*7158. СТО ДНЕЙ ОДНОГО ВЕКА

[Общая газета]

ДЕНЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Из событий 1964 года 12 из 15 экспертов и читатели выбрали смещение Хрущева. Единственное за всю историю СССР прижизненное отстранение главы государства от власти стало результатом заговора высших партийных чиновников. Никиту Сергеевича Хрущева отправили в отставку на октябрьском Пленуме ЦК КПСС 14 октября 1964 года.
В кругах высших партийных чиновников вопрос о снятии Н.С. Хрущева начал обсуждаться весной 1964-го.
Летом группа членов Президиума ЦК была приглашена первым секретарем Ставропольского крайкома Кулаковским для охоты в район озера Маныч. Заняты были они там в основном политическими дискуссиями. После отьезда Хрущева в отпуск на юг сети заговора плелись уже в Москве. Наиболее активную роль здесь играли секретарь ЦК КПСС М.А.Суслов и председатель Комитета партийно-государственного контроля А.Е. Шелепин.
Из статьи Ф.Бурлацкого «Мирный заговор против Хрущева», «Литературная газета» №37, 1988 г.: «Собирались они в самых неожиданных местах, чаще всего га стадионе во время футбольных состязаний. И там сговаривались. Особая роль отводилась Семичастному руководителю КГБ…..Его задача заключалась в том, что бы сменить охрану Хрущева. И действительно, когда Хрущева вызвали на заседание Президиума ЦК КПСС из Пицунды, где он отдыхал….он увидел, войдя в самолет, новую, не свою охрану».
13 октября состоялось заседание президиума ЦК КПСС, в котором участвовали 22 человека. Разговор был бурным, резким, грубым. Убедить Хрущева «добровольно уйти в отставку не удалось». Заседание пришлось прервать поздно ночью.
Из книги Сергея Хрущева (сына Н.С.Хрущева) «Пенсионер союзного значения», М., 1988: «Поздно вечером он (Н.С.Хрущев.-Ред.) позволнил Микояну:-Я уже стар и устал. Пусть справляются сами. Главное я сделал: отношения между нами, стиль руководства поменялись в корне. Разве кому-нибудь могло пригреться, что мы можем сказать Сталину, что он нас не устраивает, и предложить ему уйти в отставку? От нас бы мокрого места не осталось. Теперь все иначе».
14 октября в Кремле открылся Пленум ЦК КПСС. Заседание Пленум открыл Л.И. Брежнев, председательствовал А.И. Микоян. С докладом, продолжавшимся один час, выступил М.А. Суслов. Хрущев за все это время не проронил ни слова.
Из доклада М.А. Суслова на Октябрьском (1964 г.) Пленуме ЦК КПСС: «В последнее два-три года Хрущев сосредоточил в своих руках всю полноту власти и стал ею злоупотреблять. Все достижения и успехи в стране он относил к своим личным заслугам, совершенно перестал считаться с членами Президиума, не прислушивался к их мнению, постоянно всех поучал».
Из статьи Р.Медведева «Н.С. Хрущев. Год 1964-й-неожиданное смещение» (АИФ, №27, 1988 г.): «Когда Суслов сказал, что дело шло к культу Хрущева, из зала выкрикнули: «Он давно культ!» После доклада Суслов сказал, что, судя по репликам, Пленум одобряет решение Президиума и поэтому нет необходимости открывать прения. Решение было принято единогласно».
Из газеты «Правда» от 16 октября 1964 г.: «14 октября с.г. состоялся Пленум Центрального Комитета КПСС. Пленум ЦК КПСС удовлетворил просьбу т. Хрущева Н.С. об освобождении его от обязанностей Первого секретаря ЦК КПСС, члена Президиума ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья. Пленум ЦК КПСС избрал Первым секретарем ЦК КПСС т. Брежнева Л.И.»

[Общая газета]

1-7 февраля 2001года ОБЩАЯ ГАЗЕТА №5 (391)

1986: Чернобыль-беда навсегда
Из событий 1986 года большинство экспертов и читатели выбрали аварию на Чернобыльской атомной станции. Это случилось 26 апреля в 1 час 23 минуты по московскому времени.
В декабре 2000 года Чернобыльскую атомную станцию закрыли. Это была торжественная, даже помпезная церемония. Многие политики считают, что таким образом поставлена последняя точка в истории станции. Это еще один миф, коих немало вокруг величайшей трагедии ХХ века.
Я возглавлял первую группу журналистов, которые приехали в зону аврии. Через несколько дней меня срочно вызвали в Москву, где я рассказал секретарю ЦК партии А.Н. Яковлеву об увиденном. Он попросил меня написать Записку в ЦК КПСС. 10 мая 1986 года Записка была разослана всем членам Политбюро. Пять лет она лежала под грифом «Совершенно секретно», а в 1991 году была опубликована в США. Я не имел к этому никакого отношения-кто-то заработал на передаче документов об аварии американским журналистам…..
Сегодня вновь перечитываю эту Записку. Удивляет, что за минувшие почти 15 лет ничего не изменилось. Уроки Чернобыля для нас так и остались невостребованными.
Вот несколько цитат оттуда.
«Уже через час радиоционная обстановка в городе была ясна. Никаких мер на случай аврийной ситуации там не было предусмотрено, люди не знали, что делать».
А сегодня мы разве знаем!?
«На работах в опасных зонах, в том числе в 800 метрах от реактора, находились солдаты без индивидуальных средств защиты… И офицерский состав, в том числе и маршалы, и генералы, специально демонстрировали свою смелость, появляясь вблизи реактора в обычной форме… Люди при эвакуации Припяти и при работах по обваловки реки также работали без индивидуальных средств защиты. В основном это были молодые люди, следовательно, это скажется на потомстве…»
Резкий скачок рака щитовидной железы, целого комплекса заболеваний сердечно-сосудистой системы-все это результат отсутствия средств защиты. К сожалению, их нет и сегодня. Слова из Записки: «Вся система гражданской обороны оказалась полностью парализованной»-сегодня не менее актуальны, чем в 86-м. «Поражает беспомощность местных властей. Для снабжения тех, кто пострадал, не было одежды, белья-ждали оаспоряжений из Москвы».
А разве что-либо изменилось сейчас? Много бед и трагедий обрушивается на нашу Родину, и каждый раз местные власти кивают на Москву.
«И главное: именно сейчас необходимо ужесточить безопасность людей, работающих в зоне».
Я надеялся, что эти слова будут услышаны. Однако в ядерное пекло продолжали бросать людей. 600 тысяч человек прошли через него.
Они спасли Европу. И в этом нет преувеличения, ведь после взрыва 4-го энергоблока ЧАЭС ночью 26 апреля радиоактивная радиоактивная струя, вырвавшаяся из реактора, поднялась до стратосферы и начала распространяться во все стороны. И уже вместе с дождем и пылью комплекс радиоактивных изотопов выпадал на землю. На юге Баварии, к примеру, уровни радиоактивности были равны тем, что наблюдались неподалеку от Чернобыля.
Подвиг ликвидаторов в мае 1986-го остановил распространеие радиоактивной заразы. Люди не щадили себя. Но потребовались еще долгте месяцы, что бы соорудить вокруг 4-го блока саркофаг, и многие годы, что бы понять-Чернобыль навсегда.

Владимир ГУБАРЕВ

[Общая газета]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 28 сентября – 4 октября 2000 ГОДА №39 (373)

1979: Дело «самолетчиков»
Из событий 1970 8 из 15 экспертов и читатели выбрали судебный процесс группы советских граждан, попытавшихся захватить самолет «Ан-2» на аэродроме «Смольный» под Ленинградом 15 июня. Суд над ними начался 15 декабря.

[Вадим Эрлихман]

Большинство участников этой акции были евреями, которым не разрешили выезд в Израиль. Возглавляли группу бывший летчик Марк Дымшиц и диссидент Эдуард Кузнецов.
Из протокола допроса в КГБ
Эдуарда Кузнецова:
«После лагеря я жил под надзором в Струнино. Прописать к больной матери в Москву отказались…. Я решил воспользоваться правом на выезд за пределы СССР, но мне и моей жене не дали характеристику. Так что мое право на свободу передвижения оказалось только на бумаге».
На допросах члены группы настаивали, что не собирались никому причинить вреда. В момент ареста у них изьяли единственный негодный для стрельбы пистолет. Однако советская печать изобразила их до зубов вооруженными преступниками.
Из газеты «Известия»
от 29 декабря 1970 года:
«Фашиствующие молодчики из так называемой «Лиги защиты евреев» совершили в США очередную провокацию против нашей страны, закидав окна советского консульства в Нью-Йорке яйцами и бутылками чернил. Члены «Лиги» выкрикивали лозунги в защиту осужденных советским судом уголовников-Кузнецова, Дымшица и других, пытавшихся угнать за границу пассажирский самолет».
Из газеты «Ленинградская правда»
от 16 декабря 1970 года: «15 декабря 1970 года в Ленинградском городском суде начался судебный процесс по обвинению М.Ю. Дымшица, Э.С. Кузнецова, С.И. Залмансон, И.М. Менделевича, И.И. Залмансона, Ю.П. Федорова, А.Г. Мурженко, А.А. Альтмана, Л.Г. Хноха, Б.С. Пэнсона и М.А. Бодни в совершении преступлений, предусмотренных статьями УК РСФСР.
Ст. 64-а. «Измена Родине, то есть деяния, умышленно совершенные гражданином СССР в ущерб государственной независимости, территориальной неприкосновенности и и военной мощи СССР»
Ст.15. «Ответственность за приготовление к преступлению и за покушение на преступление»
Ст. 70. «Антисоветская агитация и пропаганда», т.е. «агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти либо совершения отдельных особо опасных государственных преступлений….»
Ст. 93-1. «Хищение государственного или общественного в особо крупных размерах».
24 декабря Ленинградский городской суд приговорил Дымшица и Кузнецова к смертной казни. Остальные участники группы получили разные сроки заключения от 4 до 15 лет. Однако под давлением общественного мнения судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РСФСР заменила «высшую меру» Марку Дымшицу и Эдуарду Кузнецову на 15 лет заключения.

[Эдуард Кузнецов]

В 1968-М, ОТСИДЕВ семь лет за антисоветскую деятельность, я освободился из лагеря, но по-прежнему боролся с режимом. Гэбисты пытались мне шить новое дело. В конце концов я решил покинуть Советский Союз. Попробовал подать документы на выезд, но безуспешно-из СССР в те годы практически никого не выпускали.
Вот тогда-то мы с моими друзьями решили учинить некое шоу, которое привлекло бы мировое общественное внимание к проблеме закрытых ворот Советского Союза. Нам казалось, что, если громко поставить на повестку дня вопрос о свободной эмиграции из СССР, Кремль попятится.
В те годы только полные дураки могли надеяться сохранить свой замысел в тайне, если их было больше чем двое. А нас, участников задуманной акции, в конечном счете набралось шестнадцать человек. У меня хранится копия любопытного документа от 3 марта 1970 года: председатель КГБ Андропов информирует Политбюро, что еврейские группы готовят какой-то акт, по масштабам соизмеримый с покушением на первого секретаря обкома Ленинградской области. Поскольку стукачей среди нас не было, гэбисты не знали, что именно мы замышляли, но следили за нами чрезвычайно плотно.
Накануне намеченной акции, мы собрались в лесу неподалеку от ленинградского аэропорта «Смольный». «Вы понимаете, что нас наверняка повяжут?»-спросил я своих товарищей. «Да черт с ним, все равно возвращаться некуда!»-ответили они. И мы решили делать то, что задумали, не питая по поводу исхода акции иллюзий. Пошли на нее отнюдь не во фраках с бабочками, а в телогрейках, сапогах, с вещмешками, в которых были махорка и чай-то, что могло пригодиться в лагере. Когда мы поодиночке и по двое подтягивались к аэропорту, за каждым из нас следовали по 4-5 явных гэбэшников. Потом стало известно, что в рамках этой операции была стянута к аэропорту целая пограничная часть. Начальник 5 управления КГБ по борьбе с диссидентами генерал Бобков прибыл из Москвы, что бы лично руководить операцией захвата. Гэбэшники ждали возможности проявить себя, предвкушая получить за это внеочередные «звездочки».
После того как мы после регистрации вышли на поле, на нас со всех сторон ринулись люди. Человек двадцать огромных лоботрясов выскочили из самолета. И пошла молотьба. Вместе с нами сбили с ног какую-то толстую, пригородного типа тетку, по ошибке прибившуюся к нашей группе. Мы-то барахтались молча, понимая, за что нас вяжут. А она, бедная решила, что ее сейчас, прямо среди поля, изнасилуют. Помню задранную юбку, красные трусы, мелькавшие окорока ног. И ее истошный визг…
Смертные приговоры мне и Марку Дымшицу вызвали бурную реакцию в мире. Главы девятнадцати государств направили протест нашему руководству. Никсон лично звонил по этому поводу Брежневу. Поскольку перед этим генералиссимус Франко отменил смертные приговоры нескольким бакским террористам, Брежнев оказался в довольно-таки неуклюжей позиции-он выглядил меньшим гуманистом, чем «фашист Франко»….
И вот 31 декабря, через неделю после окончания процесса, членов судебной коллеги по уголовным делам Верховного Суда выдернули, можно сказать, из-за праздничных столов, что бы пересмотреть наш приговор. И смертную казнь нам с Дымшицем заменили пятнадцатью годами заключения, из коих я отсидел девять, успев написать в лагере две книги. Первая из них, «Дневники», в 74-м получила премию во Франции как лучшая книга года, написанная иностранным автором. Передала ее на Запад Елена Боннэр. Поскольку меня некому было навещать в заключении, Боннэр обьявила себя моей теткой и целых пять лет регулярно ездила ко мне в зону. Это продолжалось до 1975-го года, до тех пор пока взбешенный офицер КГБ не заявил мне, что органам все известно, в результате проведенного расследования они выяснили, что Боннэр никакая мне не тетка… А в 1979-м меня вместе с четырьмя другими нашими диссидентами обменяли на двух советских шпионов, сидевших в американской тюрьме. С тех пор я живу в Израиле.
Разумеется, готовясь к акции 15 июня 1970 года, мы отлично понимали все ее минусы. Но можно ли считать страшным преступлением побег на захваченном самолете из фашисткого концлагеря? Преступны те, кто устроил концлагерь. Преступно людоедское государство, которое закрыло для своих граждан весь мир. А наш грех простимый…..
Так или иначе, но после нашего процесса и вызванного им возмущения мирового сообщества Москва действительно попятилась и вынужденна была открыть ворота для желавших выехать. Из Советского Союза начали выпускать людей-сначала десятками, потом сотнями тысяч. Не только евреев, но и русских немцев. Наша наивная идея все-таки сработала…
Записал Илья МЕДОВОЙ

[Общая газета]

ОБЩАЯ ГАЗЕТА 12-18 октября 2000 ГОДА №41 (375)

1972: Ядерная угроза отступает

Из событий 1972 года 12 из 15 экспертов и читатели выбрали подписание лидерами СССР США соглашений о разоружении-Договора по противоракетной обороне (ПРО) и Временного соглашения о некоторых мерах в области сокращения стратегических вооружений (ОСВ-1). Это событие произошло 26 мая в Москве и положило начало так называемой «разрядке международной напряженности».