1985. Десять лет спустя

[Виктор Шендерович]

http://www.ej.ru/?a=note&id=10950

14 АПРЕЛЯ 2011 г.

НТВ

Захват НТВ случился ранним утречком 14 апреля 2001 года.

Впрочем, какой захват?

Когда Путин с группой опричников дотаптывал независимое телевидение, СМИ тактично называли это «расколом трудового коллектива». Ну, вы помните — пришла в трудовой коллектив группа чекистов и поинтересовалась: вам пастилы в рот или паяльник в задницу? Трудовой коллектив и раскололся.

Клубы по интересам, так сказать.

Мотивы тех, кто в то утро покинул захваченную Кремлем телекомпанию, были вполне различными; вскоре это сказалось на биографиях, разброс велик — от Кара-Мурзы до Мацкявичуса. Разными были и мотивы оставшихся, но почти все они, избывая когнитивный диссонанс, начали нервно убеждать общественность (и себя самих), что поступили правильно, потому что…

Далее следовал набор доводов — столь же очевидных, сколь пошлых: целесообразность, забота о трудовом коллективе... Что-то даже скорбно-подвижническое было в этих лицах: громких слов не говорят, на смену начальства не отвлекаются, служат профессии...

Словосочетание «свобода слова» в те дни было, напротив, принято произносить с усмешечкой, с кивком на винные погреба Евгения Киселева и напоминанием о роли оного в позорной истории с олигархической войной за «Связьинвест».

Нас стыдили избытком пафоса — фу, как неинтеллигентно! Причем тут цензура? — говорили нам: кредиты надо отдавать! («Неэффективный менеджмент», помните? Что такое эффективный, мы увидели очень скоро — см. доклад Немцова-Милова о Газпроме).

Да ладно вам, Виктор (кадря меня за несколько дней до захвата НТВ, говорил Альфред Рейнгольдович Кох), — какой Кремль? Мы их всех сделаем, у нас американские гарантии, никакой цензуры, я вам даю слово…

Кого он обманывал — меня или себя? Да обоих, наверное.

Когда его погнали прочь, он изобразил обманутую добродетель. Обманутая добродетель эта очень скоро стала владельцем торгового порта и сенатором, что очень характерно как раз для обманутой добродетели…

Впрочем, что Кох? — к его своеобразной чести, он почти не скрывал, что в истории с НТВ работает наемным киллером, для которого этот бизнес приятнейшим образом совпал с вендеттой Гусинскому, — но по ту сторону баррикад были и вполне достойные люди!

Со всеми за сдачу НТВ тоже рассчитались вполне.

Было за что.

Ибо всякий захват власти начинается с уничтожения свободы слова - той самой, которая без всяких кавычек. Той, которая отличает человека от раба и животного. Той, которая верно служила и Христу, и Вольтеру…

То, что свободу слова в России в конце ХХ века символизировала фамилия «Киселев» — печальный фарс, в завязке которого лежит общая двусмысленность новых российских времен, где вместо Гавела был Ельцин, а вместо Валенсы — Шмаков…

Что там Россия-матушка — элита оказалась не в состоянии понять масштаб обрушения, происходившего в те дни! Правых «либералов» Путин купил местами в парламенте, левых «патриотов» — государственной риторикой; те и другие радовались падению Гусинского…

Прошедшее десятилетие — классически, как будто для учебника истории — показало, что случается с обществом, отдавшим (или обменявшим на паек) свое право на свободную громкую речь.

Рефлексирующих интеллектуалов использовали и выбросили; на их место пришли ребята попроще; потом пришли совсем простые… Деградация, поначалу заметная только профессионалам, стала бить в ноздри…

Не защищенные свободой слова, все прочие свободы рухнули в считанные годы — уже к 2005-му в России не осталось ни выборов, ни суда, ни незакрышеванной собственности, ни свободы собраний…

На месте плоховатой, но все-таки развивавшейся демократии окаменела, спасибо если не на десятилетия, северная разновидность Зимбабве.

К Путину вопросов нет — он этого и хотел.

Россиянам — мои поздравления с юбилеем стойла.

[Игорь Яковенко]

http://www.ej.ru/?a=note&id=10963

14 АПРЕЛЯ 2011 г.

10 лет назад, в ночь на 14 апреля 2001 года, произошла силовая смена руководства НТВ. Успешно завершилась многомесячная операция по захвату главного негосударственного телеканала страны. В России выключили свет и звук. После этого со страной, ее территорией и населением можно было делать все остальное, что было сделано за последующие десять лет.

ЮКОС и Ходорковский. Чечня и Грузия. Отмена выборов и ликвидация федерализма. Дума как не место для дискуссий и суд как не место для правосудия. Всему этому страна уже не могла сопротивляться.

Это к вопросу о первопричине, о том, какая статья Конституции является первой. Получается, что 29-я. Они, конечно, все взаимозависимы, но, если выключить эту, остальные отмирают практически сразу, без сопротивления.

И наоборот, когда Горбачев приоткрыл гласность, через эту форточку сначала мигом выдуло советскую власть вместе с самим Михаилом Сергеевичем, КПСС и Советским Союзом, а потом на их месте стали было зарождаться ростки демократии.

Не случайно Путин, встав на хозяйство и начав реализацию плана «ликвидации последствий крупнейшей геополитической катастрофы», в качестве первого развернутого политического программного документа подписал незабвенную Доктрину информационной безопасности, в которой уже можно было увидеть не только могилу НТВ, но и все остальные очертания путинской России.

Главный тренд этого десятилетнего периода, начатого ликвидацией НТВ, – последовательный и успешный курс на понижение страны. Понижение по всем направлениям общественной жизни. Говорящие головы на ТВ и молчаливые туловища в Думе.

Убийство НТВ, происходившее публично, фактически в прямом эфире, сначала превратило журналистику в испуганную профессию, а затем и вовсе ликвидировало ее как сферу общественного сознания. Именно ликвидация журналистики как крайне важного фермента общественного сознания привела к той деградации общества, благодаря которой Сталин стал именем России, а кургиняны и прохановы в любой дискуссии выигрывают у своих оппонентов с сухим счетом. Это стало возможным благодаря целенаправленному и чудовищному понижению уровня общественной дискуссии, планку которой задало ТВ. Если в шоу, организованное по канонам Владимира Соловьева, против Гарри Каспарова выпустить Рыжего Тарзана, который в дебюте начнет лупить гроссмейстера доской, то жвачно-попкорновый рейтинг будет обеспечен так же, как и необходимый власти лиговский уровень дискуссии.

Дистанция в 10 лет позволяет увидеть тот уровень понижения, который вслед за ТВ испытала страна. Россия стала сама себе по пояс. Юмор Петросяна вместо сатиры Шендеровича. Мертвые слова Андреевой в новостях вместо точных и живых слов Сорокиной.

Нет и не может быть вопросов и претензий к Путину. В его картине мира свобода слова – это выдумка и лицемерная игра Запада против России, а журналисты – солдаты информационных войн. Свои или чужие. Таким его сформировал КГБ. И он в этом своем видении мира последователен и даже иногда искренен.

Были, но быстро исчезли вопросы к тем журналистам, которые мгновенно на 180 градусов сменили вектор своих публикаций, а заодно и весь набор ценностей. Понятно, «он знал, что вертится Земля, но у него была семья…»

Остался вопрос о степени рьяности служения режиму и связанный с ним вопрос об ответственности. Юридической. Гражданской. Корпоративной. Моральной. Исторической.

Возможно, путинский режим рано или поздно будет осужден. Бархатная мягкая смена режима крайне маловероятна, в том числе и потому, что, выключив в стране свет и звук, верхи сами первыми ослепли и оглохли, а включив механизм понижения, сами стали первыми его жертвами. Они ведь действительно не понимают, что творят, затыкая все щели для выпускания пара, обрывая все обратные связи, пытаясь запретить людям ловить рыбу и пользоваться скайпом и электронной почтой.

Поэтому депутинизация России, которая сегодня гораздо актуальнее декоративной десталинизации, и уж, конечно, должна ей предшествовать, весьма вероятна в обозримой перспективе. Очень хотелось бы, чтобы она произошла в максимально мягких формах, но тот или иной вариант суда и тот или иной вариант люстрации как способа очищения и ротации элит (хотелось бы, чтобы только гражданской и корпоративной) весьма вероятен как следствие преступлений режима и его нереформируемости. Любой политический суд – что Нюрнберг, что Гаага – всегда неизбежно односторонен и несправедлив, поскольку в нем крайне слаба состязательность. А уж любая люстрация обречена на массовую несправедливость применительно к судьбам конкретных людей. Поэтому очень хочется предупредить бывших коллег, которые когда-то были журналистами, в том числе тех, кто сегодня отплясывает на руинах НТВ.

На Нюрнбергской скамье из 23 подсудимых, вошедших в первый список, было два журналиста. Причем судьбы этих журналистов после Нюрнберга сложились по-разному. Юлиус Штрейхер, главный редактор газеты «Штурмовик», напоминающий по страстному накалу своего человеконенавистничества и оголтелой клеветы на врагов режима одновременно и Шевченко с Карауловым, и Проханова с Мамонтовым, был по приговору международного трибунала казнен и умер с именем Гитлера на устах. Второй журналист, Ганс Фриче, руководитель отдела печати и радиовещания в министерстве Геббельса, был по типажу, функциям и психологическому складу ближе к Добродееву, Эрнсту и Кулистикову. Он публично раскаялся, и был оправдан трибуналом, вопреки протестам СССР, правда, впоследствии получил свои девять лет в процессе денацификации и умер своей смертью.

Так вот, вспоминая сегодня убийство НТВ и другие преступления путинского режима, соучастниками которых становились бывшие журналисты, хочется им посоветовать не так рьяно выполнять свои обязанности. Спустите рукава, ребята. В вашей школе недальновидно быть лучшими учениками.

[Альфред Кох]

http://www.echo.msk.ru/blog/echomsk/766305-echo/

EchoMSK, Пятница, 15.04.2011 11:12

Тут всюду громко отмечают 10-летие т.н. «разгрома» НТВ.
Отметились почти все. Кроме меня. Характерно, что ко мне (главному обвиняемому на этом процессе) никто (!) не обратился за комментарием. Да и зачем? Вдруг Кох скажет что-нибудь такое, что помещает общей благостной картине, нарисованной членами Уникального Журналистского Коллектива (УЖК).

Так вот, я без спроса.
Сам. Прокомментирую статью г-на Шендеровича в «Ежедневном журнале». Она наиболее характерна для той апологетики старого НТВ, которой сейчас залиты все сайты Интернета. И, заодно, будет понятно, какую «свободу» я задушил. Потому, что г-н Шендерович по-прежнему придерживается того понимания свободы, которого он придерживался и десять, и пятнадцать лет назад. И которая состоит в том, же, в чем он обвиняет и «кровавый путинский режим»: для чужих – самый строгий суд, для своих – полная безнаказанность.
Итак, начнем.

«Захват НТВ случился ранним утречком 14 апреля 2001 года. Впрочем, какой захват? Когда Путин с группой опричников дотаптывал независимое телевидение, СМИ тактично называли это «расколом трудового коллектива». Ну, вы помните — пришла в трудовой коллектив группа чекистов и поинтересовалась: вам пастилы в рот или паяльник в задницу? Трудовой коллектив и раскололся. Клубы по интересам, так сказать».

Это – ложь.
Никакой группы чекистов не было. Пусть Шендерович назовет хоть одну фамилию. Был я, был Борис Йордан, был Добродеев. Кто из перечисленных чекист? Кто предлагал альтернативой пастилы паяльник в задницу? То, что УЖК мечтал о такой ситуации – общеизвестно. Но, к сожалению для него, никто им не угрожал. Кроме пастилы никаких предложений не было. Так что соврамши вы, г-н Шендерович. И вот это ваше «Ну, вы помните…», это тоже, понятно зачем. Чтобы какой-нибудь робкий (или молодой) читатель застеснялся и не сказал – нет, не помню.

Кстати, просто для полноты картины.
В «Мосте», владевшем НТВ, да и в самом НТВ бывших (а бывают ли они бывшими?) чекистов и их приспешников было пруд пруди. Как говорит сам г-н Шендерович, «разброс». Так вот разброс был от бывшего начальника 5-го управления КГБ СССР (борьба с инакомыслием. Да, да. Тот самый, что пытал Сахарова, высылал Солженицына, уморил Григоренко и т.д.) Ф.Д. Бобкова до преподавателя Высшей школы КГБ Е.А. Киселева. Вот такие вот борцы за свободу слова.

«Мотивы тех, кто в то утро покинул захваченную Кремлем телекомпанию, были вполне различными; вскоре это сказалось на биографиях, разброс велик — от Кара-Мурзы до Мацкявичуса. Разными были и мотивы оставшихся, но почти все они, избывая когнитивный диссонанс, начали нервно убеждать общественность (и себя самих), что поступили правильно, потому что…
Далее следовал набор доводов — столь же очевидных, сколь пошлых: целесообразность, забота о трудовом коллективе... Что-то даже скорбно-подвижническое было в этих лицах: громких слов не говорят, на смену начальства не отвлекаются, служат профессии...».

Ну, а кроме Кара-Мурзы ( и еще, я вам помогу – Норкина) кого-нибудь можете назвать с той стороны спектра?
Вы ж говорите – «разброс». Ну, смелее! Сорокина? Работала у Эрнста, потом у Ковальчуков. Максимовская? У Ковальчуков. Осокин? У Ковальчуков. Венедиктов? В Газпроме. Дибров? У Эрнста. И так далее.

И вот эта фирменная шендеровичевская ирония: «что-то даже скорбно-подвижническое было в этих лицах…» это про кого?
Про Леню Парфенова? Тогда я не понимаю этой иронии. Этот самый Парфенов вплоть до 2004 года делал самую свободную передачу за всю историю российского информационного вещания – «Намедни». Еженедельно. Действительно, «не отвлекаясь на смену начальства». И что? Это повод для иронии? В это самое время обвинявший его в предательстве Дибров уже спокойненько (и доходненько) вел программы у Эрнста и в ус не дул. Кстати, как я потом выяснил, в момент его завываний в эфире «Антропологии» про «предательство», он уже имел контракт с Первым каналом. Каков борец? Вот эти люди были оплотом свободы, да? Не Парфенов, а Дибров? И чем в этом раскладе Миткова хуже Сорокиной? В чем она провинилась перед свободой слова? Или Савик Шустер в сравнении с Киселевым?

Или Шендерович так скромненько себя любимого в единственном числе выдвигает на место самого свободного, самого непреклонного и т.д.?
Тут я и не спорю. Самый-самый. Но, вопрос: и все? Больше никого? Как-то Томас Манн сказал: «Там где я, там и Германия». Теперь и г-н Шендерович уверен в том, что там, где он, там и свобода слова.

А что, после 2001 года никто кроме Шендеровича не боролся против Кремля?
Не было увольнения Парфенова за интервью с вдовой Яндарбиева? Не было его речи на вручении премии? Не было увольнения Йордана за репортажи с «Норд-Оста»? Не было увольнения Савика Шустера? Ничего этого не было? Был и есть только один Шендерович. Да, да, вспоминаю – «не останется ни театра, ни кино…». Один Шендерович. Красиво. Но – вранье. Типичная манная каша, которая сама себя хвалит.

«Словосочетание «свобода слова» в те дни было, напротив, принято произносить с усмешечкой, с кивком на винные погреба Евгения Киселева и напоминанием о роли оного в позорной истории с олигархической войной за «Связьинвест»…».

Конечно с усмешечкой.
А с чем же еще? А как можно без иронии относится к тому, что свободой слова прикрываются люди, которые использовали переданный им информационный ресурс (бесплатно, заметим, переданный) как кистень для достижения своих собственных шкурных интересов? Причем зря это г-н Шендерович пытается представить только Киселева участником «позорной олигархической войны». В этой войне участвовал весь коллектив НТВ и «Эха Москвы». Участвовал за деньги. И немалые.

И не надо врать в том духе, что лично я ни в чем таком не замешан.
Замешан, да еще как. Знал, что идет война? Знал! Знал, что твой канал в ней участвует? Знал. Почему промолчал? Ты же борец за свободу слова! Ну, так и выступи! Уволься! Гневно обличи! Что? Струсил? Бабки было жалко терять? Работа интересная? Тогда не болтай языком!

Так что усмешка здесь очень даже к месту.
Во всяком случае – моя. Я же, как говориться, инвалид этой самой войны.

Тут уже многие подзабыли.
Так вот я напомню. Г-н Шендерович ставит себе в заслугу программу «Куклы». Это, типа, образчик непредвзятого творчества. Истинная и кристальная свобода слова. Начнем с того, что Шендерович отнюдь не является автором этой идеи. Она была привезена из Франции Василием Григорьевым. Так же он не является ее режиссером. Он даже не делал кукол. Он всего лишь писал сценарии к этой программе. Эти сценарии были в меру сервильными, в меру острыми. Какого-то чудовищного подвига правдоискательства и срывания всех и всяческих масок я в них не замечал. Ну, остроумно. Да. Но ведь никто и не говорит, что г-н Шендерович бездарь.

Эти сценарии, как, впрочем, и вся НТВ, обслуживали коммерческие интересы хозяина – г-на Гусинского.
Когда хозяин хотел, то «Куклы» показывали Чубайса плохим, когда отношения с властью у патрона налаживались, Чубайс становился хорошим. Это же г-н Шендерович вложил в уста куклы Ельцина слова: «Во всем виноват Чубайс». Тогда, как раз, у хозяина обострились отношения с Чубайсом.

Никогда в «Куклах» Лужков не был показан в негативном свете.
Все знали: у хозяина с мэром особые отношения. Поэтому Шендеровичем был изобретен этакий народный, сметливый толстячок в кепке, который все решает и всех спасает. Милый, простоватый и честный. Это что ли свобода слова? Вот я бы хотел, чтобы на этом месте г-н Шендерович подробнее остановился, а не скороговоркой про расцвет свободы слова на НТВ при Гусинском.

Шолохов, утверждая, что он абсолютно свободен как художник, как-то сказал: «Я пишу по велению сердца».
А потом добавил: «Но сердце мое принадлежит партии». Я уверен, что и г-н Шендерович и тогда писал по велению сердца. В этом отношении он был безупречен. Но вот сердце-то его принадлежало Гусинскому. Он ему его продал. Абсолютно добровольно. Без всякого принуждения. Радостно и с энтузиазмом.

Еще особенно подробно я хотел бы услышать от г-на Шендеровича комментарий к НТВшным пассажам 95 – 96 гг. про свободолюбивых и благородных горцев-чеченцев (которые, как известно, мухи не обидят), сражающихся за свою и нашу свободу против фашистской оккупационной армии грязных москалей Ельцина.
Это в его понимании и есть исполнение журналистского долга? Это и есть та объективная и непредвзятая картина жизни, которую должен донести людям канал, имевший девизом «Новости – наша профессия»?

Никогда и никто меня не убедит, что тогдашнее НТВ было настолько ценным приобретением для молодой российской демократии, что эта телекомпания при любых обстоятельствах должна была остаться в собственности г-на Гусинского.

«Нас стыдили избытком пафоса — фу, как неинтеллигентно! Причем тут цензура? — говорили нам: кредиты надо отдавать! («Неэффективный менеджмент», помните? Что такое эффективный, мы увидели очень скоро — см. доклад Немцова-Милова о Газпроме).
Да ладно вам, Виктор (кадря меня за несколько дней до захвата НТВ, говорил Альфред Рейнгольдович Кох), — какой Кремль? Мы их всех сделаем, у нас американские гарантии, никакой цензуры, я вам даю слово…

Ну, скажите же г-н Шендерович то, что думаете.
Скажите же, что кредитов отдавать не надо. Не надо – и все. Миллиард долларов – эка невидаль. Кстати, замечу, что тщательная ревизия показала: добрая половина этих денег пошла на яхты, самолеты, виллы и астрономические зарплаты для Гусинского и прикормленных им журналистов. На покупку американского спутника, который оказался не нужен. На выплаты лоббистам в конгрессе США. Когда мы зашли в компанию, она была банкрот. Из нее все вытащили. А ведь Газпром уже больше года как был акционером НТВ. Простить все эти художества - эту жертву должен был принести Газпром на алтарь свободы слова?

А то, что нынешний менеджмент Газпрома неидеален, это что, оправдание для Гусинского и Ко?
От г-на Шендеровича я не хотел бы слышать аргументов в духе «все воруют и я воровал».

А пафос, он ведь появляется от недостатка аргументов.
Как только аргументы исчерпаны, так люди сразу в пафос впадают. Это как с патриотизмом, который по известному выражению есть «последнее прибежище негодяев».

Кого он обманывал — меня или себя? Да обоих, наверное.
Когда его погнали прочь, он изобразил обманутую добродетель. Обманутая добродетель эта очень скоро стала владельцем торгового порта и сенатором, что очень характерно как раз для обманутой добродетели…
Впрочем, что Кох? — к его своеобразной чести, он почти не скрывал, что в истории с НТВ работает наемным киллером, для которого этот бизнес приятнейшим образом совпал с вендеттой Гусинскому, — но по ту сторону баррикад были и вполне достойные люди!
Со всеми за сдачу НТВ тоже рассчитались вполне.
Было за что.

Про обманутую добродетель – это хорошо.
Уел. Срезал. Я аж поперхнулся. Только опять – вранье. Жаль, что вранье – так все подогнано, типа пазл сложился. Ан, нет…
Вранье. Владельцем порта я не стал. Я им был с 98-го года. Правда, не владельцем, а всего лишь миноритарным акционером. Но для Шендеровича это не имеет значения. Задолго до «удушения свободы слова» я купил акции этого порта. В самый разгар моей травли «свободными» журналистами НТВ. А в 2003 году – продал. И вот только я не пойму, такой тонкий стилист как Шендерович, вот он случайно написал «стал», а не «купил»? Это что ли намек, что мне их подарили? Некрасиво, ей-ей. Мелко для такого талантища.

А сенатором я не стал.
Это тоже вранье. И господин Шендерович, если бы дал себе труд проверить, то знал бы, что это вранье. Да, Законодательное собрание Ленинградской области в 2002 году избрало меня членом Совета Федерации, но г-н Миронов этого избрания не утвердил. Под давлением тогдашнего помощника Президента РФ В.П.Иванова. Против меня в очередной раз возбудили уголовное дело (якобы «Газпром-медиа» неправильно уплатило налоги) и закрыли его только после того, как я отозвал свою кандидатуру. Вот такая вот награда была приготовлена для «оскорбленной добродетели».

А насчет вендетты пусть мне г-н Шендерович подробнее разъяснит, когда она возможна, а когда – нет.
То есть эмпирически я понимаю, что если я отказываюсь продать «Связьинвест» по дешевке, то мстить можно и нужно. Причем не только мне, но и всему Правительству. Да и вообще, можно всю страну поставить раком. Но вот если ты вздумал отвечать на месть Гусинского, то это преступление хуже каннибализма. Святотатство и удушение свободы слова.

А я так понимаю, что вся ваша шарашкина контора не стоит ногтя с пальца любого из членов Правительства Черномырдина (Царство ему Небесное), которое вы (и вы тоже г-н Шендерович, не отвертитесь) долбали на пару с ОРТ г-на Березовского.
Долбали, долбали и додолбали. И Правительство и страну. Додолбали до дефолта и Примакова. Впрочем, вы этого упрека не принимаете. Хоть это и правда.

Ибо всякий захват власти начинается с уничтожения свободы слова - той самой, которая без всяких кавычек. Той, которая отличает человека от раба и животного. Той, которая верно служила и Христу, и Вольтеру…
То, что свободу слова в России в конце ХХ века символизировала фамилия «Киселев» — печальный фарс, в завязке которого лежит общая двусмысленность новых российских времен, где вместо Гавела был Ельцин, а вместо Валенсы — Шмаков…
Что там Россия-матушка — элита оказалась не в состоянии понять масштаб обрушения, происходившего в те дни! Правых «либералов» Путин купил местами в парламенте, левых «патриотов» — государственной риторикой; те и другие радовались падению Гусинского…

Слова, слова, слова…
Причем здесь Христос? Причем Вольтер? Каких правых Путин купил местами в парламенте? Выборы-то уже прошли в 99-ом. Еще без всякого Путина. А в 2003-ем правые, как раз, в Думу не прошли. Чего выдумывать околесицу? Какой «масштаб обрушения»? Для кого – «обрушение»? Эка невидаль – падение Гусинского. Для УЖК – согласен. Масштаб обрушения – вселенский. Гусинский их зомбировал собственным членством в выдуманным им самим мировом правительстве. А тут оказалось, что какая-то шмакодявка может его раз – и убрать. Конечно – масштаб обрушения тектонический. Но для остальных-то что случилось?

Повторюсь.
Удушение свободы слова произошло в 2004 году. После увольнения Парфенова. Все помнят, как после этого изменилась интонация всех каналов. Еще трепыхалась на РЕН ТВ Ольга Романова, еще иногда получалось что-то у Пивоварова. Но в целом это случилось тогда, в 2004-ом. Я понимаю, г-н Шендерович, что хочется лавров. Но история оставляет вам их только в супе.

Это я и мои товарищи строили рыночную экономику в России.
А вы мешали. Вместе с коммунистами. Это я и мои товарищи боролись с олигархами, которые хотели манипулировать властью. А вы мешали. Вместе с ментами. Это я и мои товарищи боролись за свободу слова до конца, а не побежали с корабля при первых признаках беды. А вы – побежали. И это – правда. А все, что вы пишете – пустая болтовня. Пройдет, может быть десять, а может быть двадцать лет и все встанет на свои места. И истинный масштаб событий и людей станет ясен. И в ряду строителей свободной России не будет Гусинского и НТВ. И вы это прекрасно понимаете. Поэтому и беситесь.

Прошедшее десятилетие — классически, как будто для учебника истории — показало, что случается с обществом, отдавшим (или обменявшим на паек) свое право на свободную громкую речь.
Рефлексирующих интеллектуалов использовали и выбросили; на их место пришли ребята попроще; потом пришли совсем простые… Деградация, поначалу заметная только профессионалам, стала бить в ноздри…
Не защищенные свободой слова, все прочие свободы рухнули в считанные годы — уже к 2005-му в России не осталось ни выборов, ни суда, ни незакрышеванной собственности, ни свободы собраний…
На месте плоховатой, но все-таки развивавшейся демократии окаменела, спасибо если не на десятилетия, северная разновидность Зимбабве.
К Путину вопросов нет — он этого и хотел.
Россиянам — мои поздравления с юбилеем стойла.

Опять пустые слова.
А я предупреждал...
А я вам говорил…
Болваны, слушайте сюда… ну вот что, конкретно вы предлагаете, г-н Шендерович? Вот что нужно было сделать? Простить миллиард? Продолжать давать Киселеву деньги без счета? И не проверять куда он их расходует? Смотреть как падают рейтинги и каждый день приносит огромные убытки? Лишь бы Шендерович и Ко продолжали резвиться на метровой частоте под дудку Гусинского? Ну, вот честно, будучи реалистом? Ну, кто бы вам это позволил?

Гусинский, отказался продать убыточный канал-банкрот за триста миллионов долларов.
Хотя и подписал собственноручно контракт. Хотя прекрасно понимал, что у канала есть только один актив на тот момент: метровая частота, которая сейчас стоила бы миллиарды, и которую ему государство передало бесплатно (это, кстати, о болтовне насчет того, что Гусинский не участвовал в приватизации). Он потребовал пятьсот миллионов.

Гусинский отказался выполнять второе подписанное им самим соглашение и отдать часть акций Дойче Банку для проведения международного тендера.
Без объяснения причин. Просто – не захотел.

Гусинский отказался обсуждать продажу акций Теду Тернеру, которого сам (!) привел к нам для таких переговоров.

Гусинский не возвращал долги и находился в дефолте, уводил собственность на оффшоры и лоббировал в конгрессе США резолюцию об исключении России из G8.
О чем сам не раз публично заявлял.

В этих обстоятельствах Гусинский был неспасаем.
И все (включая НТВшников) прекрасно это понимали. Нужно было продолжать борьбу исходя из реалий, а не строить себе воздушные замки.

Теперь я скажу, что случилось на самом деле.
В 1999-ом году Ельцин нас всех предал. И в 2000-ом уже ничего изменить было нельзя. Можно было только продолжать держаться сколько можно. Оказалось, что можно до 2004-го. Я и мои товарищи это делали. Кто на телевидении, кто в избирательных штабах.
Я и вам предлагал это. Да, иногда я с вами лукавил, иногда выдавал желаемое за действительное. Иногда я не мог сказать вам всей правды. Но вы это все и без меня прекрасно понимали. Но вы испугались. И убежали. Вы предпочли устроить пышные похороны еще живому каналу. Вот и все. И ничего уже не исправить.

[Виктор Шендерович]

http://echo.msk.ru/blog/shenderovich/766645-echo/

Суббота, 16.04.2011 14:20

Ответ на публикацию "Альфред Кох: Какую "свободу" я задушил".

Интересно, это Бог троицу любит - или судьба мне до смерти вести диалоги с г-ном Кохом?
Но что поделать, отвечать надо: прорвало господина не на шутку, причем именно по моему адресу. Попробую структурировать этот поток и ответить по пунктам.

Задача сложная, ибо мы имеем дело с самой опасной формой лжи - лжи, замешанной на правде.

Начну, впрочем, с извинений.
Они касаются сроков и форм причастности г-на Коха к торговому порту в Усть-Луге (не проверил, виноват) и его несостоявшегося депутатства (информацию об избрании прочел, а дальнейшее развитие сюжета не отследил - опять же виноват).

Кинули, стало быть, кремлевские заказчики верного бойца. Ну, не он первый…
Про оплату услуг г-на Коха в истории с НТВ мне теперь, таким образом, ничего не известно. И вспоминая его лицо, я склонен предположить, что он мочил нас просто так, чисто из нелюбви к тем, которые не отдают кредиты. Должен же был найтись в России честный человек…
Теперь - по сути поднятых вопросов.
Поехали по тексту.

Мои комментарии - только к общественно важным тезисам. Вытирание слюны, которой г-н Кох забрызгал персонально меня - чуть позже и в другом месте. Ссылочку кину непременно.

Правила игры

«Никакой группы чекистов не было. Пусть Шендерович назовет хоть одну фамилию». Уговорили; не вдаваясь в бесчисленных ивановых, одну фамилию и называю: Путин. Именно в администрации Президента располагался штаб по уничтожению НТВ: г-н Кох, виденный в этом штабе неоднократно, мог бы рассказать об этом подробнее, но для того, чтобы вдохновить его на этот рассказ, как раз и нужен паяльник.
Исторический диплом Добродеева и другие дипломы участников уничтожения НТВ большого значения не имеют: чекисты, ставшие государственной властью, могут нанимать для своих нужд юристов, экономистов, журналистов, флейтистов, мазохистов - все это производственные детали. Нас уничтожал не «Газпром» - нет в России никакого отдельного от власти «Газпрома», и не будем валять дурака.

Теперь внимание: правда от Коха! «В «Мосте», владевшем НТВ, да и в самом НТВ бывших (а бывают ли они бывшими?) чекистов и их приспешников было пруд пруди: от бывшего начальника 5-го управления КГБ СССР Ф.Д. Бобкова до преподавателя Высшей школы КГБ Е.А. Киселева. Вот такие вот борцы за свободу слова…»

Кох делает вид, что полемизирует со мной, - но в той самой моей статье, которая сдетонировала в нем с такой ужасной силой, было написано: «То, что свободу слова в России в конце ХХ века символизировала фамилия «Киселев» — печальный фарс, в завязке которого лежит общая двусмысленность новых российских времен…»

Стало быть, это не полемика, а просто крик «сам ты такой!»

Ну, может, и такой, - но не я! И не Светлана, не Ашот, не Алим, не Марианна, не Михаил… Так же, как и не Леонид, и не Татьяна, не Алексей, не Павел… - оставшиеся с Кохом-Йорданом, но ставшие гордостью российского телевидения именно на канале Гусинского.

Так причем тут Бобков? Бобкова, что ли, уничтожали 14 апреля 2001? Его увольнения из «Моста» требовал Волошин на встрече с Малашенко?
Нет.

Требовал он другого, а именно: а) прекращения расследований по коррупции в Кремле; б) изменения информационной политики по «второй чеченской»; в) исчезновения из программы «Куклы» уродца, символизирующего Путина В.В.
И согласись на это Гусинский, все было бы у НТВ тип-топ, и тонны кредиторских претензий растворились бы в воздухе, как фамилия «Алоизий Могарыч» из книги застройщика.

Кстати, о кредитах (отступление)

Я в этих материях не знаток, поинтересовался у Венедиктова, который «в материале». И знаете, что он мне сказал, г-н Кох? Неожиданную вещь. Он сказал, что Вы лжец. Что никакого миллиардного кредита не было, а было два кредита от акционеров - Газпрома и Медиа-Моста 80 (40+40) миллионов, и что акционеры еще осенью были готовы их рестуктурировать, но эту сделку как глава «Газпром-Медиа» сорвали лично Вы.

Все это, разумеется, совершенно не отменяет олигархических наклонностей основателя НТВ и его любви к играм в политику. Рассказанные Вами ужасы про «гусинские» яхты, виллы и самолеты вполне могут быть правдой, - но это и есть та самая опасная ложь... Ибо даже если все это чистая правда, - это не имеет НИКАКОГО отношения к тому, ПОЧЕМУ уничтожали НТВ.
«Яхты, виллы, самолеты…»
Что-то Вас не зовут уничтожить Ротенберга с Абрамовичем, не правда ли, г-н Кох?

Правила игры (продолжение)

Пожалуй, самым выразительным моментом в письме Коха стал презрительный персональный анализ трудовых биографий журналистов, ушедших с НТВ.

«Сорокина? Работала у Эрнста, потом у Ковальчуков. Максимовская? У Ковальчуков. Осокин? У Ковальчуков. Венедиктов? В Газпроме. Дибров? У Эрнста. Дибров (…) в момент его завываний в эфире «Антропологии» про «предательство», уже имел контракт с Первым каналом. Каков борец? Вот эти люди были оплотом свободы, да? Не Парфенов, а Дибров?»

Здесь характернейшим для г-на Коха образом все свалено в кучу. Это вполне стратегически наложенная куча: Коху надо, чтобы Сорокина и Осокин пропахли Дибровым. Тогда получается, что все подлецы, а это не может не радовать человека с такой ярко выраженной достоевщинкой, как у нашего клиента.
Но как ни огорчительно для Альфреда Рейнгольдовича, подлецы - не все. Уйма оттенков, полный спектр характеров и мотиваций. Дибров искал, где лучше ему, Осокин - где ему. И оба нашли свое, - разумеется, разное.

Есть минуты нравственного выбора - и есть вкус, не позволяющий интеллигентному человеку жить на баррикадах. «Ходишь в булочную - значит, участвуешь» - сформулировал Иосиф Бродский.
Он ходил в булочную - давайте теперь опозорим и его.

«Чем (…) Миткова хуже Сорокиной?» - спрашивает г-н Кох.

Отвечаю.

Тем, что Сорокина в решающий момент не пожелала участвовать в утверждении новых, авторитарных правил игры, а Миткова не посторонилась этой сомнительной чести.
Конечно, давно пора было ткнуть в нос Светлане Иннокентьевне тот позорный факт, что она, помыкавшись без работы, пошла не в уборщицы метро, а к Эрнсту и Ковальчукам. Замечу только, что от путинского информационного телевидения Сорокину вкус уберег, а Татьяна Ростиславовна все на руководящем посту.

«Парфенов вплоть до 2004 года делал самую свободную передачу за всю историю российского информационного вещания – «Намедни». Еженедельно. Действительно, «не отвлекаясь на смену начальства». И что? Это повод для иронии?»

Увы, да. Для горькой иронии, конечно. Потому что 14 апреля 2001 года на НТВ сменилось не начальство (это я так пошутил) - изменились именно стратегические правила игры, что было понятно всем, начиная с Парфенова.
Его увольнение было уже вопросом тактики. Чтобы на путинском телевидении не пойти в сторону, противоположную естественному отбору, надо было стать Мамонтовым, а на это Парфенов не был способен - как минимум, из эстетических соображений…

Мне уже приходилось использовать эту метафору: длина поводка выясняется в тот момент, когда собаке надо не туда, куда надо хозяину. Блистательный Парфенов позволил надеть на себя ошейник - при этом громко убеждая страну и мир, что продолжает находиться на свободе. Оставим в стороне личные мотивы его апрельского поступка - эстетические, человеческие… каждый из них можно понять, а некоторые я даже разделяю - просто констатируем: Леонид Парфенов очень помог Кремлю изменить правила игры.

По этим новым правилам, заметим, Парфенов и был выброшен вон после интервью со вдовой Яндарбиева - в полном соответствии с логикой. Говоря здраво, обижаться имели основания скорее новые работодатели – что он валяет ваньку, какая вдова Яндарбиева? Он что, не знает, кому теперь служит?

Такую постановку вопроса надо признать столь же пошлой, сколь справедливой.

Дата смерти

«Удушение свободы слова произошло в 2004 году. После увольнения Парфенова».
Удушение - процесс, занимающий некоторое время. Это некоторое время удушенный дергается и непроизвольно сучит ногами в память о жизни. Но я, приверженец поиска причинно-следственных связей, предлагал бы отсчитывать не от поступления в морг, а с того момента, как на шее затянулась петля. Тем более если удушенный помогал ее затягивать и обаятельно улыбался, успокаивая окружающих.
Это - точка невозврата.
В своем тексте Кох вспомнил об увольнении г-на Йордана после «Норд-Оста». Этот эпизод и впрямь полезно вспомнить.
Путин тогда обвинил журналистов НТВ в показе в прямом эфире подготовки к штурму, поставившем под угрозу жизнь заложников («пиар на крови», помните?). Это было прямое публичное оскорбление журналистов, и это была ложь. Никакого прямого эфира не было - пленка пошла в эфир, когда штурм уже начался. Но никто из руководства телекомпании или его журналистов - НИКТО не ответил Путину на это оскорбление, ни в тот день, ни потом.
Это к разговору о дате после черточки.

«Что случилось-то?»

«Масштаб обрушения – вселенский», - иронизирует г-н Кох, говоря о разгоне старого НТВ. «Эка невидаль – падение Гусинского. (…) Но для остальных-то что случилось?»
Да самая малость. Случилась монополизация информационного пространства - и следующие за ней, как вагоны за паровозом, общественная стагнация и закоренелая несменяемость власти - как говорится, со всеми пирогами, от охреневшей ментуры до политзаключенных. Через три года не осталось ни одного не разрушенного демократического института.
Деградация была наглядной - буквально наглядной! Во время «Норд-Оста» журналисты еще пытались выполнять свой долг и информировать общество о происходящем - министр Лесин, по свидетельствам очевидцев, матом орал на Миткову, чтобы НТВ убрало из эфира заложника, просившего избежать штурма… И НТВ убрало заложника из эфира.
Поводок на шее, знаете ли.
Всего через год, в Беслане, ни о каком конфликте властей со СМИ уже речи не было. Будущая теленачальница, корреспондент «Вестей» Маргарита Симонян, сидя за два километра от места действия, честно докладывала нам: там что-то происходит…
Таки да, происходило: федеральные танки и огнеметы стреляли по заминированной школе с детьми.
Когда рядом с танком нет работающей телекамеры, а парламент не место для дискуссий, то нет и суда; нет ничего. Тогда можно и из танков... Не хочется Вас огорчать, г-н Кох, но Вы поучаствовали в том, чтобы у бесланских детей было меньше шансов выжить. Поработали в этом сюжете мелкой далекой шестеренкой, передавшей крутящий момент дальше по историческому процессу…
Конечно, Вы вовсе не это имели в виду, когда брали заказ на Гусинского и горячили себя старой обидой. Так получилось.
Это был ответ на вопрос, что случилось 14 апреля 2001 года - для остальных. Теперь - о том, что случилось с Вами.

Муха в янтаре

С Вами случилось - неприятное, и по-человечески, я Вас очень понимаю.
Вы ж не Сечин, прости господи, который лег в тине, притворился куском дерева, подстерег у водопоя Ходорковского и - ага… И переваривает теперь по гроб жизни проглоченое, и крепко спит по ночам. Нет! - тонкий человек, со способностями, с нервом… Рефлексии, литературный дар некоторый…
А репутация хреновая.

Причем совсем хреновая, потому что по законам драматургии кульминация бывает только одна, и Ваша - пришлась на весну 2001-го. И все россияне вот ровно таким Вас и запомнили: циничным и нахрапистым наемником. И вы застыли, как муха в янтаре, в этой своей репутации.

А хочется другой.

Уже и книжки пишете без уголовных последствий, - правильные, кстати, книги! - а репутация все та же.

Теперь Вы напоминаете стране о своей причастности к славному правительству реформаторов (которое я, оказывается, долбал на пару с Березовским - чего только не узнаешь о себе на шестом десятке!)
«Вся ваша шарашкина контора не стоит ногтя с пальца любого из членов Правительства Черномырдина…»

Так-таки любого?

В том правительстве были люди замечательного интеллекта и редкой чести, но упомянутая Вами цена ногтя с мизинца у разных членов правительства - разная, и Ваше обобщение в этом случае кажется мне довольно самонадеяным. Вы себя часом с Уринсоном или Ясиным - не путаете?

В поисках репутации Вы пристегиваете свое имя к Парфенову и Ко - «я и мои товарищи…»

«Холоднокровнее, Маня». Оставшиеся на НТВ в апреле 2001-го не брали заказов ни на чье уничтожение. Не захотели пропадать с экранов сами, стали жертвой «стокгольмского синдрома» и прониклись симпатией к мучителям - другое дело. Но не стоит так широко обобщать. А то Осокина с Сорокиной вы обощили до Диброва, а себя - до Парфенова… Губа не дура.

Вы настойчиво пишете свою историю произошедшего - ту, в которой Вы до последнего патрона обороняли свободу слова, после того как Ельцин всех предал, а трусы вроде меня с Осокиным, доведя страну до дефолта и нахапав гусинского бабла, сбежали из окопов: «Можно было только продолжать держаться сколько можно. Оказалось, что можно до 2004-го. Я и мои товарищи это делали». (Господи! Ты видишь этого двадцать девятого панфиловца?) «Кто на телевидении, кто в избирательных штабах»…

Хоть бы не напоминали, что ли, а?

Тот белоснежный бизнес-класс из предвыборной рекламы СПС - символ полной потери представления о стране проживания... - еще долго будет вставать перед глазами россиян при слове «либерализм». Вы хоть отдаете себе отчет, сколько людей не проголосовали тогда за СПС именно потому, что Вы, г-н Кох, возглавляли предвыборный штаб?

Репутация…

Которую Вы, похоже, зацементировали текстом, посвященным юбилею разгрома» НТВ.
Полный неприкрытых обид, этот текст с обиды и начинается: «Характерно, что ко мне (главному обвиняемому на этом процессе) никто (!) не обратился за комментарием».
Я все-таки придерживаюсь той версии, что Вы не дурак, г-н Кох. И я уверен: Вы сможете понять, почему Вас, как в анекдоте, все игнорируют…

[Частный корреспондент]

http://www.chaskor.ru/article/moya_istoriya_s_ntv_23043

пятница, 15 апреля 2011 года, 13.20

Блогеры поминают старое НТВ

Персонажи программы "Куклы"

Татьяна Юмашева, дочь Бориса Ельцина, бывшая сотрудница его администрации, в своём «Живом дневнике» рассказала собственную историю закрытия телеканала. А Андрей Мальгин её прокомментировал.

avmalgin:
Когда вся френд-лента дружно плачет над годовщиной разгона гусинского НТВ, Татьяна Юмашева в своём блоге предлагает своё видение тех событий.

И в общем-то я согласен с её оценкой ситуации. Про газпромовский кредит она правильно написала, кредиты надо возвращать. Гусинский не планировал возвращать деньги, взятые в долг. Чтобы их не возвращать, он, как и прежде с ним случалось, начал шантаж и переоценил свои силы. И он не учёл, что Путину в начале его президентской карьеры зачистка телевидения была просто необходима. И, конечно же, объективности ради следует заметить, что гонения на Уникальный Журналистский Коллектив (УЖК) продолжились и после того, как УЖК перешёл на ТВ-6, у которого никаких невозвращённых кредитов перед «Газпромом» не было.

Так что Путин уничтожил бы независимое телевидение в любом случае, был бы кредит или не было бы его. Не кредит — так нашлось бы что-нибудь ещё. И я в комментах посоветовал Татьяне Борисовне добавить в её мемуар, объективности ради, абзац о роли Путина. А то он вообще как бы ни при чём, даже не упоминается.

Однако я согласен с t_yumasheva в том, что Гусинский лично и НТВ в целом заслужили то, что с ними произошло. Они с Березовским дискредитировали профессию тележурналиста, приучили власть к тому, что с помощью ТВ можно заниматься киллерством, использовали тот кредит доверия, который был у аудитории к независимым СМИ, для решения личных вопросов — борьбы за «Связьинвест», за сырьевые активы, дискредитации Чубайса (НТВ) или Лужкова (ОРТ), недопущения тех или иных олигархов до власти и прочее и прочее. Гусинский и Березовский наглядно показали всем (и прежде всего властям), что объективных журналистов не бывает, а есть журналисты, обслуживающие чьи-то интересы. Это был огромный удар по репутации профессии.

С тех пор репутация не восстановилась. Журналистам не верят. Да и сами они, выходя за ворота журфака, готовы на любой моральный компромисс, они уже безнадёжны. А ответственность за исчезновение независимого телевидения в равной степени несут и Путин, и Гусинский с Березовским.

t_yumasheva:
В своей ленте друзей увидела сообщения авторов, связанные с десятилетием со дня окончания вещания НТВ девяностых и началом вещания НТВ двухтысячных. Больше могу сказать об НТВ девяностых, поскольку многое происходило на моих глазах.

В первой половине девяностых, несмотря на папу-президента, я не была сильно политизирована. Конечно, переживала за него и за то, что происходило в стране, следила за происходящим, но газеты читала не каждый день и телевизор смотрела редко. И появление НТВ прошло как-то мимо меня. То есть я, конечно, заметила, что на учебном канале стал вещать какой-то новый канал, обрадовалась, как мы все тогда радовались всему новому.

Журналисты — это такая сложная профессия. Потому что солидарности, которая здесь особенно нужна, нет и не будет. Скандал, пусть и сфабрикованный, но яркий и с брызгами, будет заметен и потому оплачен куда более щедро, чем очередная жалостливая история о детском приюте или плачевном положении врачей и учителей. Из неё ведь яркого анонса по телевизору или привлекательного баннера в Сети, который делает много кликов, никак не сделать. А вот «скандальное расследование», «сенсация», «шок» — гораздо более выгодные темы.
НТВ против Бородулина

Ситуация изменилась, когда я была приглашена в предвыборную кампанию 1996 года и познакомилась с ребятами, которые делали НТВ. В первую очередь с Игорем Малашенко, который в нашей аналитической группе отвечал за СМИ, информационную политику и т.д. Вообще, Игорь в истории второй половины девяностых — это отдельная тема. Один из самых сильных, умных, жёстких, ярких политиков того времени, но оставшийся, к счастью для него, в тени. Настоящий лидер НТВ. И если Олег Добродеев (и он тоже, безусловно, человек незаурядный) был душой, сердцем телеканала, то Игорь был его мозгом, стержнем. За те несколько месяцев, что мы работали вместе, мы не просто подружились, стали понимать друг друга с полуслова, доверяли друг другу полностью.

Я уже писала о том, что сразу после победы на выборах в июле 1996 года папа предложил Игорю Малашенко стать главой его администрации. Настолько он его ценил. Честно говоря, у папы не было сомнения, что Игорь согласится, тем более что работа была понятная и ясная для Малашенко. И в первую очередь перед ним возникала огромная возможность с этой огромной по политическим возможностям позиции помогать президенту строить нормальное, честное, открытое, демократическое государство, то государство, о котором НТВ постоянно говорило и к которому постоянно президента призывало. Игорь твёрдо и не раздумывая отказался. Сразу же.

Папа уговаривать его не стал. Но расстроился. Он отказов не любил. В.А. Гусинский, который был собственником НТВ и, естественно, мечтал, чтобы Игорь пошёл в Кремль, и Б.А. Березовский, который тоже ценил Игоря за ум и твёрдость, и ему эта идея тоже чрезвычайно нравилась, по возвращении Игоря с переговоров с президентом стали уговаривать его всё-таки подумать и согласиться. Но Малашенко, устало выслушивая их — он тоже переживал после этого разговора с президентом, не выдержал и вдруг как рявкнет на них двоих — да что вы меня уговариваете, вы что, не понимаете, если я приду в Кремль, я первое, что сделаю, — вышвырну вас отовсюду, и вашей ноги не будет ни в Кремле, ни в Белом доме!..

Два его товарища были в полном шоке и потеряли дар речи, впрочем и я тоже была поражена, как и с какой интонацией это всё Игорь сказал. Борис Абрамович, придя в себя, на это ответил — Игорь, а почему если ты глава администрации, то мы тебе не нужны и должны пойти куда-то подальше, а если нет — то всё нормально, мы вместе делаем одно общее полезное дело? Что за двойная мораль?.. После этого он перестал уговаривать Игоря, впрочем, как и Гусинский. Главой администрации был назначен Анатолий Борисович Чубайс, который и предлагал кандидатуру Малашенко президенту, и после отказа Игоря ему ничего не оставалось, как самому пойти работать в Кремль.

Вторая история, связанная с НТВ, произошла в моей жизни совсем скоро. Когда руководство НТВ, и Игорь Малашенко в том числе, вышли с обращением к папе предоставить им полностью канал, на котором в тот момент продолжало не в прайм-тайм вещать учебное телевидение.

Силы команды НТВ были уже таковы, что они могли уже полностью обеспечить программами суточное вещание, но возможности такой не было. Папа был за. И тут, неожиданно, стал возражать борец за демократию, справедливость и свободу слова Анатолий Борисович, глава администрации президента. Я опять была поражена.

Я, пожалуй, в первый раз стала спорить с Анатолием Борисовичем прямо до упора. Ко мне присоединился Валентин Юмашев, который в тот момент был назначен советником президента по вопросам СМИ. В общем, вдвоём, навалившись, мы Чубайса убедили, он пошёл к президенту, сказал, что снимает свои возражения, и указ о передаче НТВ всего времени вещания на канале был подписан. Я помню, Анатолий Борисович, уже когда указ был подписан, сказал нам двоим: «Ребята, вы не представляете, как президент ещё настрадается от НТВ. Не представляете, как они будут шантажировать его, дезинформировать своих телезрителей. Потому что будут выборы, и они будут поддерживать своего кандидата. А президент — своего. И ради победы они будут готовы на всё».

Мудрый Чубайс оказался прав, и не пройдёт и трёх лет, как вся медиаимперия Гусинского во главе с НТВ обрушится на папу. Гусинский решил поддержать на парламентских и президентских выборах Примакова — Лужкова, и, чтобы дискредитировать президента, каждый день на телезрителей выливались истории про ненасытную семью, которая управляет мало соображающим президентом и подписывает у него указы в целях дальнейшего обогащения и т.д. Истории про мои счета, замки, лондонские поместья и т.д. не сходили с экрана НТВ.

В «Куклах» появилась противная тётка, на мой взгляд, мало похожая на меня, и строила козни у своего папы-президента за спиной. Наверное, молодые журналисты, которые готовили эти программы, могли верить в то, о чём рассказывали, — ну, мог же у неё быть замок в красивом немецком городке Гармешпартенкирхене, или почему бы не украсть что-то из денег Международного валютного фонда, раз она на президента влияет, ну и вообще, раз там оказалась, дура, если не воспользовалась. Но Игорь-то Малашенко знал всё прекрасно, знал, что это наглая ложь. Это было такое сильное человеческое потрясение для меня, эдакая прививка от наивности на всю жизнь. С тех пор я с Игорем не встречалась.

Хотя через десять лет время стёрло былые страсти и былые обиды. И, думаю, рано или поздно с Игорем увижусь, поговорю.

После того как папа ушёл в отставку, у НТВ начались проблемы. Расстраивалась ли я, что у Уникального журналистского коллектива во главе с Киселёвым начались проблемы из-за невозвращённого кредита? Честно — нет. Потому что заслужили. Узнавала от близких знакомых и не очень о страстях, на НТВ происходящих. Кто-то там работал, кто-то, наоборот, нападал на них.

— Раф Салихович, известно, что состояние журналистики отражает положение дел в обществе. В связи с этим какую проблему в современной журналистике вы считаете главной?
— Думаю, что одной из острейших проблем сегодня является проблема безграмотности. Это связано с общим падением профессионализма и с отсутствием какой бы то ни было конкуренции. Нет конкуренции — нет стимула для того, чтобы самосовершенствоваться и развиваться. А какая может быть конкуренция в России, где новости и информацию контролируют чиновники, государство? Взять хотя бы телевидение — есть пять центральных каналов, которые оказывают наибольшее влияние на умонастроение и на электоральное поведение аудитории. Что такое первый мультиплекс и почему за него так бьются? Все по-прежнему хотят, чтобы в каждом доме стоял декодер и нам продолжали бы промывать мозги, рисуя розовые картинки. За это сейчас, как и раньше, идёт серьёзная борьба.
Раф Шакиров: «Информацию в России контролируют чиновники»

Тогда же впервые узнала о том злосчастном кредите, который взял В. Гусинский у «Газпрома». Кредит по тем временам не просто большой, а огромный, если не ошибаюсь, 650 млн долларов. Оказалось, что В. Гусинский уговорил премьер-министра В.С. Черномырдина поддержать телекомпанию НТВ. Уговаривал он, говоря о том, что в 2000 году на будущих президентских выборах именно команда НТВ поддержит его и сделает из него президента. Как они его поддержали буквально через несколько месяцев, видела вся страна. Это было в сентябре 1998 года, когда Киселёв накануне третьего голосования в Думе в своей программе с гордостью и каким-то сладострастием выпустил в эфир Зюганова, который в тот момент договорился с Лужковым, и объявил, что проголосует против Черномырдина.

Много позже, когда была летом в Крыму и оказалась в гостях у Виктора Степановича, я спросила его, зачем он дал этот кредит НТВ. Тут надо ещё иметь в виду, что он дал команду выдать этот кредит, не поставив в известность президента. Об этих деньгах, выданных НТВ «Газпромом», в Кремле вообще никто не знал. Виктор Степанович сокрушённо сказал мне, что был уверен в их порядочности, считал, что это надо для дела, НТВ было лучшим телевидением и хотелось им помочь. А они оказались предателями. Потом добавил, что этот кредит их и добил. Так что сами виноваты.

Вчера прочитала в одной из заметок, что я была среди тех, кто закрывал старое НТВ. Это неправда. Наблюдала за этим со стороны. Не выходила на митинги в их защиту, желания не было никакого. Но понимала: старое телевидение в стране кончается. Начинается новое. Совсем другое. Которое народ полюбит так же, как когда-то любил старое НТВ.

Материалы предоставлены информационной службой «Живого журнала» LJTimes

[Агентство Федеральных Расследований]

http://www.flb.ru/info/48747.html

Бывший генеральный директор телекомпании «НТВ», телеведущий Евгений Киселев в интервью GZT.RU назвал публикацию Татьяны Юмашевой полным враньем и «жалким лепетом оправдания». По его словам, именно Татьяна и Валентин Юмашевы были главными действующими лицами в истории с разгромом НТВ, о чем на днях появились публикации в российских СМИ. «Это очень больно укололо Юмашеву, о чем она сама пишет в конце, и ей пришлось городить целую пирамиду вранья, чтобы попытаться оправдаться за всю „Семью“— команду политиков и бизнесменов из ближайшего окружения Ельцина, которые спланировали операцию по разгрому старого НТВ».

«Классикой вранья» по поводу старого НТВ Евгений Киселев назвал утверждение Татьяны Юмашевой о том, будто владельцы и руководители телекомпании приняли тогда решение на парламентских и президентских выборах поддерживать Лужкова и Примакова.

«Это утверждение бесконечно тиражируется с тех самых пор, тиражируется совершенно сознательно, чтобы как-то оправдать в глазах общественного мнения жесткий „наезд“ власти на НТВ,— сказал собеседник GZT.RU.— Я ответственно заявляю: в то время я участвовал в обсуждении всех важнейших вопросов жизни телекомпании и всей медиа-группы, и никогда никаких подобных решений не принималось. Что касается президентских выборов 2000 года, ни Лужков, ни Примаков в них вообще не участвовали и никого из других кандидатов не поддерживали. Разве что Путина. Что же касается параламентских выборов 1999 года, вся наша „поддержка“ выражалась лишь в том, что мы честно освещали предвыборную кампанию всех партий и движений, в том числе лужковского „Отечества“ и примаковской „Всей России“. А государственные каналы их предвыборную кампанию откровенно замалчивали, освещали выборы с явным перекосом в пользу прокремлевского „Единства“».

Собеседник GZT.RU считает «враньем» и рассказ про Анатолия Чубайса, который якобы был против предоставления НТВ полной лицензии на круглосуточное вещание на четвертой кнопке. По словам Киселева, Чубайс ни слова не говорил тогдашним руководителям НТВ о своих сомнениях и возражениях. Единственный вопрос, который тогда обсуждался— нужно ли проводить формальный конкурс на вещание, поскольку реально других претендентов на четвертую кнопку не было.

В итоге НТВ была без конкурса выдана лицензия на вещание на соответствующей частоте сроком на пять лет, и НТВ заплатило за это лицензию положенный по закону сбор, тогда составлявший несколько миллионов в долларовом эквиваленте. «Я специально подчеркиваю это обстоятельство,— говорит Киселев,— потому что в эти дни в прессе опять пошли разговоры, мол, Кремль позволил НТВ приватизировать четвертую кнопку. Подобные утверждения— полная чушь, потому что частоты, на которых вещают все телекомпании, являются общественным ресурсом, которые предоставляются им исключительно во временное пользование и приватизации не подлежат».

«Что же касается позиции Чубайса по поводу лицензии НТВ осенью 1996 года, я допускаю, что мы чего-то не знаем. Но в таком случае просто обращаюсь через ваше издание к Анатолию Борисовичу Чубайсу. Пусть он либо опровергнет слова Татьяны Борисовны, либо признается в том, что он тогда, если называть вещи своими именами, двурушничал и ни слова не говорил ни Гусинскому, ни Малашенко, ни Добродееву, ни мне о своих возражениях относительно предоставления нашей телекомпании полноценной лицензии»,— заявил Киселев.


Киселев также пояснил, что кредит, о котором пишет Юмашева, во-первых, брало не НТВ, а «Медиамост», куда также входили также ТНТ, НТВ+, ИД «7 дней», «Эхо Москвы». Во-вторых, это был не один кредит в $650 млн, а два— $262 млн и $212 млн. В-третьих, кредиты брались не у «Газпрома», а у американского банка «Кредит Свисс Ферст Бостон» под гарантии «Газпрома». «„Газпром“ чрезвычайно охотно предоставил гарантии, поскольку уже тогда, в 1998 году, проявлял страшную заинтересованность в том, чтобы получить долю в этих медиаактивах»,— говорит Киселев.

Виктор Черномырдин, по словам бывшего генерального директора НТВ, не имел к этим кредитам никакого отношения. Более того, по словам Киселева, в конце 1997— начале 1998 года в Кремле анализировалась перспектива выдвижения того или иного политика на президентский пост после Ельцина, и все пришли к однозначному мнению, что Виктор Черномырдин абсолютно неизбираем, у него нет никакой электоральной перспективы. Именно поэтому в марте 1998 года Ельцин отправил Черномырдина в отставку, посчитав, что за два года до выборов премьером должен стать тот, кто сможет стать его преемником на посту президента.

Киселев подчеркивает, что Татьяна Юмашева прекрасно знает об этом, поскольку сама участвовала во всех обсуждениях. «Я прекрасно помню политический кризис, который разразился в стране после дефолта в августе 1998 года. Кириенко вынужден был уйти в отставку, Ельцин решил вернуть Черномырдина. Однако еще до всяких моих интервью с Геннадием Зюгановым, стало абсолютно очевидно, что Дума не поддержит кандидатуру Черномырдина, поэтому параллельно в Кремле вели поиск другого кандидата. Например, несколько тогдашних высокопоставленных кремлевских чиновников, в том числе Сергей Ястржембский, попытались убедить Ельцина выдвинуть премьером Лужкова, и за это поплатились отставкой,— вспоминает Киселев,— А Татьяна Борисовна с Валентином Юмашевым, между прочим, когда Дума дважды „прокатила“ Черномырдина, активно предлагали кандидатуру коммуниста Юрия Маслюкова, который в итоге вошел в правительство Примакова в качестве первого вице-премьера».


По словам Киселева, вранье— даже в мелочах. Разговор Малашенко с Гусинским и Березовским летом 1996 года полностью вымышлен, его просто не могло быть. Малашенко вызвали в Кремль, когда он был за границей, где вот-вот должна была родить его жена. Он прилетел в Москву, страшно нервничая, что пришлось оставить ее одну на сносях. В Кремле Ельцин действительно сделал Малашенко предложение возглавить президентскую администрацию, от которого он отказался, но ни Гусинского, ни Березовского тогда в Москве не было. «Я это совершенно отчетливо помню, потому что Игорь по этому поводу очень досадовал»,— отмечает Киселев.

Зато был другой разговор, примерно в начале 1998 года, когда на одном совещании Валентин Юмашев вдруг предложил, чтобы новым премьером вместо Черномырдина выдвинуть Малашенко, присутствовавший при этом Березовский его энергично поддержал, Малашенко же та мизансцена совсем не понравилась, ему показалось, что в ней был элемент провокации, и тогда он действительно очень жестко отреагировал, сказав, что вы, Борис Абрамович, напрасно радуетесь, ведь если я стану премьером, то вынужден буду первым делом с вами разбираться— настолько вы непопулярны в стране.

Что касается передач о доме Юмашевой на баварском курорте Гармишпартенкирхен, то, по словам Киселева, НТВ, во-первых, ничего однозначно не утверждал, только проверял слухи по этому поводу, появившиеся в зарубежных СМИ, а, во-вторых, Юмашева сама могла бы раз и навсегда закрыть эту тему, рассказав, где у нее на самом деле есть собственность и какая. «Ведь множество людей прекрасно знают, как она жила все эти годы, где ее можно было встретить, какой образ жизни она вела. Понятно, что покойный Борис Николаевич никогда стяжателем не был, и миллионы ей не оставил. Значит, деньги, на которые она безбедно жила, например, в Англии, имеют какое-то другое происхождение. Возможно, она сочтет необходимым, наконец, рассказать, какое. А если нет, то Бог ей судья»,— заключил Киселев в интервью GZT.RU."

18.04.2011

Постоянный адрес статьи :
http://www.flb.ru/info/48747.html София Сарджвеладзе

[Константин Сонин]

http://ksonin.livejournal.com/374568.html

Боюсь, что если выскажу своё мнение – мнение просто зрителя – о споре Шендеровича с Кохом по поводу 10-летия разгрома НТВ, то вызову нарекания вообще со всех сторон. Дело в том, что Кох у меня по-человечески вызывает симпатию (это, видимо, вызовет нарекания у примерно всех возможных читателей, кроме одного), а прав, я считаю, Шендерович (и этот один потерян...).

В этом и тогда, десять лет назад, было что-то привлекательное - из зрительского кресла, конечно. Герой (Кох) сам, как в первобытные времена, как в американском блокбастере, своими руками-зубами перегрызает горло тому, кто нанёс ему несмываемую кровью обиду. Делает ему настоящий тру грит. Да, конечно, хороший сценарист бы начал с того, что Гусинский убил отца Коха, героического полицейского и даже мать, а маленького Коха бы пощадил, а то и не заметил. Жизнь скучнее хорошего сценариста, так что в жизни Гусинский просто разрушил политическую карьеру Коха. Не за что-нибудь, к слову, а за чуть ли не единственный в российской истории приватизации честно проведённый аукцион, аукцион «Связьинвеста». Правило простое – если проводится открытый восходящий аукцион, там легко поддерживать сговор. Аукцион «Связьинвеста» был аукционом первой цены, в котором участники не могут, по существу, сговориться. Но я отвлёкся.

Альфред Кох – речь, конечно, не идёт о реальном человеке, а о публичном персонаже – идеальное воплощение индивидуализма. Для него действительно нет ничего святого, но в эту неспособность воспринимать что-то как святое входит и неспособность смириться со своим местом в жизни, заданным происхождением и воспитанием, неспособность воспринимать мир – политическое устройство, экономическое устройство – таким, как он есть. Из таких людей выходят прекрасные революционеры – так, собственно, Кох и был одним из тех повивальных бабок, которые принимали страну, рождённую из коллапса советской системы. Именно такие люди защищают город, когда все остальные уже сбежали или сдались. Именно они, после победы везут домой не знамёна побеждённых, а трофейное барахло.

А Шендерович прав. Разгром НТВ весной 2001 года – не последний и не решающий шаг в разрушении российской прессы, но это хорошо различимый и широкий шаг туда, где мы находимся сейчас. Дело не в том, что российское телевидение сейчас несвободно. Оно просто по-настоящему, ощутимо хуже. Даже те новости, которые никак не попадают под какие-то ограничения, сообщаются медленнее и менее профессионально. Корреспонденты, ведущие, редакторы ощутимо хуже разбираются в происходящем. Основной цензор сейчас – не какой-то сотрудник администрации, а просто низкое качество. Этот шаг можно было не делать. И уж, конечно, Кох мог бы прекрасно воздержаться от участия в плохом деле.

Разговоры же о том, что разгром НТВ не был разгромом свободной прессы, кажутся мне разговорами для бедных, или, точнее, для глупых. Кто говорит, что «свобода слова» - это что-то приятное, тёплое, уютное? Свобода прессы – это когда твой кумир может оказаться в грязи в любую минуту. Свобода прессы – это когда ты вынужден разбираться в сортах грязи, которой обливают друг друга политические оппоненты. А как иначе происходит политическая конкуренция? В этом и смысл слова «выборы» - чтобы выбирать, нужно чтобы кто-то покопался за нас в грязном белье и выложил, чтобы мы могли выбрать… Один канал выложил одно, другой - противоположное, но, когда у нас больше информации, выбор будет лучше.

Да, и ещё одно. Евгений Киселёв, вечер за вечером рассказывающий, как плохи мэр и президент – это свобода прессы. Когда по телевизору политиков, которые в этот момент находятся у власти, хвалят – это не свобода прессы. А когда ругают – это свобода. Никакой симметрии тут нет. Частный телеканал, участвующий в информационной войне – это свободная пресса. А государственный канал, участвующий в информационной войне – это не свободная пресса. Никакой симметрии нет. Кох не прав.

Так, в итоге что у меня получилось? Симпатичный герой Кох выступил на стороне зла. Убивая убийцу полицейского, убил несколько замызганных и шумных, но хороших и добрых детей...

[Альфред Кох]

http://www.echo.msk.ru/blog/kokh/767107-echo/

Monday, 18.04.2011 12:36

Дико жалею, что вписался в эту мыльную оперу.
Знаю, что Шендерович меня спецом провоцировал, но поддался на уговоры Бори Немцова.

Без всякого интереса прочитал то, что написал Шендерович мне в ответ.
Все очень предсказуемо: ничего по-существу, какие-то частности, словесная эквилибристика, некритическое отношение к себе любимому и УЖК. Похоже, что он как Бурбоны: ничего не понял и ничему не научился. Хочется спросить: г-н Шендерович, вы что хотите – спор выиграть или найти истину? Боюсь, что для вас это одно и то же.

Перед завершением своего участия в этой бессмысленной словесной перепалке, буквально несколько замечаний.

1. Нет, г-н Пархоменко.
Вы неправильно интерпретируете мои прошедшие десять лет. Я не потратил их на оправдания. Поскольку считаю, что мне оправдываться не в чем. И не перед кем.

За отчетный период у меня родился сын, и я с удовольствием занимаюсь его воспитанием.
Я стал дедушкой и рад этому. Мне уже пятьдесят, но я легко пробегаю десять километров меньше чем за час.

Также я увлеченно путешествую.
Записывайте: я четыре раза посетил Африку. Два раза Южную Америку. Три раза Азию. Не счесть сколько раз Северную Америку и Европу. Посетил Байкал и Русский Север. Забрался на Эльбрус и Килиманджаро, объехал на джипах Монголию, Эфиопию, Кению, Танзанию, Уганду. Прошел на верблюдах Иудейскую пустыню, нырял к большим белым акулам, ловил голубых марлинов, посетил все чемпионаты мира и Европы по футболу и еще даже не вспомню сейчас чего.

Написал три книги, уйму статей, купил и продал глянцевый журнал, поставил в Москве памятник Александру Второму, учредил и спонсирую премию для молодых ученых в области эконом-математики, без счету жертвовал деньги на больных раком детей, и вообще, помогал деньгами многим людям.
Ненавижу говорить об этом, но вы походите, поспрашивайте, вам много про меня расскажут…

Я много и интересно занимался бизнесом в России и в Германии.
Я (слава Богу) не стал олигархом, но, не буду лукавить, я не бедствую.

У меня прекрасная семья и я ею дорожу.

Может быть, я вас разочарую, но в моей жизни нет места для оправданий.
Более того, сейчас я еще более чем когда либо, убежден в правильности сделанного мною. Но это – бесконечный разговор. Здесь мы никогда не договоримся. И причина проста как огурец: вы считаете старое НТВ самым лучшим каналом (самым свободным, самым интеллектуальным, самым веселым и т.д.), а я так не считаю. Я даже соглашусь, что я могу быть субъективным, но только лишь после того, как и вы признаетесь в том же самом. Если же вы будете упорствовать и настаивать на том, что у вас есть монополия на истину, тогда и я буду без счета приводить аргументы в пользу моей позиции.

2. Я посмотрел комменты к моей и г-на Шендеровича статьям.
Комменты делятся на две части: те которые, грубо говоря, «за меня» и те, которые «за г-на Шендеровича». Я даже готов согласиться (хотя я не считал) что «за г-на Шендеровича» – большинство. Это и не удивительно: аудитория Эха Москвы изначально критически относится ко мне, это понятно.

Но я обратил внимание на другое.
В комментах «за г-на Шендеровича» нет, нет, да и промелькнут слова «фашистский недобиток», «фашитская мразь» «немецко-фашистский оккупант» и т.д. А в комментах «за меня» нет и намека на антисемитизм.
Это для меня не новость. Это продолжение той традиции, которую начал еще друг г-на Шендеровича, г-н Иртеньев, сочинивший восемь лет назад про меня забавный стишок, в котором назвал меня «гауляйтером СПС». И пусть г-н Шендерович продолжает гордиться своей аудиторией. А я лучше последую за Иосифом Бродским, который был «за колхозы потому, что Евтушенко против». И я даже в определенном смысле горжусь тем, что эти люди меня так ненавидят. Это значит, что я прав.

3. Кстати, о немецко-фашистских оккупантах.
Есть такой анекдот:
Дед внуку рассказывает историю: «Пришли немцы в нашу деревню, построили всех мужиков и говорят: «Выбирайте: или мы вас всех сейчас в задницу трахнем или расстреляем!» Внук торопит: «Деда, и что дальше?» Дед задумчиво: «Расстреляли меня внучек, расстреляли…».

Господин Шендерович рассказывал нам в первой статье леденящую душу историю, про чекистов, которые поставили его перед выбором: «Или пастила или паяльник в заднице».
И дальше дал нам понять, что пастилу он гневно отверг. Теперь я спрашиваю: «Г-н Шендерович! Где ваш паяльник? Что так десять лет и ходите? Какое самообладание!».

Скорбь г-на Шендеровича в том и состоит, что не было паяльника.
Они же анонсировали расправу, а ее не случилось. Это был бой с выдуманным врагом. Борьба нанайских мальчиков. Пастилу не взял, ждал аутодафе, а люди просто развернулись, покрутили пальцем у виска и ушли. Он им вслед: «Стойте, а как же пытки? Застенок? Так же нельзя! Нам обещали паяльник!» .А оппонентов и след простыл. И вот уже десять лет «он мятежный ищет бури». А кругом – лишь обывательское болото.

И уж коль пошла у нас такая неполиткорректность, и вы никогда не щадили меня (после всех этих «фашистов» и «вас взяли за яйца г-н Кох», вор, взяточник т.д.), то даю еще одну интерпретацию паяльника: это фрейдистский образ члена г-на Шендеровича.
Психоаналитики могут более подробно рассказать, но тут явно налицо подсознательная инверсия: не ему в задницу, а он в м…нду чекистке-нашистке Муму. Такая вот понимаешь, пастила получилась. Нежданно-негаданно. Хотя, судя по его отзывам, и она г-ну Шендеровичу не понравилась. Вам и не угодишь, г-н Шендерович! Будьте снисходительнее. Все-таки дареному коню в зубы не смотрят. Согласитесь: Катя неплохая замена паяльнику.

4. Так можно пикироваться до бесконечности.
На радость нашим общим врагам. Которые как раз тем и занимаются, что постоянно нас ссорят. Хватит! Нас, безусловно, больше объединяет, чем разделяет. Нужно прекратить весь этот бессмысленный конфликт любой ценой. Я готов. Встретиться и, забыв все распри и пресловутое «кто первый начал», обняться. Как друзья, а не враги. Тем более что у нас столько общих друзей. А враг всего один.

С любовью и искренней симпатией, Альфред Кох.

P.S. Дальше – ваш выбор.

[Виктор Шендерович]

http://www.echo.msk.ru/blog/shenderovich/767147-echo/

Monday, 18.04.2011 14:39

Публикуя на сайте «Эха Москвы» свой ответ г-ну Коху по вопросам, представлявшим общественный интерес, я пообещал чуть позже заняться вытиранием слюны, которой г-н Кох забрызгал персонально меня.

Выполняю обещанное.

Итак, тезис первый: я самовлюбленный болван.

«…г-н Шендерович уверен в том, что там, где он, там и свобода слова.
А что, после 2001 года никто кроме Шендеровича не боролся против Кремля? Не было увольнения Парфенова за интервью с вдовой Яндарбиева? Не было его речи на вручении премии? Не было увольнения Йордана за репортажи с «Норд-Оста»? Не было увольнения Савика Шустера? Ничего этого не было? Был и есть только один Шендерович. Один Шендерович. Красиво. Но – вранье».

Про такие монологи в старом анекдоте сказано: «папа, ты с кем сейчас так долго разговаривал?».

Вот этот презрительно разоблаченный тезис – «был и есть только один Шендерович», – это чей тезис?
Мой? Тогда цитатку бы. Нету цитатки? Тогда это называется - подлог.

Подлог не первый и не последний: по всему тексту г-на Коха щедро разбросаны Альфредом Рейнгольдовичем глупости, сказанные как бы мною, все это подвергается блестящей критике, и Кох выходит во всем белом. Техничный господин!
В следующий раз Кох хватает меня за грудки – за «Связьинвест».

Тезис второй: я трус и корыстолюбец.

«Знал, что идет война? Знал! Знал, что твой канал в ней участвует? Знал. Почему промолчал? Ты же борец за свободу слова! Ну, так и выступи! Уволься! Гневно обличи! Что? Струсил? Бабки было жалко терять? Работа интересная? Тогда не болтай языком!».

Боязнь потери бабок – главная пружина моего внутреннего выбора, тут Кох угадал.
Поэтому, собственно, я и послал их всех с их удвоением зарплат для переметнувшихся (именно эту щедрость новых хозяев НТВ мы с Кохом, в застенчивости, и называем «пастилой»; см. мой текст «Десять лет спустя»).

Апропо.

«Паяльника» в нехитром выборе тех дней Кох не припоминает: ну, так и не ему вставляли!
Мне, однако, памятен широкий диапазон показательно-карательных мер – от вызовов журналистов на допросы (помните историю с квартирным кредитом Митковой? потом рассосалось почему-то) до ФСБ-шного шантажа (Мамонтов, бедолага, все жаловался мне, что его там прессуют, но опять-таки – рассосалось).

Фактический запрет на профессию для упертых – в этом контексте, не самая тяжелая часть программы.

Еще немного о контексте...
В период первоначального прессования НТВ, в ранне-путинскую эпоху, кто-то проник в мою квартиру и перевернул ее вверх дном, ничего не взяв. На подоконнике этот странный грабитель оставил демонстративный отпечаток сапога; милиционер, стесняясь, сказал мне, что незваные гости заходили через дверь. На вопрос о версиях страж закона ответил прозрачно: ну, вы же сами понимаете…

Трудно было не понять: в короткое время неизвестные таким же образом посетили квартиры Игоря Иртеньева, Андрея Бильжо и шеф-редактора программы «Итого» Сергея Феоктистова.
Тут и до тупого дойдет.

Это у них такая форма диалога…
Ты им про коррупцию в Кремле – они тебе уголовное дело; ты им новые «Куклы» – они тебе сапог на подоконник, в виде намека на новые возможности…

Но вернемся к моему допросу.

Привычно-хамская интонация г-на Коха («Струсил? Бабки было жалко терять?») органично продолжает заданную им ранее тему «кругом подлецы и болваны».
Ну, легче так дышать человеку.

Так вот, о «Связьинвесте».
Про олигархические разборки я в ту пору мало что понимал – только удивлялся, что НТВ «мочит» демократов. А сам делал то, что должен был делать – и за что отвечал своим именем. А кто был объектом сатиры в «Куклах» и программе «Итого», легко посмотреть и сегодня - все ходы записаны! (Любопытствующим рекомендую программу «Предпоследнее "Прости"», дата выхода в эфир: 15 марта 1998г).

Жаль, что г-н Кох не успел ее посмотреть до того, как понес ерунду про мое участие в травле реформаторов…

По части ерунды он вообще выдал стахановскую норму.
Чего стоит один рассказ о журналистах НТВ, зомбированных членством Гусинского в выдуманном им мировом правительстве…
Каким образом эта группа психически нездоровых людей семь лет делала лучшее в стране телевидение, Альфред Рейнгольдович не пояснил, как не объяснил и смежного парадокса: почему, избавившись от зомбирования, лучшая телекомпания страны в считанные годы превратилась в досадное недоразумение.

Но вернемся ко мне, объекту нешуточной коховской страсти.
Стало быть: самовлюбленный болван, корыстолюбивый трус, слабак, зомбированный мнимым величием Гусинского и влюбленный в него, как Шолохов в Коммунистическую партию. А еще – самозванец.

«Г-н Шендерович ставит себе в заслугу программу «Куклы». (…) Начнем с того, что Шендерович отнюдь не является автором этой идеи. (…) Так же он не является ее режиссером. Он даже не делал кукол. Он всего лишь писал сценарии к этой программе…»

Это «всего лишь» – чистая прелесть!
Моцарт, замечу, не изобретал симфонической формы, не делал роялей и не играл на валторне – он всего лишь рисовал значки на нотном стане. Только не надо заходиться от возмущения, ладно? я не сравниваю масштабы – я проясняю логику…

«Эти сценарии были в меру сервильными, в меру острыми…»

Мера в искусстве - вещь зыбкая, но вот слову «сервильный» словарь иностранных слов дает синоним совершенно недвусмысленный: «раболепный»!

Надо полагать, именно раболепие «Кукол» навлекло на них два уголовных дела и несколько прокурорских проверок, инициированных прототипами программы.
И после «Крошки Цахеса» в Кремле, я думаю, сетовали главным образом на недостаточный уровень нашей смелости…

Сервильная сатира - оксюморон.
Такой мутант долго не живет, и «Куклы» на сей счет поставили на себе чистый эксперимент - с контрольной группой, все, как полагается…

Программа ведь никуда не делась после 14 апреля 2001 года!
То же НТВ, тот же продюсер Григорьев, профессиональные режиссеры, пара сценаристов-штрейхбрекеров…
Тот же латекс по французскому патенту, те же актеры озвучки, та же пятнадцатая студия «Мосфильма»…
А рейтинг взял да и ушел вниз.

И дело тут не в моих невостребованных способностях писать смешно, а именно в этической стороне дела: нельзя в России, при живом Путине, валять в дегте и перьях Новодворскую…
Это неприлично, и публика старого НТВ ушла оттуда прочь, хлопнув рейтинговой дверью.

Не видя радости в убытках на позоре, телекомпания попросила развод; программа перешла на Первый канал и там попала в руки Михаила Леонтьева, который бесстрашными атаками на Буша и российскую оппозицию довел ее рейтинг уже до неразличимых долей процента.
В этом коматозном состоянии «Куклы» и отошли из программной сетки в мир иной.

Я к тому времени заканчивал свое нравственное падение как беспринципный наемник олигарха Гусинского – уже на его канале RTVi…

Боюсь огорчить Альфреда Рейнгольдовича, но он был не первый, кто открыл миру глаза на мой моральный облик.
В 2005-м, во время моего похода в депутаты Госдумы, ту же буренку, по зову честного сердца, выдоил на просторах «МК» Минкин. Справедливости ради: доить буренку начали еще в «Советской России» – там, за десять лет до Минкина, я впервые прочел о себе настоящую партийную правду!

Технология тут простая (некоторые приписывают авторство Геббельсу, но полагаю, он тоже шел по стопам предшественников): надо не стесняться врать!
Пятеро поймают тебя на вранье сразу, пятнадцать – чуть позже (когда проверят факты), но пятьсот-то – поверят! В крайнем случае, во что-то из сказанного поверят точно, сказавши: нет дыма без огня!

Пара предметных разборов в назидание юношеству.

«Никогда в «Куклах» Лужков не был показан в негативном свете», – пишет Кох.

Никогда, запомнили?
Резиновый Юрь-Михалыч, стоящий в женском платье на Тверской у Моссовета и в окно машины предлагающий Путину политическую ласку за деньги, – это, значит, был такой пиар. Остается убедить в этом самого Лужкова, и можно идти к ульям.

А вот, собственно, и mia maxima culpa, моя главная вина – расчетливая травля Чубайса в дни его немилости у Ельцина:
«Шендерович вложил в уста куклы Ельцина слова: «Во всем виноват Чубайс». Тогда, как раз, у хозяина обострились отношения с Чубайсом».

Увы.
Эти слова в уста Ельцина вложил Господь Бог (неужели Кох не в курсе?), а я в «Куклах» только процитировал их. Но главное - в каком контексте процитировал! Наш резиновый Елкин говорил это в финале программы «Заложники», стоя в сгоревшем дотла автобусе, среди закопченных «силовиков», – в буквальном смысле, на пепелище своей кавказской политики…

«Во всем виноват Чубайс, – произносил он вдруг, ни к селу ни к городу, – Если бы не Чубайс этот, все у нас было бы хорошо…».
(Эфир 27.01.96)

И вот тут я, признаться, в недоумении.
Если г-н Кох и впрямь не видит, что острие иронии направлено тут не в Чубайса, а с точностью наоборот, в его антагонистов, затвердивших эту дурацкую мантру на все случаи жизни, то он… как бы мягче сказать… не очень умный человек. А если понимает, но решил, что для портрета продажного Шендеровича сгодится и такой подлог тоже, – то он просто подлец.

Галочку в одной из двух клеточек пускай поставит сам Альфред Рейнгольдович.
В конце концов, ему виднее.

Недавно я услышал замечательную мысль: что бы человек ни говорил о другом, он говорит – о себе.
По-моему, в этом смысле г-н Кох высказался довольно исчерпывающе.

P.S. Пока я собирал с себя старую слюну г-на Коха, Альфред Рейнгольдович высказался еще раз.

Новый текст позволяет, кажется, подвести черту в диалоге.

Ни одного ответа или опровержения по существу, ни одного извинения за ложь и подлоги, пара новых подлогов, высосанные из пальца обобщения, описание своих спортивных и туристических достижений и подробный отчет о собственной благотворительности за десять лет...
Засим следует очередное грязное хамство, после которого, почти немедленно, поступает предложение встретиться и обняться как друзья по случаю наличия общих врагов.

Наверное, так принято в Танзании или в Уганде, но я еще не дорос до этих высоких отношений.
Впрочем, одно предложение Альфреда Рейнгольдовича принимается безусловно и с благодарностью – о прекращении диалога.
287