*3257. Медиафрения

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24157
14 ЯНВАРЯ 2014

ИТАР-ТАСС

На минувшей неделе главное медийное событие произошло в Екатеринбурге, где состоялся суд над руководителем интернет-СМИ Znak.com Аксаной Пановой. Суд приговорил ее к двум годам лишения свободы условно, выплате 300 тысяч рублей и запретил заниматься журналистской деятельностью в течение двух лет. Из шести уголовных дел, возбужденных против Пановой, по пяти она была оправдана, а то, по которому она была осуждена, переквалифицировано из «вымогательства» в «принуждение к заключению договора». Журналистку обвинили в том, что 7 лет назад она, угрожая публикацией компромата, вымогала миллион рублей.

Главными доказательствами стали показания бизнесмена Кремко, который через 7 лет молчания «вспомнил» о «преступлении» Пановой, правда, в качестве места «преступления» указал дом Пановой, по адресу которого в то время был котлован. О безупречной репутации Кремко свидетельствует и тот факт, что свидетель был сам судим как раз за ложный донос.

В качестве другого неопровержимого доказательства вины Пановой обвинение предъявило типовой договор на информационное обслуживание, в котором есть уличающий Панову раздел «блокировка негатива».

Приговор Аксане Пановой — это диагноз, который власть поставила себе, а реакция на этот приговор видных представителей российской общественности стала приговором этой самой общественности.

Солидарность и чувства

Писатель Леонид Радзиховский, отвечая на вопрос, не связан ли «мягкий» приговор Пановой с Олимпиадой в Сочи, уверенно объяснил: «Не думаю, что если неизвестную никому в мире Аксану Панову посадили бы в тюрьму, президент Болгарии или великий князь Лихтинштейна отказались бы ехать на Олимпиаду». Ничего не могу сказать о реакции президента Болгарии, а тем более великого князя Лихтинштейна, но вот представитель ОБСЕ по свободе СМИ Дуня Мияшевич, оказывается, не только знает Панову, но и весьма озабочена ее судьбой, а приговор, запретивший Пановой заниматься журналистской деятельностью, представителя ОБСЕ по ее словам «просто ужаснул».

В отношении Радзиховского уместна немного перефразированная реплика героя бессмертного булгаковского романа: «Сегодня ты никому в мире неизвестное лицо, а завтра, глядишь, очень даже известное. А бывает и наоборот, Леонид Александрович. И еще как бывает». В том смысле, что еще вчера ты уважаемый журналист и даже, оказывается, писатель, а сегодня уже бог знает что такое, что и определить-то в условиях запрета на использование четырех заветных слов нет никакой возможности.

Но гораздо важнее реакция председателя Союза журналистов России Всеволода Богданова, который в интервью «Эху Москвы» заявил, что он не удивлен, что Пановой запретили работать по профессии. Добавил так же, что он не чувствует по отношению к ней журналистской солидарности и убежден, что Панова занималась незаконной деятельностью.

Давайте разберемся, кто такая Аксана Панова, почему Всеволод Богданов действительно не может испытывать к ней чувства журналистской солидарности и почему вся эта история приобрела далеко не местное, екатеринбургское значение, а стала рентгеновским снимком всего российского журналистского цеха со всеми его болезнями и болями.

По данным «Медиалогии» за ноябрь прошлого года (последний на сегодня посчитанный месяц), возглавляемое Пановой информагентство Znak.com занимает 13-е место в общероссийском рейтинге цитирования среди всех интернет-ресурсов страны. По другим месяцам результаты близкие, месяцем лучше, месяцем чуть хуже. По уровню цитирования Znak.com опережает такие общероссийские СМИ, как Slon.ru, Polit.ru, Grani.ru, Ridus.ru, Inosmi.ru, Inopressa.ru и другие.

Для москвоцентричного медиаполя России это явление уникальное. Ни одно региональное СМИ не показывает даже близко похожих результатов потому, что не умеет делать ничего похожего. Бандитский рейд в поселок Сагра и отпор граждан бандитам благодаря публикациям в СМИ Пановой получил всероссийскую известность, а бандиты получили заслуженные сроки. Противостояние фонда «Город без нарокотиков» и областного начальства благодаря Пановой стало публичным, а фигура Ройзмана приобрела федеральный масштаб, что позволило ему выиграть выборы мэра Екатеринбурга. Кроме того, материалы Znak.com это, как правило, просто хорошая качественная журналистика. Есть серьезные основания полагать, что практически в каждом российском регионе есть свои ройзманы, и уж точно в большинстве субъектов РФ случаются местные сагры. Но далеко не везде есть свои аксаны пановы, и поэтому местное начальство в лучшем случае оставляет население своих сагр разбираться со своими бандитами (в худшем становится на сторону бандитов), а местных ройзманов по-тихому закатывает в асфальт.

Политолог Евгений Минченко, в связи с успехом избирательной кампании Ройзмана, назвал Аксану Панову грамотным пиарщиком. Если смотреть на ситуацию с горних высот норм профессиональной этики, то работа журналиста в избирательном штабе вещь неприемлемая и профессионально недопустимая. Впервые в массовом масштабе такие безобразия случились в 1996 году, когда руководитель НТВ Игорь Малашенко вошел в избирательный штаб Ельцина, а силами ведущих журналистов «Коммерсанта» издавалась 10-миллионным тиражом антизюгановская газета «Не дай Бог!».

Сегодня многие столичные журналисты из вполне приличных изданий кривят губы, мол, с этой Пановой все не так просто, вот заключала же она договоры на информационное обслуживание. И как это совмещается с независимой журналистикой? А еще там в этих договорах есть раздел, который так и называется: «Блок на негатив». Вот ведь ужас-то!

В Кодексе профессиональной этики российского журналиста говорится, что «журналист … не должен принимать ни прямо, ни косвенно никаких вознаграждений или гонораров от третьих лиц за публикации материалов и мнений любого характера», а «получение при любых обстоятельствах платы за распространение ложной или сокрытие истинной информации» журналистский кодекс вообще «рассматривает как тяжкие профессиональные преступления». Так что преступница получается Панова — с точки зрения норм профессии.

Но прежде чем произносить сакраментальное «вон из профессии!», давайте посмотрим на то, что в этой профессии происходит, откуда, собственно, «вон». Вот, например, в стране около 4 тысяч районных (городских) газет, которые по факту являются придатками местных администраций, и договоры на информационное обслуживание для них также естественны и так же необходимы, как жабры для рыбы. Содержание этих изделий из бумаги таково, что большую часть из них трудно считать средствами массовой информации, а людей, там работающих — журналистами. Исключения, конечно, есть, и их немало, но большинство государственных и муниципальных СМИ и большинство людей, работающих в этих СМИ, заняты делом, к журналистике отношения не имеющим. Вот к этим людям у руководства СЖР есть глубокое и, надо сказать, взаимное чувство «журналистской солидарности».

Чтобы выпускать любое СМИ, нужны деньги. Я не знаю, какими силами производится Znak.com, но, судя по контенту, там должно работать не менее 30 человек. Откуда Аксана Панова должна была брать деньги? Рынок рекламы такие СМИ вообще не видит, а даже если какой рекламодатель и разглядит, ему тут же объяснят, что для сохранения его бизнеса ему лучше нести свои деньги в другое место. Платить за контент в интернете российский читатель, тем более региональный, не привык и в обозримом будущем не будет.

Сама Панова утверждает, что «договорной контент» составляет не более 10-15 процентов, и коллектив всеми силами дает понять, подмигивает читателю, чтобы он различал, какая именно публикация является журналистской, а какая «договорной».

Журналистика — это творческое ремесло, а СМИ — это производство. Заниматься в России производством и не нарушать нормы закона и профессии невозможно. Хорошо помню лицемерие политиков и журналистов, в том числе и вполне демократических взглядов, которые после убийства НТВ утверждали, что тут конфликт свободы СМИ и священного права частной собственности. После «первого дела ЮКОСа» многие с виду вполне человекообразные существа твердили, что Ходорковский-то закон обходил, налоги минимизировал и еще что-то про дым без огня.

Я знаю нескольких отечественных журналистов, которые руководствуются в своем творчестве исключительно нормами профессии и собственной совестью. Подрабинек, Бабченко, Надеин, Пионтковский, Панюшкин, еще с десяток-другой могу, наверное, назвать. Поскольку знаю далеко не всех, предположу, что сотни две на страну наберется. Те, кого назвал, это безлошадные фрилансеры, перекати-поле, да к тому же еще и публицисты, то есть люди, которым для производства продукта нужны только мозги и ноутбук. Для новостников и журналистов-расследователей уже необходимы какие-то дополнительные средства и инфраструктура, а значит, почти неизбежны поиски точки компромисса между журналистом, редакцией и источником денег.

Весь вопрос в том, насколько далеко за флажки профессиональных норм готовы зайти журналист и редакция и ради какого контента это делается. В случае Аксаны Пановой и ее СМИ есть ощущение, что некоторый очевидный периодический заход за флажки позволяет им производить уникальный журналистский контент, имеющий не только региональную, но и федеральную ценность. На фоне тысяч СМИ и десятков тысяч журналистов, к которым никакие нормы профессии приложить невозможно за неимением точки приложения, компромисс Пановой выглядит ценой не только приемлемой, но и гарантирующей ей и ее СМИ весьма достойное место в журналистском поле.

Зубатовские союзы

Вот не будет в этой колонке никаких возгласов про «прокурорский сапог на прекрасном лице свободной прессы», никаких «доколе!», вообще никаких упреков в адрес власти. Ну да, сапог на лице имеется, ну да, запрет заниматься журналистской деятельностью выглядит несколько шизофренически, поскольку непонятно, как этот запрет писать и разговаривать (а именно в этом суть журналистской работы) совместим с Конституцией РФ. Непонятно и то, кто и как этот запрет будет контролировать. Но все это неважно, поскольку количество странных и чудовищных законов и судебных решений только за последний год мы видели столько, что ужасаться и удивляться еще одному как-то неприлично.

Когда говорят об источниках несвободы СМИ в России, кто-то указывает на власть, кто-то винит диспропорции рынка прессы. И тот и другой факторы несвободы присутствуют, но, полагаю, главная причина в другом, а именно — в состоянии журналистского сообщества, а точнее в его полном отсутствии в России.

Люди власти в России сами по себе мало чем отличаются от своих коллег в США или Европе. Вспомним поведенческие рефлексы Никсона хоть в ситуации с разоблачительными материалами о вьетнамской войне (знаменитые «бумаги Пентагона»), хоть во время «скандала Уотергейта». Как и наши властители, американский президент пытался любой ценой заткнуть рот прессе. И получил укорот сразу со всех сторон, и прежде всего — со стороны прессы, американских журналистов, готовых отстаивать свою свободу с Первой поправкой наперевес.

В России пространство свободы прессы сжимается, как шагреневая кожа, год от года вот уже 15 лет подряд. Статья 29-я Российской Конституции с точки зрения гарантий свободы ничуть не слабее Первой поправки, но, в отличие от американского закона, наш не действует, поскольку его некому взять в руки и с его помощью что-то менять.

Солидарность, как и любой другой продукт, требует определенной технологии производства. В России этой технологии не было никогда, однако, всегда были машины и технологии разрушения солидарности.

Я пишу эту колонку в день Российской печати — праздник, учрежденный в память об издании первой российской печатной газеты, основанной Петром Первым. Заложенная Петром модель прессы, в корне отличная от модели европейской и американской, доминирует в России и сегодня. Именно на воспроизводство этой модели работает главная псевдокорпоративная журналистская организация нашей страны — Союз журналистов России.

Практика создания подконтрольных власти псевдообщественных организаций сложилась в России в начале ХХ века — как только всерьез о себе стало заявлять гражданское общество. Это явление получило название «зубатовщина», по имени Сергея Васильевича Зубатова, полицейского чина, которому принадлежали идея и реализация идеи создания лояльных начальству рабочих организаций. С помощью «зубатовщины» власть тогда смогла разрушить рабочее движение. Правда, результаты вышли прямо противоположными замыслу, поскольку из-под обломков разрушенного рабочего движения выползли маргиналы во главе с Лениным и Троцким, взявшие курс на кровавый захват власти и еще более кровавый передел страны.

Это, конечно, уже история не про журналистику, хотя Троцкий и Ленин были, прежде всего, публицистами и членами первого Союза журналистов России, созданного, в том числе и по их инициативе, в ноябре 1918 года. Тот первый СЖР был ликвидирован в конце 20-х годов, когда с его помощью на пепелище российской печати была возведена пирамида советской печати и журналист получил главное призвание — быть подручным партии.

Второй раз Союз журналистов был создан уже в конце 50-х, когда руководство КПСС и госбезопасности создали в ходе «холодной войны» Международную организацию журналистов (МОЖ) и понадобилась структура внутри СССР для представительства и управления этим инструментом «холодной войны». С управлением и контролем над журналистами внутри страны успешно без всяких помощников справлялись партийные органы, а вот в качестве агента внешнего влияния КПСС и КГБ выходить было не с руки. Для этой цели и была создана зубатовская журналистская организация нового типа — Союз журналистов СССР.

Как это часто бывает, структура, созданная под вполне определенные цели, в качестве побочных эффектов оказалась способна выполнять и иные функции, как правило, это удовлетворение растущих потребностей аппарата структуры. В данном случае СЖ СССР, как и другие творческие союзы, обзавелся немалой собственностью, от которой Союзу журналистов России по наследству достались довольно жирные куски в виде, прежде всего, двух зданий в центре Москвы: на Зубовском и на Никитском. Именно эти здания, каждое из которых имеет площадь несколько тысяч квадратных метров, а вовсе не интересы журналистов, не качество журналистики являются главной целью и основой экономического процветания руководства нынешнего СЖР.

Организационный фундамент нынешнего СЖР составляют региональные союзы, подавляющее большинство членов которых — журналисты муниципальных и государственных СМИ — хотят только одного — расположения своего начальства. Именно это расположение местного чиновника, а не доверие аудитории является залогом выживания большинства местных газет и других СМИ.

Основной продукт, который вырабатывают зарубежные союзы журналистов, которые на самом деле являются обычными профсоюзами работников СМИ, это солидарность и навыки совместных действий. Основной продукт, который выделяет СЖР, это лояльность к власти. Отдельные члены СЖР и даже отдельные секретари могут фрондировать, критиковать власть, говорить о праве СМИ, как Михаил Федотов, или писать резолюцию о том, что дело против Аксаны Пановой является заказным, как это сделал секретарь СЖР Леонид Никитинский. А потом Всеволоду Богданову позвонит Александр Левин, председатель Свердловского областного СЖ, бывший до этого руководителем администрации главы области, и объяснит председателю СЖР, что губернатору это заявление очень не нравится. А то, что не нравится губернатору, очень плохо отражается на его, Левина, здоровье. А то, что отражается на здоровье Левина, а значит, и на здоровье Свердловского СЖ, в перспективе, на очередных выборах может плохо сказаться на здоровье самого Богданова. Последняя фраза вряд ли была произнесена в этом разговоре, но Богданов человек бывалый и прекрасно понимает, что его выборщиками являются региональные делегаты, чьими голосами управляют местные председатели — такие как Левин, а не какой-то там Никитинский. Поэтому Богданов и заявил Левину, что резолюция, которая висит на сайте СЖР и в которой говорится о заказном характере суда над Пановой — это бумага, которую повесили какие-то хакеры, взломав сайт СЖР, и что никакой такой резолюции он, Богданов, не согласовывал, а по «делу Пановой» он, Богданов, наоборот, все разделяет и никакой солидарности с ней не чувствует.

Что, кстати, истинная правда, поскольку Панова — журналист, а Богданов — чиновник, промышляющий бизнесом, основанным на эксплуатации недвижимости СЖР. Какая уж тут между ними может быть солидарность, тем более журналистская.

Два с лишним постсоветских десятилетия показали, что на базе советских учреждений построить что-либо живое и полезное практически невозможно. Пример Союза журналистов России тому подтверждение. И реформировать такие структуры невозможно. В этом я убедился, увы, на собственном опыте. Но главная проблема в том, что СЖР не стоит на месте. Он деградирует и мутирует вместе с деградацией и мутациями власти. Пять – шесть лет назад эта организация была более-менее безвредной. Сегодня она становится прямо враждебной журналистам и журналистике. Еще в начале нулевых трудно было представить себе, что председатель СЖР Всеволод Богданов предпримет попытку принять в члены союза Рамзана Кадырова, человека, не просто весьма далекого от журналистики, но и, по мнению многих, причастного к убийствам журналистов.

Вряд ли еще десять лет назад Богданов рискнул бы публично заявить то, что он сказал в отношении журналистки Аксаны Пановой. Сегодня такая позиция востребована, а в условиях полного разрушения института репутации, такое холуйство по отношению к власти и соответственно предательство интересов журналистики не влечет никаких социальных санкций.

В последние дни власть четко расставила ориентиры, что в журналистике с ее точки зрения хорошо, а что такое плохо. Владимир Соловьев получил орден. Дмитрий Киселев и Маргарита Симоньян — новые перспективные назначения. Михаил Леонтьев обосновался в руководстве "Роснефти". Аксана Панова получила два года условно, штраф и запрет на занятие журналистикой.

Со дня рождения российской прессы прошло 311 лет.

С праздником вас, дорогие коллеги!

Фото ИТАР-ТАСС/ Антон Буценко

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24213
21 ЯНВАРЯ 2014,

ИТАР-ТАСС

К концу прошлой недели завершилась пауза, в течение которой страна отдыхала от массированного облучения телепропагандой. В выходные все основные излучатели вернулись в строй и приступили к рутинному промыванию мозгов населения.

Два главных телеорудия: «Россия 1» и Первый канал сразу продемонстрировали, как в этом году будут между ними распределены роли. «Россия 1» — это газета «Правда» 30-50-х годов прошлого века, то есть орудие главного пропагандистского калибра. В те годы «Правду» возглавляли такие ортодоксальные кромешники, как Мехлис, Поспелов и Суслов, каждый из которых имеет свои аналоги в сегодняшних СМИ. Первый канал воспроизводит что-то отдаленно напоминающее модель «Известий» времен Аджубея: линии партии безукоризненно верны, но без оголтелости, без демьянов бедных, кукрыниксов и георгиев жуковых.

Это разделение функций связано с двойственностью основного контента государственных СМИ, которые в последние годы сформулировали и непрерывно транслируют на общество догматы особой телевизионной религии — путинизма. В ее основе лежит миф о разделении мира на сакральную и профанную части. За сакральную часть, суть которой в безоглядной и всепоглощающей любви к Путину, отвечает в основном Первый канал. На профанной части мифа, то есть на ненависти к врагам Путина, внешним и внутренним, специализируется главным образом «Россия 1».

Слепое пятно

Есть много способов отделить журналистику от того, что ею не является. Один из самых простых — это проверка сформированной журналистом повестки дня на адекватность событиям и их масштабу. Если в стране или в мире происходит что-то значительное, а ты об этом не говоришь, ты не журналист. В июле 1962 года советские СМИ не проронили ни слова, ни строчки не написали о расстреле новочеркасских рабочих и их массовых протестах против повышения цен на еду. Зато обстоятельно врали об успехах выполнения семилетнего плана, забывая, впрочем, объяснить гражданам, что мутация шестой пятилетки в семилетку произошла из-за полного провала пятилетнего плана, который в итоге смогли «выполнить» лишь за 9 лет.

Сегодня программа «Время» воспроизводит советские стандарты. Самым важным на прошлой неделе было, несомненно, то, что происходило на Украине: сначала ее «белоруссизация» с помощью пакета запретительных законов, принятых в режиме, который и по меркам любой общественной организации был бы слишком «неформальным», а затем масштабные боевые столкновения в Киеве, которые, по мнению экспертов, означают либо двоевластие, либо начало конца власти Януковича.

В «Воскресном времени» от 19.01. Ирада Зейналова, подводя итоги недели, обо всем этом не сказала ни слова. Это не Мьянма и не Гватемала. Это решается судьба самого крупного после России постсоветского государства, братского народа, руководителю которого мы, точнее, наш руководитель, только что дал на карман 15 млрд долларов США. И ни гу-гу.

Зато больше половины часового эфира в «Воскресном времени» занял Путин. Было такое ощущение, что у него день рождения. Сначала был очень длинный сюжет из Сочи, где Путин встретился с журналистами в преддверии Олимпиады. На этой встрече очередной раз проявились различия между нашими и иностранными журналистами. Наши спрашивали Путина о важном, иностранцы о пустяках. Вот Сергей Брилев, например, спросил о самом главном: на каких соревнованиях ВВП хотел бы побывать лично. ВВП резонно ответило, что на тех, которые придутся на свободное от работы время. Я сначала испугался, что поскольку ВВП работает в режиме 7/24, то Олимпиада лишится главного зрителя, но Путин успокоил и меня и Брилева, что постарается посмотреть хоккей, фигурное катание, биатлон и горные лыжи.

Ирада Зейналова была очень обеспокоена погодой и спросила Путина, будет ли он что-нибудь с ней делать. То есть с погодой, а не с Ирадой Зейналовой. Путин сказал, что не будет, и мне показалось, что этим немного расстроил ведущую Первого канала, поскольку она явно очень надеялась на демонстрацию в прямом эфире чудесного разведения туч и рассеивания тумана путинскими дланями.

Зарубежные журналисты, как всегда, спрашивали о ерунде. Американец, сославшись на публичные заявления члена МОК, швейцарца Жана-Пьера Каспера, спросил Путина, правда ли то, что треть денег, выделенных на олимпийское строительство, уже украдена. Путин ответил, что, во-первых, швейцарец этого не говорил, во-вторых, что это неправда, а в-третьих, что если у кого-то из журналистов есть конкретные документы, свидетельствующие о фактах воровства, то он, Путин, будет рад их получить и будет благодарен. К сожалению, ни у кого из журналистов в этот момент не оказалось с собой доклада Немцова – Мартынюка «Зимняя олимпиада в субтропиках», где некоторые цифры и факты приводятся. Так что они остались без путинской благодарности.

Корреспондент BBC задал вполне от него ожидаемый вопрос о геях и их безопасности на Олимпиаде. Путин ответил развернуто. Во-первых, он объяснил британцу, что во многих странах мира геев считают уголовниками, а в семи странах вообще казнят. Среди стран, где, по сведениям Путина, гомосексуализм считается уголовным преступлением, оказывается, есть США, по крайней мере, дикий штат Техас и еще несколько таких же жутких мест, где геев постоянно преследуют и непрерывно судят. Я не знаю, кто составлял эту справку Путину. Судя по всему, какой-то правдист-международник времен холодной войны, типа Валентина Зорина или Георгия Жукова. В законодательстве отдельных американских штатов полно архаичных статей, которые никогда не применяются. Закон о содомии штата Техас и некоторых других штатов из этого ряда. Попытка его применить в 1998 году привела к знаменитому процессу «Лоуренс против Техаса», результатом которого стала отмена в 2006 году Верховным судом США всех антигейских законов во всех штатах. Так что Путин опять соврал на весь мир.

Однако британцу из BBC этого показалось мало, и он продолжал приставать к Путину с глупостями, пытаясь наконец добиться того, чтобы Путин на весь мир объявил, кто же он такой. Путин резонно спросил в ответ надоедливого британца: «А вы какой ответ хотели бы услышать?» Тот продемонстрировал английский юмор: «Что вы настоящий либерал!» Путин решил поддержать шутку и ответил с улыбкой: «Правильно! Так и есть!» Все присутствующие засмеялись. Особенно весело смеялись российские журналисты.

Вторым сюжетом «Воскресного времени» было совещание Путина с историками по поводу завершения работы над единым учебником истории. Путин объяснил историкам, что им надо избавиться от идеологического мусора в учебниках истории. Вообще, когда глава государства что-либо объясняет историкам в сфере истории, физикам в сфере физики и биологам по части биологии, в этот момент сразу понимаешь, что время уверенно повернуло вспять. Причем произошло это буквально в последние два-три года.

За день до этого эфира с историками у Путина я принимал экзамен у будущих журналистов, и одна студентка, которой достался билет о языковых нормах в СМИ, начала свой ответ со слов «Как отметил в своем выступлении президент России Владимир Владимирович Путин…» У меня возникло ощущение провала во времени лет на 35-40, когда с цитирования тогдашнего вождя начиналось любое выступление и любая диссертация на любую тему. Еще год назад я этого от студентов не слышал. Так что проповеди телепроповедников вполне эффективны.

Возвращаясь к сюжету в «Воскресном времени», надо отметить, что академик Чубарьян, которого Путин назначил главным по российской истории, и его коллеги очень внятно объяснили смысл единого учебника. Оказывается, смысл учебника совсем не в том, чтобы школьники получили реальные представления о прошлом нашей страны, а в том, чтобы создать обтекаемый текст, который всех устроит и примирит, а заодно и воспитает. Вот, например, слова «татаро-монгольское иго» обижают и татар и русских, а если назвать этот период иначе, например, «300 лет взаимной русско-татарской зависимости», а еще лучше «300 лет русско-татарской дружбы», то и педагогический эффект такой истории будет совсем другим.

Сталинистов и антисталинистов должна, по мысли «историков», примирить замена термина «сталинский террор» на «советский вариант модернизации». Думаю, моему покойному деду, гнившему 17 лет в сталинских лагерях, этот лингвистический фокус пришелся бы по вкусу.

«Раздавить гадину!»

Тонкую шутку Путина, заявившего британскому журналисту, мол, да, я либерал, по достоинству смогли оценить только те, кто регулярно смотрит российские телеканалы и читает массовые российские газеты. Именно поэтому над этой шуткой так заразительно смеялись российские журналисты.

Слова «либерализм», «либерал», «неолиберал» уже в прошлом году в официальных СМИ употреблялись исключительно в качестве бранных, а в 2014-м окончательно перешли в разряд ненормативной лексики. Весь прошлый год либерализм из российской жизни каленым железом выжигал Дмитрий Киселев. И что вы думаете? Стоило ему уйти на новогодние каникулы, как эта гидра снова подняла свои головы. Более того, они еще и глумятся над самым сокровенным. Вот, например, питерский политолог Гельман, выступая на Гайдаровском форуме, предложил Путину жениться на Ксении Собчак и сделать ее своей преемницей.

Киселев явно воспринял эту идею как серьезную угрозу национальной безопасности и уделил отражению этой угрозы довольно большой кусок своих «Вестей недели». Он не только детально и со смаком на всю страну транслировал рассказ Собчак о том, как ее обыскивала на границе негритянка. Собчак поделилась этим событием с друзьями в своем блоге. Киселев сделал эту запись достоянием 99% населения России. Но этого мало. Дмитрий Киселев дал волю своему воображению, и в этом воображении, характер которого достоин серьезного психоаналитического исследования, эпизод с обыском Собчак приобрел совершенно порнографический характер. А чтобы усилить впечатление от сюжета, ведущий предъявил своим зрителям фото Собчак в белье, взятые, скорее всего, из того же блога.

Несомненно, этим сюжетом главный пропагандист России успешно достиг двух целей. Во-первых, он расстроил коварный замысел либералов, вознамерившихся женить Путина на Собчак и, тем самым, гарантированно погубить Россию. Во-вторых, нанес непоправимый удар по либералам путем нехитрой двухходовки: сначала отождествив либерализм и Собчак, а затем наглядно доказав, что Ксения Анатольевна … далее в сюжете Киселева явно проступает одно из четырех заветных слов, запрещенных Роскомнадзором. На выходе этого силлогизма данное заветное слово, по правилам аристотелевской логики, накрепко прилипает ко всем либералам.

Правда, как у всякого большого мастера, у Киселева случился побочный эффект. Разоблачая Собчак, ведущий ненароком запустил зрителя в сумрачный лабиринт своего эротического воображения, и бедному зрителю открылись довольно мерзкие картины, которые вполне определенно характеризовали именно Киселева, а не Собчак. Но тут уж, видимо, надо было жертвовать. Дело-то о судьбе Родины.

Впрочем, гадину либерализма давили на прошлой неделе всем телевизионно-газетным миром. Преуспели все, больше других «Комсомолка», «Известия» и «МК». В «Комсомолке» выступил националист Егор Холмогоров, которого очень вдохновило выступление бывшего премьера Евгения Примакова на тусовке в Центре международной торговли, которую в прессе называют «грандиозным слетом российской элиты». Холмогорову очень понравилось, что Примаков объявил войну неолиберализму во власти.

Выступление Примакова вызвало оглушительный восторг ведущих российских СМИ. Например, Михаил Ростовцев завершает свою колонку в «МК», посвященную выступлению Примакова, прямо-таки возгласом, преисполненным надежды: «Слава богу, что у нас есть Евгений Примаков!». Когда читаешь комментарии журналистов к этому выступлению, складывается ощущение, что наконец появился Воин Света, в одиночку бросивший вызов всем силам тьмы, захватившим страну.

Суть выступления Примакова сводится к трем тезисам, банальность которых несколько разочаровывает. Во-первых, причины наших проблем в экономике носят не внешний, а внутренний характер и имеют источником неолиберальную политику правительства. Во-вторых, Примаков разделяет либерализм в области прав человека, к которому у него, у Примакова, нет претензий, и неолиберализм, суть которого в требовании уменьшить роль государства в экономике, что он, Примаков, считает порочным. В-третьих, неолиберализм, по мнению Евгения Максимовича, обрушиваясь на государственные монополии, поощряет монополии частные, которые он, этот самый неолиберализм, отдает в руки своих друзей.

Тут, конечно, возникает ряд вопросов, которые следовало бы адресовать не столько Примакову, сколько восторженному хору его сторонников. Оставляю в стороне вопрос о возможности быть либералом в области прав человека и при этом выступать за огосударствление экономики. Этот немыслимый кентавр может существовать только в воображении. И то недолго. Важнее другое. Как все они, все эти холмогоровы, ростовцевы, соловьевы, киселевы, яровые и прочие пушковы и костины, как они умудряются объявлять священную войну правительству Медведева и одновременно не просто поддерживать Путина, но и создавать его религиозный культ? Тезис про плохих бояр и хорошего царя проходит только при хотя бы минимальной автономии бояр.

В случае с Медведевым и его правительством нет не только никакой автономии, но и импульсов для ее получения. Медведев — это не мальчик для битья. Он давно уже мальчик-мазохист на самообслуживании. Каждое его публичное выступление, попадающее в прессу, вызывает гомерический хохот. Например, последний шедевр про то, что наши проблемы — это не результат ошибок прошлого, а следствие успешной политики последних 10-12 лет, в результате которой страна поднялась на новую ступень. Ни к либерализму, ни к управлению государством этот комедийный персонаж не имеет и никогда не имел никакого отношения.

Объявившие священную войну либерализму старательно обходят вопрос о том, почему Путин, носитель вполне авторитарных, архаичных, в чем-то даже тоталитарных взглядов, тем не менее на протяжении всех 15 лет своего правления держит на ключевых экономических постах тех, кого его чекистская свора ненавидит, а идеологическая обслуга травит на всех каналах как неолибералов. Почему не поставит на хозяйство Примакова, Рогозина или того же Глазьева?

Ответ прост, но невыносим для сторонников уникального православно-имперского пути России. Можно практически безнаказанно нести ахинею в СМИ. Можно временно безнаказанно выдумывать и вбивать в головы молодежи «патриотический» вариант истории. Последствия будут, но не скоро. Последствия нарушений законов экономики наступают так же стремительно, как и нарушения законов таблицы умножения и законов сопромата, если инженер во имя «патриотизма» пытается ими пренебрегать. Есть базовая современная цивилизация, которая балансирует между правым и левым либерализмом. Все остальные цивилизации, вроде исламской, китайской или русской, носят сателлитный характер и действуют по тем правилам, которые установлены либеральной цивилизацией. И выиграть можно, только играя по этим правилам, даже если на словах их и не признаешь. Путин это неплохо понимает. А идеологической обслуге понимать не обязательно. Иначе как она будет дурить головы населению?

Фотография ТАР-ТАСС

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=10963
14 АПРЕЛЯ 2011 г.

РИА Новости

10 лет назад, в ночь на 14 апреля 2001 года, произошла силовая смена руководства НТВ. Успешно завершилась многомесячная операция по захвату главного негосударственного телеканала страны. В России выключили свет и звук. После этого со страной, ее территорией и населением можно было делать все остальное, что было сделано за последующие десять лет.

ЮКОС и Ходорковский. Чечня и Грузия. Отмена выборов и ликвидация федерализма. Дума как не место для дискуссий и суд как не место для правосудия. Всему этому страна уже не могла сопротивляться.

Это к вопросу о первопричине, о том, какая статья Конституции является первой. Получается, что 29-я. Они, конечно, все взаимозависимы, но, если выключить эту, остальные отмирают практически сразу, без сопротивления.

И наоборот, когда Горбачев приоткрыл гласность, через эту форточку сначала мигом выдуло советскую власть вместе с самим Михаилом Сергеевичем, КПСС и Советским Союзом, а потом на их месте стали было зарождаться ростки демократии.

Не случайно Путин, встав на хозяйство и начав реализацию плана «ликвидации последствий крупнейшей геополитической катастрофы», в качестве первого развернутого политического программного документа подписал незабвенную Доктрину информационной безопасности, в которой уже можно было увидеть не только могилу НТВ, но и все остальные очертания путинской России.

Главный тренд этого десятилетнего периода, начатого ликвидацией НТВ, – последовательный и успешный курс на понижение страны. Понижение по всем направлениям общественной жизни. Говорящие головы на ТВ и молчаливые туловища в Думе.

Убийство НТВ, происходившее публично, фактически в прямом эфире, сначала превратило журналистику в испуганную профессию, а затем и вовсе ликвидировало ее как сферу общественного сознания. Именно ликвидация журналистики как крайне важного фермента общественного сознания привела к той деградации общества, благодаря которой Сталин стал именем России, а кургиняны и прохановы в любой дискуссии выигрывают у своих оппонентов с сухим счетом. Это стало возможным благодаря целенаправленному и чудовищному понижению уровня общественной дискуссии, планку которой задало ТВ. Если в шоу, организованное по канонам Владимира Соловьева, против Гарри Каспарова выпустить Рыжего Тарзана, который в дебюте начнет лупить гроссмейстера доской, то жвачно-попкорновый рейтинг будет обеспечен так же, как и необходимый власти лиговский уровень дискуссии.

Дистанция в 10 лет позволяет увидеть тот уровень понижения, который вслед за ТВ испытала страна. Россия стала сама себе по пояс. Юмор Петросяна вместо сатиры Шендеровича. Мертвые слова Андреевой в новостях вместо точных и живых слов Сорокиной.

Нет и не может быть вопросов и претензий к Путину. В его картине мира свобода слова – это выдумка и лицемерная игра Запада против России, а журналисты – солдаты информационных войн. Свои или чужие. Таким его сформировал КГБ. И он в этом своем видении мира последователен и даже иногда искренен.

Были, но быстро исчезли вопросы к тем журналистам, которые мгновенно на 180 градусов сменили вектор своих публикаций, а заодно и весь набор ценностей. Понятно, «он знал, что вертится Земля, но у него была семья…»

Остался вопрос о степени рьяности служения режиму и связанный с ним вопрос об ответственности. Юридической. Гражданской. Корпоративной. Моральной. Исторической.

Возможно, путинский режим рано или поздно будет осужден. Бархатная мягкая смена режима крайне маловероятна, в том числе и потому, что, выключив в стране свет и звук, верхи сами первыми ослепли и оглохли, а включив механизм понижения, сами стали первыми его жертвами. Они ведь действительно не понимают, что творят, затыкая все щели для выпускания пара, обрывая все обратные связи, пытаясь запретить людям ловить рыбу и пользоваться скайпом и электронной почтой.

Поэтому депутинизация России, которая сегодня гораздо актуальнее декоративной десталинизации, и уж, конечно, должна ей предшествовать, весьма вероятна в обозримой перспективе. Очень хотелось бы, чтобы она произошла в максимально мягких формах, но тот или иной вариант суда и тот или иной вариант люстрации как способа очищения и ротации элит (хотелось бы, чтобы только гражданской и корпоративной) весьма вероятен как следствие преступлений режима и его нереформируемости. Любой политический суд – что Нюрнберг, что Гаага – всегда неизбежно односторонен и несправедлив, поскольку в нем крайне слаба состязательность. А уж любая люстрация обречена на массовую несправедливость применительно к судьбам конкретных людей. Поэтому очень хочется предупредить бывших коллег, которые когда-то были журналистами, в том числе тех, кто сегодня отплясывает на руинах НТВ.

На Нюрнбергской скамье из 23 подсудимых, вошедших в первый список, было два журналиста. Причем судьбы этих журналистов после Нюрнберга сложились по-разному. Юлиус Штрейхер, главный редактор газеты «Штурмовик», напоминающий по страстному накалу своего человеконенавистничества и оголтелой клеветы на врагов режима одновременно и Шевченко с Карауловым, и Проханова с Мамонтовым, был по приговору международного трибунала казнен и умер с именем Гитлера на устах. Второй журналист, Ганс Фриче, руководитель отдела печати и радиовещания в министерстве Геббельса, был по типажу, функциям и психологическому складу ближе к Добродееву, Эрнсту и Кулистикову. Он публично раскаялся, и был оправдан трибуналом, вопреки протестам СССР, правда, впоследствии получил свои девять лет в процессе денацификации и умер своей смертью.

Так вот, вспоминая сегодня убийство НТВ и другие преступления путинского режима, соучастниками которых становились бывшие журналисты, хочется им посоветовать не так рьяно выполнять свои обязанности. Спустите рукава, ребята. В вашей школе недальновидно быть лучшими учениками.

Фотография РИА Новости

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=11524
1 ДЕКАБРЯ 2011 г.

http://rusotv.org/

В России наконец появляется общественное телевидение. Первый в стране общественный телеканал начинает вещание 1 декабря в 20.00. Его можно смотреть в Интернете на сайте http://сотв.рф. Это восьмая (из известных мне) попытка запустить в России подобный проект. Предыдущие семь были в разной степени жестко заблокированы начальством.

Власть в России, особенно начиная со второй половины 90-х, имела в значительной мере телевизионное происхождение. Именно поэтому вышедший из телевизора Путин никогда не пропустит ничего похожего на британскую BBC, американскую PBS, японскую NHK или на любую другую из нескольких десятков общественных телекомпаний, существующих в мире. Не пропустит, поскольку понимает: независимое телевидение — это кощеева смерть нынешнего режима. Не случайно первым документом, подписанным Путиным после прихода к власти, стала Доктрина информационной безопасности, а первым реальным шагом к созданию действующего режима было убийство НТВ.

Путин может допустить создание «общественного» ТВ только в качестве муляжа, наподобие Общественной палаты, имитирующей гражданское общество. В лучшем случае именно такая судьба ждет инициативу Михаила Федотова, одобренную Дмитрием Медведевым. То есть, скорее всего, данная инициатива завершится так же, как и все остальные медведевские ладушки, но при невероятно удачном стечении обстоятельств могут на какой-нибудь госканал нахлобучить попечительский совет во главе с Алиной Кабаевой или даже Владимиром Познером (разницы уже почти не видно). Контент и суть пропагандистского дебилизатора от этого не поменяются.

Поскольку выход в эфир для общественного ТВ закрыт, этот институт в нашей стране создается в Интернете — единственном свободном пространстве на всей нашей необъятной территории.

Поскольку Госдума не хочет принимать, а президент не хочет подписывать закон об общественном ТВ, граждане создают общественное ТВ сами. Составлена Хартия, которую уже подписали правозащитники Юрий Вдовин и Лев Пономарев, политологи Лилия Шевцова и Георгий Сатаров, политики Гарри Каспаров, Сергей Митрохин, Борис Немцов, Сергей Удальцов, Михаил Касьянов, Дмитрий Гудков, Илья Яшин, Алексей Кондауров, Александр Осовцов, Роман Доброхотов, Анатолий Баранов, писатели Валерий Панюшкин, Юлия Латынина, Виктор Шендерович, общественные активисты Евгения Чирикова, Марина Литвинович, Денис Билунов, Михаил Шнейдер, Виктор Корб, журналисты Владимир Кара-Мурза, Нателла Болтянская, Александр Рыклин, Илья Барабанов, Александр Гольц, блогеры Антон Носик, Олег Козырев, деятели культуры Наталья Фатеева, Михаил Аркадьев, Алексей Девотченко и многие другие.

Мы обращаемся к гражданам России с призывом подписать Хартию общественного телевидения и стать тем самым его совладельцами, соуправителями. Когда число подписей достигнет нескольких тысяч, будет избран Наблюдательный совет, который назначит руководство канала.

В России нет нормального суда, нормальной полиции, нормальных выборов и парламента. Все это невозможно создать снизу, силами гражданского общества, без социальных катаклизмов. А вот нормальное ТВ в Интернете создать можно. По крайней мере, надо обязательно попытаться.

Это может стать импульсом для реальных перемен.

Подписать Хартию можно на сайте Сетевого общественного телевидения http://rusotv.org/.

Автор — руководитель проекта Сетевого общественного телевидения (СОТВ.РФ)

Принтскрин с сайта http://сотв.рф.

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=12992
3 ИЮНЯ 2013 г.

ИТАР-ТАСС
Появившееся в России «Общественное телевидение» вызывает у меня чувство неловкости и уныние. Это не самые худшие человеческие чувства. Вот НТВ, например, или Первый канал, или, скажем, «Россия» способны вызвать гораздо более сильные и яркие ощущения: гнев, возмущение, презрение. Здесь реакция, как при столкновении с гопниками: никакой неловкости, все вполне ловко и определенно. А вот ОТР вызывает именно неловкость. Это как ехать в общественном транспорте с сильно пьяной женщиной, у которой беспорядок в одежде. Едешь, глаза отводишь, смотришь прямо перед собой. Скорее бы выйти или в другой вагон перейти, что ли.

В случае с «Общественным телевидением» неловкость вызывает все. И в первую очередь откровенный, нескрываемый обман, когда стопроцентный, до мозга костей государственный телеканал выдают за общественное ТВ. И при этом по-детски врут, что «тамошнее» общественное ТВ, как и наша пластилиновая копия, зависит от начальства, а лицензионный сбор с телевизора, на который живет ВВС, и подачки, которые выпрашивает у чиновников руководство нашего ОТР — это одно и то же.

Не меньшая неловкость от того, что это медийное недоразумение никому не нужно. То есть совсем никому. У канала просто нет интересантов — ни во власти, ни среди граждан. Прекрасно понимая, что телеканал, который он зачем-то согласился возглавить, никто смотреть не будет, Анатолий Лысенко из интервью в интервью повторяет одну фразу: «Нигде в мире общественное ТВ не имеет аудитории выше 2-3 %». Делает паузу и добавляет с непонятным пафосом: «Задумайтесь над этим. НИГДЕ!» Слушайте, человек 54 года работает на телевидении, президент Международной (!) академии телевидения и радио, профессор факультета медиакоммуникаций в Вышке. Вот уже скоро год как он назначен начальником ТВ, которое называется «общественное». И несет такую ахинею! Ау! Журналисты ОТР! Дайте уже своему начальнику книжку какую-нибудь почитать, их много на эту тему написано. Или за 10 минут составьте ему таблицу рейтингов общественных телеканалов в разных странах по информации из интернета. В большинстве стран, где созданы общественные телеканалы, а их сегодня около 50, общественное ТВ либо лидирует по объему аудитории, либо находится в плотной конкуренции, разделяя лидерство с ведущими частными коммерческими каналами. ВВС-1 смотрит примерно треть британцев, также как и самый массовый развлекательный канал ITV, а ВВС-2 (британское ТВ для «умных») имеет рейтинг 10%, как и аналогичный 4-й коммерческий канал (недельная аудитория ВВС в Британии превышает 60 млн человек). В Японии 81% жителей страны основную информацию получают по каналам общественного NHK. В ЮАР местный общественный канал SABC ежедневно смотрит 14 млн взрослых жителей страны — это самая большая телеаудитория в Африке, его главный коммерческий конкурент имеет аудиторию в три раза меньшую. В Германии, Австрии, Швеции, во всех европейских странах общественные ТВ по рейтингу либо на первом месте, либо на втором. Потому что во всем цивилизованном мире общественное ТВ — это краеугольный камень, одна из основ общественного устройства, а у нас это странный аппендикс, чемодан без ручки, который непонятно зачем занимает место и с которым никто не знает, что теперь делать.

В последние месяцы Анатолия Григорьевича Лысенко неловко слушать, а выступать ему приходится довольно часто, причем говорит он вещи довольно странные. Например, постоянно повторяет, что он вообще-то противник создания общественного ТВ в России, по крайней мере, сегодня: «Не знаю, кто подал предложение создать такой телеканал президенту, но я изначально был против, так как сначала нужно построить в России гражданское общество». Можно дискутировать и на тему своевременности появления общественного ТВ в сегодняшней России, и на тему обязательной строгой очередности появления развитого гражданского общества (поскольку какие-никакие ростки этого общества у нас еще пока не до конца вытоптал тот самый президент, который утвердил Анатолия Григорьевича на должность) и общественного ТВ. Но если ты убежденный противник какого-то дела, считаешь его неправильным или несвоевременным, то зачем соглашаешься его возглавлять?

Тот факт, что ОТР совершенно не нужно власти, доказывается непреложными цифрами. Бюджет государственных дотаций ОТР составил 1,5 млрд рублей. И главный сюжет большинства интервью А.Г. Лысенко — это рассказ о том, как они с Табаковым, председателем Общественного совета ОТР, как Шарик с Матроскиным, ходят по кабинетам и выпрашивают деньги на канал. Любовь власти в России есть субстанция сугубо количественная. И измеряется она в рублях или в иной валюте. Сравним размеры любви и, соответственно, значимости для власти различных СМИ.

Итак, любовь к ОТР равна полутора миллиардам рублей. Russia Today обходится бюджету в 11 млрд. рублей в год, то есть власть любит этот канал в 7.3 раза сильнее. Канал «Россия» получает от государства 19.1 млрд. рублей, да еще на рекламе зарабатывает 19.6 млрд. РИА «Новости» власть платит 2.9 млрд., «Российской газете» — 3.95 млрд., «Голосу России» — 4.4 млрд. рублей.

Власть в России хорошо понимает, зачем нужен ОМОН, и поэтому хорошо платит омоновцам. Но не понимает, зачем нужны учителя и врачи, и поэтому им практически не платит. СМИ для Путина — пропаганда, информационная война. И ничего больше. Поэтому Russia Today и «Голос России» получают немыслимые деньги на внешнюю пропаганду, а все остальные государственные СМИ на оболванивание населения внутри страны. Для сравнения, один из самых влиятельных и эффективных в мире телеканалов «Аль-Джазира» получает от правительства Катара, в переводе на рубли, всего 4 млрд. А финансирование ВВС, вещающей по всему миру на 28 языках, в переводе на российские деньги, составляет 11 млрд. рублей — это столько же, сколько получает Russia Today. Общественное телевидение не укладывается в картину мира Путина, в которой есть журналисты «наши» и «не наши», а СМИ либо патриотические, что в конечном счете означает государственные, либо «иностранные агенты». «Не-наши» СМИ подлежат уничтожению, как старое НТВ, а «нашим» надо платить, как всем перечисленным выше. А ОТР — это вообще непонятно что, «и не друг и не враг, а так». Поэтому ОТР ждет судьба черепашки, которую купили мальчику Диме на день рождения, а теперь не знают, что с ней делать, чем кормить, и она, бедная, обречена медленно умирать под батареей.

«Общественность» на ОТР представлена в основном доверенными лицами Путина, среди которых самый известный и приличный Олег Табаков, накрепко привязанный к Кремлю интересами своего театра. А остальная общественность выглядит вполне мракобесно, если не сказать устрашающе. Впечатляет присутствие в Общественном совете ОТР военного обозревателя «КП» Виктора Баранца, прославившегося недавно тем, что он публично спросил Венедиктова, не давит ли ему кипа на мозг и почему он, Венедиктов, не объявляет себя еврейским редактором. На этом фоне присутствие А.А. Проханова уже смотрится вполне органично, как и членство в совете Юрия Симонова (Вяземского), известного своим высказыванием об атеистах как о больных животных, которых надо лечить.

Ну, а чтобы окончательно залакировать общественный характер нового телеканала, придать ему блеск и сделать его совсем общественным-общественным, был создан Наблюдательный совет ОТР, который возглавил Михаил Островский. Этот господин все нулевые проработал в Управлении внутренней политики Администрации президента, а вы знаете, это тот огнемет, которым Сурков выжигал все живое в российском обществе. В последнее время Островский трудится заместителем секретаря Общественной палаты РФ. Короче, большой общественник. Как и его коллега по Наблюдательному совету ОТР Александр Перков, пресс-секретарь РАО РЖД. А что, железные дороги, они ведь тоже часть общества. Тут ведь главное — независимость. А кто может быть независимее пресс-секретаря г-на Якунина?

Впрочем, это все формальные вещи, зрителю важен ведь контент, программная политика, качество телевидения. Судя по первой неделе вещания и по многочисленным выступлениям Анатолия Лысенко, в основе программной политики ОТР лежат три основные идеи: 1. хорошие новости; 2. ТВ малых дел и маленьких общественных организаций; 3. ТВ регионов, а не Москвы и не Питера. Да, и чтобы никакой оппозиции. Это постоянно подчеркивается.

Что касается «телевидения хороших новостей». Мне это сразу напомнило эпизод из истории мировой журналистики, который я часто рассказываю своим студентам. Дело было зимой 1936 года в Мюнхене. Директор имперской радиовещательной компании Хадамовский по распоряжению рейхминистра Геббельса довел до сведения директоров и сотрудников зимнюю программу немецкого радио. Главной целью этой программы было внедрение в общественное сознание радости и единения общества. Программа прямо так и называлась: «Программа радости и единения». Например, во время перерывов на фабриках и заводах шла передача «Веселые минуты на работе и дома». Были еще разделы «Крестьянство и страна», «Час молодежи», «Утренняя церковная служба», много репортажей о предприятиях и из регионов, впрочем, у них это называлось «земли»… Но, главное, новости были все, как на подбор — очень хорошие. Весь 1936 год и 1937, и потом вплоть до 1945-го, когда они почему-то испортились. Некоторые считают, что испортились, в том числе, потому что раньше были уж очень хорошими.

Если в качестве идеи программной политики берется идея «хороших новостей» — значит, в данном СМИ не будет журналистики. Потому что новости для журналиста не могут быть хорошими или плохими, так же как для врача не может быть хороших и плохих больных. Есть новость и есть не-новость. Новость надо давать в эфир и ставить в полосу, а с тем, что новостью не является, этого делать не надо. В этом смысле многократно заявленный Лысенко пример, что для ОТР новостью является «открытие булочной в Туле», очень хорош именно потому, что для федерального канала «булочная в Туле» новостью не является. Впрочем, строить новостное вещание на «булочных в Туле» в принципе невозможно. Поэтому новости ОТР в реальности не были «хорошими новостями» (если я, конечно, правильно понимаю семантику этих слов).

На Дальнем Востоке горит лес, и МЧС готовится к наводнению.

В Брянске град побил весь урожай.

Еще в каком-то регионе (отвлекся на звонок и не расслышал) урожай съела саранча.

На мэра Смоленска завели уголовное дело.

В Белгородской области из-за дождей погибли посевы.

В Адыгее закрыт туристический маршрут.

На Ставрополье депутаты покупают внедорожники с кожаными рулями (это почти Навальный).

Это новости одного дня, 28 мая. Я, видимо, и правда не понимаю, что такое «хорошие новости». Но, скорее всего, логика профессии выправляет изъяны программной политики. Про «булочную в Туле» новости тоже были, но смотрелись невероятно скучно и натужно. Впрочем, не намного скучнее, чем новости в целом. Тот десяток программ, которые я успел посмотреть для того, чтобы понять, кто к нам пришел на медийное поле, можно охарактеризовать двумя словами: неинтересно и невкусно. И причина не только в том, что канал беднее своих пропагандистских и коммерческих братьев. Есть ощущение, что и сами журналисты не очень понимают, зачем они на этом канале оказались. В чем миссия канала? Его смысл? «Дождь» явно не богаче ОТР. Но там все это есть, а значит, есть драйв, кураж, чувство команды и ощущение будущего. То, что было у программы «Взгляд», которой Анатолий Григорьевич Лысенко руководил с 1987 года, в самые «звездные» для этой программы годы. Перефразируя Льва Рубинштейна, хочется обратиться к Анатолию Григорьевичу: «Может не стоит позориться и портить себе некролог?»

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24270
28 ЯНВАРЯ 2014,
ИТАР-ТАСС

Вчера и сегодня главные события происходят по-прежнему на Украине. Кремль хорошо понимает, что эти события способны стронуть с мертвой точки ситуацию в России. Поэтому Евромайдану объявлена информационная война, на российском телевидении открыты 1-й, 2-й, 3-й и 4-й Антиукраинские фронты. Главные силы сконцентрированы, естественно, на 2-м, где ударную группировку возглавляют телемаршал Дмитрий Киселев и телегенералы Владимир Соловьев с Аркадием Мамонтовым.

Среди моих знакомых популярен миф о том, что все эти орудия телепропаганды бьют мимо цели. Это, конечно, не так. Эффект виден наглядно. Месяц назад, по данным Левада-Центра, число россиян, осуждающих участников Евромайдана, в три раза превышало число тех, кто выступает в их поддержку. Причиной украинских событий большинство россиян, по данным социологов, называют Запад, прежде всего США, отношение к которым как «плохое» оценивают сегодня уже 37% опрошенных (в 2011 году таких было 27%). Число тех, кто плохо относится к ЕС, за два года выросло вдвое.

Для ведения информационной войны недостаточно иметь нескольких маршалов и генералов. Необходимо качественное изменение журналистской среды, массовая трансформация журналиста в солдата информационной войны. Аналогичная процедура была проделана в период с 1918 по 1928 годы, когда взамен ликвидированной буржуазной прессы была создана пирамида советской печати, основой которой была рабкоровская и селькоровская журналистика с идеей пера, приравненного к штыку.

Сегодня в России людей, занимающихся тем, что с точки зрения закона о СМИ является журналистикой, насчитывается свыше 250 тысяч. Более 150 факультетов журналистики ежегодно пополняют эту армию. В головах у этих людей разное. Есть левые и правые, сторонники либеральных и националистических ценностей. И отношение к профессии тоже разное. Сакральный миф о «четвертой власти» и профанный о «второй древнейшей» в чистом виде уже не очень популярны, но в целом как-то очерчивают поле журналистских рефлексий.

Но главное препятствие на пути создания журналиста-солдата современных информационных войн — это традиционный российский комплекс журналистики как недолитературы. Лучшими журналистами в России всегда были писатели: Пушкин, Чехов, Короленко, Симонов. Союз журналистов воссоздавался в 50-х как творческий союз, как младший брат Союза писателей. В отношении писателей Сталин пустил в оборот понравившуюся ему фразу Олеши — «инженеры человеческих душ», — имея в виду формирующее воздействие литературы на умы.

Главная задача создателей информационных армий — выбить всю эту творческую дурь из журналистских голов. Душам современных россиян не нужны инженеры. Им нужны слесари. Над душами и умами россиян необходимо производить простейшие механические операции, а не создавать в них зачем-то сложные инженерные конструкции. Проще надо. Экономика трубы не требует излишней сложности. Именно на этом направлении, на низведении журналиста с уровня «инженера» до уровня «слесаря», причем слесаря максимум третьего разряда, и сконцентрирована сейчас вся государственная политика в области СМИ и журналистского образования. И кадры на эту политику подобраны соответствующие.


Манифест Волина: цель журналиста – купить хорошую машину, хорошую одежду и съездить в хорошую страну.

На минувшей неделе Наталья Ростова опубликовала на Slon.ru интервью с заместителем министра связи и массовых коммуникаций Алексеем Волиным, который приобрел в прошлом году всероссийскую известность своим требованием к преподавателям журфака МГУ, чтобы они учили будущих журналистов «делать то, что скажет дядя». В этом интервью данный тезис был развернут в целостную доктрину, в манифест, который, судя по многократности и публичности его изложения чиновником федерального уровня, является элементом государственной политики. Вот его основные черты.

Нам плевать на тех, кто думает иначе и нам не бывает стыдно. Отвечая на вопрос Ростовой о назначении главным пропагандистом страны человека, призывавшего сжигать сердца в печи (Ростова имела в виду известное высказывание Дмитрия Киселева), Волин высказался вполне определенно: «Нам совершенно не стыдно за ту позицию и за те принципы, которые мы отстаиваем. Если кто-то за рубежом пытается смотреть на мир через жопу, то это его личная точка зрения... В мире есть много людей, придерживающихся традиционных, консервативных ценностей. Это наша целевая аудитория. Тех, кто свихнулся на политической корректности и на голубизне, розовизне или чем-то еще, уже не переделать. Больные люди! Бог им судья. Мы со здоровыми общаемся».

Концепция «экономического журналиста». В ответ на реплику журналистки о том, как студентам журфака жить с тем, что нет никаких идеалов, Волин дал вполне исчерпывающий и оптимистичный ответ: «Отлично будут жить! У них семьи, пусть о них думают. Они купят хорошие машины, хорошие костюмы, съездят в приличные страны».

У журналиста, как и у слесаря, нет и не может быть никакой миссии и никаких принципов. Собственно, этот тезис Волиным высказывался неоднократно в разных формах и в разных аудиториях, но вот теперь замминистра его отточил до блеска афоризма.

Идеи упрощенного мира, не отягощенного принципами, нормами и ценностями, кроме ценностей «хороших машин и хороших костюмов», довольно часто звучат на обывательском уровне, но коль скоро они, эти идеи, сегодня публично высказываются в качестве основы государственной политики в такой чувствительной сфере, как журналистика, то есть смысл их хотя бы обсудить.

Адам Смит, создавший в конце XVIII века абстракцию «экономического человека» как некоего воображаемого существа, всегда и во всем поступающего исходя из своих корыстных интересов, относился к этому именно как к научной абстракции, наподобие «абсолютно черного тела» или «абсолютно твердого стержня» в физике. В реальном человеческом обществе такие абстракции не живут.

Ошибочность «манифеста Волина» носит двухуровневый характер. Первая ошибка касается того, что у слесаря (пекаря, авиадиспетчера, строителя) нет профессиональных принципов, и все они должны делать то, что скажет «дядя». Это неправда. Слесарь (пекарь, авиадиспетчер, строитель), нарушающий профессиональные нормы и стандарты по приказу «дяди», который хочет, например, получить сверхприбыль за счет этого нарушения, вот этот слесарь (пекарь, авиадиспетчер, строитель) становится соучастником преступления.

Вторая ошибка — это нивелирование творческого начала в журналистике, сведение функции журналиста к функциям «оператора машинного доения информации».

Повторюсь, само по себе существование таких взглядов на устройство мира и на профессию ничего ужасного не представляет. Мало ли у кого каких завихрений в мозгах. Беда в том, что человек с такими взглядами руководит журналистикой и делает эти взгляды руководящими, по сути растлевая молодых журналистов и уничтожая профессиональную среду.

2-й Антиукраинский фронт: анатомия лжи

Суть пропагандистской операции, которая в минувшие выходные производилась в головах россиян, проста и сводилась к наложению друг на друга четырех слоев лжи.

Ложь первая: Евромайдан — это почти исключительно националисты. Собственно, в информационных программах, как правило, вместо слов «митингующие» или «протестующие» использовались слова «националисты», «ультрас», «экстремисты».

Владимир Соловьев в своем «Воскресном вечере» прилагал немалые усилия, пытаясь вытрясти из киевского корреспондента Евгения Попова какие-то факты, подтверждающие доминирование националистов на Евромайдане. И такие факты были предъявлены. Во-первых, это портрет Бандеры на некоторых из зданий, которые были захвачены митингующими. Во-вторых, это сведения о еврейских священнослужителях, которые были избиты какими-то людьми в масках.

При этом сей, прямо скажем, весьма резонансный сюжет ограничился устным трехсекундным сообщением Евгения Попова. Ни кадров интервью с «избитыми» раввинами, или хотя бы интервью со свидетелями этого преступления, ни картинки с места происшествия. Вообще никакого видеоряда под это сенсационное заявление. То есть это был не телевизионный сюжет, а простая передача слуха, уместная для сельских посиделок и странная в исполнении федерального телеканала.

Присутствие националистов и их активная роль в протесте очевидна, вопрос в масштабах этого явления, в его характере и удельном весе в общей массе протеста.

Ложь вторая: полное отождествление сегодняшних украинских националистов и военных преступников 70-летней давности. Причем телевизионный сюжет в передачах «России 1» выстраивался таким образом, что у зрителя создавалось впечатление, что именно нынешние украинские националисты из «Свободы» и «Правого сектора» несут ответственность за преступления гитлеровцев. Встык, без малейшего перехода, в едином сюжете с Евромайданом следуют кадры, повествующие о трагедии Хатыни и подробное описание жизнедеятельности одного из хатынских палачей, бывшего лейтенанта Красной Армии Григория Васюры, которому долгое время удавалось скрывать свои преступления и казненного лишь в 1986 году.

Видимо, именно такие сюжеты дают возможность тому же Соловьеву говорить, что «на Майдане орудуют недобитые бандеровцы, — их надо добить!» Конец цитаты. Меня сложно заподозрить не то что в симпатиях, но даже в нейтральном отношении к националистам. Однако, когда российские пропагандисты, не имея на руках фактов преступлений на национальной почве со стороны украинских националистов, протестующих сегодня на Майдане, возлагают на них ответственность за преступления всех украинских националистов, начиная с Богдана Хмельницкого, это выглядит еще нелепее, чем попытки возложить личную ответственность на Путина за преступления всех лубянских палачей, включая соратников Дзержинского – Ежова – Ягоды – Берии.

Использование истории как оружейного склада, из которого время от времени подтаскивают снаряды для информационных залпов, стало рутиной. К слову сказать, очередное назначение заведующим Кафедрой отечественной истории ХХ века исторического факальтета МГУ Сергея Девятова, который будет совмещать эту работу с должностью главы пресс-службы ФСО, — вот это назначение сенсацией уже не стало.

История как пиар, как фон использовалась в сюжете «Вестей недели», посвященном 70-летию освобождения Ленинграда от блокады. Главным героем этого сюжета был, естественно, Путин. Воспоминания и личные переживания человека, родившегося через 8 лет после данного события, несомненно, являются самым информативным источником. Впрочем, и все остальные сюжеты федеральных каналов, кроме, пожалуй, украинских, были связаны с Путиным. Путин играет физикам на рояле и растолковывает им вектор развития науки и техники. Путин и правозащитники. Перефразируя императора Павла I, российское телевидение могло бы сделать своим девизом слова «В России событием является лишь то, в чем участвует Путин, и только пока он в этом участвует».

Вернемся к анатомии лжи на 2-м Антиукраинском фронте.

Ложь третья: «Беркут» никого не убивал, ни в кого не стрелял, и вообще у них из оружия только ручные палки и чувство долга. Вершиной журналистского расследования стал сюжет на «России 1», в котором корреспондент задает беркутовцам вопрос об их вооружении, а те в ответ показывают резиновую палку и говорят: вот, палка. Ручная. «И все?» — спрашивает корреспондент. «И все!» — отвечают честные беркутовцы. А те несколько убитых майдановцев, так это они сами друг друга, чтобы на «Беркут» свалить.

Ложь четвертая: западные инструкторы и западные деньги. В «Воскресном вечере» у Владимира Соловьева в этот раз для обсуждения украинских событий собралась дивная компания. Из людей, кто как-то мог представить точку зрения Майдана, не было, естественно, никого. Пару раз что-то во имя объективности пытался вставить в общий антимайданный хор Николай Усков, но его мгновенно затыкали. Ну, что может гламурный Усков против возбужденного Максима Шевченко. А Шевченко в этом хоре был не самым голосистым.

Депутат от Партии регионов Вадим Колесниченко проинформировал, что ЕС и США влили в украинский протест 10 млрд долларов. И еще, что тех, кто сейчас противостоит «Беркуту» на Грушевского, натаскивают иностранные специалисты. Депутата можно было понять, поскольку в некоторых регионах протестующие уже объявили его партию вне закона и про то, какой сценарий реализуется в случае победы Майдана, лучше не думать. Вернее, лучше думать про то, что все ограничится люстрацией.

Про деньги и иностранных инструкторов говорили многие и много. К сожалению, российское телевидение, несмотря на громадное внимание к теме Майдана и абсолютной открытости этого явления, ни разу не смогло предъявить публике ничего похожего на доказательство западных инструкторов, натаскивающих украинских боевиков. Директор российско-украинского информационного центра Олег Бондаренко сообщил, что Запад ежедневно платит за Майдан 50 тысяч евро, а главное, что 400 украинских боевиков-националистов воевали в Сирии, а теперь их в Сирии не обнаруживают. Поэтому он, Бондаренко, голову на отсечение дает, что эти 400 боевиков сейчас на Грушевского. На эту информацию отреагировал Максим Шевченко, который, как мне показалось, немного завистливо протянул: «Да? А я не знал, что они в Сирии воевали». Видимо, ему было досадно, что эта блестящая идея пришла в голову не ему. Кроме того, цифра 400 его как-то не впечатлила. Сорок тысяч было бы правдоподобнее.

Больше других удивил, и в то же время обнадежил, Игорь Юргенс, который выразил уверенность, что кризис на Украине существует до тех пор, пока за его разрешение не взялся Путин. Владимир Владимирович, объяснил Юргенс, что-нибудь обязательно придумает. Что-нибудь сирийское. Например, позвонит Обаме или Меркель. Из этих слов стало ясно, что Майдан, по мнению Юргенса, организовали либо Обама, либо Меркель, либо они вместе. И поскольку они у Путина в подчинении, то вопрос урегулирования украинского кризиса — это вопрос времени, которое Путин должен выкроить в своем графике, чтобы позвонить лидерам Запада.

Вообще все, что происходит сегодня на российском телевидении, по большей части относится не к журналистике, которая все-таки опирается на факты, и даже журналистика мнений тоже стремится опираться на факты. Сюжеты российского телевидения принадлежат либо сфере религии, поскольку опираются на веру, либо сфере художественной литературы, поскольку опираются на вымысел и фантазии. Именно к смеси последних двух сфер принадлежит довольно большой кусок «Воскресного вечера», который Владимир Соловьев провел в диалоге с Александром Прохановым.

Пересказывать то, что говорил Александр Андреевич, а тем более комментировать это я, конечно, не буду. Он оперировал такими абстракциями, как Великая украинская цивилизация (это про Донецк, Днепропетровск и Харьков), Дикая орда варваров (это про западную Украину), раскаленный Плазменный шар с Холодным ядром (это про Майдан, а Холодное ядро — это политтехнологи Запада). Вынужден признаться в чудовищном дефекте своего эстетического восприятия. Я плохо понимаю абстракционизм. Даже наше все, «Черный квадрат». Понимаю, что это моя неизлечимая беда. Поэтому никогда не писал об изобразительном искусстве, а в разговорах всегда лишь уважительно слушал. Но использование подобных абстракций и мистики в политической публицистике, да еще на самом массовом телеканале, иначе как шаманством и шарлатанством назвать трудно.

Во всем этом фронтовом антиукраинском информационном чаду можно увидеть, пожалуй, только один проблеск надежды. Если последствия «инженерного изменения душ» в СССР хоть и частично, но все-таки удалось преодолеть за сравнительно короткий период, то от последствий нынешней «слесарной обточки» душ и умов россияне смогут избавиться еще быстрее.

Фото ИТАР-ТАСС/ Дмитрий Рогулин

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24335
4 ФЕВРАЛЯ 2014,

ИТАР-ТАСС

Главными темами минувшей недели были Украина, «Дождь» и предвкушение Олимпиады. Все три темы очень живые, поскольку речь идет об очень интересных объектах: и Украину, и «Дождь», и Олимпиаду, при всей несопоставимости этих явлений, объединяет наличие внутреннего драматизма, источника саморазвития — они являются открытыми системами с высокой степенью неопределенности результата. Все это и есть жизнь, которая делает эти три темы крайне привлекательными для журналистского освещения.

Тем чудовищнее выглядит стремление федеральных телеканалов омертвить их, лишить внутренней динамики, закидать пропагандистской дохлятиной.

Люди «Дождя» и люди камней

О ситуации с «Дождем» написано и наговорено много, в том числе и автором этих строк в колонке под названием «Туман вокруг «Дождя». Но поскольку тема не только не закрыта, но и обрастает новыми гранями, в ее обсуждение включаются все новые персонажи, а сам предмет обсуждения становится одним из главных инфоповодов недели, мне придется вернуться к этой теме в данном обзоре.

Краткое содержание предыдущей серии. Ситуация с опросом на «Дожде» имеет 5 аспектов: социологический, исторический, журналистский, этический и политический. С социологической стороной все ясно. Конструкция вопроса: «Надо ли было сдать Ленинград, чтобы спасти сотни тысяч жизней?», очевидно кривая, поскольку кривым является любой «матрешечный» вопрос, то есть включающий в себя два или более вопросов. В данном случае, вопрос о достаточности сдачи Ленинграда для спасения жизней. Один из вариантов более корректного вопроса мог звучать так: «Надо ли было провести тотальную эвакуацию жителей и после этого сдать Ленинград, чтобы избежать сотен тысяч голодных смертей?» Но кривизна в вопросе «Дождя» не больше, чем в подавляющем большинстве опросов в СМИ и во многих профессиональных опросах общественного мнения.

Исторический и журналистский аспекты этой ситуации предельно ясны. Суть работы историка – пытаться реконструировать и понять мысли и поступки людей прошлого. Одна из функций журналистики – ставить острые проблемы. И с точки зрения историка, и с точки зрения журналиста вопрос о цене победы и о возможности иных вариантов развития событий вполне закономерен. Если, конечно, историю и журналистику не рассматривать как разделы пропаганды.

В предыдущем тексте о «Дожде» я сознательно опустил этический и политический аспекты события, поскольку мне было немного странно и стыдно доказывать, что дважды два – четыре и что никакого оскорбления ничьих чувств в вопросе «Дождя» нет, а политика, наоборот, присутствует. Однако всю прошлую неделю все федеральные каналы и все остальные СМИ державно-государственнической ориентации обсуждали эту тему в такой истерической тональности, что если не знать в чем дело, можно решить, что журналисты «Дождя» в тот злосчастный день лично пробрались на Пискаревское кладбище и осквернили там все могилы. Причем психической атаке подверглись не только, и даже не столько журналисты «Дождя», сколько их защитники.

Дмитрий Киселев в «Вестях недели», например, сообщил, что писатель Виктор Шендерович предложил сдать Гитлеру 300 тысяч ленинградских евреев. Попытки Шендеровича объясниться в блоге на «Эхе» и в «ЕЖе», что он ничего такого Гитлеру не предлагал, выглядели неубедительно хотя бы потому, что совокупная аудитория этих двух достойных интернет-ресурсов соотносится с аудиторией России-1 примерно, как мышь со слоном.

Особенно ярким и обличительным было выступление журналиста «Коммерсанта» Андрея Норкина: «На мой взгляд, телеканал «Дождь» сделал нечто настолько мерзкое и отвратительное, что сравнить это можно только с преступлением». Потом, в конце довольно длинной колонки, Норкин обратился к журналистам «Дождя» с призывом, который прозвучал как приговор: «Если вы журналисты, мне кажется, вам стоит написать заявление об уходе и взять паузу. Для размышления. Потому что у каждого журналиста должно быть одно обостренное чувство. Оно сейчас встречается не так часто, как хотелось бы потому, что очень неудобное. Это совесть. Та самая, которая по ночам спать не дает». Конец цитаты.

А в середине Норкин много говорил о патриотизме, о Родине, которую надо защищать, о духовных путинских скрепах, над которыми нельзя смеяться. Кроме того, он призвал коллег-журналистов к скромности, упрекнул Константина Эггерта в злоупотреблении пафосом и привел в пример Познера с его менторским назиданием по отношению к уничтожаемым журналистам «Дождя», которых Познер призвал быть менее надменными и иметь меньше чувства превосходства по отношению к другим.

Я так и не понял, почему Норкину можно предаваться патриотическому пафосу в своей колонке, а Эггерту запрещается допускать в своих колонках пафос либеральный, а также в чем конкретно проявляется надменность журналистов «Дождя», которые последнее время все больше извиняются и кланяются. Не понял, ну да ладно, это не так важно. Важнее, что, внимательно прочитав Норкина, посмотрев Дмитрия Киселева и Соловьева, ознакомившись с массой оскорбленных текстов в «Комсомолке», «Известиях» и тому подобных изданиях, я так и не нашел там внятного описания самого состава преступления, которое вменяется «Дождю». Где именно проходит та самая «великая красная черта», которую, по мнению президентского пресс-секретаря Дмитрия Пескова, так бесповоротно переступил «Дождь»?

Очевидно, что мы имеем дело с психологией истерического самонакручивания, которая описана в анекдоте: «Муж жене: «Ты моя рыбка!» «Жена: «Ах, я рыбка, то есть акула, то есть зубастая и кусачая! Значит, я, по-твоему, собака! Мама, он меня сукой обозвал!» Примерно по такой же схеме организуется контролируемая истерика у приблатненных шестерок, которые способны «докопаться» до любого слова или поступка человека для того, чтобы «предъявить» ему и получить материальную или статусную выгоду. И вот уже вопрос о цене победы методом контролируемой истерики превращается в предложение сдать Гитлеру 300 тысяч ленинградских евреев, а затем и в идею отдать Гитлеру всю страну без боя. Ловить за руку телемошенников некому, поскольку студии федеральных телеканалов не место для дискуссий и оппонентов туда не приглашают.

Отдельный вопрос о журналистской солидарности, планку которой задал председатель СЖР Всеволод Богданов. Отвечая на вопрос о своем отношении к ситуации вокруг «Дождя», он заявил, что его «оскорбляют такие вещи», что журналисты «оскорбили ленинградцев». И объяснил, что «нельзя переступать через святое», а также, что журналистам «Дождя» надо найти способ, чтобы их простили.

Альтернативный вариант журналистской солидарности в эти дни был продемонстрирован 9-м каналом израильского телевидения, который именно в знак солидарности с «Дождем» провел среди жителей Израиля опрос: «Виноваты ли сами евреи в Холокосте?» И, кстати, тот факт, что среди зрителей израильского телеканала оказалось 9% ответивших положительно на этот действительно провокативный вопрос, не вызвало в израильском обществе и у израильских властей стремления немедленно закрыть телеканал.

Все эти слова и поступки важны для формирования института репутации, даже если он сейчас в России сломался. Когда-то же починим. Тогда надо будет вспомнить не только то, что говорили Дмитрий Киселев с Владимиром Соловьевым, это уж никаким топором не вырубишь, но и то, что писали и говорили Норкин с Богдановым. Это важно, потому что на моих глазах забылось предательство Леонида Парфенова, которого в 2011-2012 годах вдруг стали воспринимать как икону свободы слова. Пример потери памяти продемонстрировала на прошлой неделе Ксения Ларина, заявив в передаче «Человек из телевизора» от 1.02. 2014, что сюжет с «Дождем» и сюжет с НТВ 2001 года объединяет отсутствие журналистской солидарности. Мол, люди тогда, в 2001-м, на какие-то митинги выходили, но сами по себе, а журналисты и СЖР никакой солидарности не проявляли.

Я в тот период работал в СЖР и был заявителем, организатором и ведущим обоих митингов. Именно СЖР был инициатором всех специальных выпусков «Общей газеты», которая была символом цеховой солидарности и в ситуации с Андреем Бабицким, и в память Анны Политковской. В знак солидарности с НТВ спецвыпуск «Общей газеты» тоже был. Да, этого было недостаточно. Да, мало. Но это была внятная и однозначная позиция, в отличие от позиции сегодняшнего руководства СЖР.

Политический аспект истории с «Дождем» полностью обнажился в передаче «Воскресный вечер» с Владимиром Соловьевым от 2.02.2014. Я обращаю внимание на дату потому, что на прошлой неделе Соловьев провел три «Воскресных вечера». Один, как положено, в воскресенье, а два других в будние дни. Дело в том, что на период Олимпиады Соловьев временно переходит на светлую сторону бытия, то есть будет освещать Олимпиаду, оставив нас наедине с «Дождем», Майданом и прочими мерзостями. И вот, чтобы мы не подхватили какую-нибудь оранжевую или дождевую инфекцию, население и было подвергнуто тройной усиленной вакцинации на прошлой неделе.

Так вот в воскресном «Воскресном вечере» Владимир Соловьев объяснил, что такое этот пресловутый «Дождь» и почему его необходимо прекратить. Оказывается, при предыдущем президенте этот ядовитый «Дождь» навязали операторам, буквально «пальцем заталкивали», по образному выражению Соловьева. Соловьева поддержал главный редактор «Комсомольской правды» Сунгоркин, который подтвердил, что видел, как это происходило, как вот этот идеологически заточенный либеральный канал заталкивали в кабельные сети, а вот теперь, когда появилась возможность, операторы с облегчением от этой напасти избавляются.

Лютая ненависть к либерализму и к свободе это сейчас, пожалуй, главный тренд и главное отличие: «свой – чужой» в журналистике и политике. То, что либерал – это враг, которого надо уничтожать, не нуждается в доказательстве. Вот, например, Соловьев утверждает, что «либералы ненавидят все здоровое в обществе». Адвокат Генри Резник, который вместе с Ириной Хакамадой вдвоем против семерых мракобесов пытались что-то сказать даже не в защиту «Дождя», а просто что-то вменяемое, так вот, Генри Резник попытался разобраться в том, что такое либерализм, но был прерван на полуслове репликой Соловьева: «Не употребляйте слова из «Википедии»!»

Последнее время на державных телеканалах появилась новая мода на прямые личные оскорбления лиц либеральной политической ориентации. Причем, в основном женщин. Что понятно, поскольку от мужчин можно и на ответ нарваться. Дмитрий Киселев второй эфир подряд упражняется в мерзостях в адрес Ксении Собчак. На этот раз он мило шутил о числе абортов телеведущей и о ее, якобы, пристрастии к тяжелым наркотикам. Надеюсь, Максим Виторган знает, что именно надо сделать при встрече с Киселевым, поэтому обойдусь без советов. Александр Проханов в эфире у Владимира Соловьева предложил Ирине Хакамаде в качестве утешения дозу кокаина. Я понимаю, почему он не попытался оскорбить стоящего рядом Генри Резника, который также представлял в студии либеральные ценности. Генри Маркович мужчина крупный, да к тому же бывший спортсмен, поэтому Проханов вовремя сообразил, что хамство надо направлять в более безопасное русло.

У меня давно нет вопросов к Соловьеву и прочим державно-патриотическим ликам российского ТВ и все больше претензий к тем либеральным мальчикам и девочкам для битья, которые, приходя на эти державно-патриотические эфиры, создают им, этим эфирам, иллюзию объективности.

Есть еще одно, сугубо человеческое, почти физиологическое наблюдение над процессом превращения человека в державника и профессионального патриота. В свое время Виктор Шендерович очень точно поймал этот момент мутации у Олега Добродеева, который вдруг стал многозначительным и пафосным, когда принял внутреннее решение предать старое НТВ. Читая текст Норкина, я увидел, как буквально на клеточном уровне эта мутация превращает человека в каменного истукана или в бронзовое изваяние. Всегда, когда журналист вдруг становится государственником и начинает публично и с пафосом говорить о своей любви к Родине и о государственных интересах, это означает, что журналистом он быть перестает и его единственной целью, строго по заместителю министра Волину, становится покупка хороших машин, хорошей одежды и поездки в приличные страны.

Журналистский спецназ

На прошлой неделе произошло еще одно событие, знаменующее некоторые качественные изменения в журналистской среде. 31 января в программе «Чрезвычайное происшествие» на канале НТВ был показан сюжет захвата и погрома офиса Общества защиты прав потребителей. Этот офис использовался как место сбора вещей для участников киевского Майдана, что было объявлено накануне членами Комитета солидарности с Майданом. Погромщики, часть которых были в масках, изображали из себя казаков и с характерной блатной распальцовкой махали руками у лиц сотрудников захваченного офиса, швыряли мебель, надевали сотрудникам на головы полиэтиленовые пакеты, рылись в офисных документах и открыто угрожали расправой.

Все это снимали журналисты НТВ, прибывшие вместе с погромщиками. Учитывая тот факт, что именно журналисты НТВ накануне на конференции Комитета солидарности с Майданом настойчиво выясняли статус офиса, который должен служить местом сбора вещей для участников Майдана, можно с уверенностью предположить, что журналисты не просто освещали погром, а как минимум участвовали в его организации.

Статья УК РФ 213 часть вторая («хулиганство по мотивам ненависти, совершенное по предварительному сговору») до вступления законного приговора в силу должна как-то проявляться, если не рядом с логотипом НТВ, то уж рядом с логотипом «Чрезвычайного происшествия» обязательно. Поскольку дизайнеры НТВ вряд ли получат задание на разработку данного макета, полагаю, что это должны сделать представители гражданского общества и правозащитники, и всегда, когда журналисты НТВ появляются на их мероприятиях, их, этих журналистов НТВ, необходимо снабжать бейджиками: «Статья УК РФ 213, ч.2». Это может стать одним из факторов формирования адекватного самосознания и усвоения профессиональных норм у представителей 4-го Антиукраинского информационного фронта. Да и у представителей остальных трех антиукраинских фронтов тоже.

Если персональное дело «Дождя» на федеральных каналах обсуждалось с какими-то имитационными признаками иной точки зрения, то уж в вопросе о Майдане, как в главном вопросе кремлевской повестки дня, никакого плюрализма и отступления от генеральной линии ни один телеканал себе не позволил. От Украины — только депутаты Партии регионов, или коммунисты, или политологи той же ориентации; от России — дискуссия в максимальном диапазоне от Сергея Маркова до Вячеслава Никонова. И даже когда на сто процентов провластный и пророссийский политолог Михаил Погребинский, понимая, что Соловьев с Марковым в Москве останутся, а ему, Погребинскому, на Украину ехать, попытался робко заметить, что украинцев с националистическими взглядами никуда отселить невозможно и с этим надо как-то научиться жить в одной стране, Соловьев ему строго напомнил про Нюрнберг. А когда упрямый политолог Погребинский попытался сказать, что в приговорах Нюрнбергского трибунала ничего не сказано про украинских националистов, Соловьев тут же очень вовремя включил технологию управляемой истерики по методу «мамаонменясукойназвал». В данном случае технология аналогичная: «майдановец, значит бандеровец, значит эсесовец, а значит Нюрнберг». И точка. То, что каждое «значит» в этом уравнении ровно ничего не значит, значения не имеет никакого.

В религии путинизма главное не логика, а вера. Сказал же Путин, что причиной трагедии в 263 школе, где школьник взял заложников и убил двух человек, стало отсутствие у подростков художественного вкуса и плохой репертуар московских театров. Значит, чтобы такого кошмара больше не было, надо закрыть всякие альтернативные «Дожди», МХАТы и во главе всех СМИ и всех театров поставить проверенные кадры. Желательно из своего родного ведомства. А главное — верить, верить и еще раз верить, а не размышлять и не задавать вопросы всякие провокационные.

Фотография ИТАР-ТАСС

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24400
11 ФЕВРАЛЯ 2014,
ИТАР-ТАСС

Сочинская Олимпиада катком добра проходит по стране, причиняя множеству людей всяческие блага. К числу благ косвенных, причиненных без прямого умысла, можно отнести трехнедельное отсутствие в федеральном эфире двух авторских программ Владимира Соловьева. Какие-то 50 млрд долларов за избавление страны (пусть временное) от сверхтяжелого наркотика, полагаю, вполне приемлемая цена. Еще бы и Дмитрия Киселева туда же… Впрочем, не будем наглеть и предаваться пустым мечтаниям.

Вау-у!!

Плакат с этим междометием, обозначающим крайнюю степень космополитического восторга, висел на заднике студии «Вестей недели» все время, пока Дмитрий Киселев выражал с помощью различных звуков и жестов свой патриотический восторг от открытия Олимпиады, и особенно восторг от тех чудес, которые явил миру Владимир Путин.

Прежде чем перейти к рассказу о чудесах собственно олимпийских, Киселев показал большой сюжет о «Чуде леопарда», в котором кадры разъяренного мощного зверя, свирепо бросающегося на ограду, сменяются умилительным кадром с тем же зверем, кротко мурлыкающим на коленях у Путина. «Чудо леопарда» занимает достойное место среди чудес телерелигии путинизма, наряду с «Чудом амфор», «Чудом стерхов», «Чудом возвращения авторучки в Пикалево», «Чудом тигрицы» и пр.

Мы продолжаем следить за развитием этой религии, поскольку здесь возможны варианты: либо движение в сторону прижизненной канонизации Русской православной церковью, и в этом случае путинизм станет этапом развития православия, либо две религии будут двигаться параллельно, и в этом случае в стране будет насаждаться двоеверие. Пока этот вопрос не решен, Дмитрий Киселев показал сюжет о том, как патриарх Кирилл отслужил молебен за успех российских спортсменов на языческих игрищах, чем окончательно развеял миф о косности и консерватизме РПЦ.

К воскресному вечеру, когда выходили главные итоговые еженедельные программы российского телевидения, на Олимпиаде завершились два самых ярких на тот момент события: открытие игр и победа российских спортсменов в групповом зачете фигурного катания. И то и другое вполне заслужили 10 баллов по вау-шкале. Здесь у меня с Киселевым особых разногласий нет, разве что стилистические. Но именно стиль наших комментаторов постоянно мешал нормально воспринимать события Игр, как мешает в кинотеатре группа подростков, гогочущих над любой лирической или трагической сценой.

Я не говорю о ляпах, когда комментатор путает страны или перевирает фамилии спортсменов. Это досадно, но терпимо. Хуже, когда в комментаторе прорывается мурло дебила, считающего, что болеть за наших обязательно означает необходимость плюнуть в соперника. Например, комментатор Первого канала в момент награждения фигуристов заявил, что канадцы и американцы «с завистью смотрят на наших спортсменов». Надо обладать очень специальным зрением, чтобы, глядя на светящиеся счастьем лица канадцев и американцев, увидеть в них зависть. Они проявляли намного больше эмоций по поводу своих серебра и бронзы, чем наши по поводу своего золота. Психологический тип человека, для которого счастье неполно, если сосед не умер от зависти, хорошо известен и весьма распространен. Среди политических и спортивных комментаторов этот тип культивируется и поэтому встречается чаще, чем в других слоях общества.

Открытие Игр было высокопрофессиональным и высокохудожественным зрелищем, которое мне, например, не смогли испортить всякие посторонние мысли о том, что мы видим театрализованную версию краткого курса единого учебника российской истории. И даже то, что отправной точкой русской истории стала высадка аргонавта — Машкова — на берег Колхиды, меня лично ничуть не смутило. И пусть недруги язвят в своих фейсбуках, что Медея якобы не была русской. Художник имеет право на свой взгляд на историю. Короче, Эрнст в очередной раз доказал, что на федеральных государственных телеканалах ему нет равных как продюсеру и как творцу зрелищ.

Время расставит все акценты. Возможно, когда-нибудь творение Эрнста войдет в список лучших мировых зрелищ. Как 58 лет назад, в 1956 году, голливудское жюри назвало фильм Лени Рифеншталь «Олимпия», посвященный Берлинской олимпиаде, одним из десяти лучших фильмов всех времен. Фильмом «Олимпия» восхищались Сальвадор Дали и Ингмар Бергман. Золотую олимпийскую медаль за этот фильм Лени Рифеншталь получила уже в 2001 году в возрасте 99 лет из рук тогдашнего президента МОК Антонио Самаранча. Правда, перед этим автору «Олимпии» пришлось посидеть на скамье подсудимых и в течение долгих лет подвергаться негласному запрету на профессию за сотрудничество с нацистами. Когда искусство служит политике, это часто плохо кончается для искусства.

Обострение чести и гипертрофия достоинства

Не успели отгреметь раскаты патриотического грома над телеканалом «Дождь», как обнаженные чувства профессиональных патриотов подверглись новому испытанию: телеканал CNN опубликовал список десяти самых уродливых памятников планеты. Такие списки CNN публикует ежегодно, но в этот раз американские журналисты утратили инстинкт самосохранения, поскольку включили в свой список памятник «Мужество» из мемориала, увековечившего подвиг защитников Брестской крепости. В тот же день последовал залп из всех орудий: дипломатических, парламентских, партийных, культурно-государственных и, естественно, телевизионных.

Константин Долгов, уполномоченный МИД по правам человека: «Характеристика, данная CNN памятнику защитников Брестской крепости, цинична и возмутительна. Американским журналистам хорошо бы воспроизвести в памяти решения Нюрнбергского трибунала».

Франц Клинцевич, выступая от имени партии «Единая Россия», отметил, что «сегодня все, кому не лень, любыми правдами и неправдами пытаются занизить величие победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками».

Наиболее развернуто выступил сенатор Игорь Морозов, который счел, что отключение вещания CNN в РФ от кабельных каналов необходимо как показательная мера. По мнению сенатора, надо, чтобы «CNN и другие СМИ знали меру и ограничение своей публичности, понимали, какие оценки они могут публично давать, а какие — категорически нет». Далее Морозов стал говорить от всего российского народа: «Характеристика, данная CNN монументу «Мужество», политически некорректна и оскорбительна для всего российского народа…Брестская крепость для нас — основа нашего понимания патриотизма, героизма, любви к Родине, и монумент выглядит так, как мы себе представляем эти ценности».

Культурологический анализ очередного преступления американцев дал спецпредставитель президента по международному культурному сотрудничеству Михаил Швыдкой: «С моей точки зрения, это просто аморально. Этот памятник давно не рассматривается как эстетический феномен. Любой памятник, посвященный войне, находится за пределами эстетических категорий».

Ну а добивающий осиновый кол в хребет святотатцев вогнал, как и положено по статусу, Дмитрий Киселев, который посвятил довольно большой фрагмент «Вестей недели» описанию подвига защитников Бреста, что, видимо, должно было послужить неопровержимым доказательством бессовестности и низости американских журналистов.

У колдунов вуду распространена магия куклы. Колдун берет куклу, которая обозначает человека и начинает ее протыкать иглами, убежденный, что в результате этих действий человек, которого кукла обозначает, обязательно умрет в страшных мучениях. Так проявляется древний архаичный взгляд на мир как на нерасчлененное целое, в котором все элементы равным образом соединены друг с другом. Архаизация сознания благодаря российскому телевидению идет настолько стремительно, что люди несут процитированную выше чушь и, возможно, уже и сами не понимают, насколько нелепо относить критику и даже насмешки над скульптурой, в любом случае являющейся объектом искусства, и человеком или событием, которые данная скульптура отражает.

Автор скульптуры «Мужество» Александр Кибальников, один из самых титулованных советских скульпторов, дважды удостаивался Сталинской премии, один раз Ленинской. Наиболее известная из его работ, памятник Маяковскому, украшает Триумфальную площадь в Москве. Насколько искусствоведческий анализ этого памятника задевает чувства поклонников Маяковского?

Памятник ведь от слова «память», значит ли это, что все памятники должны быть выведены «за пределы эстетических категорий», как того требует спецпредставитель Швыдкой? И что в этом случае останется от скульптуры как части изобразительного искусства? Анималистическая скульптура? Любители животных тоже могут возмутиться.

А почему только на скульптуры распространяется ореол святости? Почему не воспринимается как кощунство критический анализ фильмов о войне, стихов, романов? То есть для того, чтобы беспрепятственно делать бездарную халтуру, надо делать ее на священную тему и при всякой попытке критики орать о покушении на святыни.

Забавно выглядела позиция ведомства, надзирающего за СМИ в России. Сначала представитель Роскомнадзора Вадим Ампелонский попросил прислать запрос о безобразиях CNN, пообещав немедленно выяснить, нарушил ли телеканал российское законодательство настолько, чтобы приступить к его отключению, а на следующий день уже более спокойным тоном заявил, что отключать американцев не за что, поскольку данный рейтинг не транслировался на Россию, а всего лишь был размещен на сайте телекомпании.

И это вместо того, чтобы объяснить гражданам с воспаленной честью и непомерно раздутым достоинством, что термин «оскорбление памятника», равно как и «оскорбление чувств», в принципе не может иметь правового применения. Памятник невозможно ни посадить, ни оскорбить, поскольку, как было справедливо сказано в замечательном советском фильме, «он же памятник!». Оскорбить можно человека, если унизить его честь и достоинство, что довольно четко фиксируется лингвистическим анализом. С чувствами сложнее, поскольку это часть внутреннего мира человека, отражение его субъективного отношения к материальному миру или различного рода абстракциям. Предъявить чувства в качестве вещдока в суде невозможно. Чувства некоторых верующих оскорбляет сам факт наличия атеистов, или, скажем, преподавание теории эволюции. Чувства некоторых атеистов оскорбляют уроки православия и все большее срастание РПЦ с государством. Сталинистов оскорбляет, когда говорят о ГУЛАГе, антисталинистов трясет от термина «эффективный менеджер».

На прошлой неделе компания «Медиалогия» подсчитала итоговые индексы цитирования за 2013 год среди разных категорий СМИ. Среди российских телекомпаний на третьем месте оказался телеканал «Дождь». Первые два места у «России-24» и Первого канала. «Дождь» опережает по индексу цитирования «Россию 1», НТВ, ТВЦ, «5-й канал» и другие федеральные телеканалы, иные из которых имеют бюджеты на два порядка больше, чем у «Дождя». Предупреждая некоторые гипотезы, подчеркну, что речь идет о 2013 годе, то есть скандал с опросом и отключениями на рейтинге цитирования сказаться не мог. «Дождь» просто намного лучше других телевизионщиков умеет производить контент. Это к вопросу о снисходительных репликах Познера о непрофессионализме, презрительных сентенциях Волина о незначимости этого канала и лживых заявлениях Припачкина о невыгодности для операторов включать этот канал в кабельные сети.

Можно согласиться с Ирэной Лесневской, которая в программе Тихона Дзядко так определила сегодняшнюю картину телевизионного мира России: «С одной стороны – «ОНИ» (Первый, НТВ, «Россия 1», «5-й» и пр.), а с другой стороны — «Дождь». Середины нет». Конец цитаты.

Именно этим асимметричным противостоянием объясняется упорное стремление телегигантов выключить «Дождь». Очередной обостренно-патриотический сюжет Дмитрия Киселева начался с выкрика ведущего «Эпитафия телеканала ''Дождь''», хотя в сюжете разбиралось персональное дело журналистки Ксении Лариной, которая работает на «Эхе Москвы», а к «Дождю» имеет то же отношение, что и сотни других людей, в том числе из партии власти, которые всегда с удовольствием приходят на этот телеканал, если их туда приглашают.

Киселев, Бернанке, Ахматова и Катков против Лариной и Льва Толстого

Поводом для персонального дела журналистки стал ее блог, в котором Ксения Ларина сказала, что она не патриотка, а патриотизм считает вредной и устаревшей идеологией. Я сравнил текст Лариной с текстами Льва Николаевича Толстого, который высказывал несколько ранее точно такие же идеи. Ларина написала короче. Толстой намного более развернуто и обстоятельно. Если взять перечень основных идей, которые сводятся к негативному восприятию патриотизма, то у Лариной и Толстого они практически совпадают. Есть отличия в аргументации, но мы все-таки должны делать скидку на исторический контекст, в котором творили эти два автора. И потом, Ларина — женщина, а Толстой, наоборот, боевой офицер, так что их жизненный опыт существенно различается.

Но Дмитрий Киселев не стал сравнивать Ларину с Толстым, видимо, посчитав, что Лев Николаевич может проиграть. Он двинул против Лариной сначала видного американского экономиста Бернанке, хотя бывший председатель ФРС США ничего толком ни «за», ни «против» патриотизма не сказал. Но Киселев не растерялся и решил добить врага, то есть Ксению Ларину, на его территории, бросив на моральное подавление непатриотичной журналистки целую Ахматову — он привел в пример ее патриотическую цитату образца 1917 года. А чтобы окончательно стереть Ларину с лица земли, главный пропагандист современной России призвал на помощь человека, которого он, видимо, считает своим прямым духовным предтечей, а именно Михаила Каткова с его презрительной репликой о российской интеллигенции, которая и есть «наше варварство».

У меня после этой передачи возникли серьезные опасения, что у Ксении Лариной может развиться мания величия, поскольку в бой против ее маленького бложика, прямо скажем, не совершившего революцию в мире идей, а всего лишь сообщившего этому миру личное мнение автора, главный государственный телеканал страны бросил такие силы, как Бернанке, Ахматова и Катков.

Тема патриотизма и его отрицания требует не приколачивания к позорному столбу оппонентов, а серьезного, обстоятельного разговора, исключающего появление пены на губах. Всяческие киселевы и прочие мамонтовы в таких разговорах не могут участвовать по определению. Я бы, например, с интересом послушал дискуссию на эту тему с участием историка Юрия Пивоварова, социолога Льва Гудкова, этнолога Эмиля Паина. О роли патриотизма в творчестве, например, Питирима Сорокина и Альберта Эйнштейна. О том, как меняется патриотическая идентичность советского человека с исчезновением СССР. О корреляции между разными видами патриотизма и разными видами ксенофобии. Увы, на федеральных телеканалах нет площадок для таких разговоров. Возможно, именно поэтому 66% граждан поддерживают лозунг «Россия для русских», а 71% считают правильным призыв «Хватит кормить Кавказ!». Где для таких патриотов проходит граница России? Куда такие патриоты, выращенные соловьевыми и киселевыми, собираются девать 21% нерусских россиян? Впрочем, такими вопросами федеральные каналы, в отличие от Ксении Лариной и примкнувшего к ней Льва Николаевича Толстого, не задаются.

Еще два сюжета Дмитрия Киселева вызвали опасения уже по поводу психического здоровья самого ведущего. Дело в том, что Дмитрия Киселева, вопреки многочисленным рекомендациям и предостережением, принял президент Израиля Шимон Перес, чем доказал, что он смелый человек и неслучайно в самые сложные для Израиля годы руководил министерством обороны. В сюжете, который показал 9-й канал израильского телевидения, Киселев пытается объяснить Пересу, что у него в стране, то есть в Израиле, геев дискриминируют, а именно запрещают быть донорами. Перес, у которого мать была учительницей русского и дома русский язык был языком общения наряду с ивритом и идишем, некоторое время ошарашенно молчал, пытаясь понять, на каком языке говорит его собеседник, а главное — о чем он говорит. Потом сказал, что ничего похожего в Израиле нет, а есть только запрет быть донорами для больных СПИДом.

В сюжете, который Киселев показал в своей программе, эфира с Пересом не было, зато вновь прозвучало утверждение, что в Израиле геев дискриминируют как доноров, а в США геев судят и сжигают их сердца. Поскольку и то, и другое, и третье утверждение являются бредом сивой кобылы, причем неоднократно публично и документально опровергнутым, то в отношении главного пропагандиста России напрашивается диагноз «патология суждения»; это состояние мировая психиатрия детально описала еще в XIX веке. Наш больной, несомненно, страдает обсессией, то есть набором навязчивых идей. Для выздоровления необходимо, прежде всего, изъять больного из той среды, которая провоцирует развитие патологии. То есть во имя человеколюбия следует произвести немедленное изъятие Дмитрия Константиновича Киселева из сферы журналистики, а уж к телевидению данного пациента нельзя подпускать на пушечный выстрел.

Фото ИТАР-ТАСС / Никольский Алексей

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24465
18 ФЕВРАЛЯ 2014,

Коллаж ЕЖ
Мысль де Голля, что Сталин не умер, а растворился в будущем, довольно точно отражает процесс воспроизводства зла и определенных типажей через поколения. Типажей не только политических, но и, например, журналистских. Причем, добрые таланты, увы, неповторимы и невоспроизводимы, а вот этот проклятый закон воспроизводства типажей касается исключительно самых мерзких представителей цеха, как будто черные хлопья их сожженных в аду душ, пронесшись через время, оседают на душах наших современников и побуждают их совершать все новые мерзости.

Минувшая неделя заставила вспомнить героя прошлого и позапрошлого века Виктора Петровича Буренина, журналиста, чье имя при жизни стало нарицательным. Его современник журналист Влас Дорошевич посвятил Буренину фельетон «Старый палач», в котором описал удивительную страсть Буренина к измазыванию грязью самых светлых и талантливых своих современников, прибегая при этом к самым подлым приемам. Список тех, кого Буренин регулярно и с видимым наслаждением обливал нечистотами, впечатляет: Чехов, Короленко, Леонид Андреев, Бунин, Блок, Брюсов, Бальмонт. Изощренное глумление Буренина над умиравшим Надсоном, по мнению современников, свело поэта в могилу.

Сегодня у Виктора Петровича Буренина в российской журналистике так много преемников, что впору проводить среди них конкурс и учреждать премию его имени в виде статуэтки, изображающей Буренина, кусающего собаку, поскольку именно в этом образе увековечил своего коллегу сатирик Дмитрий Минаев:

По Невскому бежит собака,

За ней Буренин, тих и мил…

Городовой, смотри, однако,

Чтоб он ее не укусил!

Сразу хочу предложить не включать Дмитрия Киселева в список номинантов. Во-первых, потому что конкурс с его участием станет излишне предсказуемым. Во-вторых, главный пропагандист страны достоин быть лауреатом более высокой премии, например, имени Иосифа Геббельса. А в-третьих, потому что с учетом откровенно ксенофобских материалов в последних «Вестях недели», деятельность Д. Киселева должна быть объектом внимания не медиакритики, а правоохранительных и судебных органов.

На минувшей неделе заявки на премию имени В.П. Буренина поступили от нескольких кандидатов.

Кандидаты на премию В.П. Буренина

Наиболее весомые заявки были от двух федеральных телеканалов, выпустивших, пожалуй, два наиболее подлых материала за последние несколько месяцев.

11 февраля в программе «Вести» на главном государственном телеканале страны основным сюжетом стал порномонтаж с «участием» Виктора Шендеровича, снятого скрытой камерой, после чего его изображение стало жертвой извращенной фантазии режиссера и монтажера и не менее извращенных комментариев «нашистской» блогерши Кристины Потупчик.

Эта гадость, которую ВГТРК за деньги налогоплательщиков транслировала на всю страну, стала кульминацией истерического ответа на коротенькую заметку Шендеровича на «ЕЖе», перепечатанную впоследствии на сайте «Эха Москвы». Заметка, в которой Шендерович говорит довольно банальные и очевидные (уж извините, Виктор Анатольевич) вещи, а именно, что сочинская Олимпиада и успех российских спортсменов работает на рейтинг Путина так же, как успех немецких спортсменов работал на рейтинг Гитлера на берлинской Олимпиаде 1936 года. Лидер думских «единороссов» Васильев немедленно назвал Шендеровича фашистом, ну а дальше по трубам и каналам понеслось такое содержимое, что описать его в своей колонке я не берусь – как в силу недостаточности ее, то есть моей колонки, объема, так и по гигиеническим соображениям. Повторюсь лишь, что Виктор Шендерович в этой заметке выступил в роли капитана Очевидность, поскольку, действительно, в истории есть лишь две Олимпиады, которые можно назвать «именными», то есть теми, которые связываются с именами глав государств – хозяев Игр. И это Берлинская 1936г. и Сочинская 2014 года. Гитлера в 1936 журнал «Тайм» назвал человеком года. Путин удостоился этого звания накануне Олимпиады. Никто почему-то не возмущается и не удивляется тому, что в сюжетах российских телеканалов, посвященных открытию Игр и самим соревнованиям, Путину уделяется времени больше, чем любому из спортсменов. Никто не клеймит позором журнал «Эксперт», в котором на первой полосе обложки номера, посвященного Играм, красуется надпись: «Победа Путина!»

Что же касается смонтированной порнофальшивки, которая в представлении руководителей ВГТРК, видимо, должна была стать местью Шендеровичу, причинив ему и его близким нравственные страдания, то мне видится, что результат этого шедевра может быть несколько иным. Я не знаю, что еще должны сделать современные буренины, чтобы люди, хоть немного заботящиеся о своей репутации, поняли, что нахождение на любом из федеральных пропагандистских каналов – Россия-1, Россия-24, НТВ, Первый, ТВЦ – просто несовместимо с этой самой репутацией. Вне зависимости от того, в каком качестве вы там находитесь – в качестве журналиста, эксперта или гостя.

Нет, господа, я никого ни к чему не призываю, у меня чисто исследовательский интерес. Мне интересно, что именно должно стать тем рубежом, после которого Николай Сванидзе, Ирина Хакамада, Сергей Митрохин, Леонид Гозман, Юрий Пивоваров, Евгений Ясин и другие, очень разные по взглядам, биографиям, роду занятий люди, объединенные, тем не менее, заботой о своей репутации, поняли, что в эфире этих каналов, под этими логотипами появляться нельзя? Вам надо, чтобы в следующий раз показали пленочку, снятую скрытой камерой со дна унитаза какого-нибудь оппозиционера, с целью явить его подлинное грязное нутро? Вы не хотели бы примерить на себя «журналистские» методы заплечных дел мастеров от телевидения, стать объектом такого «журналистского расследования»?

Идея бойкота витает в воздухе последние несколько лет, но сегодня она уже начинает приобретать очертания аксиомы. Вот уже лояльнейший из лояльных, тишайший из тишайших, компромисснейший из компромиссных Николай Усков пишет на «Снобе» о том, что он вынужден был уйти с ток-шоу «Право голоса» на канале ТВЦ, поскольку он больше не может участвовать в пропагандистском спектакле, в котором ведущий Роман Бабаян своими передергиваниями и хамством пытался повернуть общественное мнение в сторону вмешательства России в украинские дела и чуть ли не к аннексии Крыма. А поскольку Усков, будучи не только снобом, эстетом и метросексуалом, но и профессиональным историком-медиевистом, стремится помимо «красы ногтей» быть еще и приличным человеком, то участие в данном шоу он счел для себя невозможным.

Импульс к размежеванию и прекращению ставшей бессмысленной полемики между людьми, которые не просто говорят на разных языках, но и используют иные, несовместимые формы мысли, поступил в эти дни из противоположного лагеря, а именно от публициста «Известий» Максима Соколова. Оттолкнувшись от последних медиаскандалов («Дождь», Шендерович), Соколов, естественно, оценивает их со знаком, противоположным тому, который дается в данной колонке. Для него «Дождь» и Шендерович – это территория абсолютного зла, а Яровая с Васильевым – это воины Света, выступающие на стороне добра. Но вывод, касающийся необходимости размежевания и бессмысленности дискуссии, колумнист «Известий» делает тот же, что и автор этих строк. Максим Соколов констатирует: «В общественном мнении произошла демаркация… Люди более не могут жить вместе, прочее, увы, формальности… Надо признать, что более они (противоположные стороны – И.Я.) не могут собираться ни в еде, ни в питье, ни в молитве… У вас своя свадьба, у нас своя свадьба». И далее колумнист «Известий» предлагает людям из другого лагеря «улаживать свои внутренние дела», а своих сторонников приглашает заняться улаживанием своих внутренних дел. И это тот случай, когда, находясь с Максимом Соколовым на диаметрально противоположных ценностных и идейных позициях, я с ним в этом предложении согласен.

Другим кандидатом на премию имени В.П. Буренина стал на минувшей неделе канал НТВ, показавший 15 февраля в программе «Новые русские сенсации» волшебный сюжет с говорящим названием: «Чикатило на Майдане». Собственно, процитировав название данной «сенсации», этим можно было бы и ограничиться, поскольку все уже ясно и с программой, и с ее авторами, и с целями господина Кулистикова, который разместил это изделие на своем канале. Олимпиада оттеснила Майдан с позиции главной новости дня. Но, тем не менее, температуру в котлах ненависти и напряжение на главных антиукраинских фронтах поддерживать надо. Даже в условиях, когда ничего сверхужасного на Майдане вроде бы не происходит. Но если нет ужаса в реальной жизни, значит, его надо создать силой своей творческой фантазии. И команда Кулистикова, будто соревнуясь с мастерами Голливуда, вызывает к жизни нашего российского Фредди Крюгера – Андрея Романовича Чикатило. А поскольку самый жуткий российский маньяк вот уже 20 лет как пребывает в аду, сообразительные энтевешники решили отметить юбилей его казни, сняв сюжет о его сыне, Юрии Чикатило. А чтобы два раза не вставать, придумали историю про то, как сын маньяка, который сам, будучи рецидивистом, не очень далеко ушедшим от папеньки, но, конечно, лишенным отцовской выдумки и размаха, оказывается – ужас (!) – сторонником антироссийского выбора Украины, и, чтобы отомстить москалям за казнь отца, отправляется на Майдан.

Съемочная группа НТВ заботливо сажает младшего Чикатило в поезд в направлении Киева, а перед этим снимает, как сын маньяка «скрывается», «меняет машины и внешность», «передвигается украдкой» – и все это под бдительным присмотром нескольких камер НТВ, которые неотступно сопровождают его в поезде, в Киеве и непосредственно на Майдане. Повернувшись лицом к телеоператору, Юрий Чикатило кричит: «Слава Украине!», на камеру демонстрирует свое единение с обитателями Майдана, которые, естественно, не представляя себе, кто перед ними, будучи нормальными людьми, пожимают рецидивисту-провокатору руку, отвечают на его вопросы, угощают его куревом.

Возможно, какая-то часть аудитории НТВ после просмотра этого шедевра укрепится в своей ненависти к Майдану и будет готова поддержать российское силовое вмешательство в украинские события. Не думаю, что данный сюжет значительно увеличил эту категорию граждан в России и тем более на Украине. Для непредвзятого зрителя было очевидно, что в данном сюжете рецидивист Юрий Андреевич Чикатило, который, естественно, никоим образом не отвечает за преступления своего отца, а лишь за свои собственные, был фактически внештатным сотрудником НТВ, участвующим в игровом фильме под названием «Чикатило на Майдане». С чем, собственно, можно поздравить В.М. Кулистикова и весь творческий коллектив НТВ.

Я не могу выбрать, кто более достоин премии имени В.П. Буренина – Олег Борисович Добродеев, смонтировавший порнуху, пропущенную через Потупчик, для втаптывания в грязь своего бывшего коллеги, или Владимир Михайлович Кулистиков, снявший игровой фильм с участием сына маньяка и фактически включивший рецидивиста в съемочную группу НТВ для дискредитации Майдана. Я бы наградил обоих, ибо достойны.

Эпидемия дальтонизма

А теперь попробуем оставить в покое отечественных последователей Геббельса и Буренина, то есть территорию лжи и пропаганды и, последовав разумному совету Максима Соколова, попытаемся «уладить дела» в своем журналистском доме, то есть там, где занимаются информацией, а не пропагандой и высказывают свои мнения, а не транслируют мнения «дяди».

И здесь нам понадобится иной инструментарий, более тонкий, тут не работает черно-белый анализ, а требуется использовать всю цветовую гамму, различать оттенки цветов. Вот этого умения – различать цвета, их оттенки – на прошлой неделе как-то враз и одновременно лишились несколько талантливых публицистов.

Олег Кашин опубликовал в «Свободной прессе» эссе под названием «Банановый вопрос». Он риторически вопрошает: «Чем отличается человек, который делает вид, что он смертельно оскорблен фотографией с бананом, от человека, который делает вид, что он смертельно оскорблен опросом «Дождя»?» Правильный ответ по Кашину: ничем не отличается. И далее приговор: «Лицемер с блокадой и лицемер с бананом, это просто два лицемера, два мерзавца, которые то ли по привычке, то ли по работе, торгуют своими эмоциями, имитируют чувства, которые имитировать нельзя». Кашин объясняет: «Шутка про банан по самым умеренным стандартам русской блогосферы – обычная шутка». Конец цитаты.

Кашин прав, это обычная шутка. Такая же обычная, как свастика, нарисованная на стенах домов в российских городах. Такая же привычная, как нескончаемые антисемитские выпады в российской блогосфере. Что касается опроса «Дождя», то сотни экспертов с микроскопом изучали этот злополучный вопрос, и никому не удалось найти там не то что оскорбления памяти жертв блокады или оправдания фашизма, но и намека на что-либо подобное. В случае с «обычной шуткой» про банан – как, кстати, и со свастикой, которая тоже вроде как обычный крестик с черточками – если не работает обычная социальная интуиция, которая позволяет отличать допустимое от недопустимого, можно прибегнуть к простейшему семиотическому анализу, используя, уж простите за занудство, знаменитый треугольник Фреге: знак – вещь (денотат) – смысл (десигнат). Продолговатый желтый изогнутый овал – знак, тропический фрукт – вещь (денотат), а смысл банана, протянутого чернокожему человеку, любым человеком в мире читается однозначно: «Ты, черная обезьяна, хочешь банан?» Такой вот, извиняюсь за выражение, незамысловатый десигнат. И как бы ни включали дурака думские «единороссы», расизм Родниной был очевиден всему миру. Так же как зигование и использование стилизованной свастики имеет один смысл, фашистский, несмотря на все дуркование русских националистов про жест «от сердца к солнцу», «римских легионеров» и прочие «знаки вечного движения».

В завершение своей «банановой» колонки Кашин задает еще один риторический вопрос: «Представьте, что критики Родниной добьются своего. Ее ложь про хакеров будет разоблачена, и Роднину как оголтелого расиста лишат американской визы. Станет ли Россия от этого свободнее? Станет ли хоть что-нибудь лучше?» И предсказуемо отвечает: «Думаю, не станет».

Можно, конечно, спросить Олега Кашина, станет ли Россия свободнее от разоблачения очередного кремлежулика или от вытаскивания на свет божий еще одного диссертационного вора? Станет ли хоть что-нибудь лучше от статей самого Кашина? Я пытаюсь найти какие-то самые нейтральные слова для определения того набора полемических средств, которые использует Кашин, но ничего, кроме слов «демагогия» и «софистика», найти не могу.

Логические ошибки, уловки, самая распространенная из которых – подмена тезиса или «уловка чучело», содержатся в каждом втором публицистическом материале, в том числе и наиболее популярных авторов. Юлия Латынина, критикуя Виктора Шендеровича за тот самый «олимпийский» текст, который сделал его персоной февраля, совершает классическую подмену: сначала вместо сравнения Сочинской и Берлинской олимпиад, которое было у Шендеровича, подставляет сравнение путинского и гитлеровского режимов, а потом это, ею же самой подставленное сравнение, критикует.

Я выбрал для разбора дел в нашем журналистском доме текст Олега Кашина потому что он, этот журналист, представляется явлением достаточно типическим. Это один из ярких представителей того первого «несоветского» поколения российских журналистов, которые в 1991 году учились еще в младших классах, политическая социализация которых пришлась уже на постсоветские годы, а журналистская деятельность началась в нулевые. Мы, совки, ждали этого непоротого, не знавшего главлитовской цензуры поколения журналистов. И вот они пришли. С языковой стилистикой и методами полемики, принятой в социальных сетях. С постмодернистскими представлениями о текучести и принципиальной относительности любых норм и готовностью за год трижды поменять позицию по любому вопросу.

С причудливыми представлениями о недавней истории. В той же колонке Кашин пишет, что «Гагарина и Высоцкого, если бы они не умерли, гораздо проще представить единороссовскими депутатами, попечителями сомнительных фондов и друзьями сомнительных бизнесменов, нежели русскими Махатмами Ганди и Вацлавами Гавелами». В его, Кашина, голове вся советская элита – это один сплошной Кобзон. А как же Юрский, Ахеджакова, Фадеева, Любимов, Мирзоев и тысячи других, которые ни в ЕДРЕ, ни в фондах, ни с сомнительными бизнесменами? Как же Сахаров, в конце концов?

Я не ворчу и не брюзжу. Я пытаюсь понять, что произошло с профессией, в которой мастерство и техника ремесла не передались следующему поколению. Возьмите любой текст Владимира Надеина, Юрия Роста или Василия Пескова. Попробуйте найти щелочку, в которую может поместиться малейшая нестыковка, не говоря уже о логической ошибке. Плотность и связность любого их текста такая, что гвоздь не забьешь и топором не разрубишь! Конфликт поколений – это нормально. Разрыв в преемственности ремесла – это плохо. Я не вижу в журналистах кашинского поколения новых владимиров надеиных, юриев ростов и василиев песковых. Впрочем, возможно, это дефекты моего зрения. Хорошо, если так.

Коллаж ЕЖ

[Игорь Яковенко]

http://3.3.ej.ru/?a=note&id=24524
25 ФЕВРАЛЯ 2014,

ИТАР-ТАСС

Сегодня слово «Майдан» вошло во все языки мира. Как несколько раньше во все языки мира вошли русские слова «погром», «спутник», «перестройка». Языковые интервенции невозможно организовать, их нельзя оплатить, они происходят естественно, как реакция человечества на вклад того или иного народа в мировую цивилизацию. Киевский Майдан как уникальное изобретение украинского народа, как ноу-хау не только в политической борьбе, но и способ организации социального и духовного пространства, несомненно, войдет во все учебники и хрестоматии по политологии, а в качестве социологического феномена еще ждет своих исследователей.

В эти же дни в соседней стране, в России, на наших глазах получает дальнейшее развитие другой феномен, который также ждет своего вдумчивого и очень терпеливого исследователя. Это феномен российского телевидения и в целом современной российской журналистики.

Телевидение на крови

Сегодня, когда стало известно, что Майдан победил, что Янукович бежал, переодевшись в мужское платье, а суровые харьковские градоначальник и губернатор, которых всю неделю показывали как спасителей Украины от фашистской чумы, прыснули через российскую границу, — так вот, сегодня полезно вспомнить о том, что и как всю эту неделю показывали российские телеканалы, а также, кто и что говорил и предсказывал в эти дни.

Первым объектом телевизионного насилия стал календарь. У Сони, Очумелого Зайца и Шляпы из сказки Льюиса Кэрролла часы всегда показывали пять, а значит, всегда было время пить чай. На канале «Россия 1» почти всю прошлую неделю было воскресенье, а значит, почти всю неделю был «Воскресный вечер» с Владимиром Соловьевым. Впрочем, нет. Как раз именно что в воскресенье «Воскресного вечера» и не было. И на это были веские причины, о которых чуть позже.

Поскольку все эти «Воскресные вечера» с Соловьевым очень мало различались и по составу участников, и по идеям, я не буду их анализировать отдельно, а для начала выделю главную мысль всего этого нон-стопа. Она, эта мысль, а точнее, призыв, а еще точнее, вопль: ну, раздавите уже кто-нибудь эту майданскую гадину! Многие эксперты Соловьева, старательно подогреваемые ведущим, впадали в истерику. Писатель и политолог Олесь Бузина, который, видимо, всю минувшую неделю провел в эфире российского ТВ, что не могло не сказаться на его здоровье, заявил, что Майдан — это удар, который США и Евросоюз наносят по России, а Украина здесь просто под руку подвернулась. После чего писатель сказал, что мир стоит на пороге 3-й мировой войны и поэтому России необходимо срочно вводить в Украину войска. Видимо, по мысли Бузины, это и должно стать началом 3-й мировой, которую он, Бузина, считает невежливым долго держать на пороге.

После чего в бой вступил Жириновский, который сказал, что Украина — это искусственное государство, главная цель Запада — это война Украины и России, и поэтому «мы сожжем всю Украину». Конец цитаты. Мне приходилось слышать от знакомых политологов, что ЛДПР — это искусственная партия, выращенная в пробирке КГБ. Но эти политологи не были настолько решительны и не предлагали «сжечь всю ЛДПР» по главе с ее лидером.

Такая решительность, очевидно, является атрибутом особой профессии, представители которой последнее время сконцентрировались на российском телевидении. Это вербальные силовики. Вербальный силовик — это человек, как правило, субтильный или, наоборот, страдающий нездоровой полнотой, гуманитарий по профессии, часто носит очки. Требует введения смертной казни для большинства своих оппонентов, а также самых решительных, как правило, военных действий по отношению к странам, которые вербальному силовику не нравятся. Сам вербальный силовик, как правило, является невоеннообязанным. Типичный вербальный силовик — это Сергей Кургинян. Впрочем, представитель этой профессии может быть и женщиной. Пример — Ирина Яровая.

В «Воскресном вечере» у Соловьева был любопытный момент, когда среди стаи вербальных силовиков, готовых немедленно, с языками наперевес, броситься на врага, оказался один настоящий силовик, а именно генерал Анатолий Куликов, бывший министр МВД, который не понаслышке знает, что такое реальная война, а особенно война внутри страны с участием гражданского населения. Он единственный среди соловьевских экспертов сказал нечто членораздельное о возможном поведении Януковича в условиях кризиса на Украине. Подчеркну, не правильное, а именно членораздельное, то есть то, что можно как-то обсуждать. Он предложил ввести режим чрезвычайного положения и одновременно этим же документом объявить о создании коалиционного правительства и назначить досрочные выборы президента и парламента. Что тут началось! Казалось, что бедного генерала сейчас просто загрызут возмущенные вербальные силовики. «Как можно?!». «Какие коалиции с фашистами?!». «Какие выборы с участием бандеровцев?!». «Только уничтожение без пощады и промедления!».

Украинскими кумирами «России 1» всю минувшую неделю были мэр Харькова Геннадий Кернес и глава харьковской области Михаил Добкин. Усилиями Соловьева и других телескульпторов из них старательно лепили в эфире украинских Минина и Пожарского, готовых встать во главе Украинского фронта и завершить дело Красной Армии по разгрому фашистов и бандеровцев. Обращаясь к этим людям, которых на Украине называют Допа и Гепа, Соловьев каждый раз непременно надевал трагическое лицо и спрашивал, пойдет ли Харьковский фронт до конца в битве с бандеровцами? В ответ следовало суровое: «Мы не должны позволить фашистам хозяйничать на нашей земле».

После известных событий 22-23 февраля обсуждать что-либо украинское в формате «Воскресного вечера», то есть с тем же ведущим и теми же участниками (других-то ведь нет!), было совершенно невозможно. Поэтому «Россия 1» поступила последовательно, а именно: проведя «Воскресные вечера» в несколько будних дней, отменила «Воскресный вечер» в воскресенье. Бремя защиты страны, да и не только страны, но и всей Русской цивилизации, от бандеровской угрозы в минувшие выходные вынес на себе Дмитрий Киселев. Нет, конечно, были и пушковский «Постскриптум», и «Время», и энтэвэшное «Сегодня», но это все, разумеется, не то. Пушков, он все-таки больше для тех, кто хоть немного погружен в проблему. «Время» и «Сегодня» не так забористы и выразительны. А Киселев так вколачивает акценты, что щепки летят.

И для лучшего усвоения актуального лозунга вывешивает плакаты на заднике студии. Что происходит на Украине? Плакат: «Конец государственности?». И уже устно и с надеждой: «Убивать будут еще прицельнее, безбрежнее и с восторгом». И далее: «Украина за порогом гражданской войны». «Кто виноват?» Странный вопрос! Естественно, Запад! А то, что число убитых среди протестующих на порядок больше, чем погибших милиционеров, объясняется просто. Чтобы зрителям «России 1» было понятно, для них заботливый Киселев вывешивает плакат «Снайперы как допинг». То есть это майданутые вожди послали снайперов, чтобы они стреляли в своих же майданутых. Это прием такой хитрый, чтобы в тонусе держать протестующих.

«Киселевщина» как отдельный вид коммуникации, несмотря на всю свою абсурдность и омерзительность, достаточно эффективна. По недавнему опросуSuperJob(выборка 1600 представителей экономически активного населения из числа тех, кто знает о ситуации на Украине), на вопрос «Кто больше виновен в насилии на Украине?» ответы распределились так:

32% — радикалы с Майдана

28% — власти

40% — и те и другие в равной степени.

Это уже после десятков трупов. А вот данные ФОМа до того, как пролилась большая кровь. На вопрос «Кого вы поддерживаете в конфликте на Украине?» ответили так:

28% — Януковича

6% — оппозиции

36% — не отдают предпочтения никому

30% — затруднились ответить.

Сейчас единственная надежда вербальных силовиков России — это Крым. Большая часть передачи Киселева была про ополчение, которое собирают в Крыму. Об этом Киселев говорил с надеждой. И о том, что 60 лет назад волюнтарист Хрущев спьяну передал Крым Украине, а потом, сначала во времена брежневского застоя, потом в суете перестройки, «о полуострове забыли». Об этом Киселев говорил с явной досадой и прямым текстом фактически заявлял, что Крым вообще-то Украине достался незаконно и сейчас самое время об этом вспомнить.

В момент, когда я пишу эту колонку, депутаты Верховной рады Украины рассматривают вопрос о приостановке трансляции российских телеканалов на Украину. Я всегда с отвращением относился к административным мерам по отношению к СМИ и журналистам. Но в данном случае такое хирургическое вмешательство поддержал бы, поскольку речь идет не о журналистике, а об экстремистской в самом худшем смысле этого слова пропаганде. Пропаганде, призывающей гражданскую войну на землю соседнего государства. Пропаганде, создающей образ врага, фашиста и террориста из людей, среди которых фашистов и террористов нет ни одного, а националисты, да, встречаются, но намного реже, чем среди работников российских телеканалов. (Последний тезис я постараюсь доказать в третьей части колонки, где речь пойдет об освещении Олимпийских игр.)

На совести (или что там у них на этом месте выросло) Киселева, Соловьева, Пушкова и прочих мамонтовых кровь погибших на Майдане. Мужество, стойкость и чисто украинская упертость протестующих избавили Украину от неизмеримо большей крови, к которой призывали российские телеканалы. Но помимо вербальных силовиков в среде российских журналистов был довольно большой слой тех, кто считал и продолжает считать Майдан и его обитателей просто недалекими людьми, напрасно тратящими свое время, а иногда и свои жизни.

Журналистика гламурных пИнгвинов

В день, когда в Киеве произошли самые трагические события, 20 февраля, на «Снобе» была опубликована колонка Максима Саморукова под названием «Почему украинцы гибнут не за свободу, а зря». Автор задается вопросом: чем Украина 18 февраля 2014 года так принципиально отличается от Украины 18 февраля 2013 года? Что такое важное случилось в стране, что там возникла столь острая необходимость в массовом самоубийстве? Автор готов согласиться, что на Украине есть некоторые проблемы: «Конечно, многие журналисты остались без работы, у кого-то отняли бизнес, и в целом атмосфера в стране стала более затхлой. Но до кровавой диктатуры там все равно было как до Меркурия». То есть, конечно, «ужас», но ведь не «ужас-ужас-ужас»!

И далее вся колонка посвящена призыву «Подождать на коленях» (формулировка автора). Автор приводит исторические примеры, доказывающие, по его мнению, бессмысленность активного протеста: «Зачем польская «Солидарность» в 1981 году гробила людей в борьбе с генералом Ярузельским, когда через несколько лет Москва сама отменила советскую власть во всей Восточной Европе? Отменила для всех одинаково, без учета прошлых успехов в антисоветской деятельности».

Я сначала подумал, что автор стебается, и стал искать табличку «сарказм», но не нашел, зато увидел под статьей голосование, в котором приняли участие почти 10 тысяч человек. Вопрос «Как сейчас лучше поступить украинским протестующим?» получил следующее распределение ответов:

70,36% — разойтись, чтобы остановить насилие

29,64% — остаться до последнего, свобода важнее.

Я все понимаю: и то, что это аудитория «Сноба», и что конструкция вопроса кривая и формирующая, поскольку не факт, что «разойдясь» «остановишь насилие». Но, все равно, результаты показались чем-то похожим на диагноз. И российской журналистике, и российскому обществу.

Мераб Мамардашвили, в философии которого свобода была одной из центральных категорий, отделял раба от свободного человека очень просто. Раб не готов пожертвовать жизнью ради свободы, и поэтому всегда остается рабом, и умирает рабом, а свободный человек готов это сделать в любую секунду и поэтому живет свободным, и, кстати, в среднем намного дольше раба и, уж точно, неизмеримо счастливее.

Удивительно, что ни автору «Сноба», ни 70% его читателей, выбравших «ожидание на коленях», не пришло в головы, что польская «Солидарность», которая в 1981 «гробила людей в борьбе с Ярузельским», стала одним из факторов «отмены советской власти во всей Восточной Европе», и уж, во всяком случае, приблизила дату отмены.

Применяя конструкцию риторического вопрошания автора «Сноба» можно спросить: а что ужасного произойдет, если вам плюнут в физиономию? Или публично дадут пощечину? Или даже изнасилуют жену? Так ли уж ваша физиономия до плевка или пощечины отличается от вашей физиономии после этих действий? И насколько ваша супруга до надругательства будет отличаться от себя самой после этого события? Рационально ли в первом, втором и даже в третьем случае вступать в столкновение с обидчиками, рискуя потерять здоровье, а возможно, и жизнь? Ответ сторонников «ожидания на коленях» известен. Часть украинцев уже ответила. Причем невербально. Реальный, а не только вербальный ответ российского общества, возможно, будет дан в ближайшие годы.

Олимпиада, пропущенная через Жириновского

Из всех моих знакомых болельщиков максимальное наслаждение от спортивного действа Сочинской олимпиады получили те, кто смотрел игры по зарубежным каналам. То есть те, кто наслаждался спортом, не пропущенным через российских спортивных комментаторов. А ведь у нас еще были специальные передачи, посвященные «анализу» Игр, их закулисных нюансов и прочих препарированных подробностей. Одна из таких передач «Прямой эфир» с Борисом Корчевниковым от 21 февраля.

Первая часть передачи прошла под девизом «Красная боевая машина». Именно так назвал ведущий двух юных российских фигуристок, завоевавших по золотой медали на этой Олимпиаде. И эта метафора Корчевникову так понравилась, что он постоянно употреблял это словосочетание, говоря о девушках. Хотя, на мой взгляд, ни 15-летняя Юлия Липницкая, ни 17-летняя Аделина Сотникова ничем не напоминали машину, а тем более красную, и уж тем более боевую. Хотя о вкусах и ассоциациях, конечно, не спорят.

Поскольку в передаче участвовал в качестве спортивного эксперта Жириновский и еще один депутат от ЛДПР по фамилии Деньгин, то обсуждение спорта быстро приобрело остро-патриотическую направленность и в воздухе запахло чем-то вроде патриотического угара. Нам ведь главное, чтобы враги нашим победам завидовали, чтобы локти кусали и со злости лопались. А без этого какая же победа? И эту радость нам доставили какие-то люди, которые на каком-то сайте стали обсуждать правомерность оценок, поставленных нашим фигуристкам.

Это был подарок участникам передачи. Голодным бросили кость! «Когда русская девочка побеждает, это всегда кому-то не нравится!». Это, кажется, Жириновский. А может, и кто-то другой в диапазоне от Деньгина до Корчевникова. Ключевое слово «русская». «Мы» и «они». Все наши спортивные и околоспортивные комментаторы говорили об Играх не как о спортивных соревнованиях, а исключительно как о борьбе России со всем остальным миром. Каждая спортивная победа наших называлась исторической, говорилось, точнее, кричалось, а еще точнее, визжалось, что «этот день войдет в историю». Причем визг про историческую победу сопровождал только победы наших, а все остальные были победами так себе, совершенно неисторическими. Помните, я обещал вам доказать тезис, что на Майдане меньше процент националистов, чем среди российских тележурналистов? Извольте. Про Майдан, где рядом стояли и еврей в кипе, и грузин, и армянин, а многие нормально владели только русским языком, уже хорошо всем известно. Теперь про журналистов. Кто у нас главные герои Игр? Правильно: две действительно замечательные фигуристки, про которых постоянно говорят, что они русские. Они принесли команде две золотые медали, одна индивидуально, вторая вместе с командой.

Есть человек, который принес России 4 медали, из которых 3 золотые. Он, правда, еще только учится говорить по-русски. Это корейский гастарбайтер Виктор Ан. Если бы не он, Россия не выиграла бы общекомандный медальный зачет, а Путин не стал бы триумфатором, присвоившим себе символически все олимпийские медали. Золотую медаль России принес американец Вик Уайльд, две золотые медали украинка Волосожар и другие не вполне российские спортсмены. Об их победах сообщается, но, как правило, без надрыва и визга.

Олимпийские игры давно перестали быть тем, чем их хотели видеть основатели, то есть спортом здоровых людей, любителей. Теперь это зрелище, бизнес и политика. Сочинские игры войдут в историю, но не только рекордами. Они войдут в историю тем фоном, на котором происходило драматическое рождение новой украинской государственности и позорное судилище над узниками Болотной. И еще тем, что были пропущены через Путина, и прочих жириновских, корчевниковых и киселевых. И от этого у них появился какой-то привкус. Чем-то от них отдает таким не очень приятным. Впрочем, о вкусах не спорят.

Фотография ИТАР-ТАСС