2138. Средневековье Жакa Ле Гоффa

[Эксперт online]

Москва, 15 апр, вторник
Долгое Средневековье закончилось
Константин Мильчин, Розанов Данила «Русский репортер» №14 (342) 10 апр 2014, 00:00

Долгое Средневековье закончилось

Фото: Jean-Pierre Couderc/East News

Во Франции умер великий историк Жак Ле Гофф (1924–2014). Всю свою жизнь он посвятил европейскому Средневековью. Ле Гофф принадлежал к третьему поколению знаменитой школы «Анналов». Он немало сделал для популяризации этого периода истории и объяснил, почему Средневековье не такое, каким мы привыкли его видеть. «РР» сделал подборку популярных исторических мифов с их последующим разоблачением

Памяти Жака Ле Гоффа
«У каждого человека в истории своё время»

Миф: «Средневековье — это темные века европейской истории»

Ле Гофф

Классическая историческая схема рисует Средневековье темным периодом европейской истории, когда наука и культура находились в кризисе и застое. И это на фоне блистательных Античности и Возрождения. Ле Гофф, судя по текстам, обижался за свое любимое Средневековье. Да, был определенный спад в позднеантичное время, но затем именно в Средние века начался подъем Европы, и все достижения западной цивилизации родом именно из Средневековья.

«Разве не следует признать, что во всем, начиная с технологии, демографии, экономики и кончая культурой, период с III по VII в. является периодом самой продолжительной депрессии на Западе? Но нельзя также и отрицать, что именно в это время закладываются основы будущего подъема, начавшегося в X в. и ставшего необратимым в XI в.».

Миф: «Средневековье — период с четкими границами»

Ле Гофф

«Надо вытолкнуть пробку, именуемую Ренессансом», — писал Ле Гофф в своей знаменитой статье «В поддержку долгого Средневековья». Он предлагал отказаться от устоявшейся в историографии периодизации: Средневековье начинается сразу после падения Западной Римской империи и продолжается до начала Реформации. Ле Гофф считал, что такая периодизация ничего не объясняет, а только путает историка. Возрождений в истории было много — например, Каролингское и Оттоновское; в разных частях Европы оно то появлялось, то затухало. А вот многие характерные для Средневековья институциональные моменты, например роль власти и религии, сохранялись вплоть до того, как революции в Европе не уничтожили старый порядок.

«Я предлагаю ввести понятие длительного, очень долгого Средневековья, базовые структуры которого развиваются крайне медленно, с III в. и до середины XIX в., то есть до того момента, когда промышленная революция, доминирующее положение Европы в мире, реальное развитие и распространение демократии (отдаленным прообразом которой являлся античный город) породили действительно новый мир, пусть даже еще не полностью свободный от наследия и традиций прошлого».

Миф: «Средневековье — время прекрасных принцесс»

Ле Гофф

В мужском, военном обществе женщины находилась в подчиненном положении. Хотя некоторые из них, если судить по литературе (иерусалимская королева Сибилла, крестившая англов Берта Кентская, Кримхильда и Брунхильда из «Песни о Нибелунгах), все-таки пользовались уважением высших слоев, для Средневековья в целом женщина — одно из воплощений зла. Именно на ней лежала основная вина за первородный грех, к тому же в силу своей природы она постоянно ассоциировалась с кровью — самой табуированной жидкостью Средневековья. Не испытывали тогда особого пиетета и к беременности.

«Людовик Святой, например, взял с собой жену в крестовый поход, во время которого — в разгар военной кампании — она забеременела. Когда король попал в плен к египтянам, его жена, находившаяся на девятом месяце, собирала выкуп, дабы его вызволить. И ее положение никого не интересовало».

Миф: «Средневековье — время разврата»

Ле Гофф

Интимная жизнь Средневековья, как и само Средневековье, — это вечная борьба «поста» и «карнавала». В то время как у людей состоятельных полигамия была вполне допустимой, интимную жизнь бедняков пыталась контролировать церковь. Так как первородный грех интерпретировался прежде всего как сексуальный, телесные радости осуждались и строго регламентировались. Секс разрешался только в определенные дни, в «миссионерской позе» и только с целью зачатия ребенка. В постели женщина должна была быть пассивной, а мужчина не слишком активным: пылкая любовь к жене — тоже прелюбодеяние. На исповеди священники спрашивали прихожан, не совокуплялись ли они «в положении сзади, наподобие собак». Впрочем, если судить по числу незаконнорожденных, увещевания духовенства мало кто принимал всерьез.

«<…> Семь лет покаяния налагается на женщину, если она пьет сперму мужа, “дабы он благодаря ее дьявольским действиям больше ее любил”. Разумеется, один за другим осуждались грехи фелляции, содомии, мастурбации, прелюбодеяния, так же как и сексуальная связь с монахами и монахинями».

Миф: «Средневековье — время возвышенной любви»

Ле Гофф

С одной стороны, церковь объявила любви войну, а с другой — ее вовсю воспевали в куртуазных романах. В любом случае она не была основой средневекового общества — это чувство в большей степени Нового времени. Слово amor, означающее сильную страсть, даже использовалось как уничижительное. Намного чаще употреблялось понятие caritas, обозначающее сочувствие к ближнему, которое было связано с набожностью и лишено сексуального подтекста. Что же касается куртуазной любви, то в ней даже видели проявление подавляемого гомосексуализма.

«Многие настаивали на “феодальном” характере этой [куртуазной] любви, вдохновляемой, по-видимому, связями между сеньором и вассалом, когда сеньором выступает дама, представительница прекрасного пола. Другие — и к ним я присоединился бы охотнее — видели в куртуазной любви форму бунта против сексуальной морали того же феодального общества».

Миф: «Средневековье — чудесная страна»

Ле Гофф

Чудеса, чудовища, волшебные артефакты — невидимая реальность для средневекового человека была не менее достоверной, чем та, которую он воспринимал непосредственно с помощью органов чувств. Мало того, именно с помощью религиозных и мистических абстракций люди входили с физической реальностью в контакт.

«А теперь нужно постичь, благодаря каким “пружинам” лес, дорога и моря возбуждали чувства средневековых людей. Они воздействовали на них не столько своими реальными аспектами и подлинными опасностями, сколько символами, которые они выражали. Лес — это сумерки или, как в “Детской песне” миннезингера Александра Странника, век с его иллюзиями; море — земной мир и его искушения; дорога — поиски и паломничество».

Миф: «Средневековье — мир королей и дворян»

Ле Гофф

Одной из главной целью школы «Анналов» было отойти от привычной схемы написания истории, в которой ученых интересуют исключительно короли, герцоги, графы и бароны, на худой конец рыцари, монахи и горожане, а про крестьян почти никто не пишет. Ле Гофф подробно изучал крестьянский мир, по крупицам восстанавливая быт и ментальность средневекового простолюдина, исследуя данные об исповедях, внимательно изучая литературные источники, прибегая к данным демографии и климатологии.

«Западное средневековое общество было крестьянским, которое, как и всякое крестьянское общество, включало в себя незначительный процент горожан и над которым в случае только христианского Запада доминировала суперструктура, определяемая термином “феодализм”».

Миф: «Средневековье — время мракобесного христианства»

Ле Гофф

Средневековые христиане были вовсе не слепы в своей вере. Они были способны менять ее под себя. Например, именно в Средние века, в XII столетии, появляется понятие чистилища, которые было сформировано под воздействием экономических и социальных факторов.

Согласно традиционному каноническому праву, христианин до смерти подлежал суду церковному, а после попадал в руки божьи. Теперь же благодаря чистилищу церковь могла судить души вместе с Господом.

«Осваивая мир земной, средневековый человек не забывает и о мире потустороннем, где создается новый пространственно-временной отсек — чистилище, с одной стороны, дарующий христианину “дополнение к биографии”, а с другой — заставляющий его сосредоточить свою земную жизнь на подготовке к смерти».