Власовская альтернатива
http://www.kasparov.ru.3s3s.org/mate...=4C340173653B2
07-07-2010 (08:40)
Мощное освободительное движение даст народам России шанс сохранить государство
Название — специально провоцирующее. Новый взрыв дискуссии о тех подданных Сталина, которые пошли сражаться с его режимом в составе войск Третьего рейха, дискуссия, которая стала тенью дискуссии о сути сталинского режима, как обычно, обошла самый важный вопрос по данной теме: "Какую альтернативу сталинизму предлагал генерал Власов, точнее, его идеологи, близкие к "солидаризму" — русской версии доктрины "консервативной революции"?" В том числе как они видели национально-государственное устройство России (имелась в виду "Большая Россия" равно СССР) и место России в мире. Как ни странно, но это абсолютно взаимосвязанные вещи.
Задача Власова (конечно, речь идет о коллективном Власове) была опереться на более-менее целостную программу, альтернативную сталинизму.
Ультраправые (православно-монархические) и левые (троцкистские и социал-демократические) доктрины он отсек как уже потерпевшие историческое поражение.
Концепция Сталина (в переводе на язык современных понятий) в конце тридцатых — начале сороковых годов выглядела так: убеждение в избранности (исторически-цивилизационная особость) общности имперского типа, формально разделенной на этнические сатрапии, в которых заботливо культивируется этнографическое своеобразие, при безусловном доминировании особо тщательно селектированного (гонения на церковь, традиционную интеллигенцию, аристократию, сельскую элиту) великорусского типа — в качестве Старшего Брата для других этносов и цивилизационного эталона для натурализации.
Альтернативой этой концепции стала "власовская" (см. Пражский манифест Комитета освобождения народов России — запоздалая идеологическую откровенность власовцев) — предоставление государственной самостоятельности народам СССР и создание национальной русской государственности — внимание, — интегрированной в европейскую цивилизацию, в которой заведомо доминирует иная, чем русская, цивилизационная модель (на тот момент — немецкая).
Вот она, дилемма последних пяти веков русской государственности. Либо то, что называется универсальная мессианская империя, либо национальное русское государство — равный партнер с другими бывшими частями Российской империи и младший партнер (ученик) европейской цивилизационной доминанты — германо-романского мира.
Это две устойчивые модели: империя и особый путь; национальное государство и интеграция в Европу.
Рекомбинация элементов дает, как показала история, неустойчивые сочетания: ускоренная европеизация империи при последних Романовых и европеизация СССР при Горбачеве привели их "лоскутные" державы к распаду. По очень простой причине: каждый народ (каждая национальная элита) империи счел, что лучше европеизироваться он сможет самостоятельно. Национальное государство, избравшее "особый путь" и отказывающееся от причастности к цивилизационным полям следующего порядка, быстро превращается в исторический заповедник.
Ельцин попробовал создать под видом СНГ и РФ либерально-имперскую "матрешку". Выяснилось, что "российско-демократическая" модель не обладает никакой привлекательностью ни как культурный, ни как социальный, ни как политико-идеологический образец. Эта "матрешка" держалась только на основе экономических преференций (для СНГ по ценам на углеводороды; для республик России — по оставляемым на местах налогам и доходам), показательных расправ с сепаратистами (чеченцами) и полного развязывания рук республиканских этнократий.
Путинская "суверен-демократия" стала попыткой воссоздать модель "особого пути" — патернализм и националистическая и клерикальная альтернатива европейской демократии. Обещанием политической стабильности, милитаристско-авторитарной эстетики и грезами о каплях от потоков газоеврового изобилия путинизм привлек сердца внероссийского электората, но жесткий экономический эгоизм и кичливая имперская риторика оттолкнули от России большинство ее соседей.
Обещанием "модернизации" Кремль второй раз за последние четверть века приступил к разрушению концепции "особого пути".
Пропадает и старательно насаждаемый страх перед демократией как разгулом вседозволенности. С социальным патернализмом будет покончено немедленно после следующих президентских выборов. Для национальной консолидации остается только национализм. Однако в современной России основой идентичности подавляющего большинства населения является этноконфессиональная идентичность.
В этих условиях национальный вопрос (в котором, как уже было отмечено, спрятаны два — место России в мировой цивилизации и отношения между этносами внутри Российской Федерации) становиться главнейшим.
Именно поэтому основные политические силы от него либо уходят, либо отделываются невнятными лозунгами. Так ведут себя и правые, и левые, и умеренные. Все понимают его сугубую важность при воссоздании разваливающейся государственности и не желают вынести на общую дискуссию, понимая его взрывчатый характер.
В принципе, этому есть объяснение — определенность может оттолкнуть электорат. А электорат мучается раздвоением: с одной стороны, хочется сохранить многонациональную державу или даже вернуть, пусть и частично, СССР; с другой стороны, хочется, чтобы твой народ был самым крутым (по всей стране или в "титульной" республике) — без особых представлений о том, как убедить остальных с этим смириться. Это, как ксенофобия мегаполисов: выходцы из мелкобуржуазной среды (вежливо называемой средний класс) вовсе не претендуют на места дворников или рыночных разнорабочих, но их раздражает обилие смуглых, непонятно говорящих, жарящих шашлыки на балконах… Они хотят великую державу… и таможенную заставу на МКАД. Они хотят иметь в составе своей страны Белоруссию и Украину — и продавать им нефть и газ даже дороже, чем любимым немцам (см. данные опросов "Левада-центра"). Да, это социальная шизофрения. Но какой вменяемый политик скажет избирателям про их шизофрению?
Последовательность могут позволить себе только политические аутсайдеры.
Из оппозиции лишь крайне правые готовы досказать до конца про желаемое национально-государственное устройство.
Таковых два, и оба основаны на национальной гомогенности: либо принудительной — унитарное государство с этническими бантустанами (преимущественно для мусульман), либо добровольной — исключение из будущего Русского государства нерусских территорий (с обязательной русификацией желающих остаться). Правым националистам просто. Они понимают, что к власти их приведет только национальная катастрофа — распад Российской Федерации или хаос после падения режима фашистского типа, который и так будет вовсю эксплуатировать национальную тему. Им достанет только высадить на эту тщательно возделанную национализмом почву свои лозунги прямого народовластия и социальной справедливости.
Сложнее левым националистам — они почитают только сталинский вариант решения национального вопроса, но, по нынешним временам, они ничего из него повторить, кроме, скажем, "дела врачей-олигархов", не смогут.
Левые интернационалисты и либеральные интернационалисты — политически исчезающе малая величина. И чем больше они будут проявлять принципиальность, тем меньше у них электоральных шансов. В этой принципиальности разгадка недавнего кризиса в "Солидарности": деятелям, которые честно сказали в своих блогах (но на сайте организации), что они думаю о мусульманах и о том, какое им должно быть отведено место в будущем, когда страна сделает демократический выбор, показали на дверь. Хотя их доводы должны были гораздо больше нравиться потенциальному среднеклассовому избирателю, чем правозащитные заклинания.
Российская Федерация — это сердце гигантской континентальной империи, а не просто огромное пространство, населенное различными этносами и представителями различных конфессий, она включает в свой состав несколько поглощенных или неразвившихся государств. Эти потенциальные государства вполне могут восприниматься как страны/земли (land), поскольку их население имеет отчетливое этнокультурное своеобразие, автономную систему социальных связей и исторически связано с определенной географической областью.
Поэтому утопичны любые административно-унификационные проекты, ибо трудно объяснить народам этих land-ов, что все отменяется и отныне они — подданные единой унитарной страны, а свою национальность они могут оставить для дома и семьи, а также для фольклорных кружков.
Это вызовет, мягко говоря, непонимание. Грезы о превращении Татарстана в Казанскую область тем смешнее, что грезящие понимают: такое превращение станет либо итогом кровопролитной гражданской войны в центре России, либо — ее запалом.
Сегодня бессмысленно соблазнять нерусских, привязанных к своим land-ам, возможностью стать "русским". На их глазах дважды распалась русская империя и пала русская власть.
Они отлично знают, что "энергетическая сверхдержава" Путина жива лишь экспортом углеводородов, каждая молекула которых добыта на родовых land-ах тюрков и мусульман. Житель land-а — это не представитель диаспоры, жаждущий скорейшей натурализации, для которого предел мечтаний — "этнический квартал" со своими храмом, рестораном и библиотекой; он чувствует себя жителем своей страны, пусть и входящей в состав державы (страны второго порядка)…
Россия содержит в себе и несколько альтернативных вариантов государственного развития, привязанных к отдельным историческим областям:
несостоявшееся вольное государство американского типа (без крепостных и аристократии) на территории за Уралом;
несостоявшиеся казачьи республики на Дону и Кубани;
несостоявшийся "конституционный" феодализм — феодальные республики европейского типа на базе торговых городов — Великого Новгорода и Пскова (точнее, по всей Северо-Западной Руси);
несостоявшийся горский эмират на Северном Кавказе;
несостоявшееся мощное тюркское царство от Поволжья до Восточной Сибири;
несостоявшееся русское национальное княжество (королевство) между Смоленском и Самарой (не так важно, со столицей в Москве, Твери или Владимире)…
Эти альтернативы — не просто благодатная почва для вдохновения историков и фантастов. Каждая из этих альтернатив может получить шанс для перехода из потенциального состояния в кинетическое при благоприятных исторических условиях.
1918 год дал шанс казачьим республикам (что похоронило планы Деникина).
Лужковская Москва — это выглянувший из прошлого феодальный торговый город-государство.
Ельцин "высвободил" "вечевую", феодально-республиканско-олигархическую традицию, заглушенную Иваном Третьим, избравшим имперско-цезаристскую парадигму государства…
Колчак, точнее борьба с ним сибирских партизан, давала шанс сибирской демократической республике… То, что было свернуто в 20-м, при большевизации Сибири, может "развернуться" еще раз (скорее всего, обязательно развернется).
Сейчас понятно, что
в России сейчас нет доктрины, которая могла быть одновременно и наднациональной, объединяющей ее этносы и конфессии, и уникальной.
В "Европу" проще стремиться врозь (и не просто отдельно РФ и отдельно Украина), но и отдельно Тюмень, отдельно Москва, отдельно Петербург, и отдельно Кенигсберщина. Православная идея объединит с частью Украины и Белоруссии, но разделит с Северным Кавказом. С другой стороны, "истинный ислам" объединяет кавказскую этническую чересполосицу, но отделяет и от Кремля, и от "европейского выбора".
Национальная этническая идентичность тождественна сама себе — ей не нужны никакие сложные доктрины для обоснования, только мифологизация истории, точнее запрет на критический подход к уже культивируемым историческим мифам. Недохунвейбины устраивают публичные поругания книг историков-ревизионистов, назначенная следствием экспертиза признает экстремистской статью убитого адвоката Станислава Маркелова "Патриотизм как диагноз" (не убили бы — сейчас судили бы как Самодурова и Ерофеева). Юстиция преследует организаторов художественных выставок и художников, работы которых критически осмысляют русско-православную национальную мифологию, например Елену Хейдиз.
Но такая мифология — политическая эзотерика, ее не то что другим народам не предложишь, ее серьезным-то людям показать совестно.
Многонациональные государства могут достаточно стабильно существовать, когда они — империя, основанная на цивилизационной общности и уникальности. Империя, помещенная в поле цивилизации более высокого порядка, неминуемо распадется, как только имперский центр перестанет быть эксклюзивным "порталом", обеспечивающим доступ к этой цивилизации, а интеграция в общеимперский истеблишмент (говоря словами Айтматова, превращение в "манкурта") — единственный вариант значимой социальной мобильности.
Государства, состоящие из нескольких национальных общин: любимая Лениным Швейцария, Великобритания, Канада, Бельгия, Ливан, — могут быть стабильны, когда у них есть позитивный опыт совместного межэтнического партнерства и были факторы, более значимые для объединения, чем разделяющее их. Ливан был арабским островом стабильности и свободы среди ближневосточных войн и диктатур. Для французов-кальвинистов религиозная и политическая свобода в Швейцарской Конфедерации была важнее, чем племенное родство с рьяными французами-католиками, терпящими феодальный разгул, а затем абсолютизм Версаля и кошмар революций и войн. 180 лет назад, когда Бельгия восстала и добилась независимости, католицизм Фландрии объединял ее с франкоязычной Валлонией и разделял с голландскими соплеменниками-протестантами. Сейчас два века секуляризации убрали религиозный фактор и во весь рост закрасовался фактор национальный.
Огромный вред любому обсуждению национального вопроса наносят напоминания о мартовском референдуме 1991 года. Во-первых, он юридически мертв — и в России, и в других государствах, после этого прошли другие референдумы: по утверждению государственного суверенитета и независимости. Во-вторых, он мертв политически — нет силы, которая могла бы уничтожить 15 независимых государств (с явным риском третьей мировой войны), объясняя свои действия выполнением воли народов. И, в-третьих, референдум вообще очень лукавая вещь — на выборах ты формируешь власть на 2-7 лет, потом ты можешь передумать и привести к власти оппозицию. На референдуме ты как бы определяешь судьбу страны на десятилетия. Но ты уже передумал… Еще более смешны ссылки на сделанный народами 400-500 лет назад выбор — как будто соглашения феодалов между собой что-то значат для современных наций.
Возможно, многие турки хотели бы воскрешения Османской империи. Осталось уговорить арабов, греков, болгар, сербов… армян… Для воскрешения Австро-Венгерской монархии кроме ностальгии кучки австрийских немцев нужно было еще желание венгров, чехов, хорватов, поляков…
Инерционное политическое развитие неизбежно ведет к демонтажу Российской Федерации.
Алжир не будет французским. Ливия не будет итальянской. Индия не будет английской. Кавказ не будет…
Единственное, что может сохранить Россию, — это актуализация общности судьбы.
Такая актуализация возможна только в результате нескольких сценариев: всенародная борьба с жестоким захватчиком; всенародное освободительное движение против полицейской диктатуры и невыносимого гнета; всенародный цивилизационный прорыв. Мечты различных сегментов оппозиции о Сталине, Гитлере, Столыпине и организаторе геноцида народов Северного Кавказа Александре II страну не объединят.
В китайские полчища, отражая которые у стен Москвы, братаются русские, чеченцы и азербайджанцы, как-то не верится. В то, что "Сколково" — эта новая синтезированная "Кукуйская слобода", или даже финансовый дождь на наукограды — объединит народы, верится еще меньше. Об объединении народов России с помощью предвыборного набора парламентской лево-патриотической оппозиции (поделить углеводороды, усилить социалку, поддержать малый бизнес, дать отпор русофобам) говорить смешно. Три века российской имперской традиции исчерпали ее полностью. Россия может обрести устойчивость либо как гражданская нация, либо как этноконфессиональная Русь (существенно меньшая по размеру — в процессе утраты Кавказа отломится и Сибирь). Но не может быть гражданской нации рабов. Поэтому
только мощное освободительное движение даст народам России шанс сохранить государство, обретя единство надежды вместо нынешнего единства страха.
Только тогда можно будет внятно возразить генералу Власову. 66 лет тому назад ему как бы говорили: "Мы едины, потому что мы — равноправны, мы защищаем страну от немецких поработителей, у нас — самое справедливое общественное устройство".
Сегодня мы — неравноправны и измучены ксенофобией, мы молимся на Германию, мы считаем власть оккупантами, а правители нас — быдлом. Даже защитники Сталина (в отличие от защитников тридцатых-пятидесятых годов) уже не скрывают террора, искусственного голода и депортаций — они многократно прославляют эти меры как единственно возможные.
При любой политической и идеологической дискуссии, пущенной на самотек, вопрос стремительно съезжает в этнонациональную плоскость как психологически самую привлекательную.
Это настоящий вызов тем, кто ассоциирует себя с победителями 1945-го. Но нужно либо практически найти возможность без террора и тотальной цензуры сохранить Россию как многонациональное образование, либо честно признать, что генерал Власов был прав: лучшая участь для нашей страны — это разделиться на этнические государства, высшим достижением которых будет интеграция в Западную Европу на правах трудновоспитуемых младших братьев.
Если на некоем спиритическом сеансе (хоть и проклят вызывающий мертвых) возразить русскому Антидеголлю: "Вы проиграли, вас повесили", то тень генерала, потирая странгуляционную борозду, ответит: "Моих палачей расстреляли или с позором отправили в отставку, мой флаг — над Кремлем".
Проклятый национальный вопрос: Россия на исторической развилке
27.07.2010
Дилемма последних пяти веков русской государственности: универсальная мессианская империя или национальное русское государство - равный партнер с другими бывшими частями Российской империи и младший партнер (ученик) европейской цивилизационной доминанты — германо-романского мира. Это две устойчивые модели: империя и особый путь; национальное государство и интеграция в Европу.
Рекомбинация этих элементов дает, как показала история, неустойчивые сочетания: ускоренная европеизация империи при последних Романовых и европеизация СССР при Горбачеве привели их "лоскутные" державы к распаду. По очень простой причине: каждый народ (каждая национальная элита) империи счел, что самостоятельно он сможет куда лучше европеизироваться. Национальное государство, которое избрало "особый путь" и отказалось от причастности к цивилизационным полям следующего порядка, быстро превращается в исторический заповедник.
Ельцин попробовал создать под видом СНГ и РФ либерально-имперскую "матрешку". Выяснилось, что "российско-демократическая" модель не обладает никакой привлекательностью ни как культурный, ни как социальный, ни как политико-идеологический образец. Эта "матрешка" держалась только на основе экономических преференций (для СНГ - по ценам на углеводороды; для республик России — по оставляемым на местах налогам и доходам), показательных расправ с сепаратистами (чеченцами) и полного развязывания рук республиканских этнократий.
Путинская "суверен-демократия" стала попыткой воссоздать модель "особого пути" — патернализм и националистически-клерикальная альтернатива европейской демократии. Обещанием политической стабильности, милитаристско-авторитарной эстетики и грезами о каплях от потоков газоеврового изобилия путинизм привлек сердца внероссийского электората, но жесткий экономический эгоизм и кичливая имперская риторика оттолкнули от России большинство ее соседей.
Обещанием "модернизации" Кремль второй раз за последние четверть века приступил к разрушению концепции "особого пути".
Пропадает и старательно насаждаемый страх перед демократией как разгулом вседозволенности. С социальным патернализмом будет покончено немедленно после следующих президентских выборов. Для национальной консолидации остается только национализм. Однако в современной России основой идентичности подавляющего большинства населения является этноконфессиональная идентичность.
В этих условиях национальный вопрос (в котором, как уже было отмечено, спрятаны два — место России в мировой цивилизации и отношения между этносами внутри Российской Федерации) становится главнейшим.
Именно поэтому основные политические силы от него либо уходят, либо отделываются невнятными лозунгами. Так ведут себя и правые, и левые, и умеренные. Все понимают его сугубую важность при воссоздании разваливающейся государственности и не желают вынести на общую дискуссию, понимая его взрывчатый характер. Национал-демократы лимоновцы отделались невнятными тезисами о том, что дадут мусульманам свои анклавы с правом на шариат (что уже означает распад РФ как правового целого), но забыли про угро-финнов и буддистов.
В принципе этому есть объяснение — определенность может оттолкнуть электорат. А электорат мучается раздвоением: с одной стороны, хочется сохранить многонациональную державу или даже вернуть, пусть и частично, СССР; с другой стороны, хочется, чтобы твой народ был самым крутым (по всей стране или в "титульной" республике) — без особых представлений о том, как убедить остальных с этим смириться. Это как ксенофобия мегаполисов: выходцы из мелкобуржуазной среды (вежливо называемой средний класс) вовсе не претендуют на места дворников или рыночных разнорабочих, но их раздражает обилие смуглых, непонятно говорящих, жарящих шашлыки на балконах... Они хотят великую державу... и таможенную заставу на МКАД. Они хотят иметь в составе своей страны Белоруссию и Украину — и продавать им нефть и газ даже дороже, чем любимым немцам (см. данные опросов "Левада-центра"). Да, это социальная шизофрения. Но какой вменяемый политик скажет избирателям про их шизофрению?
Последовательность могут позволить себе только политические аутсайдеры.
Из оппозиции лишь крайне правые готовы досказать до конца про желаемое национально-государственное устройство.
Таковых два, и оба основаны на национальной гомогенности: либо принудительной — унитарное государство с этническими бантустанами (преимущественно для мусульман), либо добровольной — исключение из будущего Русского государства нерусских территорий (с обязательной русификацией желающих остаться). Правым националистам просто. Они понимают, что к власти их приведет только национальная катастрофа — распад Российской Федерации или хаос после падения режима фашистского типа, который и так будет вовсю эксплуатировать национальную тему. Им достанет только высадить на эту тщательно возделанную национализмом почву свои лозунги прямого народовластия и социальной справедливости.
Сложнее левым националистам — они почитают только сталинский вариант решения национального вопроса, но по нынешним временам они ничего из него повторить кроме, скажем, "дела врачей-олигархов" не смогут.
Левые интернационалисты и либеральные интернационалисты — политически исчезающе малая величина. И чем больше они будут проявлять принципиальность, тем меньше у них электоральных шансов. В этой принципиальности разгадка недавнего кризиса в "Солидарности": деятелям, которые честно сказали в своих блогах (но на сайте организации), что они думают о мусульманах и о том, какое им должно быть отведено место в будущем, когда страна сделает демократический выбор, показали на дверь. Хотя их доводы должны были гораздо больше нравиться потенциальному среднеклассовому избирателю, чем правозащитные заклинания.
Российская Федерация — это сердце гигантской континентальной империи, а не просто огромное пространство, населенное различными этносами и представителями различных конфессий, она включает в свой состав несколько поглощенных или неразвившихся государств. Эти потенциальные государства вполне могут восприниматься как страны/земли, поскольку их население имеет отчетливое этнокультурное своеобразие, автономную систему социальных связей и исторически связано с определенной географической областью.
Поэтому утопичны любые административно-унификационные проекты, ибо трудно объяснить народам этих земель, что все отменяется и отныне они подданные единой унитарной страны, а свою национальность они могут оставить для дома и семьи, а также для фольклорных кружков.
Это вызовет, мягко говоря, непонимание. Грезы о превращении Татарстана в Казанскую область тем смешнее, что грезящие понимают: такое превращение станет либо итогом кровопролитной гражданской войны в центре России, либо — ее запалом.
Сегодня бессмысленно соблазнять нерусских, привязанных к своим землям, возможностью стать "русским". На их глазах дважды распалась русская империя и пала русская власть.
Они отлично знают, что "энергетическая сверхдержава" Путина жива лишь экспортом углеводородов, каждая молекула которых добыта на родовых землях тюрок и мусульман. Житель земли — это не представитель диаспоры, жаждущий скорейшей натурализации, для которого предел мечтаний — "этнический квартал" со своими храмом, рестораном и библиотекой; он чувствует себя жителем своей страны, пусть и входящей в состав державы (страны второго порядка)…
Россия содержит в себе и несколько альтернативных вариантов государственного развития, привязанных к отдельным историческим областям:
1. несостоявшееся вольное государство американского типа (без крепостных и аристократии) на территории за Уралом;
2. несостоявшиеся казачьи республики на Дону и Кубани;
3. несостоявшийся "конституционный" феодализм — феодальные республики европейского типа на базе торговых городов — Великого Новгорода и Пскова (точнее, по всей Северо-Западной Руси);
4. несостоявшийся горский эмират на Северном Кавказе;
5. несостоявшееся мощное тюркское царство от Поволжья до Восточной Сибири;
6. несостоявшееся русское национальное княжество (королевство) между Смоленском и Самарой (не так важно, со столицей в Москве, Твери или Владимире).
Эти альтернативы — не просто благодатная почва для вдохновения историков и фантастов. Каждая из этих альтернатив может получить шанс для перехода из потенциального состояния в кинетическое при благоприятных исторических условиях.
1918 год дал шанс казачьим республикам (что похоронило планы Деникина).
Лужковская Москва — это выглянувший из прошлого феодальный торговый город-государство.
Ельцин "высвободил" "вечевую", феодально-республиканско-олигархическую традицию, заглушенную Иваном Третьим, избравшим имперско-цезаристскую парадигму государства…
Колчак, точнее, борьба с ним сибирских партизан, давал шанс сибирской демократической республике. То, что было свернуто в 20-м, при большевизации Сибири, может "развернуться" еще раз (скорее всего обязательно развернется).
Сейчас понятно, что в России сейчас нет доктрины, которая могла быть одновременно и наднациональной, объединяющей ее этносы и конфессии, и уникальной.
В "Европу" проще стремиться врозь (и не просто отдельно РФ и отдельно Украина), но и отдельно Тюмень, отдельно Москва, отдельно Петербург, и отдельно Кенигсберщина. Православная идея объединит с частью Украины и Белоруссии, но разделит с Северным Кавказом. С другой стороны, "истинный ислам" объединяет кавказскую этническую чересполосицу, но отделяет и от Кремля, и от "европейского выбора".
Этнической идентичности не нужны никакие сложные доктрины для обоснования, только мифологизация истории, точнее, запрет на критический подход к уже культивируемым историческим мифам. Недохунвэйбины устраивают публичные поругания книг историков-ревизионистов, назначенная следствием экспертиза признает экстремистской статью убитого адвоката Станислава Маркелова "Патриотизм как диагноз" (не убили бы — сейчас судили бы, как Самодурова и Ерофеева).
Юстиция преследует организаторов художественных выставок и художников, работы которых критически осмысляют русско-православную национальную мифологию: кроме нашумевшей выставки «Запрещенное искусство-2006», сошлюсь на Елену Хейдиз.
Но такая мифология — политическая эзотерика, ее не то что другим народам не предложишь, ее и вообще серьезным людям показать совестно.
Многонациональное государство может достаточно стабильно существовать, когда это империя, основанная на цивилизационной общности и уникальности. Империя, помещенная в поле цивилизации более высокого порядка, неминуемо распадется, как только имперский центр перестанет быть эксклюзивным "порталом", обеспечивающим доступ к этой цивилизации, а интеграция в общеимперский истеблишмент (превращение в "манкурта") — единственный вариант значимой социальной мобильности.
Государства, состоящие из нескольких национальных общин, - любимая Лениным Швейцария, ставшая образцом для устройства СССР, Великобритания, Канада, Бельгия, Ливан — могут быть стабильны, когда у их народов есть позитивный опыт совместного межэтнического партнерства и факторы, способствующие объединению, мощнее разделяющих. Ливан был арабским островом стабильности и свободы среди ближневосточных войн и диктатур. Для французов-кальвинистов религиозная и политическая свобода в Швейцарской Конфедерации была важнее, чем племенное родство с рьяными французами-католиками, терпящими феодальный разгул, а затем абсолютизм Версаля и кошмар революций и войн. 180 лет назад, когда Бельгия восстала и добилась независимости, католицизм Фландрии объединял ее с франкоязычной Валлонией и разделял с голландскими соплеменниками-протестантами. Сейчас два века секуляризации убрали религиозный фактор и во весь рост красуется фактор национальный.
Огромный вред любому обсуждению национального вопроса наносят напоминания о мартовском референдуме 1991 года. Во-первых, он юридически мертв — и в России, и в других государствах, после этого прошли другие референдумы: по утверждению государственного суверенитета и независимости. Во-вторых, он мертв политически — нет силы, которая могла бы уничтожить 15 независимых государств (с явным риском третьей мировой войны), объясняя свои действия выполнением воли народов. И, в-третьих, референдум вообще очень лукавая вещь — на выборах ты формируешь власть на 2-7 лет, потом ты можешь передумать и привести к власти оппозицию. На референдуме ты как бы определяешь судьбу страны на десятилетия. Но ты уже передумал… Еще более смешны ссылки на сделанный народами 400-500 лет назад выбор — как будто соглашения феодалов между собой что-то значат для современных наций.
Возможно, многие турки хотели бы воскрешения Османской империи. Осталось уговорить арабов, греков, болгар, сербов… армян… Для воскрешения Австро-Венгерской монархии кроме ностальгии кучки австрийских немцев нужно было еще желание венгров, чехов, хорватов, поляков…
Инерционное политическое развитие неизбежно ведет к демонтажу Российской Федерации. При любой политической и идеологической дискуссии, пущенной на самотек, вопрос стремительно съезжает в этнонациональную плоскость как психологически самую привлекательную.
Судьба трагически погибшего Юрия Волкова, из которого усиленно делают нового Хорста Весселя, – тому последнее подтверждение.
Алжир не будет французским. Ливия не будет итальянской. Индия не будет английской. Кавказ не будет... [окончание фразы подпадает под антиэкстремистское заокнодательство]
Единственное, что может сохранить Россию, — это актуализация общности судьбы.
Такая актуализация возможна только в результате нескольких сценариев: всенародная борьба с жестоким захватчиком; всенародное освободительное движение против полицейской диктатуры и невыносимого гнета; всенародный цивилизационный прорыв. Мечты различных сегментов оппозиции о Сталине, Гитлере, Столыпине и организаторе геноцида народов Северного Кавказа Александре II страну не объединят.
В китайские полчища, отражая которые у стен Москвы братаются русские, чеченцы и азербайджанцы, как-то не верится. В то, что Сколково, эта новая синтетическая Кукуйская слобода, или даже финансовый дождь на наукограды, объединит народы, верится еще меньше.
Об объединении народов России с помощью предвыборного набора парламентской левопатриотической оппозиции (поделить углеводороды, усилить социалку, поддержать малый бизнес, дать отпор русофобам) говорить смешно. Три века российской имперской традиции исчерпали ее полностью. Россия может обрести устойчивость либо как гражданская нация, либо как этноконфессиональная Русь (существенно меньшая по размеру — в процессе утраты Кавказа отломится и Сибирь). Но не может быть гражданской нацией нация рабов.
Поэтому только сильное движение в защиту демократических и гуманистических ценностей даст народам России шанс сохранить государство, обретя единство надежды вместо нынешнего единства страха.
Правнуки князя Дракулы
29.07.2010
Раздался призыв судить гаденышей, точнее, подавать на них гражданский иск в Селигерский басманный районный суд. За оскорбление чести и достоинства своей деловой репутации. С другой стороны, звучат угрозы засудить Эллу Памфилову, кажется, за обзывание не то «недоносками», нет то «выкормышами». Ну, тут председатель президентского совета действительно не права: назвать так авторов и исполнителей галереи «незваных гостей» Селигера – это грязно оскорбить всех, увидевших Б-жий свет досрочно.
Когда я приду к власти, то одним из первых декретов будет декрет о запрете политической педофилии* – за развратные политические действия в отношении умственных младенцев я бы давал в два раза больше, чем за грязные прижимания к детям в лифтах и в переполненных автобусах. Но нельзя же карать самих жертв совращения!
Давайте посмотрим непредвзятым взглядом на происшедшее в Селигерском инкубаторе модернизаторов. Берусь утверждать, что имела место игра в черную магию: акт публичной инвольтации – нанесения ритуальных увечий на изображение жертвы с целью причинения ей вреда. Классическая магия подобия! Помните, за что казнили главного положительного героя в «Королеве Марго» - куколка в парче с булавкой в сердце (решил, идиот, «присушить» королеву).
Чертова дюжина голов с позорными надписями, объясняющими вину и в позорных головных уборах с изображением нечистой силы (в данном случае нацистской символики, что, кстати, очень даже подпадает, дорогая прокуратура). Это отвратительный микст из предказневого издевательства над еретиком и людоедским ритуалом устрашения врага частоколом отрубленных голов. Вечер стрелецкой казни. Или, допустим, Иван Васильевич воссоединяет Великий Новгород с Московским княжеством. Или трансильванский князь Влад Дракула устанавливает властную вертикаль... Или султан укрепляет непоколебимое единство Сербии с великой евразийской державой...
Когда я был маленький, фельетон про такое действо назвали бы «Пионеры-чернокнижники» (а уж какие были бы оргвыводы – что там рутинный судебный иск).
Ну разве можно современному просвещенному человеку (а в галерее «незваных» были сплошь такие) подать в суд на инвольтацию? И как поименовать ответчиков – организованная преступная группа ведьмаков и ведьмачек?
Если никакого трансцендентного мира нет, то вытворенное группой «Сталь» (их логотип – пряжка широкого ремня - красуется на всех плакатах, в т.ч. с критикой Николая Карловича), является всего-навсего действом, сравнимым с детским грехом. (Интересно, проходящего мимо Вячеслава Юрьевича не забрызгало... эктоплазмой? – впрочем, если что – языком слижут). И самое тяжкое наказание за этот грех – применение по назначению эмблемы оной группы. Хотя тут замучает ювенальная юстиция, но, опять же, всецело поддержит православная общественность.
Другое дело, что взрослые подстрекатели к политмастурбации подлежат строгой уголовной ответственности за половое преступление – совращение малолеток магией (ау, уполномоченный Астахов – вот здесь я бы не возражал против химической кастрации). Вот настоящее бесовство (ау, патриарх Кирилл). И еще, я представляю, как бесился куратор, когда в СМИ прошла утечка про ритуальное поношение Сванидзе: совсем от жары о…[все богатство великорусского языка] – члена Общественной палаты!!! Российской!!! Федерации!!! На кол!!! Убрать сей миг!!! Оправдайтесь как хотите: что пили беспробудно, что по обкурке, что перепутали с Лукашенко, что враги плакат подбросили...
А вот если трансцендентный мир есть (чему нас учит денно и нощно телевидение), тогда беда. Потревоженные неправильно выполненным обрядом элементали так ответят, что мало никому ни покажется: ни старшим товарищем («ибо кто соблазнит хоть одного из малых сих, лучше ему надеть на шею мельничный жернов и утопиться» (Мк.9:42) – Иисус знал что говорил), ни бездумным юным исполнителям – ТАМ на возраст не смотрят.
И после всего этого стращать этих юных дракуловцев судебной тяжбой? Нет, «мне отмщение, и Аз воздам» (Рим.12:19). А вдруг потом, за гробовой доскою, участников селигерских радений неприятно поразит весть, что старательность их в водружении голов на колы оценена по достоинству и что отныне (и навсегда) участь их быть вечными подручными у господаря Влада «Цепеша», или у Грозного-царя, или у султана Мехмеда... В местах, где погодка пожарче будет...
* Статья 135-1. Развратные политические действия
(Уголовный кодекс РФ, Глава 18, Cтатья 135-1)
1. Совершение развратных политических действий без применения насилия должностным лицом, либо общественно-политической организацией в отношении лица, интеллектуально заведомо не достигшего шестнадцатилетнего возраста, -
наказывается штрафом в размере до шестисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до четырех лет, либо ограничением свободы на срок до шести лет, либо лишением свободы на тот же срок с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до десяти лет или без такового.
2. То же деяние, совершенное в отношении лица, интеллектуально заведомо не достигшего четырнадцатилетнего возраста, -
наказывается лишением свободы на срок от шести до двенадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и с ограничением свободы на срок до четырёх лет либо без такового.
3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, совершенное в отношении лица, интеллектуально заведомо не достигшего двенадцатилетнего возраста, -
наказывается лишением свободы на срок от десяти до двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и с ограничением свободы на срок до четырех лет либо без такового.
4. Деяния, предусмотренные частями второй или третьей настоящей статьи, совершенные группой должностных лиц по предварительному сговору или организованной группой, -
наказываются лишением свободы на срок от пятнадцати лет по двадцати лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до двадцати лет или без такового и с ограничением свободы на срок до четырех лет либо без такового.
Дубинка в левой руке
https://grani-ru-org.appspot.com/use...es/1.html.html
02.08.2010
Мне совершенно непонятно, почему либеральные оппозиционеры с такой злобой говорят об акции "антифа" у администрации Химок. Происшествие очевидно не требует такой эмоциональной реакции. В чем суть случившегося вечером 28 июля? Произошла демонстративная десакрализация власти: вооруженные милиционеры, комически тикающие от группы безоружных тинейджеров (дымовые шашки, пустые бутылки от минералки и пара травматиков – не тот потенциал, который должен обращать патрули в ретираду), да позорно незащищенное здание районной администрации, глава которой в апогей кризиса вокруг лесопарка отбыл на вакации в Красноярск (вот алиби - всем алиби алиби). Такой рейд Басаева-light.
Был ли этот рейд ошибкой? С моей точки зрения, да: из-за несопоставимости политического эффекта и издержек, главная из которых - формальное основание спецслужбам вести повальные гонения на молодежное анархо-антифашистское движение.
«Точечное» насилие, даже «бархатное» (а в Химках, подобно тому, как писали в титрах при экранизации Толкина, «во время съемок не один орк не пострадал») - это всегда самая неэффективная политическая стратегия. Вот это и должны были сказать либералы горячей молодежи. А не проклинать и не брызгать слюной. Ведь либералы претендуют на обладание высшей политической мудростью (история учит, что все дороги кроме дороги свободы и терпимости ведут в тупик и проч.). Ну, так с позиции этой мудрости исторических победителей клерикализма, абсолютизма, деспотизма, фашизма и коммунизма и дайте советы племени младому, незнакомому. А истерические проклятия еще никого не убеждали. Разъясните радикально-демократической оппозиции необходимость мирных либеральных методов борьбы за общественные интересы. И делайте это так же вдумчиво и старательно, как вы это делаете, десятилетиями склоняя Кремль к либеральным реформам. Ведь в нашем обществе, каждая клеточка которого пронизана насилием (и физическим, и психологическим), острым ощущением бесправия и ксенофобией, простые причитания на тему, как нехорошо кидаться камнями, оказывают такой же педагогический эффект, как, допустим, негодующие крики пенсионеров на юных футболистов, разбивших мячиком окно.
Только через много лет историки смогут оценить, был ли «рейд на Химки» поражением народного антикоррупционного движения или, напротив, переломным моментом, рождением новой героической мифологии сопротивления. Был ли это, условно говоря, «десант в заливе Свиней» или «штурм казарм Монкада»?
Но, повторюсь, я не понимаю раздражения либералов. Конечно, соответствующие публицисты, которые сейчас объединяют либеральную оппозицию с фашизмом, начнут – до кучи – объединять и с "антифой". Такая у них получится страшная оппозиционная гидра – союз «оранжевых» с национал-большевизмом и интернационал-анархизмом. Но ведь это только повышает политическую капитализацию. Получается, что либеральной оппозиции удалось создать многовалентную оппозиционную коалицию – справа налево. Такая способность всегда признак силы. Типа, трепещите, супостаты...
Главная «разводка» либеральной фронды – это нескрываемый намек апологетов путинизма: раскачаете лодку – придут русские фашисты, радикал-популисты, неосталинисты и антисемиты. Действует идеально: вот вам не нравится, что не соблюдают там какую-то статью Конституции. Может, вы хотите, чтобы к власти пришел Лимонов?! А вы читали в «Российской газете» его программу?! (Вот газета, а вот сухие памперсы.) Положим, Лимонов к власти не придет, даже если очередную акцию на Триумфальной выкосят из пулеметов. Впрочем, нас ли, видевших в Кремле Коржакова, Грачева, Сечина и Сергея Иванова, запугивать «подростком Савенко»?
Но теперь у либеральной оппозиции появилась возможность для ответных публицистических заходов: вы нам скажете, что либо еще раз Путин – либо Квачков. А в ответ не хотите ли: либо мы, гарантирующие вам, гады, какой-никакой, а «Habeas corpus», либо – memento Химки.
Вы нам грозите «коричневой» дубиной - ну так понюхайте «черный» кулак.
Сон о справедливом возмездии*
09.08.2010
Плодовитый литератор товарищ Юрий Мухин и ветеран спецслужб, китайский бизнес-аналитик Павел Басанец дали гневную отповедь Андрею Пионтковскому, предложившему позволить нынешним правителям России вывести значительную часть своего награбленного состояния и избавить их от уголовной ответственности (по совокупности содеянного). Пусть живут себе на уютных виллах. А их детишки (состоятельные молодые люди с хорошим западным образованием) получат шанс войти если не в элиту, то уж в субэлиту будущей свободной России. Цена этой беспринципности - отступит тень гражданской войны, которая вновь замаячила в этом мае, поскольку легендарное народное долготерпение стало таять на глазах и стало явно, что в обществе проходит аллергия на идею насильственного сопротивления власти, на восстание.
Довод Мухина - только увидев расправу над своими преступными и нерадивыми предшественниками, новые правители страны будут работать честно и самоотверженно, на благо народа. Номенклатура 20-х воочию была свидетелем расправ с элитой старой России (сама приняла в этом посильное участие). Однако, чтобы "подтянуть" свою "элиту" тридцатых-сороковых, Сталину пришлось расправиться с большевистской элитой (этот метод нашел поддержку у таких разных авторов, как сам Мухин и его антипод - Суворов-Резун). Однако сталинская элита пошла на разоблачение "культа личности", а затем брежневский партаппарат пресек оба варианта романтическо-мобилизационной реакции - заговор Шелепина в начале 70-х и "наведение дисциплины" Андропова в начале 80-х. "Народная расправа" с власть имущими, с одной стороны, создаст атмосферу террора, которая затянет и самих революционеров (скорее всего романтик Мухин станет одной из первых жертв чистки), а затем - когда общество устанет от террора - механизм "самоочищения" элиты будет отключен. Кажется, это называется Термидор. За ним следует оргия коррупции и стремительное разложение.
Проблема в том, что в атмосфере террора и нескончаемых разоблачений истинных и мнимых врагов не захотят жить люди честные, свободолюбивые, критически мыслящие. Они уедут. Как уезжают в США и Англию индийские интеллектуалы (на родине им платят неплохо, очень уважают, демократия есть, но только под окнами периодически режут "еретиков" - сикхов, мусульман...). И в новой революционной элите останутся одни демагоги, сражающиеся за власть, должности и имущество, вовсю орудуя дубиной народного гнева.
Басанец сетует, что без разоблачений и арестов негодяев из нынешней элиты (силами "честных чекистов") народ не узнает правды о преступлениях путинизма. Но вскрытие правды о преступлениях и амнистия виновников - разные вещи. Обещание амнистии - это будет самый лучший рычаг для давления на нынешних правителей в ходе торга за гипотетическим круглым столом режима и оппозиции. Современный испанец отлично знает, сколько и когда расстреляли франкисты (и сколько республиканцы). Но условием мирного ухода франкизма стала полная политическая амнистия. За попытку ее нарушить лишился поста знаменитый судья-разоблачитель Гарсон. Абсолютно беспринципная амнистия по двум путчам - 1991 и 1993 годов, - объявленная Госдумой в феврале 1994-го, убрала политическое насилие с повестки дня российской политики. И наступил гражданский мир. В Чили и Аргентине судят только самых отъявленных палачей и садистов.
Общество безусловно должно знать всю исчерпывающую правду. Одно это полностью делегитимирует нынешний режим, заблокирует его возвращение к власти, но если мудрая часть режима пойдет на бескровную капитуляцию, то почему бы не предложить гнилой исторический компромисс? Правители только должны четко понимать, что шанс на амнистию они имеют только, если откажутся удерживать власть, заливая улицы кровью и набивая тюрьмы. Всю оппозицию они не расстреляют, а потом начнется то, после чего будапештский октябрь 56-го с его мстительным кличем "Выстричь!" и развешанными на столбах чекистами и ответработниками им покажется тихими селигерскими игрищами.
Советские правители очень боялись кровавых восстаний и народных расправ. Будапешт на десятилетия стал их родовой травмой. Живые воспоминания о нем толкнули на расстрел демонстрантов в Новочеркасске в июне 1962-го и в Гданьске в декабре 1970-го. Этих расправ над "коммуняками" десятилетиями ждали диссиденты (одни - предвкушая, другие - страшась), их до обморока боялись "прорабы перестройки". Но ненасилие польской "Солидарности" и "бархатность" событий 1988-90 годов в Восточной Европе всех немного успокоили.
Осенью 1990 года в сверпопулярном тогда журнале "Огонек" вышла программная статья гуру раннего либерализма, сопредседателя Межрегиональной депутатской группы и будущего мэра Москвы Гавриила Попова. Статья была сделана в виде рецензии. Ее суть - прямое обращение к здравомыслящей части советской партхозноменклатуры: если вы без боя согласитесь с приходом демократов на значимые властные посты, то мы обещаем вам: а) уважаемый статус необходимого в обществе консервативного крыла элиты, б) все гражданские права, никаких люстраций, в) возможность стать частными собственниками и наслаждаться богатством в буржуазно-демократическом обществе.
Как все неписанные соглашения, это было исполнено идеально. Громогласно объявленный в ноябре 1990 года призыв к коммунистам "выйти из окопов" выродился в пару "митингов пыжиковых шапок". Скоро последовали стремительный провал ГКЧП и бесславный роспуск 19-миллионной "партии власти". Итог: превращения одной части КПСС и КГБ в новые правящие классы независимых национальных государств, а другой части - в солидные оппозиционные парламентские партии, получающие хорошую мзду на нужные голосования.
Через 20 лет со стороны Андрея Пионтковского явно последовало аналогичное предложение правящей группировке и особенно поддерживающим ее магнатам: сдайте самых отъявленных козлов, слейте путинизм - и у вас есть шанс.
Самое смешное, что гневная отповедь компромиссному предложению Пионтковского со стороны Мухина и Басанца - это прежде всего еще одно мощное подспорье либеральной оппозиции. Когда режим зашатается и будут назначены достаточно свободные выборы, то перед нынешними богатенькими буратинами и "беспартийными" экспертами и "еще более беспартийными" генералами, в том числе возрожденной полиции, будет стоять простой выбор - чью сторону занять: единомышленников Пионтковского, который отъявленный либерал-западник, но зато сулит им корректное обращение и некую даже юридическую амнезию; или же, напротив, единомышленников писателя Мухина, который хоть и обожает Сталина, отрицает участие НКВД в катынских расстрелах (то есть обладает массой патриотических добродетелей), но зато, что твой князь Дракула, сулит им виселицы и насаживание на кол.
19 лет назад советская партхозноменклатура уже сделала исторически верный выбор между поклонниками оппортуниста Попова и поклонниками принципиальной Нины Андреевой. Весьма вероятно, что и в следующий раз выбор будет сделан сердцем.
* Принципиальная ссылка на одноименную шестую часть эссе Григория Померанца "Сны Земли" (журнал "Синтаксис", Париж, 1984); отрывок здесь
К суду истории (мои показания)
20.08.2010
Когда путинизм накроется медным тазом* - в нашей стране победит Освободительное Движение. Как всегда в истории, в этом Движении воцарится центристская линия: нынешних хозяев жизни не выпустят со всем награбленным (как предлагают умеренные) и не казнят прилюдно за грехи их многотяжкие (как предлагают радикалы) – а будут судить. Честно и справедливо. За самые тяжкие преступления – государственный терроризм, узурпацию власти, политическую коррупцию... Судить Особым трибуналом. Поскольку финал путинизма будет фашистским (ибо уже сейчас фашизм является криптоидеологией правящей группировки), то Трибунал этот будет, наверное, назван Антифашистским.
И вот на этот Трибунал я принесу документальное доказательство государственного террора путинизма. Судя по собственному признанию, «Молодежное антифашистское демократическое движение «НАШИ» выпустило подметную брошюру «Стратегия 31» «Кому вершки, кому корешки». Тираж явно больше 999 экз., но выходных данных нет. Что уже нарушение закона. В том числе и со стороны издателя. Но это самое мелкое нарушение закона. В тексте помещена фотография председателя МХГ Людмилы Михайловны Алексеевой, сделанная тайно вечером 31 декабря 2009 года в кабинете начальника ГУВД по г. Москве. Тут развилка – либо офицер милиции (или ФСБ) «слил» документальную съемку в генеральском кабинете общественной организации – одна статья. А вот если общественная организация завербовала осведомителя в правоохранительных органах или установила шпионскую технику в кабинете генерала Колокольцева – совсем другая статья.
Но это мелочи. Не мелочи: обвинение лидера партии «Другая Россия» Э.В. Лимонова в том, что он «посылает доверчивых парней по грязным подворотням клеить листовки (а где клеить листовки, если подворотни предварительно не вымыл ДЭЗ?), делать растяжки, покупать оружие» (а это прямая клевета с обвинением в терроризме).
После разоблачения в Орле нацистской террористической организации, созданной офицерами ФСО, такие идиотские нападки в отношении людей, ничего опаснее листовок и яиц для метания** в руках не державших, выглядят особенно подло.
Самое главное – в упрек Лимонову ставится, что из-за принадлежности к его организации (она называется то «фашистская партия НБП», то коалиция «Другая Россия») были убиты 12 (включая сомнительные случаи самоубийства) его сторонников – все с фотографиями. А в отношении более 20 были возбуждены уголовные дела (включая реальные приговоры). Какие это дела – мы знаем: выбрасывание портрета Путина из кабинета Зурабова, «разжигание межнациональной вражды» между амурскими островами, разжигание социальной ненависти к ФСБ путем приравнивания к КГБ...
А вот про убийства надо подробнее. Даже ярые враги Лимонова, всячески стараясь его скомпрометировать, не нашли никаких иных причин для убийств его сторонников кроме самого факта участия в НБП. Случай «приморского партизана» Сухорады, то ли убитого при попытке сдачи, то ли покончившего с собой, стоит отдельно.
Что-то подсказывает мне, что «сторонников Лимонова» за их взгляды убивают вовсе не боевитые либералы, не кадыровский спецназ, не боны (наци-скинхеды) и не настоящие антифашисты (фальшивые могут только насаживать на кол куклы оппонентов). А также и не какая-нибудь тайная изуверская гандистская секта младо-социал-демократов.
Методом исключения остаются правоохранители. Действующие либо сами, либо с помощью «социально близких» уголовников. Действующие в рамках службы или решившие, что служение Отечеству заставляет проявлять личную инициативу... Хотя дюжина убийств членов одной партии – многовато для личных инициатив.
Вот четкое и недвусмысленное документальное доказательство существования в России, и не на Кавказе, а в центральных областях, в столице и ее окрестностях «эскадронов смерти», убивающих идеологических оппонентов режима. Оппонентов, не только не прибегающих к революционному насилию, но выступающих за исключительно мирные методы борьбы.
Прошу будущий Антифашистский Трибунал приобщить это доказательство к делу и учесть при вынесении приговора.
* Приближение к этому подтверждается массой симптомов проступающего маразма:
1) полет Бэтмена-пожаротушителя;
2) превращение спорной Триумфальной площади в археологический раскоп стоянки древнего москвича, где есть надежда найти бесценный артефакт – березовую грамоту, где рунами нацарапан первый в мировой истории отказ в согласовании митинга;
3) главное – угроза президентской администрации Лукашенко распечатать стенограммы президентских переговоров, более всего напоминающий сюжет из «Брачного чтива» или посулы школьника однокласснице: мол, не дашь списать контрольную - разошлю по мобиле, что я у тебя под юбкой сфоткал...
** В Никиту Михалкова и Михаила Касьянова, который (в отличие от режиссера) им все по-христиански простил.
Бдительность и сплоченность
(В блоге Свободное место) 27.08.2010
Всегда приятно, когда Народ (с большой буквы, ибо достоин величия) заставляет отступать власть. Сейчас приводится много примеров, когда массовые выступления, гневные кампании заставляли отечественных правителей идти на уступки. От себя добавлю освобождение Максима Резника, Василия Алексаняна, Светланы Бахминой и Андрея Бабицкого.
Ровно 14 лет назад, например, не нужны были даже митинги – одно неслышное, но вездесущее гневное рычание, когда стало известно, что генерал Пуликовский планирует снести с лица земли тяжелой артиллерией Грозный, бездарно сданный Масхадову 6 августа, заставило предпочесть Хасавюртовское перемирие. К сожалению, общество отучилось от солидарности, от ясного и четкого выражения своей позиции.
Решение об отмене идиотского правительственного постановления о вырубке Химкинского леса для строительства синусоидообразной скоростной коммерческой трассы воспринимается как триумф гражданского общества над правителями. Впечатление от триумфа усиливается панически спешным разворотом «партии власти» - маневром «все вдруг». Оказывается, они давно имели в глубине сомнения, а Лужков и его верный оруженосец Митволь вообще уже записали в Генплане Москвы альтернативный - очень экологический - вариант стройки (а вы, неблагодарные, не хотели принимать Генплан). А как же наш самый Верховный суд на свете, узаконивший отмененный маршрут всей своею эпической юридической силой?
Очень скоро кремлейбины, месяц назад митинговавшие в поддержку стройки, бросятся на защиту Химкинского леса стройными колоннами... Интересно, удалят ли они со своих помоечных сайтов подоночные выпады против Шевчука? Точно так же в 1988 году вдруг оказалось, что страна 70 лет строила не тот социализм, а теперь будет строить тот. Протагонисты развитого социализма имели тогда исключительно забавный вид.
Мне вообще очень нравится, когда жизнь (в лице начальства) заставляет обладателей тоталитарной ментальности дискретно менять идеологическую позицию. У нескольких процентов это может вызвать потребность в рефлексии и даже заложить основы критического мышления, что продвинет их к человеческому типу эпохи модернити. А остальные производят комическое впечатление, что несколько скрашивает жизнь.
К сожалению, эпиграфом к данным рассуждением подойдут не знаменитые строчки Галича "Кум доел свой огурец и закончил с мукою: оказался наш отец не отцом, а сукою", а печальные сентенции вроде "Самая густая тьма - перед рассветом". Вспоминаются "Боги жаждут" Анатоля Франса – когда Робеспьера уже свергли, но машина террора работает-работает-работает, и в середине Парижа, празднующего падение якобинцев, телеги исправно везут к гильотине последнюю партию приговоренных.
Суд исправно отправил за решетку Пономарева и Шнейдера уже в тот момент, когда на самом верху было принято принципиальное решение просеку имени епископа Семченко и мэра Стрельченко, как выражался в аналогичных ситуациях царь Петр Алексеевич, похерить. Интересно, чины, отдававшие приказ об аресте, понимали, что после этой истории репутацию «нашей Раши» на Западе уже не отмыть, только покрасить? Но, видимо, просчитали репутационные издержки.
Сидят по явно бредовому обвинению в тюрьме антифашисты Гаскаров и Солопов (вот уж кто достоин звания "узники совести" в первую очередь) – жертвы злобной полицейской мстительности. Висит угроза приговора над Сергеем Удальцовым и мальчишками, которых пытали во время облавы в Жуковском. И не вручит внезапно прозревший президент "Героя России" Михаилу Бекетову, заплатившему страшную цену за то, что вырубленная просека была уменьшена с 6 км до 100 м... И орден «За заслуги перед Отечеством» не получит химкинская Жанна д’Арк - Женя Чирикова.
Не засунут себя джойстик в задницу ни те, кто еще три дня назад писал блудливые рассуждизмы о коварстве защитников леса и о немыслимой оптимальности извилистого маршрута; ни те, кто исступленно проклинал участников анархического рейда на администрацию Химок*, уверяя, что теперь-то дело защитников леса точно и окончательно проиграно...
Товарищи евангельские христиане не «раскоронуют» своего главепископа Семченко, несмотря на его признание в использовании бандитов и наемных провокаторов против защитников леса. Впрочем, и товарищи православные не вступились за русский лес. Может, успеют наверстать...
Не приговорит внезапно ставший независимым суд ни Семченко, ни Стрельченко к общественным работам по лесонасаждению на вырубленной без законного согласования просеке. И не отправят туда же искупать честным трудом грехи присланных для разгона защитников леса ментов и конкретных пацанов из фа-комьюнити, а также юных путиноидов – пламенных защитников трассы, поставив их перед перспективой выделения им в виде гумпомощи доброй порции березовой каши.
Да, одержана большая тактическая победа. Она одержана потому, что сейчас у нас вся демократия держится на борьбе двух кандидатов в президенты – Медведева и Путина. Но и первая война в Чечне была остановлена обществом, потому что уже шла нешуточная борьба между Ельциным и Черномырдиным и только она обеспечивала политический плюрализм. Но в результате мнение интеллигенции было критически важно.
Показательно и то, что исторический** митинг на Пушкинской прошел под правозащитно-демократическими, а вовсе не нацистскими лозунгами. А как нас срочно стали пугать фашизмом! Впрочем, профессиональные любители Руси почему-то в защиту русского леса не впряглись, любезно уступив эту честь независимым левым и оппозиционным либералам.
Но именно сейчас, после первого успеха, общество должно проявить бдительность и сплоченность. Вынудить ответить тех, кто попирал закон, отстаивая вырубку леса. Вынудить провести нормальную экспертизу нового проекта, не допустить новой коррупционной оргии.
В конце 90-х общество не закрепило своего огромного достижения – прекращения первой чеченской войны разумным компромиссом, дало «развести» себя на демагогии, на провокациях. Не заметило тайной игры Кремля по дестабилизации режима президента Масхадова. Теперь, после новой войны, имея пылающий Кавказ и главу Кадырова, можно изучать старые ошибки.
Нельзя повторить той роковой беспечности. Ситуацию с трассой необходимо взять под контроль гражданского общества и требовать обсуждения вопроса на общенациональном уровне, а не между уже показавшим себя во всей красе химкинским муниципалитетом и придворными, надворными и прочими советниками. Не дадим украсть победу! Ведь 19 лет назад мы это позволили...
* Насилие, даже битье начальственных стеклопакетов – это плохо, это дает повод для гонений. Трафаретные надписи лесолюбивого содержания и символическое водружение над резиденцией «оккупационного» бургомистра экологического стяга дали бы тот же воспитательный эффект, но не позволили бы возбудить уголовное дело, запустить против А-фа на полную силу машину политического сыска.
** Войдет во все вузовские курсы истории Пятой Русской революции.
*236. Всякая селедка – рыба, но не всякая рыба – селедка, или демократия по-латынински
Линейный вид
