В славной летописи киевского «Динамо» Леонид Буряк занял свое достойное место, как хорошо технически подготовленный, легкий, маневренный, тонко разбирающийся во всех хитросплетениях игры футболист.
Его отличали прекрасные диспетчерские способности, умение сделать точный длинный пас, нанести сильный прицельный удар с дальней дистанции. Его коронкой были «стандарты», о которых бывалые болельщики вспоминают до сих пор…
Большие надежды
Он начал играть в 1963 году в детской команде завода «Продмаш», а с 1966 года - в футбольной школе № 6. Силенок поначалу у него было маловато. Когда по городу пошел слух, что за юношей сборной Одессы играет способный мальчишка по фамилии Буряк, юного футболиста пригласили в дубль «Черноморца».
После первой же тренировочной игры главный тренер Сергей Иосифович Шапошников попросил Леонида взвеситься - не набралось и 50 килограммов. После этого Буряка близко к мячу не подпускали - он днями занимался на тренажерах, набирая вес. При этом Шапошников говорил: «Будешь трудиться, вырастешь в хорошего футболиста».
Это было в 1968 году. А уже в 1972-м Леониду поступило предложение от руководства киевского «Динамо». Шапошников всячески отговаривал его от перехода, говорил: «Ты подаешь большие надежды, удерживать тебя силой нелепо, но посмотри, кто играет в полузащите киевлян - Мунтян, Колотов, Веремеев, Трошкин. Все асы, и все молоды. Подожди чуток». Однако через год именно он напутствовал Буряка в Киев.
Голевой дебют
Предложений тогда было хоть отбавляй. За талантливого футболиста «билась» почти вся высшая лига! Сразу четыре московские команды – «Спартак», ЦСКА, «Динамо» и «Торпедо» - мечтали видеть его в своих рядах. Леонид предпочел то, что поближе к дому. (Уже будучи в Киеве Леонид трижды (!) тайком сбегал в родную Одессу, виной чему, очевидно, была особая привязанность к родному городу, свойственная, впрочем, каждому одесситу).
Приспосабливаться в новой команде Буряку было не слишком сложно. В «Динамо» играл его лучший друг - Олег Блохин. Со многими другими киевлянами Леонид был знаком по молодежной сборной. Поэтому все давно уже видели в нем потенциального партнера. Вскоре он начал попадать в основной состав.
Дебют Леонида Буряка в первенстве СССР состоялся 20 августа 1973-го года в матче с будущим чемпионом страны – «Араратом» (Ереван).. Во втором тайме главный тренер динамовцев Александр Севидов выпустил на поле молодого новобранца. Для того чтобы открыть счет своим голам за «бело-синих» тому понадобилось всего 20 минут.
После розыгрыша штрафного Леонид дальним ударом вогнал мяч в ворота Абрамяна. И впервые услышал, как трибуны скандируют: «Бу-ряк! Бу-ряк!» Ничего подобного в Одессе он не переживал. После забитого мяча в игре наступил перелом, и «Динамо» победило со счетом 3:1.
Мастер на все руки
Как ни парадоксально, но свою лучшую игру Леонид Буряк показывал именно в матчах с земляками. Против «Черноморца» он играл с особым азартом, даже с каким-то остервенением. А иначе поступать и не мог. Одесские друзья видели его только по телевизору, знали, что о нем говорит уже весь Союз. Играть в такой атмосфере спустя рукава было непозволительно. Одесситы сразу бы заговорили: «А шо это за футболист - Буряк? Да он же играть не умеет!»
Подобное напряжение, но на другом уровне, Буряк испытывал только в матчах, принесших киевскому «Динамо» мировую известность, - с великими европейскими клубами. Особенно дорог для него гол, который он забил в ответном матче с ПСВ (Эйндховен) в полуфинале Кубка обладателей Кубков 1975 года. Гол получился очень красивым - в падении головой.
Позднее - в финальной встрече с венгерским «Ференцварошем» - один из трех мячей (в первом тайме) был забит Владимиром Онищенко после комбинации, которую начал Буряк. Вручая киевлянам Кубок, президент УЕФА Артемио Франки тогда сказал: «Давно в финале еврокубка не было такого превосходства одной команды».
Конфликт, стоивший места в «Динамо»
Всего, выступая за «Динамо» (Киев), Леонид Буряк провел 386 игр (50 из них - в еврокубках), вошел в символический Клуб Г.Федотова, забив в официальных матчах 106 голов.
Для спортсмена его амплуа - полузащитник - исключительное достижение. Он - обладатель Кубка обладателей Кубков и Суперкубка 1975 года, пятикратный чемпион СССР (1974, 1975, 1977, 1980, 1981), трехкратный обладатель Кубка СССР (1974, 1978, 1982).
11 лет Леонид Буряк защищал честь сборной команды Советского Союза (1974-1983), провел 53 матча, забил восемь голов. В 1976 году стал бронзовым призером Олимпийских игр в Монреале.
В начале 1980-х годов, когда команду покинули многие опытные футболисты, а им на смену пришло молодое пополнение, блестящие победы стали чередоваться с откровенными провалами. Два сезона подряд «Динамо» было в глубоком кризисе - заняло сначала 7-е, а потом даже 10-е место. Каждая ничья или тем более проигрыш рассматривались как трагедия, а причины их начали искать в оставшихся «стариках» - Блохине и Буряке.
Перед сезоном 1985 года кто-то из недоброжелателей шепнул Лобановскому, что Блохин с Буряком собираются его свалить. Тот вспылил. Возник конфликт, который завершился уходом Буряка из любимой команды. Это решение стоило ему немалых мук, но иного выхода в то время у него, увы, не было.
После этого в игровой биографии Буряка были московское «Торпедо» и триумф с харьковским «Металлистом» в Кубке СССР в 1988-м.
На тренерском поприще
Первые шаги на тренерском поприще Леонид Иосифович сделал в Финляндии, где с июня 1988 года по 1989 год работал играющим тренером клуба КТП-85 (Кеми), а в 1990 году - команды «ВанПа» (Вантаа).
В 1991 году по линии украинской диаспоры его пригласили в США, где он тренировал команду Эвансвиллского университета (штат Индиана). После возвращения на родину возглавлял ФК «Нива» (Тернополь), одесский «Черноморец» и тульский «Арсенал».
С 1995 года Леонид Буряк работал в штабе национальной сборной Украины, а в конце 2001 года принял эстафету великого В.В. Лобановского, став главным тренером сборной команды страны. В 2005-м году возглавил киевское «Динамо», но поражение от скромного швейцарского «Туна» в отборочном раунде Лиги чемпионов привело к его отставке.
Оставив тренерскую профессию после непродолжительной работы в ФК «Александрия» в 2012-м году Леонид Иосифович прекрасно проявил себя в роли футбольного эксперта.
«В жизни все строится на том, что кто-то чего-то очень хочет. Иными словами - на одержимых людях», - в своем стиле полагает Буряк. Эти слова в полной мере относятся и к нему самому. Вся его карьера игрока и тренера говорит об этом.
Пробовали ли вы когда-нибудь прыгнуть с парашютом? Преодолеть собственные страхи и сомнения и шагнуть в первый раз в неизвестный для себя мир неведомых страстей.
Дело вовсе не в самом прыжке, а в победе над собой, в осознании того, что ты совершил Поступок. Быть смелым – значит считать далеким все страшное и близким все, внушающее уверенность в своих силах. Александр Заваров первым отважился на нечто подобное в футболе, перейдя из киевского «Динамо» в знаменитый «Ювентус». Год спустя, 12 сентября 1989 года он, выйдя на поле в полосатой футболке туринских «зебр» в польском городе Забже, навсегда занес свое имя в историю нашего футбола как первый украинец, ставший обладателем кубка УЕФА.
Оптом и в розницу
В 1988 году в стране, разваливавшейся на глазах под названием СССР, футбол был едва ли не единственным видом деятельности, который давал повод для гордости миллионам граждан некогда могучего государства. Первая половина года была отмечена великолепной игрой Союзной сборной на чемпионате Европы в Германии, на котором подопечные Валерия Лобановского стали вице-чемпионами континента.
Еще больший успех пришелся осенью на дружину собранную Анатолием Бышовцем, привезшую из Олимпийского Сеула золотые награды футбольного турнира. Не меньший интерес вызывали и события, проходившие в чемпионате страны, в котором яростную борьбу за чемпионский титул вели московские «Торпедо» и «Спартак», киевское «Динамо» и днепропетровский «Днепр».
На этом фоне матч двадцатого тура 51-го по рангу чемпионата СССР в Киеве между «Динамо» и явным аутсайдером алма-атинским «Кайратом» выглядел простой формальностью в плане определения победителя. Проливной ливень, обрушившийся на столицу Украины в третий сентябрьский день года, и вовсе мог отпугнуть зрителей от игры начисто лишенной спортивной интриги.
Каково же было изумление автора этих строк, когда он, придя на Республиканский стадион, увидел почти заполненную арену, подтвержденную по окончании игры официально проданными 69,000 билетов. Именно столько людей пришли оказать своим присутствием поддержку своему любимцу Александру Заварову, проводившему последний перед отъездом в Италию матч в футболке с литерой «Д» на груди.
- Эта была особенная для меня игра. Я с трудом сдерживал свои эмоции, так как я, как, оказалось, навсегда попрощался с киевской публикой. Даже итоговые 3:0 в нашу пользу не могли снять испытуемое мной психологическое напряжение, - вспоминает Заваров.
Поклонников таланта киевской девятки, в таком количестве собравшихся в тот осенний день понять было не сложно. Это в наше время, например спустя всего несколько дней после подписания своего многомиллионного контракта с каталонской «Барселоной» Дмитрий Чигринский на одном из отечественных телеканалов был показан не только ставящим подпись под выгодным соглашением, но и то, как он проходил все процедуры обязательного медицинского освидетельствования на базе испанского гранда. Заваров же отправляясь в «Ювентус» исчезал почти навсегда с телевизионных экранов страны Советов, появляясь на них только в редкие дни выступлений за национальную команду страны.
Игроки «Динамо» как и представители других команд массово уезжали в заграничные клубы, куда их неумело пристраивали малосведущие московские торгаши из «Совинтерспорта». Немногим ранее во второлиговый английский «Ипсвич» отправился опытнейший Сергей Балтача. Последние матчи доигрывал в том же году за динамовцев Василий Рац подписавший договор с испанским «Эспаньолом», а их партнер по славной команде победителей кубка обладателей кубков 86-го Вадим Евтушенко транзитом через «Днепр» был трудоустроен в шведский АИК. Однако именно продажа Заварова, в конце концов, очень болезненно сказалась на относительной неудаче киевлян. Динамовцы финишировали в первенстве только вторыми, отстав на три очка от завоевавшего чемпионское звание «Днепра». Трудно сказать попали ли бы они вообще в призеры чемпионата, если бы кроме Заварова в тот же период уехали бы в «Ювентус» приглашенные итальянцами Алексей Михайличенко, Олег Протасов и сам Валерий Лобановский!
Не читайте по утрам советских газет!
Контракт, подписанный Александром Заваровым с «Юве», на сумму в пять миллионов долларов вызвал неслыханный ажиотаж не только в Советском Союзе, где тогда мало кто видел купюры с изображениями американских президентов, но и в Европе. Что бы понять всю серьезность подобной инвестиции необходимо проанализировать трансферные операции лета 88-го. Тот же «Ювентус» что бы подписать атакующего полузащитника киевского «Динамо» был вынужден продать обратно в «Ливерпуль» валлийского форварда Яна Раша за 3,6 миллионов американской валюты. Еще меньше оценивались услуги его соотечественника Марка Хьюза возвращенного «Барселоной» в «Манчестер Юнайтед» за 2,3 миллиона зеленых. Подававший огромные надежды англичанин Пол Гаскойн обошелся своим новым работодателям из «Тоттенхэма» в 2,6 миллиона, а голландец Марко ван Бастен из «Аякса» и вовсе стоил «Милану» в 1987-м всего-то 1,9 миллиона долларов.
Определяющим фактором, в столь щедром предложении «Ювентуса» сделанном по Заварову советским переговорщикам была великолепная победа сборной СССР в полуфинале Евро-88 над итальянцами 2:0.
Самый влиятельный человек в Италии того времени Джанни Аньелли по прозвищу «Адвокат», присутствовавший на матче, дал немедленную команду на начало переговоров, тем более, что к тому времени «Барселона» уже вышла с предложением по покупке Заварова в три миллиона долларов. «Мне нужен этот кучерявый русский сделавший клоунами всю защиту нашей сборной. Цена не имеет значения», - заявил седовласый хозяин автомобильного концерна ФИАТ. Каково же было удивление туринцев, когда им для покупки так понравившегося их боссу игрока, пришлось убеждать вовсе не самого футболиста, а целую армию сначала чиновников Госкомспорта, затем представителей «Совинтерспорта» и наконец деятелей из центрального совета «Динамо», успевших создать совместную с итальянцами фирму «Димод».
В итоге успешных переговоров удовольствие получили все кроме самого виновника торжества, получившего от московских бюрократов мизерный ежемесячный оклад в сумме 1,200 долларов, в то время как его новые одноклубники вознаграждались в разы больше! Об этом Заваров узнает значительно позже, как и о трудностях испытываемых «Ювентусом».
Как-то профессор Преображенский в бессмертной повести Булгакова «Собачье сердце» протестуя против одиозности коммунистической прессы, дал совет своему ассистенту Борменталю не читать советских газет. Пострадал от них и Заваров, которому словно клеймо нерадивые заграничные собкоры, малосведущие в футболе, словно клеймо прикрепили ярлык неудачника. Объективности ради надо признать, что игра Александра в «Ювентусе» поблекла в сравнении с его лучшими играми за «Динамо» и сборную Союза. Да и как могло быть иначе, если он совместил практически два сезона подряд, проведя в общей сложности к маю 1989 года более 100 матчей без передышки! Но при этом словно специально упускается факт того, что «зебры» перед приходом киевлянина, имея в составе таких звезд как датчанин Майкл Лаудруп и британец Ян Раш, под руководством Рино Марчези заняли в серии «А» всего лишь шестое место.
- Команда остро переживала смену поколений. Ушли такие знаменитости как Збигнев Бонек, Мишель Платини, Марко Тарделли и Паоло Росси. Из состава выигравшего три года до этого кубок Чемпионов в клубе осталось всего лишь четыре футболиста, - припоминает Заваров.
Пришедшему одновременно с киевлянином тренеру-новичку Дино Дзоффу пришлось строить практически новый «Ювентус». В первом сезоне Заварова туринцы финишировали четвертыми, что было совсем неплохо, учитывая силу команд игравших в чемпионате Италии по праву считавшемуся сильнейшим в мире. Например, в «Интере» блистали немцы Андреас Бреме, Лотар Матеус и аргентинец Рамон Диас. В «Милане» блестящую игру показывал голландский триумвират Рийкаард – Гуллит – ван Бастен. Болельщиков «Фиорентины» радовали Роберто Баджо и бразилец Карлос Дунга. И наконец, в «Наполи» неподражаемо играл Диего Марадона, поддерживаемый бразильцами Алемао и Карека.
Кстати, эмиссары «Юве» не даром пытались вместе с Заваровым купить еще двух его одноклубников. С одной стороны это была дань тогдашней футбольной моде, а с другой объективная реальность сложной, как для иностранца, адаптации в местном первенстве. Туринцы попытались исправить допущенный промах и, не договорившись с «Димодом» по кандидатуре Алексея Михайличенко, заполучили в свои ряды минского динамовца Сергея Алейникова.
За результатами дело не стало. Команда опять финишировала в чемпионате четвертой, в то время как клубный музей пополнился кубком Италии и престижным кубком УЕФА. Обвинять при этом в отсутствии побед, как Заварова, так и Алейникова, по крайней мере, бессмысленно. «Ювентус» тех времен напоминал то состояние, в котором пребывало совсем недавно киевское «Динамо». Ведь не Заваров виноват в том, что Аньелли не дожидаясь окончания сезона, снял со своего поста многолетнего легендарного президента клуба Джампьеро Бониперти и уволил не менее значимого для поклонников «Юве» Дино Дзоффа.
- Хозяин клуба решил произвести массовые чистки. Что говорить о нас с Алейниковым если не пощадили даже таких выдающихся персон как Бониперти и Дзофф. На место нового тренера был приглашен малоизвестный Луиджи Майфреди занявший с «Болоньей» восьмое место. Кстати, он продержался от увольнения всего один сезон, - говорит Заваров.
Примечательно, что после ухода Заварова и Алейникова «Ювентус» занял в серии «А» седьмое место, а в матче за супер кубок Италии вместе со своими новыми звездами такими как Жулио Сезар, Томас Хесслер и Роберто Баджо был унизительно разгромлен «Наполи» 5:1.
Саша, меняй номер!
Футбольная судьба распорядилась так, что именно Александр Заваров больше всех лицом к лицу встречался на футбольном поле с великим и ужасным аргентинским гением. Три матча оказались за командами, в которых играл Марадона, дважды сильнее были футболисты, отлично взаимодействовавшие с Заваровым, и однажды была зафиксирована ничья. Согласитесь совсем неплохо для того, кого тогдашние репортеры не баловали хвалебными рецензиями. Четыре матча пришлись на туринский этап карьеры Заварова.
Самой драматичной выдалась первая игра «Наполи» и «Ювентуса» с Марадоной и Заваровым в составах команд. Уже в первом тайме неаполитанцы вели 3:0 и, казалось, несмотря на травму Диего, полученную на 37-й минуте игры «Ювентусу» не на что было надеяться. Однако после перерыва тысячи местных тиффози собравшихся на туринском «Стадио Коммунале» вновь воспряли духом. Не прошло и десяти минут как Галиа, а затем Заваров сократили разрыв до минимума. Однако возникший огонек надежды погасил бразилец Карека забивший четвертый мяч. Де Агостини вновь сократил отставание до одного гола, а Реника с пенальти, наоборот, за пять минут до финального свистка установил окончательное превосходство южан 5:3.
- Страсти во время наших встреч кипели нешуточные. Пресса как могла разогревала болельщиков как «Ювентуса» так и «Наполи», расписывая сильные и слабые стороны, как моей игры, так и Диего, - вспоминает Заваров.
Кстати, именно в четвертьфинале кубка УЕФА сезона 1988-89 Саша, как часто называли его в Италии, по мнению многих специалистов показал свой истинно высокий уровень игры, начисто переиграв десятку неаполитанцев. Туринцы победили 2:0, а местные журналисты тут же посоветовали Заварову все время играть только под десятым номером.
- Дело в том, что в чемпионате я играл под девятым номером, а в международных матчах под десятым, - объясняет подобную просьбу близких к «Ювентусу» репортеров Заваров. И опять обратим внимание на значимость украинского полузащитника для туринского клуба. По непонятным до сих пор для Заварова причинам Дзофф оставил его в запасе в ответном поединке, который «Юве» бесславно проиграл команде Марадоны 3-0. Кстати, на вопрос, нет ли в коллекции Заварова футболки Марадоны, Александр ответил следующее:
- Диего, конечно, является выдающимся футболистом. Но я должен сказать, что вел он себя очень высокомерно как во время игры, так и после ее окончания. Поэтому у меня не было никакого желания обращаться к нему по поводу обмена футболок.
Выбрав единственно правильную подобную линию поведения наш футболист словно доказывал себе и другим правомочность фразы о том, что дальше всех пойдет тот, кто не уступает равному себе и сохраняет достоинство в отношениях с сильнейшим.
Главное, что помнят и уважают
Победа в кубке УЕФА в сезоне 1989-90 оказалась для Заварова и его друга Алейникова самым большим достижением за время пребывания в «Ювентусе». Оба в меру сил внесли свою лепту в триумф команды Дино Дзоффа. Заваров сделал значимый почин, отправив в первой же игре турнира победный гол в ворота польского «Гурника». В ответном матче «зебры» добились еще более значимой победы 4:2.
Затем он провел еще пять матчей, предопределив успех туринцев по сумме двух встреч над французским ПСЖ 3:1 и немецкими «Карл Маркс Штадтом» 3-1 и «Гамбургом» 3:2. После этого Александр внезапно оказался в немилости у клубного руководства и, попадая в заявку, на поле больше не выходил.
- В феврале 1990 года меня предупредили, что этот сезон будет моим последним в составе «Ювентуса». Я был не очень то и удивлен, так как в клубе, как в руководстве, так и в составе намечались большие изменения. Хозяин туринцев Аньелли открыто заявил о том, что советские игроки его клубу не подходят, и он будет делать ставку на немецких легионеров - вспоминает Александр.
Алейников тем временем, словно доказывая неправоту владельцев клуба, прошел оставшийся отрезок на котором «зебры» одолели немецкий «Кельн» 3:2, а в финале уверенно разобрались с «Фиорентиной» 3:1.
- Золотая медаль обладателя кубка УЕФА есть в моей коллекции. Ее мне вручили вместе с денежной премией за победу в этом турнире. Я думаю, что мы все же принесли определенную пользу с Алейниковым за время наших выступлений в «Ювентусе». Кроме того я подружился с Мишелем Платини, с которым мы до сих пор поддерживаем тесную связь, - считает Заваров.
Самым же главным от своего пребывания в «Юве» один из лучших полузащитников нашего клуба считает добрую память о себе болельщиков туринцев, которые его до сих пор помнят и уважают.
- Когда я бываю в Турине не скрою, мне приятно, когда не очень часто, но все же меня узнают поклонники туринского клуба. Значит, время, проведенное в большом футболе прошло не зря.
Андрей БАЛЬ: динамовский универсал с Большой буквы
http://www.fcdynamo.kiev.ua/ru/allne...elikoi_literi/
18 сен
В детстве будущий динамовец пробовал себя в хоккее, баскетболе, теннисе, занимался в музыкальной школе, где учился игре на аккордеоне, но все эти увлечения затмило другое – футбол…
«В детстве я занимался различными видами спорта, но все бросил: футбол не любит, когда его разменивают на что-то другое», - говорил он в одном из своих многочисленных интервью.
Андрей Михайлович Баль родом из небольшого поселка Роздола, расположенного в Николаевском районе Львовской области, где он появился на свет 16 февраля 1958 года.
Футболом, несмотря на все трудности и потерю отца в раннем возрасте, Баль начал заниматься в местной ДЮСШ. Простой сельский парень и подумать тогда не мог, что спустя какое-то время золотыми буквами впишет свою фамилию в динамовскую футбольную летопись.
«Золотой» игрок под чужой фамилией
В 1970-м году 12-летний мальчишка предпринимает попытку поступить в киевский спортивный интернат, но, успешно сдав все тесты, по неизвестной причине в слезах был отправлен домой. Через несколько лет, будучи учеником восьмого класса, Андрей Баль с центра поля забил мяч в ворота «Локомотива» из Смелы, и Владимир Киянченко, старший тренер РШСИ (Республиканская спортивная школа-интернат), пригласил футболиста вновь попытать счастья в Киеве, на что последний ответил отказом, сказав буквально такие слова: «Дякую, у вас я вже був!».
Профессиональная карьера Андрея Баля началась в «Карпатах». Представители клуба заметили перспективного футболиста еще задолго до его выпуска из львовской РШСИ, куда он поступил в 1971-м году. Будучи зачисленным в дублирующий состав львовян, первое время он выступал не под своей фамилией, так как был слишком молод: «Мой секрет знали первый тренер в ДЮСШ Николаевского района Олесь Дмитриевич Михайлович, мой младший брат Орест и еще пару человек. Реально же я был зачислен в штат карпатовцев в 1975-м», - признавался Андрей Михайлович.
Не успев дебютировать в основной команде, Баль уже примерял на себе золотую медаль юниорского Евро-76, а уже в следующем году и вовсе стал чемпионом мира среди юниоров, за что в 19-летнем возрасте удостоился звания мастера спорта международного класса.
Очередной успех на столь высоком уровне вновь пришел к Андрею в 1980-м, когда молодежная сборная СССР выиграла молодежный чемпионат Европы. К слову, в этом турнире Баль побеждал дважды. Второй триумф состоялся в 1990-м году. Согласно регламенту соревнования, каждая команда могла заявить лишь двух игроков старше 23-х лет. Ими стали наш герой и Сергей Шматоваленко.
Только-только заиграв в «Карпатах» (дебют за «бело-зеленых» состоялся в 1977-м), Балю выпал третий шанс перебраться в Киев, на сей раз уже не в спортивную школу, а в лучшую команду СССР – киевское «Динамо». Инициатором перехода в столичный клуб был не кто-нибудь, а сам Валерий Васильевич Лобановский. Баль вежливо отказался, мотивировав свое решение желанием набраться опыта. В итоге в составе львовской команды за три сезона (два – в 1-й лиге СССР), он провел 134 матча и забил 12 мячей, после чего все же переехал я Киев, где и добился самых громких успехов в карьере.
Киевскому «Динамо» Андрей Михайлович, как игрок отдал 13 лет своей жизни. За этот период он четырежды выигрывал золотые медали чемпионата СССР (1981, 1985, 1986, 1990) и столько же раз становился обладателем национального Кубка (1982, 1985, 1987, 1990). В 1986-м добился вместе с командой одной из величайших вершин в ее истории – триумфа в Кубке обладателей Кубков УЕФА. В целом в составе клуба, ставшего для него по настоящему родным Андрей Баль провел 240 матчей и забил 11 мячей.
Еще восемь лет (с 1981 по 1989-й) он защищал цвета национальной сборной СССР, проведя за нее 20 матчей и забив один гол, точным ударом поразив ворота сборной Бразилии на чемпионате мира 1982 года. Завершал карьеру игрока Баль в Израиле, где провел еще три сезона.
Возвращение домой
Именно на Земле Обетованной и началась карьера Баля-тренера. В течение пяти лет Андрей Михайлович работал в клубе «Маккаби» из Хайфы. Сначала на должности помощника главного тренера, а затем координатором всех детско-юношеских команд клуба. Под присмотром украинского специалиста было 12 команд одновременно.
Естественно, долгое время пребывая за границей, волей-неволей начинаешь перенимать культуру и специфику новой страны, изучать местный язык. Так и произошло в случае и с будущим тренером «Динамо», который сумел в совершенстве освоить иврит и даже поработать некоторое время футбольным комментатором: «Меня все спрашивают о том, как удалось выучить иврит. Я его целенаправленно не учил. Сначала усвоил футбольную терминологию, потом стал обогащать лексикон за счет шопинга и других бытовых дел. Так постепенно стал говорить, давать интервью. Вместе с бывшим израильским сборником Эли Оханой, который в свое время играл в Европе («Мехелен», «Брага»), мы комментировали матч «Барселона» — «Динамо». Считаю, что чем больше человек знает языков, тем ему легче по жизни».
Поработав главным тренером израильских «Маккаби» (Герцлия) (1998-1999) и «Акоах» из Рамат Гана (1999-2000) Баль в начале 2000-х принимает решение вернуться на родину. Проработав некоторое время тренером-селекционером киевского «Динамо», Андрей Михайлович возглавил «Ворсклу». С 2001 по 2003-й он является наставником полтавчан, но в силу различных проблем, в основном – финансовых, все же покидает команду.
После этого он откликнулся на предложение Олега Блохина и вошел в тренерский штаб сборной Украины, которая к тому времени только начинала тернистый путь к чемпионату мира-2006, где, как мы помним, добралась до четвертьфинала. Сотрудничество двух больших игроков «Динамо» продолжилось и в ФК «Москва», а затем и в одесском «Черноморце», где уже Баль был главным тренером, а Блохин занимал должность спортивного директора.
В 2010-м Олег Блохин вновь возглавил национальную сборную Украины для подготовки к Евро-2012, а вместе с ним к работе с командой приступил и Андрей Баль.
Возвращение в киевское «Динамо» в сентябре 2012 года стало уже пятым по счету совместным этапом работы двух великих футболистов, специалистов, друзей.
В период с 6 по 17 октября 2012 года исполнял обязанности главного тренера сборной Украины.
9 августа 2014 года он ушел из жизни, ушел не доиграв, как оказалось свой последний футбольный матч. Ветераны «Динамо», традиционно в очередную субботу собрались вместе и в 11.00 начали игру с обычными людьми. В это время очень парило, а после началась сильная гроза. Понятно, что играли без сильной нагрузки, в приятной атмосфере, просто для себя где-то час-полтора, потом их ждала парная. Андрею Михайловичу стало плохо прямо на поле. Он просто бежал, отдал пас и упал. Ребята пытались как-то его реанимировать, но безуспешно. Через 12 минут приехала скорая помощь, хотели делать прямой укол в сердце, чтобы его запустить, но, к сожалению, было уже поздно…
Приглашаем почтить память Андрея Баля 28 сентября на мемориальном матче (посвященному также Валентину Белькевичу и Андрею Гусину), который начнется в 15:00 на стадионе «Динамо».
На стене Рейхстага он оставил свою надпись «Олег Лаевский – «Динамо» Киев»…
http://www.fcdynamo.kiev.ua/ru/allne...y_dinamo_kiev/
09 май
09:57
Олег Петрович Лаевский хотя и не провел в качестве вратаря за основную команду ни одной официальной игры, навсегда останется в истории киевского «Динамо», и на это есть своя веская, поистине историческая причина.
Свой, с Подола!
Родившийся в Киеве, на Подоле, 13 января 1922 мальчик прошел все ступени неофициального дворового и официального детско-юношеского футбола в киевском «Спартаке». Своей игрой за первую эту команду он привлек внимание Михаила Бутусова, который возглавил «Динамо» в начале 1941 года. Лаевский был приглашен в команду и прошел весенние сборы.
Ворота «Динамо» защищали легендарный уже тогда Антон Идзковский и опытный Николай Трусевич, поэтому на место в основном составе Олегу трудно было рассчитывать. Он постоянно играл за вторую динамовскую команду, участвовал в турне команды по Западной Украине, где наряду с молодежью выступали опытные Василий Правоверов, Абрам Лерман, Павел Комаров, Петр Лайко.
Если бы не война…
16 июня 1941 года в игре чемпионата в Харькове Лаевский был дублером Трусевича. Поскольку в следующем матче, запланированном на 22 июня против московских армейцев, не могли играть Трусевич (травма) и Идзковский (семейные обстоятельства), Бутусов решил задействовать в воротах Лаевского. Все тщательно готовились к игре, которая должна была состояться на новом Республиканском стадионе, но тот матч сорвала начавшаяся война.
После эвакуации Олег Петрович оказался в Омске, где окончил общевойсковое училище и играл за местное «Динамо». В 1943 году был командирован в Войско Польское. Участвовал в штурме Рейхстага и 2 мая 1945 оставил там свою надпись «Олег Лаевский - «Динамо» Киев».
Всегда с футболом!
После войны служил в Польше, где играл в первенстве страны за команды городов Щакова и Слупска. В 1947-м вернулся в Киев, где «Динамо» вновь возглавил Бутусов, но в силу определенных обстоятельств возобновления выступлений за «Динамо» не произошло. Зато Олег Петрович еще несколько лет играл за киевских армейцев вместе с бывшими и будущими динамовцами Виктором Севастьяновым, Николаем Голяковим, Виталием Голубевым.
Дальше была большая карьера тренера, судьи, организатора киевского футбола. Лаевский работал почти до девяноста лет и завершил трудовой путь работником детско-юношеской футбольной школы «Смена» на Оболони.
Года и старые травмы дают о себе знать, но и сейчас Олег Петрович, мастер спорта СССР, Заслуженный тренер Украины, обладатель звания «Почетный динамовец» и всевозможных наград Федераций футбола Украины и Киева, живо интересуется футбольными событиями и радуется победам команды своей жизни – киевского «Динамо».
Валерий Старков
Виталий ХМЕЛЬНИЦКИЙ: «В нашем «Динамо» была теплая атмосфера»
http://www.fcdynamo.kiev.ua/ru/allne...aya_atmosfera/
Четырехкратный чемпион СССР, знаменитый в прошлом нападающий киевского «Динамо» и советской сборной Виталий Хмельницкий — о футболе, о жизни и о жизни в футболе.
У него мягкий говор.
— Я вас слухаю... Одну хвылыну... Софиевска площад... — произносит он в трубку.
А мы — наслаждаемся.
Потом поясняет для нас, улыбаясь лукаво, — присвоили, дескать, «заслуженного работника физкультуры и спорта». Зовут на церемонию. Обычно награждает президент Украины — но сейчас президенту не до того. Поэтому вручит кто-то другой.
Адрес Виталий Хмельницкий, второй после Бубукина юморист советского футбола, записал на обратной стороне наших вопросов. Со всей непосредственностью подтянув к себе бумажку. Пришлось импровизировать.
И внешне, и внутренне он смахивает на Швейка. Человек, четыре раза становившийся чемпионом страны с киевским «Динамо», игравший на чемпионате мира-1970.
Все бы великие так сыпали историями.
МАХНО
— Вы еще тренируете в динамовской школе?
— С сентября — нет. Мы с Иваном Терлецким селекционеры по детскому футболу.
— О пенсии не думаете?
— Рано в 70 о пенсии думать! Если закончу работать — это сильно укоротит мою дорогу к Богу. К смерти.
— Да и не выглядите вы на свой возраст.
— Это мне часто говорят. До 62 лет я каждый день пробегал по пять километров.
— Прямо как легендарный академик Амосов.
— Амосов бегал и в 88! Жил он на улице Ленина по соседству с Витей Серебряниковым. Серебро рассказывал мне, как столкнулся с ним в шестом часу утра, возвращаясь из гостей. Старенький Амосов в трусах и майке совершал традиционную пробежку. Узнал Витьку, понял, что худо ему. Спрашивает: «Зайдешь?» Тот кивнул. Дома никого не было. Прошли на кухню. Амосов шкафчик открыл, вытащил коньяк. Себе в рюмочку символически плеснул, а ему стакан поставил, но налил чуть-чуть. Витька не растерялся. Схватил бутылку, которую академик держал в руке, придвинул к стакану и не отпускал, пока до краев не наполнился. Выпили, Серебро попрощался. Больше в гости его не приглашали.
— Нам показалось — или вы прихрамываете?
— Хромаю. Колени болят, голеностоп воспаляется. Тазобедренный сустав меняли. Но за ветеранов минут на пять выхожу.
— Человека старше себя на поле встречали?
— Крижевский, Хомич. Но точно не было никого старше Макара Михалыча Гончаренко, участника «Матча смерти». Я его все травил насчет этого матча.
— Матча-то не было.
— Конечно, не было! Миф. Спрашиваю: как немцы кормили в оккупированном Киеве? «Утром очень слабо, — отвечает. — Галеты и черный кофе». Они гоняли в футбол, занимался ими какой-то майор из венгров, ярый болельщик. Позже всех устроили на хлебозавод. Когда мы однажды играли с Гончаренко в Пасху за ветеранов, пересказал ему историю, которую от кого-то слышал.
— Что за история?
— Как раз про Пасху. Тот венгр выстроил их около хлебозавода, обратился с речью: «Украинцы, не думайте, что я отношусь к вам плохо. Отношусь так же, как к немцам. Поэтому сегодня каждый получит по яйцу!» Макар Михалыч выскочил вперед, упал на колени: «Спасибо!» Майор возьми да ткни ему палкой между ног.
— Гончаренко подтвердил?
— Смутился: «Брехня...»
— А правда, что вы родились в деревне рядом с хатой батьки Махно?
— Проводили в ВШТ день знакомства. Каждый поднимается и бубнит: «Я из рабоче-крестьянской семьи. Вступил в комсомол, в партию, то, се...» Дошла до меня очередь, представился кратко: «Мы с батькой Махно земляки. Вот мой дом, вот — его. Больше ничего не помню». Народ посмеялся, и собрание свернули. На самом деле между нашими хуторами в Запорожской области километров двадцать. Махно родился в Гуляйполе, я — в Тимошовке. Отец на фронте без вести пропал. Когда война закончилась, мы с мамой и четырьмя сестрами переехали в Мариуполь.
— Голодали?
— На хуторе — да. А в Мариуполе спасало то, что море под боком. Там в паек, не поверите, черная икра входила! Ее меняли на ведро тюльки или хамсы. Доставали рыбий жир. Мама работала уборщицей, жили в бараке. У соседей детей не было, подкармливали нас кусочком хлеба.
— А как для футболиста — самое незабываемое собрание?
— Это в «Шахтере» при Ошенкове. Вызывает игроков. Все пишут на листочке свой вариант состава. Меня никто не упоминает. Олег Александрович зачитывает и говорит: «Да, Виталик, сейчас ты не в порядке». Расходимся по комнатам. Час спустя вдруг снова всех собирает: «Виталик, мы решили дать тебе шанс». Я так расчувствовался, что едва не заплакал. Но еще через час Ошенков в третий раз зовет. Оглашает состав. Меня нет даже в запасе!
— Ну и в чем смысл?
— Черт его знает! Тренер-то хороший. Но иногда на футболистов вываливал слишком много информации. Мог провести установку для каждой линии по отдельности, затем общую. Мозги закипали. Вот Маслов не перегружал. Установки у Деда (прозвище Виктора Маслова. — Прим. авт.) были короткие, минут на десять. Одна врезалась в память — после чемпионства: «Господа киевляне! Думаете, вы — чемпионы? А сегодня увидите, дадут вам по зубам». И в глазах у него слезы.
— Так почему же игроки «Шахтера» не включили вас в состав?
— Считали, пользы от меня никакой. В чем-то были правы. Спасибо Ошенкову, который в 18 лет вытащил из Мариуполя, доверял. Хоть поначалу я никому пас не отдавал. В мяч уткнешься и летишь вперед, не замечая ни своих, ни чужих. Дальше потеря, атака по нашему флангу. Защитника Славку Алябьева протянут пару раз, он орет: «Чайка, убью!»
— Кто вас первым так прозвал?
— Уже и не вспомню. Едем с «Шахтером» по Москве на автобусе, играть финал Кубка. Тишина, только шепотом кроссворд гадают. Я молодой, сижу сзади. Спрашивают: «Морская птица из девяти букв?»
— Альбатрос.
— Конечно. Кто-то подал голос: «Это к Хмелю. Он из Мариуполя». А я заикаюсь, отвечаю: «Ч-ч-чайка...» Все с кресел попадали от хохота. Ошенков вскочил: «Молчать!» Финал выиграли, но я из запаса смотрел. Так и прилепилось ко мне — Чайка. До Киева кликуха доехала, здесь умерла. Стал просто — Хмель.
РОБИНЗОН
— Вы заговорили о Маслове. Он плакал, когда в 1966-м вся команда сдала матч «Нефтчи», не предупредив его.
— Маслов раньше тренировал в Ростове, за них переживал. Но СКА как был вторым, так и получил свое серебро. А ребята из Баку тоже рвались в тройку. Мы почему на это пошли? Вся Москва оставалась без медалей! Впервые!
— Да и деньги вам, рассказывали, предложили немалые — по полторы тысячи рублей на человека.
— Поверьте мне, деньги тогда вообще ничего не решали... Еще в Тбилиси случай. Там главным тренером был Качалин. Сказал нам: «Только попробуйте, подлецы, игру сдать, я вам устрою!» Но хоронили Шоту Яманидзе, он на машине разбился. Ребята на кладбище нас попросили. Как откажешь? У нас и Севидова на игре не было, уехал в сборную.
— «Селтик» в еврокубках вас возил при Маслове?
— Еще как возил! Летим в Глазго, Дедушка спрашивает: «Ребята, кто-нибудь про „Келтик“ этот знает?» Лёсик Островский отозвался: «Да играли как-то с „Торпедо“ против шотландцев, правда, из „Рейнджерс“. Вроде выиграли». Вышли на поле, тайм держались, а во втором посыпались. 3:0 — это мы легко отделались.
— И дома не отыгрались.
— В Тбилиси был матч. Меня удалили не за что. Играл у них правый защитник Крейг — с длинным-длинным носом. Серебряников ему в этот нос и дал, кровь хлынула. А боковой судья показывает главному: мол, бил Хмельницкий. Вскоре полетел в Южную Америку со сборной — там секунд двадцать пробыл на поле! Снова выгнали!
— За что?
— Двинул ногой одному под зад. Потом в Ростове 5:0 выигрываем — а их молодой футболист Славик Афонин все меня бьет да бьет. Не выдержал, толкнул его. Опять красная! Я не вспыльчивый, после у меня даже предупреждений не было. Но из-за этих трех эпизодов отцепили от чемпионата мира-1966 в Англии. Сказали — Хмельницкий себя не контролирует. Взяли Поркуяна.
— Тот на чемпионате мира сыграл здорово. Но Маслов как не считал его за игрока, так считать и не стал.
— Валерик в Англии забил четыре — а вернулся в Киев и сел на лавку. Куда его выпускать — если есть Бышовец и Хмельницкий?
— Просматривать «Селтик» никого не отправляли. Тогда не принято было?
— Послали однажды Терентьева, второго тренера, изучать польский «Гурник». Возвращается: «Ничего особенного, колхозники». Приехали играть — о-па! Вот это «колхозники» — Шолтысик, Любаньски, Ослизло. Стадион в Забже полон шахтеров. Обстановка мрачная.
— Почему?
— В Польше цены на мясо повысили. Друг друга лупим — жуткое дело! Под конец шахтеры на поле выскочили. Я сразу руки поднял: «Сдаюсь!» Островского, наполовину поляка, флагом поколотили. Федю Медвидя свалили — и тысяч пятнадцать по нему табуном пробежало. Я спрашиваю — ты что чувствовал? Отвечает: «Человек восемь об меня ноги сломали». Мы без ужина кинулись всей командой к поезду.
— Самый подлый игрок 60-х?
— Семиглазов из Баку. Мог сзади ударить, плюнуть. У нас на такие случаи был Щегольков. Одессит с Молдованки, правый защитник. Скажешь ему: «Володя, страхуй». Пускаешь мяч по краю — а там уж Щегольков мимо мяча промахнется. Аккуратно Семиглазову в ногу. Или в мышцу ему вопьется железными пальцами.
— Хотя играли больше персонально?
— Да, выходишь на поле — уже знаешь: меня опекает правый защитник, Бышовца — левый. В Лужниках стоим, еще свистка нет — я чуть зазевался, и тут удар по ногам! Ба-бах! Падаю, открываю глаза, надо мной Гешка Логофет: «Хмель, привет. Мы ж не здоровались». Пошутил!
— Прозвище у Логофета было — Киса?
— Да. Островского звали Альфонсом. У него отчество — Альфонсович. Забытый совсем, хоть участник трех чемпионатов мира. Человек золотой. Закончил играть, уехал в Зугдиди. Месяца два там пробыл. Сидел, говорит, не вылезая в погребе с вином.
А в «Молдове» играл парень по фамилии Коротков. У них матч с «Локомотивом» — Коротков пропал. Наутро находят — спал на базаре в луже. Отмыли, на игру выставили, так он «Локомотиву» то ли два, то ли три мяча забил. С тех пор привязалось — Робинзон.
— А Сабо как звали?
— Йоська. Злой мадьяр. Когда поломал Сидорова из «Торпедо», молодую звездочку, ему полгода дисквалификации влепили.
— Действительно, злой.
— Году в 1982-м сборная ветеранов Союза прилетела в Венгрию. Ференц Пушкаш вышел с огромным животом. И Лайош Сюч, ростом под два метра. Йоська так завелся, что р-раз ему в подкате... Дружеский матч!
— Мы читали про одну историю. Двоим вашим игрокам светила тюрьма. Маслов пошел к Щербицкому и «отмазал».
— Из окна выпрыгнула то ли пьяная, то ли обкуренная женщина. И насмерть. А в той квартире были ребята из «Динамо», но они спали. Фамилии не скажу, все живые. Потом проверяли — женщина была нетронутая. Если б какие следы нашлись — и Щербицкий бы не помог. Это произошло в том доме, где жил Серега Параджанов.
— «Серега»? Вы были знакомы?
— Да. Он не был раскручен, для всех нас оставался Серегой. Встречались в разных городах Союза — то в Киеве, то в Ташкенте. На площади Победы у него была скромненькая квартира.
— Я долго Каплю уговаривал! Все аргументы перебрал: «Ты же украинец, зачем тебе Москва?» Но в ЦСКА его звание держало. Плюс там он лидер был — как и Шестернев. А в Киеве вся команда — лидеры. Каждый цеплялся за эту футболку. Пока не вырвут.
— Кто-то из ваших защитников был сильнее Шестернева?
— Алик — «чистильщик». Скорость феноменальная — из 11 секунд выбегал. Но киевское «Динамо» играло в другой футбол. Осваивали «зону». Маслов опередил время. Мы-то посмеивались, читая его статьи в прессе: «Что ты, старый, пишешь?» А он был умнее нас.
— Заметки он ведь не сам писал?
— Да нет, конечно. Сашка Виттенберг, журналист, был его ближайший приятель. В Гагры к нам приезжал. Сядут рядом — Дед мыслит вслух, Вит конспектирует. Сизые носы у обоих. За эту дружбу Вита не терпели Бесков и Старостин. Маслова они вообще не переносили.
— Причина?
— Выстраивали что-то — а этот Ваня с автозавода, народный умелец, пришел и всех обыграл. Маслов и в сегодняшнем футболе соображал бы лучше всех.
— Были на его похоронах?
— Да, кладбище где-то под Москвой. Гроб не могли в землю опустить, вода стояла. Умирал он тяжело, рак. А добило его то, что пиво принесли в больницу.
— Дети у Маслова были?
— Два сына. Один погиб под колесами машины. Другой, Сашка, давно живет в Канаде.
ЧЕРВОНЕЦ
— Ваши шутки обросли легендами. Маслову тоже от вас доставалось?
— Он так думал. Но это был не я. Спим на базе, у Деда — угловой номер. Внезапно оттуда крик. Выскакиваем в коридор — стоит Дедушка в трусах до колен. «Виктор Александрович, что такое?» — «Я тебе сейчас дам „что такое“...» И за мной бегом. Оказалось, кто-то ему дохлого ужа подложил в кровать. А Дедушка прилег.
— Точно не вы?
— Да точно, я змей боюсь. Вот червонец по перрону на леске таскать — милое дело. Меня Терентьев научил, поймал на эту штуку в поезде. И я начал практиковать. Ни в одном городе мой червонец не догнали.
— За границей юмор ваш понимали?
— Я вам расскажу, какой случай за границей был. Прилетели из Южной Америки в Амстердам, заночевали. Утром выезжать — нет Вити Гетманова. Ростовского защитника по прозвищу Иисус.
— Такой худой?
— Такой тихий и добрый. Вдруг резко тормозит такси — Гетманов выскакивает. И выясняется — отправился к дамам. Под утро закурил — и его счастье, что окурок даме на живот выпал. Она как заорет! Витя опомнился — время же!
— Невероятно. А вы как в Амстердаме вечер провели?
— Я лазил по городу. Захожу в маленький магазинчик, там старик мне улыбается. Протягивает колоду карт с голыми бабами. Я беру — и меня бьет током! Фокус! Я смекнул: то, что надо. Купил несколько колод. А со сборной был председатель федерации футбола Николай Ряшенцев. И вот мы сговорились со Славой Метревели. В автобусе Слава вырывает колоду, кричит на весь салон: «Николай Николаевич, чем молодой занимается! Голые бабы!» Ряшенцев про баб слышит — по баулам лезет к нам. Забирает карты, хмуро косится на меня — и обратно идет. Мы ждем.
— Дождались?
— Через минуту вопль из его угла: «А-а-а!» Не выдержал Ряшенцев, заглянул.
— В 60-е «Динамо» моталось на халтуру по колхозам?
— Почему сразу по колхозам? Ездили и в областные центры. При Севидове матчей 15 в год набегало. А Маслов этого не любил. Ворчал: «Издевательство над футболом!» Хотя видел, что на «Динамо» в любом городе собирался полный стадион. Ну и какое же это издевательство?
— Платили хорошо?
— Рублей по 200-250 за матч. При зарплате 180 — это была официальная ставка игрока высшей лиги.
— А на чемпионате мира?
— Если договоришься втихаря от начальства с «Пумой» или «Адидасом», получишь 200-300 долларов. Но самыми денежными считались поездки в Южную Америку.
— Почему?
— Нам полагалось 75 долларов за одну страну. Так футбольный импресарио Борже Ланц старался охватить как можно больше стран. Организует для сборной пару лишних матчей — и заработаем долларов 400. Расплачивался Ланц чеками, которые в магазине обменивали на вещи. Делалось это для того, чтоб кэгэбэшник, сопровождавший команду, не смог забрать у нас деньги.
— Мохер в Союз возили?
— Мало. Помню, на таможне перед нами досматривали артистов из киевского ансамбля Вирского. Раскрыли сумку — а она была настолько этими мотками забита, что разлетелся мохер по всему аэропорту.
За границей жил я обычно в номере с Володькой Пономаревым. В маленьких гостиницах после обеда любили загорать на крыше. Однажды вылезли через окно. Володька улегся, а я дальше прошел. Чувствую — нога проваливается! Думаю: «Мама родная! Под нами ресторан, рухну на чей-то стол!» Судорожно начинаю цепляться за что-то, Пономарев руку протягивает, тащит к окну. В какой-то момент черепица трескается — и я упираюсь в твердое покрытие. Володька хохочет.
— А вы?
— Стою, как дурак, — в царапинах и порванных брюках. А в 1969-м после победы в Стамбуле отмечали выход на чемпионат мира. Возвращаюсь в отель — в холле вижу Качалина, главного тренера, и Старостина. Решил судьбу не искушать. В окно полез. Карабкаюсь по карнизу на третий этаж и натыкаюсь головой на острый колышек, который не заметил в темноте. Кровища хлещет. Чуть не убился.
— Непьющие в сборной были?
— Женя Ловчев. Он и теперь не пьет. Толя Банишевский, когда был игроком, спиртного в рот не брал. В барах всегда молоко заказывал. Мишу Месхи это раздражало. Даже пригрозил: «Еще раз в нашей компании „милк“ попросишь — зарэжу!»
— Ловчев в красках описывал ваши автомобильные приключения.
— Женя, между прочим, с того света вернулся. В Германии ему сердце оперировали — шесть часов был не с нами. Просыпается — рядом русская медсестра, старенькая: «Что, сынок, очнулся?» Это мне в Москве на столетии Маслова рассказывали.
А приключения за рулем у меня были. Сдавать экзамен пришел с Медвидем. Машина на бугорке, меня спрашивают: «Водить-то умеешь?» Федя говорит: «Да он шикарно водит!» Я снял с тормоза — назад покатился. Потом то на кучу гравия ночью наеду, то застряну на перекрестке, троллейбуса испугаюсь...
— Номер на вашей «Волге» был особенный?
— Нет. Я к таким побрякушкам равнодушен. Но кто хотел — делал. У Бибы, например, был 00-09.
— А на «Чайку» скопить, как Сабо, не пытались?
— Сабо же взял ее по блату через венгерское посольство. Но в Киеве поднялся страшный переполох, и от машины он поскорее избавился.
— Сейчас водите?
— Уже нет. Как продал в 1997 году, так всё. На книжке 50 тысяч советскими сгорело, на несколько автомобилей хватило бы. Казалось, и детям останется, и внукам. Я государству верил до конца.
ЦЫМБАЛАРЬ
— В ВШТ вы учились с Виктором Прокопенко. По части юмора были на одной волне?
— Мы не так много общались. К Вите в Москву жена приезжала. Контролировала. Я чаще с Эдиком Малофеевым время проводил. Его поселили в общежитии на первом этаже, меня — на втором. Среди соседей были штангисты. Как-то засиделись мы с Эдиком в компании, от метро по грязи топали. Утром проснулся он в своей комнате и увидел загадочную картину. Следы от его ботинок ведут к кровати, дальше — по стене, потолку — и обратно к двери. Подумал, что это мои проделки.
— Разве нет?
— Конечно, нет! Потолки высоченные — как бы я туда залез? Наверное, штангисты пошутили.
— Почему в большом футболе не задержались как тренер?
— Поработал в Черкассах, Кривом Роге и почувствовал, что теряю интерес. В Советском Союзе тренер должен был уметь все. Находить деньги, выбивать из начальства доплаты. Я таким даром не обладаю. В Киеве был директором спорткомплекса при станкозаводе, пока не пригласили в школу «Динамо». Вот детишек тренировать мне в радость.
— Самый известный из ваших воспитанников — Илья Цымбаларь?
— И Юра Дмитрулин, 9-кратный чемпион Украины. Сережа Заец тоже за «Динамо» поиграл.
— Юран нам говорил, Заец сильно поддавал, охранял стоянку.
— Было, было... А сейчас уехал в Канаду. Жена у него гимнастка, ее давно туда зазывали. Контракт на пять лет. И Сереже работу нашли. В последнее время он уже не пил, трудился в интернате.
— Цымбаларь в детстве на фоне сверстников выделялся?
— Шебутной был. И глаза разного цвета, как у кошки. Начали с ним играть в маленькие ворота. Илюша левой ногой раз меня финтом убирает, другой! Задергал! Думаю — совсем я старый стал. А годы спустя он «Реал» дурил этим же финтом.
— Вы не только Цымбаларя помните юным. Еще Блохина.
— Я помню, как он появился в «Динамо». В Леселидзе бежим 30 метров. И этот пацан, которого и по имени еще не знали, всем нашим звездам привез метров десять. У меня первая мысль — мы после пьянки, что ли, такие вареные? А Севидов в сторонке стоит, посмеивается. После объяснил: «Это ж сын легкоатлетки...»
— Был футболист, который бежал бы быстрее Блохина?
— Урин из московского «Динамо» — но он бестолковый. А Блохин мог и тормознуть, и техничный. В нашем «Динамо» была теплая атмосфера, поэтому ребята из дубля заиграли. Никто их не «душил» — ни Блохина, ни Веремеева с Онищенко.
— Андрей Биба брал автограф Пеле на червонцах. А вы — у кого-нибудь брали?
— Пытался — у Марины Влади. Отказала.
— Где?
— В Шереметьеве. Мы со сборной в Вену улетали, она в Париж. В роскошной шубе, Высоцкий ее провожал. Развел руками: мол, извини, не хочет. Незадолго до этого он был на гастролях в Киеве и приезжал к нам на базу. В баньке попарился. Мы в тот день на сборе сидели, поэтому обошлось без застолья.
— Автограф-то вам зачем?
— Захотелось. Червонцы, как Биба, протягивать не стал. Подошел с паспортом. А Валя Иванов в Италии пробовал взять автограф у Софи Лорен. Тоже ничего не вышло... Когда Валя умер?
— В ноябре 2011-го.
— Последний раз виделись года за полтора до смерти — на столетии Маслова. Валю привела жена. Он болел, уже никого не узнавал. А какой был игрок! Академик! Со Стрельцовым друг друга понимали с полуслова.
— Кто из киевлян Стрельцова-то разозлил?
— Турянчик. 1965 год, игра с «Торпедо». Эдик после тюрьмы. Первый тайм заканчивается — ведем 3:0. Во втором оба завелись, Васька обозвал его уголовником. Что тут началось! Стрельцов кладет два гола, у «Торпедо» полно моментов, мы еле отбиваемся. Эдик — здоровый, 47-й размер ноги, прет так, что не остановишь.
— Как закончили?
— Выиграли 3:2. Чудом. После матча Маслов шумел: «Я же предупреждал — только не злите Стрельцова!» Потом играем в Лужниках с «Торпедо». У меня впереди не клеится. Отошел назад в поисках мяча. Ко мне он отскочил неожиданно, и я решил отпасовать вратарю. Но вместо этого вывел Стрельцова один на один. Не сближаясь с Рудаковым, Эдик низом пробил в угол. Женька нырнул к штанге, мяч попал ему в лоб и отлетел мне в ноги. Вынес его и убежал, а Рудаков орал в спину: «Хмель, сюда не подходи!»
СВАДЬБА
— До 42 лет вы хоть кому-то делали предложение?
— Даже мысли не возникало! Были красивые, нравились. Но они ж все нравятся до определенного момента. Следующая — еще интереснее. А жениться мать заставила. Уже отказывалась готовить, стирать. Да и я понял, что нагулялся.
— Сыну вашему лучше не стало?
— К сожалению, нет. По вине акушерки получил родовую травму. Когда извлекли на свет, он был темно-синий. Произошло кровоизлияние в мозг, что привело к развитию детского церебрального паралича. Возили и во французскую клинику, и в горы, и к народным целителям — все напрасно. Сам ходить не может. До 15 лет постоянно были судороги. Сейчас ему 25 — а весит 35 килограммов.
— Простите за вопрос, но врачи не предлагали отказаться от ребенка, когда выяснилось, что у него такие проблемы?
— Нет. Мы этот вариант и не рассматривали. Он же наш сын!
— Кажется, большим вашим другом был Федор Медвидь?
— Да, отличный парень. Как-то в Москве оказались в «Метрополе», там молодежь со всего мира принимали. Коммунистическую идеологию прививали. Но «Метрополь» в час ночи закрылся — а Медвидь говорит: поехали в санаторий за город, меня там знают. Ну и поехали. Полезли в окно. Скандал вышел такой, что до Киева донеслось. Хоть Медвидь голосил: «Всех уволю!» За ним это водилось. Или мог позвонить: «Хмель, спишь?» — «Пять утра!» — «Да брось, выходи в сквер».
— Зачем?
— А вот такой человек — рано вставал. И засыпал тоже. Он из закарпатского села, там все с темнотой ложатся. В 1965-м перед матчем мне говорит: «Хмель, встретил девушку. Такая пацанка славная, очень мне нравится». Отправился в баню с Сабо и Турянчиком, они подтравили: нравится — женись. И вечером он женился!
— Сразу?
— А что тянуть? Через пару дней приходит ко мне в гости: «Знакомься, это Света. Так любит, что в космос за мной полетит». Это был ноябрь. Тут отпуск, декабрь. Собираемся в январе — Федя уже с ней развелся, женился на другой.
— Прекрасный человек.
— Вторую свадьбу справлял в сельском клубе. Собралось человек шестьсот. Федя весь вечер просидел молча, угрюмый. В конце надо ж слово сказать — поднялся: «Спасибо, дорогие други, что пришли меня поздравить. Такое событие бывает раз в году...» И сел.
— У Генриха Федосова из московского «Динамо» были невероятные романы за границей. У вас случались?
— У меня романов не было. Короткие встречи — и быстро заметал следы.
— Про ваш гарем из мексиканок мы слышали. Когда сборная СССР уезжала — все горничные вышли вас персонально провожать. Кому-то вы давали наказ: «Родится сын — назови так-то...»
— Да нет же! Это я кричал в Улан-Удэ! К Хомичу около вагона лезла прощаться какая-то девчонка с узкими глазами. Он машет ей в ответ. А я возьми, да высунись из окошка: «Если родится сын, назови Хомкой».
— Среди заморских дам особенное впечатление производили кубинки?
— Я на Кубе не был, зато раза четыре бывал в Рио-де-Жанейро. А уж там успех у дам зависит от того, сколько у тебя в кармане. С деньгами было туго. Так что в роман Геши Федосова с миллионершей, о котором столько разговоров было, не верю.
— Бог с ней, с миллионершей. Кого вы водили свататься к дочке попа?
— Турянчика.
— Так это он во время сватовства облюбовал вторую поповскую дочку — и вы еле ноги унесли?
— Нет. Но и не женился Вася. Поехали в село, где приход. А батюшка здоровенный, красавец, в волейбол играл за Мукачево. Поразился: «А где вы дочу мою бачили?» — «На заводе». — «Цэ ж не та...»
— Значит, не пришлось убегать?
— Допускаю. Но не помню.
— Еще про Турянчика нам Валерий Маслов рассказывал: «Киевское „Динамо“ прилетело из Кишинева раньше, чем было запланировано, Вася домой возвращается — а там десятиборец с его женой. Турянчик — парень крепкий. Накостылял десятиборцу так, что того в больницу увезли».
— Ребята в самолете выпивали после игры и подначивали Турянчика: «Придешь домой — а там какой-нибудь хмырь...» И точно, сидит. Хороший парень, кстати. Тоже закарпатский, Коля зовут. Вася ему с носка удачно засадил — тот в ауте. Добавил, хлопнул дверью и ушел.
— Развелся?
— Да, вернулся в Мукачево, там в 40 лет вновь женился. Вася — фанат охоты. Дом забит ружьями, рогами, прочими трофеями.
Не потому, что уже в годы независимости Украины он был избран первым президентом Федерации футбола.
Выдающимся он стал еще в период своей игровой карьеры. Виктор Банников – единственный, кто дважды удостоился приза лучшему вратарю Советского Союза, выступая в разное время за две команды – сначала в составе родного киевского «Динамо», а затем и в московском «Торпедо».
Шанс от «Деда»
Свой первый, динамовский приз лучшему вратарю Союза, который считался в свое время ценнейшим достижением и вручался журналом «Огонек», Банников получил в 1964-м году. Это был первый год работы в команде знаменитого тренера, с которым связана золотая эпоха «Динамо» 60-х – Виктора Маслова. С пришествием легендарного «Деда» в «Динамо» заиграла целая плеяда новых футболистов. Был среди них и Банников, который на тот момент уже третий год находился в команде. Однако звездным, прорывным для него стал именно тот год.
Немного предыстории. На момент приглашения Банникова в киевское «Динамо» в команде был хороший подбор вратарей – Разинский, Джафаров, Клюев, и, конечно же, еще один легендарный динамовский страж ворот Макаров. В 1963-м году Олег Макаров завершил выступления, и дверь в основную команду полностью распахнулась перед молодыми Виктором Банниковым и Евгением Рудаковым, которые впоследствии долгие годы были сменщиками друг друга на посту номер один в киевском «Динамо».
Однако вернемся к первому году работы на тренерской должности Виктора Маслова. С этого года начался золотой прорыв киевского «Динамо» 60-х. Первым титулом, добытым «Динамо» под руководством Деда, стал Кубок Союза. В завоевании этого трофея ключевую роль сыграл ставший, основным стражем ворот Виктор Банников.
Знаковый полуфинал
Самым трудным для динамовцев был полуфинал, где они противостояли своему принципиальному сопернику, московскому «Спартаку». Это была юбилейная десятая кубковая встреча между «Динамо» и «Спартаком» в истории. В девяти встречах из десяти дальше шли москвичи, а единственным исключением стал 1954-й год, когда «Динамо» впервые в своей истории выиграло Кубок Союза.
В те времена принципиальность соперничества, можно сказать, еще только зарождалась. Московский «Спартак» уже являлся неоднократным чемпионом СССР и обладателем Кубка, в то время как динамовцы завоевывали лишь два главных трофея советских времен. «Спартак», к тому же был действующим обладателем Кубка. Вот с каких слов начиналась программка на этот полуфинальный матч:
«Оба соперника владели хрустально-серебряным трофеем, причем киевское «Динамо» взяло этот футбольный «пик» ровно десять лет назад, а «Спартак» и по сей час еще владеет кубком, который, прямо скажем, привык к своему «местожительству» в призовом шкафу столичной организации орденоносного общества».
Традиционно, фаворитом считался «Спартак», и москвичи, наверное, подтвердили бы свой статус на поле «Лужников» 8 сентября 1965 года, если бы не блестящая игра молодого киевского голкипера Виктора Банникова.
В тот день он буквально потряс зрителей. Вратарь творил невозможное. То с места взмывал вверх, как птица, та пулей летел вперед то, как на замедленной съемке, проплывал несколько метров в воздухе и вроде бы зависал на месте, перехватывая мяч. Он был то легок, то твёрд, как, скала. Все, чем наградила его природа, все, что выработал он в себе огромным трудом, все это он расходовал щедро в том матче. И сразу об этом элегантном вратаре заговорила пресса. Он тут же стал вратарем сборной страны - парень, о котором еще совсем недавно никто ничего не знал, который даже и не мечтал о славе. А она грянула, как, веселая, громкая майская гроза.
В дополнительном матче, сыгранным на следующий день, верх взяли «бело-синие» – 3:2. Завоевали наши футболисты и Кубок, сломив в решающей игре сопротивление неуступчивых «Крыльев Советов» благодаря единственному голу капитана команды Виктора Каневского, а Банников вновь отстоял на ноль. Благодаря этой победе и завоеванному трофею киевское «Динамо» стало первым советским клубом, которому доверили право участия в одном из еврокубков – Кубке обладателей Кубков.
Тот матч против «Спартака» стал знаковым в карьере Банникова. признанного лучшим вратарем страны в 1964-м. Этот титул ему достанется еще раз, в 1970-м году, и ему будут предшествовать золотые годы в киевском «Динамо», в составе которого он завоюет три чемпионства и три Кубка СССР, став настоящей звездой всесоюзного масштаба!
Сегодня легендарному динамовцу Михаилу Михайловичу Коману исполняется 85 лет!
Тряпичный мяч, металлические ворота
Михаил Коман родился 1 апреля 1928 года в маленьком словацком городке Люботине в многодетной семье. Когда ему было шесть лет, семья переехала в Виноградово. Небольшой закарпатский городок с населением всего в 15 тысяч, который, к тому же, располагался в горах, был, тем не менее, уникальным – в Виноградово на то время было два стадиона и три футбольных команды: украинская, венгерская и еврейская.
Однако в детские годы Коман с братьями играли в футбол на обычных, не приспособленных для этого площадках, и тряпичным мячом: «Нас, детей, на стадионы играть не пускали. А вот на окраине города стоял огромный склад для зерна. Перед ним была просторная площадка, где я с братьями Андреем и Мироном с утра до вечера гонял сделанный нами же тряпичный мяч. Но больше любили «расстреливать» металлические ворота склада, стараясь попасть мячом в нарисованные на них мелом круги».
Первым своим тренером Коман считает Гейзу Шустера – полузащитника сборной Венгрии, который взял его, а также других ребят, под свою опеку, когда Михаил учился в четвертом классе украинской народной школы. Он подарил влюбленным в футбол ребятишкам хороший мяч, стал проводить с ними занятия. Благодаря его тренировкам, юный Коман научился правильно бить по мячу.
К счастью, до расположенного в горах городка война не добралась, и в военные годы дети продолжали гонять футбольный мяч. Когда Михаилу исполнилось 16 лет, он поступил в механический техникум, за сборную которого он вскоре начал играть. Затем его включили в сборную Виноградово, которая в 1945 году стала самой сильной на Закарпатье.
Венгрия не у дел
Когда пришло время служить в армии, Коман попал в ужгородский «Спартак». Во второй группе чемпионата СССР он провел 15 матчей, в которых забил 12 мячей. А в 1949 году результативного нападающего пригласили в киевское «Динамо», за которое он выступал на протяжении 10-ти лет до завершения игровой карьеры. Однако Михаил мог и не оказаться в киевском клубе. В конце 1948 года его настойчиво приглашал будапештский «Ференцвароша».
Как вспоминает сам Михаил Коман, судьба распорядилась иначе: «Наш «Спартак» пробился тогда в финал Кубка Украины, и нашим соперником было именно киевское «Динамо». В том матче мы играли здорово, выигрывали – 1:0, но в конце встречи немного расслабились и в итоге уступили – 1:2. Сразу же после финального свистка начальник динамовской команды Николай Кузнецов предложил мне, Юсту, Товту, Сенгетовскому и Дерфию переехать в Киев. Это была большая честь, о которой мы и не мечтали. Поэтому, когда все мои друзья без колебаний согласились, я подумал, что Венгрии придется обойтись без меня».
Удачный дебют и исторический успех
Дебют в «Динамо» сложился для Комана удачно. В сезоне 1949 года команда дублеров впервые завоевала «золото» чемпионата СССР, победив в финале московский «Спартак», в котором уже тогда блистали такие будущие звезды – Нетто, Сальников… «Забавно, что тогда на играх дублирующих составов народу собиралось больше, чем на «основе». Билеты стоили дешево – 50 копеек, а потому трибуны всегда были забиты под завязку. Вот мы и старались демонстрировать атакующий, скоростной, комбинационный футбол, который так правился зрителям. Думаю, играли мы действительно хорошо, поскольку в следующем сезоне главный тренер Михаил Окунь ряд футболистов перевел в основной состав».
Михаил Коман стал главным действующим лицом в первом громком успехе киевского «Динамо» - завоевании Кубка СССР 1954 года. На пути к финалу «Динамо» оставило не у дел ведущие на тот момент команды Союза – московские «Спартак» и ЦСКА, ленинградский «Зенит». А в финале встретилось с ереванским «Спартаком». Михаил Коман стал настоящим героем того матча.
Он организовал первый гол, выведя Терентьева на пустые ворота, а затем сам забил решающий мяч динамовцев. В Киеве триумфаторов встречал оркестр, огромная толпа восторженных болельщиков и море цветов…
Исторический гол Комана мог бы послужить, и, вероятно, послужил, темой для множества литературных рассказов. Вот как описывали этот гол впоследствии: «Тогда, во встрече с ереванским «Спартаком» он превзошел самого себя по «хитрости, мудрости и предусмотрительности. Сломав оборону соперника, нападающий оказался один на один с вратарём. В таких случаях форвард всегда посылает мяч в незащищенный угол. Но Коман на то и Коман, чтобы действовать предусмотрительно и с наименьшим риском. Михаил не стал наносить удар (уж слишком ответственным был момент). Тогда голкипер начал медленно выходить из ворот, сокращая расстояние и возможный угол поражения. Коман замахнулся. Вратарь остановился. Наступила напряженная тишина. Смолкли трибуны, застыли на своих местах игроки. Несколько раз нападающий «якобы бил», и столько же раз ереванский страж ворот реагировал на мнимые удары. Дуэль взглядов. Секунды длиной сто лет. Наконец голкипер рванулся, чтобы перехватить мяч, который Коман… спокойно перебросил через него в сетку ворот. Победа! Киевляне впервые в истории клуба завоевали такой почетный и такой желанный футбольный приз».
Первооткрыватель талантов
Карьеру футболиста Михаил Коман завершил в связи с блокадой сердечной мышцы, которую обнаружили врачи, и играть запретили. За свою карьеру в киевском «Динамо» в союзном первенстве легендарный нападающий провел 172 матча, в которых забил 62 мяча.
Михаилу Михайловичу предложили перейти на тренерскую работу, и он с радостью согласился. Долгое время проработал вторым тренером «Динамо», а с 1977 по 1984 годы занимал должность начальника команды. Коман был помощником у легендарных тренеров клуба – Вячеслава Соловьева, Виктора Маслова, Валерия Лобановского. По его рекомендации в «Динамо» попали Владимир Мунтян, Федор Медвидь, Йожеф Сабо, Василий Турянчик, которые впоследствии получили звания заслуженных мастеров спорта.
Впоследствии Михаил Коман был директором школы «Динамо», тренером юношеской сборной СССР, тренером «Динамо-3». В первую очередь, Михаил Михайлович отвечал за воспитательную работу. Через его руки прошел целый ряд выдающихся футболистов – Леонид Буряк, Владимир Веремеев, Евгений Рудаков, Олег Лужный... Неизвестно, состоялись бы многие из тех, кого он взрастил, как футболисты, достигли бы того, чего они достигли, если бы не Коман.
Спасибо Вам за это Михаил Михайлович!
www.fcdynamo.kiev.ua
Последний раз редактировалось Chugunka; 06.01.2017 в 08:00.
http://www.fcdynamo.kiev.ua/ru/allne...y_bez_problem/
17 фев
15:50
Клубная жизнь
Своих наивысших высот в футболе центральный защитник Сергей Балтача добился в составе «бело-синих» четырежды став чемпионом СССР и обладателем Кубка Советского Союза.
Как футболист Cергей Балтача раскрылся под руководством великого Валерия Лобановского, а своего пика его карьера достигла в 1988-м. Однако на чемпионате Европы, который проходил в ФРГ, Сергей практически не выступал из-за травмы. На поле он вышел лишь в середине второго тайма финального матча против голландцев, через 15 минут после того, как Марко ван Бастен забил один из самых феноменальных голов всех времен.
По мнению самого Сергея переломным стал момент, когда Игорь Беланов не реализовал пенальти. «При счете 2:1 мы бы еще имели шансы отыграться. Но, не смотря на то поражение, моя профессиональная карьера была удачной, ведь я играл в команде, которая выиграла практически все возможные трофеи. Все началось на чемпионате мира среди молодежных команд. Киевское «Динамо» тогда представляли семь игроков, включая меня. У нас были почти братские отношения в коллективе. Мы верили, что можем выиграть турнир в Германии».
Став вице-чемпионом Европы в 1988-го году Балтача переехал в английский Ипсвич. На дворе была перестройка, и советские спортивные чиновники решили наградить футболистов, верой и правдой служивших национальной сборной, позволив им переходить в заграничные клубы. Балтача выбрал ФК «Ипсвич Таун», а не маячивший на горизонте швейцарский «Невшатель Ксамакс 1912», хотя практически не знал английского.
«Я знал всего две фразы – «пристегните ремни» и «без проблем». В команде меня прозвали «Сергей Без Проблем», поскольку именно этими словами я отвечал всегда, когда ко мне обращались. Однако клуб оплатил курсы и вскоре я выучил язык. Тем не менее, два года, которые я провел в Ипсвиче, не были самыми удачными в плане собственно футбола. Там играли в футбол, к которому я не привык. До этого я всегда был свободным центральным защитником, но в то время в Англии так не играли. Поэтому я стал просто защитником, который должен был снабжать партнеров по атаке длинными передачами. Это был шок! Так что вскоре я попросил своего агента подыскать мне другой клуб, иначе я уеду домой. И он нашел. Единственным клубом в Британии, который играл по привычной для меня схеме, был «Сент-Джонстон» из города Перт, в то время вышедший в шотландскую Премьер-лигу. Там я провел три замечательных года под руководством Алекса Тоттена. Когда я стал тренером ФК «Инвернесс» из одноименного города, то продолжал жить в Перте. В общей сложности я провел там 10 лет».
Дети Балтачи, повзрослев также выбрали профессиональный спорт. Его сын Сергей должен был стать футболистом, а дочь Елена - теннисисткой, но оба унаследовали от отца проблемы со спиной.
После непродолжительной тренерской работы в Киеве Сергей Балтча вернулся на Туманный Альбион в качестве помощника тренера Тони Фттцпатрика в клубе «Сент-Миррен».
Позднее он переехал в Лондон, чтоб быть ближе к дочери и стал преподавателем в футбольной академии «Чарльтона». Его сын Сергей поиграл за «Милуолл», но из-за проблем со здоровьем был вынужден довольно рано завершить свою игровую карьеру.
«Ему очень не повезло», - считает Балтача. «Когда ему было 18, он был более крепким, чем я в его возрасте. Но меня воспитали в киевском «Динамо». У Сергея тоже могла сложиться отличная карьера, ведь сам Арсен Венгер хотел видеть его в «Арсенале», но «Сент-Миррен» потребовал слишком большую сумму за трансфер, и сделка сорвалась.
Карьера Сергея Балтачи была долгой и успешной. Он выступал на чемпионате мира 1982-го года, а также внес значительный вклад в успехи киевского «Динамо» времен Валерия Лобановского, одним из самых весомых из которых стал выигрыш Кубка обладателей Кубков в 1986 году.
В 1988-м сборная СССР, состоявшая, преимущественно, из игроков «Динамо» (Киев), ярко выступила на чемпионате Европы, убрав со своего пути таких грандов, как Англия и Италия. И только голландцы во главе с Гуллитом и ван Бастеном оказались для них непреодолимой преградой…
www.fcdynamo.kiev.ua
Последний раз редактировалось Chugunka; 06.01.2017 в 08:08.
Легендарный тренер киевского «Динамо» 60-х Виктор Александрович Маслов – великий тренер и человек трагической судьбы, футбольный изобретатель, опередивший свое время.
1966 год, стадион Уэмбли. Финал чемпионата Мира. В дополнительное время Тофик Бахрамов засчитывает знаменитый гол англичан, и они в первый – и, кажется, последний – раз в истории становятся чемпионами мира. Альфред Рамсей преподносит миру энергичный футбол и схему 4-4-2 (4–1–3–2, если быть придирчивым), а на послематчевой пресс-конференции рассуждает в том духе, что целей выше не придумать, и неплохо было бы взять какую-нибудь команду из низшего дивизиона – и вывести в высший свет. Потом он, правда, продлит контракт со сборной Англии до следующего первенства мира, – но в тот момент, никто не мог запретить ему вести себя как триумфатор. Слишком от многого пришлось отказаться ради этой победы. Казавшаяся незыблемой традиция крайних форвардов-дриблеров, таких как Стэнли Мэтьюз (!), была нарушена; классического форварда-столба заменил мобильный, действующий по всей ширине атаки Херст. Старая добрая Англия кипела от негодования, но в итоге получила то, что хотела.
Теми июльскими днями по лондонскому Гайд-парку бродил задумчивый и молчаливый человек. Невысокого роста, крепко сбитый, с походкой, говорившей об основательности ее хозяина. Он входил в состав делегации советских тренеров-наблюдателей. Редкими мгновениями, когда он делился впечатлениями об увиденном с редактором еженедельника «Футбол» Львом Филатовым, и его бас с хрипотцой кромсал лондонский воздух, он казался чересчур самонадеянным. В то время как кругом восхищались организацией английской полузащиты – с ее хавбеком-якорем Ноби Стайлзом, подпирающим вездесущее трио во главе с Бобби Чарльтоном в качестве плеймейкера, – ничего нового в игре англичан он не видел.
«Ведущая команда обязательно диктует свои условия. Какое-то время можно за счет старого капитала по инерции набирать очки, но рано или поздно это кончится»
Дело в том, что в его «Динамо» уже тогда не было места крайним нападающим (игрок Валерий Лобановский покинул Киев именно по этой причине). Уже тогда утвердилось амплуа защитника-волнореза, разбивающего волны атак соперника, с которым блестяще справлялся Василий Турянчик – в киевской команде не было более неуступчивого игрока; «жестоко-справедливый защитник», как именовал его врач команды. Уже тогда был полузащитник-плеймейкер – бесподобный Андрей Биба, лучший игрок 1966-го – дирижирующий игрой и частично освобожденный от защитных обязанностей. Уже тогда была создана полузащита, которая и оборонялась, и атаковала коллективно. Очередной виток развития футбольной мысли презентовался в Лондоне, но состоялся значительно раньше – благодаря лучшему советскому тренеру 60-х годов. Тренеру-новатору.
«Для меня красивых голов не существует: главное, чтобы мяч пересек ленточку ворот, и судья при этом показал на центр...»
Говорят, революций в футболе больше не будет. В 1974-м случилась последняя, оранжевая. И все предшествующее десятилетие футбол исподволь готовил себя к ней. Маслов был из тех, через кого проводились грядущие изменения – из мира идей прямо на зеленый прямоугольник стадиона. Про него шутили, что про футбол ему рассказал Бог. Спустя время, это не кажется невероятным.
***
Сдвиг футбольной, как и любой другой, парадигмы не проходит безболезненно. В футбол лучше всех в мире играют бразильцы, поэтому мы должны играть 4–2–4, – рассуждали чиновники после первенства мира 1958 в Швеции (после чемпионата Мира–1966 в Англии приоритет в выборе схемы изменится). Все в футболе определяется классом оппонентов в каждой конкретной дуэли, проходящей на поле, а раз так, персональная опека – самый надежный вид обороны, – рассуждали болельщики и журналисты. Последних «дед» не жаловал; ругал за некомпетентность («пустые балаболки») и порой на ту или иную статью иронически замечал: «Большой журналист! Здорово пишет. Жаль только, что полный профан в футболе».
«Для команды, желающей играть ведущую роль, нововведения совершенно обязательны»
Представление о футболе тогдашнего болельщика – красочный театр, где главный отнюдь не режиссер, – актеры. Роль тренера только набирала свой теперешний вес. В начале 60-х годов в Киеве ходили смотреть «на Лобана» – его «сухие листы», залетающие в ворота прямо с угловых ударов, и эффектный дриблинг по желобку левого форварда. Маслов безжалостно сломал эту картину мира. Усадил любимца публики в запас, а потом и вовсе отчислил вместе с Базилевичем, Каневским и чемпионом Европы Войновым. «Поймите же, мне на фланге нужен боец!», – не выдержит он в ответ на очередной вопрос, почему технарь Лобановский играет за Олимпийскую сборную, но не проходит в состав «Динамо».
Маслов вообще не церемонился с игроками, которые не хотели отвечать его требованиям. «Нельзя требовать от футболиста того, – говорил он, – что он не в состоянии выполнить. Надо либо приспосабливать новшество так, чтобы дарование игрока было наилучшим образом использовано, либо искать другого исполнителя, что мы и делаем в киевском «Динамо». Это не рецепт, а принцип». Былые заслуги для него были пустым местом. «Игрок под тактику, а не тактика под игроков», – спустя двадцать лет сформулирует заслуженный тренер Лобановский, признав правоту «Деда». Аналогичная история приключится с Йожефом Сабо: его, атакующего хава на излете третьего десятка, Маслов попросит трансформироваться в опорного полузащитника. Будущий тренер киевского «Динамо» и сборной Украины не согласится с любимым наставником и вынужден будет уйти. Конечно, впоследствии он признает, что масловское требование не было таким уж чрезмерным.
Приоритет для Маслова – расширение диапазона действий его полузащитников (в частности, необходимым являлось освобождение зоны для подключения крайнего защитника), сбалансирование объема работы по линиям, подвижная структура игры. Передерживание мяча каралось матерной руганью так же, как и принятие передачи без движения. Расхожая истина о том, что лицо команды определяет полузащита, начнет свое путешествие во времени, слетев с его уст.
«Если команда не имеет собственного, ярко выраженного тактического лица, она не может рассматриваться как ведущая. Если у команды есть игровая идея, то, готовясь к матчу, игроки, кроме всего прочего, хотят эту идею защитить»
Когда его футболисты втроем-вчетвером атаковали футболиста, владеющего мячом, а партнеры перекрывали возможное направление передачи, зрители охали от негодования, а журналисты презрительно замечали, что нам такой футбол не нужен; «пахари, а не ювелиры», «волчья стая» etc – значилось в числе уничижительных метафор. Так встречали величайшее футбольное изобретение – прессинг.
***
С 1965-го по 1968-й Киев непобедим – три чемпионства и два кубка. Меньше всех пропущенных мячей, обыгран «Селтик» – будущий обладатель Кубка европейских чемпионов. Сравнивая две чемпионские масловские команды – «Торпедо»–1960 и «Киев»–1965 – уже упомянутый Лев Филатов писал: «Торпедо» – воздушное, парусное, изящное, но в то же время и традиционное. «Динамо» Киев – это уже не парусник, а бронированный крейсер».
«Вам секрет? Пожалуйста! Он заключается в нашей повседневной кропотливой работе, работе трудной. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год. Как балерина у станка: раз-два, раз-два. А завтра снова то же самое. Только и успеваешь переодеваться…»
По словам футболистов, игравших под началом Маслова, его внешняя агрессивная отстраненность была обманчива. В кругу близких людей он преображался: из под бровей выглядывали добрые – с огоньком – глаза, а лицо расплывалось в лукавой улыбке. Олег Блохин, игравший у Маслова, будучи совсем молодым и только подающим надежды дублером, с особым настроением вспоминал традицию предматчевых чаепитий. Он держался с игроками как с равными, не дистанцируясь (подобно Лобановскому или Морозову). Блохин подчеркивает в своей автобиографии, что от, того как проходили сами чаепития, зависел исход матча и игра, которую демонстрировала команда.
С улыбкой стоит заметить, что масловский team-building не ограничивался и чаепитиями другого рода – круглые столы или «творческие вечера», как называл их балагур Виктор «Серебро» Серебряников, когда пили уже не чай, тоже случались. Тут у Маслова существовало два правила. Во-первых, только коньяк, а во-вторых, если усугубил, то будь готов потренироваться самостоятельно – избавиться от излишеств, как говорили киевские ветераны. «Мне зеленый прямоугольник расскажет, кто и где гулял», – грозился Маслов на разминке после выходного дня.
Уровень доверительности – почти семейный – проявлялся и на поле. Беспрецедентный случай, когда команда отказывалась от проводимой тренером замены прямо во время игры, произошел в тренерской практике Маслова дважды (!) и в двух разных чемпионских командах. И это совсем не говорило об ее строптивости и неуправляемости. Игроки посылали мессадж «Все под контролем. Сейчас дожмем», и Маслов принимал его как должное – без обид и ущемленной гордости. В обоих случаях команда побеждала. Пример отношения тренера и футболистов в минуты неурядиц Эдуард Стрельцов описывал примерно так: «Маслов невольно сердился на нас, мы в свою очередь обижались из-за того, что на нас сердится такой любимый нами человек».
***
Удивительно и в то же время показательно, что Маслову так ни разу не предложили роль тренера сборной. Роль, требующая известной доли дипломатичности и изворотливости, никак не вязалась с его медвежьей деликатностью. Кажется, он был органически несовместим с ситуацией, когда нужно было дать гарантии результата или уйти от ответа обтекаемой ничего не значащей фразой.
«Вы что, пустомелю из меня хотите сделать?! Вам известно, как наша команда будет выглядеть через два месяца? И как поведут себя противники, тоже знаете? Так вот, я, в отличие от вас, всего этого не знаю, и в словесные бирюльки играть не намерен. Поищите кого-нибудь другого – мастера болтать!»
История Маслова хрестоматийна еще и тем, что лишний раз подтверждает – тренерскую работу нельзя оценить объективно. В разговоре о футболе, по сути, не может быть объективности, и зачастую та или иная позиция аргументируется с точки зрения личного отношения. Когда в 1970-м году киевляне опустятся на седьмое место, Маслову припомнят все – от Лобановского до зонной защиты (известный – в том числе, промосковскими взглядами – журналист Галинский даже заметит, что после победы над «Селтиком» Маслов переменился, чуть ли не возомнил себя тренером, хотя раньше прислушивался и советовался с командой). Возможно, как это обычно бывает, доля истины есть в каждой версии случившегося. Как бы там ни было, в 1970-м году футболисты киевского «Динамо» впервые увидели слезы «Деда».
Виктор Серебряников: «Маслов был такой тренер, при котором футболисты распускались, как цветы...»
Он уйдет насовсем в 1977-м. Про новую волну тренеров Маслов скажет: «Они делают то же, что и я. Проверял, только их терминов я не знаю».
Маслов и Лобановский
Линейный вид
