2303. Марина Трутко

[InoPressa]

http://www.inopressa.ru/wp/2006/10/02/16:09:51/psix

23 марта милиция и сотрудники "Скорой помощи" взяли штурмом квартиру Марины Трутко, взломав входную дверь и быстро уложив хозяйку инъекцией мощного транквилизатора – галоперидола.
Один из милиционером запихнул ее мать, 78-летнюю Валентину, в кладовку, в то время как 42-летнюю Трутко вынесли в поджидавшую машину скорой, которая отвезла ее в ближайшую психиатрическую больницу номер 14. Бывший ученый-ядерщик, активистка, работавшая многие годы общественным защитником в Дубне – городе в 70 милях к северу от Москвы, провела следующие шесть недель, ежедневно получая порцию таблеток и инъекций для лечения состояния, диагносцированного как "параноидальное расстройство личности". "Кроме того, она очень грубо себя ведет", – отметили психиатры в ее медицинской карте. При личном общении Трутко производит совершенно иное впечатление – сдержанной и соблюдающей дистанцию женщины. Рассказывая о своем хождении по судебным и психиатрическим мукам, она упоминает мельчайшие детали российских законов, не заглядывая в текст. Независимая экспертиза показала, что, хотя она обладает "необычными складом личности", она "очень одаренная и творческая личность", у которой не наблюдается никаких симптомов психиатрических отклонений. Трутко – очередное свидетельство того, что карательная психиатрия советского толка возродилась в России в качестве орудия устрашения и дискредитации тех граждан, которые вступают в конфликт с властями, – таково мнение активистов правозащитного движения и некоторых специалистов в области душевного здоровья. Несмотря на серьезные реформы в начале 1990-х годов, некоторые представители власти по-прежнему прибегают к этой форме репрессий. "Злоупотребления начинают прокрадываться обратно, и мы наблюдаем все больше подобных случаев, – говорит Любовь Виноградова, исполнительный директор общественной организации "Независимая психиатрическая ассоциация России". – Это не такое массовое явление, как в советские времена, но факты очень тревожны". В прежние годы десятки тысяч диссидентов были необоснованно подвергнуты принудительной госпитализации, иногда на многие годы, на основе сфабрикованного диагноза "шизофрения". Про диссидентов говорили, что они проявляют негибкость убеждений и демонстрируют нервное истощение, связанное с антиправительственной деятельностью. На советском языке это называлось "реформистским бредом". Иными словами, если вы против коммунизма, значит, вы сумасшедший. Некоторые из новых случаев – на счету организаций и врачей, практиковавших подобные методы в советский период. Трутко, уроженке Узбекистана, был поставлен диагноз в Институте социальной и судебной психиатрии имени Сербского в Москве – одном из самых печально известных советских учреждений, изолировавших диссидентов. Как утверждают правозащитники, институт до сих пор остается чрезвычайно закрытым, он так и не дал оценку своему репрессивному прошлому. Согласно докладу "Права человека и психиатрия в Российской Федерации", подготовленному московской Хельсинкской группой, еще совсем недавно, в 2001 году, директор института Татьяна Дмитриева отрицала, что в Советском Союзе были более масштабные злоупотребления в области психиатрии, чем в западных странах. Одна из подписей, фигурирующих на официальном медицинском заключении Трутко, – подпись Якова Ландау, советского психиатра с большим стажем, возглавлявшего в советские времена известное Отделение номер 4. Официальные лица в институте – огороженном и недоступном для посетителей комплексе в центре Москвы – заявили, что дать комментарии для этой статьи некому. Следователи по делу Трутко также отказались от комментариев. С обвинениями в том, что психиатрию снова используют, согласны не все представители этой профессии. "Проблема принудительного лечения или психиатрического преследования существовала больше 20 лет назад, но она была решена. С тех пор я не слышал ни об одном случае принудительного психиатрического обследования или лечения," – говорит президент общественной организации "Общественные инициативы в психиатрии" Владимир Ротштейн. Однако в Независимой психиатрической ассоциации говорят, что в последние годы имели место десятки случаев, когда активистов необоснованно госпитализировали в психиатрические учреждения, и это число постоянно растет. Там считают, что врачи и суд выступают в качестве сообщников следователей, которые настаивают на принудительной психиатрической экспертизе или лечении. Правозащитники зафиксировали также рост семейных и деловых конфликтов, при которых принудительная госпитализация открывает путь к захвату чужой собственности, говорит Виноградова. Большинство активистов, против которых направлены эти меры, не связаны с крупными правозащитными организациями. Они скорее, подобно Трутко, касаются назойливых "заноз", которые вовлечены в многолетнюю вражду с местными властями. Их порой неумеренные жалобы на власти используются для того, чтобы завести уголовное дело по статье "клевета", что дает возможность требовать госпитализации. В отличие от советских диссидентов, активистов убирают с глаз долой ненадолго – от недели до нескольких месяцев. Роман Лукин, предприниматель из поволжского города Чебоксары, в прошлом году был госпитализировал с диагнозом "необъяснимое поведение" после того, как вышел на площадь с плакатом, на котором трое судей были названы "мерзавцами". Лукин пытался вернуть безнадежный долг, который его разорил, и решил, что в суде справедливости не добился. Он провел две недели в местной психиатрической больнице, в которой ему порекомендовали пройти дальнейшее обследование в специализированной клинике в Москве на предмет возможного "параноидального расстройства личности". Специалисты Независимой психиатрической ассоциации обследовали Лукина и не нашли никаких признаков психических расстройств. Николай Скачков протестовал против жестокости милиции и коррумпированности чиновников в Омской области, в Сибири; в прошлом году ему предписали пройти психиатрическое обследование из-за того, что, по подозрениям следователей, он страдает "обостренным чувством справедливости". Он провел шесть месяцев в закрытом психиатрическом учреждении, где у него нашли паранойю. Ассоциация, проводившая отдельную экспертизу в нынешнем году, пришла к выводу, что Скачков здоров. "Психиатрия в этой стране всегда была орудием властей, инструментом управления людьми и давления на людей. Такой она остается и сейчас," – говорит глава санкт-петербургского Комитета по правам человека Борис Пантелев. В интервью, которое она дала в своей квартире, Трутко рассказывает о длинной эпопее. "Теперь у меня на лбу клеймо, что я психбольная. Теперь у меня всегда будет эта запись в медицинской карте. Это означает, что я не могу выступать в суде, потому что судьи скажут, что я сумасшедшая и вызовут скорую". Трукто хорошо известна в судах Дубны, поскольку она выступала на десятках процессов против местных властей и милиции. Она учится на адвоката, но многие годы выступала в качестве общественного защитника – так здесь называют адвоката, не имеющего юридического образования. Ее проблемы с психиатрами начались четыре года назад в суде города Дмитрова, расположенного примерно в 35 милях от Дубны. Трутко утверждала, что судья проявляет предвзятое отношение к ее клиенту в споре о собственности, и подала ходатайство о замене судьи. Она также подала жалобу на то, что судья не носит мантию, как того требуют правила, и что российский флаг размещен неверно. Согласно судебным документам, судья, который впоследствии сменил профессию и чьи комментарии мы не смогли получить, утверждал, что Трутко сказала: "Посмотрите на эту жирную свинью, восседающую там". Прокуратура завела на Трукто дело по обвинению в оскорблении суда. В июле 2003 года суд предписал Трутко пройти принудительное психиатрическое обследование. Психиатры в больнице сказали, что она отказывается сотрудничать, ведет себя нелогично и демонстрирует "неадекватные" эмоциональные реакции – обычный оборот в России для описания душевных болезней. Независимая психиатрическая ассоциация поставила под сомнение эти выводы. Ее заключение, вынесенное четырьмя психиатрами, гласит, что "она необычная, но очень одаренная и творческая личность. Никаких психиатрических симптомов не выявлено. Она демонстрирует высокий интеллект и хорошую память. Она не нуждается в лечении". Трутко продолжала бороться в суде с выдвинутым против нее обвинением. Перед слушанием дела в московском областном суде более высокой инстанции она подала ходатайство об отводе судебной коллегии в ее деле, снова утверждая, что судьи настроены предвзято. В этом случае никто не утверждал, что имело место словесное оскорбление, однако прокуратура заявила, что ее ходатайство равносильно клевете и неуважению. В апреле 2004 года в Москве она вышла из суда после слушания дела, была задержана следователями и доставлена в Институт им. Сербского. Дело было в пятницу вечером, и в институте не было экспертной комиссии, чтобы освидетельствовать ее, говорит Трутко. Правозащитные организации выразили протест в связи с ее задержанием и пригрозили подать в суд. Трутко говорит, что в следующий вторник ее отпустили, и за это время никакого официального обследования психиатрами не проводилось. Однако институт выдал заключение на шести страницах, в котором говорится, что она страдает "параноидальным расстройством личности". В документах сказано, что заболевание проявляется в ее "субъективности", тенденции к "вербальной агрессии", "подозрительности" и "неспособности понимать тонкости межличностных отношений и коммуникации". В заключении указано, что пациентке рекомендуется принудительная госпитализация и лечение. В сентябре 2004 года московский суд одобрил эту рекомендацию. Однако власти по непонятным причинам исполнили решение только в этом году, взяв штурмом квартиру Трутко. Несмотря на последующее освобождение, Трутко говорит, что судебное решение остается в силе и ее могут снова изолировать в любой момент. "Моя карьера разрушена, – говорит она. – Я просто сижу дома".
199