2008 году, и на это будет накладываться риск роста цен на продовольствие. Это уже напоминает историю в Египте и Тунисе, где революции произошли из-за того, что было верифицировано продовольствие. А у этих стран такая ситуация критична, потому что у значительной части населения 80% доходов идет в основном на еду. То есть на самом деле в России возникает много серьезнейших проблем. Я не знаю, как с ними будет бороться наша нынешняя власть.

— Вчера был зафиксирован скачок курса доллара по отношению к рублю на 74 копейки. Вы считаете, что это следствие проблем за рубежом или внутри страны?

— А это результат. Дело в том, что рубль привязан к корзине «евро-доллар», и это, наверное, правильно. Но евро резко упал на фоне итальянских историй, в результате упал рубль, а доллар, соответственно, резко вырос. Я думаю, что доллар еще не раз вырастет на всей этой истории.

— То есть вы прогнозируете рост доллара?

— Я не прогнозирую рост. Понимаете, у нас же очень высокая волатильность всей валютной системы. Сегодня объявление об Италии, а завтра еще какое-нибудь объявление. Не исключаю, что может оказаться, что сегодня доллар вырос и завтра вырастет, а послезавтра он снова упадет из-за какой-то другой истории.

— А что насчет евро?

— Тут очень много субъективных факторов. Берлускони уйдет в отставку в ближайшее время — уже от этого зависит, как себя будет вести евро. Вот сейчас вышла информация, что Европа начинает обсуждать выход Греции из зоны евро. Это очень интересная тема, потому что если она выходит из этой зоны, то евро должен вырасти, так как в этом случае его ядро становится более крепким. Здесь много разных тонкостей, с которыми так сразу не разберешься.

— В какой валюте, инструменте лучше хранить сбережения?

— Если речь идет о долгосрочном хранении (больше 2–3 лет), то лучше, конечно же, золото, причем физическое. Потому что с банками по всему миру проблемы. У них большие долги, и вообще вся мировая финансовая система будет сейчас трещать по швам. Помните, что произошло в 2008 году? Lehman Brothers и т. д. То же самое будет и сейчас. Уже даже человек, назначенный в США главным специалистом по кризису, Нуриэль Рубини, написал в своем Twitter о том, что будут «валиться гранды», то есть предсказал крушение крупнейших компаний. И даже назвал, каких именно. Следующий этап — краткосрочные вложения. Здесь я думаю, что нужно хранить сбережения в корзине валют. Видите, евро упал, доллар вырос. А если у вас сбережения 50:50, то вам ничего не грозит.

— Валютную корзину лучше формировать только из долларов и евро или, например, стоит добавить набирающие популярность юани?

— Ну, юаней как таковых у нас в стране нет. Кроме того, с ними свои проблемы. Китайцы же не зря договорились о том, что они отпустят юань «в свободное плавание». Это сразу наводит на размышления, что там что-то не так. Это только предположения. Дело в том, что по моим представлениям, у юаня проблемы связаны с тем, что у Китая становится дефицитным внешнеторговый баланс. А если он становится дефицитным, то в рамках «свободного плавания» юань должен не расти, а падать. На самом деле тут играют роль столько факторов, что вычислить их практически невозможно. А самое главное — если даже вы их вычислите стратегически, то не сможете предсказать, что будет завтра.

— Вы говорили, что могут взлететь цены на продукты. Может быть, тогда есть смысл вкладывать деньги в них?

— А как вы их будете хранить в промышленных масштабах? Консервы покупать? Вы понимаете, в чем дело — есть люди, которые себя неловко чувствуют, если у них нет запасов. Я знаю людей, которые пережили голод начала 1930-х годов. Они не могут жить нормально, если у них нет больших запасов продовольствия в квартире. Если вам нравится, запасайтесь, конечно.

— А как вы относитесь к инвестиционно-страховым продуктам, сбережениям в кредитных кооперативах?

— Нести деньги в кредитные кооперативы можно, если понятно, чем они занимаются. Что касается крупных финансовых структур, которые вы не контролируете, есть серьезные опасения. Уже известна история про ливийские фонды, которые почему-то сильно уменьшились в процессе кризиса, есть история про норвежские фонды, с которыми тоже проблема. Я говорю об аналогах Фонда национального благосостояния России. Казалось бы — уж такие крупные иностранные структуры должны были как-то гарантировать безопасность вложенных в них средств, но нет, вскрылись существенные потери.

А про американские частные пенсионные фонды вообще никто не говорит. Сейчас общеизвестно, что практически все они — стратегические банкроты, то есть у них нет достаточных активов, чтобы выплатить все те пенсии, которые они должны. Я напоминаю, что кризис 2008 года на самом деле начался с того, что в марте губернатор штата Нью-Йорк Элиот Спитцер потребовал от страховых компаний увеличить свои уставные капиталы или фактически признать свое банкротство.

— Но ведь с нового года в России тоже повышаются требования к уставным капиталам (УК) страховых организаций.

— Ну хорошо, страховщики их повысят, а как будут деньги по страховым случаям возвращать? Понимаете, проблема же в том, что сегодня сам кризис состоит прежде всего из невозможности получать прибыль от вложенных инвестиционных активов. При этом если для каждого конкретного рубля или доллара прибыль получить еще возможно, то если говорить обо всех вкладываемых денежных средствах, у нас образуется «дырка».

— То есть эта мера по повышению УК спровоцирует большее нагнетание негативной экономической обстановки в стране?

— Сейчас всё что угодно спровоцирует негативную обстановку — Берлускони ли уйдет, греки ли объявят референдум. Есть еще Испания, Португалия, Ирландия, да и в США имеются свои проблемы. Там же колоссальный возврат долга нужно осуществлять. А если вы осуществляете возврат долга, то либо должны печатать новые казначейские облигации, из-за чего опять придется воевать с конгрессом, либо должны выплачивать долг из доходной части бюджета страны, а это ведет к уменьшению социальных программ, снижению уровня жизни населения и спроса на покупку чего-либо в целом, что в предвыборный год опасно. Куда ни ткни, всюду плохо.

— Какие первичные срочные меры можно применить в России, чтобы не допустить новых волн кризиса?

— От России ничего не зависит. Теоретически можно было бы в начале 2000-х начать принимать меры, связанные с тем, чтобы уменьшить нашу зависимость от импорта. Это можно было бы реально сделать, например, в 2001–2002, когда росли мировые цены на нефть в связи с началом внедрения программы импортозамещения. Можно бы было сделать то, что сейчас делает Казахстан. Не всегда удачно, но делает же. Например, создает производство электровозов, которые непонятно, куда продавать. То есть внутреннюю потребность страны они закроют за два года, а дальше куда? Для России же ситуация с усилением роли импорта — это катастрофа. Потому что вся промышленность, в том числе пищевая и товары широкого потребления, — всё импортное. Цены растут, а государство ничего не может сделать.

— То есть сейчас принимать какие-либо меры уже поздно?

— Уменьшить зависимость от импорта можно пытаться и сейчас. Скажем, инвестиции в пищевую промышленность могут быть вполне актуальны. Помните, в 1983 году была принята продовольственная программа? Уже к 1986–1987 годам результат инвестиций был заметен. Но тогда была хоть какая-то российская промышленность, а сейчас — непонятно что.

— А если Россия не примет никаких мер по уменьшению зависимости от импорта?

— Тогда проблемы начнутся уже в следующем году. Выражаться они будут в сильной инфляции. То есть цены на продукты будут расти, а зарплаты при этом, скорее всего, — падать.

— Вчера был достигнут последний шаг на пути вступления России в ВТО. На ваш взгляд, как участие страны в ВТО отразится на национальных производителях?

— Национальным производителям станет намного труднее, потому что давление импорта станет выше. А экспортировать России, по сути, нечего. Мы же начали вступать в ВТО в начале 1990-х годов, когда производили много высокотехнологичной продукции, которую можно было пытаться продать на западных рынках. Тогда нас в организацию не пускали. А сейчас у нас такой продукции нет вообще. Зато есть нефть и газ, а они и так продаются, без вступления в ВТО. Выйти на западные рынки сейчас практически невозможно, потому что там падает спрос, в результате падает загрузка собственных заводов, при этом снижаются доходы населения. Да нам и не с чем выходить на эти рынки. А даже если бы и было, нам бы не дали этого сделать. Я считаю, что нынешнее вступление России в ВТО — этакая форма хронического идиотизма.

— А российские потребители как почувствуют вступление в ВТО?

— Сначала почувствуют, что стало полегче, потому что появится много дешевых импортных товаров. А потом они неожиданно увидят, что цены растут, а российских аналогов уже нет. Даже те, которые были. Это перспектива полугода, максимум — года.
152

[Михаил Хазин]

http://worldcrisis.ru/crisis/188291
Для понимания дальнейшего, необходимо несколько слов сказать о том, в каком смысле ниже используется слово «независимость» в приложении к экономике государства. Это не значит, что государство экономически не взаимодействует с другими, и даже то, что доля внешней торговли в общем экономическом балансе занимает скромное место. В этом тексте независимость (и, как не совсем точный синоним – самодостаточность) означает, что у экономики есть независимое от внешних факторов ядро, которое, во-первых, содержит все (или почти все, за исключением непринципиальных) отрасли экономики, во-вторых, во всех из них находится на передовых (или может выйти на них за достаточно ограниченное время) мировых позициях, и, в-третьих, может без ущерба развиваться достаточно существенное время даже в случае полного закрытия всей внешней торговли. Разумеется, в долгосрочном плане такая изоляция неполезна, однако в краткосрочной и среднесрочной перспективе она, для независимой экономики, не должна стать катастрофой.

При этом роль внешней торговли может быть достаточно большой, например, именно она может обеспечивать существенное повышение жизненного уровня населения по равнению с изоляционным сценарием. В качестве примере можно привести США, которые уже довольно давно не производят носки и закупают их в Китае. С одной стороны это позволяет повысить жизненный уровень населения, с другой – носки не такой уж принципиальный товар, без собственного производства которого экономика прожить не может. Но в других случаях, для более важных отраслей, государство должно жестко отслеживать, чтобы импортные товары не разрушили их стабильное существование и развитие. Отметим также, что реально независимое государство не может не иметь независимой экономики, но обратное, вообще говоря, может быть и неверно.

В ранние Средние века независимым государством могло стать владение практически любого феодала. Сам он сидел в своем замке на холме, в одной его деревушке был кузнец, в другой – коновал (знахарь), в третьей – плотник. А добавочного продукта этих трех деревень хватало на то, чтобы наш феодал мог кормить небольшую дружину, с которой совершать набеги на соседнего, отбирая у того пару серебряных подсвечников, которые его отец отобрал у отца нашего лет за двадцать до того.

И в каждой его деревне было по одному мастеру, который делал по 4 телеги в год – одну телегу за три месяца. И этого количества как раз хватало для удовлетворения потребностей всех жителей «государства», принадлежащего нашему феодалу. Так продолжалось из года в год, из десятилетия в десятилетие, пока в какой-то момент, три наших тележных мастера не встретились случайно в церкви и не решили разделить обязанности – один будет делать колеса, другой – кузов, а третий – передок (в который лошадь впрягают). И после такого разделения они все вместе стали за три месяца делать не три, а аж целых четыре телеги!

И что с этой четвертой телегой делать? Населению нашего «государства» из трех деревень она, по большому счету, не нужна. Можно, конечно, ее кому-нибудь подарить, но как компенсировать затраченные материалы? Можно попытаться оставить «про запас», но куда складывать эти телеги, когда их станет достаточно много? Можно, наконец, ее просто не делать, а в свободное время отдыхать или молиться. Проблема только в одном. Кто-то из феодалов все-таки свою «лишнюю» телегу куда-то за пределы своего «государства» продал, а на вырученные деньги его мастера купили железо и научились делать металлические рессоры – из-за чего их телеги стали куда более популярными.

В этой ситуации наш феодал просто вынужден готовить свою дружину к походу – но не ради того, чтобы бессмысленно тешить удаль молодецкую, а для того, чтобы «впарить» свою лишнюю телегу подданным своего соседа, чье «государство» в результате этого процесса становится уже не совсем «независимым». Поскольку собственное производство телег в нем становится нерентабельным и соответствующую отрасль его «экономика» теряет.

Если описать приведенную выше романтическую историю с экономической точки зрения, то можно отметить следующее. Во-первых, углубление процесса разделения труда приводит к повышению производительности труда. Во-вторых, это повышение автоматически требует увеличения объемов рынков сбыта. В-третьих, потеря своих рынков ведет к быстрой утрате независимости, а отказ от их увеличения – к медленной, поскольку утрачивается ресурс для технического совершенствования.

Разумеется, описанные выше процессы в реальности значительно сложнее. Например, наш феодал может обнаружить под холмом, на котором стоит его замок, месторождение железа, за счет которого компенсировать нехватку внешних рынков для продукции своего государства, он может ограбить соседний монастырь или купеческий караван и так далее, однако на общей тенденции это принципиально не отразится.

Если обратиться к реальной истории, то к началу ХХ века объем рынка, который было необходимо контролировать по настоящему независимому государству, составлял где-то около 50 миллионов потребителей. В этот момент в Европе осталось только 5-6 реально независимых, имеющих самодостаточную экономику, государств. Российская империя, Германская, Австро-Венгрия, Франция, Великобритания и, возможно, Испания. Все остальные страны не были независимыми в том смысле, что для обеспечения своим гражданам нормального и адекватного мировым лидерам потребления они неизбежно должны были присоединиться в качестве сателлитов или «младших» партнеров к объединениям, возглавляемым одной из перечисленных стран. Собственно говоря, даже сами эти страны понимали сложность ситуации и некоторые из них объединялись друг с другом (правда, на основе равноправного партнерства) с целью усилить собственные экономики.

К середине ХХ века объем рынков, который было необходимо контролировать стране для обеспечения самодостаточной и развивающейся экономики, достиг величины порядка 500 миллионов человек. В этот момент по настоящему независимыми и лидерами крупных межстрановых объединений, могли быть не более 2 государства. Их и было два: СССР и США. Отметим, что Китай и Индия на тот момент можно было не принимать во внимание – они не были потребительскими рынками в современном понимании этого слова, их экономики во многом носила натуральный характер.

Однако мировая экономика продолжала развиваться и к концу третьей четверти ХХ века объемы рынков, необходимые для нормального развития самодостаточной экономики достигли величины порядка миллиарда человек... И стало понятно, что в мире (разумеется, при сохранении парадигмы мирового развития, условии, как понятно сегодня, не такого уж тривиального) может остаться только одно независимое государство. Как это обычно и бывает в истории, однозначного ответа на вопрос о том, какое это будет государство, история не дала (хотя это утверждение и не понравится апологетам нынешних США).

Здесь, на сайте www.worldcrisis.ru, много говорилось об отказе властей СССР от проектных принципов «Красного» проекта со второй половины 50-х годов. Однако те люди, которые возглавляли Политбюро ЦК КПСС в 70-е годы, были воспитаны еще в период господства этих принципов, и именно перед ними встал вопрос о том, нужно ли форсировать разрушение «западной» экономики и США после катастрофического «нефтяного» кризиса 1973 года. Я достаточно много сил потратил на то, чтобы разобраться в том, был ли это вопрос сформулирован в явном виде и какой на него был дан ответ.

Это расследование (которое состояло в беседах с бывшими высокопоставленными функционерами ЦК КПСС и КГБ СССР) показало следующее. Во-первых, вопрос был поставлен. Во-вторых, ответ на него был сведен к двум значительно более простым, а главное, технологическим проблемам. Одна из них касалась возможностей СССР по прямому контролю тех территорий, входивших на тот период в зону влияния США и в которых, после распада «суверена», неминуемо должны были начаться неконтролируемые, во многом, разрушительные и опасные для всего мира процессы.

Вторая касалась готовности СССР оказаться один на один с Китаем, который к тому времени уже начал технологическую революцию. Ответы на оба эти вопроса оказались отрицательными – руководители страны пришли к выводу, что СССР не имел возможности непосредственно контролировать почти половину мира, скатывающуюся к тоталитаризму, разгулу терроризма и анархии и одновременно ограничивать растущие возможности Китая. Как следствие, СССР пошел в дальнейшем на переговоры с США и начал процесс, который позже получил название «разрядка».

Поскольку, как уже отмечалось выше, гибель одной из сверхдержав (то есть переход к единственному в мире независимому государству) была предопределена объективным развитием экономической ситуации, США менее чем через 10 лет столкнулись с тем же самым вопросом, и решили его принципиально иначе. Связано это, скорее всего, со спецификой философии прагматизма, чрезвычайно распространенной в США, но, с точки зрения окончательного результат, это не принципиально. На практике США решили сначала разрушить СССР, а потом начать разбираться с возникающими проблемами. Которые, как мы сегодня видим, оказались ровно теми же самыми, решения которых не могли найти руководители Советского Союза.

Собственно говоря, с моей личной точки зрения, США так и не смогли (и уже не смогут) решить поставленные вопросы – что уже достаточно скоро станет понятно всем. Исчезновение СССР вынудило США непосредственно контролировать его бывшую сферу влияния, и с этой работой они явно не справляются. Резкий рост терроризма, который, кстати, был создан и развит самими сверхдержавами в рамках противоборства друг с другом и потеря контроля над ним связан как раз с разрушением системы мирового паритета и «Ялтинской» системы. А уж последующий рост роли Исламского глобального проекта уж точно стал следствием исчезновения СССР (из чего не следует, что такого роста бы не было при ином развитии ситуации. Другое дело, что скорость этого роста могла бы быть существенно более низкой).

Про кризис экономики США я даже говорить не буду – значительная часть сайта (и нашей с А.Кобяковым книги) посвящена тому, насколько необходимость «освоить» экономическую зону бывшего социалистического Содружества ускорила экономический кризис «Западного» глобального проекта.

Что касается противостояния с Китаем – пока США держатся ... Однако есть очень много аргументов в пользу того, что в конце концов Китай победит. Доказать это сейчас невозможно – но в любом случае, не вызывает сомнений, что те члены Политбюро ЦК КПСС, которые оценивали ситуацию 30 лет назад, оказались чрезвычайно адекватны ситуации...
Отметим, что общая конфигурация мировой экономики за последние 30 лет существенно изменилась. Переход Юго-Восточной Азии и Индии к индустриальной парадигме существенно изменил объемы мировых рынков, что не только позволило возникнуть новым независимым государствам, но и обеспечило новый рывок в углублении мирового разделения труда, который еще более увеличил «порог независимости».

Настала пора перейти к выводам. Главный из них состоит в следующем: если современная финансово-экономическая парадигма не изменится, то независимым государством может быть только то, которое контролирует (уже) не менее 1.5 миллиарда человек. В мире сегодня есть только два государства, которые имеют (или в скором будущем могут получить) такие собственные рынки: Китай и Индия. США могли бы сохранить в среднесрочной перспективе свою независимость при условии, что они оставили бы под своим контролем рынки Европы и Латинской Америки. Однако экономические проблемы (возникшие, как мы помним, по итогам распада СССР) США вызвали необходимость привлечения дополнительных ресурсов со всего мира, в частности, за счет бывших союзников. Достаточно упомянуть череду экономических катастроф в странах Латинской Америки, выполняющих условиях МВФ (Эквадор, Аргентина и т.д.). В результате, отношения США с этими регионами существенно ухудшилось, и в рамках договорного процесса они могут и не достичь результатов, необходимых для дальнейшего продолжения экономического развития.

Что касается западной Европы, то у нее есть шанс, однако он связан с развитием аналогичных договорных отношений, прежде всего, с Россией. А для этого, как показывает опыт последних лет, Европе нужно серьезно отойти от парадигмы «Западного» глобального проекта, с его отказом от библейских ценностей...

Здесь следует отметить еще одно обстоятельство: те, кто предлагает для России варианты технологической модернизации (и объясняет, какие условия для этого необходимо обеспечить) совершает заведомый подлог. Даже СССР, даже все социалистическое Содружество уже 10 лет назад не могли обеспечить для себя нормального экономического развития – поскольку не обладали рынками сбыта соответствующего масштаба. Говорить о том, что такого результата может достичь современная, маленькая Россия просто наивно. Значит речь идет не о «модернизации России», а о включении России (уже не как независимого государства) в систему рынков в рамках сателлитов другого независимого государства.

С другой стороны, избежать включения в систему мирового разделения труда Россия просто не может. Поэтому вопрос идет не о том, можно ли избежать вступления в ВТО (Киотский протокол, МВФ и т.д.), а о том, как даже в рамках этих организаций сохранить некоторый минимум независимости, который бы позволил (в случае существенного изменения мировой ситуации) начать реализацию программы национального (или проектного) возрождения. Технологически это возможно сделать только за счет очень тонкого балансирования между основными современными центрами силы: США, Европой, Китаем, Индией, исламским миром. А вот переговоры по нашему вступлению в ВТО, к сожалению, ведут явные сторонники США, что вряд ли приведет к необходимому эффекту ...

Отметим, что экономические проблемы «Запада» и явная экспансия Исламского глобального проекта, дают еще один вариант развития ситуации – разрушения существующей (и единственной) финансово-экономичской парадигмы, мировой системы разделения труда. Этот вариант позволяет вернуться к ситуации множественности независимых государств и значительно более богатому мировому политическому спектру, однако неминуемо влечет за собой резкое падение уровня технологического развития человечества и уровня жизни населения планеты.

[Михаил Хазин]

http://worldcrisis.ru/crisis/1314216
23 Дек 16:04
Попытка описать главную проблему, которой, теоретически, сегодня должна заниматься экономики

Тут вот Стиглиц поделился своими опасениями в части увеличения расслоения в обществе: http://worldcrisis.ru/crisis/1312775 . Трудно с ним не согласиться, хотя, в некотором смысле, это уже банальщина. Но за ней стоит один реально очень интересный вопрос, а именно - каков механизм перераспределения богатства? Это же не банальный грабеж, это не постоянное прямое снижение зарплат через штрафы, и пр., и др. Каков механизм? И каковы его глобальные следствия для экономики?

Для начала вспомним об идеях совершенной конкуренции. Суть ее проста - все участники рынка обладают равными правами. Понятно, что в реальности такого и близко не бывает, но сама по себе совершенная конкуренция дает один очень важный эффект. Представим себе некоторую производственную цепочку, от сырья до готового изделия, которое продается потребителю. Стоимость этого изделия определяется рынком - поскольку, с одной стороны, есть конкуренция с другими аналогичными изделиями, с другой - спрос ограничен. Вопрос. Как распределяется прибыль от продажи этого изделия по производственной цепочке?

Ответ. Если есть совершенная конкуренция, то - равномерно, у всех участников прибыль будет примерно одинакова (не в абсолютном выражении, а в процентах). Почему? Да потому что если у кого-то возникнет преимущество, туда сразу устремятся предприниматели, именно в этом звене конкуренция вырастет и прибыль по цепочке уравняется. Аналогичная ситуация с конкурирущими цепочками и, теоретически, прибыль у всех субъектов экономики должна быть на достаточно длинном интервале примерно одинакова. Это как бушующее море - в конкретный момент можно быть на гребне волны или в углублении между волнами, но в среднем, любой моряк находится на одной высоте - на среднем уровне моря.

Мы не будем сейчас говорить о механизмах разрушающих эту самую совершенную конкуренцию в рамках чисто производственно-торговых схем (например, о монопольных эффектах). Речь пойдет о механизме, который принципиально меняет распределение прибыли и формально не связанный с конкуренцией в рамках производственной цепочки - о механизме финансовом. В финансовой системе не просто нет, но и не может быть совершенной конкуренции уже сто лет - с момента принятия закона о федеральном резерве США (23 декабря 1913 года) и эта система принципиально влияет на перераспределение прибыли.

Во-первых, она формирует описание системы рисков (и стоимости их страхования) - и тем самым существенно влияет на себестоимость любого производственного ил торгового процесса. Во-вторых, она (через контроль над предложением кредита) влияет на его стоимость и, тем самым, создает конкурентные преимущества (ср. условия кредитования производства в России и в Евросоюзе или США). Она формирует всю финансовую инфраструктуру, которая оказывает свое влияние на стоимость производства. Наконец, в-третьих, финансовая система стимулирует конечный спрос, причем совершенно по-разному в разных секторах экономики. Причем масштаб этого влияния настолько велик, что сегодня уже можно смело говорить, что себестоимость и прибыль производства практически во всех отраслях определяются именно финансовыми технологиями.

В финансовой системе, еще раз повторю, никакой конкуренции нет и быть не может - в силу того, что она жестко регулируется в рамках единых координационных институтов. Можно спорить, являются ли эти институты больше частными, или больше государственными, но суть от этого не меняется - эти институты исходят из общих корпоративных интересов финансового сектора. Только в последние пару лет ситуация стала меняться, но на уровне рядового бизнеса это отличие будет заметно еще очень и очень не скоро. А, возможно, и вообще не будет заметно, поскольку появление нескольких конкурентных центров никак не скажется на отдельных производствах, расположенных в зонах контроля каждого из этих центров.

Используя механизмы координации, финансовая система начала активно перераспределять прибыль, образующуюся в экономике, в свою пользу. Так, доля этого сектора в прибыли в США выросла с величины, менее чем в 10% до II Мировой войны, до, более чем, 50% на современном этапе. Тут уже ни о какой конкуренции между реальным сектором и финансовым и речи нет - фактически, финансовый сектор отжал реальный «досуха», если рассматривать реальный, без учета кредитного стимулирования, конечный спрос.

И вот здесь начинается самое интересное. Скажем, для США частный спрос завышен относительно нормального уровня реально располагаемых доходов на 20-25% - то есть, примерно на 3 триллиона долларов в год.Частично это величина получается из-за занижения сбережений, частично - за счет бюджетного стимулирования (разными способами, от прямых дотаций до учебных займов), частично - за счет частного кредитования. Но эти три триллиона как-то распределяются между производителями - что существенно меняет структуру нормального, естественного спроса. Грубо говоря, финансисты платят себе высокие зарплаты - и, как следствие, сами же предъявляют спрос на всякие элитарные виды развлечений. Доля которых в ВВП США сильно выше, чем она должна была бы быть при прочих равных условиях.

Мы хорошо видели как меняется структура экономики из-за падения спроса в 90-е годы (только у нас спрос был, в основном, со стороны государства, но сути для экономики это меняет мало). Происходит ее страшное упрощение, все более или менее сложные производственные цепочки с высокой долей добавленной стоимости постепенно «умирают». Значительные части экономики, которые работали на общее потребление, переходят в премиумный сегмент. И так далее. Что-то похожее должно происходить и в экономике западной - проблема только в том, что соответствующих исследований просто не существует. Понятно, что опыта тут мало (СССР/Россия 90-х, США и Западная Европа 30-х годов прошлого века, может быть, в чем-то, страны Восточной Европы, хотя они не чистый эксперимент, поскольку полного воспроизводственного контура в экономике не имели), но это не повод для отказа от работы. Причина тут, скорее всего, носит политический характер (если что-то не обсуждается, то оно и не существует), но проблема-то имеет место! И что с ней делать?

На всякий случай повторю эту проблему еще раз. Использование финансовых технологий и стимулирование частного (да и государственного) спроса привело к двум принципиальным эффектам. Во-первых, реальный сектор экономики стал практически полностью управляем со стороны финансового (в том числе в части перераспределения прибыли). Во-вторых, принципиально изменилась структура себестоимости производства, что при спаде спроса неминуемо вызовет серьезные проблемы во всех технологических цепочках.

Более того, использование финансовых технологий (то есть, фактически, очень сложная координация, невозможная при совершенной конкуренции) очень усложнило производственную цепочку, создав, фактически систему переплетенных вертикальных и горизонтальных связей с высоким уровнем разделения труда. Эта система сама по себе является серьезным источником повышения себестоимости производства, так что по мере сокращения спроса она неминуемо будет разрушаться, что создаст дополнительные факторы изменения структуры экономики. Например, в какой-то момент вполне востребованное производство «чего-то там» неожиданно может обнаружить, что вынужденно закрыть свои производство, поскольку отсутствуют какие-то из десятков тысяч комплектующих. При этом их восстановление «с нуля» и специально для одного производителя является слишком дорогим, оно будет выводить основное производство за грань рентабельности.

Российские производственники с такими проблемами встречаются регулярно, для западных это будет откровением. Но фокус состоит в том, что для России в 90-е годы был рынок Запада, где можно было купить все, что нужно. А кто будет играть роль такого же рынка сегодня? С учетом того, что финансовая система современной экономики единая, как и рынки. В общем, главная проблема экономики сегодня, как мне кажется, это необходимость найти подходы к определению равновесной структуры реального сектора после кризиса - что позволит решить очень много проблем и не сделать очень много ошибок.

[РБК-ТВ]

https://youtu.be/ACz3qW1oVmI

[Политика ТВ]

https://youtu.be/U1dPOWASd_U
170

[Fontanka.ru]

http://www.fontanka.ru/2015/01/15/150/
16.01.2015 12:20

Наступивший год расстроит нас ещё сильнее, чем ушедший. В этом уверен специалист по статистике и экономист, член патриотических "Изборского клуба" и "Международного евразийского движения", президент Компании экспертного консультирования "Неокон" Михаил Хазин. Отчасти уcпокоить россиян, если верить ему, может только одно: Западу придётся ещё хуже, он будет загнивать ускоренными темпами. Своими прогнозами на 2015 год и анализом 2014-го эксперт поделился с "Фонтанкой".

Trend/ Андрей Федоров/ДП

Наступивший год расстроит нас ещё сильнее, чем ушедший. В этом уверен специалист по статистике и экономист, член патриотических "Изборского клуба" и "Международного евразийского движения", президент Компании экспертного консультирования "Неокон" Михаил Хазин. Отчасти уcпокоить россиян, если верить ему, может только одно: Западу придётся ещё хуже, он будет загнивать ускоренными темпами. Своими прогнозами на 2015 год и анализом 2014-го эксперт поделился с "Фонтанкой".

- Уже несколько лет подряд в январе вы даёте экономический прогноз на наступивший год. В 2014-м ваши ожидания оправдались?

– Я прогнозировал вялодепрессивный спад – что и произошло. Без каких-либо особых эксцессов. То есть я ожидал, что какие-либо эксцессы перенесутся на 2015 год. Анализ показывает, что, видимо, в этом году они и произойдут.

- Так то, что мы наблюдали в прошлом году, было всего вялой депрессией без эксцессов?

– Конечно! Обвалов не было.

- Это были ещё не обвалы?!

– Я не имею в виду Россию. В России вялая ситуация могла бы и оставаться вялой. У нас был спад около двух процентов за год. Это немного. Ну а всё остальное – это уже результат гениальной работы наших денежных властей в лице Центробанка. Это они устроили всю эту вакханалию.

- Если "вакханалией" вы называете повышение ключевой ставки, так её они "устроили" в декабре, когда рубль уже довольно долго летел вниз.

– Что за бред такой?! Они девальвировали рубль в два с половиной раза, и в результате уменьшили ВВП процентов на десять!

- Так это Центробанк девальвировал рубль?

– Конечно, а кто ж ещё?

- Обычно экономисты называют другие причины: падение цен на нефть, отток инвестиций из-за недоверия бизнеса к власти, сырьевая зависимость, общее состояние экономики…

– Да перестаньте! На Украине, где вообще нет экспортной нефти, при неимоверно худшем положении экономики Азаров два года держал гривну – она стояла как вкопанная. А тут буквально за две недели грохнули рубль. Абсолютно рукотворная операция, которая была проведена умышленно. Цели были чисто коммерческие: дать своим друзьям нажиться. Ну и себе тоже. За счёт инсайдерской информации. Вторая причина в том, что либеральный лагерь рассчитывал, что девальвация ускорит экономический рост. Но поскольку они в экономике ни бельмеса не понимают, то вместо ускорения экономики они получили спад. Причём очень сильный. С того "чёрного вторника" ВВП у нас уже упал процентов на десять. Только они ж этого не фиксируют!

- ВВП начал снижаться в 2013 году, задолго до "чёрного вторника".

– ВВП за год к 16 декабря упал, скажем, на 2 процента. А они его за неделю обрушили ещё на десять. Центробанк девальвировал рубль, дав для этого банкам колоссальное количество рублей, и устроил панику на бирже. При этом прекратил интервенции. Я говорю только про декабрь.

- Евро стоил 60 рублей уже в ноябре.

– Да перестаньте! Что вы такое говорите? За доллар 33-35 было! А сейчас он – 62 рубля официально. В 2 раза они обрушили рубль! Зачем – я не представляю. Механизм, который они придумали для экономического роста, – это иностранные инвестиции, поддержанные валютными доходами, и он выдохся, с конца 2012 года работать перестал. Но это вызвало бы только вялый депрессионный спад. А они его резко ускорили. Они не знают экономики. Поэтому понимают только прописи МВФ, которые тупо исполняют. А у МВФ, по всей видимости, появился план, им самим нужны доллары. И они начали объяснять им, как проводить политику, в результате которой приток долларов пойдёт в США, а не в России.

- Но у нас президент, есть, в конце концов, премьер-министр. Они не могли пресечь эту подрывную работу?

– Вот задайте этот вопрос президенту и… Президент этим вообще не занимается. А премьер-министр – он у нас вообще что-то контролирует? Я не знаю. Я ещё в конце 2012 года – начале 2013-го написал, что у нас начался спад. По тем-то и тем-то причинам. Что политику нужно менять, иначе он будет ускоряться.

- Вы в начале прошлого года прогнозировали банкротство мировых финансовых рынков…

– Я прогнозировал обвал "пузырей" на мировых финансовых рынках. И произойдёт он, скорее всего, весной или осенью 2015-го.

- России он коснётся?

– У России вообще нет финансового рынка.

- Прогноз на 2014 год вы давали в январе, когда ещё нельзя было представить, до чего дойдёт ситуация на Украине. Как она повлияла на экономику?

– Она, конечно, ухудшила ситуацию, но только как вспомогательный фактор. Если бы мы начали политику импортозамещения, скажем, в 2013 году, мы бы санкций практически не заметили. Так что это тоже – следствие идиотической политики правительства и Центробанка.

- В одном интервью вы сказали: "Ситуация в Украине обострилась после визита Януковича в Пекин, где он договорился о передаче Крыма Китаю".

– Это была такая… Некоторая лёгкая ирония. Фактически речь шла о том, что Янукович готов был отдать Крым под контроль Китая, для начала – под коммерческий. Вы читали про планы нового Великого шёлкового пути? Это альтернативный американскому плану зоны свободной торговли китайский план по взятию под контроль рынков Европы. Этот путь должен пойти от Китая к Европе. В рамках китайских представлений о жизни Крым играл для них важную логистическую роль: порты, аэропорты и всё остальное.

- Нам как-то больше говорят, что на Крым положили глаз американцы. А он, оказывается, нужен был китайцам?

– У американцев – свои планы, у китайцев – свои, они конкурировали.

- А защитили-то мы Крым в итоге от кого?

– Это сложный вопрос, на него нет однозначного ответа.

- Присоединение Крыма к России было просчитано экономически?

– Оно вообще не было просчитано, всё произошло мгновенно. О последствиях кто-то думал, но все – по-разному. В Кремле была очень сильная оппозиция присоединению Крыма.

- Что будет в России в 2015 году?

– Будет очень сильный спад. Это станет понятно к концу первого квартала. Безработица вырастет. Конечно, нам не покажут 10 процентов спада. Покажут пять. И то постараются их растянуть. Инфляцию покажут маленькую. Хотя я думаю, что она достигнет процентов сорока.

- Я читала данные Росстата…

– Не надо читать данные Росстата, это совершенно ни к чему, они не имеют отношения к реальности. Я думаю, что потребительская инфляция уже, за два последних месяца, составила 40 процентов. Что будет ещё через 11 месяцев – одному богу известно. А дальше у нас начинается бешеный деградационный процесс: машиностроение останавливается, в торговле начинаются проблемы, будут закрываться разные отраслевые сети, короче говоря – плохо будет. Значительное количество товаров перейдёт в сегмент "лакшери".

- Как тогда нам относиться к декабрьскому обещанию президента Путина, что экономика нормализуется максимум за два года?

– Я пока не вижу признаков нормализации. Надо менять экономическую политику. Прежде всего – полностью сменить кадры: полностью – руководство Центробанка, полностью – правительство. Если это не будет сделано, то никакого улучшения не будет. Ни через год, ни через два, ни через пять. Мы сейчас находимся, грубо говоря, на исторической шкале, где мы – в 1991 году. И нас ждёт много лет непрерывного, постоянного спада. При этом у нас нет того запаса прочности, который достался от СССР.

- Вы обвиняете США, Центробанк, правительство…

– Я не обвиняю, я просто объясняю, чьи интересы они представляют. Это не обвинение. Американцы должны защищать свои интересы. И они их защищают – как умеют. А вот почему мы позволяем им защищать свои интересы у нас – этого я не знаю.

- Но почему вы президента выносите за скобки? Он что, вообще ничего не решает в экономике?

– Что значит – "выношу"? Как президент общается с правительством и ЦБ за семью печатями – не знаю. Но, судя по тому, что он сказал на пресс-конференции, он их хвалит. Он доволен их работой. Он одобряет их решения. А их действия направлены на то, чтобы в России не было собственной промышленности, чтобы экономика падала, чтобы у нас не было рублёвой финансовой системы. Это я утверждаю как эксперт.

- Предположим, правительство поменялось, пришли новые люди. Вы можете дать им рекомендацию, что делать в первую очередь?

– А вот этого делать я не буду. Если я это сделаю, эти люди начнут поливать грязью всё, что я скажу. И это, может быть, создаст проблемы для тех, кто придёт на их место. Могу только сказать: нам нужна программа импортозамещения. Почему Казахстан может достигать успеха в импортозамещении, а мы – нет? В Казахстане идёт вторая пятилетка индустриализации! У нас спад 2 процента, а у них – 5 процентов рост. А у них зависимость от нефти была ещё сильнее, чем у нас. Пока что мы зависим от нефти, потому что людям нужно что-то есть, во что-то одеваться, и всё это нужно покупать по импорту. А для импорта нужны доллары.

- За 15 лет мы импорт не заместили. Зависимость бюджета от нефтяных доходов в начале 2000-х была порядка 9 процентов, сейчас – больше пятидесяти.

– Так они цель себе поставили – они её и реализуют! У них была задача заменить внутреннее производство импортом. И эту задачу они решают очень успешно. У нас даже слово "импортозамещение" было запрещено, его впервые произнёс Путин летом этого года. Теперь, конечно, его произносят все. Но только как слово. Причём ругательное. И свою политику они менять не собираются

- Вы хотите сказать, что у нас до прихода нынешнего правительства было своё производство, а потом всё заменили на импорт? У нас были прекрасные отечественные автомобили, одежда, бытовая техника? Как я помню, так туалетной бумаги не было.

– Да перестаньте, была в СССР туалетная бумага!

- Вы говорите о спаде в экономике на Западе. Но вот США, например, судя по цифрам, в 2014 году показали экономический рост.

– Это дутые цифры. На самом деле, у них спад полтора процента. Кроме того, есть такая штука, как конечный спрос. Так вот он в США па-да-ет. А всё остальное – дутые цифры.

- А что будет происходить в Европе?

– В Европе уже происходит. Вон, посмотрите на Францию: экономический кризис.

- Мне кажется, кризис во Франции сейчас не совсем экономический.

– Экономический тоже.

- Но всё-таки есть в Европе страны с гораздо более высоким уровнем жизни…

– Вы ошибаетесь. Вот уровень образования там очень низкий. Медицина там страшно дорогая, и если вы не имеете страховки, вы к ней не имеете доступа.

- Как-то я не помню случая, чтобы у них больной раком повесился или застрелился из-за отсутствия обезболивающего.

– Это – конкретная дурость конкретных людей. А в Болгарии люди сжигают себя десятками, потому что им нечем семьи кормить!

- Да что вы, ужас какой…

– В некоторых странах уровень жизни чуть-чуть выше, чем у нас. Может быть, в Германии, в Англии и во Франции. Но это вопрос сложный. Потому что есть кластеры: 10 самых богатых, 10 самых бедных и так далее. Это сложный анализ. Вот все говорят, что в СССР был низкий уровень жизни. Но только теперь мы понимаем, что получали бесплатно то, что на Западе отбирает у людей три четверти зарплаты. Да, в СССР была масса недостатков. Я не говорю про конец 1980-х, это уже был глубокий кризис. Но тогда правильной дилеммы людям не объясняли. Что вы хотите: зарплату и 2 сорта колбасы в магазине – или в магазине 200 сортов, а вы перед витриной пускаете слюни и не можете купить? Вот мы сейчас в это свалимся.

- У тех стран, где уровень жизни чуть-чуть выше, мы можем поучиться чему-то в экономике?

– Нет, не можем. Это другие страны, у них совершенно другая культура. Если бы у нас было столько денег, сколько англичане в XIX веке украли в Индии, у нас был бы рай земной. А у нас нет такого количества денег.

- Это у нас-то денег не было в последние годы? Полтора триллиона только на Олимпиаду потратили.

– По этому поводу есть разные мнения. Скажу аккуратно: Олимпиада использовалась для того, чтобы финансировать некоторые другие статьи, которые не хотелось финансировать через бюджет. Или вы хотите сказать, что у нас коррупция высокая? Да: спасибо Чубайсу и Гайдару.

- Чубайс виноват?

– А кто? Вся наша коррупция идёт из приватизации.

- Я знаю имена людей, которые в начале приватизации преподавали силовые виды спорта, а в начале 2000-х стали олигархами.

– Есть система, а есть люди, которые попали в клеточку системы. Систему создавали Гайдар и Чубайс. Ну, ещё Волошин и другие. А потом пришёл Путин – и своих друзей в некоторые клеточки этой системы поставил. Они системой пользуются, но они её не создавали. И в этом смысле они чисты и невинны.

Беседовала Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"

[Михаил Хазин]

http://expert.ru/2015/10/29/sberezhe...hibka-gajdara/
Вениамин Вернанке «Expert Online» 29 окт 2015


ТАСС/Интерпресс

Сбережения – огромное благо для экономики. Это и рост сегодня, и предпосылка роста завтра. Это и инвестиционный ресурс, и средство от инфляции. Но ошибки в управлении сбережениями со стороны экономический властей могут развернуть всё с ног на голову и тогда сбережения становятся причиной инфляции и многих других бед в экономике. Именно это и произошло в далёком 1992 году в России. Два подхода: надежные инструменты и преимущества облигационной формы сбережений, позволят России быстро создать значительный запас «длинных» денег и увеличить ВВП, и при этом значительно уменьшить инфляцию.

Сбережения как благо

Не все деньги, которые люди зарабатывают, тратятся. Желание иметь запасы «на черный день» – это древнее свойство человеческой натуры. Начиналось всё с запасов продовольствия у первобытных людей. Но с тех пор как человечество изобрело деньги, часть этих запасов откладывается в денежном виде.

Как заметил Тюрго более двухсот лет назад: ««Чем больше деньги входили в общее употребление, тем более мог каждый, отдаваясь только земледелию или избранному им промыслу, освободить себя от всех забот об удовлетворении других своих потребностей и думать лишь о том, чтобы приобрести как можно больше денег от продажи своих продуктов или своим трудом, в полной уверенности, что на эти деньги можно получить все остальное: таким образом, употребление денег чрезвычайно ускорило общественный прогресс»

Наличие или отсутствие сбережений, и даже сам процесс их создания (накопление) оказывает огромное влияние на состояние экономики любых стран. Рассмотрим, как сбережения могут оказывать положительное влияние на экономику.
Сбережения как средство от инфляции

Журнал «Эксперт» неоднократно писал о том, что рост денежной массы может происходить без роста инфляции (см., например, «Ошибка доктора Кудрина»). Но выглядит это как парадокс. Действительно, как такое возможно? Ведь в голове у большинства людей сидит мысль о том, что количество денег должно быть равно количеству товаров, иначе будет инфляция (причем парадоксом это кажется не только простым людям, но и вполне, казалось бы, образованным экономистам, что мы увидим далее).

Но эта мысль ошибочна, потому что не учитывает все свойства денег. А деньги, как известно, не только средство обмена, но и средство накопления или сбережения. И для того, чтобы рост количества денег не приводил к инфляции, иногда достаточно чтобы эти деньги не тратились, а накапливались.

Если все деньги, «излишние» с точки зрения обслуживания товарооборота (другими словами – «не обеспеченные» товарной массой), будут накапливаться, а не тратиться, то никакой инфляции не возникнет.

Сразу представляется работник, который после увеличения ему зарплаты на 20% не побежал в магазин, чтобы скорее эти деньги тратить, а принял решение эту «надбавку» откладывать ежемесячно на счет в банке. И «ожидаемого» роста цен (инфляции) не произошло.

Мотивов для того, чтобы откладывать деньги, может быть великое множество. Вот несколько примеров:

Желание иметь «запас денег «на черный день» (на случай болезни, на старость и т.п.)
Желание накопить на крупную покупку в будущем (на квартиру, дом, машину)
Желание накопить на будущее детей (на обучение, на свадьбу, на жилье)
Желание заработать, наконец. Ведь можно получать проценты по вкладу. А во времена дефляции, например, даже сохранение денег без всякого начисления процентов становится выгодным (товары дешевеют и их выгодно купить позже, а не сейчас)

Иногда накопления производятся вынужденно, например, потому, что потратить деньги попросту нет возможности или это представляется хозяину денег невыгодным. Представьте себе человека, который работает «вахтовым методом» на нефтяном или газовом месторождении где-нибудь за Полярным кругом. Скорее всего он не тратит все свои заработанные деньги во время трудовой вахты. И причины понятны: интересующие его товары в месте трудовой вахты могут быть или слишком дорогими, или даже банально отсутствовать. Может быть слишком дорогой транспортировка товара к месту постоянного жительства (не покупать же мебель за Полярным кругом, чтобы везти её оттуда к себе домой в Московскую область, например).

Пусть на короткий срок, но заработанные «вахтовиком» деньги превращаются в сбережения. То есть не тратятся.

Если кому-то этот пример покажется слишком натянутым, то можно привести и другие примеры сбережений, которые имели место на макроэкономическом уровне. Так, например, во время второй мировой войны экономика США бурно росла на военных заказах. Люди зарабатывали очень приличные деньги, производя для армии корабли, самолеты, автомобили, вооружение, продовольствие. Но возможности потратить эти деньги были достаточно ограниченными. Дело в том, что даже на законодательном уровне были ограничены рынки продовольствия, предметов роскоши и других товаров. «… за годы войны образовался огромный отложенный потребительский спрос. Во время войны в США была карточная система, было запрещено производство автомобилей и многих видов бытовой техники, резко ограничено жилищное строительство. Но деньги люди получали исправно и хранили их в банках» (источник)

Но затем именно такой отложенный потребительский спрос (подкрепленный накоплениями граждан, то есть спрос платежеспособный) сыграл большую положительную роль в послевоенном экономическом буме в США.
Рост ВВП при создании сбережений

Эмиссия денег, сопровождаемая ростом сбережений, прямо способствует росту ВВП. Просто задумаемся, что произойдет, если государство (в широком смысле слова, т.е. включая ЦБ) эмитирует какой-то объем дополнительных денег, но все они уходят в накопления? Кому-то это может показаться удивительным, но при этом произойдет рост ВВП как минимум на сумму эмитированных денег.

Легче всего это представить в социалистическом государстве (например, в СССР). Пусть Госбанк выпустил дополнительно 1 млрд. рублей[1], которые пошли на заработную плату рабочим, возводящим, скажем, электростанцию. И одновременно вклады населения в Госбанке выросли на тот же 1 млрд. рублей. Для Госбанка всё выглядит так, будто «сколько ушло столько и пришло». Но при этом рабочими была произведена продукция, а это вызвало рост ВВП. Отметим, что обязательства Госбанка перед вкладчиками при этом увеличились. Увеличилась и сумма вкладов населения, а, следовательно, и его благосостояние.

Пример из социалистической системы приведен лишь потому, что такое легче вообразить. Можно даже вообразить, что 1 млрд. рублей перешел в накопления не на добровольной основе, а на «добровольно-принудительной», например, путем распространения облигаций государственного займа по разнарядке (интересные материалы о государственных займах в СССР см. здесь и здесь)

Но на самом деле, точно так же происходит и в любой капиталистической экономике. Представьте, что российский ЦБ выпускает и продает так называемые Облигации Банка России (ОБР) на сумму 1 трлн. рублей и сроком погашения 5 лет. Это будет означать, что владельцы этого 1 трлн. рублей согласились (за определенную компенсацию, например, за проценты) отложить использование этих денег на 5 лет. Но ВВП этими владельцами (при зарабатывании денег) был произведен. Для ЦБ же такая операция даёт возможность эмитировать новые деньги на сумму 1 трлн. рублей без опасений, что это разгонит инфляцию. И если Центробанк такую эмиссию произведет, то получился почти точь-в-точь приведенный выше «советский» пример, отличающийся лишь суммой.
Рост ВВП при расходовании сбережений

Но эффект от наличия сбережений не ограничивается только ростом ВВП при создании накоплений. Очень важно то, что наличие сбережений означает высокий потенциальный спрос на товары и услуги. В приведенном выше примере, американцы, работая во время войны на оборонную промышленность, относительно мало тратили на потребление и относительном много сберегали. И наличие этих сбережений создало после войны огромный потенциал роста производства товаров и услуг для этих людей. Причем никакого неуправляемого всплеска инфляции не было – в 1949 году уже наблюдалась дефляция.

Говорят, что хороший торговец всегда продаст пару обуви человеку с пятитысячной купюрой в руках, стоящему босиком на горячем асфальте (вар. – на заснеженном тротуаре). В том смысле, что если человек в чем-то нуждается и у него есть достаточно денег, то найдется немало желающих предложить ему решение его проблем.

«Вахтовик» из ранее приведенного примера, имеющий сбережения благодаря работе на нефтяном или газовом месторождении, тоже является желанным (для производителей и продавцов) потребителем различных товаров и услуг, таких как квартиры, машины, бытовая техника и многое другое.

Огромное число людей, имеющих значительные сбережения, это «рай для продавцов» (а, следовательно, и для производителей) товаров и услуг. И, несомненно, рост сбережений граждан способствует созданию такого благоприятного климата для развития экономики. Более того, напрашивается «крамольная» мысль: именно наличие спроса является самым важным условием для развития бизнеса и инвестиций, самой важной составляющий «хорошего бизнес-климата». А если спроса нет, то не помогут никакие другие факторы (например, низкие ставки по кредитам или часто упоминаемые в выступлениях некоторых политиков и экономистов «институты» и т.п.).

Другими словами, ВВП растет, когда сбережения создаются. Но также он растёт и когда они тратятся, а производители начинают выпускать товары и услуги под отложенный спрос.
Сбережения как инвестиционный ресурс или «длинные» деньги

Рост сбережений благотворно влияет на экономику еще и благодаря тому, что облегчаются инвестиции. Многие макроэкономические модели (теории) прямо предполагают тождество сбережений и инвестиций. Если сбережения являются долгосрочными (например, как упомянутые выше пятилетние ОБР), то и инвестиции тоже могут быть долгосрочными. Например, если вкладчик положил в банк деньги на 5 лет, то банк получает возможность более уверенно предложить инвестиционный пятилетний кредит предпринимателю на эту сумму. Хотя и существует проблема досрочного снятия вклада и мы об этом скажем далее.

Важность «длинных» денег для экономики очевидна. Говорит об этом и президент России Владимир Путин. «Нам нужны дешевые и длинные деньги для кредитования экономики. Я прошу правительство и Центробанк подумать над механизмами решения таких задач», — заявил он в своем обращении к Федеральному собранию в декабре 2012 года, отметив, что «"длинные" деньги – это накопления граждан, предприятий, пенсионные деньги и так1 далее».
Простой числовой пример

Выше мы рассмотрели многочисленные положительные стороны как самого процесса накопления сбережений (ВВП растет, а инфляция не возникает или, как минимум, сдерживается даже при отсутствии «товарного обеспечения» денег), так и наличия большого объема сбережений в экономике (имеется высокий потенциальный спрос на товары и услуги, есть «длинные» деньги для инвестиций).

Теперь представьте, что о некой стране вам говорят, что вклады в банках и запас наличности у населения этой страны в разы превышает запас товаров в оптовой и розничной торговле. Более того, со временем разрыв между показателями лишь увеличивается. (таблица 1).

Таблица 1. Соотношение денежных средств населения и товарных запасов в вымышленной стране (на конец года, млрд. единиц местной валюты.)

Из того, что мы узнали о положительных свойствах сбережений выше, можно сказать, что в этой стране дела со сбережениями обстоят очень хорошо.

Во-первых, идет процесс накопления сбережений (люди готовы «создавать» ВВП, работая не за товары, а за деньги; инфляция, вероятно, низкая или отсутствует совсем).
Кроме того, большой объем сбережений означает высокий потенциальный спрос со стороны населения. Это «рай» для предпринимателя, который сможет предложить соответствующие потребностям населения товары и услуги.
И, наконец, большой объем сбережений означает, что в системе есть деньги (и, судя по приросту денежных запасов на протяжении многих лет, «длинные»), которые могут использоваться в качестве инвестиций.

Может быть это чем-то похоже на США в годы второй мировой войны, когда товаров не хватало, а сбережения населения росли и были предпосылкой послевоенного бума? Или это какая-то другая страна? Пример намного ближе к российской экономической истории.
Сбережения в «Зазеркалье»

Можно удивляться сколько угодно, но приведенная ранее в таблице 1 информация относится к СССР. Она приведена в таблице к статье российского экономиста Андрея Илларионова. Вот как выглядит фрагмент этой таблицы за 1985-1990 годы (см. таблицу 2). Как видно, цифры в ней абсолютно те же, что и в приведенной ранее таблице 1.

Таблица 2. Соотношение денежных средств населения и товарных запасов в России (на конец года, млрд. руб.)

Источник: А. Илларионов, «Государство в долгу: как уничтожили сбережения граждан в Сбербанке СССР»(http://www.forbes.ru/mneniya-column/...-grazhdan-v-sb)

Приготовьтесь, сейчас мы окажемся в своеобразном экономическом «Зазеркалье». А там, как известно, положение вещей доведено до абсурда. И сбережения в этом «Зазеркалье», по мнению некоторых экономистов, вовсе не благо, а зло.

В это трудно поверить. Неужели в СССР к началу 1990-х годов ситуация была почти такая же (т.е. так же хороша), как перед послевоенным экономическим бумом в США? И на примере США мы видели, что это не столько повод для инфляции, сколько предпосылка роста экономики. Но только при взгляде на сбережения как благо, а не как на зло.

А вот здесь мы и попадаем в «Зазеркалье», в котором наличие больших сбережений не возможность, а проблема. Ведь по мнению некоторых экономистов, рост сбережений граждан был не благом, а злом. Так Владимир Назаров, сотрудник института экономической политики имени Гайдара, в материале с говорящим названием «Советская пирамида: почему вклады граждан СССР были фикцией»(http://www.forbes.ru/mneniya-column/...-byli-fiktsiei), приводит несколько иные данные по тем же самым показателям. Но тенденции и в его данных аналогичные: сбережения населения растут, их «товарное обеспечение» снижается и в 1990-м году тоже составляет около 13% от денежных средств.

Только вот интерпретирует он эти данные вовсе не как благо: «… советское руководство создало иллюзию наличия больших накоплений, давая гражданам возможность периодически что-нибудь купить по фиксированным ценам. Люди видели: если долго-долго стоять в очереди, завести нужные связи, еще чуть-чуть доплатить кому надо, то можно превратить свои сбережения в товары и услуги. Проблема состояла в том, что, если бы все захотели сделать это одновременно — ничего бы не вышло. Это была одна большая пирамида иллюзий, и вклады советских граждан находились в основании этой пирамиды».

Более того, господин Назаров утверждает, что именно наличие больших сбережений у советских граждан вынудило Егора Гайдара, фактически руководившего экономической политикой в России в конце 1991 – начале 1992 годов, проводить политику, приведшую к уничтожению сбережений. «… правительство Гайдара не легализовало уничтожение собственности, а только либерализовало цены, после чего не Гайдар, а сам рынок показал, чего стоят накопления советских граждан: они стоили ровно столько, сколько можно купить на социалистические иллюзии», утверждает Назаров.

Об этом же пишет в своей книге «Дни поражений и побед» и сам Егор Гайдар:

«Почти с самого начала перестройки из государственного крана не то чтобы уж неимоверно щедро, но, явно превышая возможности государства, била денежная струя. Не найдя стока, то есть нужных товаров, деньги оседали на вкладах в сберегательных кассах… Вот это и есть денежный навес».

В той же книге он продолжает: «… даже сегодня еще (книга вышла в 1997 году, – В.В.), меня продолжают обвинять в безнравственной и безжалостной политике, больно ударившей по карману трудящихся, в жестких мерах, приведших к обесцениванию и без того "пустых" вкладов в сберкассах …».
Обратная сторона сбережений

Почему сбережения в одном случае могут быть благом, а в другом случае злом? Самое первое положительное свойство сбережений, которое мы рассмотрели в начале статьи – это «купирование» инфляции в процессе роста накоплений. Мы отметили, что если заработанные деньги не тратятся, а сберегаются, то это позволяет Центральному банку эмитировать новые деньги, не опасаясь вызвать инфляцию.

Но если взглянуть на это свойство накоплений с другой стороны, то можно сделать обратный вывод: если накопления в большом количестве начинают тратиться, то это неизбежно вызовет всплеск инфляции. Помните наш пример, в котором рабочий часть своей зарплаты регулярно относил в банк? Достаточно представить, что, наоборот, все владельцы вкладов по какой-то причине вдруг побежали в банк эти вклады снимать, а затем тратить полученные деньги. Несомненно, это приведет к всплеску инфляции.
Сбережения – так благо они или зло?

Так где же правда? Правда в том, что накопления и сбережения — это благо для экономики? Или правда в словах Гайдара и его приверженцев о том, что сбережения – это «денежный навес», который является для экономики проблемой?

Выше мы уже упомянули о том, что президентом России поставлена задача обеспечить экономику «длинными» деньгами. При этом прямо сказано, что накопления граждан, в том числе пенсионные, это очень важный источник таких «длинных» денег. Так неужели президент желает российской экономике зла? Ведь по терминологии Гайдара, Назарова и некоторых других, президент призывает создавать «денежный навес», который, (опять же по мнению указанных экономистов) плохо заканчивается?

Вопрос не только интересный, но и до сих пор волнующий многих граждан (иных уж нет), потерявших во время «шоковой терапии» свои вклады из-за того, что они резко обесценились. Именно в этом вопросе мы и попробуем разобраться.
Как сделать сбережения благом – основные подходы

Крайне важно понять, что становится причиной отказа людей от создания сбережений? И что является причиной того, что люди начинают избавляться от имеющихся накоплений? А причина проста – боязнь потерять свои сбережения. Самое дорогое, что есть у человека, это его время. А вклады – это своеобразное «сконцентрированное время». С одной стороны, это годы жизни ушедшие на то, чтобы создать сбережения. С другой стороны, это годы жизни, которые человек мог бы в будущем прожить благодаря своим сбережениям, например, на пенсии. Именно поэтому, если человек почувствует, что его (многолетние) сбережения находятся под угрозой, он предпримет попытку спасти их.
Как можно повысить уверенность людей в сбережениях

Поводов опасаться за свои сбережения может быть великое множество. Рассмотрим некоторые из возможных рисков:

Риск потери сбережений в результате банкротства банка. До возникновения систем страхования вкладов (например, во время Великой депрессии в США) это было одной из самых распространенных причин т.н. «набегов на банки», часто приводящих к их банкротству. Потери сбережений при реализации этого риска чаще приводит к дефляции, чем к инфляции, но с такими же губительными последствиями для экономики. Решение: создание системы гарантии возврата вкладов. В США такая система существует с 1933 года, в России реализуется Агентством по страхованию вкладов.
Риск потери сбережений из-за инфляции. Если проценты по вкладу ниже, чем текущий уровень инфляции, то это тоже вызывает, во-первых, снятие денег со счетов в банках, а во-вторых, попытки как можно быстрее что-то приобрести на эти деньги (и на имеющиеся запасы наличности). В зависимости от ситуации могут приобретаться товары, золото, валюта, недвижимость и другие активы. Решение: система, гарантирующая защиту от инфляции. Например, защищенные от инфляции (inflation protected) ценные бумаги, такие как TIPS в США. Российский Минфин в последнее время также предлагает ценные бумаги, номинал которых индексируется на уровень инфляции.
Риск потери сбережений из-за падения курса валюты. Если валюта, в которой хранятся сбережения теряет свою ценность (во времена «золотого стандарта» - по отношению к золоту, сейчас – по отношению к другим валютам), то это сродни рассмотренному выше случаю инфляции. Обычно люди, пытаясь этого избежать, стараются быстро «переложиться» из местной валюты в другие, или изначально хранят часть денег в «надежных» валютах. Решением со стороны экономических властей мог бы быть выпуск ценных бумаг, номинал которых меняется в соответствии с изменением курса валюты (по аналогии с бумагами, защищенными от инфляции).

Отметим, что все описанные риски имеют одно общее свойство. Стихийные попытки людей сохранить свои сбережения лишь ухудшают ситуацию.

Даже вполне здоровый банк при одном только возникновении слухов о его проблемах может испытать (а иногда и не выдержать) «набег вкладчиков». Каждый, кто забрал свои деньги из банка «на всякий случай», делает положение банка всё более шатким, и прогноз о его «ненадежности» становится самосбывающимся. Например, в конце 2014 года определенные трудности испытал даже Сбербанк России, что упомянул в своем отчете президенту глава Сбербанка Герман Греф.
Попытки людей сберечь свои деньги от инфляции путём покупки товаров, лишь толкают вверх цены на эти самые товары. Другими словами, пытаясь спастись от инфляции, люди саму эту инфляцию раскручивают. Самый вопиющий пример такой ситуации – «шоковая терапия» в исполнении Гайдара. О ней чуть позже будет сказано подробнее.
Точно также, если люди, пытаясь защитить себя от ослабления местной валюты, избавляются от неё, скупая валюту иностранную, это вызывает лишь дальнейшее ослабление местной валюты и новую волну паники. Примером может служить «плавная девальвация» рубля в 2014 году, которая привела к резкому падению курса рубля (см. также «Грабли плавной девальвации»)

Именно поэтому очень важно, чтобы люди не были предоставлены сами себе и не действовали стихийно. Государство, включая ЦБ, может и должно играть в таких ситуациях стабилизирующую роль.

Например, можно только приветствовать увеличение размера гарантий по вкладам населения с 700 тыс. рублей до 1,4 млн. рублей. Также абсолютно правильным выглядит отказ со стороны Банка России пойти на ухудшение условий гарантирования вкладов, которые (ухудшения) были предложены главой Сбербанка Германом Грефом. Об этом очень правильно сказала глава ЦБ Эльвира Набиуллина во время отчета в Госдуме 16 июня 2015 года: «Вопросы экономии средств АСВ не должны решаться за счёт снижения доверия к банковской системе, за счёт стабильности банковской системы. На наш взгляд, реализация предложений, которые существуют, может привести к снижению доверия к банковской системе. Например, напомню, что так называемая франшиза, внедрение которой обсуждается, у нас уже была как раз в 2008 году. В сложный период от неё отказались, и было бы странно сейчас её вновь вводить. Сейчас у нас идёт приток вкладов в банки, нам очень важно поддержать эту тенденцию и не принимать решений, которые могли бы пошатнуть это доверие»

В то же время в области защиты от инфляции или защиты от падения курсов валют усилия ЦБ пока явно недостаточны. А ведь для этого надо лишь организовать выпуск соответствующих облигаций Банка России (ОБР):

«Антиинфляционные» ОБР, номинал которых индексируется на уровень потребительской инфляции, как защита сбережений от инфляции (аналог упомянутых TIPS). Кроме компенсации инфляции эти ОБР могут предполагать и небольшой процентный доход (0,5-1%).
«Антидевальвационные» ОБР, номинал которых привязан к официальному курсу различных валют (или «валютных корзин»), как защита от девальвации рубля.

Выпуск и активная продажа (если необходимо, то с дисконтом) таких облигаций в сложные периоды будет приводить к стабилизации ситуации. Во время всплесков инфляции вместо наплыва рублей на товарный рынок, рубли будут притекать в (полезные для экономики) накопления в «антиинфляционные» ОБР. А во время валютных кризисов, вместо давления на валютный рынок, рубли будут сберегаться в «антидевальвационных» ОБР.

[Михаил Хазин]

Долгосрочные вклады vs долгосрочные облигации

Казалось бы, как две разные формы сбережений, долгосрочные вклады и долгосрочные облигации имеют много общего.

И то, и другое является сбережением (накоплением, инвестицией).
И то и другое сбережение предполагает доход инвестора. В одном случае это проценты по вкладу, в другом случае купонные доходы (выплачиваемые регулярно, например, раз в квартал) и/или доходы, полученные в момент приобретения облигации в виде скидки (дисконта).
И то, и другое является обязательством по отношению к инвестору (со стороны банка, например, или со стороны государства в случае государственных облигаций). Другими словами – это долг.

Однако эти два вида накоплений очень сильно различаются с точки зрения влияния на инфляцию, курсы валют и сохранность сбережений.

Сбережения в виде долгосрочных вкладов могут очень легко «перетекать» в обычные деньги и (в некоторых случаях) влиять тем самым на рост цен, то есть разгонять инфляцию. На схеме 1 показано, что граница между долгосрочными вкладами и «обычной» денежной массой очень условна. Владелец долгосрочного вклада может почти в любой момент снять свои деньги (пусть и с некоторыми потерями процентов по вкладу) и начать их тратить.

Схема 1. Граница между долгосрочными вкладами и «обычной» денежной массой очень условна. В случае паники долгосрочные вклады могут быстро переводиться в наличную форму или форму текущих вкладов, оказывая давление на цены, курсы валют и т.д.

Источник: схема составлена автором.

Если в результате этого инфляция усиливается, то всё больше владельцев долгосрочных вкладов начнут действовать точно так же. Процесс станет «самоподдерживающимся».

Конечно, есть надежда, что владельцы долгосрочных вкладов не поддадутся панике (или соблазну) быстро потратить свои сбережения. Но чем-то это похоже на надежды многодетной матери на то, что её муж (выпивоха и игроман) может надёжно сохранить их семейные деньги, или хотя бы полученную им зарплату за месяц. К этой метафоре мы еще вернемся.

Сбережения в виде облигаций не могут привести к «самоподдерживающейся» инфляции. Это свойство облигаций следует рассмотреть подробнее (схема 2).

Схема 2. При продаже облигации количество денег в системе не увеличивается. Облигация, как «обязательство не тратить наличные деньги», передается от одного участника рынка другому. В случае паники спрос на наличные деньги (зеленая зона) увеличивается, что ведет к укреплению валюты и стабилизации цен.

Источник: схема составлена автором.

На схеме видно, что, по сути, владелец облигации на определенное время берет на себя обязательство не тратить деньги. Более того, на срок до погашения облигации, он лишается этих денег, получив взамен ценную бумагу. Всё это делается за определенную плату в виде дохода по облигации. Другими словами, какое-то время потратить свои деньги владелец «сбережений в виде облигации» не может – у него этих денег просто нет. Помните нашу метафору о жене пьяницы-игромана? Просто представьте, что все семейные сбережения она хранит у себя, а в день выдачи зарплаты сразу забирает её у мужа. И у мужа просто нет возможности эти деньги пропить или проиграть.

Конечно в случае необходимости (если срочно понадобились деньги) у владельца облигации есть возможность продать её на рынке. Но (внимание! – в этом весь «фокус») это не увеличивает «текущую денежную массу» в системе, т.к. по сути обязательство не тратить деньги просто переходит от старого владельца облигации к новому. Образно говоря, чтобы человек мог перейти из синей области на схеме 2 в зеленую область, он должен найти другого человека из зеленой зоны, который согласится перейти в синюю вместо него[2].

Другая метафора: если все билеты на интересующий вас концерт (спектакль и т.п.) раскуплены, вы можете прямо перед концертом попробовать найти человека, у которого эти билеты есть и который согласится (возможно, небескорыстно) уступить их вам и не пойти на концерт.

Отметим, что система «облигации-деньги» является саморегулирующейся. Держатели облигаций и держатели денег, заключая сделки на рынке, устанавливают цены облигаций. А это автоматически задаёт их доходность, а значит и привлекательность.

Если на рынке становится очень много продавцов облигаций, то это приводит к падению цен на эти облигации. Но это падение цен делает приобретение облигаций более выгодным. В результате, при прочих равных, среди «владельцев денег» окажется больше желающих такие облигации приобрести.

Рассмотрим пример с ценными бумагами. Для простоты будем считать их абсолютно надежными[3], чтобы на отвлекаться на оценку вероятности отказа от выплаты долга (дефолта). Если вы купите за 90 рублей облигацию номиналом 100 рублей с погашением через 1 год, то через год Вы получите доход в размере 11,1% годовых[4]. Если же владельцы облигаций срочно нуждаются в деньгах и продают их, например, за 80 рублей, вы получите уже 25% годовых!

Более высокая доходность привлекает больше желающих купить облигации, что увеличивает спрос на них, а это, в свою очередь, увеличивает их цены. В результате устанавливается некая равновесная цена.
Кейс первый: государственный долг США

Государственный федеральный долг США составляет около 18 триллионов долларов. Практически весь этот долг размещен в виде ценных бумаг (условно, тех же облигаций). С одной стороны, это означает, что у граждан, фирм, финансовых организаций и даже иностранных государств имеются сбережения на сумму 18 триллионов долларов.

Помните рабочего из нашего примера, который вместо того, чтобы тратить деньги, кладёт их на долгосрочный счет в банке, но создает при этом ВВП? В точности, как и он, эти держатели долга США (точнее, первые покупатели этих долговых обязательств) участвовали в создании ВВП США на сумму 18 триллионов долларов, но при этом согласились не тратить заработанные деньги, а отложили их в виде сбережений.

Наверное, Егор Гайдар (и Владимир Назаров) ужаснулись бы, осознав, какой это гигантский «денежный навес». Ведь годовой ВВП США (около 17,7 трлн. долларов в 2014 году) меньше, чем сумма этого долга. А денежная масса М2 в США – «всего» около 12 трлн. долларов – также значительно меньше, чем федеральный государственный долг. Но, удивительное дело, ничего страшного в США не происходит. Никто не воспринимает огромный долг государства как «денежный навес». Никакой угрозы раскрутки инфляции, падения курса доллара (по крайней мере со стороны государственного долга) в США нет. Дело в том, что всё работает по системе, которая изображена на схеме 2. И эту систему почти невозможно разрушить, даже сильно желая того. Более того, в случае нестабильности эта система автоматически работает на укрепление доллара, который лежит в её основе.

Рассмотрим гипотетическую ситуацию, когда все иностранные держатели государственного долга США (суммарно они владеют облигациями на сумму около 6 трлн. долларов, это около трети всего долга) решили из зловредности продать все имеющиеся у них облигации, чтобы подорвать финансовую систему в США.

Продажа большого объема облигаций означает падение их цен. «Подрывники» выйдут из активов с убытками.
Продажа большого объема долларовых активов означает рост спроса на доллары. Значит курс доллара вырастет. И вместо инфляции и краха доллара «подрывники» получат укрепление доллара и отсутствие инфляции в США.
Падение цен на облигации будет означать, что они станут более выгодным вложением (см. выше пример про 100-рублевую облигацию за 90 или за 80 рублей). Это привлечет других инвесторов как внутри страны, так и со всего мира. Облигации начнут покупать и цены быстро начнут возвращаться к первоначальному уровню. В случае необходимости роль покупателя может сыграть ФРС США с «безграничным» ресурсом долларов в виде «печатного станка».
Наконец, воспользоваться ситуацией с пользой для себя сможет и ответственное за погашение долга министерство финансов США (United States Department of the Treasury). Ведь выкупая подешевевшие облигации, оно может погасить свои долги, сэкономив на этом.

В определенном смысле, подорвать эту систему извне невозможно. Только сами США могут сломать эту безотказно действующую машину, например, отказавшись платить по своим долгам, номинированным в своей же валюте.

Хотя есть и еще один способ подрыва этой системы – «по-гайдаровски». Но об этом ниже.
Кейс второй: советские сбережения и ошибка Егора Гайдара

С одной стороны, «история не терпит сослагательного наклонения». И рассуждать «что было бы, если …» зачастую неблагодарное дело, на практике часто непроверяемое. Опять же, легко быть умным «задним умом», т.е. после того, как всё уже произошло.

С другой стороны, «на ошибках учатся». И если не получается извлечь уроки из чужих ошибок, то неплохо хотя бы свои проанализировать. Именно поэтому понять, что можно было (если можно) сделать для сохранения накоплений советских времён, очень важно. А решение существовало. И его понимание может помочь в проведении экономической политики в России сегодня.

Что же произошло в начале 1992 года? Всё было очень похоже на замкнутый круг. Главным, что уничтожило сбережения граждан (и не только граждан, но и организаций), была инфляция. А главной причиной инфляции были … сбережения граждан (и средства предприятий), которые хлынули на потребительский рынок. Всё в точности как показано на схеме 1.

В советские годы накопления граждан не наводняли потребительский рынок из-за физических ограничений рынка (пресловутый дефицит, тесно связанный с административным назначением цен). Всё так же, как в приведенном выше примере США в годы Второй мировой. В 1991 году были введены также ограничения («заморозка») на часть вкладов, которая была начислена в целях компенсации роста цен в апреле 1991 года.

Точно также не могли попасть на потребительский рынок безналичные средства предприятий. Это были вообще особые деньги, трансформация которых в заработную плату или наличные в советские времена очень строго регламентировалась[5]. Другими словами, в СССР таких барьеров, которые показаны на схеме 2, между накоплениями граждан (предприятий) и деньгами на потребительском рынке не существовало. Но граница между накоплениями (и безналичными деньгами предприятий) вовсе не была условной, как на схеме 1. Существовали барьеры другого рода.

В январе 1992 года эти барьеры были сняты и на потребительский рынок хлынули сразу и накопления граждан и, легко обналичиваемые в новых условиях, средства предприятий.

Метафора: Недалеко от плотины, ниже по реке, стоял городок. Вода из водохранилища помогала орошать поля во время засухи. Вода, падающая с плотины, вниз приводила в движение мельницу.

Пришел новый Правитель, взорвал плотину. Город снесло хлынувшей на него водой. Пострадало и погибло много людей. Мельница прекратила работать. Во время наступившей вскоре засухи орошать поля стало нечем. Часть жителей навсегда покинула эти места в поисках лучшей жизни.

На все упреки Правитель отвечал: «Над вами всегда висел этот «водяной навес». Только благодаря мне после взрыва плотины вы смогли понять, как это было опасно. Но зато сейчас этого водохранилища не существует, и вы можете ощутить все прелести спокойной жизни без «водяного навеса».

Причиной чудовищной инфляции 1992 года был не денежный навес в виде накоплений граждан (и безналичных средств предприятий), а то, что все преграды между деньгами на потребительском рынке и этими накоплениями были разрушены. Удивительно, но защитник Гайдара, Владимир Назаров, даже ставит в заслугу Гайдару разрушение этих «плотин».

В апреле 1991 года в ходе так называемых «павловских реформ» были существенно повышены цены. Чтобы вклады граждан не обесценились было принято решение о компенсациях. Вот только сразу воспользоваться этими компенсациями было нельзя – они зачислялись на особые компенсационные счета, с которых снять деньги можно было только через 3 года (т.е. в 1994 году).

Но «благодаря» Гайдару рушились все и всяческие «плотины», мешавшие потоку денег хлынуть на товарный рынок и раскручивать инфляцию. Была разрушена и эта, о чем господин Назаров пишет, как о несомненной заслуге Гайдара. «Е.Т. Гайдар и Б.Н. Ельцин не отказались от компенсаций, напротив, они открыли гражданам доступ к компенсационным счетам, в котором людям ранее было отказано советским руководством на срок 3 года». Там же приводятся и слова самого Гайдара: «… я не замораживал сбережения населения, я разморозил сбережения населения. Если кто-то замораживал сбережения населения, то это был Валентин Сергеевич Павлов, последний премьер Советского Союза. Он действительно замораживал сбережения населения, когда поднимал цены весной 1991 г. Я их разморозил»

Всё познаётся в сравнении. Выше мы уже писали, что система накоплений в США очень устойчива, и что «взорвать» её можно лишь изнутри, например, отказавшись от выплат по долгам. Но есть еще один способ: «по-гайдаровски». Попробуем представить, как это могло бы произойти.

Картина маслом:

В экономике США возникают проблемы (что-то типа кризиса 2008 года вполне подойдет)
Всю полноту экономической власти в США получает кто-то типа Гайдара
Наличие большого госдолга США объявляется главной проблемой
«Наш госдолг в размере 18 триллионов долларов превышает наш годовой ВВП!»
«Такой долг накопился в результате популизма предыдущих властей!»
Наличие барьеров между накоплениями и денежной массой (см. схему 2) объявляется «заморозкой» сбережений, которую (несправедливо) придумали предыдущие власти.
Объявляется, что все накопления «размораживаются». Для этого все облигации за считанные дни конвертируются в наличные доллары
«Рынок покажет, чего реально стоят эти сбережения»

Что происходит дальше? Как мы уже говорили, денежная масса в США сейчас составляет около 12 трлн. долларов. Резко добавившиеся к ним 18 трлн. долларов разгоняют инфляцию до невиданных уровней. В огне инфляции «сгорают» не только сбережения, также «сгорает» и денежная масса. Ведь номинально увеличившись, по своей реальной покупательной способности она резко «съеживается». Экономика всё глубже погружается в пучину кризиса.

«Сам рынок показал, чего стоят накопления советских американских граждан: они стоили ровно столько, сколько можно купить на социалистические иллюзии» (это слегка видоизмененная цитата Назарова, которая была приведена ранее).

Название картине читатель может придумать сам.
Кейс второй, продолжение: советские сбережения – правильное решение

Существовало ли в России правильное решение проблемы «советских» сбережений граждан? Да, существовало. Правильным решением был бы решительный переход к конфигурации, которая изображена на схеме 2. Для этого необходимо было сделать всего два шага:

Шаг первый. Перевести все вклады граждан и безналичные средства предприятий в долгосрочные облигации Банка России (например, 5, 10, 15, 30 лет), индексируемые ежегодно (или чаще) на уровень потребительской инфляции.
Шаг второй. Создать торговую инфраструктуру для торговли этими облигациями.

Обратите внимание, что первый шаг без второго означает лишь «замораживание» вкладов (на те же 5, 10, 15, 30 лет) без возможности их использовать. Это, конечно же, нельзя признать справедливым (хотя даже такой вариант лучше фактически случившегося).

Если же такими облигациями разрешено торговать и создана соответствующая инфраструктура, то люди, остро нуждающиеся в деньгах, могут продать свои облигации. При этом, как показано на схеме 2 и в кейсе про государственный долг США, это не вызывает инфляцию, а наоборот, создает спрос на (наличные) деньги, что только укрепляет местную валюту и денежную систему.

Эти два шага позволяли бы решить сразу множество задач:

Не было бы инфляции, вызванной ликвидацией сбережений и обналичиванием средств предприятий.
Остро нуждающиеся в деньгах граждане имели бы возможность получить наличные, продав свои сбережения в виде облигаций.
Другие граждане, имеющие запас наличности, вместо «давления» на потребительский или валютный рынок могли бы приобретать эти облигации в расчете на процентный доход и формирование долгосрочных накоплений.
Предприятия тоже могли бы продавать свои облигации или получать под залог этих облигаций кредиты в ЦБ или коммерческих банках.
Фондовый рынок России получил бы мощный импульс (в реальности он получил первый заметный импульс намного позже, лишь с началом так называемой «пирамиды ГКО»)
Можно было бы предусмотреть возможность использования накоплений в виде облигаций в процессе приватизации.
Банк России имел бы возможность регулировать денежную массу в стране (покупая или продавая облигации) и имел бы рыночный показатель достаточности денежной массы (высокая доходность на рынке облигаций – признак дефицита денег).

Справедливости ради надо отметить, что переход к рынку был необходим. Именно отсутствие рыночных отношений в СССР вело к тому, что огромные сбережения граждан никто не воспринимал, как потенциальный спрос. Выше мы говорили, что много платежеспособных покупателей это «рай» для предпринимателя. Вот только предпринимателей в СССР, увы, недоставало.

Получилась своеобразная коллизия: переход к рыночным отношениям открыл предпринимателям возможности, но главную возможность (в виде спроса покупателей) сократил в разы на долгие годы.

Есть еще один момент, на который стоит обратить внимание. Облигации предлагается выпускать не государству (Минфину), а Банку России. Отличие в том, что Минфин ограничен в своих действиях рамками бюджета. Но никакой необходимости тратить на это бюджетные деньги нет. В исполнении Центробанка операция становится похожа на процесс обмена денег при деноминации. В январе 1998 года в обмен на старые купюры людям выдавались точно такие же по покупательной способности, но с меньшим количеством нулей. Точно так же и в предлагаемой схеме: людям вместо их вкладов предлагались бы (вместо купюр) аналогичные по ценности облигации, но уже с возросшим количеством нулей.

Когда в Казахстане в августе 2015 года резко ослабился курс тенге, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев поручил Национальному банку Казахстана (заметьте, не Правительству!) провести компенсацию, подобную описанной нами: «Поручаю Национальному банку внедрить механизм компенсации срочных депозитов физических лиц, которые были открыты в тенге по состоянию на 18 августа 2015 года»
Выводы для современной России

Исходя из описанных выше свойств сбережений, можно сформулировать два практических совета экономическому (а, возможно, и политическому) руководству страны.
Для роста сбережений в России необходимо создать инструменты

Рост сбережений населения (и не только населения) в России не только необходим для роста экономики, но и вполне возможен. Для этого лишь необходимо создать соответствующие инструменты и продавать их. Под инструментами понимаются ценные бумаги, которые были бы надежными и не вызывали бы сомнений у инвесторов.

Такие бумаги вполне мог бы выпускать Центробанк (т.к. он не связан бюджетными ограничениями) и это вполне укладывается в его обязанность блюсти ценовую стабильность и регулировать количество денег в экономике (в том числе ликвидность банковской системы).

Основных требований к этим ценным бумагам всего три: они должны быть номинированы в рублях; они должны быть «длинными»[6]; они должны защищать инвесторов от основных рисков, присущих рублевым вложениям1. Конкретные виды таких бумаг могут быть определены в ходе консультаций с участниками рынка, т.е. в результате своеобразных маркетинговых исследований. Но «на поверхности» лежат идеи, например, таких бумаг:

«Защита от инфляции» - ОБР, номинал которой регулярно индексируется в соответствии с данными о потребительской инфляции.
«Рублевый доллар» [7]. - ОБР, номинал которой изменяется с изменением курса доллара1.
«Рублевый евро» - ОБР, номинал которой изменяется с изменением курса евро.
«Рублевая корзина валют» - ОБР, номинал которой изменяется с изменением рассчитанной определенным образом корзины валют

Рассмотрим числовой пример. Допустим, в течение года ЦБ продаст таких инструментов на 7 трлн. (Сразу возникает вопрос – а на какие деньги они будут куплены? Ответ: на те же деньги, на которые скупается валюта, например. В конце концов, это всего лишь вопрос цены, т.е. дисконта, с которым бумаги будут продаваться). И тогда будут достигнуты следующие эффекты:

Ослабится давление на валютный рынок (ситуация даже может «развернуться» - начнётся приток валюты).
Объем «длинных» денег в экономике вырастет на 7 трлн. рублей
На 7 трлн. рублей вырастет так называемая «залоговая база», которая, во-первых, позволяет банкам практически без риска кредитовать владельцев ОБР на долгий срок, а во-вторых, самим банкам получать кредиты в ЦБ под залог ОБР.
ЦБ получит возможность дополнительной эмиссии рублей без угрозы вызвать инфляцию
ВВП вырастет (только благодаря этой операции) на 7 трлн. рублей (а это около 10% ВВП)

Когда в течение определенного срока объем ОБР на рынке достигнет и превысит объем денежной массы М2, финансовая система России приобретет невиданную ранее устойчивость (см. выше кейс про госдолг США).
«Возрождение» советских накоплений реализуемо, и это выгодно России

Часто ошибки прошлого исправить невозможно. К счастью, ошибка Гайдара, приведшая к уничтожению накоплений, исправима (в отличие от исковерканных в 1990-х годах судеб людей).

Как это ни покажется странным, но признание Россией долга перед гражданами, имевшими накопления во время СССР, выгодно самой России. Такой шаг, в случае его правильной реализации, создаст России огромные преимущества по сравнению с сегодняшним положением:

Во-первых, таким образом очень быстро будут созданы те самые «длинные» деньги, о которых говорит президент и которых так не хватает российской экономике.
Во-вторых, будет создана практически такая же прочная и устойчивая к внешним воздействиям система, которая описана выше в кейсе про госдолг США
И последнее (по порядку, но не по значению) – таким образом будет восстановлена историческая справедливость по отношению к тем, кто потерял свои сбережения (или к их наследникам).

О какой сумме идет речь. Размер накоплений на момент краха СССР автору неизвестен. Попробуем оттолкнуться от данных Илларионова и Назарова, которые приведены выше. По данным Назарова «денежный навес» (превышение количества денег над товарными запасами) на конец 1990 года составлял 490 млрд. рублей. По данным Илларионова (см. таблицу 2) аналогичный показатель составлял 259 млрд. рублей. Примем для наших расчетов размер сбережений в конце 1990 года равным сумме 260-490 млрд. рублей.

Если один рубль конца 1990 года проиндексировать в соответствии с индексом потребительских цен и учесть деноминацию 1998 года («уничтожение» трех нулей), то этот рубль превратится в 86 рублей июля 2015 года[8]. Например, если на конец 1990 года вклад советского гражданина в сберкассе составлял 1 тысячу рублей, то (в случае индексации этого вклада) на 1 июля 2015 года он составлял бы 86 тысяч рублей.

Несложный расчет (умножение на 86) показывает, что 260-490 млрд. рублей конца 1990 года эквивалентны (в случае их индексации) сумме 22 – 42 трлн. рублей современных (июля 2015 года). Для сравнения: ВВП России в 2014 году составил 72 трлн. рублей, денежная масса М2 в России (на 1 июля 2015 года) составляет 32,5 трлн. рублей. То есть сумма сбережений может быть сопоставима с денежной массой и объемом ВВП.

Конкретная цифра нам не важна. В любом случае технология расчета понятна – уточнение суммы на конкретную дату в прошлом, а затем её индексация. Для ясности примера остановимся на сумме 42 трлн. рублей.

Если на указанную сумму будут выпущены (индексируемые и долгосрочные) облигации Банка России и переданы во владение людям, потерявшим свои вклады в результате гайдаровских реформ и если будет организовано свободное обращение этих облигаций на бирже, то это и будет решение вопроса.

Чисто технически на выдачу вкладов и, например, поиск наследников, потребуется время. Но чтобы эти сбережения работали, ими (до полного расчета по долгам) мог бы управлять специальный фонд или один из существующих институтов (например, ВЭБ).

При этом будет восстановлена справедливость; российский фондовый рынок станет более заметным по размерам; объем «длинных» денег в экономике вырастет на 42 трлн. рублей; возникнет дополнительный спрос на рубли (что будет фактором укрепления рубля).

Отдельно следует оговорить, что срок погашения облигаций не должен быть сконцентрированным в одной «точке». Облигации должны быть разными: пяти- , десяти- , пятнадцати- , тридцатилетними. Во-вторых, работа по управлению сбережениями в виде таких облигаций должна вестись на постоянной основе. Задача регулятора – обеспечить «размазывание» обязательств по времени, чтобы выплаты по облигациям осуществлялись как можно более равномерно.
Заключение

Мы увидели, что сбережения играют огромную положительную роль в развитии экономики. И накопление сбережений, и последующее их расходование способствуют росту ВВП. Кроме того, сбережения помогают избавиться от инфляции. Также они облегчают инвестиции благодаря появлению в финансовой системе «длинных» денег.

Но неправильное управление сбережениями со стороны экономических властей может вызвать не только потерю накоплений граждан и организаций, но и привести к раскручиванию инфляции, сокращению покупательной способности всех денег в финансовой системе и к очень серьезным проблемам в экономике.

Именно ошибки в управлении накоплениями граждан и предприятий при проведении реформ Егором Гайдаром и его единомышленниками привели к почти полной потере накоплений граждан. В результате этих ошибок сильнейшим образом пострадала экономика России. Как следствие, пострадали и люди, снизился жизненный уровень, упала рождаемость. Все это не могло не сказаться на внутриполитической стабильности государства, на престиже России на международной арене в 1990-е годы.

С тех пор прошло более 20 лет. Многого уже не вернуть, но есть способ восстановить сбережения населения. И сделать это можно с выгодой для российской экономики.

Вне зависимости от желания восстанавливать советские вклады, экономические власти могут сделать несколько простых шагов, которые повысят надежность сбережений граждан и организаций. И в этом случае финансовая система России станет намного более устойчивой.

[1] В постоянных ценах

[2] Понятно, что речь идет не о количестве людей, а о суммах денег.

[3] Например, почти всегда высокую степень надежности имеют государственные обязательства, номинированные в местной валюте (хотя бывают и чудачества типа кризиса 1998 в России, когда по долгу, номинированному в рублях был объявлен дефолт).

[4] Только за счет дисконта, без учета возможного процентного дохода.

[5] Хотя с созданием первых кооперативов «технологии обналичивания» этих безналичных средств стали бурно развиваться.

[6] Сейчас ЦБ имеет возможность выпускать ОБР сроком до 5 лет.

[7] По сути, ценой продажи «валютных» ОБР ЦБ будет задавать ориентир курса валюты используя лишь рублёвые ресурсы. Например, если ОБР «Рублевый доллар» будет продаваться Центробанком по цене, скажем, 50 рублей или по любой другой цене ниже текущего курса доллара в 69 рублей (на 23 августа 2015 года), то арбитражные операции участников рынка приведут к тому, что близкий к уровню 50 рублей за доллар курс начнет устанавливаться и на (спотовом) валютном рынке. Причем для этого аналога «валютной интервенции» ЦБ будет использовать не валютный ресурс (который ограничен валютными резервами), а безграничный ресурс рублей в виде условного «печатного станка» (для сравнения см. «Секреты стабильного курса рубля»)

[8] Формально процесс компенсации вкладов сейчас идет. Но он ограничивается возрастом вкладчиков и компенсирует мизерную долю потерь. Так в 2015 году будут выплачены компенсации гражданам 1945 года рождения (70 лет) и старше. На 1 рубль вклада июня 1991 года будет выдано 3 современных рубля (при индексации в соответствии с индексом потребительских цен потребовалось бы 43 рубля).

["Особая буква"]