*1224. Независимая газета: От редакции

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-30/2_red.html
30.10.2007

Как говорят в таких случаях – пошли письма. Сперва появилось одно, в ответ на него – другое, а за ним – третье, четвертое... Первое было – «за», все последующие – «против». Интеллигенция раскололась на почве любви к президенту Путину. Вернее сказать, интеллигенция определилась.

Для тех, кто по каким-то причинам остается в неведении – несколько слов и несколько цитат. Сперва обнаружили свою позицию руководители нескольких творческих институтов (в широком смысле): Зураб Церетели, Никита Михалков, Таир Салахов и Альберт Чаркин. «От имени всех представителей творческих профессий в России» в открытом письме на имя президента они попросили Владимира Путина «остаться на своем посту на следующий срок, выражая мнение всего художественного сообщества России, более 65 000 художников, живописцев, скульпторов, графиков, мастеров декоративно-прикладного, театрально-декорационного, народного искусства». Причина проста: «...призывы обратиться к Вам, просить Вас продолжить свою столь важную для страны президентскую работу приходят к нам со всех концов России. В ходе работы приходится встречаться с людьми из всех частей России, и, уверяем Вас, они едины в желании, чтобы Вы остались главой нашего государства». А цель – понятна: гарантировать «стабильность и процветание отечественной культуры, лучших традиций нашего искусства, усиление мер по сохранению художественного исторического наследия и музейных ценностей». Кто же скажет слово против этого-то?!

Вскоре появились и те, кто против. Их сочинение зачитали по радио: «Очень многие люди науки и искусства, и мы в их числе, категорически не согласны с Михалковым и Церетели по сути. Мы надеемся, что, когда истечет срок Ваших конституционных полномочий, мы сможем со спокойной совестью поблагодарить Вас за уважение к закону». Подписались Мариэтта Чудакова, Олег Басилашвили, Сергей Юрский, Александр Гельман и другие.

Такая вот эпистолярная история. Что скрывать – располагающая к дальнейшей писанине.

Российская интеллигенция чаще всего – во всяком случае, опыт последнего столетия убеждает именно в этом – дула в одну дуду, то есть обращалась к власти с самыми необходимыми просьбами, которые этой самой власти были угодны и нужен был лишь повод. Интеллигенция давала такой повод, убеждая власть в ее, если хотите, полновластной правоте...

Но был в уже более свежей истории короткий период, когда возникла вдруг разноголосица: одни написали письмо к народу, другие тут же призвали этих неугодных им (и народу, конечно, тоже) сочинителей раздавить, как фашистскую гадину. С тех пор, показалось, все вернулись в русло взаимопонимания и единомыслия, все разногласия преодолели и, как решили мастера культуры, готовы снова в едином порыве... Но – ошиблись.

Впрочем, главная печаль связана не с тем или другим письмом. И даже не с той или другой позицией.

Художник – если он, конечно, художник – по определению творит, то есть пишет картины или романы или музыку сочиняет. Голосует творчеством, что, к слову, Никита Михалков и сделал, изложив устами своего героя в картине «12» вполне ясную идеологическую позицию. А Мариэтта Чудакова сделала свой выбор, когда вошла в первую тройку правой партии. Разочарование вызывает то, что наши художники хотят не только ваять, снимать кино или писать о Булгакове – они хотят при этом быть и самыми заметными и чуть ли не единственными избирателями-вожаками. Быть на виду, чтобы власть опиралась на них. Забывая уроки истории: сперва опирается, а потом иных – и раздавливает.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-10-31/2_red.html
31.10.2007

«Хромой уткой» называют уходящего президента. Как правило, это случается в конце второго срока, если по закону нельзя избираться вновь. Тогда окружающая президента элита начинает менять поведение, искать новых кумиров, выстраивать гарантии своего будущего благополучия. Соратники предают, разоблачают, открывают глаза общественности на «неприглядные факты», демонстративно покидают должности. Такое случается всегда и везде.

Джордж Буш – типичная «хромая утка». Все ждут нового президента и смены ориентации – с республиканской на демократическую. Демократы усилили позиции и в Сенате, и в Палате представителей. Ушли некоторые министры, помощники, советники. Скандалы сопровождают ближайшее окружение Буша. И поделать ничего нельзя: традиция.

Очень тяжело было быть «хромой уткой» Борису Ельцину – столько измен и предательств!

Недавние выборы в Аргентине, где популярный действующий президент Нестор Киршнер не баллотировался на второй срок, уступив место жене, также не обошлись без мотива «хромой утки». Господин Киршнер не сомневался, что победит на этот раз – достижения его правления очевидны, но не хотел превратиться в «хромую утку» через четыре года. Тогда и шансы его жены на президентство были бы ниже, так как проблемы «хромого» мужа наверняка стали бы и ее проблемами.

Владимир Путин оказался в этом году в ситуации «хромой утки». Еще в конце прошлого года, по информации осведомленного источника, он провел совещание с ключевыми членами своей команды, на котором жестко предупредил о недопустимости снижения активности в переходный период на вверенном участке работы и зацикливании на решении собственных проблем.

Путин – человек реальный, хорошо понимающий и чувствующий слабые места людей. Разведчик, одним словом. Создается впечатление, что он не испытывает никаких иллюзий относительно того, что любовь приходит и уходит. Он также скорее всего понимает, что и личная преданность для большинства чиновников – величина непостоянная. Чиновник предан формальному начальнику. Пока тот начальник. Зная об этих особенностях психологии элиты при уходящем президенте, Владимир Путин, вероятно, и решил элиту помучить неопределенностью. Чтобы было неясно, кому «присягать на верность», сохраняется абсолютный туман относительно «преемника». На этом фоне постоянно и скоординированно генерируются волны требований народа и отдельных его продвинутых представителей о продлении президентских полномочий действующему президенту. Неопределенности для элиты добавляет и неясность будущего статуса Путина. Все гадают, ломают голову, терзаются. Но главный сигнал, или, как теперь принято говорить, месседж, который в течение всего года получает российская элита: Путин не уходит, Путин остается, у Путина будет ресурс влияния, мнение Путина будет учитываться при принятии важнейших решений, Путин будет продолжать выполнять роль национального лидера.

Все это дисциплинирует. Хотя на самом верху, судя по всему, опасные тенденции борьбы за влияние и ресурсы все же проявились. И отставка правительства, и назначение главы Росфинмониторинга на пост премьера, и борьба силовиков – тому свидетельства. Видимо, чем выше начальник, тем больше иллюзий в его голове относительно собственной силы, влиятельности, автономности.

Путин – не «хромая утка», вот главное достижение его стратегии и тактики переходного периода.

Для любой страны это было бы достижением, для России – почти подвиг. Подвиг разведчика.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-01/2_red.html
01.11.2007

В Филадельфии состоялись седьмые дебаты кандидатов-демократов в президенты США. Характер полемики поменялся. Объектом острой атаки стала лидер президентской гонки Хиллари Клинтон.

Два ее основных конкурента Барак Обама и Джон Эдвардс перешли к новой агрессивной стратегии атак на г-жу Клинтон, что логично за два месяца до старта праймериз – первичных выборов.

Американские дебаты любопытны для нас как повод для сравнения уровня и характера полемики. Что общего, что отличного? Что выглядит более демократичным, что менее?

Дискуссия в Филадельфии выявила одну характерную особенность американской политической культуры: когда припекает, политес, толерантность и даже здравый смысл у уважаемых джентльменов куда-то исчезают. Так же быстро, как и у нас, в стране с молодой, с незаматеревшей демократией. Критики Хиллари обвинили ее чуть ли не в содействии Бушу в планах по вторжению в Ирак. При этом упор делался даже не на содержательные вопросы, касающиеся санкций против Ирака, а на сам факт поддержки ею президента Буша. Буша нельзя поддерживать никогда, что бы тот ни предлагал!

Аналогичный подход типичен и для российской политики. Без полутонов, без нюансов, без оттенков. Подобная бескомпромиссность востребована электоратом низших социальных групп, жаждущих простых решений сложных проблем. Неприязнь к оппоненту застилает глаза. На практике эта позиция ущербна и малоэффективна, а главное – нереализуема! Тезис о том, что политика – искусство возможного, никто не опроверг. Именно возможного, а не желаемого.

Барак Обама, заявлявший ранее, что он не будет заниматься критикой прошлого, а вместо этого сосредоточится на «политике надежды», на этот раз выглядел типичным склочником, атакующим Хиллари с позиций прошлого. Ей инкриминировалось многое – и то, что она является представителем «уставшего вашингтонского истеблишмента», и то, что она «неискренна» с избирателями, и, наконец, то, что она принципиально «неизбираема».

Все это называлось у Обамы: «провести четкие, острые различия между кандидатами». Суть его позиции оказалась содержательно гораздо беднее заявленной амбиции – он призвал к «честному разговору с американцами о будущем страны». Когда политики говорят про «честный разговор», становится скучно.

При всех банальностях поведения американских претендентов на Белый дом можно все-таки выявить три особенности. Во-первых, каждый хочет подчеркнуть собственное отличие от другого. Во-вторых, все вынуждены давать конкретные обещания и занимать определенные позиции по вопросам повестки дня. В-третьих, каждый кандидат подвергается жесточайшим нападкам как изнутри своей партии, так и со стороны представителей конкурирующей партии.

Последнее обстоятельство представляется очень важным для России. Жить в условиях ежедневной критики тяжело. Надо улыбаться, сдерживаться, корректировать позицию, не мстить прессе. После такой «термической обработки» будущий президент намного спокойнее относится к критике собственной деятельности. Его команда тоже.

Наши кандидаты растут в тепличных условиях. К критике относятся болезненно, мстительно, мелочно. В любой критической позиции видится заказ, заговор, интрига, наезд. Генерируются советы по нейтрализации критиков. Чаще всего – не в поле логических и фактических аргументов.

Это слабость отечественной политической действительности. Еще со времен Андрея Курбского, призывавшего Ивана Грозного «прю словесную учинить» на Руси в интересах русского народа.

Чем все закончилось – хорошо известно. И так всегда: за «прей словесной» обычно шли репрессии «особо говорливых».

В интересах страны необходимо, чтобы каждый этап политических выборов был одновременно и новым этапом восхождения на следующий уровень политической культуры. Дебаты – часть ее. Уклонение от них – консервация отсталой культуры. Если не обещаешь ничего конкретного, то и не отвечаешь ни за что конкретное. Если не привыкаешь к критике, пока ты никто, не привыкнешь и на вершине власти. Если не демонстрируешь быстроту реакции в ходе дебатов, то и в тиши кабинета реакция не ускорится.

Сохранять работоспособность под давлением – важнейшее требование к руководителям страны. Всегда и везде. И чем дальше – тем больше.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-02/2_red.html
02.11.2007

В конце ноября, незадолго до дня голосования, пройдет заседание Совета безопасности, посвященное борьбе с коррупцией. На нем должно быть принято решение о создании антикоррупционного органа и дано поручение разработать национальную стратегию по борьбе с коррупцией. Под занавес избирательной кампании эта тема станет ударной.

У действующего президента на протяжении последних лет был кредит доверия от населения на борьбу со взяточничеством среди чиновников. Доверяя Путину, люди в то же время называли коррупцию в числе главных российских бед. Это явление в России по-прежнему торжествует. Не так давно Transparency International опубликовал индекс восприятия состояния коррупции. В 2004 году, заметим, Россия занимала 90-е место, в текущем оказалась на 143-м. Вместе с Гамбией, Индонезией и Того.

В период смены власти президент решает, каким должен быть антикоррупционный орган. Путину предлагают создать третий комитет по образу и подобию антитеррористического и антинаркотического. Возглавить работу должна Генпрокуратура. Противники этой идеи утверждают: ведомство Юрия Чайки, имея сейчас достаточно полномочий, с задачей не справляется.

Есть другое предложение – подчинить антикоррупционный орган главе государства. Такую позицию отстаивает руководитель межведомственной рабочей группы (МРГ) Виктор Иванов. Подобная система, считают его соратники, позволит сделать создаваемую структуру независимой, как того требуют правила Группы по борьбе с коррупцией Совета Европы (ГРЕКО), членом которой является Россия. Пока, правда, непонятно – будет ли подчиненный президенту орган обладать сколько-нибудь значимыми полномочиями или станет просто механизмом проведения консультаций.

А премьер-министр Виктор Зубков, в свою очередь, полагает, что Росфинмониторинг, который он до недавнего времени возглавлял, является «мощным органом» по борьбе с коррупцией.

Существует опасение: какую бы схему ни одобрил Владимир Путин, в условиях передачи власти новый антикоррупционный орган может превратиться в инструмент внутриэлитных разборок, подобных тем, что мы сейчас наблюдаем между ФСБ и Госнаркоконтролем.

Сомнения скептиков относительно эффективности нового механизма борьбы с коррупцией обусловлены прежде всего анализом реальных процессов в России в сфере политики и экономики. Во-первых, в стране существует монополия на власть, а бороться с коррупцией при отсутствии политической конкуренции бессмысленно. Еще сто лет назад Владимир Ленин написал: любая монополия таит в себе тенденцию к застою. Путин, возглавив «Единую Россию», усилил и без того пользующуюся мощным административным ресурсом партию власти и тем самым укрепил монополию в политике. Так что, похоже, теперь слова Ильича вновь актуальны.

Во-вторых, последовательно усиливается доля государственного регулирования в экономике, растет число госкорпораций и увеличивается объем средств, перераспределяющихся через госбюджет. А все эти факторы в значительной мере способствуют росту коррупции.

В-третьих, басманное правосудие по-прежнему является элементом российской судебной системы. Суд практически не способен стать арбитром в конфликтах между властью и обществом. При этом какие-либо намеки на радикальную судебную реформу полностью отсутствуют.

И, наконец, в четвертых, борьба с коррупцией невозможна при сохранении монополии государства на средства массовой информации, прежде всего на метровые телеканалы. Ведь тени, как известно, больше всего не любят света.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-07/2_red.html
07.11.2007

События Октября 17-го сначала все называли переворотом, а не революцией. Причем этим термином пользовались не сторонние наблюдатели, а самые настоящие вожди: Сталин, Троцкий, Бухарин, Зиновьев. И только позже, в конце 20-х, когда было принято решение о коллективизации и индустриализации, культурной революции, всем стало понятно, что глубина и характер изменений социального уклада жизни России носят революционный характер с фундаментальной трансформацией качества.

Последствия социалистической революции для России оказались драматическими. Воплощение утопических идеалов классиков марксизма в одной отдельно взятой стране, крестьянской и отсталой, с непременной диктатурой пролетариата, а на деле – диктатурой номенклатуры, сильно отклонилось от теории. Идеи гуманизма раннего Маркса были отрихтованы практикой казарменного социализма Сталина с концептуальным антидемократизмом, однопартийностью, подавлением личных прав и свобод, уничтожением частной собственности, разрушением храмов и тотальным подчинением общества государству. Миллионы невинных людей без суда и следствия сгинули в лагерях. Под нож был пущен весь производительный класс толкового крестьянства – середняков и кулаков вместе с членами их семей.

Закрытие оппозиционных СМИ как временная мера на период Гражданской войны растянулось на 70 лет. Было обеспечено невиданное единство народа, сплотившегося вокруг Коммунистической партии и ее руководителей (Сталина, Хрущева, Брежнева, Андропова, Черненко). Была создана новая историческая общность – советский народ, а о дружбе народов слагали песни.

Победили в войне с фашизмом, потеряв около 30 миллионов человек, первыми полетели в космос, добились военного паритета с американцами, опираясь на существенно меньший экономический потенциал.

Центральная экономическая идея – планомерность как сознательно поддерживаемая пропорциональность – оказалась практически нереализуемой. Непосредственно общественный характер труда через распределение труда на основе плана привел к перепроизводству и затовариванию ненужной продукцией. Главные недостатки капитализма – рынок, анархия, перепроизводство – нельзя назвать фатальными. Кризис как специфическая, хотя и жестокая форма восстановления пропорций вел капитализм к новым вершинам производства и потребления, концентрации и обобществления, эффективности и инновациям, экономии и производительности. А дефицит советской экономики, игнорирующей потребности граждан, потому что все деньги шли на производство станков и машин, ракет и танков, все больше ассоциировался с неэффективностью и отсталостью.

Хуже того, социализм не смог решить и ключевой вопрос любой революции – справедливое распределение результатов общественного труда. Он не смог создать разумную систему учета трудовых затрат: зарплату платили за должности, звания, стаж, но только не за конкретные результаты. Инженеры получали меньше рабочих, что символизировало ведущую роль рабочего класса, но тормозило научно-технический прогресс.

Общественные науки занимались апологией социалистической практики, расшифровкой смыслов текстов вождей, кибернетика и генетика объявлялись вне закона, творческой интеллигенции навязывали метод соцреализма. Воспитательная работа в стране велась с октябрятского возраста, через пионерскую организацию и комсомол. Все клялись быть верными заветам Октября.

А потом все рассыпалось, как трухлявый пень. Без слез и сожалений. Принципы социалистической революции оказались несовместимыми с нормальной жизнью. Без частной собственности, конкуренции и демократии все загнивает. Стало очевидно, что революция 17 года на самом деле была переворотом. Ведь принципы настоящей революции, подобно Французской, необратимы. Сначала еще пытались разобраться в причинах и последствиях Октябрьского переворота, а потом – надоело. И сталинские времена вновь популярны в народе. Тогда страну уважали и даже боялись.

И теперь Россию уважают, а некоторые опять боятся. Как когда-то. Без всяких революций.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-08/2_red.html
08.11.2007

Мятеж в Грузии подавлен. Грузинская власть, представленная героями революции роз и четыре года позиционирующая себя как власть и рупор свободного народа, на сей раз отказалась признать право этого народа на собственное мнение и личный протест. Грузинская оппозиция, обещавшая не уходить с улиц до победы, продержалась на них меньше недели. Главная площадь страны зачищена спецназом и даже дезинфицирована санитарами. Этим сталинским жестом Михаил Саакашвили хотел показать: с возмутителями спокойствия, как и с их идеей ликвидации института президента в Грузии, покончено. Окончательно и бесповоротно. Лидеры оппозиции водворены в камеры, оттеснены с площади к родным пенатам, и все – по просьбе трудящихся. Тбилиси может спать спокойно. Однако это только кажущееся благополучие, мир – на час.

Несмотря на разгон демонстраций, пять окаянных дней в Тбилиси стали показательными для Грузии. И не только. Они также могли бы стать уроками для нынешней грузинской власти. Если бы, конечно, сама власть этого захотела. Главный урок для всенародно избранного и в какое-то время народного любимца президента Саакашвили – грохот революций всегда сменяется тишиной, которую опытные политики используют для созидания. Но именно опыта молодому грузинскому лидеру и не хватило. Как не хватило четырех лет правления для того, чтобы сменить революционную риторику на кропотливый реформаторский труд. Саакашвили остался только трибуном. А многие из его обещаний населению оказались пустыми. И в этом его беда. Прежде всего как политика. Нынешние волнения в Грузии – это счет, который предъявили Саакашвили бывшие сторонники. За мизерные пенсии на фоне роста бюджетных отчислений на армию. За повальную безработицу. За растущее влияние силовиков. За разрыв экономических отношений с Россией, который привел к потере традиционных рынков сбыта для Грузии. За остающиеся под фактическим протекторатом России грузинские территории – Абхазию и Южную Осетию. Понимая, что обе самопровозглашенные республики существуют только благодаря поддержке Москвы, Саакашвили тем не менее не понял, что договариваться с ней можно, но только через посредников в Вашингтоне. Грузинский президент переоценил себя и недооценил Россию. Хотя сама Россия вряд ли четко осознает свои интересы в этой маленькой стране на Южном Кавказе. Это видно на примере не только Грузии, но СНГ в целом.

Замечено: чем больше мы говорим о приоритетах в рамках Содружества, тем больше от нас отдаляются страны, в него входящие. Практически из сферы приоритетов выпала Грузия. После того как стало известно о намерениях миграционных служб РФ вывести из-под льготного режима приезжающих к нам граждан Украины, можно предположить, что дорога от Москвы до Киева станет длиннее. Если мы не пойдем на уступки Кишиневу в приднестровском вопросе, то от нас опять дистанцируется Молдавия. Что же касается опекаемых Кремлем непризнанных республик на территории СНГ вообще, то их судьба зависит от направленности российской политики на постсоветском пространстве. Но такой результативной политики, как показывает 15-летний опыт современной России и ее партнеров по СНГ, нет. И Южная Осетия, Абхазия, защиту населения которых Россия преподносит как одну из главных целей своей миротворческой миссии на Кавказе, в любой момент могут остаться на обочине интересов России. Как в случае с Приднестровьем, когда Москва думала, что вот-вот – и вся Молдавия попадет в сферу ее постоянного влияния. Но в 2003 году президент Молдавии Владимир Воронин не подписал подготовленный в Кремле план урегулирования приднестровского конфликта, и Москва на время осталась и без Кишинева, и без Тирасполя. России, как и Грузии, 15 суверенных лет оказалось мало. Время риторики прошло. Наступило время «дорожных карт» и «сетевых графиков» достижения поставленных целей. Но сначала все-таки хотелось бы определиться с целями.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-09/2_red.html
09.11.2007

В стране поднимается забастовочная волна. Четыре дня бастовали докеры нефтеперевалочного порта в Туапсе. В минувшую среду предупредительную забастовку провели рабочие завода «Форд» во Всеволожске. На следующей неделе грозят прекратить работу докеры «Морского порта Санкт-Петербург». Только длительные и сложные переговоры профсоюзов с руководством горно-химического комбината «Бор» в приморском Дальнегорске позволили приостановить акцию протеста тысячи сотрудников этого предприятия.

Требования участников забастовок традиционны – повышение зарплат и тарифов. Позиция профсоюзов проста – индекс потребительских цен растет, а зарплаты остаются прежними.

Не особо оригинальна и позиция менеджмента упомянутых предприятий. Как правило, она отличается вовсе не обязательной жесткостью. На «Форде» руководство предприятия не только не сочло требования профсоюзов справедливыми, но даже отказалось создавать согласительную комиссию. После чего немедленно обратилось в суд, который признал забастовку незаконной. Мол, на заводе эксплуатируются потенциально опасные объекты, которые всегда должны находиться под контролем квалифицированного персонала «во избежание нанесения вреда здоровью сотрудников и жителей близлежащих населенных пунктов». Можно подумать, что речь идет не об отверточной сборке, а о производстве атомного оружия.

Аналогичной формулировкой воспользовался и Краснодарский краевой суд, потребовав от докеров в Туапсе приостановить забастовку. Суд принял решение на основании заявления гендиректора порта, который утверждал, что «остановка работ угрожает жизни, здоровью и безопасности персонала порта и судов, находящихся в порту». Между тем пресс-служба порта накануне сообщила: «Технология отгрузки нефти и нефтепродуктов такова, что участия докеров в процессе не требуется». Что еще опасного, угрожающего здоровью всей округи, могли разгружать (или не разгружать) в порту?

В порту Туапсе, кстати, конфликт длится около двух лет. На днях работа примирительной комиссии была свернута. При этом рабочим заявили, что размеры тарифных ставок и окладов не являются предметом коллективного трудового спора и поэтому речи об их повышении быть не может. В общем, все свободны. Заметим: в питерском порту зарплату работникам обещали поднять в начале будущего года. Но рабочие не верят руководству, ссылаясь как раз на печальный двухлетний опыт своих коллег из Туапсе.

В Дальнегорске профсоюз комбината «Бор» вообще только угрозой массовой акции протеста смог добиться от руководства компании издания приказа о составлении коллективного договора. При этом заводчане опасаются, что администрация опять начнет затягивать процесс.

В итоге получается такая картина. Рабочие бастуют, так как договориться с руководством мирным путем не удается. Менеджмент компаний предпочитает обращаться в «наш суд, самый гуманный и справедливый в мире». А суды заботит не зарплата работяг, а безопасность всего и вся. Благо юридические службы компаний, в отличие от профсоюзных лидеров, в тонкостях законодательства разбираются неплохо. Пойти на уступки менеджеры и владельцы предприятий считают неприличным: сегодня протянешь рабочему палец, а завтра он всю руку оттяпает. Результат – проблема загоняется внутрь. Пока работодатели и наемные работники не научатся вести диалог в цивилизованных рамках, конфликты будут продолжаться.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-12/2_red.html
12.11.2007

За последнюю неделю Грузия трижды удивила мир. Вначале выступлениями оппозиции, направленными против действующего президента – накануне заявленной акции протеста такая направленность напрочь исключалась. Затем приказами самого президента, которые мало напоминали продуманные действия человека, облеченного государственной властью. Разгон митингующих, пресс-давление на СМИ и в высшей точке развязки разворачивающейся на проспекте Руставели в Тбилиси драмы – введение чрезвычайного положения – все это воспринято различными слоями грузинского и российского общества одинаково. И оценка была единой: грузинская власть в лице одного человека, президента Михаила Саакашвили, перешла черту, до которой – демократия, за которой – авторитарность.

Но буквально на следующий день – в минувший четверг – последовало решение президента, которое не только спутало карты грузинской оппозиции, но вообще перевернуло представление о нем. Саакашвили предпринял ход, которого никто как в самой Грузии, так и за ее пределами не предвидел. Он назначил дату новых президентских выборов – 5 января будущего года. Это значит, что ровно через две недели с момента подписания указа – 22 ноября – президент должен сложить с себя властные полномочия, передав их спикеру парламента.

Такого хода от Саакашвили не ожидали. Скорее все его недруги, как, впрочем, и доброжелатели предполагали, что он будет удерживать власть всеми силами. Легитимными и выходящими за рамки закона. Это, считали многие, в характере Саакашвили. А характер, как известно, за неделю не меняется. Однако грузинский лидер не только перевернул представление о себе, но и внес коррективы в наше умение строить планы.

Саакашвили совершил поступок, который можно назвать прецедентом на постсоветском пространстве. Чтобы понять это, достаточно вспомнить, как сдавал пост его предшественник. Или недавний кризис в Украине, не преодоленный даже после перевыборов Верховной Рады. Виктор Ющенко, который мог бы снизить степень накала в обществе, заявив о собственных выборах, в свое время этого не сделал. Список лидеров, играющих по правилам, где глава государства при всех обстоятельствах является священной коровой, можно продолжить. Саакашвили вернется. Этот его поступок предоставляет ему не только временной люфт, он позволяет по-иному посмотреть на него согражданам. И сравнить с соперниками на предстоящих выборах. Сравнение скорее всего окажется не в пользу последних.

Грузинский президент озадачил не только соотечественников. Он показал нам, что выстраивать отношения со страной, расположенной по соседству, не принимая во внимание время нахождения во власти ее президента, – позиция неверная и невыгодная. Долгосрочные интересы России требуют корректировки взгляда на Саакашвили, который еще пять лет может находиться у власти. Наши интересы также требуют реально оценить угрозы cобственной безопасности и определить потенциал стоящих за ними конкретных людей. Как это сделали, например, американцы, когда после трагедии 9 сентября провели специальное расследование. Комиссия Конгресса США в своем докладе отметила, что нельзя исключить возможность ее повторения, но определила максимальный перечень необходимых мер, которые помогут этого не допустить. Соседняя Грузия, в которой есть две отколовшиеся конфликтные территории – Абхазия и Южная Осетия, для нас – источник потенциальной угрозы. По крайней мере пока эти конфликты не урегулированы. И работать в направлении их ликвидации мы сумеем только, если будем реально представлять, с кем во власти в Тбилиси мы имеем дело. Чувство реальности – это то, что поможет нам решить судьбу конфликтов.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-13/2_red.html
13.11.2007

Питерско-газпромовский «Зенит» стал чемпионом России по футболу. Петербург ликует, Валентину Матвиенко все целуют и благодарят. Она тоже всех целует и обнимает и благодарит «лучших болельщиков в мире». Часть этих «лучших» болельщиков ее не слышит, сидит в кутузке за хулиганство – разнесли в Москве станцию метро на радостях.

Завершившийся чемпионат России закрепил появившиеся ранее тенденции: в лидеры отечественного футбола выходят клубы, чьим финансовым благополучием занимаются крупные монопольные или государственные структуры: «Зенит» – «Газпром», «Спартак» – «ЛУКОЙЛ», «Локомотив» – РЖД, «Сатурн» – правительство Московской области, «Москва» – Прохоров (ОНЭКСИМ, «Норникель»).

Соревнование тугих кошельков. Вроде все нормально: профессиональный спорт – дело дорогостоящее. Что смущает? Методы наполнения этих самых кошельков. Сколько денег из тарифа за газ идет на формирование бюджета «Зенита»? Сколько рублей из платы за проезд попадают в доходы «Локомотива»? Сколько налоговых доходов жителей Подмосковья идет на покупку игроков «Сатурном» или «Химками»?

Шансов у провинциальных команд конкурировать с этими суперклубами нет никаких. Бюджеты областей напрягаются, выделяют деньги, но они все равно несопоставимы с потребностями команд. Монополисты же денег на закупку новых игроков не жалеют. «Зенит» купил Тимощука у донецкого «Шахтера» за 20 млн. долл. При этом говорят, что владелец «Шахтера» Ринат Ахметов назвал эту огромную сумму, чтобы от него отстали. Вроде как послал сигнал: Тимощук не продается! Рынок оценивал капитана донецкой команды в 10–12 млн. долл. Но «Газпрому» рыночная оценка не указ: захотели и купили за 20 млн.! У лидера «Зенита» Андрея Аршавина зарплата в 2 млн. евро. А самарские «Крылья», чтобы не вылететь из премьер-лиги, получили кредит от местных властей в 7 млн. долл. На всю команду. Кредит. Его придется отдавать из будущих доходов клуба. Потенциального банкрота.

Раньше, в 40-е и 50-е годы, ЦДКА и «Динамо» финансировались из соответствующих бюджетов Министерства обороны и Министерства госбезопасности. Из бюджета. И болельщикам «Спартака» было всегда обидно, что они тоже участвуют в финансовом обеспечении заклятых соперников.

Но это тогда. Когда все было народное. И решения властей не обсуждались. А теперь, когда все частное, когда футбол стал профессиональным, когда у клубов есть акционеры, частные лица, когда антимонопольное законодательство провозглашает конкуренцию важнейшим принципом организации рынков, ситуация выглядит некорректной.

Провинциальные клубы борются за выживание, мигрируя между лигами. Финансирование из бюджета – политически чувствительная вещь. А после заведения уголовного дела против бывшего губернатора Амурской области, погоревшего на поиске тарифных доходов для команды «Амур», еще и опасная. Из бюджетных денег нельзя финансировать покупку игроков, их можно тратить на зарплату. Но если бюджет тормозит, то происходит задержка в зарплате, игроки хуже играют. Снижается привлекательность инвестиций в футбол и для частного бизнеса.

Клубы-монстры, не считаясь с зарплатами, резко повысили цены на игроков, которые не стоят таких денег. Зарплаты у футболистов даже слабейших клубов колеблются между 10–30 тыс. долл. в месяц. Областным Думам трудно объяснять народу необходимость платить такие деньги плохо играющим молодым людям. На фоне средней зарплаты по области.

Расходы менеджмента на непрофильные активы также могут не нравиться акционерам, прежде всего миноритарным. По мере становления адекватных корпоративных процедур тут могут таиться серьезные противоречия.

«Зенит» – чемпион. Питер – в восторге. Но многих не болельщиков вообще и «Зенита» в частности не могут не глодать сомнения, уж не за их ли денежки, исправно уплачиваемые за газ, получилась эта радость.

[Независимая газета]

http://www.ng.ru/editorial/2007-11-14/2_red.html
14.11.2007

Вчера Владимир Путин откровенно поделился с красноярскими строителями-автодорожниками мыслями о необходимых, на его взгляд, дальнейших властных преобразованиях в России. А также объяснил свое лидерство в избирательном списке партии власти. Президентский комментарий важен не только для местной аудитории.

Во-первых, Путин впервые публично разъяснил, что принял решение возглавить список «Единой России», «несмотря на все издержки, в том числе и для себя лично». Напомним: партия власти в течение всего постсъездовского времени утверждала, что объединение такого рода пошло на пользу обеим сторонам. Любопытно, что эту версию охотно подтверждали крупнейшие социологические службы страны. Оказалось, не совсем так.

Во-вторых, решение президента, по его словам, – результат серьезного беспокойства за реализацию трехлетнего бюджета, где «каждая цифра выверена и просчитана». При этом Путин считает единственным средством достижения цели создание блока единомышленников на базе Думы и правительства. Главе государства импонирует мысль об идеальной вертикали, когда ничто не мешает трансформации правительственных идей в жизнь.

Однако здесь кроются большие риски для страны, так как при централизации власти резко возрастает цена ошибки при принятии решений. Всегда и везде. Единственный способ снизить риск ошибок – открытая борьба различных точек зрения, разных ветвей власти. Неужели напрочь забыта эпоха «невиданного нерушимого единства партии и народа», приведшая к застою, тотальной неэффективности, дефициту и в конечном счете к развалу страны?

Стремление подчинить все происходящее одной-единственной воле эту волю обессиливает. А подчинившихся освобождает от ответственности. Действительно ли критика ослабляет власть? А страны западной демократии слабее авторитарных режимов?

Разделение властей как стандарт управления в интересах большинства, как механизм учета противоречивых интересов различных групп населения – не новомодная придумка доморощенных «демократов». Это важнейший механизм саморегулирования общества. Больше того: условие развития и преодоления системных противоречий функционирования государства без уничтожения самого государства. Весь смысл разделения властей – в делегировании полномочий равноправным участникам управления. Подлинное единство власти – в самостоятельности ее ветвей, и чем выше степень этой самостоятельности, тем сильнее государство. Зависимые ветви власти – парламент, суд, пресса – слабая основа для нормальной жизни общества. Слишком велика роль главы исполнительной власти и его окружения. Гипертрофированно велика.

Президент, судя по всему, не обманывается насчет союзника. Вероятно, поэтому не торопится вступать в ряды ЕР: «К таким структурам, как правило, стараются примазаться всякие проходимцы, и частью им это удается». И оговаривается: «Лучше у нас все равно ничего нет...».

Между тем намерение президента, если трактовать его высказывания как намек на будущее спикерство в нижней палате, парадоксальным (и спасительным!) образом противоречит логике рассуждений Владимира Путина. Поскольку, стоит президенту после отставки возглавить Думу, последняя обретет совершенно новый статус. Вернее, вернет истинное свое предназначение. Ни один политический деятель, даже вновь избранный президент, не говоря уже о премьере и спикере верхней палаты, не сможет превзойти по степени влияния Путина-спикера.

И тогда любой законопроект, поступивший на Охотный Ряд, будет рассмотрен уже не просто неким конституционным большинством, автоматически штампующим решения правительства, а органом власти, имеющим авторитетную точку зрения, необязательно совпадающую с правительственной. Равновесие возобладает. А вместе с ним – и логика общечеловеческого развития.