*353. Октябрь 1993 года

[«Ь» Владимира Яковлева]

Газета "Коммерсантъ" №106 от 08.06.1993

Оценка инцидента с выступлением Руслана Хасбулатова некоторыми политическими деятелями

[«Ь» Владимира Яковлева]

Газета "Коммерсантъ" №106 от 08.06.1993

Конституционное совещание

--Стало очевидно, что советский тип власти не поддается реформированию. Советы и демократия несовместимы.
--У нашего собрания совещательный статус. Но это не значит, что его согласованным мнением можно пренебречь.
--У меня нет уверенности, что съезд обязательно поддержит решительные конституционные преобразования. Но многие республики, регионы, общественные силы, многие депутаты считают, что новая Конституция должна приниматься с участием съезда. Готов рассмотреть и такой вариант.
--Правовая процедура принятия Конституции могла бы состоять из нескольких шагов. Первое: в ходе конституционной реформы согласовывается текст проекта. Второе: полномочные представители субъектов федерации парафируют проект. Третье: субъекты федерации предлагают съезду утвердить согласованный проект Конституции в целом.
--Досрочные выборы народных депутатов предлагается провести не позднее октября 1993 года.

[Ельцин Б.Н., Первый Президент России]

"Это продуманная попытка провокации со стороны Хасбулатова и его сторонников. Ушедшие 50 человек из 700 участников не сорвали совещания".

[Хасбулатов Р.И., председатель Верховного Совета РСФСР]

"После произошедшего, наверное, всем уже стало ясно, что мы идем к диктатуре. Продемонстрирована неуважительность к председателю Верховного Совета, которому не дали выполнить поручение парламента. Я уже объявил это совещание незаконным".

[Валера, ептыть, ты же верующий]

"То, что произошло, показывает, что это совещание не настроено на поиск согласия. Участвовать в собрании, не нацеленном на достижение компромисса, не имеет смысла".

[Геннадий Бурбулис]

"Досадный инцидент. Может быть, было бы лучше, если бы Хасбулатову дали высказаться — чтобы все уже стало окончательно ясно".

[Сергей Филатов, первый заместитель Председателя Верховного Совета РФ]

"Теперь Хасбулатов на себе почувствовал то, что испытывали многие члены ВС".

[Максим Соколов]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №23 от 14.06.1993

Скандал с оставшимся за бортом Конституционного совещания диссидентом Хасбулатовым, похоже, исчерпался сразу в двояком смысле. В плане чисто тактическом последующие шаги председателя ВС (малореалистические "пять условий возвращения тов. Хасбулатова в Кремль", новый маньеристский образ "поджигателей конституционного поля", очередное селекторное совещание, угроза созвать параллельное Конституционное совещание, наконец, болезнь, которая немедленно после селекторной радиопереклички помешала спикеру все-таки изложить свои идеи также и участникам совещания) напоминают глухую оборону, единственной осмысленной цель которой является всемерное оттягивание капитуляции. Но кроме того что тактика, по которой ведется кампания, представляется слабой, создается впечатление, что налицо и ошибка чисто стратегического плана: покуда "хасбулатовская партия" довоевывает проигранную битву, удерживая немногочисленные очаги разрозненного сопротивления, вне ее внимания остается реально уже начавшаяся новая кампания — избирательная.
На этой неделе в Кремле можно было бы вывесить лозунг "Президент и партии едины": сперва заседавшие в партийной курии участники Конституционного совещания, а затем и Ельцин все с большим воодушевлением говорили о досрочных выборах. Выдвинутая председателем союза "Обновление" проф. Владиславлевым идея не замахиваться сразу на великое, но сосредоточить усилия прежде всего на принятии нового избирательного закона воодушевила самых разнокалиберных партийцев — от демороссов до либерального демократа Жириновского.

Объединенная идеей о предстоящем переделе пирога власти многопартийная курия — вопреки расхожему представлению о многопартийности как источнике безобразных склок — даже на общем, весьма пристойном фоне совещания представляла собой и вовсе цивилизованную идиллию. Идиллия понравилась и Ельцину. Отметив, что участники совещания столь достойны и пристойны, что могли бы реально претендовать на парламентский мандат, и ему, президенту, парламент видится составленным как раз из этих лиц, Ельцин усиленно ухватился за идею нового парламента и 12 июня, на праздничной пресс-конференции прямо говорил: "Новые выборы, эти темы злободневны, их ставит сама жизнь... Я надеюсь, что выборы должны быть в октябре, ну, может быть, месяцем раньше, месяцем позже".
Энтузиазм президента может быть связан с тем, что как раз двумя днями раньше долгие разговоры о необходимости создавать президентский (или реформистский — как кому нравится) предвыборный блок наконец-то воплотились в дело: "Заявление о формировании предвыборного объединения избирателей — блока реформистских сил" совместно подписали "твердые ельцинцы" (пропагандист Михаил Полторанин, начальник канцелярии Сергей Филатов, вождь "Демроссии" Лев Пономарев), "гайдаровцы" (сам Гайдар, Анатолий Чубайс, Геннадий Бурбулис, Андрей Козырев), вице-премьеры нынешнего кабинета Борис Федоров и Владимир Шумейко, "радикалы" (адвокат Андрей Макаров, полковник Сергей Юшенков) и статусные либералы (режиссер Марк Захаров, академик Дмитрий Лихачев). Ельцин, довольный закулисными трудами Бурбулиса по сколачиванию блока заметил: "Ведется очень капитальная работа. Она просто не рекламируется" — и пообещал, что блок в итоге должен перерасти в президентскую партию.
Горячо внявший призыву председателя КС Валерия Зорькина "сделаться российским де Голлем" Ельцин, и так уже немало потрудившийся на ниве российского голлизма (борьба с парламентской республикой, плебисциты, проталкивание новой конституции), следует голлистской тактике и далее. Новый блок сильно напоминает голлистский "Союз в защиту новой республики", а Ельцин в этой ситуации — самого творца Пятой Республики, который, всласть поругав и "режим партий", и "театр теней", под которым он разумел Национальное собрание, закончил тем, что, предав мягкому благоумолчанию свои прежние речи про надпартийного лидера-арбитра, создал мощную партию, предназначенную для выступлений в столь сильно перед тем обруганном "театре теней".
Такой голлистский фокус — если, конечно, новые выборы удастся пробить — ставит новый блок в довольно выгодное положение. Отчасти повторяется ситуация с президентскими выборами 1991 года. Тогда противники Ельцина долго и убедительно доказывали, что и никакого президента России не нужно, и Закон о президенте плох до чрезвычайности. В результате, когда дело дошло до выборов, их позиции оказались крайне неудачными: после того, как ты только что доказал, что пост президента — несчастие для России, трудно эффективно домогаться как раз этого поста. Сейчас "хасбулатовская партия" положила массу трудов на дискредитацию впрок любого нового законодательного корпуса, объявив его по определению и марионеточным, и узурпаторским. Изготовление такого количества убедительных аргументов (как выясняется — против самих же себя) естественным образом несколько затрудняет будущее кампанию по самовыдвижению патриотов в депутаты марионеточного парламента.
Не столь подверженные ослеплению борьбы умеренные оппозиционеры и центристы, исходя из правила "не держать все яйца в одной корзине и все деньги в акциях одной фирмы" давно уже предчувствовали, что дело все равно идет к досрочным выборам. Кого не убедили результаты апрельского плебисцита, тот поумнел, видя, что Конституционное совещание стало реальным и серьезным фактором политики. В итоге многопартийная курия демонстрирует трогательное объединение политических фаворитов (реформисты), центристов, у которых хватило ума вовремя подстелить соломку (Травкин, Владиславлев) и вечных борцов, представленных в образе В. В. Жириновского: "Все на выборы, все на выборы в самый главный, верховный совет!".

[Максим Соколов]

Журнал "Коммерсантъ Власть" №24 от 21.06.1993

В день годовщины выборов первого российского президента Борис Ельцин вновь объявил, что на второй срок он баллотироваться не будет, а задачу свою видит в том, чтобы вырастить достойных преемников. Сейчас он видит их числом около десяти, но назвать не хочет. Десять преемников только в одном стане — а очевидно, что президентом хотят стать не только нынешние приверженцы Ельцина — это уже многовато, и, вероятно, речь шла скорее не столько о выращивании конкретного кронпринца, сколько об интенсификации процесса становления нового истэблишмента. Механизмы передачи власти в России всегда работали прескверно, и упоенный удачным ходом Конституционного совещания президент, по всей видимости, решил умножить свою славу реформатора и поломать эту чрезвычайно давнюю и чрезвычайно неприятную российскую традицию. Искоренение традиции дворцовых переворотов могло бы обессмертить имя Ельцина в российской истории, однако по непосильности эту задачу можно сравнить разве что с попыткой искоренения взяток, чем с равным усердием и равным нулевым успехом занимались все российские правители.
За реализацию амбициозного президентского плана первым делом горячо взялись вовсе не приверженцы Ельцина из числа секретной десятки, а совсем иные лица. Вице-президент Руцкой официально начал свою предвыборную кампанию, причем своим кандидатом его назвала депутатская группа "Реформа армии" во главе с разносторонним политиком Виталием Уражцевым. Апологеты вице-президента отмечали, что любая центристская фракция ВС сочла бы за честь выдвинуть Руцкого, а потому данный конкретный выбор продиктован свободной волей и дальним расчетом опального вице. Апологетика отчасти хромает. Центристами с большим или меньшим основанием можно считать три группировки: демократов из фракции "Согласие ради прогресса", стремящихся как-то демпфировать конфликт властей, президиумную группировку Николая Рябова, пытающуюся сделать то же самое, и деятелей "Гражданского союза", стремящихся держать баланс и подыгрывать то одной, то другой стороне. Связаться с Руцким ни одна из этих группировок не сочла бы за честь — разве что за недальновидность. Поэтому выбор вице-президента вряд ли можно считать свободным. А его нынешний сподвижник, "народный полковник" Виталий Уражцев, принадлежащий к тем вечным странникам политического спектра, кто, подобно вице, мог бы сказать: "Где я только не был, чего я не изведал...", скорее вредит Руцкому, своей личностью акцентируя внимание на болезненном популизме и на болезненной неуживчивости патрона.

Из небытия решил всплыть и сподвижник Ельцина образца 1990 года Михаил Бочаров, три года назад домогавшийся премьерского кресла, а затем сразу ушедший в тень, чтобы лишь на этой неделе объявить о своем желании баллотироваться в президенты. Группа поддержки Бочарова не менее экзотична — это Международный русский клуб. Год назад, при его создании, он рекламировался в качестве некоторого аналога жидомасонской ложи (как ее представляют себе патриоты): "У нас есть общество и тайные собранья по четвергам. Секретнейший союз", и на заседаниях общества в тиши смещаются и назначаются высшие лица государства, после чего формальные властные институты покорно вотируют постановления ложи. Однако недавние президентские выборы в Калмыкии нанесли серьезный удар по бочаровской легенде о жидомасонском заговоре: генерал Очиров, намеченный ложей к неминуемой победе, с треском проиграл "темной лошадке" Кирсану Илюмжинову, а сделанные разгневанным Бочаровым обещания жестоко расправиться с Илюмжиновым остались нереализованными.
Наконец, Григорий Явлинский, с начала этого года регулярно говорящий о своем желании сделаться президентом, начал предпринимать конкретные шаги в рамках "Предпринимательской политической инициативы" деятеля Московской товарной биржи Константина Затулина. Правда, прорыв Явлинского оценивается довольно скептически. Рекламный эффект, произведенный "инициативой" на этой неделе, представляется неблестящим. Не помогает и утешение, что первый блин всегда выходит комом: затулинской инициативе уже несколько месяцев, и инициативная традиция выступать с туманными заявлениями, из которых очень трудно извлечь конкретный политический смысл, уже устоялась — что существенно снижает уровень общественного интереса. Скептики добавляют, что рассогласованность действий различных отрядов буржуазии чрезвычайно велика, и потому затулинская инициатива представляет разве что один из этих отрядов и далеко не самый сильный — а это существенно снижает шансы Явлинского.
На фоне такого бурления в оппозиционном стане особенно примечательным казалось безмолвие, царящее среди десятки президентских кандидатов в кронпринцы. Создавалось впечатление, что кандидаты выжидают, покуда ситуация прояснится, и оппозиционные конкуренты набьют себе шишек. Выжидание казалось тем более осмысленным, что в случае фальстарта член президентской команды, преждевременно рванувший вперед, пострадал бы от своих же товарищей. Тем не менее вице-премьер Сергей Шахрай, которого давно уже прочат в кронпринцы, все же не выдержал и сделал первый шаг к президентскому креслу, начав создание Партии российского единства и согласия. Партия обещает всем сестрам по серьгам: социально ориентированную рыночную экономику, местное самоуправление, федерализм, защиту этнических россиян, сильную власть и т. д. Налицо типичная партия под лидера, и таким образом Шахрай демаскировался первым, очевидно полагая, что риск от демаскировки хоть и велик, но слишком засиживаться в девках тоже опасно. Пока что в подобных играх чаще срабатывал принцип "быстрая вошка первая под гребешок попадает", но, возможно, честолюбивый Шахрай намерен продемонстрировать, что благодаря быстроте можно и в президенты попасть.

[Александр Балашов]

Газета "Коммерсантъ" №116 от 23.06.1993

Парламентарии требуют судебной защиты Александра Руцкого

Вчера в Конституционный суд России поступило ходатайство группы народных депутатов о конституционной защите статуса вице-президента России. Понятно, впрочем, что парламентариев волнует не столько абстрактный статус вице-президента, сколько конкретная судьба попавшего в опалу Александра Руцкого. По мнению наблюдателей, "вице-президентский" процесс станет своеобразной проверкой КС на лояльность.

Поводом для обращения в Конституционный суд послужили меры, которыми Борис Ельцин наказал к несогласному с ним Александру Руцкому. Однако трудно представить, что предметом разбирательства в Конституционном суде может стать сокращение охраны и аппарата вице-президента, лишение его автомобиля и личного врача. О том, что положено вице-президенту по рангу в Основном законе нет ни слова. Таким образом, Конституционный суд может и не принять иск к рассмотрению.
Однако, помня о том, что Конституционный суд в свое время взялся рассматривать всего лишь телевизионное выступление президента, можно предположить, что он заинтересуется этим делом и попытается на его основе создать прецедент для решения собственных аналогичных проблем. Сегодня никто не сомневается, что уход Валерия Зорькина в первый день работы Конституционного совещания вслед за спикером из кремлевского Мраморного зала, не случайно совпал с распоряжением Бориса Ельцина о снятии охраны в здании суда, а также о лишении судей и председателя телохранителей. Валерий Зорькин кроме того лишился и служебной дачи в Огареве и бронированного автомобиля.
Впрочем, дальнейшие события показали, что Борис Ельцин одинаково умело пользуется как кнутом, так и пряником. Накануне отлета в Якутию президент встретился с Валерием Зорькиным и даже договорился с ним о том, что судьи продумают возможные варианты легитимного принятия новой Конституции. По мнению наблюдателей Ъ, отношение Конституционного суда к делу Руцкого должно показать готов ли Валерий Зорькин следовать в русле президентских политических реформ или по-прежнему будет придерживаться пропарламентской ориентации.