*2135. Публикации Михаила Делягина

[Козлиный импотент]

https://youtu.be/5PB72RE_pTQ

[Козлиный импотент]

https://youtu.be/Pfrf55A8lfc

[Козлиный импотент]

http://www.mk.ru/economics/2017/12/1...ekulyaciy.html
И будет доступен лишь новой элите
Вчера в 15:35

Потрясающий, более чем 10-кратный скачок котировок биткоина сделали криптовалюты самым актуальным термином, затмившим даже «русских хакеров», «санкции» и «допинг». Потому что он касается почти всех и открывает странную и пугающую возможность — в том числе и потерять все — перед каждым.

фото: pixabay.com

История существующих только в Интернете, в виде электронных записей денег началась 18 августа 2008 года: за месяц до нового витка глобального кризиса, связанного с банкротством Lehman Brothers, было зарегистрировано доменное имя bitcoin.org. Но в качестве «дня биткоина» можно отмечать и 31 октября, когда был опубликован документ о создании первой в истории криптовалюты, и 3 января 2009 года, когда были сгененированы первые 50 биткоинов.

12 января легендарный (и совсем не обязательно существующий на самом деле) создатель биткоина Сатоши Накамото перевел первые 10 «монет» программисту Хэлу Финни, а 5 октября 2009 года начались торги на электронной бирже. По начальному курсу на 1 доллар приходилось 1309,03 биткоина. А 22 мая 2010 года была сделана первая покупка — пицца обошлась в 10 тыс. биткоинов, что составляло 25 долларов. Сегодня эта пицца представляется самой дорогой в истории человечества.

Уже 6 ноября 2010 года курс биткоина достиг полудоллара, а капитализация — 1 млн долларов. Через 2,5 года, 28 марта 2013 года капитализация биткоина превысила 1 млрд долларов. В конце 2013 года на пике популярности биткоина его курс достигал 1147 долларов, но в январе 2015-го он рухнул до 210 долларов. Одна из причин — кража у клиентов токийской биржи Mt Gox 850 тыс. биткоинов, стоивших тогда 450 млн долларов.

В начале 2014 года биткоин распространился в Ирландии, где множество компаний согласилось принимать его в оплату. В марте 2016 года виртуальные валюты (включая биткоин) были признаны платежными средствами наравне с обычными деньгами правительством Японии — третьей экономики мира; многие компании по всему миру (включая Uber в Аргентине, такси в Будапеште и железные дороги в Швейцарии) начали принимать биткоин в качестве оплаты.

К ноябрю 2016 года было произведено три четверти всех возможных биткоинов — 15,75 млн.

В январе 2017 года котировки биткоина вновь достигли 1 тыс. долларов, а с апреля уже не опускались ниже.

Во всем мире начались авральные скупка видеокарт и создание «ферм» — компьютерных мощностей для генерирования биткоинов (для их производства компьютер должен в соответствии с базовым алгоритмом решать непрерывно усложняющиеся задачи, а видеокарты оказались идеально подходящими для этого).

12 июня курс биткоина превысил 3 тыс. долларов, 1 сентября — 5 тыс., 29 ноября — 10 тыс., 6 декабря — 12 тыс.: в этот день биткоин стал шестой по капитализации валютой мира, обогнав рубль (правда, во многом нашими усилиями: Россия еще полтора года назад стала пятой в мире страной по популярности биткоинов). В ночь с 7 на 8 декабря курс биткоина превысил 18 тыс. долл. И, несмотря на болезненность неизбежной корректировки, в начале декабря фьючерсы на биткоин стали официальным биржевым товаром в США.

Рост популярности (и котировок) биткоина привел к появлению других криптовалют, среди которых наиболее распространен эфириум, созданный выходцем из России Бутериным. И действительно, программисты говорят о многих сугубо технических недостатках биткоина, исправляемых в последующих проектах криптовалют, которые, однако, так и остаются «альтернативными».

Причина в том, что биткоин занял в мире криптовалют положение, которое в мире обычных денег занял доллар: все криптовалюты котируются в нем и оцениваются по отношению к нему. Ведь он стал первым и создал весь мир криптовалют, а техническое несовершенство не способно нейтрализовать это исходное преимущество и мешает ему так же мало, как мало мешала доллару низкая защищенность купюр до 2014 года.

В основе биткоина, как и любых иных валют, лежит доверие, но совершенно особого, нового вида: доверие отчаявшихся. Ведь людей, способных разобраться в программном коде и оценить достоверность связанных с ним обещаний (полная прозрачность в рамках технологии блокчейн, невозможность модификации без согласия большинства держателей, ограниченность выпуска 21 млн. и прочее), неизмеримо меньше общего числа участников спекуляций. Большинство производителей биткоина и инвесторов просто слепо полагаются на «экспертов», многие из которых, как водится, тоже не могут разобраться во всех нюансах пропагандируемой ими темы.

Однако для десятков миллионов людей и тысяч компаний эта зыбкая неопределенность оказывается предпочтительнее традиционной, обычной реальности. И дело не в призраке наживы: большинство участников спекуляций с биткоинами понимают, что риски выше того, что они могут себе вообразить.

Они ничего не знают о биткоине и других криптовалютах, и, как правило, сознают свое незнание. Однако они очень хорошо знают свои государства. Свои правительства, свои нацбанки, свои парламенты — их мотивы и их политику. И, зная свои государства, они решительно выбирают зияющую и пугающую неизвестность.

Биткоин — приговор не просто денежной политике либерализма, заведшей мир в слишком очевидный и слишком пугающий тупик. Биткоин — еще и приговор традиционной западной демократии: если люди и даже корпорации в ее рамках гарантированно не могут изменить неприемлемую для них политику государств, — это не демократия, а конченая диктатура, пусть и в мягких постиранных одеждах.

Если не произойдет какой-либо катастрофы (от сегментации Интернета до изменения правил через незамеченную «кротовую нору» в программе), биткоин будет в целом дорожать, просто потому, что его объем, в отличие от противостоящей ему долларовой массы, ограничен. При этом из-за крайне резких колебаний он будет плохим средством сбережения и, по тем же причинам, идеальным инструментом спекуляций (хотя другие криптовалюты могут быть более удобными в этом качестве).

Биткоин останется крайне опасным: по оценкам, около 6% всех выпущенных биткоинов было украдено, в основном из-за несовершенств программного обеспечения. Подозрения в воровстве касаются и работников крупнейших интернет-бирж, подвергшихся атакам. 3,8 млн биткоинов (включая 1 млн легендарного создателя) никогда не участвовали в обращении и, похоже, потеряны навсегда — при перезаписи флешек или с выброшенными старыми компьютерами.

Но поразительная пассивность правительств всего мира (кроме запретившего криптовалюты Китая) в отношении не контролируемых ими денег, по сути, уничтожающих их экономический суверенитет, позволяет предположить: биткоин нужен тем, кто сильнее правительств.

Глобальные спекулятивные монополии, инвестиционные «фонды фондов», мощь и масштаб операций которых превосходят даже мощь американского государства, враждебно противостоят любой национальной обособленности как таковой. Глобальным операциям нужны глобальные деньги, а ограниченный американским эгоизмом доллар исчерпал свои возможности: рождение биткоина будет описываться в учебниках будущего именно так.

Популярная гипотеза о причастности к криптовалютам ключевых спецслужб Запада не противоречит этому: по мере вырождения западной бюрократии они все ближе к служению глобальному бизнесу.

Биткоин создает огромные возможности для структур и даже целых стран, дискриминируемых в мире современных финансовых операций. Использовать криптовалюты для обхода санкций будет отнюдь не только заявившая об этом Венесуэла; возможно, экспансия Китая вскоре начнет опираться и на свою криптовалюту — при сохранении запрета внутри страны.

Возможно, процессы архаизации, парадоксально опирающиеся на новейшие технологии, столкнут мир в новое Средневековье, — и в нем, как и в обычном, для разных социальных групп будут существовать разные виды денег. Криптовалюты (и в первую очередь биткоин) из-за своей дороговизны и сложности использования станут аналогом золота, доступным лишь новой, глобальной элите.

Свободно конвертируемые валюты, включая доллар и, вероятно, юань станут аналогом серебра: в них будет вести свои дела новая буржуазия, лишенная доступа к власти и не способная защитить свои богатства от алчности глобальных элит. А все остальные, национальные деньги станут аналогами меди, обслуживающей интересы бесправных бедняков.

Эта система вряд ли будет устойчивой, но ее перспектива способствует росту популярности биткоина уже сегодня.

[Козлиный импотент]

http://www.mk.ru/politics/2012/11/13...-donelzya.html
Сложившаяся модель «бизнеса на бюджете» исключает всякую возможность экономического развития России
13 ноября 2012 в 14:01

фото: PhotoXPress

Экономисты привыкли описывать нашу экономику как двухсекторную: состоящую из захлебывающихся в прибылях экспортеров сырья и производителей, работающих на внутренний рынок. Разница между ними — как между честным милиционером из «Наша Russia», живущим на корку хлеба в день, и его утопающим в жиру реальным прототипом.

Конкуренцию за все ресурсы — от кадрового до административного — выигрывает искренне не знающий, куда девать деньги, экспортный сектор. Пропасть между ними растет, работающие на внутренний рынок и игнорируемые государством производства стагнируют, а с присоединением к ВТО и погибают. Выживающие переходят на использование рабского труда бежавших из социального ада, которым стала Средняя Азия, что разрушает этноконфессиональный баланс, лишает россиян приемлемой работы и обеспечивает их форсированную деградацию.

Эта модель, характерная для неразвитых стран Латинской Америки, закреплена в России неустанным трудом либеральных реформаторов всех мастей, но сегодня речь не о них. А о том, что эта модель устарела и служит не столько описанию реальности, сколько отвлечению внимания общества от главного, ключевого вида российского бизнеса — бизнеса на бюджете.

Суть его вроде бы благородна — выполнение госзаказа, реализация потребностей государства, а значит, и представляемого им общества. Но увы: когда в начале «тучных» для некоторых нулевых нефтедоллары превратили бюджетные расходы в едва ли не более надежный источник денег для бизнеса, чем экспорт сырья, эта благородная суть была обложена монополиями сразу с двух сторон.

Прежде всего, распределявшие госзаказы чиновники осознали свою силу. Идиотичные по своей тотальности конкурсные процедуры стали могучим инструментом организации коррупционных схем, личного обогащения и наработки не только финансового, но и административно-политического капитала. С другой стороны, бизнес, присосавшийся к госрасходам, ощутил себя в раю: берущий откаты бюрократ не может требовать от него качественной работы, и потому свои обязанности можно выполнять как бог на душу положит. Спрашивать-то некому!

Этот симбиоз пухнущих от государственных (то есть наших с вами) денег коррупционеров и обслуживающих их (под прикрытием бюджетной потребности) недобросовестных бизнесменов стал едва ли не основным содержанием деятельности российских властей на всех уровнях — от сиятельного федерального центра до администрации смываемой фольклорными дождями деревни Гадюкино.

Мельком помянутый еще президентом Медведевым триллион рублей федерального бюджета, уходящий «налево», — лишь верхушка коррупционно-бюджетного айсберга. Реальные масштабы откатов и «распилов», насколько можно судить, выше (не говоря уже о внебюджетных фондах — пенсионном, соцзащиты и обязательного медстрахования, а также о региональных и местных бюджетах) и в целом растут. А «откатно-распильная» экономика не позволяет ограничивать ценовой произвол: самый дремучий чиновник видит, что, если «его коммерс» не завысит цены, ему нечем будет платить взятку. Это позволяет последнему с гарантированной безнаказанностью завышать цены, удовлетворяя свою алчность в том числе и под предлогом тяжкого коррупционного бремени.

При этом объединенная алчность коррупционеров и обслуживающих их бизнесменов серьезно влияет на всю политику государства. Разговоры о «милитаризации» из-за намерения выделить до 20 трлн руб. на перевооружение армии смехотворны не только из-за жизненной необходимости этого перевооружения. Не менее важно, что в силу секретности норматив воровства в военной сфере чуть ли не вдвое выше, чем по бюджету в целом (по оценкам экспертов, 60 и 30% соответственно). Поэтому накачка деньгами закрытых статей представляется не более чем естественным перетоком коррупционных потоков в более эффективные для воровства сферы.

Заинтересованность недобросовестных чиновников в процветании кормящих их «бизнесменов на бюджете» проявляется и в направленности либеральных реформ. Их лозунг последнего десятилетия — «снятие с бизнеса избыточной социальной нагрузки». С одной стороны, чтобы у связанного с чиновниками бизнеса было больше средств для передачи им, с другой — для создания новых видов бизнеса, обслуживающих бюджет либо контролируемых чиновниками.

Людоедская «монетизация льгот», как и другие реформы, разрушающие социальную сферу, служат формированию новых видов бизнеса, паразитирующих на бюджетных деньгах. Другой вариант — создание под прикрытием тех же чиновников новых видов бизнеса, вынимающих из наших карманов деньги за вчера еще бесплатные (или почти бесплатные) услуги.

Растущий грабеж населения организуется правящей тусовкой не из-за иррациональной ненависти к согражданам, но для насыщения деньгами контролируемого чиновниками бизнеса, кормящегося на бюджетных услугах или на услугах, контролируемых государством (как, например, в сфере ЖКХ).

Когда на федеральной трассе «Крым» в центре города Черни Тульской области эта одна из основных дорог страны превращается в обычную разбитую и размытую дождями грунтовку — спасибо надо говорить не только федеральным, региональным или местным ворам, но и их верному помощнику и обслуге — «бюджетному бизнесу».

Когда рост цен и расширение платности (то есть снижение доступности) оказываемых государством услуг (включая жизненно важные здравоохранение и образование) сопровождается катастрофическим снижением их качества, благодарить надо не только либеральных реформаторов, но и «бюджетный бизнес», который по противоестественному субподряду выполняет сегодня многие важнейшие государственные функции.

Вопреки досужим разговорам, Россия является мировым лидером по числу бизнесменов: огромная часть размножающихся административным почкованием чиновников на деле являются бизнесменами. И список «Форбс» — жалкая пародия на реальный список российских миллиардеров, ибо желание работать в России не дает включать в него лиц, занимающих государственные должности.

При этом жизнь «бюджетного бизнеса» несладка. Любая неосторожность — и бизнесмен может быть легко «сдан» в рамках пресловутой борьбы с коррупционерами (ведущейся, похоже, ради повышения эффективности коррупции) или просто отодвинут от бюджетного корыта. Да и замена чиновника, как правило, ведет к замене его бизнеса. И это помимо случаев, когда разнежившийся чиновник в знак милости и довольства работой бизнесмена забирает его бизнес себе, под угрозой тюрьмы позволяя тому работать наемным директором на собственном предприятии.

Понятно, что такая организация огромной части экономики убивает конкуренцию, а с ней и эффективность. Сложившаяся модель процветания «бизнеса на бюджете», вдобавок еще часто и принадлежащего соответствующим чиновникам, в принципе исключает всякую возможность экономического развития России и предопределяет ее социальную деградацию.

Но главный ужас системы — в ее устойчивости, так как все влиятельные участники довольны своим положением.

Либеральные фундаменталисты и рядовые коррупционеры заняты перекачкой ресурсов общества в бизнес. Да, бизнес этот принадлежит не абы кому, а во многом им самим, но, с их точки зрения, именно в этом и состоит высшая справедливость общественного бытия.

Силовые олигархи, в советскую эпоху привыкшие цинично издеваться над бредом политруков о грядущем коммунизме, раскаялись в своем скепсисе: коммунизм для них наступил, и они в нем живут.

И даже бизнес, низведенный с пьедестала главного фактора развития общества до положения простой дойной коровы, старается не мычать, ибо тихую дойную корову обычно не бьют и почти никогда не режут.

Между тем превращение экономики в пищеварительный тракт делает ее более самоедской, чем даже советская экономика, и предопределяет не только экономический, но и политический крах режима в катастрофических для людей и смертельно опасных для общества социальных судорогах. Избежание катастрофы технически несложно, но требует, похоже, лишь одного: изменения государственного строя.

[Козлиный импотент]

https://youtu.be/ppbODcCsa2o

[Козлиный импотент]

https://youtu.be/Lj2z3RFsSpw

[Царьград TV]

https://www.youtube.com/watch?v=l47-cwrHL9w

[Леонид Бершидский]

https://www.vedomosti.ru/newspaper/a...eniya-myatezha
13 октября 1999 00:00 / Ведомости

Известный экономист Михаил Делягин подсчитал, что создание санитарного кордона вокруг Чечни в конце этого и в следующем году обойдется России в $1,14 млрд, а активные военные действия - примерно в три раза дороже.

Делягин не забывает упомянуть и о некоторой экономии, которой Россия добивается, воюя с Чечней, - не нужно выделять ей бюджетных субвенций, а "Газпром" и РАО ЕЭС не отпускают мятежной республике бесплатного топлива и электричества. Эта экономия, по его данным, в семь раз меньше, чем затраты на кордон.

Не нужно ханжески морщиться, когда хладнокровно подсчитывается цена войны.

Наоборот, нужно не менее хладнокровно рассмотреть всю эту цифирь: ведь речь в некотором смысле идет о предвыборных расходах власти.

Невозможно не заметить, что предыдущая война в Чечне развернулась в год перед думскими выборами, а закончилась прямо перед президентскими. Нынешний "второй этап антитеррористической операции, направленный на создание пояса безопасности достаточной глубины", как метко назвал происходящее один из генералов, тоже начался перед думскими выборами.

И что же, закончится перед президентскими - теперь уже не миром, а полной военной победой? Хоть и цинично звучит этот вопрос, а не задавать его нельзя. Как и другой, классический: Cui bono? Кому это выгодно? Казне, если верить расчетам Делягина, - нет. Всем жителям России - едва ли. Конкретные люди, разыскиваемые в связи с московскими взрывами, - не чеченцы, а представители других мусульманских народов. Важна в любом случае не их этническая принадлежность. Опасность терактов сохраняется, даже если истребить всех чеченцев - и террористов, и мирных.

Соседние регионы только проигрывают от военных действий в Чечне. По данным МЧС, с начала регулярных бомбардировок Чечни в эти соседние регионы переселились 166 000 человек, из них 156 000 - в Ингушетию.

Выгодны военные действия в первую очередь власти, особенно если власть ведет их спешно. Рейтинг премьер-министра Владимира Путина продолжает расти. Ксенофобы довольны. Ложное чувство безопасности распространяется по городам и весям.

А военная победа к "выборному" июню (лучше именно к июню, а не к марту, иначе победа снова может оказаться обманчивой), вероятно, сделает Путина президентом.

Военные действия уже сейчас позволяют Путину выполнять его первые обещания. Растут военные заказы, а Путин с самого начала заявил, что будет помогать предприятиям ВПК. Чеченская операция дает необходимые средства целому сектору российской экономики. Что делать, если этот сектор ориентирован на войну.

Если военных на этот раз нет вопросов, с кем и для чего они воюют (и это хорошо, потому что армии нужна сильная мотивация, нужен патриотизм, чтобы воевать лучше), то гражданских вопрос о необходимости новой войны должен все-таки возникать.

А чья это война, выяснится уже совсем скоро: возникнет ясность в вопросе о том, кто займется "восстановлением" разрушенного, сначала в Дагестане, а затем, вероятно, и в Чечне.

[Царьград TV]

https://www.youtube.com/watch?v=AXYK...ature=youtu.be

[Царьград TV]

https://www.youtube.com/watch?v=nWEI...ature=youtu.be