*4681. Китайская «культурная революция»

["Коммерсантъ"]

http://www.kommersant.ru/gallery/244..._campaign=foto
16 мая 1966 года на заседании Политбюро ЦК Компартии Китая было принято решение о развертывании в Китае «культурной революции». Как под предлогом «реставрации капитализма» Мао Цзэдун избавлялся от оппозиции, репрессировав 5 млн членов партии,— в фотогалерее «Ъ».

Председатель ЦК КП Китая Мао Цзэдун в 1966 году объявил о начале «культурной революции», призванной бороться с «реставрацией капитализма» в КНР и «бороться с внутренним и внешним ревизионизмом». По сути же, серия идейно-политических кампаний была нацелена на то, чтобы устранить из руководящих органов партии всех несогласных с его политикой
Фото: AP

В конце 50-х годов наметился разлад в отношениях между СССР и Китаем, что привело к расколу международного коммунистического движения. Мао Цзэдун видел угрозу собственной власти в Коммунистической партии Китая в разоблачении культа личности Сталина на XX съезде КПСС, курсе Хрущева на постепенную либерализацию в экономике. В свою очередь в СССР также были недовольны политикой Мао и отозвали всех советских специалистов, работавших в КНР. Апогеем конфликта между двумя странами стали столкновения на границе вокруг острова Даманский на реке Уссури
Фото: AP

Еще одной причиной для проведения «культурной революции» стал провал политики «большого скачка». В 1958 году в Китае был объявлен курс на строительство «нового Китая». Изначально направленный на укрепление индустриальной базы и резкий подъем экономики, он обернулся одной из крупнейших трагедий китайского народа. Выбранный курс обошелся Китаю почти в $70 млрд, примерно 45 млн человек погибли от голода. Недовольные этим политическим курсом стали формировать оппозицию, в которую входили также председатель КНР Лю Шаоци и Дэн Сяопин. Мао, понимавший, что удерживать власть все сложнее, начал политику массового террора
Фото: AP

Начало «культурной революции» в Китае совпало с очередной кампанией «самокритики», которая заключалась в том, что китайцы (в том числе и партийцы) должны были в письменной форме изложить свои ошибки перед партией. Этой своеобразной традиции должен был последовать и председатель КНР Лю Шаоци (на фото), а также его соратники, что использовал в своих интересах Мао. На XI пленуме ЦК КПК разбиралось письмо Лю Шаоци, после чего он был отстранен от работы до тех пор, «пока Компартия Китая будет определять характер его ошибок». Это была обычная практика для Китая того времени. В таком положении член партии, официально не лишенный своего поста, но фактически отстраненный от работы и находящийся под домашним арестом, мог находиться сколь угодно долго. В итоге отстраненный Лю Шаоци и его семья подвергались многочисленным допросам, возле их дома собирались демонстрации в поддержку Мао. В конечном итоге Лю Шаоци был заключен в тюрьму, где умер там в 1968 году

«Постановление о великой пролетарской культурной революции», 8 августа 1966 года: «Ныне мы ставим себе целью разгромить тех облеченных властью, которые идут по капиталистическому пути, раскритиковать реакционных буржуазных "авторитетов" в науке, раскритиковать идеологию буржуазии и всех других эксплуататорских классов, преобразовать просвещение, преобразовать литературу и искусство, преобразовать все области надстройки, не соответствующие экономическому базису социализма, с тем чтобы способствовать укреплению и развитию социалистического строя»
<br>На фото демонтированные статуи из будистского храма

Выдержка из пропагандистской газеты, 1 июня 1966 года: «Решительно, радикально, целиком и полностью искореним засилье и зловредные замыслы ревизионистов! Уничтожим монстров — ревизионистов хрущевского толка!»
Нечеткое определение классовых врагов пролетариата привело к «войне всех против всех». Наибольшее давление ощущали на себе бывшие феодалы, духовенство и интеллигенция. Бороться же с врагами стали молодые «бунтари» -- хунвейбины (школьники и студенты) и цзаофани (молодые рабочие). Они формировали банды и искали «ревизионистов», которыми зачастую становились их преподаватели, слабые местные власти и так далее. Пойманных «бунтари» наряжали в шутовские колпаки, раскрашивали им лица и подвергали всяческим издевательствам
На фото 15-летняя школьница Мисс Чу, участница движения «бунтарей»
Фото: AP

Маршал КНР, считавшийся правой рукой и наследником Мао Цзэдуна, Линь Бяо: «Ну, убивали людей в Синьцзяне: за дело убили или по ошибке — все равно не так уж много. Еще убивали в Нанкине и других местах, но все равно в целом погибло меньше, чем погибает в одной битве. Так что потери минимальны, так что достигнутые успехи максимальны. Это великий замысел, гарантирующий наше будущее на сто лет вперед. Хунвейбины — это небесные воины, хватающие у власти главарей буржуазии»
Уже в августе 1967 года все пекинские газеты начали называть тех, кто выступал против политики Мао, «шныряющими по улицам крысами» и открыто призывали к их убийству. При этом арестовывать хунвейбинов (борцов с антимаоистами) запрещалось
Фото: AP / Alessandro Casella

Выдержка из письма одного из студентов университета города Сямынь в провинции Фуцзянь: «Некоторые (преподаватели) не выдерживают собраний критики и борьбы, начинают плохо себя чувствовать и умирают, скажем прямо, в нашем присутствии. Я не испытываю ни капли жалости ни к ним, ни к тем, кто выбрасывается из окна или прыгает в горячие источники и гибнет, сварившись заживо».

В театре выходили только «революционные оперы из современной жизни», написанные женой Мао Цзян Цин. Таким образом осуществлялась кампания за «социалистическое перевоспитание». Были сожжены все декорации и костюмы спектаклей Пекинской оперы. Сжигались монастыри и храмы, была снесена часть Великой китайской стены. Последнее было объяснено нехваткой кирпичей для «более необходимых» свинарников
Фото: AP

Зачастую хунвейбины нападали на людей, просто шедших по улицам. Многих останавливали и читали цитаты Мао. Женщинам отрезали косы и сбривали крашеные волосы, раздирали слишком узкую одежду, разламывали туфли и каблуки. Давлению подверглись и владельцы лавок и магазинов, которых заставляли менять название. Во многих домах проходили обыски с целью доказать неблагонадежность хозяев. При этом хунвейбины часто занимались мародерством
Фото: AP

Большинство хунвейбинов были детьми из неблагополучных семей. Они с детства были приучены к жестокости и с радостью выполняли указания Мао и его сторонников. Однако скоро в их среде произошло расслоение по признаку происхождения. Банды поделились на «красных» (выходцы из семей интеллигенции и партработников) и «черных» (дети из неблагополучных семей). Вскоре они начали враждовать между собой
Фото: AP

В конечном итоге Мао был вынужден применить армию против ставших неуправляемыми хунвейбинов. Они были признаны «некомпетентными» и «политически незрелыми». Банды вступали в борьбу с армией, за что им грозило полное уничтожение. В сентябре 1967 года отряды и организации хунвейбинов были распущены. Главари были отправлены на сельскохозяйственные работы в провинции (осенью 1967 года -- около 1 млн человек, в 1970 году -- 5,4 млн), некоторые были публично расстреляны
Фото: AP

Еще одной кампанией, проводимой в рамках «культурной революции» в Китае, стало появление школ кадров 7 мая (название они получили от «Замечаний…» Мао Цзэдуна, сделанных 7 мая 1966 года, в которых и было заявлено о создании этих школ). В 106 школах в 18 провинциях готовили 100 тыс. чиновников центрального правительства. Система обучения заключалась в том, что треть рабочего времени отводилась для занятий физическим трудом, треть – теорией и треть – организацией производства, управлением и письменной работой
Фото: AP / HO

Другая кампания заключалась в отправке студентов, рабочих и военных в села и называлась «Ввысь в горы, вниз в села». Фактически целью этой кампании было сослать неугодных подальше от центральной власти. Репрессиям подверглись более 350 тыс. человек (две трети из них – монголы), обвиненных в подпольной враждебной деятельности. Когда в связи с массовыми высылками в провинции Юньнань вспыхнули волнения национальных меньшинств, были казнены 14 тыс. человек
Фото: AP

Последствия «культурной революции» были еще более пугающими, чем последствия политики «большого скачка»: пострадали около 100 млн человек. Репрессиям подверглись около 5 млн членов партии. Они были заменены Мао на фанатичных последователей культа личности
Фото: AP

Кроме того, «бунтарями» была уничтожена значительная часть культурного наследия китайского и других народов КНР: тысячи древнекитайских исторических памятников, книг, картин, храмов, монастыри и храмы в Тибете
Фото: AP

Из решения ЦК КПК, 1981 год: «"Культурная революция" не была и не может быть революцией или социальным прогрессом в каком бы то ни было смысле. Она была смутой, вызванной сверху по вине руководителя и использованной контрреволюционными группировками, смутой, которая принесла серьезные бедствия партии, государству и всему многонациональному народу»
Фото: AP

[InoСМИ.Ru]

http://inosmi.ru/history/20160503/236384653.html
История
The Financial Times logoThe Financial Times, Великобритания

Репродукция фотографии китаянок с бюстами Мао Цзэдуна
© РИА Новости, |

Авторы двух абсолютно не похожих книг исследуют период глубоких потрясений, последствия которых стране еще только предстоит преодолеть
03.05.201632674
Джефри Вассерстром (Jeffrey Wasserstrom)

В мае 1966 года в Пекине студенты-активисты начали акции, которые в то время казались кампанией местного значения, развешивали дацзыбао — стенгазеты, восхвалявшие Мао Цзедуна и обвинявшие руководство их университетов в том, что оно потворствует антисоциалистическим идеям. Спустя три месяца эта группа, изрядно увеличившаяся по численности и получившая название «красногвардейцы» или хунвейбины, в массовом порядке вышла на площадь Тяньаньмэнь, чтобы получить напутствие своего лидера, которого они боготворили.

Он их благословил охотно и с радостью. После страшного голода 1959-1961 годов, вызванного проведением ошибочной утопической программы Мао «Большой скачок», целью которой было догнать Запад по производству стали и другим показателям современного развития, он был оттеснен другими лидерами на второй план и оставался не у дел. Рассматривая толпу преданной ему молодежи как средство восстановления контроля над страной и мести, он убедил их провести «культурную революцию», чтобы очистить Китай от затянувшегося «феодального», «буржуазного» и «империалистического» влияния. Хунвейбины набросились на всех тех, кто, по их мнению, был неблагонадежен — недостаточно предан, чьи действия были недостаточно революционными, а происхождение недостаточно «красным». Правда, впоследствии против них же выступили новые группы революционеров, заявивших о еще большей преданности Мао.

Эти враждующие организации боролись друг с другом и атаковали растущие ряды «контрреволюционеров» — под которыми подразумевалась общая группа врагов, куда входили высокопоставленные чиновники, известные ученые и бесчисленное множество простых людей. В результате возник хаос. Жертв запугивали, подвергали унижениям, заключали в импровизированные тюрьмы (которые иногда называли хлевом, имея в виду, что узники — это скот), избивали до смерти и доводили до самоубийства — причем те, кто совершал все эти бесчинства, иногда на следующий день сами становились жертвами. Территории университетов, заводы, фабрики и целые города превратились в поле битвы.

К 1967 году даже сам Мао почувствовал, что дело зашло слишком далеко. Он призвал войска восстановить порядок, но это привело лишь к ужесточению уличных боев. Тогда в конце следующего года Мао направил более миллиона городских учащихся и студентов в сельские районы — под предлогом того, чтобы те по-новому взглянули на революционные ценности, «учась у крестьян», но также и для того, чтобы университеты перестали быть рассадниками радикализма. Через несколько месяцев Мао официально объявил, что «культурная революция» свои задачи выполнила и закончилась.

Большинство специалистов по китайской культурной революции согласно с этой основной версией событий 1966-1969 годов. Однако в остальном их мнения расходятся — они по-разному оценивают причинно-следственную связь, аналогии и даже хронологию событий. На самом ли деле культурная революция началась с выступлений хунвейбинов, или же она была вызвана предшествовавшими этому действиями Мао? Закончилась ли она, когда он направил войска или когда он умер в 1976 году? Была ли она спровоцирована лишь махинациями Мао или началась в результате совпадения таких факторов, как «инициатива сверху» и недовольство «низов»? На что она была больше всего похожа — на якобинский террор, сталинские репрессии, на холокост, на движение сбитой с толку молодежи — или на что-то другое?

Различные ответы на эти вопросы следует учесть при чтении книги «Культурная революция: История народа, 1962-1976 годы» (The Cultural Revolution: A People’s History, 1962-1976) — последней части трилогии о Мао Цзедуне, написанной историком из Гонконга Франком Дикеттером (Frank Dikötter). Две другие части трилогии — это «Трагедия освобождения» (The Tragedy of Liberation), опубликованная как вторая по порядку в 2013 году, хотя и была первой из написанных, а также «Великий голод Мао» (Mao’s Great Famine), которая вышла в 2010 году и за которую Дикеттер получил премию Сэмюэля Джонсона (Samuel Johnson Prize), став самым кассовым автором. В «Трагедии» опровергается общепринятое представление о том, что сразу же после 1949 года наступил «золотой век» коммунизма — автор утверждает, что с приходом к власти Мао Цзедуна, начался мрачный этап тоталитаризма. В книге «Голод» описан период с 1958 по 1962 годы и критикуется заявление Пекина о том, что массовый голод был не столько результатом чудовищных ошибочных государственных программ, сколько был обусловлен природными факторами.

В «Культурной революции» описаны последние годы правления и жизни Мао Цзедуна. В ней даны яркие портреты знаменитых личностей, динамичное описание главных политических событий, а также некоторые интересные рассказы о том, как простые люди ощущали культурную революцию на себе и участвовали в конкретных событиях. Книга представляет собой произведение, в основном, обобщающего характера, и автор отдает дань работам, написанным в этой области в последнее время — особенно такими авторами как Родерик МакФаркар (Roderick MacFarquhar) и Майкл Шенхальс (Michael Schoenhals). В книге представлены новые результаты исследований и новые факты в виде небольших повествований и новых выводов, основанных на научной работе автора в архивах Китая и малоизвестных фактах из рассказов очевидцев событий.

В чем заключаются недостатки книги, если говорить о вышеупомянутых расхождениях во мнениях? В отношении аналогий Дикеттер старается избегать конкретных сравнений. Однако его подход к изучению проблемы чаще всего наводит читателя на мысль о холокосте и о ГУЛАГах, поскольку ни в одной из частей трилогии автор не скрывает своего мнения о том, что Сталин, Гитлер и Мао — это тройка тиранов, сделанных из одного теста.

Что касается причинно-следственных связей, фраза «история народа» в заголовке свидетельствует о том, что причиной явились, в основном, глубинные процессы «в низах», но об этом автор пишет лишь в заключительных главах. Сначала Дикеттер настолько сосредотачивает свой рассказ на характерных для Мао «невероятных способностях творить преступления» и его близком сходстве со Сталиным, что читатели невольно начинают думать, что причина заключается только в этом. В том, что диктатор-параноик был твердо намерен пресечь действия «реально существовавших и воображаемых врагов», которых он подозревал в стремлении сделать с ним при жизни то, что Хрущев сделал со Сталиным после его смерти.

Правда, потом идут впечатляющие главы о 1970-годах, в которых автор исследует и восхваляет события, произошедшие по инициативе простого народа. Дикеттер утверждает, что крестьяне, разуверившиеся в политике Мао, основанной на массовых кампаниях, коллективизации и неприятии традиций, «бросили вызов ограничениям плановой экономики» и «начали незаметно восстанавливать связь с прошлым». Это послужило началом «неравномерной, активизировавшейся то там, то здесь революции, зародившейся в низах», которая заложила основы будущего экономического бума — резкого подъема, который пришедшие после Мао китайские лидеры не совсем верно приписывают к заслугам Ден Сяопина в период после окончания «десяти лет хаоса» с 1966 по 1976 годы. Таким образом, Дикеттер сообщает нам хронологию событий, согласно которой «культурная революция» началась в начале 1960-х годов, а «пост-культурная» революция началась не со смерти Мао, а примерно в 1970 году.

В книге Дикеттера много интересного — особенно в главах, где идет речь о возрождении личных крестьянских хозяйств и предпринимательства задолго до официального начала «эры реформ» в 1979 году. Значительным недостатком книги является то, что в ней автор не ответил на один из вопросов, на которые неплохо бы ответить всякий раз, когда люди в массовом порядке соглашаются с планами тиранов. Почему эти «добровольные палачи» (если воспользоваться фразой из книг о Гитлере) выполняют то, к чему их призывает диктатор?

Ответ на этот непростой вопрос пытается найти Цзи Сяньлинь (Ji Xianlin) в своей книге «Хлев: воспоминания о культурной революции» (The Cowshed: Memories of the Chinese Cultural Revolution). Это проникновенное повествование очевидца событий, ставшего жертвой яростного преследования хунвейбинов. Англоязычная версия этой шокирующей книги, опубликованной в Китае в 1990-е годы, ставшей самым важным документом о культурной революции, очень удачна благодаря стараниям переводчика Чэньсинь Цзян (Chenxin Jiang) и автора великолепного предисловия Чжа Цзяньин (Zha Jianying).

Цзи Сяньлинь, ведущий индолог и санскритолог, умерший в 2009 году, высказывает сожаления о том, что воспоминания о культурной революции, как правило, пишут жертвы событий. В таких работах, в том числе и в его книге, описаны впечатления лишь одной стороны, пишет он. И, тем не менее, автору книги «Хлев» удалось (хоть и с позиции жертвы) пролить свет на то, что служило побудительным мотивом для его гонителей, и добился этого он благодаря тщательному и искреннему анализу своего поведения в период до начала «культурной революции».

Он пишет, как после 1949 года страдал от чувства вины, поскольку по причине учебы и преподавательской работы в Германии не смог участвовать в революции, которая, как он считал, была героическим событием, избавившим китайский народ от ужасных страданий. Он решил искупить свою вину и найти способ принять участие, пусть с запозданием, в том, что во всех государственных средствах информации называли незаконченной священной революционной задачей. Он стал активным участником массовых кампаний, проводившихся в 1950-х и начале 1960-х годов, разрушивших судьбы людей, которые (как он со временем понял) были невинными жертвами, оказавшимися меж двух огней — в числе которых вскоре оказался и он сам.

В итоге в книге «Хлев» простая разница между жертвами революции и гонителями становится уже не столь простой, а преданность делу революции изображается как вклад в благополучие Китая под руководством Мао — подобно тому, на что идут верующие, ожидающие наступления тысячелетнего царства Христа. Воспоминания Цзи Сяньлиня, представленные в виде критического самоанализа, наводят на мысль о том, что пытаясь понять «культурную революцию», мы не должны забывать, что подростки-хунвейбины родились примерно в 1949 году, и им всю жизнь твердили, что их предшественники на протяжении многих поколений героически боролись с жестокими врагами, чтобы спасти Китай. И их нападки на людей, подобных Цзи Сяньлиню, были отчасти результатом искаженных представлений — попыткой совершить что-то подобное и тем самым доказать свой патриотизм и самоутвердиться.

Спустя полвека после того, как хунвейбины написали свои первые дацзыбао, культурная революция по-прежнему имеет свои негативные последствия — неоднозначные и настораживающие. Одна из причин этого состоит в том, что книга «Хлев» остается одной из немногих честных и самокритичных работ такого рода, встречающихся в продаже в Китае. Другая причина — это то, что работы, подобные книге Дикеттера, в которых представлен подробный и критический взгляд на многие неудобные вопросы, могут издаваться только в Гонконге или за рубежом.

Да, культурная революция была официально названа 10-летней катастрофой. Да, люди могут свободно сокрушаться по поводу того, как они и их родственники страдали во время этой революции. Но многие важные дискуссии на эту тему по-прежнему не приветствуются (негласно), либо активно пресекаются. Легитимность партии по-прежнему зиждется на утверждениях о том, что путь к 1949 году представлял собой священное стремление к спасению страны, поэтому связывать эту патриотическую мифологию с хунвейбинами — это табу. Многие их тех, кто живет сегодня в Китае — в том числе и некоторые высокопоставленные чиновники — пострадали в одной из проводившихся Мао кампаний, а затем стали причиной страданий во время другой, поэтому выяснять в подробностях, кто в этом виноват, считается небезопасным. Гораздо безопаснее продолжать сваливать большую часть вины на жену Мао Цзян Цин и на трех других членов «банды четырех» — четырех деятелей, которые, как считается, обманули стареющего лидера и, воспользовавшись его старческим слабоумием, толкнули его на опасный путь.

В результате в современном Китае, как и в покончившей с апартеидом Южной Африке, гонители и жертвы живут бок о бок. Но там нет даже намека на проведение мероприятий, хотя бы отдаленно напоминающих работу Комиссии правды и примирения (в 1995 в ЮАР была создана комиссия Truth and Reconciliation Commission, задачей которой являлось обличение преступлений апартеида, — прим. перев.). Любая попытка прийти к соглашению в вопросе страданий, связанных с тем, что МакФаркар и Шенхальс метко назвали «последней революцией Мао», вне всяких сомнений, превратится в сложный и запутанный процесс. Однако это не означает, что решать проблему не нужно. Без решения этой проблемы раны многих людей так и не смогут зарубцеваться. И без этого политический истеблишмент Китая так и останется подверженным многим современным разновидностям трагических событий, происходивших в ту давнюю эпоху культа личностей, теорий заговоров и демонизации врага.

Джеффри Вассерстром — редактор «Оксфордской иллюстрированной истории современного Китая» (The Oxford Illustrated History of Modern China), которая должна выйти в свет в июле этого года, и автор книги «Восемь сопоставлений: Китай как предмет неудачных аналогий от Марка Твена до Маньчжоу-го» (Eight Juxtapositions: China through Imperfect Analogies from Mark Twain to Manchukuo), вышедшей недавно в издательстве Penguin.

[Общая газета]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА
31 АВГУСТА-6 СЕНТЯБРЯ 2000 ГОДА №35 (369)

ДЕНЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТОЙ
1966: Культурная революция
Из статьи в газете «Нью-Йорк таймс» за 24 августа 1966 года: «Беснующие банды юнцов на улицах отрезают девушкам длинные волосы, на юношах рвцт брюки, сшитые по заграничной моде… Сначала громили книжные магазины, потом били парикмахеров за модные прически, потом уничтожали «буржуазные» товары. На улицах полыхают огромные костры из вещей, книга и пластинок…. Хунвейбины запрещают справлять свадьбы и похороны, а также держаться за руки и и запускать бумажных змеев».
Из воспоминаний бывшего хунвейбина Тай Яншэна: «На спортивной площадке перед школой были построены в шеренги наши преподователи. Их лица были густо намазаны чернилами, так что они и правда были похожи на «черную шайку». На шее каждого висел плакат: «ученый реакционер такой-то», «классовый враг такой-то». На головах у всех были бумажные колпаки, за спиной привязаны грязные щетки и метелки. На шее нашего директора висело ведро, полное камней, такое тяжелое, что он шатался… Все они ходили по площадке босиком, били в кастрюли и хором умоляли Мао «простить их за преступления».
Китай всерьез готовился воевать со всем миром, а для этого необходим порядок. Осенью 1967 года Мао обвинил хунвейбинов в «перегибах» и бросил против них армейские части. Большинство «красных охранников», а также уцелевших «контрреволюционеров» отправили на «перевоспитание». «Культурная революция» закончилась только со смертью Мао в 1976 году.
Документы собрал
Вадим ЭРЛИХМАН

1970 год: «Новая восточная политика» ФРГ
Смерть президента Насера
Приход к власти в Чили Сальвадоре Альенде
Волнения рабочих в Польше

1971 год:
Война Индии и Пакистана
Смерть Никиты Хрущева
Первые полеты спутников к Марсу
Первая орбитальная станция «Салют»

Из событий 1966 года 10 из 15 экспертов и читатели выбрали начало «культурной революции» в Китае. Она началась Постановлением ЦК Компартии Китая о необходимости выявления «буржуазных элементов» в стране 15 мая 1966-го.
После провала большого «большого скачка», обернувшегося страшным голодом конца 50-х, Мао Цзе-дун решил переложить вину за собственный ошибки на приближенных, а заодно-вернуть себе полноту власти, расправиться с конкурентами и недовольными. Для расправы с оппозицией Мао решил использовать одупманенную пропагандой молодежь. Из школьников и студентов вербовались отряды хунвенбинов (красных охранников). Первый такой отряд был создан 29 мая 1966 года в Пекине. Из речи Линь Бяо на митинге хунвенбинов 18 августа 1966 г. : «Сломим черную банду предателей! Сломим буржуазные органы власти! Выгоним дьяволов и других духов! Идеи Мао должны овладеть нашим духом и преобразовать его! Сила преобразит материю.»
Великая душегубка в лучах красного солнца
В 1966 году, с началом жаркого лета, обычная жизнь в Пекине внезапно пошла кувырком. Вузы стали похожи на растревоженные ульи. Занятия в университетах и школах прекратились. Вдруг возникли сотни и тысячи «рнволюционных организаций». Будучи секретарем нашего посольства в Пекине, я много ездил по стране и видел нескончаемые митинги, передавашиеся из рук в руки малоформатные газеты, обличительные листовки, дацзыбао-заявления, написанными от руки большими иероглифами. Видел, как учащиеся громили ректораты и парткомы своих вузов, партийные и государственные учреждения….
На улицах Пекина как грибы после дождя возникли временные пункты приема книг из домашних библиотек. Иметь книги дома стало опасно для жизни, и население в добровольно-принудительном порядке привозило на тележках всю имеющуюся в доме печатную продукцию, сдавало ее и получало взамен квиток. Квитанции о сдаче книг хранили как зеницу ока и предьявляли их во во время обысков, доказывая, что книг нет не потому, что спрятаны в домашних тайниках, а потому что сданы «партии и государству». В вузах горели костры из книг. Уничтожались произведения искусства, предметы старины, разбивались на куски надгробия знаменитых людей, например, великого художника Ци Байши.
Именно тогда и свергли памятник А.С. Пушкину в Шанхае.
По призыву деятелей культурной революции уничтожению подлежало все «старье»-все что напоминало о прошлом. В одном дацзыюао, например, я прочитал требование поменять местами значения красного и зеленого цвета светофоров на городских перекрестках. «Цвет революции» предлагалось считать разрешающим движение, а зеленый видеть запрещающим сигналом.
Был брошен клич: «Даешь красный океан!». Помню, как люди наперегонки бросились красить заборы и стены своих домов в красный цвет. Мао Цзедуна именовали «самым-самым красным солнцем»; отряды юнцов, выполнявших его призывы и указания,-«красной стражей», сборник его изречений- «красной малой книгой». Вся кампания борьбы со «старьем» именовалась «красным террором».
Была поставлена и задача окончательно покончить с религией, с храмами и свщенослужителями и, кончно же, с верующими. И это исполнилось. В Китае, где ранее чтили старость, пожилые люди, в первую очередь грамотные и образованные, вдруг стали презираемым классом. Ведь всякое знание обьявлялось присущим лишь «нечисти», которую надлежало смести с лица земли. Молодежь действовала в соответствии с призывом: «Добраться до души!» В реальной жизни это означало, например, что старому человеку, сочтя его «негодяем», протыкали металлическим прутом грудь и долго там ворочали под крики толпы: «Мы добреемся до твоей подлой души, сволочь ты этакая!»
Я видел, как юнцы гоняли стариков по улицам, наотмашь стегая их ремнями с тяжелыми металлическими бляхами. Видел, как во дворах музеев, театров, библиотек работников этих учреждений, образованных и прежде уважаемых людей, заставляли заниматься изнурительным и никчемным физическим трудом, например, перетаскивать камни с места на место; ставили коленями на кирпич, вынуждали погружаться в нечистоты, есть кал, пить мочу, часами держали на испепеляющем пекинском солнце с венками из колючей проволоки, с камнями на голове или с подвешенными на тонкой проволке тяжелыми деревянными досками на шее. Ведь Мао Цзэдун учил, что плохим людям-так и надо, а хорошие в результате испытаний только закалаяются.
Хотя эта вакханалия осществлялась руками житейски неопытных молодых людей-за их спинами стояли чиновники из властных структур. Органы госбезопасности, армия, выполняя планы Мао Цзедуна, разрабатывали и осуществляли планы уничтожения тех, в ком Мао видел политических противников. Именно они доводили до отрядов молодежи материалы, на основании которых хунвейбины обвиняли людей. Они же составляли списки, руководствуясь которыми «революционные организации» проводили обыски, аресты, творили расправу.
«Культурная революция»-одна из самых масштабных катастроф ХХ века. По официальным данным, во время нее пострадали-либо погибли, либо были изувечены, репрессированы-более ста миллионов человек. То, что Мао Цзедун именовал «великой пролетарской культурной революцией», по сути дела было «великой душегубкой», в которую он загнал жителей континентального Китая на все последнее десятилетие своего правления. Достойый ученик Сталина, Мао показал, до каких пределов бесчеловечности может дойти тоталитарный режим.
Юрий ГАЛЕНОВИЧ.
профессор

[Александр Майсурян]

https://foto-history.livejournal.com/13206726.html
2020-01-26 04:47:00 822

Лань Пин, будущая Цзян Цин (1914-1991)

Посмотрев на портреты этой богемной китайской красавицы 1930-х годов, какую область деятельности можно предположить за ней? Едва ли кому-то придёт в голову, что это — политика. Тем более — революция! Тем не менее это именно так...
В молодости она стала известна как актриса под псевдонимом Лань Пин («Синее яблочко»). Играла на сцене, снялась в нескольких популярных кинофильмах. Но в 1937 году 23-летняя Лань Пин резко сменила образ жизни, отправилась в тогдашнюю столицу красных революционеров, Яньань. Там познакомилась с их лидером Мао Цзэдуном, годом позже стала его женой, и взяла новое имя, Цзян Цин, что означает «Лазурная река». Именно под этим именем она и вошла в историю... Соратники возражали против брака своего вождя с легкомысленной буржуазной актрисой, но Мао ответил им, что сам решит, как устраивать свою личную жизнь.
А уже в 60-е годы произошёл взлёт Цзян Цин к вершинам власти, связанный с эпохой «культурной революции».

Цзян Цин в молодости

Вот как советский публицист Алексей Желоховцев, бывший очевидцем «культурной революции» (к которой он был настроен весьма отрицательно), описывал поведение Цзян Цин на вершине власти, в разгар «культурной революции»:

Китайский плакат. Разгар «культурной революции». Цзян Цин на трибуне. Говорят, что в то время среди китайской молодёжи она была популярнее любой киноактрисы

Цзян Цин возглавила группу «левых» в китайском руководстве. Вообще, в советской печати 70-х и начала 80-х годов внимательно следили за политической борьбой в Китае. Будущие постсоветские либералы (такие, как Фёдор Бурлацкий) довольно много писали об этом, особенно в «Литературной газете», и их антипатия к жене, а затем вдове Мао и её соратникам была вполне откровенной... Примерно то же отношение, только более «неформально», выражал и Владимир Высоцкий (он вообще в своих песнях довольно резко осуждал «леваков», что в Париже-1968, что в Китае) в разухабистой «Песенке про жену Мао Цзэдуна» (1967):

Мао Цзэдун — большой шалун —
Он до сих пор не прочь кого-нибудь потискать, —
Заметив слабину, меняет враз жену.
И вот недавно докатился до артистки.

Он маху дал — он похудал:
У ней открылся темперамент слишком бурный, —
Не баба — зверь, — она теперь
Вершит делами «революции культурной».

А ну-ка встань, Цин Цзянь, а ну Талмуд достань, —
Уже трепещут мужнины враги!
Уже видать концы — жена Лю Шаоцы
Сломала две свои собачие ноги.

А кто не чтит цитат, тот — ренегат и гад, —
Тому на задницы наклеим дацзыбао!
Кто с Мао вступит в спор, тому дадут отпор
Его супруга вместе с другом Линем Бяо.

А кто не верит нам, тот — негодяй и хам.
А кто не верит нам, тот — прихвостень и плакса.
Марксизм для нас — азы, ведь Маркс не плыл в Янцзы, —
Китаец Мао раздолбал еврея Маркса!

Конечно, правды в этой ёрнической песне немного, начиная с первых строчек о том, что Мао «недавно докатился до артистки». В реальности к моменту написания песни они с Цзян Цин состояли в браке с Мао уже почти 30 лет. Некоторые моменты требуют разъяснений: например, заплыв Мао в реке Янцзы был важной прелюдией «культурной революции», когда он наглядно показал всему свету, что не нуждается в уходе на пенсию «по состоянию здоровья» (о чём уже ходили слухи, по примеру Хрущёва), и начал постепенно обыгрывать своего главного соперника, главу государства Лю Шаоци. А перелом ног у жены Лю — это другой эпизод, когда она попыталась покончить с собой, выбросившись из окна.
Что касается Бурлацкого и других, то они не скрывали потом, что под видом критики Мао вели актуальную идейную борьбу внутри СССР. Чем эта борьба кончилась для них и для нас — мы тоже можем ясно видеть в окружающей нас реальности...
Хотя тогда в СССР были и другие мнения по поводу китайских событий. Михаил Шолохов, когда ему предложили выступить с критикой «культурной революции», ответил: «Я не знаю, что сейчас в Китае происходит. Мне говорили, что идёт борьба с бюрократией. Жестокая, азиатская».
Как руководитель государства Цзян Цин ненадолго пережила председателя Мао — не прошло и месяца после его смерти в 1976 году, как она была арестована вместе с участниками так называемой «банды четырёх». Они сами и их противники называли их «левыми», то есть пришедшая к власти группа, во главе которой позднее оказался «отец китайских реформ» Дэн Сяопин, не стеснялась определять себя как «правых». Удивительные параллели можно наблюдать между историей СССР и КНР — ведь в Москве сын Сталина Василий тоже был арестован, едва окончились траурные мероприятия по случаю смерти его отца (хоть Василий Сталин, конечно, не обладал и малой толикой той власти, которой располагали Цзян Цин и её соратники).
Каким путём пошёл Китай в результате ареста и осуждения «банды четырёх», мы видим в реальности. О том, каким путём он двинулся бы, сумей «левые» во главе с Цзян Цин удержаться у власти, мы можем только гадать...
В 1981 году состоялся публичный суд над «бандой четырёх». На суде Цзян Цин была единственной из подсудимых, кто активно защищался. В своё оправдание она произнесла знаменитую фразу: «Я делала только то, что говорил Председатель Мао! Я делала это из любви к Председателю. Я была верной собакой Председателя Мао. Я кусала того, которого он просил укусить». (Нечто подобное мог бы, наверное, сказать и Л.П. Берия на своём процессе, хотя едва ли он сумел бы выразить эту мысль с такой китайской афористичностью).

Суд. Вдова Мао в наручниках и на скамье подсудимых

Обложка журнала «Time» за 1977 год. Подзаголовок гласит «Из актрис — в императрицы»

25 января 1981 года был вынесен приговор по делу «банды четырёх»: смертная казнь всем подсудимым. (Правда, приговор так и не был приведён в исполнение и потом смягчён). «Да здравствует Председатель Мао!» — сказала Цзян Цин, выслушав приговор.
В 1991 году, переведённая из тюрьмы в больницу для лечения от тяжёлой болезни, Цзян Цин покончила с собой...

1981 год. На скамье подсудимых — «банда четырёх»: Цзян Цин; Чжан Чуньцяо, некогда глава Шанхая; Яо Вэньюань, литературный критик, и Ван Хунвэнь — заместитель Мао, бывший шанхайский рабочий, участник Корейской войны. До амнистии доживут только двое: Чжан и Яо

«Культурная революция» в разгаре. Хунвейбины на площади Тяньаньмынь. 1966 год

[Петр Спивак]

Признак языка тоталитарных систем – стандартные и нерасчленимые фразеологические обороты. В Китае времен Мао была, например, «Великая пролетарская культурная революция», о начале которой объявили 13 августа 1966 года. У нее были боевые отряды: хунвейбины («красные охранники»), цзаофани («бунтовщики»)... Разгром всех врагов в едином порыве. Фото из Президентской библиотеки и музея Ричарда Никсона

[Von-hoffmann]

https://von-hoffmann.livejournal.com/401489.html
Пишет Россия — Родина моя! (von_hoffmann)
2019-12-28 20:04:00 179

Мао Цзэдун – один из диктаторов XX века и едва ли не самый кровавый. Он был этаким довеском к классической троице "Маркс, Энгельс, Ленин". От первых двух теоретиков коммунизма его отличали настойчивость, целеустремлённость и беспощадность, впрочем, все эти качества роднили Мао с «вождём мирового пролетариата». Китайцы были убеждены, что только Мао знает верный путь и приветствовали его помпезными церемониями китайских императоров, переделанными на новый лад, и ритуальным песнопением «Десять тысяч лет жизни Председателю Мао!». Он же вёл свою политическую игру с восточным коварством и точно знал, что ему принадлежит весь Китай, и он может делать со страной и её жителями, что угодно.

1. Поклонение манго

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


В 1968 году пакистанский министр иностранных дел вручил Мао подарок – коробку с манго. Для министра это был, вероятно, не более, чем жест вежливости. Но в Китае это вызвало волну полного безумия. Мао раздал манго нескольким людям во время своей пропагандистской кампании, и они отреагировали так, будто Мао достал ангела с небес и бросил его к их ногам.


Издание «Жэньминь жибао» опубликовало статью, в которой говорилось, что «слезы вспухли на их глазах» от радости, и что рабочие начали «с энтузиазмом выкрикивать слова благодарности и петь». На текстильной фабрике из манго сделали святыню, и рабочие проходили мимо него каждый день, кланяясь и произнося слова благодарности. Когда манго сгнило, рабочие сделали его реплику, установив её на алтаре, чтобы ни один рабочий не мог начать свой день, не поблагодарив Мао за манго.


2. Сладкий картофель

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


Поскольку большинство китайцев никогда раньше не видели манго, у всех этот сочный тропический фрукт вызывал разные ассоциации, но все уважительно отзывались о нем. Если быть точнее, почти все, кроме одного человека. Когда одному дантисту показали манго, фрукт не впечатлил его, и мужчина сравнил манго со сладким картофелем. Это разозлило людей. Стоматолога арестовали по обвинению в «контрреволюционной речи». Его отправили в тюрьму, а вскоре после этого казнили за преступление… А он всего-то сказал, что манго выглядит, как сладкий картофель.


3. Коллекционирование марок

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


Мао пытался положить конец всякому намеку на буржуазию в своей стране. Иногда это означало закрытие некоторых предприятий и аресты богатых землевладельцев. В других случаях – уничтожение детских коллекций марок. Известно, что Мао ненавидел марки. Он считал филателию буржуазным времяпрепровождением и, когда началась культурная революция, запретил жителям Поднебесной хранить марки в любой форме.


Решение оставалось в силе до тех пор, пока Мао не умер. По иронии судьбы, эффект запрета Мао заключается в том, что марки времен культурной революции теперь одни из самых ценных и востребованных в мире.


4. Избиения учителей

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


Коммунистическая партия Китая призывала «вычищать плохие привычки из старого общества и разрушать старые идеи своих предков». Хотя нет никаких доказательств, что к этому когда-либо призывали напрямую, многие воспринимали подобные слова как призыв «избить своего учителя до смерти». В 1966 году ученики из по меньшей мере 91 школы вытаскивали своих учителей на улицы и избивали их, пока те не отказывались от своих «неверных убеждений».


В некоторых случаях ученики брызгали чернилами на одежду учителей и вешали на них таблички с именами, перечеркнутыми красной «X». Затем ученики избивали этих учителей дубинами с гвоздями и обливали кипятком, часто до тех пор, пока они не умирали. К концу 1966 года ученики убили 18 педагогов, а многие учителя покончили жизнь самоубийством. Тем временем Мао приказал не вмешиваться в то, что делают ученики, и подобная ситуация продолжалась еще 2 года.


5. Великая стена

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


В течение 1970-х годов китайское правительство осознало, что можно тратить меньше денег на строительные материалы для жилья. В конце концов, зачем делать это, если «под рукой» есть самая длинная стена в мире, которая к тому же занимает место. В итоге людей призвали к демонтажу Великой стены, и они начали разбирать ее на кирпичи. Жители деревень недалеко от Великой стены разрушили ряд её участков, а затем использовали строительные материалы в своих домах.


Даже правительство разрушило большой участок исторического памятника и использовало этот материал для строительства плотины. Великая стена в конечном итоге стала объектом исторического наследия, но по сей день сохранились дома, в стены которых встроены «куски древней истории».


6. Тигры

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


В 1959 году Мао вдруг невзлюбил тигров. После того, как фермеры в Китае несколько раз подверглись нападению со стороны этих животных, Мао объявил, что тигры – вместе с волками и леопардами – являются «врагами народа » и должны быть уничтожены. Коммунистическая партия провела ряд кампаний «против вредителей», в ходе которых хищников искали и убивали. Всего за несколько лет китайцы убили почти 75 процентов популяции тигров Южной Азии и поставили этих животных на грань исчезновения.


7. Светофор

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


Хунвейбины постоянно искали все, что могло быть контрреволюционным. В сентябре 1966 года некоторые из них заметили что-то «коварное» – люди почему-то останавливали свои машины, когда видели красный свет на светофоре. Поскольку красный цвет был цветом коммунистической партии, руководство этих групп решило, что остановка на красный свет и продолжение движения на зеленый «препятствует прогрессу революции», поэтому потребовало прекратить подобную возмутительную привычку.


К счастью, это решение хунвейбинов не одобрил премьер-министр Китая Чжоу Эньлай. Премьер Чжоу заверил активистов, что остановка на красный свет символизирует то, как партия «гарантирует безопасность всей революционной деятельности».


8. Галстук

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


По словам писателя Лян Хэна, люди могли столкнуться с проблемами во времена Мао только за то, что они стильно одевались. Лян рассказывает историю, в которой его отца почти отправили в тюрьму, потому что у него нашли галстук. Хунвейбины ворвались в дом отца Ляна с обыском, во время которого нашли среди вещей галстук. На основании этого мужчину объявили «капиталистом».


Когда у отца Ляна нашли костюм и запонки, его назвали «вонючим интеллектуалом», а затем сожгли его одежду и книги. Отец Ляна избежал тюрьмы, согласившись заявить, что сжигание его имущества было «революционным поступком» и хорошим делом. Хунвейбины покинули его дом, забрав радиоприемник и месячную зарплату в качестве оплаты «своей работы».


9. Каннибализм

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


В Китае времен Мао каннибализм был серьезной проблемой. По некоторым данным, ряд учеников, которые убили своих учителей в 1966 году, съели их трупы, чтобы отпраздновать триумфальную победу над контрреволюционерами. В правительственном кафетерии также якобы показывали тела предателей в мешках и подавали их плоть на обед. Наихудшие случаи были в провинции Гуанси.


В конце 1960-х годов по меньшей мере 137 человек были убиты и съедены только в этой провинции, причем человеческую плоть отведали тысячи людей. Хотя почти нет сомнений в том, что голод был частью причины подобного ужаса, люди, которые это делали, не считали себя отчаявшимися. Акты каннибализма рекламировались как способ показать, насколько полностью люди посвящают себя общему делу и были готовы съесть врагов Китая.


10. Женщины на продажу

Любопытные факты о временах правления Мао Цзэдуна


В 1973 году, в более поздние годы Мао, он попытался обсудить с Генри Киссинджером двустороннее торговое соглашение с Соединенными Штатами. Сначала Киссинджер, как сообщается, пытался вести разговор на серьезные темы, но Мао мыслил совершенно по-другому. Мао сказал Киссинджеру, что Китай является «очень бедной страной» и мало что может предложить на продажу, за исключением, например, женщин.


Он предложил отправить 10 миллионов женщин в США, заявив, что в Китае все равно их переизбыток, и что они только создают проблемы. Когда Мао вынес такое предложение, то один из приближенных членов партии предупредил его, что если «подобные слова выйдут наружу, то это вызовет общественный гнев». Однако умирающий Мао не выглядел слишком обеспокоенным. «Я ничего не боюсь, – сказал председатель в перерыве между приступами кашля. – Бог уже зовет меня».


Что и говорить, великий коммунист Мао всегда шагал вперед, не оглядываясь назад и, похоже, не глядя под ноги… Он перешагивал через кого угодно и не обращал внимания на трупы, по которым шёл. Вряд ли всех можно перечесть… Среди этих невезучих, попавшихся на пути Великого кормчего, были и его семьи – жены и дети. Но это уже совсем другая история.



Отсюда: http://terraoko.com/?p=41933

[Грани.Ру]

http://graniru.org/Society/History/m.253560.html
05.08.2016

50 лет назад, 5 августа 1966 года, лидер коммунистического Китая Мао Цзэдун выступил с лозунгом "Огонь по штабам!". Это стало началом так называемой Великой пролетарской культурной революции. Ее целью была объявлена "критика ревизионизма и бюрократии" в партийном аппарате в рамках прямой диктатуры пролетариата.

Студенты-хунвэйбины ("красногвардейцы") и рабочие-цзаофани ("бунтари") принялись штурмовать помещения парткомов и администраций вузов, вышвыривая руководство на улицу. Репрессии в ходе "культурной революции" были направлены главным образом на интеллигенцию, а также на партийное руководство среднего звена. Миллионы людей были сосланы на "перевоспитание" в трудовые лагеря.