http://traditio.ru/wiki/282_%D1%81%D...82%D1%8C%D1%8F
Уголовно-правовая характеристика ст. 282 УК РФ
Вообще, формулировка 282-й, это весьма интересный правовой нонсенс.
Фабула статьи сформулирована таким образом, что не даёт правоприменителю никаких намёков на то, что же конкретно следует понимать под объективной стороной преступления. В свою очередь, «размытость» формулировок приводит к тому, что трактовка этого состава со стороны правоприменителя может быть либо чрезвычайно узкой, фактически нивелирующей юридический смысл этой нормы (такая трактовка в настоящее время встречается в случаях, когда преступное посягательство направлено в отношении русских), либо чрезвычайно широкой, позволяющей привлечь к уголовной ответственности за любой чих (а с такой трактовкой приходится сталкиваться в случаях, когда речь заходит о пресловутом «русском фашизме»[ТСДНЭ]).
Естественно, что такое положение дел приводит к тому, что принято называть «правовым беспределом», а именно: нарушают один из основополагающих принципов любой правовой системы — единообразие правоприменительной практики — в одних случаях конкретное деяние воспринимается как преступление, в других — нет (нарушение ст.ст. 4 и 11 УК РФ).
Куда логичнее и правильнее было бы взять формулировку хотя бы из самого названия статьи, без чудесного слова «действия». По крайней мере, в случае установления наказания за «возбуждение ненависти» был бы установлен объективный критерий преступления — пошли громить синагогу — значит ненависть возбудили. Иначе, если в такой же форме сформулировать какой либо другой состав УК, мы получаем совершенно абсурдную ситуацию: попробуйте себе представить — «Действия, направленные на кражу», «Действия, направленные на незаконное предпринимательство», «Действия, направленные на заведомо ложный донос» и т. п.
Состав 282-й статьи является формальным, то есть преступление является оконченным в момент совершения указанных в статье действий, вне зависимости от наступления общественно-опасных последствий. Подобную же конструкцию имеют и ряд других статей УК РФ (например 133 — «Понуждение к действиям сексуального характера», 129 «Клевета» и пр.).
Субъектом преступления является лицо, достигшее возраста 16 лет.
Подследственность — исключительно прокурорская.
Так же общепризнано, что 282-я — это преступление совершаемое с прямым умыслом, то есть, согласно ст. 25 УК РФ лицо осознавало общественную опасность своих действий, предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления. Наиболее удачно обоснование этого вывода выразил адвокат Ю. А. Константинов: «Раз в тексте статьи написано „действия, направленные на…“ тут уже необходимо говорить о прямом умысле. Любая направленность на что-то предполагает всё те характеристики, которые нужны для прямого умысла. Нельзя направленные действия совершать с косвенным умыслом или по неосторожности. Здесь действительно должен быть прямой умысел. Такое толкование вытекает напрямую из текста статьи». Указанное заявление подтверждают и методические указания генеральной прокуратуры (о них разговор ниже).
Естественно, что однозначно доказать, имел ли конкретный человек умысел на то или иное деяние (фактически не реализованное), как правило, весьма сложно. В подобных случаях, следствие и суд устанавливают фактический умысел преступника исходя из конкретных, предпринятых им действий. В свою очередь, сам преступник пытается трактовать свои действия в выгодном для себя свете. Так, например, опытный автоугонщик знает, что будучи пойманным с поличным (непосредственно у взломанной автомашины) необходимо заявить что он собирался на ней только покататься, но ни как не завладевать и присваивать (ответственность за угон, значительно ниже чем за кражу).
В случае же с 282-й, как правило (судя по общей судебной практике), хватает только домыслов следствия о том, что действия могли вызвать какой-либо эффект. А ведь могли бы и не вызвать. Более того, уголовному праву известно понятие покушения с негодным орудием (то есть покушение на преступление, при котором виновный использует средства, не способные причинить вред объекту посягательства). Ответственность за такое покушение может наступать только тогда, когда преступник уверен в том, что предпринятые им действия достаточны для реализации преступного умысла, но человек написавший «Бей (сами знаете кого) — спасай Россию!» как правило прекрасно понимает, что никакой реакции со стороны читателя этот истрёпанный временем лозунг не вызовет.
Впрочем, эту «ошибку» особо резвые правозащитники уже пытаются устранить, регулярно выдвигая предложения переформулировать 282-ю таким образом, чтобы её состав охватывал бы не только прямой, но и косвенный умысел.
Однако парадоксы 282-й этим не исчерпываются. Предположим, абстрактный русский призвал публично уничтожать абстрактных чеченцев. Что в результате мы имеем? Начинаемся сверяться с текстом 282-й. Имеются действия (ну предположим, что имеются), направленные на возбуждение ненависти и вражды, Но по какому признаку?
Религиозному? — нет, религия в призыве не упоминалась.
Социальному? — тоже нет.
Расовому? — но ведь чеченцы, как и русские, принадлежат к одной, европеоидной расе.
Национальному? — но сейчас повсеместно применяется «сталинское» определение нации и национальности (общность людей исторически сложившаяся на основе единстве территории, экономических связей, государственной принадлежности, языка, особенностей культуры и характера), по которому и русские, и чеченцы (по признаку территории, экономических связей, государственной принадлежности) так же принадлежат к одной нации.
А раз так, то состава преступления в этом призыве нет и не будет!
Правоприменитель чувствует, что состав 282-й — это колосс на глиняных ногах. Если подойти к этим делам грамотно и тщательно, либо «посыпятся» эти неправомерно вынесенные приговора, либо придется официально признать, что закон у нас в Эрефии применяется избирательно. Чувствуют это следователи и судьи, и именно по этому им приходится выбивать у подследственных требуемые доказательства составов. Вспомните того же Копцева, который дал именно те показания, которые и были нужны следствию для обвинения его по 282-й. Именно эти показания и явились единственным доказательством его вины. Промолчи он, и обвинить его по 282-й не получилось бы никогда в жизни.
Впрочем, уже сейчас правоприменитель доходит до плохо скрываемого абсурда. Взять хотя бы дело Сергея Путинцова (Новороссийск), которому предъявлено обвинение по ст. 282-й в том, что он возбуждал ненависть к социальной группе… — милиционерам… Да, именно к ним. Не больше и не меньше. Как говорится — дальше некуда.
Опять таки, не понятно, между кем и кем должна происходить уголовно наказуемая вражда. Возможны следующие варианты:
1.Вражда третьих лиц в отношении конкретной национальной группы.
2.Вражда конкретной национальной группы в отношении неперсонифицированных лиц.
3.Вражда конкретной национальной группы к конкретной национальной группе.
Более того, размытость формулировки допускает и совершенно парадоксальные выводы. Например, вполне соответствует описанному составу преступления ситуация, при которой действия единичного представителя какой-либо социальной, национальной или религиозной группы возбуждают у окружающих ненависть ко всей этой группе. Таким примером может, в частности, стать заявление, сделанное Берлом Лазаром по поводу нападения на синагогу А. Копцевым. Берл Лазар, говоря от имени иудеев (поскольку он является одним из главных раввинов России), обвинил русское государство вообще и русских в честности в фашизме — более чем достаточное основание у русских возненавидеть евреев. Так же любой абстрактный «трудолюбивый мигрант», находясь в России и не соблюдая устоявшихся русских обычаев и норм поведения, объективно вызывает вражду ко всей своей национальной группе со стороны коренных жителей России. То есть формулировка 282-й написана настолько криворуко, что остается только удивляться глупости депутатов, принявших УК РФ.
Объективности ради, следует сказать что аналогичная формулировка была и в ст. 74 УК РСФСР
Статья 74. Нарушение равноправия граждан по признаку расы, национальности или отношения к религии.
Умышленные действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды или розни, на унижение национальной чести и достоинства, пропаганду исключительности либо неполноценности граждан по признаку отношения к религии, национальной или расовой принадлежности, а равно прямое или косвенное ограничение прав или установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой, национальной принадлежности или отношения к религии — наказываются лишением свободы на срок до трёх лет или штрафом до шестнадцати минимальных месячных размеров оплаты труда.
Те же действия, соединённые с насилием, обманом или угрозами, а равно совершенные должностным лицом, — наказываются лишением свободы на срок до пяти лет или штрафом до двадцати трех минимальных месячных размеров оплаты труда.
Действия, предусмотренные частями первой или второй настоящей статьи, совершенные группой лиц, либо повлекшие гибель людей или иные тяжкие последствия, — наказываются лишением свободы на срок до десяти лет.
Однако правоприменительная практика по 74-й была несравненно менее обширной и абсурдной.
Выдержки из методических рекомендаций
К слову сказать, по 282-й, несмотря на всю её неоднозначность, до сих пор не существует каких-либо постановлений и разъяснений Верховного Суда РФ. Единственным более менее толковым нормативным актом, пытающимся навести порядок в разношерстной судебной практике применения 282-й, являются указания Генеральной прокуратуры РФ (естественно, обязательные только для самой прокуратуры).
Однако, на безрыбье и рак — рыба, так что проанализируем их (кстати, в указаниях дано достаточно большое количество определений и терминов, так что его придётся цитировать).
Прежде всего, следует дать исходные данные указанного документа: «МЕТОДИЧЕСКИЕ РЕКОМЕНДАЦИИ Об использовании специальных познаний по делам и материалам о возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды». Утверждены Заместителем Генерального прокурора РФ М. Б. Катышевым 29.06.99 года № 27-19-99.
Ну и теперь кратко перечислю, на что же именно следует обратить внимание в этих методических указаниях:
1. В данных методических указаниях настоятельно рекомендуется привлекать к расследованию экспертов, имеющих специальные познания в области социальной психологии и лингвистики (об экспертах и экспертизах по 282-й речь пойдёт ниже). Кстати, следует учесть ещё один занятный момент — если для выявления состава 282-й привлечён эксперт, то есть лицо обладающее специальными познаниями в определенной сфере деятельности, по логике вещей, следствию необходимо доказать, что и преступник так же обладает указанными знаниями для того чтобы понимать общественную опасность своих действий — в противном случае, получится, что преступник не осознавал общественной опасности своих действий и, следовательно, совершил невиновное деяние, и не подлежит наказанию.
2. Делается попытка сформулировать понятие «действие» употребленное в статье, а именно:
«…Под действием в контексте данной нормы следует понимать любой целенаправленный акт внешней практической деятельности, включая речевое изложение мысли и иные формы передачи информации языковыми или изобразительными средствами. Такими действиями являются использование публичных высказываний, печатных изданий, иных средств массовой информации (радио, телевидение) для передачи устных, письменных или аудиовизуальных сообщений, которые направлены на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды…»
Попыточка, конечно, так себе, но, за неимением лучшего, приходится использовать то, что есть.
3. Далее:
«…Возбуждающей в смысле ст. 282 УК РФ является такая информация, которая содержит отрицательную эмоциональную оценку и формирует негативную установку в отношении определённой этнической (национальной), расовой (антропологической), конфессиональной (религиозной) группы или отдельных лиц как членов этой группы, подстрекает к ограничению их прав или к насильственным действиям против них…»
4. Следующим важным моментом, отраженным в указанных методических указаниях, стало то, что:
«…от информации, возбуждающей вражду, следует отличать констатацию фактов. Последняя не несёт никакого отрицательного „эмоционального заряда“ и не направлена на формирование негативной установки. Поэтому нельзя, например, считать возбуждением национальной вражды сообщение о том, что самыми неграмотными среди россиян, по данным социологических исследований, являются цыгане… Унижение национального достоинства выражается в распространении ложных измышлений, извращённых или тенденциозно подобранных сведений об истории, культуре, обычаях, психологическом складе, верованиях, идеях, событиях, памятниках и документах, входящих в число национальных или религиозных ценностей, позорящих или оскорбляющих этническую или конфессиональную группу либо её отдельных представителей как членов этой группы, заключающих в себе издёвку, отвращение или презрение к ним…»
«…Термин национальная, религиозная, расовая исключительность или превосходство означает преобладание по каким-либо признакам одной группы людей над другими в силу несовершенства последних, то есть якобы их природной, биологической, социальной, нравственной ущербности или порочности…»
«…Пропагандой является распространение среди широкого круга лиц идей, взглядов, представлений или побуждений к действиям, направленным на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Она может выражаться в форме призывов, воззваний, поучений, советов, предостережений, требований, угроз и т. п…»
5. Также в методических указаниях даётся примерный список наказуемых в рамках 282-й действий:
формирование и подкрепление негативного этнического стереотипа, отрицательного образа нации, расы, религии;
перенос различного рода негативных характеристик и пороков отдельных представителей на всю этническую или религиозную группу;
приписывание всем представителям этнической или религиозной группы стремления следовать тем древним обычаям, верованиям, традициям, которые негативно оцениваются современной культурой;
утверждения о природном превосходстве одной нации, расы, религии и неполноценности и порочности других;
приписывание враждебных действий и опасных намерений одной нации, расе, религии по отношению к другим;
возложение вины и ответственности за деяния отдельных представителей на всю этническую, расовую, религиозную группу;
утверждения об изначальной враждебности определённой нации, расы по отношению к другим;
утверждения о полярной противоположности и несовместимости интересов одной этнической или религиозной группы с интересами других;
утверждения о наличии тайных планов, заговоров одной национальной или религиозной группы против других;
объяснение бедствий и неблагополучия в прошлом, настоящем, будущем существованием и целенаправленной деятельностью определённых этнических, расовых, религиозных групп;
побуждение к действиям против какой-либо нации, расы, религии;
поощрение, оправдание геноцида, депортаций, репрессий в отношении представителей какой-либо нации, расы, религии;
требования вытеснения из различных сфер деятельности лиц определённой национальности, расы, конфессиональной принадлежности;
требования ограничить права и свободы граждан или создать привилегии по национальному, расовому, религиозному признаку;
угрозы и подстрекательства к насильственным действиям в отношении лиц определённой национальности, расы или по признаку религиозной принадлежности.
«…Нужно помнить, что само по себе изложение тех или иных подлинных фактов и сообщение сведений исторического, религиозного, политического характера ещё не означает направленности текста на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды. Определяющим является смысловая функция таких сообщений, то, ради чего, в подтверждение каких взглядов и идей они используются, какие представления и установки и какими средствами пропагандируются, навязываются читателям…»
6. В указаниях также сказано и о том, что:
«…В некоторых случаях вопросы подлинности приведенных фактов и достоверности сообщений лежат за пределами психолингвистического анализа и относятся к компетентности других специалистов: историков, религиоведов, экономистов, политологов, генетиков, антропологов, этнологов и др. Таких специалистов необходимо привлекать для проведения комплексных экспертиз наряду с социальным психологом, и вопросы экспертам должны быть сформулированы так, чтобы каждый из них имел четкое задание в пределах своей компетенции.
Они могут быть поставлены следующим образом:
Соответствуют ли данным современной науки (истории, религиоведения, антропологии, генетики, источниковедения и др.) приведённые в публикации положения?
Являются ли эти положения научно обоснованными, доказанными?
Правильны ли утверждения и выводы, основанные на приведённых в публикации данных (исторических, экономических, политических и др.)?»
Нередко не соответствуют они и требованиям ст. 80 УПК РСФСР. В них нет описания проведённых исследований, ссылок на использование специальных методов научного познания.
Порой вся «исследовательская часть» сводится к простому пересказу некоторых выражений и фраз, неаргументированному изложению личного отношения к ним эксперта
Однако, несмотря на всё перечисленное, следует помнить что данные методические рекомендации фактически обязательны только для прокуратуры, но сторона защиты может их использовать тогда, когда это ей выгодно, и должна их оспаривать в случаях, когда это требуется для оправдания подсудимого.
Экспертиза
В делах по обвинению по статье 282 УК РФ ключевым доказательством является заключение эксперта, однако экспертные заключения — это и «ахиллесова пята» таких дел.
В рамках расследования преступлений, предусмотренных статьёй 282 УК РФ, экспертиза спорного текста или заявления фактически является основным доказательством. Несмотря на то, что в «Методических указаниях» вопрос о необходимости её проведения предоставляется решать следователю, как правило, экспертиза по делу проводится в обязательном порядке.
Вместе с тем, экспертиза, являясь центральным доказательством по делу, как правило, является и основной «дырой» в доказательственной базе следствия и суда. Это объясняется тем, что, в силу специфики объекта исследования, проводимые по такой категории дел экспертизы, зачастую, содержат значительное количество нарушений действующего законодательства.
Для начала необходимо процитировать примерный перечень вопросов, которые могут ставиться перед экспертом:
1.Имеются ли в представленном тексте высказывания, содержащие негативные оценки в адрес какой-либо национальной, конфессиональной или иной социальной группы?
2.Имеются ли в представленном тексте высказывания враждебного, агрессивного либо уничижительного характера по отношению к лицам какой-либо национальности, этнической, конфессиональной или иной социальной группы?
3.Имеются ли в представленном тексте высказывания, содержащие утверждения о возложении ответственности за деяния отдельных представителей на всю этническую группу?
4.Имеются ли в представленном тексте высказывания побудительного характера, содержащие побуждение к насильственным действиям против лиц определённой национальности, расы, религии и или иной социальной принадлежности?
5.Имеются ли в представленном тексте высказывания об изначальной враждебности какой-либо нации, расы или иной социальной группы по отношению к другой?
6.Имеются ли в представленном тексте высказывания об антагонизме, принципиальной несовместимости интересов одной национальной, религиозной, этнической или иной социальной группы по отношению к другой?
7.Имеются ли в представленном тексте высказывания, где бедствия, неблагополучие в прошлом, настоящем и будущем одной этнической, конфессиональной или иной социальной группы возлагаются на другую этническую, конфессиональную или иную социальную группу.
За основу взят типовой перечень вопросов, опубликованный в «Памятке по вопросам назначения судебной лингвистической экспертизы. Для судей, следователей, дознавателей, прокуроров, экспертов, адвокатов и юрисконсультов / Под ред. М. В. Горбаневского». — М: Медея, 2004, с. 37—38.
А теперь разберём наиболее часто встречающиеся ошибки в проведении подобного рода экспертных исследований:
Ненадлежащий эксперт
Экспертное заключение — это документ, требования к которому весьма чётко и однозначно сформулированы в отечественном законодательстве, в том числе, такие требования имеются и к эксперту. Наиболее полно требования сформулированы в Законе РФ «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации», принятом Государственной Думой 5 апреля 2001 года, одобренном Советом Федерации 16 мая 2001 года (далее «Закон об ГСЭД»). Экспертом может быть гражданин РФ, имеющий высшее образование и прошедший последующую подготовку по конкретной экспертной специальности. Именно с последним требованием, как правило, и возникают проблемы. Бывает, что в качестве экспертов привлекают лиц, которые, несмотря на научные звания и должности, специальную экспертную подготовку не проходили. В качестве примера можно сослаться на экспертизу, вернее «экспертизу», публикаций, содержащихся в журнале «Русич», № 3 за 2002 год (редактор В. И. Корчагин), проведённую экспертом В. А. Юдиным от 12 августа 2003 г., в которой дана следующая информация об эксперте:
«…В. А. Юдин, доктор филологических наук, профессор Тверского государственного университета, академик Петровской Академий наук и искусств. Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, член Союза писателей России, депутат Законодательного Собрания Тверской области…»
Как видите, лицо, претендующее на право проведения экспертиз, не имеет (по крайней мере, это не указано в заключении, что так же является нарушением) ни специальной подготовки, ни экспертного стажа. Отсутствие у эксперта необходимой подготовки — достаточное основание для отвода эксперту и заявления ходатайства перед судом об изъятии экспертизы из числа доказательств по делу. Более того, в настоящее время в системе государственных экспертных органов вообще отсутствуют эксперты, подготовленные именно для проведения экспертиз с целью выявления в текстах призывов к межнациональной вражде. Обычно их пытаются подменять лингвистами (специализирующимися, в том числе, на установлении авторства текстов, психологов и пр.) В частности, имеет смысл сослаться на заявление заместителя директора РФЦЕ Александр Усова, сделанное в интервью «Независимой газете»:
«…К нам периодически поступают обращения на эту тему (разжигание межнациональной, расовой или религиозной вражды. — „НГ“), но сегодня у нас нет ни религиоведческой, ни этнографической экспертной специальности. Согласно закону, пояснил Усов, экспертизы поручаются экспертам, которые аттестованы по конкретным экспертным специальностям. Но в перечне Минюста, как и других министерств и ведомств, экспертных специальностей по вопросам межнациональной вражды нет. Потребность в таких экспертах существует уже давно, и мы вопрос о формировании религиоведческой экспертной специальности уже поставили, — пояснил „НГ“ Александр Усов. — Но этот процесс может занять до трёх лет…»
Нарушение требований к проведению экспертиз
Этот пункт, как правило, прямо вытекает из предыдущего. Права и обязанности эксперта сформулированы во-первых: в УПК РФ, во-вторых: в «Законе о ГСЭД». Естественно, что «эксперт», не получивший должной специальной подготовки, как правило, имеет весьма нечёткие представления об указанных требованиях. Наиболее часто такие горе-эксперты нарушают требования о запрете на самостоятельный сбор материалов для экспертного исследования.
Для примера можно рассмотреть Экспертное заключение Ю. А. Костанова по «делу Дмитриевского» (имеется ввиду дело по обвинению Дмитриевского в публикации интервью Масхадова). В указанном заключении «эксперт», силясь доказать невиновность Дмитриевского умудряется заявить:
«…Массовые немотивированные убийства, внесудебные казни, беспричинные задержания, жестокие „зачистки“, пытки, похищения, исчезновения, „адресные“ проверки, к сожалению, не выдумка Масхадова. Российские СМИ полны неопровергнутых сообщений о таких явлениях. Достаточно вспомнить о деле Ульмана, о событиях в селе Бороздиновском, о других подобных фактах. В такой обстановке наименование российских войск бесчинствующими оккупантами, а их действия — тотальным террором, становится понятным экспрессивным высказыванием. К такого же рода экспрессивным высказываниям следует отнести и утверждения о Чечне, как объекте испытания террористических методов…»
В данном случае «эксперт» в своём заключении начинает ссылаться на «дело Ульмана» и «неопровергнутые сообщения», которые явно не входили в материалы, направленные для проведения экспертного исследования.
Нарушение требований к оформлению экспертиз
Также приходится регулярно сталкиваться и с нарушениями оформления экспертиз. Вот какие требования к оформлению сформулированы в законе:
1.дата, время и место производства судебной экспертизы;
2.основания производства судебной экспертизы;
3.должностное лицо, назначившее судебную экспертизу;
4.сведения об экспертном учреждении, а также фамилия, имя и отчество эксперта, его образование, специальность, стаж работы, учёная степень и (или) учёное звание, занимаемая должность;
5.сведения о предупреждении эксперта об ответственности за дачу заведомо ложного заключения;
6.вопросы, поставленные перед экспертом;
7.объекты исследований и материалы, представленные для производства судебной экспертизы;
8.данные о лицах, присутствовавших при производстве судебной экспертизы;
9.содержание и результаты исследований с указанием применённых методик;
10.выводы по поставленным перед экспертом вопросам и их обоснование.
В большинстве же своём, нынешние «эксперты» регулярно «забывают» указывать в экспертизах тот или иной обязательный пункт.
Нарушение пределов проведения экспертизы
Это также весьма распространённое нарушение при проведении экспертиз. В ряде случаев «эксперты», дав во водной части экспертизы, в сведениях о себе, информацию о своей специализации (лингвист, психолог, юрист и т. п.), берутся решать вопросы из совершенно других областей знаний — биологии, истории, социологии и пр. Естественно, что такие факты также нивелируют ценность и процессуальную значимость такой «экспертизы».
В качестве примера можно рассмотреть заключение по «делу Могилёва» от 29.03.2006 г. В водной части экспертизы дан состав экспертов с указанием их специализации, таким образом имеем: психологи — 3 чел., лингвисты — 1 чел., политологи — 1 чел. В то же время в экспертизе присутствуют, в том числе, и следующие тезисы, высказанные «экспертами»:
«…Крест — один из трёх наидревнейших символов человечества, „знак знаков“, который служит охранительным символом, знаком защиты практически во всех культурах мира. Практически повсеместно крест считается символом огня и света. Возник как символ ещё в доисторическое время как знак Солнца и произошёл от изображения перекладин, спиц „солнечного колеса“ (то есть двух перпендикулярных друг другу диаметров круга). Крест используется как символический знак и общественными, и иными международными организациями…»
«…Свастика в древние времена символизировала удачу; само слово происходит от санскритского слова „благоденствие“. В сознании основной части людей, в особенности — в России и, в силу исторических обстоятельств — в Волгограде, данный графический символ — свастика — тесным образом связана с идеологией и методами проведения политики, характерными для фашизма и формами его проявления в XX веке. Связывание свастики с раннеславянской историей, древней историей Индостана и Передней Азии и др. в контексте содержания текстов, представленных на исследование, представляется коммуникативно несостоятельным, лишёнными социально-информационной основы, то есть является аргументационной уловкой, предназначенной для нейтрализации негативной социальной реакции на символику…»
При этом, как ясно из перечня «экспертов», ни историков, ни этнографов в составе комиссии «экспертов» нет, в то же время заявления, сделанные в экспертизе, носят явный историко-этнографический характер.
Незаконное разрешение экспертизой правовых вопросов
Не побоюсь этого слова, но такое нарушение в проведении экспертиз в рамках дел возбужденных по ст. 282 УК РФ является самой распространённой. Дело здесь заключается в том, что решение правовых вопросов в рамках экспертных заключений запрещено. Уголовное судопроизводство исходит из презумпции знания следствием, прокурором и судом законодательства, поэтому решение экспертом юридических, правовых вопросов запрещено. В частности это подтверждается Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 16.03.1971 г. № 1 «О судебной экспертизе по уголовным делам», в п. 11 которого указано:
«…Судам надлежит учитывать, что вопросы, поставленные перед экспертом, и его заключение по ним не могут выходить за пределы специальных познаний лица, которому поручено проведение экспертизы (ст. 78 УПК РСФСР и соответствующие статьи УПК других союзных республик). Суды не должны допускать постановку перед экспертом правовых вопросов, как не входящих в его компетенцию (например, имело ли место хищение либо недостача, убийство или самоубийство и т. п.)…»
Таким образом, недопустимо ставить на разрешение эксперта вопрос о выявлении в тексте, например, «призывов, направленных на возбуждение ненависти или вражды», так как наличие таковых относится к объективной стороне преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 282 УК РФ. Установление последнего является, безусловно, прерогативой прокурора или суда, а, следовательно, не должно фигурировать в формулировке вопросов, которые ставятся на разрешение какой-либо судебной экспертизы, включая и лингвистическую.
В различных методических пособиях, посвящённых проведению подобного рода экспертиз, даются примерные перечни вопросов, не затрагивающих правовую сферу, однако, до настоящего времени некомпетентные следователи ставят перед экспертом правовые вопросы, а различного рода «кухонные эксперты» с радостью на них отвечают. В том же упомянутом ранее заключении Ю. А. Костанова по «делу Дмитриевского» можно прочитать:
«…Свобода выражения мнений гарантируется статьей 29 Конституции Российской Федерации и статьей 10 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. При этом, в силу части третьей статьи 55 Конституции Российской Федерации, свобода выражения мнений может быть ограничена только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Призывы голосовать или не голосовать на выборах президента за того или иного кандидата сами по себе не подрывают конституционный строй, нравственность, здоровье, права и интересы других лиц, оборону страны и безопасность государства. Применительно к данному случаю, свобода выражения мнений о том, за или против кого следует голосовать на выборах, может быть ограничена, если в соответствии с действующими федеральными законами изложенная в призывах к избирателям информация содержит одновременно призывы к совершению противоправных действий — в частности, призывы к насильственной смене власти…»
Еще один пример — «экспертное заключение» о наличии в публикациях газеты «Народное дело» № 1(1) за 1991 год, № 1(2) и № 2(3) за 1992 год материалов, направленных на возбуждение национальной и расовой вражды и розни, и унижающих национальную честь и достоинство, в котором, в числе прочего, имелся и такой замечательный пассаж:
«…Сопоставление ст. 74 УК РСФСР и ст. 4 закона РФ „О средствах массовой информации“ подводит нас к единственному выводу о том, что свободой слова должны обладать все, но если кто-то злоупотребляет ею, нарушая гарантированные законом права личности, государство должно это пресечь. Содержание газеты „Народное дело“ и других публикаций НСП не может рассматриваться в отрыве от того воздействия, которое оно оказывает на неподготовленного читателя и особенно — на молодёжь, не имеющую самостоятельного жизненного опыта…»
Отсутствие общепринятой методики проведения подобного рода исследований и общей терминологической базы
В настоящее время отсутствует общепринятая (то есть применяемая всеми экспертами и «экспертами») методика оценки текстов на содержание в них призывов к межнациональной вражде и ненависти (что касается лично меня, я вообще считаю что такая методика не может быть разработана в принципе, в силу особенности самого предмета исследования). Естественно, что это влечёт за собой нарушение одного из принципов уголовного права — «единообразие применения закона на всей территории РФ».
Более того, указанное положение вещей фактически нарушает и ст. 8 «Закона О ГСЭД»:
Статья 8. Объективность, всесторонность и полнота исследований.
Эксперт проводит исследования объективно, на строго научной и практической основе, в пределах соответствующей специальности, всесторонне и в полном объёме.
Заключение эксперта должно основываться на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов на базе общепринятых научных и практических данных.
Естественно, что «проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов» подавляющее большинство методик проведения экспертиз по рассматриваемому вопросу просто не даёт в силу отсутствия методик как таковых.
Также, регулярно приходится сталкиваться с заявлениями о том, что тот же словарь Даля нельзя использовать для определения терминов, относящихся к экспертизе, эксперты начинают определять по новоизданным словорям, в которых тот же фашизм определён не так, как это есть на самом деле, а косоруко, в соответствии с требованиями коньюктуры. В этом случае надлежит ставить под сомнение компетентность составителей словарей. По возможности, давать ссылки на монографии и серьёзные исследования, посвящённые рассматриваемым темам.
Подмена объекта исследования
Суть этой экспертной ошибки заключается в том, что «эксперт» фактически заменяет (в силу своего разумения) объект, представленный на экспертизу, чем либо ещё, не относящимся к конкретному исследованию. Примером такой вот подмены может служить уже упоминавшаяся «экспертиза» для решения вопроса о наличии в публикациях газеты «Народное дело» № 1(1) за 1991 год, № 1(2) и № 2(3) за 1992 год материалов, направленных на возбуждение национальной и расовой вражды и розни, и унижающих национальную честь и достоинство. В водной части экспертизы указан перечень вопрос поставленных на разрешение эксперта:
1.Что с научной точки зрения является возбуждением национальной и расовой вражды и розни?
2.Какие действия с научной точки зрения унижают национальную честь и достоинство?
3.Какие статьи, заметки, зарисовки, карикатуры, опубликованные в трёх номерах газеты «Народное дело», направлены на возбуждение национальной и расовой вражды и розни и против представителей какой нации или расы?
4.Какие статьи, заметки, зарисовки, карикатуры, опубликованные в трёх номерах газеты «Народное дело», унижают национальную честь и достоинство и представителей какой именно нации?
А в результате горе-эксперты (в числе которых фигурирует и «невинно убиенный» Н. М. Гиренко) в исследовательской части экспертизы начинают рассуждать о совершенно посторонних вещах:
«…Существующая норма, предусматривающая ответственность за разжигание межнациональной розни, слишком долго оставалась чисто декларативной, что привело к неумению реализовать положения действующего закона, к отсутствию чёткой ориентации на борьбу с реальной опасностью радикально-националистических и расистских проявлений. Именно эта тенденция проявилась в экспертных заключениях Л. Р. Павлинской. Нельзя согласиться с предположением этого эксперта о том, что расовая нетерпимость на страницах газеты „Народное дело“ проявилась „вопреки желанию самих авторов“ (стр. 8 экспертного заключения № 2) — напротив, вся совокупность материалов, опубликованных в этой газете, однозначно свидетельствует о том, что расовая и национальная нетерпимость является центральным компонентом мировоззрения авторов газеты и активистов НСП, открыто провозглашающих себя наследниками гитлеровской национал-социалистической партии (см. экспертные заключения Н. В. Юхневой, Н. М. Гиренко, В. Г. Узуновой, а также показания Ю. Беляева, оборот листа дела 42)…»
Подмена цели исследования
Совершенно грубая ошибка, когда выводы эксперта не соответствуют поставленным перед ним вопросам. Сейчас такое почти не встречается, однако знать о ней, тем не менее, надо. В качестве примера можно сослаться на «экспертизу» по «делу Дмитриевского», проведённую «экспертом» Ю. А. Костановым. В этом шедевре словоблудия вопросы, поставленные на разрешение эксперта, вообще не упомянуты, что делает производство экспертизы как минимум юридически не нужным.
Подмена понятий
Эта ошибка родственна подмене объекта исследования, однако заменяется в данном случае именно основополагающее понятие, на котором и базируются выводы эксперта. По сути, это, как правило, не ошибка, а намеренная подмена, призванная обосновать нужный эксперту и следствию вывод.
Примером может служить «экспертиза» по «делу Могилёва». В данном случае подмена была произведена в несколько этапов, рассмотрим их подробнее:
«…С точки зрения коммуникативно-лингвистических параметров, исследуемый материал представляет собой экземпляры агитационно-пропагандистского характера, относящиеся к буклетно-листовочной жанровой группе публицистического стиля…»
Как видите, во-первых, «эксперты» определяют стилистическую принадлежность текста как публицистическую.
«…Исследователи выделяют две основные функции публицистического стиля — информативную (сообщение, передача новой информации) и воздействующую (оказание убеждающего влияния на адресата, агитация, пропаганда). Цель публицистического текста — оказать желаемое воздействие на разум и чувства читателя, настроить его определённым образом. Реализация информативной функции предполагает документально-фактологическую точность, собирательность, официальность публицистического текста…»
Теперь указывают цель публицистического текста — «оказать воздействие».
«…В толковом словаре под воздействием подразумевается „оказать влияние, добиться необходимого результата“. Воздействие считается психологическим, „когда оно имеет внешнее по отношению к адресату (реципиенту) происхождение и, будучи отражённым им, приводит к изменению психологических регуляторов конкретной активности человека“…»
Теперь расшифровывается определение слова «воздействие».
«…Анализируемые материалы имеют интенцию воздействия на читателя…»
И в итоге, происходит та самая подмена понятий — раз текст публицистический, значит материалы воздействуют на читателя (при том, что факт воздействия на читателя исследуемых материалов остаётся недоказанным). В дальнейшем тексте «экспертного заключения» «эксперты» исходят из того, что факт влияния текстов Могилёва на читателя — доказан (хотя это не так).
Как видно из примера, подмена понятий — весьма тонкий и тщательно маскируемый инструмент «экспертной» демагогии, поэтому для его выявления, тексты экспертиз следует читать тщательно и вдумчиво, ставя под сомнение любое утверждение «эксперта», сравнивая его с другими ранее или позднее сделанными выводами.
Пропуск логической цепочки от тезиса к выводу
Второй, и наиболее частый манипулятивный приём, используемый «экспертами».
Из той же экспертизы по «делу Могилёва»:
«…Воздействие в плане формирования негативного отношения к представителям иной, кроме русской, национальностей, могут оказывать высказывания типа: „Европа для белых“ (задняя сторона обложки брошюры „Morituri department“); „Варвары приходят, ползут с востока…“ (3 стр. брошюры „Morituri department“)…»
При вдумчивом и внимательном чтении указанного отрывка становится понятно, что тезис «…формирование негативного отношения к представителям иной, кроме русской, национальностей, могут оказать высказывания типа „Европа для белых“…» в данном случае совершенно не доказан — как, на основании чего сделан вывод о том, что лозунг «Европа для белых» реально формирует у читателя негативное отношение к инородцам?
Неконкретизированные и вероятностные выводы эксперта, выдаваемые в дальнейшем за конкретные и однозначные
Снова «экспертиза» по «делу Могилёва»:
«…Личность в подростковый и юношеский периоды готова пересмотреть все ранее усвоенные обычаи и ценности, вместе с тем присутствует потребность в руководстве со стороны авторитетных сверстников и взрослых. Исследуемые тексты могут способствовать формированию у подростков отношения к пропагандируемым в текстах ценностях и моделям поведения как к весьма привлекательным. Подростки, не имеющие прочных внешних границ — поддержки и заботы со стороны взрослых, не нашедшие адекватного возрасту возможностей социального взаимодействия и поддержки в среде сверстников, а также из семей с невысоким социальным и материальным статусом, легко идентифицируют себя с альтернативными социальными группами, которые приобретают для них статус референтных (значимых)…»
Обратите внимание на замечательное слово «могут». Следовательно, исследуемые тексты могут вызвать предполагаемое воздействие на молодёжь, а могут и не вызвать. Следовательно, эксперт, как минимум, не имеет права императивно утверждать в резолютивной части экспертизы о том что:
«…Исследуемые тексты призваны оказать психологическое воздействие, в первую очередь, на молодёжную аудиторию (подростковый и юношеский возраст)…»
А, раз вывод эксперта носит вероятностный характер, то по общему правилу уголовного процесса сомнения должны трактоваться в пользу обвиняемого, следовательно, от доказательственной базы по делу остается только пшик.
Противодействие выводам «экспертов» с точки зрения различных школ психологии
Совсем кратко, поскольку при проработке этого вопроса необходимо активное участие дипломированного психолога, каковым я, к сожалению, не являюсь.
Нельзя согласиться и с однозначными трактовками тех или иных речевых оборотов как однозначно направленных на возбуждение национальной вражды. В данном случае следует помнить одну вещь — в психологии существует масса различных школ и направлений, и то, что в рамках одной психологической школы является значимым и побуждающим фактором, в рамках другой может либо не иметь такого действия, либо иметь совершенно обратный результат. Предложите, для примера, оценить один и тот же текст по степени влияния фрейдисту, НЛПисту и бихевиористу — получите совершенно разные ответы на одни и те же вопросы. Так, тот же НЛПист может, совершенно искренне глядя в глаза судье, заявить что лозунг «Бей (сами знаете кого) — спасай Россию!» не имеет никакого влияния на читателя, поскольку:
он напечатан на хреновой бумаге и, следовательно, вызывает со стороны читателя инстинктивно пренебрежительное отношение;
он подписан гражданином Сидоровым — известным склочником и идиотом, что также создаёт негативный фон восприятия информации читателем;
в конце концов, сочетание звуков в лозунге (не удивляйтесь, есть в НЛП и такие методы) даёт читателю совершенно иной настрой восприятия текста и, в конечном счёте, никто никого бить не будет.
Заключение
Хочу сказать — следует чётко осознать, что 282 статья — это не только хомут на шее у русских патриотов, но и потенциальный меч борьбы с русофобами — в этом деле была бы очень кстати общая база по заключениям экспертов и обвинительным заключениям в отношении русских патриотов — это позволило бы экстраполировать наказуемые законом факты на высказывания и действия врагов русского народа, также не стесняющихся в призывах и лозунгах, либо же даст основания требовать пересмотра приговоров в отношении русских патриотов.
*1865. УГОЛОВНЫЙ КОДЕКС РФ, Статья 282.
Линейный вид
