*164. Владимир Ленин

[Наталья Федорук]

http://forum-msk.org/material/economic/10204742.html
21.01.2014
Источник: МОК

Классиков марксизма-ленинизма опровергали всегда. Это и понятно – капиталистам идеи Маркса, Энгельса, Ленина - как нож к горлу. Больше всего достаётся, конечно, Владимиру Ильичу – ведь у него за спиной не только коммунистическая наука, но и её практическое приложение. Но как опровергатели ни стараются, а марксизм-ленинизм по-прежнему находит учеников и последователей.

Опровергатели Ленина были и в левой среде. Есть они и сегодня. По мнению некоторых из них, Владимир Ильич совершенно неверно оценил капитализм в начале 20 века, который тогда далеко ещё не исчерпал свой потенциал. Империализм, как считают эти авторы, не был загнивающим, умирающим капитализмом, переходом к социализму, то есть Ленин в своих оценках ошибался. Вот сегодня, в 21 веке, другой этап капитализма – глобализм… Из всего этого делают очень простой вывод: не надо было силы рабочего класса и его союзников во главе с партией большевиков направлять на социалистическую революцию. Некоторые даже считают, что революции и не было как таковой, а был временный (на несколько десятилетий) захват власти, который якобы закономерно завершился новым приходом капиталистов к власти.

Ищу ответы на эти вопросы, конечно же, у В.И.Ленина. Открываю том 27 его полного собрания сочинений, в котором напечатана работа «Империализм, как высшая стадия капитализма» (с 299-426).

На основе анализа большого фактического материала В.И.Ленин, если так можно выразиться, обнаружил новыеэкономические черты капитализма, которые и получили название империализма:

1.Концентрация производства и капитала, дошедшая до такой высокой ступени развития, что она создала монополии;

2.Слияние банковского капитала с промышленным и создание, на базе этого «финансового капитала», финансовой олигархии;

3.Вывоз капитала;

4.Образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир;

5.Закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами.

Политическими особенностями империализма, по мнению В.И.Ленина, являются реакция по всей линии и усиление национального гнёта.

Посмотрим на признаки империализма, данные В.И.Лениным в 1916 году, глазами человека 21 века. Всё написано ну просто про наш 2014 год! Вот вам и «глобализм» - будто бы современное явление! Ведь явно это словечко идеологи капитализма придумали, чтобы прикрыть ненавистное народам слово «империализм».

В.И.Ленин определил империализм как паразитический или загнивающий. Сколько насмешек многие из нас слышали по поводу этих определений: вот-де, загнивает и никак загнить не может! И я специально привожу здесь для невежд, что же Ленин имел в виду под паразитизмом и загниваем.

Ленин обращал внимание на то, что при империализме:

- исчезают до известной степени побудительные причины к техническому прогрессу;

- появляется горстка государств-рантье и гигантское большинство государств-должников;

- растут стремления к господству вместо стремлений к свободе;

- происходит подкуп отдельных прослоек рабочих с целью привлечения их на сторону буржуазии, даже привлечение в страну иммигрантов, которые занимают наихудше оплачиваемые места, - всё для того, чтобы расколоть пролетариат.

Ну точно написано про капитализм 21 века! Про Россию в том числе.

«Было бы ошибкой думать, - писал В.И.Ленин, - что эта тенденция к загниванию исключает быстрый рост капитализма… В целом капитализм неизмеримо быстрее, чем прежде, растёт, но этот рост не только становится вообще более неравномерным, но неравномерность проявляется также в частности в загнивании самых сильных капиталом стран…».

Печатаю эти строки и просто слышу, как хихикают мои оппоненты: вот, взялась доказывать, что Ленин был прав в 1917, а пока что доказала, что капитализму сегодня присущи те же черты, что и сто лет назад, а следовательно, 100 лет назад социализмом и не пахло…

Отвечаю не я - отвечает В.И.Ленин («Грозящая катастрофа и как с ней бороться», т.34, с.151-199, сентябрь 1917): «Империалистская война есть канун социалистической революции. И не только потому, что война своими ужасами порождает пролетарское восстание, - никакое восстание не создаст социализма, если он не созрел экономически, - а потому, что государственно-монополистический капитализм есть полнейшая м а т е р и а л ь н а я подготовка социализма, есть п р е д д в е р и е его, есть та ступенька исторической лестницы, между которой (ступенькой) и ступенькой, называемой социализмом, никаких промежуточных ступеней нет».

Ленин писал: «… социализм есть не что иное, как государственно-капиталистическая монополия, обращённая на пользу всего народа и постольку переставшая быть капиталистической монополией».

Убедительнее не скажешь!

А далее Владимир Ильич ставил вопрос ребром: «Либо быть революционным демократом на деле. Тогда нельзя бояться шагов к социализму. Либо бояться шагов к социализму, осуждать их по-плехановски, по-дановски, по-черновски доводами, что наша революция буржуазная, что нельзя «вводить» социализма и т.п. – и тогда неминуемо скатиться к Керенскому, Милюкову и Корнилову, то есть реакционно-бюрократически подавлять «революционно-демократические» стремления рабочих и крестьянских масс».

Таким образом, экономические предпосылки социализма сложились в большинстве стран ещё сто лет назад. Но именно в России социалистическая революция победила. Почему она не победила в Германии, Австро-Венгрии, Италии, Великобритании, др., где материальная основа социализма была более развита, а в 10-20-х годах прошлого века также имела место быть революционная ситуация? Да потому что при наличии объективных предпосылок революционной ситуации в этих странах отсутствовало субъективное условие: не было революционной партии, способной повести за собой пролетариат и его союзников.

Социал-демократия же западно-европейских стран, как отмечал В.И.Ленин в книге «Детская болезнь левизны в коммунизме» (т.41, с.1-104, апрель-май 1920 г.), ещё в 1914 году предала интересы рабочего класса, перешла на сторону буржуазии, и при том под соусом «защиты» идеи «всемирной революции». Не случайно, анализируя историю становления партии большевиков, Ленин подчёркивал, что она крепла в постоянной борьбе с оппортунизмом.

Как это невероятно актуально для сегодняшних коммунистов!

А эти слова В.И.Ленина истинные коммунисты 21 века должны записать себе в сердце как программу деятельности современной коммунистической партии: «… большевики не продержались бы у власти не то что 2 ½ года, но и 2 ½ месяца без строжайшей, поистине железной дисциплины в нашей партии, без самой полной и беззаветной поддержки её всей массой рабочего класса…». И далее: «…чем держится дисциплина революционной партии пролетариата? чем она проверяется? чем подкрепляется? Во-первых, сознательностью пролетарского авангарда и его преданностью революции, его выдержкой, самопожертвованием, героизмом. Во-вторых, его умением связаться, сблизиться, до известной степени, если хотите, слиться с самой широкой массой трудящихся, в первую голову, пролетарской, но также и с непролетарской трудящейся массой. В-третьих, правильностью политического руководства, осуществляемого этим авангардом, правильностью его политической стратегии и тактики, при условии, чтобы самые широкие массы собственным опытом убедились в этой правильности».

Владимир Ильич Ленин возглавил Советское правительство в октябре 1917 в стране, когда её экономика – в результате участия России в первой мировой войне - находилась в состоянии развала. Гражданская война и интервенция 14 государств, которые были войной международного капитала против социалистической власти, довели Россию до полного краха.

История отвела Ленину ещё шесть с небольшим лет. Он ушёл из жизни, оставив Россию с невероятным по размаху (для того времени) планом ГОЭЛРО, строящимися электростанциями, восстающей из краха экономикой, твёрдой валютой, объединёнными в Союз Советских Социалистических Республик народами, большими социальными гарантиями для трудящихся.

Нет вины Ленина в том, что мы, наследники его дела, свернули с правильной социалистической дороги.

Долг истинных коммунистов – объединиться в такую партию, которая поведёт трудящихся по ленинскому пути.

[Борис Соколов]

http://grani.ru/opinion/sokolov/m.223601.html
21.01.2014

Документальный фильм Владимира Чернышева "Ленин. Красный император", показанный на НТВ к 90-летию со дня смерти большевистского вождя, явно сделан с пропагандистским подтекстом. Основная идея сводится к тому, что Ленин плох как "красный" и революционер, но зато хорош как государственник, который сначала разрушил Российскую империю, однако тут же собрал на ее месте новую державу в виде Союза Советских Социалистических Республик.

В подтверждение того, что фигура Ленина до сих пор актуальна, говорится о том, что на Украине только что снесли несколько ленинских памятников. Но почему это происходит, зрителям не объясняют. Между тем в Восточной Европе памятники Ленину сносят прежде всего не как символы коммунизма, а как символы прежнего советского господства, то есть империи. Чернышев пытается совместить старые советские штампы с современными реалиями, чтобы заклеймить сегодняшних революционеров. Но при этом историю ленинского времени автор фильма знает плохо и приблизительно. Отсюда и многочисленные ляпы.

Так, привычно сравнивая Россию и США (только почему-то не в традиционном 1913-м, а в военном 1915 году) и отмечая, что по душевому национальному доходу Америка имела превосходство в несколько раз, автор замечает, что США в то время были далеко не самой развитой страной в мире. Между тем, согласно всем существующим оценкам, Америка тогда занимала первое место в мире как по величине национального дохода, так и по душевому показателю. Так, по данным Пола Кеннеди, в 1914 году душевой национальный доход США составлял 377 долларов, а России - 41 доллар, что дает разницу в 9,2 раза (замечу, что за 70 лет коммунистического правления эта разница почти не сократилась: в 1984 году, по моим расчетам, США превосходили СССР по душевому национальному доходу примерно в семь раз).

Когда заходит речь о Брестском мире, в фильме утверждается, что после подписания мира в марте 1918 года германские войска внезапно начали наступление и легко разбили как остатки старой армии, так и новые красногвардейские отряды, что и заставило Ленина перенести столицу в Москву. Столицу-то перенесли действительно в марте, а вот австро-германское наступление началось не в марте, а в феврале, не после подписания мира, а до. Как раз это наступление и вынудило большевиков подписать "похабный" Брестский мир.

Автор фильма и его консультант, историк Валерий Соловей относятся к Брестскому миру сугубо отрицательно: мол, Ленин отдал Германии Украину, Прибалтику и вообще треть Европейской России – а все затем, чтобы удержать свою власть. Они пытаются внушить зрителям, что Ленин никак не предполагал, что Брестский мир продержится всего восемь месяцев, и быстрый крах Германии стал для вождя большевиков счастливой случайностью. Но на самом деле Ленин и Троцкий ожидали, что в скором времени в Германии произойдет революция. Так что ничего надолго и всерьез вожди большевиков отдавать не собирались. Тем не менее в заслугу Ленину ставится то, что он все потерянное в Бресте потом вернул. Ну, положим, большую часть все-таки пришлось отдать – Польшу, Финляндию, Западную Украину, Западную Белоруссию, Бессарабию, Прибалтику и пограничные с Турцией области Армении и Грузии.

Вообще из фильма никак нельзя понять, в чем именно состояла политика Ленина после прихода власти, с кем ему приходилось бороться, между кем и кем шла Гражданская война. Зато есть красивые формулы. Например, объясняется, что Ленина и большевиков нельзя винить за разгон Учредительного собрания, поскольку у них никогда не было почтения к парламентаризму и в программе значилась диктатура. Но тогда, наверно, и Гитлера нельзя винить в том, что он запретил все оппозиционные партии, бросил их лидеров в концлагеря, а рейхстаг превратил в декорацию.

Точно так же объясняется провозглашенный Лениным "красный террор". Дескать, в действительности террор воцарился в стране сразу же после Февральской революции и большевикам ничего не оставалось, кроме как возглавить его, чтобы предохранить государство от анархии. Главную же заслугу Ленина Чернышев видит в том, что ему удалось обуздать крестьянские бунты, вспыхнувшие после окончания Гражданской войны, и, введя нэп, предотвратить новую пугачевщину. При этом остается непонятным, почему вдруг крестьяне восстали против большевиков. Это как будто хотят объяснить природным анархизмом русского народа, поскольку ничего не говорится ни о продразверстке, ни о запрете торговли, ни о других прелестях военного коммунизма, приведших к страшному голоду в Поволжье и ряде других регионов.

Автор фильма солидаризуется с мнением основоположника национал-большевизма Николая Устрялова (которого ошибочно считает высланным из России вместе с другими пассажирами "философского парохода"), утверждавшего, что Ленин и большевики выражали национальные интересы русского народа. В связи с этим второй главной заслугой Ленина в фильме называется создание СССР - и в особенности то, что он применил принцип права наций на самоопределение таким образом, что сумел сохранить единое государство. Здесь Ленин как бы противопоставляется тем, кто в 1991-м развалил Союз. Правда, как явствует из фильма, тогда, когда был подписан Союзный договор, Ленин был почти недееспособен из-за болезни. Поэтому приходится предположить, что более заметную роль в формировании СССР сыграли Сталин, Зиновьев, Троцкий и другие лидеры большевиков.

В связи с ленинской болезнью повторяется байка о том, что Брежнев распорядился исследовать мозг Ленина, чтобы опровергнуть распространяемые врагами слухи, будто вождь мирового пролетариата умер от сифилиса. Но вообще-то сифилис определяется с помощью реакции Вассермана, а Ленину этого анализа не делали ни во время болезни, ни сразу после кончины - как раз из опасения, что реакция может оказаться положительной.

Одним из немногих правдивых моментов в фильме является утверждение, что расстрел царской семьи вряд ли мог произойти без санкции Ленина. И тут же отмечается, что Ильич воспринял известие о гибели императора и его близких удивительно равнодушно. Лейтмотив "Красного императора" - тезис о том, что Ленин вообще был равнодушен ко всему кроме власти. Прямо утверждается, что секса для Ильича не существовало, поскольку власть была гораздо более сильным удовольствием. Наверное, здесь что-то от советских времен, когда подавляющее большинство граждан просто не могли представить себе Ленина, занимающегося сексом. Между тем, хотя Казановой Ильич и не был, но отношениями с Крупской не ограничивался. Судя по всему, с Инессой Арманд, вопреки тому, что утверждается в фильме, дружба у Ленина была отнюдь не платоническая. Была и еще одна любовница, некая Елизавета К., чью переписку с Ильичом в середине 30-х безуспешно пытался выкупить Бухарин.

Фильм заканчивается сказанными после смерти Ленина словами патриарха Тихона о том, что вождь большевиков никогда не отлучался от церкви и что это был человек христианский и добрый. Интересно, а сколько минут прожил бы находившийся под арестом и следствием патриарх, если бы рискнул проклясть почившего в бозе красного вождя? Похоже, сейчас власти наиболее подходит Ленин-государственник в национально-большевистской интерпретации. Вот только стоит вспомнить, что Николай Устрялов не пережил Большого террора.

[Леонид Млечин]

http://www.mk.ru/specprojects/free-t...he-pozhil.html
21 января 1924 года умер вождь, обещавший народу легкое счастье

Молодого Ленина окрестили «змей-искуситель». Точнее не придумаешь! Ленин, без сомнения, — самый выдающийся соблазнитель России.

Американский радикально настроенный журналист Джозеф Линкольн Стеффенс, вернувшись из революционной России, произнес слова, ставшие знаменитыми: «Я видел будущее, и оно работает». Возмущенные всеми несправедливостями мира, многие люди видели в ленинских идеях выход из тупика.

«Я вступил в компартию, — вспоминал один немецкий писатель, — потому что искал убежище, приют и нашел его в этой всемирной общности единомышленников, в универсальной идеологии, обещавшей решить все мировые проблемы. Казалось, что уже виден край земли обетованной. Однако это был лишь мираж, оптический обман».

Но мираж развеялся не скоро. И не для всех. Коммунистическая идея вдохновляла миллионы людей во всем мире. Что же удивляться, если столько людей в самой России поверили Ленину?

Он был наделен способностью уговаривать. Обещал именно то, о чем мечтало большинство населения. Одним мир — немедленно. Другим землю — бесплатно. Третьим — порядок и твердую власть. И всем вместе — устройство жизни на началах справедливости. Владимир Ильич обращался не к уму, а к сердцу. А левая идея — всем поровну! — находила отклик; сердце у человека бьется слева.

«Народные массы совсем не социалистичны, — заметил русский философ, свидетель революции. — Наши рабочие стремятся совсем не к социализму, а просто к привольной жизни, к безмерному увеличению своих доходов и возможному сокращению труда».

Люди желали получить всё сразу. Никто не хотел ждать! Нетерпение буквально сжигало души.

Ленин утолил эту жажду. Обещал то, на что никто не решался: немедленное решение всех проблем! Те, кто пошел за ним, не задумывались: осуществимо ли все это? Важно было другое: режим, установленный большевиками, создал новую систему кадровых лифтов. Партийно-классовый подход изменил принципы выдвижения. Две революции, Гражданская война и массовая эмиграция открыли массу вакансий. Право на успех и карьеру получили те, кто в конкурентной среде едва ли пробился бы. Стало ясно: если ты часть системы, то живешь лучше других.

На самом деле в глазах народа большевистские начальники ничем не отличались от царских. Те же привилегии, то же барское отношение к людям. Партбилет гарантировал то, что было недоступно для остальных. Вот стихи из тогдашнего сатирического журнала:

Партбилетик, партбилет,

Оставайся с нами.

Ты добудешь нам конфет,

Чая с сухарями.

Словно раки на мели,

Без тебя мы будем.

Без билета мы нули,

А с билетом люди.

В начальники хлынули ни на что не способные карьеристы. Наступало торжество непрофессионализма. Государство еще и развращало. Сам Ленин довольно быстро понял, что за систему он создал.

Летом в его загородном доме в Горках настелили новые полы. Вероятно, из сырого материала. Пол, высыхая, трещал. В тишине ночи этот треск был вроде ружейной пальбы, вспоминала ухаживавшая за вождем медсестра. Страдавший от бессонницы Владимир Ильич жаловался жене:

— Как пол трещит! Клей-то советский!

А в кремлевской квартире вождь тем временем распорядился сделать ремонт: «Я абсолютно требую полного окончания к 1 октября. Непременно полного. Нарушения этой просьбы не потерплю».

Ремонтом квартиры председателя правительства занимались полтора десятка рабочих. Получив указание вождя, согнали 160–170 человек! Работы вели круглосуточно. 2 октября Ленин вернулся в Кремль. Несмотря на рапорт об окончании ремонта, жить в квартире оказалось невозможным.

Владимир Ильич возмущался: «По-моему, надо не только проповедовать: «учись у немцев, паршивая российская коммунистическая обломовщина!», но и брать в учителя немцев. Иначе — одни слова».

А что еще он мог предложить? Признать, что утрата трудовой морали — его рук дело? Что после революции экономика страны развалилась под его управлением?

Принято говорить, что история не знает сослагательного наклонения. Не согласен. Диктатура изъявительного наклонения не должна мешать разбираться в собственной истории, понимать, что страна могла пойти иным путем.

Представим себе, что в 1917-м Ленин не смог бы вернуться в Россию из эмиграции.

«Если бы большевики не взяли власть в октябре–ноябре, — со знанием дела писал Лев Троцкий, — они, по всей видимости, не взяли бы ее совсем». Иначе говоря, если бы в ту пору в Петрограде не было бы ни Ленина, ни Троцкого, история России пошла бы иным путем.

А проживи Ленин дольше, какой была бы судьба России?

Марксистская доктрина требовала искоренения частной собственности и административного управления всеми сторонами жизни общества. Попытка воплотить эту идею в жизнь разрушила экономику и привела к голоду. После безумной попытки одним махом ввести коммунизм, после Гражданской войны и напугавшего большевиков восстания военных моряков в Кронштадте пришлось отступить. Вернуться к нормальной экономике.

Нэп дал фантастические результаты. В стране еще оставались миллионы людей, которые хотели и умели работать. Даже частичное снятие оков с экономики, возвращение к рынку позволило им развернуться. Россия не только полностью обеспечивала свои потребности, но и вновь экспортировала зерно. Через два года после смерти Ленина, к 1926 году, промышленное производство достигнет довоенного уровня. Сельское хозяйство, которое за годы военного коммунизма сократилось почти вдвое, тоже полностью восстановится.

Но эти успехи мало радовали советских руководителей. Расцвет страны в период нэпа они воспринимали с плохо скрытым раздражением и возмущением, поскольку понимали: Россия нэповская могла прекрасно развиваться и без них. Жесткий политический режим только мешал экономике. Партаппарат и госбезопасность оказывались лишними. А они хотели оставаться хозяевами страны.

Ленин все равно считал политику строительства коммунизма правильной. Надо было только немного изменить методы. Отказаться от планово-административной экономики было равносильно признанию в провале коммунистического эксперимента, бессмысленности октябрьского переворота и многолетней Гражданской войны.

Смог бы Владимир Ильич пойти на это?

Разумеется, «плохой» Сталин и «хороший» Ленин — это устаревшая схема.

Владимир Ильич был фанатиком власти. Ради власти был готов на все — отдать пол-России. Он оседлал идею строительства счастливого общества. Хотите быть счастливыми? Значит, надо идти на жертвы. Ленин сказал своему заместителю в правительстве Льву Каменеву: «Величайшая ошибка думать, что нэп положил конец террору. Мы еще вернемся к террору, и к террору экономическому».

Ленин заложил основы системы, которая при Сталине превратилась в кровавую диктатуру. Возглавлять такую систему мог только человек, сам внушающий страх. Ленин и должен был стать полновластным сатрапом, который регулярно рубит головы своим подданным. Но не захотел принять эту роль. Все-таки Владимир Ильич оставался человеком ХIХ века. С легкостью рассуждал о необходимости расстреливать тех, кого считал врагами советской власти, но споры и разногласия не считал поводом для репрессий. Менял гнев на милость, если недавний оппонент превращался в политического союзника.

Как бы повел себя Ленин, не будь он столь слаб здоровьем?

Очевидный здравый смысл и отсутствие в нем природной жестокости и коварства (чем щедро был одарен Сталин), возможно, уберегли бы Россию от того физического и нравственного террора, которым ознаменуется сталинская эпоха. Потери страны были бы неизмеримо меньшими, легче было бы возвращаться на естественную историческую колею. После принятия новой экономической политики мог сложиться жесткий, даже авторитарный режим. Но без массовых репрессий и уничтожения крестьянства. И, как многие другие европейские государства, которые в двадцатые годы ХХ столетия прошли через авторитарное правление, Россия постепенно двигалась бы к многопартийному демократическому устройству.

Пока еще в начале двадцатых годов была возможна какая-то дискуссия, образованное, думающее меньшинство партии пыталось предложить более мягкую модель развития. Если бы исполнилась воля Ленина, убрали бы Сталина с поста генерального секретаря, то главой партии и государства оказался бы вовсе не Троцкий, как принято считать, а скорее всего, Алексей Иванович Рыков, вполне разумный хозяйственник. Во всяком случае, без внутреннего презрения к людям, без комплексов и тяги к иезуитским интригам.

И что тогда?

Не было бы массовых расстрелов, голода, близорукой внешней политики. Гитлер или не решился бы напасть на Советский Союз, или Красная Армия, в которой не уничтожались бы годами командные кадры, не пустила бы вермахт дальше Днепра, не погибли бы в Великой Отечественной почти тридцать миллионов…

[Максим Кононенко]

http://www.vesti.ru/doc.html?id=1204179

Девяносто лет назад, 21 января 1924 года, умер Владимир Ильич Ленин. И, как и каждый раз в этот день на протяжении уже многих лет, политики делают заявления относительно судьбы его захоронения. Вот, скажем, Владимир Жириновский предлагает перенести Ленина на новое мемориальное кладбище в Мытищах. «Мы всегда настаивали на ликвидации всего кладбища — не только Ленина, а все захоронения которые за Мавзолеем и в стене», — заявил депутат. С ним солидаризируется Владимир Лукин: «Красная площадь — не место для кладбища, — говорит омбудсмен, — И этот вопрос рано или поздно будет решен».

Но раз так, то придется решать вопрос и с погостом Покровского собора. В том числе с могилой Василия Блаженного, например. На Красной площади хоронили веками, на ней было полтора десятка погостов. А, страшно сказать, могила неизвестного солдата?

Из года в год нам говорят, что Ленина надо похоронить по-христиански. Но он, во-первых, не был христианином, а во-вторых, несмотря на это, он таки похоронен по христианским обычаям. То есть — в гробу, ниже уровня земли. Точно так же, как Иван Грозный, например, в подполе Архангельского собора Кремля.

- Туристы же на него смотрят! — ужасаются политики. Ну так и на Ивана Грозного тоже смотрят туристы. И на Ивана Калиту смотрят. И на Дмитрия Донского.

Но Грозный-то с Дмитрием Донским в каменных ящиках, а Ленин — в стеклянном! А в Египетском зале Пушкинского музея, в километре от Кремля, мумия лежит в стеклянном ящике. И на нее школьники смотрят.

- Но мы не в Египте! — отвечают политики. Ну так и в современном Египте живут вовсе не те египтяне, которые делали мумии. Там живут арабы, которые, тем не менее, не перезахоранивают фараонов по законам ислама.

- Ленин хотел быть похороненным рядом с матерью! — заявляют политики. Но не существует ни одного документа, доказывающего это желание.

- Крупская была против Мавзолея, — говорят политики. Ну так покажите документ, где Крупская так говорила. Решение о сохранении тела Ленина принималось _два_ месяца. За это время Надежда Константиновна нигде ничего такого не заявляла.

- Родственники Ленина не хотят, чтобы всё это продолжалось, — продолжают политики. Это неправда. Племянница Ленина, Ольга Дмитриевна, например, говорила, цитирую: «Я неоднократно заявляла и повторю еще раз, что категорически против перезахоронения Владимира Ильича Ленина. Попытки доказать, что существует завещание о том, чтобы его похоронили на Волковом кладбище, несостоятельны. Такого документа нет и быть не могло, в нашей семье также никогда не было разговоров на эту тему.»

- Но Ленин же был злодей! — не унимаются заявители. Ну так и Иван Грозный тоже злодей был. Еще какой! А вон — лежит себе, причем даже не на площади, а в Кремле!

Какие еще аргументы? Мавзолей уродует Красную площадь? Но Красная площадь внесена в список всемирного наследия ЮНЕСКО целиком, вместе с Мавзолеем. На содержание Ленина тратятся бюджетные деньги? Это неправда. Деньги тратятся из специального фонда, который пополняется из пожертвований. А здание Мавзолея, как памятник архитектуры, находится на балансе у ФСО.

- Все равно, — говорят нам политики, — Решение о перезахоронении Ленина будет принимать политическое руководство страны.

Но мы же с вами живем в правовом государстве, не правда ли? В правовом государстве у политического руководства страны нет права принимать такое решение, поскольку это противоречит федеральному закону «О погребении и похоронном деле». Там, в пункте 3 статьи 5 сказано, что в случае отсутствия волеизъявления умершего право на решение подобных вопросов имеют родственники или законные представители, и только в отсутствие таковых – лица, взявшие на себя обязанность осуществить погребение. Родственники у Ленина есть. Кстати, один из них, живущий в Иваново внучатый племянник вождя мирового пролетариата — православный священник. Было бы довольно интересно спросить у него, что он думает по-поводу всего этого.

Есть, конечно, и последний аргумент. Самый важный. Мол, пока Ленин будет лежать на Красной площади — всё у нас будет не так.
Но вдруг мы его перезахороним, а ничего не изменится?

А так хоть все знают — кто именно во всём виноват.

[Александр Майсурян]

http://forum-msk.org/material/society/10205733.html
22.01.2014

Исполнилось 90 лет со дня смерти В. И. Ульянова-Ленина. Не однажды в течение ХХ века - сначала в 20-е годы, в пору борьбы с "левой оппозицией", потом в период развенчания "культа личности", наконец, в эпоху "перестройки" - в центре политической борьбы оказывалось т. н. "политическое завещание Ленина" - его последние статьи, главным образом - "Письмо к съезду".

И каждый раз оно истолковывалось заново. Троцкий, Сталин, Хрущёв... каждый трактовал его по-своему: то как осуждение Сталина за "грубость и нелояльность", то как поддержку его политической линии, невзирая на "грубость", то как равное осуждение и Сталина, и Троцкого... Так что же всё-таки главное хотел сказать Владимир Ильич своим "Письмом к съезду"? Ответ, в общем, лежит на поверхности: автор нисколько и не собирался его скрывать. Более того, прямо указывал на это, открытым текстом. Но, по странной привычке не замечать очевидного, а искать во всём скрытый подтекст и тайную подоплёку, читая не строки, а между строк, именно на это меньше всего обращали внимание.

Но начнём немного издалека. Для российских революционеров столетней давности очень важным уроком послужила предыдущая великая революция - Французская. Некоторые большевики буквально носили с собой издания карманного формата истории ВФР и постоянно их перечитывали. И, конечно, одним из главных печальных уроков, который они из неё вынесли - была опасность внутренней борьбы среди радикальных революционеров. Та кровавая баня, которую устроили сами себе французские якобинцы, и которая привела к их падению, термидору, ясно указывала революционерам 1917 года: повторять такое нельзя, недопустимо, и смертельно опасно для судеб революции.

Возможно, именно поэтому казни "пролетарских якобинцев", т.е. даже оппонентов в собственных рядах (типа "левых коммунистов" 1918 года, например, или "рабочей оппозиции" 1921-го), были для большевиков абсолютным табу, запретом. Не только "якобинцы", но и часть "жирондистов" пользовались этой "личной неприкосновенностью" - ведь историки нередко отмечали, что за всё время гражданской войны красными не был расстрелян ни один меньшевик. Так ли это было точно - сказать сложно, но к этому, безусловно, стремились. Эсеров, правда, в отличие от меньшевиков, не особенно щадили, но ведь и сами эсеры не больно-то церемонились с большевиками, - и правые эсеры (выстрелы в Ульянова, Урицкого...), и левые эсеры (взрыв в Леонтьевском переулке 1919 года).

Во Французской революции якобинцы принялись отправлять друг друга на гильотину уже через считанные месяцы после своей победы. А в СССР табу на применение смертной казни к большевикам-оппозиционерам сохранялось, как минимум, до 1929 года (если считать первым казнённым большевиком Якова Блюмкина, бывшего левого эсера, а на тот момент - троцкиста), или даже до августа 1936-го (расстрела Каменева и Зиновьева).

Но Владимир Ильич очень скоро понял, что для сохранения власти в руках революционеров опасна любая серьёзная борьба среди них, приводящая к расколу, даже самая бескровная, цивилизованная и "парламентская".

Одна из главных мыслей, настойчиво звучащих в сочинениях Ленина последнего года работы, - мысль о малости горстки революционеров в безбрежном народном море. "В народной массе мы всё же капля в море, - говорил он, - и мы можем управлять только тогда, когда правильно выражаем то, что народ сознаёт. Без этого... вся машина развалится". "Такие вещи, о которых говорит Устрялов (белогвардеец-колчаковец, а позднее сталинист - идеолог буржуазного перерождения советской власти. - Прим. автора) возможны, надо сказать прямо. История знает превращения всяких сортов; полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем не серьёзная. Превосходные душевные качества бывают у небольшого числа людей, решают же исторический исход гигантские массы, которые, если небольшое число людей не подходит к ним, иногда с этим небольшим числом людей обращаются не слишком вежливо". "Есть маленькая, ничтожная кучка людей, называющая себя партией, - повторял Ленин в ноябре 1922 года. - Это ничтожное зёрнышко поставило себе задачей, а именно переделать всё, и оно переделало".

"Помню, - писал Горький о Ленине, - как весело и долго хохотал он, прочитав где-то слова Мартова: "В России только два коммуниста: Ленин и Коллонтай".

А посмеявшись, сказал, со вздохом:

- Какая умница! Эх...".

В сущности, это была та же ленинская мысль, только в более заострённом выражении. "Соблазн вступления в правительственную партию, - с тревогой писал Ленин в 1922 году, - в настоящее время гигантский. Достаточно вспомнить все литературные произведения сменовеховцев, чтобы убедиться, какая... публика увлечена теперь политическими успехами большевиков". "Если не закрывать себе глаза на действительность, то надо признать, что в настоящее время... политика партии определяется не её составом, а громадным, безраздельным авторитетом того тончайшего слоя, который можно назвать старой партийной гвардией. Достаточно небольшой внутренней борьбы в этом слое, и авторитет его будет если не подорван, то во всяком случае ослаблен настолько, что решение будет уже зависеть не от него".

Именно о том, как предотвратить такое развитие событий, Ульянов и размышлял напряжённо в "Письме к съезду". "Под устойчивостью Центрального Комитета, о которой я говорил выше, я разумею меры против раскола, поскольку такие меры вообще могут быть приняты. Ибо, конечно, белогвардеец в "Русской Мысли" (кажется, это был С. С. Ольденбург) был прав, когда, во-первых, ставил ставку по отношению к их игре против Советской России на раскол нашей партии и когда, во-вторых, ставил ставку для этого раскола на серьезнейшие разногласия в партии... Я имею в виду устойчивость, как гарантию от раскола на ближайшее время..."

Вот это и есть главная мысль, которую Ленин пытался донести до соратников своим "Завещанием", а вовсе не нелепые выяснения того, кто же самый лучший ленинец и подходящий "преемник" - "грубый" Сталин, "небольшевик" Троцкий или же "схоласт" Бухарин.

Есть любопытное свидетельство, что Владимир Ильич в конце 1923 года, уже почти лишенный речи, очень разозлился на прочитанную им статью Троцкого (вероятно, это была одна из серии статей "Новый курс", которая открыла борьбу среди старых революционеров). Георгий Лозгачёв-Елизаров: "Мне пришлось наблюдать небольшой эпизод, из которого стало ясно, что Владимир Ильич глубоко переживает свой вынужденный отрыв от государственной и партийной жизни... Просматривая однажды газеты, Владимир Ильич остановил своё внимание на одной из статей, помещённых на странице "Дискуссионного листка". Не дочитав её до конца, он досадливо сморщился и, слегка смяв газету, отбросил её от себя. Газета упала со столика на пол. Немного удивлённый, я поднял газету и с любопытством взглянул на статью, вызвавшую досаду Ильича. Это была статья Троцкого". Статью Бухарина, в которой тот спорил с Троцким, Ленин попросил прочитать ему три раза...

Вполне можно понять эмоции Владимира Ильича, учитывая его вышеприведённые цитаты, - он-то изо всех сил старался предотвратить раскол в среде старых революционеров, а Троцкий зачем-то его подтолкнул, противопоставив старикам "молодёжь - вернейший барометр партии", который "резче всего реагирует на партийный бюрократизм". Как известно, эта фраза Льва Давидовича настолько хорошо подлила воду на мельницу его оппонентов, что даже вошла в сталинский "Краткий курс истории ВКП(б)". "Чтобы завоевать учащуюся молодёжь, - говорилось там, - Троцкий льстил ей, называя её "вернейшим барометром партии", и в то же время заявлял о перерождении старой ленинской гвардии".

Как ни удивительно, но смерть Ленина тоже была связана с борьбой вокруг этого вопроса - сохранения единства "старой гвардии", который он считал важнейшим. Что же произошло в январе 1924 года? Произошло именно то, чего боялся Владимир Ильич - оформился раскол. "Старая гвардия" раскололась на оппозицию и большинство. Позднее, в 30-е годы, Троцкий именно этим временем датировал советский "термидор".

Правда, в отличие от французского термидора, ничьи головы пока не полетели, и печать писала о происходящем в самых шутливых тонах. Кажется, этими нарочито бодряческими шутками пытались смягчить потрясение и шок от произошедшего. Скажем, журнал "Смехач" высмеивал сообщения английской печати о случившемся расколе, доводя происшедшее до абсурда: "Россия охвачена пламенем восстаний. Первыми взбунтовались ударные отряды негров, вследствие уменьшения пайка (вместо мяса младенцев им предложили по фунту соли и по десять золотников нюхательного табака). К неграм вскоре присоединились китайские, самоедские, испанские и санитарные полки. Верными правительству остаются только отряды по борьбе с неграмотностью и дивизион сибирских медведей. Троцкий возглавляет повстанцев. Троцкий находится в трёх верстах от Москвы, в местечке Ножницы (тема экономических "ножниц цен" - одна из основных в спорах большинства и оппозиции. - Прим. автора), откуда руководит операциями. Для большей популярности, он переименовался в великого князя Николая Николаевича. Живая церковь поднесла ему звание красного патриарха и Царь-колокол, украшающий отныне стол его походной канцелярии"...

Карикатура Бориса Ефимова, опубликованная в январе 1924 года, продолжала эти весёлые шутки, изображая новоявленных противников как дуэлянтов на пистолетах. Художник сопровождал свой рисунок стихами Пушкина:

Враги! Давно ли друг от друга

Их жажда крови отвела?

Давно ль они часы досуга,

Трапезу, мысли и дела

Делили дружно? Ныне злобно

Врагам наследственным подобно...

Кто бы поверил в те дни, что изображённые на картинке старые революционеры и впрямь получат в этой борьбе по свинцовой пуле? Между тем, от реальных пуль спустя десятилетие пали все - и изображённые Ефимовым дуэлянты (Бухарин и Преображенский), и даже секунданты (Зиновьев и Пятаков)...

19-20 января 1924 года Крупская читала Ленину решения XIII партконференции, в которых Троцкий резко осуждался. Правда, пока он ещё оставался признанным вождём Красной армии - гигантом, на которого ополчились какие-то лилипуты. Многие противники Троцкого видели в нём того самого грядущего "Бонапарта", от которого они желали спасти революцию. В рядах большинства явного "Бонапарта" как будто не прослеживалось...

Оставалось неясным, кто победит в этой схватке. Но это означало тот самый раскол, которого Ленин больше всего опасался. "Очень я боялась партдискуссии, - признавалась Крупская. - Когда в субботу Владимир Ильич стал, видимо, волноваться, я сказала ему, что резолюции приняты единогласно". Но это была неправда: на самом деле их приняли большинством голосов... В воскресенье, 20 января, Надежда Константиновна продолжала чтение. "Чувствовалось, что содержание материалов очень его огорчило. Наблюдавшие его в эти последние часы отметили, что он перестал смеяться, шутить, погрузился в какие-то думы".

Нетрудно понять, что это были за думы. То, чего он больше всего опасался, что всеми силами стремился предотвратить - раскол в "старой партийной гвардии" - стало совершившимся фактом. Теперь решающий голос переходил к партийному "болоту" - новичкам, пришедшим не в борющуюся оппозиционную РСДРП(б), а в победившую правительственную РКП(б), поддавшись "соблазну вступления в правительственную партию". Людям с совсем иной психологией и жизненными устремлениями. Насколько далеко это заведёт - можно было только догадываться, вспоминая историю Французской революции. Термидор... брюмер... империя... реставрация... Рискнём предположить, что Владимир Ильич как раз догадывался. Его завещание - во что бы то ни стало избегать "внутренней борьбы в слое старой партийной гвардии" - оказалось неисполненным. Да, собственно говоря, о "Письме к съезду" в тот момент мало кто и знал, потому что, хотя Ленин, очевидно, обращался в нём к XII съезду партии (апрель 1923 года), зачитано оно было лишь на XIII съезде (май 1924 года), да и то лишь по секциям. Если принять оценку Троцкого, что рубеж 1923-1924 годов был советским "термидором", то выходит, что сам Ленин оказался первой физической жертвой этого термидора.

Вечером того же дня, 20 января, его состояние здоровья стало ухудшаться. На следующий день, 21 января, ухудшение приняло катастрофический характер. "Хворал он недолго последний раз, - писала позже Крупская. - Доктора совсем не ожидали смерти, и ещё не верили, когда началась уже агония... Теперь я твёрдо знаю, что доктора ничего не понимают". Без четверти семь часов вечера больному измерили температуру - ртутный столбик подскочил до 42,3 градуса! Дальше в термометре не было места. Врачи сказали, что тут какая-то ошибка. Однако это не было ошибкой... В 18 часов 50 минут Владимир Ильич Ульянов-Ленин скончался.

[Falyosa]

Ленин — гениальный провидец. Человек непревзойденного интеллекта. Партия и ее последующие вожди — мастера тактики, но стратегически Ленин был и остается единственным. Гордостью большевиков, гордостью русского народа и всех других народов СССР и мира. Добиться свержения капиталистической, компрадорской власти и при этом не позволить стране провалиться в небытие, отбить интервенцию 18 иностранных армий — все это русский и советский революционный народ смог сделать только с ним. Он был ПРАВ, хотя и являлся левым. Все остальные оказались в канаве истории.

[Красная линия]

[Историческая правда]

http://www.istpravda.ru/digest/545/
45 лет назад, в 1967 году, в канун полувекового юбилея Октябрьской революции ЦК КПСС категорически запретил издание книги, составленной из автобиографических заметок Ленина о себе. Руководитель историко-архивной службы ИД "Коммерсантъ" Евгений Жирнов выяснял, какие откровения Ленина разрушали созданный профессиональными ленинистами образ вождя.

"Не такой он был"

За все время существования СССР вряд ли найдется год, который мог бы сравниться с пятидесятым годом существования советской власти. Год оказался особенным не только и не столько потому, что 7 ноября 1967 года в стране широко и пышно праздновался полувековой юбилей Октябрьской революции. Он стал самым ярким в коротком периоде, который потом именовали эпохой культпросвета,— просвета между культами первых лиц страны.

Культ Сталина остался где-то позади, и воспоминания о нем начали тускнеть. Культ Хрущева, как и его сумбурный способ управления страной, казалось, навсегда канул в Лету. А новый правящий триумвират руководителей — председатель президиума Верховного совета СССР Подгорный, председатель Совета министров Косыгин и генеральный секретарь ЦК КПСС Брежнев вели себя так, будто никакого культа никогда больше не будет.

Судя по документам, в преддверии юбилея руководство страны вполне по-деловому принимало решения, способствовавшие наполнению магазинов товарами. Так что количество писем граждан о недостатках в снабжении впервые за полвека не росло, а уменьшалось. Улучшению жизни советских людей способствовала и косыгинская реформа экономики, начавшаяся в 1965 году. На предприятиях, получивших, пусть и ограниченную, хозяйственную самостоятельность, заметно выросли зарплаты. При этом цены еще не скакнули вверх, а потому многие граждане страны впервые узнали, что покупательная способность не только понятие из курса экономики.

Но главное, наверное, было в другом. Ослабла напряженность в отношениях между людьми, исчезла атмосфера подозрительности и страха. Ведь в хрущевские времена, несмотря на все разговоры об оттепели, за письмо в газету или ЦК с критикой "дорогого Никиты Сергеевича" и существующих порядков могли и посадить. А в эпоху культпросвета откровенно говорили практически обо всем. Причем высшее руководство, еще не испуганное чехословацкой попыткой построить социализм с человеческим лицом и еще не начавшее закручивать идеологические гайки, вполне лояльно относилось к попыткам говорить правду о непростом прошлом страны.

Именно в 1967 году по советскому телевидению показали документальный 50-серийный фильм "Летопись полувека", равного которому по силе и откровенности рассказа о революции, репрессиях, войне не появлялось на экранах вплоть до перестроечных лет. Нужно было видеть, как в час, когда показывали очередную серию, пустели улицы. Что-то подобное происходило потом только раз — при первом показе "Семнадцати мгновений весны".

Во время "культпросвета" издали и довольно большое количество отечественных и переводных книг, описывающих события советского прошлого, остававшиеся неизвестными для большинства людей. Конечно, вокруг таких изданий случались споры и столкновения мнений. Ведь тех, кто считал, что в стране в сталинские времена все делалось правильно, хватало в любую эпоху. Они, пользуясь приобретенными в прежние десятилетия умениями, при поддержке немалого числа своих сторонников в ЦК, умудрялись добиться запрещения выпуска тех или иных книг.

Но документы, обнаруженные мною в архиве, выглядели просто поразительно. В 1967 году группа партийных историков смогла остановить публикацию биографии Ленина, написанную на основе его же писем и заметок о самом себе.

В своем письме в ЦК КПСС они, естественно, критиковали не Ленина, а автора этой своеобразной автобиографии вождя мирового пролетариата — Бориса Яковлева. Объясняли, что он является не историком, а литературоведом, иногда пишущим о Ленине. А потому профессионалы из Института марксизма-ленинизма (ИМЛ) при ЦК КПСС должны досконально изучить книгу, которую в юбилейный год подготовило к печати издательство "Молодая гвардия", и выяснить, с какой целью она написана.

Собственно, цель написания книги ни для кого не составляла тайны. Яковлев пытался показать читателю реального Ленина, не такого, каким изображала его партийная пропаганда. Но именно это и вызвало жесткую реакцию авторов канонического образа. Книгу Яковлева изучали в ИМЛ до тех пор, пока не прошел повод для ее публикации — юбилей Октября. В 1968 году произошли чехословацкие события, "культпросвет" закончился, и книга осталась в архиве ИМЛ. В последние годы на рукопись с указанием места ее хранения в архиве ссылались исследователи биографии Ленина. Но вот что интересно: дела с таким номером в архиве больше нет.

Потом выяснилась еще одна крайне интересная деталь: до выхода книги был опубликован ее журнальный вариант. И это было еще более странным. Что же в автобиографии Ленина, собранной Яковлевым, содержалось такого, что потребовалось запрещать и прятать то, о чем все и так уже узнали?

Как оказалось, только то, о чем Надежда Константиновна Крупская писала многими годами ранее, вспоминая о муже:

"Владимира Ильича часто изображают каким-то аскетом, добродетельным филистером-семьянином... Не такой он был. Он был человеком, которому ничто человеческое не чуждо. Любил он жизнь во всей ее многогранности, жадно впитывал ее в себя... Владимир Ильич умел брать от жизни ее радости".

"Распивали бутылку жигулевского пива"

О том, что Ленин был не только самым человечным, но и самым обычным человеком, в книге говорилось с первых же страниц. К примеру, любой советский школьник знал из учебников, что Ленин самостоятельно выучил три иностранных языка. Но Яковлев приводил ответы главы советского правительства из анкеты, которую он заполнил при перерегистрации московских коммунистов в 1920 году. В частности, на вопрос "На каких языках, кроме русского, говорите, читаете, пишете?" Ленин ответил: "французский, немецкий, английский; плохо все 3". И это отнюдь не было проявлением скромности.

"Николай Алексеев,— писал Яковлев,— еще в 1924 году разыскал в "Атенеуме" — еженедельном лондонском "журнале английской и иностранной литературы, науки, изящных искусств, музыки и драмы" — за 27 апреля 1902 года такое объявление: "Русский доктор права (и его жена) желали бы в обмен на уроки русского языка брать уроки английского у английского джентльмена или леди. Письмо адресуйте мистеру Якобу Рихтеру. 30, Холфорд-сквер, Пентонвилл. Западный берег".

Но леди и джентльмены не заинтересовались объявлением Ленина:

"Алексеев вспоминает, что после этого объявления у Владимира Ильича и Надежды Константиновны появилось три учителя-ученика: мистер Реймент, "почтенный старик, внешним обликом напоминавший Дарвина", служащий издательской фирмы "Джордж Белл и сыновья"; клерк Вильямс и рабочий Ионг".

Вряд ли почтенный старик, клерк и рабочий оказались блестящими преподавателями языка.

Похожая история наблюдалась и с немецким. Яковлев приводил свидетельства того, что Ленин, выучивший самостоятельно язык, в Германии довольно долго не понимал разговорную речь.

Однако все эти факты трудно было назвать страшной крамолой. Как не подходили под эту категорию и приводившиеся в книге рассказы о первых годах революционной деятельности Ленина, когда он начал участвовать в подпольных кружках.

Правда, приводившаяся цитата из предисловия к сборнику его работ "За 12 лет" выглядела как руководство к действию для противников советского и любых других режимов:

"В свое время кружки были необходимы и сыграли положительную роль. В самодержавной стране вообще, в тех условиях, которые созданы были всей историей русского революционного движения в особенности, социалистическая рабочая партия не могла развиться иначе, как из кружков. Кружки, т. е. тесные, замкнутые, почти всегда на личной дружбе основанные, сплочения очень малого числа лиц, были необходимым этапом развития социализма и рабочего движения в России".

А высказывания Ленина о голоде 1891 года поневоле заставляли читателя вспомнить о голодных годах советских времен — 1921 и 1932-1933. А также о коллективизации и нещадной эксплуатации колхозного крестьянства.

"Хищническое хозяйство самодержавия,— писал Ленин,— покоилось на чудовищной эксплуатации крестьянства. Это хозяйство предполагало, как неизбежное последствие, повторяющиеся от времени до времени голодовки крестьян той или иной местности. В эти моменты хищник-государство пробовало парадировать перед населением в светлой роли кормильца им же обобранного народа. С 1891 года голодовки стали гигантскими по количеству жертв".

И еще:

"До массовых жертв голода... хозяевам капиталистического государства так же мало дела, как мало дела паровозу до тех, кого он давит на своем ходу. Мертвые тела тормозят колеса, поезд останавливается, он может даже (при чересчур энергичных машинистах) сойти при этом с рельсов, но он, во всяком случае, продолжает после тех или иных задержек свой путь".

Не оставлял Яковлев и главной темы — описания того, каким же на самом деле был Владимир Ульянов. Сведения о жизни Ленина в Самаре нашлись в воспоминаниях его товарищей того периода. Один из них, Михаил Семенов, рассказывал об одном из самых близких друзей Ленина в то время — Алексее Скляренко:

"В Самаре он нередко затаскивал с собой Владимира Ильича на Жигулевский пивной завод, на берегу Волги, где в беседке над рекой они распивали бутылку жигулевского пива. Владимир Ильич звал его иногда в шутку "доктором пивоведения"".

Другой мемуарист, Беляков, добавлял к картине существенные детали:

"Владимир Ильич очень любил посещать этот павильон, но не ради пива, а, несомненно, ради того многообразного проявления жизни торгово-промышленного города, которое удавалось там наблюдать. А посетители там были необычайно разнообразные, и было что посмотреть: и купец, и хлебный маклер, и крючник, и масленщик, и матрос с парохода, и мелкий торговец, и какой-нибудь служащий земской управы, и ломовой извозчик, и компания чиновников, и разночинец-интеллигент, и самарский хулиган — "горчишник" — бесконечный калейдоскоп разнообразных по своему положению людей, объединившихся под одной кровлей павильона для общей цели — утолить жажду или поразвлечься".

Но увлечение пивом и разговорами завсегдатаев пивных оказалось не единственным, что бросало тень на светлый ленинский образ. Как говорилось в книге, ближайший соратник юных лет Ленина, "доктор пивоведения" Скляренко отошел не только от революционных дел, но и от марксизма и умер от алкоголизма еще до революции.

"Надо просить надзирателя"

В книге Яковлева рассказывалось и об отношениях будущего вождя мирового пролетариата с представителями царской власти. Советские люди свято верили, что после смерти старшего брата Александра, казненного за участие в покушении на императора Александра III, Владимир Ульянов ненавидел и презирал власти и не унижался до каких-либо просьб. Но в книге приводилось его прошение о сдаче экзаменов за курс университета, где совсем не ощущалось боевого настроя:

"В течение двух лет, прошедших по окончании мною курса гимназии, я имел полную возможность убедиться в громадной трудности, если не в невозможности найти занятие человеку, не получившему специального образования. Ввиду этого я, крайне нуждаясь в каком-либо занятии, которое дало бы мне возможность поддерживать своим трудом семью, состоящую из престарелой матери и малолетних брата и сестры, имею честь... просить... разрешить мне держать экзамен на кандидата юридических наук экстерном при каком-либо высшем учебном заведении".

Не укладывались в каноны и свидетельства о том, как Владимир Ульянов сидел под следствием за антиправительственную деятельность. В книге приводилось письмо, которое 12 января 1896 года Ленин написал старшей сестре Анне Ильиничне:

"Получил вчера припасы от тебя, и как раз перед тобой еще кто-то принес мне всяких снедей, так что у меня собираются целые запасы: чаем, например, с успехом мог бы открыть торговлю, но думаю, что не разрешили бы, потому что при конкуренции с здешней лавочкой победа осталась бы несомненно за мной. Хлеба я ем очень мало, стараясь соблюдать некоторую диету, а ты принесла такое необъятное количество, что его хватит, я думаю, чуть не на неделю... Все необходимое у меня теперь имеется, и даже сверх необходимого (Например, кто-то принес сюртук, жилет и платок. Все это, как лишнее, прямо "проследовало" в цейхгауз.). Здоровье вполне удовлетворительно. Свою минеральную воду я получаю и здесь: мне приносят ее из аптеки в тот же день, как закажу. Сплю я часов по девять в сутки и вижу во сне различные главы будущей книги... Если случится быть еще как-нибудь здесь, принеси мне, пожалуйста, карандаш с графитом, вставляемым в жестяную ручку. Обыкновенные карандаши, обделанные в дерево, здесь неудобны: ножа не полагается. Надо просить надзирателя починить, а они исполняют такие поручения не очень охотно и не без проволочек".

Яковлев приводил свидетельство Анны Ильиничны и товарищей Ленина о том, как ловко он избегал встреч с полицией и уходил от слежки:

"Зрение у него было хорошее, ноги проворные и рассказы его, которые он передавал очень живо, с веселым хохотом были очень забавны... Шпион настойчиво преследовал Владимира Ильича, который никак не хотел привести его на квартиру, куда отправлялся, а отделаться тоже никак не мог. Выслеживая этого нежеланного спутника, Ильич обнаружил его в глубоких воротах питерского дома. Тогда, быстро миновав ворота, он вбежал в подъезд того же дома и наблюдал оттуда с удовольствием, как заметался выскочивший из своей засады и потерявший его преследователь. "Я уселся,— передавал он,— на кресло швейцара, откуда меня не было видно, а через стекло я мог все наблюдать, и потешался, глядя на его затруднительное положение; а какой-то спускавшийся с лестницы человек с удивлением посмотрел на сидящего в кресле швейцара и покатывавшегося со смеха субъекта..." Об этом же пишет и Сильвин, которому Владимир Ильич однажды весело рассказал, как он только что "провел" шпика, быстро завернув за угол и войдя в ближайший подъезд. Он просидел в этом месте с полчаса на стуле для швейцара, пользуясь отсутствием последнего, и видел сквозь стекла двери, как мечется плюгавая фигура, бегая взад и вперед, но, убедившись, что след не отыскать, бросила слежку... Владимир Ильич "настойчиво и непрерывно" предостерегал друзей "от обывательских повадок", от переписки с намеками в ней на подпольную деятельность, аресты товарищей, их выдающиеся черты и личные особенности... Он настаивал на необходимости — заметать следы при посещении рабочих квартир, чаще менять вагоны конок при переездах по городу, пользоваться проходными дворами, остерегаться громких разговоров у себя дома из-за возможности ненадежного соседства, не оставлять нелегальщины на виду у домашней прислуги и квартирных хозяев".

Ленин, как писал Яковлев, потом вспоминал:

"Я по опыту и своему и массы товарищей знаю, что едва ли не самая трудная вещь для революционера — это именно вовремя оставить опасное место. Всегда как раз к тому времени, когда необходимо оставить работу в данном месте, она становится особенно интересной и особенно нужной: всегда, решительно всегда кажется работающему именно так".

"Там мы за каждым кустиком следим"

Но самому Ленину удавалось следовать собственным инструкциям далеко не всегда. Его младшая сестра Мария Ильинична писала с его слов:

"Во время одного своего приезда в Москву (по-видимому, это было до его ссылки) Владимир Ильич попросил одну свою старую знакомую (М. П. Голубеву) дать ему квартиру для свидания с двумя товарищами. Попробовав достать такую квартиру в одной знакомой радикальной семье и потерпев неудачу, Мария Петровна решила устроить свидание для Владимира Ильича на квартире своей сестры, которая была замужем за частным приставом. Узнав от сестры, что муж ее в определенный день будет в каком-то наряде, она дала ее адрес Владимиру Ильичу для него и его знакомых, указав время, когда надо прийти. Владимир Ильич пришел раньше, и они с Марией Петровной уединились в маленьком кабинетике и беседовали там в ожидании прихода других. Вдруг неожиданно возвращается пристав, выяснивший, что дело, которое ему было поручено, откладывается и он имеет время, прежде чем идти в наряд, пообедать дома... Пристав с большим гостеприимством пригласил обедать и Марию Петровну. Жена его сказала, что Мария Петровна не одна, а у нее сидит ее знакомый. Но пристав настоял, чтобы к обеду был приглашен и тот. И вот Владимир Ильич пошел с Марией Петровной обедать вместе с приставом. Хозяин, не зная, конечно, с кем он имеет дело, был воплощенной любезностью и, чтобы занять своих гостей, стал рассказывать о том, что он пишет мемуары, которые представляют большой интерес. Владимир Ильич поддакивал ему: "Да, это должно быть очень интересно" — несколько раз в течение обеда. Сказал то же самое и на приглашение пристава прийти как-нибудь к нему вечерком, чтобы послушать чтение этих мемуаров. Во время этой беседы пристав рассказал между прочим, что он сидел в тюрьме месяца три (он сидел за какую-то недостачу денег) и чуть ли не там занимался своими мемуарами. К счастью, два товарища, с которыми Владимир Ильич должен был иметь свидание, пришли позже, когда обед был уже окончен и пристав ушел к исполнению своих обязанностей".

А временами происходило такое, что заставляло читателей задуматься, так ли прозорлив был Ленин, как об этом писали его официальные биографы. В 1900 году, как писал Яковлев, Владимира Ульянова арестовали, причем вина за это лежала на нем самом. Вместе со своим товарищем, а в будущем непримиримым оппонентом Мартовым они с корзиной нелегальной литературы, заграничными паспортами и деньгами, собранными на издание нелегальной газеты, отправились в столицу империи самым неподходящим путем. Анна Ильинична писала:

"Поехали вдвоем с корзиной литературы в Питер и доехали бы, может быть, благополучно, если бы не переконспирировали. А именно... решили для того, чтобы замести следы, пересесть по пути на другую железнодорожную линию, но упустили из виду, что пересели на дорогу, идущую через Царское Село, где жил царь, и слежка была поэтому много строже. В охранке... подтрунили за эту конспирацию. Но все же сразу... не арестовали. Корзину удалось сбыть по приезде, и навестить кое-кого... успели, не приведя хвостов. На ночлег... устроились где-то в Казачьем переулке... Но только что вышли... утром, как были схвачены на улице шпиками... Прямо за оба локтя ухватили, так что не было никакой возможности выбросить что-либо из кармана. И на извозчике двое весь путь за оба локтя держали... Владимир Ильич беспокоился главным образом за химическое письмо Плеханову, написанное на почтовом листке с каким-то счетом.

В этом письме сообщалось о плане общерусской газеты, и оно выдало бы... с головой. Все три недели... не знал, проявлено ли письмо. Всего больше беспокоило... что химические чернила иногда со временем выступают самостоятельно. Но оказалось, с этой стороны благополучно: на листок не обратили внимания и он был в этом же виде возвращен".

Рассказ дополняли воспоминания брата Ленина Дмитрия Ильича:

"Отвели тут же в камеру. Вызывают на допрос: "Зачем приехали? Вам ведь известно, что в столицу вам запрещен въезд... И выбрали путь, нечего сказать! Через Царское Село! Да разве не знаете, что там мы за каждым кустиком следим?" При градоначальстве сидеть было очень скверно, не сравнить с предварилкой. "Инсекты не дают покою ни днем, ни ночью,— рассказывал Владимир Ильич,— и вообще грязь невозможная, а кроме того, ночью шум, ругань; как раз около камеры усаживаются каждую ночь в карты играть городовые, шпики и прочие"".

"Окружено село навозом"

В книге Яковлева содержалось и множество других характеризующих Ленина историй. К примеру, о том, что представляло собой сибирское село Шушенское, куда сослали будущего основателя советского государства и которое в пастельных тонах рисовалось в его официальных биографиях.

"О жизни в Шушенском,— писал Яковлев,— повествует около восьмидесяти ленинских писем 1897-1900 годов. Владимир Ильич рассказывает матери и младшей сестре: "Шу-шу-шу — село недурное. Правда, лежит оно на довольно голом месте, но невдалеке (версты 1,5-2) есть лес, хотя и сильно повырубленный. К Енисею прохода нет, но река Шушь течет около самого села, а затем довольно большой приток Енисея недалеко (1-1,5 версты), и там можно будет купаться. На горизонте — Саянские горы или отроги их; некоторые совсем белые, и снег на них едва ли когда-либо стаивает. Значит, и по части художественности кое-что есть, и я недаром сочинял еще в Красноярске стихи: "В Шуше, у подножья Саяна...", но дальше первого стиха ничего, к сожалению, не сочинил!.. Вчера ездил верст за 12 и стрелял и по уткам и по дупелям. Дичи много, но без собаки и притом такому плохому стрелку, как я, охотиться довольно трудно. Есть даже дикие козы, а в горах и в тайге (верст за 30-40, куда ездят иногда охотиться местные крестьяне) есть белка, соболь, медведь, олень... Здесь погода крайне переменчивая. Вот вчера ездил я на охоту; утром была прелестная погода, день совсем жаркий, летний. Вечером вдруг поднялся страшный прехолодный ветер и дождь в придачу. Приехали мы все в грязи и, не будь мехового платья, замерзли бы дорогой"".

Более подробно Ленин описывает Шушенское младшей сестре 19 июля: "Ты просишь, Маняша, описать село Шу-шу-шу... Гм, гм! Да ведь я, кажись, однажды уже описывал его. Село большое, в несколько улиц, довольно грязных, пыльных — все как быть следует. Стоит в степи — садов и вообще растительности нет. Окружено село... навозом, который здесь на поля не вывозят, а бросают прямо за селом, так что для того чтобы выйти из села, надо всегда почти пройти через некоторое количество навоза. У самого села речонка Шушь, теперь совсем обмелевшая. Верстах в 1-1,5 от села (точнее, от меня: село длинное) Шушь впадает в Енисей, который образует здесь массу островов и протоков, так что к главному руслу Енисея подхода нет. Купаюсь я в самом большом протоке, который теперь тоже сильно мелеет. С другой стороны (противоположной реке Шушь), верстах в 1,5 — "бор", как торжественно называют крестьяне, а на самом деле преплохонький, сильно повырубленный лесишко, в котором нет даже настоящей тени (зато много клубники!) и который не имеет ничего общего с сибирской тайгой, о которой я пока только слыхал, но не бывал в ней (она отсюда не менее 30-40 верст). Горы... насчет этих гор я выразился очень неточно, ибо горы отсюда лежат верстах в 50, так что на них можно только глядеть, когда облака не закрывают их... Поэтому и первый (и последний) стих моего стихотворения содержит в себе некую поэтическую гиперболу (есть ведь такая фигура у поэтов!) насчет "подножья"... Поэтому на твой вопрос: "На какие я горы взбирался" — могу ответить лишь: на песчаные холмики, которые есть в так называемом "бору",— вообще здесь песку достаточно"".

Другой небезынтересной деталью, описанной в книге, стало наличие у закоренелого атеиста Ленина крестницы:

"Еще 24 октября 1893 года в метрической книге царскосельской церкви "лейб-гвардии 1-го стрелкового его величества батальона" в графе |Звание, имя, отчество и фамилия восприемников" было обозначено: "Помощник присяжного поверенного Владимир Ильич Ульянов". В графе "Рукоприкладство свидетелей" сохранился и автограф. "Крестница" Ленина — дочь народовольца Аполлона Шухта. Сына генерала, его за революционную пропаганду среди солдат и офицеров в 1887 году сослали в Сибирь. В девяностых годах Владимир Ильич подружился с Шухтом в Самаре, а осенью 1893 года помог добраться до Петербурга его жене и детям. Добился Ленин и разрешения на "проживание в Царском Селе" для самого ссыльного Шухта, а вскоре стал "крестным отцом" младшей дочери Шухтов Анны — в будущем выдающейся скрипачки. Примечательна судьба и двух других дочерей из фамилии крестницы. Старшей из них — Евгении — Ленин 4 декабря 1918 года дал рекомендацию, адресованную Хамовническому райкому РКП Москвы: "Рекомендую подательницу товарища Шухт в члены партии коммунистов (большевиков). В. Ульянов (Ленин)". Вступил в большевистскую партию и сам Аполлон Шухт, а третья его дочь — Юлия — вышла замуж за основателя Итальянской Коммунистической партии Антонио Грамши".

Вообще-то подобную семейственность — дачу рекомендации в партию сестре крестницы — обычно именовали кумовством. А сам Ленин, если верить его официальным биографам, отчаянно с ним боролся. Так что и в этом пункте книга Яковлева наносила ущерб светлому образу.

Однако самым замечательным эпизодом книги оказались свидетельства того, что вождь большевиков, звавших народ в коммуны, яростно возненавидел эту форму организации бытия, познакомившись с коммуной русских революционных эмигрантов в Лондоне:

"Об "алексеевско-мартовской коммуне" Ленин, "вспоминая жизнь в Лондоне", рассказывает зимой 1904 года Сергею Гусеву: "Нельзя жить в доме, где все окна и двери никогда не запираются, постоянно открыты на улицу и всякий проходящий считает нужным посмотреть, что вы делаете. Я бы с ума сошел, если бы пришлось жить в коммуне, вроде той, что в 1902 году Мартов, Засулич и Алексеев организовали в Лондоне. Это больше, чем дом с открытыми окнами, это проходной двор. Чернышевский правильно заметил: у каждого есть уголок жизни, куда никто никогда не должен залезать, и каждый должен иметь "особую комнату" только для себя одного. За интеллигентскую безалаберность, царившую в незадачливой лондонской "коммуне", Владимир Ильич шутливо прозвал ее вертепом".

Конечно, все эти факты, как и многие другие приведенные в книге, влияли на восприятие образа вождя мировой революции массами. Но было ли это влияние отрицательным? Наоборот, он становился ближе и понятнее советским людям. Так что запрещать книгу, да еще и вышедшую в журнальном варианте, вряд ли имело особый смысл.

Можно предположить, что во многом преследование Яковлева было данью традициям. Ведь засекретили же воспоминания Марии Ильиничны Ульяновой (см. "Владимиру Ильичу уже успели впрыснуть морфий" "Власть" N27, 2012 г. и "Это они меня за дурака считают" "Власть" N28, 2012 г.). Но не менее вероятен и другой вариант. Яковлев получил немалый гонорар за продолжавшуюся в течение года журнальную публикацию, напечатал какие-то отрывки из книги в Грузии и мог получить еще весьма солидные деньги за отдельную книгу, изданную "Молодой гвардией". Поэтому за историей с запретом могла стоять самая обыкновенная зависть. Ведь ничто человеческое не было чуждо ни Ленину, ни создателям мифов и легенд о нем.

[ООО "Новое время"]

[Россия 1]