Моя позиция исходит из того, что стратегическая цель - как можно сильнее опустить результат ЕР на этих выборах. важно не то, какой получится парламент и кто получит сколько мест - важно только одно, какой процент будет у ЕР.
Если ЕР получит слабый результат за 3 месяца до президентских выборов, несмотря на всю натяжку голосов - это будет великолепный результат. сейчас для этого условия благоприятные: (1) выросло число регионов, где благодаря слабым губернаторам-назначенцам ситуация для ЕР ухудшилась, (2) есть массовая стихийная гражданская волна протеста против ЕР, оппозиция здесь может хорошо "попасть в резонанс".
с учетом этих соображений:
- я поддерживаю оба варианта [порча бюллетеней и голосование за любую партию, кроме ЕР], поскольку оба они снижают результат ЕР;
- я категорически не поддерживаю неявку на выборы и "вынос бюллетеня" (аналогично неявке, поскольку процент голосов за партии считается от ПОДАННЫХ бюллетеней, т.е. опущенных в урны);
- т.е. надо в любом случае ИДТИ НА ВЫБОРЫ;
- вариант голосования за любые партии, кроме ЕР, наиболее предпочтителен, потому что: (а) людей очень трудно мобилизовать на вариант "портить бюллетени", он непонятен и всегда набирал мало голосов, (б) наблюдатели от партий не заинтересованы честно считать испорченные бюллетени, потому что они снижают процент всех партий - шансы, что такие бюллетени честно посчитают, ничтожны.
При этом:
- я больше других крикунов не люблю все эти КПРФ, СР и прочие. Но сила политика определяется умением в решающей ситуации переступить через личностные предпочтения, поддержав движение к стратегической цели;
- мне неважно, кто из каких партий что получит и как этим потом воспользуется - это не главное. главное - процент ЕР. именно этот процент окажет наиболее сильное влияние на последующую политическую жизнь в стране, и именно его нам надо пытаться опустить до минимального уровня;
- лучше всего голосовать за заведомо "проходные" партии, т.к. голосование за всякие там яблоки и правые дела, которые скорее всего не пройдут, будет означать, что вы по сути подарили голос ЕР.
Последние годы и особенно месяцы участия в оппозиционной политике, поездок по регионам предоставили мне уникальную возможность лично пообщаться с тысячами людей и замерить общественное мнение по самым разным вопросам. Это бесценный опыт, с которым не сравнятся никакие соцопросы. Он позволяет составить очень четкую картину требований, предъявляемых избирателями к политикам, претендующим на народную поддержку.
Это вовсе не идеологические предпочтения или конкретные положения предвыборной программы. Прежде всего россияне предъявляют политикам спрос на лидерские качества в традиционном смысле слова. Готовность принять руль, бороться до конца.
Избиратели очень не любят, когда политик объявляет о выдвижении кандидатом в президенты, а через несколько дней выходит из гонки. Не любят, когда политика долго уговаривают пойти на выборы, а он все кокетничает. Не любят политиков, которые, раз что-то сделав, устраивают себе каникулы неопределенной длины, заставляя сторонников гадать, когда же будет продолжение и будет ли вообще. Устали от политиков, не отвечающих за свои слова, много лет подряд сулящих выход миллионов людей на улицу, совершенно не стесняясь того, что говорили это уже лет пять назад.
Антирейтинги многих известных оппозиционеров во многом следствие накопленного портфеля подобных историй.
Люди хотели бы видеть политиков, готовых ввязываться в драку, ставить понятные людям цели, бороться за них, а не опускать руки после первого отлупа. Двадцать лет назад именно решительность помогла Борису Ельцину победить коммунистов — вспомните, как нелегко давалось его избрание председателем Верховного совета РСФСР (где по итогам выборов 1990 г. КПСС набрала 86%), потом введение поста президента РСФСР и назначение выборов, которые он выиграл. Ситуация балансировала на грани, скептики говорили: ничего не получится. Хорошо, что тогда у оппозиции нашелся такой лидер, как Ельцин, который не сдался и не опустил руки.
Крайне неприятно наблюдать разброд и шатание в либеральном лагере накануне приближающихся выборов. Да, Партии народной свободы отказали в регистрации. Но это был предсказуемый результат. О чем тут горевать? Нужно снова идти в бой. Кроме рисков недопуска к выборам и фальсификаций есть и возможности — протестные настроения растут, позиции власти уже не так сильны. Власти поставили цель во что бы то ни стало вновь заполучить в Думе однопартийное конституционное большинство — нужно не дать им этого сделать.
На фоне этих возможностей дефицит лидерства в оппозиции — огромная проблема. Две недели после отказа в регистрации Партии народной свободы показали это со всей отчетливостью. Политика не прощает слабости, нерешительности, невнятности. Для тех, кто не чувствует себя в силах бороться, возможно, самое лучшее решение сегодня — отойти в сторону.
От возобновления высоких темпов экономического роста зависит, выживет ли нынешняя российская социально-политическая модель. Без малого десять лет впечатляющего непрерывного экономического роста стали важнейшим фактором постепенной ликвидации в России политической конкуренции и замены ее монополией правящего клана. Именно сравнительное экономическое благополучие сделало общество более терпимым к ограничению гражданских свобод: хотя экономический рост в 2000-х сопровождался усиливающимся социальным неравенством, нельзя отрицать, что десятилетие роста так или иначе было выгодно всем группам российского общества.
Если в России и дальше сохранятся низкие темпы роста или начнется стагнация либо даже экономический спад, разочарование в политике правительства неизбежно охватит более широкий круг общественных групп, усиливая недовольство нынешней политической системой. Только возвращение к высоким и устойчивым темпам экономического роста способно сохранить на плаву нынешнюю политическую модель.
Но факторы, обеспечившие внушительный рост российской экономики в 1999-2008 гг., исчерпали себя и вряд ли вновь появятся в ближайшем будущем.
Рост последнего десятилетия в России можно четко разделить на две исторические фазы. В ходе первой он был обусловлен послекризисным восстановлением, движущими силами которого были резкое обесценение рубля, наличие больших неиспользуемых производственных мощностей и рост мировых цен на сырье. В 2002-2003 гг. эти факторы в значительной степени исчерпали себя. Эксперты тогда говорили, что рост ВВП замедлится с 5-7 до 3-4% и будет не более 1-2%.
Для обеспечения более высоких темпов роста были нужны глубокие изменения — поощрение инвестиций посредством создания благоприятного инвестклимата, стимулирование роста производительности труда и эффективности экономики через приватизацию госпредприятий, реструктуризацию инфраструктурных монополий и т. п. На это была ориентирована программа Грефа. Но ее реализация в 2000-2007 гг., будучи фрагментарной и непоследовательной, не дала большого эффекта.
Зато благодаря скачку цен на нефть в 2003-2005 гг. темпы роста опять взлетели до 6-7%. Это существенно расширило возможности дальнейшего роста на основе ренты, без проведения болезненных структурных реформ. Новым фактором роста, позволившим сохранить рентную политику и отложить реформы, стал массовый приток иностранного капитала. В то время избыточной ликвидности и недооцененных рисков капитал приходил на все развивающиеся рынки. Но в отличие от других в Россию капитал шел не в виде прямых инвестиций, а примерно на две трети в виде кредитов российским корпорациям и банкам, отражая недоверие иностранных инвесторов к российским институтам: общий внешний долг корпоративного и банковского сектора вырос со $108 млрд на 1 января 2005 г. до $505 млрд на 1 октября 2009 г.
Но рост, обусловленный в основном массовым притоком в страну легких денег, а не повышением эффективности и производительности экономики, с началом мирового финансового кризиса сошел на нет. Начиная со второй половины 2008 г. капитал начал быстро уходить из страны. В общей сложности за время кризиса из России ушло больше капиталов, чем пришло в 2005-2008 гг. Другие развивающиеся рынки — Бразилия, Китай, Индия, Турция — сумели позже вернуть капиталы, Россия — нет. Чистый отток капитала из России продолжился и в 2010 г., и в 2011-м, составив $21,3 млрд в I квартале 2011 г.
Чтобы компенсировать отток ликвидности, правительство практически полностью проело накопленные резервы. Резервный фонд Минфина уменьшился, даже невзирая на высокие цены на нефть: в 2010 г. средняя цена Urals составила $87,2/барр., что значительно выше средней цены в 2000-2008 гг. ($45,6/барр.), но объем резервного фонда сократился с $60 млрд в январе 2010 г. до $25 млрд по состоянию на конец года (примерно столько же и сейчас), а всего с осени 2008 г. фонд потерял более 70%.
Общие оценки размера антикризисной помощи правительства колеблются от 3% ВВП в 2009 г. (официальная оценка) до 7% ВВП с учетом мер, принятых в конце 2008 г., но в целом меры по поддержке экономики были столь же беспрецедентными, сколь и низкоэффективными: по оценке Центра макроэкономических исследований Сбербанка , увеличение госрасходов в 2009 г. на 6,9 п. п. ВВП не допустило падение физического объема ВВП на «дополнительные» 0,9-1,8 п. п., но не спасло экономику от крупнейшего падения за 15 лет (с 1994 г.).
Хотя в конце 2010 г. ВВП вернулся примерно на уровень конца 2007 г. (в ценах 2008 г. с исключенной сезонностью по итогам 2010 г. он был выше уровня 2007 г. на 1%, но ниже уровня 2008 г. на 4%), снижение инвестиций в основной капитал в январе — феврале и нестабильная динамика промышленности не дают особых оснований для оптимизма — наоборот, стоит ожидать, что доминирующим сценарием окажется медленный рост или даже стагнация, пока не будет найден новый локомотив дальнейшего роста, которого пока не видно. В этом плане положение сейчас намного хуже, чем после кризиса 1998 г., когда экономика начала быстро расти менее чем через 12 месяцев после начала кризиса, причем рост был устойчивым и практически не прерывался в последующие девять лет.
Что могло бы стать стимулом возвращения к росту в ближайшее десятилетие? Едва ли иностранный капитал будет в больших масштабах возвращаться в Россию, по крайней мере в виде массовых дешевых кредитов. Едва ли цены на нефть смогут выручить нас: даже уровня в $100/барр. едва достаточно для обеспечения бездефицитного бюджета, такова плата за непомерно разросшееся государство. Да и нефтегазовой отрасли потребуются все новые налоговые послабления: она столкнется с совершенно новым, немыслимым в начале 2000-х уровнем затрат, связанным с разработкой новых месторождений нефти и газа в удаленных регионах.
В предыдущие годы много говорили о том, что растущие расходы правительства (в частности, связанные с инвестициями) смогут стать новым источником экономического роста и модернизации экономики. Но реальные итоги резкого увеличения федеральных расходов в 2006-2010 гг. не позволяют поддержать эту гипотезу. Государственные вливания не принесли тех практических результатов по стимулированию экономического роста, которые ожидались. Еще одна проблема, связанная с чрезмерным разрастанием государства и бюджетным дефицитом, — резкое увеличение налогов, которое в 2011-2013 гг. может составить более 3% ВВП, что еще более осложнит процесс восстановления экономики.
Единственным потенциальным источником возобновления существенного экономического роста в России остаются повышение эффективности экономики, рост производительности труда и стимулирование инвестиций в основной капитал. Понятно, что это потребовало бы серьезного пересмотра основных стратегий правительства — перехода от дирижизма, национализации и поддержки «национальных чемпионов» к приватизации, от ограничения прямых иностранных инвестиций в стратегических секторах экономики к благоприятному отношению к ним, а также к радикальному сокращению размеров и регулятивных функций государства, к обеспечению подлинной независимости судебной системы, к защите частной собственности и т. д.
Если власти не пойдут на подобную радикальную смену экономической модели, то в деле обеспечения российского экономического роста останется полагаться разве что на подарки судьбы вроде тех, что сделали возможным экономический подъем России в последнее десятилетие (резкий рост доходов от экспорта нефти и массовый приток дешевых иностранных кредитов). Но если новых подарков судьбы не последует, а нынешний дирижистский курс не будет радикально изменен, будущее экономики России предстанет в очень смутном свете и скорее всего ее ожидают в этом случае низкие темпы роста или даже стагнация в течение многих лет.
13-07-2011, 14:11 // Публикации, Выборы, Акции, Видео, События
Разгорается дискуссия о том, что делать 4 декабря на выборах в Госдуму. Мне крайне неприятна занятая рядом оппозиционеров позиция отгораживания от реальности «мы во все это не играем», заявления о всяких там бойкотах и прочей ерунде. Убежден, что на выборы 4 декабря надо идти. Лучший вариант – голосовать за любую партию, кроме "Единой России" (желательно за проходные партии). Аргументы – вот в этой отличной статье в "Новой газете" и в отдельном моем посте на эту тему. Вот видео моего субботнего выступления на собрании "Демократического выбора", где я подробно говорю об этом:
История с американским госдолгом и вообще ситуацией в мировой экономике напоминает плохо сыгранную провинциальную пьесу с плохими актерами.
Рейтинговые агентства, твердо встающие в «принципиальную» позицию – как будто это не они три года назад раздавали инвестиционные рейтинги «мусорным» бумагам, внося значимый вклад в мировой финансовый кризис. (Без всякой конспирологии готов согласиться с экспертами, утверждающими, что действия Standard & Poor's по понижению кредитного рейтинга США не что иное, как асимметричный ответ на действия американской комиссии по ценным бумагам по ужесточению регулирования деятельности рейтинговых агентств, в том числе на подготовку исков в суд за предкризисную раздачу кредитных рейтингов без должного изучения соответствующих активов).
Республиканская партия США, также занявшая позу праведника и кричащая на каждом углу про снижение госрасходов и «отсутствие плана» у президента Обамы – как будто у них самих «есть план» (пакет государственного стимулирования экономики исчерпан, а пресловутый частный сектор что-то не спешит играть роль локомотива восстановления американской экономики) и как будто это не из-за недальновидной политики Буша-младшего ситуация с бюджетным дефицитом и уровнем госдолга США приобрела по-настоящему угрожающий характер.
Китай, резко осуждающий США за накопление долгового бремени и призывающий искать новую стабильную мировую резервную валюту – как будто сам имеет собственную валюту, а не зарегулированные фантики, которые китайские власти панически боятся отпустить в свободное обращение. И как будто китайское «экономическое чудо» не является производной от роста американской экономики, крупнейшего рынка сбыта для китайских товаров.
Горе-аналитики, многократно предрекавшие экономический крах США и конец доллара. А тут сразу же после объявления о снижении кредитного рейтинга США инвесторы бегут вкладывать средства в доллар и те же самые американские казначейские облигации, которые теперь вроде как больше и не «triple A».
Смотреть и слушать этот спектакль, честно говоря, тошно.
Американская экономика действительно сталкивается с беспрецедентными трудностями, а государственная политика в США зашла в некоторый тупик. Вместе с тем долговые трудности Америки вовсе не катастрофичны и далеко не являются непреодолимыми.
По сравнению с той же Италией и тем более Японией, госдолг которой превысил два ВВП страны, американское положение совсем не выглядит безнадежным.
И, в общем, понятно, что за долговым кризисом трехлетней давности в частном секторе неизбежно должен был последовать кризис публичных финансов, в том числе и с учетом того, что на правительства легла основная нагрузка по стимулированию экономик, пострадавших от кредитного сжатия. В значительной мере кризис частных обязательств был покрыт выпуском новых государственных обязательств – лопнувший пузырь прикрыли новой оболочкой, не сильно отличающейся по сути.
Да, кризис государственных финансов развитых стран Запада угрожает миру новыми финансовыми встрясками. Но этот долговой кризис не самая страшная проблема, чтобы там ни кричали про госдолг США. Рискну высказать крамольную мысль: даже если мы столкнемся с дефолтами правительств крупнейших развитых стран (наиболее вероятные кандидаты – Италия или Япония, но допустим, в перспективе даже США), ничего суперстрашного не случится, Судный день не наступит, Земля не налетит на небесную ось. Вспомните наш дефолт и как быстро по его прошествии у нас началось оздоровление. Ну да, будет новый виток глобального кризиса доверия. Через какое-то время все успокоится. Зато
дефолты наверняка станут уроком, стимулирующим осторожность и препятствующим возникновению в будущем новых кредитных пузырей.
Гораздо более неприятна другая история: спустя три года после активной фазы глобального финансового кризиса частные рынки все еще не заработали в полную силу. Экономики поддерживались программами государственного стимулирования, но их потенциал если уже не полностью исчерпан, то на грани того. Дальше-то что? Нет ли угрозы того, что теперь уже и США, и Еврозона повторят путь Японии, прошедшей через «потерянное двадцатилетие» после обрушения «мыльного пузыря» конца 1980-х?
Кто-то всерьез возлагал надежды на пресловутые «страны БРИК», которые, как считалось, вот-вот подрастут и вытеснят с мировой арены надоевшие всем западные демократии. Но проходят годы, а БРИК все так и остается подносчиком снарядов для крупнейших экономик мира. Две трети мирового ВВП производят США, ЕС, Япония, Канада, Австралия. Развитые страны Запада – по-прежнему крупнейший мировой рынок, и «экономические чудеса» стран БРИК последних десятилетий не более чем побочное следствие роста жизненных стандартов и уровня потребления на Западе. Весь рост развивающихся рынков был построен на росте экспорта продукции на рынки развитые. В последние три года тот же Китай мог поддерживать высокие темпы роста только за счет фактически принудительного триллионного кредитования своих предприятий и граждан (что наверняка привело к возникновению уже собственных пузырей, лопание которых мы еще услышим), но это и все. Никакого волшебного «внутреннего спроса», который сам по себе двигал бы китайскую экономику вперед, не возникло.
Дальше перспективы никакой – либо западные экономики вновь начнут расти, либо мы увидим конец китайского экономического чуда.
Опыт японского «потерянного двадцатилетия» на самом деле говорит и о другом: возможно, экономисты неправы, когда видят счастье только в непрекращающемся росте потребления и ВВП. Учитывая высокий уровень жизни японцев, развитое общество, эффективно функционирующие государственные институты, на Западе уже активно начинают говорить о том, что, может быть, постоянный рост вовсе не так необходим, как уверяют экономисты: гораздо важнее достигнутый абсолютный уровень жизни.
Пока рынки не восстановились, эта мысль может служить утешением для населения стран Запада: в вероятной стагнации могут быть и приятные стороны. Будет время заглянуть внутрь себя, поучиться эффективнее использовать уже имеющиеся ресурсы, сократить неоправданно раздутое потребление. Только это означает плохие новости для БРИК и других развивающихся рынков: если Запад не будет расти, значит расти некуда будет и им. Масштабных внутренних рынков, основанных на высоком уровне жизни и потребления, эти страны у себя дома пока так и не создали.
Но, впрочем, рано еще говорить о наступлении «потерянной эры» для Америки. В своей истории эта нация переживала разные кризисы. Предпринимательский дух, креативность, высокая производительность труда – это те качества, которые много раз выводили США на правильную дорожку в тяжелые времена. Не верится, что эту страну возьмет и постигнет судьба Японии. Не спешите Америку хоронить.
Предстоящие парламентские и президентские выборы ставят перед внесистемной оппозицией исторический водораздел: хочет ли она дальше продолжать бороться, чтобы выйти из маргинальной ниши, добиваться реальных политических целей и оказывать реальное влияние на происходящее в стране. Или, обидевшись на отказ в регистрации Парнаса, забрать свои игрушки и объявить обидчику «бойкот».
Грустно смотреть, как многие коллеги по оппозиции стремительно откатываются на обочину национального политического процесса, самоустраняясь из легальной политики и погружаясь в пучину разного рода «неучастий» и «бойкотов».
Самое неприятное, что ведь всё это в нашей недавней истории уже было.
Я хотел бы напомнить о примере мощнейшей подпольной оппозиционной организации советского времени – Народно-трудовом союзе российских солидаристов (сокращенно НТС).
НТС был не чета нынешним оппозиционным организациям. Членами НТС, который иначе как «диверсионной фашистской организацией», в СССР не именовался, были люди несгибаемой воли, готовые не только на тюрьму, но и на смерть ради своих идеалов. Многие из них, кстати, и были убиты террористами КГБ за рубежом. НТС был самой массовой и сплоченной оппозиционной организацией в СССР (не считая, наверное, лишь Прибалтики). Созданный эмигрантами второго поколения, НТС к середине 1980-х имел сплоченную и боевую организационную структуру, значительные финансовые ресурсы. Действуя за рубежом легально, а в СССР до 1987 г. подпольно, НТС распространял реально тонны агитационной продукции (печатавшейся за рубежом и подпольно доставлявшейся в СССР, в частности, на воздушных шарах), издавал сотни книг и регулярный журнал «Посев», имел собственные офисные помещения и даже издательство в собственности в ФРГ, наладил хороший сбор средств. Членами НТС были, к примеру, такие люди, как погибший в советских лагерях диссидент Юрий Галансков, или писатель Василий Аксенов.
По сути, в Советском Союзе НТС играл ту же непримиримую роль, что и внесистемная оппозиция в сегодняшней России. Эту оппозицию в политику не допускали, всячески преследовали, но, несмотря на все трудности, она продолжала организованную борьбу с советским режимом.
В конце 1980-х преследование НТС на территории СССР было де-факто прекращено, и организация получила возможность вести официальную деятельность в стране.
И что?
Организация полностью погубила себя, самоустранившись от участия в приоткрывшейся официальной политике. НТСовцы считали перестройку спецоперацией КГБ, и заняли сектантскую позицию неучастия в выборах народных депутатов СССР и РСФСР, ссылаясь на их недемократичность. И действительно, те выборы сложно было назвать демократическими – к примеру, для выдвижения кандидата требовалось согласие трудового коллектива или общественной организации, а все предприятия были государственными, а организации – вроде ВЛКСМ или ВЦСПС. Многие оппозиционеры получали отказ в регистрации.
В документах НТС «Не надеяться, а действовать» (1987), «Не перестраивать, а строить заново» (1988), «Наша политическая программа» (1990), прослеживались мысли, очень похожие на рассуждения сегодняшних апологетов «бойкота» и «неучастия в нелегитимном фарсе». К примеру, в «Нашей политической программе» говорилось:
«…Повсеместно провести свободные выборы - конечная цель переходного периода. Свободные выборы станут возможными, когда не будет КГБ, когда наследники КПСС перестанут обладать финансовыми и политическими привилегиями властвования, когда у всех партий будет равный доступ к средствам массовой информации, равная возможность владеть газетами и типографиями, следить за ходом выборов и создавать свои организации. В Уставе НТС сказано, что первоочередная задача Союза “активно содействовать переходу страны от однопартийной диктатуры к условиям, при которых станут возможны свободные выборы, и что на таких выборах Народно-Трудовой Союз российских солидаристов как организация выдвинет своих кандидатов на выборные должности в систему местной и центральной власти. Однако НТС - неполитическая партия периода перестройки, и участия в политических битвах на верхах власти сегодня не принимает по той простой причине, что мы вышли из подполья, а не из правящего слоя, на уровне которого эти битвы идут. Наше время - в будущем, и наша основная задача - задача созидания, участия в устройстве российского будущего на началах права, свободы и солидарности. Справиться с этой задачей, завоевать себе авторитет, получить поддержку в народе, мы сможем, только начиная уже сегодня с “малых дел” на местах: дел конструктивных, приносящих видимую пользу людям. На их основе можно будет создать как подлинно народное самоуправление, так и политическую силу, способную вывести страну из хаоса…»
То есть – вот когда будут по-настоящему свободные выборы, вот тогда мы примем в них участие и возглавим страну, а пока, пролетая над Парижем, посылаем весь этот нелегитимный фарс к соответствующей матери.
Ну прямо в точности аргументация нынешних апологетов «бойкота».
А в то время, как НТСовцы строго блюли обет политического воздержания – точь-в-точь – как сегодняшние «нах-наховцы» - Борис Ельцин и «Демократическая Россия» пошли на эти несвободные, нелегитимные выборы, при наличии КГБ, отказов в регистрации и всех прочих ограничений, которыми так был озабочен НТС. И выиграли. А НТС был забыт – хотя до начала перестройки был самой мощной оппозиционной организацией. Даже после 1991 г., когда были выполнены все формальные требования НТС, никакого «будущего» для НТС не наступило. Они остались прошлым. Пусть героическим, но прошлым.
В 2000-м, в канун 70-летия создания НТС, очевидцы вспоминали об НТСовцах:
«В конце 80-х в Париже я познакомился с лидерами НТС. После расспросов о делах межрегиональной депутатской группы и тоста "за успех безнадежного дела" последовал главный вопрос: когда же, наконец, съезд народных депутатов поставит вопрос о передаче власти в стране Народно-Трудовому Союзу? …Ведь мы готовы управлять страной. У нас есть структура, программа выхода из кризиса, кадры. Почему же нас не приглашают? " - жаловались энтеэсовцы.»
Читая и вспоминая это все, невозможно отделаться от аналогий со многими коллегами по нынешней оппозиции.
Полагаю, что это больше, чем аналогия. Я больше чем уверен, что в самое ближайшее время нас ждет окончательное отделение «первых ступеней» - те оппозиционеры, которые не в состоянии будут найти себя в новой политической реальности, окончательно потеряют влияние. Они не уйдут совсем – будут писать великолепные обличительные памфлеты в блогах и на небольших оппозиционных сайтах. Это же ведь все умные и талантливые люди.
Но политика не прощает нерелевантности к текущему моменту. Если большинство населения страны не воспринимает выборные процедуры как нелегитимные, а на самих выборах есть хоть какое-то пространство для маневра – значит, надо действовать.
Те, кто выбирает высокомерный протест и горделивое ожидание светлых времен в полном одиночестве – обречен. Выяснится всё буквально 5 декабря, когда мы узнаем, что процент недействительных бюллетеней по стране – равен или меньше 1%. Второго раза подряд – после опыта 2007 года – авторитет оппозиционеров, призывающих к бойкоту, не выдержит. Их просто перестанут слушать.
Да уже перестают – звонят, пишут, возмущаются, плюются. Можно проследить динамику: опрос на «Эхе» от 4 июля – чуть более 50% за голосование по «варианту Навального», совсем недавний опрос – уже почти две трети. Динамика мнений целевой аудитории – явно не в пользу «бойкотчиков», их аргументы явно не оценили.
Печальная судьба.
Но не время лить слезы – время работать. Впереди парламентские и президентские выборы. Надо действовать – агитировать за «вариант Навального» при голосовании на выборах в Госдуму 4 декабря, выдвигать кандидата от оппозиции на выборах президента.
Выступление председателя РОО «Демократический выбор» на конференции Московского областного отделения Партии народной свободы - о внутренней ситуации в партии, съезде, парламентских и президентских выборах, возможном выдвижении в президенты.
Печальная история с изгнанием Михаила Прохорова из «Правого дела» вновь заставляет задуматься о том, как же все-таки действовать в нынешней сложной обстановке тем, кто хочет добиться перемен. С треском провалился еще один лоялистский проект – причем заведомо построенный на конформистском фундаменте, вроде бы полностью сделанный на условиях кремлевского техзадания и под контролем кремлевских супервайзеров.
Надо сказать, что Прохоров на 100% сам виноват в сложившейся ситуации, так как сознательно сохранил на ключевых аппаратных должностях в партии людей Суркова (Дунаева, Богданова и прочих). При этом Прохоров лукавит в интервью «Газете.Ru», утверждая, что «не чистил» партию из-за недостатка времени – например, людей Чубайса, в отличие от людей Суркова, он как раз жестко зачистил.
Но провал Прохорова – это личное дело Прохорова и его поклонников. Хотелось бы поговорить о более глубоком аспекте происходящего вокруг «Правого дела». До сих пор среди людей с независимым мышлением доминировали два полярных тренда поведения в политике. Один – конформистский, предполагающий, что действующая система может и не нравиться, но она здесь всерьез и надолго и радикально изменить ее легальными средствами почти невозможно, поэтому, если вы хотите участвовать в реальной политической жизни, нужно, грубо говоря, «продаться Кремлю».
Второй тренд – полное отрицание официальной политики: выборы – фарс, всем заправляет кукловод Сурков, участие в легальных процедурах бессмысленно, Чуров все равно все сфальсифицирует, а Басманный (Тверской, Хамовнический) суд решит так, как нужно власти. Альтернатива – Триумфальная, баррикады, партизаны, вывести миллионы на улицы через Twitter.
Обе стратегии пока что серьезно «подвисли», потому что не имеют продолжения.
Продаться Кремлю можно, но это ненадежный способ – в какой-то момент Кремль по своим причинам, вовсе не связанным с вашими героическими попытками «изменить систему изнутри», может просто пересмотреть правила игры и вышвырнуть вас вон.
На примере с Прохоровым мы наблюдали это далеко не в первый раз. Прохоров действовал по классическим лекалам жанра – жестко отмежевался от внесистемной оппозиции, всячески демонстрировал лояльность власти, полностью отдал аппаратный контроль над партией Суркову. Но и это его не спасло. Другой вариант – ИНСОР. Но и там особых успехов в «изменении системы изнутри» пока не видно.
Революционные миллионы тоже пока не спешат на улицы через Twitter – для этого есть много причин, но в основном дело в том, что граждане в своей массе не понимают механизма трансформации уличного протеста в системные политические изменения. Самый простой образ – стихийная революция, сметающая власть (и многие радикальные оппозиционеры призывают именно к этому). Но именно такая перспектива пугает большинство граждан, негативно воспринимающих власть и в принципе готовых поддержать оппозицию.
Стихийная революция с непредсказуемыми последствиями – это вовсе не то, чего хочет целевая аудитория оппозиции. Она хочет таких изменений, которые привели бы к власти ответственную, профессиональную альтернативу, а не бог знает кого.
Именно поэтому, например, более половины россиян не хотят видеть лидеров уличной протестной стратегии в Госдуме, если верить опросам Левада-центра.
Итак, с Кремлем договариваться бесполезно, на баррикады народ не идет. Какая стратегия в этой ситуации могла бы быть оптимальной?
Есть третий путь – не продаваться Кремлю, но делать все, чтобы попасть в легальное поле и уйти с маргинальной обочины, куда оппозицию общими усилиями сталкивают и власть, и радикальные лидеры, призывающие к самоизоляции и бойкотам. Именно это легло в основу стратегии нашего движения «Демократический выбор», и именно это отвечает требованиям тех людей, которые хотят перемен в стране и готовы поддержать оппозицию, но не готовы идти на революционные сценарии и баррикады.
Чего хотят эти люди? Они хотят, чтобы в официальном политическом процессе были представлены по-настоящему альтернативные, независимые политические силы. Они хотели бы иметь возможность прийти на выборы и проголосовать за того, кого считают достойным.
Идея создания Партии народной свободы во многом была реакцией на спрос со стороны этого сегмента избирателей. Приток людей в партию за прошедшие месяцы – беспрецедентный для оппозиции за все последнее время, такого притока сторонников не обеспечивал ни один из прежних оппозиционных проектов. Почему, понятно – люди впервые за долгое время увидели реальную возможность проголосовать за что-то новое и независимое.
У такой модели – не продаемся власти, но стремимся добиться права присутствия в легальной политике – есть, разумеется, крупный изъян. Сегодня нет политических стратегий без изъянов. В данном случае есть неограниченный риск, что вам будут постоянно отказывать в доступе к выборам – не регистрировать по подписям, по каким-то другим формальным основаниям, искусственно занижать результат даже в случае допуска до голосования.
Многие мои коллеги по оппозиции почему-то – я искренне не понимаю, почему, – боятся этого. Хотя вот лично я второй раз за два года прохожу через отказ в допуске к выборам (первый был в 2009 году на выборах в Мосгордуму, тех самых, где признали недействительной мою собственную подпись), потом через несправедливые решения апелляционных и судебных инстанций. Это неприятно, требует ресурсов, усилий.
Но от этого не умирают, и в этом, в общем-то, и состоит работа политика – стремиться участвовать в выборах. Да, один раз не пустят, второй, двадцать пятый...
Если проявить упорство и каждый раз демонстрировать все более широкому кругу людей, что в твои намерения не входит никакая незаконная «цветная» революция, а входит участие в выборах в рамках закона, законное присутствие в парламенте, – число твоих сторонников будет расти, общественное мнение будет постепенно переходить на твою сторону и рано или поздно у власти не будет иного выбора, как пойти на уступки.
Так было много раз в истории. Сейчас ситуация для власти усугубляется еще и тем, что предстоящий новый политический цикл сулит им серьезные социально-экономические трудности на фоне исчерпанности существующей политической модели.
Поэтому для меня опыт ПАРНАСа скорее позитивный – да, с первого раза партию не зарегистрировали, но проект помог собрать много новых сторонников, создать в оппозиции новую динамику. Хуже всего сейчас отказаться от легалистской стратегии, от новых попыток участия в выборах и объявить о смене стратегии и уходе в глухую оборону а-ля «Другая Россия» образца 2007 года. Так перспектив никаких и сторонников растеряем. Да, новые попытки регистрации несут в себе риск отказа. Но так вся жизнь устроена – кто-то видит в сложных ситуациях риск, а кто-то – возможности.
На сегодня, например, самый реальный проект по мобилизации активных граждан в политику – кампания по голосованию на выборах 4 декабря за другие партии, кроме «Единой России», набирающая обороты и привлекающая неожиданно большое количество людей. Например, на наш призыв записываться наблюдателями на выборы 4 декабря откликаются десятки человек в день.
Оппозиция должна четко дать понять, что будет добиваться права присутствия в легальной политической системе столь угодно долго, сколько потребуется, и не будет жалеть на это усилий. Добиться допуска к выборам и будущего успеха на этих выборах можно только так.
Как показывают истории Прохорова и движения «Нах-нах» – примеры противоположного свойства, но имеющие много общего, – не работает ни в чистом виде подстройка под требования Кремля, ни радикальная стратегия неучастия.
Вторничный вердикт Европейского суда по правам человека по жалобе ЮКОСа поверг меня в шок. Что касается общего исхода дела, то суд, вне сомнения, нашел в действиях российской стороны массу нарушений — включая нарушения права на справедливое судебное разбирательство, различных прав собственника, вопрос непропорциональности применения исполнительных процедур и т. д. Все это очень хорошо, все это дает юкосовцам повод требовать с российской стороны какие-то денежные компенсации. Возможно, им что-то выплатят.
Но за всем этим перечнем конкретных нарушений закона, допущенных российским государством при захвате нефтяной компании, маячит один крайне неприятный вопрос. Как видно из текста решения, коллегия Европейского суда единогласно (!) отказала ЮКОСу в удовлетворении его претензий о дискриминационном характере действий российской власти (нарушение статьи 14 Европейской конвенции «Запрещение дискриминации»). Отсутствие какой бы то ни было дискуссии между судьями по этому вопросу (могло бы быть, например, так: судьи из России, Азербайджана или Греции занимают одну позицию, остальные — другую) ясно свидетельствует: скорее всего, произошедшее — следствие грубой ошибки и излишней самоуверенности юристов, защищавших ЮКОС.
Сейчас сторонники ЮКОСа активно распространяют точку зрения, что «Европе нужна российская нефть, поэтому ЕСПЧ побоялся идти против Путина». Но были ли действия европейских судей в данном вопросе политически мотивированными?
В это трудно поверить, учитывая, что по конкретному вопросу о том, носили ли действия в отношении ЮКОСа дискриминационный характер, все семеро судей (включая судей из Норвегии, Швейцарии, Люксембурга, Хорватии) приняли единогласное решение: нет, доказать дискриминационный характер действий ЮКОСу не удалось.
Позволю себе вольный перевод фрагмента этой части судебного решения (любой может ознакомиться с оригиналом): «ЮКОСу не удалось доказать, что другие российские налогоплательщики использовали или продолжали использовать такие же или похожие налоговые схемы и он [ЮКОС] подвергался особому обращению. Было установлено, что он [ЮКОС] использовал налоговые схемы чрезвычайной сложности, включавшие, помимо прочего, мошенническое использование посреднических компаний, зарегистрированных во внутренних офшорах. Это было не просто использование внутренних налоговых офшоров, что [само по себе] могло быть легальным».
Для Путина и Ко последние два предложения, разумеется, — главная моральная победа и крупнейший подарок. Вместо того чтобы отстаивать главное, юристы ЮКОСа позволили утянуть себя на зыбкую почву анализа соответствия-несоответствия действий российских властей дырявым и противоречивым российским же законам, тогда как им нужно было как раз делать упор на главном — дискриминации. А это доказательство они с треском провалили.
Почему это важно? В частности, потому, что ЮКОС ведет и другое разбирательство — в Международном арбитраже в Гааге. Там претензии к России тоже порядка $100 млрд. Но там спор будет идти о соблюдении положений не Европейской конвенции о защите прав человека, а Договора к Энергетической хартии (который Россия не ратифицировала, но как подписавшая сторона все равно должна была соблюдать в части, не противоречащей национальному законодательству). Хартия допускает национализацию энергетических активов в принципе, но категорически запрещает дискриминационный характер изъятия. В том процессе вопрос о дискриминации станет центральным.
И вот ЕСПЧ решил: дискриминации не было. Это сильно бьет по дальнейшим перспективам доказательства факта незаконной, политически мотивированной и дискриминационной экспроприации активов ЮКОСа. Фактически ЕСПЧ свел проблему до уровня процедурных нарушений с российской стороны — да, массовых, да, открывающих путь для крупных компенсаций, но не подвергающих сомнению саму суть претензий к ЮКОСу. Думаю, что Путин и Ко готовы будут заплатить много денег (в данном случае в виде компенсаций) за такую окончательную юридическую формулировку дела: да, наши налоговики и судьи грязновато сработали, но дискриминации ЮКОСа не было, и в целом все делалось правильно.
На самом деле дискриминационный характер действий российских властей и судов не вызывает сомнений как минимум по трем основным причинам. Во-первых, хотя подавляющее большинство российских нефтяных компаний в те годы использовали похожие схемы ухода от налогов, никто из них не получил от властей претензий сопоставимого масштаба. Доначисленные ЮКОСу налоги были существенно больше, чем налоги, уплаченные любой другой нефтяной компанией. Во-вторых, все остальные компании получили возможность урегулировать вопрос налоговых претензий в досудебном порядке — ЮКОС такой возможности не получил. В-третьих, ни у кого, кроме ЮКОСа, не изымали крупнейшие активы по заниженной оценке в порядке исполнительного производства. Ну и еще много чего.
Выходит, чтобы не суметь доказать в суде дискриминационный характер действий в отношении ЮКОСа, адвокату Питеру Гарднеру и его коллегам надо было очень сильно постараться, и я поражаюсь тому, что они не смогли представить все необходимые доказательства по этому конкретному аспекту дела.
Вообще, наблюдая действия международных адвокатов ЮКОСа в течение многих лет, я не могу сказать, что их деятельность как-то фантастически эффективна. Я имею в виду не адвокатов, защищающих юкосовцев по делам против них в России, а именно международных юристов, пытающихся что-то отсудить в пользу компании в заграничных судах. Хотя деньги им платят, уверен, не маленькие. Тот же Билл Браудер с меньшими ресурсами сумел добиться много большего: вон в Америке целый закон приняли по следам дела Магнитского.
Но здесь — много лет и ничего, а тут вот еще такой разочаровывающий результат с плохим политическим контекстом. Причем в преддверии разбирательства в Гаагском суде, где вердикт ЕСПЧ будет ой как некстати.
Тема выпуска: «Застой или прогресс? Владимир Путин – новый старый президент?». Оппонент Владимира Милова - Ольга Крыштановская, руководитель Центра изучения элиты Института социологии РАН.
Результаты опроса «Возвращение В. Путина в Кремль – это полный застой?» среди слушателей (501 участник): Да – 95%, Нет – 5%.
Выборы в Госдуму. Моя позиция
Линейный вид
