*568. Эдуард Хиль

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/mrtrol...yj_geroj_15891
Mr. Trololo: «Музыка — мой главный герой»
Интервью с Эдуардом Хилем

Эдуард Хиль // Фото: Туули Хакулинен

Знаменитый советский артист Эдуард Хиль скончался 4 июня от остановки сердца. До 78 лет он не дожил 2-х месяцев. «Часкор» публикует эксклюзивное интервью, которое артист дал нашему корреспонденту два года назад, в тот момент, когда его песня «Я очень рад, ведь я, наконец, возвращаюсь домой» переживала второе рождение, вызвав настоящий трололо-бум во всём мире.

Эдуард Хиль человек совершенно земной. Он живёт в Санкт-Петербурге в Толстовском доме на набережной Фонтанки, играет с сыном в рок-группе «Препинаки», сдувает пыль с медалей заслуженного и народного и понемногу ищет концертного менеджера.

Врезающуюся в мозг мелодию песни «Я очень рад, ведь я, наконец, возвращаюсь домой», которую исполняет Эдуард Хиль, написал незадолго до своей смерти композитор Аркадий Ильич Островский. Его исполняли Валерий Ободзинский и Янош Коош, а Муслим Магомаев даже спел ее на «Голубом огоньке», однако в его версии не было того самого чарующего «тро-ло-ло-ло-ло», а звучало что-то более похожее на «тра-ля-ля-ля-ля».

Передать всю неисчерпаемую радость возвращения домой удалось только Эдуарду Хилю. Надо заметить, что ещё во времена первой волны популярности этой композиции в 1970-х зрители были в восторге от столь нетипичной для советской эстрады песни без слов.

Бессловесным хит стал по воле судьбы. В начальной версии песня имела слова и даже сюжетную линию. Она повествовала о смелом страннике, который скачет по прерии к своей девушке, а та где-то сидит за тысячу миль отсюда и вяжет для любимого чулок. Ясное дело, сюжет выглядел явно антисоветским, и текст был запрещён.

Популярность ролику принесло сетевое понятие «тролль» (человек, занимающийся осознанной провокацией окружающих и стремящийся вызвать у них бурную реакцию), которое якобы воспевает Эдуард Хиль. Ну и конечно, необыкновенная мимика и жестикуляция исполнителя.

Впервые ролик Mr. Trololo был выложен на YouTube в середине февраля. Меньше чем за месяц он собрал более двух миллионов просмотров (если суммировать все версии), десятки видеопародий, а сообщество в Facebook вступили больше 16 тысяч поклонников .

Европейские и американские поклонники написали петицию, под которой подписалась уже тысяча фанатов. Они просят Эдуарда Хиля срочно выезжать в мировое турне. Некоторые слушатели также были бы рады увидеть Mr. Trololo на «Евровидении».

Не дремлют и предприимчивые трендхантеры. Они уже выпустили сувенирку с Mr. Trololo и активно продают её через интернет-магазины или одноимённые сайты или же зарабатывают на баннерах:

trolololololololo.com
trolololololololololo.com
trololololololololololo.com
trolololololololololololo.com

О своей популярности сам Эдуард Хиль узнал только, когда ему позвонил журналист LifeNews.RU. Эдуард Анатольевич был приятно удивлён, но масштаб бедствия, то есть популярности. На вопросы «Частного корреспондента» в интервью о феномене Mr. Trololo Эдуард Хиль отвечал очень скромно и сдержанно.

— Эдуард Анатольевич, комфортно ли вам сейчас в условиях, когда пришла вторая популярность? Как вы её оцениваете?
— Не могу сказать, что плохо. Ничего так… Как её можно оценивать? На твёрдую четвёрочку по пятибалльной шкале.

— По силам ли сейчас вам новая волна славы?
— Я к ней отношусь очень спокойно. И всегда так относился. Правда. Всегда умел смотреть на себя со стороны. Сегодня ты популярен, завтра тебя забыли. Мне уже не 15 лет, чтобы хвататься за сердце от счастья.

— У сегодняшних музыкантов пути на эстраду не те, что были у музыкантов вашего времени. Интернет творит чудеса. Вашей песне он подарил вторую молодость. Есть ряд музыкантов, которые стали популярны благодаря всемирной Сети. Не слишком ли легко, как вы считаете?
— Я думаю, дело всего лишь в технологиях. Зрителя всё равно не обманешь и для того, чтобы получить признание, нужно вложить немало души и профессионализма. Артист должен быть честен перед публикой, а это очень много.

— Пётр Налич в этом году едет на «Евровидение» ― благодаря популярности в интернете. Вы знаете Петра?
— Да, я знаю об этом парне. Ну что же, можно только порадоваться. Когда я начинал, о таком быстром подъёме даже не мечтали. Поэтому Петру я желаю успеха и отличного репертуара, одно обеспечивает другое, это важно помнить артисту. Многие молодые артисты не разборчивы в репертуаре — очень напрасно.

Первая серия «заставляющего задуматься», как писали в комментариях, мультфильма от Mr. Freeman вышла 21 сентября. С тех пор её успели посмотреть только на YouTube больше 250 тыс. раз. Одновременно видео появилось в ЖЖ, «Лепрозории», «Вконтакте», на развлекательных сайтах.
Умница Mr. Freeman

Я в своё время сделал себе прекрасную программу, это был и Дунаевский, и Соловьёв-Седой, и Островский, и Андрей Петров, и большое количество профессиональных композиторов. И вот проходит время, много времени, и эти песни опять полюбили. Я горжусь, что песни этих авторов спустя время получили вторую молодость и даже международное признание. Это очень приятно.

— Вы уже получили предложения возобновить концертную деятельность?
— Сейчас подыскиваю хорошего менеджера. Думаю, будет не лишним ещё раз прокатиться с концертами.

— А если предложат поехать на «Евровидение»?
— Насчёт этого ничего не могу сказать. Но ещё некоторое количество гор свернуть бы смог. Думаю, вместе с сыном и внуком Эдуардом Вторым мы могли бы устроить хорошую программу.

— Молодые музыканты и вы: возможна ли тут конкуренция?
— Ну что вы, у них свой круг — у меня свой. Тут я скорее мог бы больше рассказать, чем навредить. Ведь условия, в которых развивались советские артисты и сегодняшние — это небо и земля. Для нас от концертного костюма до момента звукозаписи — всё могло вылиться в целую историю, каждый шаг был ростом. Теперь всё гораздо проще: ты пришёл в студию, заплатил деньги и записал песню. При этом можешь ничего такого в творческом смысле собой не представлять, а можешь, напротив, быть бриллиантом.

— Такая доступность популярности — это плохо или хорошо?
— Да в равной степени и хорошо, и плохо. Но я повторюсь: публика, которую можно обмануть, не стоит ничего. Поэтому по-прежнему побеждают таланты и талантливое исполнение прекрасных произведений.

— Это не странно, что люди, родившиеся гораздо позже того времени, когда рождались песни, исполненные вами, сейчас так искренне заинтересовались вашим творчеством?
— Я не удивлён, потому что это профессиональное произведение. Оно написано под сильным впечатлением от арии Фигаро. И оно очень похоже по настроению. Я ведь в своё время пел много классических вещей, и Аркадий Ильич Островский специально для меня написал вот это произведение.

— А можно немного об истории с цензурой, урезавшей эту песню в те далёкие времена?
— Джек едет на мустанге через прерию к своей Мэри. Она живёт в Кентукки, очень скучает и вяжет для него чулок. Советская цензура не могла пропустить такую песню. Мы попробовали ещё несколько вариантов, но все они были забракованы. Тогда решено было сделать песню без слов. Хотя и так всё было понятно: дорога, предчувствие встречи с любимой. Такие вещи всегда актуальны. Видите, сколько времени прошло, а люди её любят. Ещё я верю в то, что мысль и слово материальны. Казавшееся невозможным тогда, сегодня совершенно реально.

— А вам не кажется, что эстетика конца 70-х сегодня снова входит в моду? С чем это может быть связанно?
— Я думаю, что эта эстетика гораздо старше — древний Египет уже был насыщен этими красками и этой мелодикой, пусть и отдалённо. И он её принял от людей ещё более ранних, а ведь культура и эстетика передаются на уровне генетики. Человеческую мысль не остановить, но отталкивается она от прошлого, чтобы стремиться вперёд.

— Эдуард Анатольевич, что такое голос для певца?
— Для меня лично это инструмент, и его нужно беречь. Как скрипач бережёт скрипку, с той же нежностью нужно певцу относиться к своему инструменту. Если молодой вокалист не будет беречь голос — голос уйдёт от него.

— Возможна ли ситуация, при которой вы могли бы продать или отдать свой голос, за что?
— Я историям с нечистой силой не доверяю и стараюсь сторониться. Всё, что сотворено, сотворено богом. Соблазн подстерегает тебя везде, и это очень серьёзно. Данко вынул сердце из груди, чтобы дать людям огонь — и это серьёзная жертва. Жертва для вечности. В бытовом смысле нет ничего такого, ради чего стоило бы продаться.

— А русалочка отдала свой голос ради любви. Это равноценные жертвы?
— Герои у всех свои. Каждый человек — целый мир. Но жертва Данко глобальней, как ни крути.

— Кто ещё ваши герои?
— Это Шуберт, Моцарт, Бах, Чайковский, Глинка, Мусоргский. Эти люди давно уже умерли, но их музыка рождает любовь, она оправдывает жизнь, даёт силы. Мне она даёт невероятные эмоции, заряжает, подпитывает идеями. Когда бывает трудно, я ставлю любимую музыку и словно оттаиваю, ибо это самый лучший врач. Музыка, пожалуй, мой главный герой.

Беседовала Соня Янсон

[Эдуард Хиль]

[Эдуард Хиль]

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/4978/
Эдуард Анатольевич Хиль родился 4 сентября 1934 года в Смоленске. С раннего детства он слышал народные распевы и полюбил их на всю жизнь. С началом Великой отечественной войны Эдик вместе с другими детьми был эвакуирован и попал в детский дом под Уфой. Там он участвовал в художественной самодеятельности, выступал в госпитале перед ранеными. После освобождения Смоленска от немецкой оккупации вместе с родителями вернулся домой. В 1949 году Хиль уехал в Ленинград и поступил в полиграфический техникум, после окончания которого работал на фабрике офсетной печати. Еще в период учебы он стал заниматься в оперной студии Дворца культуры им. Кирова. В 1960 году Эдуард окончил Ленинградскую Государственную консерваторию имени Римского-Корсакова (класс пения Е.Ольховского и З.Лодий). Также он постигал актерское мастерство у режиссеров Э.Пасынкова и А.Киреева. Еще будучи студентом Хиль начал выступать в Оперной студии консерватории, со сцены которой исполнил многие ведущие оперные партии в «Свадьбе Фигаро», «Севильском цирюльнике», «Евгении Онегине», «Пиковой даме», «Черном домино» (за исполнение этой партии он стал лауреатом фестиваля «Белые ночи»). Параллельно Хиль был солистом «Ленконцерта» (с 1955 года), он выступал с народными песнями, старинными и классическими романсами. Тогда же состоялись и первые его концерты с классическим и камерным репертуаром из произведений Чайковского, Римского-Корсакова, Шостаковича, Верди, Бизе, Пуччини, Гуно, Шуберта, Бетховена, Мусоргского. Первое выступление артиста с эстрадным репертуаром состоялось в 1962 году в Москве и было весьма успешным – Хиль стал лауреатом Второго Всероссийского конкурса артистов эстрады. В последующие годы он активно выступал на эстраде, став одним из самых любимых и популярных исполнителей. Вскоре выходит и на международную эстрадную сцену, становится лауреатом многих международных музыкальных конкурсов. Творческая манера Хиля была легко узнаваема, помимо высочайшей культуры исполнения певец обладал безукоризненным вокалом, высоким артистизмом, обаянием и неизменно отличным звучанием лирического баритона. В 1970-80-е годы Хиль много и плодотворно работает: он активно гастролирует, побывав с концертными программами в более чем 80 странах мира, не забывая и про российскую глубинку; работает на Ленинградском телевидении – создает и ведет программу «У камина», в которой рассказывает об истории классического русского романса, приглашает лучших исполнителей и поет сам; преподает в Ленинградской государственной академии театрального искусства и в Ленинградской консерватории; участвует в жюри крупнейших песенных форумов. В период кризиса начала 1990-х, когда закрылся «Ленконцерт», Хиль много работал в провинции, а затем уехал за границу, где подрабатывал исполнением русских романсов в парижских кафе… Несколько лет назад Хиль испытал "второе рождение": ролик с его давней записью вокализа "Я счастлив петь возвращаясь домой" стал самым популярным видео в интернете, и Эдуард Хиль, которого все отныне знали как "Мистер Трололо", проснулся мега-звездой. Его полюбилои в десятках стран мира, его приглашали на концерты в лучшие клубы США и Европы. Увы, слава оказалась быстротечной. Эдуард Анатольевич Хиль скончался 4 июня 2012 года в НИИ им. Поленова в Санкт-Петербурге, был похоронен на Смоленском кладбище. person

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/eduard..._falshivo_9076
Мэтр эстрады вспоминает советскую эстраду и признаётся, что ему ничего не страшно

Эдуард Хиль // Итар-Тасс

Эдуард Хиль считает, что сегодня нет настоящей музыки: «Если бы она была, то не было бы таких певцов. Недаром сейчас говорят «текст песни», а не стихи. Назовите мне песню, которая звала бы куда-то. Нет таких песен…»

Мэтр советской эстрады не часто даёт интервью. Такой фундаментальной беседы с ним уже давно не было. О том, кто его ученики, и почему после консерватории он выбрал эстраду, что он думает о нынешней эстраде и как была устроена советская эстрада, то, как его «подсиживали», и то, как он относится к пародиям — Эдуард Хиль рассказал петербургскому корреспонденту «Частного корреспондента» Андрею Морозову.

— Про нынешнее время можно много говорить и плохого, и хорошего, но в нём есть то, чего не было в советские годы, – свобода. Вам не жаль, что лучшие годы вашей жизни пришлись на те, а не на эти времена?
— Я лично всегда был свободен. После того, что я видел в войну, мне ничего не было страшно. Я был для себя и редактором, и цензором, и, пройдя такую школу, как свою, могу сказать, что был более свободен, чем нынешнее поколение певцов. Как ни парадоксально это звучит.

Украина разделила первое место с Индонезией. Так экзотичеки завершился восьмой международный конкурс «Новая волна» в Юрмале: «Пафосные и у особо продвинутой публики вызывающие отторжение слова о том, что конкурс зажигает новые звёзды, и главное не победа, а участие, не так уж далеки от истины…»
Читать дальше

Сегодня нет настоящей музыки. Если бы она была, то не было бы таких певцов. Недаром сейчас говорят «текст песни», а не «стихи». Назовите мне песню, которая звала бы куда-то. Нет таких песен. В основном, нынешние песни — это тили-тили, трали-вали. Какая же тут может быть свобода? Те, кто это поёт, в плену своей неучёности, своего незнания.

Да, есть свобода передвижения. Я могу поехать куда угодно, и не надо никакого парткома. Но — другой не может. Поэтому, вся эта свобода — филькина грамота. Для кого она, эта свобода?

— И свободный человек пел на партийных концертах?
— Что такое артист? От артиста требовалось одно: «Прикинься!». Самое главное было одно — прикидываться.

— И вы прикидывались?
— А как же! Артист должен уметь всё, он должен всё пройти. Я даже не знаю, хорошо это или плохо.

Вот раньше у нас все были едины, а потом появилось столько партий, и я не понял, как это могло случиться. Кто-то был таким ярым коммунистом, а сейчас, смотришь — он совсем в другой партии.

— Тоже прикидывались.
— Вот я вам и говорю: они прикидывались. А завтра будет другой строй или другая партия придёт к власти, и они снова будут прикидываться. Это вот такой сорт людей есть. Но есть артисты, которые не хотят жить по таким законам.

— Получается, раньше вы жили по таким законам, а теперь не хотите?
— Я вообще рассуждаю, что есть такие люди, которые не хотят так жить, но не знают, как жить.

— И часто вас мучили такие противоречия: где-то прикидывались, а дома были настоящим?
— Всё время были противоречия. Нам говорили, что народ и партия едины, а мы видели совсем другое.

У нас в консерватории по политическим дисциплинам была некая Мария Ивановна. Как-то она сказала про единство партии и народа, а Лёша Догмаш, окончивший семинарию, спросил: «Как же так? А прихвостень Берия?» Мария Ивановна не растерялась: «Зато у нас нищих нет». Лёша тоже не растерялся: «Только что ехал на трамвае и видел много нищих без рук, без ног». Время было послевоенное, и в Ленинграде было очень много нищих участников войны.

Вот видите, противоречия были всегда. Но что должен был делать человек? Идти на площадь и протестовать? Так ведь могли в Сибирь сослать или расстрелять.

— И что вы делали?
— Я думал, что социалистический строй просуществует ещё лет сто пятьдесят. А получилось так, что вышел человек на танк, как Ленин на броневик в семнадцатом. Я думал, что его убьют, но не нашлось ни одного человека посмевшего это сделать. Никто не тронул Ельцина тогда, в августе 91-го, никто не мог его сломать.. .

А ведь там была армия! Все коммунисты напускали в штаны. Ни один коммунист не вышел и не отдал свою жизнь за то, чтобы свергнуть Ельцина. Когда сегодня мне говорят, что у компартии есть будущее, я отвечаю: у неё нет будущего. Она больше никогда не поднимется. Там нет настоящих людей.

— Вы были членом партии?
- А как же!

— И на партсобраниях выступали?
— Нет. Вообще членом партии стал только когда мне решили присвоить звание «Народного артиста России». Я был в то время за рубежом, и в Ленконцерт пришла бумага, чтобы мне как члену партии дали звание. Но так как я был в Германии, то заявление о приёме в партию написали за меня, и в партию приняли меня без меня.

— И такое было?
— Я вам больше скажу. В грузинском городе Ачимчире секретарем горкома был не член партии.

Когда я вернулся из ГДР, мне вручили партбилет: «Теперь вы — кандидат в члены КПСС». Противоречия были во всём. Вспомните «Тихий Дон», что творилось с Григорием: «Нет, пойду я к белым… Или к красным?»

Наш народ очень разобщён. Нет никакой идеи сегодня. Наше поколение привыкло к тому, что должна быть чёткая идеология. Сегодня её нет.

— Но она ведь была в советское время хоть и чёткая, но фальшивая.
— Это вопрос спорный. Я раньше говорил, что социализм просуществует чуть больше ста лет. Вдруг случилось, что его не стало. Значит, историей на его существование было отпущено 70 лет, он был всего-то на какой-то промежуток времени.

— Вы сегодня смотрите музыкальные передачи по телевидению?
— Смотрю, мне надо смотреть, чтобы быть в курсе событий. Иногда вижу интересных исполнителей, но, в основном, всё фальшивое. Понимаете, любой западный артист, приезжающий к нам на гастроли, везёт с собой или ансамбль, или оркестр, и поёт только «живьем». Наши привыкли петь под фонограмму.

— Пение под фонограмму было и в ваше время.
— Было. На телевидении и в кино все пели под фонограмму. А потом кто-то придумал: «Почему бы не попробовать петь под фонограмму и на концертах?». И попробовали. Оказалось, что пипл хавает. Когда сейчас пытаешься объяснить молодым, что вот такой-то певец поёт под фонограмму, они говорят: «А нам наплевать. Лишь бы песня была хорошая».

— Вам повезло с педагогами?
— Очень. Когда я пришёл в консерваторию, пел басовые партии, а меня приняли как баритона. Я запротестовал: «Не хочу петь баритоном!». Мой педагог Ольховский рассмеялся: «Ты чего? Баритон — это лучшие партии. Это и Онегин, и Ленский, и Томский. А ты не хочешь».

Говорит постановщик «Дориана Грея», сенсации чеховского фестиваля: «Интервью английского хореографа Мэтью Боурна, который не первый раз становился гостем Чеховского фестиваля. Однако нынешнего его приезда ждали с особенным нетерпением, как чуть ли не главную звезду этого года. Почему?»
Читать дальше

Всё, чему я учился, пригодилось мне потом. В начале своей карьеры я пел в концертах классическую музыку — романсы Чайковского, Даргомыжского, Глинки, Шуберта, Бетховена, Моцарта.

Потом постепенно перешел к песням, но их было мало, репертуара не было. Это потом композиторы стали специально для меня писать песни. Когда я получил премию на конкурсе артистов эстрады^ мне сказали: «Теперь ты должен петь песни».

— Простите, как же после консерватории, после серьёзного репертуара, вы пошли на эстраду, которая считалась лёгким жанром?
— Это дураки считают, что эстрада — лёгкий жанр. Многие и сегодня думают, что шоу-бизнес — это легко. Всё это очень трудно.

Я несколько раз принимал участие в нынешних концертах и видел, как артисты подсиживают друг друга. Вы даже не представляете на какие ухищрения они идут, чтобы завалить того или другого певца. И не только артисты, но и продюсеры.

Взять, к примеру, пародии. На первый взгляд, всё хорошо, весело, смешно. Один, может быть, и выдержит, а у другого артиста сердце может схватить.

— Вы сделали выбор в пользу эстрады только потому, что вам подсказали?
— Дело не в том, что мне сказали умные люди. Дело в том, получается или нет. Я знаю великолепных певцов с большими голосами, но когда они начинают петь песни, то получается, как в опере. Петь на эстраде надо уметь. Не каждый, кто поёт в опере, сможет петь песни.

— Но ведь Басков пел Ленского в Большом.
— Пел. Он очень хороший эстрадный певец. У него хороший голос.

— Вы считаете, Басков — хороший певец?
— Да. У него хорошее образование, он владеет голосом. Ему очень трудно петь в мире безголосицы. Он — король на эстраде. Вместе со мной начинали петь на эстраде Кобзон, Богатиков, Гуляев — выдающиеся были голоса. Все были индивидуальности и могли петь без микрофона. Сейчас без микрофона может спеть только Басков. Я считаю, что ему очень трудно, ему постоянно вставляют палки в колёса, но он молодец, держится.

— Вас тоже подсиживали?
— Да, но не такими методами. Например, когда я в первый раз приехал в Москву с концертом, мои «друзья» выпустили на сцену кошку. Я не знал, что мне делать, замечать её или нет. И я просто наклонился к ней, и стал гладить, продолжая петь: «Вода, вода… Кругом вода».

— Это больше похоже на шутку.
— Кроме шуток, ещё соседи писали доносы, когда мы жили в коммуналке: «Его голос звучит каждый день по радио, а он приходит домой и ругается матом при маленьких». Правда, потом, когда их вызвали для разбирательства, они отказались от своих слов.

Бывали и другие случаи. Чтобы записать песню, надо не один пуд соли съесть. Не каждая песня удается с первого захода — и в концертах её поешь, и записываешь по несколько раз, пробуешь делать разные оркестровки. После записи песни её мог услышать другой певец, и она ему могла так понравиться, что он решал петь её сам. Он мог попросить редактора уничтожить мою запись. За деньги, конечно. И редактор плеснет на плёнку кислотой, вот тебе и брак.

— У вас были такие случаи?
— Сплошь и рядом.

— И вы знаете тех, кто воровал ваши песни?
— Он до сих пор поет. В его репертуаре есть и мои песни, и песни Магомаева, Богатикова. Но имени вам называть не буду.

— Вы простили?
— А что делать? Не стрелять же!

— В чём, по-вашему, принципиальное отличие нынешней эстрады от эстрады вашего времени?
— Если судить профессионально, то раньше солистов можно было по пальцам пересчитать. В репертуаре певцов моего времени были песни Андрея Петрова, Пахмутовой, Фрадкина, Соловьёва-Седого, Дунаевского. Мы все учились в консерватории, знаем, что такое сольфеджио, гармония, нас учили этому. Сейчас на эстраду может выйти человек без всякого образования. У него может быть приятная внешность и всего одна песня.

У нас до сих пор жив Исаак Шварц. Мне кажется большим упущением со стороны наших властей, которые руководят отделами культуры, что они не прислушиваются к таким людям. Мне кажется, что такие люди могут многое рассказать, показать. Это вам не мальчики, которые сами написали музыку, слова, сами аранжировали, и если бы не богатый дядя, то сам бы и слушали то, что они написали. А чего врать-то? Так оно и есть. Если телевидение завтра перестанет показывать этих мальчиков, то послезавтра их все забудут. Телевидение для них — кормушка.

— В восьмидесятые в Ленинграде появился рок-клуб, музыка Цоя и Гребенщикова была очень популярна среди молодежи. Вы знали что-нибудь об этом?
— Знал, и очень хорошо, что они появились. Я всегда говорю, что должен быть и рок, и джаз, не только попса. Сейчас везде только одна попса.

Как же я мог не знать о них, когда живу рядом с тем местом, где был рок-клуб — там, где сейчас на Рубинштейна театр «Зазеркалье», раньше они собирались.

— Вы ходили на их концерты?
— Зачем мне ходить, если было достаточно открыть окно. Я с ними и лично общался.

— И понимали их музыку?
— А что тут может быть непонятного? В Гребенщикове и Цое всё понятно. Музыка не может быть только одного направления. Поэтому я против попсы.

— Многим запомнилось ваше участие в шоу Курёхина. Зачем вам это было нужно?
— Я всегда участвовал во всех капустниках в консерватории…

— Но ведь вас там выносили на сцену, завёрнутого во что-то…
— Этого совершенно никто не ожидал. Курёхин был очень интересный человек. Как-то он пришел ко мне и я дал ему послушать музыку Гаврилина. Он был поражён: неужели есть человек, который может писать такую музыку? А сейчас спросите у музыкантов, кто такой Гаврилин? Никто не знает. Вот в чём ужас. Всё затмила попса. А ведь народ у нас талантливый…

— Вы стали популярны, когда вам не было и тридцати.
— Мне было 27, когда я получил премию на конкурсе артистов эстрады, хотя готовился совсем к другому конкурсу — имени Мусоргского. Я ведь тогда мало песен пел.

Это потом Свиридов, Пахмутова, Островский стали давать мне исполнять свои произведения. Островский вообще написал для меня огромное количество песен — и «Моряк вразвалочку», и «Лунный камень», и «Вода-вода».

— И как пережили свалившуюся на вас славу?
— Не могу сказать, что мне было неприятно, когда меня узнавали и дарили цветы. Но я понимал, что главное не это. Я понимал, что надо работать, искать что-то новое.

Популярность — не главное для артиста, она очень быстро проходит, невозможно постоянно держаться на одном достигнутом уровне, тебя могут обойти справа и слева.

Каждый год появляются новые исполнители, новые направления в музыке, мода на то или на другое. Вот только на классику моды нет — есть товар лицом. А на эстраде — мода.

— Как в советское время певцы получали песни от композиторов — в зависимости от хороших отношений, или они специально писали для своих певцов?
— Они писали песни, представляя того или иного певца. Но не только писали, но и советовались. Я был удивлен, когда композиторы, люди старше меня на тридцать лет, советовались со мной, как лучше сделать припев, например. Правда, они знали, что у меня за плечами ленинградская консерватория.

— Вы сказали «ленинградская консерватория», но говорите — «Петербург». Быстро привыкли к этой раздвоенности?
— Мы не привыкали, мы всегда называли Ленинград Питером. Я ещё застал старую интеллигенцию, настоящих петербуржцев. Мой дядя знал многих из них.

Многие из них, на первый взгляд, казались людьми не от мира сего. Вспомните историю с учёным из Питера, которому американцы дали премию в миллион долларов, а он отказался. Тогда по телевидению многие говорили: «Я его не понимаю!». Они не понимают! А для него не деньги счастье, он живёт в другом измерении.

Если что мне не даёт сойти сегодня с ума, так это старые песни и консерваторская закалка. Мне уже вот (приставляет руку к горлу. — А.М.) где вся эта попса! Мне приятно открывать ноты романсов Шуберта или Бетховена…

Я никого не хочу обижать, но то что сегодня звучит с эстрады — это не музыка. Это не воспитывающая музыка. Она не даёт человеку положительного импульса. Нынешние певцы не поют, а кричат. А ведь музыка должна быть и успокаивающей, и философской, и нежной, и любовной. Всё это можно найти только в классике. Она помогает мне сегодня выживать.

— Удивился, что среди ваших учеников такие разные исполнители, как Олег Погудин и Евгений Дятлов.
— Да, они мои ученики. Я преподавал им в театральном. Дятлов хотел стать рок-музыкантом, как и Погудин. Когда не стало СССР, они собрались поехать в Америку, и Дятлову я предложил петь романсы Гаврилина и Мусоргского, а Погудину — русские романсы, он в этом очень силён. Дятлов фантастически пел романсы Гаврилина.

— Вам, наверное, много раз предлагали перебраться в Москву из Ленинграда?
— Несколько раз предлагали, у меня там много родственников живет, но я понял, что там лучше бывать гостем. Московские зрители помнят и любят меня, мои песни.

В Москве люди более открытые, чем в Петербурге. В Петербурге мало русского населения, здесь есть потомки голландцев, шведов, финнов, немцев, французов.

Они обрусели, но внутреннее состояние не позволяет им быть такими открытыми, как москвичи, они всё равно скрытные. Знаете, возможно, благодаря этому ленинградцы так стойко перенесли блокаду.

Петербург — не русский город, я много спорил на эту тему с нашими архитекторами и художниками. Он и построен иностранцами. Это город Росси, Растрелли, Монферана, Фальконе.

Беседовал Андрей Морозов

[Анастасия Рогова]

http://www.pravda.ru/culture/music/2...etrohit2010-0/
29 окт 2010 в 00:10

Культура » Музыка

Хорошие песни, как и вообще все хорошее, не устаревают, это известно всем. И иной раз давным-давно позабытая мелодия получает вторую жизнь, занимая лидирующие позиции в чартах, оттесняя даже новейшие суперхиты. Так, в Лондоне хотят ввести в рождественский чарт песню 1962 года, которая вновь стала известна широкой публике в 2008 году.

Песня "Surfin' Bird" ("Птичка на проводе"), была записана группой The Trashmen. В свое время эта композиция не обрела высокой популярности и постепенно отошла в разряд ретро. Про нее вспоминали довольно редко. Пока в 2008 году не вышла серия популярного мультсериала "Гриффины", где главного героя неотступно преследовала мелодия "Surfin' Bird". Главный герой так проникся песенкой про птичку, что его родные стали опасаться за его рассудок.

После этого забытая композиция 1962 года обрела мгновенную популярность, которая дошла до своего логического завершения. Это далеко не единственный пример, когда современные масс-медиа дают песням "вторую молодость". Самый свежий подобный пример — мировой триумф российского эстрадного певца Эдуарда Хиля. Когда его шлягер без слов "Я очень рад, ведь я наконец возвращаюсь домой" появился на одном из музыкальных ресурсов, то спустя непродолжительное время завоевал сердца миллионов.

Американцам же так понравилась песня Хиля, что они умоляли его устроить турне в США. Хиль отказался, ведь со времени создания песни прошло более сорока лет! И музыкант, который пребывает уже в почтенном возрасте, просто не смог пойти навстречу своим многочисленным поклонникам.

Интернет-пользователи дали Хилю прозвище "мистер Трололо". В интернет-магазинах появились сувениры и плакаты с изображением главного певца советской эстрады. Российские блоггеры тут же сориентировались и стали агитировать за то, чтобы отправить Хиля на конкурс "Евровидение". И, кстати, в том, что он его бы выиграл, нет сомнений ни у кого. Сам же Хиль отнесся к взрыву славы спокойно. Его вся эта шумиха, скорее, позабавила. Поэтому "мистер Трололо" остался дома, а о новостях из сети ему докладывает внук Эудард.

Известна также не менее интересная судьба песни "Очарование" (Марчетии) из фильма "Любовь после полудня" с Одри Хепберн в главной роли. Хепберн играла юную виолончелистку, и именно она настояла на том, чтобы этот "цыганский вальс" был использован в качестве музыкального сопровождения. Неподражаемая Одри оказалась права на все сто — фильм вошел в анналы кинематографа, и песня также получила признание.

А ведь "Очарование" было написано в 1932 году и оставалось фактически неизвестным широкой публике, пока не прозвучало в фильме, который вышел в 1957 году. Так романтическая комедия режиссера Билли Уайлдера, с Одри Хепберн и Гари Купером в главных ролях, прославила и авторов песни.

Но иногда чарты и хит-парады возглавляют и песни, пережившие не только второе, но и третье рождение. "Песенка студента", которую спел на одном из новогодних вечеров Макс Леонидов, отлично прижилась на радио. И ставят ее именно в исполнении этого популярного певца. "Песенка студента" — перевод Льва Гинзбурга старинной запевки вагантов, школяров из средневековых университетов, которые были известны не только творческими талантами, но и буйным поведением.

Перевод Гинзбурга оказался столь удачен, что песня, впервые прозвучавшая в 1975 году в исполнении Игоря Иванова, стала хитом. Задорные слова, положенные на музыку композитора Тухманова, стали гимном всех советских студентов. Потом, когда песня позабылась, Максим Леонидов снова ввел ее в лидеры чартов.

Не менее любима еще одна песня, получившая второе рождение. "Город золотой" — проникновенная баллада, исполненная Борисом Гребенщиковым, которую многие знают наизусть и которая до сих пор звучит на волнах различных отечественных радиостанций. На самом деле и она не что иное, как возвращение хорошо забытого старого. Впервые мелодия этой песни, еще без слов, прозвучала в 1972 году, на пластинке "Лютневая музыка XVI-XVII веков" фирмы "Мелодия".

Автором песни был советский гитарист Владимир Вавилов. В том же году поэт Анри Волохонский сочинил те самые волшебные слова, которые многие до сих пор считают переложением древней немецкой баллады. А исполнил ее впервые певец Алексей Хвостенко. Потом ее пели еще многие советские исполнители. Но сегодня это произведение известно как "Город..." и прочно связано с творчеством Бориса Гребенщикова.

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/chronograph/4978/
Эдуард Анатольевич Хиль родился 4 сентября 1934 года в Смоленске. С раннего детства он слышал народные распевы и полюбил их на всю жизнь. С началом Великой отечественной войны Эдик вместе с другими детьми был эвакуирован и попал в детский дом под Уфой. Там он участвовал в художественной самодеятельности, выступал в госпитале перед ранеными. После освобождения Смоленска от немецкой оккупации вместе с родителями вернулся домой. В 1949 году Хиль уехал в Ленинград и поступил в полиграфический техникум, после окончания которого работал на фабрике офсетной печати. Еще в период учебы он стал заниматься в оперной студии Дворца культуры им. Кирова. В 1960 году Эдуард окончил Ленинградскую Государственную консерваторию имени Римского-Корсакова (класс пения Е.Ольховского и З.Лодий). Также он постигал актерское мастерство у режиссеров Э.Пасынкова и А.Киреева. Еще будучи студентом Хиль начал выступать в Оперной студии консерватории, со сцены которой исполнил многие ведущие оперные партии в «Свадьбе Фигаро», «Севильском цирюльнике», «Евгении Онегине», «Пиковой даме», «Черном домино» (за исполнение этой партии он стал лауреатом фестиваля «Белые ночи»). Параллельно Хиль был солистом «Ленконцерта» (с 1955 года), он выступал с народными песнями, старинными и классическими романсами. Тогда же состоялись и первые его концерты с классическим и камерным репертуаром из произведений Чайковского, Римского-Корсакова, Шостаковича, Верди, Бизе, Пуччини, Гуно, Шуберта, Бетховена, Мусоргского. Первое выступление артиста с эстрадным репертуаром состоялось в 1962 году в Москве и было весьма успешным – Хиль стал лауреатом Второго Всероссийского конкурса артистов эстрады. В последующие годы он активно выступал на эстраде, став одним из самых любимых и популярных исполнителей. Вскоре выходит и на международную эстрадную сцену, становится лауреатом многих международных музыкальных конкурсов. Творческая манера Хиля была легко узнаваема, помимо высочайшей культуры исполнения певец обладал безукоризненным вокалом, высоким артистизмом, обаянием и неизменно отличным звучанием лирического баритона. В 1970-80-е годы Хиль много и плодотворно работает: он активно гастролирует, побывав с концертными программами в более чем 80 странах мира, не забывая и про российскую глубинку; работает на Ленинградском телевидении – создает и ведет программу «У камина», в которой рассказывает об истории классического русского романса, приглашает лучших исполнителей и поет сам; преподает в Ленинградской государственной академии театрального искусства и в Ленинградской консерватории; участвует в жюри крупнейших песенных форумов. В период кризиса начала 1990-х, когда закрылся «Ленконцерт», Хиль много работал в провинции, а затем уехал за границу, где подрабатывал исполнением русских романсов в парижских кафе… Несколько лет назад Хиль испытал "второе рождение": ролик с его давней записью вокализа "Я счастлив петь возвращаясь домой" стал самым популярным видео в интернете, и Эдуард Хиль, которого все отныне знали как "Мистер Трололо", проснулся мега-звездой. Его полюбилои в десятках стран мира, его приглашали на концерты в лучшие клубы США и Европы. Увы, слава оказалась быстротечной. Эдуард Анатольевич Хиль скончался 4 июня 2012 года в НИИ им. Поленова в Санкт-Петербурге, был похоронен на Смоленском кладбище. person

[Дмитрий Гусев]

https://dmgusev.livejournal.com/1622282.html
2017-08-03 17:06:00

Народный артист РСФСР Эдуард Хиль запомнился большинству советских людей, прежде всего, как первый исполнитель таких популярных песен, как «Лесорубы», «Лунный камень», «Песня о друге», «Голубые города», «А люди уходят в море». Иногда знаменитый певец упоминал, что в роду у него были испанцы. И правда, откуда взялась такая фамилия – Хиль?

Военное детство

По документам Эдуард Анатольевич Хиль родился в Смоленске 4 сентября 1934 года. По словам же самого Хиля, он родился в 1933 году, но во время эвакуации документы были утеряны, и год рождения поставили неправильно. По одной из версий, фамилия Хиль имеет древнерусские корни. Но куда правдоподобнее выглядит другая гипотеза: «хиль» - это искаженное белорусское «гиль» (снегирь). Такая фамилия действительно встречается в Белоруссии, а Смоленск стоял на самой границе с Белорусской ССР. Также Гиль – это мужское имя на иврите.

Отец мальчика Анатолий Васильевич Хиль работал механиком. Дед по отцовской линии возглавлял церковный хор, был репрессирован. Бабушка была домохозяйкой. Мать Эдика Елена Павловна Калугина трудилась бухгалтером. К началу войны родители Эдуарда состояли в разводе. Он жил в Смоленске вместе с матерью и отчимом. Детский сад, куда ходил мальчик, удалось эвакуировать буквально за полчаса до того, как в город вошли немцы. Так Эдик попал в детский дом, расположенный в поселке Раевский под Уфой. Жизнь в детдоме была нелегкой. Несколько раз Эдик с друзьями пытались бежать на фронт, но их ловили и возвращали назад. Немало несправедливости вытерпел мальчик из-за своей фамилии, причем не только от других ребят, но и от педагогов - многим она казалась похожей на немецкую.

Мать отыскала Эдика лишь в 1943 году. Мальчик страдал сильной дистрофией, не мог даже самостоятельно ходить. Увидев конфеты, которые привезла мама, спросил: «А хлеб у тебя есть?» Ей пришлось 25 километров нести сына на руках до ближайшей железнодорожной станции. Они вернулись в Смоленск, но и там их настиг голод: люди ели лебеду, ботву от свеклы и моркови, по слухам, доходило даже до людоедства. Чтобы не так сильно хотелось есть, Эдик начал курить. Но впоследствии пришлось бросить, так как это влияло на голос.

Музыка и космополитизм
Потом были учеба в Ленинградском полиграфическом техникуме, занятия в оперной студии Дворца культуры имени Кирова и, наконец, Ленинградская консерватория, окончив которую в 1960 году, Хиль стал солистом Ленконцерта. Пришли оглушительный успех и награды.

В 70-е в СССР начались гонения на эстрадных певцов. Их часто обвиняли в безыдейности и космополитизме, в том, что они перенимают западные манеры и стиль одежды. Хуже всего приходилось артистам еврейского происхождения: их нередко отстраняли от эфиров, не выпускали на гастроли, не издавали пластинки с песнями. В те годы многие известные певцы покинули Советский Союз. Как-то накануне новогодних праздников тогдашний руководитель Центрального телевидения Сергей Лапин заявил, что будущий год стоит начать без Ларисы Мондрус, Вадима Мулермана и Эдуарда Хиля. Но один из редакторов сказал ему, что Хиль вовсе не еврей.

«Испанец» в Париже
Сам же Хиль всячески поддерживал «испанскую» версию своего происхождения. Он ссылался на некоего историка, который уверял его, что фамилия Хиль – испанская. Но как его предки из Испании могли попасть в Россию? Как выяснил Эдуард Анатольевич, в армии Наполеона служили не только французы, но и испанцы. Возможно, в 1812 году кто-то из них остался в плену под Березиной, откуда вела свой род семья отца. К сожалению, при советской власти многие превратились в «Иванов, не помнящих родства».

Но, по-видимому, «сомнительная» фамилия не только мешала, а еще и помогала карьере. В конце 80-х для советской эстрады настали нелегкие времена, концертные организации и филармонии стали закрываться. Петь дешевую попсу Хиль не мог. Тогда он на время уехал во Францию, где исполнял романсы в парижском кафе «Распутин». Его хитом были «Подмосковные вечера». Как-то послушать русского певца пришел сам французский президент Франсуа Миттеран.

Эдуард Хиль пел вплоть до своей болезни в апреле 2012 года, от которой он так и не смог оправиться. Его похоронили на Смоленском кладбище в Санкт-Петербурге. И вряд ли многочисленным поклонникам знаменитого певца есть дело до того, кем он был – русским, белорусом, евреем или испанцем.

[Александр Мельман]

https://www.mk.ru/culture/music/inte...ostaetsya.html
Дедушка российской эстрады: “Петь в костюме зайчика? Если это закрытое мероприятие, я подумаю…”

02.09.2009 в 18:09

“Потолок ледяной”, “Не плачь, девчонка”, “Как хорошо быть генералом” — это все Хиль. Сейчас его уже почему-то называют дедушкой российской эстрады. Ничего себе дедушка! Все так же весел и бодр, как 30 лет назад, 40, 50… Мало кто знает, что этот жизнелюб в детстве голодал, видел войну, смерть. Но остался оптимистом. Завтра молодому человеку Эдуарду Хилю исполнится 75. Вы не верите? Никто не верит.

“Лягушками питались, змеями, ракушками”

— Эдуард Анатольевич, неужели вам 75? Недавно по телевизору видел, как вы скакали по сцене. Станиславский о вашем возрасте сказал бы: “Не верю!”

— По этому поводу я шучу вот как: мне 75 не дашь, но 74 с половиной вполне возможно.

— Наверно, вы зарядкой занимаетесь, бегаете по утрам, холодной водой обливаетесь, как Эльдар Рязанов?

— Упаси боже. Ну что вы, это страшно. У меня тоже друзья есть, они не одно ведро на себя выливают, а два целых. Это система Порфирия Иванова. Я попробовал один раз, чуть воспаление легких не получил. К тому же мне сказали, что сначала нужно под ледяным душем стоять, потом под горячим и опять под ледяным. Но это не всем подходит. Я больше люблю плавный, постепенный переход от плохого к хорошему, и наоборот.

— Ну тогда, значит, у вас гены такие. Или военная закалка, вы ведь ребенком все повидали.

— Может быть, детский дом сыграл какую-то роль. Голодный ты, не голодный, холодный, угрюмый, испортили тебе настроение, но люди-то не виноваты. Когда приходишь на концерт, болит у тебя что-нибудь или дома с близкими поругался — тебе же надо все равно людей удивлять. Поэтому я всегда стараюсь выбрать песни бодрые, жизнерадостные, веселые, шуточные. Негатива-то в быту и в жизни и так много. А человек должен от этого уходить подальше. Это мое кредо.

— Вы пришли к этому потому, что у вас было такое детство трагическое?

— Когда во время войны нас вывозили, присоединили состав к поезду, который вез раненых. Наш детский сад везли в Пензу две недели. Какие-то женщины по дороге нас кормили, кто хлеб приносил к вагонам, кто картошку. А сколько раненых было… Обстрелы, налеты самолетов немецких. В детстве-то я был маменькин сынок, а когда началась война, сам стал за себя отвечать. И не только я, все дети. Мы были без родителей, предоставлены сами себе. Приехали, лягушками питались, змеями, ракушками, картошку мерзлую выкапывали, где что придется, надо же было как-то выживать. Поэтому сейчас, когда люди говорят, как им трудно жить, я удивляюсь. Они говорят это и тут же идут в бар, на последние деньги пивком балуются. Мы в то время разве могли думать о лимонаде, кока-коле, пиве? Хлеб снился по ночам и булочки французские.

— Вы ведь еще ребенком в госпитале перед ранеными выступали?

— Первая песня, которую мы, детдомовцы, пели — “Вставай, страна огромная”. И тогда один раненый командир поднялся: “Нет, такой народ никогда не победить”. Я это как сейчас помню. Мы ухаживали за ранеными, они лежали на улице, умирали тут же, кому-то делали перевязки, ампутировали руки, ноги. Мы все это видели.

“Стою, пою, вдруг кран стал меня поднимать”

— А вы помните, когда впервые выступили в эстрадном концерте?

— Я учился в полиграфическом техникуме в Ленинграде и пел в самодеятельности песню Бориса Мокроусова “Заветный камень”. Получил второй приз: мне подарили пачку печенья к чаю. Время-то было не очень жирное, впроголодь жили. Это был 49-й год.

— А когда вас стали называть звездой эстрады? Или в то время такого понятия не было?

— Нет, звезд тогда не было. Когда я приезжал в Москву, то меня объявляли так: наш гость, известный исполнитель советских песен из Ленинграда Эдуард Хиль.

— Но в Ленинграде в 70-м хотя бы по мужской линии у вас же не было конкурентов?

— Так есть же замечательный певец Сергей Захаров, он и до сих пор поет. Я его очень люблю. Просто он по телевидению не мелькает.

— Многие помнят, как он блестяще начинал, но потом произошла та самая драка в ресторане, из-за которой Захаров оказался в тюрьме.

— Большое начальство сказало: накажите его по полной программе. Этот официант первым его оскорбил, а Сережа Захаров был с девушкой и ответил ему как гусар. Разве мог он промолчать? Правильно, что он ему врезал как следует. Нельзя же терпеть оскорблений, уж лучше тумаки получить.

— У вас подобных случаев не было?

— Выступали мы в Москве с ансамблем на концерте “Белые ночи” на ВДНХ. И вот я пою на открытой площадке “Вода, вода, кругом вода…”, а девчонки столичные, “сыры” знаменитые, выпустили кота, думали, что он начнет бегать по сцене и помешает мне. Кот вышел на середину сцены и сел, меня заслушался. Ну и что мне оставалось? Я тогда подумал: петь или уйти? Присел к этому коту и допел до конца. А после концерта “сырихи” мне сказали: вы выдержали экзамен, теперь мы ваши.

— Согласитесь, Эдуард Анатольевич, все-таки номером один среди вас всех был Муслим Магомаев. Такой славы, как у него, ни у кого же не было.

— Нет, все-таки Юрий Гуляев был первым. У него голос настоящий был, оперный. А когда он “Вдоль по Питерской” исполнял — это просто потрясающе. Но Гуляев очень рано ушел из жизни, и его как-то стали забывать. Я его всегда вспоминаю.

— По ТВ показывали, как поклонники поднимали машину с Магомаевым. У вас разве было что-то похожее?

— Такого не было, конечно. Но как-то я выступал на заводе в городе Воронеже. Стою в чаше крана, пою, вдруг кран меня стал поднимать, поднял метров на пятнадцать. А внизу вместо сцены грузовик здоровый — и там мой ансамбль сидит. Они наверх смотрят, а я вниз. Мне даже страшно стало. Но обошлось.

“Юрий Гагарин потом за меня просил”

— Среди самых популярных эстрадных певцов 70-х сейчас солируют только Иосиф Кобзон да Лещенко. Ободзинский умер, Мулерман уехал…

— Но из Америки Мулерман вернулся, правда, в Харьков, а не в Москву. Если людей не приглашать, их и не будет. Ни Сенчиной нет на телевидении, ни Захарова, ни Марины Капуро… А по ящику одни и те же, композиторов только двое — Крутой или Николаев. А Дунаевского, Соловьева-Седого, Андрея Петрова будто бы уже и нет. Хоть бы взяли для приличия Дунаевского молодого, Максима. А наш Игорь Корнелюк? Прекраснейший композитор, какую музыку он для фильмов пишет! Его концерты у нас на ура идут. Но по телевизору его нет. Малежик не выступает, а у него отличные песни. Антонов не выступает, Лоза…

— Но вы же знаете, что существуют музыкальные, а на самом деле чуть ли не мафиозные кланы…

— Мне как-то позвонили с одного канала: “Вы должны к нам приехать, певец Витас будет петь вашу песню “Потолок ледяной”. А вы будете при этом присутствовать”. Я говорю: “Знаете что? Давайте лучше сделаем так: я приеду и буду петь эту песню, потому что я ее первый исполнитель, а Витас пусть поприсутствует”. Сейчас мои песни многие поют. Вот недавно Сюткина услышал — “Вода, вода, кругом вода” или “Моряк вразвалочку сошел на берег”. Но это же самое настоящее разгильдяйство. Вот почему рвутся плотины, сталкиваются самолеты? Все от этого. Никто ни за что не отвечает.

— У вас песня есть хорошая: “…Вот провожают пароходы совсем не так, как поезда”. Но помните, как на одном из своих концертов Высоцкий над ней иронизировал?

— Так иронизировать можно над любой песней. Вот недавно я видел, как по телевизору смеялись: “песня слышится и не слышится” или “трудно высказать и не высказать”. Но народ-то это поет. До сих пор меня просят эти песни спеть.

— Зато ваша “Не плачь, девчонка” была суперхитом.

— Она мне не очень-то нравилась. Однажды я приехал выступать в Томске, а мне из зала кричат: “Не плачь, девчонка”, а слова-то я и забыл. После позвонил Шаинскому: “Володя, пришли мне, пожалуйста, телеграфом стихи песни”. А он мне отвечает: “Видишь, а ты не хотел ее записывать”. Но стихи выслал тремя телеграммами, по куплету.

— А в армии так вообще под нее маршировали. Но у вас еще есть одна песня про военных — “Как хорошо быть генералом”.

— Я пострадал из-за нее. Наши-то генералы подумали, что это я над ними насмехаюсь. А Юрий Гагарин потом за меня просил: “За что же вы его наказали? Это он над натовскими генералами издевается, там же слово “капрал” есть”. И министр обороны тут же: “Так за что же его наказали? Его надо наградить!” До сих пор награждают.

— Людмила Сенчина пела в телепроекте “Ты — суперстар!”. Вас туда не звали?

— Звали, но я отказался. Мне сказали, чтобы я пел какие-то чужие песни. А зачем мне это? У меня своих тысячи. Я когда выхожу на полчаса спеть, то каждый раз мучаюсь: что бы исполнить? А если бы мне все свои песни исполнить, то на это потребуется три или четыре вечера.

— Скажите, а слово “корпоратив” вам хорошо известно?

— Да, я на них выступаю. Совсем недавно пел в Москве для очень известного адвоката. Он веселый, жизнерадостный, остроумный человек. Еще там из Петербурга была Эдита Пьеха, из Москвы Люда Гурченко, Лева Лещенко, другие артисты из театров. Столы в одном зале накрыли под пятидесятые годы, в другом вообще под времена нэпа. Очень остроумно. Вот такие вечеринки мне нравятся, когда не просто пьянка идет. И ведь люди там тоже оделись под те же пятидесятые или под времена Октябрьской революции.

— А у вас в Питере недавно была тусовка на крейсере “Аврора”, откуда богатые товарищи прыгали в воду, а перед ними выступал военный оркестр в костюмах зайчиков.

— Сейчас ищут человека, который это разрешил, но никак не могут найти. Его прикрывают всячески. Но Матвиенко здесь ни при чем. Берите выше.

— А если бы вам сказали: оденьтесь в костюм зайчика, заплатим очень большие деньги. Ваш ответ?

— Ну если это закрытое мероприятие, я бы подумал. Как-то мы выступали с Володей Шаинским, он мне говорит: “Ты знаешь, меня попросили в конце песни, которую я буду петь, штаны снять. Но, Эдик, это будет стоить 15 тысяч долларов”. Я говорю: “Володя, ты давай сейчас надевай длинные трусы. Снимешь штаны, а там трусы эти”. И он так и сделал. Думали-то, что он в плавках будет. Потом Шаинский подошел ко мне: “Эдик, спасибо, выиграл, тебе процент отдаю”.

— По-моему, это очень унизительно для пожилого человека, знаменитого композитора такие вещи делать.

“Тулуп и две бутылки коньяка — все, что можно было у Романова украсть”

— Вы с властью дружите? При Советах с главным партийным боссом Ленинграда Романовым были знакомы?

— Был. Он даже мне вручал орден Дружбы народов. Пригласили в обком к нему в кабинет. А я еще посмеялся: “Почему мне орден Дружбы народов? Что, на пенсию отправляют?” Пошутил так, а Романов мне: “Ну что вы, вас же давно не награждали”.

— Про Романова разные истории рассказывают. Говорили о его неформальных отношениях с Людмилой Сенчиной.

— Да вранье! Он очень уважал ее. Люда тогда только начинала, пела с оркестром Анатолия Бадхена. Это злые языки все придумывают. Наоборот, Романов такой человек был — всего боялся. Врут ведь про какой-то золотой сервиз у него. Ерунда полная. Однажды обокрали его дачу. Я был знаком с его помощниками, спросил их: “А что украли?” “Тулуп, — говорят, — в котором он на охоту ходил, и две бутылки коньяка французского”. Это все, что можно было у него украсть.

— Ну а с нынешней властью тоже дружите?

— Я просто с ними знаком. Только вот при прежнем губернаторе Яковлеве у нас, пенсионеров, были льготы, а сейчас их почти нет.

— Какие же у вас лично льготы остались?

— Сейчас я могу за 250 рублей купить билет и сколько захочу ездить в метро, автобусе и троллейбусе. Я, правда, в Питере этим не пользуюсь, меня сын возит. А в Москве езжу.

— И какова реакция людей на вас?

— Недавно ехал в метро. Одна женщина подходит: “Вы что думаете, если темные очки надели, вас не узнают?” Знаю, что сейчас ехать в метро для артистов шоу-бизнеса считается дурным тоном.

Спрашивают его: “Когда вы последний раз были в метро?” “А я вообще там не был”, — отвечает. Ну а я всегда езжу. Во-первых, быстрее, а во-вторых, мне интересно. У меня очень много песен о профессиях разных: о метростроевцах, летчиках, полярниках, крановщиках — и мне надо с этими людьми все-таки не терять связь. Ведь когда у тебя роскошное авто, суперквартира, дача, то ты живешь в отдельной стране этой страны. Вот Москва — это отдельная страна в России.

— Я знаю, что после распада СССР у вас не было работы и вы тогда за границу уехали.

— Ну уезжал я только на два месяца, больше не разрешали. В Париже был, в Италии. В Америку Вадим Мулерман меня как-то пригласил. В Париже я познакомился с замечательной женщиной Еленой Афанасьевной Мартини. Она владела кабаре “Распутин”, где русские артисты пели. Я пришел к ней, пластиночку подарил, а она мне: “Можете спеть?” Я спел “Вечерний звон”. И так я в течение трех лет к ней приезжал, работал там. А в 94-м к Мулерману поехал на майские праздники. Он мне всю Америку показал, а потом спрашивает: “Ну как?” — “Ты знаешь, Вадим, — говорю, — здесь бы я жить не смог”. — “А где бы ты смог?” — “В Канаде или в Австралии. А остальные страны — это сумасшедший дом”.

— Ну а потом начались “Старые песни о главном” — и вы вернулись. Значит, теперь в России жить можно?

— Не можно, а нужно. Один мой хороший знакомый сказал: в России надо зарабатывать деньги, а отдыхать на каких-нибудь островах. Но я не люблю отдыхать. Отдыхаю два дня, а потом схожу с ума. Мне надо новые песни учить. Совсем недавно выступал в программе “Хиль и сыновья”. Очень хорошо принимали. Значит, теперь я опять востребован.