7760. Бывший Олег

[Олег Добродеев]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 28 сентября-4 октября 2000 ГОДА №39 (373)

«Я оставлю свое рабочее место в тот день, когда мне придется умолчать о той или иной существенной новости»
( март 1999 года)

[Елена Рыковцева]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 28 сентября-4 октября 2000 ГОДА №39 (373)

КАК ЖЕ они его там любили! Как гордились. Восхищались. Да не только они-все восхищались-даже те, кто не знал его лично. Потому что никто не умел делать новости, как он умел.
В прошлом году он от них ушел. Чего-то там не поделили. Наблюдатели говорили-не поделили подход к освещению чеченских событий. Но наблюдатели ничего на самом деле не знают. И никто, кроме самих расставшихся, не знает. Скорее всего, была целая цепь, скорее всего-достаточно мелких обид, которая завершилась разрывом. Бывает.
Исполняющий обязанности президента РФ позвал его работать на ВГТРК. Обьективно сказать-все обрадовались. Кроме, конечно, бывших коллег с НТВ, которые никак не могли обрадоваться его переходу в конкурирующую телекомпанию. А другие обрадовались, потому что новый пост был чуть ли не единственно возможным для прогресса в его карьере. И за Российское телевидение все обрадовались, потому что подумали: там наконец принцип обьективного информирования общества возобладает над принципом облизывания и «отмазывания» власти.
А бывшие коллеги, засунув обиду в карман, продолжали безумно грустить по нему («Во время эфира я на него работала, на его глаза, я видела их перед собой»,-говорила одна ведущая), продолжали звать его Олегом («Мы с Олегом… Олег возражал… Олег предложил…», то и дело вспоминал новый генеральный директор компании НТВ Киселев, когда в феврале приходил к нам в редакцию).
Потом туда, на Российское телевидение, за ним начали уходить люди. Ушел Евгений Ревенко, ушел Аркадий Мамонтов, Владимир Лусканов, Александр Абраменко, Елена Масюк… Это было нарушением договоренности насчет «людей не переманивать», но это была их внутренняя договоренность! Сторонние наблюдатели не осуждали ни его самого- за «переманивание», ни журналистов, которые ушли за ним. Потому что все знали, насколько они привязаны к нему лично. Это в первую очередь касалось Евгения Ревенко, обласканного на НТВ репортера, который уж точно не мог пожаловаться ни на недостаток появлений в эфире, ни на отсутствие творческих перспектив вообще…. Н-Олег для него оказался «всё». Кто осудит? Опять же-бывает.
Однако со временем начались вещи невозможные, непостижимые. Сначала нас, сторонних наблюдателей, посетило чувство разачарования «вообще». Добродееву не удалось сделать информационно-аналитический блок канала РТР отрешенным, строго обьективистким, скрупулезно фиксирующим «плюсы» и «минусы» властных действий. Разумеется, никто не строил иллюзий, что Добродееву удастся унять путинопоклоннический раж Сванидзе-этот раж можно было выкорчевать вместе с самой программой «Зеркало». Но карт-бланша, выданного Путиным Добродееву при вступлении последнего в должность, на «Зеркало» все-таки хватило. А потом необходимость в выкорчевывании отпала вовсе. Олег Добродеев счел для себя возможным принять новые правила игры и профессии, в которые «Зеркало» вписалось наилучшим образом.
Эти новые правила сформулировал в частном разговоре известный журналист, работающий на Российском телевидении: «Если раньше, весной, некоторые претензии в адрес Путина руководством компании не только запрещались, то после августовских катастроф, особенно-после истории с «Курском», было введено абсолютное табу на любого рода сомнения в правильности действий Путина. Видимо, президент был травмирован настолько, что слышать хоть какие-то «фэ» из эфира своего канала никакой мочи у него уже не было». Далее журналист привел ряд конкретных примеров цензуры, местами маразматической, которые предать огласке пока нельзя-этот человек еще решает для себя: сможет ли он дальше работать на РТР в новом идеологическом режиме.
Но даже не это-не соглашательство Добродеева с властью по части табу на дискомфортные для нее, власти, оценки и даже вопросы,-самое поразительное. Он, в конце концов, мог убедить себя, что это временное «поступление» принципами обьективной журналистики, это-всего лишь до укрепления основ российской государственности… Изумляет, скорее, потеря человеком за фантастически короткий срок не только профессиональных, но сугубо нравственных ориентиров.
Ни в коем случае не считаю нужным и даже возможным для Олега Добродеева «вступиться» в той или иной форме за свою бывшую компанию в ее конфликте с «Газпромом». Не о том речь-кто прав в этой истории. Да пусть хоть трижды прав «Газпром»! Речь о том-как выглядит конфликт в изложении канала, которым руководит Добродеев. Рискну предположить, что, в силу этических соображений, стоило ограничиться верным цитированием сути позиций. Однако в первые сутки разгоревшихся страстей в главном, восьмичасовом выпуске «Вестей», которые Добродеев курирует лично, конфликт трактовался так: «Газпром» хочет, чтобы Гусинский выполнил соглашение о продаже своего холдинга, либо-хочет получить назад долг. Гусинский соглашение выполнять отказывается и долг отдавать не собирается. И-ни слова о версии самого Гусинского, что соглашение о продаже холдинга он подписывал под давлением, ни звука о существовании приложения №6 с визой министра Лесина, о которой уже сутки трубили все газеты и телеканалы… Это ли не «умолчание о существенной новости», если цитировать самого Добродеева?! Нет, нельзя сказать, «Вести» совсем не показали противную сторону. Но то был муляж обьктивности, показали именно изображение той стороны, в виде голов Евгения Киселева и Михаила Горбачева, произносящих какие-то непринципиальные, вырванные из контекста фразы, вроде непонятного для зрительской аудитории предложения Киселева «размыть» доли НТВ между разными акционерами, вроде обещания председателя общественного совета НТВ Горбачева «разобраться в ситуации». Зрители «Вестей» так и не узнали, что Горбачев в этом своем выступлении однозначно определил ситуацию, в частности Приложение №6, как грубый государственный шантаж.
Только на ночь глядя, в «Вестях» с Евгением Ревенко, упоминание о лесинской подписи все-таки появилось. Но дабы вышибить из зрителей возможные сомнения: а так ли уж чисто на руку государство в этой истории?-Ревенко все подверстывал синхронны персонажей, настроенных резко против «Медиа-Моста»: депутатов Черномырдина, Селезнева, Митрофанова… И, кипя отчего-то гневом, он долго-долго мусолил эту тему, казалось спрашивая себя: а все ли я сделал, чтобы зритель осознал, наконец, каков гусь Гусинский и «Медиа-Мост» иже с ним?
Он все сделал. Только не могу понять-зачем он так старался? Не верю, что это Путин запретил им Ревенке, Добродееву,-быть беспристрастными. Было полное ощущение, что им лично хочется и нравится быть могильщиками холдинга Гусинского.
Но как это могло получиться-что им нравится? Как это могло получиться с Ревенко-мне не интересно. Молодой, старательный, пока-истинный флюгер. Но Добродеев-он всегда с принципами. Куда все подевалось? Куда девались порядочность и профессионализм, за которые его-все-все!-любили и уважали? Не поверить же в самом деле, что попал ему в глаз пресловутый осколок андерсеновского зеркала (или-«Зеркала»)?
А с другой стороны-почему не поверить? Может, как раз и обладает наше государство сказочной способностью обращать в ноль, в ничто все, к чему не прикоснется? Может, к нему и близко подходить нельзя? Приблизился в свое время продвинутый частный предприниматель Владимир Гусинский к государственной кормушке-вот-вот останется без своего холдинга. Пошел работать на государственный канал хороший, профессиональный человек Олег Добродеев-остался человек без имени. Пока в том прямом смысле, что бывшие коллеги больше не называют его в разговорах Олегом, а только-Добродеев…

[Друг истины и Платона]

Гендиректору ВГТРК Добродееву О.Б.

Глубоконеуважаемый г-н Добродеев!

Сразу предупреждаю Вас, что это письмо открытое и будет опубликовано в Интернете.
Позвольте выразить Вам свое неудовольствие работой возглавляемой Вами компании. Сразу скажу сегодняшнее ТВ, благодаря в том числе и Вашей «деятельности» я не смотрю, поэтому о работе ТВ в этом обращении не будет ничего. Кроме констатации факта, что для меня вашего ТВ не существует.
А вот радио слушаю, благо оно есть в каждом телефоне и главное хорошо ловится. Ну и слушаю иногда ваших, сами знаете кого-не буду употреблять это слово, оно широко известно в обиходе.
Начнем с такого же глубоконеуважаемого мною соловьева в.р. Он в своих передачах очень навязчиво пытается внедрить в головы радиослушателей необходимость изменения Конституции. Причем для примера приводит положение Конституции в котором говорится о том, что природные ресурсы могут находиться в частной собственности. Мол эту статью Конституции надо отменить. Но обманывает граждан г-н соловьев. От того, что мы отменим положение Конституции о том, что природные ресурсы могут находиться в частной собственности, природная рента не перестанет течь в карманы олигархов. Да, сейчас природная рента, которая является достоянием народа, достается олигархам. Но причину этому отнюдь не эта запись в Конституции, а налоги. Экономически безграмотный соловьев все время пеняет залоговые аукционы. Но ведь тогда природная рента, которую дает собственность, полученная олигархами по результатам залоговых аукционов, изымалась в пользу государства. С помощью прогрессивного налогообложения. Природную ренту, достояние народа, олигархам подарил В.В. Путин введя плоскую шкалу. Природную ренту можно изьять у олигархов только с помощью прогрессивного налогообложения, которого у нас нет. Так что если мы уберем запись из Конституции о том, что природные ресурсы могут быть в частной собственности, но оставим плоскую шкалу, ничего не изменится. Природная рента, как доставалась олигархам, так и будет доставаться. В том что я прав ваш соловьев может убедиться сам, исследовав факт возникновения у нас миллиар-деров. А они плодится как грибы стали с 2000 года. С того года когда и была введена плоская шкала. Так что ваш соловьев занимается прямым обманом населения России. Причем за их деньги.
Далее. В одной из своих передач он заявил, что институты нашему государству не нужны. Ну это что называется приплыли. Вы ему задайте такой вопрос: Далеко ли уедет г-н соловьев если мы отменим институт ПДД?
И главное. За институциональные изменения у нас отвечают ФС, Президент, Правительство. Ну тогда соловьеву надо эту мысль развивать и дальше. Если институты не нужны, то не нужны и органы власти, которые их создают все те же ФС, Президент и Правительство. Пусть тогда так и говорит.
В общем я делаю вывод, что главный пропагандист страны экономически безграмотен. Или он сознательно такие идеи внедряет? Сознательно обманывает население России. А если он экономически безграмотен, то пригласите для образования ваших подчиненных какого-нибудь экономиста он им на пальцах обьяснит, что я прав. Ну, например профессора Сонина.
И еще об одном «деятеле» вашей компании. Это некий небритый пЫлетолог с.михеев со своей «ржавой» логикой. Тот из передачи в передачу втолковывает мысль о вредности демократии. Но уже научно доказано, что при демократии люди живут лучше и богаче. Получается что г-н михеев ратует за то что бы я и другие граждане России жили хуже и беднее. Я согласен, что г-н михеев имеет полное право на такое мнение. Я вот только не понимаю одного, почему он за мои деньги пропагандирует, чтобы я стал жить хуже и беднее. Обьясните мне почему государство, то есть мы налогоплательщики, должны оплачивать такую «деятельность» михеева? Что это и есть цель нашего Президента и Правительства чтобы мы стали жить хуже и беднее? Пусть г-н михеев за свои деньги ведет такую пропаганду, лично я, да думаю и другие, не хотим оплачивать такую «деятельность» г-на михеева.
Да и почему во время передач г-н соловьев рекламирует свой телеграмм-канал? Он оплачивает эту рекламу или рекламирует свой ресурс используя свои должностные возможности? А почему я и другие граждане должны оплачивать эту рекламу?
И еще одно. В интернете на сайте Вестей есть такая опция- задать вопрос в передачу. Но мне кажется она не работает. Я несколько раз пытался это сделать, но уверенности в том что мои вопросы дошли по назначению, нет. И в этом вопросе прошу навести порядок. По телефону я задавать вопросы не могу, у меня нет телефона. У меня токо интернет.
Прошу ответить по существу поставленных вопросов в установленные законом сроки.
Предупреждаю Вас, что если я не получу адекватного ответа на свое обращение и более того Вы не внесете коррективы в работу возглавляемой Вами компании я буду обращаться в эти самые институты, о не нужности которых вещает г-н соловьев-в Правительство и к Президенту.

01 ноября 2019 года

[Игорь Шевелев]

Общая газета 31 октября-5 ноября 1996 года, № 43 (171)

Я и ценности моей жизни

В четверг поутру

Олег Борисович Добродеев-человек, создавший лицо НТВ, ее информационную программу, вице-президент компании. Но в отличие от своих коллег-руководителей и ведущих журналистов НТВ-он всегда остается за кадром. Об Олеге Добродееве не сообщает картотека ИТАР-ТАСС, о нем нет в сборнике «Кто есть кто в России и ближнем зарубежье». Между тем именно от него зависит настроение миллионов людей, которые ежедневно смотрят информационные программы. Если каждый из журналистов сообщает что-то об одном, даже самом важном событии, то всю канву дня выстраивает именно Олег Добродеев.
Наверное, у него, сына известного сценариста телефильмов Марксе-Энгельсе-Ленине Бориса Добродеева, как и у его брата Дмитрия Добродеева, писателя и эмигранта, ведущего программу новостей на радио «Свобода», вкус к документу как к правде жизни-в крови. Но подача «правды жизни» меняется со временем. Без сомнения, НТВ было пионером нового подхода к информации, лишенного идеологических нагрузок и выгодного властям передергивания фактов. Начиная с лета 1996 года многие усомнились в их обьективности. НТВ устояло в свое время в жестком противостоянии власть имущим. Не будет ли оно теперь удушено в обьятиях этой власти?
На каком этапе вообще сегодня находится ведущие средства массовой информации в нашей стране? Накануне творческого взлета и дальнейшего развития или перед падением в прежний «застой» несвободы и ангажированности? Может быть, рассказ Олега Добродеева что-то прояснит в этой картине…..

Я
-Расскажите о себе, о своей карьере, о распорядке дня, вкусах, хобби.-Чем является для вас информация, этот жесткий ритм жизни, постоянное напряжение? Надолго ли вас хватит?
-Как вы строите свои отношения с коллективом?
-Есть ли у вас друзья среди политиков и нет ли желания заняться политикой самому?

[Олег Добродеев]

-Биография? Родился в 1959 году в Москве. Закончил исторический факультет МГУ, занимался историей Франции, работал в Институте США и Канады. В 1973 году пришел на телевидение в программу «Время». Проработал там от простого редактора до заместителя главного. В 1991 году мы создали службу информационного вещания «Вести», в которой я был директором. Потом возглавил информационное телевизионное агентство «Останкино»-это едва ли не самый интересный период моей жизни, время было самое интересное. Потом был момент становления демократии, когда казалось, что любой человек справится с телевидением. Приход Брагина показал, что это не так. Он стал началом конца многих телевизионных проектов. В этом смысле создание НТВ было закономерным. Дело оставалось за деньгами, и, когда нашелся инвестор, идея воплотилась в жизнь. Так три года назад я возглавил информационные программы на НТВ.
Практически я работал на всех трех общенациональных каналах. Если честно, то, наверное, пик моей карьеры уже был. Административной в «Останкино». Творческой-на НТВ, где я реализовал и реализую сейчас практически все свои идеи. Сколько просуществует НТВ, столько и будет длиться эта «пиковая ситуация».
На экран я не рвусь. Мое честолюбие-быть за кадром и делать лучшую программу новостей. Мне этого достаточно. Любая программа, и информационная в частности, примерно раз в три года должна претерпевать серьезные изменения. И у нас сейчас как раз такой период.
Мы были модными, нас любили, не было практически никакой конкуренции. В творческом плане это приводит к серьезным последствиям. Что бы мы ни делали и ни говорили, ошибки нам прощались заранее. Сейчас время другое. Появились достаточно серьезные конкуренты, а у многих из нас появился довольно вальяжный взгляд на вещи. Трудно не ощутить свою «общественную значимость», когда ты видишь себя ежедневно на экране телевизора, не стать «великим». Со своей стороны я прилагаю массу ежечасных, ежедневных усилий, чтобы этого не произошло.
И хотя я человек по натуре мягкий, но жизнь, к сожалению, заставляет принимать очень жесткие решения. Речь идет об отстранении от эфира, об увольнении людей и тому подобных неприятных вещах. Твердая рука должна быть, потому что как только в информационных программах возникает момент анархии, он бьет по всему-и по самим программам, и по людям, которые там работают, и в конце концов может привести к тяжелым политическим последствиям, в том числе и к оружию. Это очень опасно.
Информационная работа-это наркотик. Это совершенно особое ощущение. Надо ежедневно дать первыми максимально полную картину происходящего. Все рушится, когда из информационной канвы выдергивается существенное событие и не дается вообще и дается на следующий день.
Вот лично для меня та грань, которая отделяет нормальную информационную службу от того, с чем мы сталкивались раньше и что встречается до сих пор.
Конечно, люди, работающие в этом жанре, не задумываются о глобальных вещах. Они делают свою ежедневную работу. Для тех, кто приезжает из Чечни, Таджикистана и других мест, главное ощущение-быть первым, дать наиболее интересный репортаж. Все они, от совсем молодых сотрудников до зрелых журналистов,-люди, как правило,очень честолюбивые. Первый укол этого наркотика-когда ты впервые увидел свою работу на экране день в день, и она произвела впечатление, имела отзвук. Я по себе это знаю.
Первая серьезная моя вещь-это Баку, ввод советских войск. После наших с Игорем Кудриным тех двух сюжетов программу «Семь дней» и закрыли решением секретариата ЦК. Там было ощущение, которое я никогда не забуду. Город, военные, колонны, которые перемещаются из пункта А в пункт Б, вертолеты со спецпропагандистами. И толпы людей с невероятной болью в глазах, которые без какой-либо цели передвигаются по этому городу. И наши войска….
Так что если говорить о моем хобби, это-новости. И жизнь-это новости. Как правило, живешь недельным циклом. Когда он заканчивается, начинаешь с нуля. Вспомнить, что было месяц назад, это проблема. Информация-вещь скоротечная. Это как курьерский поезд, который давно просвистел мимо.
В десять утра начинается летучка. Утро-время простой технической работы. Досматриваешь свежие газеты, которые читаешь абсолютно все и которые начал читать накануне вечером. Потом обсуждение каждого выпуска новостей. В ноль часов-последние новости. Обязательно звонок на выпуск. Потом еще отслеживаешь события далеко в ночь, после всего слушаешь радио «Свобода». После этого наступает «досуг». Как правило, я не могу уснуть, если час-полтора не читаю мемуарную литературу. Пожалуй, это и есть единственное увлечение.
Очень люблю документальное кино. Из всех телевизионных жанров считаю его самым интересным. Ошибка нашего телевидения в том, что это не учитывается. Взять хотя бы Би-би-си. Основные денежные вложения идут там не в создание игровых фильмов, а в совершенно фантастические документальные сериалы. С одной стороны, это интересно. С другой-необычайно рейтингово. В то же время это то самое говорят. Взять сорок серий о второй мировой войне, каждая из которых смотрится с упоением. Необычайный вкус к детали, к кадру, высочайший профессионализм…..
Если я чем-то и успеваю заниматься с сыном, которому идет тринадцатый год, так это историей, которой у него, кстати, неплохо получается. Прожить нашу жизнь без владения историческими аналогиями невозможно. Многие ошибки, в том числе и политиков, основаны на том, что они наступают на грабли, на которые до них наступали очень и очень многие.
Может, поэтому, но профессия политика лично меня не интересует. Это интересно только тем, кто не представляет, как эта штука функционирует и какие она культивирует правила поведения. Есть ам некая грань, за которой нормальных человеческих взаимоотношений быть не может.
Наверное, это и есть ответ на вопрос, общаюсь ли я с политическим бомондом. В подобном общении есть и другая опасность. Наиболее распространенный способ покупки в нашей професси-это покупка на дружбу.
В основном я общаюсь с ребятами, с которыми учился в университете, у нас был очень дружный курс. Там, кстати, и некоторые политики учились. Затулин например. Учился и Володя Кара-Мурза. Он до сих пор с Затулиным не разговаривает. Когда Кара-Мурзу исключали на пятом курсе из комсомола, Затулин был инициатором «процесса» над ним. Проступок был по тем временам тяжелый: Володя в общежитии МГУ сдернул плакаты книги Брежнева «Малая земля». В итоге его лишили распределения, и он десять репетиторствовал на дому, поскольку на работу его никуда не брали.
Что касается напряжения, в котором живешь, занимаясь информацией….. Если честно, то я определил для себя возрастной рубеж, за которым я перестану этим заниматься.
У нас молодая студия. Средний возраст наших корреспондентов сегодня, я думаю 23-25 лет. Сам наш подход к новостям диктуется возрастом работающих. Была большая проблема, где взять столько людей, которые смогли бы, с одной стороны, работать в таком жестком ежедневном ритме, а с другой-не если бы на себе печать прежних времен с внутренней цензурой и несвободой. Это люди-совершенно другого склада, без комплексов. Если им надо что-то добыть, получить, привезти первыми-они это сделают всегда. И сейчас, расширяя НТВ мы пробуем абсолютно новых людей, даже просто с улицы. И сейчас, расширяя НТВ, мы пробуем абсолютно новых людей, как правило, с гуманитарным образованием, не только с факультета журналистики.
Дверь в мой кабинет открыта-это принцип. Каждый, кто хочет увидеться, переговорить, предложить, может это сделать любой момент. Как только кабинет руководителя информационной службы законопачен-все, ты теряешь ощущение жизни.
И еще один принцип. Моя зарплата не может более чем в четыре раз превышать зарплату корреспондента нашей компании. Мы прекрасно знаем, что тут секретов быть не может, и если говорить об управляемости коллективом, то в некоторых уважаемых мною газетных изданиях возникают большие проблемы, когда главный редактор может приобрести самую престижную квартиру в новом доме, а заработок журналиста не превышает ста пятидесяти долларов. Это вещь распространенная, но у нас недопустимая.

[Игорь Шевелев]

-Каковы планы НТВ и что происходит с программой «Намедни»?
-Каковы границы вашего контроля ад информацией? Что дозволено в ней и что нет?
-Как соотнести обьективность информации с предвзятостью СМИ и НТВ, в том числе к генералу Лебедю?

[Олег Добродеев]

-С 11 ноября у информационной программы НТВ появляется дополнительно шесть часов эфирного времени. Это четыре часа утреннего эфира, ежечасовые выпуски новостей днем. С нового года появятся новые вечерние программы. Время 22-часовой программы будет увеличено, она станет носить более журнальный характер. Не просто фиксация событий дня, но и некие явления, остающиеся за кадром. Я говорил, что всякая телевизионная программа имеет свой век. Сейчас исчезают программа «Намедни» Леонида Парфенова. Она исчерпала свой цикл, что подтверждается замерами аудитории, интересами рекламодателей, да и самими возможностями Парфенова, который может делать куда больше, чем еженедельную передачу. Его новый проект станет с нового года очень заметным на телевидении. Это будет некая хроника нашей жизни.
Вообще, принцип четвертого канала-информация. В самом широком смысле слова. Сюда войдут документальные сериалы Би-би-си, о которых я говорил. Пока у нас нет своих аналогов, мы будем показывать их на нашем канале. Сюда же войдут специальные программы о кино, музыке, театре, о способах выживания в нашей жизни, о медицине, многочисленные расследования, ночная жизнь, к примеру, Высшего Волочка-вместо эротического канала осле полуночи. Короче, все то, что составляет фактическую сторону жизни.
Это канал для тех, кто любит факты. В нашем обществе таких примерно четверть всего населения. Наши проблемы связаны сегодня именно с расширением канала, упираясь, как водится, в чисто технические вещи. Скажем, не работает лифт в «Останкино», не пришли камеры. Нет машин. Не удается быстро что-то растаможить. То есть, как обычно, новое дело начинается с деяния его у себя на коленках, хотя вроде бы все знали заранее.
Большая пролема и поиск новых людей, которые могут вести передачи. На днях молодой корреспондент передал со сьезда СТД нечто вроде того, что «Калягин пытался нажать на самые чувствительные кнопки актерских душ». Перепутал кнопки со струнами и получился баян. Что делать… Это вопрос опыта. Предотвратить появление неверной информации перед самым эфиром практически невозможно.
Я не смотрю сюжет до выпуска. Разбор только поссле эфира. То же сается устранения каких-то политических шероховатостей. Абсолютно пусьтое дело. Достаточно опыта той же программы «Время». Как только вводилась жесткая цензура, тут все выходило наоборот. Знаменитый пример, как через две недели после андроповского требования самых жестких проверок государство Гренада перепутали с испанской провинцией. Обычно это приводит к обратному результату. Программа вышла, тогда ее и можно обсуждать.
Конечно, это не значит, что нет некой суммы вводных установок за неделю. Здесь много нюансов, балансирования. Допустим, на этой неделе у нас было много Чубайса либо много криминальной информации. Значит, на следующей неделе возникает ччто-то иное. Это понятно.
С другой стороны, важнейший вопрос-самоцензура и ограничение в информации. Есть акие ситуации. Был момент, когда мы буквально высели на волоске-в начале чеченской войны. На совещании в Белом доме Сосковец заявил, что мы признаемся враждебной телекомпанией и нам вообще пора сматывать за удочки. Естественно, в такой момен наши службы переходят на режим повышенной осторожности. Приходилось отсматривать все материалы, приходящие из Чечни, и вносить определенные поправки. Не убирать фактическую правду, но снимать возможные раздражители.
Поводом послужила карта, показанная нами одновременно с информацией Интерфакса о том, что конфедерация народов Кавказа в таких-то городах организовала свои мобилизационные пункты. Но причина была глубже-весь обьем информации, который шел из Чечни. Там у нас работали три группы, и в каждой программе было, по меньшей мере, семь-восемь минут. Сама картинка не совпадала с тем, чего ожидали люди, принимавшие решение о вводе войск в Чечню. Известны же слова одного из тех, кто принимал его, что он этих чеченцев знает: пусти туда три танка, они бросятся врассыпную. На таком уровне была оценка ситуации.
Наша позиция после этого, как все это кончилось, воспринимается адекватнее. Я считаю, что само появление на экране Удугова, Дудаева, Яндарбиева, их идентификация в сознании зрителей помогла избежать человеческого отторжения, которое было бы гораздо серьезнее, чем сейчас.
При всем том есть вещи, которые могут спровоцировать ситуацию в той же самой Чечне или в любом другом месте, идет ли речь о конфликте на Смоленской атомной станции, или о забастовке авиадиспетчеров в Быково. Вставлять в репортаж синхрон, который носит откровенно подстрекательский характер или просто может спровоцировать некое развитие событий, запрещено категорически.
Другая опасность-это возможность повлиять на информацию точкой зрения, устраивающей определенных людей или структуры. Есть, скажем, журналисты работающие с силовыми структурами. Волей-неволей они могут стать проводником заложенной в их сюжеты идеи. Допустим, появляется невероятно эксклюзивная картинка, подобно которой никто никогда не видел. Захват шпиона или что-то еще. Но там может присутствовать еще нечто в качестве условия появления сюжета в эфире или бесплатного приложения к нему. Некая дезинформация к информации. Практически любая эксклюзивная видеоинформация, пришедшая откуда-то со стороны, сопровождается такими моментами. Сейчас полно всяких пресс-служб, паблик рилейшнз, которые должны обеспечить адекватный образ своей организации в СМИ, и в первую очередь на телевидении. Твоя задача-снять эти «дополнения» к информации или не двавать эту информацию вообще. Есть ситуация, когда для нас не является главным оказаться первыми в журналистском расследовании. Помните нашумевший сюжет о радиоактивном контейере, найденном в одном из московских парков? Занятно было потом читать в газетах всякие домыслы о нашей роли в этом сюжете и обрушившихся на нас за него карах. На самом деле спецслужбы знали об этом конвейере за пять дней до его появления там.
Профессионально занимаясь информацией, мы действительно знаем много всего и иногда даже слишком много. Это касается и «антилебедевской недели», которая вызвала, наверное, самые большие за все время существования телекомпании разночтения. Достаточно сказать, что многие документы, связанные с Лебедем, в том числе и по «Российскому легиону», я лично виде еще до того, как их показал Куликов. На самом деле это только один из «засвеченных документов». Их аутентичность и последствия, к которым они могут привести для меня как информационщика и историка, не являются вопросом. Они ведут к слишком драматичному пути развитию.
Но заданность в информационных программах недопустима. Я не могу, например, декретом ввести «антилебедевские» настроения, а через неделю декретом поменять их на «пролебедевские». Это бумарангом ударит по нам же самим. Здесь очень тонкая грань. В тот момент, когда мы начнем «обслуживать» существующую власть и не давать «неудобную» ей информацию, мы тут же теряем самое дорогое, что у нас есть,-зрительский рейтинг. Теряя рейтинг, мы тут же теряем рекламу. Теряем рекламу-и мы никому не нужны. Вот и все.
Я не считаю, что у нас «война в Лебедем». Лебедь-это одна из политических фигур, активно действующих сегодня, которая представляет для нас совершенно определенный интерес. Как наши отношения будут развиваться-покажет его политическое будущее. В данном случае мы являемся только посредниками, не более того.
Есть некие знаковые вещи. То, что показали все-Тула и два генерала, плотно стоящие на трибуне, Коржаков и Лебедь,-это символ, на который нельзя не обратить внимания. Жизнь тысячекратно сильнее любых трактовок и интерпретаций. Этот кадр не надо сопровождать никакими словами. Для Ельцина он говорил несравненно больше, чем все те материалы, которые он получал до и после. Я думаю, что свое решение Ельцин принял бесповоротно, как раз посмотрев информационную программу.

[Игорь Шевелев]

-Кому принадлежит сегодня власть?
-Вы видели обитателей Кремля в разное время. Каковы они сегодня?
-Каковы политические перспективы Лебедя?